Два дня они дрейфовали на юг по могучему, бескрайнему, как море, Бжюму. За все это время они ни разу не видели берега. Чоузен не получал от своих мучителей ничего, кроме сильно урезанной порции очищенной воды.
На вторые сутки, ближе к вечеру, на горизонте появилась тонкая полоска суши — словно они переплыли океан. Постепенно проступали береговые очертания, река стала сужаться, образовывая переплетение узких каналов.
Чжао дружно налегали на весла, но, несмотря на все их усилия, плот несло на запад, к каналу шириной всего с сотню метров. На западном берегу росли деревья высотой около трехсот метров, с пышной листвой. А на восточном не было ничего, кроме голубого кнуко и розового хоби-гоби. На песчаных отмелях эномахкады — довольно угрожающих размеров — грелись под лучами Бени.
Чоузен к этому времени уже изнывал от голода.
— Пожалуйста, объясните мне, — с горечью спросил он, — как я могу добыть себе пищу, если вы меня связали?
Ответа не последовало. Они просто не обращали на него никакого внимания. Отчаявшись, Чоузен принялся осыпать их отборной бранью на фейнском диалекте, более привычном для него, чем интерлингвя.
В конце концов Чи Линь Вей взглянула на него, стараясь разгадать значение этих странных звуков.
— Послушайте, вы что, хотите уморить меня голодом?
Чи Линь Вей снова отвернулась с нескрываемым раздражением, а потом дала Ю Чжао какое-то отрывистое приказание, и тот подошел к нему, держа наготове нож.
У Чоузена замерло сердце, но Ю Чжао всего-навсего опустился на колени перед ним и перерезал путы.
После этого они снова потеряли к нему всякий интерес.
В своем аварийном комплекте Чоузен нашел моток лески с набором крючков и блесен, и снова он мысленно поблагодарил Нептунианскую газовую компанию. Правда, для него осталось загадкой, где спасшиеся после крушения космического корабля люди могли удить рыбу. В открытом космосе? Быть может, допускалась возможность, что они совершат посадку на одной из орбитальных сельскохозяйственных станций с обширными рыбоводческими хозяйствами? Он также нашел в пакете крошечную Космическую Библию и лупу к ней. Лупу он тут же спрятал в карман — с помощью этой штуки можно развести костер.
Поскольку никакой наживки на крючок у него не было, он просто привязал к концу лески серебристую блесну и забросил ее в воду. Леска была прочная, она могла выдержать килограммов пятнадцать, и это существенно увеличивало его шансы — ведь у него не было ни удилища, ни спиннингового барабана.
Приманка поплыла за плотом, и Чоузен примостился у самого борта, стараясь не смотреть, как его спутники обжираются протеиновыми плитками.
Конечно, смириться с таким обращением было нелегко. Ведь он спас им жизнь. Вспоминая об этом, он тут же заливался краской и начинал укорять себя. Каким же наивным идиотом он был, думая, что Чи Линь Вей питает к нему какие-то чувства. Как нелепо, должно быть, выглядел он в глазах этой женщины, которой уже перевалило за третью сотню. Для нее он был просто источником полезной информации.
Вдалеке за бортом кричали сармер маке, и слабое эхо вторило им над водой.
Набив животы протеином и запив его очищенной водой, китайцы перешли к своему ежедневному ритуалу. Чи Линь Вей по зернышку доставала фарамол из своего кулона, а Чжао опустились на колени возле нее. В ходе этой феодальной церемонии она продлевала им жизни. Чоузен наблюдал за ними с нескрываемым отвращением. До чего же испорченные эти земляне по сравнению с фейнами!
Вскоре леска натянулась, и он вытащил из воды серебристую рыбку с большими глазами-блюдцами. Чоузен покрепче насадил ее на крючок и забросил в качестве наживки. Леска снова задергалась — теперь уже добыча была покрупнее. Он немного отпустил леску, а потом стал осторожно подтягивать рыбу к плоту. Ему повезло — на этот раз на крючок попалась круглая болита, которую можно было есть в сыром виде. Чоузен попросил нож, и, пока Чжао держал его на мушке, вырезал из болиты филейные части и сытно поел.
А впереди их уже ждал новый сюрприз — дерево, наполовину ушедшее под воду, на котором стоял вудвос, сосредоточенно наблюдая за их приближением. Его косматая шерсть была покрыта зеленой тиной.
Клонированные Ю Чжао вдруг разом заорали визгливым фальцетом и стали как сумасшедшие работать веслами.
Чоузен бросился им на помощь. Совместными усилиями они сумели слегка подправить курс, но вудвос тут же передвинулся к ним на пару шагов по полузатопленному дереву, так что они оказались возле огромного клюва. Вудвос стоял так близко, что они могли бы дотронуться до его зеленоватой шерсти.
Чоузен не отрываясь смотрел на чудовище, а то, в свою очередь, разглядывало их в свои восемь глаз. Когда они подплыли совсем близко, вудвос повел могучими руками и щелкнул клювом. Но плот почему-то задерживать не стал. Он просто смотрел им вслед, стоя по колени в воде — неподвижный часовой, освещаемый лучами предзакатного солнца.
Несколько минут они стояли неподвижно, все еще не веря в свое спасение.
Это было совершенно необъяснимо — чудовищу стоило только протянуть руку, чтобы раздавить их в ладони. Внезапно почувствовав слабость, Чоузен прилег возле навеса, свернувшись калачиком, и попытался заснуть. К этому времени над рекой уже взошла Бледная Луна, придав воде фантастический розовый оттенок.
Чоузен проснулся оттого, что его сильно встряхнули. Открыв глаза, он увидел склонившуюся над ним Чи Линь Вей. За ее спиной стоял Ю Чжао.
Чоузен сразу понял, почему его разбудили. Что-то произошло, пока он спал. Плот двигался гораздо быстрее, чем прежде, а река покрылась метровыми волнами.
— Что случилось? — настойчиво спросила Чи Линь Вей.
Он встал и огляделся по сторонам. Дул легкий ветерок, на безоблачном небе сияли миллионы звезд. Лишь в разыгравшихся волнах таилось что-то зловещее.
— Сейчас пик сухого сезона. Уровень воды в реках самый низкий. Должно быть, мы попали в какое-то быстрое течение. Лучше будет, если каждый из нас привяжет себя к плоту. Дальше плавание будет не из легких.
Впереди раздавался какой-то неясный шум. Постепенно он нарастал, плот стал покачиваться и крениться в разные стороны, вода вспенилась. Впереди, сквозь темноту, проступали смутные очертания скал, похожие на зубы великана. Река уже оглушительно грохотала, плот стал вращаться, потом волна подбросила его кверху и протолкнула в длинный слив. После сильного удара об огромные камни течение вновь подхватило их и понесло дальше по разбушевавшейся реке.
Чоузен вцепился в кнуковый настил, намотав на одну руку конец веревки, а другую засунув за стебли. Оставалось лишь молиться, чтобы плот не опрокинулся. Бурлящие волны набегали одна за другой, и плот швыряло как щепку среди этого пенистого хаоса, освещаемого Бледной Луной.
Потом плот пулей пронесся вперед и, покачнувшись, с пятиметровой высоты обрушился в водоворот, ус рассчитанные на такие удары поперечные балки его треснули, настил порвался, отдельные секции вздыбились. Плот дважды крутанулся на месте, а потом его снова увлек за собой грохочущий поток. Врезавшись в скалу, плот развалился совсем. Веревки лопнули, и теперь каждый из сидевших на нем людей поплыл сам по себе, уцепившись за несколько скрепленных между собой кнуковых стволов. Быстрое течение несло их туда, где темные стены воды разбивались о скалы. В какой-то момент перед Чоузеном промелькнуло обрамленное лунным светом лицо Чжао, и тут же охранник скрылся из виду, а сам он с такой силой ударился о камни, что из него едва не вышибло дух. То время, что он барахтался в темной воде, показалось ему вечностью. Больше всего он боялся, что скафандр его порвется и наполнится водой или что ему размозжит голову о скалу. В руке появилась тупая, ноющая боль.
Наконец его отнесло в более спокойные воды. Кондиционер сломался, скафандр стал холодным и липким изнутри. Рация молчала. К удивлению своему, он обнаружил, что к его руке до сих пор прикручен веревкой толстенный кнуковый стебель.
Чоузен запрокинул голову и огляделся. Быстрые течения остались позади, он плыл по большой и спокойной заводи. Он рассмотрел смутно проступающий берег. Эсперм-гигантов на нем не было — значит, скорее всего это не материк. Где-то поблизости мук-мук выводил серенады, посвященные ночным звездам.
Он осторожно подгребал к берегу, время от времени останавливаясь и заглядывая в темную воду, фонарик, встроенный в скафандр, до сих пор работал, но луч его был слишком слаб, чтобы проникнуть в темную толщу.
В горных долинах подобные заводи, расположенные ниже быстрых течений, буквально кишели пермиадами, которые бросались на все живое.
Вот стебель кнуко зацепился за дно, и Чоузен обнаружил, что вода ему только по пояс. Он вылез на берег и наконец-то распутал веревки. В левом локте пульсировало, побаливало плечо и несколько ребер. Но скафандр не разгерметизировался — это было самое главное.
Он медленно поднялся по пологому берегу и, усевшись на песке, стал осматриваться по сторонам. Тут же он заметил еще одну фигуру в скафандре, медленно бредущую вдоль берега. Чоузен попробовал включить радио, опасаясь, правда, что таких испытаний не выдержало даже бессмертное оборудование Нептунианской газовой компании. Вначале оно молчало, но после постукивания вдруг начало автопоиск, и через несколько минут в наушниках раздалось мелодичное мурлыканье Чи Линь Вей.
— Так вы живы! — выпалил он. Она остановилась.
— А, это ты, круглоглазый! Уж ты-то точно выжил! Ты ведь всюду выживешь, правда?
Что-то странное почудилось ему в этом голосе, и он тут же замолчал.
— Круглоглазый мальчишка, выходи. Ты мне нужен. Сейчас мы пойдем к Чжао пятому. Он тяжело ранен. Мы все пострадали — из-за тебя! — последнее слово она почти выкрикнула.
Остался ли при ней револьвер? Чоузен резко вскочил и бросился в заросли кнуко, окаймлявшие эту узкую песчаную полоску, которая показывалась из-под воды лишь в засушливый сезон.
Чи Линь Вей приближалась, говоря не переставая, приказывая ему идти с ней на помощь Чжао пятому. Один раз она назвала его Чжао Цзу и почему-то рассмеялась. Чоузен проскользнул еще дальше в заросли, молясь о том, чтобы не встретиться там с нахри или еще какими-нибудь ночными хищниками. Пригнувшись, он наблюдал за удаляющейся фигурой Чи Линь Вей, идущей вдоль пологого берега маленького островка. Бледная Луна взошла на западе, окрасив ее скафандр в розовый свет. Вскоре она скрылась в кнуковых зарослях.
Чоузен выждал некоторое время, потом любопытство все-таки взяло верх, он вышел из рощицы и направился по отмели в обратном направлении. Там, пройдя по узкому мысу, он нашел Чжао пятого, распластанного на песке, и склонившегося над ним Ю Чжао.
— Брат Чжао умирает, — сказал Ю Чжао не оборачиваясь, приняв его за Чи Линь Вей. — Вряд ли мы сможем его спасти. Природа этого ужасного мира завершила то, чему положил начало твой отец. Мы все здесь погибнем. Уверен, что это начертано в гадальных книгах Мазы.
— Ерунда, — спокойно сказал Чоузен. — Мы сделаем новый плот. Кнуко здесь сколько угодно. — Правда, говоря это, он и сам понимал, насколько нелегко им теперь придется — без кондиционеров, без пакетов НЗ, даже без лески. Их шансы на выживание неумолимо приближались к нулю.
Тут Ю Чжао подскочил как ужаленный.
— А! Так это ты, круглоглазый! Ты, который послан уничтожить нас! Ты — его агент. Сознайся — ведь никто другой не смог бы маскироваться так искусно!
Агент? Чей? Чоузен умиротворяюще вскинул руки.
— Вы ошибаетесь. Я понимаю — вам пришлось нелегко. Но ведь я-то тут ни при чем. А теперь у вас просто разыгралось воображение. Думаю, это лес на вас так подействовал.
Похоже, психика китайцев не выдерживает такого напряжения и ему придется с ними расстаться — другого выхода просто нет.
Чоузен опустился на песок чуть в стороне от распластанного тела Чжао пятого. В руке его пульсировало, горло сдавило спазмой. Больше всего ему хотелось сейчас перенестись куда-нибудь далеко от этого мыса в бассейне Бжюма и завалиться на мягкую, удобную кровать.
У Ю Чжао не было при себе оружия, поэтому он просто осыпал Чоузена проклятиями. Ручеек неестественного фиолетового цвета заструился изо рта Чжао пятого — видимо, у него произошло внутреннее кровоизлияние. Ю Чжао едва не расплакался. Сначала погибли третий и четвертый Чжао, потом второй. А теперь бедный Чжао пятый умирает, а Чжао шестой бесследно исчез. Скоро они все умрут на этой Богом забытой полоске суши, и все из-за круглоглазого, подосланного председателем.
Чуть позже к ним подошла Чи Линь Вей, с фонариком и пустым аварийным пакетом. Чжао шестого она так и не нашла, хотя обошла весь остров по периметру.
— Вот он! — Чжао ткнул пальцем в Чоузена. — Вот та темная сила, которую наслал на нас твой отец!
Оба пристально посмотрели на него. Чоузен разглядел, что один из двух револьверов висит на поясе Чи Линь Вей в водонепроницаемом футляре. Теперь она достала оружие и направила на него.
— Поднимайся, круглоглазый. Ты пойдешь с нами. Я нашла место, где можно спрятаться. Тебя мы выставим в караул. Вставай, а не то я тебя пристрелю.
Он поднялся и, понукаемый Чи Линь Вей, побрел вдоль берега. Неподалеку от них, над кнуковыми зарослями, поднимались двухметровые дюны. У их подножия тянулся овраг, а в нем — небольшое углубление, в котором могли поместиться три человека.
— Залезай, — она жестом поманила его внутрь. — Мы не можем связать тебя, поэтому кто-то один будет постоянно за тобой наблюдать.
— Но тогда какой смысл ставить меня в караул? Чоузен так и не дождался ответа. Направленный на него револьвер не сдвинулся ни на миллиметр. Он заполз в маленькую пещеру внутри дюны.
— Поверьте, в этом нет никакой необходимости. Вся эта паранойя только отнимает у вас силы. Я не сделаю вам ничего плохого, моя единственная цель — спасти ваши жизни. Давайте немного передохнем, а потом попробуем отыскать хоть одно мачете, чтобы сделать плот. Медлить нельзя — этот остров совсем близко от берега, и хотя здесь не растут эсперм-гиганты, сюда в любую минуту может прийти вудвос.
Но Ч и Линь Вей пропустила его слова мимо ушей — она в это время переговаривалась на мандаринском диалекте с Ю Чжао и, судя по интонации, ругала его на чем свет стоит. Тот же молча выслушивал ее тирады, порой переходящие в пронзительный крик.
А потом еще один голос ворвался в эфир, и Чи Линь Вей смолкла на полуслове.
— Чжао шестой? Где ты? — тут же спросил Чоузен.
Чжао шестой что-то затараторил по-китайски. Через несколько минут он показался на отмели, без шлема, в изодранном скафандре, но зато с мачете.
Не считая синяков, Чжао шестой почти не пострадал, но, лишившись шлема, он все равно был обречен. Чоузен вдруг почувствовал к нему жалость. Если они к утру не спустятся на воду, мухи искусают его до смерти.
Китайцы о чем-то оживленно заговорили между собой, а потом Чи Линь Вей снова направила на него револьвер.
— У Чжао шестого нет шлема. Отдай ему свой. Потрясенный Чоузен попробовал возразить:
— Но ведь тем самым вы выносите мне смертный приговор. За что? Лучше уж застрелите меня, чем оставлять на съедение спруипам.
— Раздевайся, а не то мы сами тебя разденем. Я и так уже потеряла четырех своих людей — ты даже не представляешь, как мне сейчас больно. А если бы представлял, то наверняка сам бы отдал шлем.
Похоже, у всех, кто принадлежал к клану Вей, вырабатывался довольно своеобразный взгляд на окружающий мир. Еще сутки назад Чоузен лелеял романтические мечты в отношении этой прекрасной леди, но даже тогда в его планы не входило отдать свое тело на съедение грибкам спруипа.
— Никак не пойму, что вы за люди. Я ведь сам вернулся к вам, чтобы спасти от молонди гоуби — вы, конечно, помните его, этот древесный рот, который целиком заглатывает людей? А теперь, в благодарность, вы хотите меня убить!
Чи Линь Вей посмотрела на него с презрением.
— Ну раз ты такая бессовестная свинья, то я с чистой совестью приказываю раздеть тебя силой!
Увидев, что Чжао надвигаются на него, Чоузен принял боксерскую стойку. Он успел отбить удар Ю Чжао, метящего ему в грудь, но в это время Чжао шестой короткой подсечкой сбил его с ног, и тут же все трое навалились на него сверху, открутили шлем и сорвали скафандр, оставив почти голым. Потом, осыпая градом ударов, они загнали его в угол и взяли на мушку. Чжао шестой с гнусной усмешкой натянул на себя его скафандр.
А Чи Линь Вей показала рукой в сторону отмели:
— Иди сними скафандр с Чжао пятого. Ему все равно недолго осталось жить.
После минутною раздумья Чоузен побрел к телу Чжао пятого. Не обнаружив у китайца пульса, он расстегнул на скафандре «молнии» и продолговатые пуговицы, снял шлем и осмотрел его. Треснувшее забрало можно чем-нибудь залатать — тогда но крайней мере мухи не доберутся до ею лица. По кондиционер и сливная трубка не действовали — значит, до конца путешествия он обречен на неудобства и постоянный риск.
Тело Чжао пятого похоронили и неглубокой могиле в пойме реки. Китайцы предались скорби, а Чоузен тихо ушел в пещеру. Когда китайцы вернулись, он уже спал.