ни шли вдоль реки, пересекая изредка ее притоки, раздувшиеся за ночь из-за половодья. Туман так сгустился, что едва ли можно было что-нибудь разглядеть дальше, чем за сто футов, в любом направлении. Поэтому совсем неудивительно, что присутствие невольничьего лагеря они обнаружили с помощью обоняния.

Они продирались сквозь бурелом джунглей, когда кислый запах нечистот неожиданно ударил им в ноздри. Арду разом вскинули головы. Релкин увидел, как глаза Норвула наполнились слезами, а волосы встали дыбом – так сильны были эмоции. Рабам очень тяжко пришлось в заключении, и память немедленно воскресила пережитое.

Тяжелый, нездоровый запах усиливался с каждым шагом. Арду осторожно крались сквозь промозглый лес и вскоре оказались на просторной поляне у берега реки. Здесь стоял большой частокол в форме восьмерки, защищенный с трех сторон рвом и кольями от пуджиш.

Вдоль берега реки выстроились в ряд барки, приподнимаясь на волнах вздувшейся реки.

Захваченные арду размещались в таких же длинных и низких бараках, что и в первом лагере. Вблизи вонь стояла просто фантастическая. Релкин обнаружил, что то и дело пытается задержать дыхание. Дракон тоже жаловался и начинал мрачнеть. Виверны – животные чистого воздуха морского побережья. К счастью, драконы умеют отключать чувственное восприятие, если неприятные ощущения становятся слишком сильными. Это делает их легендарно невосприимчивыми к боли.

Часовые на башнях выглядели более внимательными, чем в предыдущем лагере. Весть о «лесном боге», пуджиш с гигантским мечом, быстро разнеслась по лесным рекам. В этот сезон на главных реках земли Арду было выстроено восемь невольничьих лагерей, между которыми поддерживалась относительно постоянная связь посредством лодок. Катастрофа, постигшая вполне благополучный лагерь, утрата сотни ардусских рабов – подобные новости распространяются со скоростью лесного пожара. Часовые нервно перекликались, не спускали глаз с джунглей и всматривались в любой дрогнувший листок.

Но арду, Релкин, Базил – все в совершенстве владели искусством оставаться невидимыми. Не выходя из тени, крались они через лес, обходя поляну. Ничем не выдав себя, осмотрели частокол с лодками и набросали предварительный план действий. Вскоре Релкин решил, что смотреть больше не на что. Он отозвал союзников, чтобы посовещаться. Они сошлись на небольшой просеке подальше от лагеря, чтобы их не услышали.

План подвергся обсуждению, были приняты поправки, но в конце концов все пришли к выводу, что идея уже опробованной тактики является лучшей. Тогда они отправились собирать камни и другие метательные снаряды, которые затем складывали на выбранных боевых позициях вокруг частокола.

Пока росли кучи камней, команда самых крепких мужчин готовила таран. Отыскали недавно упавшую сосну, обрубили с нее ветви. Конечно, Базил не мог бы поднять целое дерево, но бревно футов в десять длиной он поднять мог, мог и пробежать с ним ярдов пятьдесят. Этого, по расчетам Релкина, должно было хватить.

Как и прежде, атаковать следовало в темноте, чтобы скрыть малочисленность. Ну а если у них все получится и дело дойдет до сражения, работорговцам потребуется заступничество самой Великой Матери, чтобы устоять – ведь мужчины арду намерены свести с ними счеты. Не хотел бы Релкин сойтись в бою с бывшими рабами, никакая угроза в подлунном мире не казалась ему сейчас достаточной, чтобы противостоять лесным людям. Они горели жаждой мести. Но все же их было мало. Этот лагерь оказался намного больше, чем первый. Релкин прикинул, что внутри должно находиться не меньше шестидесяти вооруженных человек – слишком много, чтобы спасательный отряд мог вступить в неосторожный бой. Необходимы были осмотрительность и тактика. Оставалось надеяться, что у арду достанет самодисциплины, чтобы придерживаться выработанной тактики.

Самой неприятной новостью было то, что работорговцы уже подготовились к отплытию. Восемь больших барок стояли у причала, полностью снаряженные и оснащенные. Если атака не удастся, работорговцы немедленно уйдут, захватив с собой пленников.

Сгустились сумерки. Дождь тем временем усилился. Кухонные костры постоянно заливало, так что трапеза у работорговцев вышла скудной. Настроение же у них было прекрасным. Сухой сезон закончился. Вода поднялась. Через месяц, а то и раньше, они вернутся к цивилизации, в города южной равнины. После долгого летнего сезона в вонючем лагере люди рвались назад. Надежда на скорое возвращение расцветила разговоры шутками и дружескими подначками.

Атака началась для работорговцев совершенно неожиданно. Первое, что услышал каждый, – это звук, с которым огромное тело проламывается сквозь заросли, а потом ужасающий грохот, от которого содрогнулись стены. Часовые сердито закричали, крики их сопровождались оглушительным треском с южной стороны лагеря. Испуганными ланями метнулись люди на свои посты.

В южной стене они обнаружили огромную брешь. Брусья забора были пробиты и разворочены толстенным бревном. Молча осмотрели защитники пролом в стене. Потом некоторые отправились за материалами для починки, другие же попытались вернуть на место выбитые брусья.

И тут из леса хлынул дождь камней, заставив людей пригнуть головы. Камни ударялись о брусья с такой силой, что сбивали грязь со скоб, скреплявших частокол. Двое защитников упали, один был убит наповал. Работорговцы укрылись за стеной, приготовив оружие. Напряжение сгустилось до того, что стало почти осязаемым.

И тогда из лесу послышался рев ардусских голосов. И через минуту им ответили разноголосым ревом бараки. Женщины пронзительно выли, мужчины ревели, как львы, детские высокие крики прорезались сквозь все. Этот непрерывный ужасный шум напугал шесть десятков работорговцев, понимавших, что стоит арду вырваться из бараков – и им ничто не помешает сбить с себя оковы. К тому же все видели ствол дерева, проломивший стену и застрявший в ней. Он будто был брошен гигантским пуджиш, о котором их предупреждали. Если он сумел пробить такую стену, что же будет, если он придет снова?

Тем временем рев не прекращался, а камни продолжали сыпаться из брызгающей дождем темноты. Оборонявшиеся не могли ничего видеть и тем более слышать, кроме несмолкающего, трижды проклятого воя ардусских женщин. Тщетно выкрикивали работорговцы приказы и угрозы – рабы замолкать не собирались.

Тем временем дракон добрался наконец до границы воды выше по течению реки. Там Релкин, Лумби и другие женщины привязались к нему длинными лиановыми веревками. Затем они все вместе прыгнули в воду и отдались на волю сильного течения. Через несколько минут они оказались на уровне лагеря. Сильным движением Базил развернул себя в сторону одной из больших барок. Люди поплыли вслед за драконом, уверенно, как обычно, вспенивавшим воду хвостом.

За рекой не следили ничьи глаза. К баркам был приставлен лишь небольшой караул. Все остальные собрались у частокола. Рев рабов поднял бы и мертвого.

Привстав в воде на своем могучем хвосте, Базил подсадил одной рукой Релкина к планширу. Релкин бесшумно спрыгнул на палубу.

Лишь один караульный стоял на шкафуте, не сводя глаз с частокола. Двое остальных сошли на берег и находились теперь на полпути между лагерем и причалом. Шум, создаваемый рабами, перекрывал любые звуки, в том числе и те, что Базил производил в воде. Релкин тихо скользил вдоль борта с мечом наготове. Лишь в последний момент караульный почувствовал присутствие чужака и обернулся как раз тогда, когда парировать удар было уже невозможно. Человек был так потрясен, что не смог издать ни звука, и, захлебнувшись собственной кровью, начал переваливаться через борт. Релкин подхватил его и втащил обратно на палубу, потом взял меч убитого. Внимание людей на берегу по-прежнему было поглощено драмой у частокола, что позволило без помех перерубить канаты, удерживавшие барку у берега. Канаты были крепкие, промышленного производства. Мальчик скользнул к другому борту и перегнулся через край. Дракон ждал. Женщины арду цеплялись за его бока, оставаясь в воде.

– Двое людей на берегу, – прошептал Релкин, – трое – на барках. Остальные – у частокола. Барка удерживается тремя канатами с каждого конца. Хотелось бы перерубить их, а потом связать вместе.

Базил поднял женщин арду над планширом, те вскарабкались на борт и спрятались. Затем дракон поплыл к берегу. Здесь он перерубил Экатором те два каната, что крепились ниже по течению. Релкин перенес освободившийся конец на вторую барку и быстро закрепил его на носу. Базил тем временем уже перерубил канаты, удерживавшие вторую барку. Лумби с остальными женщинами вооружились всем, что смогли найти на палубе. В частности, им попались длинные копья, припасенные против пуджиш. Копья были тяжелы, но женщины все же справились. По сигналу Релкин перерубил канат на носу первой лодки, последний из тех, что удерживали обе барки на приколе.

Когда сдвинулась с места вторая барка, двое часовых на берегу изумленно обернулись. Их самые большие суда медленно развернулись против течения и направились к середине реки. Неизвестная сила, которая их отвязала, сумела преодолеть сопротивление быстро бегущей воды.

Завопив, караульные бросились бежать вдоль берега за уходящими барками, пытаясь придумать на ходу, как вернуть суда обратно. Но прыгнуть в темную воду никто не решился, так что барки продолжали идти вверх по течению, пока не скрылись во мраке.

Караульные со всех ног помчались к частоколу, вопя во все горло, но поднятая ими тревога утонула в общем шуме. Воющие рабы и нападающие, которые не прекращали бросать из тьмы камни, ни на миг не умолкали.

Базил оттащил барки вверх по течению ярдов на двести от невольничьего лагеря. Релкин и женщины арду живо привязали их к деревьям, которые росли выше уровня воды. Первая часть плана была выполнена блестяще.

Теперь нужно было напугать работорговцев, вызвать у них панику, так чтобы они бросились в оставшиеся барки и уплыли на них в низовья реки, не особенно заботясь о потерянном богатстве.

Базил поднял осколок скалы футов трех в поперечнике, взвалил на плечо и побежал по направлению к верхней оконечности лагеря. Релкин и женщины арду бежали следом за ним; на драконире лежала забота не подпускать никого близко к хвосту Базила, которым виверн размахивал, словно плетью.

Когда до стены оставалось не больше шести футов, дракон метнул скалу, вложив в бросок всю мощь своего тела. Огромный камень вылетел, словно выпущенный метательной машиной, и с грохотом разнес в щепки брусья частокола. Базил нырнул в образовавшийся проем, разметав по дороге еще пару брусьев, чтобы расширить проход. В этой половине лагеря никого не было. Дракон обнажил Экатор и пошел дальше. Релкин и Лумби скользнули за ним следом.

В ближайшей палатке оказался человек, вооруженный копьем. Увидев Базила, он завопил и бросился на колени. Релкин тщательно осмотрел остальные палатки – везде было пусто. Все работорговцы находились сейчас в нижней секции – охраняли невольников.

Маленький отряд тоже направился туда.

У центрального очага нижнего лагеря обнаружилась первая группка работорговцев. Они как раз перед началом атаки разжигали костер. Мимо них пробежал с криками какой-то человек. Услышав его, они повернули головы и застыли в ужасе. Из тумана выступил пуджиш. Огромный меч его мерцал красным пламенем.

Почти все работорговцы тут же ударились в панику, но один-двое, более опытные или хладнокровные, бранясь и отвешивая оплеухи, быстро навели порядок. Это были авантюристы, закаленные своим опасным ремеслом. Они не собирались бежать от какого-то сумасшедшего пуджиш.

И мрачно приготовились к защите.

Дракон остановился, закинул голову и издал устрашающий громкий вопль – боевой клич вивернов. Крик этот с легкостью перекрыл рев рабов. Весь лагерь потрясенно погрузился в тишину. В этот момент, как и предполагалось по плану, лесные люди хлынули к стене, и страшнейший из кошмаров работорговцев воплотился в жизнь.

Базил ринулся на людей у очага. Сверкнул Экатор, и в то же мгновение один из троих стоявших впереди пал от чудовищного меча. Началась сумятица, большинство ударилось в бегство, затем остальные с копьями напали на дракона, стараясь обойти его сзади. Релкин и женщины арду перешли в наступление. Работорговцы с проклятиями отступили на несколько шагов. Но прежде чем они успели снова собраться с мыслями, опять свистнул Экатор, и новая человеческая голова слетела на землю.

Сила удара и тонкий свистящий звук, с которым Экатор рассекал воздух, вмиг развеял всю решимость работорговцев. Сначала двое, а потом и остальные помчались к баркам, растеряв остатки мужества. По дороге они повстречали двух своих старшин, те загородили путь и принялись лупить бегущих.

Потом один из них, а следом и другой подняли взгляд и увидели, что на них идет дракон. Несчастные тут же впали в столбняк и приросли к земле в первобытном страхе.

Базил сверкнул мечом и отправил их души в ад под торжествующий звон Экатора. Меч, казалось, все ярче разгорался в руке Базила. Этот меч был свиреп от рождения, клинок эльфийской работы, одушевленный магией колдуньи. В стали жил дух, свирепый дух, праздновавший смерть врагов разгоравшимся светом. Дракон уже долгие годы владел великим мечом, созданным специально для него.

Теперь все работорговцы сгрудились внутри главного частокола. Атаки арду были в основном направлены на брешь в дальней части стены, и там сосредоточились главные силы защитников. Базил прорвался сквозь внутренние ворота, выбив их подпорки. Люди на вышках смотрели на его приближение, разинув в ужасе рты. Экатор сверкал в свете факелов, затмевая их свет. Караульные скатились с вышек и с воплями бросились к лесу.

Дракон ненадолго задержался, чтобы снять крышу одного из бараков. Увидев его, рабы закричали. Дракон отбросил крышу, протянул огромную руку, напряг громадные мускулы и вырвал главную цепь из замка.

Затем он ушел, и вместо него появилась Лумби, объяснившая людям, что они свободны и настало время рассчитаться с работорговцами. Невольники пришли в неистовство. В мгновение они выбрались из барака, еще в кандалах, но тем не менее готовые мстить бесхвостым.

И обнаружили, что у них есть для этого прекрасная возможность. Появление на сцене Базила вызвало у работорговцев столбняк. Едва Экатор проредил ряды обороняющихся, сгрудившихся у провала, как они бросились врассыпную. Базил оказался во все расширяющемся кольце беглецов. И немедленно те арду, что напали на лагерь из леса, перегородили им дорогу. Другие арду, только что освободившиеся из бараков, набросились на работорговцев сзади. Сражение стало общим и отчаянным, недавние захватчики один за другим умирали среди криков, всхлипов и звуков металла, врезающегося в человеческие тела. А потом работорговцы дрогнули и побежали, оказавшись не в состоянии выдержать неистовство атаки с обеих сторон. Базил зарубил еще парочку замешкавшихся и предоставил остальным, преследуемым яростными арду, возможность удрать к баркам. Сам дракон принялся вскрывать невольничьи сараи. Релкин, Лумби и другие женщины разбивали кандалы.

Барки поспешно спустили на воду, и уцелевшие работорговцы попрыгали в них прямо с берега. Вскоре у причала появился дракон и стал расхаживать с мечом на плече. Разъяренные арду разносили на кусочки невольничий лагерь.