Несколько дней мы потратили на восстановление сил и физической формы. Сон, еда, туалет, личная гигиена – вот и все, что мы делали. Были и физические нагрузки, но я потерял пять килограмм во время операции и был сильно обезвожен, поэтому не сильно напрягался.
Мои ноги до сих пор были поражены грибком, но я знал, что надо много свежего воздуха, регулярно наносить мазь и все будет в порядке.
Весна наступала на авиабазу Кандагара. Солнце ярко светило с неба, выдавая под 40 градусов Цельсия, и мы были даже рады тому, что можем «пересидеть» это время на базе. Передышка между заданиями быстро стала монотонной с постоянным составом – физподготовка, стрельба и учения.
Но с течением времени мы стали все больше общаться с другими спецподразделениями в лагере. Почти каждый день мы приглашали к себе гостей в столовую палатку. Качество пищи значительно улучшилось, мы больше не жили на одних пайках.
В настоящее время наш шеф-повар смог покупать даже стейки, картошку и салат, так что весь лагерь порой выглядел как банальное барбекю в пустыне, между палатками. Датское пиво привносило свою изюминку.
Таким образом, наша столовая палатка «гудела» в такт голосам австралийских, американских и немецких солдат из спецподразделений, которые находили наш небольшой лагерь хорошо организованным и красивым.
Естественно, во время общения мы делились своим опытом. Обстановка в А-стане является экстремальной – с суровым климатом и местностью, совершенно непредсказуемым врагом – все это представляет собой огромную физическую и психологическую задачу для всех.
Разреженный воздух на высоте трех-четырех километров накладывал дополнительные требования на дыхательную систему. Егери теряли в весе порой до 10 кг за операцию. Другие, по возвращении, были настолько истощены, что восстанавливались лежа с капельницей. Плюс постоянное обезвоживание.
Жизнь в группах по пять человек на кусочке скалы в несколько квадратных метров, на высоте 3000-4000 метров, сроком до двух недель – это все было не для слабонервных.
Некоторые патрули в феврале в юго-восточных провинциях поднимались на самый верх заснеженных вершин, имея минимальное зимнее оборудование и снаряжение маскировочного белого цвета. Они пробовали использовать и горное снаряжение, вроде лыж и палок, но не смогли все это унести и пошли без него. Это было ошибкой. Психологическое напряжение во время операции было огромным. В случае ошибки они не просто упали бы и сломали ноги, они летели бы в пропасть с огромной высоты. Один егерь, которого я встретил несколько лет спустя, признался, что он никогда так не боялся смерти, даже в бою, как тогда – с рюкзаком в 60 кг, балансируя на вершине горы где-то в А-стане.
Добавим сюда постоянный стресс, который испытываешь, работая в глубине вражеской территории, в сотне километров от дома. Другой егерь рассказывал мне, как ночью он дежурил со своим напарником. В течение нескольких дней они наблюдали за определенными домами в небольшой деревушке и знали, что там живут члены «Аль-каиды». Ночью они решили подойти ближе и осмотреться. Егери были в нескольких метрах, когда услышали шаги и еле успели спрятаться в куцых кустах. Мимо, буквально в трех метрах, прошла группа «духов».
В другой раз датский спецназ прервал свой обед, получив очень срочную миссию. Американский беспилотный разведчик Predator отправил на АБК шифрограмму – «мулла покинул здание». Это сообщение гласило, что один из авторитетных и влиятельных членов Талибана, мулла, покинул свою крепость в одной из юго-восточных провинций. Мулла был ранее губернатором и министром в правительстве талибов. Сейчас он скрывался и вел подпольную жизнь. Это была его первая «засветка» с момента падения режима талибов.
Его нужно было захватить.
С датчанами немедленно связался командир группы SEAL ВМФ США Robert Howard. В их плане по захвату муллы было место для четырех патрулей JGK. К сожалению, мой патруль не попал в их число, но в течение получаса на операцию были назначены двадцать егерей. Они были подготовлены к десанту с вертолета – оружие, боеприпасы, бронежилеты, дымовые гранаты и взрывчатка – все. Было также подготовлено и закодировано радио, получен GPS-план.
Predator продолжал следить за пикапом, в котором ехал мулла, наводя на него два МН53 Pave Low (транспортные вертолеты) и один АН-64А Apache (ударно-штурмовой вертолет). Последний был бесценным подспорьем, с его ракетами и пушкой.
Все четыре группы были готовы через 25 минут, после запроса из SEAL. А еще через 20 минут, после их высадки из вертолетов состоялся захват.
Вертолет Apache завис перед грузовиком, недвусмысленно диктуя обстановку. Егери молниеносно захватили грузовик и четырех человек в нем. Они были парализованы от страха и не оказали никакого сопротивления. Спустя две минуты весь отряд с грузом унесся с места события на МН-53.
К сожалению, быстро выяснилось, что среди них нет муллы. Как оказалось, на короткий момент времени Predator был отвлечен на другую задачу и когда он вернулся к слежке, настоящий грузовик был потерян. Взяли же обычных крестьян. После краткого разговора их снабдили едой, водой и отвезли обратно.
Спустя несколько недель настоящий мулла был взят американцами в ожесточенной перестрелке.
Не смотря на ошибку Predator’a, егери проделали хорошую и быструю работу. Захват состоялся в течение часа, после получения задания, так что нам было чем гордиться.
Не побоюсь этого утверждения – датский спецназ – один из лучших в мире. На международных соревнованиях спецподразделений мы всегда показываем отличные результаты и имеем высокую репутацию среди других групп.
Мы используем свободное время на АБК для соревнований.
Даже внутри группы Ferret шла конкурентная борьба между егерями и нашими боевыми пловцами. В беговых дисциплинах егери или «лягушки» опережали другие подразделения, занимая призовые места. Тоже самое касалось и стрельб.
Я работал со многими элитными солдатами из других подразделений мира. Но мои датские коллеги всегда производили отдельное впечатление. Они очень умны, имеют независимое мышление и своеобразный творческий подход, плюс сбалансированы по части навыков.
Ирония судьбы, к сожалению, в том, что JKG крайне малочисленная группа, по сравнению со своими коллегами из США, Британии или Германии. Это вынуждает нас к особой организации и более творческим действиям и менее располагает к силовым действиям, по сравнению с коллегами из более крупных единиц.
Не могу не отметить еще раз внутреннее соперничество между егерями и «лягушками». Есть люди - и там, и там, которые презирают, и терпеть не могут друг друга. Хотя, наши курсы отбора и подготовки одинаково трудны и, в общем-то, напоминают нам о том, что мы в чем-то похожи. Например, мне вполне комфортно рядом с «фрогманами». Но морская культура – это нечто совершенно отличное от армии - это совсем другой опыт. Frogman corpus вербует половину своих рекрутов чуть ли не с улицы. В результате большая часть их оперативников не имеет базового военного и практического опыта/воспитания.
Я думаю, что вместо того, чтобы иметь два небольших элитных подразделения, раскидывая скудные человеческие ресурсы, нужно создать единый корпус и действовать как целое. Но на сегодня у нас разная система подготовки, мы тренируемся отдельно и поэтому реально мы не можем действовать друг с другом.
Когда я не участвую в соревнованиях на АБК, то помогаю американским саперам в уничтожение захваченных боеприпасов. Не просто так, конечно. Попутно я провожу курсы по разминированию и уничтожению неразорвавшихся боеприпасов для наших патрулей. В этом мне помогал мой коллега по Эритрее Jorgen Sorensen, прилетевший из Кабула.
Мины и неразорвавшиеся боеприпасы здесь основная угроза – несколько солдат из K-bar были искалечены или убиты при взрывах. Как я уже рассказывал – один член SEAL погиб на ферме Тарнак в апреле 2002 года. Также погиб член австралийского SAS, другой потерял ногу, наступив на противопехотную мину.
Так что это, плюс несчастные случаи, очень мотивировало егерей и «лягушек» к посещению курса.
Долгие жаркие дня мы использовали, чтобы уничтожить свозимые на АБК боеприпасы и оружие талибов, найденное в тайниках и складах. Здесь были даже минометы и безоткатные орудия!
Всем это мы использовали для экспериментов с взрывчаткой и детонаторами. И каждый раз облака грибов от взрывов в пустыне доставляли нам удовлетворение от работы.
Но бывали и плохие моменты.
Рано утром я проснулся из-за серии глухих взрывов за пределами лагеря. Это не было чем-то необычным, каждый день что-то уничтожали. Но это, как правило, происходило между 12 и 17 часами дня. А сейчас было 06:30 утра.
Через несколько часов весь лагерь гудел от печальной новости. Два американских F-16 по ошибке разбомбили роту канадской пехоты, которая выехала попрактиковаться на ферму Тарнак. Погибло четверо, еще восемь были тяжело ранены.
Это называется «дружественный огонь». Одна из невыразимых трагедий войны. Кажется, что это невозможно – быть убитым огнем собственных подразделений, но это случается. Многие, вероятно, вспомнят, что двое датских солдат были убиты в А-стане в сентябре 2007 года, когда их по ошибке отбомбили британцы. В результате были приспущенные флаги и траурное построение вокруг аэродрома Кандагара.
Летом 2002 года я вернулся домой для восстановления.