ГЛАВА 6

И СЛЫШИТСЯ: «ОПАСАЙТЕСЬ ЛЖЕПРОРОКА!»

Так говорил в декабре 1923 года в Мюнхене отравленный ипритом Дитрих Эккарт. Один из семи основателей нацистской партии, этот баварец был известен как талантливый поэт и писатель, историк и остроумный собеседник. Он любил повеселиться в мюнхенских пивных, но по-настоящему этого бывшего офицера мало кто знал. А на самом-то деле он был сатанистом, адептом черной магии и лидером быстро набиравшего силу оккультного Общества Туле.

Адольф Гитлер впервые услышал о своем будущем наставнике из сообщений о его решительных действиях во время коммунистического путча в Мюнхене, последовавшего за заключением мира в Первой мировой войне.

Лидер восставших, которые свергли баварскую монархию и правительство, Курт Эйснер, был застрелен прямо на улице. Его приверженцы вывесили огромный портрет своего кумира рядом с местом его гибели, а всех прохожих под дулами револьверов заставляли ему кланяться.

Дитрих Эккарт, инициатор убийства, придумал, как это прекратить. Он приказал высыпать на портрет и на землю рядом с ним муку, пропитанную кровью течных сук, после чего туда сбежались все местные кобели, а портрет и его стражи скоро куда-то исчезли.

До войны, в Вене, Гитлер, безработный бродяга и полусумасшедший, вряд ли мог заинтересовать человека такого масштаба, как Эккарт. Ему требовался другой ученик. Своим единомышленникам он говорил, что сам Сатана предсказал ему стать опекуном антихриста — человека, призванного Люцифером покорить мир и привести арийскую расу к славе.

Всю войну Гитлер провел в окопах Западного фронта. Вернувшись с этой кровавой бойни, он уже совсем не походил на жалкого оборванца. Теперь он обладал почти сверхчеловеческой силой духа. И именно он, с Железным крестом I степени на груди, с вызывающим блеском голубых глаз, возмужавший и повзрослевший, так поразил истосковавшегося в ожидании пророка Эккарта.

После падения династии Габсбургов в 1917 году Дитрих Эккарт стал одним из немногих, кто требовал возвращения королевских регалий — короны, скипетра — и других сокровищ германских императоров, включая Святое Копье. А озарило его тогда, когда Гитлер поведал ему о своих разысканиях в связи с Копьем и о том, что Провидение спасло его от пуль для того, чтобы он выполнил свое историческое предназначение.

«Для этого человека я стал пророком и был его предшественником», — с пафосом заявил Эккарт своим дружкам по конспиративному Обществу Туле.

Адольф Гитлер радовался началу войны, потому что тем самым его бедствиям в Мюнхене, где он устроился немногим лучше, чем в Вене, был положен конец. Военная служба обещала ему относительно сытую жизнь, он надеялся обрести уверенность в себе. Однако все оказалось не так просто. Как австрийский подданный, он должен был получить особое разрешение. Правда, король Баварии не заставил долго ждать и дал добро.

Его зачислили в первую роту 16-го Баварского запасного пехотного полка, известного как полк Листа — по имени его создателя. Пройдя короткую учебу в Баварии, полк прибыл на фронт, в район Ипра, где тогда шли тяжелые бои с англичанами. После жестокого сражения из 3500 человек в строю осталось только 600, а Гитлер получил Железный крест II степени.

Почти всю войну, кроме лечения в 1916 году после ранения в ногу, он находился в самой гуще боев, включая долгую и тяжелую битву при Сомме.

Адольф Гитлер был связным, то есть передавал донесения из полкового штаба на передовую. В критические минуты связным приходится полагаться лишь на самих себя и только находчивость помогает им спасти свою жизнь.

В мирное время Гитлер чувствовал себя изгоем, а на войне будто обрел свой дом. Однако патриотическому угару он не поддался, хотя многие в это верят. Скорее, на войне он хотел испытать судьбу, а повседневные тяготы походной жизни только укрепляли его волю.

Если соединить вместе разрозненные воспоминания его сослуживцев, мы получим образ сильного человека, незаурядной личности.

«Парень со странностями, — вспоминал, например, Ганс Менд, — часто сидел в углу в нашем бункере во время обеда, обхватив голову руками и ни на кого не обращая внимания. Потом вскакивал и бегал туда-сюда, сетуя, что, несмотря на все наши усилия, мы обречены, потому что незримые враги Германии опаснее любых пушек. А как-то он надвинул на голову каску, словно закрывшись от всего мира, и так ушел в себя, что мы долго не могли его растрясти».

Но никто не мог назвать его трусом или хлюпиком, а вот его выдержка и дисциплина были видны всем. Обычные солдатские разговоры о женщинах и возвращении домой его не привлекали. «Мы злились на него и не очень с ним ладили. Он был среди нас белой вороной и никогда вместе с нами не проклинал войну», — говорил Менд.

Ужасы войны и одиночество только закаляли Гитлера, старавшегося обрести ту сверхчеловеческую силу, которая понадобится ему для выполнения миссии, предначертанной богами германского народа.

В августе 1918 года его наградили Железным крестом I степени. Это самый почетный знак отличия, который мог заслужить обыкновенный ефрейтор германской армии. Но в официальной истории полка Листа есть лишь документы, подтверждающие эту награду, но ничего не сказано, за что она дана.

Судя по некоторым фронтовым письмам, Гитлер освободился от всех своих слабостей и обрел неустрашимый дух, который должен был привести его к вершинам славы.

Конрад Хайден, внимательно изучавший военную переписку Гитлера, говорил: «Он был стойким солдатом. Ему не в чем было себя упрекнуть. Он храбр и не цепляется за жизнь. Но он ценит жизнь как чудо или, скорее, череду чудес, потому что выжил среди рвущихся снарядов, когда почти весь его полк был уничтожен, а его защищало само провидение».

Но от веры в Провидение мало что осталось, когда в самом конце войны Гитлер среди прочих подвергся английской газовой атаке. Отравленного ипритом и на время ослепшего, его отправили на поезде из Франции в Пасфальк — небольшой городок к северо-востоку от Берлина.

Однако это отравление газом оказалось неожиданным даром судьбы: в госпитальной палате на него снизошло самое яркое озарение за всю его жизнь. Глаза его не видели, но он совершил прорыв к видению сверхчеловеческому, которое позже назвал магической связью между человеком и целой Вселенной. И тогда его еще сильнее подчинила себе мощная чужеродная сила.

Пока Гитлер лечился, восстанавливая зрение, как гром среди ясного неба прозвучало известие о том, что война Германией проиграна.

Профессор Алан Баллок писал в своей книге «Исследование тирании»: «Капитуляция Германии стала шоком, который изменил всю его жизнь. Все дорогое ему было повержено». В этом Гитлер хотел позже убедить своих соотечественников, но суть дела была совсем в другом. Гитлера снедала только жажда власти, и поражение вовсе не выбило его из колеи. Низвержение Германии, послевоенный хаос и унижение нации помогли ему взойти на политический олимп. Победный исход войны сделал бы его ненужным, и он хорошо это понимал. Поэтому всеми своими достижениями он обязан именно поражению Германии, а также собственной политической изворотливости.

Когда Гитлер в ноябре 1918 года вернулся в Мюнхен, город находился на осадном положении. Короля Баварии свергли, правительство сбежало, социал-демократы захватили парламент и провозгласили республику. На улицах то и дело возникали вооруженные стычки, заводы стояли, цены на продукты взлетали все выше и выше, а бедняки голодали. Фронтовики сбивались в банды и вообще не хотели признавать никакой власти и порядка.

Гитлер продолжал носить военную форму и еженедельно получал жалованье в казарме запасного пехотного полка. Вновь становиться безработным ему не хотелось. Оставшись в рейхсвере, он ничего не терял, а Железный крест I степени вызывал уважение со стороны начальства. Он охотно согласился стать охранником в лагере для военнопленных в Траунштайне, на границе с Австрией. Служба там была необременительная, хватало времени поразмыслить над сложившейся в стране ситуацией и над тем, как заявить о себе на политическом поприще. Он вернулся в Мюнхен в январе 1919 года, когда пленных отправили по домам, а лагерь закрыли.

Скоро ему представился первый случай, чтобы обратить на себя внимание. Правительство Хофмана пало, была провозглашена республика. Гитлеру как и некоторым его боевым товарищам, предложили почаще бывать среди солдат с левыми взглядами и следить за их действиями и высказываниями.

Восстание скоро было подавлено прибывшими из Берлина войсками, а Гитлер указывал на зачинщиков, обрекая их тем самым на верную смерть, и старался присутствовать на казни. Хладнокровие и политические взгляды ефрейтора с Железным крестом наконец были замечены и вознаграждены: он получил должность в политическом отделе местного армейского штаба.

В XIX веке немецкая армия оставалась в стороне от политики. Однако в новом столетии ситуация изменилась и именно рейхсвер сверг в Баварии коммунистов. Генералы тайно поддерживали «вольный корпус» из бывших фронтовиков, снабжали его всем необходимым и использовали как инструмент в политике для предотвращения социалистической революции.

Офицеры, которые возглавляли эти отряды, заявляли, что война не закончена, и отказывались признать поражение Германии. Они стремились во что бы то ни стало свергнуть республиканское правительство, которое обвиняли в предательстве и преднамеренной капитуляции.

Скоро Гитлер обнаружил, что политический отдел 7-й армии, где он теперь служил, превратился в штаб политического терроризма. Из Мюнхена исходили приказы об убийствах, а выполняли задания специальные агенты. Так были уничтожены Матиар Эрцбергер, подписавший капитуляцию, и министр иностранных дел Вальтер Ратенау, еврей по происхождению, который, на свою беду, готовил ненавистный Версальский договор.

Гитлера зачислили в пресс-бюро политического отдела, то есть в центр разведывательной деятельности и пропаганды. Незадолго до этого его взял на заметку капитан Эрнст Рём, человек по-своему примечательный. Гитлер привлек его магически звучащим голосом и мистическим, как у пророка, взглядом.

Сам Эрнст Рём был профессиональным военным, за ним охотно шли в атаку солдаты. Говорят, что он плакал, когда объявили перемирие, и искренне верил, что война помогала людям проявлять свои лучшие качества. Не желая возвращаться к гражданской жизни, он нашел поддержку у богатых промышленников и создал небольшую армию для борьбы с влиянием коммунистов на заводах и фабриках. Одно время под его началом состояло 100 тысяч человек, объединенных в Einwohnerwehr — что-то вроде народных дружин. Адольф Гитлер сразу проникся симпатией к этому служаке и позже сделал его руководителем своих штурмовых отрядов. Рём писал, что сразу же почувствовал в Гитлере фантастический потенциал лидера.

Так же сразу поладил Гитлер с Готфридом Федером — инженером, который читал лекции по экономике в политическом центре, где будущий фюрер проходил обучение. Федера восхитили сила и ядовитый пафос голоса Гитлера, покорила почти магическая харизма его личности.

Федер без промедления сообщил об этом своему дружку Дитриху Эккарту. Скептически настроенный Эккарт, к своему изумлению, узнал, что грубоватому и недоверчивому Эрнсту Рёму тоже понравился ефрейтор Гитлер. Рём привел Гитлера в их любимое местечко — винный погребок Бреннезеля. Там и познакомился маститый оккультист со своим долгожданным учеником, алчущим его поучений и посвящения.

Описание Гитлером в «Майн Кампф» обстоятельств его вступления в Немецкую рабочую партию — одна из величайших фальсификаций XX века. Адольф Гитлер говорил, что случайно сам вышел на Немецкую рабочую партию, когда выполнял задание по слежке за новыми политическими организациями.

Он описывает свои размышления по поводу присоединения к этой ничтожной политической партии и силится изобразить себя вдумчивым политиком. Будто он делал трудный выбор, сидя на койке в казарме и делясь крохами своего пайка с мышкой, которая постоянно напоминала ему о его бедности.

На деле же все было совершенно иначе. Правда состоит в том, что вступить в Немецкую рабочую партию и возглавить ее ему приказали в разведывательном отделе рейхсвера. И партию эту надлежало реформировать таким образом, чтобы она стала единственным мощным движением в Германии.

Адольф Гитлер получил от генерала фон Эппа и его адъютанта капитана Рёма гарантии необходимой финансовой поддержки, а также обещание защиты на собраниях от вмешательства коммунистов.

Гитлер умолчал еще о кое-каких обстоятельствах. Он ничего не сказал о том, что комитет и сорок первых членов новой Немецкой рабочей партии были членами Общества Туле — самого мощного оккультного объединения Германии, которое тоже финансировалось высшим военным командованием.

Общество Туле действовало скрытно, но раскинуло свою паутину на всю страну и особенно активно выступало на политической сцене, поддерживая терроризм, возбуждая расовую нетерпимость и организуя самые хладнокровные убийства, которые случались тогда почти ежедневно.

Среди его членов были высшие государственные чины, крупные промышленники, родовитая аристократия. Активными участниками Общества Туле были министр юстиции Баварии Франц Гуртнер, полицай-президент Мюнхена Похнер, его адъютант Вильгельм Фрик, позже ставший министром внутренних дел Третьего рейха. Гуртнеру по старой дружбе удалось заполучить портфель министра юстиции.

В общество входили не только гражданские лица, но офицеры рейхсвера. Им разрешалось присутствовать на собраниях, торжественных церемониях и даже в качестве гостей участвовать в ритуалах. Тем самым они нарушали военную присягу, согласно которой не имели права входить в какие-либо организации, где от них тоже требовалась присяга.

Человеком, который по заданию рейхсвера должен был вдохнуть новую жизнь в Немецкую рабочую партию, был не кто иной, как Дитрих Эккарт — один из лидеров Общества Туле. Для этой цели он вошел в комитет, пообещав полную поддержку армии.

Эккарту не очень-то верилось, что Немецкая рабочая партия будет популярной, если не обзаведется харизматическим лидером, который сумеет зажечь массы и заручиться поддержкой рабочего класса. Он мечтал о немецком мессии, который предельно ясно и с мистической силой пророка объединит политику и религию, чтобы начать совсем не святой крестовый поход против идеалов христианства.

В 1917 году, после падения династии Габсбургов, Дитрих Эккарт убеждал своих сторонников в Баварии вернуть древние германские реликвии в Нюрнберг. А теперь он нашел человека, который станет новым лидером Германии как следующий обладатель Святого Копья, с которым связано так много легенд о покорении мира.

 

ГЛАВА 7

АНТИХРИСТ ИЗ «ПРОТОКОЛОВ СИОНСКИХ МУДРЕЦОВ»: КАК ЗАХВАТИТЬ ВЛАСТЬ

Альфред Розенберг, сын бедного сапожника, многим был обязан таинственным манускриптам, которые он присвоил и вывез из Москвы. В Германии он сделал блестящую карьеру, стал рейхсляйтером нацистской партии, и все это благодаря тому, что снабдил Гитлера руководством для захвата власти — «Протоколами сионских мудрецов». Якобы это был протокол заседания Еврейского конгресса 1897 года в Базеле, где, по слухам, обсуждались планы установления мирового господства.

«Протоколы» были частью объемного труда не вполне нормального русского писателя Сергея Нилуса — нечистого на руку ученика великого философа Владимира Соловьева.

Едва прочитав «Протоколы», Розенберг понял, что это липа. И ему достало ума сообразить, что в его руки попал взрывоопасный политический и расистский документ, который при правильном использовании может вознести своего обладателя к вершинам власти.

Розенберг показал «Протоколы» Дитриху Эккарту, сильно его тем самым взволновав, и после этого, несмотря на свое еврейское происхождение, тот был принят в Общество Туле.

В Туле решили не публиковать «Протоколы» сами, чтобы не подставить под удар свою оккультную группировку, известную антисемитскими выпадами. Для этой цели был выбран независимый мюнхенский издатель Людвиг Мюллер.

«Протоколы сионских мудрецов», как и предполагалось, произвели фурор. Наконец-то немецкие интеллектуалы нашли козла отпущения за проигранную фатерландом войну. Вдруг выяснилось, что Германии просто воткнули нож в спину, пока ее верные солдаты отдавали свои жизни на полях сражений во Франции. Еврейский заговор, казалось, был раскрыт. Печатные машины работали не переставая, но требовались всё новые и новые тиражи этой книги. Издатели других стран тоже решили получить хорошие барыши, и «Протоколы» были опубликованы за рубежом. И повсюду завязались острые дискуссии о международном заговоре евреев, которые держат в своих руках мировые финансы и искусно манипулируют ими, чтобы достичь мирового господства.

Во всем этом не было ни капли правды, но, как ни печально, слишком много людей охотно верили такой лжи. «Протоколы» подняли волну ненависти к евреям, которой воспользовался Гитлер для прихода к власти.

«Протоколы» были сфабрикованы настолько искусно, что, будь они направлены против какой-то другой партии или народа, результат оказался бы тем же. И вот доказательство: демонические планы «Протоколов» стали для Гитлера руководством к действию, именно благодаря им он пришел к власти в Третьем рейхе.

Лейтмотив «Протоколов», несущий оккультную силу для завладения разумом, был сформирован русской охранкой из многих пророчеств, авторы которых предсказывали смутные времена. В эту эпоху должен был воцариться Антихрист, человечество ждало вырождение, и Зверь из бездны явился бы во плоти.

Положенные в основу «Протоколов» темы были затронуты в сатире французского юриста Мориса Жоли, стремившегося высмеять политические устремления Наполеона III, Творение Жоли называлось «Записанный современником диалог в аду между Макиавелли и Монтескьё, или Политика Макиавелли в XIX веке».

Жоли, посвященный древнего ордена розенкрейцеров, реанимировал идеи Макиавелли, предупреждавшего, что в будущем, пойдя по определенному пути, можно будет достичь власти над массами.

Последняя версия «Протоколов», вывезенная из России А. Розенбергом в ноябре 1918 года, написана при весьма своеобразных обстоятельствах. Охранка выбрала Нилуса, философского и религиозного писателя, по нескольким причинам, и одна из них та, что незадолго до того он выпустил книгу «Великое в малом и Антихрист как близкая политическая возможность». «Протоколы» могли бы стать хорошим дополнением к ней.

И хотя Нилус в своем сочинении «Великое в малом…» реанимировал некоторые мысли Мориса Жоли, на самом деле это были пророческие идеи философа и мыслителя Владимира Соловьева, именно они сообщили книге такую устрашающую правдивость. Соловьев, гениальный и чисто русский провидец, выступил с концепцией космического христианства, объединяющей науку и религию. В соответствии с этой космической мировой концепцией, Соловьев написал своего «Антихриста» — книгу, на основе которой царская охранка и придумала всю эту грандиозную фальсификацию с «Протоколами».

Антихрист Соловьева — не мифическая фигура, он находится в душе человека из плоти и крови. Такой человек одет как все, ничем не выделяется в толпе людей. Однако именно в этом Соловьев видел большую опасность: «Зверь совсем не походит на то, чем он кажется».

Он молод и полон сил, голос его магически звучен. Он может развратить политических лидеров и лишить их всякого нравственного начала, а массы людей подвигнуть на мятежи и превратить в труху гибнущую культуру.

Дьявол Соловьева не порабощает душу и тело еврея, как Антихрист в «Протоколах». Наоборот, Соловьев предвидел, что самые просвещенные евреи, сохранившие мудрость своих предков, одни из немногих распознают и обличат Зверя. Соловьев также предсказал, что по повелению Антихриста евреи подвергнутся страшным преследованиям. Некоторые детали его пророчеств просто поражают: например, что из кожи евреев будут делать предметы домашнего обихода, — а ведь именно так было в концентрационных лагерях Третьего рейха. В них озверевшие эсэсовцы убивали евреев и делали из их кожи настольные лампы.

Можно представить, с каким тайным наслаждением читал ефрейтор Адольф Гитлер «Протоколы сионских мудрецов», потому что впоследствии эта искусная фальсификация подвигла его начать свое собственное восхождение к власти и завоеванию мира, в соответствии с легендой о Копье Лонгина. Там было даже предсказано, что Антихрист объявится после того, как вместившее его тело вылечится от слепоты!

А когда это должно было случиться? В 1921 году! Когда Гитлеру исполнилось тридцать три года!

В 1921 году Гитлер стал неоспоримым лидером Национал-социалистической партии.

Читать слова демона в «Протоколах» все равно что слушать историю стремительного восхождения Гитлера к власти, словно это план установления ада на земле, с согласия и при содействии всего народа.

 

ГЛАВА 8

ПРЕДСКАЗАТЕЛЬ КАЙЗЕРА ВИЛЬГЕЛЬМА

СЫН АДМИРАЛА, ОДЕРЖИМЫЙ ДЕМОНАМИ

Помимо Адольфа Гитлера и доктора Вальтера Штайна Копье Лонгина сыграло важную роль в жизни еще трех людей. Это был Хьюстон Стюарт Чемберлен — вдохновленный демонами гений, первым пробудивший в кайзере интерес к связанным с Копьем легендам о мировом господстве. Вторым был сам кайзер Вильгельм, который хитростью пытался завладеть Копьем, когда Германия стояла на пороге войны. А третьим был генерал Гельмут фон Мольтке, главный интендант Генерального штаба германской армии, которому достало ума не допустить, чтобы Копье попало в руки его жадного до власти монарха.

Хьюстон Стюарт Чемберлен считался истинным последователем гениального Фридриха Ницше и одним из самых потрясающих талантов среди немецких мыслителей, эрудитом и творцом.

Он родился в 1855 году, был сыном английского адмирала и племянником фельдмаршала сэра Невилла Чемберлена. Воспитывался в Париже родителями, а учился под присмотром частного преподавателя-пруссака, который привил любознательному и способному мальчику интерес к славной немецкой военной истории и творениям таких поэтов и философов, как Гёте, Фихте, Гегель и Рихард Вагнер.

В двадцать семь лет он переехал в Германию, поселился в Дрездене и вскоре стал немцем в большей степени, чем сами немцы, впитав их национальный дух, изучив язык, поняв и полюбив разум и душу. В 1897 году Чемберлен опубликовал свою главную работу — «Основы XIX века». Она произвела эффект разорвавшейся бомбы, а ее автор в одно прекрасное утро проснулся знаменитым.

Благодаря широчайшей эрудиции, которая приводила в восторг немецких интеллигентов, он сумел создать своеобразный синтез противостоящих друг другу теорий Рихарда Вагнера и Фридриха Ницше. На радость юнкерству и офицерской элите он развил теорию Вагнера о главенстве арийской расы. Согласно Чемберлену, в «Гибели богов» — из-за загрязняющего влияния «низших» народов — не было никакой трагедии. Он просто перечеркнул теорию о неизбежном вырождении и упадке высших рас. Чтобы доказать это, Чемберлен хитроумно слил воедино идеи Вагнера с мыслью Ницше о взращивании высшей расы.

Такая раса возникнет, когда люди одного образа мыслей и чувствований проникнутся «духом своей всемирно-исторической судьбоносности», пусть даже их физические характеристики сильно отличаются. При формировании расы, подчеркивал Чемберлен, важны как исторические события, так и высокие духовные идеалы, благодаря которым весь народ проникнется чувством единения и осознанием общих целей.

«Немецкий разум, — писал английский пророк, — не полагается на случай, и теперь ему следует озаботить себя формированием этой новой расы. Как жемчужина может быть выращена искусственным путем, так и немецкий разум должен повести за собой арийские народы к расовому превосходству и господству над миром».

Чемберлен понимал, что создает новую библию для пангерманского движения, но даже сам не ожидал такого фантастического успеха. Кайзер Вильгельм пригласил его к себе во дворец со словами: «Сам Господь Бог послал вашу книгу немецкому народу, а вас лично — мне» — и добавил, что книгу Чемберлена прочитали все члены королевской фамилии, офицеры Генерального штаба и гвардии и она вызвала полный восторг. Немудрено! Ведь именно их автор назвал элитой и величайшими героями новой расы.

Однако простые немцы отнеслись к таким расистским теориям весьма прохладно, а идея господства Германии была встречена недоброжелательно. Трезвомыслящие интеллигенты, воспитанные на высоких идеалах Гёте и Шиллера, преданные идее духовной свободы и всеобщего равенства, подвергали Чемберлена нападкам.

Когда социалистический рейхстаг упрекнул кайзера за вмешательство в дела правительства, Чемберлен утешил его, сказав, что общественное мнение придумано для болванов и гнусных предателей. Кайзер ответил: «У вас остро отточенное перо, а у меня хороший язык. Я буду разить врагов широким мечом со словами: „Меня не остановит ни дьявол, ни всемирный потоп“».

Дружба англичанина с германским императором крепла год от года. Он стал духовным наставником королевского двора, даже более опасным, чем Распутин при дворе Романовых.

Германская контрразведка встревожилась. Фон Мольтке приказал еженедельно докладывать ему о развитии ситуации. Поступавшая информация повергала его в смятение.

Генерал фон Мольтке был племянником графа Гельмута Карла фон Мольтке, друга кайзера Фридриха и Бисмарка и самого знаменитого германского полководца, который командовал войсками во время победоносной Франко-прусской войны 1870 года. Хотя он и был на хорошем счету и много сделал для усовершенствования работы Генерального штаба, но давно подумывал оставить высокий пост главного интенданта, навязанный ему кайзером. «Я слишком задумчив, слишком дотошен и даже, если хотите, слишком добросовестен для такой должности», — говаривал он время от времени. Человек с философским складом ума, он был больше ученым, чем солдатом.

Кайзер Вильгельм жил в надежде, что какая-то часть гениальности Мольтке-дяди передалась его племяннику. Эти упования не разделяли другие генералы, которые прекрасно видели отнюдь не военные устремления фон Мольтке, например интерес к Святому Граалю. Когда к Мольтке стал наведываться некий доктор Рудольф Штайнер, поклонник Гёте и магистр оккультных наук, в штабе забили тревогу. Кайзеру намекнули, что он должен вмешаться и предупредить своего протеже о неподобающем для его чина поведении.

Однако кайзер не счел предосудительным интерес Мольтке к истории Святого Грааля, потому что его самого увлекали вопросы пангерманского мистицизма.

Но если кайзера дружба фон Мольтке с доктором Штайнером не беспокоила, то фон Мольтке очень тревожился, что кайзер попал под влияние Чемберлена.

Генерал фон Мольтке знал о Чемберлене много того, о чем не имели представления ни кайзер, ни его приближенные. Например, ему было известно, что многие свои работы англичанин писал в состоянии глубокого транса, под влиянием злых духов. Чемберлен не ведал, где и когда демоны овладеют его душой, и потом был как выжатый лимон, иногда на грани истерии или полного изнеможения.

Фон Мольтке хорошо знал легенды о Святом Граале и не без оснований считал, что Чемберлен порабощен демонической силой, которая стремилась кардинально изменить ход европейской истории. Но он не сумел убедить кайзера, что англичанин может погубить династию Гогенцоллернов и привести Германию к поражению в будущем столкновении с ее врагами.

Проблему осложняло то обстоятельство, что далеко не всегда видения Чемберлена были инспирированы демоническими силами. Благодаря своим способностям медиума Чемберлен общался с духами великих людей, которые вдохновляли его своими речами. Частенько Чемберлену являлся Иезекииль, который предрекал евреям, что они увидят распятого Мессию, тело которого будет проткнуто копьем.

Иисуса Христа Чемберлен описывал как статного блондина, галилеянина аммонитского типа, с очень большой долей несемитской крови и утверждал, что Иисус был арийцем. Согласно Чемберлену, только люди с самой лучшей индоарийской кровью, особенно тевтонской, способны понять заветы Христа и следовать им. Кровь Христа была пролита исключительно для арийцев!

Такая причудливая, надуманная концепция арийского христианства не была чем-то новым. Чемберлен лишь пересказал своими словами теории почитаемого им Рихарда Вагнера.

Чемберлен впервые встретил Вагнера в 1882 году, когда приехал из Женевы в Байрёйт. Композитор сразу стал светочем его жизни, и именно под влиянием Вагнера Чемберлен решил перебраться в Германию и погрузился с головой в изучение истории этой страны, ее философии, литературы и музыки. И именно Вагнер обратил внимание Чемберлена на Святое Копье, вдохновившее его сочинить величайшую оперу «Парсифаль». Поэтому Чемберлен спустя семь лет приехал в Вену, чтобы как следует изучить историю Копья и его влияние на современность.

Именно Копье Лонгина, как символ магической силы крови, стало источником расистских теорий, изложенных в «Основах XIX века» — книге, вдохновлявшей гитлеровский Третий рейх.

Германский кайзер не уставал слушать рассказы о видениях Чемберлена, в которых ему являлись знаменитости, использовавшие силу Копья для выполнения своего всемирно-исторического предназначения.

Момент истины для жадного до власти монарха настал, когда Чемберлен озвучил предназначенное лично кайзеру послание из могилы. Коварный англичанин сказал, что ему явился император Сигизмунд I и просил передать Вильгельму, что было бы преступлением перед Богом оставить Святое Копье за пределами Германии. Кайзер тут же приказал своим историкам исследовать жизнь Сигизмунда, и они вскоре доложили, что тот действительно издал указ, что Копье должно оставаться в фатерланде.

В 1913 году, когда после нескольких острых международных кризисов Германия оказалась на грани войны, кайзер решил, что надо срочно доставить Копье в Германию, чтобы использовать его силу на благо фатерланда и обеспечить сплоченность и увеличение численности новой расы — «народа-господина».

Кайзер решил завладеть святыней с помощью хитрости. Он пригласил престарелого императора Франца Иосифа прибыть с официальным визитом и посетить выставку немецкого искусства в Берлине, а попутно, как бы между прочим, попросил одолжить на время для показа священные реликвии германских императоров. В длинном перечне корон, драгоценных камней, скипетров и мечей было упомянуто и Копье Лонгина.

Но в этот момент на сцену вышел генерал фон Мольтке. Воинственные речи Вильгельма и его выступления в Генштабе давно вызывали беспокойство, и Мольтке сообщил Францу Иосифу, чем на самом деле объясняется просьба одолжить, якобы на время, германские реликвии. Он не сомневался, что, если копье попадет в руки кайзера, тот немедля начнет мировую войну.

И вскоре кайзер, к своему удивлению, получил письмо с отказом, так никогда и не узнав, кто же разрушил его планы.

Мир был частично обязан генералу фон Мольтке за то, что Германия не развязала войну раньше. Будучи начальником штаба, он постоянно убеждал кайзера, что в их армии недостает хорошо подготовленных дивизий для осуществления плана Шлиффена, то есть блицкрига при войне на двух фронтах.

Фон Мольтке в душе симпатизировал гибкой мирной политике, и его обрадовало, когда после выборов 1912 года большинство мест в рейхстаге получили социал-демократы.

Но 28 июля 1914 года в Сараево членом оккультного общества «Черная рука» были застрелены наследник австрийского престола эрцгерцог Франц Фердинанд и его супруга герцогиня София. Разразился острый международный кризис, о котором так мечтали кайзер и Чемберлен.

Сараевское убийство вначале не очень обеспокоило немцев. Босния и Балканы были слишком далеко, а гибель Франца Фердинанда мало кого волновала. Германское правительство поддерживало Австрию, которая стремилась наказать сербов за их дикую выходку. При этом считалось, что русские не встанут на защиту маленькой страны, которая организовала столь злодейское убийство.

И вдруг — реакция российского императора: «Россия не позволит Австрии сокрушить Сербию и занять главенствующее положение на Балканах».

Ход событий принял необратимый характер. Возможностей для мирного разрешения кризиса не оставалось. Если Германия не проведет быстрой мобилизации и не перейдет в наступление, она проиграет войну еще до ее начала.

Тридцать первого июля усатый кайзер с триумфальным видом ехал по Берлину среди восторженных толп народа. Вечерние газеты сообщили о предъявленном России ультиматуме, а перед балконом королевского дворца собралось двести тысяч человек. «Моя рука крепко сжимает меч, — объявил им император. — Я вверяю вашу судьбу Господу. Идите в храмы, преклоните колена и молитесь, чтобы Бог помог нашим доблестным армиям».

Разработанный фон Мольтке план мобилизации выполнялся без единой заминки.

Генерал отдавал приказы армиям немедленно занять позиции на Восточном и Западном фронтах. Все случайности были предусмотрены в его собственных поправках к генеральному плану Шлиффена. Он знал, что будущее фатерланда в его руках, и чувствовал в себе силы выполнить свое предназначение с необходимой жесткостью.

И вдруг, стоя у карты в своем кабинете, главнокомандующий повалился на стол, словно у него случился сердечный приступ.

Но генерал рухнул без сил вовсе не из-за неожиданного приступа болезни. По неизвестной причине он погрузился в состояние транса, который подчинил себе все его физические чувства.

 

ГЛАВА 9

ПАПА В ГЕНЕРАЛЬНОМ ШТАБЕ! ИРОНИЯ СУДЬБЫ

NON CORPORE, TAMEN SPIRITU ETVIRTUTI [17]

Взволнованные офицеры сгрудились вокруг своего командующего, думая, что он умирает. Дыхание было еле заметным, и только слабое биение сердца говорило о том, что он еще жив. Открытые глаза были пусты, словно сознание покинуло его.

Но на самом деле начальник штаба генерал Гельмут Людвиг фон Мольтке был далек от расставания с жизнью и сознание вовсе его не покинуло, как казалось окружающим. Напротив, сознание как бы родилось вновь и достигло такой концентрации, остроты и ясности, что он словно застыл на границе боли, а его душа в мгновение ока перенеслась на тысячу лет назад.

Со всей остротой, как это бывает во сне, когда мимо проносятся разноцветные образы, и преодолевая барьеры чувственности и трехмерного пространства, он обнаружил, что переживает эпизоды жизни средневекового папы Николая I, ответственного за многие решения, судьбоносные для Римской церкви в Средние века. Однако в растянувшихся на столетия лабиринтах его сознания тлела мысль о том, что он остается в своем XX веке и что он по-прежнему начальник штаба.

Ему показалось, что события жизни этого понтифика странным образом превратились в цепочку событий и взаимоотношений его собственной современной жизни. И что еще удивительнее, кардиналы и епископы, окружавшие римского первосвященника, поразительно походят на офицеров германского Генерального штаба!

Одной из узнанных им исторических личностей был не кто иной, как его собственный выдающийся дядя, знаменитый фельдмаршал, но предстал он в одеянии средневекового папы.

Нечего и говорить о легкой непохожести этих двух лиц, разделенных десятью столетиями, но узнаванию их помогали некие высшие способности — те самые, что открывают секреты кармической трансформации человеческой внешности. Так фон Мольтке признал в нем папу Льва IV, великого понтифика-воина, который в свое время организовал оборону Рима и сам вел солдат в бой.

Еще сильнее удивило его появление высокого худого и желчного генерала фон Шлиффена в облике Бенедикта II, который всю свою жизнь старался примирить враждебные друг другу силы Востока и Запада.

После ухода в отставку фон Мольтке подробно описал этот свой необыкновенный трансцендентный опыт. Он увидел некую связь между папами IX века и чередой офицеров германского Генерального штаба, в том числе самых выдающихся генералов XIX–XX веков.

Он обратил внимание, что повседневные дела офицеров Генштаба сильно напоминают обстоятельства жизни средневековых церковных деятелей. Например, сходны их привычки, обычаи, характер отношений с окружающими, манера поведения и жесты. Он понял, что элитные офицеры далеки от перипетий гражданской жизни и не имеют понятия, что происходит вокруг, — например, быстрая индустриализация Германии, небывалое обогащение новой буржуазии.

Но сильнее всего фон Мольтке поразило сходство задач, которые решали папы IX века и современные генштабисты. Папы старались сохранить баланс сил между Востоком и Западом, чтобы тем самым обеспечить существование своего престола. Точно так же высшее командование Германии, поколение за поколением, заботилось о судьбах Центральной Европы, которая была ареной противостояния двух разных и потенциально враждебных цивилизаций Востока и Запада. А начальник Генерального штаба и его подчиненные отдавали все силы выполнению плана Шлиффена, предполагавшего войну на два фронта, а значит, титаническую борьбу, от которой зависело само существование фатерланда.

Такие, основанные на трансцендентных видениях, выводы фон Мольтке могут показаться малоправдоподобными. Но его знали как человека безукоризненной честности, не способного ни на какие пустые выдумки. Он утверждал, что его сознание в течение всего периода нового состояния его разума было яснее и восприятие острее, чем повседневное сознание чувственного мира, и говорил о самом сильном за всю его жизнь ощущении правдивости и реальности происходящего.

Узловым пунктом этого трансцендентного эксперимента Гельмута фон Мольтке было Копье Судьбы. Несколькими месяцами раньше, находясь в Вене, он пришел в Хофбург, чтобы посмотреть на него.

Фон Мольтке вошел в сокровищницу в сопровождении начальника австрийского Генштаба генерала Конрада фон Хотцендорфа, своего старого друга. Прогуливаясь по залам, они обсуждали взрывоопасную международную ситуацию, состояние вооружений и вероятность начала войны. Хотцендорф утверждал, что фактическая, организованная Британией, Францией и Россией блокада говорит об их стремлении подчинить себе немецкоговорящие народы и что война неизбежна.

Как раз в это время два генерала стояли перед Копьем Лонгина. Фон Мольтке сказал: «Если нам суждено воевать, любое промедление, к сожалению, сильно уменьшит наши шансы на успех».

Копье вызвало у Мольтке не только благоговение и трепет. Ему показалось, что оно пробудило странные воспоминания и дало ответы на какие-то находящиеся на грани сознания вопросы. Он поверил, будто штырь в наконечнике содержит решение старой проблемы воли и предопределения, с удивлением обнаружив, что средневекового понтифика, Николая I, мучил тот же вопрос о воле и предопределении.

Напряженно размышляя над тем, как сам человек видит Святую Троицу — Отца, Сына и Святого Духа, — Николай пришел к заключению, что судьбу человека определяет Бог Отец, в то время как свободу воли дарит жертвенническая любовь Сына. Человек погружается в пучину заблуждений и иллюзий, когда перестает понимать, как судьба и свобода воли объединяются в его предназначении. Он достигает истинного блаженства, только когда осознаёт, как данное Господом предопределение и свобода человека вместе формируют его предназначение.

В высшей точке своего трансцендентного видения генерал фон Мольтке вдруг открыл для себя истинное значение Копья Судьбы, которое теперь представлялось ему мощным апокалиптическим символом.

Он понял, почему лезвие олицетворяет предопределение, то есть действие вечных нравственных законов, которые трансформируют события давних времен в деяния и ситуации современности. Он осознал, что вставленный в наконечник штырь символизирует судьбу каждого человека, окутанную, как сетью, историческим процессом. Мера же свободы зависит от того, как человек реагирует на свое предопределение. Но любое предназначение, если ему сопутствует христианская любовь, несет в себе те же возможности, которыми вымощена дорога к самопознанию.

В трансцендентном видении генерала фон Мольтке развернулась широкая панорама тысячелетней европейской истории. Он понял, как человечество шаг за шагом оказалось заточенным в материальном мире измерений и чисел, а само существование человеческой души сделалось темой дебатов и было поставлено под сомнение. Он стал свидетелем глубокого сна, в который погрузилось человечество в эпоху материализма XVIII–XIX веков, когда все духовные начала были забыты, а однонаправленный ход истории понимался как слепое движение дарвиновской эволюции. Не в состоянии найти дорогу назад, к духовной жизни, люди поддались угару патриотизма, словно в нем был высший идеал. Но национальная гордость приобрела такие уродливые формы, что народы стали спешно вооружаться в стремлении уничтожить друг друга.

В тот день, когда он напугал сослуживцев своим «обмороком», Мольтке осознал, с какой сложной дилеммой он столкнулся.

Он командовал чуть ли не самой мощной и боеспособной армией в истории человечества. Два миллиона пребывающих в духовной спячке человек готовились выступить к границам Германии, чтобы там уничтожить два миллиона пребывающих в такой же спячке французов, русских и англичан. Ужаснее всего для этих людей разных национальностей было бы неожиданное пробуждение их индивидуального духа, потому что тогда им сразу открылась бы тщета и лицемерие всех патриотических лозунгов, которые являли собой лишь несущие смерть мечтания.

Но от судьбы не уйти. Кошмары окопной войны, увечья и смерть стали неизбежными. Фон Мольтке — инкарнация средневекового папы — подозревал, что вся эта многолетняя бойня затеяна лишь для того, чтобы человечество пробудилось от спячки и осознало всю тщету своих нынешних упований.

 

ГЛАВА 10

БЛИЦКРИГ ИЗ ЧУВСТВА ЖАЛОСТИ

НЕОТВРАТИМАЯ РУКА СУДЬБЫ

Гельмут фон Мольтке осознал свое особое предназначение в историческом процессе, и потому гибель любого солдата — немецкого, русского или британского — стала бы его личной трагедией.

Однако покинуть пост главнокомандующего в столь ответственный момент он не мог. Два года отрабатывались стратегия, тактика и план мобилизации Германии, чтобы нанести, согласно плану Шлиффена, поражение врагу. Фон Мольтке внес в этот план свои поправки, с тем чтобы первый удар пришелся на Бельгию. Каждая деталь будущей наступательной операции была им тщательно продумана, и теперь он не мог уйти, отдав свое детище в чужие руки.

Согласно плану, Париж следовало взять через тридцать шесть дней после начала мобилизации, и тогда же должны были капитулировать французские армии.

Если бы фон Мольтке проявил надлежащую решительность, все задуманное удалось бы осуществить. Скорое окончание войны спасло бы миллионы человеческих жизней.

Он решился на блицкриг из чувства жалости.

Но когда это решение было принято, генерал с удивлением обнаружил, что духовное прозрение никак не повлияло на его собственную судьбу. Все шло своим чередом, только мотивы его действий слегка изменились. Подобно римскому центуриону Лонгину, он действовал теперь из чувства сострадания.

Простой и предельно ясный план Шлиффена претворялся в жизнь на удивление успешно. Немецкие войска, как нож сквозь масло, прошли через Бельгию и оказались в самом сердце Франции. При этом наступление русских на востоке сдерживалось сравнительно малыми силами. Немецкие армии смертоносной косой прошли по территориям вокруг Меца. На правом фланге войска генерала фон Клюка форсировали Марну и заняли позиции под Парижем. «Победа близка, — объявил генерал фон Мольтке. — Враг отступает по всему фронту и неспособен оказать серьезное сопротивление германским войскам».

Но тут произошли события, которые оставили кровавый след в истории.

Генерал фон Клюк, тщеславная бездарь, не выполнил приказ и, думая только о личной славе, бросился за отступающими французами, отвернувшись от Парижа. Эта тактическая ошибка создала опасную брешь в наступающих немецких частях и сделала их очень уязвимыми.

Фон Мольтке отправил из своего штаба, который находился в Люксембурге, полковника для оценки положения дел у Клюка и, к несчастью, снабдил этого связного полномочиями для решения о наступлении или отходе. Но у полковника Хенше, вполне достойного офицера, неожиданно сильно заболели почки, и это обстоятельство сыграло роковую роль. Вместо того чтобы как можно скорее начать наступление, в соответствии с общим планом боевых действий. Хенше посоветовал временно отступить и закрепиться на берегах Марны для перегруппировки и подготовки решительного броска. Это стало поворотным пунктом в войне. Надежды на скорую победу рухнули.

Миллионы солдат разных армий участвовали в ужасных битвах, в которых сотни тысяч человек гибли за один день только для того, чтобы какое-то соединение чуть продвинулось вперед и сменило одну кишащую крысами траншею на другую, точно такую же.

Отправленный в отставку, сломленный генерал фон Мольтке оплакивал этот мир, где только такая массовая резня может пробудить человечество к истинно духовной жизни.

 

ГЛАВА 11

Взгляд из прошлого: панорама будущего

План Шлиффена провалился, и генерала фон Мольтке обвинили во всех бедствиях долгой окопной войны.

Поразительно, но только после своей смерти в 1916 году фон Мольтке дал истинное объяснение всему случившемуся.

Элиза фон Мольтке, жена генерала, тоже испытала пробуждение высших способностей и оставалась прочно связанной с духом своего мужа. Благодаря этому дару усопший генерал мог общаться с ней на высшем уровне времени и сознания. Близкие друзья фон Мольтке часто тайно собирались, чтобы услышать то, о чем он узнал из космических хроник. Его слова произносились голосом фрау Мольтке, но у окружающих не было ни тени сомнения, что это манера речи покойного главнокомандующего.

Это общение было описано в 1916 году. Генерал фон Мольтке предвидел многие события грядущих десятилетий XX века. Но самым поразительным среди всех прозвучавших из уст Элизы фон Мольтке пророчеств было названное ею имя Адольфа Гитлера как будущего фюрера Третьего рейха, а он в то время был безвестным связным в полку Листа на Западном фронте.

Детальный прогноз прихода Гитлера к власти открылся генералу фон Мольтке как часть широкой панорамы Европы в прошлом и будущем. Перед ним предстало всеобъемлющее «тело времени», в котором Средневековье соседствовало с современностью.

В этом «теле времени» предстоящие события века XX были кармическими превращениями исторических реалий тысячелетней давности. Выдающиеся деятели IX и X веков, воевавшие друг с другом, чтобы повести Европу дорогой добра или зла, возрождались на земле в стремлении прибавить новые звенья к цепочкам своих деяний.

Фон Мольтке не давал соскучиться своим друзьям и близким. В современной Германии есть немало тайных групп, интересующихся Святым Граалем. И у членов этих сообществ хранится несколько сот страниц машинописных текстов и фотокопий, где запечатлены полученные от генерала сведения. Среди них описания и указания на прошлые инкарнации многих известных политиков XX века. Мы остановимся на четырех фигурах, которые интересны в связи с историей Копья Лонгина и ролью, которую они сыграли в XX веке. Это Адольф Гитлер, кайзер Вильгельм, Хьюстон Стюарт Чемберлен и генерал Эрик Людендорф.

Фон Мольтке называл Адольфа Гитлера возродившимся Ландульфом из Капуи — лишенным церковного сана и отлученным от Церкви архиепископом, нашедшим убежище в замке на Сицилии, где он устраивал кошмарные магические действа. Так же обстоит дело с Клингзором, в котором Гитлер тоже видел себя в своей прошлой жизни на земле. Фон Мольтке описывает ужасающие ритуалы черной магии, которые возродятся в демоническом оккультизме — становом хребте нацистской партии.

Его предсказание стремительной карьеры Гитлера включало ошеломляющее предвидение, что тот станет новым претендентом на Копье Лонгина после Габсбургской династии и развяжет мировую войну, которая приведет к полной нравственной деградации Германии и повергнет ее в дымящиеся руины.

Кайзер Вильгельм представлялся в этих спиритических сеансах как инкарнация епископа Ротхарда, «суассонского Лиса», весьма неприятной личности, усилиями которого так называемые Лжеисидоровы декреталии были представлены папе Николаю I в качестве подлинных документов. Высохшую руку кайзера Мольтке считал кармическим наказанием за совершенный им в IX веке подлог.

На самом деле подделка выплывших на свет божий декреталий имела целью утвердить верховенство Римской церкви над императорами и королями. Эти декреталии вымостили дорогу для многовекового беспредела инквизиции, когда римские первосвященники обладали правом казнить или миловать любого, кто посмел усомниться в церковных догматах. Согласно фон Мольтке, средневековые фальсификаторы возродились в XIX и XX веках, чтобы утвердить ложную концепцию высших и низших рас в противоположность истинно христианскому идеалу равенства всех людей на земле.

Одним из коварных приверженцев этого расистского мировоззрения был Хьюстон Стюарт Чемберлен, ловко объединивший вагнеровскую расистскую теорию с идеей Ницше о пришествии сверхчеловека — и все это для исполнения своей мечты, то есть создания господствующей арийской расы.

Чемберлен стал одним из первых интеллектуалов в Германии, кто предсказал великое будущее Гитлеру, а также новые перспективы для немцев, если они последуют за своим фюрером.

Гитлер познакомился с Чемберленом в Байрёйте в 1923 году. Есть мнение, что основной темой бесед между престарелым Чемберленом и Адольфом Гитлером была природа крови Иисуса Христа и связанные с Копьем легенды.

По Чемберлену, арийская кровь должна стать важнейшим фактором формирования будущей расы господ. Текущая в жилах человека кровь от самого его рождения определяет, суждено ли ему принадлежать к господствующей расе или жить в рабстве как недочеловеку. Эти теории предвосхитили застенки гестапо, карательные акции СС, концентрационные лагеря и газовые камеры. Но всего этого могло бы не быть, если бы не исходный вывод об арийском происхождении Христа. Как только Иисуса Христа назвали арийским богом, появилась возможность устраивать религиозные крестовые походы против низших рас. А Гиммлер, Гейдрих и Эйхман организовывали массовые убийства «недочеловеков» во исполнение своего религиозного долга — этакие инквизиторские преследования.

Самой своей большой ошибкой фон Мольтке посчитал выдвижение к неограниченной власти человека, который больше других помог утверждению нацистского режима, — генерала Эрика Людендорфа.

Фон Мольтке первым заметил незаурядные способности и служебное рвение Людендорфа. Он доверил ему составление плана мобилизации и прорыва через Бельгию. Позднее Людендорф немного перестарался, когда нарушил золотое правило штабных офицеров и занялся политиканством — попытался лоббировать численное увеличение вооруженных сил Германии. Министр обороны попенял на это фон Мольтке, а Людендорф отправился обратно в полк.

Однако с началом мобилизации фон Мольтке вернул Людендорфа в штаб и предоставил ему неограниченные полномочия при вторжении в Бельгию, которое было проведено решительно и эффективно. После этого фон Мольтке принял судьбоносное решение присвоить Людендорфу звание генерала и отправить его на Восточный фронт как начальника штаба. Старый пехотный генерал Гинденбург был оттеснен от командования, и, по сути, все приказы отдавал его новый заместитель.

Самые внушительные и блестящие победы Германии в Первую мировую войну — при Танненберге и на Мазурских болотах — были одержаны благодаря усилиям Людендорфа. Так началось его восхождение к власти. Через два года он фактически стал военным диктатором Германии.

Пока фон Мольтке был жив, он не жалел о продвижении своего протеже, который показал себя талантливым стратегом и тактиком, принимавшим своевременные и необходимые решения. Но после смерти фон Мольтке стал сообщать о дьяволе, овладевшем Людендорфом, в котором он увидел инкарнацию папы Иоанна VIII, самой мрачной фигуры в истории Римской церкви, дружка Ландульфа из Капуи.

Что ни говори, злой гений Людендорфа привел ко многим бедам для всего человечества. Например, Людендорф организовал первую в истории бомбардировку жилых кварталов Льежа в 1914 году. От Людендорфа исходил приказ заманить французов в ловушку под Верденом и устроить там небывалое и совершенно бессмысленное побоище. Именно Людендорф применил подвижную оборону с неожиданными выдвижениями в глубь занятой противником территории — тактику, которая предвосхитила проникающие удары вермахта во Второй мировой войне.

Как военный диктатор Германии, он ответствен за жесткое подчинение всей жизни и деятельности немцев боевым нуждам. Сформированное им военное правительство стало прообразом тоталитарной администрации Третьего рейха. Он поднял волну антисемитизма, заявив, что молодые евреи уклоняются от службы в армии, а еврейские предприниматели совсем не стремятся внести свой вклад в дело победы над врагом. Именно Людендорф приказал подводным лодкам топить без разбору суда под всеми флагами, если они ведут торговлю с Англией.

Важнейшим решением Людендорфа было провезти Ленина и тридцать его сторонников в пломбированном вагоне через всю Германию, когда они следовали из Швейцарии в Россию. Немецкий генерал хотел внедрить в сердце России пятую колонну. Указующий на Россию палец Людендорфа оказался перстом судьбы, и через несколько десятилетий образовался коммунистический блок, а Восточную и Западную Европу разделил железный занавес.

Свое тягчайшее преступление Людендорф совершил против своего же народа, в 1917 году, когда поражение стало неизбежным. Несмотря ни на что и желая как можно дольше сохранить свою власть, он посылал миллионы немцев на бессмысленную гибель в окопах. А предвидя близкий разгром, он свалил всю ответственность на социал-демократов, и вина за капитуляцию была возложена на гражданские власти. Так родился миф о том, что Германии воткнули нож в спину.

Людендорф легко согласился помогать Национал-социалистической партии и вскоре замелькал на нацистских сборищах, где пламенно агитировал за Адольфа Гитлера, который быстро сообразил, что величайший из здравствующих немецких генералов весьма полезен для его престижа.

Надо сказать, что именно Людендорф, считавший славян низшей расой, открыл Гитлеру широкие восточные перспективы и заразил его своими мечтами о завоевательном походе на Россию.

 

Глава 12

ЧЕЛОВЕК, МЕЖДУ НОГ КОТОРОГО БЫЛО ГЛАДКОЕ МЕСТО

КЛИНГЗОР XX ВЕКА

Дитриха Эккарта называли духовным отцом нацизма. Хьюстон Стюарт Чемберлен тоже претендовал на этот титул, но все же Гитлер считал именно Эккарта своим главным вдохновителем, полагая его «одним из лучших людей, посвятивших себя пробуждению народа».

За этими вроде бы безобидными словами кроется страшная тайна, потому что последним деянием Эккарта перед смертью было посвящение Гитлера по ужасному магическому ритуалу наподобие тех, что практиковал Ландульф II в своем замке Калот-Эмболот.

Простое описание этого ритуала вряд ли будет понятным, если читатель сначала не узнает побольше об истории и практике ритуальной магии. Но начнем мы с рассказа о примечательных деталях жизни Эккарта.

Дитрих Эккарт и Адольф Гитлер быстро нашли общий язык, потому что молодость одного походила на молодость другого. Например, Эккарту, блестящему студенту, не удалось получить степень доктора права, потому что он любил выпить и интересовался всем на свете, а значит, по мнению его окружения, разбрасывался, не стараясь сосредоточиться на конкретной цели.

Мюнхенский журналист Конрад Хайден описывает Эккарта, которого хорошо знал, как человека бесшабашного, взвинченного и далеко не опрятного. В Берлине, когда ему было тридцать лет, он вел бродячий образ жизни и считал себя поэтом.

Эккарт, как и Гитлер, впервые достиг трансцендентного сознания благодаря наркотикам. Хотя Эккарт был морфинистом и не раз от этой зависимости лечился, он пробовал и много других наркотиков, вызывающих, как сейчас принято говорить, психоделический эффект.

В 1886 году немецкий фармаколог Людвиг Левин опубликовал первое научное исследование о мексиканском кактусе и его воздействии на разум и нервную систему человека. Дитрих Эккарт входил в некую берлинскую группу, в которой пейотль использовался как составная часть неоязыческой магии.

В конце концов Эккарт оказался в психиатрической лечебнице. Именно там ему удалось поставить свои прежде отвергнутые пьесы с неоязыческими ритуалами, сценами из германских саг и легенд о Святом Граале.

Было бы ошибкой считать Эккарта бездарью, потому что он блестяще перевел «Пер Понта» Ибсена, а его работы по скандинавской мифологии вызвали большой интерес среди читающей публики.

Подобно Гитлеру, он всегда интересовался историей, а более всего — исламом. Его познания в области арабской культуры и символики были весьма обширными. Эккарт много путешествовал по Северной Африке и побывал в арабских крепостях в Испании. Он совершил вояж на Сицилию, чтобы побольше узнать об арабской инвазии в Южную Италию и о местах, связанных с Клингзором.

Эккарт явно шел по стопам Фридриха Ницше, который живо интересовался исламской культурой. И, подобно Ницше, он поклонялся Шопенгауэру, много времени посвящал изучению восточной философии и занимался йогой.

Нетрудно представить, что все эти разнохарактерные интересы привлекли внимание Адольфа Гитлера и помогли ему узнать что-то новое.

Дитрих Эккарт вступил в Общество Туле позже других и только для достижения своих собственных целей. Он еще раньше познакомился с неким графом Генрихом фон Цеботтендорфом, основавшим Общество Туле как отделение антисемитской ложи, которая, в свою очередь, наследовала древнему германскому ордену. Настоящее имя этого «аристократа» было Рудольф Глауэр, и отцом его был простой дрезденский механик.

Первоначально концепция Общества Туле была до крайности примитивной. Более сложную форму легенды о Туле обрели лишь постепенно усилиями Дитриха Эккарта, генерала Карла Хаусхофера, а глянец на них навел рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер, который своей железной рукой сделал из немецкой академической науки послушный инструмент для увековечивания мифа о превосходстве германской расы.

«В глубине своего подсознания каждый немец одной ногой стоит в Атлантиде и ищет в ней лучшую родину, фатерланд, и лучшую судьбу», — сказал Герман Раушнинг, когда пытался объяснить, почему расистские теории вызывали у немцев такой щенячий восторг.

Возможно, Туле был исчезнувшим островом где-то на севере. Считалось, что Туле, подобно Атлантиде, являлся магическим центром пропавшей цивилизации. Эккарт и его друзья полагали, что не все секреты Туле утеряны. Создания, помогающие людям связываться с высшими духовными существами, предоставляют в распоряжение посвященных кладезь сил, с помощью которых можно снова привести Германию к господству над миром, и она станет колыбелью сверхчеловека, который появится вследствие мутации человеческих особей.

Элита Общества Туле состояла из сатанистов и приверженцев черной магии. Иными словами, они стремились только к тому, чтобы с помощью ритуалов поднять свое сознание до уровня злых, бесчеловечных вселенских разумов и вступить с ними в контакт. Магистром этого кружка посвященных был Дитрих Эккарт.

Надо сказать, что немецкая душа трепетно внимает отношениям небесного и земного. Это запечатлено в тевтонской мифологии и немецкой литературе и философии. Вера в магическую связь между макрокосмом и микрокосмом достигла предела в творениях Гёте, особенно в «Фаусте».

Согласно Гёте, природа мира — магическая, а духовное и физическое бытие человека соотносимо со Вселенной звезд, Солнца и планет. Как человек не есть лишь физическое тело, которое, по Гёте, только оболочка для души и разума, так и звезды не просто физические объекты с какой-то массой, находящиеся в трехмерном пространстве. Гёте считает небесные тела физическим выражением духовных существ, высших, нечеловеческих разумов, которые излучают свою духовную, особого качества, энергию внутрь своих орбит.

Ни посвященные древних времен, ни современные оккультисты не меряют макрокосм единицами времени и длины, но рассматривают его как вместилище трансцендентного сознания. Приверженцы ритуальной магии, белой и черной, стремятся к просветлению сознания до того, что они называют «астральным светом» космических сфер. Цель их магических ритуалов — направить в нужный канал космические силы или высветить, пробудить к жизни отражение этих сил в самой человеческой душе. И наконец, вся череда знаков, символов, цветов и контуров используется в магических ритуалах для того, чтобы установить связь мага с силами, которым он хочет служить. Важнейший принцип западной магии — вера в безграничные возможности хорошо подготовленной человеческой души.

Ритуальная магия, которую использовал Дитрих Эккарт для посвящения Адольфа Гитлера, похожа на ужасную сексуальную магию одного из самых известных черных магов XX века Алистера Кроули, организатора ложи «Серебряная звезда», а отчасти ей наследует.

Кроули постепенно пришел к тому виду магии, которую практиковал Клингзор за тысячу лет до него. Его интересовал прежде всего сексуальный иллюминизм.

С помощью самосексуальной магии — что-то вроде магической мастурбации — он достигал неких высших степеней. Сексуальные действия занимали во время церемоний центральное место, а их участники и участницы создавали «эликсир жизни», который представлял собой смесь секретов, вырабатываемых мужскими и женскими половыми железами.

К тому времени, когда Кроули основал на Сицилии Телемскую обитель (Обитель Туле), он уже вовсю занимался садистическими сексуальными игрищами.

Эти действа включали жертвоприношение животных, гетеросексуальные оргии, кровавое самобичевание и содомию, так как он обнаружил, что участие в подобных ритуалах открывает ему действия злых разумов и придает феноменальную магическую силу. Он шел по стопам Ландульфа II из Капуи, этого Клингзора анти-Грааля, который властвовал над всеми духами — и добра, и зла.

Скорее всего, Дитрих Эккарт внимательно исследовал связи между сексуальной магией Кроули и астрологической магией Ландульфа II. Хотя во время магических ритуалов Кроули привлекались целые полчища злых духов и по его приказу высвобождались могучие силы, все участники этих церемоний оставались целы и невредимы. То есть невинных жертв, пострадавших против своего желания, не было. Магия же Ландульфа II требовала человеческих жертвоприношений.

Если легенды, дошедшие до нас с тех мрачных времен европейской истории, говорят правду, то ритуалы в замке Калот-Эмболот включали ужасные пытки. Например, жертвам вспарывали животы и медленно вытаскивали кишки. В отверстия их тел вставляли колья и потом их потрошили; призывались духи мрака (инкубы) для изнасилования похищенных родовитых дев.

Каждый страшный ритуал был обусловлен типом и иерархической ступенью призываемых сатанинских духов, а также астрологическими знаками и символами. Такими подлыми методами Клингзор IX века освободил астральные тела своих приверженцев для видения макрокосма и дал им власть над всеми царствами мелких духов между небом и землей.

Хорошо известно, что Туле, помимо всего прочего, было «Обществом убийц». У него были собственные тайные суды, которые приговорили к смерти много невинных людей. Все это подтверждено документально.

Кроме трехсот политических убийств в 1919–1923 годах известно о множестве людей, пропавших в окрестностях Мюнхена при загадочных обстоятельствах. Больше всего среди них было евреев и коммунистов, которые, скорее всего, были «принесены в жертву», то есть убиты во время ритуалов «астрологической магии» членов Общества Туле.

От доктора Вальтера Штайна я впервые услышал о зверствах как составной части ритуальной магии, благодаря которой Дитрих Эккарт пробудил некие центры в Гитлере, чтобы он мог общаться с силами зла. Мы не будем пытаться описать эти зверства, можно лишь сказать, что они были ужасны и отвратительны. Во много раз ужаснее, чем пытки людей, имевших отношение к покушению на Гитлера, — а они закончили свою жизнь, медленно задушенные рояльными струнами, прикрепленными к крюкам на бойне в Берлине.

Герман Раушнинг, нацистский гауляйтер, позднее перебежавший на Запад к союзникам, видел в Гитлере Клингзора XX века. Он описал свой первый визит в горную резиденцию Гитлера «Барбаросса». Раушнинг вошел в святая святых Гитлера и ужаснулся нелепой до безобразия обстановке.

Поставивший себя над миром, недостижимый для простых смертных Гитлер восседал в своем кресле, «обратив взор в бесконечность и бросая вызов судьбе». Но на стенах этого дома, где Гитлер мечтал о мировом господстве, висели изображения обнаженных красоток, картинки даже без намека на художественность или демонстрирующие самые грязные половые извращения.

Сексуальные отклонения были стержнем всей жизни Гитлера, источником медиумистических и ясновидческих сил и способностей и подоплекой его мстительных садистских действий.

Вольфрам фон Эшенбах описал в «Парсифале», как кастрация Клингзора в юности привела к таким же сексуальным извращениям, ненависти ко всем людям и жажде мести с помощью магической силы.

Несомненно, Адольф Гитлер был таким же импотентом, как и Клингзор, с его «гладким местом между ног», потому что он тоже не мог достичь оргазма в нормальном половом акте. Еще доктор Штайн заметил, когда они мылись в душе в Данубе, что у Гитлера только одно яичко. Позднее это подтвердили русские медицинские эксперты, когда в 1945 году осмотрели обожженный труп Гитлера рядом с берлинским бункером. Однако нет оснований полагать, что он страдал от какого-то физиологического расстройства, препятствовавшего нормальной сексуальной жизни.

Скорее, его импотенция объяснялась психологическими причинами. Он достигал сексуального удовлетворения лишь благодаря садомазохистским ухищрениям, просил, чтобы ему сделали больно, или сам причинял страдания. В годы своей молодости в Вене он испытывал романтическую тоску по оставленной им в Линце подружке, с которой никогда не пытался установить нормальные отношения. Но, несмотря на все эти сладкие мечты, он частенько шлялся по кварталу красных фонарей в поисках проститутки, которая за несколько геллеров свяжет его и отлупцует ремнем.

Говорят, что Гитлер некогда искренне любил свою племянницу Гели Раубаль, которую привез из Вены, но можно ли назвать это настоящей любовью, если его внимание в конце концов ее погубило?

Гитлер жутко ревновал ее и обвинял в заигрывании с другими мужчинами. С одной стороны, он деспотически опекал племянницу, не давал и слова сказать ни с кем другим, а с другой — во время их сексуальных игр норовил стать ее рабом, умоляя причинить ему физические страдания. Однажды он по глупости изложил все это в письме, которое попало в чужие руки и принесло большие несчастья тем, кто его прочитал.

Когда доведенная до полного нервного истощения Гели Раубаль попросила отпустить ее обратно в Вену, Гитлер запер ее в комнате, где, как считается, она застрелилась. Но хотя следствие сделало заключение о самоубийстве, даже высшие нацистские чины полагали, что Гитлер в приступе ярости сам застрелил ее или это сделал Генрих Гиммлер, потому что ее поведение стало угрожать будущему их партии.

Известно, что отношения Гитлера с Евой Браун, глуповатой, ограниченной женщиной, развивались по тому же сценарию. Она терпела все его выходки, но в спальне становилась всевластной госпожой, а он — униженным рабом.

По сути, Раушнинг, конечно, единственный настоящий биограф Гитлера. Его описания фюрера удивительным образом походят на характеристики Ландульфа из Капуи в манускриптах средневекового хрониста Эчемпертуса. Сравнение этих двух документов заставляет сделать вывод почти о полном сходстве характеров, биографий и отношения к жизни германского фюрера и средневекового Клингзора, инкарнацией которого Гитлер себя считал.

 

Глава 13

ДЕМОНИЧЕСКИЙ МЕЙСТЕРЗИНГЕР

Флейтист из ночлежки

Ханиш, приятель Гитлера по венской ночлежке, говорил, что уже в те трудные времена его приводило в восторг искусство риторики.

«Как-то вечером, — вспоминал Ханиш, — Адольф пошел в кино на фильм по роману Келлермана „Туннель“. В этой картине некий агитатор поднимает рабочих своими речами. Гитлер чуть с ума не сошел от восторга. Фильм так его впечатлил, что он несколько дней ни о чем другом и говорить не мог».

Еще подростком Гитлер зачитывался рассказами о великих ораторах древности. Густль Кубичек писал, что ораторская сила, воспетая в опере Вагнера «Риенци», взволновала Гитлера и убедила его, что однажды и он сам властью слова поведет за собой людей. Он был уверен, что массы можно всколыхнуть произнесенной речью.

Гитлер почти признался в своих магических способностях, когда говорил о преодолении эмоционального сопротивления толпы. Он полагал, что любые аргументы здесь бесполезны, а действие возымеют только «скрытые силы». Но одни лишь внешние наблюдения никогда не позволят определить источник магических способностей, с помощью которых Гитлер воспламенял сердца немцев и заражал их своими нацистскими теориями.

Прозорливость Гитлера, развившаяся после открытия во время магических ритуалов его центров видения, имела атавистическую природу, поэтому он не мог управлять своим видением или нацеливать его в нужном направлении. Духовная реальность, стоявшая за явлениями чувственного мира, вовсе не открывалась ему немедленно, по его желанию. Центры астрального организма Гитлера оживлялись непроизвольно, когда он приводил себя в сильное эмоциональное возбуждение. На истинном пути к Граалю такие центры развиваются посредством медитации, когда чистые мысли и переживания пробуждают сверхчувственные органы видения точно так же, как солнечный свет и вода дают жизнь выстрелившему из семени побегу. Образное сравнение пробуждения чакр с законами роста в живой природе — распускающимися цветами — вдохновило древних назвать такое сверхчувственное видение «лепестками лотоса».

Неведомые до поры возможности проявляются благодаря особым силам, нравственным качествам и искусному управлению скрытыми функциями души. Каждый центр оживляется, обретя некий набор качеств, обеспечивает разное видение. Например, чакра, проходящая через вилочковую железу, обеспечивает видение изменяющихся чувств и намерений других людей, а десятилепестковый орган, расположенный в солнечном сплетении, открывает видение талантов и способностей и обеспечивает связь с неземными существами. Другие центры открывают скрытые мысли и мотивы людей, а их тайная жизнь читается как по книге.

Мы уже останавливались на том, как через непристойные и садистические ритуалы под присмотром Дитриха Эккарта открылись центры видения Гитлера. Несомненно, что во время его гипнотических ораторских воспарений эти скрытые способности пробуждались, а его вдохновенная болтология подчиняла аудиторию. Так восточный шаман выкрикивает свои страшные заклинания, чтобы вызвать у слушателей всплеск неконтролируемых эмоций.

В отличие от современных лишенных воображения сухарей-материалистов Гитлер никогда не считал речь лишь одной из форм человеческого поведения. Понять причины воздействия Гитлера на аудиторию помогает и «Парсифаль» фон Эшенбаха, произведение, хорошо ему известное.

В самой середине этой замечательной средневековой поэмы есть впечатляющий документ посвящения, волнующее описание того, как произнесенное человеческое слово становится грозным оружием — мечом. Упоминается слово-меч, постаревшее, поблекшее, утратившее свою силу. И лишь открыв источник этой силы, можно вернуть слово-меч к жизни.

Далее миннезингер описал охраняемый драконом колодец Куневары, с магическим источником в нем: колодец закрывался шаром, а рядом расположился дракон.

В удивительной символике Грааля колодец символизирует половые железы — гонады. Именно здесь находился шар, или чакра, — высший спиритический орган, который в древности изображали в виде четырехрукой свастики.

Дракон, охраняющий колодец, символизирует первобытную дикость расовой крови, примитивные половые инстинкты, которые надо преодолеть и изменить до того, как источник подчинится их силе, — изменить созидательным врачующим Словом.

Здесь, в колодце Куневары, человек должен не только победить свой глубинный эгоизм и расовое чванство, но и соединить вместе обломки меча. Подогнать их друг к другу таким образом, чтобы каждый кусок лег точно на свое место и знаки зодиака ясно различались. Рыцарь Грааля должен сделать все это у подножия скалы, до первого утреннего луча солнца. То есть достичь цели ему позволит трансцендентное сознание, которому не помогает обычное сознание трехмерного чувственного мира.

А магическое заклинание для соединения обломков слова-меча — это Любовь. Любовь христианская, при которой Слово обретает плоть. И только благодаря такой Любви, возвышающейся над предрассудками расы, цвета кожи, нации, убеждений и пола, в человеке рождается индивидуальный дух.

Но Гитлер не хотел идти путем христианского обновления, когда Слово все сильнее и сильнее обретает врачующую и нравственно очищающую силу Любви. Он искал в нем магические разрушительные силы, чтобы посеять среди людей ненависть, вражду и распри. Своими безумными речами, театрализованными представлениями с несомненным астрологическим подтекстом он пробуждал грубые инстинкты, и кровь его соотечественников становилась кровью первобытных дикарей. Единственным побуждением духа Люцифера, который вертел заблудшей душой Гитлера как марионеткой, было заставить немцев отбросить прирожденную духовность в обмен на соблазнительную идею расового превосходства.

Легенды о Клингзоре не заканчиваются в IX веке. В 1207 году человек с таким именем появился на Вартбургском поэтическом состязании и победил там всех миннезингеров Европы, даже самого Вольфрама фон Эшенбаха.

Есть сведения, что епископ Клингзор умел использовать демонические силы в своих интересах. Певец чистых чувств фон Эшенбах был не в состоянии соперничать с холодной оккультной мудростью и искусством астрологической магии этого епископа.

Ни один историк пока не смог идентифицировать епископа Клингзора, но, судя по всему, это был граф д’Асерра, властелин Терра де Лабур и Капуи.

Граф д’Асерра известен как человек злой и адепт черной магии. Поговаривали, что его сестра Сибилла, королева Сицилии, родила сына, зачатого во время демонического ритуала. Когда ее ужасная тайна открылась, ее сына кастрировали, а графа д’Асерра, который был признан виновным в зачатии нечистого духа, приговорили к страшной казни. О его гибели было объявлено в 1197 году, но ходили слухи, что он бежал и скрылся в Венгрии.

В период жизни Клингзора по Европе гуляла легенда о флейтисте, в котором некоторые историки усматривают образ этого епископа. Якобы некий крысолов сильно разозлился на жителей Гаммельна. Чтобы отомстить им, он игрой на флейте собрал вместе всех местных детей. Завороженные его музыкой, они вышли с ним за городские стены и оказались в глубокой пещере в горах. Больше их никто не видел. Легенда об убийстве ни в чем не повинных малышей символизирует действие скрытых темных сил, которые стремятся отвратить человечество от его истинных духовных целей. Эта легенда предсказывает и магическую ораторскую силу Гитлера.

Продолжительные разыскания заставили меня сделать вывод, что Гитлер считал себя инкарнацией графа д’Асерра.

Придя к власти и основав Третий рейх, Гитлер поручил Герману Герингу встретиться с известным шведским врачом и писателем Акселем Мунте, который восстановил на острове Капри храм Тиберия (Сан-Микеле) с видом на Неаполитанский залив.

Аксель Мунте, автор предвоенного бестселлера «Легенда о Сан-Микеле», начал восстанавливать храм, когда у него резко ухудшилось зрение, а вскоре он совсем ослеп. Красоту возрожденного Сан-Микеле, отнявшую немало сил, ему не суждено было увидеть.

В августе 1937 года, после переговоров с министром иностранных дел Италии графом Чиано, Геринг приехал в Неаполь и нанял катер до Капри.

Визит создателя гестапо и вице-канцлера Германии привел Мунте в замешательство. Только после заверений, что Геринг прибыл по поручению Гитлера с предложением купить Сан-Микеле, Аксель Мунте согласился на беседу.

В этом же году Аксель Мунте нанес визит доктору Вальтеру Штайну в его кенсингтонском доме и подробно рассказал своему старому другу о беседе с Германом Герингом.

Скорее всего, когда Геринг открыл в Акселе Мунте оккультиста с необычными способностями и особой проницательностью, он прямо сказал ему, почему Гитлер решил приобрести Сан-Микеле, где собирался поселиться в старости: он не только считал себя инкарнацией Ландульфа II и графа д’Асерра, то есть обоих правителей, но и видел в себе возрожденного Тиберия, римского императора, прожившего на этом острове в уединении свои последние годы.

Во время продолжавшихся весь день переговоров Геринг с важностью сообщил, что и сам он инкарнация графа Безе, ближайшего друга и соратника Ландульфа II. В XIII веке, утверждал Геринг, его прародителем был Конрад Марбургский, близкий друг епископа Клингзора, вартбургского колдуна. Геббельса он упомянул как инкарнацию Экберта Меранского, епископа XIII века в Бамберге, который представил графа д’Асерра венгерскому королю Андрашу II.

В Швеции, в 1921 году, Геринг был активным участником общества «Эдельвейс», ждавшего нордического мессию. Когда он впервые услышал речи Гитлера, то сразу уверился, что перед ним «спаситель Германии».

Но истинным предсказателем миссии Гитлера как нового национального лидера и магического мейстерзингера стал Геббельс, впервые услышавший его на нацистском сборище в Бамберге.

О сильнейшем впечатлении, которое произвел тогда на Геббельса Гитлер, есть запись в дневнике нацистского министра пропаганды. Дневник этот разведка союзников обнаружила в 1945 году, после взятия Берлина.

Геббельс, болезненный сын бедного печатника из Рейдта, втерся в доверие вожаков «Общества Альберта Магнуса» и благодаря их финансовой поддержке получал образование. Он слушал лекции по истории и литературе в пяти разных университетах. В 1918 году во Фрайбурге занимался средневековой историей и особенно интересовался тайнами Святого Грааля.

В студенческие годы он начал писать роман под названием «Михаэль». Это дневник человека, являющего собой одновременно солдата, поэта, любовника, патриота и революционера — юношу, «стремящегося во что бы то ни стало уцепиться за жизнь». Этот герой романа возлагает всю ответственность за бедственную судьбу и поражение Германии на евреев. Герой романа уже отчаивается увидеть, как осуществляется великое предназначение немецкого народа, но тут вдруг появление мессианского оратора пробуждает в нем новые надежды. Так, словно разворачивая свиток своей судьбы, Йозеф Геббельс предсказал свою встречу с Гитлером, второе явление демонического мейстерзингера из Вартбурга.