Глава V

Декабрь 1905 года второй эры.

В последние месяцы, после приезда Николая в Веридас, мальчик столкнулся с множеством проблем. Одной из них, самой сложной, стали бессонные ночи. Тусклые и серые осенние сумерки, когда на улице постоянно стояла дождливая стена, сильно напоминавшая пасмурную погоду лета. Днем настроение тоже было темно-серым. Мальчик часто даже не находил сил читать книги. В теплом свитере он сидел на подоконнике и наблюдал, как растут лужи вокруг улиц Академического общежития. Днем сильно хотелось спать, но надо было работать, зато под вечер весь сон улетучивался и приходил только ранним утром.

Каждую ночь одно и то же — серые сны, после которых становилось только хуже.

Николай сидел вместе со Славой под дубом на холме. Всегда шел дождь. Мальчик и девочка рядом, прижавшись, друг к другу, покачивались на качелях и смотрели в мокрую траву. Чувствовался холод, цепенящий словно зимой, хотя растения, небо, поля и леса выглядели по-летнему.

Иногда ему снилось, как возвращался отец и забирал его с собой. Они стояли вместе перед свитком и читали. Папа улыбался глядя на сына и разъяснял, что в свитке зашифровано то, что он всегда ему повторял. Поступать как следует, а не как хочется.

Снилось, что Драган приходил к нему домой. Лай собаки радость и смех, а потом он обращался к мальчику: «Великая честь! Ты познакомишься с Дмитрием!» и уходил. Мальчик в одиночестве смотрел за серое окно. Когда отец скрывался за холмом Ужица, он срывался с места и мчался вдогонку.

Снилось даже невообразимое — как отец избивал его в доме, где они когда-то жили — мрачном и пустом, заброшенном. Швыряя от одной стены к другой, крича что-то про Славу, со злобой и оскалом он взирал на ребенка, нанося удар за ударом. «Как ты мог! Я же говорил — ты ее опора. Она осталась одна! Ты оставил ее одну с какой-то собакой!?» Николай плакал у него в ногах, прося прощения. Отец снова уходил прочь за холм, добавляя «Я обязательно познакомлю тебя с Дмитрием!»

Ему снилось кладбище, где он стоял совершенно один, в форме золотого общества и в окружении солдат, паливших в воздух из ружей. Его плащ развевался на ветру, под сильным дождем, а он взирал на пустые ямы для будущих могил. Чьи-то слезы и мокрая холодная ладонь просится в руку мальчика.

А потом он снова возвращался на дуб с качелями. Все чаще и чаще на холм являлась уже не Слава, а Настя, но сон сразу обрывался посреди ночи и больше не приходил.

Все оставшееся время до рассвета мальчик наблюдал то за мрачным Централом из окна, то за сном Зака. Тот всегда спал с неуклюже открытым ртом, переворачиваясь с бока на бок и постоянно храпел. Николай сильно завидовал ему — ночью спит, днем работает. Работа шла только в общих группах первокурсников на теоретических занятиях, до практики с собственными преподавателями дело еще не дошло.

Не смотря на то, что они жили с Заком в одной комнате уже более трех месяцев, он ничего не говорил Николаю о себе.

Зак все время подшучивал как-нибудь над мальчиком, чаще всего безобидно, не как Милош. На вопрос «как ты попал в золотое общество?» Зак все время отвечал, что так сложились обстоятельства и только исключительно из-за них первый свиток показал его имя. Больше Николай ничего не узнавал. Зак в ответ спрашивал его историю, а мальчик ее постоянно утаивал, заканчивая разговор. Он ничего не раскрывал про свой шрам на щеке, хотя друзья часто им интересовались.

Мысли уходили в тупик, когда он начинал задумываться о поисках Драгана Владыча. Неизвестно было с чего начинать и, самое главное, когда — в младшей академии его сильно перегружали работой.

Единственной радостью этой серо-золотой осенью была Настя. Вообще, все ученики Скреппа быстро сдружились между собой, даже «Ледяная Лена», как ее все называли, стала тепло общаться с ребятами. Николай, поначалу, был в стороне, только слушал что-нибудь веселое от Зака и делал вид что смеется, а сам никогда в разговор не вступал.

Анастасия вызвалась познакомить Николая с Централом, поскольку сама была родом из этого города.

Мальчика, конечно, будоражили его масштабы. Императорская библиотека, штаб Золотого Общества, дворец. Он никогда не видел ничего подобного. Но дело все же было не в этом — Анастасия так ярко все описывала, каждую улочку и фонтанчик, скверик и авеню, что серые осенние картины приобретали теплые тона. Николай ни за что бы и не заметил этих красот, если бы не девочка. Дело было вовсе не в окружении города и погоды, а в хорошей компании друзей. С этих пор они вдвоем часто прогуливались по улицам после занятий. Иногда к ним присоединялись Зак с Леной, которые сблизились сразу после знакомства, и тогда прогулки превращались в настоящий праздник.

Вся тоска ушла с приходом первого снега. Зажглись разноцветные огни, превратившие улицы в сверкающую ель, которую в детстве Николай часто наряжал вместе со Славой в школьной гимназии на новый год. Именно так это и смотрелось — огоньки на проводах, на домах. Все фонари, лавочки, двери и окна с балконами были в них. Черные ветви деревьев и кустарников тоже осветились разными цветами. Свет перекидывался на снег и все вокруг разукрашивалось.

Сон пришел только под утро.

— Я тебя разбужу, я тебя разбужу… — крикнул Зак, озлобленно смотря на Николая.

Тот, весь мокрый, поднялся с кровати, стягивая с себя одеяло. Холодный душ в постель подействовал молниеносно. Николаю не пришлось тратить время на протирание сонных глаз и ленивого поиска тапочек. Он шокировано взглянул на Зака, стоявшего перед ним с металлическим тазиком в руках.

— Я тебя поздравляю! Мы проспали

— Эй! — Николай явно не обрадовался такому подъему, который Зак начал практиковать в последнее время — что ты делаешь в моей комнате?

Зак даже не стал слушать, кинув в него сухую бордовую рубашку и штаны.

— Одевайся давай, мы опаздываем… у тебя же профессор Фаргуз будет

Взяв с письменного стола значки «I» и «V» в круге, Николай медленно пустил руку в шелковый рукав, затем во второй. Одна пуговица, следующая…

— Ты можешь быстрее — рявкнул Зак, чистя свои сапоги — там за окном снега намело, мы же не успеем до академии за полчаса как раньше.

— Извини, я виноват, что не разбудил — покачал головой Николай — сейчас, только косичку заплету и пойдем.

За окном и вправду бушевала метель. Солнце еще не встало, было темно. Только разноцветные блики от ближайших фонарей освещали улицу. Снег уже маленьким сугробом с карниза доходил до половины окна.

— Без завтрака пойдем? — спросил Николай, закончив с косичкой и поворошив остальные кроткие волосы.

Зак раздраженно кинул в него сверточек газетной бумаги. Внутри лежало что-то теплое.

— По дороге, Владыч — он уже открыл дверь — ты умеешь есть на ходу?

***

Каких-то десяти минут не хватило ребятам, чтобы вовремя явится в лекционную аудиторию. Метель вызвала настоящий коллапс на улицах Централа. Кареты, лошади и автомашины превратились в единую замерзшую массу, потихоньку утопая в снегу. Водители то и дело вглядывались в конец дороги, но конца не было даже заметно. Таких сугробов Николай никогда в жизни не видел. В один только первый день снегопада осадков выпало столько, сколько в Ужице с трудом могло накопиться за всю зиму. Темное небо все было словно за белой марлей, которая заворачивала город.

Сотни аудиторий для чтения лекций младшей академии располагались на одном этаже. Именно поэтому, даже после наступления часа занятий в коридорах между классами толпилось огромное количество студентов и преподавателей. Все шумели, особенно старшекурсники, которые расталкивали остальных и пробирались быстрее. Дети же порой сами не могли пошевелиться, пока кто-нибудь из преподавателей или золотых людей пятого и шестого уровня — которые относились к ним как к младшим братьям — не возьмут их прямо за руку и не отведут в аудиторию.

Зак и Николай избрали другую тактику — коридор был неширокий, но все же возле его стен было посвободнее. Ребята шли точь-в-точь около стены, иногда даже забираясь на скамейку или каменный выступ, чтобы обойти толпу.

— Ты прочитал, что он просил? — сказал Зак, протискивающийся между двумя высокими парнями,

— Да, мы проходим составляющие

— Ааа… понятно, это очень просто пока что — Зак остановил друга, когда они добрались до конца коридора, разделявшегося на два других, еще более мелких — что ж, тогда увидимся после занятий? Мне направо…

Николай кивнул, его группа занималась в другой стороне. Попрощавшись с Заком, он продолжил свой путь. Время поджимало, мальчик боялся, что если опоздает, то его уже не впустят и он, можно сказать, опозориться перед группой. Мысли отвлекли Николая от реальности, и он не заметил, как на скорости врезался в полненького третьекурсника.

— Ой… извини — сказал Николай.

Третьекурсник оказался не из сильного десятка. От столкновения с мальчиком, он упал, выронив на пол все свои тетради.

— Блин! Этого не хватало — завизжал упавший студент — ты вообще смотришь куда идешь, перваш!

Николай подумал, что мальчик сейчас поднимется с ног и возьмет его прямо за китель. Драка нужна была меньше всего.

Третьекурсник действительно поднялся и озлобленно взглянул на Николая. Но в этот же момент из-за угла в коридор показался мужчина в преподавательской бордовой мантии, круглых очках, с седой бородой, и черными как сажа волосами.

— Владыч и МакМори? — удивленно посмотрел на ребят этот человек — кажется, я уже слышал звонок. А вы?

Николай и третьекурсник, которого он столкнул, поклонились преподавателю.

— Да, профессор Фаргуз, слышали

— Почему вы еще не в аудиториях?

— Просим прощения, профессор Фаргуз…

Преподаватель подошел к студентам поближе

— Что ж, МакМори, вы можете идти, куда шли, а вы, Владыч, идемте со мной… насколько я помню, у вас мое занятие

— Да, профессор — сказал Николай, еще раз поклонившись

Вместе они направились в большую лекционную аудиторию. Детский шум из нее был слышан еще на подходе.

Как только Фаргуз зашел в аудиторию, множество маленьких студентов встали и поклонились, приветствуя его.

— Так, так — покачал головой профессор — расшумелись, тихо все. Садитесь на свои места, сразу приступим к делу.

Аудитория была просторной, парты находились на ступенчатом подъеме перед большой черной доской. Кафедра, письменный стол и шорох людей устраивающихся на местах пока преподаватель копошился в своих бумагах. Николай тихонько, даже немного пригнувшись, пробежал вперед к самому первому ряду парт. Здесь уже давно заняли себе место самые успевающие студенты, среди которых находилась и Анастасия. Девочка подвинулась, чтобы Николай сел рядом.

— Господа, — начал Фаргуз — у вас последний день подготовки, напоминаю, что скоро зимний экзамен, а потом катитесь к своим мастерам… Пройдемся по пройденному

Он поднял руки вверх, успокаивая засуетившихся ребят. Взором хищной птицы, широкими глазами через сверкающие круглые очки он начал осматривать аудиторию. Наступила тишина, студенты, оцепеневши, уставились на него. Фаргуз взял перо, обмакнул его в чернила и поставил на каком-то листочке с фамилиями крестик — началась лотерея, кому повезет, кому нет.

— Господин Семак, — Профессор вновь поднял голову к студентам. Где-то на задней парте с места медленно поднялся мальчик, попутно застегивая пуговицы на своем кителе, — ученик профессора Ребенса, вы уже полгода в обществе, как успехи в компонологии?

Семак зачем-то кивнул головой, отчего по залу покатился еле слышимый смешок.

— Я читаю… и… — мальчик не знал, что добавить Фаргузу

— Ладно, ладно Семак, достаточно хотя бы этого. Расскажи мне о первой составляющей, справишься?

В аудитории сразу раздались хлопки закрывающихся книг. Наученные печальным опытом студенты решили не испытывать внимание профессора и все как один закрыли учебники. Семак уверенно выпрямился и начал свой ответ немного сиплым голосом.

— Первая составляющая человека представляет его интеллект. Интеллект может расти, а может падать.

— И что же влияет на его динамику, Семак?

— Умственная нагрузка, профессор

Фаргуз покачал головой, соглашаясь с мальчиком. Он присел за свой стол и сделал какую-то отметку напротив крестика.

— Хорошо, но не исчерпывающе, есть ли дополнения?

С места тут же поднялась Лена, Фаргуз обратил на нее внимание

— Елена Архелова, ученица профессора Скреппа, хотите дополнить? Давайте, не тяните

— Первая составляющая представляет собой знание человека о содержании Истины

Профессор улыбнулся, посмотрев на стопку книг, что лежали на его столе.

— Вы дошли до классического учебника? Неплохо… такое определение первой составляющей давали еще две тысячи лет назад, но, тем не менее, это тот редкий случай, когда термин выдержал время. Хорошо, а какой раздел компонологии этой составляющей?

Лена в ту же секунду дала ответ

— Рациология

— Хорошо, а почему же она первая?

— Про нее больше всего сказано в первом свитке, профессор

Фаргуз покачал головой и поставил отметку Лене

— Очень хорошо, Архелова, можете считать себя допущенными до зимнего экзамена. Теперь поговорим о третьей составляющей. Прошу, господин Де-Фармо, ученик профессора Жарова

Мальчик в таких же круглых очках, что и у профессора, всегда садившийся в первом ряду, встал и выпрямился.

— Третья составляющая это составляющая естественных сил человека. Профессор Жаров ее называет животной составляющей. Она тоже может расти и ослабевать, это зависит от работы человека над собой.

Фаргуз махнул рукой, позволив Де-Фармо сесть. На лице профессора даже появилось какое-то разочарование, будто бы он допустил ошибку, спросив легкий вопрос у отличника. Он взял в руки список и начал пробегаться по именам глазами, теперь на ком-то он должен был отыграться. Ребята давно поняли, что Фаргуз любит мучить неподготовленного студента.

Николай взглянул за высокое окно. Свет оттуда проливался на всю аудиторию, метель затихала, что давало надежду на прогулку по городу после занятий. Одна мысль об этом зажгла в мальчике желание поскорее покончить с работой и пойти развеется. Пока он смотрел в окно, другие студенты пытались хоть что-то выудить из учебника про вторую составляющую, так как осталась только она.

Фаргуз продолжал прикусывать нижнюю губу, теряясь в догадках кого спросить. Он иногда поглядывал на того человека, чью фамилию видел в списке, затем легонько покачивая головой, снова продолжал искать.

— Ну что сказать, ребята — посмеялся профессор — вы первый такой курс, который почти без «лишних людей», понимаете да? Последний на сегодня вопрос о второй составляющей достается господину Владычу, ученику профессора Скреппа.

Вновь послышались хлопки книг. Мальчик оторвал голову от окна и увидел, что профессор смотрит точно на него. Фаргуз немного улыбался, стуча кончиком пера по бумажке. Николай поднялся с места, глядя на закрытый учебник «Введение в Моресологию». Все затихли, даже малейший шепот прекратился. Мальчик выдохнул и как можно увереннее начал отвечать.

— Вторая составляющая, до восемнадцатого века считавшаяся душевной составляющей, представляет собой эмоциональное состояние, которое ведет за собой все поступки, действия и мысли человека. И если менять эмоциональное состояние, то будут меняться и действия с мыслями. Вторая составляющая это «внутренняя истина» свой закон, через который человек оценивает, что правильно, а что нет. Это его менталитет и он крайне устойчив, не может развиваться или деградировать, но может резко меняться при сильном психологическом воздействии.

Фаргуз покачал головой, отмечая на листке.

— Что ж, хорошо.

Опрос был окончен и студенты немного расслабились. Фаргуз стал чертить на доске мелом круги и линии со значками, попутно что-то объясняя. Николай с трудом понимал, о чем идет речь, перечерчивая все на большие листы. Фаргуз все чертил и чертил, пока вдруг резко не остановился, обратив внимание на один из своих рисунков.

Маленький кружочек, находившийся в самом углу доски, содержал в себе мелкие слова, профессор смотрел на него о чем-то думая. Он почесал затылок и отошел от доски, чтобы взглянуть на общую картину. Пауза затянулась, студенты начали шептаться между собой о своем, не обращая внимания на застывшего Фаргуза.

— Так, здесь ошибка, видите? — он показал пальцем точно на этот кружок — вычеркните

Все студенты макнули перья в чернила и крестами закрасили срисованную ошибку у себя. Фаргуз же прислонил ладонь к доске чуть выше этого кружка, и из нее вниз полилась черная струйка воды. Те ребята, что увидели льющуюся без всякой причины жидкость из руки профессора, застыли на месте. Аудитория загудела, профессор раздраженно обернулся, его взгляд заставил всех умолкнуть. Он взял тряпочку и протер мокрые руки, подойдя поближе к ребятам.

— Вы что, впервые видите действие четвертой составляющей? — удивился Фаргуз — я же столько про нее говорил

Некоторые студенты покачали головой, не отрывая взгляда от правой ладони преподавателя, с которой все еще капали редкие капельки воды, оставляя след на полу.

— Вам вообще-то еще рано о ней знать, но что бы вы уж меня не позорили так, шарахаясь от каждого золотого человека выше четвертого уровня, то я расскажу вам поподробнее, хотите?

Дети хором и с большой радостью воскликнули «да!». Теперь каждый из них, даже ребята на последних партах, — которые обычно либо не слушают преподавателя, либо вообще не ходят на лекции — приготовились к рассказу профессора.

— Итак, слушайте — улыбнулся Фаргуз, вновь приподняв руки — я, может быть, сейчас раскрою вам большую тайну, но вы все равно рано или поздно познакомитесь с ней. С первого по третий свиток вы ознакомитесь с природой первых трех составляющих, которые мы вскользь сейчас уже прошли. Четвертая составляющая есть самый главный компонент человека, это тот компонент, что отличает нас от простых людей, способность связи с Истиной, частица которой есть в каждом из нас. Ведь вы догадывались, что остальные три составляющие есть и в любом другом человеке? Интеллект, менталитет и, скажем так, конкурентоспособность в природе есть у всех. Это значит, что все три составляющие связаны между собой, но что тогда есть четвертая? Давайте снова проверим ваши знания. Владыч, ученик профессора Скреппа, ответьте, что такое компонология? Давайте, это легкий вопрос первой сентябрьской лекции

— Это наука, изучающая три составляющие, профессор

— А точнее, их взаимодействие, да?

Николай кивнул

— Так вот, последний раздел компонологии называется комплеология и занимается она изучением четвертой составляющей. У вас она начнется на четвертом курсе, и преподавать вам ее будет профессор Луриа. Из названия предмета вы можете понять, что она как раз связана с соединениями…

Фаргуз заметил как некоторые студенты, в основном девочки с первых рядов, начали записывать его слова в тетрадь, он тут же тихонько постучал по столу, обращая на себя их внимание. Девочки подняли голову и быстро положили перья на стол, закрыв чернильницы.

— Не надо это записывать, я говорю это вне лекционной темы… чтобы утолить ваш интерес. Итак, что есть четвертая составляющая? Если говорить красиво, а не так как написано в учебнике, то это умелое соединение всех трех составляющих в одну…

Фаргуз по глазам ребят понял, что объяснение не получается. Он цыкнул, почесывая кончик своей бороды, и бегая глазами по разным углам аудитории, пытаясь придумать, как лучше объяснить необъяснимое.

— Не готовы вы еще… давайте так

Он подбежал к доске, схватив мел, и начал рисовать круги. Один большой, много маленьких, в которых тоже были окружности, соединяющие их дуги и слова на непонятном языке. Эта картина получалась похожей на ту, что Николай уже видел в первом свитке, циркулярная геометрическая формула, только без движущихся слов. Фаргуз начал водить пальцем от одного кружка к другому через дуги.

— Смотрите, если все сильно упростить, то это будет выглядеть как схема. С помощью сильного разума — вашей первой составляющей, вы начинаете контролировать свою физическую силу — третью составляющую. Понятно? Вначале идет соединение первой и третей.

Фаргуз подтянул рукав на своей бордовой рубашке до плеча.

— Вы сразу почувствуете получившуюся силу… ее сложно описать словами, вы почувствуете, гарантирую. Эту силу вам надо будет направить на свою вторую составляющую — она служит чем-то вроде призмы, свет через которую откроет вам путь к вашей четвертой составляющей.

Он поднял руку, и она в то же мгновение заблестела, как будто ее только что вытащили из жидкости. От кончиков пальцев до локтя с нее полилась вода прямо на пол. Студенты начали вскакивать со своих мест, пытаясь разглядеть, что происходит с профессором у доски. Фаргуз уже не сдерживал возгласов детей от увиденного чуда, он лишь радостно улыбался, наблюдая то за их реакцией, то за рукой.

Николай впервые видел подобное, он совершенно ничего не знал о четвертой составляющей до этого дня и не подозревал, что Веридас хранит в себе на первый взгляд волшебные тайны куда более масштабные, чем огонь имен на свитках и их содержимое. Мальчик посмотрел на Анастасию, она, прикрыв рот рукой, с улыбкой и радостными глазами смотрела на профессора, как и остальные дети. Значит, и у них когда-нибудь появится возможность творить нечто подобное.

Фаргуз поднял руку точно над своим лицом и сжал ее в кулак. Вода тотчас же струей полилась из него прямо в рот профессору. Он сделал пару глотков и потряс ладонью, после чего вода перестала идти. Он посмотрел на аудиторию.

— Ну, что скажете?

Студентам было чего сказать, они прямо вслух между собой уже давно обсуждали увиденное. Один из ребят спросил, почему из руки льется именно вода. Фаргуз застегнул рукав на рубашке.

— Нет, конечно, нет, это не обязательно должна быть вода — сказал он — я уже упомянул, что природа четвертой составляющей кроется в ваших чувствах и эмоциях.

Когда аудитория успокоилась, профессор продолжил.

— Науке сложно поддается ответ на вопрос, какого вида будет у вас эта составляющая. Из всех исследователей наиболее точные рассуждения оставил нам сам Алекс Веридас. В его мемуарах мы иногда натыкаемся на рассуждения о природе и происхождении его собственной четвертой составляющей, которой был белый свет. Он был сильно уверен в том, что имеет на руках свет именно потому, что сам всегда стремился к свету. Не в прямом смысле, конечно. То есть он всегда стремился к Истине. Вид четвертой составляющей человека напрямую зависит от его самой сильной эмоции или чувства, что ему довелось испытать в своей жизни. Допустим, если вы в своей жизни не испытывали ничего сильнее страха, то ваша четвертая составляющая будет делать на руке шипы.

Николай взглянул на свою ладонь, разглядывая ее с разных сторон. Ему почему-то сразу стало чувствоваться, как из нее начинает выпирать что-то острое как шип или иголка. Он потер руку о руку и еще раз пристально осмотрел ее, но никаких шипов из нее не выходило. Он взглянул на остальных, некоторые дети тоже разглядывали свои руки.

— Если же кто-нибудь из вас в будущем сильно влюбится, то у вас появиться очень интересная составляющая, это будет способность к регенерации живых тканей, внешне выглядящей как голубоватый свет.

Тихий смешок послышался в зале, в основном от девочек, которые прикрыли рот рукой и переглядывались между собой.

— У человека есть множество эмоций, каждую мы можем время от времени испытывать, и они после этого как бы попадают в нашу память. Самая сильная из них и будет воплощаться в материи на руке. Причем ваша четвертая составляющая может меняться, если вы испытали иную, более сильную эмоцию, чувство или желание. По-моему, все предельно ясно.

Профессора, когда он был в самой кульминации своего рассказа, прервал один молодой человек. Юноша в форме общества, с золотой прядью на челке показался в дверях. Высокий и статный, как солдат, он стоял ровно, соединив каблуки сапогов вместе и убрав руки за спину.

— Профессор Фаргуз — обратил он на себя внимание, покашляв в кулак — доброе утро, у меня объявление для первокурсников. С вашего позволения…

Фаргуз обернулся к молодому человеку и, немного вздохнув, указал ему рукой вперед, разрешив пройти.

— Конечно, майор Кордов, мое время — ваше время

Юноша легонько поклонился и прошел к ребятам. Студенты все еще не отошли от лекции Фаргуза и с трудом перестраивались на нового человека в аудитории. Майор Кордов будто бы специально вздернул плащ, за которым на вороте рубашки мелькнул значок «V».

— Так, детишки, сразу говорю, болтать со студентами меня не обучали, поэтому слушаем внимательно, а не то… — Кордов показал им кулак — слушайте внимательно, это касается каждого. Речь пойдет об угрозе терактов. Совет только что начал «дело ренегатов».

Он взял стул и, повернув его спинкой к студентам, сел лицом перед ними.

— Небезызвестный террорист Дмитрий Чадаев все еще… неуловимый, скажем так. Его организация, известная как «Орден Чадаева» впутывает в свои сети даже самые дальние окраины империи. И императору это совсем не нравится, как и Владыке с Советом. Проблема вовсе не в его поимке, а в том, что его Орден постоянно разрастается. Наш отдел точно не может сказать, сколько в нем человек, но примерно сотня уже наберется. Но и это еще не все.

Майор сделал нагнетающую паузу, оглядев всех учеников. Николай смотрел на него настолько пристально, словно вокруг ничего другого не было.

— Вы все в курсе недавнего теракта в Трефе? Он был примерно две недели назад. Отдел расследований выяснил, что к нему причастен Чадаев и его люди. Пострадало здание полиции и шесть служащих, хотя жертв среди гражданских лиц нет… Мы так же выяснили, кто совершил теракт, это профессор Курт Ис, бывший член Золотого общества шестого уровня, исчезнувший бесследно в конце сентября. Неизвестно как, но видимо ему удалось выйти на связь с Чадаевым.

По аудитории началось тихое обсуждение сказанного, майор переставал чувствовать внимание на себе.

— Тишина, — спокойно произнес он, но отреагировали разве что первые парты, остальные же начали гудеть еще громче.

Кордов издал нечто похожее на раздраженный рык и резко поднял правую руку вверх. В ту же минуту из ладони молниеносно вылетел светло-желтый шар, испускающий маленькие искорки кругом от себя. Он сиял ярко-ярко, даже снаружи, на светлой улице можно было увидеть желтый свет, выбивающийся из окон. Аудитория была высокой, и шар продолжал подниматься к потолку пока его, наконец, не заметили все изумленные студенты. Только он кончиком поверхности соприкоснулся с потолком, как тут же последовал громкий хлопок, больше даже похожий на взрыв. Вспышка ослепила всех студентов, а через секунду до них дошел сильный жар, некоторые вскрикнули от неожиданности.

— Заткнулись все, когда я говорю! — крикнул разъяренный Кордов так громко, что некоторые девочки вздрогнули от испуга и сели смирно, уставившись лицом точно в доску. — Итак, после этого случая с Куртом Исом мы начали выявлять некоторую закономерность в терактах и их участниках. Больше половины из них совершены бывшими членами нашего общества, исчезнувшими на задании с период с лета по осень вплоть до текущего дня. Все они обнаруживались в рядах Ордена Чадаева. Совет высказал общее мнение, что Дмитрий Чадаев проводит вербовку в нашем обществе, находя себе здесь источник своих сторонников. Мы не знаем, насильно ли он заставляет работать на него, или как-то иначе.

— Он сам долго был членом Золотого Общества, сторонников у него здесь может быть хоть отбавляй, — добавил Фаргуз

— Вы совершенно правы, профессор, Ему известны многие личности в обществе, и скорее всего он избирателен в выборе приспешников. Совет на основании этого запретил отныне выполнение заданий в одиночку… вам то это неважно знать, вы еще первокурсники, но для вас есть другое распоряжение. Слушайте внимательно! Чадаев, конечно, знает старых членов общества и может их переманить, но среди студентов ему мало кто известен. И, к сожалению, мы поняли это слишком поздно, вас легче завербовать, создать из вас оружие, нужно всего-то похитить, а дальше вы не сможете противостоять ему. Мы обнаружили исчезновение уже четырех студентов и предполагаем, что они захвачены Орденом. Теперь в безопасности вы можете быть только в академии или дома. Не гуляйте пока, какое-то время, пока мы не поймаем Чадаева… и еще одно. Среди вас учится Семен Савинов?

Один из мальчиков встал со среднего ряда на обращение майора, подняв руку.

— Ты да? идем со мной. Продолжайте занятие.

Как только мальчик с майором удалились, и дверь захлопнулась, в аудитории вновь начался тихий гул. Николай сидел с дрожащими руками, смотря куда-то в сторону. Голова просто разрывалась от мыслей, о чем можно было догадаться только по широким глазам, тоже немного подрагивающим. Он схватил себя за волосы и сильно потянул их в стороны, оскалив зубы и пригнувшись под парту. Ему на плечо положила руку Настя, но он не отреагировал, лишь сильнее сжимая кулаки. Остальные ребята смотрели, как Фаргуз накидывал свой белый китель на себя.

— Вот так вот, дети — сказал он — не все в наше время готовы разделять догмы Алекса Веридаса — профессор посмотрел на часы — ну… у нас с вами еще полно времени, давайте продолжим.

***

К концу учебного дня коридоры сделались просторнее. Студенты спокойно направлялись кто в библиотеку, а кто на выход, кланяясь всем встречным преподавателям. Люди шли быстро, общаясь друг с другом, наполняя высокие помещения монолитным эхом речи и шагов. Только лишь Николай шел медленно, ближе к стенке, чтобы не мешать остальным. Мальчик прижимал к груди свои тетради, смотрел куда-то перед собой стеклянными глазами. Он выглядел настолько странно и жалко, что проходившие мимо ребята оборачивались в его сторону, шепчась и тыкая пальцем.

Он дошел до высокого окна в коридоре, из которого открывался вид на далекую императорскую площадь. Море крохотных машин на соседней улице, стоявших в заторе, выглядели как замерзающая река. Метель прекратилась, но одинокие шестигранные кристаллики все еще мягко парили в воздухе, медленно передвигаясь то вверх, то вниз. Было пасмурно, но все равно светло, хоть разноцветные фонари еще и не зажглись.

Николай остановился у окна, двумя неуклюжими движениями ног повернувшись к нему. Глаза ловили что-то, но мальчик не интересовался картинкой зимней улицы. В голове одна мысль давила на другую — Чадаев и отец… они ведь тоже были хорошими друзьями.

— Хей! — весело послышалось в стороне

В следующий же миг на плечи Николая запрыгнул Зак. Выглядел он счастливым, особенно на фоне своего друга. Николай обернулся к нему с холодным лицом.

— Идем что ли гулять! Я всю лекцию поглядывал в окно за снегом, теперь то уж там намело на хорошую партию в снежки!

Николай немного покачал головой и снова отвернулся к окну. Зак непонимающе умолкнул, поглядев по сторонам.

— Что-то случилось? Где девочки?

— Отошли… — отчужденно ответил Николай — сказали, что встретимся на выходе.

— Ты чего?

Зак взял друга за плечо. Николай лишь покачал головой в ответ.

— Ты идешь с нами или нет?

— Да иду…

— Ну так погнали, чего ждешь то?

Николай краем уха услышал речь прошедшей мимо группки студентов. Видимо, к ним тоже заглядывал майор Кордов, ребята говорили о том, что сделали бы с Чадаевым, попадись он им.

— Идем, Зак, наши заждались — сказал Николай и сам пошел впереди друга. Зак, все еще странно поглядывая на него, направился следом.

На улице находилось гораздо больше людей. Здесь были и Лена с Анастасией и половина первого курса вместе с ними. Ребята столпились вокруг кого-то. Послышался плач. Зак и Николай подошли поближе.

Мальчик, которого майор Кордов увел на лекции Фаргуза, собрал вокруг себя все внимание. Семен Савинов сидел на одной из бесчисленных ступенек лестницы фасада. Не обращая внимания на снег и грязь, он прямо в чистой форме, упавши, плакал, не обращая почти никакого внимания на утешающих его сокурсниц. Волосы чисто белого цвета спутались и поникли вниз вместе с опущенной головой — Семен не хотел, что бы кто-то видел его слезы.

Анастасия и Лена стояли поодаль, с краю от толпы. Николай тихо подошел сзади и спросил шепотом

— Что с ним, почему он плачет?

— Его брат Артур не вернулся вчера домой, Кордов сказал, что скорее всего его похитил Орден

— Артур Савинов, с третьего курса? Вот как…

— Савинов… он же один из самых сильных среди своих, только на прошлой неделе с ним разговаривал — Зак ударил себя полбу, не веря своим ушам.

Николай смотрел на трясущегося Семена. Мальчик затих, но его все равно осыпали разными словами, о том, что Артур сильнее Чадаева, он его одной левой. Подойти к Семену и поговорить с ним Николай не решился, он сейчас сам боялся не меньше мальчика. В груди что-то томилось, больно стучало от одной только мысли пропажи отца, особенно теперь, когда вскрылась правда. Что если следующий теракт будет совершен Драганом Владычем. Мальчик закрыл лицо рукой и отшатнулся. Его друзья с волнением обернулись.

— Отец, отец… ты же не знаешь? — шептал про себя Николай — ты же не знаешь, что он натворил…

В памяти всплыла картина последнего вечера в Ужице, перед тем как Драган уехал в Веридас и не вернулся. Он сидел на диванчике с золотым письмом в руках и потирал подбородок. Эльза с волнением смотрела на него, мужчина в раздумьях. «Мы с Чадаевым давние друзья… это большая честь для меня»

Николай чувствовал, как по щекам текут холодные слезы. Лицо закрыто руками и его никто не увидит. Никто не должен знать, что с ним случилось тогда… пусть все останется в тайне, нужно только найти отца.

— Ты в порядке? — спросил Зак, подойдя поближе к нему. Николай покачал головой, утирая глаза. Лена и Настя с волнением смотрели на него.

— Да, ребят, все хорошо, идемте… куда мы там собирались?

Девочки сделали два шага вперед, все еще с тревогой наблюдая за мальчиком, сказали

— Пойдемте на каток в сторону рояльной набережной.

***

Что такое каток, Николай с трудом себе представлял. Как бы он не пытался отвлечься от своих мыслей, они не давали ему это сделать.

Ребята почти пришли. Ледяное поле было создано недавно, как только появился первый мороз. Оно располагалось на одной из небольших полянок прямо в лесу, что отделял набережную от города. Удивительно как быстро начинало вечереть, особенно среди черных или вечнозеленых деревьев. Темно-синее небо было видно только наверху, у самых макушек елей. Однако света здесь все равно хватало, он был разноцветный от фонарей и освещал снег, наполняя красками каждый уголок. Вдалеке виднелись пустые веранды для роялей, присыпанные снегом. Сейчас там было все покинуто — ни слушателей, ни пианистов, ни инструментов.

Людей тоже оказалось мало, не как в тот сентябрьский теплый день, когда здесь было не протолкнуться. Редкие прохожие в пышных шубах и шинелях медленно прогуливались по расчищенным тропкам, среди сугроба. Только настоящего любителя зимы можно было встретить тут, у остальных начался каминно-книжный период.

В бордовых пальто с золотом на рукавах было жарко, особенно Лене. Она уже расстегнула пуговицы и сняла шарф, но все равно мучилась от тепла. Зак все смеялся над ее покрасневшим лицом, а она только фыркала в ответ, дожидаясь, когда он обернется, чтобы зарядить в него снежком. Анастасия вприпрыжку шла впереди всех, напевая про себя мелодии, что недавно играл им Сергей Сергеевич. Девочка улыбалась каждому встречному человеку, поторапливая ребят. Только Николай тащился в конце, еле передвигая ноги. Форменное пальто золотого общества было хоть и красиво, но очень тяжело для него. Таких холодных зим в Себоре никогда не было, поэтому мальчик ни как не мог привыкнуть к одежде. Спрятав руки в карманы, он смотрел то на веселящегося Зака и Лену, то на беззаботную Анастасию, то на пар изо рта. Хотелось прямо сейчас пойти к Скреппу и поговорить с ним об отце… почему он не помогает мальчику? Ведь это и его лучший друг, почему он не ищет его? Николай тяжело вздохнул, закрыв глаза.

Что-то очень холодное и твердое прилетело прямо ему в голову и разбилось на части.

Николай открыл глаза, лицо горело от таявшего снега. Зак со злобной ухмылкой смотрел на него, лепя новый снежок. Девочки тоже рассмеялись, глядя на шокированные глаза мальчика.

— Ах ты! Сам напросился, тебе известно я лучший снайпер во всем Ужице по снежкам?

Пока он нагибался вниз за снегом, в него прилетел еще один. На сей раз Лена угодила прямо ему за шиворот и громко рассмеялась. Внутри все зажглось холодом, китель и рубашка намокли. Лена и Зак ударили друг другу в ладоши с победным возгласом. Но дальше произошло то, чего они не могли ожидать — в лицо Заку с треском врезался еще один снежок.

— Двое на одного! Нечестно! — весело крикнула Настя, забегая за кучу сугроба.

Николай начал обкидывать Лену и Зака с другой стороны. Правда, все пять выстрелов оказались «в молоко». Мальчик, ловко пробежал к Насте и занял оборону.

— Снайпер!? Ты Снайпер!? — кричал Зак, чуть ли не надрываясь от смеха — даже Лена стреляет лучше тебя!

— Эй! — обиженная этими словами Лена взяла в руки большой ком слипшегося снега и опустила его прямо на голову Заку, тот повалился на землю — Вот тебе, я лучше тебя метаю, не ври!

Она стала хоронить упавшего мальчика, закапывая его руками в снегу.

— Ладно, ладно! Ты с ума сошла, мы же в одной команде!

Теперь на них посыпался настоящий град. Николай и Анастасия воспользовались их заминкой и закидали до победного конца.

— Ребят, мы на каток опоздаем! — крикнула Настя, взглянув на уже почерневшее небо — может, отложим наш бой?

— Ну… так уж и быть, пощадим вас, отыграетесь потом — съехидничал Зак и тут же получил финальный снежок от Николая.

Каток был особенным местом. Здесь звучала музыка, задорная и игривая, специально под веселье на коньках. Хотя бывало, она становилась плавной и нежной, тогда многие уходили со льда, уступая место парам, которые медленно, в обнимку, нарезали круги. Фонари повсюду одного ярко-желтого цвета, освещали все так, что соседний лес терялся во мраке. Возле ледяного поля находились деревянные домики, где можно было взять на время коньки. Людей тут было настолько много, что перед домиками столпилась настоящая очередь, и создавалось впечатление, что чудо обуви хватит не всем.

— Мы возьмем вам коньки, идите пока — сказали девочки и заняли свое место в очереди.

Николай не сразу понял, почему люди на льду не падают, скользя на таком тонком лезвии, да еще на одной ноге. Все так быстро движутся, мальчик уже сам загорелся желанием попробовать себя на льду. Они с Заком отошли к скамейкам, ждать Настю и Лену.

Среди прочих людей на катке, находилось три ровесника ребят. Два мальчика и девочка. В не самой богатой одежде — обыкновенным потрепанным свитерам и ватным жилеткам, только активные движения не давали им замерзнуть. Мальчики учили свою спутницу стоять на коньках. Девочка была гораздо меньше их и с опаской, широкими глазами смотрела под ноги на лед. Друзья держали ее с обеих сторон под руку, талдыча в унисон, что нужно держать ноги ровно и поочередно отталкиваться ими назад. Только у девочки начинало все получаться, на лице появлялась радость и воодушевление, как мальчики отпускали ее из рук, и она, не продержавшись пары секунд, падала на лед.

— Эх ты, ну мы же говорим как надо, чего ты не понимаешь? — вздохнул один из мальчиков — глупая, тебе еще рано на коньки

Девочка отворачивалась и закрывала глаза розовыми шерстяными рукавичками. Мальчик, что постарше, тут же помогал ей подняться, успокаивая и говоря, что у нее все получится, пока другой скептично кивал головой, маяча вокруг них.

— Ты просто не держишь равновесие, представь, что ты летишь, и все получится, хорошо? — с улыбкой говорил он ей

Пока Николай смотрел как Настя и Лена продвигаются в очереди, говоря о чем-то своем, Зак не отрывал глаз от этих троих. Он смотрел на них с какой-то печалью, убрав руки в карманы и сильно ссутулившись. Каждый раз, когда девочка падала, кончики его губ еле заметно выражали улыбку, но когда он смотрел на ее спутника, — который, скорее всего, был старшим братом — то сразу опускал глаза.

Заиграла музыка вальса, множество пар начали медленно кружиться по катку. Троица, за которой наблюдал Зак, наоборот удалилась. Старший брат помог девочке снять коньки и пригласил ее потанцевать. Они вдвоем кружились прямо вдоль оградки перед льдом, в простой обуви. Теперь девочка была счастлива.

— Зак, что-то случилось? — заметил, наконец, Николай прикованный взгляд своего друга.

Он покачал головой, посмотрев куда-то в сторону одного из фонарных столбов, только что переключившегося с желтого цвета на зеленый.

— Нормально все, а что?

— Да нет, просто ты так странно смотришь куда-то на каток

Зак снова вздохнул и показал пальцем на троих детей, которые продолжали танцевать.

— Та вон, видишь ребят? Я вспомнил, как раньше водил сестренку и младшего брата на каток. Те трое ведут себя прямо как мы тогда.

Николай подсел поближе к другу. Он наконец-то ему рассказал что-то из своего прошлого. Глаза загорелись, хотелось узнать чего-нибудь еще. Зак же, все еще поникши, сидел на скамейке, косо поглядывая на брата и сестру.

— А ты давно дома был?

— Ни разу с тех пор как меня забрал Скрепп… и вряд ли я там снова окажусь

— Почему?

— Потому что, Владыч. — посмотрел на него Зак покрасневшими, дрожавшими глазами. Николай испугался, первый раз за полгода, что он знал его, друг выглядел таким — не лезь не в свое дело, придурок.

Николай немного замялся, ему стало неудобно и даже боязно.

— Извини… я не хотел тебя обидеть… — робко произнес он

Зак снова покачал головой и сказал

— Когда закончишь младшую академию, в какой отдел хочешь поступить?

Николай замолчал. Он знал о существовании в Золотом Обществе пяти рабочих отделов — Расследований, Исследований, Суда, Компонологии и Отдел Доцентов — куда шли работать люди после обучения, но все эти канцелярии казались так далеко, что мальчик еще и не задумывался над таким выбором. Он крайней мыслью подумал, почему Зак сменил разговор?

— Я не знаю… — ответил Николай — я, наверное, пойду в тот, который позволит работать по всей стране.

— Ясно… значит, пойдешь в отдел расследований, получается, будем работать вместе, ловить всякую мерзопакость.

Зак похлопал друга по плечу, улыбнувшись. В этот момент подошли девочки с четырьмя парами коньков в руках.

***

Николай стоял на льду не лучше той маленькой девочки, как бы Лена и Настя не пытались объяснить ему, что нужно делать. Колени и руки уже болели от падений, вдобавок еще и Зак смеялся над ним как ненормальный, мастерски проезжая мимо. Это искусство оказалось куда сложнее, чем выглядело на первый взгляд.

— У тебя неплохо получается для первого раза — говорила Настя, отряхивая его пальто от снега

— Серьезно? — Зак проезжая на одной ноге, с руками за спиной ехидно смотрел на мальчика, не понимающего, что он делает не так — он на коньках стоит как жираф… ахаха!

— Не слушай его… — улыбалась Настя, — у тебя нормально получается

Лена злобно огрызнулась на Зака

— Тоже мне друг, лучше бы помог, а не надсмехался

— Пфф… — фыркнул он, махнув рукой — пусть сам учится, меня вот никто не учил, видишь, как катаюсь.

Он прыгнул на льду и сделал оборот, приземлившись точно на коньки, даже не пошатнувшись. Лена и Настя ахнули, увидев такой трюк. Николай только вздохнул, поднявшись на ноги.

К ледяному полю подошел мужчина. Он остановился, прислонившись к одному из черных деревьев, левой рукой щелкая какие то семечки или орешки. Николай почему-то обратил на него внимание как раз в тот момент, когда мужчина взглянул на них через свои прямоугольные темно-красные очки. Правая рука была в кармане черной куртки с множеством железных цепей и замков. Да и вообще вся его одежда с ног до головы была темной.

— Давай еще раз — сказала Настя, толкая отвлекшегося Николая в спину. Мальчик не ожидал этого и покатился с дрожащими ногами прямо на какую-то женщину. Чтобы не врезаться в нее он намеренно упал на лед. Зак снова расхохотался.

— Слушай, это уже двенадцатый раз!

Николай медленно поднялся, отряхивая свои штаны. Женщина, в которую он только что чуть не врезался, посмотрела на него, улыбнувшись. Мальчик поклонился ей, с трудом держась на ногах. Он уже сто раз пожалел, что их маленький прудик в пригороде Ужица никогда не замерзал на зиму — как много они со Славой, Милошем и остальными упустили.

Николай снова посмотрел на мужчину возле катка. Тот по-прежнему стоял, опираясь на дерево, и наблюдал за ними. Теперь он заметил на его смуглом лице розовый отпечаток шрама поперек переносицы. Белоснежные короткие волосы, стоящие вверх. Мальчик кое-как добрался да Зака, взял его под руку и развернул спиной к мужчине.

— Там какой-то человек? Только не оборачивайся — прошептал Николай, — он все время смотрит на нас, может быть, пойдем?

Зак кивнул головой и подкатил к Насте и Лене. Николай же направился к выходу, косо посматривая на человека.

Мужчина взял из кармана последнюю семечку, положил ее в рот и, посмотрев прямо на Николая сквозь приспущенные очки суровым и насупившимся взглядом, выплюнул зерно. Далее он отслонился от дерева и медленно, пряча обе руки в карманах начал обходить каток.

Зак, Лена и Анастасия быстро присоединились к Николаю, чтобы переобуться.

— Пойдем скорее.

Ребята двинулись из леса, стараясь не спешить. Николай шел позади и изредка оборачивался. Что-то в этом мужчине вызывало неприятное воспоминание. Человек обошел каток с того места где ребята недавно переобулись и начал рассматривать других людей на льду. Но потом он резко, чуть ускоренным шагом направился точь-в-точь по той же дорожке, что и дети.

— Кажется, он нас преследует… — сказала Лена

— Тихо, идем за мной и не отстаем — сказал Зак твердо, голосом старшего брата. Николай действительно почувствовал, что друг знает что делает, волнение не наступало, пока он был рядом. Девочки тоже старались держаться вместе и не отставать от него.

Уже совершенно стемнело, ни одного прохожего. Мелодии с катка перестали слышаться, вдали стали видны дома Централа. Ребята почти вышли из леса. Николай постоянно оборачивался — человек держался на том же расстоянии, не отставая от них.

— Может нам показалось, и он нас не преследует? — спросила Настя

— Надо добраться до авеню, Владыч, он близко? — спросил Зак

Николай снова обернулся. Мужчина заметно ускорился, достав правую руку из кармана и направляя ее внутрь своей куртки. В этот момент, когда куртка приоткрылась, он увидел на человеке черную рубашку и тонкий красный галстук с золотой печатью. Мальчик четко заметил на правой руке его кисти черный крест, взятый в октаграмму. Точно такой же крест он видел на шее своего убийцы в тот день в Ужице.

Дыхание резко перехватило, в глазах потемнело. Мальчик чуть не упал прямо в снег, ноги сами начали бежать. Он закричал от страха, девочки даже вздрогнули.

Мужчина достал из куртки черный пистолет.

— Бежим! Надо бежать… — выдохнул Николай и Зак, тут же схватив Лену и Настю под руки, мигом свернул за деревья. Николай ломанулся следом, с трудом передвигая свою тяжелую шинель сквозь сугроб. До авеню оставалось несколько десятков метров. Уже были слышны машины и ржание лошадей, там было куда светлее, чем в лесу.

Раздалось пара гулких выстрелов, их хлопки эхом отдавались по всему лесу. Черные стайки птиц взмыли вверх. Ребята выбежали из леса и тут же начали пресекать дорогу. Одна из машин чуть не врезалась в Зака, но водитель вовремя успел остановиться, громко ругаясь и сигналя из салона. Редкие прохожие удивленно посмотрели на убегающих детей. На другой стороне улицы находились несколько невысоких зданий, стоявших друг к другу вплотную. Между ними были целые лабиринты непроходимых улочек.

Преследователь выбежал на улицу когда краешек пальто Николая уже скрылся за углом одного из зданий через дорогу. Мужчина только успел сделать один выстрел, угодивший в стену дома. Послышались крики, человек с красным галстуком, перебежав дорогу, нырнул за тот же угол.

— Ты знаешь эти места? — спросила Настя у Зака, который останавливался практически у каждого перекрестка, думая куда пойти. Проходы были узкими, здесь с трудом можно было пройти по одному. Вдобавок к этому они еще часто были завалены всякими коробками, ящиками и бочками, которые падали, стоило только их задеть краешком сапога. Зак молчал, чтобы лишний раз не волновать остальных.

Снег сюда не успел попасть, цоканья каблуков по мокрой плитке раздавались далеко на всю округу. Но они не могли заглушить тяжело дышавших ребят, не перестававших бежать куда-то. Они сворачивали с одного переулка в другой. Николай, убегая последним, постоянно оборачивался. Преследователя не было видно. В голове перебирались сотни мыслей «что делать». Кричать и звать на помощь, или просто бежать за другом. Зак, похоже, сам не знал куда идти и можно ли здесь вообще спрятаться.

Пока они бегали, ребята не встретили ни единой души. Потихоньку силы начали их покидать, заставляя остановиться и подумать головой.

— Может, это его и запутает… — сказал Зак, переводя дыхание и оглядываясь по сторонам — но теперь мы запутались сами… я не знаю где выход.

Девочки присели вдвоем на отсыревший ящик. От тяжелого дыхания Лена опустила голову, из ее рта текла слюна, девочка задыхалась. Настя закрыла глаза, сев ровно и положив руки на колени, пытаясь дышать только носом. Николай от бессилья сел прямо на грязный пол, рядом с ящиком, подняв голову, выпуская пар изо рта высоко вверх. Стук сердца отдавался уже в висках.

— Что… что мы будем… делать? — прошептал Николай, с надеждой смотря на Зака

— Бежим к академии, она рядом, только надо как-то выбраться отсюда… здесь сидеть точно нельзя

В этот момент где-то вдали, за углом, послышались шаги. Они были совсем рядом, к ним кто-то медленно подходил. Ребята разом испуганно обернулись. Николай схватил Настю за руку и побежал впереди, Лена и Зак следом.

— Не отставайте! — крикнул мальчик и тут же шаги вдалеке стали беглыми.

В темных проходах был ветер, который с шумом гудел в ушах бегущих ребят. Николай чувствовал в своей руке крепко сжатую ладонь, Настя доверилась ему, теперь он должен бежать впереди, не останавливаясь. Проходы рядами шли друг за другом, все извилистые и черные. Мальчик завернул наугад в один из них. Этот коридор оказался длинным и заканчивался сетчатой тонкой решеткой. С другой стороны было много ящиков и грязная ржавая дверь, которую неизвестно когда в последний раз открывали. Назад по тому же коридору бежать было слишком долго, ребята оказались запертыми в тупике между решеткой и закрытой дверью с одной стороны и шастающим вооруженным человеком вдалеке с другой.

Николай посмотрел на Зака. Тот решительно оценивал высоту сетчатой преграды, смотря на самый ее верхний край. Девочки тяжело дышали, бежать дальше они точно не могли. Лена с трудом держалась на ногах, одной рукой опираясь на кирпичную стену.

— На ту сторону! Я подсажу… — крикнул Зак, прислонившись у сетки.

Сначала Лена с Настей, потом Николай перелезли на ту сторону решетки. Зак сделал прыжок, зацепившись за край, и тоже подтянулся наверх. Как только его сапоги опустились на разбитый асфальт, в конце коридора показался темный силуэт. Высокий мужчина, своим телом загораживал падавший свет от соседнего фонаря. Тень от его худого тела легла прямо по всему проходу вплоть до сетки. Ребята молча уставились на него, выпуская клубы пара изо рта. Они осознавали, что решетка для него вряд ли станет преградой. Что этот человек вообще хочет? Сейчас он опустил пистолет, не двигаясь с места ни на шаг, просто наблюдая за детьми. Вскоре оружие скрылось во внутренний карман черной куртки и человек со шрамом начал медленно приближаться. Размеренный стук каблуков становился все ближе.

Дети попятились назад, только Зак встал впереди всех, не спуская глаз с человека. Николай подумал, что друг готов вступить в бой. Все были готовы, даже он сам, загнанный в угол — больше ничего не оставалось. Только… что могут четыре ребенка против одного взрослого с пистолетом.

— У него красный галстук и крест на руке — шепнул Николай на ухо Заку — он из Ордена…

Зак никак не отреагировал, даже не покачал головой. Все его мысли сейчас были сконцентрированы на человеке со шрамом. Было видно, как подрагивал его палец на руке, как пульсировал висок, что даже вены набухли.

Подойдя к решетке вплотную, мужчина посмотрел на нее сверху вниз, а затем взглянул через свои красные прямоугольные очки точно в глаза Заку. Мальчик злобно посмотрел на него, руками пряча ребят за собой и сжав кулаки.

— Золотые волосы, ты… тот, что с косичкой, — поднял он руку, указательным пальцем на Николая — ты сын Драгана Владыча?

У Николая в груди все сжалось от страха. Откуда этот человек знает его самого, и самое главное его отца? Он смотрел точно на мальчика.

— Идемте со мной…

— Замолчи! — крикнул Зак — мы ни куда не пойдем! кто ты такой?

Мужчина не ответил. Он взялся правой рукой за прутья решетки и в этот же момент раздался взрыв. Девочки закричали. Металл разорвало, края прутьев оплавились — в решетке появился проход в человеческий рост. Человек со шрамом вошел внутрь и оказался прямо перед Заком.

— В сторону, или я убью тебя — холодно, без всяких эмоций проговорил мужчина, смотря сверху вниз на мальчика.

Но Зак даже шагу назад не сделал. Выставив одну ногу вперед, сжав кулаки перед собой, он готов был накинуться на человека. Сейчас в нем все кипело, ему казалось, что он единственный кто может защитить ребят.

— Нет… о-о нет — протянул Зак — в этот раз я даже думать убежать не посмею. В тот самый день, как та мразь убила их, я поклялся, что больше не побегу. Я буду защищать их!

Его друзья замерли. О чем он только что сказал… «та мразь убила их» — сквозь все происходящее у Николая в голове мелькнула мысль — неужели и у Зака случилась трагедия дома, о которой он не хочет говорить. Он вспомнил мельком троих детей, что они видели совсем недавно на катке.

Мужчина посмотрел на остальных ребят, Николай стоял точно позади Зака, с напуганными глазами смотря на незнакомца, девочки прижались друг к другу возле двери и ящиков, с трудом удерживая себя от слез.

— Смелые слова для такого мелкого — сказал мужчина Заку

— Кто ты?

— Не ваше дело, кто я такой… — он сжал руку в кулак так сильно, что кости начали хрустеть — я просто познакомлю вас с новым хозяином.

Тот факт, что решетка взорвалась сама по себе, не оставлял сомнений — человек со шрамом имеет четвертую составляющую… он выше и сильнее ребят. Ребята осознавали свои шансы, Николай подумал, что если за стеной сейчас не появится Сергей Сергеевич или еще кто-нибудь, то им придется сдаться. Но Зак продолжал стоять.

— Ты настолько идиот, что полезешь в драку? — ухмыльнулся мужчина — хотите по-плохому, будем по-плохому

Он резко замахнулся на мальчика справа. Зак выставил обе руки перед собой, останавливая его удар. Но силы его не хватило, чтобы удержаться на ногах, сапоги проширкали полметра назад. Он сдерживал целую черную скалу, в два раза выше его. Николай, недолго думая, тоже замахнулся на мужчину, но, даже не добежав до него, получил в грудь удар сапогом. Мальчик отлетел, стало невозможно дышать, он раскрыл рот, ненасытно глотая воздух, повалившись на колени.

Зак попытался навалиться своим телом на мужчину, но тот одной рукой перехватил его за шиворот и метнул в стену. Бедняга подлетел выше своего роста и спиной столкнулся с кирпичом, его тело упало на асфальт. Лена с криком подбежала к нему.

Николай, посмотрев в сторону лежавшего без сознания друга, понял, что он остался практически один на один против человека со шрамом.

— Давайте успокаивайтесь, не заставляйте меня бить вас

Он подошел к корчившемуся Николаю. Живот сильно болел, постепенно передавая всю боль в область сердца. Мальчик с трудом снял свое пальто. Человек положил свою руку ему на плечо, и уже собирался поднять, как Николай резко вцепился зубами ему в кисть. Он тянул его кожу на руке так сильно, что даже во рту все начало неметь от боли. Искрящая злость была в этом, он чувствовал как больно человеку — мужчина громко заорал — и он наслаждался тугой болью во рту, осознавая месть за друга.

— Ах ты! — Мужчина схватил его за китель и поднял над полом. Николай видел как из его руки, в месте укуса, сочилась кровь. Человек со злостью, совершенно не сдерживаясь, сплеча ударил мальчика прямо в лицо.

В глазах все погасло, Николай лишь почувствовал, как встретил затылком ледяную стену и сильную боль в спине, когда он повалился на пол. Видимо, мужчина швырнул его, как Зака. Он открыл глаза, но ничего не увидел, все было в густой пелене тумана. В ушах звенело.

Только лишь смутные очертания темной куртки человека, который разозленный, принялся за Анастасию. Он схватил девочку за горло и поднял ее перед собой.

— Какая милая… — усмехнулся мужчина, глядя ей в глаза — вот только… эти золотые волосы на челке тебе не к лицу!

После этих слов, он швырнул с размаху бедную девочку, словно игрушку, в сторону ящиков. С криками от боли она упала с них на землю. Мужчина снова подошел к ней и поднял. Изо рта Насти тоненькой темно-красной полоской пошла кровь. Николай не мог даже согнуть ладонь в кулак, с трудом поднимая голову, он просто наблюдал.

— Что с тобой? — издевательски продолжал мужчина — ты не хочешь со мной драться?

Коленом он ударил ей в живот. Несколько капель крови брызнули изо рта на асфальт. Девочка не кричала, но по ее широким глазам можно было понять, какую ужасную боль она испытывала. Человек снова швырнул ее в ящики.

Николай понял, какую ошибку он совершил, так сильно разозлив мужчину своим укусом. Теперь расплачивалась Настя. Мальчик хотел подойти, подползти и вцепится ему в ноги, лишь бы отвлечь от нее. Драться или просить милости.

— Нет… остановись, стой… — Николай сипел, его не было слышно.

Голова сильно кружилась, в глазах начинало темнеть. Он с трудом коснулся своего затылка кончиками пальцев. Резкая боль. Пальцы на руке были все в крови. Он смотрел на красные капли и медленно опускал голову. Силы окончательно покинули его, мальчик потерял сознание.

Все погрузилось во мрак, под угасающий крик.

***

Сколько он пролежал. Час, два, может быть целый день. Подниматься совершенно не хотелось, более того, не было желания даже открыть глаза. Он продолжал лежать на чем-то ледяном и твердом, лоб хорошо ощущал каждый острый камешек. Ужасный мороз, настолько сильный, что ноги уже не чувствовались, онемев от холода.

В голове медленно и спокойно гуляли разные мысли. Но ни одна из них не была тревожной, словно Николай забыл о недавнем ужасе. Лежать бы так всегда, никуда не бежать, ничего не бояться. Пускай остальные подумают за него и направят к цели. Да и какая может быть цель у человека, который просто лежит без сознания на мокром асфальте. Действительно ли это асфальт, почему же так темно?

Николай резко открыл глаза.

Что это? Совершенно никакой разницы, что с открытыми глазами, что с закрытыми. Темнота повсюду. Это не комната, не лес, и вообще ни что. Только темнота. Мальчик медленно поднялся на ноги. Удивительно, но вся боль резко прошла, остался только сильный холод.

— Куда я попал?.. Учитель? — Николай стал оборачиваться по сторонам, но кроме бесконечной черноты совершенно ничего не видел, как будто он стоял в пустоте. Никого поблизости, ни ребят, ни мужчины со шрамом, ни учителя.

— Эй! Меня кто-нибудь слышит?! Эй!

Николай пробежал пару шагов, и взглянул наверх.

Поразительно…

Это было настоящее звездное небо, прямо как тогда в Ужице перед отъездом. Мальчик замер с поднятой головой. Откуда-то подул ветер, точно такой же холодный ветер как дома…

Тело было прекрасно видно. Оно как будто само излучало свет. Одежда, к его удивлению, оказалась совсем другой. Китель, лакированные сапоги, бордовая рубашка — все это куда-то пропало. Он стоял босиком в той одежде, которую носил не так давно. Шорты с заплатками и белая футболка, на шее ощущалась веревочка, которая держала за спиной плетеную панамку. Он был в своей старой детской одежде, которая вдобавок ко всему излучала свет вместе с его телом.

«Что это… где я?»

Он решил пробежаться. Может быть, где-нибудь вдалеке появится свет. К тому же ноги сильно окоченели. Мальчик бежал примерно около минуты, но совершенно не было понятно, сдвигается ли он с места вообще, чернота вокруг не давала совсем никаких ориентиров. Разум отказывался понимать, что происходит, это начинало пугать. Николай взялся за свой затылок посмотреть идет ли еще кровь. Ладонь оказалась чистой.

— Настя! Ты здесь!? — закричал он по сторонам

— Ее здесь не может быть…

Тут же послышался ответ. Это был знакомый голос, настолько знакомый, что когда Николай услышал его, сразу вздрогнул. Он был похож на тот же голос, что звучит в голове, словно он сам себе и ответил на вопрос.

Николай резко обернулся. Он уже был уверен, что находится в странной черной пустыне совсем один. Но нет.

Он увидел прямо посреди тьмы светящийся зеленый холм, на котором рос широкий дуб с качелями на одной из ветвей. Все возникло из ниоткуда. Буквально только что мальчик пробегал мимо этого места и не видел никакого холма, но теперь он находился здесь, вросший в черный пол.

Это дерево было то самое, из родного пригорода Николая. Крупные ветви тянулись к звездам, они совершенно не колыхались, хотя по округе гулял ветерок. Но зато зеленые листья излучали настолько яркий голубоватый и зеленый свет, что были видны их лучи, падающие на черноту вокруг. Качели немного покачивались, на них сидел мальчик.

Этот ребенок смотрел точно на Николая с каким-то презрительным или раздраженным взглядом. С какой-то обидой. Он был в такой же одежде, что и Николай, поставив одну ногу на сидение, другой отталкивался от травы.

— Ты мог бы и догадаться, что здесь не может быть ни Насти, ни Славы, никого другого кроме нас двоих… — снова произнес он очень знакомым голосом.

Николай не верил своим глазам. Он смотрел на сияющий дуб, от которого, кажется, вдобавок еще исходило приятное тепло, затем он начал приближаться к качелям.

— Кто ты? — спросил Николай

Мальчик рассмеялся во все горло. Смех тоже показался каким-то родным.

— Молодец, что спросил… попробуй догадаться

Николай присмотрелся к незнакомцу. Обыкновенный мальчик, черные волосы, обросшие так, что закрывают наполовину уши, серые глаза, не слишком длинный нос, худое вытянутое лицо, небольшая розовая полоска на левой щеке, видимо шрам. Николай приближался к нему, разглядывая все новые и новые черты, а мальчик уже успел сменить свой недружелюбный взгляд на задорную и сверкающую улыбку, как будто разыгрывал его.

Только он вступил с черноты на зеленую траву холма своей босой ногой, как в лицо ветер тут же принес сладкий запах яблок. Николай остановился. Мурашки побежали по его коже, мальчик уже и забыл как давно не чувствовал этого дурманящего аромата. Яблоки он не мог ни с чем перепутать, но это место все равно не было похоже на его дом.

— Где мы? — спросил Николай, снова оглядывая все вокруг. Кроме дуба на холме, все по-прежнему казалось черной пустотой.

— Погоди… ты еще не ответил себе на вопрос, «кто я?» — ехидно улыбнулся мальчик

Николай снова взглянул на него.

— Может, если я узнаю, где мы… то смогу сказать кто ты?

Незнакомец почесал подбородок

— Почему ты говоришь «мы»… нет никаких «мы», есть ты, есть я… — мальчик призадумался. — Хотя знаешь… пожалуй, есть только я… тебя нет уже давно

— Что?

Мальчик снова рассмеялся.

— Ох… не обращай внимания, кажется, я провел здесь в заточении уже так давно, что начинаю сходить с ума… ладно, если хочешь знать, где ты, то я скажу тебе

Когда Николай поднялся наверх по тропинке холма к дубу, он наконец-то узнал мальчика. Правда, теперь ему стало настолько страшно, что он готов был, не обращая внимания на все, убежать с холма и бежать далеко в черноту, лишь бы не оставаться наедине с самим собой. Действительно, перед ним сидел точно такой же Николай Владыч.

— А… — вздрогнул Николай — ты… ты похож на меня…

— Ахаха! Знаешь, ты первый человек, что выглядит так напугано при виде собственного «я»… ты долго узнавал самого себя, другие делали это быстрее.

Николай смотрел на самого себя, человека, который качался на качелях.

— Кто ты? — спросил он у незнакомца

Улыбка исчезла с лица мальчика, теперь он снова начал взирать на Николая со странным презрением.

— Никола Владыч, собственной персоной… вопрос кто ты? — он показал пальцем на него.

Николай отшатнулся.

— Я?.. — он в который раз начал оглядываться по сторонам — где я?

Никола встал с качелей и подошел к Николаю. Тот с ужасом смотрел на приближавшегося самого себя, выглядевшего угрожающе, смотря исподлобья.

— Ты у меня в гостях, считай это вот так. — Он взял Николая под спину и повел вниз с холма. — Я надеюсь, тебе здесь понравится?.. хотя это глупый вопрос, ведь если нравится мне, значит, нравится и тебе, верно?

Николай, сам того не ожидая, непроизвольно кивнул. Трава под ногами вновь сменилась чем-то черным. Два одинаковых мальчика начали шлепать босиком по полу вперед.

— Куда мы идем?

Никола задумался над этим вопросом, поглядев на звезды

— Мы гуляем… я каждый день прохожу около тридцати верст туда вдаль, а потом возвращаюсь — он улыбнулся — знаешь… иногда так прекрасно погрузится в свои мысли, когда ты один, когда кругом тьма и ни что не отвлекает голову.

Николай молча шел рядом, не веря своим глазам и ушам. Мальчик был уверен, что спит. Конечно, как же иначе.

— Правда, я думаю, ты согласишься, что иногда мысли не родятся, пока не всмотришься во что-нибудь красивое… не так ли, любитель бесконечных далей?

Николай кивнул

— Ты какой-то напряженный, что с тобой? Может добавить немного музыки?

Никола щелкнул пальцами и в следующий же миг откуда-то сверху, с ярких больших и маленьких разноцветных звезд начала спускаться музыка. Тянущаяся и холодная, она только омрачила и без того темную пустыню. Небесные сияния стали появляться повсюду, снизу под ногами, вдалеке и позади, теперь мальчики как будто находились в невесомости космоса. Николай действительно почувствовал, как его тело легчает, он словно начинает парить.

Только холм с дубом все еще оставался где-то позади.

— Нравится? Конечно нравиться… — радовался про себя Никола — космос всем нравиться, возможность очутиться там, куда всматриваешься каждую ночь.

Николаю действительно начинало нравиться происходящее. Тихое блаженство и покой… то, чего он никогда еще не испытывал. Ни одной проблемы в голове, только осознание того, что он сейчас здесь в темноте, среди звезд. На его лице чуть-чуть краешки губ показали улыбку.

— Ага! — воскликнул Никола — наконец-то тебе тоже здесь понравилось! Не бери в голову, что это за место, просто наслаждайся.

Николай смотрел на мерцание огоньков. Голубые, желтые, красные и белые, большие и маленькие, или пролетавшие мимо. Ветер портил все происходящее, он усиливался с какой-то одной стороны, обдувая ребят.

— Правда, если четно, мне уже надоело — сказал Никола и щелкнул пальцем.

В следующий же момент они вдвоем очутились в какой-то комнате. За окном лунный свет, и все та же чернота. Кругом стеллажи с книгами и письменный стол.

— Я сказал, что ты у меня в гостях, но это не совсем так… это лишь доля Истины… ахах! Как это звучит «доля Истины» — проговорил Никола с выражением — не так ли? Как если бы Истине отрубили большой палец и назвали бы так… «доля Истины»…

Николай непонятливо с небольшим страхом смотрел на самого себя.

— М-да, шутка не удалась, ладно… ты не у меня в гостях, ты в моей тюрьме. Может быть, слово «тюрьма» звучит грубовато, но оно подходит этому месту.

Николай сразу узнал комнату, где теперь они очутились. Рабочий кабинет отца сложно было не узнать после стольких часов чтения книг здесь. Он стал осматривать помещение, медленно передвигая ноги.

— Осторожно! — воскликнул Никола, схватив его за руку — не споткнись.

Николай действительно чуть было не споткнулся о тело мужчины, что лежало на полу в луже черной крови, прямо перед ним валялся маленький мальчик, а между ними пистолет.

— Узнаешь это местечко? Кабинет Драгана. — здесь ты первый раз убил человека… здесь же ты и начал свой путь мести

В руке мертвого мужчины был сжат золотистый кинжал, весь в крови. Тот самый кинжал, что подарил мальчику отец и что спас его однажды. Никола подобрал его и подвел к лунному свету. Кинжал начал ярко светиться золотом, освещая всю комнату. Николай посмотрел на труп человека. На шее его был черный крест в октаграмме, а чуть выше пулевое ранение залитое кровью.

— Красивый, правда? — сказал Никола, не отрываясь от клинка — он стал символом твоей цели. Твоей благородной и справедливой цели отомстить.

Каждое его слово поднимало в Николае что-то горячее… огненное. Никола снова посмотрел на мальчика, улыбнувшись.

— Не хочу навязываться не в свое дело… хотя это и мое дело тоже, но чем ты занимался последние полгода? Ты близко продвинулся к цели? Скольких ты уже убил? Кажется… только этого — Никола указал на труп мужчины.

Ком подошел к горлу, мальчик произнес это с такой легкостью и улыбкой, что холодный пот проступил по всему телу.

— Убил?.. я не убийца… нет, я не…

Никола тихо посмеялся, пальцем снимая кровавый след с кинжала и показывая его мальчику.

— Не убийца говоришь? Не обманывай себя, я хорошо помню те слова, что ты произнес про себя в последнюю ночь перед отъездом в Веридас. Помнишь!? Ты стоял здесь на коленях и целовал кинжал! Ты помнишь, да… — ехидно подметил Никола, словно уличив мальчика в преступном деле — ты поклялся… дал клятву убить его. Ты убийца.

— Нет! — Николай закричал в истерике. Он хотел было кинуть с ближайшего стеллажа книгу в него, но руки почему-то отказывались это делать — я не убийца… я не буду убивать!

Никола начал кривляться, изображая разозлившегося Николая

— Я не убийца… ахах! Я убил человека, но я не убийца, я поклялся убить еще одного человека, но я все еще не убийца! Или ты раздумал убивать Чадаева? Ты так этого хотел

Он посмеялся в голос.

— Хотел… да… я хотел этого — Николай упал на колени — я хотел этого… — он схватил себя за волосы и начал тянуть их и взъерошивать, раскрытыми глазами смотря на лужу крови под мужчиной, шепча про себя одно и то же — я хотел этого… хотел… я хотел

Никола спокойно подошел к нему и положил руку на плечо. Теперь он продолжал успокаивающим голосом.

— Да хотел, в этом нет ничего плохого, делать то, что хочется…

— Нет! Ты ошибаешься, надо поступать как надо, а не как хочется!

Никола схватился за лоб, с презрительным голосом говоря

— Ты смешон! Неужели ты собираешься применять этот принцип ко всему и вся, с чего ты вообще взял, что он верен?! То, что тебе это сказал отец, не обязательно делает его истинным. А может быть сейчас то, что хочется и то, что надо совпадает? М? Кстати о Драгане…

Николай встревоженно посмотрел на него. За время последних сказанных слов у него сложилось впечатление, что он говорит не с самим собой, а с кем-то другим, с кем-то всезнающим и всемогущим. Голова сильно болела, мальчик думал, что еще немного, и он окончательно потеряет рассудок. В нос бил горький запах крови. Николай продолжал сидеть на коленях, руками двигая по всему телу, словно в лихорадке. Хотелось сильно ударить Николу, но почему-то рука не поднималась.

— Что с моим отцом, где он, ты знаешь? — холодно проговорил Николай

— Да знаю, не буду томить тебя и скажу сразу, он присоединился ко мне…

— Что это значит?

— То и значит, он теперь со мной…

Никола подал мальчику эфес кинжала. Золотистая ручка так и просилась ему в руку. Он почти взял его, глазами уже видел, как клинок блестит в руке. Но что-то подсказывало — ни в коем случае не трогать оружие, золотое лезвие в крови.

— Возьми, он твой

Но Николай оттолкнул оружие от себя, попятившись назад, мальчик медленно подступал к нему, протягивая эфес в руки.

— Нет… где мой отец, скажи мне

— Возьми кинжал, я уже ответил на твой вопрос

Николай кивал головой, отказываясь даже смотреть на оружие. Никола вздохнул, уставши, не спуская раздраженный взгляд с него.

— Твой учитель, профессор Скрепп, сильно мешает тебе… ты не находишь? Он быстро раскусил тебя тогда в поезде, когда по твоему виду было ясно, зачем ты едешь в Веридас. Наговорил тебе всяких глупостей про чувства… Ты точно хочешь учиться у него? Он ведь тоже был другом Чадаева, ты это знаешь?.. А может… может он будет мешать твоей мести?.. Месть! Месть! Давай, возьми кинжал!

— Нет… учитель говорил не поддаваться эмоциям

Никола закричал

— Это глупо! Глупо! Глупо! Идиот! Как можно не поддаваться эмоциям! Если ты не сделаешь этого, то никогда не добьешься цели. Эмоция есть источник твоей силы, ты же Золотой Человек! Поддайся мести, и Истина наградит тебя такой силой, что ты сможешь сокрушить любого, даже Чадаева. Сейчас ты еще молод, но совсем скоро ты достигнешь его уровня… ты убьешь его самого, и всех его последователей.

— Отец, я не хочу идти против отца… Отец примкнул к нему… я боюсь только этого

Никола резко замолчал, Николай тихо посмотрел на него.

— Значит отныне Драган Владыч твой враг…

Мальчик отшатнулся, он попытался встать с колен, однако ноги подкосились, и он повалился на спину. Из красных глаз текли слезы, он не переставал качать головой. В груди все горело, мышцы напряглись, и теперь прямо на кончиках пальцев рук начинало сверкать ярко-красное пламя.

— Нет… нет, нет, нет! Я не стану слушать тебя!

Никола же, заметив красное мерцание на руке Николая, оскалил свои зубы, улыбаясь, словно потрясенный, не веря своим глазам.

— Молодец, твоя четвертая составляющая пробуждается, ты жаждешь мести любой ценой… как только ты исполнишь цель, я освобожусь — засмеялся он

Руки Николая горели настоящим огнем, чем сильнее он думал о Чадаеве, тем ярче разгоралось пламя.

— Давай! Больше гнева! Представь, как вонзишь кинжал ему в грудь! Как он будет корчиться, умирая. Его кровь на тебе, ты уже чувствуешь! Да!

Николай медленно поднялся с колен, с горящими руками, рыча не своим голосом. Он смотрел на свои пальцы — огонь начал переходить к ладоням и дальше к локтям.

Никола протянул руку мальчику.

— Прими меня в себе, вместе мы отомстим ему.

Николай смотрел на протянутую руку отрешенным и пустым взглядом. Он не понимал совсем ничего, что происходит. Почему его рука горит, ведь он прочитал только первый свиток. Страх пробился в голову, и огонь начинал потихоньку угасать. Медленно, фаланга за фалангой, он, наконец, полностью исчез на кончике пальцев.

— Убери свою руку… я не поддамся злой эмоции, верни меня туда, откуда забрал! — сказал Николай, успокоившись

Никола вновь улыбнулся, опустив ладонь.

— Что ж… думаю, это не последняя наша встреча

Он щелкнул пальцами, и в следующий же миг абсолютно все вокруг растворилось в пустоте.

***

Мальчик резко открыл глаза. Голова гудела, но потихоньку вся картина прояснялось. Ладонь лежала прямо перед лицом, на ней уже успела засохнуть кровь. Где-то вдали слышался вой сирен.

В памяти смутно всплывали кадры произошедшего. Словно плохой сон, улетучивающийся сразу после пробуждения, Николай хорошо помнил яркий огонь своей руки и странного мальчика, с его внешностью. Они подрались, или просто поговорили?.. в любом случае остался неприятный осадок.

Мальчик приподнял голову, встряхнув ей. Косичка свисла вниз, выпавши из-за уха. Она тоже немного была испачкана в крови.

Какое же неприятное чувство осталось после сна. Давящее на все внутри, чувство злости и обиды. Николай тяжело дышал, глаза полыхали, в них отражался огонь. Он посмотрел вперед, перед собой.

Незнакомый мужчина со шрамом на переносице, не обращая внимания на Николая, нес бездвижное тело Лены к Заку и Анастасии, которые уже были связаны вдвоем с веревкой в зубах. Видимо, он хотел привязать Лену к Николаю. Мальчик посмотрел на его черную татуировку креста в октаграмме.

— Ты… — прошипел Николай — чадаевский прихвостень…

Он без особого труда, поддерживая себя за колени, встал на ноги. Голову сильно ломило, ее словно сжимали тисками, отчего даже просто моргать было больно. Все кружилось, но мальчик отчетливо видел, как человек кинул Лену к остальным.

— Голова не болит? — спокойно произнес мужчина. Николай не ответил — Ты не из тех слабаков, что валятся с одного удара… ему нужны такие люди

— Заткнись! — оборвал его Николай — даже не смей упоминать про своего «хозяина» при мне. Убери руки от них!

Мужчина удивленно поднял брови, даже в шутку поперхнувшись.

— Ни чего себе… твой учитель не научил тебя манерам? Как ты обращаешься со старшими?

Николай начал медленно переставлять ноги и обходить его по кругу.

— Твой учитель тоже не научил тебя манерам, как ты ведешь себя с детьми?

— Что ты делаешь? Обходишь меня? — он усмехнулся, глядя как Николай перекрестным шагом приближался к сетке — я бы на твоем месте просто убежал… идиот.

Николай отчетливо слышал сирены где-то на улице. Может быть, это по их душу? Ведь этот человек выстрелил несколько раз в прилюдном месте. Внутри мальчика появился смутная надежда, хотя он и понимал, что в лабиринтах этих улочек ребят будут искать вечность. Кричать мальчик тоже не собирался, он не хотел показывать свой страх человеку со шрамом.

Драки было не избежать. Теперь нужно как можно дольше продержаться. А тем временем мужчина выглядел совершенно спокойно, надменно и свысока смотря на него — он не верил, что у мальчика остались силы сопротивляться, после мощнейшего удара в лицо.

— Время читать сказку и спать, малыш.

Человек начал приближаться, Николай выставил одну ногу вперед и поднял руки, готовый встретить его.

Правой рукой мужчина замахнулся, чтобы сделать простейший удар по голове — это был самый краткий путь к усмирению непокорного юнца.

Николай в самый последний момент резко отпрыгнул влево, спасшись от удара, даже почувствовал рассеченный воздух. Он успел схватиться за атакующую руку. Долго ее не удержать, поэтому мальчик сделал свой ход в первое же открывшееся место — своим сапогом он ударил прямо ему в колено сзади. Нога мужчины подогнулась, но он не упал.

Николай сразу же отпрыгнул. Слишком близко к мужчине стоять было опасно. Он посмотрел на друзей, все трое все еще были без сознания, Настя и Зак к тому же связанные.

Мужчина явно не ожидал такой проворности от мальчика. Отойдя подальше, он теперь тоже выставил ногу и поднял руки перед собой, как будто дрался с ровесником.

— Не плохо, шкет — улыбнулся он — наверное, ты учишься у Жарова?

«Нет не у Жарова».

Николай не стал отвечать ему вслух. Сергей Сергеевич как-то раз объяснил ему, что болтовня с противником к добру не приведет. Мальчик старался мыслить трезво, но голова уже просто не была способна на это, свою тяжесть добавлял еще и холод.

— Молчишь? Ты прям как Драган, — продолжал мужчина, медленно приближаясь к Николаю — он тоже все время молчал, старался казаться загадочным… два сапога пара.

Николай, глядя на странную, злорадную улыбочку мужчины, попятился назад. Неужели его опасения верны? Человек из ордена вполне может так хорошо знать другого члена ордена. Неужели…

Мальчик покачал головой. По щеке, через рубец шрама, прокатилась слеза.

— Где он? Скажи мне, пожалуйста, где он?

Николай был готов свалиться на колени и долго просить, вымаливать из него хоть одно слово об отце.

— Он с вами, да?

Мужчина, видя, что мальчик уже не станет драться в таком состоянии, опустил свои руки и продолжил.

— Ты узнаешь всю правду, если пойдешь со мной… идем, ты все равно не убежишь от меня — он протянул ему руку.

Николай качал головой, сделав еще пару неуверенных шагов назад. Раздался звенящий шум от сетки, в которую мальчик уперся спиной. В ней остывала дыра от взрыва, через нее он вполне мог ломануться. Если бы в глазах сейчас все так не плыло, если бы не гудела голова, и он не был бы в состоянии, когда сознание вот-вот покинет его, то так бы и поступил. Но даже в этом случае, его все равно бы догнали, мальчик это понимал. Мысленно, про себя он только и делал, что звал учителя.

— Кстати, смотри, знаешь что это? — сказал человек со шрамом, показав татуировку на своей кисти — Это наш символ свободы… наш символ веры в лучшее будущее, символ нашего желания и возможности все изменить. Понимаешь, шкет? Это знак Ордена…

Внутри Николая все начинало закипать. Большая метка, словно печать на коже, точно такая же, как и на человеке, убившем его мать и чуть не убившем его самого. Каждый раз, когда он видел ее, или видел красный галстук с такой же октаграммой, внутри все переворачивалось, все загоралось. И прежде всего это было видно по глазам — они отражали все внутреннее пламя.

Видя такую реакцию, мужчина продолжил

— Подумай куда набьешь себе его, когда присоединишься к нам.

Тяжело дыша, мальчик сжал кулаки что есть силы. Он готов был накинуться на мужчину. С рук начал отходить в воздух еле заметный пар.

— Так, — сказал мужчина, достав пистолет из внутреннего кармана куртки — ты не убежишь от меня, если прострелить тебе ноги…

Но не успел он договорить, как мальчик сам резко метнулся в его сторону с диким криком.

Раздался выстрел, звук от которого в нешироких коридорах был куда оглушительнее, чем в лесу или на авеню. Теперь уж их наверняка кто-нибудь услышит.

«Я испепелю тебя, испепелю! Сожгу дотла, за всех!» — с этой мыслью мальчик повалился на человека. Он прекрасно видел черный ствол пистолета, вспышку из него и запах пороха, но ничто не смогло поколебать его. Левое плечо разрывалось от боли, пуля угодила именно туда. Но мальчик, стиснув зубы, не остановился. Николай схватил его за куртку одной рукой, а второй со всей силы ударил в живот.

Он почувствовал, как падает прямо на мужчину. Он смог его повалить одним ударом.

Красные очки слетели с человека и упали неподалеку на асфальт. Одно из стеклышек вылетело и разбилось. Теперь этот человек с полными ужаса и недоумения широкими глазами смотрел, как простой мальчишка одним ударом заставил его повалиться, он видел полные огня и гнева, сверкающие глаза.

Мужчина сильно съежился, с трудом сдерживая боль. В голове не воспринималось, что он только что увидел. Он не верил этому, этого не должно было произойти. Мальчик слишком маленький, почему перед самым ударом его рука зажглась красным огнем? Человек со шрамом отчетливо видел вспышку перед выстрелом, именно поэтому и промахнулся в плечо.

Он опустил голову, посмотреть на место удара. Жгучая боль, не переставала разливаться оттуда по всему телу. Одежда прожглась, кожа на теле сильно покраснела.

Он посмотрел на мальчика. Николай стоял над ним с полыхающим кулаком. В его глазах отражался тот же огонь — гневные блики. Тяжелые брови и оскал. Мальчик мысленно мог разорвать этого человека.

Белый цвет его кителя на левом плече окрашивался в багровый. Рука опущена, ей невозможно было даже пошевелить. Но Николай, словно не чувствовал боли, не спускал глаз с мужчины.

Рука начинала неметь. На холоде льющаяся вниз по всему телу кровь морозила еще сильнее. Мальчик медленно снял свой китель, затем почерневшую рубашку и взглянул на рану. Его чуть не вывернуло. В нос сразу же ударил свежий запах крови.

Мужчина ошеломленно смотрел на него.

Огонь остался только на правой руке. Мальчик сжал ее сильнее, и пламя начало переходить от кулака до локтя.

Немного удивляющее чувство. Огонь не причиняет боли, вместо этого он словно питается какой-то болью внутри мальчика и чем сильнее он ее ощущает, тем сильнее и ярче разгораются красные языки. Рука же наоборот, казалось, еще больше леденела от пламени.

Интуиция сама все сделала за ребенка. Он поднес свой огонь к ране на плече и резко схватился за нее. Тело вывернуло в конвульсии, настолько сильной, что он чуть не повалился на пол. Душераздирающий крик вырвался из его глотки. Ноги подкосились, но он продолжал стоять. Кровь была остановлена.

— Я… никогда… не присоединюсь к нему!

Николай горящими руками схватился за тело человека. Огонь тут же принялся по его коже и начал распространяться. Мужчина завопил от боли, откинул мальчика и начал ползти от него, двигая всеми частями тела. Вскоре он уперся в стену. Николай медленно подходил ближе.

Огненная рука вновь замахнулась над человеком со шрамом.

— Говори, где он сейчас! — он снова вцепился в человека, на сей раз в ногу, с холодом пропуская мимо ушей все жалобные просьбы человека остановиться, все его крики от боли — говори где мой отец!

Мужчина кивал головой, он не сопротивлялся, ему с трудом удавалось держать глаза открытыми. Все тело горело уже по пояс. Он уперся в стенку и ковырял пальцами кирпичи, как будто лишившись рассудка.

Николай не отпускал его и наблюдал с каким-то ужасающим удовольствием, с наслаждением над видом агонии человека. Еще! Ему нужно было еще! Здесь и сейчас вершиться его справедливая месть.

— Говори!

Загнав его в угол, Николай нашел в своей опустошенной гневом голове только один выход. Пламя уже давно достигло локтя и добиралось до плеча. Сейчас он совершит свой последний удар.

— Нет… — шептал, умоляя мужчина, его глаза заслезились, вид и в самом деле стал очень жалок, но не для мальчика — стой…

В груди Николай почувствовал какое-то приятное и в то же время неприятное, странное щекотливое покалывание. Словно огонь теперь появился не только на руках, но и где-то в глубине, в сердце.

Он поднял руку, замахиваясь на человека. Но в этот же миг, он почувствовал, как кулак за запястье кто-то резко схватил сзади. Мальчик обернулся.

Сквозь свою боль, прямо за огненную руку его держала Настя. Девочка с трудом стояла на ногах. Кажется, все ее силы сейчас были направлены на то, чтобы удержать Николая от удара, от решающего последнего удара. В серо-голубых глазах девочки не читалось ничего кроме ужаса и страха. Только такие эмоции мог породить вид ее друга, друга-убийцы, гневного и яростного.

Она не узнавала Николая. Это словно совсем другой, сломавшийся человек, не тот мальчик, что с закрытыми глазами улавливает каждый звук из-под молоточков и струн на рояле. Не тот мальчик, что прогуливается с ней по городу после занятий. Не тот Николай Владыч. Это не его серые глаза, иногда мрачные и скучные, но всегда добрые — в этих глазах сверкал огонь. Злой оскал, немного похожий на злорадную улыбку. Всю эту чудовищность нарушало только одно — мальчик плакал.

— Нет… ты не должен — ее глаза были полны слез, она говорила дрожащим голосом, таким слабым, что даже пар не выходил изо рта.

Николай взглянул на девочку, снова посмотрел на обессилевшего и измученного человека со шрамом. Огонь на руке тут же погас, не оставив и следа. Мальчик обнял практически уже валившуюся на пол Настю. Странное покалывание в груди исчезло.

В другом конце прохода наконец-то показались люди в форме Золотого Общества.