следующие несколько дней племя разделилось на большинство – послушное закону смертельной кости и переставшее замечать Релкина, и на меньшинство – достаточно смелое, чтобы попрать древние устои и продолжать общаться с отвергнутым бесхвостым.

Как результат провалилась программа военной подготовки. Они уже перешли к тактике сражения малыми группами, и Релкин видел успехи воинов арду, но теперь мужчины перестали приходить на занятия, и драконир вынужден был признать, что его время среди арду кончилось.

Базил был готов к уходу. Хоть пища и была хорошей, виверна уже начала тяготить легкая жизнь, которую он вел на равнине. Кроме того, ему сильно не хватало общества себе подобных. Не водить же компанию с этими плоскоголовыми пуджиш, обладателями крохотных мозгов и свирепого нрава. Базилу не хватало его друзей из старого Стодевятого марнерийского драконьего. Не хватало Пурпурно-Зеленого и Альсебры. Не хватало даже Влока, хотя они никогда не были особенно близки.

В отчаянной попытке разбить заклятие смертельной кости Релкин демонстративно сжег ее в собственноручно разведенном костре. Подчеркнуто торжественно разложил он высокий костер, взяв для него только сухие дрова, чтобы добиться красивого жаркого пламени. Затем проверил золу: от кости ничего не осталось. Затем обошел весь лагерь, каждому рассказывая о сделанном, хотя все, конечно, видели это и сами. Затем открыто уселся у вечернего лагерного костра рядом с Иумом и Уолом и стал есть жареное мясо трехрогого.

Ночью, как только он заснул, новая смертельная кость, почти такая же, как и старая, легла у его изголовья. Как только он проснулся, первое, что увидели его глаза, была верхняя часть берцовой кости человека. Холодок закрался в сердце драконира.

Кремация второй кости не привела к увеличению числа новообращенных. Релкин по-прежнему оставался персоной нон грата больше чем для половины племени.

Релкин понимал, откуда исходит зло, как и несчастный Пумо, пришедший однажды ночью к костру Релкина и признавшийся, что ощущает неизбежность отступления и возвращения под опеку матриархов Желтого Каньона. Если он так не поступит, они не прекратят кампанию травли бесхвостого.

Релкин настаивал на том, чтобы Пумо не сдавался. Пумо теперь принадлежит племени. Он любит Вуллу как истинную мать. Он любит детей Красного Камня. Он не должен остаться без семьи и друзей. Возвращение его под власть старух Желтого Каньона вызовет новое беспокойство в племени. Релкин признался, что они с драконом скоро уйдут. Пришло время идти на север. Впереди долгий путь, так что чем раньше они отправятся, тем лучше. Пора им возвращаться в свой мир.

Пумо открыто зарыдал, не скрывая слез, ведь он полюбил Релкина, как брата. Уол и Иум тоже опечалились, но они уже давно подозревали, что такой исход неизбежен. Они видели нетерпение Базила и тщетность попыток Релкина разбить магию смертельной кости, запугавшую племя.

И все же Релкин старался закончить военное образование арду, которое начал. Оставалось несколько мужчин, включая могучего Норвула, которые еще слушали его. Они приходили и садились в некотором отдалении – так, чтобы никто не мог упрекнуть их в дружбе с бесхвостым, но и так, чтобы слышать и видеть все, что им показывает Релкин с помощью Иума и Уола. Драконир обучал их упражнениям аргонатских легионеров, тактике боя малыми группами. Ключом к успеху была расстановка сил. Каждый человек должен был следить за безопасностью всех остальных в группе. И каждый боец должен быть достаточно гибок, подвижен и готов отдать жизнь за соратника. Как только были усвоены эти основные положения, приступили к изучению приемов с мечом, копьем и щитом.

Арду делали теперь хорошие щиты. Первые несколько штук смастерили Релкин и Уол из зеленого дерева и кусков кожи трехрогого. Релкин и молодой арду проводили показательные бои с дубинкой и щитом, а иногда и с тупым копьем. Драконир передавал своим последователям все, что знал об обманных выпадах, блоках, ударах, переворотах и всех остальных приемах близкого боя, которым он научился за долгую службу в легионах Аргоната. Он был вознагражден за свое терпение, обнаружив, что щиты вскоре появились у многих мужчин арду, которые немедленно принялись экспериментировать с оформлением и украшением нового для них предмета.

Юноша чувствовал, что хорошо поработал, и если арду останутся вместе и продолжат тренироваться в том, чему он их научил, они сумеют дать сто очков вперед в любом бою любым работорговцам. Народ Арду сумеет вырвать право на жизнь.

Как-то Релкин, Иум и Уол отправились поохотиться на маленьких прыгающих зверюшек, которых арду называли юуш. Они были меньше человека, но очень быстры, бегали на двух ногах и умели мгновенно взбираться на ветви деревьев. Успешная охота на них требовала хорошей координации охотничьей группы и меткости копьеметателей.

Друзья ушли на восток, к большой реке. Там лежали земли, очень подходящие для юуш, – открытые травяные пространства с редкими вкраплениями небольших рощиц. Юуш паслись в траве и быстро отступали к деревьям при малейшей угрозе появления пуджиш.

Мужчины охотились, не забывая об осторожности, всю жаркую половину дня, но сумели отыскать только вугга – приземистых четвероногих тварей, покрытых бронированным панцирем и вооруженных парой рогов на кончике хвоста. Вугга не обратили на людей никакого внимания. Охотники тоже не собирались гоняться за подвернувшимися животными. Вугга очень трудно убить, и они удивительно опасны для таких неторопливых животных. Они умеют хлестать своим рогатым хвостом вокруг со смертоубийственной скоростью. Кроме того, Вулла просила охотников принести ей именно юуш. Она вознамерилась приготовить блюдо под яблочным соусом. В джунглях уже кое-где появились яблоки нового урожая. Каждый в Красном Камне придерживался мнения, что приготовленные Вуллой юуш под яблочным соусом не знают себе равных по вкусу, и ни за какие блага не захотел бы лишиться этого удовольствия.

Появление в джунглях яблок знаменовало смену сезонов. Скоро племя пойдет в северные холмы на свои стойбища второй половины года, щедрого времени светлых дождей. Уже поспевали ягоды, а молодые упитанные шмунга и анташмунга протоптали новые тропы. Арду выкопают новые ловчие ямы и будут пировать.

Релкин уже настроился на уход. Они с Базилом сделают лодку и уйдут вниз по течению той реки, по которой они с Лумби поднимались. Вернутся ко Внутреннему морю и пойдут затем на восток. Если посчастливится, они отыщут земли Крэхина и узнают, где находятся легионы. Вот уже почти год, как они потеряли контакт с легионами. Релкин понимал, что их уже занесли в списки погибших. Как же все будут потрясены, увидев их снова живыми! Он уже представлял реакцию друзей на их с Базилом появление. А как будет счастлив Пурпурно-Зеленый, когда вернется Базил!

Ближе к вечеру трое молодых людей подошли к обрыву, с которого хорошо просматривалась река. Восточные холмы окрасились в пурпур. Какой-то большой шмунга пробороздил здесь лес, оставив за собой сломанные деревья и глубокий след в тростниковых зарослях. Длинношеие шмунга, огромные твари, как-то раз чуть не прикончившие Релкина с Базилом, были слишком велики для охоты и даже для выкапывания на них ловчих ям. Арду считали взрослых шмунга священными животными и никогда их не убивали. Святость в глазах хвостатого народа придавал гигантам тот факт, что большие шмунга убивали пуджиш, используя обычно свой хвост. Молодые шмунга, впрочем, считались законной добычей, но на них было трудно охотиться, потому что, как правило, они находились под защитой взрослых.

Неожиданно Релкин замер. Из-за поворота реки, еще не вошедшей после прошедших дождей в берега, выплыла, качаясь, небольшая лодчонка под белым пузатым парусом на одной мачте. Кровь застыла в жилах у Релкина. Арду не ставили парусов на свои каноэ и долбленки.

– Работорговцы, – прошептал сзади Иум.

– Рановато для работорговцев, – пробормотал Уол.

– Они ищут племя, – абсолютно уверенно заявил Релкин. – Вред, который мы им причинили, вынудил их на ответную реакцию. Готов спорить, что отряды разведчиков, – вроде этого, уже рыщут по равнине в поисках арду.

– Они хотят найти племя и вернуть всех арду в рабство.

– Им нужно остановить рост племени. Для них это явная угроза.

Иум и Уол сразу все поняли.

– Нужно немедленно всем сообщить. Племя должно раньше уйти на север. Уйдем от работорговцев.

Релкин медленно кивнул. Новая мысль пришла ему в голову.

– Мы можем захватить их в плен. Узнаем, почему они оказались так далеко в такое раннее время года.

Когда лодка подошла поближе, они разглядели трех человек, смуглых, крепко сбитых бесхвостых. Подойдя футов на сто к берегу, лодка развернулась и ушла к противоположному краю реки. Через некоторое время она скрылась за следующей излучиной.

На ночь охотники остались на обрыве. Тьма спустилась быстро, как и всегда в стране Арду, и довольно скоро они различили мерцание костра в глубине каньона, в нескольких милях от них. Работорговцы заночевали на берегу. Релкин долго смотрел на далекие отблески костра. Он думал о том, какой ответ приготовили им рабовладельческие города.

Скорее всего, это были разведчики, отправившиеся на поиски племени. Может, они снарядили и карательную экспедицию. Чтобы положить конец сказкам о лесном боге. Чтобы не дать арду объединиться в нацию.

Вопрос в том, чем должно ответить племя. Уйти в холмы? Или перехватить инициативу, поймать этих работорговцев и допросить их? Выяснить, чего им ждать от следующего летнего сезона. Лучше всего разузнать планы врагов, а потом, если нужно, уйти в холмы, а может, и постараться разработать более агрессивную стратегию. Агрессия отнимет много жизней, впрочем, это неизбежный риск. Релкину хотелось понять, вызовет ли повторение засад на работорговцев свертывание дальнейших экспедиций или только подстегнет их. Арду нужно было бы создать небольшую армию из нескольких сотен сильнейших. И эту армию следует обучать. По крайней мере, с точки зрения Релкина, так они получали хоть какой-то шанс на удачу. Работорговцы могут послать наемников, закаленных на многолетней военной службе. Арду, живущие еще в каменном веке и по культуре, и по технологии, не сумеют победить, если только не научатся сражаться большими группами. Они привычны к боям один на один, разве что еще к случайным межродовым стычкам, но никак не к сражениям сотен людей с каждой стороны.

Релкин завернулся в одеяло, надеясь немного поспать, пока караулит Иум. Кого он сможет позвать на помощь? Для успешной операции нужно человек десять. Должна быть уверенность в том, что они сумеют захватить всех троих чужаков и их лодку. Кроме Иума и Уола, есть еще Норвул и, возможно, Упэр из Черного Озера и Могс из Солнечного Берега. Это будет шесть, минимальное число.

Они выйдут на заре и поднимутся вверх по реке, обгоняя работорговцев. Берег порос глухими хвойными лесами, которые покрыли тенью всю землю. Неплохое укрытие создают и прибрежные кусты. Релкин питал некоторую надежду, что им удастся поймать работорговцев. Дальше будет видно. Если удастся застигнуть чужаков врасплох, он с двумя молодыми друзьями сумеет их скрутить. Если же нет, они, по крайней мере, что-то разузнают. Всегда можно вызвать подкрепление из лагеря.

Погоня будет, впрочем, нелегкой. Нужно перебраться через линию сопок, миновать след, оставленный шмунга, а потом снова вернуться к реке.

Работорговцы тем временем разобрали лагерь и снова отплыли от берега. Релкин разглядел парус далеко за следующим поворотом реки.

– Нам нужно вернуться. Не дело пытаться догнать лодку пешком.

Иум и Уол согласились. Арду быстры на ногу, но не так выносливы, как Релкин, давно уже закалившийся в долгих маршах.

Прежде чем повернуть к главному лагерю, они вскарабкались на ближайший обрыв и спрятали там свои вещи. Релкин не переставал размышлять о том, кого можно набрать в отряд для засады. Потом взобрались на верхушку белой известняковой скалы, откуда открывался вид как на запад, так и на восток.

Вдали виднелись северные холмы, известные как Гунжа Луба – «Безопасные земли», где никогда не бывали работорговцы, а пуджиш давным-давно перевелись. Там арду проведут следующий сезон, дожидаясь, пока земля снова не высохнет и не придет пора южных лесов с их фруктами и сладкими корнями.

Юноши поели немного сухой колбасы, приготовленной из мяса трехрогого, и напились из небольшого ключа, бившего под обрывом.

Релкин снова прикинул на взгляд расстояние до реки. Смогут ли они добраться до следующей излучины? Идти придется никак не меньше пяти миль и едва ли не большую часть пути – по гористым сопкам. И конечно, скорость их на этом отрезке будет небольшой. Но после сопок есть надежда на более ровную местность, где они, возможно, сумеют наверстать упущенное.

Релкин повернулся было спросить мнение Уола, как услышал крик почти одновременно с глухим звуком удара. Перед глазами все смешалось. Мужчины арду избивали Уола и Иума своими дубинками. Среди них был и великан Омми. Он ткнул своим массивным кулаком в лицо Релкину, и в следующую минуту драконир понял, что лежит на спине, ошеломленный и окровавленный. Он потряс головой, пытаясь собраться с мыслями. Челюсть его, похоже, была сломана.

Омми и другой арду схватили его за ноги и поволокли к обрыву. Под ними почти отвесный утес уходил в реку.

– Прощай, бесхвостый, ты нам здесь не нужен, – проговорил великан Омми.

И Релкин полетел вниз, отчаянно размахивая руками. Достаточно ли тут глубоко?

Едва он успел задать себе этот вопрос, как коснулся ногами воды и ушел по колено в ил. Удар потряс каждую косточку его тела, но ничего не сломал. Юноша заворочался в иле, пытаясь освободить ноги. Он яростно брыкался, поднял к поверхности огромное облако грязи и наконец сумел наполнить свои сжавшиеся легкие воздухом.

Он держался на воде, откашливаясь, задыхаясь, взбивая пену. Поглядев вверх, он ничего не смог увидеть, кроме утесов, словно башенные стены, уходивших в небо. Высота утесов, похоже, уменьшалась, пока течение медленно проносило его мимо.

Релкин как будто оцепенел от перемешавшихся в нем чувств – шок, боль в челюсти, радость, что он все-таки жив. Течение несло его все дальше. Он молился о том, чтобы обозленные арду не убили Иума и Уола. Иначе будет положено начало кровавой межродовой мести. О боги, лицо совершенно разбито! Омми мог попросту впечатать его в землю. Релкин подумал, что никто его еще так сильно не бил.

Он позволил течению нести себя, изредка подгребая руками. Поискав меч, он понял, что оружия с ним нет. У него остался только нож.

Не было с ним и маленького охотничьего лука; он отложил его в сторону, когда они заканчивали есть.

Старый Каймо выбросил кости препаршивейшим образом. Релкин молился, чтобы они пощадили Иума и Уола. Омми, проклятие на его голову! Конечно, это должен был быть Омми. Релкин давно уже ждал подобного. Омми много недель вынашивал этот план.

Проплыв некоторое время по течению, Релкин в несколько гребков подплыл к другому берегу; при этом он все время оглядывался, высматривая крокодилов, которыми были наводнены некоторые излучины реки. Похоже, ему повезло: здесь крокодилов не было.

Времени ушло немало, но в конце концов юноша все же выбрался из воды на галечный пляж. Берег представлял собой переплетение торчавших отовсюду корней, над которыми нависли небольшие деревца. Релкин выкарабкался на сушу и тут же припал к земле, внимательно прислушиваясь. Собственно, всегда услышишь приближение больших пуджиш, хотя они и двигаются очень тихо для своих размеров, но лучше быть абсолютно уверенным в их отсутствии.

Кроме насекомых, никто не шевелился. Берег, похоже, был чист. Релкин рискнул выйти на открытое пространство чуть повыше. Вдали виднелся лес.

Наверное, он прошел уже половину пути, как из-за деревьев впереди раздался ужасающий рев. Релкин распластался на земле. Укрыться было негде, а бег с крупным пуджиш наперегонки был верным способом самоубийства: пуджиш гораздо быстрее человека.

Деревья и кусты закачались, последовала новая серия страшных воплей, и из лесу вышел огромный красно-коричневый. Это был громадный взрослый экземпляр, больше любого виверна. Он был больше даже Пурпурно-Зеленого с Кривой горы. Мощная голова хищника была вооружена зубами, походящими на кинжалы. Релкина охватил как самый обыкновенный, так и священный ужас. Старый Каймо не раз выбрасывал для него плохие кости, но чтобы такие ужасные! Видимо, мрачный Гонго возжелал увидеть в своих смертных покоях хорошо прожеванного драконопаса.

Но затем игральные кости бога снова покатились по игровому полю. Раздалось еще несколько ужасных рыков, от которых содрогнулась земля, и чудовище пошло дальше той смешной четкой, почти семенящей походкой, которая никак не вязалась с обликом зверя огромной величины. Пуджиш прошел мимо Релкина, не удостоив вниманием букашку, распростертую ниц на земле.

Изумленный тем, что остался в живых, Релкин рискнул подняться. Пуджиш прошагал вниз по склону к деревцам, нависшим над рекой. Громадная голова его вздернулась, словно он к чему-то прислушивался. И тут оно явилось. Отдаленный рык, за которым последовал еще один, а затем все слилось в один сплошной рев. Релкин все понял – это разговаривали соперники. Они помечали свою территорию. Возможно, они занимались этим ежедневно.

Релкин увидел, как огромный монстр закинул голову и издал новый рев. Жесткий его хвост, провисающее тело – все это было карикатурой на виверна; кроме того, у чудища была отвратительная голова – плосколобая, тогда как высокий лоб вивернов говорил о наличии разума. За первым ревом последовал новый, за ним – длинное сосредоточенное мычание, долженствовавшее известить всех и каждого, чья здесь территория. Потом пуджиш снова сдвинулся с места, вошел в воду и опять взревел.

Надо было уходить, пока чудовище занято своими делами. Релкин вскочил на ноги и кинулся в лес. Там он сориентировался по течению реки и зашагал, не обращая внимания на боль в ушибленных ногах. Вот уж где определенно не стоит долго находиться, если вы одиноки и безоружны, так это в компании расшалившегося пуджиш.

Остановившись, чтобы перевести дыхание, всем своим существом не переставая вслушиваться в звуки чащи, Релкин с удивлением подумал о власти смертельной кости. Старухи положили ему в изголовье смертельную кость, а он не сумел от нее избавиться. И вот теперь она сама охотится за ним. Эта проклятая смертельная кость пришла по его душу.