Беременность проходила легко, после того, первого обморока, меня даже больше не тошнило. И усталость прошла, наоборот, появился прилив сил. Не зацикливаясь на своём состоянии, я вела обычный образ жизни за небольшими исключениями: перестала кататься верхом, пересела с мотоцикла на машину.

Глеб был внимателен и заботлив, постоянно спрашивал, как я себя чувствую, интересовался надо ли мне что-нибудь, дарил маленькие милые подарки. Он снова попросил меня выйти за него замуж. И я согласилась сделать это сразу после того, как родится ребёнок.

Однако не всё было так гладко. Хотя он никогда не поднимал тему моих предчувствий, я видела, сам не мог отделаться от мыслей об этом. Не раз замечала, как он, нахмурившись, задумчиво смотрит в одну точку, витая где-то далеко в своих мыслях. Я понимала – у меня было много времени, чтобы привыкнуть, и надеялась, он тоже со временем успокоится.

К тому же выяснилось, что Глеба гложет и другой вопрос – он чувствовал себя виноватым в том, что не выполнил обещание и не разобрался с гибелью Дмитрия. Полиция в своих поисках тоже пока топталась на месте. Глеб сказал, что хочет подключить новых детективов, те, которых он нанял раньше, не справились.

Меня почему-то беспокоило это решение, я попыталась убедить его оставить расследование полиции, но не преуспела. Глеб твердил о долге и чести и считал, что мои страхи вызваны тем, что я когда-то столкнулась с киллером. Может он и прав, действительно, я не была непредвзятой в этой истории.

Мы пока так и жили в моей квартире. Но Глеб поставил меня перед фактом, сообщив, что после рождения ребёнка переедем в его дом. Чмокнул меня в нос и предупредил, что вопрос не обсуждается, потому что здесь даже нет места для детской. Да и на природе с малышом будет гораздо лучше. Я не спорила, это действительно выглядело разумным.

 

***

Был рабочий день, я валялась в кровати и стыдила сама себя – уже полдень, а я всё ещё лежу. Конечно, у меня было оправдание. Рано утром, перед работой Глеб разбудил меня поцелуями, чтобы попрощаться перед уходом. Я слишком горячо откликнулась на них – ночью он мне снился, и я хотела продолжения этого сна.

Бедный Глеб, не ожидавший с утра такого напора, не устоял и в результате опоздал на работу. С трудом оторвавшись от меня, пожаловался, что не может послать всё к чёрту. Сегодня у него в офисе большое совещание, и его уже ждут. Я-то потом уснула, а ему пришлось собираться впопыхах.

Взяв себя в руки, я встала и готовила завтрак, когда он позвонил. Узнал, как я себя чувствую, со смехом сказал, что забыл дома документы и пришлёт за ними кого-нибудь. Я подумала, что мне не мешает прогуляться, предложила завезти их, подождать его, и вместе пообедать. Глебу идея понравилась, он согласился, только попросил, чтобы я ехала осторожно и не слишком торопилась.

С одной стороны, его чрезмерная забота меня немного напрягала, я не первый год жила одна и вполне себе справлялась. Но с другой – в этом было столько нежности и любви, что я не возражала, лишь тихо посмеивалась. Быстро собралась, забрала бумаги и отправилась в офис. Отдала их секретарше и устроилась на диванчике. Освободившись, девушка принесла мне чай.

Пришлось ждать довольно долго. Я уже думала пойти погулять, когда двери, наконец, распахнулись, и из кабинета повалил народ. Люди не сразу покидали контору, останавливались группками, продолжая что-то обсуждать. Многих я видела уже не в первый раз, особенно «приятно» было встретить Олега Григорьевича. Видимо, это чувство было взаимным, заметив меня, он слегка переменился в лице, но излишне любезно кивнул. Я не ответила и отвернулась.

Ко мне подошёл заместитель Глеба и начал путанно извиняться за наш недавний разговор. А в конце пробормотал поздравления и выразился в том духе, что очень рад за шефа. Из чего я сделала вывод, что тот рассказал ему или о ребёнке, или о скорой женитьбе. Сбившись, Юрий Алексеевич быстро попрощался и отошёл.

Глеб всё ещё не выходил, народ не расходился, а я вдруг почувствовала опасность. Ощущение было настолько явным, что я стала оглядываться, пытаясь найти его источник. Здесь собралось много людей – кто из них вызывал во мне напряжение? Я по очереди всматривалась в каждого, стараясь определиться, но ничего не получалось.

Наконец вышел Глеб, увидел меня, подошёл и улыбнулся. Не желая его расстраивать, я попыталась спрятать эмоции, но он всё же успел что-то заметить. Проводил в кабинет, закрыл двери и притянул к себе, внимательно вглядываясь в моё лицо.

– Что случилось? Ты хорошо себя чувствуешь?

– Да, да, всё отлично!

Я решила, что рассказ о странных ощущениях вряд ли его обрадует. Это же опять связано с интуицией, о которой он не хочет слышать. Похоже, мои слова не очень убедили, настороженность не ушла из его глаз. Быть может, помогут поцелуи? Я прикоснулась губами к краешку его губ и прошептала:

– Я соскучилась.

– Я тоже, – эхом отозвался он. Отвлечься удалось не только ему, но и мне. Через несколько минут мы оба думали об одном и том же, для чего офис не совсем подходил.

Придя в себя и успокоив дыхание, мы отправились в кафе. Оказалось, мои уловки не сработали, Глеб уселся за столик и вернулся к расспросам:

– Так что тебя всё-таки беспокоит? Не увиливай, говори правду!

Пришлось признаться:

– Не знаю. Просто почувствовала тревогу.

– Где? У меня в конторе?

– Да.

– И ничего конкретного?

Я покачала головой. Нахмурившись, он разглядывал меня, потом сказал:

– Может, так бывает у беременных?

– Возможно, – не стала я спорить.

– Тебе надо отдохнуть.

– Я только и делаю, что отдыхаю.

– Может, стоит сменить обстановку? Хочешь, куда-нибудь съездим?

– А ты оставишь фирму?

– Ради тебя запросто отдохну от неё недельку-другую.

– Не хочу никуда уезжать, – я не кривила душой, мне действительно не хотелось.

– Тогда давай переберёмся ко мне – тоже смена обстановки.

– Мы же договорились переехать после родов. Не стоит менять планы.

– Давай, хотя бы в выходные там поживём? Подышишь свежим воздухом.

– Ладно, на выходные согласна. Только, пожалуйста, на этот раз без лепестков роз.

 

***

В пятницу вечером мы приехали в коттедж Глеба. Дом сверкал чистотой и всё же выглядел нежилым. Я прогуливалась по комнатам, ощущая глухую тоску – мне не хотелось здесь жить. И даже не потому, что с этим домом связано несколько моих не самых лучших воспоминаний, просто он был слишком большим, холодным и неуютным. Надо что-нибудь придумать, может удастся уговорить Глеба купить что-то поменьше и не такое помпезное.

Все выходные я прислушивалась к себе, пытаясь разобраться в ощущениях, и теперь могла определённо сказать – чувство тревоги не прошло. Наоборот, даже усилилось. Когда я была в горах, именно такое чувство подсказывало мне, что я иду в неверном направлении. Но там было понятно, что делать – вернуться и пойти в другую сторону, а здесь куда поворачивать?

В чём сейчас состояла опасность, от кого или чего она исходила, и как её избежать – мне было совершенно не ясно. А должно стать ясно, ведь теперь я отвечала не только за себя. И Глеб мне в этом не помощник, он не хочет верить в мою интуицию, а скорее боится поверить. Ну что ж, тогда я сама попытаюсь понять, с какой стороны стоит ждать неприятностей.

Сразу вспомнилось странное покушение, когда меня чуть не сбили машиной через несколько дней после встречи с Олегом Григорьевичем. Оно так и не имело последствий, больше на меня никто не нападал. Последующее расставание с Глебом вытеснило тогда это событие. Я так и не узнала, связано ли оно с убийством Дмитрия или с чем-то совсем другим.

Я задавала себе вопрос: кто вообще в окружении Глеба может желать мне зла? Безусловно, первой в списке была его жена. К этому времени они уже официально развелись, Глеб выделил ей небольшое ежемесячное содержание и оставил квартиру в городе, а коттедж – себе. Ну и естественно, платил за обучение и жизнь сына за границей.

Я больше ни разу не видела Жанну и вообще не обсуждала с Глебом его бывшую жену. Она тоже после развода не проявляла ко мне интереса. Скорее всего, женщина примирилась с ним. Ведь, как я поняла, именно она была инициатором разрыва и предложила жить отдельно. А самое главное, что исключало её из списка моих подозреваемых – Жанны не было в офисе Глеба, когда я почувствовала опасность.

Впрочем, вспоминать о ней мне всё равно было неприятно, даже сосало под ложечкой. Особенно сильно это ощущалось здесь, в коттедже, всё же они прожили в нём много лет. Я подумала, что именно её незримое присутствие во всей обстановке было основной причиной моего нежелания жить в этом доме.

Раз Жанна исключалась, то оставалась только история с убийством – единственная, где я хоть как-то пересекалась с работой Глеба. Похоже, стоит глубже разобраться в событиях, которые дали начало нашим отношениям. Раньше я почти не интересовалась ничем, кроме киллера, считая, что всё остальное – не моё дело. Теперь предстояло это исправить, и сначала надо выяснить, что удалось установить полиции и детективам.

Вечером мы с Глебом, обнявшись, сидели в гостиной, наблюдая за причудливой игрой языков пламени в горящем камине. Пожалуй, этот камин – единственный живой элемент в холодном интерьере – немного примирял меня с домом. Я убрала верхний свет, и комната, подсвеченная тёплым огнём, выглядела гораздо уютней. Глеб, рассеянно поглаживая мою руку, снова глубоко погрузился в свои мысли. И я, сочтя момент подходящим, начала осторожно его расспрашивать.

Оказалось, что установить удалось немного. На имя Дмитрия тогда было заказано два билета в кино, один выкупил он, а второй – киллер. Решили, что погибший собирался встретиться во время сеанса с кем-то третьим. Тот послал вместо себя убийцу, а потом сдал и его, отправив сообщение Глебу. Кем мог быть этот третий человек, выяснить пока не удалось. Все звонки Дмитрия тщательно изучили и не нашли никаких зацепок.

Я поинтересовалась, от чего умерла жена Дмитрия – та, на чьей свадьбе был свидетелем Глеб, и узнала, что это случилось из-за болезни. Его взрослая дочь жила отдельно от родителей и училась в нашем городе. Никаких угроз по поводу своего последнего контракта он не получал, по крайней мере об этом ничего не знали в его конторе. Но секретарша рассказала, что перед смертью шеф был сам не свой, постоянно ходил мрачный и задумчивый и часто отвечал невпопад, как будто его что-то сильно беспокоило. В день своей гибели он уехал с работы сразу после обеда, сообщив, что отправляется на важную встречу.

Глеб был твёрдо убеждён, что причины убийства надо искать в профессиональных делах Дмитрия. Личной жизни у того не было – он так и не смог оправиться после смерти жены, жил один и даже не смотрел на других женщин. Услышав это, я задумалась. Версия Глеба выглядела вполне правдоподобной – ему лучше знать, что происходило в жизни у его друга. Но всё же я не стала бы полностью отбрасывать и бытовой след в убийстве.

Идея показалась интересной. Но чтобы исследовать её со всех сторон, надо побеседовать с членами семьи, то есть в данном случае с дочерью Дмитрия. Ну и с теми, кто был вхож в его дом, например, с домработницей. Только я пока не представляла, как такое можно сделать. Во-первых, Глебу это не понравится, а во-вторых, вряд ли кто-нибудь из женщин станет вообще что-то со мной обсуждать.

Я вздохнула, подняла глаза и заметила, что Глеб подозрительно меня разглядывает. Сделала невинное лицо, улыбнулась и перебралась к нему на колени, дразня лёгкими прикосновениями губ к его глазам, скулам, подбородку. Сначала он посмеивался, но скоро его терпение закончилось. Сильные руки подхватили меня, и дразнящая нежность наших поцелуев быстро сменилась страстным желанием.

Проснулась я от запаха свежезаваренного кофе. Глеб поставил на кровать красиво украшенный поднос с омлетом и разными вкусностями.

– Спасибо! Ты это всё сам готовил? – восхитилась я. Он грустно вздохнул и покаялся:

– Нет. Татьяна Михайловна приехала рано утром, накормила меня и всё приготовила. Я хотел сам, но она не дала. Обрадовалась, что мы наконец-то здесь, и постаралась. Но я и сам могу, ты же знаешь!

– Конечно, знаю, – засмеялась я и чмокнула Глеба в щёку.

Я завтракала, а он устроился рядом и с удовольствием ел всё, чем я делилась с ним, прямо из моих рук, заодно целуя мои пальцы.

– Очень вкусно! Доем и пойду её поблагодарю, – пробормотала я, проглатывая последний кусок вкуснейшей свежей выпечки.

– Ты, похоже, теперь ешь за двоих, – хмыкнул Глеб. Оглядев пустой поднос, я с беспокойством спросила:

– Что, очень много?

Он сразу пошёл на попятный:

– Глупости, я просто пошутил. Ешь столько, сколько хочешь ты и он!

Глеб убрал поднос и нежно погладил мой живот, его пальцы дрогнули, я прижала его руку своей ладонью.

Приведя себя в порядок, я спустилась вниз поздороваться с Татьяной Михайловной. Она тепло приветствовала меня и расцвела от похвалы. Вообще, её хорошее отношение с первого дня моего появления в этом доме немного удивляло. Я ожидала, что она привязана к прежней хозяйке и воспримет меня в штыки, но ошиблась. Не удержавшись, спросила:

– Татьяна Михайловна, сколько лет вы уже здесь работаете?

– Так, недолго совсем. Ещё и года нет.

– Правда? – вот и ответ на мои мысли.

– Прежняя домработница ушла с бывшей женой Глеба Николаевича в их квартиру в городе. Он стал искать новую, ну и спросил у своего друга. А тот посоветовал меня.

– У какого друга? – я насторожилась.

– Так, у Дмитрия Павловича, царство ему небесное. У него много лет работала моя двоюродная сестра, а я тогда тоже работу искала, так и получилось. А теперь моя сестра работу потеряла – дочка Дмитрия Павловича переехала в его дом и её уволила.

Вот это поворот, кажется, мне очень повезло! Я ошарашенно смотрела на женщину, потом схватила её за руку.

– Татьяна Михайловна, мне очень нужно поговорить с вашей сестрой о том времени, когда она работала у Дмитрия!

Она немного удивилась, но не стала задавать вопросы и пообещала помочь со встречей, записав номер моего телефона.

 

***

Сестра Татьяны Михайловны позвонила через два дня, и мы договорились пересечься в сквере. Я оставила машину на стоянке и шла к месту встречи. Со скамейки встала женщина, я узнала её по описанию, к тому же сходство сестёр вполне угадывалось.

– Здравствуйте. Вы – Наташа?

– Да, это я. Добрый день. Таня сказала, у вас есть ко мне вопросы?

– Спасибо, что согласились встретиться. Для меня это очень важно.

Я решила как-то объяснить женщине свой интерес и продолжила:

– Дело в том, что Дмитрий Павлович погиб, а сейчас странные вещи происходят вокруг его друга – Глеба Николаевича. Я люблю его и хочу разобраться.

– Понятно, – кивнула она, – только я всё, что знала, уже рассказала полиции. Но вы спрашивайте – я отвечу. Дмитрий Павлович ко мне хорошо относился, и меня очень беспокоит, что того, кто нанял убийцу, так и не нашли.

Я вздохнула и призналась:

– Проблема в том, что я не сыщик и не знаю, как вести расследование, но попробую. Вот секретарша Дмитрия Павловича говорила, что он был странным в последнее время. Вы это замечали?

– Да, замечала. Он действительно всё время о чём-то думал. Спросишь его, а он вроде как не слышит. Приходится переспрашивать, тогда, наконец, ответит. Раньше такого не было.

– А когда это началось?

Женщина задумалась:

– Точно не скажу. Я обратила на это внимание недели за три до его гибели.

– Он жил один?

– Один. Полицию это тоже очень интересовало. Они всё выясняли, видела ли я его с женщиной или слышала их разговоры? Но я ничего такого не видела, а чужие разговоры вообще не слушаю.

– А как они жили с женой?

– Хорошо жили. Почти не ссорились, заботились друг о друге. Дмитрий Павлович очень горевал, когда она умерла, что-то с сердцем у неё было. Он где-то год приходил в себя. Тогда Глеб Николаевич почти каждый день приезжал его поддержать.

– А что потом, через год? – уточнила я, ведь Глеб считал, что его друг так и не успел отойти от смерти жены.

– Потом он всё же успокоился. Уже не ездил на кладбище каждую неделю, не сидел весь вечер, уставившись в одну точку. Вернулся к обычной жизни.

– Но с женщинами встречаться не начал?

Наташа немного помолчала, кусая губы. Я насторожилась:

– Вы всё-таки что-то заметили, да? – мягко спросила.

– Не то, чтобы заметила. Я действительно ничего не видела. Но если честно, думаю, что у него кто-то появился. Примерно за полгода до смерти. Это только моё предположение, не подкреплённое никакими фактами. Я поэтому и полиции не стала его озвучивать.

– Странно, что следователи не нашли никаких следов этой связи. Зачем ему скрываться?

– Наверное, он дочки стеснялся. Она часто приезжала в гости, могла без предварительного звонка зайти. Может, поэтому Дмитрий Павлович не афишировал свой роман?

– Что же, он этой женщине и не звонил даже? Его звонки проверяли и ничего такого не обнаружили.

– Не знаю. Было несколько раз, что я заходила в комнату, а он прерывал разговор. Так что, с кем говорил, не слышала. Но думала, это по работе.

Мои вопросы иссякли, я немного поразмышляла и задала последний:

– А как он общался с дочкой? У них не было конфликтов?

– В целом нормально. Правда, иногда они ругались. Он её жизни учил, хотел работать пристроить, но её, как обычно в таком возрасте, только гулянки интересовали. Как-то раз я слышала, что они по поводу денег спорили. Ей нужно было много на что-то, а он не хотел давать.

Тут она озадаченно посмотрела на меня и спросила:

– А чего вы дочкой интересуетесь? Не думаете же, что она причастна…?

Я покачала головой:

– Да я пока вообще ничего не думаю. Просто спрашиваю всё подряд. А вы, значит, не считаете, что это может быть его дочь?

– Конечно, нет. Они, может, и ссорились, но любили друг друга. И мать она любила. Тоже очень переживала, когда та умерла.

– А вы не знаете, были ли у Дмитрия Павловича враги?

– Ну, про работу не скажу, не знаю. А по жизни, по-моему, не было. Он вообще не особо конфликтный был и не сильно жёсткий, чтобы врагов наживать. Я даже удивлялась, как он таким большим бизнесом ворочает с его-то характером?

Перед тем, как попрощаться, я попросила телефон и адрес дочери Дмитрия, Аллы. Наташа продиктовала всё и предупредила, что звонить надо недели через две – та сейчас за границей.

 

***

Вернувшись домой, я ещё раз прокрутила в голове наш разговор. Значит, женщина у Дмитрия всё же могла быть. И конфликты с дочкой. Но её пока оставим, все родители ссорятся с детьми, особенно взрослеющими. А вот что с таинственной женщиной? Дмитрий её не афишировал, с дочерью не знакомил, жениться не собирался, и поэтому она его убила? Ага, это просто смешно!

Может, не было никакой женщины, как же они связывались, если не осталось следов? Получается, у Дмитрия был второй телефон, причём подпольный, не зарегистрированный на него. Это как-то слишком для обычного романа, зачем такие сложности? Да и куда делся этот телефон? Я почувствовала раздражение, что-то у меня пока ничего не прояснилось, только ещё сильнее запуталось.

Тем не менее, азарт меня не покинул, просто не терпелось продолжить расследование. Только нужно было определиться, с кем ещё поговорить. С Татьяной Михайловной и её сестрой мне повезло, а вот что делать дальше? Очень жаль, что дочка Дмитрия в отъезде. И тут меня осенило – соседи – это же кладезь слухов и сплетен обо всех жильцах! И как раз удачно, что Аллы нет на месте, можно не опасаться случайно с ней столкнуться. Надо лишь придумать достойный повод для расспросов, чтобы не пугать людей.

Я потратила целый час, отказалась от идеи представиться работником социальных служб и остановилась на простой и понятной причине. Решила сказать, что квартира Дмитрия выставлена на продажу, я собираюсь её купить и хочу заранее узнать о возможных подвохах. Алла уехала, и опровергнуть мои слова теперь некому. Я так обрадовалась удачно придуманному плану, что не стала надолго откладывать. И уже следующим утром отправилась по адресу, который сообщила Наташа.

Первые неприятные предчувствия посетили меня, когда я увидела нужный дом. Невысокий – всего в пять этажей – он выглядел монументально, и даже был украшен по фасаду имитацией старинной лепнины. Его явно пытались вписать в стиль окружающих строений. Но, несмотря на потраченные усилия, дом всё равно выделялся и смотрелся вызывающе современно. Впрочем, насторожило меня не это, а то, что он был обнесён высоким кованым забором. Въезд в ворота преграждал шлагбаум и будка охраны.

Я немного понаблюдала со стороны и увидела, как мимо шлагбаума спокойно проходят люди. Тогда я тоже изобразила решительный вид и деловитым шагом направилась к воротам. Тактика сработала, меня не окликнули и вообще не обратили внимания.

Подойдя к подъезду, я обрадовалась отсутствию кодового замка. Но когда попала внутрь, поняла – в нём просто не было необходимости. Его роль выполняли настоящие охранники, которые, похоже, знали всех жильцов в лицо. И меня сразу же развернули. Не помогли никакие рассказы про покупку квартиры. Мне в строгой форме заявили, что им об этом ничего не известно, а если бы и так, то приходить сюда я должна только с риэлтором.

Пока я препиралась с охраной, мимо нас к лифтам прошествовало несколько человек. Глядя на их закрытые, напряжённые лица, я поняла, что даже если бы каким-то чудом просочилась внутрь и позвонила к ним в дверь, меня просто не стали бы слушать. Да, как-то я не подумала, что люди уровня достатка Дмитрия не склонны делиться информацией с незнакомыми.

Выйдя на улицу, я огляделась. Оставалась ещё надежда отыскать какую-нибудь милую старушку, скучающую на лавочке. И действительно справа, в глубине двора, я разглядела одинокую женскую фигурку, мирно восседающую на высокой деревянной скамье. Неторопливо прогулявшись в ту сторону, я присела рядом. Это, и правда, оказалась пожилая женщина, но очень подтянутая и элегантно одетая. Старушка повернула голову. Я бы предпочла увидеть более приветливый взгляд, но выбирать не из чего.

Пытаясь установить контакт, я улыбнулась и похвалила окружающую обстановку. Потом выразила убеждённость, что жить в таком месте просто прекрасно. И дальше перешла к сути. Радостно сообщила, что в скором времени тоже собираюсь сюда переехать, а пока пытаюсь узнать немного о будущих соседях. Конечно, мало шансов, что женщина проживает на одном этаже с Аллой и её отцом. Но в этом доме, скорее всего, не так много квартир. Может, здесь все друг друга знают?

Я отвлеклась на свои мысли и не сразу заметила, что губы моей собеседницы недовольно сжались. Она нахмурилась и строгим голосом произнесла:

– Милочка, в нашем доме живут исключительно порядочные люди! Сюда невозможно попасть просто так, со стороны. Вы зря беспокоитесь, – неожиданно женщина сменила высокопарный тон на ехидный и добавила: – Если только вы рассказали правду. Извините, деточка, вы не очень похожи на тех, кто может купить здесь квартиру. Думаю, вы журналистка, и ищете какой-нибудь жареный материал. Боюсь, я ничем не смогу вам помочь! Разве что вызвать охрану?

Бабка уже откровенно усмехалась мне в лицо. Вот же язва! Я, конечно, нашлась бы, что ответить, но подумала – лучше просто ретироваться. Совершенно не стоит привлекать к себе внимание, ещё и правда, заберут в полицию. Что я потом буду Глебу говорить?

 

***

Во вторник у меня получился насыщенный день. Пара деловых встреч, магазин одежды для беременных, заодно ещё и парикмахерская. И всё в разных частях города. В общем, разъездов было немало, и где-то в середине дня я стала ощущать беспокойство. Сначала просто чаще, чем надо, заглядывала в зеркало заднего вида, а потом поймала себя на этом и задумалась, что происходит? Прислушалась к себе и поняла – чувство было похожим на то, как будто чей-то взгляд прожигает затылок.

Очень захотелось остановиться и оглядеться, но, во-первых, вряд ли это было разумно, во-вторых, плотный поток машин не позволял выполнить нужный манёвр. Всё, что мне оставалось, это несчастное зеркало. В результате через полчаса я поняла, что смотрю назад больше, чем вперёд. Это было уже опасно, пришлось взять себя в руки и сосредоточиться на дороге.

Полностью отвлечься мне не удалось, я решила сделать перерыв и пообедать, а заодно проверить кое-что. Пытаясь прорваться в крайний ряд, совершила пару рискованных перестроений, словно только что вспомнила о нужном повороте. Но ничего путного из этого не извлекла, кроме злобных сигналов водителей, которых я подрезала. Такой же нахальный манёвр за мной никто не повторил.

Я быстро пообедала в кафе большого торгового центра и поспешила на улицу. Пока шла к машине, внимательно осматривалась вокруг, стараясь не крутить головой. Последнюю встречу я сократила, насколько могла, всё равно моё состояние не способствовало нормальному обсуждению профессиональных вопросов. По дороге домой я больше не делала резких движений. Просто выбирала длинные пустынные переулки, чтобы выманить преследователей на открытое пространство. Но как ни старалась, поворачивая в свой двор, так и не смогла определиться.

Глеб встретил меня в коридоре. Помог снять пальто, взял за плечи, внимательно глядя в глаза. Прижал к себе и вдруг спросил:

– Что-то случилось? Ты какая-то напряжённая.

Он обнимал меня, а я недоумевала: как ему удалось так быстро всё понять? Придётся сказать правду, даже если это его расстроит. Сейчас я не способна придумывать подходящие оправдания.

– Мне показалось, что за мной следят.

Глеб сразу отстранился. Настороженный взгляд скользил по моему лицу.

– Ты уверена?

– Не совсем. Говорю же, мне так показалось.

Мы прошли на кухню. Пока я готовила себе перекусить, он сидел за столом, нахмурившись и что-то сосредоточенно обдумывая. Потом поднял голову.

– Вот что, я попрошу одного человека поездить за тобой несколько дней. Пусть проверит на всякий случай.

– Ладно, – я и не собиралась возражать, раз уж сама всё ему рассказала.

На оставшейся неделе я испытывала свою наблюдательность. Зная, что за мной точно следит хотя бы одна машина, попыталась её вычислить. Но опять потерпела поражение. Ведь приходилось вести себя как обычно, чтобы не спугнуть настоящих преследователей, если они всё-таки были. В результате после нескольких дней у меня осталось лишь не проходящее ощущение, что кто-то смотрит в спину, и пара машин на подозрении.

– Ну что, – сказал Глеб в один из вечеров, придя домой пораньше, – час назад выслушал отчёт парня, который за тобой катался. Утверждает, что всё чисто.

– А какая у него машина? – не удержалась я.

– Ниссан, тёмно-синий.

– Всё-таки ниссан, – мне не удалось скрыть досаду. – А я его почти сбросила со счетов!

– Дурочка, чего ты огорчаешься? Хорошо, что он никого не засёк. Может, оставить слежку ещё на неделю?

– Думаю, не стоит. Или я ошиблась, или просто их спугнула. Когда поймала себя на неприятных ощущениях, сделала пару проверочных трюков. Сейчас понимаю, не стоило. Они могли догадаться.

Глеб пересел ко мне на диван, обнял и потёрся щекой о мои волосы. Потом наклонился к уху и прошептал:

– Завязывай со своими трюками. Хватит уже! Береги себя, слышишь?

– Угу, – промычала я, наслаждаясь его теплом и прикосновениями. А он потянул меня к себе и попытался освободить от мешающих ему предметов одежды. Я успела соскучиться и полностью разделяла его намерение. Только считала, что мой гардероб не заслуживает такого уж осторожного с ним обращения. Глеб всё медлил, дразня меня неторопливыми ласками, и тогда пришлось ему помочь.

 

***

Я сидела в офисе Глеба и ждала, когда он освободится. Мы собирались вместе пройтись по магазинам и выбрать подарки моим племянникам на день рождения. Глеб сам захотел поучаствовать в этом, я не возражала и пообещала за ним заехать. Он предложил встретиться в другом месте, беспокоясь, что мне опять будет неуютно в его конторе. Я не стала говорить, что ощущение тревоги и опасности теперь постоянно со мной, независимо от того, где я нахожусь. Наоборот, было даже интересно, усилится ли оно там, откуда началось? И сейчас я прислушивалась к себе, но никаких изменений не наблюдала – моё напряжение не стало сильней и не уменьшилось.

Я вздохнула и постаралась отвлечься, разглядывая в открытую дверь секретаршу Глеба. Вспомнила, что когда-то она работала у Дмитрия, и с удвоенным интересом изучала её. С первого взгляда девушка производила приятное впечатление, казалась спокойной и неконфликтной. Но чем дольше я её рассматривала, тем больше сомневалась в своих выводах. Было в её взгляде что-то такое, что позволяло предположить твёрдый характер и умение добиваться поставленных целей. Возможно, поэтому она не смогла ужиться с новым шефом, а с Дмитрием, который, судя по рассказу бывшей домработницы, был спокойным человеком, ладила.

Мне захотелось пообщаться с девушкой, узнать из первых уст о последних неделях жизни её начальника. Только станет ли она со мной откровенничать? Можно попробовать, Глеб всё равно занят. Пока я раздумывала, как начать разговор, она нажала кнопку на телефоне, стоящем на столе, и спросила у Глеба, можно ли ей отлучиться перекусить. Не было слышно, что он ответил, но, судя по всему, не возражал. Девушка встала, захватила сумочку и направилась к лифтам, я как под гипнозом пошла за ней.

Хорошо, что она не стала уходить далеко, просто спустилась на первый этаж и зашла в кафе. Мне повезло, что помещение оказалось полупустым. Заняв соседний столик, я заказала кофе. А когда его принесли, взяла чашку, подошла к девушке и попросила разрешения сесть рядом. Она сразу напряглась, но не возражала.

Я устроилась напротив, не стала тянуть и перешла к делу.

– Даша, я хотела задать вам несколько вопросов о том времени, когда вы работали у Дмитрия Павловича. Вы, наверное, знаете, что Глеб ведёт своё расследование гибели вашего бывшего босса. И даже нанял новых детективов, чтобы ускорить процесс. У нас появилось несколько дополнительных версий. Надо проверить их, и здесь нужна ваша помощь.

– Я давно уже всё, что знала, рассказала Глебу Николаевичу и полиции. А что это за новые версии? – спросила она нервно.

– Об этом пока рано. Скажите, пожалуйста, вы говорили, что Дмитрий Павлович в последнее время был очень странным. В чём это конкретно выражалось?

Девушка задумчиво смотрела на меня, словно решала – ответить или уйти. Но всё же заговорила.

– Он стал рассеянным. Забывал про назначенные встречи и нужные звонки. Всё время думал о чём-то. Как ни зайду в кабинет – смотрит в стену или в окно. Я даже заметила, что у него руки дрожат. И курил он много, гораздо больше, чем обычно.

– Даша, вы работали с ним достаточно долго. Скажите, вам не показалось, что он оправился после смерти жены и вступил в новые отношения?

Она выпрямилась, глаза сверкнули, губы крепко сжались. Но через пару секунд успокоилась.

– Обычно я никогда не обсуждаю личную жизнь своего шефа, да и не только личную. Но сейчас особая ситуация, и я отвечу: нет, не показалось. Я не заметила ничего, что могло бы подтвердить ваши предположения.

Меня удивила категоричность её тона. Я с недоумением рассматривала девушку, не понимая, что её так задело. А она, закончив фразу, сразу поднялась, попрощалась и быстро ушла, так и не притронувшись к еде. Рассеянно допивая кофе, я раздумывала над её словами. В это время позвонил Глеб и поинтересовался, где я нахожусь? Я ответила, что жду его в кафе.

 

***

Через несколько дней я снова заехала за Глебом. Возвращаясь после деловой встречи, решила захватить его по дороге домой. Оставила машину на стоянке и поднялась на нужный этаж. Когда подошла к двери кабинета, она неожиданно распахнулась, и на меня едва не налетел пожилой мужчина. У порога он замешкался, оглянулся и бросил с горечью:

– Зря вы так, Глеб Николаевич. Нет там моей вины! – затем обогнул меня и быстро удалился. Заинтригованная, я зашла внутрь и прикрыла дверь.

– Кто это? О чём он говорил?

Глеб сидел за столом с недовольным лицом. Поморщился и ответил:

– Это бывший шофёр Димы. Работу искал, а я отказал.

– Почему?

– Он не должен был тогда отпускать Димку одного. Может, его бы не убили!

Я могла бы с этим поспорить и уже открыла рот, но неожиданно в голове возникла интересная идея. Она требовала немедленного действия, и я пробормотала:

– Ой, мне срочно надо в дамскую комнату. Собирайся пока, я скоро! – выскочила из кабинета и осмотрелась, мужчины нигде не было видно. Пришлось обратиться к Даше, оторвав её от разговора с Юрием Алексеевичем.

– Куда делся посетитель, с которым я только что столкнулась?

– Не знаю, – она удивлённо пожала плечами. – По-моему к лифтам пошёл.

В холле было пусто. Еле дождавшись лифта, я мысленно подгоняла его, пока он медленно полз вниз. На шумном и многолюдном первом этаже остановилась, вертя головой по сторонам, но нужного мне человека не увидела. Кажется, я его упустила! На всякий случай я выглянула на улицу, уже почти ни на что не надеясь. И тут удача мне улыбнулась. Бывший водитель Дмитрия Павловича нервно курил недалеко от входа, угрюмо уставившись в пространство.

Не было времени продумывать свои слова, да и говорить с ним здесь не стоило. Так что я решила не церемониться, подошла к мужчине и напористо произнесла:

– Вы ищите работу? Я могу помочь. У меня есть очень хорошее предложение. Давайте завтра встретимся и поговорим.

Он недоверчиво воззрился на меня.

– Вы же… вы ведь подруга Глеба Николаевича? Я раньше вас видел. Зачем вам мне помогать?

– Послушайте, я очень тороплюсь. У меня действительно есть для вас работа, шофёром, с отличной зарплатой. А взамен мне нужна небольшая помощь, только и всего. Завтра я всё объясню. Ну что, вы готовы встретиться?

Он ещё немного помолчал, растерянно изучая моё лицо, и кивнул. Я быстро объяснила, куда надо подойти, на всякий случай всучила визитку со своими телефонами и помчалась обратно к Глебу.

На следующий день я шла к месту встречи и ругала себя. Вдруг мужчина передумает и не придёт, а я вчера даже не успела записать номер его мобильного. Как его потом искать, не обращаться же к Глебу? Но ещё с улицы разглядела за столиком у окна знакомое лицо и успокоилась. Кстати, насчёт работы я не врала. Совсем недавно Игнат интересовался, нет ли у меня знакомых с водительскими правами. Его старый шофёр уволился, и теперь он искал нового. Вчера, в кабинете Глеба, я моментально это вспомнила и решила попытать удачу. На мой взгляд, личный водитель, если он наблюдательный человек, способен многое рассказать о жизни шефа.

Я сидела напротив мужчины и собиралась с мыслями. Мне предстояло нелёгкое дело – его разговорить. То есть заставить поделиться с практически незнакомым человеком подробностями жизни бывшего начальника. И мой единственный аргумент – предложение о работе, которое должно его заинтересовать. Для полной откровенности такого предложения, пожалуй, недостаточно. Значит надо придумать что-то ещё. Я вспомнила его вчерашние, полные горечи и обиды слова, обращённые к Глебу, и воспряла духом. Кажется, это мой шанс!

– Давайте начнём сначала. Меня зовут Марина. А вас?

– Валерий Иванович, – быстро ответил он, потом поморщился и уточнил: – Валерий, можно без отчества.

– Хорошо, Валерий. Тогда, прежде всего о работе. Мой знакомый ищет нового шофёра. Человек он обеспеченный и платит очень хорошо. Я могу порекомендовать вас. И поверьте, к моей просьбе, скорее всего, прислушаются. Так что здесь всё честно.

Мужчина молча разглядывал меня из-под нахмуренных бровей. Судя по всему, ждал какого-нибудь подвоха. Что ж, надо попробовать достучаться до него.

– Теперь о том, что нужно от вас. Так получилось, что моя жизнь тесно переплелась с убийством вашего шефа. Сначала я оказалась случайным свидетелем его гибели, а потом познакомилась с Глебом Николаевичем и помогала в поисках киллера. Теперь киллер мёртв, но история, к сожалению, не закончилась. Что, в общем-то, понятно – заказчиков пока не нашли. Я не могу подробно об этом говорить, но покушения продолжаются. Причём и на Глеба, и на меня. У Глеба есть своя версия, он ей занимается. Я придерживаюсь других взглядов и пытаюсь сама выяснить правду. Моя задача – не перекладывать вину на кого-то, – здесь Валерий помрачнел и вздохнул, – а найти настоящего преступника. Вчера у меня сложилось впечатление, что вы тоже в этом заинтересованы. Поправьте, если я не права.

– Вы угадали, – кивнул мужчина, настороженность всё ещё не ушла из его взгляда.

– В таком случае наши интересы на данный момент совпадают. Но чтобы разобраться во всём, мне необходимы подробности. И здесь как раз нужна ваша помощь. Мне надо, чтобы вы поделились всем, что помните о последнем месяце жизни Дмитрия Павловича. Всем, что показалось вам подозрительным, странным, да просто привлекло внимание.

Валерий задумался, глядя в стол. Я сделала всё, что могла, и теперь оставалось просто ждать его решения. Через пару минут он поднял глаза.

– Спасибо, что не стали врать, ложь бы я почувствовал. Вы правы, мне действительно тяжело слышать обвинения Глеба Николаевича. Я очень жду, когда найдут настоящих убийц. Не знаю, чем вы можете помочь в этом деле, надеюсь, у вас есть нужные связи. В любом случае не вижу причины, почему я должен молчать. Уже стольким людям это говорил, скажу и вам. Даже если ничего не выйдет, всё равно. Хуже всего ощущать свою бесполезность, так что я хотя бы попробую.

– Вот и отлично. Давайте вместе попытаемся найти какие-нибудь зацепки. Для начала, вы тоже заметили, что шеф был сам не свой перед смертью?

– Ещё бы. Такое трудно не заметить.

– В чём это конкретно выражалось?

– Да во всём! Он очень изменился. Я ведь работал с Дмитрием Павловичем много лет и помню его разным. Каким он был до смерти жены, и каким стал после: замкнутым, угрюмым, отрешённым. Но это было понятно. Потом шеф немного успокоился. Только я обрадовался, что он снова начал шутить, разговаривать со мной, а не просто как автомат: да, нет, останови здесь. В общем, стал таким как раньше. Но прошло несколько месяцев, и его как будто подменили. Нервный, злой, постоянно на взводе. Всё время дёргался, оглядывался, особенно, когда звонил телефон.

– Валерий, вспомните, у него в последнее время появились новые маршруты? Может, вы возили Дмитрия Павловича туда, куда раньше не ездили?

– Нет, ничего такого не было. Только шеф стал меня часто отпускать. Вот и в тот день тоже. Зря Глеб Николаевич не верит. Разве ж я мог шефа не слушать? Если он сказал: свободен, мне что, возражать? – разволновался мужчина. В его тоне снова послышались горькие нотки.

– Я всё понимаю, не беспокойтесь. Глупо обвинять вас в том, что вы выполняли приказы начальства.

– Вот именно!

– Но всё же. Куда он ездил незадолго до убийства?

– Да как обычно: работа, дом, дача, кладбище, дочка.

– А какие-нибудь рестораны?

– Дмитрий Павлович рестораны не уважал, дома питался. У него домработница отлично готовила. Она меня иногда пирожками угощала – пальчики оближешь.

– Пирожки это хорошо. Ладно, давайте прямо: вы его с женщиной нигде не видели? В машину к вам она не садилась? – я спрашивала без особого интереса, просто на всякий случай. Полиция, конечно, тоже этим интересовалась. Кажется, наш разговор получается бесполезным, столько усилий и без толку!

– Не было никаких женщин, – ответил Валерий и вздохнул. – Я понимаю, зацепиться не за что. Только если бы что-то было, я бы сразу рассказал и Глебу Николаевичу, и следователю. Я сам много думал, но убийство же, скорее всего, с бизнесом связано. А здесь я помочь не могу.

– И вы совсем-совсем ничего не помните такого, необычного?

– Да чего необычного-то? – мужчина вдруг задумался, быстро взглянул на меня и опустил глаза. Я не стала на него давить, пусть сам принимает решение. Он немного помолчал и всё-таки продолжил: – Ну вот, разве что… Однажды я опоздал. За всю мою работу такое один раз было, за что меня Дмитрий Павлович и ценил. А в тот раз так получилось, накануне мы с женой крепко поругались. Хлопнул я дверью и ушёл ночевать к знакомому. Ну и не разобрался там с будильником. Вскочил поздно, домой забежать не успел и поехал на работу. Забрал машину из гаража, припарковался недалеко от подъезда и жду. Стою, стою, шефа нет. Мало ли что, думаю, моё дело сидеть и ждать наготове. Потом вижу, бензин почти на нуле, прошляпил я. Решил позвонить и спросить, когда понадоблюсь, успею ли заправиться? Ищу телефон и понимаю, что ещё вчера его дома забыл. Ну пошёл я к таксофону, и как назло номер из головы выскочил. Жене звонить не стал, думаю, пойду по домофону спрошу. Иду обратно к машине и вижу: выходит шеф, и не глядя по сторонам, садиться в такси, что стоит у подъезда. Я растерялся, ну не бежать же вдогонку? Сел в машину и поехал за ними, даже не знаю, зачем. Еду и чувствую себя глупо, а что делать, не понимаю. Такси остановилось, Дмитрий Павлович вышел, подождал немного и вдруг поднял руку. Как будто снова машину ловит. Я удивился, что за ерунда? Хотел, было, притормозить и вдруг подумал: а как объясню, что ехал за ним? Это ж вроде получается, следил! Припарковался я немного впереди. Шеф частника поймал, а меня любопытство так разобрало, я подумал-подумал и снова за ним поехал. Он вышел у торгового центра и остановился у края парковки. Одна из машин на стоянке мигнула фарами. Шеф в неё и сел.

– Что за машина?

– Да не разглядел я, далеко стоял. Иномарка, кажется, цвет серебристый металлик. Ну вот, они уехали, а я остался. Понял, что и так слишком увлёкся. И если шеф узнает, может вообще меня с работы погнать. Кстати, всё это недалеко от офиса Глеба Николаевича было. В общем, вернул я машину в гараж, сам домой поехал. Там и выяснилось, Дмитрий Павлович утром звонил и просил передать, что я на сегодня свободен. То есть, не ждал он меня, поэтому всё так и вышло. Разозлился я тогда на жену, что меня не предупредила. А с другой стороны, что она могла сделать? Телефон же я дома забыл, а куда ушёл, не сказал. Вот и всё. Я эту историю выкинул из головы и никому не рассказывал. А вам рассказал, вы ко мне по-человечески. История-то странная, как вы спрашивали. Только можно не говорить о ней Глебу Николаевичу? Мало ли, что он подумает, будто я специально…

– Ладно, – кивнула я. – Всё равно пока ничего не ясно.

После того, как Валерий ушёл, я ещё немного посидела в одиночестве, предаваясь невесёлым мыслям. Потратив на разговор больше часа, ничего интересного я так и не узнала. Кроме странного рассказа о невольной слежке. Впрочем, теперь можно с уверенностью сказать – у Дмитрия была какая-то тайна. Тайна, которую он тщательно скрывал, и которая, скорее всего, привела к его смерти. Но в чём она состояла? С кем он встречался с такими предосторожностями: с любовницей или кем-то другим? Как мне это узнать?

В любом случае, Валерий выполнил свою часть договора, терпеливо отвечал на мои вопросы и старательно вспоминал разные мелочи. И не его вина, если мне это мало помогло. Теперь была моя очередь, я не стала тянуть и прямо из кафе позвонила Игнату. Узнала, что он ещё не нашёл себе водителя, и порадовала, что сделала эту работу за него. Ну вот, и моя часть сделки выполнена. Я попросила счёт и поехала домой.

Я была абсолютно уверена, что закрыла этот вопрос. Поэтому очень удивилась, когда через неделю Игнат в телефонном разговоре сказал:

– Слушай, просьба о шофёре остаётся в силе. Поспрашивай ещё.

– Разве мой протеже тебе не подошёл? Почему?

– Да подошёл он мне. Ты же знаешь, я не привередливый. Мы даже договорились обо всём, но мне, похоже, не везёт с шофёрами.

– Что произошло? – я уже начала нервничать.

– Жена его позвонила пару дней назад. С мужем несчастный случай – ждал электричку и упал с платформы. А там поезд. Жив, слава богу, но сильно пострадал. Сейчас в больнице, с переломами и без сознания. Когда придёт в себя, неизвестно. Вот такие дела.

Мне потребовалось срочно присесть. Противно засосало под ложечкой.

– Игнат, – пробормотала я, стараясь успокоиться, – у тебя же есть знакомые в органах?

– Ну есть, а что?

– Пожалуйста, попробуй выяснить, это случайность или нет?

– Думаешь, его специально толкнули? Зачем?

– Понятия не имею. Просто сделай, что прошу, ладно?

– Хорошо, попытаюсь. Хотя я ничего не понял.

Ну да, я и сама ничего не понимала, отключила телефон и задумалась. «Не может быть», – уговаривала себя. «Это точно не связано с нашим разговором. Ничего важного и опасного Валерий мне не сообщил». Но уговоры почему-то действовали слабо.

Я решила дать Игнату неделю на выполнение моей просьбы, но не выдержала и перезвонила сама через три дня. Он не стал удивляться такой настойчивости.

– О, привет! Как раз только что беседовал по твоему вопросу. Человек с той стороны попался дотошный. Проверил рапорт с места происшествия, изучил опросы свидетелей и посмотрел видео с камер наблюдения. Утверждает с точностью девяносто процентов, что это случайность. В тот день было столпотворение, две электрички отменили. И когда показалась новая, народ ломанулся к краю платформы. В этой толчее твой протеже и упал. Дело заводить не будут. Ты довольна?

– Даже не знаю. Ладно, спасибо тебе!

Отключив телефон, я прислушалась к своим ощущениям. В них ничего не изменилось – всё та же тревога и беспокойство. Не зная, что дальше делать, я позвонила жене Валерия, предварительно выяснив у Игната телефон. Женщина, видимо, находилась в похожем состоянии растерянности, и мой звонок её не удивил.

Я представилась знакомой, которая помогала её мужу в трудоустройстве. Она спокойно это приняла и подробно рассказала всё, что знала о трагедии. Подтвердила, что полиция уверена в несчастном случае, и сама не выразила в этом сомнений. Мне оставалось только отступить.

 

***

На следующей неделе Глеб уехал в небольшую командировку. Целуя на прощание, заговорщицки прошептал, что пока его не будет, меня ждёт сюрприз, чтобы не скучала и почаще о нём вспоминала. Я иронически засмеялась.

– Вообще-то ты опоздал, я уже начала скучать. Но, думаю, три дня всё-таки выдержу. Хоть это и очень тяжело!

– И нечего шутить! Вот я, если целый день тебя не вижу, к вечеру как раз начинаю скучать, – ответил Глеб и вздохнул. Я перестала смеяться, прижалась к нему и потёрлась щекой о его подбородок, легко скользнув по нему губами. Он повернул голову и поймал мои губы. Наше прощание немного затянулось, наконец, он отпустил меня и нехотя ушёл.

На эти дни у меня было много планов: я съездила к своему врачу, побывала у родителей, ударно поработала за ноутбуком, решая накопившиеся вопросы. Глеб умудрялся звонить по три раза на день, я не понимала, когда он только успевает работать?

Погрузившись в свои дела, я совсем забыла об обещанном сюрпризе. И вспомнила только на третий день, утром, когда позвонила секретарша и сообщила, что отправила ко мне курьера, выполняя поручение шефа. Мне скоро нужно было уезжать, она пообещала, что парень приедет в течение получаса.

Прошло больше сорока минут, и я начала нервничать, у меня была назначена встреча. Я стояла в прихожей уже одетая, с сумкой в руках, и доставала пальто, когда он, наконец, прибыл. Быстро схватив красочный пакет, я выпроводила курьера и убежала сразу за ним.

Моя встреча затянулась, потом я ещё заехала в магазин – вечером должен был приехать Глеб, и мне хотелось приготовить что-нибудь вкусненькое. Пока через пробки добиралась домой, времени на готовку почти не осталось. Я металась по кухне и всё-таки успела, когда он позвонил в дверь, ужин был практически готов.

Глеб вошёл, бросил на пол сумку, обнял меня и с наслаждением втянул носом запах своего любимого блюда, доносящийся из кухни. Я нежно погладила его небритую щёку, он перехватил мою руку и поцеловал ладонь. Вымыл руки, сел за стол и поинтересовался:

– Ну как тебе мой сюрприз? Ты мне даже не позвонила!

«Вот чёрт, совсем забыла про него, он мне и на глаза не попадался. Куда же я его вообще дела?» – пронеслось у меня в голове.

– Прости, прости, ещё не успела открыть, – смущённо пробормотала я и отправилась искать подарок. Потратила некоторое время и, наконец, вспомнила, что второпях засунула его в шкаф с верхней одеждой. Достала и принесла на кухню.

– Сейчас посмотрим, что это такое!

Из подарочного пакета я вытащила тяжёлую коробку и положила на стол.

– Что это? – удивлённо спросил Глеб.

– Ты не помнишь, что мне подарил? – смеясь, ответила я и потянулась к коробке.

– Стой!!!

Громкий тревожный окрик Глеба заставил меня резко отдёрнуть руки. Я изумлённо смотрела на него, он повторил свой вопрос:

– Что это за коробка? Где ты её взяла?

– Курьер привёз из твоего офиса сегодня утром, мне секретарша звонила. А в чём дело?

– Это не то, что я оставил. Упаковка должна быть совсем другая и меньше. Я сам выбрал подарок – браслет из натурального чёрного жемчуга. И коробку от него видел, она с логотипом фирмы. Я заказал его с доставкой в офис, а Даша должна была получить и отправить тебе.

– Может она что-то перепутала?

Я смотрела на «подарок» и уже не хотела его открывать. До этого я не успела прислушаться к интуиции, а теперь уже не понятно, что именно меня беспокоит – она или сомнения Глеба. Он велел мне отойти от стола, наклонился над коробкой и приложился к ней ухом, потом аккуратно приподнял, подержал в руках и так же осторожно положил.

– Вот что, одевайся, пойдём, прогуляемся. А пока приедет один человек, посмотрит эту вещь, – он достал телефон и набрал номер.

Мы погуляли, потом замёрзли и зашли в соседнее кафе. Глебу позвонили, и он ненадолго вышел отдать ключи от квартиры. После второго звонка кивнул мне, и мы подошли к подъезду.

Крупный мужчина поздоровался за руку с Глебом и вернул ему ключи, улыбнулся мне, я успела разглядеть впечатляющий шрам на его щеке.

– Скорее всего, ты прав – вещь подозрительная, – сказал он Глебу. Потом обратился ко мне: – Как её к вам доставили?

Я подробно пересказала всё, что знала, он внимательно выслушал.

– Ладно, я понял, забираю это на базу. Я сразу позвоню.

– Ты поосторожней, – кивнул Глеб на его большую машину, стоящую рядом.

– Не учи учёного! Я знаю, как с подобным обращаться. Её в руки брали несколько человек, включая курьера, значит, она рассчитана не на это.

Мужчина сел за руль джипа и осторожно тронулся с места, не спеша покинув наш двор.

 

***

Мы вернулись в квартиру. Глеб сел на диван и погрузился в тревожные мысли. Пристроившись рядом, я ощущала напряжение, исходящее от него. Он рассеянно обнял меня и вернулся к своим раздумьям.

Его друг позвонил через три часа, я уже задремала и проснулась, услышав звонок. Глеб, не желая меня будить, ушёл на кухню. Я зевала и ждала, пока закончится разговор. На кухне стало тихо, а он не возвращался, пришлось самой идти туда. Глеб поднял глаза, и меня передёрнуло от его взгляда.

– Что случилось? Что там было?

– Осколочная граната, закреплённая так, что открыв крышку коробки, выдёргивалась чека, – он быстро подошёл ко мне, прижал к себе и глухо произнёс: – Не знаю, какому богу молиться в благодарность за то, что ты забыла про мой подарок, – обнял меня ещё крепче и зарылся лицом в мои волосы.

Ночью Глеб так и заснул, не выпуская меня из объятий. А вернувшись домой на следующий день, просто рвал и метал, в ярости шагая по квартире. Оказалось, что на пакете присутствовали отпечатки секретарши и курьера, а на коробке – только Глеба. Даша, рыдая, клялась, что накануне получила коробочку с браслетом, купила подарочный пакет и сама положила её внутрь. Этот пакет простоял целый день у неё на столе, заработавшись, она забыла отправить его в тот же день. И сделала это только на следующее утро, передав пакет курьеру и не заглядывая больше в него.

Курьера допрашивали долго, но он твердил, что ничего не трогал и привёз то, что ему дали. Работал парень в офисе не первый год и был родственником одного из служащих конторы. Он только признался, что по дороге ко мне ненадолго останавливался перекусить у популярного кафе быстрого питания, поэтому и задержался. Коробочка с жемчугом, кстати, вообще пропала, её нигде не нашли.

Получалось, что подмена могла произойти в двух местах – в самом офисе или в машине у кафе. Но в любом случае, человек, задумавший это, должен бывать в конторе Глеба или иметь там информатора. Иначе как он мог узнать, что пакет предназначался мне?

Коробку, в которой была граната, общими усилиями опознали – в ней привозили образцы материалов, которые Глеб демонстрировал на том самом совещании, когда я ждала его и впервые почувствовала опасность. В офисе в эти дни как всегда было много народу, включая и моего неудачливого ухажёра Олега Григорьевича. Доставку подарка Глеб обсуждал с секретаршей в её кабинете, дверь в который почти никогда не закрывалась. Слышать их мог любой, кто проходил мимо.

В конторе продолжались проверки, а ко мне приставили водителя и охранника и велели никого из незнакомых людей домой не впускать. В полиции, куда Глеб обратился, не считали, что это покушение связано с убийством Дмитрия, и предлагали вспомнить, кому он сам наступил на хвост, намекая на бизнес разборки. Получалось, моя интуиция опять не подвела – опасность была вполне реальной. И если раньше нас с Глебом просто хотели рассорить, то теперь ситуация стала значительно хуже – меня собирались убить, а его в этом обвинить.

Вдруг вспомнились наши неудачные выходные в коттедже. И я с холодком в груди подумала, что, если тогда была первая попытка осуществить подобный план? А странное опьянение Глеба и временно пропавший пистолет – части этого плана. Если бы, например, на следующий день меня нашли с пулей в груди, а его – пьяным, с валяющимся рядом оружием, что бы решили? Что мы поссорились, и он в неадекватном состоянии меня убил!

Ворочаясь в кровати без сна, я размышляла. С тех пор, как познакомилась с Глебом, моему ангелу-хранителю приходилось нелегко и, похоже, в дальнейшем будет только хуже. Я не понимала, почему так происходит? Наше расставание хоть и дало мне временную передышку, но чувствовала я себя тогда очень плохо. После примирения на душе стало гораздо легче, а вот напряжение вокруг меня снова возросло. Всё это было очень странно.

Я встала с кровати и ушла на кухню, не включая свет, смотрела в окно. Вдруг, как мгновенная вспышка, пришло воспоминание: я также стою у окна и остро желаю любви, а подсознание спрашивает, чем я готова за это заплатить? Судьба выполнила моё желание, я получила то, что хотела, и даже больше – и Глеба, и ребёнка! Что она потребует взамен? Впервые за много лет мне стало по-настоящему страшно.

Сзади тихо подошёл Глеб и обнял меня, я повернулась и уткнулась лицом в его грудь. Он гладил мои волосы, спину, шептал успокоительные слова. Я подняла глаза и увидела напряжённое лицо, крепко сжатые челюсти, мрачный взгляд.

– Что с тобой?

– Я готов собственноручно убить его, когда узнаю, кто это! – яростно произнёс он.

– Нет, пожалуйста, не надо! – меньше всего хотелось, чтобы он ожесточился и решил мстить, ведь месть – это только разрушение, увеличение количества боли и зла в этом мире. Я и раньше так считала, и сейчас ничего не изменилось. Но Глеб меня не слышал.

– Ты не понимаешь! Он пытается отнять у меня самое дорогое. Я мужчина и должен тебя защитить! И наказать того, кто причиняет нам зло.

У меня не было сил с ним спорить, я даже не знала, какие слова говорить, чтобы его убедить. Мне было всё ясно, но вложить эту ясность в его голову я не могла.