Поиски идеи или булыжника для пращи...

я ищу идею за которую бы меня распяли

(Владимир Бурич)

ты выйдешь за дверь, и вот ты снова ничей...

(БГ)

Поиски идеи или булыжника для пращи,

эрогенных зон, уязвимых мест...

С поясом шахида на тонкой талии души –

бесконечный драйв, бесполезный текст...

Поиски символа... Какие-нибудь Кижи, –

внутренняя родинка, где чай и ночлег...

Но впереди маячат новые миражи

и свежая слюна затапливает ковчег.

Горизонты встретят меня пятой стороной,

а Матвей запишет и нашепчет Луке...

Выхожу за дверь, чтобы стать собой

с чемоданом старой любви в руке...

Прощальные гастроли в параллельных мирах

как контрольный выстрел в левую грудь судьбе.

Новый Адам проснётся с яблоком на губах

и фантомной болью в отсутствующем ребре.

Бесконечный поиск как конечная цель,

как венок сонетов или фабричный кастет.

То ли эхо выстрела, то ли захлопнутая дверь.

Ещё одна попытка

выключить

свет.

(23.05.2003)

 

Das glasperlenspiel*

Счастье моё, я теряю выдохи... ты станешь опять вдовой...

Истязая мясо вымученным коленцем,

кости пугая мылом, вместе с мыльной водой

выплёскиваю розовые картофелины младенцев...

Ощущая стиль как идею в вакууме времен, –

Деймон** сдох, но демоны застолбили черепную коробку...

И на левом плече вырастает то ли железный хрен,

то ли новая сущность протискивает головку.

Берега мои несовместны точно магнитные полюса.

Прозябаю на пароме, сам с собою играю в бисер...

Вольтовые дуги-мухи вытаращивают глаза

и, выплюнутые вверх, жалят сало выси...

Складываю мозаику в рисунок древесных вен,

прививая звуки к дереву Песни песней,

нарезаю круги вдоль самой великой из стен

в поиске дверей и, вообще, отверстий...

Поскитавшись, замечаешь – всё меньше вакантных мест,

болтаясь от очей – до вывороченного глаза...

Но... любой рифмованный (и не очень) текст

ляжет на Книгу книг как детайль*** паззла.

*Das Glasperlenspiel – игра в бисер (нем.) Прим. авт.

**Деймон – божество, рождающееся и умирающее вместе с человеком, ангел-хранитель (греч.) Прим. авт.

***Так у автора.

(23.04.2003)

 

Ветвь песни

К Изиде

I.

Синкопы, противофазы, выламывание рук.

Ты делаешь шаг назад, я – может быть – два вперед.

Я – Синдбад-мореход, ты, наверное, птица Рух.

Выклюй мне оба глаза, что б я видел наоборот...

Я давно одержим переменой декораций и мест

бесконечных слагаемых, выпитых натощак.

Сумма не меняется – мы, видимо, еще здесь...

Нам так много дано и всё – можно (узнать бы – как!)...

II.

Когда я умираю, ты вонзаешь мне в пах стилет,

оживляя как Изида Осириса дважды в год.

Я душу тебя в газовой камере тысячу лет

и реанимирую всякий раз рот в рот.

III.

Ты припомнишь меня как позавчерашний сон.

Я узнаю тебя в предрассветной гримасе небес...

Мы живём в пирамиде с гомункулами за стеклом,

с голубыми глазами и плацентами наперевес.

Нарисуем нашу любовь на бумаге для папирос

или на старых купюрах с рамзесами на просвет.

Я придумаю нас обоих и свой вопрос.

И в одном из твоих отверстий найду ответ...

(04.04.2003)

 

Инструментальное

И.Г.

Арматура ноябрьских струй,

обе тверди – железобетонны.

Перед трапом – один поцелуй

на прощанье в затылок (контрольный).

Внемаршрутный, вневременный рейс

на борту нежилого голландца...

Под собою не чувствуя рельс,

поезд свистнет зарезанным зайцем...

Парохода невидимый крен

ощущаем по бледности в лицах...

Равнодушный рассветный цемент

сквозь небесную шерсть просочится...

Я люблю отворение дня –

время мудрости и умиранья...

Так давно не хватает тебя,

что соскучился ДО расставанья...

Шапкой в небо подброшенный крик

станет вороном чёрным кружиться

и показывать синий язык,

точно колокол-самоубийца...

Барабана магический клик,

проворот – механически глухо...

Траектории нашей любви

разрывают от уха до уха...

(18.03.2003)

 

Гигантомания

На дворе трава, в голове слова.

Резонанс с астралом вгоняет в тик.

Взмах руки смущает пустотой рукава,

как оклад – внезапным провалом в лик.

Радионуклидный текст расползается к ночи на

два десятка букв как данайский конь.

И табору едва ли дотянуть до утра

если хоть одна заглянет в мою ладонь.

Сквозь архипелаги – до обетованных островов.

Двигаться, пока не замерзнет ртуть...

Но самоеды не примут за своего

даже если срезать себя по грудь...

Как один француз прозорливо рек,

очевидно, вся эта муть – ля ви,

и река Амур остановит бег,

и мы умрём без жигулёвского и любви.

Впрочем, можно уверовать в вещь в себе

и понести её как знамя меж двух стихий...

То есть... в целом, безобиден и незаметен в толпе.

пока не прозреет вий.

(05.03.2003)

 

Атеизм

...век-волкодав...

(О. Мандельштам)

не ждёт ли нас теперь другая эра?

(И. Бродский)

из дебрей дезоксирибо... гунны и прочие тати,

монгольская кость, плацентами вросшие в хлябь небес...

рекламная кампания, начатая с распятия,

обеспечивала спрос на пару тысяч месс...

но... солнечные блохи в паху, в ноздрях – кокаиновый ветер,

колокольца под коромыслами, сонм черепичных кришн...

– Что это?

(Ленин?!)

– Это гора идёт к Магомету,

и Магомет перевоплощается в заводную мышь...

новое слово разума оплодотворяет муху,

муха родит двуногих и далее – не перечесть...

желтый кобель взметнётся, свистнет в Мудрое Ухо

и натянет струну золотую, орошая сухую жесть...

зомби нагорным маршем, понуря (гелио-) сферу,

черви в дырявых ладонях, за пазухой балыки...

Эта – отволкодавилась, и, значит, другая эра

(или вера?) нам выдернет

безгрешные

языки.

(24.02.2003)

 

Назову себя Шикльгрубер...

Ты и я... Осиротевшие Гензель и Гретель, –

помечаем свои маршруты, теряя скальпы...

Нелюбимые дети. Сердце стучит как дятел...

Мы как Гензель и Гретель...

Мы как Бонни и Клайд...

Безнадёжный романтик... Назову себя Шикльгрубер...*

Ты – царица Израиля, прикинувшаяся ****ью...

Мы библейская пара... Лемуры вокруг нас (грубо!)

извергают потоки слюны пополам с проклятьями...

Ты в своём – ритуальном, я – с черепами в петлицах...

Мы любили друг друга на нарах в небесном бараке...

Я останусь снаружи. Люби свою боль, Царица...

Я пускаю зарин

по твоему знаку...

*«Назову себя Гантенбайн» – роман Макса Фриша. Шикльгрубер – настоящая фамилия Адольфа Гитлера. Также, в этом стихотворении имеется множество очевидных отсылок к фильму Лилианы Кавани «Ночной портье». Прим. сост.

(14.02.2003)

 

Countdown

Тишина минус плач, минус голос, прогиб, пробел,

звуковая дыра, отсосавшая крик рот в рот.

Ожидаемый фон отрицательных децибел

равен выстрелу внутрь, то есть выстрелу наоборот.

...По изнанке виска рикошетом скользя в отрыв,

пробивая навылет аудитивный вал,

звук срывается книзу в напалмовый антивзрыв,

уходя бесконечной грыжей в антиастрал.

Целина антислова – урановая руда,

утро нового мира, разомкнутая петля...

Абсолютный ноль – абсолютная ерунда.

Начинаем движение книзу, начав с нуля.

Антарктический холод минус твоё тепло,

герметичный blackbox* минус блиц, countdown**, пли...

Мы спускаемся ниже, чем «абсолютное зло»

к непорочным просторам тотальной антилюбви.

Ваши письма дойдут если их прожуёт огонь.

Вавилон. Строение два. Последний из этажей...

Ты иссушен как мумия, но – протяни ладонь –

это первые капли сезонных антидождей.

*blackbox – черный ящик (англ.) Как термин используется для обозначения системы, внутреннее устройство которой не имеет значения в контексте определенной задачи. Прим. сост.

**Countdown – обратный отсчет, критический момент накануне решающего события (англ.) Прим. сост.

(09.02.2003)

 

Психоанализ

Приподнимаем крыши, снимаем скальпы.

В спальне почтовые марки и труп подружки.

Дальше завалы. Экспрессом проходим Альпы.

Позже сквозной перелет над гнездом кукушки.

Сняв выражения с лиц, размотав портянки –

вы ещё розовы там и неосторожны –

в нежной анальной фазе: у вас ветрянка,

вы говорите «уА» и сучите ножкой...

После – траншеи, кишки на штыке – занятно...

Снова завалы и запах палёного жира.

Дева родит и запихивает обратно.

Свежий remake, но уже в параллельном мире...

Новый виток познанья: Эдип, Электра...

Сахарный хрящик, желе молодого мозга,

яблоко глаза, надкушенное нимфеткой,

ласковая домина с солёной розгой...

Радость утрат, и всё меньше фаланг на пальцах.

Сладкий фетиш цезуры в подкладке неба,

стрелы в груди точно знамя вегетарианца,

чёрные дыры памяти – щит для эго...

Меньше зеркал – это к старости, ближе к краю,

к вдруг округлившимся бёдрам соседской дочки

с глупым насмешливым взглядом... Завал. Прямая

линия энцефалографа.

Точка.

(30.01.2003)

 

Поэзия суть дегенеративная проза

Поэзия суть дегенеративная проза,

делириум небес, смазанных синим взглядом,

виртуальный секс, где со всеми порознь,

деструктивный крен звукового ряда.

Поэзия суть вакуумный холод,

клонированная тоска, взлелеянная плесень,

выпадение волос, витаминный голод,

вольтовая дуга меж безумных чресел.

Поэзия суть романтика Хиросимы,

торжество Освенцима, блюзы джазовых камер,

мастурбирующая страсть, агрессия бессилья,

двухнедельный труп в золоченой раме.

Поэзия суть эстетика расчлененки,

адреналиновая клизма, голубой реванш импотента,

композиция «Герань с головой ребенка»,

металлическая логика черно-белых оттенков,

гимназист-упырь с бешеным взглядом сЫча,

тихой сапой дремлющий киллер-вирус.

Поэзия суть власть, просто взять и вычесть:

я минус Вселенная или Вселенная минус...

(20.01.2003)

 

от-бом-били часы...

от-бом-били часы заливая в желудок гул

год откинулся вдруг к февралю замыкая круг

когда северный ветер прокашлялся и задул

унося мои выдохи за горизонт на юг

где дрожала луна зарывая лучи в песок

где в себя не войдёшь два раза как в лоно вод

и привычно забросив волосы за висок

ощутишь под ладонью чужой лысеватый лоб

просочился ручьём растолкав престарелых муз

на козлиных ногах к Парнасу ломая строй

в кулаке проносил сквозь чащу зеленых мух

сердце вытекло между пальцев сырой струёй

время выпало из часов как голыш-эйнштейн

я изчез с фотографии сделанной час назад

отбомбили часы декоратор уходит в тень

бесконечная ночь занавешивает глаза

(07.01.2003)