Над старым полем брани у моста Теланон высится полуразрушенная башня, безглазый страж, который взирает на луг, усыпанный весенними цветами, и стережет покой спящих призраков. Холодный бриз принес с ближних гор привкус снега и льда, и деревья, растущие на границе старого поля, тихонько забормотали свою литанию, ночную подругу ветра.

Прячась среди развалин башни, Тэм наблюдал за тенью великого Элдхорна, нависшей над холмами: пришла ночь, безмолвная и неумолимая. В долинах тут и там возникали темные островки — отражения вершин, все еще освещенных солнцем.

Внизу весело потрескивал огонь, и Тэм слышал приглушенные голоса Финнола и Бэйори, которые готовили ужин. Дым, цепляющийся за обломки древних камней, скользил среди руин, точно дух раскаяния, поселившийся здесь навечно.

«Юноша пускается в путь, переполненный радостью, — процитировал Тэм самому себе, — старик — сожалениями».

Однако в сердце его не было радости. Мир за пределами родной Долины Озер оказался чужим и непонятным, о нем почти не говорили жители Долины — хотя их предки пришли из этого мира.

Их пригнала сюда война, напомнил себе Тэм.

«За все самые главные дела твоей жизни тебе придется расплачиваться, так или иначе, — любил говорить его дед. — Как только принял решение, плати его цену и делай то, что задумал».

Конечно, дед больше чем на один дневной переход от Долины за всю свою жизнь ни разу не удалялся.

Тэм видел, что на юге река с темными водами, извиваясь, исчезает за неровным, будто рваным краем заросшего лесом холма, — река Уиннд набирала скорость для долгого странствия к морю.

Он закрыл глаза и вызвал в памяти карту, нарисованную на столе в доме деда. За старой башней начинаются дикие места — бесконечные заросшие лесами холмы, — но в конце концов они переходят в заливные луга, затем в поля, окруженные живыми изгородями и невысокими стенами, сложенными без раствора. Там можно встретить деревни, где дома построены из старого, истрепанного непогодой камня, которого так много на берегах реки.

Юноша открыл глаза и посмотрел в сторону далекого юга, где горизонт украшали маленькие облачка. Нет смысла пытаться опередить самого себя. Они туда не пойдут. Примерно посередине пустоши, в двух неделях пути по быстрой, змеящейся реке, находится крошечный, отрезанный от остального мира городок — Иннисет.

Тэм вернулся назад вместе с течением реки — получилось легко и быстро. Внизу старый, чуть изогнутый мост, точно тонкая стрела, пущенная через пропасть, соединяет два берега. Тэм сразу заметил, что его камни светлее и тверже, чем скалы, — ведь их специально доставили сюда из каменоломен, находящихся в дальних краях.

— Человеку, который тратит время на то, чтобы разглядывать горизонт, и не участвует в приготовлении своего обеда, скоро становится скучно мечтать лишь о дальних странах, — крикнул снизу Финнол, кузен Тэма, представивший миру свой очередной спонтанно придуманный шедевр «древнего» фольклора и мудрости.

— Мне казалось, что тетерева подстрелил я, — ответил Тэм.

— Просто мы дали тебе еще один шанс продемонстрировать свое искусство. Кстати, с каких это пор охота на тетеревов считается работой? Чистой воды развлечение, а потому не рассматривается как полезная деятельность.

Тэм видел, что Финнол смотрит на него сквозь заросли молодых листьев, а на его лице, как всегда, играет веселая улыбка. Его кузен отличался острым умом и жизнерадостным нравом. Тэм знал, что ему не одержать победы в этой словесной дуэли. Тут с Финнолом мало кто мог сравниться.

— Я скоро спущусь.

Тэм в последний раз окинул взглядом холмы, возвращавшиеся к жизни после холодной зимы, а затем покинул свой наблюдательный пост. Трое молодых людей пять дней назад разбили лагерь в бывшем обеденном зале — так им казалось, — впрочем, теперь его стены разрушились и поросли мхом и диким вьюнком, а крышей служило такое непостоянное и капризное небо. Финнол сидел на корточках около костра, в котором еще тлели угли, и сосредоточенно переворачивал пару нанизанных на вертел тетеревов. В десяти футах от него Бэйори, прислонившись к каменной стене, старательно надраивал бронзовую рукоять кинжала, найденного утром.

— А вы осознаете, друзья, — заявил Финнол, — что нам удалось улизнуть из Долины? Мы свободны! — Он рассмеялся. — Велла Месст больше не будет рассказывать о наших проделках всем, кто пожелает слушать. Нам не нужно доить коров, кормить свиней, сажать кукурузу. Жаль только, что придется так быстро вернуться.

— Скорее всего мы не вернемся раньше Дня летнего солнцестояния, — заметил Тэм. — В особенности если не найдем того, что нам нужно, в Иннисете.

— Лично мне нужно только одно — убраться из Долины! Причем чем дальше, тем лучше, — заявил Финнол, а затем бросил взгляд в сторону своего кузена Бэйори, который начал смущенно ерзать на месте.

Тэм присел у огня, но Финнол кивком показал на сумки с провизией:

— Картошка ждет, когда ты обратишь на нее внимание.

Тэм кивнул, но продолжал смотреть на Бэйори, который изучал рукоять кинжала в гаснущем свете дня. Он принадлежал к числу людей, что ни минуты не могут сидеть без дела. Даже когда они усаживались вечером у костра, чтобы побаловать друг друга разными историями, Бэйори либо точил рыболовные крючки, либо что-нибудь зашивал, работа у него всегда находилась.

Возле костра повисла тишина, все трое занимались своими делами. Сегодня между ними возникло какое-то необъяснимое напряжение, и Тэм никак не мог понять, в чем его причина. Бэйори помалкивал — больше, чем обычно, — а Финнол, который прекрасно чувствовал настроение своего кузена, был слишком разговорчив и оживлен.

«Возможно, Бэйори пожалел, что отправился с нами в путешествие по реке», — предположил Тэм. Они целых три года только и делали, что обсуждали этот план. Разве мог Бэйори сказать, что Долина кажется ему прекрасней любого самого увлекательного приключения? Он никогда не осмелился бы произнести эти слова в присутствии Финнола, чьи суждения об их родной Долине по мере приближения расставания с родными местами становились все более резкими.

«Какая ирония, — подумал Тэм, — из троих Бэйори больше всего похож на искателя приключений: тяжелая челюсть, крючковатый нос, впечатляюще широкие плечи, огромный рост». Впрочем, внешность в данном случае была обманчива, Бэйори отличался исключительно мягким нравом, часто страдал от неуверенности в себе и редко высказывал свое мнение.

«Он ждет, когда какая-нибудь хорошая женщина примет за него решение», — часто говорил Финнол, и Тэм полагал, что на самом деле так и есть. Финнол называл Бэйори ломовой лошадкой. Это скорее правда, чем лесть, — сильный, добродушный, верный Бэйори, твердо стоящий обеими ногами на земле.

«Если кто-нибудь откроет ворота, наша лошадка никогда не подумает, что можно уйти со двора», — как-то раз сказал Финнол — и оказался совершенно прав. Бэйори нуждался в том, чтобы его вели… или тащили.

Тэм снова посмотрел на своего товарища. Непослушные светлые волосы, мягкая, еще юношеская бородка — Бэйори ужасно напоминал соломенное чучело, потрепанное свирепым ветром.

Разговор за ужином не клеился, Финнол без устали рассуждал о предстоящем путешествии и язвительно насмешничал над теми, кто остался в Долине. Если в их компании Бэйори является ломовой лошадкой, то Финнол — это ворон: хитрый, постоянно настороже, но одновременно быстрый, преследующий собственные цели. И, как и ворону, Финнолу плевать на то, какое впечатление он производит на окружающих его людей.

Тэм переводил взгляд с одного на другого, удивляясь тому, что они родственники. Один умный, склонный к интригам, другой — надежный и спокойный. Однако сейчас они вместе, и их ждет приключение. Приключение, которое организовал Финнол. Потому что, несмотря на то что природа не наделила его способностью вести за собой других, если бы не его упорство, они так и остались бы в Долине.

— Я решил, — неожиданно заявил Финнол, — что хочу заполучить серую кобылу, чтобы вся Долина умерла от зависти. Она будет приносить мне жеребят, а я стану ими торговать.

— А мне казалось, ты твердо решил заиметь коня со звездой во лбу, — съехидничал Тэм.

— Я просто плохо подумал, Тэмлин. — Финнол помахал в воздухе обглоданной ножкой тетерева, которую держал в перепачканных жиром пальцах. — Серый — цвет раннего утра, цвет начала, он принесет мне удачу. А кобыла подарит жеребят. Я выберу из них самых лучших, чтобы лошадки, родившиеся следом, оказались такими же хорошими. Или даже лучше. Серая кобыла. Вот что мне нужно.

— Ты не сможешь назвать ее Вечерней Звездой, если, по-твоему, серый — это цвет утра, — заметил Бэйори, заставив себя присоединиться к легкой болтовне и стараясь справиться с дурным настроением. По своей природе он никогда не отличался мрачностью.

— Бэйори прав. Кстати, а почему серый также нельзя считать и цветом вечера?

— Каждый, кто прочел в жизни хотя бы одну книгу, знает, что у вечера пурпурные краски, Тэмлин. А что касается имени, я придумал другое, нисколько не хуже. Серый Камень. В честь родных моей бабушки. Имя такое легкое и одновременно надежное, как земля под ногами.

— У тебя всегда все продумано, — сказал Тэм. — А потом, когда ты вдруг передумаешь, оказывается, что у тебя опять полный порядок.

— Даже более чем полный, кузен. У меня все просто безупречно.

Слева от них кто-то откашлялся, и, дружно повернувшись, они обнаружили, что на границе света, отбрасываемого костром, стоит какой-то человек. Их так удивило его появление, что несколько мгновений никто не шевелился и не произнес ни слова.

— Если у вас все так здорово продумано, — заявил незнакомец спокойно, — может быть, поделитесь со мной? Я с радостью погрелся бы у вашего костра.

Жители Долины вскочили на ноги, Бэйори сжал в руке тяжелую дубинку. Их ночной гость, бросив один взгляд на великана, возникшего прямо перед ним, быстро вошел в круг света и протянул вперед руки ладонями вверх.

Вам не стоит меня опасаться, — сказал он, и на лице с аккуратно подстриженной бородкой появилась добродушная улыбка. — Я мирный путник и с радостью передам вам на хранение свой меч и лук, дабы доказать, что в мои намерения не входит причинить вам зло. — Он отстегнул ножны и протянул их Бэйори.

— Оставьте меч себе, — тут же сказал Тэм. — Мы рады приветствовать путника у нашего костра.

Несмотря на слова Тэма, незнакомец прислонил ножны к каменной стене и только потом подошел к костру. Тэм подумал, что для простого путника он слишком прилично одет. Он не сомневался, что перед ними не охотник и не траппер. Несмотря на удобный дорожный костюм, их гость явно был городским жителем — точнее, Тэм так думал, поскольку сам никогда в городе не бывал.

— Мне показалось, что я услышал выговор жителей Долины. — Незнакомец снова улыбнулся. — Меня зовут Алаан, а вы Тэм, Финнол и Бэйори. — Он рассмеялся, увидев удивление на лицах. — Прошу меня простить, но я некоторое время прислушивался к вашей беседе, чтобы наверняка убедиться в том, что вы не разбойники и не беглые преступники. В основном в горах встречаются добрые, честные люди, вроде вас, но далеко не всегда. Став старше, я стараюсь соблюдать осторожность — по мере возможности.

Тэм знаком показал Алаану, чтобы тот присаживался к огню.

— У нас тут не слишком изысканный стол, но еды на четверых хватит.

— Я привязал неподалеку лошадь, — сказал Алаан. — Пойду приведу ее.

Финнол бросил взгляд на меч у стены и шепотом спросил:

— Это оружие охотника, кузен, или воина?

Тэм внимательно посмотрел на длинный клинок с простой рукоятью и головкой:

— Ты прав. Но нас трое, а он один. Если бы он хотел нас ограбить, то мог обчистить лодку, пока мы спим. Он же слышал наш разговор.

Они вернулись к ужину, а вскоре появился Алаан, ведя на поводу нагруженного поклажей коня. Что-то нашептывая животному на ухо, он привязал его неподалеку. К костру Алаан подошел, неся в руках мех с вином и несколько сумок.

— У меня есть вино, я его пил и остался жив, а еще я могу кое-что добавить к вашему прекрасному столу, поскольку, с моей точки зрения, любой стол, вокруг которого собрались столь замечательные люди, следует назвать прекрасным. Не сосчитать, сколько раз за последнее время мне пришлось ужинать лишь в компании моего коня. Он умен, однако способен говорить только о еде, кобылах и о том, как в конце дня у него болят копыта. Я сыт по горло беседами на эти темы.

— Кто знает, возможно, вас и здесь ждет разочарование, — заявил Финнол. — Мы и сами только что обсуждали кобыл.

Алаан улыбнулся и налил каждому вина, которое оказалось гораздо лучше, чем можно было ожидать, и предложил своим новым знакомым козьего сыра с какими-то диковинными травами. И как-то так получилось, что уже через несколько мгновений, они перестали его смущаться. Во время трапезы они задавали друг другу вежливые вопросы, но в основном их внимание поглотила еда.

— Куда вы направляетесь, Алаан? — спросил Финнол, когда они растянулись около костра после ужина. — Решили навестить Долину Озер, чтобы насладиться ее красотой?

Алаан мягко рассмеялся, как человек, довольный тем, что ему удалось обрести компанию.

— На сей раз я не собираюсь останавливаться в Долине, хотя в прошлом мне доводилось там бывать. Делгерт Галлон по-прежнему живет на краю Долины?

— Живет, — ответил удивленный Бэйори, — хотя он уже совсем старый и слабый и почти оглох.

— Галлон брат кузена тетки Бэйори, или что-то вроде того, — пояснил Финнол.

— Меня огорчает, что он не совсем здоров. — Алаан, перестав улыбаться, покачал головой. — Но сейчас я направляюсь на юг.

— Мы тоже, — сообщил Финнол, — хотя и не можем присоединиться к вам. У нас лодка.

Тэм заметил, что Алаан удивленно нахмурился.

— Вы не боитесь реки? — ровным голосом поинтересовался он.

— Если вы имеете в виду стремнины и водовороты, — заявил Финнол, — мы боимся их, как и все нормальные люди. Если же вы намекаете на бабьи россказни… по правде говоря, мы больше опасаемся самих бабок, которые просто обожают болтать чепуху.

Алаан кивнул, но на лице у него появилась странная гримаса.

— В таком случае я не стану потчевать вас бабьими россказнями.

На мгновение воцарилось молчание, потом Бэйори едва слышно спросил:

— Вы же в них не верите, правда?

Алаан несколько секунд не сводил глаз со своей кружки, причем его лицо оставалось абсолютно спокойным в мерцающем свете костра.

— Должен сказать, что это не обычная старая река, — проговорил он наконец. — Однажды мне довелось по ней путешествовать. Именно тогда я и познакомился со стариной Галлоном — несколько лет назад он продал мне лодку, и я плыл по реке, только не до моря, как рассчитывал.

Он окунул кусок хлеба в соус и продолжал:

— Куда вы собираетесь попасть?

— В Иннисет.

Алаан задумчиво кивнул:

— Скорее всего на пути вам придется столкнуться с некоторыми проблемами, если удастся миновать Львиную Пасть без потерь. — Он взглянул на Финнола. — Вы собираетесь заплатить Льву за то, чтобы он вас пропустил, или это тоже россказни?

Прежде чем Финнол успел ответить, Бэйори сказал:

— Я готов заплатить. Это же всего лишь деньги. Мне известно, что многих сгубила жадность, когда они оказывались в Пасти.

— Всего лишь деньги! — фыркнул Финнол. Затем, повернувшись к Алаану, заявил: — Я не собираюсь швырять в реки денежки, которые достались мне с таким трудом. А Тэм и Бэйори могут делать, что пожелают.

— А вы, Алаан, — спросил Бэйори, — вы заплатили Льву, чтобы он вас пропустил?

— Да, и ни секунды не колебался бы, если бы мне пришлось выбрать этот путь снова. Когда вы увидите, как бушует вода вокруг Пасти, и услышите рев Льва… думаю, даже Финнол передумает. — Он улыбнулся, словно удачно пошутил. — Впрочем, я не сомневаюсь, что вы минуете Пасть без проблем. Наверняка всю свою сознательную жизнь вы провели в лодках. Однако будьте осторожны на реке Уиннд, поскольку она может вынести вас в самые неожиданные места и показать вещи, которые вам не понравятся.

Молодые люди переглянулись, Бэйори был явно смущен, но Финнол не сдержался и насмешливо хмыкнул.

— А правда, что жители Иннисета приносят своих мертвецов в жертву реке и не выходят на берег после наступления темноты? — спросил Бэйори.

— Ну, это трудно назвать жертвой, — улыбнувшись, ответил Алаан. — Они высыпают в реку прах умерших родных и ни за что не соглашаются хоронить их в земле. В соответствии с их верой закопать умершего родственника — хуже проклятия не может пасть на семью. Так наказывают только убийц. Впрочем, действительно, отправляя прах по течению реки, они таким образом пытаются задобрить населяющих ее духов. Я не знаю, как проходит сам торжественный ритуал, поскольку чужих на него не допускают, но мне кажется, они считают, будто заключили с рекой договор — она оставляет их в покое во время жизни, а они отдаются ей после смерти.

Финнол расхохотался, однако Тэм и Бэйори сохраняли серьезность, и он быстро замолчал.

— А после наступления темноты они выходят к реке?

— Городок построен на возвышенности, на противоположном берегу реки лежат поля, которые вода заливает во время половодья. Жители вынуждены каждый день отправляться туда на работу. Они и правда стараются держаться подальше от реки после захода солнца, а те, кто живет поблизости, запирают двери и ворота на крепкие засовы и никогда не оставляют открытыми окна, выходящие на реку. — Алаан оглядел своих слушателей и неожиданно улыбнулся. — Впрочем, все это бабьи россказни, а я обещал оставить их при себе.

Алаан всматривался в темноту с таким видом, будто к чему-то прислушивался. Тэму стало интересно, куда он направляется и откуда вообще тут появился. Судя по некоторым оборотам речи, он был человеком образованным, но и то, что их новый знакомый много путешествовал, не вызывало сомнений. Трудно сказать, что может делать такой человек здесь, вдали от городов, поскольку Долина представляла собой единственное место среди дикой природы, где жили люди. Время от времени на старой дороге появлялись какие-то путники, которые рассчитывали найти золото или серебро, но шахты давно истощились, и мало кому удавалось унести домой что-нибудь, кроме горького разочарования.

— Насколько я понимаю, вы занимались раскопками старых курганов и прошлись по полю брани? — Алаан кивнул в сторону вещей, которые чистил Бэйори. Когда никто не ответил, он продолжал: — Тут в земле можно найти много сломанных клинков и щитов, хотя думаю, что время их не пощадило. Вы решили прихватить с собой свои находки на продажу? Я спрашиваю только потому, что знаю человека, который интересуется подобными штуками, вы можете показать ему свою добычу.

— Мы не трогаем курганы, — тихо проговорил Тэм. — Мы нашли это в открытом поле. Все, что было сделано из железа или стали, давно превратилось в прах. Пару раз мы натыкались на ржавую пыль там, где когда-то лежал меч. Впрочем, сомневаюсь, что здесь осталось что-нибудь ценное — мечи, щиты и доспехи наверняка отправились вместе со своими владельцами в могилы.

— Тогда что же вам удалось найти?

Тэм видел, что Финнол бросил ему предупреждающий взгляд, но Алаан тоже его заметил и снова поднял руки ладонями вверх:

— Очень мудро с вашей стороны не доверять незнакомцу. Вы имеете полное право ничего мне не говорить.

— Дело вовсе не в том, что мы нашли что-то действительно ценное, — быстро ответил Финнол. — Диковинные монеты, точило, несколько пряжек и, как ни странно, женские украшения…

— Ну, тут нет ничего странного, — заявил Алаан. — Рыцари нередко надевали в бой украшения, принадлежавшие дамам их сердца, — чтобы продемонстрировать свои чувства. К тому же они верили, что это убережет их от ранения или смерти. Золото и серебро живет дольше железа и стали, даже дольше меди и бронзы. Драгоценности могут сохраняться веками.

— К сожалению, мы не нашли никаких драгоценностей, — сказал Тэм. — Мы собираемся добраться до Иннисета, купить там лошадей и вернуться назад.

— В Иннисете хорошие лошади, хотя в Песчаной Пустоши они лучше, но это дальше. Наверняка вам удалось отыскать что-то очень хорошее, раз уж вы решили отправиться в Иннисет, чтобы обменять свои находки на лошадей.

— Главным образом, дело в самом путешествии, — пожав плечами, ответил Тэм. — Мы ни разу не покидали родных мест, не бывали за холмами и решили посмотреть на мир, пока это еще возможно.

— Ты хочешь сказать, прежде чем вы женитесь и всерьез займетесь увеличением населения Долины?

Молодые люди смущенно заулыбались.

— Посмотреть на мир — дело хорошее, — сказал Алаан. — Но будьте осторожны. Во время путешествия, как правило, развивается особенная болезнь глаз. Довольно скоро оказывается, что, куда бы вы ни посмотрели, вам начинает казаться, что дома лучше, а женщины все какие-то не такие. — Он стал еще серьезнее и продолжал: — Я говорю исходя из собственного опыта. Кстати, а вам не попадались веши со знаком Рыцарей Обета?

— Только вот это, но мы не совсем уверены.

Тэм дал знак Бэйори, у того на лице на мгновение возникло удивленное выражение, но затем он молча протянул рукоять кинжала, которую полировал, Тэму, а тот в свою очередь отдал ее Алаану.

— Все так нечетко… Мне кажется, что тут лебедь, а здесь лев.

Алаан поднес рукоять к огню и начал медленно поворачивать. Затем вылил немного вина на пепел и, размешав его палкой, намазал этой смесью крестовину рукояти. Словно по волшебству миру явилось несколько едва различимых линий.

— Многие посчитали бы, что кинжал принадлежал Рыцарю Обета, — проговорил он через мгновение, — хотя я уверен, что это не так. Вы правы, трудно определить наверняка, особенно при таком тусклом освещении, но тут выбиты не лев и не лебедь. Очень похоже на знак Рыцарей, это сделано намеренно. Видите журавля? Герб принцев Алетона — союзников Рыцарей в их многолетней борьбе. Последний принц пал во время сражения у моста Теланон. Здесь. — Он махнул рукоятью в сторону темного леса. — Однако есть еще один, более убедительный довод, подтверждающий мою правоту. На протяжении многих лет эмблемы Рыцарей менялись.

Когда орден только возник, король Тинн подарил его членам знак лебедя и льва, но затем им на смену пришел серебристый дуб и, в конце концов, ветвь дуба. Если бы на рукояти были лев и лебедь, это означало бы, что кинжал очень древний. Настолько древний, что он никак не мог пролежать столько времени в земле. Но должен заметить, что вам удалось отыскать очень ценную вещь. Не отдавайте ее меньше чем за пять орлов. Кому вы собираетесь ее продать?

— В городе Иннисет живет человек по имени Трак, — ответил Финнол. — Говорят, он дает хорошие деньги за такие штуки.

— Морган Трак еще ни разу в жизни ни за что не заплатил честно! — рассмеявшись, заявил Алаан.

— Вы о нем слышали?

— Я его знаю. Он не добрее бандита с большой дороги. Трак заплатит вам десятую часть того, что собирается выручить сам, уж можете не сомневаться. И не вздумайте покупать у него лошадей. Он запросит с вас в четыре раза больше, чем любой другой торговец. Будьте осторожны, иначе падете жертвой его добродушия и ласковых улыбок.

Друзья переглянулись.

— Вы говорите, мы сможем получить за эту штуку пять орлов? — спросил Финнол.

— Без проблем. В Вестбруке она будет стоить в три раза больше. Если решите продавать рукоять в Иннисете, помните о том, что им придется везти ее вниз по реке, чтобы найти покупателя. Если Трак откажется заплатить вам пять орлов, скажите, что направляетесь на ярмарку в Вестбрук. Он сразу поведет себя иначе. Если хотите, я с удовольствием посмотрю ваши находки и скажу, сколько они могут стоить.

— Замечательно, — проговорил Бэйори и взглянул на своих товарищей, он явно был доволен тем, что им удастся выручить больше, чем они предполагали.

«Может, теперь путешествие покажется ему более привлекательным», — подумал Тэм.

— У нас все в лодке, — сказал он. — Если утром у вас будет время, можно посмотреть при нормальном свете.

— У меня есть время, и это самое меньшее, чем я могу отблагодарить вас за гостеприимство. — Алаан оглядел темные стены. — Наверное, за прошедшие годы здесь многие разбивали лагерь, а потом проводили целые дни в поисках сокровища Рыцарей Обета. Вы тоже мечтаете его найти?

Все трое смущенно замолчали. Через некоторое время Тэм проговорил:

— В детстве, оказавшись здесь впервые, мы об этом мечтали, но нам попалось только несколько безделушек. Затем мы узнали, что жители равнин ценят старинные вещи, и потому каждый год, после того как заканчивались весенние полевые работы, мы возвращались сюда и некоторое время копали и просеивали землю. Мы надеемся, что теперь наши труды будут вознаграждены.

— Дед Тэма утверждает, что никакого сокровища не было и в помине. Да и Рыцари Обета тут не сражались, — сказал Финнол.

Алаан сел поудобнее и, глядя в огонь, проговорил:

— Может, он прав, а может, и нет. Вы наверняка знаете, что башня принадлежала Рыцарям, поскольку они присматривали за шахтами в горах, где добывали золото и серебро. Когда-то шахты были баснословно богаты, и битва у моста Теланон как раз и началась за владение ими. Говорят, что Рыцари больше не охраняли сокровище, поскольку взимали огромную плату за свою службу и король запретил им это. Однако до сих пор сохранилась старая баллада, из которой становится ясно, что по крайней мере один Рыцарь здесь сражался.

Алаан откашлялся и запел чистым, звонким тенором:

Тэм бросил взгляд в щель между камнями и увидел среди ветвей яркие звезды. Голос реки раскатистым эхом отзывался в пропасти внизу. Над разрушенной крепостью пел козодой.

— Только часть баллады, однако любому ясно, что под сокровищем имеется в виду ребенок — в отличие от других версий. Первоначально она записана в Эйореле, но я исполнил ее точно. Помните, «чей щит листьями дуба украшен»? Значит, речь идет о Рыцаре Обета. С другой стороны, это всего лишь песня. — Алаан пошевелился, чтобы вытянуть ноги, которые у него затекли, словно он был в пути несколько дней.

Все молчали, в ветвях шуршал легкий ветерок, и листья что-то лепетали ему в ответ на языке, которого Тэм не понимал. Казалось, все тщетно прислушиваются, пытаясь разобрать незнакомые слова.

— Я слышал похожую старую песню, — сказал наконец Тэм. — Мой дед знает много сказок и баллад, которым он научил отца, хотя мне пели только некоторые из них. Дед потерял интерес к преданиям, когда умер отец. — Неожиданно Тэму стало не по себе оттого, что он рассказывает о себе совсем незнакомому человеку, но мягкие манеры и явный интерес Алаана заставили его успокоиться.

— Может быть, споешь что-нибудь? — попросил тот, потирая колено. — Меня интересуют древние стихи.

Он собирался сказать что-то еще, но тут в оконном проеме, теряющемся в тенях наверху, появился силуэт птицы. Алаан протянул руку и начал издавать необычные звуки — то ли свист, то ли детский лепет. Птичка, похожая на маленькую ворону, испуганно подпрыгивала на месте и не желала слетать вниз.

— Он стесняется незнакомых людей, — сдаваясь, заявил Алаан.

— Твоя ворона?

— Птичка моя. Но это не ворона. Уист. По-видимому, он родня воронам и сойкам, только меньше размером и поет приятнее. Правда, когда он напуган, то издает пронзительный крик, от которого и произошло его название. Эти птицы охотятся по ночам. Я не знаю, какую добычу они находят в темноте, но мне известно, что они промышляют вместе с козодоями и совами. Я нашел Жака в стволе дерева, в которое угодила молния, — он единственный из всей семьи остался в живых. Я его вырастил и с тех пор не могу от него избавиться. Куда бы я ни направлялся, он следует за мной и доставляет мне кучу неприятностей: тащит все блестящее, хотя я не имею ни малейшего представления о том, что он потом делает со своей добычей. Частенько я не вижу его по нескольку дней, но он всегда возвращается. — Алаан пошарил в одной из сумок и достал орехи, которые рассыпал по земле.

— Вы знаете древние языки? — спросил Тэм, вспомнив, что сказал Алаан про историю баллады.

— Ты видишь перед собой проклятие нескольких достойных ученых мужей. Боюсь, я их разочаровал, но они сумели привить мне любовь к старым песням и сказаниям.

Уист слетел на землю, набрал полный клюв орехов и быстро вернулся на свое место.

— В свете костра он кажется темно-синим, — сказал Финнол, который всегда все замечал.

— Да, при определенном освещении он синий, иногда становится темно-серым, но в основном он черный. Отличный цвет для ночной птицы.

Тэм поднял голову, чтобы посмотреть на птичку, которая ловко расправлялась с орехами, аккуратно разложенными на подоконнике.

— Если не ошибаюсь, уисты водятся в Форлине. Получается, тебе повелось побывать в очень дальних краях.

— Верно, довелось. — Алаан повернулся к Тэму, на лице у него читалось удивление и любопытство одновременно. — Как давно твоя семья поселилась в Долине, Тэм?

— Мой прадед был первым. Говорят, он приехал из Келла, но я не уверен, что кто-нибудь знает наверняка.

— Семья, которая передает из поколения в поколение старинные предания и не знает собственной истории?.. Как твоя фамилия?

— Лоуэлл.

— Довольно распространенная в Долине, — заметил Алаан. — Впервые появилась в Пустоши Хелфинг, а теперь людей с такой фамилией можно найти в самых разных местах. — Он не сводил глаз с Тэма.

Шум крыльев заставил всех поднять головы — уист исчез в сгустившихся сумерках.

— Теперь, пока Жак не вернется, я буду беспокоиться, что он попал на обед к филину, — проговорил Алаан, покачав головой. — А что делали твои предки в Келле?

— Думаю, были воинами, хотя точно никто не знает, — пожав плечами, ответил Тэм.

— Ты сказал, что твой отец умер?

Тэм кивнул:

— Когда я был ребенком.

— Мне очень жаль, — мягко проговорил Алаан и начал разгребать угли маленькой палочкой. — Последние войны заставили многих отказаться от своего прошлого и взять себе новое, простое имя. Их потомков можно отыскать в самых разных уголках в землях, расположенных между горами. Лучше не тревожить тлеющие угли, — заключил он и принялся ворошить угли. — Впрочем, сейчас это уже не имеет значения. — Неожиданно из почти потухшего костра вырвался тонкий язык пламени, ужасно похожий на сердитую змею. — Просто поразительно, сколько всего утеряно в войне: разрушены учебные заведения, сожжены библиотеки, ученые убиты, люди голодают или умирают от болезней… Сколько же горя несет с собой война! До того, как Реннэ и Уиллсы раскололи королевство, земли между горами считались царством цивилизации… — Алаан замолчал, словно смутившись своей вспышки.

— А Реннэ и Уиллсы продолжают враждовать?

Алаан вытащил палку, кончик которой тлел, из огня.

— Ну, заключено некое подобие мира, хотя я думаю, что они никогда не сдадутся. Уиллсы сейчас оказались в сложном положении и не могут содержать армию. Если бы то же самое произошло с Реннэ, мы могли бы чувствовать себя спокойно — по крайней мере некоторое время. Возможно, наступит день, когда они поймут, что именно глупая вражда довела их до нынешнего состояния — две гордые семьи, испытывающие невероятные трудности.

В настоящий момент они сражаются друг с другом только на турнирах, а поскольку Реннэ и Уиллсы ведут себя тихо, на землях между горами царит относительный покой. Я молю богов, чтобы это продолжалось как можно дольше.

Алаан задул огонь на конце палки, несколько мгновений ее рассматривал, затем бросил в костер. Симпатичный, веселый человек куда-то исчез, его место занял усталый, грустный путник.

— Пожалуй, пора спать, хотя мне и жаль оставлять такую приятную компанию. У вас принято охранять лагерь ночью?

Тэм покачал головой, и Алаан встал, поблагодарил их за доброту и направился к узлам, которые снял со спины лошади. Когда он скрылся за стеной в поисках уединения, Финнол повернулся к Тэму:

— Ну, что скажешь, кузен? Что ты о нем думаешь?

— Думаю, можно провести с ним вместе много лет, — покачав головой, сказал Тэм, — и не понять, что он собой представляет.

— У меня сложилось впечатление, что он считает твою семью чем-то вроде беженцев, — насмешливо проговорил Финнол.

— Каждая семья, поселившаяся в Долине, от чего-то бежала, — ответил Тэм. — Я никогда не думал, что моя семья отличается от остальных. Давайте спать, — заявил он, поднимаясь.

Бэйори посмотрел на него и быстро отвел глаза. Тэм не удивился бы, если бы на следующее утро они с Финнолом остались вдвоем.

Завернувшись в одеяло, Тэм еще долго лежал без сна, глядя на яркую луну. «Мы все из разных мест, — говорил дед, когда Тэм спрашивал его, правда ли, что их семья не из Долины. — Кто-то прибыл сюда раньше нас, но мы все здесь чужие. Мы издалека. Тут нечего стыдиться и нет ничего загадочного. Как и многие другие, мой отец, вынужденный спасаться бегством, привел свою семью на север. Мы имеем право жить в Долине, а местные жители — как и те, кто приехал до нас и после, — были к нам добры».

Больше он ничего не говорил, хотя его ответы не слишком удовлетворяли Тэма. Однако все, кто поселился в Долине, изучали военное искусство старательно и всерьез. Мальчишек учили держаться в седле, управляться с копьем и мечом. Тэм множество раз слышал о том, что лучники из Долины могут посоревноваться в мастерстве с теми, кто живет в землях между горами. Конечно, жителям Долины нередко приходилось защищать себя и свои семьи за прошедшие годы, но если быть честным до конца, фермеры и купцы не уделяют столько внимания навыкам ведения боя.

Его отец частенько отправлялся патрулировать дороги. В то время поговаривали, что на севере неспокойно, и поток беженцев никогда не иссякал, многие искали мира и безопасности, — но не все. Тэм тогда был всего лишь мальчишкой, однако он помнил, как уходил отец в тот последний раз. Вместо него вернулась лишь весть о его смерти. Похоронили его в какой-то неизвестной могиле — никто не знал где.

Постепенно луна скрылась за вершиной холма, и Тэм заснул. Прежде чем окончательно провалиться в сон, он вспомнил, как отец едет верхом по утоптанной дороге от их дома — лошади идут медленно, опустив головы, словно им совсем не хочется покидать родные места.

Тэм проснулся от того, что кто-то тихонько тряс его плечо.

— Отец…

— Тише, — прошептал Алаан. — В лесу неподалеку какие-то люди, они ведут себя совсем не так, как принято у тех, у кого добрые намерения.

Тэм сел и прислушался. Костер превратился в груду пепла, но запах прогоревшего дерева витал в воздухе. Свет звезд заливал разрушенную башню, внизу, набегая на камни, бурлила река.

И тут раздался тихий треск, словно кто-то наступил в темноте на сухую ветку.

— Я слышу, — тихо сказал Тэм.

Скорее всего он не испугался бы людей, неожиданно возникших из темноты — они могли, как Алаан, присматриваться к ним, чтобы решить, не разбойники ли они, — но Алаан был явно встревожен.

«Почему они за ним гонятся?» — подумал Тэм.

Сверху раздался тихий свист. Птица Алаана предупреждала своего хозяина об опасности.

— Возможно, сам того не желая, я навлек на вас беду, — по-прежнему тихо сказал Алаан. — Если у тебя есть клинок или лук, лучше его достать.

Тэм натянул сапоги и вытащил лук, в то время как Алаан отправился будить остальных. Тэм скорчился, прячась в тени, и принялся всматриваться в темноту. Слишком много дыр в старых, полуразрушенных стенах.

Что-то прячется в темноте. Нет ничего более страшного, чем неизвестная опасность, поджидающая тебя во мраке ночи.

— Кто они? — спросил Финнол, вскакивая на ноги.

— Люди, с которыми лучше не встречаться, — ответил Алаан. — Идите за мной. Возьмите только оружие.

Он вывел их из развалин через дыру, когда-то бывшую окном, и, стараясь не шуметь, они направились к деревьям. Тэм шел последним, напряженно вслушиваясь, нет ли погони.

«А что, если Алаан разбойник?» — подумал он.

Но заставил себя прогнать эту мысль. У них за спиной раздавались тяжелые шаги — какие-то люди обыскивали крепость.

— Мы идем к скалам, — прошептал Финнол.

— Я знаю дорогу, — не замедляя шага, ответил Алаан.

Ветви деревьев почему-то постоянно лезли Тэму в глаза, клочья паутины липли к лицу. Но он продолжал идти вперед, стараясь не отставать в кромешной темноте от остальных. Как Алаану удавалось не сбиться с тропинки?

Неожиданно впереди стало светлее, появилось открытое пространство среди деревьев — место, где дорога выходила к мосту.

Алаан остановился и повернулся к ребятам:

— На мосту всего три человека. Они не ожидали, что мы пойдем этой дорогой.

— А как мы сюда попали? — прошептал Финнол. — Между крепостью и мостом полно крутых обрывов.

Алаан проигнорировал его вопрос.

— Слушайте меня внимательно. Вам еще не доводилось встречать таких людей. Ради достижения своих целей они не останавливаются ни перед чем. Лучше, чтобы они не знали, кто вы такие. Я уведу их от моста. Быстро переходите на другую сторону и не останавливайтесь, пока не доберетесь до Долины. Вы меня поняли?

Однако Тэм различил шум у себя за спиной.

— Они сзади! — прошептал он.

Люди на мосту его услышали, один из них подал голос, и Алаан ответил так, будто был одним из них. А потом выскочил на открытое пространство. У входа на мост стояло три человека в черных плащах, свет звезд отражался от их мечей и железных шлемов. Не теряя ни секунды, Алаан испустил боевой клич и бросился к ним.

От неожиданности незнакомцы попятились, один из них споткнулся и упал на колени. Меч Алаана сверкнул в свете звезд, и незнакомец повалился лицом в землю.

Другой уронил оружие и отпрыгнул назад, с криком боли прижав руку к плечу. Алаан отогнал третьего от входа на мост и крикнул:

— Переходите на другую сторону. Быстро! Не ждите меня.

Финнол, которого не пришлось долго уговаривать, метнулся к мосту. Бэйори оглянулся через плечо, словно не хотел оставлять Алаана в одиночестве, однако Тэм подтолкнул его вперед, и они помчались вслед за Финнолом.

— Это не наше дело, — прошипел он, не останавливаясь, но, услышав крики и шум сражения у себя за спиной, засомневался, что они поступают правильно.

Если Алаан разбойник, почему он остался охранять мост, а им помог спастись?

Тэм остановился, вытащил из колчана стрелу и выпустил ее в толпу людей, выбежавших на мост. Затем еще одну и еще. Ответная стрела отскочила от каменной балюстрады в футе от Тэма, и Бэйори, схватив его за плечо, потащил за собой.

Тэм успел только увидеть, как нападавшие отчаянно размахивают мечами над распростертым на каменном мосту человеком, чей плащ, залитый светом звезд, развевается на ветру.

Затем они бросились вперед, кольчуги глухо стучали, отмечая их шаги. Тэм и Бэйори бежали не останавливаясь, но, добравшись до противоположного берега, они услышали, как по старой дороге им навстречу мчатся какие-то люди.

— За мной, — прошептал Тэм и бросился в кусты.

К реке вела крутая извивающаяся тропинка, и даже Тэм, несмотря на то, что хорошо ее знал, с трудом удерживался на ногах. Вряд ли преследователи осмелятся броситься в погоню.

Через несколько мгновений они выбрались на скалистый уступ у кромки воды и, скорчившись, чтобы оставаться незаметными, попытались отдышаться. Сверху кто-то крикнул, ему ответили с моста. Затем в скалу у самых ног Финнола ударила стрела.

— Стреляют с моста! — крикнул он и метнулся в тень уступа.

В кустах раздался треск, в воду полетел громадный камень. Стрелы продолжали падать вокруг.

Финнол, не раздумывая, бросился в воду и начал пробираться вдоль уступа, стараясь сохранить равновесие на мокрых камнях.

— Они не оставят нас в покое, — с трудом переводя дыхание, проворчал Бэйори и поспешил за Финнолом.

Тэм выпустил две стрелы в неприятеля, засевшего на мосту, и последовал за товарищами. Он уже жалел, что привел их к реке. Если они двинутся вниз по течению, их подстрелят с моста, а против течения далеко не уйти. Он услышал, как на уступ у воды спрыгнул один из преследователей, за ним другие.

Тэму с трудом удавалось не намочить тетиву.

— Подержи меня! — попросил он Бэйори и почувствовал, как тот ухватил его за одежду, не давая течению утащить за собой.

Тэм вставил стрелу и выстрелил в человека, которого едва видел в двадцати шагах от себя.

Тот вскрикнул и упал. На скале тут же появился еще один враг, который предусмотрительно пригнулся. Тэм снова выстрелил, и преследователь помчался назад к тропинке.

Тэм подарил свой любимый лук из дерева якка реке и повернулся, чтобы последовать за друзьями. Он слышал, как они тяжело дышат где-то впереди, отплевываясь холодной, металлической на вкус водой. И отчаянно ругаются — от страха.

«Вверх, — подумал Тэм, — нужно лезть вверх».

На старой, потрескавшейся от времени скале тут и там возникали уступы, поросшие жидкими кустами и папоротниками. Казалось, прямо в голом камне пустили корни маленькие, чахлые сосенки и кедры. «Может быть, удастся забраться наверх и спрятаться, — подумал он. — Может быть».

Стрелы продолжали искать их в темноте, время от времени пролетая совсем рядом. Тэм надеялся, что его друзья не пострадали. Неожиданно он нащупал край скалы и, подняв голову, разглядел небольшой веерообразный уступ — примерно на высоте семи футов, чуть дальше росло дерево. А вдруг им удастся до него добраться?

— Финнол, — прошептал он так, чтобы только друг услышал его голос за шумом реки. — Иди сюда. Нам придется подниматься здесь.

Может быть, Бэйори способен и дальше сражаться с рекой, но Тэм понимал, что Финнол долго не протянет. Да и сам он тоже.

Он почувствовал, как в темноте на него налетел Бэйори, который не рассчитал расстояние, а Финнол выплюнул воду, неожиданно набравшуюся в рот.

— Залезем наверх и спрячемся поддеревом. Помогите мне. — Тэм подтянулся на руках, стараясь не обращать внимания на то, как отчаянно скользят мокрые сапоги по камню.

Ветка кедра мягко коснулась его лба, словно предупреждая о своем присутствии в темноте, и, воспользовавшись предложенной ею помощью, он выбрался наверх. Не теряя ни минуты, Тэм помог Финнолу, а затем они ухватили за руки Бэйори и втащили его на уступ. Тот повалился прямо на них.

Отчаянно дрожа в мокрой одежде, юноши, стараясь не шуметь, быстро спрятались под деревом. Разглядеть лица друзей в темноте Тэм не мог, но слышал их тяжелое дыхание и понимал, что они изо всех сил стараются справиться с паникой. Он напряженно вслушивался, пытаясь понять, где преследователи. Время от времени доносились отдельные крики, но они становились все реже, и в конце концов Тэм почувствовал, что cтpax начал отступать. Друзья устроились в своем убежище поудобнее и принялись ждать.

Последние звезды растаяли в сером предрассветном сиянии, и постепенно ожил привычный, такой знакомый ребятам мир. Тэм не сомневался, что ветви дерева скрывают их от тех, кто засел на мосту или решился забраться в холодную воду. Только вот он не знал, что делать дальше. Не сидеть же здесь вечно.

— Давайте посидим тут тихо до полудня и посмотрим, что произойдет, — предложил Финнол. — Если все будет спокойно, вернемся в Долину.

— Я согласен, кузен, — прошептал Бэйори. — Нужно предупредить наших, что тут объявились такие люди.

— Такие люди? — переспросил Тэм. — А кто они такие и за что убили Алаана?

Ответа не было.

Тэм не мог поверить: человек, разделивший с ними ужин еще вчера вечером, умер, возможно, из-за того, что его потянуло к теплу и захотелось оказаться рядом с другими людьми, — он не сомневался, что именно их костер привлек тех страшных незнакомцев.

— Алаан сказал, что знаком с Галлоном. Может быть, нам удастся что-нибудь у него узнать или хотя бы послать весточку родным Алаана.

Тэм осторожно выбрался на край уступа и выглянул в просвет между ветками.

— Ну, что ты видишь? — спросил Финнол, который всегда отличался нетерпеливым нравом.

— Никаких людей. Нет… — Тэм замолчал, уверенный в том, что ошибся, но несколько секунд спустя ему пришлось признать горькую правду. — Печальные вести, ребята. Лодка исчезла!

Бэйори и Финнол подползли к нему и устроились рядом. Тэм услышал, как Финнол тихонько застонал. Бэйори молчал. Они с Тэмом медленно опустились на холодный камень. Никто не произнес ни слова. Потеря лодки и необходимость на время расстаться с мечтой о путешествии по реке отодвинула на второй план радость от того, что им посчастливилось остаться в живых. Финнол продолжал оглядывать окрестности, Бэйори и Тэм сидели, погрузившись в грустные размышления.

— Если бандиты ушли, глупо здесь прятаться, — заявил Финнол. — Эй!.. Что такое?

Все трое замолчали и принялись прислушиваться, пытаясь отделить голос реки от едва различимого звука.

— Флейта? — спросил Бэйори.

— Песня, я уверен, кто-то поет, — ответил Тэм.

Через несколько мгновений они разглядели одну из громадных лошадей фаэлей, запряженную в яркую кибитку странников. На высокой скамье Тэм увидел мужчину и женщину, чьи черные волосы развевались на ветру, свободно разгуливающему по равнине у реки.

Жители Долины называли их черными странниками за цвет волос и глаз. А иногда — несущими лихорадку. Поговаривали, будто они напустили на земли между горами черную лихорадку.

— Пожалуй, можно и выбраться, — заявил Финнол и спрыгнул в реку. Радостно улыбаясь, он посмотрел на приятелей. — Даже самые отчаянные бандиты не станут связываться с нашими странствующими друзьями.

— Не стоит раньше времени считать их друзьями, — предупредил его Тэм, спрыгивая в воду. — А если это фаэли, которых мы не знаем?

Течение подхватило Тэма и быстро вынесло к тропинке — к тому месту, где он ночью подстрелил одного из преследователей. Впрочем, если камни некоторое время назад и оросились кровью, река смыла все следы. Неожиданно ночные события показались Тэму нереальными, словно ему приснился дурной сон. После холодной ночи, проведенной под деревом, тропинка выглядела особенно крутой. Финнол даже остановился, чтобы передохнуть. В конце концов они выбрались на поляну, причем как раз в тот момент, когда мимо катила одна из огромных кибиток.

Тэм много раз видел могучих лошадей фаэлей, но все равно никак не мог к ним привыкнуть. Самые крупные ломовые лошади, которых разводили в Долине, достигали восемнадцати ладоней в высоту, эти были на четыре ладони выше. А некоторые даже на шесть! Иными словами, в плечах они на целый фут возвышались над Бэйори.

Темноволосые детишки бежали рядом с кибитками, а одна девчонка, лет десяти или двенадцати, вцепилась в колесо высотой со взрослого мужчину и, поставив ноги на обод, сделала полный круг в воздухе и только после этого отпустила руки. «Вот так и появилась акробатика», — подумал Тэм.

На высоком сиденье фургона ехали пожилые люди, наслаждаясь теплыми лучами утреннего солнца. Тэму фаэли в их ярких одеждах и позвякивающих украшениях всегда казались похожими на свободных птиц, в особенности когда он сравнивал их с жителями Долины, почему-то предпочитавшими темные цвета. И, точно птицы, они путешествовали по землям между горами, появляясь на севере весной и возвращаясь на юг перед наступлением зимы.

«Бродяги, которые не могут сидеть на одном месте», — говорили о них трудолюбивые, обстоятельные жители Долины, впрочем, только между собой. Все боялись проклятия странника.

Как правило, фаэли держались особняком, но однажды группа странников застряла в Долине из-за того, что неожиданно рано наступили суровые холода. Им пришлось зимовать в стогах сена, сложенных в сараях. Многих они пугали, а кое у кого вызывали изумленное любопытство. Многие девушки не смогли устоять перед чарами загадочных странников, а парни совершали глупости ради женщин-фаэлей. Тэм прекрасно понимал, в чем тут дело. Не будь он тогда мальчишкой, он и сам вел бы себя так же.

Однако фаэли придерживались собственного кодекса чести и с тех пор особым образом относились к жителям Долины — своим «спасителям». Разумеется, фаэли по-прежнему не допускали их в свой мир, но по крайней мере перестали смотреть свысока, как на всех остальных.

Одна из массивных кибиток остановилась, когда появились Тэм и его друзья, громадный конь, словно корабль под парусами, прошел еще несколько шагов, прежде чем замереть на месте.

Фаэль, управлявший кибиткой, настороженно рассматривал ребят.

— Должно быть, вы из Долины, — промолвил он наконец. — Мне говорили, что вы одеваетесь в лохмотья, но… — Троица искателей приключений оглядела друг друга с ног до головы, впервые после вчерашнего вечера у костра — мокрые, оборванные, грязные.

На сиденье рядом с кучером тут же появилась куча ребятишек, которые с напряженным любопытством глазели на незнакомцев. Фаэль произнес одно слово на своем языке, обращаясь к жене, та рассмеялась и тут же прикрыла рот ладошкой.

— А я слышал, что фаэли ведут себя гораздо более вежливо с людьми, спасшими им жизнь, — тут же заявил Финнол.

— И это правда. Но ни я и никто из членов моей семьи не обязан жизнью лично тебе. К тому же от вас пахнет рекой. — Мужчина улыбнулся Финнолу. — Думаю, вы заблудились, — сказал он и показал на дорогу. — Идите в ту сторону, через несколько часов вы будете в Долине.

— Мы не заблудились, — быстро заговорил Тэм, не дав Финнолу снова открыть рот. — У нас гораздо более серьезные проблемы. Ночью на нас напали разбойники, наш спутник убит.

Лицо странника сразу стало серьезным, а его старший сын тут же куда-то умчался с поручением.

— Сколько разбойников?

Тэм, взглянув на приятелей, пожал плечами:

— Они напали на нас, когда мы спали, в темноте. Думаю, по меньшей мере двадцать человек.

Финнол и Бэйори закивали. Мужчина склонил голову набок и презрительно фыркнул:

— Какие же это разбойники! Разве двадцать человек способны продержаться, устраивая рейды на северной дороге? Кроме нас, по ней никто не путешествует. Правда, иногда сюда забредает какой-нибудь дурак в надежде найти в горах золото…

— Тем не менее на нас напали вооруженные люди.

Фаэль обменялся взглядом с женой. В этот момент появился мальчишка лет десяти и что-то сказал ему на своем языке.

— Сегодня поставим палатки здесь, — заявил фаэль. — И вы расскажете свою историю остальным. Как вы думаете, эти люди ушли отсюда?

— Не знаю, — пожав плечами, ответил Тэм. — Мы разбили лагерь в старой башне и не рискнули туда вернуться. Ночью мы прятались в скалах у реки.

Мужчина передал жене поводья и, взяв из кибитки меч и лук, спрыгнул на землю.

— Кто из вас стреляет из лука?

— Тэм, — тут же ответил Финнол.

Фаэль вручил Тэму свой лук и колчан со стрелами.

— Покажи мне это место, — попросил он и пошел вдоль длинной линии повозок, держа в руке меч.

Весть о том, что произошло, быстро облетела караван, и им вслед смотрели мрачные, недружелюбные лица. Фаэль, которого звали Туан, зашагал по мосту, на котором растянулось еще около дюжины фургонов. По дороге к ним присоединилось два молодых человека, оба с мечами и луками. Во всех кибитках сидели мужчины с оружием наготове, женщины быстро поднимали детей и отправляли их в заднюю часть повозок, откуда те с любопытством наблюдали за незнакомцами.

Лагерь ребят представлял собой поле битвы — мешки порваны, повсюду разбросано их содержимое. Лошадь и вещи Алаана исчезли. Остались только ножны, которые он, вероятно, отбросил в сторону предыдущей ночью.

— Говорите, Алаан? — Фаэль внимательно рассматривал уничтоженный лагерь, поверив наконец в рассказ ребят. — Что он собой представлял?

— Речь образованного человека, — ответил Финнол, — и хотя он прекрасно чувствовал себя в лесу, было видно, что он рожден для другой жизни. — Финнол задумался на мгновение, наморщив лоб. — У него была дрессированная птичка… он назвал ее «уист». Нам так и не удалось узнать, что его сюда привело и куда он направлялся. Думаю, он сказал бы нам утром, потому что, похоже, не очень спешил. Да и погони не опасался.

— А вы что здесь делали? — спросил Туан, глядя на Финнола.

— Мы решили навестить призраков павших воинов. Мы, в Долине, верим, что так можно стать сильнее.

Тэм наградил кузена сердитым взглядом.

— Мы надеялись откопать на поле что-нибудь стоящее. Мы занимаемся этим вот уже три года и собирались отвезти свои находки вниз по реке, чтобы продать, а на вырученные деньги купить лошадей. Только наша лодка пропала.

Туан немного наклонил голову набок и посмотрел на реку:

— Не похоже, чтобы люди, на вас напавшие, приплыли по реке.

Тэм знал, что он прав: река вытекала прямо из Долины, а плыть против течения, даже небольшое расстояние, невозможно.

— Значит, следует предположить, что они прискакали на лошадях. Не кажется ли вам странным, что всадникам могла понадобиться ваша лодка? — Туан наклонился и принялся разглядывать землю. — Возможно, она сама уплыла. Если духи реки будут к вам благосклонны, вы найдете ее в какой-нибудь заводи, чуть ниже по течению.

Тэм с Финнолом переглянулись, и Финнол почти незаметно покачал головой. Ни тот ни другой не верили, что лодку унесло течение. Прежде чем разбить лагерь, они вытащили ее на берег и надежно привязали к дереву.

Туан, погрузившись в размышления, разглядывал уничтоженный лагерь.

— Соберите свои вещи, — сказал он наконец, подтолкнув ногой к Финнолу небольшую кучку одежды. — Вам придется повторить ваш рассказ.

— Возможно, мы последуем вашему совету, — заявил Тэм, — и поищем лодку на реке. Она вполне могла налететь на мель. Тут иногда случаются и более странные вещи.

— Возьми мой лук, — посоветовал Туан. — Кто знает, какие еще опасности поджидают вас в лесу.