– Эри, собирайся! Скорей, скорей! Возьми всё необходимое!

Любимов не хотел медлить, он уже всё обдумал, всё решил и больше ничего хорошего от проекта «Бионики» не ждал. Теперь единственным его желанием было увезти подальше отсюда Эри.

Был вечер. Послушная Эри, ни о чём не спрашивая, принялась укладывать вещи в свою ставшую для неё в последнее время привычной дорожную сумку.

– Нет, Эри, нет, – остановил её Любимов. – Это будет необычное путешествие. Возьми свой самый большой чемодан, помнишь, я подарил тебе его недавно. Бери всё, что тебе может понадобиться, забирай всю одежду. Я увожу тебя.

– Я уезжаю насовсем? – спросила девушка.

– Надолго, – ответил Любимов. – Эри, пожалуйста, собирайся. Помнишь тот дом, что я тебе показывал в горах. Тебе он понравился, ты будешь жить там, но никто об этом знать не должен.

Эри открыла шкаф. Любимов её торопил.

– Сергей Владимирович, к утру я буду готова.

– Нет, Эри, ты не понимаешь. Ехать надо сегодня, сейчас.

– Вечером?

– Да, твоему отъезду никто не должен помешать. Возможно, сюда ты больше не вернешься. Ты будешь жить одна, я буду к тебе приезжать.

Любимов не стал рассказывать девушке, как мучительно далось ему это решение. Никогда, никто из его биоников ещё не вел самостоятельной жизни вне стен лаборатории. Детей забирали под другие проекты и после этого они сюда уже больше не возвращались, но из достоверных источников Любимов знал, что Адам, Селена, Яков, Зен, Джон погибли. Ещё восемь биоников увезли для своих целей военные, а значит сейчас над этими детьми проводятся всевозможные опыты и кто знает, сколько им осталось… Любимов хотел сохранить хотя бы Эри.

Раньше Эри ничего не угрожало, Любимов умело ограждал её от всевозможных экспериментов, проведения которых требовали члены комитета, но пару дней назад Вертинский получил от комитета очередной приказ. Всех оставшихся на попечении института биоников было предписано задействовать в опытах над выявлением степени допустимой опасности. Это означало одно – детям будут создавать заведомо угрожающие жизни ситуации. Но кто мог гарантировать в этом случае их сохранность? Где он, этот допустимый для любой опасности предел?

Узнав о приказе, в первый же день Любимов решил увезти из института и спрятать подальше отсюда Эри. Эта девочка была слишком ему дорога. Но в какой-то момент, Любимов заколебался. Виною этому был его разговор с Вертинским. Профессор на девяносто процентов был убежден, что идея угрозы извне поможет детям. С самого начала проекта, обеспокоенный низкой эмоциональной активностью биоников, он давно подозревал, что причиной этому могут быть те комфортные условия, которые созданы этим детям. Стоило их изменить, и дети, возможно, проявят так необходимую в их возрасте и положении активность. Любимов такую точку зрения Вертинского не разделял. Он не хотел подвергать биоников опасности. Возможно, сказалось его особенное отношение к одной из воспитанниц, к Эри. Но, несмотря на все приложенные им усилия, Любимов должен был признать, что за всё время он не смог добиться от Эри должных эмоций. Вот тогда, во время того разговора с Вертинским, у Любимова и проскочила эта мысль: «А что, если профессор прав? Ведь в ходе эксперимента с угрозой жизни в Эри смогут пробудиться чувства, а значит… она сможет любить!

Испытать то самое чувство, которое вот уже столько лет хранил в своём сердце по отношению к ней Любимов». Но нет. Именно это его чувство и не давало сейчас Любимову подвергнуть Эри даже малейшей опасности. Угроза жизни, какой будет она? Любимов слишком боялся за Эри, он не мог допустить, чтобы ей был причинен хоть какой-то вред.

Потому-то и решился он на этот отчаянный шаг, потому организовал бегство Эри, что, наконец, окончательно понял, кого видит комитет в их детях. Все полученные в стенах института бионики автоматически считались биологическим материалом для дальнейших экспериментов. Любимов же видел в этих подростках настоящих людей. Комитету нужны были подопытные для новых идей и проектов, а Любимов продолжал верить, что каждый из их них достоин жить самостоятельной жизнью.

– Я собралась, – оторвала от размышлений Любимова Эри.

– Пойдем, – сказал он.

Взяв у Эри чемодан, Любимов повел ею полутемными коридорами института.

– Я приготовил двух андроидов, они полетят с тобой, – сказал он, усаживая Эри в аэролет. – Здесь же запасы продовольствия на неделю. Через три дня я прилечу к тебе.

– Сергей Владимирович, прилетайте, я буду ждать.

Корабль взлетел и скрылся в воздухе, а Любимов поспешил в свой кабинет. Он занялся бумагами. Надо было срочно подготовить пакет документов, свидетельствующих о смерти Эри. Его надо обязательно завтра направить в комитет. Официально Эри должна умереть сегодняшней ночью. Любимов не мог спасти всех оставшихся под его попечением детей, но Эри… Для всех её существование сегодня прекратится.