Новые вспышки фотоаппаратов и вопросы, много вопросов, они сыпались со всех сторон.

– Какие ваши дальнейшие планы? Где вы собираетесь провести медовый месяц? Где вы познакомились?

Но самый первый вопрос продолжал звучать в его голове: «Каково чувствовать себя мужем наследницы миллионного состояния?»

Тони чувствовал себя так, словно его окатили ледяной водой. Он пробирался через толпу, не переставая твердить: «Без комментариев, без комментариев». Что еще можно сказать, когда тебя застали врасплох? Когда тебя обманули. Обманула та, кому ты верил.

Он продолжал идти вперед и твердить:

– Без комментариев… Разрешите… Пожалуйста, пропустите.

Краем глаза он увидел, как Педро со смущенным видом быстро уводит Розали подальше от толпы. Слава Богу! Но Розали махала ему, Тони, рукой, словно пыталась сказать что-то. Он обернулся и увидел Мелоди. Репортеры обступили ее у стены здания мэрии и бомбардировали вопросами. Какая-то яркая блондинка спрашивала:

– Почему вас привлекает подобный тип мужчин?

Его словно ударили под дых. «Подобный тип мужчин»? Что это значит? Как это следует понимать?

Мелоди никак не прореагировала на вопрос, но от журналистки не так-то легко было избавиться.

– Разве вы забыли Дирка Йохансона? Какова будет реакция вашего отца на этот раз?

Мелоди огляделась по сторонам. Куда бы спрятаться? Ее лицо выражало муку, и Тони вдруг охватила безрассудная ярость. Он рванулся вперед, не обращая внимания на окружавших его людей и усиленно работая локтями. Пробрался к Мелоди, схватил ее за руку и увлек за собой. Через несколько секунд «мустанг» вылетел со стоянки, разметав репортеров, как осенние листья.

– Осторожней! Еще задавишь кого-нибудь!

Тони сбросил скорость. Давить он никого не хотел.

– Тони…

– Замолчи!

– Тони, позволь мне объяснить…

– Незачем. Я все понимаю. Теперь, после того, как ты развлеклась, можешь…

– Я не развлекалась! Мы женаты.

– Ненадолго. – Расторгнуть их союз не составит труда.

– Что ты хочешь сказать? – испуганно воскликнула Мелоди. – Куда ты меня везешь?

– Домой, к папочке. – Из вопросов репортеров он успел понять, что ее отец богат и влиятелен и не жалеет денег, чтобы оградить дочь от охотников за приданым. Но он-то не охотник за приданым и никогда им не был!

– Тони, я не хочу возвращаться домой. Я еду с тобой – к тебе.

– Со мной ты не поедешь.

– Если ты отвезешь меня домой, я не выйду из машины!

– Думаю, выйдешь. Я как-никак сильнее.

Но когда он свернул на Клейборн-драйв и увидел у тротуара машины с телевизионной аппаратурой, то заколебался.

– Ну, давай, высаживай меня, – проговорила Мелоди с дрожью в голосе. – Брось на растерзание волкам!

– Не искушай меня. – Он быстро свернул в боковую улицу. Можно отвезти ее в какую-нибудь гостиницу. Правда, в городе нигде не скроешься, а он не мог заставить себя бросить ее «на растерзание».

По дороге на ферму оба молчали. Мелоди поймала себя на том, что молится так горячо, как не молилась никогда в жизни. О Боже, пожалуйста, заставь его выслушать, понять! Все было так прекрасно. Кто мог предположить, что их ждет настоящий кошмар? Как такое могло произойти? Откуда у мэрии взялись репортеры? Как им удалось узнать?

Впрочем, подумаешь, какой секрет! Она богата, ну так что же? Многие люди богаты. Это не болезнь. Тони не имеет права сердиться на нее.

Когда они приехали на ферму, Мелоди была сердита на Тони ничуть не меньше, чем он на нее.

– Почему, скажи на милость, ты так разозлился? – спросила она, когда они вошли в дом.

Он смерил ее хмурым взглядом, бросил пиджак на диван, развязал галстук и ответил:

– Ты лгала мне.

– Я не лгала. Ты сам сделал неверные выводы.

– Чушь! – Он демонстративно ушел на кухню.

Мелоди последовала за ним и увидела, как он достает из шкафчика собачий корм и насыпает в миску Шоколадки, которая, радостно виляя хвостом, вертелась вокруг его ног.

– Ты сам знаешь, что это правда. – Мелоди подошла к раковине и наполнила другую миску свежей водой. – В то утро, когда я принесла тебе кофе, ты решил, что я не то горничная, не то еще кто-то.

– И ты как нельзя лучше помогала мне пребывать в заблуждении.

– Я ни разу не солгала.

– Да ну? – Он иронически приподнял бровь. – А как насчет «я секретарша хозяина дома»?

– Никогда этого не говорила! Ты спросил, чем я занимаюсь, и я ответила, что помогаю хозяину вести документацию. Я это и делаю… изредка.

– Послушай, давай не будем подсчитывать, сколько раз ты за эти последние два месяца искажала правду. Хозяин дома – твой отец! Эту маленькую деталь ты как-то забыла упомянуть.

Он пронзил ее взглядом и вернулся в гостиную.

– Это все из-за твоих глупых предубеждений! – воскликнула она, следуя за ним по пятам. – Знаешь, кто ты такой, Тони Костелло? Ты надменный, глупый, самодовольный сноб!

Он посмотрел на нее с удивлением.

– Уж во всяком случае, я не сноб.

– Еще какой! Ты презираешь меня за то, что я богата.

– Я вовсе не презираю тебя. Я просто не выношу, когда мне лгут.

– Перестань повторять это слово!

– А как я должен расценивать твой поступок?

– Хорошо, пусть будет по-твоему, я лгала. Теперь ты узнал правду.

– И эта правда все меняет.

– Но почему?

– Вы не моего круга, леди.

– Мы прекрасно понимали друг друга, когда ты не знал, что я богата. Если тебя интересовали только деньги, почему ты давно уже не навел справки о моем финансовом положении?

– Мел, ты же знаешь, что мне наплевать на деньги.

– В самом деле? Но, ради всего святого, объясни мне тогда, в чем заключается проблема?

– Хорошо, хорошо. – Он провел рукой по волосам. – Я не… Я… О черт, но это в самом деле очень многое меняет.

– Каким образом? Разве я стала другой?

– Не ты. Обстоятельства. Прежде мы были на равных. Неужели ты не понимаешь?

– Нет, не понимаю. И держу пари, если бы все было наоборот, деньги не имели бы никакого значения!

– Что ты хочешь сказать?

– Если бы богат был ты, а не я, упрямый ты сукин… – Она поспешно зажала себе рот рукой. – Нет, я не хотела. Я ни слова не скажу против твоей милой мамы. Она удивительная, заботливая, бескорыстная, чуткая женщина, и не ее вина, что она замужем за крикливым, твердолобым шовинистом и произвела на свет троих ему подобных.

Тони нахмурился.

– О чем ты говоришь?

– О твоем отце, который пытается играть роль диктатора. Он чуть не загрыз твою сестру за то, что она увлечена театром. Пока она еще, слава Богу, достаточно молода и хороша собой, чтобы играть на сцене. Он хочет, чтобы она остепенилась, вышла замуж за соседского парня и рожала ему детей. Но Марии всего восемнадцать! А твой братец Фрэнк, который не позволяет своей жене устроиться на работу? Сара сама мне призналась, что с ума сходит от тоски в четырех стенах теперь, когда ее мальчишки подросли и не нуждаются в постоянной опеке. А лишние деньги им пригодились бы на колледж!

– Ах так! – вспылил Тони, когда Мелоди остановилась, чтобы перевести дыхание. – Тебя, значит, возмущает, что у мужчин нашей семьи принято содержать своих жен?

– Меня возмущает то, что они стремятся повелевать ими.

– Это неправда!

– Нет, правда. Вот если бы у тебя были деньги, а у меня нет… Если бы ты повелевал, а я подчинялась, все у нас было бы превосходно, не так ли?

Тони помрачнел.

– Но деньги у тебя, и значит, повелевать намерена ты? Хочешь завести свои порядки? Избалованная девочка привыкла, что все ее капризы немедленно исполняются. На этот раз не выйдет! А теперь закончим дискуссию. Мне нужно работать.

Он направился к двери.

– Тони! Постой! Я не хотела…

Он обернулся.

– Сегодня ты можешь остаться здесь и занять большую спальню. Я буду спать в своей старой детской комнате, один! Чтобы не было никаких препятствий к расторжению брака.

– Тони!

– Мы наговорились достаточно.

И дверь за ним захлопнулась.

– Я не хотела. Я не хотела, – шептала Мелоди в отчаянии. Миссис Кук всегда говорила, что следует быть осторожной…

Миссис Кук! Она же обещала ей, что приедет с Тони после бракосочетания. А теперь бедная женщина осталась одна в доме, осаждаемая репортерами. Мелоди набрала домашний номер.

– Не волнуйтесь обо мне, солнышко, – успокоила ее миссис Кук. – Они здесь только по вашу душу. У вас все в порядке?

– Да.

– А Тони?..

– И с ним все хорошо, – солгала Мелоди.

– Вы, наверное, уже знаете, что о вас передают во всех «Новостях»?

Мелоди не знала и знать этого не хотела. Она поспешно распрощалась с миссис Кук и положила трубку. На нее навалилась страшная усталость. Она поднялась наверх и упала на большую кровать, которая должна была бы стать их брачным ложем. Никогда в жизни Мелоди не чувствовала себя такой одинокой.

Внезапно резко зазвонил телефон, Мелоди от неожиданности вздрогнула, осторожно подняла трубку. Это была Розали.

– О, Мелоди, мне так жаль! У вас все в порядке?

– Да.

– Нет, неправда. Тони, наверное, жутко рассердился.

– Да, верно. – Горло ей сдавил спазм. Она сама все испортила.

– Так я и знала. А когда он посмотрит новости… Где он сейчас?

– Работает.

– Тебе, должно быть, здорово от него досталось?

– О Рози, мы ужасно поссорились. – Из глаз Мелоди хлынули слезы. – Не знаю, что делать. Тони ужасно зол на меня, – всхлипнула она.

– Ничего, все образуется.

– Ты думаешь?

– Непременно. Он без ума от тебя.

«Он без ума от тебя». Эти слова прозвучали словно музыка для Мелоди и согрели ей сердце. Она ухватилась за тонкую нить надежды.

– Ты – самое лучшее, что ему выпало в жизни. Просто наберись терпения и подожди, пока он не остынет.

– Мне кажется, Рози, он никогда не успокоится. Он был вне себя от гнева.

– Ну разумеется, такой шок! Ему необходимо выпустить пар. Такой уж он есть, в этом они с Педро как две капли воды. Когда что-то выводит их из себя, они взрываются, как вулкан. Но душа у них мягкая и добрая. Ты приласкайся к нему, и он опомнится, забудет все обиды.

Но как же она приласкается к нему, когда он ее и близко к себе не подпустит? Положив телефонную трубку, Мелоди задумалась. Звонок Розали обрадовал ее. Розали разговаривала с ней как женщина с женщиной. Не бросила ни одного упрека в ее адрес, вроде: «Так ты богата, почему же не сказала нам?» А просто говорила, давая понять: «Ты мой друг, и мне кажется, ты должна вести себя вот так…»

Разговор с Розали придал ей сил. Мелоди встала, вынула из прически шпильки, распустила волосы, а цветок орхидеи положила на туалетный столик. Розы! На туалетном столике стоял великолепный букет. Не из эффектных, торжественных, на длинных стеблях роз, которые обычно присылал ей Адриан, а из милых деревенских ароматных цветов. Совсем маленькие бутоны и полностью раскрывшиеся цветки, во всем своем пышном великолепии. Мелоди провела рукой по гладкой поверхности туалетного столика – отполирован до блеска, оглядела комнату – все прибрано, блещет чистотой.

Тони, судя по всему, трудился не покладая рук. Вернулся домой поздно, усталый, и еще долго чистил, убирался, готовился к ее появлению здесь.

А розы он, должно быть, срезал рано утром и принес сюда, для нее. Для их первой ночи вдвоем.

Мелоди задумалась. Несмотря на то что был страшно зол на нее, Тони бросился вызволять ее из когтей репортеров, поскольку не мог поступить иначе. Он человек чести. Он… любит ее! Да, конечно же, он любит ее, иначе бы не спасал ее, а бросился бежать сломя голову. Значит, как посоветовала Розали, Мелоди стоит набраться терпения и подождать, пока Тони не оправится от шока и не придет в себя. Да, так она и поступит.

Уже стемнело, когда Тони наконец вернулся в дом. Он двигался очень тихо, но Мелоди слышала, как он поднялся по лестнице, как зашумела вода в душе, как он удалился в свою спальню. Мелоди встала, выскользнула в коридор и остановилась на пороге его комнаты.

– Тони, я люблю тебя. Разве это не считается?