Изучив топографию планеты, в качестве места посадки Хайсен выбрал лесной парк за пределами столицы. По его словам, благодаря маскирующей завесе нас никто не должен увидеть. Аргир, вся планета – один большой и пышный сад, где чистый воздух и нормальное атмосферное давление, так что скафандры нам были ни к чему. С гравитацией здесь тоже все в порядке.

Я переоделась в синий зодайский костюм с четырьмя вышитыми серебром лунами на рукаве. Перед тем как покинуть корабль, Хайсен активировал наши маскирующие воротники, которые были взаимосвязаны, так что мы могли видеть друг друга, но для всех остальных оставались невидимы.

Открылся внешний люк, и нас окружило теплом и влажностью. Первое, что я отметила, это пьянящий запах свежего воздуха. Я ступила на суглинистую землю, прислушиваясь к пению птиц, что звенело эхом сквозь рощу с огромными деревьями. Наши ракианские деревья казались тростником по сравнению с этими гигантами.

– Давайте-ка поторопимся. – Хайсен припустил как настоящий спринтер.

Он был легче и тоньше Матиаса и бежал впечатляюще быстро в своей дорогущей обуви.

Лес сменили луга, опоясавшие столицу. Мы бежали сквозь густую, по колено траву. Когда мы приблизились к городу и увидели здания, я остановилась и прикрыла глаза.

Каждая поверхность рябила насыщенными цветами. Оранжевый, голубой, зеленый, белый, лиловый, коричневый – цветные полосы сплетались извилистыми узорами на округлых крышах и куполах.

– Как будто из радуги сделаны, – восхитилась я, повторив те слова, что говорила маме, когда она показывала мне цветные картинки.

– Это агат, – пояснил Хайсен. – Добывается на другой их планете и доставляется сюда за огромные деньги.

Матиас посмотрел в бинокль на восток и на запад. В руке он держал все тот же серебристый прибор. Все-таки это какое-то оружие? Затем мы снова сорвались на бег, и, пока мчались среди высокой травы, он держался рядом со мной.

Столичные здания были построены в форме шаров с причудливыми куполами, выпуклыми во всех направлениях. Такие же выпуклые окна поблескивали на солнце. Мы не обнаружили вокруг города ни стены, ни иной другой видимой обороны. Поскольку мы были невидимы, то в столицу попали без труда. Я подумала о ракианских неукрепленных островах, и мне стало интересно, как часто Хайсен или другие такие же путешественники в маскирующих завесах блуждали невидимыми по нашим селениям, шпионя за нами.

С содроганием я взглянула на небо. Заметил ли нас Окус? Хайсен вел нас по городу через лабиринт извилистых улиц, где приходилось постоянно уворачиваться от маленьких детей, гоняющих на коньках и воздушных лыжах. Из маминых уроков я уже знала, что отличительной чертой внешности у Близнечан были глаза кофейного цвета и блестящая загорелая кожа, оттенок которой варьировался от розового до ярко-оранжевого. Но я не предполагала, что мир Близнецов сплошь наводнен детьми, и это казалось очень странным.

Я лишь мельком уловила взрослых в окнах домов и магазинах. То были продавцы и домашняя прислуга. На улицах же встречались только дети. Их обтягивающие костюмы поблескивали вставками латуни, никеля и платины. И невозможно было отличить, кто – мальчик, а кто – девочка.

Вскоре мы вышли к ослепительно белой площади, где толпились сотни маленьких, богато одетых людей-Близнечан. Все они носили толстые солнцезащитные очки и вели себя так, словно общались с кем-то невидимым.

– Это площадь – Воображариум Близнецов, – объяснил Хайсен, хоть я и сама вспомнила. – Люди приходят сюда, чтобы погрузиться в свои фантазии. Наденешь эти очки, и все фантазии в твоей голове становятся реальным, но… только для тебя.

Его слова вновь заставили подумать о маминых уроках, и одно за другим потянулись воспоминания с самого дна моей памяти.

– Голограммы можно потрогать, – сказала я, вспомнив мнемосхему, которую когда-то сделала сама.

– Технология визуально делает площадь гораздо шире, но работает это только тогда, когда ты общаешься с теми, кто тоже носит такие очки. Пока ощущаешь очки на носу, знаешь, что ты в Воображариуме. Это единственный способ, чтобы не спятить.

Это было похоже на своеобразную меру безопасности, вроде слогана «Верь только в то, чего можно коснуться». Я внимательно рассматривала людей, больше похожих на детей, и поняла, что не все из них выглядели веселыми. Некоторые из них плакали, другие кричали, а некоторые убегали от невидимых монстров.

– У воображения две стороны, – сказал Хайсен, проследив за моим взглядом.

– У любой вещи две стороны, – ответила я, имея в виду людей. Может быть, Матиаса. Или себя. В конце концов, я никогда не думала, что смогу испытывать противоречивые чувства к одному и тому же человеку. Или что меня смогут привлекать двое одновременно. Матиас повернулся и взглянул на меня. В его индиговых глазах ясно читался вопрос. Я отвернулась, пряча свои мысли.

Хайсен вел нас вперед, к зданию, выделявшемуся на фоне других. Оно являло собой не шар, как остальные, а довольно скучную черную конструкцию конической формы, с вершиной, устремлявшейся к небу. Это было самое высокое здание из всех, что мы здесь видели, поэтому я решила, что тут и находится королевский двор Дома Близнецов.

Зодайская гвардия Близнецов, охранявшая вход, носила оранжевую униформу. Каждый имел при себе церемониальный меч. И несмотря на свое детское телосложение, стражи-Зодайцы смотрели очень сурово и жестко. Но в наших маскирующих завесах мы смогли проскользнуть мимо них незамеченными.

В холле было прохладно, сумрачно и тихо. Матиас убрал бинокль, но серебристое оружие держал наготове. Он вертел по сторонам головой, осматриваясь, нет ли опасности, в то время как Хайсен уверенно, по-хозяйски зашагал вперед.

Звук наших шагов отзывался эхом под высоким сводчатым потолком, поэтому мы шли медленно и осторожно. Поднялись по движущейся лестнице наверх, затем прошли по галерее, по пути заглядывая во все двери. Каждая комната представляла собой панораму одного из Домов. Изображения созвездий на стенах и потолке были выполнены так детально и достоверно, что возникло ощущение, будто в этом здании мы на самом деле увидели настоящий Зодиак, а двери открывали путь к другим мирам.

Когда я заглянула в комнату, изображающую Дом Рака, то закусила губу, чтоб не вскрикнуть. Горизонт над Ракианским морем выглядел точно таким, каким я его помнила. А над ним светились наши спутники, как четыре жемчужины на нитке. Среди колыхания синих волн возвышались, точно гигантские, сверкающие множеством огней айсберги, наши города на понтонах с высотными каскадными зданиями и выгоревшими на солнце улицами. С тяжелым сердцем закрыла я эту дверь.

– Теперь ты понимаешь, почему я презираю это место, – прошипел Хайсен себе под нос, когда мы прошли еще ряд комнат, где играли, резвились, обнимались дети. – Это представители лучших семейств Дома Близнецов. Каждому из них не меньше ста лет, а ведут они себя как малыши.

– Они кажутся такими… выдумщиками, – сказала я. В конце концов, мы на земле, где главная ценность – воображение, а я никогда не видела ничего подобного.

В воздухе сгустился терпкий аромат. Пахло чем-то душистым и притягивающим. У меня закружилась голова, затем и вовсе потянуло в сон.

– Не вдыхай глубоко, моя госпожа, – посоветовал Хайсен, заметив, как изменилось мое лицо. – Это психотропный наркотик.

Мне подумалось, как это, интересно, я могу не вдыхать.

– И прежде, чем их оправдывать, – назидательно продолжил он, – ты должна увидеть шахтеров, которые платят за все это удовольствие. Только самые богатые могут позволить себе наслаждаться молодостью и воображением. Остальное население так же, как и все, стареет и умирает. Всю свою жизнь они работают в шахтах, добывая минералы, отчего богачи становятся еще богаче. Это тошно.

Хайсен был прав, но для Весианца рассуждал он все-таки не совсем справедливо. Из маминых уроков я усвоила, что в Доме Близнецов у шахтеров самая высокооплачиваемая работа, поэтому в шахтах чаще всего трудятся люди, которые рассчитывают в один прекрасный день уйти на пенсию и переехать в этот город, вернув себе молодость. В пещерах Гидрагира есть отдельный поселок, заселенный людьми, которые не жаждут долголетия. Это обычные люди, наделенные богатым воображением, которые строят немыслимые подземные города.

Мы проскользнули в другой коридор, где пьянящий аромат доносился из каждой двери. Хайсен остановился у входа в роскошную комнату, полную маленьких долгожителей. Они хихикали, растянувшись среди подушек и наблюдая кукольное представление в украшенном резьбой театре размером с кукольный домик.

Никем не замеченные, мы замерли в передней части комнаты, рядом с небольшой сценой, глядя на зрителей.

– Видишь, – прошептал Хайсен, указывая в глубь комнаты, где на бархатной голубой подушке устроились рядышком два удивительно красивых и нарядных ребенка. Обоих отличала бледная, как полотно, кожа и медные кудрявые волосы.

Они переплелись пальцами и прижались щеками друг к другу. Я бы сочла, что это влюбленная пара, если бы они не были так похожи друг на друга.

– Вон те близнецы и есть Хранители.