Гарри КАСПАРОВ

Г. Каспаров родился 13 апреля 1963 года в Баку в семье инженеров. Его отец Ким Ванштейн и мать Клара Шагеновна работали в одном из бакинских научно-исследовательских институтов. Их знакомство произошло в 1960 году при следующих обстоятельствах. Клара Шагеновна в течение нескольких недель была в служебной командировке, а когда вернулась на родное предприятие, застала там нового начальника - инженера-электрика Кима Ванштейна. Видимо, она настолько понравилась ему, что вскоре он стал настойчиво ухаживать за ней, а уже через полгода они поженились.

Гарри родился здоровым мальчиком. Когда родители обсуждали, каким должно быть имя ребенка, глава семейства сказал: «Фамилия Ванштейн очень глухая, отчество - Кимович - тоже, поэтому должно быть звучное и короткое имя со звонким «р» внутри». Жена в ответ пошутила: «Может быть, два «р» подряд?» Но мужу эта идея очень понравилась: «А почему бы и нет? Есть же оркестр Гарри Ванштейна. Пусть он будет Гарри».

По словам близких, будущий шахматный чемпион еще ребенком поражал их многими своими поступками. Ходить он начал в 9 месяцев, а вот говорить стал только в два года. Однако уже в 5 лет умел свободно читать, причем не только книжки, но и газеты. Он был чрезвычайно упорен. Однажды уронил в ванну игрушку, бабушка хотела ему помочь, но Гарри сказал «нет» и принялся самостоятельно извлекать игрушку. Он мучился два часа и все же добился своего - игрушка вновь оказалась в его руках.

Достаточно рано обнаружились в Гарри и шахматные способности. Вспоминает К. Каспарова: «Мы с мужем не имели возможности играть в шахматы, два инженера, которые приходят после работы домой, - сами понимаете. Но мы любили решать шахматные задачи. И однажды утром, за завтраком, мы никак не могли решить одну задачу... Вдруг пятилетний Гарик говорит: «Надо поставить коня сюда». Так это элементарно получилось: мы смотрим, правильно. Тогда Кимочка спросил: «А что, ты умеешь играть в шахматы?» Гарик отвечает: «Ну вы же играете». Я говорю: «Мы не играем, а решаем задачи». Это было настолько Неординарно, что даже, может быть, трудно поверить. Он, не мая, как начинать игру, уже умел ставить мат. Потом мы открыли доску, и Кимочка начал показывать ему дебюты. Процесс обучения занял так мало времени, что мы не успели оглянуться. И через год, в шесть лет, Гарик уже мог обыграть отца...»

К сожалению, отцу будущего чемпиона не суждено было дожить до триумфа своего чада - когда Гарри было 7 лет, Ким Ванштейн скончался в возрасте 39 лет от онкологического заболевания.

В том же году Клара Шагеновна повела сына в шахматную секцию Дворца пионеров. Когда с Гарри познакомился его первый тренер Олег Исаакович Приворотский, его удивлению не было предела, он заявил: «Я не знаю, как в других городах, но такого чуда в Баку еще не было - он решает задачи, как мастер спорта!» В итоге всего за три месяца Гарри выполнил поочередно третий, второй и первый юношеские разряды. В восемь лет он попал в детскую сборную республики, затем в юношескую. Правда, в это же время у Гарри начались проблемы со здоровьем - у него обнаружили ревмокардит сердца, и мать вынуждена была сама делать ему уколы (до 15 лет он сидел на бициллине). А затем все прошло так же внезапно, как началось. Стоит отметить, что среди детских увлечений Гарри были не только шахматы. Он, например, любил играть в футбол во дворе, Причем и здесь всегда хотел быть первым. На этой почве у него Постоянно происходили стычки со сверстниками. Определенные сложности начались у него, когда он пошел в школу. Он был настолько самоуверенным, что имел смелость во время урока перебивать учительницу и делать ей замечания - говорил, что она неправильно ведет урок.

Вспоминает К. Каспарова: «Однажды, это было в 3-м классе, меня вызвала учительница (она была моя ровесница, и мы дружили) и сказала: «Знаешь, Клара, когда я что-то рассказываю, Гарик меня часто перебивает и говорит, что я не права. Я отозвала его на перемене и сказала, что некрасиво делать замечания учительнице, дети могут подумать, что он самый умный. Он говорит: а разве это не так?» Естественно, мы с бабушкой в тот день устроили домашнее собрание и стали ему внушать, что все дети талантливы, только каждый по-своему. И если он в какой-то области знает больше других, то это не значит, что и в другой области он тоже самый умный. Он все выслушал, но ничего не сказал, так что мы не поняли - согласился он с нами или нет...»

Учился Гарри хорошо, а любимым предметом у него была естественно, математика. Учителя прочили ему блестящее будущее в физмате, но сам Гарри долгое время мечтал стать военным врачом. Однако в 14 лет он решил раз и навсегда - буду шахматистом.

Ступени шахматной карьеры Каспарова в подростковом возрасте выглядели следующим образом: в 10 лет он выполнил норму кандидата в мастера спорта, в 12 - стал чемпионом СССР среди юниоров (тогда же он впервые сыграл с Анатолием Карповым во время сеанса одновременной игры в Ленинградском Дворце пионеров и проиграл ему), в 13 - повторил союзный рекорд, в 14 - стал мастером спорта, в 17 - гроссмейстером, в 18 - чемпионом СССР среди взрослых.

Любопытно отметить, что друзей у Гарри в детстве не было. Девчонок он вовсе ненавидел, считал их глупыми, тупыми. Однако в 10-м классе внезапно влюбился в девочку на год младше себя, даже какое-то время с ней встречался. Затем завел другую. Но в силу сложного характера Гарри эти отношения довольно быстро прекращались.

В 19-летнем возрасте Каспаров вступил в ряды КПСС. Тогда же он впервые съездил на Запад (социалистические страны были «освоены» до этого). Так как последнее обстоятельство не могло не привлечь к нему внимание КГБ, идеологическому отделу Азербайджанской ГБ было поручено установить за ним наблюдение. Что и было сделано. И вскоре это наблюдение дало неожиданные результаты. В 1981 году (после того как Каспаров стал чемпионом СССР) он посетил Швецию и привез оттуда, кроме разного рода сувениров, идеологически вредную литературу - книги В. Набокова. Эти книги затем его мать давала читать приятельницам, что считалось вдвойне опасным. Кроме этого, стало известно, что Каспаров подружился с другим гроссмейстером - Борисом Спасским, который всегда считался человеком идеологически ненадежным (в зарубежных поездках многие отказывались жить в одном номере с Каспаровым, и именно Спасский взял его под свою опеку). Как только эта информация стала известна чекистам, было принято решение заняться Каспаровым индивидуально. Так возле будущего чемпиона появился сотрудник Азербайджанского КГБ Виктор Литвинов. Он вспоминает: «Конечно, и Гарик, и Клара Шагеновна встретили меня настороженно: «Зачем, почему?» В общем, большой радости у них наше знакомство не вызвало. Но потом решение каждодневных вопросов и искреннее мое желание помочь сделали нас друзьями».

Между тем нелюбовь московского руководства к Каспарову возрастала по мере того, как тот все увереннее шел к тому, чтобы бросить вызов «кремлевскому фавориту» Анатолию Карпову. Однако чем больше развивалась эта неприязнь, тем больше рос авторитет Каспарова дома, в Баку. В конце концов первый секретарь республиканского ЦК Гейдар Алиев взял молодого гроссмейстера под свою личную опеку и дал команду своим людям сознательно «лепить» положительный образ Каспарова. И тот по достоинству это оценил - в 1983 году на съезде азербайджанского комсомола произнес в адрес Алиева торжественный панегирик.

На следующий год Каспаров победил в претендентских поединках Смыслова и Корчного и стал самым заметным шахматистом в мире после Карпова. Теперь все ожидали открытого поединка между ними, который был назначен на осень того же года.

Так получилось, но начало этого поединка оказалось для Каспарова печальным - опытный Карпов в течение всего лишь Двух недель обыграл его по всем статьям, и в сентябре счет матча был уже 4:0 в его пользу. После этого большинство наблюдавших за ходом матча были уверены, что положение Каспарова безнадежно. Однако были и те, кто в это не верил. Среди них были Разные люди, в том числе и весьма известные. Например, Алла Пугачева.

Каспаров познакомился с Пугачевой в 1983 году. В апреле следующего года их пути вновь пересеклись в Вильнюсе: Каспаров играл там со Смысловым, а Пугачева выступала с концертами. Та встреча была намного продолжительнее и теплее, чем предыдущая. В середине месяца шахматист и певица собрались в теплой компании и отпраздновали сразу три дня рождения: Каспарова и Евгения Болдина (тогдашнего мужа Пугачевой), которые выпадали на 13 апреля, и самой певицы, именины которой были два дня спустя.

В середине сентября, когда положение Каспарова в матче с Карповым было катастрофическим, именно Пугачева первой бросилась к нему на помощь. Однажды она посреди ночи приехала в гостиницу «Россия», где проживал Каспаров, и заставила мать поднять его с постели (неслыханное дело!). Когда заспанный гроссмейстер появился перед певицей, она обратилась к нему с горячим монологом, в котором содержались и похвала, и хула одновременно. А закончила свою речь Пугачева напутствием: «Продержишься сорок партий - матч твой!» И самое удивительное, так оно впоследствии и произошло. Между тем история с Пугачевой на этом не закончилась.

На следующий день певица сподобилась явиться на сам матч в Колонном зале Дома союзов. Она пришла в золотом пиджаке, села вместе с мужем и принялась пристально смотреть на Карпова. Когда кто-то из друзей поинтересовался, что она делает, певица ответила: «Я внушаю Карпову, чтобы он пошел не туда, куда надо». Видимо, певица настолько хорошо вошла в роль экстрасенса, что Карпову действительно стало неуютно под ее взглядом. Партию пришлось отложить, и сразу после ее завершения Карпов позвонил в ЦК КПСС и потребовал, чтобы Пугачеву в зал больше не пускали.

То разгромное поражение Каспарова в сентябре 84-го некоторые наблюдатели объясняли целым комплексом причин, среди которых присутствовали и субъективные - вмешательство извне. Согласно этой версии, ЦК КПСС совместно с КГБ разработали тщательный план по недопущению Каспарова на шахматный трон. Как вспоминает В. Литвинов, один из руководителей КГБ на Лубянке в приватном разговоре выразился следующим образом: «Чемпион мира - фигура политическая. Мы считаем, что Каспаров для этого звания не созрел». Каким же образом КГБ мог влиять на ситуацию? Вот лишь один из примеров. Врач Каспарова, которому тот всецело доверял, оказался обыкновенным «стукачом» и каждый вечер докладывал в компетентные органы все, о чем говорилось в окружении Каспарова.

К шпионским методам прибегала и противоположная сторона - команда Карпова. Известно, например, что по заданию Карпова его близкий друг преподаватель физики Фельдман вышел на гроссмейстера Дорфмана, работавшего в команде Каспарова, и предложил ему выгодное сотрудничество. Под этим подразумевалось - якобы для игры в тотализатор (он негласно действовал во время матча) Фельдман должен был получать от Дорфмана информацию о дебютах Каспарова, записанном ходе при отложенной партии, результатах домашнего анализа. За эту информацию Фельдман обещал Дорфману платить 150-200 рублей. Полученные данные Фельдман затем отвозил в Архангельское (там на даче Министерства обороны во время матча жил Карпов) и вручал лично шахматисту. Когда после 11-й партии Дорфман внезапно догадался, что его информация идет в команду Карпова, он потребовал у Фельдмана резко поднять цену за предоставленную информацию, однако Карпов на увеличение оплаты не пошел. Видимо, в тот момент он был уже уверен в собственной победе.

Между тем после внезапных поражений осенью 84-го Каспаров сумел найти в себе силы собраться и постепенно наладил игру. Сначала он выиграл одну партию, в январе следующего года - вторую. После 47-й партии в матче наступил психологический перелом, и у Карпова внезапно случился сильнейший стресс - однажды он даже не смог встать со стула после завершения игры. В матче был объявлен перерыв, а Карпова поместили в больницу. После того как его обследовали врачи и обнаружили у него серьезное нервное истощение, было принято решение любыми средствами отложить матч на неопределенное время. Для этого в ход были пущены влиятельные силы. Через кандидата в члены Политбюро, министра культуры СССР Петра Демичева был найден подход к руководителю ФИДЕ Флоренсио Кампоманесу, и тот волевым решением в феврале 1985 года приостановил матч. На что же рассчитывали организаторы этой приостановки? Судя по всему, они надеялись на то, что Каспарова удастся убрать с дороги путем элементарной подставки, как это в свое время произошло с Корчным. То есть предполагалось обратить в свою пользу вспыльчивый характер молодого гроссмейстера, с тем чтобы потом гневно осудить его за антисоветские выступления и дисквалифицировать. И такая возможность у противников Каспарова была. В начале лета 85-го тот был приглашен в ФРГ, где журнал «Шпигель» должен был сделать с ним большое интервью. В былые времена ЦК КПСС и Госкомспорт чинили молодому гроссмейстеру всяческие препятствия в его выездах за границу, теперь же они буквально выталкивали его из страны. Расчет был прост: Каспаров от обиды наговорит журналистам всяческих колкостей, а может, и того желаннее - останется за границей навсегда. Однако последнего так и не произошло, а первое состоялось лишь отчасти. Каспаров ни словом не обмолвился о политике, зато резко отозвался о Федерации шахмат СССР. И этим обстоятельством решили воспользоваться его противники. В те же дни подробный отчет о пребывании Каспарова в ФРГ, его интервью «Шпигелю» легли на стол нового Генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Горбачева. Поданный соответствующим образом материал вызвал у Горбачева негативную реакцию, и он уже готов был обрушить на Каспарова всю мощь своего монаршего гнева. Однако в дело вмешался секретарь идеологического отдела ЦК, ближайший сподвижник генсека Александр Яковлев. В приватной беседе с Горбачевым он заявил: «Мы же сами твердим о том, что времена теперь иные. И что же - вновь будем назначать спортивных чемпионов?» И Горбачев вынужден был с ним согласиться. Так был спасен второй матч и шахматная карьера Каспарова.

Второй матч за чемпионское звание между Карповым и Каспаровым должен был состояться в сентябре того же года. Перед его началом ситуация в шахматном мире была уже несколько иной, чем год назад. Теперь у Карпова не было той безоговорочной поддержки в политических кругах, и так называемые «молодые реформаторы» делали откровенную ставку на Каспарова. Как позднее напишет по этому поводу А. Бубликов: «Молодые волки, точившие зубы во всех областях жизни отечества, мечтали о справедливости - для них эти понятия были тождественны. Они подняли Гарри на знамя: он по множеству параметров тянул на героя времени - селфмейдмена. Он стал символом перестройки не потому, что обладал сколько-нибудь прочными политическими убеждениями: по мнению большинства знающих его шахматистов, у него их не может быть в принципе, ибо все помыслы направлены исключительно на первенство. Не следует забывать, что Каспаров - воспитанник шахматной школы Ботвинника, которая всегда была школой ненависти к противнику. Победить без спортивной злости, без самоподзавода, сохраняя дружеские отношения - нельзя. Вот почему в отличие от рыцарственных Таля, Смыслова, Полугаевского Каспаров всегда видел в партнере врага. В том числе идейного. А Карпов на роль идейного врага годился...»

Второй матч проходил в Москве, в Зале Чайковского, и по накалу страстей (в том числе и шпионских) оказался не менее напряженным, чем предыдущий. Буквально за месяц до его начала Фельдман по просьбе Карпова вновь вышел на связь с Дорфманом и договорился с ним о сотрудничестве. Причем теперь за передачу информации последний запросил ни много ни мало 100 тысяч рублей. Это сотрудничество продолжалось около двух месяцев, после чего Дорфман внезапно прервал всякие контакты с Фельдманом. Однако в конце августа он вновь возобновил сотрудничество с командой Карпова, а затем вновь его прекратил. Видимо, он начал реально опасаться разоблачения. И, надо сказать, не зря. К тому времени о его «шпионской» деятельности стало известно как азербайджанским, так и московским чекистам, поддерживавшим Каспарова. В те дни Гейдар Алиев уже работал в Москве (был заместителем председателя Совета Министров СССР) и как мог помогал своему талантливому земляку. Во многом благодаря этой помощи на Лубянке была создана оперативная группа по разработке полученной информации о группе Фельдмана. За короткое время чекистам удалось добиться главного - утечка информации из окружения Каспарова прекратилась. Кроме этого, чекистам удалось пресечь деятельность подпольного тотализатора, который действовал в период шахматного матча. В ходе этой операции были задержаны несколько человек, в том числе двое рецидивистов, числившихся во всесоюзном розыске.

Между тем второй матч завершился победой Каспарова, и чемпионский титул перешел к нему (за эту победу Каспаров получил 72 тысячи тогдашних рублей). Демократическая общественность торжествовала, считая победу молодого гроссмейстера Знамением времени - ведь поражение потерпел бывший брежневский фаворит. В те же дни Каспаров был удостоен приглашения в московский театр «Современник», где выступил с речью перед столичным бомондом. Стоит отметить, что с этим театром Каспарова связывали не только деловые контакты, но и личные. Дело в том, что в начале 1984 года он познакомился с примой этого театра 37-летней Мариной Нееловой и влюбился в нее. Вспыхнул роман, который вызвал в актерской тусовке массу кривотолков. Сам Каспаров позднее так отзовется о нем: «Марина тем и устраивала меня, что не хотела замуж. Она понимала истинную природу моей борьбы и оказывала мне поддержку и опору. Мы имели много общих друзей среди писателей и художников...»

Матч-реванш между Карповым и Каспаровым состоялся ровно через год - осенью 1986 года и проходил в двух местах: в Лондоне и Ленинграде. И вновь, как в двух предыдущих случаях в его кулуарах бушевали шпионские страсти. На этот раз сторонникам Карпова снова удалось завербовать в свои ряды близкого к Каспарову человека - одного из его тренеров. Однако об этом стало известно Дорфману, и он счел за благо известить об этом сотрудника КГБ, работающего в команде Каспарова, Виктора Литвинова. За «шпионом» было установлено наблюдение, однако поймать его за руку так и не удалось. Между тем Карпов сумел выиграть три партии подряд, и Каспаров вновь заподозрил измену. После этого человека, который находился на подозрении, из команды убрали. В ответ Карпов взял тайм-аут, а когда матч возобновился, его преимущество внезапно улетучилось, и Каспарову удалось отстоять титул чемпиона.

В том же году распался союз Каспарова с Нееловой. Сам шахматист причиной этого разрыва называет свою занятость подготовкой к предстоящему матч-реваншу, когда их встречи с Нееловой были сведены практически к нулю. По словам Каспарова: «Расставание становилось неизбежным. Поэтому я был полностью уверен в том, что ребенок, которого она носила, не мог быть моим. Каждый из нас уже имел отдельную личную жизнь. Я попытался выбросить все это из головы и сосредоточиться на шахматах...»

Однако шахматы не помешали Каспарову в том же году познакомиться еще с одной женщиной - 22-летней выпускницей романо-германского отделения филологического факультета МГУ москвичкой Марией Араповой, которая работала гидом-переводчиком в Агентстве печати «Новости» и «Интуристе». Мать шахматиста, познакомившись с девушкой, одобрила выбор сына (на этот раз невеста оказалась моложе жениха) и дала свое благословение на их отношения.

В 1987 году в Севилье состоялся четвертый матч, однако и он завершился для Карпова неудачей. Выяснилось это в самый последний день. Накануне того дня Каспаров проиграл 23-ю партию и оказался в сложной ситуации. Это была предпоследняя партия матча, и, выиграв ее, Карпов практически вернул бы себе чемпионский титул. Выиграть «на заказ» последнюю игру в матчах такого ранга никому не удавалось. Не верило в победу Каспарова большинство его сторонников, которые сразу после его поражения разбежались и даже не проводили его до резиденции. По словам Литвинова, который был тогда с Каспаровым, когда они приехали в резиденцию, мать Каспарова потеряла сознание прямо в холле, а сам Каспаров спустя час рухнул в беспамятстве на шахматный столик. Однако на следующий день он все-таки совершил невозможное - выиграл последнюю партию матча.

В 1989 году, после почти трехлетнего знакомства, Каспаров наконец женился на Марии Араповой. Вскоре на свет появился сын, однако прожил он, к несчастью, недолго - умер через несколько дней после родов.

Между тем, помимо шахмат, в конце 80-х в жизни Каспарова появилось еще одно серьезное занятие - политика. В 1990 году он стал союзником лидера Демократической партии России Николая Травкина. Почему это произошло? Некий шахматист, который попросил не называть его фамилию, в интервью газете «Собеседник» заявил: «Травкин тогда - это Лебедь сегодня: та же простоватость, популизм, даже некоторая афористичность... Таким людям, простоватым по имиджу, необходим рядом интеллигент: чтобы не заподозрили в угрюм-бурчеевщине. А Каспарову Травкин был нужен потому, что Каспаров - это Сталин сегодня. Да-да! Там ничуть не меньший уровень притязаний. Та же властность, то же хроническое неумение работать в паре - второго надо убрать: и то же умение прийти к финишу в чьем-то хвосте, в относительной безопасности, после чего происходит стремительная рокировка - и первые становятся последними. Гарри нуждается в ком-то, из-за чьего плеча он выпрыгнет в Последний момент и придет первым. А то и единственным...»

Можно поражаться этому прогнозу, но буквально через год - в апреле 1991 года - Каспаров вышел из рядов Демократической партии и объявил о создании Либерально-консервативной партии.

В конце того же года Каспаров добавил к бакинской прописке еще одну - московскую. Благодаря помощи своего друга - начальника столичного ГУВД Аркадия Мурашева - он приобрел четырехкомнатную квартиру в пределах Садового кольца за 28 тысяч долларов и 280 тысяч рублей. Деньги не самые большие для человека, который в те годы получал за матч 25 тысяч долларов (Карпову тогда платили всего лишь 10 тысяч). Стоит отметить, что до этого Каспаров жил в Москве на правах беженца статус которого он получил после того, как на зафрахтованном самолете вместе со своими многочисленными родственниками (по одной из версий, их число достигало полуста) покинул Баку в 1988 году.

В апреле 1992 года в семье Каспарова произошло долгожданное событие - на свет появилась девочка, которую счастливые родители назвали Полиной (роды проходили в Финляндии).

К 1993 году Каспаров достиг в шахматном мире такого положения, что мог позволить себе совершать самые неожиданные поступки. К примеру, в том году он объявил о своем выходе из ФИДЕ. При этом взял в союзники своего будущего соперника Найджела Шорта (тот как раз обыграл в матче претендентов Карпова), и они вдвоем создали Профессиональную шахматную ассоциацию с принципиально новым уровнем выплат чемпиону, с новой схемой мирового чемпионата. Однако большинство гроссмейстеров новую ассоциацию не поддержали. Кроме этого, ФИДЕ вскоре провела свой матч за чемпионскую корону без участия «смутьянов» и вернула чемпионскую корону Карпову (он выиграл у голландца Тиммана). На что Каспаров заявил следующее: «ФИДЕ может проводить любые мероприятия и называть кого угодно чемпионом своей системы, но чемпионом мира можно стать, только выиграв матч у того, кто владел шахматной короной до тебя. Такова вековая шахматная традиция...»

Между тем неудачи преследовали Каспарова не только в его профессиональной деятельности, но и на личном фронте. В конце того же года расстроились его отношения с Марией Араповой. Вот что она сама говорит на этот счет: «Когда родилась дочь, которую я так ждала, то, естественно, я стала больше времени уделять ей - ведь это такая радость. Раньше я всю душу отдавала Гарри. Но теперь появился человечек, который тоже очень много требует. Гарри был далек от этих забот. Несколько месяцев я жила в Финляндии у родителей, поскольку они там работали... Но увы, он даже не взял нас на матч с Шортом в Лондон, который длился целых три месяца. А по приезде заявил, что морально созрел для развода...».

Как писала западная пресса, во время лондонского матча Каспаров внезапно увлекся молодой французской шахматисткой Вирджинией Мора и часто навещал девушку в ее доме в одном из парижских пригородов. Правда, ни к чему серьезному этот роман так и не привел.

Между тем развод Каспарова с Араповой имел скандальную окраску. По этому поводу газета «Московский комсомолец» в номере от 16 ноября 1994 года писала: «Как сообщили «МК» в Пресненском суде, на днях к ним поступил иск от 31-летнего Гарри Каспарова с требованием после пяти лет совместной жизни развести его с супругой. Известно, что Гарри Кимович и его половина - 30-летняя Мария Эдуардовна не поддерживали никаких супружеских отношений с ноября прошлого года. Поводом к этому, как ни странно, послужило рождение их дочери Полины. Дело в том, что супруга неоднократного чемпиона мира рожала дочь в Финляндии. И, как указывает Каспаров в исковом заявлении, при каждой встрече с женой у него практически не оставалось сомнений, что она не имеет намерений возвращаться в Москву. В то время как сам он хочет жить именно в российской столице, тем более что здесь семья имеет купленную в 1991 году большую 4-комнатную квартиру в Плотниковом переулке. После возвращения жены из Финляндии Гарри Каспаров, по его утверждению, понял, что между ним и супругой потеряна всякая духовная связь и их отношения дальше продолжаться не могут. «За время совместной жизни, - признается Каспаров, - я с очевидностью понял, что ни моя личная, ни профессиональная, ни общественная жизнь супругу не интересует».

Никаких материальных требований по отношению к Марии Каспаровой истец не выдвигает. Не оговаривается также и размер пособия на содержание дочери. Хотя можно предположить, что оно будет никак не меньше 1,5 млн. рублей - именно такую сумму Каспаров выделял жене на дочь за прошедший год ежемесячно...»

После развода Мария Арапова покинула 200-метровую квартиру в Плотниковом переулке и переехала с дочерью в США, где бывший муж купил шикарные апартаменты. Стоит отметить, что при разводе среди требований Каспарова было и такое: начиная с двухлетнего возраста, он ежегодно будет забирать дочь на два месяца.

Между тем новое серьезное любовное увлечение Каспаров пережил через несколько месяцев после развода - в апреле 1995 года. Он тогда присутствовал на шахматном турнире в Риге, посвященном памяти Михаила Таля (Каспаров стал здесь победителем), и на заключительном банкете познакомился с 18-летней очаровательной моделью Юлией (ее привел на торжество рижский приятель Каспарова). Как гласит легенда, в тот вечер девушка пренебрегла общением со всеми, кто подходил к ней чтобы познакомиться, и сама подсела к Каспарову. А через двадцать минут они вдвоем покинули банкет. В начале 1996 года они поженились.

В сентябре того же года в российских средствах массовой информации появилась информация о том, что Каспаров с женой едва не погибли во время отдыха на море. Что же произошло?

Как оказалось, еще в Баку чемпион мира по шахматам научился плавать с аквалангом и управлять байдаркой. И с тех пор чуть ли не ежегодно отдыхал с ними на каком-нибудь побережье. Так было в Калифорнии, в Испании. На этот раз выбор пал на Красный остров в Адриатическом море. Каждый день Каспаров выходил на байдарке в открытое море и совершал на ней 5-километровый заплыв. Причем в любую погоду. Однако в тот злополучный день шутки с волнами едва не закончились бедой. Каспаров решил проплыть дистанцию не один и взял с собой жену, которая находилась на шестом месяце беременности. На обратном пути байдарка набрала столько воды, что перевернулась. К счастью, произошло это недалеко от маленького островка в открытом море, и супругам удалось быстро до него доплыть. Повезло молодым и дальше - рядом с местом катастрофы оказался на байдарке шеф-пилот президента России и командир правительственного 235-го отряда Александр Ларин, который и вывез супругов Каспаровых с острова.

Прошло чуть больше двух месяцев после этого происшествия, и в семье Каспаровых произошло радостное событие - 29 октября на свет появился мальчик, которого родители нарекли Вадимом.

Но вернемся к профессиональной деятельности Каспарова. В 1996 году он сыграл свой первый шахматный матч с компьютером системы Deep Blue (мощность 200 млн. позиций в секунду) и выиграл со счетом 4:2. Однако через год - в мае 1997 года - в матче с тем же компьютером он проиграл поединок со счетом 2,5:3,5. После завершения матча Каспаров сделал сенсационное заявление. Он сказал: «Компания IBM создала программу, предназначенную специально для игры с Каспаровым. Это не имеет ничего общего с наукой, ставилась одна цель - победить Каспарова. И когда большая корпорация с неограниченными ресурсами стремится к этому, то имеется много путей для достижения результата. Результат был достигнут, но я уверен, что машина ничего не доказала. По моему мнению, она не готова к настоящему крупному испытанию... Я даю личную гарантию, что мог бы «разорвать» компьютер, если бы он играл в нормальные соревновательные шахматы...»

Между тем череда неудач Каспарова, которая началась с поражения от Deep Blue, продолжилась десять месяцев спустя. На турнире наивысшей, 21-й категории по классификации ФИДЕ в испанском городе Линаресе он потерпел неожиданное поражение. Впервые за последние годы Каспаров в классическом турнире не смог стать даже вторым, поделив третье и четвертое места. Фаворитами же оказались шахматисты уже посткаспаровского поколения, и они, по мнению самого Каспарова, как раз и способны обыграть его в матче на первенство мира. Среди них: Вишванатан Ананд (1-е место) и Алексей Широв (2-е).

Однако если Каспаров-спортсмен смотрит в будущее с некоторой неуверенностью, то Каспаров-бизнесмен в себе уверен. На сегодняшний день он является одним из самых богатых спортсменов мира, имеющим доходы не только от спортивной деятельности. Например, владеет компанией, которая занимается авиационным лизингом.

 

Елена САФОНОВА

Е. Сафонова родилась 14 июня 1956 года в Ленинграде в актерской семье. Ее отец Всеволод Дмитриевич был известным актером театра и кино, окончившим Театральное училище имени Щукина. Его дебют в кино состоялся через год после рождения Дочери - в фильме «Солдаты» он исполнил роль Керженцева. Затем зритель увидел его в фильмах: «Дело «пестрых» (1958), «Оптимистическая трагедия» (1961), «Тишина» (1964), «Щит и Меч» (1968), «Белорусский вокзал» (1970), «Совесть» (ТВ) (1974) и др.

В 60-е годы семья Сафоновых переехала в Москву, в актерский дом на Мосфильмовской улице. Там Лена пошла учиться в спецшколу с углубленным изучением французского языка (кто бы мог тогда подумать, что через два десятка лет эти знания понадобятся Сафоновой в ее парижской жизни).

Е. Сафонова вспоминает: «Мое детство прошло среди актеров, часто в киноэкспедициях, куда меня брал отец. Иногда я засыпала на кофрах с кинопленкой, постоянно помогала осветителям, звукооператорам, кому-то что-то подносила. С этими воспоминаниями расстаться невозможно. Папино влияние предопределило мою будущую профессию, я даже не выбирала, кем буду, для меня все было ясно...»

Между тем, несмотря на громкую фамилию отца, путь Елены в актрисы был достаточно труден. В 1973 году она предприняла первую попытку поступить во ВГИК, но ее не приняли. Елена устроилась библиотекарем, надеясь через год предпринять еще одну попытку. Однако и через год ситуация повторилась - педагоги ВГИКа сочли ее бесталанной и посоветовали поискать другую профессию. Сафонова вновь вернулась к библиотечным полкам. Однако мир не без добрых людей. Видя огромное желание девушки стать актрисой и, главное, переживая за ее отца, коллеги последнего решили предоставить Сафоновой шанс. Так в 1974 году она оказалась на съемочной площадке сразу двух картин: у Аиды Манасаровой в фильме «Ищу мою судьбу» и у Алексея Коренева в картине «Три дня в Москве». Дебют оказался удачным, и окрыленная успехом Сафонова через год поступила-таки во ВГИК (мастерская Л. Кулиджанова и Т. Лиозновой).

Однако радоваться было рано. Учеба во ВГИКе складывалась для Сафоновой тяжело, и, проучившись два курса, она перевелась в родной Ленинград - в Институт театра, музыки и кино (курс Агамирзяна). В 1976 году снялась еще в двух фильмах: «Поле перейти» и «Семья Зацепиных». Затем на долгих пять лет ее отношения с кинематографом прервались.

Окончив ЛГИТМиК в 1981 году, Сафонова пришла в труппу Театра имени Комиссаржевской, где ее учитель Агамирзян был главным режиссером. Однако, несмотря на это обстоятельство, ее «роман» с этим театром не состоялся - за четыре года работы она не сыграла ни одной серьезной роли, выходя лишь в массовках в «Обыкновенной истории», «Как важно быть серьезным», «Беге» и т. д. Единственной отдушиной в те годы оставалось для Сафоновой кино.

Возобновив в 1981 году сотрудничество с кинематографом» Сафонова на съемочной площадке поначалу повторяла тот же путь, что и на сцене - играла одни лишь эпизоды. Так было в фильме Инессы Селезневой «Всем - спасибо!» и у Ильи Авербаха в «Голосе». Но в 1982 году режиссер Олег Фиалко внезапно разглядел в Сафоновой исполнительницу главной роли - оперной певицы Соломеи Крушельницкой - в своем фильме «Возвращение Баттерфляй». Именно в этой роли Сафонова обратила на себя внимание коллег и критики как актриса чрезвычайно одаренная. Г. Черменская писала: «Сафонову критики объявили «открытием», но зрительской картина не стала, да и не могла стать: героиней ее была оперная певица, а опера у нас, как известно, давно перешла в разряд элитарного искусства. Между тем это был редкий образец удачи биографического жанра, а молодая, никому по прежним своим ролям не запомнившаяся актриса сумела доказать владение материей столь же тонкой, сколь и трудноуловимой экраном, сыграв высокое счастье творчества, много требующее, но и стоящее приносимых ему жертв. В данном случае - отказа от счастья «простого человеческого», то есть личного... Для молодой актрисы это был очень серьезный уровень...»

После этого успеха Сафонова стала желанной актрисой на многих съемочных площадках и за последующие три года снялась еще в семи картинах. Среди них: «Двое под одним зонтом» (1983), «Меньший среди братьев» (ТВ), «Инфанты» (обе - 1984), «Чужой звонок» (ТВ), «Софья Ковалевская» (ТВ), «Когда становятся взрослыми» (ТВ), «Зимняя вишня» (все - 1985).

О последнем фильме, который сделал Елену Сафонову суперпопулярной актрисой российского кино, стоит рассказать более подробно.

Эта история началась в 1974 году, когда будущий создатель «Зимней вишни» 38-летний сценарист Владимир Валуцкий (он написал сценарии к фильмам: «Начальник Чукотки» (1967), «Семь невест ефрейтора Збруева» (1971) и др.) оказался в Ялте на съемках фильма «Звезда экрана». Там же оказалась и молодая Участница массовки актриса Надежда Репина. Она закончила ВГИК в 1971 году и к тому времени сыграла всего лишь две серьезные роли в фильмах: «У озера» - жену героя Шукшина и «Любить человека» (бывшую возлюбленную героя Солоницына). И так получилось, что между Репиной и Валуцким возник роман. Причем стоит отметить, что оба они были в ту пору людьми Несвободными: она была замужем за режиссером Андреем Разумовским, он был женат на актрисе Алле Демидовой. Однако это обстоятельство не помешало обоим броситься в пучину любовной срасти. Как будет позднее вспоминать сама Репина: «У меня только что родился ребенок. Я так устала от пуза и родов, что согласилась на что угодно, только чтобы отвлечься. Валуцкий был первым мужчиной, с которым я изменила Разумовскому. Но я тогда в него не влюбилась. Он мне не понравился. Мне просто захотелось увести мужика. От очень сильной женщины. Захотелось с ней посоперничать...»

Начавшись в Ялте, роман Валуцкого и Репиной благополучно продолжился в Москве, куда они вернулись через несколько месяцев. И так длилось 14 лет. По словам Репиной: «Это было большое сумасшествие. Страсть, измены, пьянки, скандалы, мордобой. Мы расставались и ничего не могли с собой сделать. Я хотела видеть только его. Он хотел видеть только меня. Домой я приходила в 2 часа ночи. Андрей ждал меня и не задавал ни одного вопроса. Я врала ему. Я просто тварь была! Я думала: «Чудо мое! Когда же ты меня выгонишь? Когда же ты устанешь от меня?..»

Я все время Валуцкому говорила: «Когда жениться будем? Я тебе девочку рожу». А у нас были такие отношения - чем больнее врезать друг другу, тем лучше. Я заводила какой-то роман и рассказывала ему. С садизмом, чтобы он страдал. Потом он заводил и мне рассказывал. Наконец у меня появился Джорджио. Он был итальянец... Но его я не любила. Я любила Валуцкого и однажды ему сказала: «Или в Новый год мы женимся, или мы расстанемся». А он, когда напьется, то решается жене сказать, а наутро протрезвеет и всего боится. А я с Разумовским уже развелась, он не вынес всего этого, ушел к монтажнице. В общем, в Новый год Валуцкий приезжает ко мне с французскими духами, шампанским. И не делает мне конкретного предложения. Я ничего не сказала. Звоню в Рим и говорю Джорджио: «Да!» Приезжает Джорджио. Стоит на кухне в фартуке, готовит спагетти. Звонит Валуцкий: «Все отменяй - женимся!» - «Я вызвала Джорджио из Рима, ты что, обалдел?» - «Я ничего не могу с собой сделать, я тебя люблю, отменяй Джорджио!» А я, когда слышу его голос, я просто умираю от любви. Иду на кухню, подхожу к Джорджио и говорю: «Дольче мой, сладкий мой, мио аморе, ты меня прости, но мы сейчас съедим спагетти, выпьем шампанское, и ты уедешь». Он обернулся ко мне и сказал:

«Надя, я с первой встречи знал, что ты больная!» Мы съели спагетти, выпили шампанское, и он уехал. Приезжает Валуцкий с газовым пистолетом убивать Джорджио. Мы остаемся с ним, и ничем это все равно не заканчивается...»

В начале 80-х, когда его роман с Репиной был на самой середине, Валуцкий сел за стол и написал сценарий, основанный на реальных фактах этого романа. Сценарий назывался «Зимняя вишня» (название придумала Надежда Репина, вспомнив эпизод из собственной жизни, когда она принесла своему маленькому сыну мороженую вишню из магазина), и за право поставить по нему фильм стали биться сразу несколько режиссеров: Сергей Микаэлян, Илья Авербах, Александр Панкратов-Белый и Игорь Масленников. Выиграл последний, который в те годы пожинал плоды успеха со своим сериалом про Шерлока Холмса.

На роль Ольги Масленников поначалу собирался пригласить саму Надежду Репину. Однако затем от этой затеи отказался (чем вызвал гнев с ее стороны), остановив свой выбор на популярной в те годы актрисе Наталье Андрейченко. На роль ее возлюбленного был приглашен Сергей Шакуров.

Но обстоятельства сложились таким образом, что Андрейченко сыграть в фильме так и не смогла - у нее в то время начался роман с Максимилианом Шеллом, и Масленников всерьез опасался, что это плохо отразится на судьбе картины. Стали искать другую исполнительницу и в конце концов остановились на Елене Сафоновой, хотя у режиссера душа к ней не лежала. Не понравилась она и Шакурову, что вскоре пагубно сказалось на работе - после нескольких съемочных дней он внезапно отказался от роли и уехал в Москву. Так на его месте оказался Виталий Соломин, который сумел найти точки соприкосновения с партнершей.

Фильм «Зимняя вишня» вышел на широкий экран в 1986 году и вызвал неописуемый восторг у публики, особенно ее женской половины. В прокате он занял 4-е место, собрав на своих сеансах 32,1 млн. зрителей. По опросу журнала «Советский экран» Сафонова была названа лучшей актрисой года. Кроме того, за исполнение этой роли Сафонова получила и несколько весомых наград: премию на VII Международном кинофестивале в Мадриде и специальный приз на XIX Всесоюзном кинофестивале в Алма-Ате.

Касаясь этой роли актрисы, критик Г. Черменская писала:

«В фильме Сафоновой многое было сыграно помимо, а точнее сверх очерченного сценарием. Узнаваемость ее Ольги, типичной неустроенной Золушки «из нашего двора», настолько очаровывала зрителей, что они охотно принимали за чистую монету и сугубо мелодраматический ход - встречу героини с прекрасным «выездным» принцем. (Прототипом этого персонажа был тот самый итальянец Джорджио, однако в тех условиях делать любовником советской гражданки иностранца было чревато неприятностями, поэтому в фильме его «прописали» в Прибалтике. - Ф. Р.) Скорее всего именно эта точно угаданная комбинация взаправдашности и сказочности и обеспечила вполне заурядному фильму огромный успех. И если фильм не стал чистой банальностью «про дамс», то, возможно, потому, что у Сафоновой был в этой роли свой, куда более интересный сюжет - об искушениях здравого смысла с его призывами без лишних «тонкостев» устраиваться поудобней в жизни, о том, как нелегко сохранить себя, свое «я», свое достоинство в унылом и безрадостном существовании «обычному человеку».

Стоит отметить, что некоторые поступки героини были понятны Сафоновой в силу собственного прошлого. По ее словам: «И у меня были романы с женатыми мужчинами. И с неженатыми тоже. Затяжными они не были: зачем женатому человеку было уходить от жены и жить со мной, если я сама не была уверена, что хочу и могу с ним жить? Мужчины в некотором смысле все невозможно одинаковы. Только лица меняются...»

Что касается романа В. Валуцкого и Н. Репиной, то он после выхода фильма на экран продлился еще три года. Затем любовники расстались. Как вспоминает Н. Репина: «У него пошел каскад баб. Один раз я его застала с молоденькой девочкой. Они, оказывается, работали. «Печатали» в 10 утра. Кровати разобраны. Мы пошли с ней пить водку на кухне. Телефон разрывается. Я беру параллельную трубку, узнаю, что опять какая-то баба едет. Даю ему по морде и говорю: «Я тебя бросаю!» Он заявляет: «Если ты сейчас уйдешь, я повешусь!» Ложится на пол в прихожей. Я перешагиваю через него и ухожу... Но у нас сохранились хорошие отношения. Мы обычно поздравляем друг друга с днем рождения...»

Впоследствии Валуцкий продолжит свое творческое содружество с И. Масленниковым и создаст с ним несколько фильмов. В том числе 9-серийный сериал про Шерлока Холмса, фильмы: «Продление рода» (1989), «Зимняя вишня-2» (1991) и др.

Н. Репина как режиссер снимет два фильма: «Грань» и «Мне не забыть, не простить». Затем устроится работать в американский журнал «Панорама», будет снимать сюжеты для детского киножурнала «Ералаш». Однако вернемся к Е. Сафоновой.

После оглушительного успеха в «Зимней вишне» ее карьера в кино резко пошла в гору. В 1986 году она ушла из театра и стала штатной актрисой на «Мосфильме». В том же году ее пригласил на главную роль в свою картину «Очи черные» Никита Михалков. Фильм, в котором партнером Сафоновой был Марчелло Мастроянни, принес ей европейскую славу (он был премирован в Каннах-87, а через год Сафонова добавила к этой награде и приз «Давид Ди Донателло»), однако была в этом проекте и своя «ложка дегтя». Сама актриса так рассуждает об этом: «В отличие от Мастроянни меня раздражал деспотизм Михалкова на съемочной площадке, я нервничала, обижалась. Я только удивлялась: «Боже мой, как Мастроянни это терпит?»...

Михалков очень любит артистов, с которыми работает, но любит так сильно, что хочет, чтобы мы были еще лучше, и любовью своей давит на корню, а я это плохо переношу. Есть постоянная группа, которая обожает с ним работать, я тоже им восхищаюсь, я его нежно люблю, но работать с ним не могу. Уверена, что и он чувствует то же самое. Думаю, он больше никогда не предложит мне сниматься, мы очень разные, у нас разные биоритмы в работе. По-человечески мы можем с ним сидеть вместе за одним столом, говорить друг другу ласковые слова, смеяться, но в работе у меня возникает какое-то сопротивление, которое я преодолеть не могу. Кроме Михалкова, я совпадала со всеми режиссерами, у которых снималась...»

У каких же режиссеров, кроме Н. Михалкова, снималась в те годы Сафонова? Это были: Валерий Кремнев («Очная ставка» - 1987), Игорь Масленников («20-й век начинается» - 1987, «Продление рода» - 1988, «Филипп Траум» (ТВ) (киновариант назывался «Хроника Сатаны-младшего» - 1989, «Зимняя вишня-2» - 1991), Сергей Микаэлян («Филер» - 1987), Геральд Бежанов («Где находится нофелет?» - 1987), Виктор Прохоров («Утоли моя печали» - 1989), Валентин Мишаткин («Счастливчик» - 1989), Сергей Бодров («Катала» - 1989), Павел Лунгин («Такси-блюз» - 1991), Андрей Малюков («Бабочки» - 1992).

В 1992 году на Сафонову обратили внимание западные кинематографисты, в частности французские - ее пригласили сняться в фильме «Аккомпаниаторша». В главной роли там снималась Романа Боринже, Сафонова же играла знаменитую певицу, женщину, счастливую в любви. Фильм имел большой успех во Франции, о русской актрисе восторженно писали газеты. Кроме этого, фильм круто изменил и личную жизнь актрисы - во время съемок Сафонова познакомилась с французским актером швейцарского происхождения Самуэлем Лабардом и вышла за него замуж. Стоит отметить, что до этого Сафонова уже была замужем, и тоже за актером. В том браке, в самом начале 90-х, у нее родился сын Ванечка. Но брак оказался неудачным, и Сафонова дала себе слово никогда больше не связывать свою жизнь с коллегами-актерами. Но, как выяснилось, слова своего не сдержала.

Е. Сафонова вспоминает: «С Самуэлем мы познакомились совершенно случайно, в компании. Он, оказывается, посмотрел фильм «Очи черные» и влюбился в мою героиню, о чем я не знала. Он меня просто идентифицировал с ней, но не разобрался, что я могу быть совершенно другим человеком. Он сразу просто накинулся, и меня покорил его восторг по отношению ко мне...»

Отмечу, что до француза Самуэля Лабарда у Сафоновой в числе поклонников уже были иностранцы. Например, американец и итальянец. Последний был очень солидным и богатым человеком, имеющим даже собственный остров рядом с Сицилией. Он предлагал актрисе переехать к нему вместе с мамой и всем имуществом, но Сафонова его предложение отклонила. По ее же словам, все иностранцы напоминали ей рыб - такие же холодные и скользкие. Однако в случае с Лабардом все вышло иначе - сердце актрисы дрогнуло.

Однако тот год принес Сафоновой не только радость, но и горе: 6 июля в Москве на 67-м году жизни скончался ее отец Всеволод Сафонов.

Последние двадцать лет своей жизни он жил с популярной киноактрисой Эльзой Леждей (знаменитая Кибрит из сериала «Следствие ведут знатоки»). Впервые они познакомились в 1957 года на съемках фильма «Шторм», но встреча оказалась мимолетной. Понадобилось еще два десятка лет, чтобы судьба вновь свела их вместе на съемочной площадке, на этот раз советско-монгольского фильма «Слушайте на той стороне!» (1972). Сафонов тогда сильно пил, был в разводе. Но, встретив Эльзу, пить бросил, потому что иначе она отказывалась выйти за него замуж. А затем были двадцать лет счастливой совместной жизни. Когда в начале 90-х врачи сообщили Эльзе, что у ее мужа неизлечимая болезнь, она два года, до самой его смерти, ни словом, ни жестом не выдавала ему, что знает об этом.

Е. Сафонова рассказывает: «После смерти папы осталось ощущение, что я так и не сказала ему что-то очень важное - как я его любила и не успела признаться в этом. Мы всегда стесняемся говорить родным о сокровенных чувствах, потому что это кажется очевидным, само собой разумеющимся».

Между тем, выйдя замуж, Сафонова вместе с сыном переехала в Париж. (Отмечу, что в 1987 году, когда она впервые посетила этот город с фильмом «Очи черные», он ей очень не понравился.) Этот отъезд несколько осложнил жизнь актрисы на родине (ее имя вычеркнули из списков кандидатов на присвоение звания «Заслуженный артист России»), но не настолько, чтобы всерьез забивать этим голову. У нее теперь начиналась новая жизнь - заграничная.

Молодые поселились в небольшой квартирке около Нотр-Дам. В том же году Сафонова получила приглашение от режиссера Лилиан де Кермадот сняться в ее картине «Женщина на ветру». Но эта работа не доставила актрисе большого удовлетворения. Позднее она признается: «Фильм снимала женщина-режиссер за шестьдесят лет, у которой, по-моему, не все в порядке с головой плюс мания самоубийства. Она все время искала ситуации, граничащие со смертельной опасностью. Например, могла сесть в неисправный самолет да еще притащить туда всю съемочную группу, чтобы мы разделили с ней острые ощущения...»

Первое время парижская жизнь захватила Сафонову настолько сильно, что она практически пропала из поля зрения российских зрителей. Этому способствовало несколько обстоятельств, как личных, так и творческих. Во-первых, у Сафоновой и Лабарда родился сын Александр. Во-вторых, она много работала - как в театре, так и в кино.

В театр Сафонова попала случайно. В 1994 году актриса Сабина Одпен (она играла в театре ее мужа) заболела, и Сафоновой предложили заменить ее во время гастрольной поездки по стране в пьесе «То, что происходит, и то, чего мы ждем». Однако, несмотря на согласие участвовать в этом спектакле, Сафоновой он откровенно не нравился. Вот ее собственные слова на этот счет: «Эта пьеса имела колоссальный успех во Франции. Она шла целый год (!) в двух парижских театрах. Когда я смотрела этот спектакль первый раз, зрители, задыхавшиеся от восторга, устроили овацию. Тогда я подумала: либо я сошла с ума, либо эти люди. Пьеса мне показалась пустой, высосанной из пальца. В любом российском областном театре, не говоря уж о Москве или Петербурге, в зале при прогоне этого спектакля высидели бы до конца всего несколько человек... Однако от прозы жизни не уйти: в России режиссеры и актеры страдают без работы, а мне предоставляется такой шанс, и отказываться от него глупо. Кроме того, мне хочется играть именно в театре...»

Что касается взаимоотношений с кинематографом, то и здесь Сафонова без работы не оставалась. В 1993 году она снялась в двух фильмах: «Мадемуазель О» по автобиографическому роману В. Набокова (в фильме Сафонова сыграла мать писателя) и «Ветер с Востока».

Творческое возвращение Сафоновой на родину состоялось в 1994 году, когда режиссер Иван Дыховичный пригласил ее на главную роль в свою картину «Музыка для декабря».

И. Дыховичный рассказывает: «Сначала роль, которую я хотел предложить Лене, была совсем небольшой. Я дал ей сценарий. Она, конечно, могла покапризничать, потребовать материал расширить. Так поступили бы «звезды» гораздо менее яркие, но Сафонова сразу сказала «да». И в результате уже я сам сделал все, чтобы укрупнить ее роль. (В фильме Сафонова играла женщину, которую когда-то бросил ее возлюбленный, уехавший в Америку. Затем он возвращается на родину, находит бывшую возлюбленную, но их нынешние отношения ни к чему не приводят. - Ф. Р.)

С Леной произошла удивительная вещь: несмотря на свою популярность, она не застыла в штампе, как это случается со многими даже очень хорошими актрисами. Не собираюсь никого осуждать - актерская профессия трагична по сути, но тем не менее реальность такова, что мастеров в кино много, личностей - наперечет. Лена блистательна, технична, профессиональна и неповторима... Она - человек веселый, никогда не создающий проблем из-за ерунды. Лена принимает жизнь такой, какая она есть: холод, жара, бытовые неудобства во время работы - никаких претензий! Далеко не со всеми так, поверьте... С ней очень интересно. И работать, и поговорить, да и выпить. Она не пьет водку - только хорошее вино. Любит вкусно поесть, посмеяться. Но при этом не тусовщица. Предпочитает сидеть у себя в гостиничном номере и читать книгу. Старается обычно выглядеть чуть менее умной, чем она есть на самом деле. Отлично говорит по-французски, разбирается в литературе, чувствует и любит поэзию, но никогда не козыряет этим...»

В 1995 году Сафонова получила приглашение от Игоря Масленникова сняться в продолжении суперхита «Зимняя вишня». Стоит отметить, что пять лет назад такая попытка уже была сделана и на свет появилась «Зимняя вишня - 2». Однако, согласно правилу, что продолжение обычно хуже первого варианта, тот фильм уже не вызвал былого ажиотажа у зрителей. Но на этот раз Масленников собирался сделать телевизионную версию фильма, которая должна была растянуться на 26 серий (из них 6 серий - два предыдущих фильма, остальные - новое продолжение).

«Зимняя вишня - 3» была показана по Центральному телевидению в январе 1996 года, и большинство зрителей откровенно разочаровала. Критик Б. Мурадов в газете «Аргументы и факты» написал статью под недвусмысленным названием «Зимняя клюква». Вот лишь отрывок из нее: «Обидно за прекрасных актеров Сафонову и Соломина (и за Удовиченко, и за других тоже). Их замечательная игра не смогла сделать их персонажи правдивыми. Страшно далеки они от народа, как говаривал один умный человек. Если вспомнить классическое определение реализма (в здоровом понимании) как показ типических образов в типичных обстоятельствах, то неизбежно приходишь к выводу, что все наши сограждане, если не смогли скурвиться и стать «новыми русскими», стройными рядами повыходили замуж за иностранцев, стали потомственными дворянами и разъехались по Франциям да по Америкам. Все, да не все.

Даже собственный опыт замужества и проживания за границей не помог Елене Сафоновой вытянуть на себе совершенно дурацкое продолжение фильма. И если в южноамериканских сериалах наши зрители на всё с самого начала смотрят как на сказку из заокеанской жизни, потому-то и готовы принять ее за быль, то в «Зимней вишне» - совсем другое дело. Начало всей этой «стори любви» каждый мог запросто примерить на себя, а вот продолжение и конец так же далеки от реальной жизни большинства зрителей, как Луна от Земли: видеть - видишь, а толку - никакого. Если же все-таки снимать сказку, то хотя бы умную...

В общем, хотели сделать красиво, а получилось даже не как всегда, а гораздо хуже...»

После этого прошел всего лишь год, и Сафонова заставила российского зрителя заговорить о себе восторженно. Сначала она получила «Нику» за главную роль в фильме Елены Райской «President и его женщина», затем целый букет наград ей принесла роль в картине Вилена Новака «Принцесса на бобах»: специальный приз НТВ и НТВ-плюс на «Кинотавре», три приза за женскую роль - в Выборге, на фестивале «Окно в Европе», в Пловдиве, на кинофестивале «Золотой ларец» и, наконец, на «Созвездии-97».

Между тем роль посудомойки Нины Николаевны Шереметевой в последнем фильме далась Сафоновой не сразу. Еще в 1993 году, прочитав сценарий будущего фильма, актриса ответила режиссеру категорическим отказом, объяснив это тем, что история ей кажется слишком сусальной. Однако через три года ее мнение изменилось, и немалую роль в этом сыграл бывший «гардемарин», а ныне преуспевающий продюсер Сергей Жигунов - он сумел убедить актрису принять предложение. При этом он вел себя как настоящий джентльмен: когда украинская сторона, участвовавшая в постановке, встала на дыбы и потребовала снимать в главной роли только украинскую актрису, Жигунов ответил категорично: «Уйдет из фильма Сафонова, уйду и я!»

К сожалению, после выхода фильма на экран в отношениях Сафоновой и Жигунова «пробежала черная кошка». Произошло это во время работы над сериалом Алексея Зернова «Все красное» по И. Хмелевской, где оба актера играют главные роли. Чтобы не быть голословным, сошлюсь на открытые источники, в частности на газеты «Московский комсомолец» и «Комсомольская правда». Первая, в номере от 5 марта 1998 года, устами А. Мельченко вещала: «Актриса (Сафонова. - Ф. Р.), успевшая пожить и поработать в цивилизованной Европе и не очень врубающаяся в специфику «деловых» отношений по-российски, позволила себе высказать недовольство по поводу хамства, допущеного по отношению к ней в жигуновской студии «Пеликан» (прежнее название - «Шанс»)... Как нам рассказали мосфильмовские источники, на претензии актрисы Жигунов отреагировал своеобразно, дав ей понять, что в обществе «крутых» парней надо знать свое место и молчать в тряпочку. Чтобы его объяснения дошли лучше, разгневанный продюсер потребовал Сафонову к себе в кабинет и заявил, что намерен провести серьезную беседу о ее поведении. Звезда, естественно, не пожелала, чтобы ее отчитывали, как нашкодившую малолетку в школе, и аудиенцию проигнорировала. Тогда Жигунов пригрозил актрисе, что ее приведут на разборку силой. После чего Елена обнаружила на своем автоответчике зловещий мэссидж некоего господина, постоянно сопровождающего Жигунова. Господин требовал немедленно явиться к нему для выяснения отношений. Поскольку этот бывший сотрудник милиции, а ныне лицо неопределенных занятий пользуется в киношных кругах репутацией человека, связанного с криминальными группировками, Сафонова, которая никогда не была известна как паникерша, всерьез испугалась его звонка. Актриса решила, что ждать от такой встречи можно чего угодно, и бояться приходится не только за себя, но и за своего ребенка. О неприятностях она поспешила сообщить давнему знакомому, кинопродюсеру и редактору журнала «Киноателье» Юрию Шумило, который немедленно опубликовал ее открытое письмо с рассказом о «распальцовочных» приемчиках, практикуемых Жигуновым...

Как стало известно «МК», директор «Мосфильма» Владимир Досталь уже приглашал Жигунова побеседовать о многочисленных жалобах, поступающих на гардемарина-продюсера в связи с его хамскими замашками. Но «герой» попросту наплевал на это приглашение. Не пришел он и на заседание Гильдии кинопродюсеров, где обсуждалась история с угрозами по отношению к Елене Сафоновой. Как сообщили нам близкие к гильдии кинематографисты, вместо этого Жигунов написал заявление о выходе из ее рядов, которое вскоре должно быть удовлетворено...»

А теперь послушаем противоположную сторону - Сергея Жигунова, который в интервью «Комсомольской правде» (номер от 20 марта) заявил: «Работа с живыми людьми предполагает трудности. Актеры - люди вообще сложные и эмоциональные. У нас затянулся съемочный период, у Лены из-за этого срывается другая работа, и я чувствую перед ней вину. Мы ей повысили гонорар. И все-таки Лена нарушила, на мой взгляд, некоторые нормы производственного поведения. Какие именно, говорить не хочу. Я артистов никогда не ругаю. Она превысила стандартные требования к съемочной группе. Условно говоря, на площадку можно попросить чая, но нельзя коньяка. Я попросил ее зайти ко мне в кабинет, где до этого она была не раз... Лена не пришла. Ей позвонил начальник службы безопасности студии и оставил на автоответчике сообщение, в котором попросил перезвонить ему или зайти ко мне... Они с Леной приятели, жили в Одессе на съемках в одной гостинице, обедали, ходили на пляж, Привоз. Они на «ты», при встрече целуются, ее сын Ванька, которому якобы угрожают, очень любит дядю Витю. В Одессе только его и слушался. Витя страшно обиделся, когда Лена написала в мосфильмовскую газетенку... Она написала, что Виктор связан с криминальным миром, а он бывший сотрудник милиции. По работе в органах ни одного взыскания...

Лена пришла на правление Гильдии продюсеров, рассказала страшную байку, все обалдели и со словами «актеры, как дети» отказались в этом разбираться. Заседание прошло без моего участия. Я растерялся и не смог придумать ничего лучшего, как подать заявление о выходе из гильдии, которая, кстати, создавалась при моем участии для того, чтобы защищать интересы продюсеров. Честно говоря, я ждал извинений...

Сейчас Сафонова продолжает съемки. На площадке мы не встречаемся. Это недоразумение случилось в конце октября, и меня очень удивляют публикации, которые появились только сейчас. Лена тут уже ни при чем. И вообще Лена человек замечательный, приличный и надежный. У нее очень много проблем, но она держится. В фильме «Принцесса на бобах» я сыграл лучшую свою роль именно благодаря тому, что она была моей партнершей...»

Так получилось, что на неприятности в работе вскоре наложились и неприятности в личной жизни актрисы. В июле 1997 года, давая интервью «Аргументам и фактам», Сафонова рассказала: «Сейчас мы с мужем не в разводе, но в состоянии глубочайшего конфликта. Старший сын от моего первого брака здесь, со мной, младший - в Париже. В чем причина конфликта? Муж поставил мне условие строго и даже ультимативно - заниматься домом. Я, наверное, могла бы запереться в четырех стенах, принести себя в жертву семье, детям, но вдруг поняла, что это для меня будет очень тяжело и я буду страдать...»

Как сложится личная жизнь Сафоновой в дальнейшем, гадать не берусь. Как говорится, поживем - увидим. Сама она смотрит в будущее с оптимизмом.

Из интервью Е. Сафоновой: «В Париже я не общаюсь с русской диаспорой. Она такая обширная и так разбросана по всей Франции, что надо, чтобы меня кто-то с ними познакомил. А знакомить некому. Муж у меня француз, французы с ними не общаются, и они с французами тоже. У меня там очень мало русских знакомых...

У меня случались панические казусы при виде собеседника, открыто зевающего в ответ на какие-либо мои рассуждения. Пришлось привыкнуть к тому, что для местных я - белая ворона. На себе почувствовала, что французы совершенно иные люди, нежели мы, россияне. Неважно, кто в чем хуже-лучше. Просто у нас диаметрально противоположный менталитет. Прежде всего французы меньше встречаются друг с другом, нет у них привычных для нас бытовых контактов. И это меня, прямо скажу, обескураживает. Прежде я запросто могла позвонить почти незнакомому человеку, или зайти к соседке попросить соли, или передать на полчасика ребенка, чтобы сбегать за продуктами в магазин. Здесь это немыслимо...

Старший сын, Ванечка, «приземлился» легче, чем я. Самое трудное после переезда - он обнаружил, что его сверстники, дяди и тети вокруг разговаривают на непонятном языке. Но уже сейчас Ванечка прекрасно говорит по-французски, ни в чем не отстает от ровесников. Однако меня тревожит, что он по-русски все понимает, но абсолютно перестал разговаривать на родном языке...

Париж, действительно, очень красивый, но, на мой взгляд, холодный, негостеприимный, за что и не люблю его, откровенно говоря. В душе навсегда осталась Москва...»