Рассказывают про одного человека, искателя смысла жизни. Он обошел весь мир. Был среди обжигающих песков пустынь, бродил по берегу океана, лазил на самую высокую вершину мира. Он беседовал с Солнцем, соблазнял Луну, шутил с волной морской, убегал от смерча, спасался от землетрясения, укрывался в пещерах от хищников, прятался от людей. Он научился жить с природой, и она, по-своему, берегла его. Берегла, возможно, для того, чтобы в один дождливый вечер он попал в жилище отшельника, не Бога, а отшельника. Этот отшельник никуда и никогда не ходил и ничего не искал, даже пропитания. Люди сами приносили ему еду. Приносили просто потому, что он согласился жить недалеко от них.

Увидев, как отшельника любят люди, искатель божества задал ему свой главный вопрос: «Скажи, чего я ищу? Зачем я?»

— Почему же ты не стал задавать этот вопрос Солнцу или Луне? Почему ты не стал задавать его своему Богу? Почему ты не обратился за помощью к летней ночи или волне морской? Почему? Ты же знаешь их язык. — в свою очередь спросил отшельник.

— Почему? И почему я этого не сделал?

— Потому что тебе нужен ответ именно от человека. Человечество — это своеобразный биологический вечный двигатель. Люди как порождают себя, с помощью себя и других, так и пожирают себя, с помощью себя и других. Пожирают и порождают. Порождают и пожирают, как образно, так и по настоящему. Поэтому-то все дороги в мире людей всегда проходят через них самих: через тела, разум и души. Уйти от людей — значит перестать быть человеком. Поэтому ты пришел со своим вопросом к людям. И люди тебе ответят так.

Хочешь уйти в вечность — найди женщину, которая именно для тебя откроет свое тело.

Хочешь понять, как устроен мир и зачем ты в него пришел — открой свой разум коллективному человеческому разуму.

Хочешь прожить жизнь всех людей и собрать в своей судьбе все остальные судьбы — не бойся входить в чужие души — там нет ничего личного, и всегда держи открытой свою.

И на этом закончилась известная нам история искателя смысла жизни в среде обитания.

По ходу жизни человечества достаточно интенсивно меняется среда его обитания. Соответственно, меняется человек и, в первую очередь, меняется в своей деятельности, приобретая новое знание о наиболее общих законах развития. Но неизменным, неподвижной точкой отображения всей человеческой деятельности остается система отношений к другому и к самому себе. Именно об этом в свое время писал М.Горький, сравнивая человечество с большим кораблем, у которого по ходу движения меняется все: от парусов до электродвигателя. Неизменным остаются только беседы мужиков, сидящих на палубе, которые говорили, говорят и будут говорить: о мире, о земле и о бабах.

По умолчанию, предполагается, что женщины в основном говорят о тряпках, о детях и о мужиках.

Эта та сердцевина, вокруг которой вращается мир человека.

Если же пристальнее посмотреть на эти беседы людей об одном и том же, то можно будет увидеть, что есть в них и переменный компонент — степень откровенности. При этом вся система отношений, строящаяся в ходе общения, базируется на принципах «открытости» и «закрытости» себя, как для самого себя (что позволительно сказать самому себе), так и для другого (что позволительно сказать и услышать от другого). Варьирование степени открытости способно привести как к религиозному экстазу, так и к сумасшедшему дому. Но в современную эпоху, эпоху зрелищ, именно это варьирование и отражает в себе повороты штурвала, за которыми следует и весь корабль под названием Человечество.

Люди говорили, говорят и будут говорить. Изначальное предназначение слова — предупреждать об опасности и объединять своих. Это уже потом, когда среди своих появились чужие, тогда слова и стали приобретать определенные оттенки. Чужие появились сразу, как только человек отделил другого от себя. А отделяется свой от чужого всем древом Жизни. И чем выше растет древо, тем дальше расходятся свои и чужие. И, в конце-то концов, свои уходят в заоблачную высь, на небо, а чужие — под землю, в Ад. Сам же ствол является осью пространства и времени.

В соответствии с одной из древних легенд по этому стволу бегает белка и передает ругательства, которыми обмениваются сидящие за облаками с теми, кто обречен на пребывание под землей.

Произнося слово, человек открывает себя. Вкладывая в слово эмоцию, человек еще больше раскрывает себя. Говоря о своих чувствах и желаниях, человек полностью открывает себя слушателю. И если он делает это искренне, как говорится без «второго дна», то это и называется открытостью человека миру. Открывая себя, человек открывает себя для мира. Он открывает дверь, через которую в него входит мир. Но мир не всегда приходит ради исполнения желаний человека.

В открытую дверь может войти не только друг, но и враг.

Эта часть работы посвящена поиску ответа на вопрос, каким образом через слово, через социальные табу, через нарушение этих табу осуществляется самоуправление человечеством, представленным в виде информационной системы, над которой господствуют ее же собственные модели: слова, слова, слова…?

А наше отношение к этим словам и составляет базу формирования смыслов социального мира. Ибо именно для социального мира вначале было слово. Для всех остальных миров вначале была встреча: встреча электрона с протоном, встреча мужчины и женщины.

Однажды один известный поэт написал любимой женщине следующие строчки:

Возможно, что она прочитала. Подумала. Нахмурила лоб. Отложила письмо в сторону. В это время в номер гостиницы постучали. Женщина открыла дверь, и ей передали еще одно письмо.

Во втором конверте лежала всего лишь коротенькая шаблонная записка: «Думаю о тебе, твой, Лапочка».

— Боже! — прошептала она, — наконец-то». На ее глазах появились слезы, и она приложила эту коротенькую записку к губам.

— Любимый, он нашел именно те слова, что я жду!» — подумала она, позабыв, что когда-то сама учила его этим словам на своем примере. Ее бросило в тепло. Она уже не шла обратно к столу, она плыла, плыла в неге, в мечтах, в воспоминаниях о будущем. Подошла, улыбнувшись, смахнула первое письмо в корзину.

Тексты ничего не значат!

Эти замечательные строчки Александром Сергеевичем были написаны после встречи с Ней. После встречи, а не до… Все тома, написанные до., ничего не значили. Не тексты порождают встречи, а встречи порождают тексты.

Тексты до встречи ничего не значат.

Если встречи пусты, то и тексты после таких встреч тянут не бо лше, чем на…: «Думаю о тебе, твой, Лапочка». Взрыва не произошло. А значит, не было чуда, которое сделало бы из Лапочки волшебника.

Тексты до встречи ничего не значат, но потом они начинают править всеми теми, кто их понимает.

Итак, вначале были встречи. Встречи с Богом, с природой, друг с другом, мужчины с женщиной, а женщины с мужчиной. Притяжение, возникшее от этих встреч, нуждалось в поддержке слов. И вот тогда произносятся слова. Они оформляются в тексты, сложность которых возрастает, если остается потребность во встречах, с людьми, с предметами мира, с самим собой. И эти слова считаются семенем социального мира, социального человека.

А начиналось-то все с первой случайной встречи:

— Эй, ты, иди сюда! — Наверное, вначале этого было достаточно, чтобы он или она шли сюда, если этого требовала происшедшая встреча.

— Приходи вечером на сеновал, не пожалеешь! — Если фраза сказана после того, как произошла встреча глазами, то ответ будет «Да». А иначе — «Хорошо, но со мной придут два брата кузнеца… боксера, каратиста», а проще: «Пошел вон!»

— Вы позволите пригласить Вас на танец?! — Если фраза сказана после того, как произошла встреча глазами, то ответ будет «Да».

— Я хочу от тебя ребенка! — А эта фраза много опаснее, чем «Вы позволите пригласить Вас на танец?!». Здесь надо либо солгать (согрешить), либо изменить свою жизнь, т. е. стать другим.

И только когда-то потом, когда всё, что попроще, стало обыденностью, а оставшаяся тайна требовала хоть каких-то объяснений, появилось: Я помню чудное мгновенье! Появилось одновременно, как отчет о проделанной работе и как заявка на завтрашний день.

Но это еще не конец, это промежуточная станция. Разгадка тайны требовала все более и более совершенных техник.

Разбойник уже не мог открыть украденный ларец простой отмычкой. Он вынужден был становиться творцом или проститься с тайной и простенько удовлетворять свою потребность, размышляя: А помню ли я чудное мгновенье?

Так и весь наш социальный мир, со своими технологиями, открытиями, войнами, поражениями и победами, высочайшими взлетами человеческого духа ищет свои слова, потому что встреча произошла. И теперь нужны слова, облеченные в команды. И эти команды уже отдаются тысячелетиями, все более усложняясь. Усложняясь, потому что мы ищем разгадку. Потому что отмычки, в виде учения о прибавочной стоимости или рекомендаций международных финансовых институтов уже недостаточно для проникновения в суть происходящего с нами.

Проникнуть в Тайну — значит стать творцом, потому что творец создал эту тайну. Именно творчество позволяет находить все новые и новые способы приближения к тайне. Но пути эти становятся все сложнее и все более оторванными от природной сущности человека. В социальном мире только цепочки из слов, связанных между собой синтаксическими правилами и смыслами, способны возрастать в ходе описания мира, что они и делают. Возрастать — значит нести в себе все более сложный и сложный мир, все более сложное представление о б это м мир е и, в конце-то концов, все более сложную команду по преобразованию мира.

Способность Наблюдателя заключается как раз в уровне сложности понимаемой им команды. Наблюдатель ищет эту команду, пытается вобрать ее в себя и исполнить!

Согласно теории Вс. Вильчека, наше научное и промышленное производство зиждется исключительно на творческом начале и погоняется им. Он так объясняет происходящее: «Итак, предприниматель нанимает одного квалифицированного работника — искусного ремесленника, отпавшего от корпорации, средневекового цеха, и десять несчастных, выброшенных из деревни в город, ничего здесь не умеющих делать люмпенизированных крестьян. Первый работник изготавливает некую вещь, разложив процесс на элементарные операции, остальные десять рабочих копируют, репродуцируют, "тиражируют" его действия. Это, мы замечали, удается тем лучше, чем полней в их труде подавлено творческое начало, чем проще, бессодержательнее их труд. Но за день все работники вместе изготавливают одну плюс десять неотличимых друг от друга вещей. Предприниматель несет их на рынок и продает по цене оригинала, в котором, согласно трудовой концепции стоимости, воплощен марксов "сложный" труд. Затем расплачивается с работниками. Первому отдает полную стоимость изготовленной им вещи (за вычетом издержек сырья и тому подобного), то есть полную стоимость его труда. Остальным платит значительно меньше — не больше, чем нужно для воспроизводства рабочей силы. Разницу — прибыль — кладет в карман. Откуда взялась эта выручка — не секрет: это присвоенная предпринимателем разность между стоимостью "сложного" и "простого" труда, помноженная на десять, то есть реализованная и присвоенная стоимость особой искусности, знания, отчужденного у квалифицированного работника».

Обратите внимание на ключевую фразу: «это присвоенная предпринимателем разность между стоимостью "сложного" и "простого" труда , помноженная на десять».

Здесь «сложный» труд выступает как продукт творчества. И по ходу жизни он становится все сложнее и сложнее, потому что обязательно находятся неудовлетворенные чудаки, искусные ремесленники, которых не устраивает то, что есть, или которым что-то не дадено, или которые ищут Бога, себя, свою принцессу. Они рождают все более и более сложное описание мира, и, в результате, человечество все выше и выше взбирается на древо Жизни.

Чтобы превратить сложный труд в простой, нужно уметь сложную команду разложить на множество простых. И это должна делать система управления. А значит, она сама должна обладать определенной сложностью, и ее сложность должна расти вместе со сложностью команды. Стоит разрушить управляющий механизм — сразу мощный откат назад. Раз удалось разрушить — значит, что-то не так в основе подсистемы управления. А потом опять все заново, если позволят конкуренты.

Управление системой предполагает доведение команды до каждого элемента системы, имеющего хоть какое-либо отношение к выполнению этой команды в части его касающейся.

Человек встал со стула и потянулся. Казалось бы элементарное событие, но в нем задействованы все клетки организма. Совершенное действие коснулось всех и каждого. Даже те клетки, которые вроде бы не причем, оказались перенесенными в другую точку пространства.

А теперь давайте встанем на позицию стороннего наблюдателя и попытаемся ответить на вопрос, какой должна быть идеальная система управления, чтобы человеку или человечеству всегда удавалось с такой вот пленительной легкостью всегда вставать со стула и резво бежать в завтрашний день? Но при этом, как было ранее отмечено, каждый раз вставать со стула и бежать надо будет все более и более изобретательнее по той простой причине, что всегда будут находиться чудаки, усложняющие жизнь.

Поиск ответа начнем с утверждения, что первичным является завтрашний день. Ибо если его нет, то и бежать некуда.

Далее следует утверждение, именно этот завтрашний день должен быть известен субъекту, принимающему решение. Он и есть разгадка нашей Тайны. И субъект мечтает, чтобы этот день был счастливым!

Следующее утверждение: субъект, принимающий решения, должен быть способен сформулировать команду на достижение завтрашнего дня. Очевидно, чем сложнее завтрашний день, тем сложнее команда, описывающая «прекрасное далеко». Из принципа дополнительности Бора (в изложении В.А. Деменьтьева) в приложении к социальным проблемам следует, что у сложных проблем, связанных со сложными объектами, не может быть простых решений. Сложный объект потому и сложный, что он требует описания на разных языках и с разных сторон. «Чем сложнее система, чем разнообразнее ее состав, тем больше у нее устойчивость, тем больше у нее шансов сохраниться при случайных воздействиях, вплоть до катастрофических, либо при внедрении в систему новых для нее элементов». Таким образом, сложный завтрашний день требует сложной команды и соответственно сложной системы управления. Упрощение системы управления, например, приходит на вершину иерархической пирамиды Дебила с большой буквы, приводит к разрушению управляемой системы.

И последнее утверждение: чтобы исполнить сложную команду, ее надо разложить на составляющие её менее сложные команды и так далее до самых элементарных простых команд, которые уже могут быть непосредственно исполнены, если, конечно, их кто-то доведет до простых исполнителей. Причем, как разложение сложной команды на составляющие, так и доведение их до исполнителей должно быть синхронно и надежно. Синхронно и надежно!

А какая такая структура системы управления позволяет строить завтрашний день синхронно и надежно и для какого уровня сложности команды?

Способна ли на это система управления из биологического и социального материала? А если способна, то опять же до какого уровня сложности? Или необходимо поменять существующий биологический материал на какой-либо другой, особенно, если мир вечен и бесконечен?

Однако если мы управляем бесконечным и вечным миром, то и система управления должна быть бесконечной и вечной. Она и должна быть этим самым миром. Мир должен управляться самим собой, открывая в самом себе все новые и новые двери. При этом, что бы мы ни говорили или ни писали здесь и сейчас, мы тем самым как раз и открываем эти двери или, по крайней мере, стучимся в них, иногда в нарисованных на стене. Этот стук тоже является частью управления Вселенной и собой, как частью этой Вселенной.

Но сейчас мы говорим всего лишь о небольшой части всей этой системы, мы говорим лишь о структуре системы управления социального мира.

 

Структура социальной системы управления

Как-то по телевидению был показан сюжет из серии о жизни животных. Суть сюжета такова. Плывет большой косяк сардин. Просто плывет. Никого не трогает. Но вот этот косяк попадает в поле зрения дельфинов. Тут же к дельфинам присоединяются акулы и морские котики. Они объединяются, обкладывают сардин со всех сторон, в том числе и снизу. Сардины выдавливаются аж в небо. Но в небе уже птицы, хватающие их.

Вот и нет сардин. Для их поедания была, чуть ли не мгновенно, сформирована команда, в которой участники, не любящие друг друга, действовали достаточно согласованно, словно ими руководили из единого центра.

Для решения задачи между нападавшими установилась определенная система отношений, которая на время стала основой для единой системы управления. Они не мешали друг другу. Они дополняли друг друга.

Скептик может заметить, что не было никакого единого управления, просто каждый вид занимал то место в охотничьей стае, которое было свободно. В условиях же, когда сардин хватало на всех, конкурировать не имело смысла.

Высказанное замечание могло бы стать истинным, если бы не одно «но». Ключ к этому «но» спрятан в словах: «каждый вид занимал то место в охотничьей стае, которое было свободно». Получается, что структура охотничьей системы, а значит, и управляющего механизма, уже была изначально задана, в виде некоторого паттерна организации. Оставались только свободные места, которые и заполнялись по ходу решения задачи. Значит, система управления все ж таки была (откуда взялась? — это уже другой вопрос); важно, что она соответствовала сложности решаемой задачи и не более.

Рискнем утверждать, что эффективность работы системы управления определяется сложностью решаемых задач, т. е. сложностью выполняемых команд, выполнение которых становится возможным благодаря опыту и таланту центральной власти, умными и порядочными руководителями всех уровней, отлаженной схемой взаимодействия на всех уровнях, что и образует гармонию всей системы, работающей как единый механизм, в котором не должно быть паразитных потерь.

В случае приведенного Вс. Вильчеком примера, предприниматель являет собой основу всей системы управления производством некоторой вещи. Он лично раскладывает сложную команду («сложный» труд) на десяток простых команд и контролирует процесс выполнения. В том же случае, если ему захочется расширить производство, то достаточно добавить всего сотню другую специалистов по простому труду (линейный прирост прибыли). И все прекрасно. Да еще плюс дополнительные затраты на двух-трех смотрителей, контролирующих правильность выполнения команд.

Но вот если появится кто-то, кто сможет предложить настолько сложную команду, которую разложить на простые смогут только искусные ремесленники, что тогда? Вот тогда структура начнет расти не вширь, а вглубь: к одному ведущему инженеру — два-три простых инженера, к каждому простому — пять-десять искусных ремесленников, к каждому ремесленнику — человек сто, способных к простому труду. Начинает вырисовываться чисто иерархическая структура. Так оно и было еще совсем недавно, в индустриальную эпоху.

Но когда продуктов, методик, технологий, технических средств стало невероятно много, и цена их естественным образом упала, появилось принципиально новое направление реализации сложных команд. Его суть заключается в том, что некоторые команды нет смысла разлагать на более примитивные и спускать их вниз по древу. На каждом уровне иерархии можно осуществить поиск уже готовых результатов выполненной ранее кем-то команды. Таким образом, в строго иерархической структуре возникают площадки, на которых иерархия бессмысленна. На этих площадках каждый ищет что-то свое, необходимое именно для той части команды, которая ему поручена.

А эффективным поиск может быть только тогда, когда каждый может опросить каждого, стоящего на этой же площадке. В результате, в рамках иерархической структуры возникают одноуровневые сети, в которых каждый стремится соединиться с каждым.

Но эти постоянно возникающие плоскости не более чем одномоментный питательный бульон для вызревающих решений — еще одна ступень летящей к цели ракеты. Реализация решения все равно требует определенной иерархии и теперь уже уходит наверх.

Когда, кто бы то ни было, произносит слово и делает это искренне, то слово означает лишь то, что он хотел сказать, не больше и не меньше. Реализация же этого слова определяется только тем, над какой частью мира говоривший является хозяином. В этой фразе и заключена вся сущность системы управления, а главное — ее структурная иерархия. Если хозяева все, то никакого управления не будет. Если хозяина нет вообще, то управления тоже не будет, в будет разбегающееся стадо баранов ли — по пастбищу, людей ли — по планете, звезд ли — по Вселенной! И естественно, что в этой ситуации, в случае — человека, сложность социальных команд равна нулю, так как их нет. Для человека остаются только команды физического и витального контуров. Но когда возможности по разбеганию заканчиваются, тогда начинается…

Таким образом, ключевые точки системы управления социального контура — это люди (хозяева людей), обладающие максимальной информационной энергией, т. е. максимальными возможностями по перепрограммированию окружающих людей, по навязыванию им определенной модели поведения, как напрямую, так и косвенно через других. Эта возможность в свою очередь определяется всей социальной системой отношений: производственные отношения, семейные, дружеские, соседские, партийные и т. п. Иногда максимальной информационной энергией может обладать президент, иногда его жена, иногда ее парикмахер и т. д. и т. п. Слово этого человека почему-то является убедительным и касается многих, при этом порой даже не важно как он это говорит. Но сказанное им передается от человека к человеку и, в конце-то концов, зачастую становится истиной в последней человеческой инстанции.

Вот так и выглядит система управления, которая способна куда-то довести человечество. Она очень похожа на множество деревьев, переплетенных между собой ветвями, каждое переплетение которого находится на соответствующем уровне дерева. А реализация решения напоминает движение все возрастающего и возрастающего в диаметре солнечного зайчика, который сбегает с вершины дерева к его корням. Это, конечно, если речь идет о реализации действительно сложной команды без учета горизонтальных связей, без учета одноуровневых сетей.

Но в условиях, когда отдельные части команды уже имеют решение и, более того, оно может быть тут же предъявлено, дойдет ли тогда процесс реализации до самых последних простых исполнителей? Наверное, нет. И тогда сотни ничего не умеющих делать люмпенизированных крестьян просто становятся ненужными. И, чтобы они никому не мешали, им бросается товарная жвачка и внушается, что это и есть самое настоящее счастье.

Таким образом, одна отработанная ступень уходит в прошлое. А система управления продолжает свой полет дальше, постепенно отбрасывая ступени и за счет этого увеличивая скорость технического прогресса.

Получается своеобразный парадокс: система управления социумом, разрастаясь вверх, перестает нуждаться в простых исполнителях. Она перестает зависеть от простых исполнителей. Ей наплевать на них. Глобально, в рамках планеты, ей достаточно одного золотого миллиарда, а со временем и золотого миллиона. Разрастаясь вверх, в системе управления неизбежно увеличивается число ненужных ей для решения конкретных задач узлов, обладающих определенным ресурсом. Согласно гипотезе В. Веселова именно эти неконтролируемые узлы, возникшие в силу отсутствия изоморфизма между любыми уровнями системы управления, являются источником паразитизма, который со временем начинает пожирать всю систему. Именно такие узлы порождают разбой и разбойников, которые сами по себе.

Характерный пример — ситуация в России. Рули, куда хочешь, при этом все всё и про всех знают, но никто ничего исправить не может. Все знают, что без информационной индустрии, энергетики и образования у страны нет будущего. Все знают, что происходит в этих отраслях, но низам туда уже давно нет доступа — ступень отъехала, а верхи в своем полете опираются на ветви других деревьев.

С одной стороны, в этом есть определенная защищенность системы управления от определенной части собственного объекта управления. Но от всего защититься невозможно, как бы не хотелось. Поэтому-то процессу управления, как таковому, пока еще остаются присущими классические опасности, вызревающие теперь уже не внизу, а вверху, непосредственно в узловых точках управляющей структуры. А опасности всегда связаны с тем множеством команд, которые способна или не способна породить в своих узловых точках, а, затем, исполнить система управления.

 

О самой сложной команде социального мира

Мы говорим об управляемости социума. Но тут же спохватываемся и уточняем. Социум управляем, но не абсолютно. Управляем потому, что способен решать отдельные задачи, например, объединиться в борьбе с какой-либо угрозой. Он управляем, но каков уровень этого управления? Насколько сложную задачу способен он осилить? Каков потолок его возможностей?

Направление поиска ответов на эти вопросы в формулировании следующего вопроса. В каком направлении развивается система управления?

Её развитие направлено к самой сложной команде, которую она способна реализовать. Она ищет самую сложную исполняемую команду, ибо эта команда — ее потолок сверху. Сложность команды измеряется максимально возможным числом причинно-следственных отношений, в которых задействовано максимально возможное число объектов мира. Самая сложная команда способна аккумулировать в себе максимально возможное количество темной энергии Вселенной. Аккумулировать и затем преобразовать в другой вид энергии.

А теперь следующий вопрос: «Каков уровень самой сложной команды, для выполнения которой возможно, хотя бы чисто теоретически, построить адекватную ей систему управления? Как выглядит самая сложная команда?» Или, сформулируем вопрос по-другому: «Как выглядит завтрашний день, к которому стремились бы абсолютно все?»

Может быть, этот день можно нарисовать в виде картины благодатного Рая, где гуляют свободные и счастливые люди?

— А действительно, — подумал Наблюдатель, — к чему стремились бы абсолютно все?

Он вытащил блокнот, опросный лист, ручку, микрофон для солидности, и остановил пробегающую мимо девушку.

— Извините, я представитель системы социального мониторинга, будьте любезны, всего один вопрос. Чтобы Вы хотели видеть на нашей планете именно для себя?

— Хочу Рай на земле! Для всех и для себя! И чтоб меня всегда любили те, кого я люблю!

И что интересно, если подготовить допустимый перечень ответов на заданный Наблюдателем вопрос, то абсолютное большинство ответит именно так, как эта девушка. Безусловно, если опрос анонимный, то будут исключения, но их немного. Для этих немногих рай представляется в виде места, где можно просто отдохнуть от трудов праведных, и совсем ничтожное число мечтает о таком Рае, где все для них, где все любят их, служат им, а они царят, в самом скверном смысле этого слова; они придумывают и казни, и награды, имени самого себя, и казнят, и награждают. Заратустра у Ницше говорил о таких: «Но еще противнее мне все прихлебатели; и самое противное животное, какое мне встречалось среди людей, назвал я паразитом: оно не хотело любить и, однако, хотело жить от любви».

Тогда самая сложная команда выглядит так: «Хочу Рай на земле! Для всех и для себя!»

Но оказывается, что в этих простых словах заключена слишком сложная команда, которую человечество, да и вообще любая система управления из биологического материала в принципе неспособна реализовать. Даже если опираться при строительстве Рая на точку зрения абсолютного большинства о том, что такое Рай, то проинтегрировать любовь по всему человечеству все равно не удастся.

Таким образом, на уровне отдельно взятых людей ответ получить невозможно. Нет у людей единой точки зрения на завтрашний день и не будет! Не будет хотя бы потому, что даже на уровне мировых религий мы не можем придти к об-щему знаменателю. Да и в рамках одной религии порой идут бесконечные распри. Одни те же заветы последователями толкуются по-разному — «всякую цель люди понимают иначе, чем человек ее указующий». Если же мы начнем искать объединяющую цель на уровне отдельно взятых людей, то получим еще больший разброд и шатания, типа: «Даша любит Машу, Маша любит Пашу, Паша любит Дашу, а Саша — Парашу и т. д.». Все кого-то любят, а счастья нет. Потому что на самом деле все Даши и Маши, Саши и Паши просто строительный материал более сложного образования, основой которого и является система отношений между людьми, организациями, народами, государствами. И нет здесь ни каких исключений.

А как же пафосное изречение одного из героев Федора Михайловича: «Красота спасет мир»?

Красота, стоящая над всеми и понимаемая всеми, спасет мир. Но даже в вопросе о том, что такое красота, нет единого мнения. Более того, его и не может быть. Так Владимир Александрович Разумный отмечает: «Подлинный же логический тупик перед мыслителями и исследователями возник при подходе к отдельному, конкретному человеку, к живой индивидуальности, из которых и состоит загадочное человечество или Человек. Здесь пораженному взору эстетических снобов открывается такая бездна отступлений от меры, проще говоря — такая безмерность физических аномалий или даже уродств, с позиций абстрактных представлений о морфологическом идеале, что говорить о совершенстве подобного живого существа просто бессмысленно. Программисты попытались, следуя стереотипам женской красоты, насаждаемым в европейских странах, создать образ средней компьютерной красавицы. На удивление, на экране монитора она предстала как чудовищная, несообразная ни с чем уродина. Единственным ее достоинством оказалась гладкая кожа. Немудрено, ибо каждый из нас в морфологическом отношении — аномален, но признать подобный факт, отнюдь, не склонен…».

И вывод: «Человек как был, так и остается в морфологическом отношении только голой обезьяной, лишенной какого бы то ни было единого, родового принципа физического совершенства. Таков и Цезарь, таков и бездомный бедолага в трущобах нынешнего мегаполиса».

Но возможно ли пребывать в Раю одному? Для людей, являющихся коллективными существами, одиночество всегда считалось наказанием — одиночная камера, изгнание из коллектива. Уж так получается, что человек нуждается в других. Для отдельно взятого человека Рая не бывает и быть не может, а вместе, оказывается, нет даже единого, родового принципа физического совершенства. Более того, когда людей становится двое и больше, неизбежно начинают возникать конфликты на базе нереализованных желаний и непонятых предложений.

— Счастья! Я дарю Вам счастье!!! — Воскликнул Бог, — говорите, что Вам надо, чтобы быть счастливым! Вы только говорите! Сказанные вами слова порождают миры!

— Мне, — ответила невеста убитого жениха, — надо не много, мне надо, чтобы убийцы моего любимого мучались в аду!

— А мне, — сказала брошенная мужчиной женщина, — чтобы моя счастливая соперница разучилась смеяться, и чтобы беда и боль стали ее лучшими подругами. Если она всю мою радость забрала себе, то пусть она заберет себе и мою боль!

— А мне, — сказал обманутый мужчина, — чтобы то, что случилось со мной, обязательно произошло бы с той, кто меня обманул.

— Счастье! Да мое счастье в том, чтобы мои враги горели в аду! И мне плевать: если я не знаю конкретных имен, значит, виноваты все! Виноваты на том уровне наименования моих врагов, которое мне известно (конкретное имя человека, название деревни, название города, название страны, название расы, название континента…).

Именно таким образом накладывается проклятье на народы и нации.

Получается, что для того чтобы абсолютно все были счастливы, при Рае должен быть и Ад. Но если Рай для всех, то и Ад для всех. В результате имеем то, что имеем. Имеем землю, где в одном флаконе и Рай, и Ад, и то и другое здесь и сейчас, потому что и то и другое в нас самих.

Но тебе ответят: «Если Рай тебя ждет там, то зачем его строить здесь?»

Его никто и не будет строить. Мы об этом заговорили только для того, чтобы еще раз подчеркнуть, что Рая на Земле быть не может.

Во-первых, потому что у каждого свой Рай, а Земля изначально была общая. Сейчас, конечно, она уже поделена, и каждый строит свой Рай на выделенном ему кусочке. Но кусочков на всех никогда не хватит, да и Рай построить на отдельно взятом кусочке невозможно, даже теоретически.

Во-вторых, не может быть такой команды в социальном мире, так как этот мир не живет сам для себя. Это где ж это видано, чтобы целое служило своим составляющим, ну уж если им совсем плохо, или они не справляются со своими функциональными обязанностями, которые именно в данный момент чрезвычайно важны для целого.

Так какой же может быть команда?

Самая сложная команда — это команда, для исполнения которой требуются абсолютно все (никто не стоит в стороне), и при этом каждый исполняет максимально возможную по сложности для себя часть команды.

Примеры более-менее сложных команд: военные сражения, в которых задействованы миллионы людей, производство космических ракет, ядерного оружия и т. п. При этом для выполнения команд подобного уровня задействуются не только функциональные возможности людей и организаций, но и сами эти люди, их жизни.

Как создаются такого рода команды?

Они создаются людьми. Они вызревают в системе отношений. Сложные команды не бывают неожиданными, как не бывают неожиданными мировые войны. Для того чтобы они сложились, должно быть произнесено много-много слов.

Рассмотрим процесс рождения чуть более простой команды. Например. Лев Николаевич Толстой написал роман «Анна Каренина». Написал, а тем самым сформировал команду. И каждый читатель, каждый, кому пришлось выступить в роли наблюдателя (читателя), а, значит, исполнителя этой команды, попадает в мир Толстого, в мир позапрошлого века. Эта команда способна послать своего исполнителя далекодалеко, в далекое прошлое, которого вполне возможно нигде и никогда не существовало, кроме как в фантазии писателя. Выполнив команду, человек не просто слышит и видит все там происходящее, он чувствует саму атмосферу, в него вторгаются запахи, ощущения, тревоги и радости. Он чувствует чужую боль и радость и вспоминает себя, «одевает» все это на себя, и переносит себя в тот мир. Но все это при условии, что человек в состоянии исполнить подобную команду, т. е. как минимум умеет читать и чувства, волновавшие главных героев, этому человеку тоже знакомы.

Потом появляются люди, которые материализуют роман. Они оживляют персонажей с помощью других людей актеров. Они «разжевывают» и оформляют исходные тексты в виде совокупности зрелищ, в виде художественного фильма. Они подают этот фильм для миллионов жаждущих проникнуть в чужую тайну, в атмосферу другой эпохи, жаждущих приобщиться к созерцанию почти вечных образов. В результате, команда становится все сложнее и сложнее. В ее исполнении задействованы функциональные возможности множества разнородных специалистов, там и уборщицы, и электрики, и программисты, и дизайнеры, и композиторы, и парикмахеры, и… да кого там только нет.

Таким образом, команды под именем «Анна Каренина» или «Война и мир» веками раскручивается в рамках человеческого материала, объединяя людей различных специальностей для совместного действа.

И таких команд становится все больше и больше. Они ищут друг друга, чтобы объединиться или «сожрать» друг друга в борьбе за ресурсы, за исполнителей.

Одни люди придумывают простенькие команды. Другие — собирают из этих простеньких команд нечто грандиозное. Третьи — организуют исполнение теперь уже грандиозных команд. На сегодняшний день простенькие команды придуманы почти все. Сегодня дело только за интеграторами и исполнителями.

Как можно сравнить между собой сложность двух принципиально различных команд, например, команды на уничтожение, типа: «Над всей Испанией безоблачное небо» и команды на создание, типа: «Здесь будет город заложен…»? Как можно сравнить между собой команду вожака на начало охоты и команду теплых весенних солнечных лучей на посадку картошки? Существует ли единица измерения, используя которую можно оценить сложность команды? Что сложнее: «я тебя люблю» или «подайте, пожалуйста, мне вон ту связку бананов, что слева от вас»?

Ответ здесь прост. Сложность команд меряется уровнем смысла команды. Классическое определение смысла предполагает, что смыслы — это отражения отношений информационного субъекта к окружающим его объектам мира.

Понятно, что если нет никакого отношения, то не будет и никакого отражения — отражать нечего. Смыслов нет, а значит, не будет и команд. Сложность команд для такого субъекта равна нулю.

Возможна другая крайность — отношения во всем своем многообразии так и играют, так и плещутся через край. Носитель этих отношений считает своим долгом как-нибудь, но относится ко всему, что есть вокруг. Да вот только «всему, что есть вокруг» глубоко плевать именно на его отношение. По-пались слишком мутные зеркала — нет отражения. А значит, нет и сложности у команд.

Отношение обязательно должно отразиться, должна быть хоть какая-то взаимность, иначе нет вообще ничего. Сказанное для человека может быть интерпретировано следующим образом: смысл его действий, как и смысл его жизни, определяется другими, т. е. системой его взаимоотношений, проще говоря, его друзьями и его врагами. Он должен быть просто необходим для друзей и врагов. Таким образом, смысл жизни любого человека всегда находится за пределами его жизни, как и смысл существования человечества — за пределами существования человечества. Чем дальше отстоит смысл, тем в более сложных командах он может быть воплощен.

Быть самому сытым и довольным — это самый низких уровень смысла, ибо здесь речь идет о служении только самому себе. Это уровень Разбойника с большой дороги. И команды здесь примитивны, типа «убить конкурента в борьбе за шкуру погибшего медведя». Более сложные команды на этом уровне смыслов невозможны, ибо они взаимно противоречивы.

Сделать так, чтобы сытой и довольной была твоя Королева — это более высокий уровень смысла. Это уровень Рыцаря. И команды здесь нужны уже не те, которыми пользовался Диоген, ублажая себя. Вспомните пушкинского старика и его старуху-королеву, которой тот безнадежно пытался угодить. Команды в сказке про старика и Золотую рыбку были гораздо сложнее, чем команды современных приватизаторов.

Сделать так, чтобы счастливой была твоя Страна — это следующая ступень на лестнице смыслов.

А, в конце-то концов, где-то там, в бесконечности, маячит самый главный смысл — смысл вечного существования Вселенной, которая каждое свое мгновенье отражает нас в себе и отражается в каждом из нас, превращая любое живое существо в Наблюдателя и Управителя.

Наблюдатель изначально догадывается о невозможности формирования и исполнения для всего человечества команд, направленных на благо каждого отдельно взятого человека — слишком много разбойников. Именно поэтому он начал поиск команд для себя не с человека.

Вряд ли кто скажет, каким образом можно сопоставить человечество и человека. Это все равно, что сравнивать друг с другом Храм и отдельный кирпич, который находится в кладке стен Храма. Но при этом дома строят не только из кирпичей, но и из панелей, из бревен, и даже из стекла. А храм он и есть Храм. Свойства более емкого образования только в самых примитивных случаях могут быть спроецированы на элементы этого образования. Для сложных систем все по-другому. Кирпич не только не равен Храму, он даже не подобен ему.

И обратное тоже неверно. Свойства кирпича не есть свойства Храма. И от того, например, что многие люди не способны управлять сами собой, совсем не следует, что собой не способно управлять все человечество. Тем более что есть и такие люди, которые управляют собой в совершенстве. Это святые. Поэтому они и святые!

Так как же может выглядеть для человечества самая сложная команда?

Она может выглядеть так: «Внимание! Внимание! Комета на горизонте. Столкновение неизбежно. Чтобы выжить, за оставшиеся до столкновения 30 лет необходимо срочно что-нибудь придумать и сделать».

А может выглядеть и не так.

Ибо не надо забывать, что с некоторых пор мир людей — это уже в большей степени искусственный мир, который управляется с помощью зрелищ. Создать зрелище, это создать команду, а исполнить ее — это заставить массы сыграть роль, пережить событие, реализовать мечту в виртуальном мире. А там возможно все, даже Рай для всех сразу. В логике виртуального мира сумма катетов треугольника бывает меньше, чем его гипотенуза.

Сказанное означает, что в виртуальном мире, оторванном от своей физической, социальной и биологической природы и даже от здравого смысла, возможно и самое главное, самое великое зрелище, которого ищут наблюдатели — это одно единственное зрелище, подобное философскому камню. Это зрелище, которое материализует мечты всего человечества. Оно и есть самая сложная, самая великая команда.

Но команда эта неявно предполагает, что сам социальный мир становится больше ненужным, как ненужной становится и сама Жизнь, полностью выполнившая свою главную задачу по уничтожению темной энергии.

Создание и реализация такой команды, такого Зрелища, и есть вечная и недостижимая цель Жизни.

 

Ошибка

Система управления ответственна за выбор пути и за движение по нему к цели. Глобальная ошибка системы управления — это выбор пути, приводящего в тупик, или, что еще хуже, выбор пути, на котором уже организована засада и вырыт огромный ров с кольями, прикрытый сверху веточками с листвой.

Таким образом, весь мир дорог — это, с одной стороны, ошибочные дороги, прохождение которых заканчивается гибелью знания, собирающего мир, и гибелью любви, стягивающей части мира в одно целое, в новое Солнце. С другой стороны, это дороги, которые в недостижимом идеале могут привести к полному уничтожению любой потенции на хаос, на разбегание, и закончится полной трансформацией темной энергии.

Вселенная движется между этими двумя недостижимыми крайностями, подобно канатоходцу: нельзя сделать ни одного лишнего движения влево и нельзя вправо. Но она делает эти шаги, она ошибается, имея право на ошибки, ибо умеет их вовремя исправлять.

Все миры Вселенной подчиняются законам аналогии, поэтому было бы странно, если бы в социальном пространстве не было сил, ответственных за расставания и встречи.

Человечество — это тот же канатоходец.

В социальном мире, так же как и в физическом, «разбе-гание» людей и их гибель происходят благодаря всплеску «темной энергии». А всплеск темной энергии всегда связан с разрушением знания, как индивидуального, так и коллективного; с разрушением знания, выстраданного и зафиксированного в определенной структуре отношений; отношений к самому себе, к людям и природе; отношений, которые объясняют, что есть добро и зло, что полезно и что опасно.

Познавая мир, человек связывает события и объекты причинно-следственными связями. После того как события и объекты оказываются связанными, они перестают принадлежать самим себе. Они принадлежат тому, кто их связал. В результате, человек оказывается способным не только объяснять происходящее, но и корректировать прошлое, дергая за веревочки сплетенной им же самим сети из фактов, причин и следствий. Но подобное возможно только до тех пор, пока события и объекты связаны правильно. Стоит ошибиться, стоит только построить модель мира, неадекватную этому миру, как она придет в противоречие с миром и уничтожит мир. А модель мира, тем более точна, тем более выверена, чем больше в ней аккумулировалось темной энергии. Модели мира — это аккумуляторы темной энергии. Стоит разбить такой аккумулятор, как энергия выплеснется на физический мир, и он пойдет в разнос.

«Вынимал тут Дажьбог Золотое яйцо — и Кащею Яичко показывал.

Тут Кащей закричал богу светлому:

— Ты не трогай, Дажьбог, Золотое Яйцо! То Яйцо появилось при рождении мира! У него нет ни Матери, нет и Отца! О рожденьи Яйца не расскажет никто! Только Род тайну ведает эту!

И промолвил Кащею великий Дажьбог:

— В том Яйце Смерть твоя скропостижная!

И разбил Дажьбог Золотое Яйцо — и упал Кащей Вия грозного сын.

Как разбил Дажьбог Золотое Яйцо — раздался голос Рода небесного:

— Из Яйца возникает Великий Огонь! Наступает Конец Света Белого! Поднимаются Воды Великие!

Пришло время очистить Землю!»

То же самое и в отношении между людьми.

Вспомните: «Молилась ли ты на ночь, Дездемона?».

И нет больше Дездемоны! Кричи, не кричи: «Не виноватая я!»

Уже поздно.

«И одною пулей, он убил обоих.

И бродил по берегу в тоске».

А сколько людей разбегаются просто потому, что их ожидания, их модели мира, не совпадают с реальностью.

"Очень жалею, что записка не застала меня. Я буду в десять часов", — небрежным почерком писал Вронский.

"Так! Я этого ждала!" — сказала она себе с злою усмешкой.

— Хорошо, так поезжай домой, — тихо проговорила она, обращаясь к Михайле. Она говорила тихо, потому что быстрота биения сердца мешала ей дышать. "Нет, я не дам тебе мучать себя", — подумала она, обращаясь с угрозой не к нему, не к самой себе, а к тому, кто заставлял ее мучаться, и пошла по платформе мимо станции. [51]Л.Н. Толстой. Анна Каренина.

Кто же и, главное, почему заставлял мучаться? Вронский? Нет. Мучиться заставляла модель взаимоотношения людей, неадекватная этим взаимоотношениям. Ошибка!

Если же модель станет самодостаточной, то, аккумулировав в себе всю темную энергию, она сделает мир своей игрушкой, а, может быть, и откажется от него, подобно Будде. Но это тоже ошибка.

ERROR ־ белый текст на черном экране, системная ошибка, требующая перезагрузки системы. Это серьезная ошибка, вызванная падением канатоходца с каната; с каната, который на самом деле, являясь стрелой времени, тянется из бесконечности и уходит в нее.

Если б не было этого каната, если б не было вкуса бесконечности во многих деяниях человека, то Наблюдатель дав-ным־давно бы бросил искать спрятанные команды и не страдал из-за совершенных ошибок. Но он ищет, ибо за каждым из нас стоит бесконечная череда рождений и сражений за жизнь. Ищет, ошибается, грешит, исповедуется и кается.

Мы пришли сюда из бесконечности человеческих судеб. Поэтому кажется невероятным, что бесконечность снизу вдруг ограничена отпущенными нам несколькими десятками лет. Кажется, раз есть бесконечность позади, значит, должна быть и впереди. Нам не хочется верить, что многие из нас ограничены сверху и для них не будет дороги в завтра. Не будет из-за совершенных ошибок.

Мы, живущие в сегодня, вполне можем гордиться тем, что венчаем собой закрытую нашим рождением бездну. Мы не знаем, что было там, в оставшейся за спиной бесконечности, но мы знаем, что мы из нее вылупились и, значит, знание о ней есть в нас. Это знание и есть наш дар, способный аккумулировать в себе прошедшую, но актуальную бесконечность!

«И естественно, — пишет Артур Шопенгауэр, — что для сознания, не подкупленного волей, нет вопроса более естественного, чем следующий: "Бесконечное время протекло, прежде чем я родился, — чем же был я все это время?" Метафизический ответ на это, пожалуй, был бы такой: "я всегда был я: именно, все те, кто в течение этого времени называли себя я, это были я"».

Все те, кто жили на моей земле, страдали и радовались, убивали и спасали, творили зло и добро, любили и ненавидели — это и был «я». Все эти «я» были моими отражениями, разбросанными по осям времени и пространства. И что ж теперь меня упрекать за содеянное? Надо не упрекать, а исправлять! Но возможно ли исправить ошибку?

«Я осознаю свои ошибки, но не исправляю. Это лишь подтверждает, что мы можем увидеть судьбу, но не в состоянии её изменить. Сознание ошибок есть узнавание судьбы, а невозможность их исправить есть власть судьбы» — М. Армалинский утверждает, что эти слова принадлежат Александру Сергеевичу Пушкину.

Что же касается Жизни и, в частности, человечества, то по самой своей функциональной направленности Жизнь заточена именно на уничтожение темной энергии. А это значит, ошибка в управляющих механизмах Жизни всегда связана с высвобождением темной энергии, с подыгрыванием физическому миру.

Еще раз зафиксируем внимание на следующем утверждении: «Темная энергия высвобождается в социальном мире, из-за ошибок в построенных моделях мира».

Благодаря ошибкам!

Но что такое ОШИБКА?

В соответствие с толковым словарем ОШИБКА — неправильность в действиях, мыслях.

Но что бы судить о том, что то или ино е действие или мысль являются ошибочными, надо знать, а что есть правильно! Что есть правильно? Правильно? Правильно!

Наблюдая человеческую историю, иногда можно подумать, будто бы Жизнь социума так устроена, что прав тот, за кем остается будущее. Прошлое потом переписывается элементарно. Доказательства подгоняются — «И кто там после разберет, что он забыл, кто я ему и кто он мне?» [55]В. Высоцкий.
.

Когда рушатся связи, то элементы получают свободу. Они разлетаются. Чем сильнее была связь, притягивающая их друг к другу, тем дальше они улетят друг от друга, а то и, вообще, уничтожатся. А это значит, что данная часть пространства станет чистой, подобно школьной доске, и на ней можно написать новую историю, новую «правду».

«Темная энергия», высвободившаяся благодаря ошибке в управлении Советским Союзом, не только уничтожила СССР, но до сих пор на его бывшей территории разгоняет граждан по миру, а остающихся уничтожает миллионами в год.

Так неужели прав то т кто выживает любой ценой. И любую ли цену можно заплатить за жизнь?

Остановимся и задумаемся. Чуть ранее мы связали понятие «ошибка» с высвобождением темной энергии. Значит, в нашей трактовке правильность определяется не выживанием носителя этой мысли, а тем, повлечет ли определенное событие высвобождение темной энергии.

В чем это высвобождение? Оно в разрушение знания, в разорении гнезда, в уничтожении страны, в расставании людей, в ходе которого они констатируют: «Значит, это была не любовь и не дружба. Все это были ошибки, и нас просто использовали, либо в качестве ходячего кошелька, либо в качестве бесплатного обслуживающего персонала».

Но ошибки ли?

Порой надо совершить маленькую ошибку, чтобы не совершить большую!

Порой надо несколько раз совершить маленькую ошибку, чтобы научиться на ней и не совершить большую! Ошибка имеет свойство повторяться. Ибо повторение — мать учения!

«Было так прекрасно! За что мордой-то в грязь! А, может, еще раз, и в этот-то раз все будет по-другому» — восклицает жертва ошибки, которая совсем недавно ходила в героях.

Птица Гамаюн поет о трижды повторенных ошибках, об ошибках, как о неизбежности!

В богословской литературе ошибка — это повторение греха. Не согрешишь — не покаешься. Не покаешься — не спасешься и т. д. Ошибка — это грех, а грех — это отклонение от пути истинного. Отклонение от пути!

Понятия «правильно» и «ошибочно» в общем случае не связаны с выживанием. Они связаны только с путем истинным! Как бы в продолжении сказанного есть прекрасная притча от Владимира Тарасова: «Каждый из нас управляет миром. Может быть делает это плохо. Камень на дороге управляет повозкой. Ребенок еще говорить не умеет, а уже управляет родителями. Собака управляет хозяином, а кошка — собакой. Все управляют всеми. Не стыдно управлять миром, стыдно делать это плохо. Тот, кто имеет путь, постоянно учится управлять миром все лучше и лучше. Его путь — его учитель. Путь — это великий менеджер. Конечно, легче управлять фабрикой или страной, если она вам подчинена. И другие люди обязаны вас слушаться. Но это — не обязательное условие для управления. Только — одно из возможных. Управлять любым объектом можно из любой географической или социальной позиции, из любой точки. Не получается, значит, надо учиться. Кто имеет путь, имеет и учителя. Нельзя успешно идти по пути, не управляя другими хорошо. Нельзя хорошо управлять другими, не имея пути».

Но кто знает, что собой представляет путь истинный. Каждое существо изначально, фактом своего рождения, должно считать свой путь истинным и себя в том числе, а иначе, где взять силу для жизни. Факт рождения — разве не является ответом на вопрос об истинности родившегося? Конечно, является. Дети всегда чисты и добродетельны. Значит, только на пути к Хр аму люди совершают ошибки, ударяются друг об друга, спотыкаются, падают и, в конце концов, теряют свой путь. С этого момента они живут в грехе.

Грех — это высвобождение темной энергии подземного мира. Это разбегание и уход от Бога, а значит, от своего предназначения. На маленькой ошибке можно успеть понять, как все это страшно, и исправиться. Исправиться, покаявшись. В самом простом варианте — попросить прощения. И чем быстрее, тем лучше. Вовремя не исправленная ошибка имеет тенденцию к росту. Большая ошибка впускает в мир такие мощные темные силы, что противостоять им человек уже не способен. Он становится их рабом или погибает, а самое страшное то, что тянет за собой в могилу и других, всех тех, кто с ним связан. В этом случае речь идет уже о спасении не только человека, но и всего мира, и тогда человеку, а то и миллионам людей приходится приносить себя в жертву. Они приносят себя в жертву, чтобы мир выжил. Их собственная жизнь уже не имеет значения. Высвобожденная в социальном пространстве темная энергия требует жертв. Она требует, как минимум, мировых войн.

Ошибаясь и тем самым, высвобождая темную энергию, человек неизбежно поглощает ее. Он питается ею! При этом, если он сумел поглотить всю высвобожденную энергию, значит, он исправил ошибку. Если она его раздавила, то он либо болеет, либо становится служителем зла — врагом самого себя.

Ошибка — это способ высвободить темную энергию — энергию, которой «питается» Жизнь, являясь преобразователем этого вида энергии.

Лишь бы ее не было слишком много. Без огня холодно и неуютно, но когда огня много, он сжигает мир. И в этом трагедия совершения страшной ошибки. Любой преобразователь способен функционировать лишь в определенных диапазонах.

Если совершивший ошибку человек не способен исправить ошибку, то совершенный поступок перестает быть для него ошибкой, а неизбежно становится началом новой дороги, которую он обязан считать истинной, чтобы иметь право на жизнь. Но тогда происходит отказ от прежнего пути. Тогда весь прежний путь становится ошибкой.

Достаточно понаблюдать за таким человеком, и вы увидите, как он преобразуется. Он пытается спрятаться, убежать от себя прежнего. Он начинает соответствовать своей новой дороге. Дорога этого требует. Причем порой он выходит на это соответствие чисто инстинктивно, бессознательно. Основные характерные признаки, по которым подобное можно заметить, это резкая смена: имени, места жительства, работы, друзей, хобби, образа жизни, интересов, хронических заболеваний и т. п. Если вы раньше были с ним близки, то теперь держитесь от него подальше — не понимая вас, он обязательно вас предаст еще раз, если вы попытаетесь с ним сблизиться. Непонимание всегда рождает ошибки.

Все сказанное можно перенести и на страны: смена геополитических партнеров, потеря старых друзей, изменение структуры производства (функциональных возможностей), изменение идеологии или потеря идеологии вообще, принципиально новые хронические «заболевания» и проблемы (наркомания, терроризм и т. п.).

Бывает ситуация, когда дорога понята, и сомнений нет. Но понята поздно, и никакое покаяние уже не спасет. Слишком поздно. У входа уже толпится совсем другой народ. Но и это было бы не страшно. Страшно то, что на стране, на человеке, пытающемся сделать шаг по своему пути, уже поставлена индивидуальная черная отметка: «Вход для всех, но только не для вас!». И вот это «только не для вас» будет жечь всю оставшуюся жизнь, молись, не молись. И тогда единственное спасение — это другая дорога, это новая жизнь, это новое лицо или смерть. Смерть тоже может быть спасением, если закрывает собой цепочку пустых команд; команд с нулевой сложностью.

Путь известен, но он закрыт на ремонт — это тоже закрытие части Вселенной. И тогда молись, не молись, да хоть вой на луну, ничего уже не поможет. И опять смерть становится спасением.

В свете сказанного «требовать бессмертия индивидуальности, это, собственно говоря, все равно, что желать бесконечного повторения одной и той же ошибки. Ибо, в существе дела, индивидуальность — это своего рода ошибка, недосмотр, нечто такое, чему бы лучше не быть и отрешение от чего является настоящей целью жизни. Это находит свое подтверждение и в том, что большинство людей, даже, собственно говоря, все люди, так созданы, что они не могли бы быть счастливы, в какой бы мир они ни попали».

Понимающий не боится ошибок, как и не боится смерти. Он знает, что не надо от них убегать другой дорогой и не надо изменять при этом самому себе. Ибо изменять самому себе — значит убивать себя. Ошибки следует честно признавать и преодолевать всей своей жизнью, если, конечно, подобное возможно для человека. А начинается все с прощения грехов.

— Прости меня, дуру! Ты — самый лучший!

Люди в поисках спасения постоянно задают друг другу вопросы. Но они не обращают эти вопросы к первому встречному и уточняют детали. Они интуитивно чувствуют, что нельзя полностью выворачивать душу, иначе душа исчезнет.

Все, о чем ты рассказал, — тебе уже не принадлежит с этого самого момента. Рассказывая — ты теряешь то, о чем рассказываешь.

Но кроме любви и счастья — нечаянных и горьких потерь, у человека всегда найдется то, что желательно потерять: ошибки, неудачи, обиды, грехи. Возможно, что именно поэто-му-то люди и приходят на исповедь или за стойку бара закусочной. Они вспоминают свои прегрешения, они делятся своими грехами с исповедником или с другом и тем самым избавляются от них. Совесть перестает отягощать душу, а душа мучить тело. Нервозы отступают, а ведь большинство болезней от сомнений.

Но очищение происходит только тогда, когда рассказанное, оторвавшись от рассказчика, оживет в слушателе, который, принимая в себя чужие истории, начинает жить чужими жизнями, становясь по сути своей «козлом отпущения» человеческих грехов, грехов рассказчиков. Ничего не пропадает бесследно, все эти рассказы, в конце-то концов, попадают в копилку системы управления миром. И когда-нибудь будут извлечены наружу. Любая сказка будет смиренно ждать свое время, чтобы потом стать подсказкой.

«Если сами неспособны выбрать себе женщину, пусть Бог за вас решит», — сказал расстроенный царь-отец. — «Возьмите, каждый по стреле, выйдите в поле и пошлите стрелу в сторону нашей станицы. В чей двор упадет стрела, туда и пойдем свататься. Как говорится «На кого Бог пошлет, тот и наш друг, а правильнее, та и наша невестка!».

Первый сын хорошо умел стрелять, и стрела его полетела, как и было им задумано на двор его коханой.

Второй сын тоже не промахнулся. Хорошо в школе учился и занятия по военной подготовке не пропускал.

А вот меньшой, Иванушка, прицелился и — в белый свет, как в копеечку. После вчерашнего возлияния на мальчишнике не учел он порыва ветра, ошибся, малец. Подхватил ветер его стрелу и унес в заросли, на болото.

Цена ошибки Иван Царевича вылилась в то, что ему пришлось жениться на лягушке. Все женились на женщине, а он на лягушке. Смешно?

Но кто не ошибается, тот не женится на лягушке.

Правда, благодаря этой ошибке, ему досталась, в конце-то концов, самая умная, прекрасная и любящая женщина с вечным чувством благодарности к нему. И жили они счастливо, и умерли в один день. Значит, путь был верен. А остальные, мудрые, у которых все было правильно рассчитано, влачили жалкое завистливое существование. И получается, что для того, кто не ошибается, ошибкой, порой, становится вся его жизнь.

Безусловно, жизнь можно прожить по уму, очень правильно, как положено и даже лучше, но… зря.

 

Системная ошибка

Есть ошибки, возникающие на уровне объединения абсолютно правильных истин. Ибо объединенные истины — вместе не обязательно истинны.

Город. Люди. Перекресток. Машины, объединенные дорогой и перекрестком.

Ни в одну сторону нельзя перейти дорогу. Для людей всюду горит красный огонь светофора. Красные, запретительные, и зеленые, разрешительные, огоньки. Именно эти огоньки управляют движением всех стоящих вокруг разумных существ. Именно на светофор устремлены глаза людей. Они ждут от него команды. В этой точке пространства находится система управления движением на данном перекрестке.

Но система управления поведением людей так явно проявляет себя только на перекрестке и, пожалуй, на плацу. В любом другом месте она действует скрытно, подобно ветру, терзающему листья. И получается, что дерево только питает эти листья, а командует ими прилетевший неизвестно откуда ветер.

Корни и ствол дерева, будучи спроецированы на мир людей, в чем-то аналогичны такому мистическому понятию как сущность народа. Ибо поколения людей подобны сезонным листьям: отживают свое и уходят, а дерево остается и служит новым поколениям.

Листочек, трепыхающийся на ветру, порой даже не подозревает, сколько всего было вложено в его короткие мгновенья жизни. За его спиной — десятилетняя история дерева, впереди жизнь других листьев, так же как и он, живущих от дерева и порожденных деревом.

Но однажды вдруг прилетает сильный ветер, и послушные ему листья становятся тем парусом, той силой, которая гнет дерево, куда скажет ветер. И тогда ломается дерево, а то и выворачивается с корнем, оказавшись неспособным расстаться с листьями, со своими детьми.

И на этом заканчивается история народа.

В современную эпоху именно таким образом через скрытое управление поведением всего одного поколения людей происходит уничтожение и гибель цивилизаций. Именно таким образом конкуренты освобождают для себя место под солнцем, которого для всех уже не хватает. Они создают ветер, ломающий и выворачивающий с корнем деревья. Они — ветер из слов, из ласковых слов, из колючих слов, из добрых слов, из слов западающих в душу, и дающих ростки новым мыслям, иногда опасным мыслям, разрушительным мыслям.

Почему бы не повернуться всей своей поверхностью навстречу ветру? — вдруг начинает думать листочек, — и тогда я смогу, ничего не опасаясь, т. к. ветка держит меня, испытать всю прелесть свободного парения в потоках этого клокочущего воздуха. Это же и есть настоящая свобода!» И когда вдруг все одновременно начинают желать свободы, лиственный покров мгновенно становится парусом. Вот так запрограммированное на мгновенье количество переходит в длительно царствующее качество.

Резкий порыв ветра — и дерева нет, но уцелевшие на его ветвях отдельные листочки, погубившие его, еще даже не подозревают об этом. А, может быть, даже, в силу краткости своего существования, никогда и не поймут этого. Но путь их завершен.

Это пример системной ошибки, когда система утрачивает контроль над исполнителями простых команд, и они начинают исполнять чужие команды или реализовывать свои собственные желания. Свои собственные ли?

Ибо чем, по большому счету, отличается благородный Рыцарь от благородного Разбойника?

Благородный Рыцарь служит своему Королю и своей Даме. Именно ради них он убивает и умирает.

Разбойник служит только самому себе. И убивает ради себя. Если же он благородный, то добытое в ходе разбоя иногда презентует тем, кого во благо Короля и Дамы обидел Рыцарь.

Рыцарь всегда принадлежит системе управления. Он исполнитель доступных для его понимания команд.

Разбойник же, живущий ради себя, выпадает из общей структуры управления. А выпадая, мешает ей. Он аналог силы трения, из-за которой циклы не могут повторяться вечно, из-за которой накапливается темная энергия социального пространства.

И чем больше в системе управления появляется разбойников, тем меньше команд данная система оказывается способной качественно выполнить. Разбойников же сегодня становится все больше и больше, потому что системе управления не надо столько много управленцев. Более того, сложность выполняемых команд уменьшается чуть ли не по экспоненте даже при линейном возрастании числа разбойников. А с потерей сложности теряет смысл и само управление. Каждый пытается жить сам по себе и во славу себя. В результате, существование социума становится бессмысленным, а, значит, и этого великого и неповторимого — каждого, живущего для себя.

Подведем итог: большинство ошибок связано с несоответствием сложности команды возможностям системы управления. Причин здесь много. Это все возможные болезни системы управления связанные:

— с размытием иерархии;

— деградацией (коррупированностью) исполнительного механизма;

— с созданием метаобразований, живущих для себя, подобно Разбойнику;

— с зацикливанием структуры саму на себя, в результате чего она перестает даже видеть дальше своего носа и т. д. и т. п.

Безусловно, болезни можно лечить. Если ситуацию надо выправить срочно, то лечить можно только хирургически. В контексте данного метода лечения система управления Советского Союза времен Великой Отечественной Войны — образец практически идеально работающей системы.

Если же время позволяет, то можно попытаться построить надежную систему управления из ненадежных элементов, например, из тех же людей. Правда, работать она будет медленнее, чем хотелось бы. А порой и вообще опаздывать с принятием и реализацией решения. Но теоретически такое возможно. Вопрос лишь в том: нужно ли это?

Но если есть люди, способные управлять сами собой, и существует технология построения надежных систем из ненадежных элементов, за счет параллелизма, то почему бы не создать этим людям надежную систему управления человечеством?

Может быть потому, что при построении системы управления на базе параллельных структур у семи нянек дитя всегда остается без глаза?

Не всегда бессмысленно отвечать вопросом на вопрос. Это все равно, что разгадывать одну загадку через разгадку другой, например, заменив одну женщину на другую. Иногда это помогает.

Однако ограничений эффективности системы социального управления, вытекающих из теории управления, нет, а, более того, есть все необходимые ресурсы. Это значит, что подобная система, скорее всего, могла бы существовать. Если же ее до сих пор нет, то ее отсутствие объясняется именно возможностями самого человека, формулирующего проблему, отсутствием у него достаточно сложной команды, отсутствием мечты.

Может быть, именно поэтому в ходе построения глобального общества светлая сказка о будущем рассказывается все более и более в приземленных тонах, типа, каждой бабе по мужику, мужику по бутылке водки и т. п… Это потому, что по настоящему интересное, а, значит, и сложное будущее для подобного рода структурных образований просто-напросто недоступно. А что доступно? Может быть доступной еда, вода, жилье, алкоголь, секс, да и то не для всех. И вот это-то и пытаются распределить или разворовать на всех уровнях управления. Речь идет уже не об управлении движением вперед, а о поддержании движения по кругу.

Есть и второй путь, который уже реализуется, и реализуется в глобальном масштабе, независимо от желания самих людей. Этот путь вытекает из того утверждения, что в основе практически всех болезней социальной системы управления лежит природная и социальная сущность человека. Выросшее до невероятных размеров «мое» стало мешать «нам». А раз виновата природная и социальная сущность, то, следовательно, ее и надо заменить. Ее и меняют. Меняют на технический компонент. Где возможно заменить человека полностью, его меняют на автомат. Где пока невозможно, стараются подстраховать лицо, принимающее решение, всевозможными ситуационными комнатами и другими автоматизированными системами помощи принятия решений. Биологическое и социальное в человеке стало мешать Вселенной в построении социальной системы управления, стало мешать бороться с темной энергией, накапливаемой в социуме из-за бесконечных ошибок, вызванных человеческими пороками.

Получается, что, опираясь на природное в человеке, управлять для решения действительно сложных проблем становится все тяжелее. Поэтому сегодня и создается специальная техническая среда, чтобы с ее помощью поднять уровень сложности проблем, для решения которых требуется мощная, интеллектуальная и надежная система управления.

Но этой новой технической системе пока еще нужны специфические люди — инженеры человеческих душ и технических систем.

 

Технология формирования и реализации управляющих команд

Итак, выбор сделан. Вокруг человека ли, страны ли возникает определенная паутина связей, через которую они связаны со всем миром, и весь мир связан с ними. Теперь любой поступок, любая мысль обрастает поступками и мыслями других.

На что человек может оказаться способным в этой социальной сети? В этой сети он может оказаться как в особой точке, от колебаний которой зависит большая часть сети, так и в узле, где и самого-то этого узла не найти днем с огнем. В одном случае, плохое настроение хозяина узла становится причиной бедствий многих людей и неудач реализуемых проектов, в другом — никто ничего даже не заметит.

Все сказанное относится и к странам. Сегодня, когда говорит президент США, остальные молчат и слушают.

Но какое бы место страна или конкретный человек не занимали в геополитической или социальной сети, они являются определенными компонентами системы управления. Поэтому, когда речь идет о воздействии на систему управления, то воздействуют либо всего на нескольких лиц, находящихся возле трона, либо на большее число лиц, которые рядом с теми, кто у трона, либо на совсем большие массы народа, находящиеся совсем далеко от трона. И если мы проранжируем всех людей по близости к трону (а это не всегда будет прямая линия, достаточно вспомнить Григория Распутина), то тем самым мы и определим степень их ответственности за те или иные решения.

Однако, как было показано ранее, современные системы управления практически не нуждаются в последней ступени, в больших массах народа, которые совсем далеки от трона. Этим массам просто навязывается решение, которое им даже не требуется исполнять. Все будет сделано и без них. Их не убеждают, им внушают.

Процесс управления непосредственно протекает именно в том слое, который мы называем системой отношений людей, народов, государств. Для того, чтобы его можно было «разогнать» до приемлемого временного интервала, т. е. чтобы получить результат сегодня, а не через сто лет, нужны соответствующие технологии, нужен промышленный подход, более того, нужны новые искусственные люди и народы.

Нужен конвейер, нужно не убеждение, нужно внушение, потому что тексты сами по себе ничего не значат.

Тексты ничего не значат!

Сегодня имеют значения только технологии и технические средства. А тексты могут быть любыми. Например.

«(«Господа!», «Товарищи!», «Друзья!», «Коллеги!», «Люди!», «Граждане!»)

В современную эпоху, когда мир погружается в клоаку («глобализма», «анархизма», «семитизма», «фашизма», «расизма», «коммунизма», «американизма», «примитивизма») и пелена всеобщего равнодушия ржавчиной покрывает души людей, всем порядочным жителям планеты остается одно — объединиться. Скажем «нет» всем плохим («господам», «товарищам», «друзьям», «коллегам», «людям», «гражданам»)! Помните, что именно истинная человеческая свобода является завоеванием («социализма», «коммунизма», «американизма», «анархизма», «маоизма», «троцкизма»). Только вместе мы сможем противостоять человеконенавистническим потугам («демократов», «коммунистов», «либералов», «любителей пива», «сионистов», «эксгибиционистов»). Да здравствует («долгожданная», «завоеванная», «вечная», «пьянящая», «зовущая», «обновленная», «простая человеческая») свобода!»

Ненужное в скобках зачеркнуть.

Тексты, тексты, тексты… Их генерация поставлена на поток. Тексты с цитатами, тексты заумные, тексты бессмысленные, тексты с ошибками и без, тексты на любой вкус.

Тексты стали частью социального конвейера управления, основу которого образуют следующие компоненты:

— доступные базы данных о людях, организациях, т. е. о тех, на кого ориентированы тексты;

— базы данных о продуктах, изобретениях, открытиях, т. е. о том, о чем пишутся тексты;

— технологии, методики, приемы информационнопсихологического воздействия, т. е. то, как надо писать тексты;

— технические средства для хранения и обработки всех вышеперечисленных баз данных, т. е. то, на чем готовятся тексты;

— оптимизационные алгоритмы, позволяющие построить сетевую систему взаимоотношений объектов и в условиях существующих ограничений решать задачи по переводу реальной социальной системы в заданное состояние, т. е. то, как надо пользоваться текстами.

Теперь, как это делается.

На основании сказанного, методика целенаправленного управления состоянием общественного сознания и соответственно движением ресурсов планеты может быть сформулирована в следующем виде:

Шаг первый: формулирование желаемого результата. При этом результат во многом определяется физическим миром, его ресурсами. Физический мир ставит человеку задачи. При этом он выбирает именно тех людей, те страны, которые смогут с максимальной скоростью употребить данные ресурсы. В ходе этой постановки задачи допускается максимальная степень открытости. Здесь речь идет как бы о беседе с самим собой. Например.

Известно, что обитатели планеты пользуются ресурсами планеты, которые конечны. У кого ресурсов больше, тот живет лучше и дольше. Важнейший ресурс, определяющий энергетический потенциал страны — нефть. Значит, желаемый результат может звучать так: "В настоящее время мы контролируем более 50 % мирового богатства, в то время как население США составляет всего лишь 6,3 % от общего числа жителей планеты. Следовательно, нашей главной целью должно стать формирование такой системы международных отношений, которая позволит нам и дальше сохранять указанную диспропорцию… Чтобы добиться этого, мы должны избавиться от всякого рода сентиментальности, прекратить думать о правах человека, повышении уровня жизни и демократизации в иностранных государствах, чьи ресурсы призваны обеспечить процветание Америки".

Желаемый результат сформулирован для своих с максимальной степенью откровенности: поставить под контроль сегодня и, по возможности, всё и у всех. Физический контур задействует в решении этой задачи тех людей и те страны, которые максимально быстро способны ее решить. При этом не важно, какие средства будут для решения использованы.

Второй шаг: придание результату товарного вида. И здесь уже работает в полном объеме социальный контур. Здесь нужны слова. Здесь нужно много красивых слов, в которых выражена забота о ближнем.

Здесь открытость минимальная. А выглядит это так. Джордж Буш: «Наше дело справедливое, мы хотим обеспечить безопасность государств и мир на планете. Наша цель ясна — разоружить Ирак, лишив его оружия массового поражения, положить конец оказываемой Садамом Хусейном поддержки терроризму и освободить иракский народ.

Однако безопасность нашего государства и надежды миллионов людей зависят от нас, и американцы не уклоняются от своих обязанностей просто потому, что они тяжелы. Мы с достоинством выдерживали великие испытания на разных этапах истории, выдержим мы и те испытания, с которыми сталкиваемся сейчас.

… Мы также выступаем за продвижение свободы. Жизнь и свобода иракского народа мало что значат для Садама Хусейна, но они много значат для нас.

Мы идем в Ирак с уважением к его гражданам, к их великой цивилизации и религиям, которые они исповедуют. У нас нет других целей в Ираке, кроме как устранить угрозу и вернуть управление страной ее собственному народу.

Мы несем не только материальное облегчение жизни многострадального народа Ирака, мы несем нечто большое: мы несем надежду».

Третий шаг: сформулированный выше товарный продукт, в виде совокупности слов об уважении и материальном облегчении жизни многострадального народа, через все возможные технические средства разнести по всему миру. Разнести в виде зрелищ, чтобы даже не умеющий читать проникся важностью миссии США по продвижению свободы и обеспечению безопасности государств на планете.

Отныне процитированные выше слова становятся командой, реализацией которой начинает заниматься весь т. н. цивилизованный мир. В результате достаточно сложная команда разбивается на ряд менее сложных ее составляющих. Цивилизованный мир делит Ирак на зоны влияния, совсем как акулы, дельфины, морские котики и птицы делят косяк сардин. Так формируется структура системы управления. Осталось заполнить места.

Четвертый шаг: конкретная реализация задуманного, т. е. реализация команды всеми участниками поедания косяка сардин. И здесь тоже задействованы системы управления социального контура, в части военного его компонента.

Неоднократный Наблюдатель этого процесса так бы подытожил сказанное:

1. Изначальный толчок всему процессу спрятан в конечности ресурсов планеты, которые «желали бы», чтобы их максимально быстро «использовали», преобразовали. Сделать подобное может только тот, кто больше всех эти ресурсы расходует.

2. Управляющие воздействия осуществляются комплексно, всеми возможными методами социального контура: информационными, административными, экономическими, военными, а также всеми возможными желающими принять участие в дележе добычи, которые даже сами не понимают, зачем они это делают.

3. Процесс управления миром в социальном контуре представляет собой совокупность целенаправленных точечных воздействий на наиболее значимые узлы социальной сети.

И в заключении: управление осуществляет только тот, кто считает объект управления средством для того, чтобы достичь своей цели, т. е. доехать куда-то, то ли на спине народа, то ли всего человечества. Лошадью управляют не ради ее лошадиных целей. Дерево срубают, ломают или вырывают с корнем тоже не просто так. Либо оно мешает, либо его можно сжечь, для того чтобы погреться в холодную зимнюю ночь, а, может быть, ради того, чтобы на его бересте написать свое завещание.

Как это не парадоксально, но в данном случае эффективность управляющего опирается на его неспособность видеть большую часть мира.

Безусловно, управление в социальном мире носит более избирательный характер, чем в физическом. Если землетрясение не щадит никого и своей масштабностью выходит на уровень планеты, сметая целые континенты, то деятельность социального контура является более избирательной. Даже в мировых войнах бывают участки (отдельные города, поселки, подразделения, люди), которые, несмотря на попадание в самый эпицентр битв, остаются целыми и невредимыми.

Кем-то, возможно, еще более вышестоящим иерархом и обладающим еще большей избирательностью, осуществляется скрытое управление самим социумом, и в основе этого управления лежит именно точечная избирательность: кому позволить родиться, несмотря ни на что, кому позволить жить, кому позволить сказать. Это управление реализуется в рамках витального контура или контура Жизни. И вход в этот контур возможен только через саму Жизнь.