Габи казалось, что никогда еще ее жизнь не была столь насыщенной. Каждую пятницу она выходила на сцену кабаре «Павлиньи перья», а все свободное время проводила в обществе Айдена. Впрочем, свободного времени оставалось все меньше и меньше – удача улыбалась ей теперь довольно часто, словно переменами в жизни Габи напомнила забывчивой фортуне о своем существовании, и на девушку посыпались предложения, как из рога изобилия.

Правда, они были из рода тех, что не способны удовлетворить ее творческие амбиции: Габи приглашали то на частную вечеринку – в качестве двойника, то в низкобюджетные фильмы и сериалы – для участия в крошечных ролях. Но по сравнению с ее прежним творческим застоем это был прорыв.

Работа в кабаре заняла в ее жизни особое место. Она и забыла со школьных времен, что это такое – волнуясь, стоять на сцене перед огромным залом, полным людей, каждый из которых смотрел на нее и ждал, а что же теперь эта девчонка скажет или сделает. В последние годы работы в кино Габриэль выходила на подмостки только во время занятий на актерских курсах, где твои зрители – это твой курс, группа до боли знакомых людей, с их предсказуемой реакцией.

Габи с удивлением обнаружила, что, подзабыв детский опыт, стала бояться сцены. Съемочный процесс – совсем другое. Сначала надо долго и терпеливо дожидаться, когда установят декорации, загримируют актеров, поставят свет, когда все участники группы окажутся на своих местах, а режиссер прекратит ругаться с продюсером и сценаристом и даст команду «Мотор!». А дальше наступает подлинное светопреставление: дубль, еще дубль, еще и еще…

В этой суете как-то некогда думать о волнении. Да и не видишь ты на съемочной площадке блестящих в полумраке зрительских глаз, что внимательно следят за тобой, отказывая в праве на ошибку. И неудачный дубль не переснимешь…

Габи покрывалась холодным потом каждый раз перед тем, как сделать шаг и ступить на высокую лестницу кабаре, подсвеченную бегущими огнями, чтобы величественно спуститься с нее навстречу зрителям, мягко покачивая серебристым плюмажем на шляпке.

Зато встречали ее просто великолепно! Зал после ее номера разражался овациями, не замечая, как трясутся ее коленки под блестящей бахромой костюма. И этими аплодисментами дарит ей самое главное для актрисы – уверенность в том, что в этот миг она – самая лучшая!

Но это еще не все. Каждую пятницу Габи называла себя двойником мисс Галлахер, и это больше не нервировало ее. Наоборот – маска Сандры даже добавляла ей выдержки. Словно в случае провала Габриэль всегда могла пискнуть из-под своей искусственной личины: «Это не я!»

Сандра из похитительницы ее жизни превратилась в ангела-хранителя Габи, ее своеобразный талисман.

Уже три месяца, как я работаю в «Павлиньих перьях», сообразила Габи, когда ее взгляд упал на календарь, висящий в гримерке. Ну и ну! А на первых репетициях она боялась, что не выдержит здесь и дня.

Теперь она привыкла и к хождению на огромных каблуках, и к атмосфере за кулисами, и к вечным разносам Ларри, чей ворчливый характер уравновешивался добродушием бородача Джерри. Здесь не было легко. Но было чертовски интересно.

И здесь были друзья. В их разряд попали даже бывшие враги. Например, сегодня одна из девушек по имени Милли предложила ей телефон агента, который может устроить интересную работу. А ведь раньше эта Милли ненавидела ее!

– Спасибо! – расчувствовалась Габи, не веря своим ушам. – Телефон агента? Милли, не знаю, как тебя благодарить…

– Ну что ты, не стоит благодарности, – пожала плечами Милли. – Это всего лишь дружеская услуга. Мы ведь должны держаться друг за друга, правда? Разве что, если можно, дай позвонить с твоего мобильника. А то мой разрядился…

– Да, конечно! – Габи порылась в сумочке и достала аппарат – изящный серебристый корпус, забавный меховой чехол «под жирафа». – Звони.

– Спасибо, ты меня очень выручила, – широко, как на сцене, улыбнулась Милли. – Ты даже не представляешь, какой это важный звонок. Надеюсь, теперь мы подруги?

– Подруги, – кивнула Габи, и Милли, еще раз улыбнувшись, вышла из гримерки – видимо, чтобы посекретничать с очередным дружком.

Габи ушам своим не верила: и это та самая Милли, из-за которой она месяц назад чуть шею себе не сломала!

Милли с самого начала невзлюбила Габриэль. Еще бы: Милли работала в кабаре уже несколько лет, а так и оставалась пятой танцовщицей слева. И это несмотря на то, что и Ларри, и Джерри успели неоднократно познать прелесть ее любви. А тут заявляется девица, утверждает, что она похожа на Галлахер, и ей тут же – бац! – и сольный номер.

Как-то раз Милли подкараулила Габи в коридоре.

– Ну и кто из них, гадина? – процедила она, притискивая Габи к стене и угрожающе приблизив к ее лицу свои длинные ногти, покрытые кроваво-красным лаком.

– Что с тобой, Милли? Ты о чем? – растерялась Габриэль. Они были примерно одной комплекции, но Габи оказалась не готова к подобному натиску.

Милли противно расхохоталась.

– Не строй из себя невинную овцу. Ты прекрасно поняла, о чем я. С кем из хозяев ты переспала, чтобы получить этот номер – с Ларри? Или Джерри? Или с ними обоими?

Габи рассмеялась в ответ.

– Я не пользуюсь такими методами, Милли. И зря ты злишься. Я не виновата, что уродилась похожей на Сандру. И не завидуй мне: если бы ты знала, сколько горя мне причинило это сходство прежде, чем начало приносить дивиденды!

– Я? Завидую? – Милли расфыркалась, но демонстрировать Габи свой вульгарный маникюр прекратила. – Тебе, что ли, кошка драная? Просто я выскочек не люблю.

Она развернулась и направилась в гримерную, на ходу продолжая бормотать себе под нос:

– Было бы, кому завидовать…

Габи изо всех сил постаралась выкинуть этот неприятный инцидент из головы, но Милли на этом не успокоилась.

Во время вечернего представления, когда Габи спускалась по лестнице, проходя через живой коридор танцоров, мысок туфли Милли неожиданно возник там, где в тот момент ему было совершенно не положено находиться: между платформой и каблуком обуви Габриэли…

Габи, которая элегантно шествовала, улыбаясь во весь рот, как ее долго и нудно учил Ларри, почувствовала, что теряет равновесие и вот-вот полетит вниз головой с четырехметровой высоты.

Доли секунды на принятие верного решения… Мир словно замер, под барабанную дробь ее сердца ожидая развязки.

Габи с детства знала, чего нельзя делать при падении, а что – необходимо. Ведь какую бы науку ты ни постигал – кататься на коньках, ездить на лошади или танцевать – тебя первым делом учат правильно падать, чтобы обойтись без серьезных травм.

Обычный человек в такой ситуации инстинктивно – и совершенно напрасно! – выкинет руки вперед, словно это может помочь удержаться за воздух. Спортсмен, падая, сгруппируется, чтобы конечности не пострадали, а тренированный мышечный корсет защитил кости.

Но ведь речь шла об актрисе! Девушке, на которую смотрел весь зрительный зал! И главное правило для артиста – даже ценой своего здоровья не сорвать представление.

Габи не могла себе позволить клубком скатиться вниз по ступеням на глазах у публики. Падать – так падать красиво!

Заваливаясь вперед, она резким движением распростерла руки в стороны, как крылья, уповая на близость шеренг танцоров справа и слева от нее. Теперь жизнь Габи зависела лишь от одного. От профессионализма ее товарищей.

И они не подвели! Моментально сориентировавшись в обстановке, двое танцоров-мужчин подхватили ее под плечи, еще двое придержали за бедра… И в такт музыке Габи снесли вниз в позе пловчихи… или золотой рыбки, поскольку в тот день она выступала в платье цвета презренного металла.

Может быть, на долю секунды лицо Габи и исказилось от ужаса, но этого не заметил никто из зрителей. Она продолжала лучезарно улыбаться и, ощутив под ногами твердыню пола, обыграла импровизированный образ: сделала руками несколько волнообразных движений, изображающих колыхание плавников…

Публика была в восторге от красивого акробатического этюда…

Вспоминая об этом, Габи содрогнулась. Ужас, который она испытала в тот момент, был посильнее того, что настиг ее когда-то на балконе у Айдена. И будь Габриэль обычной девушкой, она бы никогда в жизни больше не ступила на злосчастную лестницу, обходя ее стороной за добрую милю.

Но, в отличие от случая с балконом, в кабаре Габи была на работе. На сцене она не могла позволить себе того же, что и в жизни, – бояться, быть слабой…

Как бы то ни было, каждую пятницу она продолжала спускаться по той же лестнице чуть более осторожно, но без сомнений.

В отличие от публики, ее коллеги сполна оценили ситуацию! После шоу Габриэль сидела за столиком в зале, опустевшем после ухода зрителей, и медленно приходила в себя, а вокруг нее толпились сочувствующие и просто любопытные: всем хотелось посмотреть на девушку, бывшую на волоске от смерти.

– Какого черта там произошло?! – бесновался Ларри, которого чуть инфаркт не хватил, когда он увидел из-за кулис, что Габи находится на волоске от перелома черепа.

– Ну расскажи мне, девочка, как такое могло случиться? – нервно теребя бороду, вопрошал Джерри, которого известие о том, что едва не погибла одна из лучших солисток шоу, застало в офисе, и все же он разволновался так, словно наблюдал ужасную картину собственными глазами. – Тебя кто-то толкнул?

– Я даже догадываюсь кто! – Ларри в упор уставился на позеленевшую Милли.

Теперь взгляды всех присутствующих перебегали с Милли на Габи и обратно.

Габи тоже посмотрела в сторону обидчицы. Ее все еще трясло – напряжение, маскируемое до конца шоу, теперь выплеснулось наружу. Едва оказавшись за кулисами, она разревелась, а потом долго благодарила тех парней, что успели ее подхватить.

И вот теперь, когда вся труппа во главе с владельцами кабаре столпилась вокруг нее и ждала приговора для Милли… Теперь сердце Габи дрогнуло. Она не знала, что будет с этой несчастной дурехой, доведенной черной завистью до преступления. Отделается та увольнением или дело пойдет в суд? Как бы то ни было, волна всеобщей ненависти и гнева была готова обрушиться на голову Милли – все ждали только сигнала.

И Габи не смогла бросить камень.

– Да нет, я просто споткнулась, – произнесла она. – Эти чертовы каблуки… Простите, что так всех переполошила.

– Уверена? Подумай хорошенько, – предложил обо всем догадавшийся Джерри.

– Уверена, – твердо сказала Габи.

Толпа артистов, слегка разочарованная тем, что расправы не будет, начала расходиться.

Милли стояла, не веря своим ушам. Она-то уже приготовилась к самому худшему… Поняв, что гроза миновала, несостоявшаяся убийца шмыгнула за спины коллег и попыталась раствориться в гримерке среди клубов пудры. Лора, кивнув Патти, чтоб присмотрел за Габи, тут же отправилась следом.

Каким именно образом темнокожая великанша объясняла интриганке, что в дальнейшем той следует держаться подальше от ее подруги, история умалчивает. Но после этого разговора слой грима на лице Милли оказался гораздо толще, а нрав – несравнимо мягче. Она подошла к Габи со словами раскаяния, прославляя ее великодушие и заверяя в своей дружбе.

Но Габи была уверена, что после случившегося Милли затаила еще большую злобу. Тем более что ей пришлось иметь разговор поочередно еще и с Ларри, Джерри, Патти и другими…

И вдруг на тебе – Милли подходит к ней и предлагает работу! У Габи и так сейчас довольно-таки плотный график, но ей не хотелось отталкивать руку помощи, протянутую девушкой, которая ненавидела ее прежде. Да и потом… любое предложение в их профессии может оказаться судьбоносным.

Рассудив так, Габи дала себе слово, что непременно позвонит по телефону, оставленному Милли.

– Милая, что ты делаешь завтра? – Айден, не отрываясь от перемешивания салата, оглянулся на Габи, отчего несколько томатных ломтиков в сливочном соусе с пряностями тут же выскочило из миски на стол.

– Встречаюсь с возможным работодателем, – ответила Габи, подходя к Айдену и запихивая сбежавшие кусочки овощей себе в рот. – Ммм, как вкусно! Давай только добавим еще немного зелени, я ее уже нашинковала.

Ей нравилось готовить с Айденом в четыре руки – такое сотворчество давало ей непередаваемое ощущение под названием «мы вместе». На маленькой кухне его квартиры им не было тесно. Они не мешали друг другу, напротив – дополняли. И это было чертовски хорошим признаком.

– И что за работа у тебя наклевывается? – поинтересовался он.

– Точно еще не знаю, но мне дали телефон агента, который специализируется на двойниках. Насколько я поняла, что-то связанное с дублерами в кино. Представляешь, если мне предложат стать дублершей Сандры! Я наконец-то смогу увидеть вблизи женщину, которая оказывает такое огромное влияние на всю мою жизнь!

– Я буду рад, если это случится, – кивнул Айден. – Ты увидишь, что она очень простой и приятный человек. Надеюсь, что после этого у тебя не останется даже следов обиды на то, что из-за Сандры у тебя были определенные сложности.

– Да у меня и так уже нет никакой обиды, – пожала плечами Габи. – Наоборот, я ей благодарна. Из-за нее у меня сейчас интересная работа в кабаре. Если подумать, то и тебя я обрела благодаря ей.

– Да? Почему это? – заинтересовался Айден.

– Вот смотри, – начала объяснять она. – Мне прочили большое будущее. Кто знает, если бы я не комплексовала из-за своего сходства с Сандрой, может быть, уже была бы звездой, жила в особняке, а за Матильдой в мое отсутствие ухаживала бы прислуга. А так мне пришлось оставить ее у родителей, чтобы она не изодрала обои на съемной квартире, и приезжать кормить ее. И будь я уверенным в себе человеком, разве я суетилась бы почем зря и полезла за кошкой через балкон? Ничего подобного. Просто насыпала бы корма в миску, чтобы Моти поела, когда вернется, и уехала. Вот и получается, что моя рефлексия по поводу Сандры повела меня по тому пути, на котором я встретила тебя.

– Тогда – да здравствует Сандра! И да здравствует кошка! – воскликнул Айден, привлек к себе Габи и зарылся лицом в ее волосы. – Даже и не знаю, – тихо продолжил он, – что бы со мной было, если бы на меня с неба не свалилось такое счастье.

– Всклокоченное и почти без юбки, – смущенным голосом подхватила Габи.

– С пушистыми волосами и очень соблазнительной фигурой, – поправил ее Айден.

– У меня сложилось впечатление, что тогда, при первой встрече, ты этого не заметил, – возразила она.

– Просто я старался этого не показать, чтобы не смущать тебя еще больше, – признался он. – Не веришь? Могу доказать. На тебе были белые кружевные трусики. Видишь, я помню.

– Вот эти? – Габи кокетливо приподняла край длинной футболки, в которой она расхаживала по квартире.

– Точно, – охрипшим голосом подтвердил Айден, подхватил Габи и усадил на кухонную стойку перед собой. Край футболки полез выше под его руками, открывая тело Габриэли поцелуям любимого.

Наслаждаясь его прикосновениями, Габи прогнулась, откинулась назад, хотела опереться о стойку – и ее кисть угодила в салат. Охнув и рассмеявшись, она показала Айдену руку, перемазанную густым и терпким салатным соусом. Он, не задумываясь, слизал каждую каплю соуса с ее тонких пальцев, неторопливо проходясь кончиком языка по каждой фаланге.

Габи зажмурилась от удовольствия. Потом, чтобы продолжить гастрономическую тему, выудила из миски оливку, зажала ртом и наклонилась к Айдену, предлагая ему взять ягоду губами подобно тому, как птицы кормят своих птенцов. Вкус губ Габриэли смешался с солоноватым и острым вкусом пищи.

Любовная игра превратилась в ужин или наоборот, но они еще долго насыщались и тем, и тем, запивая любовь и еду мускатом.

– Я очень рад, дорогая Габриэль, что вы решили обратиться именно к нам! Смею вас заверить, что вы – настоящая находка для нашего агентства, а мы – залог успеха для вас. Давайте выпьем за плодотворное сотрудничество!

Новый знакомый поднял бокал с шампанским, лучезарно улыбаясь Габи, словно целую неделю репетировал перед зеркалом эту благожелательную и радостную гримасу.

Они сидели в ресторане «Павлиньих перьев», и агент рисовал перед девушкой столь радужные перспективы карьерного роста, что ее голова готова была закружиться. По его словам выходило, что максимум через месяц она проснется если не знаменитой, то известной уж точно, через год затмит по популярности свою двойняшку, а там уж и до Оскара недалеко.

Габи в очередной раз подивилась великодушию Милли, давшей ей столь ценный телефон.

– Скажите, мистер Фишкейк… – начала она.

– Тед, – поправил он. – К чему церемонии? Мы же собираемся стать друзьями.

– Хорошо, Тед, – не стала спорить Габи. – Но я хотела бы узнать подробнее, что за работа меня ожидает. Вам нужна дублерша для Сандры или просто девушка с моим типом внешности?

Тед, неожиданно обиделся. Он надул губы и даже немного отодвинулся от Габи.

– Ну вот, – грустно сообщил он. – Я же пытаюсь вести с вами конструктивный диалог. А вы вопросы всякие задаете. Конечно же, мы вас не обидим. Подберем работу, достойную такой замечательной актрисы и очаровательной девушки, как вы.

– Извините, если я вас чем-то задела, – удивленно пожала плечами Габи. – Мне просто хотелось узнать подробности предстоящей работы.

– Но я же ничего от вас не скрываю! – воскликнул Тед. – Разве я не подробно вам обо всем рассказываю? Мы обсуждаем самые что ни на есть конкретные вещи. Например, вот на той стене… – Он показал в сторону кирпичного торца какого-то здания, видного сквозь витрины ресторана. —..На той стене будет висеть огромная афиша с вашим портретом. Вдумайтесь, дорогая моя Габриэль, ваше лицо крупным планом и имя метровыми буквами, а ниже, мелким шрифтом: «Режиссер – Стивен Спеллбург». Разве ж это не подробности?

– Как? – ахнула Габи. – Вы предлагаете мне роль у самого Спеллбурга? Знаменитейшего режиссера и продюсера, автора моего любимого фильма «СЧ – снежный человек»?

– Ну это я так, для примера, – буркнул тот, поняв, что хватил через край. – Просто чтобы показать масштабы грядущего успеха.

– А-а, – разочарованно протянула Габи и тут же пожалела об этом, так как на нее вновь обрушился поток неиссякаемой веры в лучшее, извергаемый Тедом с активностью Везувия в тот злосчастный августовский день, когда погибла Помпея.

– Что за пессимизм! – воскликнул агент. – Мы с вами горы своротим, а там, глядишь, и до съемок у таких мастодонтов, как Спеллбург, дойдет.

Габи пригубила шампанского. Она совершенно не ожидала того, что на первой же встрече будет распивать спиртное в обществе своего нового агента, и вообще думала, что встреча состоится в офисе. Но Тед, услышав, где она работает, страшно заинтересовался и назначил рандеву в «Павлиньих перьях» – дескать, давно собирался посмотреть, что это за заведение. И заказал шампанского, а Габи сочла невежливым отказаться.

Теперь она пила маленькими глоточками, чтобы не опьянеть, и исподтишка изучала собеседника.

Тед казался весьма элегантным мужчиной, одетым не ярко, но и не скучно. Серый твидовый пиджак дополняла бледно-розовая рубашка, а вместо галстука Тед носил шейный платок. Запонки на манжетах были столь же неброски, сколь и, судя по всему, недешевы. Прическа агента наводила на мысль, что у этого человека явно есть свой постоянный парикмахер, а острые баки были выведены так тщательно, словно брадобрей готовился к профессиональному конкурсу.

Внешность Теда красноречиво намекала на его близость к миру искусства и на то, что на своем поприще он преуспел. А способность агента лить слова как воду наглядно демонстрировала, каким образом это ему удалось.

Тем временем Тед продолжал расписывать выгоды сотрудничества с его агентством. Он все так же вдохновенно возводил башни воздушных замков, и снова принимался юлить, когда Габриэль пыталась выяснить хоть что-то определенное.

– Подождите, Тед, это все прекрасно. Но все-таки, где я буду сниматься – в фильме? Сериале?

– Да где захотите, там и будете! Думаете, мы не можем найти для вас хорошей роли? Что вы, в самом деле! – опять возмутился Тед. – Я же стараюсь быть с вами конструктивным.

– Хорошо, хорошо, – примирительно кивнула Габи. – Я только пытаюсь понять: вы хотите, чтобы я…

– Да ничего мы от вас не хотим! Вы сами решаете, работать ли с нами, дорогая Габриэль. Мы вас силком никуда не тянем. Не хотите стать звездой – так и скажите, никто вас не заставляет, – пожал плечами Тед. – Быть звездой – большая ответственность, прозябайте, если нравится.

– Я просто пытаюсь спросить, как будет происходить наша совместная работа, – объяснила Габи, ловя себя на том, что начинает оправдываться, хотя ни в чем не виновата. – Вы включите мою анкету в свою актерскую базу? Или у вас уже есть для меня какая-то конкретная роль?

– Конечно, есть! – радостно воскликнул Тед.

– Какая?

– Да какую захотите.

Уф. Габи обреченно вздохнула: нет, явно из этого типа информацию не вытянешь даже с помощью сыворотки правды. И что делать – послать его к черту? Но Милли говорила, что это очень хорошее агентство… Может быть, картина прояснится, когда Габи прочитает договор? Или Тед – обычный зазывала, а с ней будет работать более серьезный сотрудник?

– Но вы же еще не видели меня на сцене, – спохватилась Габи. Что это Тед так нахваливает ее как актрису, если, по его же признанию, ни разу не был в этом кабаре и не смотрел ни одного фильма, где она мелькала?

– Да-да, конечно. Мы проведем пробы, а как же, – подтвердил Тед. – Но это мы обсудить успеем, а вот представьте себе церемонию вручения Оскара… Нет, что это я, не будем забегать вперед… Сначала – «Золотой глобус».

Тед и дальше был готов продолжать в том же духе, но внезапно его взгляд скользнул за плечо Габи и на секунду остановился, словно франт встретился глазами с кем-то из знакомых. Не успела она обернуться и посмотреть, кто это там играет в переглядки с агентом Фишкейком, как Тед сменил тему разговора. Да столь резко, что внимание Габриэли оказалось полностью поглощенным этим новым поворотом.

– Вы спрашивали насчет проб, – произнес агент и опять широко улыбнулся во все свои тридцать две жемчужины. – А знаете ли вы, Габи, что лучшая проба – это этюд в условиях, приближенных к естественным?

Габи вопросительно подняла брови, чтобы ничего не уточнять вслух с риском в очередной раз услышать о том, как конструктивен Тед и как не конструктивна она сама.

– Вот, например, – продолжал он. – Можете прямо сейчас изобразить то, что я вас попрошу?

Габи кивнула, заинтригованная.

– Представьте, что вы – героиня. Страстная, бесстыдная, немного вульгарная женщина-вамп, покорительница мужчин. Вы пришли в ресторан с человеком, которого по сюжету должны соблазнить во что бы то ни стало. Я вам помогу, подыграю. Представьте, что герой – это я.

Гм. Интересно… Габи на секунду задумалась. В конце концов, что она теряет от маленького актерского этюда… Их мастер в театральной студии всегда говорил, что и табурет, и сцену любви надо изображать с равной степенью таланта и раскованности. И если ей не стыдно было в одном из фильмов пробегать перед камерой в лохмотьях попрошайки, что ей стоит изобразить томный взгляд для Теда?

Габриэль поправила волосы, после недолгого колебания расстегнула пару пуговиц на блузке и откинулась на спинку стула. Кончиками двух пальцев с безупречным маникюром вытянула длинную сигарету с ментолом из лежавшей перед ней пачки, поднесла ко рту и, прежде чем закурить, медленно провела фильтром по пухлой нижней губе, стремясь навести жертву на нескромные мысли.

Тед достал массивную зажигалку. Не дожидаясь, когда мужчина поднесет огниво достаточно близко к кончику ее сигареты, Габи сама наклонилась вперед, демонстрируя великолепную грудь и краешек тонкого кружевного белья, с наслаждением затянулась и вновь откинулась назад, не сводя обжигающего взгляда со своего партнера. Дыхание ее стало неровным, соблазнительные позы сменяли одна другую, щеки покрыл легкий румянец…

Тед почувствовал, что ему уже трудно воспринимать это как артистическое притворство. Он и не подозревал, что для получения нужного эффекта Габи было достаточно вспомнить вчерашнюю ночь с любимым…

– Замечательно. Очень убедительно, – произнес агент, судорожно сглатывая слюну. Габи спустилась с небес на землю, вспомнив, что в данный момент она не с Айденом. – А теперь еще одно небольшое задание.

Тед достал из кармана портсигар и протянул Габи.

– Представьте, что это бархатная коробочка, а в ней – браслет с бриллиантами, – предложил он. – Ваша реакция?

– Это мне? – словно не веря своему счастью, пробормотала Габи и открыла портсигар. – О, какая прелесть! – воскликнула она, глядя на сломанную сигарету «Кэмел» и крошки от табака, рассыпанные по дну портсигара. – Никогда не видала ничего подобного. – Она перевела блестящий от радости взгляд на Теда. – Милый, ты так щедр!

– Прекрасно! – тихо, словно сраженный ее талантом, произнес тот. – Я вижу, что вы действительно потрясающая актриса. Давайте прямо сейчас отправимся в наш офис и подпишем договор.

– Только сначала я хочу его почитать, – осторожно уточнила Габриэль, застегивая пуговки: представление было окончено.

– Ну вот, – расстроился Тед. – Опять недоверие. Я же пытаюсь быть с вами конструктивным…

Пока Тед не успел оседлать любимого конька, Габи поспешила подозвать официантку. На ее счастье, их столик обслуживала девушка, с которой у Габи сложились приятельские отношения, и их дружеский треп заглушил причитания Теда.

– Кстати, знакомьтесь, – спохватилась будущая звезда экрана. – Тед, это наша Мэри. Мэри, это Тед Фишкейк из актерского агентства. Знаете, Тед, после выступлений Мэри буквально спасает меня, принося кофе. Мне ее будет сильно не хватать, если она сделает карьеру актрисы, как мечтает, и уйдет от нас. Но вообще-то она этого заслуживает – Мэри два года назад приехала из Мичигана и поступила в школу актерского мастерства. Может быть, посмотрите и ее тоже?

– Да, непременно, в следующий раз, – пообещал Тед, охватывая взглядом соблазнительную фигурку официантки. – Вот моя визитка, позвоните завтра. А теперь извините нас, Мэри, но мы должны заняться звездным контрактом мисс Шон. Будьте добры – счет, пожалуйста.

– Звездным контрактом? – Глаза Мэри разгорелись, как у ребенка при упоминании Санта-Клауса. Визитку Теда она при этом прижала к груди. – О! Поздравляю! Габи, я всегда верила, что ты добьешься успеха!

– Спасибо, – улыбнулась Габриэль. Она не разделяла оптимизма своих собеседников. Но понимала, что не простит себе, если не попробует хотя бы узнать обо всем подробнее.

Расплатившись, Габриэль и Тед вышли из ресторана.

– Поедем каждый на своей машине? Или вы позволите мне вас отвезти? – поинтересовался Тед. – Я бы предпочел второе: по дороге мы можем обсудить условия сотрудничества.

Наконец-то! Неужели Тед прекратит переливать из пустого в порожнее и объяснит, что получит Габи от этого контракта и сколько она должна будет за это заплатить?

– Хорошо, – кивнула она. – Поедем на вашей машине. И все обсудим. Я просто пытаюсь быть конструктивной.

Габриэль заняла свое место в машине, почувствовала, как на водительское сиденье опустился Тед и за секунду до того, как автомобиль тронулся с места, через окно услышала фразу, произнесенную искаженным до неузнаваемости, полным боли голосом:

– Двуличная тварь!

В изумлении обернувшись на голос, она увидела перекошенное, обезображенное гримасой страдания и презрения родное лицо.

– Айден! – вскрикнула она и потянулась к ручке двери, чтобы выйти.

Щелкнул автоматический блокиратор дверей, тихо зашуршал электрический стеклоподъемник и серебристый «ситроен» рванул с места.