С тех пор как вошел в дом графа, Таш старался смотреть только в пол. И дело было не в полупрозрачных одеждах рабынь, которые будто нарочно задевали шерда разлетающимися подолами. Наоборот, девушки подвернулись очень кстати, хотя в другой раз Таш наверняка решил бы, что это уж слишком.
Пускай все думают, что он краснеет и потеет из-за того, что стесняется округлых грудей и открытых пупков. К Урду их. Нет, он очень даже не против потискать какую-нибудь девчонку в углу. И даже не просто потискать. Но не сейчас. Потом. Когда он избавится от проклятого свертка, который вручил Ксалтэр.
Первое, что сделал Таш, когда получил посылку, это порвал веревки, размотал тряпицу и посмотрел, что ему подсунули. Он ожидал чего угодно: золото, оружие, дурманящие травы, но только не того, что увидел.
Это оказались клещи — небольшие, в ладонь размером. Их покрывал витиеватый узор, похожий на магические письмена. О его предназначении можно было только догадываться. Таш бы даже посмеялся, что Ксалтэр навертел столько всего из-за обычных клещей, если бы наверняка знал происхождение и предназначение инструмента. Обычную вещь и передали бы обычным способом. Значит, либо клещи сворованы, либо их изготовили хранители. А за любые отношения с ними власти грозили казнить без суда.
И этот предмет Таш носил с собой в доме человека, олицетворявшего в Тамин-Арване закон.
К счастью, клещи оказались небольшими. Их удалось спрятать в складки кушака, который опоясывал штаны, иначе план Ксалтэра полетел бы к Урду. Но при движениях инструмент мешался, заколдованное железо не хотело прилегать к телу, и Таш боялся, что весь его секрет самым нелепым образом вывалится наружу или кто-то заметит торчащую рукоять клещей.
Поэтому он и не поднимал головы. Так было удобнее следить за тем, чтобы ничего не случилось. А еще создавалось обманчиво-уютное впечатление, словно на него никто не смотрит и видит его пропитанные ложью глаза.
Большая часть красот поместья прошла мимо внимания Таша. Хотя, когда волнение слегка отступало, ему хотелось пойти подразнить когтистого варха или ущипнуть за зад одну из рабынь-служанок. Уж последнее точно никто не запрещал. Из комнаты для слуг, куда некоторые гости отправили своих помощников, доносились смех и непринужденная болтовня, а иногда — злые окрики девушек, которые не носили на шее заколдованные обручи и огрызались на приставания. Рабыни во внутреннем дворе шлепать по аристократов рукам не могли, и кое-кто из них этим нагло пользовался. Пока что подъехали не все гости, было выпито мало вина, но некоторые мужчины уже усадили себе на колени полногрудых красавиц, не стесняясь чужих многозначительных взглядов.
Таш понимал этих людей, тем более что девушек, кажется, сюда привели именно для этого, да и сами они не выглядели сильно недовольными. Раб впервые гостил в настолько богатом доме. Даже фонтан в центре внутреннего двора покрывала позолота, а прогорклого запаха сальных свечей — признака домов победнее — было не унюхать. Если бы тут правда жгли такие свечи, их вонь скрадывалась бы ароматами цветов, фруктов на блюдах и сладких духов, которыми себя обильно поливали аристократы. А стоило поднять голову, как она начинала кружиться от великолепия — фрески, колонны, завитушки, золото и драгоценный бархат…
В таком месте хотелось думать о чем угодно, но только не о серьезных вещах. Вино, красивые женщины, вкусная, сытная еда, похвальба перед другими гостями — вот что подходило поместью эс-Наста, а вовсе не мысли, что случится, если у раба найдут контрабанду. Это было еще одной причиной смотреть в пол. Меньше отвлекаешься — лучше сосредоточен на деле.
Но пока Таш не представлял, как выполнить задание. Это беспокоило. Ксалтэр сказал оставить клещи за одним из цветочных горшков возле комнаты слуг. Казалось бы, проще простого: своих рабов там оставило большинство гостей. Нади — помощница Лааны — тоже отправилась туда, но шерду хозяин приказал следовать за ним, во внутренний двор. Таш упорно пытался придумать, что ему может понадобиться в комнате для слуг, однако фантазия подводила. Выгребные ямы (то есть целый павильон с туалетами — граф не разменивался на мелочи), которые могли бы послужить очевидным поводом, лежали совсем в другой стороне. Можно было "заблудиться", но привлекать к себе внимание нелепыми объяснениями не хотелось. В голосе господина и так не чувствовалось ничего хорошего, когда он отрывисто приказал: "Не смей позорить меня снова".
Когда эс-Мирд это произнес, от него повеяло холодом зимнего урагана.
Таш не горел желанием проверять границы хозяйского терпения. Потому он смирно таскался за господином, пока тот показывал его другим гостям, как ручную обезьянку из буйных лесов Ллитальты. Таш предпочел бы сравнить себя с гордым вархом, который ворчал на всех из клетки и пару раз ударил клювом по прутьям, но прекрасно понимал — в нем видят не варха, а псину на поводке. В лучшем случае — ту самую мартышку.
Шерд повел плечами, избавляясь от неприятного впечатления.
Да, он мартышка. Как и все рабы. Следовало осознать это давно, а не тешить себя дружбой с Илартаном. В конце концов бывший хозяин так к нему и отнесся — как к бессловесной твари, которую можно сдать в наем.
— Какой опасный взгляд!
Восторженный возглас раздался от белокурой девушки в струящемся одеянии, которое немного напоминало платья рабынь. Еще не поняв, кто она такая, Таш залюбовался ее бедрами, которые очерчивали несколько слоев воздушной ткани. В длинном разрезе открывались точеные ножки, которые привлекли внимание не только шерда.
Приподняв взгляд, Таш решил, что лучше его все-таки опустить. Негоже рабу пялиться на грудь высокородной дамы, даже если ее вырез доходит до пупка. Кем бы девушка ни была, чужое мнение ее явно не волновало.
— Это же тот раб, о котором мне рассказывал отец? — продолжала она высоким тоном. — Его легко узнать по глазам! Так и кажется, что из них сейчас посыплются искры!
Господин отвлекся от пустого разговора и сдержанно поклонился.
— Долгих лет благоденствия вашему дому, госпожа Вирита.
— И вам, Лердан, и вам. Я уже поздоровалась с вашей женой и троюродной сестрой Тианой. Мы с ней…
Таш перестал слушать. Хозяин уже с четверть часа ходил по внутреннему двору и говорил со всеми примерно на одни и те же темы: погода, Урдовы дети простолюдины, которые мешали просто тем, что существовали, неурядицы на границе, прекрасное вино из погребов графа. Раб тоже наверняка стал лишь поводом для очередного переливания из пустого в порожнее.
Но нет. Несколько раз ехидно пройдясь по внешности господина (кажется, между этими двумя было что-то, что плохо закончилось), Вирита перевела внимание на Таша.
— Не удивлена, что вы боитесь выходить на арену сами и вместо себя выставляете этого раба. Его тело впечатляет… Это заметно даже через одежду.
— Я должен беречь свои умения для защиты силанцев, когда грянет война, а не рисковать жизнью ради развлечения толпы, — жестко ответил эс-Мирд. — С последним справится и раб.
— Возможно, — Вирита неопределенно взмахнула рукой. В приглушенном свете дня блеснули золотые кольца. — Однако война не предвидится. Во всяком случае, не с Шердааром, пока у них дрязги с Исихсасом. А прячась за рабом, вы отдаете ему ту славу, которая могла бы возвысить вас над людьми. Вам это не кажется неправильным — что раб получит то, что по праву принадлежит нам, аристократам?
— Победа в боях на Ильтирев неизменно достается дому эс-Наст. Мне это не кажется неправильным. А вам?
По короткой заминке можно было понять, что господин произнес вовсе не то, что собирался. Похоже, Вирита этого не заметила. По дворику бубенцами рассыпался ее легкий, чуть с хрипотцой, смех.
— Надеюсь, ваш меч так же остер, как ваш язык, Лердан. Но вернемся к этому очаровательному рабу. Мой драгоценный родитель говорил вам, что он хочет устроить небольшой бой между вашим и его чемпионом? Победить бойца барона эс-Гора — поистине впечатляющее достижение. Некоторые даже стали поговаривать, что ваш раб вполне в состоянии обойти на арене воинов моего отца! Хотя, — шепотом добавила девушка, — еще говорят, что у барона эс-Гора началась страшная полоса неудач и винить в проигрыше стоит именно ее.
Один из гостей, будто услышав свое имя, повернулся, нахмурил кустистые брови и продолжил ленивую беседу. Должно быть, это и был эс-Гор — в его выступающих скулах, квадратном подбородке угадывались черты Рольта.
Таш навострил уши. Ему так и не сказали, какого Урда он понадобился хозяевам в графском поместье. Обученный на воина, он плохо прислуживал и не мог сравниться с вышколенными слугами, которых у эс-Мирдов хватало с лихвой. Господин предупредил, что, может быть, придется показать боевые умения, но он и сам не был в этом уверен.
Эс-Мирд кашлянул.
— Сочувствую барону. Мне ни о чем не говорили. Однако если вы попросите о бое, я не откажу.
— Тогда я могу забрать этого премилого шерда, чтобы подготовить его к бою? — вкрадчиво произнесла Вирита.
Казалось, господин удивился.
— Слышал, что отец передал вам управление виноградниками, но не знал, что вы теперь и лично готовите рабов к боям. Разве подобное занятие подходит знатной даме?
— Ах, Лердан, Лердан, — в голосе графской дочери ощущалось легкое сочувствие. — А я уж было решила, что вы, забросив тренировки с оружием, в самом деле взялись за свое остроумие. Увы, словесные уколы вам удаются так же плохо, как и раньше. Я люблю все, что любит мой любимый родитель, в том числе и сражения на арене. В конце концов, из всех братьев и сестер я единственная, кто дожил до совершеннолетия. Скоро я приму все дела дома эс-Наст и буду вести их до тех пор, пока для меня не найдется подходящий муж. Так почему бы мне не начать разбираться и в том, что касается боев?
Господин склонил голову.
— Простите меня. Я не хотел вас обидеть. Конечно же, Таш в вашем распоряжении.
— Чудесно. В таком случае я заберу его у вас на какое-то время. А пока что наслаждайтесь вечером! По дороге сюда я видела, что подъехали последние гости. Настоящие развлечения начнутся уже совсем скоро.
— Спасибо, госпожа Вирита.
Таш не смел поднимать голову и потому не видел выражение лица девушки, но поймал взглядом ее раздраженный жест. Должно быть, Вириту разочаровал холодный тон собеседника. У эс-Мирда плохо получилось скрыть, что развлечения его не интересуют.
Зато Вирите явно не терпелось к ним приступить.
Она сладким голоском приказала Ташу следовать за ней. Округлые бедра графской дочери соблазнительно покачивались из стороны в сторону, когда она шагала по мраморным плитам внутреннего двора. Резковатые движения выдавали торопливость, но Вирите пришлось несколько раз остановиться, чтобы поздороваться или ответить на вопросы гостей. Чаще всего ее поздравляли с тем, что завершилось строительство великолепного поместья. А Таш в это время изо всех сил пытался утихомирить бьющееся сердце.
Шаг за шагом белокурая госпожа тянула его в неизвестность.
Он не знал, куда и зачем его ведут, что заставят делать. Не мог прервать этот дурацкий треп с болванами-гостями, чтобы задать простой вопрос. Ни в коем случае нельзя вмешиваться в беседы господ — наказание может быть сколь угодно строгим. А контрабанда — проклятая контрабанда! — так и лежала спрятанная за пазухой.
От клещей нужно было избавиться срочно, до того как Вирита эс-Наст уведет его Урд знает куда. Таш в отчаянии оглянулся, надеясь найти подсказку в том, что его окружало. Взгляд сам собой стал искать Лаану. Несколько раз "споткнувшись" о медную кожу гостей, среди которых были метисы и два шерда, Таш наконец увидел свою госпожу.
Она стояла вплотную к мужу и о чем-то с ним ворковала. Нежность их объятий отозвалась в груди болью. Вся прислуга говорила, что у господ прохладные отношения и спят они в разных комнатах. Таш уже даже осмелился мечтать о любви одинокой прекрасной шердки… Зря.
Он стиснул зубы, собираясь отвернуться, но в этот момент Лаана потянулась к маленькой поясной сумочке, в которой дамы носили пудру с помадой, и вытащила оттуда зеркальце.
По спине прошла дрожь.
Простенькая вещица с инкрустацией, которую от сотен таких же поделок отличал замысловатый узор с мотивами Огненных земель. Та самая, которую Лаана швырнула в Гласа Города у ворот во Внутреннее кольцо. Как зеркальце оказалось у госпожи снова? Не могло же у нее быть пары одинаковых. Она и сама говорила, что ей жаль расставаться с памятной вещью.
А не Лаана ли отдавала приказы Ксалтэру? Внутри ядовитыми змейками зашевелились подозрения. Но миг — и они обернулись висячими корнями пышной орхидеи.
Если хозяйка связана с шутом, ей наверняка известно о том, что Таш способен врать. А раз Лаана до сих пор ни словом об этом не обмолвилась, она достойна доверия.
Это придало Ташу уверенности. Сердце, утихомирившись, застучало ровно.
— Таш!
Оклик белокурой госпожи заставил его обернуться. Вирита распрощалась с гостями и теперь ждала только задумавшегося раба. Решившись, он низко поклонился.
— Простите, госпожа. Позвольте мне ненадолго отойти.
И все-таки ножки у нее были диво как хороши. Наверное, Вирита парила их в молоке, чтобы они оставались такими белыми и гладкими. Таш невольно вспомнил ноги служанок эс-Мирдов. Когда стирали, те частенько задирали юбки, открывая икры. Внимания стоила лишь Иллис, но даже ее юная кожа уже начала грубеть. С Виритой дочку Хала, которая весь день проводила с ведром и тряпкой, было не сравнить — только богатые люди могли позволить себе такой уход за телом.
— Куда? — требовательно спросила госпожа.
— В отхожее место, — как будто стесняясь, шепотом соврал Таш.
Чем меньше людей его услышит, тем меньше сможет поймать его на лжи, когда он отправится в противоположную сторону.
Вирита притопнула каблучком.
— Хорошо, но быстрее!
Хотя она злилась, у Таша отлегло от сердца. Шерд еще раз, низко-низко, поклонился.
— Да, госпожа.
Он постарается так быстро, как только может.
До отхожего места Таш почти бежал. Росписи, позолота, статуи — все смазалось в неразборчивые пятна. Не до восхищения чужой роскошью. Надо спешить. А потом свернуть не в тот коридор, "заблудиться" — и вот она, комната для слуг.
В просторном помещении было светло и тихо. Друг друга знали немногие слуги, поэтому развлекали себя болтовней лишь некоторые, в основном женщины. Большинство дремали, коротая время до момента, когда они снова потребуются хозяевам. Или же притворялись дремлющими, опасаясь доносчиков, которые ловили любое неудачно оброненное слово и передавали его своим господам, чтобы избавиться от соперников. Кто-то поднял на Таша взгляд, но тут же опустил. Очередной раб с ошейником не вызывал у слуг никакого интереса.
Нади, которая увлеченно обсуждала с другими служанками фасоны платьев, шерда и вовсе не заметила. Выдохнув с облегчением, Таш прошел мимо и поискал нужный цветочный горшок. Тот стоял в нише, в тени. Дождавшись, пока некстати торчавший в коридоре слуга эс-Наста повернется спиной, Таш засунул клещи в заросли пышного куста и заторопился дальше. Но, уже зайдя за поворот, не выдержал и аккуратно выглянул из-за угла.
Коридор был почти пуст — один-единственный человек склонился перед цветочным горшком. Тот самый слуга, сутулый, остроносый, со впалыми щеками, который едва не помешал спрятать контрабанду. Воровато осмотревшись, мужчина быстро достал сверток и спрятал в складках кафтана. Когда в коридор зашла компания из других графских слуг, этот, как ни в чем не бывало, важной походкой отправился куда-то в дальние комнаты поместья.
Кто должен забрать клещи, Ксалтэр не сказал, но человек, похоже, был правильным.
Пора возвращаться к госпоже Вирите. И делать это можно было с легкой душой.
Девушка ждала во внутреннем дворе, непринужденно разговаривая с гостями. Заметив шерда, она извинилась, отставила кубок с вином и улыбнулась.
— А вот и ты! Идем.
Она нисколько не сердилась на то, что раб отсутствовал слишком долго. Таш окончательно успокоился. От контрабанды он избавился, а показательный бой вряд ли будет серьезным — среди гостей много женщин, которые боятся крови. И если у какого-то там барона полоса неудач, то Ташу в последнее время сопутствовал успех. Причем не только в боях.
Вирита начинала нравиться ему все больше и больше. Теперь, когда ушло волнение из-за контрабанды, он смог оценить не только ее сочную фигуру, но то, как девушка себя вела. Сохраняя достоинство графской наследницы, Вирита вела себя на удивление раскрепощенно для аристократки. И судя по тому, как она ласково потрепала по плечу раба, который подливал ей вино, к простолюдинам она относилась не так брезгливо, как большинство людей ее статуса.
Иногда госпожа Вирита, сворачивая в коридор, позволяла рабу пойти впереди. В эти моменты Таш ловил на себе оценивающий взгляд, а красные губы девушки довольно изгибались. В ней не чувствовалось ни капли страха, что кто-то осудит интерес к простому рабу.
Хотя, может быть, не такому уж и простому?
Путь закончился в зале, обустроенном для тренировок. Его стены украшала не роспись, а разнообразное оружие — от тренировочного до боевого. Повсюду лежали части доспехов, в углах друг на друга громоздились кованые сундуки. Пахло потом, дубленой кожей и соломой — кто-то растормошил болванчика для отработки ударов.
Должно быть, здесь упражнялись стражники поместья. По дороге, да и в самом доме их встретилось немало, хотя в Каледхаре аристократы пренебрегали охраной. За недолгое время в Тамин-Арване Таш успел понять, что здесь опаснее, чем в глухой провинции в середине страны.
Три человека в доспехах прекратили тренировку и отсалютовали госпоже оружием. Каждый носил на шее рабский ошейник. Таш попытался угадать, кто станет его противником, но не смог. Никто из этих людей не был на Пурпурной арене. Они вообще могли оказаться обычными стражниками.
— Оставьте нас, — властно произнесла госпожа. — Проследите, чтобы нас не тревожили.
Приказ рабы выполнили мгновенно. Даже не сняли доспехи и не оставили мечи. Только один с прищуром глянул на Таша.
"Чтобы нас не тревожили?" — эхом отдалось в мыслях. Что такого собралась делать графская дочь?
Внутри опять стали зреть дурные предчувствия. Как только мужчины вышли, Вирита прошлась по залу, легонько касаясь пальцами развешанного оружия. Затупленного здесь не было, и висело оно точно не для красоты. Таш пристально наблюдал за движениями хозяйки поместья, ожидая, что девушка сейчас сорвет со стены топор и запустит им в шерда.
— Не пораньтесь, госпожа, — глухо сказал он.
Вирита рассмеялась. Ее хрипловатый голос звучал чарующе. Она остановилась у двух поставленных друг на друга сундуков, которые благодаря брошенной сверху шкуре образовывали удобное ложе. Судя по серебряному кувшину с парой кубков, стоявшему на краю, его использовали достаточно часто. Помедлив, девушка вдруг взобралась на сундуки и сложила ноги крест-накрест. Длинный разрез юбки обнажил бедро до середины.
Таш завел руки за спину и постарался смотреть исключительно перед собой.
— Мой драгоценный папочка любит бои на арене, — произнесла госпожа, — но не любит этот зал и старается не присутствовать на тренировках. Он всегда говорит, что здесь слишком воняет мужичьем. А мне нравится этот запах. В нем чувствуются сила и кровь — это аромат подлинной власти. Так пахнут настоящие мужчины, — она задумалась и спустя паузу продолжила: — Когда мужчина берет в руки оружие и надевает доспехи, он становится… другим. Воплощением мужественности. Это невероятно возбуждает.
Она замолчала, как будто бы ожидая реплики от Таша. Но он ничего не мог сказать о запахе настоящих мужчин — для него на тренировке от всех несло одинаково. Да и не было ясно, должен ли он вообще отвечать. У аристократов разные причуды — может быть, Вирита рассуждала сама с собой.
Она вздохнула.
— Немногословен, как и положено мужчине. Выбери себе что-нибудь из доспехов и переоденься. Торс должен остаться обнаженным, как на Ильтиреве.
Скосив на девушку глаз, Таш прошелся по залу. Доспехов здесь хватало, насчет размера можно было не переживать. Он выбрал подходящие и еще раз оглянулся на Вириту. Та смотрела на него так пристально, что впору смутиться. Порадовавшись, что избавился от контрабанды, Таш повернулся к графской дочери спиной. Он успел раздеться до пояса, закрепить поножи и надеть наручи, когда ощутил слабое прикосновение.
Девушка приблизилась бесшумно. До плеч шерда она дотрагивалась точно так же, как недавно до клинков на стенах, — осторожно, будто боясь порезаться о заточенную сталь, но в то же время нежно.
По телу побежали мурашки. Таш глубоко вдохнул. Он бы обрадовался, но слишком много слышал о том, как некоторые аристократы любят поиграться с рабами. Сперва раздразнить, а потом обвинить в грязных помыслах — кому-то это казалось веселым развлечением.
— Вам холодно, госпожа?
— Холодно? — она хихикнула. — Какой забавный стеснительный воин. Тебе сколько лет?
— Девятнадцать.
— М-м, значит, ты старше меня. Женщины у тебя уже были?
— Да, госпожа.
Шелковые прикосновения продолжали щекотать кожу, спускаясь все ближе к тому месту, куда начала приливать кровь.
— Я бы удивилась, если бы нет, — прошептала Вирита. — Ты молод, силен и привлекателен. У тебя мало шрамов — меньше, чем у ветеранов, которые вернулись после войны с исихами, и в то же время достаточно, чтобы узнать в тебе настоящего мужчину, а не подавальщика фруктов, — она усмехнулась, наверное, вспомнив холеных рабов во внутреннем дворе. Таких нарочно берегли для увеселений, не позволяя коже покрываться синяками и шрамами. — Грех не ласкать такое тело. Уверена, тебя желали многие.
Ласки стали настойчивее. Вирита подступила ближе, и теперь Таш чувствовал тепло ее груди сквозь тонкую ткань платья.
Очень тонкую. Вирита знала, чего хотела.
На миг перед внутренним взором пронеслось видение Лааны, но Таш его отогнал. Хозяйка замужем, все равно раб ей не чета. А здесь… здесь от него не потребуют больше того, что он может дать.
Когда девушка начала развязывать пояс, Таш не стал ждать. Он повернулся и обхватил ее за талию, прижимая к себе и пытаясь поцеловать. Вирита с легкостью выскользнула из его рук и погрозила пальцем.
— Рвешься в бой? Похвально, но не так быстро. Сначала устроимся удобнее и выпьем вина. Не могут же Повелитель огня и наследница графа совокупляться стоя!
Усмехнувшись дурацкому прозвищу, которое ему приписала толпа, Таш смотрел, как Вирита, виляя задом, уходит к ложу из шкуры. Было немного досадно, что девушка не далась сразу, но ее игру он понял. И ему это нравилось.
Таш последовал за ней, не видя ничего вокруг, кроме стройного женского силуэта. Вирита будто чувствовала, что он жадным взглядом ловит каждое ее движение. Она нарочно принимала соблазнительные позы и словно от жары проводила пальцами по белой груди, которая слегка выпирала из лифа. Ташу не нравились блеклые, невыразительные силанки, но трудно было не признать, что Вирита хороша.
Когда девушка забралась на ложе, он снова потянулся к ней, но был остановлен упершейся в грудь ладонью.
— Неугомонный! — притворно рассердилась Вирита. — Сначала выпей. До дна!
Таш принял у нее из рук кубок и залпом осушил. Девушка чему-то рассмеялась — наверное, тому, как он торопился. Сейчас было не до наслаждения букетами вина. Да и удовольствия это не принесло — на вкус напиток оказался таким кислым, словно уже начал превращаться в уксус. И это восхваляли аристократы во внутреннем дворе?
Нет, подлинная сладость сидела прямо перед ним.
Пустой кубок покатился по каменным плитам. Таш притянул к себе Вириту и жадно примкнул к ее губам. Она не сопротивлялась, наоборот, прижалась к нему с такой же страстью. Поэтому, вдруг почувствовав легкий удар кулачком в бок, Таш растерянно отстранился.
Вирита хмурилась.
— Что-то не так, госпожа?
— Не закрывай глаза! Я хочу их видеть. У меня еще не было шердов с такими глазами, как у тебя, — капризный тон сменился вкрадчивым. — Не разочаруй меня, и, может быть, я тебя награжу.
Слова, которые должны были его подстегнуть, подействовали совсем иначе.
"У меня шердов еще не было", — прозвучало в ушах. С лица Вириты вдруг глянули рыбьи глаза барона-мужеложца.
Таша как будто облили ведром холодной воды. Жгучее желание, только что готовое перелиться через край, иссякло. Он смотрел на белые груди графской наследницы, на задранное до живота платье и призывно раздвинутые ноги — сцена, которая еще вчера свела бы его с ума.
Но он не ощущал ничего.
— Ну, почему ты замер? Обомлел от моей красоты?
В голосе Вириты напополам с игривостью слышалось недовольство.
— Да, госпожа, — шепотом соврал Таш.
— Не заставляй же меня ждать!
Эс-Мирд отдал раба в распоряжение Вириты — значит, приказ есть приказ.
Штаны с шуршанием упали на пол. Таш резко придвинул к себе бедра девушки, сорвав с ее губ стон.
Это был редчайший случай, когда шерд радовался, что его тело реагирует гораздо медленнее разума.
* * *
Вирита отпустила раба только через полчаса. Уходя, он едва не пошатывался от усталости. Трудно было поверить, что девушка младше него, а главное — что она наследница благородного дома. Такой искушенностью и изобретательностью могли похвастаться далеко не все шлюхи в борделе Каледхара, куда Таш наведывался вместе с Илартаном.
Скованное истомой тело было довольно, но на сердце амбарным замком висело чувство гадливости. Снять его не помогали никакие уговоры, что, в конце концов, Таш получил, что хотел.
Его использовали. Опять. Просто ради того, чтобы добавить в список своих трофеев. Таш не хотел быть трофеем. Он мечтал хоть что-то значить, хоть для кого-то. А получалось, что важны только его качества по отдельности — глаза для Вириты, боевые умения для Илартана, сила и скорость для эс-Мирда, способность лгать — для Ксалтэра.
Таша нисколько не удивляло, что три из этих имен принадлежат аристократам. Наоборот, это казалось закономерным.
Вернувшись во внутренний двор, он нашел хозяев увлеченными беседой. Эс-Мирд, мельком глянув на раба, жестом приказал ему постоять в тени галереи. Слуги как раз огораживали место для боя. Оставалось лишь дождаться, когда придет графский воин.
Эс-Наст, казалось, пребывал в нетерпении. Его ожиревшее тело колыхалось волнами, когда он поторапливал слуг и похлопывал по плечам собеседников, рассказывая что-то об арене и предстоящем Ильтиреве. Таш хотел прислушаться, но вдруг обнаружил, что ему трудно сосредоточиться на словах. К стене галереи он прислонился с неожиданной тяжестью. Нестерпимо хотелось сесть, а еще лучше — лечь.
Таш встал как раз возле прохода, где сновали слуги и приглашенные артисты. Взгляд беспокоили музыканты в ярких одеждах и танцовщицы в нарядах еще более откровенных, чем у рабов. Мельтешение раздражало. Запрокинув гудящую голову, Таш подумал, что, пожалуй, стоило обмануть Вириту и уйти пораньше. Тратить столько сил перед боем, в котором ни в коем случае нельзя опозорить господина, было плохой идеей. Чужой доспех, и без того плохо легший на поджарую фигуру шерда, теперь казался неподъемным. Таш боялся представить, как невыносимо было бы в полной защите, а не ее облегченном — как на Ильтиреве — наборе.
На краю сознания билась тревожная мысль, что после Вириты он не должен был так устать. Бывало, развлечения с женщинами длились и подольше, но Таш все равно не чувствовал себя так, словно его выпотрошили и набили соломой. Когда по животу распространилось жжение, а конечности начали неметь, он наконец понял, что дело не в любовных утехах.
В нутре зашевелился червь страха. Мысли заметались. Может быть, что-то не то было в еде? Или он нечаянно выпил предназначавшийся какому-нибудь аристократу яд? Они же слишком ценят свои жизни, чтобы выступать против врагов открыто, поэтому пользуются только такими, подлыми способами. Но обед Ташу выдали дома, из той же миски, что и другим слугам. Он съел его еще в дороге, а здесь ни к чему не прикасался.
Ни к чему, кроме вина, которое налила Вирита.
Первым желанием было бежать к графу, кричать, что кто-то хочет отравить его дочь. Таш уже дернулся, но так неловко, что не удержал равновесия и снова уткнулся спиной в стену. Колонны покачивались перед глазами, как после бурной пьянки.
Это дало время подумать еще раз, прежде чем выкинуть глупость. Вирита не сделала ни глотка, но шерда заставила выпить кубок до дна. Вспоминая ту сцену сейчас, ее мелкие детали, Таш мог поклясться, что девушке это было очень важно. Но зачем? Зачем наследнице графа, который владел всей провинцией, травить какого-то раба?
— Ты готов? — окружавшая Таша муть немного прояснилась. В просвете появился эс-Мирд. — Боец графа выходит на площадку.
— Простите, господин… Нельзя ли отменить бой? Я себя плохо чувствую.
— Что?! — губы хозяина искривились и побледнели от ярости. — Если бы не ошейник, я бы решил, что ты струсил!
Слова больно хлестнули по самолюбию. Таш с усилием выпрямился.
— Это правда, господин. Клянусь всеблагим Илем. Госпожа Вирита заставила меня выпить вина. Я думаю, оно было отравленным.
— Проклятый шерд! — прошипел эс-Мирд. — И ты до сих пор молчал?!
Он развернулся на каблуках. Музыка затихла, и Таш слышал его чеканящий воинский шаг даже сквозь шум в ушах. Высокий силуэт господина направлялся к жирной фигуре графа, рядом с которым бабочкой порхала Вирита.
Потянулись невыносимо длинные мгновения. Таш с каждым ударом сердца ждал, что вот сейчас наконец-то охнет граф, упадет в обморок его дочь, гостей попросят уйти и все закончится. Он надеялся на это всей душой, потому что не видел смысла в ином исходе.
Отец и дочь одновременно засмеялись. Фундамент воздушного замка надежд треснул и рассыпался горстью песка. Еще до того как эс-Мирд вернулся, Таш знал, что он скажет.
— На площадку, — отрывисто приказал господин.
— Я могу признаться перед гостями, — предложил Таш. — Если отложить бой хотя бы на полчаса, мне должно стать полегче. Тогда я вас уже не опозорю.
— Не будь идиотом, — оборвал эс-Мирд. — Ты здесь ни при чем. Сражайся, как можешь. Этого хватит.
Услышанное заставило Таша вскинуть потяжелевшую голову. "Ни при чем"? Как это так? Это же его отравили — как он может быть ни при чем!
А потом он понял. Вирита язвила в разговоре с эс-Мирдом, издевательски звучал ее смех и сейчас. Если бы не этот бой, графская дочь нашла бы другой способ опозорить хозяина. Шерд всего лишь попал под руку.
Гнев вспыхнул так ярко, что Таш поднес руку к глазам. Злость на миг вытеснил страх того, что плавающая в них муть подернется розовым и наступит очередной ашарей. Но ничего не происходило. Только ноги сами по себе зашагали к огороженной площадке, повинуясь приказу эс-Мирда.
Выбора нет — придется сражаться. Выбора вообще никогда не было.
Широкоплечего бойца в шлеме с гребнем Таш не узнал. Отметил лишь шрамы и уверенные движения, вычурный доспех, украшенный перьями варха, — перед ним стоял опытный воин. Аристократы встретили его овациями, некоторые выкрикнули звучное прозвище. Значит, боец был известным.
Таш внезапно успокоился. Он не сомневался в том, что проиграет. Его бы сейчас побил и старик Хал. Но одно дело — когда тебя побеждает слабый противник, и совсем другое — когда знаменитый чемпион. Это не настолько стыдно. На самом деле все этого и ждут — победы знакомого, уже прославившегося бойца. А кто такой Таш? Его нет. Он безликий боец эс-Мирдов. Нет, даже не так.
Он — орудие, способ.
Он надел шлем и взял предложенный ему затупленный меч с маленьким круглым щитом. Краем уха прислушался к тому, как его объявляют, встал в тот угол площадки, который ему указали. Вяло взмахнул рукой в ответ на такое же приветствие противника. Покачнулся при этом и едва не потерял равновесие. Боец эс-Наста это заметил, но виду не подал. Либо ничего не знал, либо все знал прекрасно. Да и какая разница? Скорее всего, он был таким же орудием в руках хозяев.
Первую сходку Таш провел более или менее прилично. Удержался от нелепых падений, защитился от большинства ударов. Он сам удивлялся, как это получилось. Наверное, тренировки дали результат, и тело действовало, как привыкло. Им все равно вытерли мраморный пол поместья, но Таш радовался хотя бы тому, что продержался какое-то время на ногах.
Зрителей, требовавших показать "огонь", он не слушал. От него ждали фокусов? Надо было звать на площадку шутов.
Вторая сходка прошла хуже и закончилась чуть ли не быстрее, чем первый тренировочный бой Таша с эс-Мирдом. Вернее, настолько же быстро закончилась схватка — ее подобие еще сколько-то продолжалось. Воин эс-Наста возил ослабевшего Таша по площадке и раскрашивал синяками на потеху гостям.
Сквозь обволакивавшую его пелену Таш чувствовал, что противник бьет не так сильно, как мог бы. Значит, он все знал. Поэтому, когда сходка завершилась, у раба оставались силы на то, чтобы встать и сразиться снова — в третий раз, как гласили правила.
Он уже начал подниматься на локтях, как через гул до него донесся тихий приказ эс-Мирда, брошенный, как собаке: "Лежать. Твой бой окончен".
И Таш лег, не обращая внимания на смех и недоуменные возгласы аристократов.
Пока что у него не было выбора. Но он обязательно его добьется — или умрет.