Сновидения одно за другим встревоженными птицами взлетали с длинных, мелко подрагивающих ресниц Кали. Она взволновано просыпалась, выныривая из зыбкого покоя и боясь взглянуть на воображаемые часы. Последние мгновения отдыха выдались забвенными, теряющими связь с лабиринтом и всем происходящим, из-за чего у Красной Звезды сложилось впечатление, что проспала она гораздо дольше, чем намеревалась. Но, отерев сонный ум от последних запутанных соображений, Кали прислушалась к внутреннему ощущению времени, с облегчением поняв, что не провела в исцелении и трети искривлённого года.
Её тело парило между стенами лабиринта подле поворота к следующему переходу в нижележащие витки кристалла. Красная Звезда не хотела ступать на твёрдый, но иллюзорный пол и вновь возвращаться к рутинным поискам. Она оценила своё состояние и нашла его отчасти удовлетворительным. У неё ещё оставалось время на дальнейшее прохождение лабиринта, а осколок был в полном подчинении, и те незначительные проделки, что он предпринимал, пока девушка восполняла силы, принесли лишь поверхностный, быстро устранимый вред. Внутренний баланс также пребывал в достигнутом относительном постоянстве. Отдых позволил рассудить дилемму между её душой и полученной от Архонтов энергией. Теперь Красная Звезда практически не мучилась от её колоссального объёма, но полностью притупить все негативные импульсы ей не удалось. Чужеродная мощь никуда не делась и не прекратила давить на её ум. Она заполняла душу Кали в неестественно сжатом виде, добавляя болезненных напирающих спазмов. Если бы девушка не решилась на остановку и отдых, временный заём силы Архонтов раздробил бы её изнутри. Не совладав с ним, но хоть упорядочив сей дар, Кали разложила его по полочкам, немного систематизировав и сведя к скоротечному, ломкому порядку.
Изучая заполненную бездну внутри себя, Красная Звезда видела, как непродолжительна будет её маленькая победа. Неосторожность и весомая стычка с любой ловушкой кристалла вновь приведут к накалённому состоянию, разрушавшему её до восстановления и отдыха. Даже малые волнения могли обратить временный контроль против неё. Энергия Архонтов была неудержимым заключённым, а Кали – слишком хрупкой тюрьмой, чтобы долго неволить подобную квинтэссенцию силы. Оттого, даже чувствуя в себе свежесть и решимость, Звезда ещё некоторое время трусливо медлила просто спуститься на рассеянный, прозрачный пол и вернуться к физическому обличию.
Кали ещё раз прислушалась к своим переживаниям и подсказкам разума, но тот помалкивал, мирясь со свалившейся на него обременяющей ношей. Развеяв остаточную дрёму покоя, девушка потянулась вниз. Необутые ступни вначале коснулись разреженного звёздного тумана, а затем нашарили обманчивую твёрдость. Стоило только пальцам притронуться к невидимому полу, как обстановка лабиринта сделалась прежней: появилось слабое, ниоткуда не льющееся освещение кодов, сама атмосфера всколыхнулась и в ней заметались импульсы, ни один из которых пока не говорил о возможных ловушках и опасностях, а до того спокойный туман опять заклубился то вверх, то вниз, наползая на стены или проваливаясь в глубину пропасти.
Ступив на пол, Кали задумчиво остановилась. От её внимания, будь оно косвенное или прямое, не смогли укрыться коды на стенах лабиринта. Поворошив полученную информацию, Красная Звезда коротко улыбнулась, – она упорядочила и запомнила абсолютно все познания, что подразумевались в витиеватых шифрах каждого участка пройденного лабиринта, и, что порадовало девушку, помнила она их не благодаря помощи Архонтов, а исключительно ввиду её прирождённых интеллектуальных способностей. Вернув Архонтам их заём силы, она сумеет удержать в памяти своё путешествие и его плоды.
Но внимание девушки было не столь остро к поведению самого лабиринта. Кое о чём Красная Звезда всё же позабыла. Подойдя к тупику-переходу, Кали уловила не только нарастающий шум от проникновения в закрытую грань. Переступив порог нового витка, она не смотрела на привычно дробящуюся стену позади себя и едва успела среагировать на такие же привычные при переходах ловушки, немного пострадав от сингулярности. Её рассеянный взгляд следил за необычно широким, уходящим на десятки метров вперёд коридором, и оттуда, в самую душу девушки, лилось знакомое эхо шорохов и редкие перезвоны смеха. Один раз просквозил отдалённый размытый силуэт, и после всё опять стихло.
Странное видение лабиринта вернулось.
Призрак посещал Кали и в оставленном небытии отдыха, но постепенно исчез, как и растворился накопленный страх перед неизвестной аномалией кристалла. Не то чтобы Кали больше не боялась этих мелькающих в коридорах тёмного лабиринта белых теней. Непонятное настораживало. Глубинные витки носителя могли стать для девушки испытанием воли и выносливости. Об опасностях сердцевины кристалла Звезде оставалось лишь предполагать, но, после недавней передышки, внутренней медитации и построения закономерностей в управлении мощью Архонтов, Кали беспричинно верила: наводящие на неё ужас видения не принесут ей вреда. Откуда взялась эта уверенность, девушка не знала, но, пробыв в замешательстве пару минут, она решилась принять эти невесть как составленные интуитивные выводы своего ума.
Впереди ждали новые знания. Не имея другого выбора, Красная звезда продолжила путь. Больше призрачное соседство её почти не отвлекало. Силуэт продолжал изредка возникать и мелькать на удалении. Кали продвигалась дальше.
…К общему времени пребывания внутри носителя добавились четыре искривлённых года, а позади остались ещё шесть граней. Следующий переход вывел к знаниям, значительная часть которых являлась неизвестной для памяти девушки и, скорее всего, некоторая их доля и вовсе была никому неизвестна. Чем глубже пробиралась Красная Звезда, тем чаще встречающиеся ей коды содержали сакральные рецепты. Завершение лабиринта, учитывая возросшую ценность кодов, могло находиться уже совсем рядом. Это приободрило Кали.
В новом витке кристалла её ожидал внушительно длинный узкий тоннель, и все его коридоры были столь же длинны, как и первый. Иногда они растягивались на километры, где не было видно конца и начала следующего поворота. Утопая в темноте, эти коридоры контрастно выделяли всегда внезапно появляющуюся белую тень. При каждой такой встрече Кали сдерживала непроизвольно цепенеющее тело и не подавала виду, что уже который раз пытается рассмотреть преследующий её силуэт, но видение лабиринта исчезало быстрее, чем девушка формировала мысль в его адрес.
Не добившись ничего, она сменила тактику, с большой выдержкой игнорируя присутствие странной субстанции поблизости и перенаправив все усилия на тщательное запоминание увиденных кодов. Изучить призрака у неё не получилось, и чем реже Кали реагировала на него, тем реже встречала за очередным поворотом. А к предполагаемой середине проходимого витка, которую Кали обозначила по схожей с уже известными ей в предыдущих гранях ориентирами – идеально круглой ареной, белый силуэт и вовсе прекратил мелькать на пути.
Представшая перед девушкой арена была пока что самой большой из всех, что находились в пройденном лабиринте. Только на этих круглых площадках встречалось некое подобие фундамента, освещение было не столь слабым и отсутствовали ловушки. Обследуя арену, Кали не обнаружила ловушек и здесь.
Изначально функциональное предназначение подобных круглых площадок оставалось непонятным для Красной Звезды. Их надобность Кали открыла неумышленно. Находясь в самом центре самой первой увиденной арены, она машинально перебирала в мыслях предыдущий усвоенный код. Когда все последовательности кода тихо прозвучали в её разуме, запустилось быстрое перевоплощение ближайшего к Кали пространства. Девушка дёрнулась бежать, но уже в следующий миг её окружала реалистичная картина. Перед ней протекал ускоренный процесс возникновения гравитационных ям между мирами, о которых говорилось в обдуманном ею коде.
Впечатлившись увиденным, Кали попятилась, оставляя центр арены, и тогда же площадка лишилась сложной проекции, но вернувшись, девушка запустила всё заново. После окончания Звезда выбрала наугад другой код, пропустив его составляющие через мысли. Код наглядно воплотился в незанятом пространстве арены, показывая себя в действии, и перед Кали тогда демонстративно протекали способы создания и изменения голограммных объектов в осязаемых мирах. Арены в рамках лабиринта выступали неким тестером, способным отобразить содержание кодов, их же реалистичность восхищала и ошеломляла количеством деталей.
Достигнув центра очередной площадки, Кали не устояла, чтобы попробовать что-то из недавно полученных знаний. Исследуемый ею участок лабиринта касался атомно-молекулярных основ жизни. Девушка выбрала код и запустила демонстрацию процесса формирования простейших форм, существование которых было основано на химии углеводородов с медленным обменом веществ и внушительно большими размерами клеток. В зависимости от малого изменения условий среды и влияния на формы, моделирование выдавало множество вариаций возможных базовых результатов, на основе которых уже могла развиваться более усовершенствованная многоклеточная жизнь.
Наряду с изученным кодом шёл чуть более сложный, где жизнь основывалась на перекиси водорода. Его наглядная демонстрация Кали не понравилась. Отступив от центра площадки, девушка прокручивала в памяти все увиденные знания. Следующий заинтересовавший её код был ей знаком. По его сценарию возникла жизнь в её собственной Солнечной системе. Код основывался на углероде, как основном элементе жизни, плюс водород, кислород, азот и добавление в малом количестве ряда других элементов. Замес из этих ингредиентов составлял базис практически любой клетки на четвёртой планете от светила Кали, что определило рамки видовых возможностей для форм живого в разных условиях развития. К тому же, практически идентичными наборами элементов были богаты двенадцать процентов всех планет во Вселенной Красной Звезды. Существовали и другие миры, в коих естественным путем воплотился данный код.
То, что вмещалось в длинный кодовый набор, сотни раз перемешивающий в разной последовательности шесть простых символов, гарантировало более успешным видам, в том числе и разумным, таким как илимы, выживаемость вне их экзопланеты, в схожей среде, что и позволило их расе так быстро и эффективно колонизировать другие структуры, редко корректируя те под свои потребности.
Пересмотрев демонстрацию, Кали запустила ещё один код – рецепт приготовления жизни на основе кремния, частично углеводорода и жидкого метана, выборочно соединив два схожих кода. Несмотря на то, что полученный код не был оригинальным, тестер воплотил и его, показывая основу возможной одноклеточной жизни, и она также имела бесконечное число сценариев развития в более сложные формы.
Прервав демонстрацию, Кали принялась составлять новые коды, выхватывая из понравившихся рецептов те или иные фрагменты и делая совершенно непредсказуемый замес. Повторив этот фокус, она раз за разом получала схожий результат – жизнь, из её наблюдений, могла существовать практически в любых условиях, преимущественно простая, одноклеточная.
Но когда девушка соединила и применила коды из других витков лабиринта, не касающихся атомно-молекулярных основ живого, внятной демонстрации не последовало. Появившаяся проекция просуществовала доли секунды и закончилась скоротечным разрушением. Похоже, только жизнь обладала в мироздании способностью подстраиваться и изменяться, чего нельзя было сделать с основами, к примеру, гравитации.
Вернувшись ещё раз к коду, определившему состав и эволюцию четвёртой планеты, и к коду, способному создать жизнь в таких условиях, Кали запустила несколько вариаций соединения этих знаний. Итог стал неожиданным: некоторые наиболее развитые виды в выбранной среде могли достигать энергетической связи с данной средой, управлять ею как единым организмом или сливаться в коллективный разум. Чем-то схожим, в значительной мере примитивным, уже обладали некоторые Хранители, но наличие в их распоряжении всего нескольких кодов из носителя помогли бы илимам ускоренно получить подобные навыки.
Чтобы подтвердить свою догадку наглядно, Кали быстро составляла искусственный код, способный передать такую модель. Она выхватила нужные звенья из кода по атомно-молекулярным основам жизни, идентичной илимам, добавила требуемое из иных кодов, обуславливающих рамки условий для эволюции среды обитания и вплела в получившийся шифр собственные дополнения. Запустив тестер, Кали ожидала увидеть мгновенное становление примитивного создания в Сверхсущество, которому бы не требовалось проходить через долгий путь естественного развития. Перед ней появился сборный образ взрослого илима на той стадии физического, умственного и духовного развития, на которой, в среднем, пребывала сейчас вся раса. Затем Красная Звезда увидела, как в его ум и душу внедряются коды из доступных ей граней носителя, и как эти знания усваиваются на всех уровнях. Ход перевоплощения был запущен, и илим действительно начал преображаться. Расширялись пределы его влияния и силы. Наряду с появившимся бессмертием и полной неуязвимостью утекали в бесконечность горизонты разума подопытного воображаемого создания. Код не достиг и середины в демонстрации, а ум илима уже заполнял и охватывал практически все мироздания, но это заполнение стало катастрофическим.
Составленный Кали код так и не успел завершиться. Его последовательность оборвалась от иррациональности несовместимых процессов в разуме и душе испытуемого и дальнейших запустившихся ошибок. Воображаемый илим всё чаще использовал приобретённое во вред, активируя механизм собственной деградации, и он заметно сказывался на поведении мироздания. К чему бы всё привело в конечном счёте, Кали уже не видела – разум испытуемого не выдержал, коллапсируя и обращая проекцию в пустоту.
Девушка молча покинула центр арены.
– Со знаниями мы, пожалуй, повременим, – сделал вывод она.
Демонстрация быстро охладила пыл Кали и спустила с небес на землю. Больше быть в роли Создателя и лично выдумывать рецепты кодов ей не хотелось. Теперь она понимала: даже если результат от самовольного смешивания кодов эволюции жизни и не получался отрицательным, это ещё не означало, что таковым он не станет в дальнейшем или его не сделают подобным новые условия видоизменяющегося мироздания.
Посмотрев на центр площадки, Кали подавила в себе желание попробовать что-то исправить в запомнившихся ей комбинациях. Отвернувшись и зашагав к новым коридорам ещё не обследованного витка, девушка насильно зачищала память, стирая всё, что успел нафантазировать и сколотить её ум. Не хватало носить в голове лжеучения, да ещё и применять их в действительности.
Подойдя к продолжению лабиринта, девушка проводила арену прощальным взглядом. Теперь она ассоциировалась в её памяти лишь с демонстрацией подлинных кодов. Всё ненужное улетучилось.
Перед ней лежал очередной длинный коридор, закончившийся в итоге тупиком. Осмотрев его, Кали вернулась к выходу на арену и зашла в последний ведущий с площадки проход. Он оказался разлогим и водил девушку в своих переулках четверть искривлённого года. Здесь же Кали просчитала появление более сложных механизмов защиты: кристалл составлял и воплощал фальшивые участки лабиринта, ничем не отличающиеся от обычных.
Зайдя на территорию подобного участка, Кали интуитивно отступила назад. Лабиринт исчез, а вместе с ним могла исчезнуть и сама девушка, но, удалившись от ловушки, она увидела, как высокие стены и уходящие в пропасть, каменноподобные подпоры вновь обрели реалистичный вид. Ненастоящие стены также полностью покрывались кодами. Те шифры, что находились ближе ко входу, были различимы для Кали, но фальшивые коридоры не получалось рассмотреть до их окончания. Даже наличие мыслей, связанных с ними, уже вызывало срабатывание ловушки.
Выйдя первый раз к псевдолабиринту, Красная Звезда долго не могла придумать, как заполучить и недоступные ей коды. Если бы недавно она не отсортировала свою память от ненужных воспоминаний и лжекодов, ей было б достаточно всего лишь внимательнее присмотреться к содержанию стен. Информация, выбитая на них, являла собой только приманку и содержала неприметную, закравшуюся ошибку в последовательности символов, делавшую её непригодной для применения. Но, чтобы понять и просчитать эту ошибку, Кали потребовалась ещё четверть года. Найдя изъян в видимых кодах, девушка с досадой последовала дальше.
Впредь такого типа ловушки попадались через три-пять нормальных участков лабиринта. Даже тупик-переход в закрытую грань кристалла выдался фальшивым и чуть было не подловил Кали. Загнав её в пустоту, носитель едва не вытеснил её сознание наружу, но Красная Звезда устояла, прибегнув к практически всей энергии Архонтов.
Оставив обманчивый тупик, Кали ещё долго разыскивала подлинный. Подобного в лабиринте не случалось. Если открытие самого первого тупика-прохода было трудным, то оно ни во что не равнялось с поиском нынешнего. Кали даже начало казаться, что дороги дальше уже нет, и она прошла весь кристалл, но в полученных ею знаниях оставалось множество недостающих пробелов, взять которые из уже освоенного носителя было неоткуда.
Осмыслив и оценив мозаику из приобретённых кодов, девушка быстро распределила те между оставленными позади витками кристалла. Если её наблюдения были логичны, к завершению данной мозаики требовалось ещё около тринадцатой части фрагментов, что было сравнимо с одной гранью. Кристалл хранил в себе один или два витка, коды которых завершили бы и упорядочили целесообразность собранной Кали информации. Без их существования большая часть знаний выглядела порванной. Чувствовалось, что где-то к ней прилагается основное, самое значимое дополнение. Обойдённая Кали грань не могла быть последней.
До момента, когда ей предстоит возвращаться в свою Солнечную систему, оставалось четыре с половиной искривлённых года. Кали постоянно учитывала падающее влияние Мойры, отчего девушка предусмотрительно уделила своему путешествию ещё только полтора года, подстраховавшись на случай неудач.
За последние переходы Красная Звезда настолько срослась с носителем, что к финишу не только полностью и во всём опережала защитные механизмы кристалла, свободно мыслила и быстро ориентировалась, ускорив все процессы разума, но и безоговорочно сторговалась с измучившей её тяжестью энергией Архонтов. Её душу ещё распирала и ранила эта сила, боль же, причиняемая позаимствованной ношей, притуплялась, и девушка с каждым шагом обретала над ней власть. Но спешить Красная Звезда не имела права. Торопливость – единственный оставшийся грех, который по-прежнему не прощал кристалл. Только размеренное странствие в его гранях обеспечивало предугадываемость ловушек. И, наперекор достигнутому равновесию, успехам, Кали не дерзила подавленному носителю, отчего её переходы занимали умопомрачительно много искривлённых дней.
Она вновь искала проход. Кали следовала из коридора в коридор, помня те наизусть и обследуя грань по четвёртому кругу. Прохода нигде не было, точнее, Красная Звезда не встречала аномалий, которые считала закономерными для переходов – нарастание звуков, сдавливание пространства, большее количество ловушек. Всё это отсутствовало в тупиках витка, да и самих тупиков, при таких длинных и редко выводящих к глухим стенам коридорах было сравнительно мало. Кали поскреблась в каждый из них и не почувствовала ни хитрости, ни значительно усложнённой маскировки.
Завершив обход, девушке пришлось взглянуть на грань без предвзятости и того опыта, что ей уже дал лабиринт. Приступая к следующему изучению витка, Кали отбросила выведенные ранее стандарты. Таинственная дверь могла находиться в любом месте абсолютно любого коридора.
В неспешном, но волновавшем Красную Звезду поиске заструились искривлённые дни. Грань была пройдена повторно, а из припасённых полутора лет остался год. Кали отчаянно бродила, зацепляя разумом каждую кладь, любой иллюзорный участок и не встречала податливости. Она даже подстроилась под поведение фальшивых зон лабиринта, думая, что проход может оказаться в них, но те были только ловушками.
Безрезультатно оставив коридоры позади, Кали вернулась на арену-тестер. Тело отказывалось нести её дальше. Физическая усталость не отягощала, но скопившиеся отчаяние и тревога – напротив, и девушке нисколько не улыбалось возвращаться к прерванному занятию. Вместо этого Кали направилась к центру площадки. Её разум изрядно потускнел от монотонности долго выполняемой работы и, получив передышку, тихо молчал. Мыслей почти не было, в особенности, раздумий о кристалле, кодах и всём том, что так приелось уму. Оттого, оказавшись посередине тестера, Кали не запустила демонстрации. Она не думала о знаниях, и площадке было нечего преобразовывать в проекцию. Не став использовать арену по назначению, девушка присела на твёрдый, казавшийся надёжным, пол и отуплённо опустила глаза.
По арене, как и в коридорах лабиринта, растекался красивый, плотный туман, застилавший от взора идеально ровный, шелковистый на ощупь пол. Центр, где расположилась Кали, собрал густую вату тумана, словно притягивая его к середине площадки, но когда девушка опустилась на колени, звёздная масса начала растекаться от неё, медленно очищая всю арену. Туман тихо исчезал, распределяясь между тремя выходящими на площадку проходами и ныряя вглубь коридоров. Кали заметила это, когда арена очистилась до середины, а отполированный пол стал отбивать от себя свет. Но затем девушка взглянула на своё отражение в этой скованной глади. Сначала размытое и тёмное, оно прояснялось. Красная Звезда угадывала собственные ещё нечёткие черты, а зеркало всё стремилось к хрустальной чистоте. Теперь Кали видела больше. Оттенки набирались цветов, движения синхронности и плавности, а отражаемые глаза смотрели прямо в глаза девушки, и всё же, Кали не была уверена, что видит себя.
Девушка оставалась в неудобной позе, склоняясь над обретающим зеркальность полом и страшась пошевелиться. Словно сон или наваждение зарождались сейчас по ту сторону. Действие напоминало застывшее мгновение, спугнуть которое было проще, чем ранимую душу. Кали обратилась в слух и зрение. Ни одного грубого движения, ни одной громкой мысли. Только взвешенность и тишина. И так же тихо завершало своё преображение зеркало, избавляясь от последних пылинок и мути.
Отображение, смотрящее на Кали, прояснилось. Девушка осторожно моргнула и получила синхронное подтверждение. Она повела плечом, отражение повторило её движение. Запустив пальцы в огонь вспыхивающих искрами волос, Кали отвела волосы от лица. Перелив энергии моментально заиграл в локонах, ерошась идентичными красками внутри зеркала.
Присмотревшись, Красная Звезда оставила волосы в покое, открыто улыбнувшись своему отражению. Не сомкнув уст, она тут же застыла. Зеркало идентично отображало позу девушки, но оно не улыбалось ей в ответ.
Страх стёр с лица Кали все радостные эмоции, глаза девушки заморгали, а тело напряглось.
Её немое отражение находилось в спокойствии.
– Чего ты хочешь? – одними губами произнесла Красная Звезда.
Зеркало темнело.
Ладони Кали упёрлись в пол, и отображение девушки потянулось к ним с обратной стороны. Вместо прикосновения гладкой прохладной поверхности, девушка почувствовала жар. Взглянув на свои руки, она в ужасе увидела, что те уже по кисть просочились в зеркальное озеро. Арена вздрагивала кольцами, готовая преобразиться в воду и впитать в себя Кали. Девушку затягивало, и даже энергия Архонтов была бессильна над властью, чей-то крепко державшей её силы.
Дёрнувшись, Звезда подбородком коснулась зеркала, и оно ещё больше зарябило. Оставалось немного. До последнего она старалась высвободиться. Её искривлённое отражение озарялось светом и будто купалось в прозрачных тканях. На Кали впритык смотрел белый призрак лабиринта. Призрак с её лицом.
Пещера Архонта находилась в состоянии алогичного многомерного квантового поля, где творились во многом фантастические процессы, а хаотичность импульсов в нём, презирая все правила, тем не менее, была поистине притягательна и даже в чём-то предсказуема. Невиданная сжатость исключительной энергии высших рас, помещённая под куполом непроницаемого кокона и внедрённая в столь тонкую, несовершенную конструкцию, коей выступала Красная Звезда, влияла не только на окружающую среду, клубок планет, галактику и даже всю Вселенную, где совершались таинства обмана самого мироздания. В малой степени негативно происходящее отыгрывалось и на владельце мрачной пещеры, единственном из присутствующих, кто не ввязался в процесс.
Валлиэн оставался в стороне, не отпустив собственную силу в распоряжение девушки. Власть Архонта была при нём, но она не могла освободить исполина от объединённой стихии, что уже много времени бушевала под его крышей. От её постоянного прикосновения Валлиэн физически быстро старел, терял остроту мысли и изворотливость ума, что причиняло ему временный вред, болезненные страдания. Однако Архонт давно умел терпеть подобную боль.
Оставшись надсмотрщиком, он следил за происходящим. Больше сотни представителей высших рас находились в пещере. Эта грубо вытесанная келья расширилась и видоизменилась, так что в физическом плане места хватало всем. Валлиэн наблюдал за гостями из занятого им скрытого угла и так же скрытно иногда прохаживался между ними. Их напряжённые, утомлённые облики вспыхивали в темноте от попадающего на них света Архонта, когда тот оказывался рядом или выбирал взглядом во мраке случайное лицо. Только у него ещё осталось его природное свечение энергии, все остальные давно померкли и стушевались, как и сама пещера предпочитала одеваться в темноту и будто хищно отгоняла от себя последний свет. Но то, что было видно и без помощи освещения, показывало Валлиэну реальную картину происходящего. Каждый его гость расположился с относительным удобством. Архонт обходил свой дом и всматривался в тёмные контуры исполинов. Вопреки натуге в их мимике, могло показаться, что гости были спокойны и словно лишь немного измотались долгой, сморившей ко сну дорогой. Обычное зрение приукрашивало действие, но то, что видел Архонт, не напоминало покой и удобство.
Там, где в одном восприятии простиралась темнота и чётко определялись границы замкнутого пространства пещеры, на самом деле разгорались вспышки, яркость которых превосходила общую яркость множества звёзд, а якобы достоверные границы простирались на внушительные расстояния во все слои этого мира. Энергетический кокон скрывал происходящее, какой-то процент силы исполинов проникал и сквозь него, но утрата была столь мала, что никак не облегчала сдавленности внутри. Больше всего процесс напоминал неровное, утомлённое дыхание переполненной чёрной дыры, и только Валлиэн мог в полной мере, со стороны, оценить её ритмы и причиняемую всем присутствующим боль.
Застывшие физические обличия его гостей страдали. От их сущностей тянулись тонкие, сложные связи, уводящие к единому ориентиру – Красной Звезде. Лишь эти натянутые нити и оставались последним креплением между исполинами и их добровольно отданной властью. Как же сейчас они были слабы. Проходя мимо своих собратьев и других представителей высших рас, Валлиэн видел тех насквозь. Поместив энергию в Илтим-Кали, его гости враз скатились до уровня посредственных видов. Архонт знал, что без вмешательства связи эти не разорвать, и отданная власть вернётся к ним, вмиг восстанавливая прежние способности. Пальцы исполина скользнули поверх ближайших к нему невидимых нитей и, неожиданно для самого себя, Валлиэн резко натянул их.
Архонтом завладело любопытство. Нити затрещали от его усилия, впиваясь светом и жаром в плоть, но исполин не уделял внимания боли, ни своей, ни Элементаля, связь которого он пытался разрушить. Бессознательное существо орало неживым голосом, Валлиэн же остановился лишь тогда, когда понял, что нити ему не одолеть. Выпустив из израненных рук потрепанные связи, Архонт задумался над случившимся. Странный порыв: он только что пытался уничтожить равного себе.
Валлиэн хмыкнул и потёр пальцы, отходя от затихшего Элементаля, но руки его ещё чесались. Зуд жестокости изводил Архонта, ему хотелось действий, а теперь ещё и больше прежнего. Раньше Валлиэн никогда не использовал свою силу в полной мере, но почему-то уверено полагал, что ему удастся отобрать энергию у себя подобного. Да и с чего бы нет, Тёмному Кочевнику же это удаётся, а ведь они одного происхождения?
Но исполина постигла неудача, выводы которой распаляли Архонта: первым среди первых ему не стать.
Пройдя между собратьями, Валлиэн последовал к тому месту, куда стягивались все нити энергии и намеренно притупил зрение. Теперь он видел только в физическом восприятии: темноту, рождающиеся тревожные тени и чёрные отсветы своего свечения поверх тела его гостьи. Архонт намеренно одёргивал себя приближаться к Кали. Он не подходил к ней с того мгновения, когда сила начала проникать в её вены, боясь, что не устоит от соблазна и попытается прочесть её мысли, увидеть то, что видит её разум. Долгий спор с собой, боль от гулявшей рядом энергии да недавняя неудача подтолкнули исполина к дурости. Застыв подле девушки, Архонт решительно вцепился в её ум. Он не был посредственным в сравнении со своими собратьями, хоть и в подмётки не годился Кочевнику, но, всё же, Валлиэн не считал себя последним из Архонтов в своих возможностях и пределах. Исполин сверлил сознание Красной Звезды, сжимал его и одновременно пытался разодрать, образовать брешь, вползти в неё, даже подобием ничтожного червя, пробраться. Замечала ли его попытки Кали, Валлиэн не чувствовал. Скорее всего, нет. Обладая совокупной властью, для неё сейчас подобное вмешательство равнялось лёгким, слегка царапающим кожу уколам затуплённой иглы.
Архонт валился от усталости, но разум девушки не поддавался. Второе разочарование вот-вот было готово родиться в его мыслях. Не дожидаясь полного фиаско, Валлиэн прервал и этот процесс. Его самоуверенность вновь уменьшилась вдвое, а затронутое самолюбие распухло от досады. Да, первым ему не быть.
Архонт сгорбленно поник, возвращаясь мыслями обратно. Облик девушки также был напряжён, но её концентрация достигла баланса. Чужая сила улеглась в ней подобно построенному кирпичик за кирпичиком зданию. Такая хрупкая и уязвимая Красная Звезда вмещала в себе необъятное, и эта энергия всё больше служила ей и всё меньше создавала проблем. Оказавшись в ней, в первые дни она изводила сущность девушки и её обличие, купала в агонии боли и ужасов, раня тело и душу, но постепенно отрицательное влияние падало, и от буйства осталось сдержанное напряжение в позе гостьи да побледневшее, покрытое градом холодного пота лицо.
Оказавшись рядом, Валлиэн нерешительно потянулся к Красной Звезде. И в своей усталости она оставалась удивительно красивой. Нежно касаясь, Архонт провёл ладонью по лбу девушки, отирая влагу. Рука его немного дёрнулась, и он отвернулся, намереваясь уйти в свой угол, но вспыльчивый нрав повёл его вперёд и, не осознавая последствий, Валлиэн переменился в эмоциях, наотмашь ударив Кали по лицу. Голова девушки немного дёрнулась, закрытые ресницы затрепетали, веки несколько раз сжались. Ошеломлённо и испуганно Архонт отступил, не заметив, как некрасиво прикрыл рот руками. Тем временем, не приходя в себя, девушка вернулась в прежнюю позу, а алый след от дюжего касания сгладился, впитываясь в порцеляновую кожу.
Сдавленно охнув, Валлиэн попятился спиной, следя за окаменевшим силуэтом гости. Ничего не происходило, и Архонт облегчённо вздохнул, но вернувшееся самообладание вовсе не уняло досадного зуда. Ему хотелось на простор. Оставаться в пещере, внутри кокона, было невообразимо. Дело двигалось к завершению, это Валлиэн ощущал на подсознательном уровне, так что, для него действительно наступила пора прогуляться.
Прошмыгнув мимо гостей, Архонт приблизился к выходу, упёршись в энергетический кокон. Практически не нарушая его целостности, исполин просочился наружу, оказавшись в каньоне. Последствия от происходящего в пещере сказывались и на ближайшем пространстве к ней, но каким же незапятнанным и свежим оно казалось в сравнении с оставленной кельей. Валлиэн вытянулся во весь рост, запрокинув руки, и благостно задышал, пьянея от простора. Ладони его легли на веки, и Архонт медленно помассировал глазные яблоки, пригладил смоляные короткие волосы, быстро омолаживая своё привычное физическое воплощение. Тело истощилось в пещере, одряхлело, и его невозможно было восстановить в подобных условиях. Правда Валлиэн мог обходиться и без него, но мощь оболочки и молодость нравились исполину. Он привык к физическому восприятию, пусть и примитивному. В итоге, именно через физическое, трёхмерное, лучше всего и познавалось доступное мироздание.
Но не жажда очередных открытий повела Архонта по пересохшему руслу каньона. Какое-то время Валлиэн передвигался бесцельно, ещё наслаждаясь свежестью свободы и проверяя собственные силы. До окончания связанного с кристаллом таинства возможности исполина блокировались, и Архонт не был в состоянии использовать весь спектр своего арсенала, но беспомощным он себя уже не чувствовал. Когда лёгкий шаг вывел его к устью давно умершей реки, Валлиэн исчез, переступив между двумя планетами, как через порог двух комнат.
Пожелав остаться инкогнито, Архонт приблизился к спутникам Красной Звезды. Никто из них ничего не заподозрил. Отравленная планета неустанно преподносила им сытные порции проблем. Архонт стал свидетелем битвы Нитура и Анубиса против появившегося из другой реальности мерзкого существа. Внешне то было чем-то похоже на излюбленных Эллотом паразитов, и Валлиэн примитивно скривился, переведя взгляд на девушку. Анубис и Нитур, несомненно, являлись занимательными экземплярами, но магнитом в этой троице выступала Мойра. Не её утончённая, живая красота, и не относительная, подлинная молодость манили Валлиэна. В девушке текла чистая, незагрязнённая энергия высшего происхождения, которая теперь редко встречалась и среди Архонтов. Что поделать, даже Валлиэн не мог похвастаться такой чистотой, ведь аномалии мироздания протянули свои гниющие щупальца и к нему. А посему, как и многие, Валлиэн загнивал изнутри. Мойра же была первозданно нетронута тленом и радовала собой взор миров. Пожалуй, она затмевала прекрасную Красную Звезду. Впрочем, эти две сущности вовсе не хотелось сравнивать. Они были рождены для украшения мироздания, облагораживая собой его разрастающийся мрак. Как существующие в единственном экземпляре яркие самоцветы, эти души освещали Вселенные, и вместе с тем капелька их тепла доставалась и чёрствому сердцу Архонта. Валлиэн не замечал за собой сентиментальных слабостей. Для подобного он находил себя несуразно умным и старым, но, очарованный Мойрой и Красной Звездой, молодой и привлекательный внешне исполин не отказывал себе в вольности мыслей, а, быть может, в будущем, и поступков. Его жизнь была схожа с сивой зимой, однако присутствие неосквернённой красоты возвращало его душу в пьянящий май.
Наверное, прошёл искривлённый год или около того. Архонту он показался непростительно мимолётным. И все эти часы Валлиэн наслаждался скрытым обществом совершенства, незаметно продолжая оберегать Мойру от глупых тварей тёмной планеты. Но когда он распознал импульсы изменений внутри оставленного кокона и заметил, что нити энергии начинают покидать Красную Звезду, Архонт разочаровано оторвался от зрелища. Надобность в искривлении времени отпала, как и в самой Мойре. Его миссия завершалась.
– Жаль, – тихо шепнул Валлиэн, в последний раз посмотрев в сторону девушки.
Май безжалостно покрывался инеем.
Остальных двоих он одарил ещё меньше.
– Очень жаль, – повторил Архонт.
Не оборачиваясь, Валлиэн быстро покинул планету.