Мы ждали гостей. С момента «признания» Лолии (так назвал я тот ночной разговор после больницы, в котором она рассказала мне о считывании) прошла ровно неделя. Всё это время я был одержим идей проверить Лолию. Посетив свою клинику, она снова вышла на работу, а всё своё свободное время мы проводили вместе за всевозможными тестами, которые я придумывал в надежде убедиться, что весь её рассказ был простой выдумкой.
Лолию мои эксперименты забавляли. Она не видела в них необходимости, но, разделяя моё стремление получить реальные подтверждения её способностей, старательно принимала в них участие. Конечно, любому человеку, даже такому как она, хочется, чтобы люди верили ему на слово.
Но я не мог… Я не мог просто так поверить в столь фантастический рассказ, не имея на руках достоверных фактов. Мне нужны были неоспоримые доказательства.
К своему сожалению, я не мог найти подтверждений как тому факту, что Лолия умеет считывать мысли, так и тому утверждению, что она этого делать не умеет.
В первый же свободный вечер я захотел, чтобы Лолия озвучила то, о чём я буду думать. Целый день я готовился и придумывал, как это странно не звучит, тестовые предложения, которые Лолия должна была угадать. Но как только я оказался перед ней, как только посмотрел в её глаза, как только соприкоснулся с ней взглядом, все заготовленные фразы улетучились у меня из головы. Мысли понеслись с бешеной скоростью, и в этом водовороте я уже сам не мог разобраться и понять о чём именно думаю. Что же говорить тогда о Лолии?… Как она могла определить мои мысли, если я не мог сконцентрироваться ни на одной конкретной. Мысли неслись, перескакивали с одной вещи на другую, одна тема возникала в голове ещё раньше, чем успевала уйти предыдущая. Я думал обо всём и ни о чём одновременно. Лолия смотрела на меня, слегка нахмурив брови, а потом стала озвучивать мне самые, как ей казалось, яркие мысли, но я понимал, что во всей этой каше, творящейся у меня в голове, можно было отыскать всё. Сейчас она могла говорить любую фразу, и я бы не смог сам с точностью сказать думал ли я об этом или нет. Чем дольше продолжался наш эксперимент, тем больше я не мог сосредоточиться. Я так разволновался, что Лолии стало жалко меня. Она села рядом со мной, обняла и предложила пока всё прекратить. Я согласился, и мы договорились в следующий раз поискать более удачный способ проверки.
Я решил больше ничего не выдумывать, а тестовые предложения просто взять непосредственно из любого печатного издания. Сидя перед Лолией, я бы читал про себя какую-нибудь газету или журнал, а Лолии же нужно было повторить вслух прочитанные мною фразы. Если она действительно умеет читать мысли, то сделать это ей будет несложно. Я же, благодаря тому, что все фразы теперь были бы не только в моей голове, а и на бумаге, безошибочно проверил её способности. Большим плюсом мне виделся ещё и тот факт, что тестовые предложения в этом случае до начала эксперимента не были известны даже мне самому, а значит, Лолия никак не могла обсуждать со мной раньше эти темы.
Вечером мы снова сели друг напротив друга. Для чистоты эксперимента я взял ту газету, которую заранее купил утром в магазине. Я стал читать про себя первую попавшуюся мне статью из колонки новостей, стараясь не отвлекаться ни на что другое. Там писалось о каком-то урагане, кажется, на побережье Мексики, который разрушил несколько домов и унес вроде бы даже несколько жизней. Я читал, а через пару минут Лолия полностью повторила мне содержание статьи. Она говорила размеренно и спокойно, и с каждым её словом росло не только моё удивление, но и моя уверенность в том, что моя жена всё-таки умеет читать чужие мысли. Когда я уже был готов признаться ей в том, что верю в её рассказ о считывании и в её уникальные способности, Лолия улыбнулась и сказала:
– А ты не задумывался над тем, что я могла уже читать эту газету.
Весь мой эксперимент был нарушен одной этой фразой. Как я не подумал, ведь Лолия читает намного больше меня. Конечно, она могла прочитать не только эту, а и множество других газет.
– К тому же эта газета лежала рядом с твоим портфелем весь вечер, я ещё удивилась, зачем ты её принес, ты ведь не увлекаешься прессой. Да и статью ты читал прямо с первой полосы, – засмеялась она.
Да уж… Конечно, я читал колонку с первой полосы под самым заметным заголовком. Мне стало стыдно за свою несообразительность. Лолия наверняка обратила внимание на лежащую без присмотра газету и уж конечно прочитала, если не всю её, так уж первую страницу точно.
– Может, ты сходишь за другой газетой или бери сразу какой-нибудь журнал, его я не успею так быстро прочитать.
Я видел, как Лолию забавляет моё желание проверить её. Сейчас она просто смеялась надо мной. Я же, раздосадованный, был вынужден признать, что и в этот раз мне ничего не удалось толком проверить.
Я понимал, она хотела бы, чтобы я поверил её словам без всяких проверок, но то, что она рассказала мне о считывании было слишком невероятно, и мне нужны были доказательства. Для чего? Не знаю… Я просто не привык верить на слово даже самым близким людям.
Сообразив, что экспериментами ничего не добиться, я решил просто понаблюдать за Лолией в повседневной жизни. Наверняка её способности должны были как-то проявляться в быту. Почему же я раньше не замечал этого? Потому что, естественно, не мог приписывать их умению читать мысли, а объяснял хорошо развитой у Лолии интуицией и способностью понимать людей.
Наши вечера потекли по обычному распорядку, но, став более внимательным к ней, я начал замечать, как Лолия улавливает мои желания. То она, не говоря ни слова, подавала мне в нужный момент за ужином сахарницу, то первой начинала обсуждать со мной именно те вопросы, которые волновали меня и постоянно крутились в голове, то готовила на ужин именно то, что я хотел. Всё это были мелочи, которые я теперь пытался объяснить её способностью к считыванию. Но ведь, как и любая обычная женщина, которая хорошо знает привычки живущего рядом с ней любимого мужчины, она могла догадаться об этом и, не умея читать мысли. Все мои наблюдения приводили только к одному выводу: когда люди живут вместе, каждый из них настолько хорошо узнаёт друг друга, что им уже не составляет труда, зная желания и привычки партнера, выполнять их. Вот и всё. Лолия слишком хорошо узнала меня за то время, которое мы живем вместе.
Я мог бы продолжать эксперименты и наблюдения дальше, мог бы начать расспрашивать её о себе, о своём прошлом, о пережитых мною событиях, о том, что она могла узнать, поковырявшись в моей памяти, но мы с самого первого дня нашего знакомства так много общались и успели уже стольким поделиться друг с другом, что я не помнил всего, о чём говорил ей раньше. Видимо, за то время, что мы вместе, я рассказал ей о себе очень многое, так что расспрашивать Лолию о самом себе было уже бессмысленно. Вот поэтому я и решил пригласить друзей. Мы встречались с ними довольно редко, но сейчас я за пару дней обзвонил всех, и всеми правдами и неправдами заманил к себе в этот субботний вечер. Никто из них не догадывался, что я с их помощью просто хочу опять попытаться проверить Лолию. Теперь уже ошибки быть не могло. Я решил, что с одной стороны, Лолия не настолько хорошо знает их, как меня, чтобы просто угадать их желания и мысли, а с другой стороны, я смогу сам выведать от друзей, о чём они думали, чтобы потом сравнить с тем, что расскажет мне Лолия.
Итак, сегодня к нам должны были придти наши друзья, это Артур со своей женой, Герман с подругой и Виктор со своей новой девушкой. Если с парами Артура и Германа мы дружили давно, и они были нам довольно хорошо знакомы, то на новенькую девушку Виктора я возлагал особые надежды. Её не знали ни я, ни Лолия, а значит в случае с ней «чистота» эксперимента будет максимальной.
Лолия довольно скептически отнеслась к моему желанию проверить её способности на наших друзьях. Она не видела достойного способа обнародовать те мысли, которые она будет считывать. По моему замыслу, она могла бы говорить их тут же вслух, к удивлению всех окружающих, но Лолию такое предложение возмутило. При всех имеющихся у неё возможностях, она считала просто аморальным перед всеми рассказывать о том, что думает другой человек. Лолия разнервничалась и мы договорились, что она будет просто тайком говорить мне считанные мысли, а я уже сам найду способ проверить их.
Первыми пришли Герман со своей подругой Эллиной. С Германом я был знаком ещё со времен учёбы в университете, мы учились вместе в одной группе. Теперь он работал в одой из компаний, занимающихся грузоперевозками. Пару лет назад он познакомился с Эллиной, и теперь мы иногда проводили время вместе, выбираясь парами в кафе или клубы. Его подруга Эллина раньше работала официанткой в ночном клубе, и хотя Герман после их знакомства уговорил её сменить работу, у неё осталась тяга к ночной жизни. Когда я увидел их перед дверью нашей квартиры, то сразу же понял, что и на этот раз Эллина будет всеми силами пытаться вытащить нас из дома куда-нибудь в более оживленное место. Ей, с её бурным темпераментом, будет скучно просто сидеть вместе с нами, проводя время за разговорами. Герман уже похоже тоже догадывался о том, что весь вечер ему придется усмирять свою подругу и поэтому выглядел довольно мрачным.
Сразу же после их прихода появились Артур и его жена Эмма. Эта пара была нам с Лолией особенно по душе, потому что в них мы всегда находили интересных собеседников близких нам по духу и образу жизни. Эмма как всегда была очаровательна. Будучи на несколько лет старше Артура, она выглядела даже немного моложе него. Они с Артуром были очень похожи внешне, и если бы я не знал, что они женаты, то скорее принял бы их за брата и сестру. Я знал, что Артур познакомился с Эммой на последнем курсе университета и с тех пор они уже не расставались. С этой парой мы сдружились после нашей с Лолией свадьбы, когда у нас появились общие житейские интересы, до этого же Артур был просто моим хорошим другом, который работал в соседнем отделе.
Последним появился Виктор, он опоздал. Нарушив все мои ожидания, он пришел один и на все мои расспросы ответил лишь то, что его подруга заболела. Я был расстроен и больше не из-за болезни его подруги, а из-за того, что часть моего эксперимента срывается. Хотя, поразмыслив немного, я решил, что пять человек, мысли которых я смогу проверить, это тоже немало.
Я старался не оставлять Лолию наедине с гостями, чтобы у неё не было возможности общаться с ними. Только в этом случае я мог быть уверен, что всё, что она расскажет мне о наших друзьях, будет действительно взято ею из их мыслей, а не с их слов.
Лолия молчаливо накрывала стол и заканчивала последние приготовления, пока я развлекал гостей. Они впервые оказались в нашей новой квартире, поэтому я с удовольствием водил их по комнатам, рассказывая историю покупки нашего жилища и повествуя о проделанном ремонте. Когда мы закончили осмотр, стол был уже накрыт, и множество приготовленных Лолией блюд манило нас приятным ароматом. Все делились друг с другом впечатлениями о проделанной мной небольшой экскурсии по дому, а перед тем, как сесть за стол, Эмма подошла ко мне и, заговорчески улыбаясь, сказала, что у них с Артуром тоже есть одна приятная новость.
Я пошел на кухню к Лолии, чтобы уже вместе вернуться к столу. Я застал её слегка расстроенной, ей явно не нравилась моя идея с экспериментом по считыванию, и я понимал, что она недовольна тем, что вместо того чтобы как обычно проводить время с гостями я прячу её от них на кухне.
– Эмма беременна, – посмотрев на меня, коротко бросила мне Лолия. – Это тебе для проверки.
Я опешил… Так вот какую новость хотела сообщить нам Эмма. Но откуда Лолия узнала?… На секунду я забыл, что весь этот вечер устроен для того, чтобы проверить её способности читать чужие мысли… Конечно, Эмма с Артуром давно хотели детей, и мы с Лолией знали об этом, но неужели после нескольких лет совместной жизни теперь они наконец-то станут родителями? Что ж, теперь у меня будет возможность проверить слова Лолии.
Мы сели за стол. Разговор не клеился, Виктор выглядел расстроенным, видимо, из-за болезни подруги; Эмма с Артуром, казалось, были поглощены только друг другом. За столом же слышался в основном только громкий голос Эллины, которая своей яркой внешностью и неугомонной болтовней резко выделялась из нашей компании. Когда она наконец-то ненадолго замолчала, чтобы отпить из бокала вина, я воспользовался долгожданной паузой и обратился к Эмме.
– Кажется, ты хотела, сообщить нам какую-то новость?
Эмма, похоже, уже давно ждала этого момента. Они ласково обменялись взглядами с Артуром, и она торжественно сообщила:
– Раз уж так получилось, что здесь собрались наши самые близкие друзья, то мы хотели бы… – было видно, что Эмма немного волнуется, – в общем, мы ждем ребенка.
Все наперебой кинулись поздравлять Артура и Эмму, я же сидел и думал о том, что Лолия на этот раз угадала. Она угадала… Но мне нужны были более яркие доказательства её способностей. В конце концов, Эмма дружила с Лолией и они вполне могли как-нибудь раньше обсудить эту новость по телефону. Кроме того, может быть то, что Эмма в положении, уже заметно по внешним признакам. Нам мужчинам, это определить сложно, а вот у женщин глаз наметан. Но тогда, откуда Лолия узнала, что Эмма поделится своей радостью со всеми именно сегодня? Хотя, почему бы и нет, кто знает, когда мы снова соберемся все вместе… Нет, этот случай мне ничего не доказывал.
Дальше ужин продолжался более оживленно, а я ждал момента, когда снова смогу поговорить с Лолией. Этот момент представился, когда она снова ушла на кухню, чтобы приготовить чай. Я пришел к ней.
– Ты хочешь узнать, о чём думают сейчас остальные? – повернувшись ко мне, спросила Лолия.
– Да.
– Виктор весь поглощен мыслями о своей недавней ссоре с его девушкой, – начала рассказывать мне Лолия. – На самом деле она не больна, он просто постеснялся сказать тебе, что поругался с ней, когда они собирались идти к нам. Он заехал за ней заранее, и ему сначала пришлось ждать, пока она выберет себе подходящий наряд, потом когда наконец-то останется довольна своей прической. Он высказал ей своё недовольство и вместо желаемых быстрых сборов получился скандал, в котором она обвинила его в непонимании и заявила о том, что ему придется идти к нам одному, что он и сделал. Сейчас он сидит и переживает, не понимая, как ему следовало бы себя вести с ней.
– И как же надо было?
– Я не знаю, – удивленно ответила Лолия. – Ведь я не могу видеть его девушку, поэтому не знаю, что делается в её голове. Могу только предположить, чего она хотела. Я знаю только о чём думает Виктор, знаю, что он очень хотел придти к нам вместе с ней, что сейчас переживает и не понимает, как ему надо было бы себя вести.
– Ну что ж. А остальные? Что думают остальные? – не унимался я, хотя уже видел, что Лолию начинает раздражать моя настойчивость.
– Эллина думает о том, какие мы все зануды и если бы не её желание выйти замуж за Германа, то она бы никогда не стала проводить время в такой скучной компании. Она уже давно решила выйти замуж за обеспеченного и перспективного молодого человека. Ей попался Герман, и теперь, тщательно скрывая от него своё прошлое, она всеми силами пытается удержать его возле себя и создать с ним семью. Герман же сейчас думает о том, как закончить новую сделку.
– А жениться на Эллине он не думает?
– Нет, у него в мыслях такого нет, – слегка смутившись, сказала Лолия. – Он занят своей работой и даже не замечает того, что встречается с Эллиной уже больше двух лет. Ему с ней весело и ещё ему нравится её фигура и нравится заниматься с ней сексом, но он никогда не думал о ней, как о своей будущей жене.
«Ну фигура у моей Лолии намного лучше, чем у Эллины», – подумал я автоматически. И, тут же заметив проскользнувшую по лицу Лолии улыбку, смутился своих собственных мыслей. Надо же, я уже стесняюсь перед ней за то, о чём думаю… А ведь я так и не закончил свою проверку и до сих пор не уверен, что она может читать мысли…
Мои размышления нарушили громкие звуки музыки, которые стали доноситься из комнаты. Мы поспешили туда.
Эллина, видимо выпив больше обычного, затеяла танцы. Громко смеясь, она пыталась заставить танцевать расстроенного Виктора, а Герман всячески пытался её угомонить.
Ко мне подошла Лолия и тихо спросила:
– Как же ты будешь проверять мои слова? Подойдешь к Герману и скажешь, что Эллина работала раньше танцовщицей в дешевых стриптиз-барах?
– Что??? – удивился я. – Герман связался со стриптизершей?
– Он не знает об этом, – ответила Лолия. – Эллина скрывает от него своё прошлое и пытается начать новую жизнь. Для того чтобы проверить мои слова тебе придется поговорить с Эллиной, но она наверняка будет всё отрицать, выставляя тебя лгуном, пытающимся очернить её. Я могу сказать тебе названия тех заведений, в которых она работала раньше, но вы с Германом вряд ли решитесь отправиться опрашивать их работников, чтобы убедиться в том, что всё это правда.
Я задумался. Действительно, я не мог пойти к Герману со своими фактами и вопросами. Сказать ему, что Эллина мечтает выйти за него замуж? Об этом мечтает каждая женщина. Пойти к нему и рассказать о той последней сделке, которую он сейчас обдумывает? Он просто решит, что я шпионю за ним и пытаюсь каким-то способом влезть в его дела. Я ведь совершенно не связан с ним по работе, и Герман обычно мне рассказывает только самые общие детали, а всё наше общение в последнее время заключалось в совместных воспоминаниях о студенческих годах и, конечно, в рассказах о нашей теперешней личной жизни.
Может попросить Лолию рассказать мне что-нибудь из его прошлого?
– Что же ты хочешь, чтобы я тебе рассказала? – в отчаянье спросила Лолия. – Рассказать тебе, что Герман рос в семье медсестры и обыкновенного рабочего, радость жизни которого заключалась на дне бутылки. Отец Германа пил и частенько бил его мать, которая терпела всё только ради того, чтобы сохранить семью. Рассказать тебе, что в школе Герман был середнячком, но, глядя на жизнь родителей, задался целью вырваться из ненавистного ему городка, где всю красоту и чувства женщин убивал быт, а единственным смыслом жизни для мужчины была выпивка. Ему хотелось другого, поэтому он, закончив школу с отличием, смог поступить в университет. Рассказать тебе о первой и неудачной любви Германа, которую звали Лизой? Это было ещё в школе, и, несмотря на все ухаживания Германа, Лиза сочла его слишком непохожим на остальных ребят, которые мечтали в том возрасте только лишь о том, чтобы завалить какую-нибудь девчонку. Лизе не нужна была романтика постоянных отношений Германа, ей нужен был здоровенный парень, пользующийся успехом у всех девчонок, который бы целовал её при всех, и которым можно было бы открыто хвастаться перед подругами.
Я был потрясен, я не знал таких подробностей личной жизни Германа. Более чем за восемь лет нашего знакомства, Герман никогда не рассказывал об этом.
– Неужели ты не понимаешь, что если за восемь лет Герман не рассказывал тебе об этом, то и сейчас вряд ли захочет этим делиться с тобой, даже если ты начнешь расспрашивать.
Я уже не слушал слов Лолии, я уже шел в комнату к Герману. Я знал, как проверить её слова.
– Герман, ты встречался в школе с девушкой по имени Лиза? – выпалил я. Герман удивленно посмотрел на меня и слегка попятился.
– Ты какой-то сегодня сам не свой, – сказал он мне.
– Ответь мне на вопрос?
– Встречался.
Я заметил, как в его глазах наряду с удивлением промелькнула то ли грусть, то ли злость, то ли тоска.
– А почему ты спрашиваешь меня об этом сейчас? – удивился Герман.
– Просто думаю, откуда об этом могла знать Лолия.
– Не знаю, – растерянно ответил Герман, – может быть, я когда-нибудь в разговоре упоминал об этом. Я не помню… Но ты действительно сегодня не похож сам на себя. У тебя всё в порядке? – спросил Герман и как-то странно посмотрел на меня.
А ведь действительно, Лолия, как и я, достаточно много общалась с Германом. Я пытался отыскать в памяти те моменты, когда бы Герман мог рассказать нам о своём прошлом, но я не помнил… Я просто не помнил всего того, о чём мы разговаривали во время наших встреч, тем более что большинство разговоров велись, когда мы были навеселе. Нет, надо было искать что-то в его свежих мыслях.
– Сейчас Герман радуется тому, что все его любовные неудачи в далеком прошлом, что теперь женщины сами борются за его внимание, что среди них он выбрал эффектную Эллину, с которой мечтает поскорее покинуть нас и отравиться домой, чтобы заняться сексом. Тебе рассказать, как именно?… – услышал я шепот Лолии.
Она добила меня, я понял, что не смогу дальше расспрашивать Германа о том, что твориться в его голове. Я не собираюсь заставлять Лолию озвучивать вслух его эротические фантазии.
Итак, оставался один Виктор. Самое разумное, это проверить слова Лолии на нём.
Тут до меня неожиданно донеслись слова Германа:
– Лолия, какая ты молодец! Я как раз подумал о том, что хорошо бы нам попить чаю, – с радостью говорил он.
При слове «подумал» я вздрогнул. Теперь меня настораживало любое слово, которое могло бы пролить свет на мысли другого человека. Оказывается, до этого Лолия просто пригласила всех сесть за стол, она собиралась принести свой фирменный торт. Герман, похоже, был рад, что наконец-то удастся как-то усмирить Эллину. Лолия угадала его желания. Я же обрадовался возможности пообщаться с освободившимся Виктором.
Я сел с ним рядом за столом и тихо спросил:
– Ты выглядишь расстроенным? Ты случайно не поссорился со своей девушкой, как её зовут?
– Стела, – сказал он и недоверчиво посмотрел на меня, а потом продолжил, – мы просто немного повздорили с ней перед тем, как идти сюда.
– Ты знаешь, эти женщины… – задумчиво произнес я, – иногда они могут просто бесить и сводить с ума. Мне, например, никогда не нравилась их ужасная привычка копаться перед тем как куда-нибудь пойти. Вообще не понимаю, зачем им нужны такие длительные сборы.
– Точно, – обрадовано закивал Виктор. – Не знаю, как у них хватает терпения так долго наряжаться. У меня не хватило терпения её дождаться. Все женщины так похожи. Они, наверно, специально пытаются вывести нас из себя этими постоянными разговорами о нарядах и магазинах, а может просто у них не бывает других мыслей.
– У некоторых бывают, – угрюмо произнес я, тут же вспомнив Лолию. Вот уж у кого в голове предостаточно других мыслей… чужих.
– Я пытаюсь строить с ней нормальные серьезные отношения, а она из-за пустяка начинает раздражаться, из-за одного моего замечания начинает устраивать скандал и вместо того, чтобы собраться побыстрее, заявляет, что вообще никуда не пойдет и останется дома, – обиженно продолжал жаловаться мне Виктор. – Я не понимаю её. Вот ты, женатый человек, скажи, как мне нужно было поступать в этом случае? – Виктор вопросительно посмотрел на меня, а я не знал, что ему ответить, у нас с Лолией никогда не было таких ситуаций. За всё время, которое мы были вместе, у нас никогда не было ссор и скандалов, ни разу…
Лолия вышла из кухни с тортом, а я поспешил ей помочь. Она была совсем близко от меня, я снова почувствовал на себе мягкий взгляд её прекрасных глаз.
– Просто скажи Виктору, что в следующий раз ему надо быть более терпеливым, – тихо сказала она мне, – его девушка наверняка очень хотела нам понравиться, она волновалась и не могла, поэтому остановиться на каком-нибудь наряде.
Я всё понял и пошел к Виктору.
– Знаешь, – сказал я ему, – наверно, Стела просто волновалась, ведь ты хотел познакомить её со своими друзьями. Для неё это настоящее событие. Ты ведь собирался её ввести в круг своего общения, представить её тем людям, мнение которых для тебя небезразлично. Я думаю, она просто разволновалась, не могла выбрать подходящий для этого случая наряд, а ты не смог поддержать её в эту минуту. В следующий раз будь просто более терпеливым. Тем более что ты всё равно опоздал к назначенному времени, так уж лучше вы пришли бы вместе.
– Наверно, ты прав, – задумчиво ответил мне Виктор. – Семейная жизнь действительно изменила тебя… Ты стал лучше разбираться в людях.
Довольно улыбаясь, я хлопнул Виктора по плечу. В этот момент я почувствовал себя значимым. Я давал советы Виктору, при этом ни о чём не расспрашивая и не выпытывая у него подробности происходящих в его жизни событий. Я без всяких слов знал, что творится у него на душе. А ведь это всё Лолия… Без неё я бы никогда не догадался о произошедшей между Виктором и его девушкой ссоре… И тут неожиданно я осознал то огромное преимущество считывающих перед простыми людьми. Им не нужны были пустые разговоры и расспрашивания, им не надо было теребить людей, допытываясь у них правды, они, как настоящие мудрецы, сразу же могли выдавать нужные человеку советы и решения. В этот момент мне показалось, что я жалею о том, что в моей голове не установлен считыватель…
Мы ехали в метро. Наш поезд мягко скользил по накатанным рельсам, проходя всё новые и новые станции. Вокруг было многолюдно. Сидя рядом с Лолией на скамейке вагона, я наблюдал, как люди потоками входили и выходили в открывающиеся на остановках двери.
Вечера с друзьями для меня оказалось недостаточно, чтобы убедиться в способностях Лолии к так называемому считыванию. Всего лишь трём мыслям друзей мне удалось получить подтверждение. Всего лишь трём… Этого мне было мало. Ведь то, что Лолия каким-то образом озвучила мне некоторые фразы, сказанные позднее другими людьми, могло оказаться простой случайностью. К тому же это были друзья, которые могли поделиться с ней своими новостями до моего эксперимента, в моё отсутствие.
Я продолжал мучиться оттого, что по-прежнему не имел чётких доказательств словам Лолии, а поверить в то, что всё сказанное ею, правда, у меня просто не хватало сил. Чтобы как-то успокоить меня и наконец-то разрешить мои сомнения, Лолия предложила мне отправиться с ней на работу. Она решила показать мне, то чем занимается изо дня в день. Это была не работа в редакции над статьями и не сбор материалов по городу для её журналисткой деятельности, главной её работой было считывание.
Целыми днями она сканировала своим взглядом содержимое голов простых граждан, ища в них преступные мысли и воспоминания о совершенных неправомерных поступках. Её местом работы были самые многолюдные места города – торговые центры, парки, центральные улицы и метро. Здесь она вела наблюдение, считывая мысли тех, кто на несколько секунд встречался с ней взглядом.
Метро, как объяснила мне Лолия, было идеальным местом для работы. Здесь в час-пик собиралась пестрая, многоликая толпа небогатых горожан. Именно здесь, под землей, можно было встретить тех, кто находился в так называемой группе риска, то есть, возможных преступников. Все они были людьми небогатыми и по городу передвигались именно на метро. К тому же в метро никто не пользовался тёмными очками, которые могли бы стать помехой считыванию. Лолия любила работать именно здесь, поэтому сейчас мы сидели на скамейке поезда и разглядывали проходящих мимо нас пассажиров.
Я взглянул на Лолию. Она была спокойна и даже расслаблена. Её внешний вид совершенно не выдавал того, что творилось в её голове. Я чувствовал, что она попала в привычную для неё среду и не испытывает ни напряжения, ни раздражения, ни прочих неудобств оттого, что сегодня рядом с ней я.
– Посмотри вон на того мужчину в синей рубашке, который стоит напротив нас, – тихо произнесла Лолия, наклонив голову ко мне и кивком головы указывая в нужную сторону, – он из Спрингса, сюда приехал в поисках работы. Хочешь, подойди и поговори с ним, сейчас он едет на собеседование и собирается выходить через пару остановок.
Мне было как-то неловко подходить к незнакомому человеку, но любопытство одержало верх, и я решил не упускать этот шанс. Ведь, в конце концов, я здесь именно ради того, чтобы проверять слова Лолии.
Я подошел к молодому мужчине в синей рубашке.
– Извините, – сказал я, и при этом мужчина повернулся ко мне, – вы случайно не из Спрингса?
– Да, – удивленно, произнес он и вопросительно посмотрел на меня.
– Я тоже, и мне кажется, я видел вас там раньше, – это всё что я смог выдумать, чтобы хоть как-то ответить на его немой вопрос, – а здесь вы наверняка, в поисках работы?
– Да, – снова удивленно произнес молодой человек. – А где мы могли с вами видеться, я что-то вас не припомню?
– Ну…, – начал я и посмотрел на Лолию.
– На свадьбе у вашего троюродного брата Себастьяна, в позапрошлом году, – сказала Лолия, подходя к нам, – мы были в числе приглашенных со стороны невесты, вы нас, наверно, уже и не помните.
Парень радостно улыбнулся.
– Да, тогда там было столько народу, – радостно произнес он.
– Это моя жена, – я взял Лолию под руку. – А в нашем городе, какими судьбами?
– Хочу найти хорошую работу, из нашего городишки сейчас все ведь разъезжаются…
– Ну и как, нашли?
– Да, сейчас как раз еду на собеседование, – оживленно ответил мне парень.
– О! Тогда желаю вам удачи, – сказал я.
– Спасибо, мне уже пора продвигаться к выходу, скоро моя остановка, – поезд, сделав во время нашего недолгого разговора остановку, закрыл двери и продолжил свой путь.
«Выходит через пару остановок…» зазвучали в моей голове слова Лолии, когда я смотрел вслед удаляющейся от меня синей рубашке…
Парень вышел, поезд тронулся дальше, а Лолия снова заговорила со мной:
– Если бы ты знал, сколько мыслей промелькнуло у него в голове, когда ты сказал, что видел его где-то. Он вспомнил всех знакомых в своём городке, всю школу, все клубы и бары, где бывал, но я решила, что безобидней всего будет выбрать место свадьбы его брата, он там так напился, что всё равно никого не вспомнил бы.
Происходящее стало меня увлекать. Чтобы не привлекать внимания, проехав несколько остановок, мы перешли в другой вагон.
И началось… Попеременно с Лолией мы подходили к совершенно незнакомым мне людям, при этом повторялся примерно один и тот же разговор.
– Извините, вы не из Гринвильда.
– Да, – всегда следовал ответ, сопровождающийся удивленным взглядом.
– Кажется, мы с вами виделись, на вечеринке у Конрадов, вас зовут Зак. Затем пара слов о вечеринке, быстрое прощание и переход в другой вагон.
– Здравствуйте, вас кажется, зовут Мария?
– Да, – и снова вопросительно-удивленный взгляд.
– Я видел вас на ежегодном благотворительном вечере полгода назад.
Опять пара слов под руководством Лолии, снова прощание и другой вагон.
Сначала я думал, что существует вероятность того, что Лолия знает этих людей. Но потом я сам стал выбирать жертву для знакомства и на десятом человеке у меня уже отпали всякие сомнения. Ни Лолия, ни эти люди друг друга не знали. Лолия не допускала ни одной ошибки, больше, чем с десятком совершенно разных людей. Я был потрясен.
Я уже решил, что доказательств больше не нужно, но Лолия сама вошла в азарт и уже не останавливалась. Было видно, что она занимается привычным для себя делом и в этом подземном, полусумрачном мире чувствует себя непринужденно и свободно, как рыба в воде.
– Вон смотри, сидит старушка. Сейчас она едет за очередным пособием, которое по приезду домой у неё отберёт безработный сын-алкоголик.
При этом тут же она написала в своей записной книжке незнакомый мне адрес, посмотрела на меня, как-то хитро улыбнулась и сказала:
– Отдам полиции, пусть наведаются.
Потом её внимание привлек один сгорбленный угрюмый худощавый тип в углу. Она долго и пристально смотрела на него, он же казалось, был полностью погружен в свои мысли и совершенно не замечал продолжительного взгляда Лолии. Я ждал объяснений, но их не последовало. Лолия долго напряженно смотрела на этого человека, потом она довольно улыбнулась, а лицо мужчины при этом вдруг стало более беззаботным, и он с интересом стал разглядывать станцию за окном.
– Что произошло, спросил я?
– Ничего, – ответила Лолия, – я просто работаю.
Я тут же отвлекся на нового персонажа, им оказался молоденький студент.
– Волнуется, – сказала Лолия, – едет сдавать свой первый проект. В руках парня действительно были свертки чертежей, – учится в строительном университете на архитектора, – пояснила Лолия.
Я уже не стал ничего проверять, я верил ей.
– А почему твоё внимание привлекают в основном мужчины? – спросил я.
– Потому что среди них, во-первых, больше потенциальных преступников, ради которых я здесь и работаю, а во-вторых, мысли женщин намного проще и считываются быстрее. Ты просто даже не замечаешь, что я работаю одинаково и с женщинами, и с мужчинами.
– И о чём же думают женщины? – поинтересовался я.
– О вас, о мужчинах.
– Что, только о нас? – удивился я.
– Да.
– Я думал они думают о нарядах, о косметике, о детях, о кухне или, наконец, о работе или о деньгах.
– Не стоит судить о мыслях женщин по их разговорам, – ответила Лолия. – Женщины говорят об этом, но их мысли по большей части поглощены только лишь отношениями с интересующими их мужчинами. Планы, как их завоевать, как понравиться, как удержать и наконец, как понять, почему они так с ними поступают, вот о чём они в основном думают. В уме они плетут интриги, расправляются с соперницами и обдумывают все услышанные сплетни только лишь с одной целью – быть не хуже других и заполучить себе в мужья мужчину своей мечты. Их мысли зациклены на личной жизни.
Я был удивлен. Хотел спросить Лолию, неужели и она такая, но, посмотрев на неё, понял всю нелепость своего вопроса. Она была совершенно другой.
Ей не было дела до таких мелочных проблем, как отношения с мужчинами. Она знала нас изнутри. Её голова была занята совершенно иными мыслями, и она служила совершенно другим идеалам.
Лолия улыбнулась.
– Мужчины не лучше, – продолжила она. – Я вижу, что больше половины их мыслей заняты размышлениями над противоположным полом. Только мысли мужчин менее романтичны и намного более приземленные, нежели у женщин, и мне не доставляет большого удовольствия копаться в них. Первое, что мне приходится считывать, поймав на себе взгляд любого мужчины, так эта мысль о том, что он бы меня с удовольствием уложил бы в постель…
Мне стало неприятно. Как эти похотливые животные могут думать так о моей Лолии? Они что не видят на её руке кольца? Нет, я не такой, я не думаю об этом, когда смотрю на проходящих мимо привлекательных девушек. Я думаю… И тут я понял, что лучше об этом не вспоминать. Лолия пристально смотрела на меня, и я всем телом чувствовал, как она проникает своим взглядом в мой мозг, выхватывая в нём все моменты, когда я пусть и только в мыслях, но мог изменить ей.
– Конечно, больше всего о внимании противоположного пола думают молодые или одинокие люди, – продолжила Лолия. – Мысли тех, кто в браке, зачастую вытесняют уже совершенно другие проблемы. Прежде всего, проблемы быта, денег и воспитания детей. Их мысли становятся намного однообразнее и всё менее интереснее. Быт до безобразия упрощает мышление, делая его примитивным и сводя мыслительные процессы к элементарным действиям, – продолжила Лолия и затем уже совсем тихим голосом обратилась ко мне. – Вон, например, сидит женщина, которая едет в недавно открывшийся гипермаркет, чтобы накупить подешевле товаров для всей семьи. Сейчас в её голове мелькают числа… Скидки, цены… Её сейчас интересует любая возможная экономия. Каждый день она думает только о том, как обеспечить пропитанием своё многочисленное семейство.
Я посмотрел туда, куда показывала Лолия. Полная женщина с задумчивым видом расположилась на скамейке вагона. Она была того неопределенного возраста от сорока до шестидесяти лет, который бывает у женщин, обремененных домашними заботами, и только её не совсем ещё потухшие глаза подсказывали мне, что ей, наверно, не больше пятидесяти лет. Буквально через несколько секунд я услышал рядом с ней приветственные возгласы. Это такая же толстуха, пробравшись через весь вагон, приветствовала свою подругу.
– Здравствуй, дорогуша!
– О, привет!
Озабоченность на лице нашей подопытной сменилась оживлением, и женщины начали свой разговор.
– А я увидела тебя, смотрю ты сидишь, а я вон в ту дверь зашла… Ты куда едешь?
– Да услыхала, что новый гипермаркет открылся. Это всего в трех остановках от меня. Там говорят цены ниже, чем везде. Ты видела рекламу? Говорят, всё намного дешевле.
– А я в последнее время закупаюсь на рынке, там ещё дешевле и выбор побольше, – последовала реплика подруги. У меня же, сама знаешь, сейчас с деньгами не очень…
– Муж пьёт, – тихо пояснила мне Лолия, пристально глядя на женщин. – Как же все они похожи, эти задавленные бытовыми проблемами женщины. Мне постоянно приходиться считывать их малоинтересные мысли, занятые только тем, как справиться с насущными заботами. Они уже забыли, что когда-то были молодыми, красивыми и умели мечтать. Все эти женщины так похожи, что они сливаются для меня в один общий образ…
Женщины стали разговаривать о здоровье и жаловаться друг другу на жизнь. В их беседе не было ничего примечательного. Но самое главное, они даже не могли догадываться о том, что их болтовня интересна кому-то ещё… Им было невдомек, что двое сидящих напротив них людей следят за их беседой и один из этих людей четко улавливает не их слова, а их мысли, равно как и мысли всех окружающих…
– Смотри, а вон тоже считывающая, – отвлекла меня от раздумий Лолия, кивком головы указав на довольно привлекательную, аккуратно одетую, молоденькую блондинку, внешне напоминающую служащую какого-нибудь офиса. – Только не смотри на неё больше секунды, отводи сразу глаза.
Я испугался… Это была обычная девушка, которая вроде бы ничем не выделялась из толпы и только своей хорошей фигуркой и миловидной внешностью привлекала к себе чуть больше внимания, чем основная серая масса окружающих нас людей. Единственное, что делало её слегка непохожей на других, так это – её взгляд. Если остальные пассажиры, погрузившись каждый в свои мысли, уныло смотрели в одну точку прямо перед собой, то эта девушка методично переводила свой взгляд с одного человека на другого. Но это было вполне нормально, и если бы я не знал о считывании, то вряд ли бы обратил внимания на человека, рассматривающего всех вокруг.
– Ты знаешь её? – спросил я.
– Нет, – ответила Лолия. – Нам не за чем знать друг друга. Каждая из нас работает совершенно независимо, а различаем мы друг друга только по мыслям. Она тоже сейчас работает и, поверь мне, для нас будет лучше, если она не узнает, что твориться у тебя в голове. Я много тебе рассказала про считывание, пока ты рядом со мной, ты в безопасности, я смогу тебя защитить, а вот без меня старайся не смотреть в глаза других людей или надевай тёмные очки. Знать о считывающих небезопасно.
– А что они сделают со мной?
– Потом как-нибудь я тебе расскажу, и ты поймешь, почему о нас до сих пор ещё никто не знает, – замяла эту тему Лолия, посеяв в моей душе первые ростки страха. Я решил пока не поддаваться панике и просто принять вещи такими, какие они есть.
Мы вышли на станцию. Опустевшие после прихода поезда скамейки, стоящие на платформе, тут же заполнились новыми людьми. Был час-пик. Не желая попасть в плотный поток людей, направляющихся к выходам из метро и к тоннелям переходов на соседнюю станцию, мы сделали вид, что ожидаем очередной электрички.
– Скажи, а, наверно, интересно читать чужие мысли? При этом ты, наверно, чувствуешь себя выше всех нас? – неожиданно для самого себя выдал я вопросы Лолии.
Она посмотрела на меня и сказала:
– Раньше мне было это безумно интересно. Я очень многое узнала о людях, поняла ход их размышлений, узнала о тех сокровенных тайнах, о которых принято молчать. Я могла часами просто сидеть и считывать, пока от переполнявших чужих мыслей не начинала раскалываться голова. Но потом, я поняла, что основная масса людей думают однотипно, всё больше мне стало попадаться похожих мыслей, менялись только имена, названия городов, а проблемы, мечты и желания людей были одинаковыми. Условно всех встречающихся мне на улице я разделила на несколько групп – женатые мужчины, замужние женщины, холостые мужчины-карьеристы, одинокие женщины мечтающие выйти замуж, подростки, дети, алкоголики и наркоманы. В пределах одной группы эти люди очень похожи, причем не только тем, что твориться у них в голове, но и внешностью. Посмотри, вон там сидит мужчина…
Я повернул голову в тот угол, куда кивком головы указала мне Лолия. Там сидел мужчина лет сорока в потрепанной куртке и мешковатых брюках. Он устало смотрел куда-то в пол перед собой, сжимая в руках потертую сумку.
– Он думает только о том, как ему не повезло с женой, которая из милой нежной девушки превратилась в злобную старуху, как теперь ему приходится гробиться на работе зарабатывая деньги для своей семьи и не получая никакого удовлетворения от жизни, – продолжала Лолия. – Теперь смотри туда, туда, туда… это всё точно такие же угнетенные жизнью люди.
Я посмотрел, на тех людей, которых показала мне Лолия. Хотя они и сидели в разных концах зала и были по-разному одеты, но их угрюмые задумчивые лица заставили меня поверить в то, что думают они сейчас одинаково…
– Их жизнь проходит, и каждое утро они мечтают о том, чтобы новый день побыстрее закончился. Они уже ни к чему не стремятся и ни о чём не мечтают, в их головах живут только желания удовлетворить свои насущные потребности. Их единственная радость в том, чтобы забыться и не думать ни о чём. Они живут так по-привычке, боясь изменить сложившийся ход жизни.
Когда я смотрю на них, – с отчаяньем произнесла Лолия, – мне хочется делать, что угодно, только не быть такими, как они. В эти моменты я мечтаю о том, чтобы наша семья не была похожа на их семьи, чтобы моя работа приносила мне удовлетворение, а рядом был любимый человек, который бы чувствовал возле меня себя счастливым.
Я обнял Лолию, и в этот момент мне показалось, что мне всё равно кто она и что происходит вокруг. В моих руках была любимая женщина, совершенно не похожая на остальных. Мне предстояло постичь всю глубину её души, казавшейся мне уже изведанной и оказавшейся на самом деле такой незнакомой. Ещё в первую нашу встречу я почувствовал, что Лолия особенная. Не знаю как, но почувствовал… Я снова огляделся вокруг. Нет, она никогда не будет такой, как те люди, который окружали нас сейчас…
– Постой, если такое гнетущее впечатление производят на тебя мысли простых людей, то что говорить об алкоголиках, наркоманах? – снова вернулся я к теме чужих мыслей.
– О, – оживилась Лолия. – Таких видно сразу. Полнейшая пустота в голове или в лучшем случае каша никак не связанных между собой мыслей, это когда они под кайфом. А когда нет, то в их голове всего лишь одна мысль, затмевающая все остальные, стирающая все воспоминания – это мысль о том, как достать новую дозу. Когда я первый раз столкнулась с этим, то сначала испугалась. Я решила, что считыватель сломался. Я не могла ничего считать из памяти человека, насущные мысли представлялись настолько смазанными и невероятными образами, что мне стало страшно. Только позднее, когда я повстречала уже с десяток таких человек, я поняла кто они. Все они почти ничего не помнят о своём прошлом и очень оторваны мыслями от реальности.
– И что ты делаешь с ними? – спросил я.
– Ничего. Жить так – это их выбор. Только иногда, когда я нахожу в их голове преступные планы о том, как достать деньги на новую дозу, мне приходиться принимать меры.
Тут же передо мной понеслись образы наркоманов, знакомые мне только по драматическим фильмам. Трудно было поверить, что моей хрупкой Лолии приходится в реальности сталкиваться с этими никчемными людьми.
– К сожалению, преступления, совершаемые алкоголиками и наркоманами, очень тяжело предотвратить, – продолжила Лолия, – мысли об этом возникают в их головах настолько спонтанно, что мы просто не успеваем их отслеживать. Во все нелепые ситуации они попадают исключительно из-за своего состояния. Напьются, обколются, обкурятся, а потом творят чёрт знает что, при этом в голове как была пустота, так и остается, – с досадой сказала Лолия. – Ещё очень тяжело работать с подростками, – уже спокойнее продолжила она. – Мысли этих ещё совершенно несформировавшихся личностей весьма расплывчаты, а их размышления зачастую лишены всякой логики. Подростки очень легко поддаются чужому влиянию и даже одна свежая фраза или идея, попавшая в их головы, способна перевернуть все их взгляды на окружающий мир. Обладающие нездоровой юношеской агрессией, подростки, не зависимо от пола, способны в один день любить всех и вся, а в другой – мечтают в буквальном смысле убивать всех, кто попадается им под руку. К счастью, далеко не всегда они готовы привести свои желания в исполнение, но вот различить, кто среди них реально может совершить преступление, очень тяжело. Слишком уж яркие их дурные мысли, и слишком уж не развито у них чувство ответственности за свои поступки. Им кажется, что ещё вся жизнь впереди и ещё будет время исправить ошибки. Если взрослые люди стараются глушить в себе мысли о преступлении, то подростки с удовольствием развивают в себе подобные мечты. Хорошо ещё, что неконтролируемые выплески эмоций у этих молодых людей помогают им хоть как-то по реакции окружающих оценивать всю нелепость своих размышлений.
Я с удивлением слушал Лолию. Я никогда так глубоко не задумывался над тем, что происходит в головах других людей. Попытавшись вспомнить себя в переходном подростковом возрасте, я понял, что Лолия во многом права.
– Давай поднимемся наверх, я устала, голова начинает болеть, – подняла на меня свои синие глаза Лолия. – Мы как раз недалеко от городского парка, прогуляемся.
Я не стал возражать, тем более меня стало одолевать чувство голода.
Из сумрачного мира толкотни, поездов и станций мы выбрались наверх.
Город встретил нас ярким светом. Здесь, наверху, светило солнце и стоял необычайно погожий для этой осенней поры день. Деревья уже сбросили листву и стояли теперь в ожидании прихода зимних холодов. Лолия купила пирожков у продавщицы в маленькой палатке, и мы отправились в парк. Мы шли по желтому ковру из опавших листьев, уплетая купленные пирожки и наслаждаясь тишиной и спокойствием угомонившейся после лета природы. Рядом гуляли люди, так же как и мы, ловя последнее тепло осени.
Какой-то маленький забавный рыжий пушистый пес с ошейником подбежал к нам. Заискивающе глядя на нас своими добрыми озорными глазами, он весело вилял хвостом, то ли прося чего-нибудь вкусного, то ли приглашая к игре.
– А животные? Ты можешь читать их мысли? – спросил я.
Лолия рассмеялась тем звонки переливчатым смехом, который мне всегда так нравился.
– Нет, для таких чудес я не гожусь. Наверно, только в сказках люди могут понимать язык зверей, в нашей реальной жизни этого пока никто делать не умеет. Может передача данных у животных ведется на другой частоте или может их глаза вообще ничего не излучают, а может быть, у них вообще нет никаких мыслей, но о желаниях животных также как и остальные люди, я могу догадываться только лишь по их внешним проявлениям. Хотя, – продолжила Лолия, – нашими учеными было выдвинуто предположение, что как раз наоборот животные могут обладать способностью улавливать исходящее от нас излучение, которое передает наши мысли. Проводилась даже серия опытов на животных, но затем за ненадобностью таких исследований программу свернули.
– Почему? – удивился я. – Это же ведь очень интересно.
– Да, но бесполезно. Сам понимаешь, даже если животные и умеют воспринимать наши мысли, всё практическое применение их способностей ограничится выполнением ими простейших, отдаваемых нами мысленно команд. В общем, было решено, что подобные способности животных пока тяжело будет использовать на практике, и все усилия были направлены на развитие считывания у людей. Теперь просто считается, что животные, хорошо поддающиеся дрессировке, действительно улавливают наши мысли. Насколько хорошо им это удается и за счёт чего, науке пока не известно.
Лолия подошла к краю дорожки и подняла небольшую ветку, лежащую под деревом среди опавших листьев. Она посмотрела на собаку и кинула ветку. Та упала на землю недалеко от нас, а пес с радостью кинулся к этому месту.
– Собаки понимают нас, – задумчиво произнесла Лолия. – Нет полной уверенности в том, что они улавливают наши мысли с помощью собственного своеобразного считывателя, но зачастую их поведение очень красноречиво свидетельствует об этом. Слишком часто они понимают наши команды без слов…
Когда пес подбежал к нам с веткой в зубах, мы услышали рядом довольный женский голос.
– Ты уже играешь, мой ты золотой, – мы обернулись и увидели пожилую женщину.
– Это его хозяйка. Она одинока, а пес, которого она назвала Чуки, – это единственное создание, которому она посвящает своё время, – успела прошептать мне Лолия.
– Иди к мамочке, Чуки хорошая собачка…, хорошая, – взяв пса на руки, приговаривала женщина.
Гладя своего питомца, она медленно удалялась от нас по дорожке в глубину парка, а я смотрел ей вслед. Чуки, высунув язык, продолжал радостно вилять хвостом.
Я вдохнул бодрящий осенний воздух, ощутив в нём запах уже приближающейся зимы, и ещё раз посмотрел на дивный, словно нарисованный искусным художником, окружавший нас пейзаж. Резные желтые листья затейливым узором покрывали всю землю, а деревья своими тёмными стволами буквально разрывали этот толстый желтый ковер, и, устремляясь к небу, накладывали на его прозрачную синеву тончайший рисунок своих переплетающихся ветвей…
– И что, так ты работаешь каждый день? – спросил я Лолию, которая, так же как и я, наслаждалась сейчас природой, глубоко вдыхая осенний воздух и, слегка зажмурившись, подставляя солнцу своё лицо.
– Да, – ответила Лолия, – а в конце дня люблю приходить сюда, здесь я отдыхаю. Моя работа в газете, это можно сказать моё хобби. Я не хочу тратить свои способности только на слежку, мне нравится ещё и просто наблюдать за людьми, и поэтому я прихожу сюда. Здесь собирается много интересных персонажей, только никто кроме меня не знает, насколько они занимательны. Знаешь, о чём мечтает каждый человек?
– Ну… – я задумался, – наверно, о богатстве и благополучии.
Лолия засмеялась.
– Нет, о славе. Каждый хочет быть знаменитым и каждому человеку кажется, что он уникален, талантлив и неповторим. Даже деньги и богатство для тех, кто их имеет, это тоже, прежде всего, способ выделиться из толпы.
Некоторые на своём пути к известности способны идти по головам, выдавая свои ничтожные способности за великий талант или чужие идеи за собственные. Я же выбираю тех, кто по-настоящему интересен и достоин того, чтобы стать знаменитостью. Моя работа в газете даёт возможность писать о таких людях, делая их известными всему городу. Ко мне в редакцию приходит много писем, где люди расхваливают сами себя, но я предпочитаю для поиска героев своих статей использовать свои методы. Я люблю сидеть здесь в парке на скамейке и выбирать тех, кто заслуживает внимания и чью жизнь действительно может изменить статья в газете. Для многих из тех, о ком я писала, мои статьи оказались счастливыми билетиками в новую жизнь. В жизнь, где они получают внимание, известность и славу, то есть то, о чём мечтали. Кого-то начинают уважать не замечающие раньше коллеги и соседи, кого-то приглашают на новую работу, кто-то начинает путешествовать по миру, а некоторые получает предложения, о которых даже не могли мечтать. Главное, что каждый из героев моих статей начинает представлять интерес для окружающих и получает необходимую помощь и поддержку. Я пишу свои статьи так, чтобы этих людей начинали уважать и ценить, а не подвергали насмешками или упрекам. Помнишь человека, который выкладывал картины из макаронных изделий?
Я всегда был почетным первым читателем статей Лолии. Ценя и уважая её работы, я всегда находил время для обсуждения с ней её очерков, и поэтому все они откладывались в моей памяти. Без труда я вспомнил ту статью и фотографии картин, которые были выложены человеком из самых разнообразных сортов макарон. Это были пейзажи, натюрморты и даже портреты.
– Так вот, – продолжила Лолия. – Ведь он очень долгое время стеснялся своего увлечения, а после моей статьи его картины стали украшать лучшие кафе и рестораны города. Его работы стали пользоваться популярностью, и теперь он делает их на заказ, для украшения квартир обеспеченных граждан. Подобный успех получили работы другого человека, о котором я написала. Сейчас открывается выставка коллажей, которые этот человек делает из мельчайших кусочков вырезанных из журналов фотографий.
Я вспомнил эти работы. Материалом для них служили фотографии из глянцевых журналов. Разрезанные на кусочки размером не больше трех миллиметров, они становились сырьём для создания новых огромных коллажей. Их автор, подбирая по цвету необходимые кусочки, кропотливо выкладывал ими как красками свои картины. Его техника поражала своей уникальностью и требуемым для создания подобных произведений терпением.
– А ведь те люди, которым он раньше показывал свои работы, его друзья, соседи и знакомые, считали, что он просто понапрасну тратит свои силы и время. Для них не имело смысла то, что не приносило денег. Никто его не понимал и не поддерживал, а он продолжал заниматься любимым делом. Теперь же этот человек получает за своё мастерство больше денег, чем все его знакомые вместе взятые, – с гордостью в голосе сказала мне Лолия.
– Значит ты у меня добрая фея? – улыбнувшись, спросил я. – Фея, которая сидит на лавочке и ждёт того, ради кого она взмахнет волшебной палочкой и изменит его жизнь.
– Да, это я, собственной персоной, – Лолия шутливо поклонилась и засмеялась, – а вот и моя волшебная палочка, – она достала из сумочки ручку, а затем блокнот.
– А самой тебе разве не хочется славы? – спросил я. – Напиши о том, что ты умеешь считывать мысли. Представляешь, какой начнется переполох?
Лолия укоризненно посмотрела на меня.
– У меня достаточно способов получить известность, сохраняя свои способности считывания в тайне. Всё ещё впереди. Пока же мне нравится заниматься тем, что я делаю, – ответила она мне. – После каждого дня я пытаюсь освободиться от всех чужих мыслей, которые считала за день, иначе голова начинает просто разрываться на части от переполняющей меня информации, но самые нужные мысли я всегда записываю. Самые настораживающие и тревожные факты идут в отчёты для органов безопасности, а самые интересные и забавные – для статей в журнале.
Вот так… Так всё просто. Рядом со мной живёт совершенно уникальный человек, а я об этом даже не догадывался. Я не догадывался, что где-то рядом ходят ещё пять миллионов вот таких же волшебниц, которые каждый день читают чужие мысли и распоряжаются ими по своему усмотрению. Так всё просто, фантастично и ужасно.
– А что все остальные считывающие, они тоже где-то работают и тоже куда-то пишут наши мысли?
– По-разному, – начала Лолия. – Официально большинство из нас состоит на государственной службе, подобно полицейским и военным. Хотя, правильнее нас было бы сравнивать с секретными службами или органами шпионажа. Мы работаем на правительства различных государств. Нашей основной работой является наблюдение за гражданами и предотвращение преступлений. За неё нам очень хорошо платят, кроме этого, подобно прочим государственным служащим, мы имеем многочисленные льготы и состоим почти полностью на попечении государства. В силу некоторых обстоятельств, вернее, по состоянию здоровья, мы не можем вести наблюдение более шести часов в сутки. Наш человеческий мозг имеет огромный, но всё-таки ограниченный объём памяти и пока его никакими способами не удается расширить. После шести часов напряженной работы по считыванию память переполняется, это вызывает сильные головные боли, и вести работу в таком состоянии уже не представляется возможным. Всё оставшееся время мы можем посвящать другим занятиям. Это даже приветствуется, когда мы дополнительно ещё где-нибудь работаем, потому что тогда не возникает никаких подозрений о том, что мы ведем другой, скрытый от глаз окружающих, образ жизни. Каждый из нас имеет возможность выбрать занятие по душе, государство оплачивает наше обучение выбранным специальностям, и после этого мы, ничем не отличаясь от других людей, так же ходим на обычную работу.
– И при этом вы все обязаны до конца жизни работать на правительство?
– Нет, – к моему удивлению ответила Лолия, – некоторые из нас по истечении оговоренного в договоре срока начинают заниматься частной деятельностью.
– Как это? – снова удивился я. – Они продолжают заниматься считыванием? Значит, есть агентства, в которых оказывают услуги по считыванию мыслей.
Лолия улыбнулась.
– Нет, конечно, таких агентств существовать не может. Это бы означало, что технологию считывания пришлось бы придать огласке. Представляешь, какая паника началась бы тогда? Вывески с надписью: «здесь оказывают услуги по считыванию мыслей», вряд ли будут способствовать поддержанию порядка. Такие технологии нельзя полностью коммерциализировать, потому что, попав в руки тех же преступников, они подорвут общественный порядок. Не зря в настоящее время в качестве считывающих используются, в основном, женщины, которые по своей природе больше поддаются контролю, нежели мужчины. Наши врожденные страх и ответственность позволяют сохранить технологию считывания в секрете. Тем не менее, многие сильные мира сего знают о нас и предпочитают иметь при себе постоянного считывающего. Обычно он, вернее в большинстве случаев «она», занимают пост советника, секретаря или переводчика. Однако основной обязанностью такого человека является считывание мыслей всех, кто попадает в поле их зрения. Естественно, удовольствие это очень дорогое, поэтому далеко не каждый высокопоставленный чиновник или бизнесмен может позволить себе иметь в своём штате считывающего, однако сам понимаешь, все подобные затраты окупаются с лихвой. Мало того, что охраняемый получает очень мощное средство в борьбе за свою безопасность, ведь все попытки хоть как-то на неё покуситься становятся известны уже в момент зарождения их в чей-либо голове, так ещё он получает и огромное преимущество перед конкурентами, если, конечно, они в своём арсенале тоже не имеют считывающего. Знать планы и замыслы противников – это ведь самое главное в борьбе за власть, деньги и могущество. Умение украсть чужую идею, воплотить первым чей-то план и быть всегда на шаг впереди всех – это дорогого стоит. Считывающие, работающие с такими людьми постоянно сканируют чужие головы и докладывают обо всём своим работодателям, получая взамен шестизначные суммы на свои лицевые счета.
– Это же незаконно? – попытался возразить я.
– Не забывай, что нет закона, регламентирующего применение считывания, – ответила мне Лолия. – Обществу вообще ничего не известно о считывании. Нельзя прописать в законе то, чего формально пока не существует.
Представь себе судебный процесс, где будет заявлено, что информация была украдена с помощью проникновения конкурентов в чужие мысли. Это будет выглядеть просто нелепо и смешно.
Мне стало не по себе.
– И правительства это разрешают?
– А что им остается делать? Считывающие нужны им. Эта технология используется всё в больших и больших масштабах. Но не стоит бояться частных считывающих. Их ещё очень мало, а срок, который мы предварительно должны отработать, чтобы получить разрешение на частную деятельность, довольно велик.
– А что происходит с теми, кто всё-таки его отработал? Все идут в частные считывающие? Ты тоже хочешь потом заняться при ком-нибудь частной практикой? – спросил я.
– Многие из нас, те, чье здоровье позволяет отработать необходимый срок, – с тоской в голосе пояснила Лолия, – предпочитают удалить из головы считыватель.
– Как удалить? Я думал, обратная операция невозможна, – воскликнул я.
– Возможна, и многие из нас по истечению срока контракта предпочитают проделать эту операцию. Большинству считывающих здоровье не позволяет продолжать и дальше носить в себе считыватель. С каждым годом у любого считывающего растёт не только его мастерство в распознавании чужих мыслей, но и увеличиваются боли. Я не думала ещё о том, что будет со мной по истечению срока службы, указанного в договоре, до этого дня ещё очень далеко. В любом случае, после удаления считывателя мне будет трудно вернуться к обычной жизни. Я не представляю, чем буду заниматься без считывателя, и как смогу жить, не имея возможности читать мысли встречающихся мне людей. Для меня удалить считыватель – это всё равно, что ампутировать руку или ногу. Я смогу жить, но, наверно, буду чувствовать себя неполноценной. Я слишком привыкла к этому маленькому прибору и к тому образу жизни, который веду благодаря ему.
Мы прошли по главной аллее парка и сели на скамейку.
– Скажи, все считывающие работают только на улицах и в метро? – поинтересовался я.
– Нет, далеко не все. Всё зависит от заданий и мастерства считывающего. Работа на улицах – это самый высокий уровень, которого может достичь считывающий. Она требует наибольшего опыта и умения, потому что приходиться считывать мысли огромного количества людей. У каждого из них своё мышление, свои способы излагать эти мысли и тут требуется особое мастерство, чтобы в самое короткое время суметь настроиться и правильно истолковать эти мысли. Начинающие считывающие в основном работают с одним человеком или небольшой группой людей. Обычно, они внедряются к наблюдаемому в его ближайшее окружение или устраиваются к нему на работу, а потом просто методично день ото дня считывают мысли. Я тоже так начинала.
– И у кого же ты работала?
– Я была секретарём у одного высокопоставленного чиновника, подозреваемого во взяточничестве. Наверно, излишне говорить, что сейчас он уже давно за решеткой, – улыбнулась Лолия и пустилась в воспоминания.
– Это было моё первое задание. Я тогда только прошла подготовительные курсы и после выхода из больницы получила назначение в столицу. Мне дали только адрес и имя человека, с которым мне предстояло работать. Для меня это стало хорошей начальной школой. До меня этот чиновник был уже заподозрен во взяточничестве, но фактов для его ареста не было. Сначала мне предстояло завоевать его внимание, потом устроиться к нему на работу, заставив уволить предыдущую секретаршу, а затем я день ото дня наблюдала за ним, считывала его мысли и собирала нужные факты. Сейчас, благодаря моей работе, этот человек уже в тюрьме.
– Ты занималась слежкой? – с пренебрежением воскликнул я.
– Считывание – это не слежка или шпионаж, это совершенно иное, – ответила Лолия. – Мне не надо постоянно находиться рядом с нужным человеком, не надо выслеживать его из-за угла, не надо скрываться от него и прятаться. Я веду абсолютно открытый образ жизни, однако мне становится известно об этом человеке намного больше, чем обычному детективу. Вернее, я узнаю о человеке всё. Я знаю где он бывает, что делает, с кем общается, где хранит деньги, знаю даже все его пароли и секретные коды доступа. Самое главное, это просто побольше видеть человека, ловить его взгляд и учиться правильно считывать его мысли. Всё, что от меня тогда потребовалось, так это просто ходить на работу в нужное учреждение и, считывая мысли своего начальника при каждой нашей встрече, собирать необходимую информацию и составлять отчеты для своего руководства. Всё остальное происходило уже без моего участия. По моим отчетам правоохранительные органы собрали необходимые улики, опросили свидетелей. А потом… Этот человек понес заслуженное наказание.
– И тебе не пришло в голову самой шантажировать его той информацией, которую ты собрала? – прервал я Лолию. – Что мешает считывателям в своих интересах воспользоваться чужими тайнами?
– Ничто не мешает, – ответила Лолия. – Так же, как и психологу ничто не мешает воспользоваться, тем, что рассказывают ему пациенты на приемах или священнику ничто не мешает нарушить тайну исповеди. Это просто вопрос профессиональной этики и личной морали. Да и зачем считывающему портить себе репутацию, когда судьба даёт ему такие уникальные возможности и открывает двери в совершенно новый мир. Зачем мне вымогать с кого-то деньги, если я за три секунды могу узнать все электронные коды доступа к его счетам. Я могу в любой момент перевести необходимую сумму с его счета на свой и никто об этом не узнает… Кроме тех людей, кто также, как и я, умеет считывать мысли. Не стоит забывать, что мысли считывающих также доступны для считывания и глупо надеяться на то, что руководство погладит по голове за злоупотребление нашим служебным положением и пренебрежением должностными инструкциями. У нас каждый следит за каждым, все под контролем. Наша работа высоко оплачивается не для того, чтобы мы, поддавшись соблазну, пользовались чужими тайнами.
– А что будет с теми, кто всё-таки использует считанную информацию в своих преступных целях? Их отстранят от работы?
– Считывающих не отстраняют, – отрезала Лолия. – Никто не позволит нам не работать, мы слишком ценны. В каждого из нас вложены слишком большие средства, которые мы должны отработать. Мы стараемся не нарушать должностные инструкции, осознавая, что в прямом смысле физически зависим от своих работодателей. Те лекарства, которые необходимы нам для жизни, невозможно купить в аптеке, а профилактика и наше лечение возможно только в специальных клиниках. Нам проще хорошо выполнять свою работу, получая за это различные льготы и поощрения, чем идти на конфликты с руководством и хотя бы на один день, в качестве наказания, остаться без необходимых лекарств. Хотя, сам понимаешь, если кто-нибудь захочет злоупотребить своим служебным положением, то никакой контроль и страх перед наказанием его не остановят.
– А кто твоё руководство? Ты видела этих людей? – спросил я.
– Нет, – ответила Лолия. – Вся связь с ними осуществляется через собственные закрытые электронные каналы обычного интернета. Никто из считывающих не знает, как выглядят люди, являющиеся нашими начальниками, однако мы общаемся с ними практически каждый день. Пока моя работа не вызывает подозрений, контроль за мной минимален, если же я допущу оплошность, не выполню задание или каким-либо другим образом подведу своих работодателей, то начнутся многочисленные проверки.
Однако даже в этом случае я вряд ли увижу своих руководителей, в проверках будут участвовать только другие считывающие и наши врачи.
Я молчал. Трудно было представить, что в этом мире нас повсюду окружают внешне ничем не отличающиеся от нас люди, каждую минуту наблюдающие за нами, и не просто наблюдающие, а проникающие в наши мысли и сознание. Ведь вот взять хотя бы этого чиновника… Он же даже не догадывался о том, кем на самом деле является его новая секретарша. Он и подумать не мог о том, что эта милая девушка каждый день проникает в его мысли, донося обо всём, что ей становиться известно, в соответствующие органы. Он был уверен в том, что ему ничего не угрожает, что его проступки скрыты от всех, что ему удается утаивать все свои делишки. А на самом деле он был под колпаком у невидимой, ничем не ощутимой силы…
Это считывающие… На них лежала ответственность за то, как распорядиться всеми собранными данными и судьба любого человека, по большому счету, зависела исключительно от их желания. Не только преступников, а всех, кто попадался им на пути… Даже если я не замышляю ничего плохого, не имею в голове дурных мыслей, то где гарантия того, что какой-нибудь считывающий не оклевещет меня или не воспользуется моими секретами, моими идеями или мои паролями к личной информации. По моей спине пробежал лёгкий холодок…
– Это же ужасно, – прошептал я.
– Возможно, – спокойно глядя на меня, произнесла Лолия, – но такова жизнь.
На мгновение я попытался представить, как это, быть считывающим… Представил и испугался спокойствию Лолии.
– Как же тебе удается не запутаться в этом потоке чужих мыслей? Это же огромный объем информации! Ты можешь перепутать какой человек о чём думает. Ты можешь приписать кому-то чужие мысли. Ты можешь подставить невиновного человека…
– Не могу, – прервала меня Лолия. – У меня хорошая память, подобных случаев со мной не бывало.
– А ты сама?… Ты сама в этом водовороте не боишься потерять своё собственное «я»?
– Нет, не боюсь, – спокойно ответила Лолия. – Ты же не боишься лишиться собственных мыслей, например, при чтении новой книги. Для меня все люди – это обычные открытые книги. Я узнаю их мысли и ненужные просто выбрасываю из головы. Чужие мысли пишутся в свободные ячейки моей памяти, а не вытесняют из головы мои собственные воспоминания. Я остаюсь прежним человеком, который просто со стороны наблюдает за другими людьми…
Я сидел на скамейке в парке и смотрел на неторопливо проплывающие мимо меня парочки, случайных прохожих, гуляющих на свежем воздухе детей. А ведь все они даже не догадываются о том, что их мысли, их желания, их воспоминания, с лёгкостью могут считать те особенные люди, которые находятся среди нас. Они незримы, неприметны, они такие же, как мы… Нас повсюду окружают считывающие, способные за несколько секунд проникнуть в наш разум, узнать все наши самые сокровенные тайны, добраться до глубин сознания. Я понял, что мне открывается новый, совершенно непознанный, незнакомый мне мир. Мир, в котором не было ничего личного, ничего скрытого, всё было ясно и абсолютно прозрачно. Внешне этот мир был для меня таким обычным и знакомым, но открывающаяся мне правда делала его пугающе-чужим. Надо мной было привычное небо, под моими ногами была привычная земля, вокруг росли привычные деревья, вот только люди…, все люди казались мне теперь иными. Одни из них, такие как Лолия, с лёгкостью считывали все наши мысли, не оставляя ни малейшего шанса утаить что-либо от их всевидящих глаз, другие же, такие как я, были полностью безоружны перед ними. Мой мозг – хранилище всех моих знаний, мой инструмент для размышлений, мой… Мой мозг предательски позволял впустить в него посторонних. Я был беззащитен… Я ещё раз огляделся вокруг и молча опустил глаза.
Я сидел на нашей кухне дома. Лолия задерживалась сегодня в редакции. После того, как я посмотрел на её работу в метро, у меня уже не оставалось сомнений в том, что она умеет считывать мысли. В тот день мы выбирали совершенно случайных попутчиков, людей разного пола и возраста, и результат был неизменно потрясающим. Она не просто угадывала их мысли, она озвучивала их с поразительной точностью. Это означало только одно, она действительно знала, о чём думают все эти люди. Теперь я ещё больше был склонен верить всему тому, что всё рассказанное Лолией о считывании – правда. Я не знал толком, как работает этот прибор, но главное – он работал. Работал безотказно, позволяя своему хозяину проникать в самые сокровенные уголки чужого сознания. Я до сих пор не мог поверить в то, что в наше время такое возможно. Несмотря на свою образованность, я не знал, что современная наука достигла такого высочайшего уровня. Вполне вероятно, что весь процесс считывания до конца не был известен даже тем ученым, которые придумали считыватель. Люди, зачастую, извлекают практическую выгоду из научных открытий, полностью не зная природы вещей, не докапываясь до сути и не задумываясь обо всех возможных последствиях. Меня не удивляло то, что ни от кого я не слышал о считывании. Такие данные не могли быть нигде обнародованы. Как и всегда, властьимущим было проще, оставив всё в тайне, пользоваться безграничными возможностями, открывающимися для них в мире, где каждая мысль любого человека будет им известна. Даже страшно было представить, что началось бы, если бы все узнали о возможности считывать чужие мысли. Это только породило бы множество этических, психологических, социальных и политических проблем. Как всегда нашлись бы сторонники и противники технологии считывания, которые в своих интересах растравливали бы общество, раскалывая его пополам. Но меня сейчас больше заботило другое. Мои мысли, вряд ли, смогут вызвать у кого-то большой интерес, я не думаю ни о чём преступном, и мои планы не представляют угрозы ни для кого в обществе, разве что для кое-каких моих мелких недоброжелателей, которые вряд ли будут пытаться разгадать мои замыслы. Но вот как дальше жить с женщиной, которая ежедневно сканирует мой мозг? От которой у меня не может быть секретов, которая каждую секунду знает, что твориться у меня в голове. Я не собирался думать о чём-то плохом, но сам факт того, что у меня не остается ничего личного, даже мыслей, пугал меня. Это сродни тому, что кто-нибудь без моего спроса из пустого интереса залез бы в мой компьютер и стал ковыряться в моих файлах, рабочих документах и переписке. Ничего компрометирующего, скандального и вызывающего этот человек не нашел бы. Но сам факт! Мне было бы просто неприятно, что кто-то без моего разрешения вторгается в моё личное пространство. Тревожные вопросы продолжали мучить меня. Хватит ли у считывающих мастерства, чтобы разобраться в моих мыслях? Да и где гарантия того, что всё считанное ими будет истолковано правильно, и не будет каким-либо способом направлено против меня. Считывающие сознательно или нечаянно могли исказить информацию о любом человеке, выставить его не в лучшем свете и навести не наго ложные подозрения. И им бы поверили. Ведь они – считывающие, значит, они знают правду. Не было никакой гарантии того, что считывающие не употребят всё, что им становится известно о людях, в своих целях. А если вдруг Лолия когда-нибудь обидится на меня или захочет за что-нибудь отомстить? Что будет со мной тогда?… Хотя, с другой стороны, ведь получается, что Лолия и раньше, с самого первого дня нашего знакомства, с самой первой секунды, знала всё, о чём я думаю. Ещё в первую нашу встречу я был потрясен необыкновенной красотой её глаз, их притягательностью и глубиной. Оказывается, всё это было искусственно. Она и раньше читала все мои мысли, только я об этом не знал. Считывание помогало ей понимать меня, мои поступки и слова. Там, в моей голове, она отыскала образ идеальной женщины, которую я бы хотел видеть своей женой. Ей удалось стать моей мечтой наяву. За всё время, которое мы были знакомы и жили вместе, я ни разу не видел Лолию злой, потому что и не хотел её видеть такой. Мы ни разу не ссорились, потому что я этого не хотел. Ни разу ни одна моя идея не вызвала у неё непонимания, а только наоборот, я получал поддержку и нужные советы, которые помогали мне достигать всё больших жизненных высот. Даже в бытовых мелочах Лолия старалась делать всё, чтобы радовать меня. Она готовила мои любимые блюда, она наполняла мою жизнь яркими событиями, она создала неповторимый уют в нашем доме, она подолгу беседовала со мной вечерами, она сотворила вокруг меня тот бесценный мир, наполненный любовью и вниманием, о котором я всегда мечтал. И это всё, благодаря считывателю!.. Вот почему мне всегда было так хорошо с ней в постели. Она тонко улавливала все мои желания, а истинной причиной этому было то, что она постоянно забиралась в мои мысли и поэтому всегда точно знала, чего я хочу. В такие минуты мне не надо было произносить слов… Лолия была несравнима с теми женщинами, которых я знал раньше. Лолия понимала меня! Она чувствовала меня, каждый мой жест, каждый мой вздох. Я любил её, потому что её нельзя было не любить! Проникая в глубины моего сознания, она знала, какой я хочу её видеть. Будь на моём месте кто-нибудь другой, он бы тоже не смог не влюбиться в такую женщину. Моя жена была идеальна, потому что, зная мои мысли, она не меняла меня, она менялась сама. Почему же что-то должно поменяться теперь?…
Я услышал звук открывающейся входной двери. Это вернулась моя Лолия.