С этим Шумским я попереживал еще раньше, когда мы были в Поти, буквально через месяца два после назначения меня на корабль. А дело было так. Однажды поздно вечером в каюту постучали.

— Доктор, а, доктор! Это я, Шумский, — тихо произнес вошедший. — Помоги, доктор! Выручай! — жалобно скулил он.

— Да что случилось? Празукин уже спал и Шумский, боясь его разбудить, зашептал мне:

— Доктор, да напился я сегодня и с лестницы какой-то загремел. Посмотри, что с рожей-то!

Я увел его в медпункт и убедился, что с рожей действительно неблагополучно, она вся представляла собой сплошную ссадину. Дыша перегаром и чуть не всхлипывая, Шумский лепетал:

— Ты представляешь, что теперь командир скажет, а? Мне на днях на старлея обещали аттестацию написать. Выяснять будут, что и как, и обязательно пьянство припишут. Доктор, помоги, надо версию какую-нибудь подходящую, удовлетворяющую начальство, придумать. Доктор, а?

— Что «доктор, доктор»? Пить надо меньше! — обозлился я. — Теперь и меня подставить хочешь?

— А давай скажем, что меня грузины побили, все и обойдется. Искать что ли их станут!

В то время драки, особенно в Доме офицеров, с местным населением бывали, и я, как последний лох, клюнул на это предложение. Думал, что доложим командиру, поругает немного, да на этом дело и кончится. А оказалось все гораздо хуже. Утром мы с Шумским доложили старпому, а затем и командиру нашу версию надругательства над миловидным личиком доблестного лейтенанта. В ответ Румпель вдруг озверел:

— Да когда же это кончится! — закричал он. — Где же мы служим? На территории нашего государства или во вражеском логове?! Так это оставить больше нельзя. Я сейчас доложу об избиении командиру базы!

Мы похолодели. Дело принимало нежелательный оборот, но отступать было некуда. История только начиналась. Через пару часов мы уже сидели в кабинете командира потийской базы ВМБ капитана I ранга Копылова. Последний, взглянув на Шумского, схватил трубку телефона и стал крутить диск. Звонил он, как мы сразу поняли, прокурору города Поти, грузину.

— Слушай, Зураб, мне это все надоело, если еще хоть одного из моих офицеров побьют, я прикажу выдать оружие и знаешь, что начнется? А виноват ты будешь! Вот передо мной офицер с разбитым лицом, а рядом доктор. Что я им скажу?

В ответ послышались громкие гортанные звуки, но разобрать мы ничего не смогли. Сидели, ни живы ни мертвы, моля Бога, чтобы прокурор не послал нас на судебно-медицинскую экспертизу, для которой расколоть нашу аферу не представляло никакого труда. Любой мало-мальски подготовленный судебный медик с легкостью отвергнет нашу версию, и все станет на свое место. Даже страшно было подумать, что тогда будет. Обман высокого начальства в сговоре. К счастью, поматерив по-русски всех и вся, командир базы успокоился.

— Ну, ладно, идите на корабль и будьте осмотрительны в этом е…ном городе. Видите, что за люд здесь живет.

Мы быстренько смылись из штаба, благодаря Бога за счастливый исход. С тех пор я зарубил себе на носу на всю жизнь: никаких инсинуаций — себе дороже. И вот этот же Шумский так подставил меня через пару лет моей благоверной. Правы те, кто говорит: «Не делай добро — пожнешь зло».