Очень скоро мы должны были войти в Пояс Кироса. Наши сканеры показывали сверкающее ледяное поле, издали похожее на легкий туман. Мигающие сигнальные лампы отнюдь не самый быстрый способ связи, особенно если сигнал необходимо передать через весь флот, от корабля кораблю. Так что нам понадобилось не меньше одного галактического часа, чтобы доставить Йуу, Псамат и Тэлейна на борт «Огненной Птицы» для нашей встречи. В ожидании я решила еще раз пройтись по руководству пилотирования, который загрузил Игнус на мой волнофон. Я взяла его с собой, так как психощит должен закрыть Окусу доступ в учебную версию эфемерида.

Немного погодя я начала отвлекаться, наблюдая, как механики-Левианцы покрывали броней мою «Осу». Они обшивали боковые и задние окна толстыми пластинами из карбида вольфрама. Работа у них спорилась, а парень по имени Пееро рассказывал скабрезную шутку о Козерожце, который читал инструкцию о том, как потерять девственность. Левианцы всегда недолюбливали Козерожцев. Изучив руководство, я сочла, что управление «Осой» – дело нехитрое, хотя сам вид корабля пробудил во мне клаустрофобию.

– Не могли бы вы мне помочь? – спросила девушка по имени Сендия. Мне сразу же понравилось ее широкое дружелюбное лицо. Копну густых каштановых волос она стянула в хвост, а ее руки сплошь были покрыты художественными татуировками.

– Вы можете подержать эту панель, пока я заварю шов?

– Конечно. – Я даже обрадовалась возможности что-то сделать.

Эта работа с механиками помогла мне расслабиться. Они были всего на пару лет старше меня, и, глядя на их шумную веселую возню, я вспомнила нашу столовую в Академии. Когда мы с Сендией подняли панель над окном, мне нужно было наклониться и удерживать ее, чтобы она не соскользнула.

– Отлично, леди, – сказала она. – А то все остальные Хранители как пенсионеры.

– Ты испортила шов, – вмешался низкорослый парень с носом-кнопкой и щербинкой между передними зубами. Это был Фот, старший механик. Он выдернул сварочный аппарат из ее рук и начал сваривать шов заново. Она закатила глаза.

– Есть только один надежный способ сварки вольфрамового карбида, – поучительно сказал он, вытягивая шею и стараясь смотреть на нас сверху вниз.

Фот отошел проверять другую работу, и Сендия снова оглядела шов и прошептала:

– Он задается, но дело свое знает.

– Как по мне, твой шов тоже был неплох.

– Да уж, не то что твое жалкое рукоделье, – присоединился к нам Пееро.

– Заткнись-ка лучше! – Она ткнула его локтем. – Ты позоришь нас перед Хранителем Роу.

Пееро улыбнулся мне. На его подбородке красовались полосы желтого, красного и синего.

– Вы ведь нас не уволите, правда, Святая Мать? Мы вон броню вам поставили против Окуса.

– В нашем Доме Окуса называют Мешочник. Он приходит в день зимнего солнцестояния с мешком на плече и похищает плохих детей, – объяснила Сендия, хотя я и так знала.

– Да, а потом съедает. – Пееро клацнул зубами и притворился, что сейчас укусит Сендию. Она засмеялась и оттолкнула его. Затем мы с ней установили следующую панель.

Кто-то подошел сзади и взял панель из моих рук.

– Хайсен, – улыбнулась я.

Он остриг белокурые волосы в стиле «милитари» и сменил свои роскошные костюмы на рабочий серый комбинезон, в котором чувствовал себя свободнее.

– Твой сторожевой пес сделал мне комплимент сегодня утром. – Он подал мне руку после того, как помог Сендии вместо меня. – Сказал, что я успешно прошел тест на пилота.

– Надеюсь, ты не обманываешь. – Я взяла его под руку.

– Я?! Обманываю?! – Хайсен изобразил оскорбленный вид, и я громко рассмеялась.

Он повернулся к Сендии и поцеловал ей руку. Затем поклонился и другим механикам:

– Ваши превосходительства.

Сендия посмотрела на него с обожанием:

– Ваш психощит гениален! Мне не терпится изучить его, когда мы вернемся.

Хайсен постарался скрыть, как ее слова польстили ему.

– Здесь не только моя заслуга. Мне помогал мой андроид.

Бросив напоследок взгляд на озадаченную Сендию, он увел меня по коридору прочь:

– Игнус ждет тебя у мостика. Твой первый гость уже прибыл.

– Эта встреча немного нервирует меня, – призналась я, когда мы вошли в носовую часть. – Пойдешь со мной?

Он склонил голову:

– Я живу, чтобы служить тебе, моя королева.

Я снова засмеялась, и Хайсен утянул меня в сторону уборной.

– Что ты делаешь? – прошептала я, когда он запер за нами дверь. В уборной было настолько тесно, что мы стояли вплотную друг к другу.

– Служу тебе, – прошептал он и прижал меня к стене. – Мы не заставим твоих ученых ждать… слишком долго.

Он приник к моим губам поцелуем, и тотчас все мысли вылетели у меня из головы. Даже с моей безупречной памятью мне не удавалось в своих фантазиях повторить те чувства, что я испытывала от поцелуев Хайсена. Он целовал так уверенно, что я покорилась ему, и, когда его губы стали еще настойчивее, мои руки и ноги ослабели.

– И вот еще кое-что, – произнес Хайсен, наконец оторвавшись от меня. Он достал из кармана немного замороженных фруктов. – Ты не можешь сражаться с Окусом на голодный желудок.

Пока мы шли к носовому отсеку корабля, я ела фрукты, а Хайсен нашептывал мне на ухо, как учился пилотировать скиф. Мне безумно нравилось видеть его таким оживленным.

– Он словно дополнял мои мысли. Что бы я ни хотел сделать, скиф уже это знал. Жаль только, что не я его изобрел, – вздохнул он печально, и легкая морщинка пролегла у него на лбу. – Когда вернемся домой, построю себе такой же.

– Домой, – повторила я, будто не понимала значения этого слова.

– Твой Дом сейчас – Галактика, Роу. – Он сжал мою руку. – Так что каждый Дом будет рад твоему возвращению, а Весы больше всех.

И хотя нет такого места в Галактике, которое заменило бы мне планету Рака, его воодушевление передалось мне, так же как и раньше я заразилась сомнениями Матиаса. Только вот оптимизм Хайсена был сейчас мне нужнее, хотя бы для поднятия боевого духа.

Когда мы с Хайсеном вошли в штурманскую рубку, там уже сидела женщина-Рыбианка в серебристом плаще до пят. Она смотрела на что-то напоминавшее эфемерид. Я невольно вздрогнула, но вспомнила, что это всего лишь 3D-атлас нашей Галактики, спроецированный из специального устройства в потолке. Он отражал только вид с телескопа и физические данные, но не Психоэнергию. Когда мы подошли, женщина обернулась и низко поклонилась, опустившись на одно колено. Плащ полностью накрыл ее, ниспадая волнами жидкого серебра и подчеркивая гибкое тело.

– Мадам Псамат? – спросила я, кланяясь ей в ответ. – Спасибо, что прибыли.

Ей было трудно подняться на ноги, и Хайсен подал руку. Ее слабый голос звучал совсем по-старчески, будто ей было тяжело даже просто дышать.

– Цепи судьбы связали нас всех. – Она просунула руки сквозь потайные разрезы на плаще и протянула ко мне. Мы соприкоснулись ладонями. – Я давно предвидела эту встречу, и вот она случилась.

– Все будет хорошо, я верю, – сказал Хайсен, тоже коснувшись ее ладони.

Она ничего на это не ответила, и вновь впилась взглядом в галактический атлас.

Я обошла штурманский стол и встала к ней лицом:

– Если вы уже знаете, чем все должно закончиться, мадам, то сбережете нам много времени.

– События будут разворачиваться так, как должны. – Она явно предпочитала говорить с нами загадками.

Мы с Хайсеном обменялись удивленными взглядами, и он беззвучно произнес: «Странно». Приоткрылась дверь, и в проеме показалась голова адмирала Игнуса:

– Прибыло еще двое гостей.

Первым вошел, шаркая ногами, главный придворный Мойры. Сейчас он выглядел гораздо старше, чем я его помнила. Такой же седовласый, с оливковой тусклой кожей, он словно согнулся под тяжким бременем, и все его лицо изрезали глубокие морщины. Следом за Тэлейном, держа руки в карманах, вошел маленький румяный человечек. Монсеньор Йуу из Дома Козерога был облачен в черную робу, а на груди у него висела массивная цепь с большим медальоном. Близко посаженные глаза казались черными, как обсидиан.

– Министр Тэлейн, монсеньор Йуу, добро пожаловать. – Мы обменялись формальными рукопожатиями, и Хайсен предложил чаю, от которого, впрочем, все отказались.

Собравшиеся разместились за штурманским столом лицом друг к другу в свете мерцающего атласа, и у меня возникло ощущение, что вокруг нас сгустилось нечто зловещее.

Псамат откинула капюшон со своего серого и, как коряга, покрытого шишками лица. Она вновь устремила взор кверху, на атлас. Я тоже взглянула и увидела крошечное пятно света за созвездием Рыб, просто комочек светящейся пыли, укрытый Темной Материей. Суфиановые Облака. Они так далеки, и зачастую их мерцающий свет пропадает из поля зрения на несколько минут, на Раке же и вовсе наши телескопы их не видят. Дом Рыбы, в созвездии Рыб, вращается ближе всех к облачной массе. Может быть, Псамат увидела нечто большее.

– А кто-нибудь бывал раньше на Суфиановых Облаках? – спросила я.

Псамат кашлянула:

– Наш Дом отправлял три пилотируемые экспедиции. Никто не вернулся.

Это я и хотела услышать.

– Козерог отправлял беспилотники, – сказал Йуу. – Мы оказались практичнее.

– И что вы там обнаружили? – спросила я.

– Ничего ценного.

– Что нам действительно нужно, – я начала понемногу терять терпение, – это хороший физический рисунок созвездия. Вы знаете его размеры? Сколько там планет и спутников? Такими знаниями вы располагаете?

Женщина-мистик вскинулась, будто я ее чем-то обидела:

– Такие мелочи я оставляю астрономам.

Йуу улыбнулся коротко и насмешливо:

– Кажется, они тоже в этом не преуспели.

Тэлейн дотянулся до атласа и заскользил пальцем по Суфиановым Облакам, расширяя зону, пока она не заполнила все пространство над нами. Но даже при максимальном увеличении очертания созвездия не стали более отчетливыми.

– Окус скрывается за Темной Материей, – сказала я. – Поэтому больше ни один Хранитель не видит его. Кто-нибудь из вас знает, какое отношение имеет Темная Материя к психоэнергии?

– Психоэнергию нельзя заключить в обычные слова, – произнесла Псамат.

Йуу сухо усмехнулся:

– Люди, которые говорят загадками, чаще всего прячут за этим свое невежество.

Мне захотелось крикнуть, но я подавила порыв. Адмирал Игнус вступил в нашу беседу, и, к моему удивлению, его слова успокоили меня.

– Послушайте, у нас впереди два сражения. Одно в физическом мире, и адмиралы взяли это на себя. Второе – в метафизической сфере. В сфере Психоэнергетической Сети. И здесь мне нужна ваша помощь.

Я вновь прошлась по сюжету, выделяя каждую деталь о ледяном чудовище, надеясь, что один из этих экспертов укажет на что-то новое.

– Мне нужны советы по управлению психоэнергией, чтобы я смогла бороться с ним в Психоэнергетической Сети.

Я ждала услышать их идеи. Шли секунды. Механическая вибрация шумела в полу, со стороны мостика доносились глухие голоса. Кто-то нервно топал под столом ногой. Это была я.

– Хоть что-нибудь? – Я всматривалась в их лица. – Хотя бы предположения?

Хайсен подмигнул мне:

– Может, нам стоит взяться за руки и вызвать духов?

Тэлейн опустил голову, его руки в манжетах, расшитых бисером, беспокойно засуетились.

– Может быть, попробовать морфинан? – пробормотал он.

Псамат заговорила жалостливым тоном.

– На Деве все еще используют зелье колдуна? В Доме Рыб предпочитают эликсир звезд – каппа-опиоид.

– А мы курим травы, – вставил Йуу.

Хайсен поднялся:

– Все ясно. Спасибо.

– Нет, подождите. – Я вспомнила пенный черный тоник. – Вы имеете в виду нечто вроде абиссента?

Меня осенило, что в нашу встречу с Окусом на Деве я впервые смогла его коснуться. Я прокрутила в уме воспоминания, стараясь понять, что дало мне эту новообретенную силу, достаточную, чтобы ударить Окуса. Рак. Мысли о доме помогли мне выйти в астрал. Получается, что для борьбы с Окусом в Психоэнергетической Сети я должна впасть в медитативное состояние настолько глубоко, насколько это возможно, и оставаться в нем как можно дольше, чтобы полностью спроецировать себя в астральном плане и противостоять его силе. И ключ к этому – абиссент.

* * *

Хайсену удалось раздобыть немного абиссента на одном из других кораблей нашего флота. Сильнее всего тоник действует в первый прием, поэтому я выпью его, как только почувствую Окуса. Пока Хайсен передавал кораблям, что нам нужен абиссент, я находилась в переднем наблюдательном пункте перед телескопом. Рядом со мной был Матиас. Он настраивал оптику для более четкого изображения. Мы приближались к космической станции Дома Рыб, где собирались сделать остановку для дозаправки. Казалось, что над планетой Иктус плавала гигантская кружевная шестиугольная снежинка. Сквозь туманную дымку планета сверкала, как полированное стекло.

Иктус – это ледяной мир, покрытый ледниковой оболочкой из замороженного аммиака и метана. Он в семьдесят раз больше Рака, так что гравитация планеты расплющила бы человека о лед. В Доме Рыб люди пользуются беспилотниками для добычи скудных ресурсов планеты, в то время как сами живут на своих пяти малых планетах, практикуя духовность в поиске спокойствия.

Я оторвалась от окуляра и потерла занывшую спину. Матиас стал массировать мне плечи.

– Ты слишком напряжена, Роу. Хочешь взять перерыв и заняться Ярротом?

Матиас учил меня укреплять свой дух. Правильные упражнения для брюшного пресса, как он говорит, позволяют телу оставаться на месте, а человеку созерцать свой духовный мир.

Он вполне мог родиться и Водолейцем – я раньше и не замечала, каким он был философом, пока не начала заниматься с ним боевыми искусствами.

– Да, конечно, давай попробуем несколько поз, – согласилась я.

Мы легли на спину рядом друг с другом прямо на полу в наблюдательном пункте. Вытянув руки над головой, мы обхватили корпус телескопа для упора. Затем проделали все двенадцать поз, плавно переходя от одной к другой, точно в спортивном танце, который Матиас преподает в качестве разминки перед занятиями боевыми искусствами. Трижды пройдя весь цикл упражнений, мы обессиленно растянулись на полу, часто дыша.

– Матиас, – сказала я спустя пару минут, – когда придет время лететь на «Осе», ты не препятствуй мне, ладно?

Он сжал губы:

– Я буду рядом с тобой.

Я почувствовала, как задрожал мой подбородок.

– Может, раньше я не была уверена, но сейчас знаю, что смогу это сделать.

Он перекатился на бок и навис надо мной. Я посмотрела на его гладкое бледное лицо и вспомнила наш последний урок на Озеоне-6, когда он учил меня, как пользоваться Кольцом. Тогда я потеряла сознание, и он подхватил меня.

Я закрыла глаза и почувствовала прикосновение. Его рука массировала мой лоб, разглаживая морщинку, что появилась несколько дней назад. Затем его палец скользнул вниз по носу, на секунду замер на нижней губе и вновь продолжил легкое движение дальше – по подбородку, шее, вдоль груди, остановившись у пупка. Его прикосновения жгли словно огнем.

– Я не должен был говорить, что слишком стар для тебя, – прошептал он. Я открыла глаза и встретила его синий, как полночь, взгляд. – Все это время моя закоснелость мешала поверить тебе до конца, хотя я знал, что ты заслуживаешь доверия. Мне было проще найти оправдания, причины и недостатки, чем принять такую простую истину.

Я села, поднялся и он. Я чувствовала, как бешено колотилось мое сердце, и не знала, хотелось ли мне услышать то, что он собирался говорить дальше. Но он сказал:

– Я люблю тебя.

А затем сделал то, чего я никак от него не ожидала. Он поцеловал меня. Я вскинула руки, чтобы отстраниться, но едва наши губы встретились, поняла, как давно и сильно этого хотела. Этот момент был словно взрыв. Если Хайсен целовался напористо, то в поцелуе Матиаса чувствовалось страстное отчаяние, идущее откуда-то из такой глубины, что захватывало дух.

Я не оттолкнула его, наоборот, мои руки прижались к его широкой груди, ощущая силу, к которой так давно хотелось прикоснуться. Затем он отстранился, дыша неглубоко и часто. И если мне удалось в конце концов успокоить сердцебиение, то в голове царил полнейший хаос. Меня переполняли эмоции и мысли – о Хайсене, о будущем, о том, что я должна сказать.

– Прости меня за вольность, – прошептал он, – мне хотелось этого еще с Солариума.

– Мне тоже, – вылетело у меня раньше, чем я успела подумать. Сердце стучало так, будто при каждом ударе выкладывалось в полную силу. Матиас и Хайсен – как день и ночь, и я влюблена в них обоих. Единственное, что я могла сейчас сделать, это быть честной. Я дотронулась до руки Матиаса, и его пальцы сплелись с моими.

– Матиас…

– Я знаю, что огорчал тебя, Роу, но, прошу, никогда больше не сомневайся в моей вере в тебя. Ты – прирожденный лидер. Я должен был сказать тебе это давно. – Его голос звучал проникновенно и успокаивающе, а синева глаз обволакивала своей мягкостью. – Я наделал много ошибок за последние несколько недель, но, поверь мне, все, чего я когда-либо хотел, – это помогать тебе.

Затем добавил с грустной улыбкой:

– Ну, это, конечно, не все, что я хотел…

Буря самых противоречивых чувств захлестнула меня, и я не знала, как в них разобраться, что делать с Матиасом и Хайсеном. В одном я была уверена: больше между нами не должно быть тайн.

– Я должна сказать тебе кое-что…

И вдруг мы взлетели и ударились о корпус телескопа. Мощный взрыв сотряс корабль. Искусственная гравитация отключилась. Отовсюду послышались крики. Все и вся взмыло кверху. Корабль продолжало трясти под серией новых ударов. Матиас потянулся ко мне, но мы были слишком далеко. Он впился ногтями в стену, подтягиваясь ко мне поближе. Одной рукой я ухватилась за корпус телескопа, а вторую, насколько смогла, протянула ему. В тот момент, когда наши ладони соединились, везде погас свет, и мы оказались в полной темноте.