г. Москва, Лиза Чумичкина
Лиза собралась в один момент, по-солдатски, и, прихватив из барсетки брата «мобильник», пулей выскочила из дома. Все было сделано так стремительно, что мама, возившаяся на кухне, даже не успела ни о чем ее спросить.
Решив не связываться с общественным транспортом (нет времени!), Лиза бросилась к проезжей части и выкинула вверх руку. Около нее тут же затормозил потрепанный, в пятнах ржавчины, голубой жигуленок.
– Останкино, телецентр, только быстро! – выпалила она водителю и плюхнуласьна заднее сиденье.
– Стольник!.. – тотчас же оценив ситуацию, заломил двойную цену водитель.
– Давай, жми! – кивнула Лиза.
Машина, выпустив облачко густого сизого дыма, с ревом и скрежетом сорвалась с места.
Лиза взглянула на часы (было только десять минут девятого) и задумалась – удобно ли будет побеспокоить мадам Лисовец в столь ранний час. Знакомых жен миллионеров у нее отродясь не бывало, и распорядок дня таких важных особ был ей неведом. А вдруг Марина Михайловна еще почивает и отреагирует на неурочный звонок подобно ее необузданной подружке Дюме? И что тогда – напрочь загубленное задание?..
Ну хорошо, немного можно и подождать… Все равно ей еще надо добраться до телецентра, заполучить оператора, машину – на все это уйдет в самом лучшем случае минут тридцать-сорок. Вот когда она будет готова выехать на встречу с вдовой, тогда и можно будет звонить мадам Лисовец.
Лиза откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза, собираясь с мыслями. И тут совершенно неожиданно ей вспомнился увиденный недавно в какой-то останкинской монтажной довольно заурядный сюжетец. Молодая и эффектная супруга какого-то нувориша пылко агитировала народ за здоровый образ жизни, приводя в качестве примера замотанным домохозяйкам свой собственный распорядок дня. Начинался он, помнится, пробежкой в восемь утра, а дальше у этой физкультурницы одно оздоровительное мероприятие шло за другим: бассейн, шейпинг, теннис и бог знает что еще…
А что если и Марина Михайловна Лисовец так же строго блюдет свое драгоценное здоровье? Что если и она тоже… из физкультурниц?..
Мысль о том, что вдовушка может с самого утра выпорхнуть из домашнего гнезда и бесследно исчезнуть на неопределенное время, повергла Лизу в состояние, близкое к панике. К чертям собачьим этикет! – решила Чумичкина и, раскрыв на коленях папку с досье игроков, стала лихорадочно листать страницы в поисках домашнего телефона Лисовца.
Отыскав в папке адресные данные миллионера, Лиза достала из сумочки «мобильник» и набрала семь цифр. Вопреки ее опасениям трубку сняли, причем сняли довольно быстро для столь раннего часа.
– Слушаю… – раздался в трубке молодой женский голос.
– Доброе утро, Марина Михайловна! – до приторности бодрым, как у ведущей утренней зарядки на радио, тоном поприветствовала свою собеседницу Лиза. – С вами говорят с телевидения, из программы «Семь Пятниц», редактор Елизавета Чумичкина.
(Вообще-то Лиза работала всего-навсего ассистентом, но для пользы дела решила временно повысить себя в должности до редактора.)
– Доброе утро… – голос в трубке мгновенно напрягся. – Что-нибудь случилось с Валерой?..
– С кем?.. – автоматически переспросила Лиза и тут же, спохватившись, поняла, что женщина, конечно, спросила о своем муже.
– А-а-а… Нет, Марина Михайловна, с вашим мужем все в порядке, я совсем по другому вопросу…
(Получилось в точности так, как и задумывалось, и, кажется, вполне достоверно.)
– Вот как? И по какому же?.. – все еще настороженно поинтересовалась женщина.
– Мне нужно снять короткое интервью с вами – минут десять, не больше. – Лиза старалась говорить энергично и напористо. – Поверьте, это очень важно для нашей будущей программы.
– Интервью?.. Со мной?.. – изумилась жена Лисовца. – Но какое я имею отношение к…
– Марина Михайловна, давайте я к вам подъеду и все объясню, – вдаваться в подробности раньше времени Лиза полагала совершенно излишним.
На противоположном конце повисла пауза – женщина размышляла.
– Ну хорошо, приезжайте… – не слишком охотно согласилась она. – Но имейте в виду – времени у меня в обрез, в десять я должна уйти. У меня шейпинг и…
«Смотри-ка, и правда – физкультурница!..» – усмехнулась про себя Лиза, а вслух как можно убедительней заверила:
– Ну что вы, Марина Михайловна, я буду у вас максимум через час!
Мило попрощавшись с вдовой убитого, Лиза отключила телефон и расплылась в улыбке. У нее были все основания для радости: главное – согласие на встречу получено, да и сама беседа с мадам Лисовец прошла как по нотам.
Но почивать на лаврах ей было некогда, и уже через минуту от довольной улыбки не осталось и следа. Мысленно поставив себе за телефонный разговор пятерку, Чумичкина немедленно переключилась на Останкино.
Хоть Наговицын и обещал ей, что обо всем договорится, тем не менее Лиза, неплохо знакомая с порядками в телецентре, вполне резонно опасалась, что процедура выделения оператора и машины может растянуться на неопределенный срок. Уверенности в том, что все пройдет гладко, не было никакой. Вдруг не окажется на месте кого-то из руководства, или неожиданно выяснится, что неисправна камера, или сломается какой-нибудь карбюратор в дежурной машине… Лиза, как пират перед абордажем, внутренне собралась и настроилась действовать в останкинских коридорах самым энергичным, решительным и беспощадным образом.
А жигуленок тем временем уже выруливал на Королева. Лиза убрала в сумку папку и телефон, бросила водителю на переднее сиденье сотенную купюру и, как спринтер перед стартом, замерла в полной готовности покинуть салон машины.
Проскочив охранника, Чумичкина мелкой рысью потрусила к лифту, пытаясь на бегу засунуть пропуск обратно в сумку. В этот момент (вот черт!) запиликал ее «мобильник». (Телефон этот, надо заметить, был у Лизы с братом общий – один на двоих, причем девять из десяти входящих звонков предназначались, как правило, именно Владу.)
Решив, что это названивает какая-то очередная пассия ее непутевого братца, Лиза полезла в сумку, чтоб отключить аппарат. Она выудила раздражающе верещавший «мобильник» (Влад будто назло ей всегда устанавливал на нем самые противные мелодии) и второпях нажала не ту кнопку, автоматически ответив на вызов. Делать нечего – пришлось говорить.
– Слушаю!.. – нетерпеливо и сердито гаркнула Лиза, несколько притормозив свой бег.
– Лизок, привет еще раз, – еле-еле разобрала она шелест в трубке. – Это Стрельникова…
– Ленка, ты?.. Тебя почти не слышно, говори громче! – проорала, остановившись, Чумичкина.
– Я громче не могу, – так же тихо объяснила Лена. – Ты где сейчас?
– В Останкине, внизу, в вестибюле, к шефу бегу! – надсадно выкрикнула Лиза.
– Ты нашей мадам-то уже позвонила?
– Да! Договорились, что она ждет меня в течение часа, потом уйдет! Вот я и лечу!
– Да не кричи ты так, я тебя отлично слышу, – осадила ее Стрельникова. – Ты вот что, Лизок… Ты остановись на минутку, отойди куда-нибудь в сторонку и послушай внимательно, что я тебе скажу…
Лиза, закинув сумку на плечо, закрыла освободившейся рукой ухо и отошла в глубь вестибюля, подальше от гомонящего потока спешащих к лифтам сотрудников телецентра. Она почти ничего не говорила, только слушала. Слушала сосредоточенно, хмуро, насупив тонкие выгоревшие брови и изредка кивая – то ли в знак согласия с услышанным, то ли таким образом отмечая для себя какие-то наиболее важные моменты.
* * *
о. Чернец, Саша Покровская
К своему немалому удивлению к заветной елке Саша вышла довольно быстро. И совсем не потому, что смогла легко сориентироваться в лесу и отыскать дорогу, просто ноги сами собой привели ее к месту.
Она забралась под густые, раскидистые лапы – там было по-прежнему тихо и почти по-домашнему уютно.
«Эх, не сиделось мне здесь ночью… – с мимолетным сожалением подумала Саша. – Понесла меня нелегкая…»
Но рассиживаться под елкой и грустить о сделанном времени не было, девушка подцепила рюкзак и выволокла его наружу. В его кармане хранилось то, ради чего, главным образом, Саша и отправилась на поиски своего гнездышка.
Она пошарила в одном кармашке, потом в другом и, наконец, извлекла на свет то, что искала – маленький, размером с половину почтовой открытки, косметический наборчик.
Вообще-то все игроки экипировались абсолютно всем необходимым – от носовых платков и расчесок до палаток и спальников – исключительно из резервов телекомпании. Ничего лишнего, никаких личных вещей брать с собой на остров не разрешалось. Но Лена Стрельникова, опекавшая Сашу и следившая за ее снаряжением, сама втихомолку сунула ей в рюкзак этот небольшой пластмассовый футлярчик. В нем был только самый необходимый минимум: зеркальце, компакт-пудра, два тона румян и четыре – теней. Однако в сложившейся ситуации этот скудный наборчик казался Саше сущим спасением.
Не без легкого волнения девушка открыла коробочку, поднесла зеркало к лицу и… ахнула.
– Кошмар!.. – жалобно простонала она.
Разумеется, Саша предполагала обнаружить на своем лице какие-то изъяны – не зря же ее так тщательно обрабатывал Сергей, – но подобного ужаса она, конечно, никак не ожидала!
На левой щеке, подбородке и верхней губе красовались глубокие рваные царапины, лоб украшала ссадина размером с пятирублевую монету, а все остальное лицо было сплошь покрыто замысловатым орнаментом из мелких ранок, царапинок и красных пятнышек комариных укусов. Довершали эту невообразимую «красоту» ядовито-желтые запекшиеся потеки заживляющей мази, щедро наложенной на лицо девушки заботливой рукой Сергея.
Рассматривая все это, Саша едва не заплакала от досады. В самом деле, было от чего впасть в отчаянье – она выглядела самым настоящим пугалом. Ни дать ни взять – начинающая бомжиха с площади трех вокзалов!
Вконец расстроенная, она закрыла крышку футлярчика и смахнула все-таки проступившие на глазах слезы.
«Это катастрофа!.. – в полнейшем унынии думала она. – Теперь понятно, почему он смотался искать этих двоих… Он, наверное, особенно и не рассчитывал их найти, просто надоело парню на мою жуткую физиономию любоваться. От такой страхолюдины не то что в лес сбежишь – в море бросишься! Кошмар… Что ж мне не везет-то так, господи?..»
Саша застыла, глядя прямо перед собой невидящим, остановившимся взглядом. Способность думать и действовать вернулась к ней только минут через пять.
С крайне сердитым и решительным видом она поднялась на ноги и достала из рюкзака мыло и бутыль с водой. Первым делом надо было хорошенько умыться, а уж потом постараться хоть каким-то образом исправить положение.
Истратив на гигиеническую обработку истерзанного лица добрую половину запаса воды, Саша вытерлась насухо, уселась поудобней и взяла в руки свою последнюю надежду – маленький косметический наборчик.
Она колдовала над своим лицом не менее получаса. Главных проблем было две – скудность, так сказать, изобразительных средств и сложность стоящей перед Сашей задачи. Грим надо было наложить так, чтобы, с одной стороны, максимально замаскировать повреждения, а с другой – не допустить очевидных, видимых следов вмешательства косметики.
Девушка трудилась в поте лица, с величайшим старанием и тщательностью обрабатывая каждый сантиметр кожи. Если какой-то фрагмент ее не устраивал, безжалостно удаляла его краешком смоченного платка и начинала все заново. Иногда тяжело вздыхая, иногда бормоча что-то под нос, иногда даже ругаясь вполголоса, она шаг за шагом продвигалась к заветной цели – нормальному, человеческому лицу.
Наконец, в последний раз окинув строгим, придирчивым взглядом результат, своих трудов, Саша удовлетворенно кивнула и улыбнулась своему отражению в зеркальце:
– Ну вот, совсем другое дело…
Теперь можно было отправляться назад, в лощинку, дожидаться возвращения Сергея.
* * *
г. Москва, Лиза Чумичкина
Худшие Лизины опасения, к счастью, не подтвердились. Оператора с ассистентом ей дали практически сразу. Свободного транспорта, правда, не оказалось, но директор редакции, к которому разъяренной фурией ворвалась Чумичкина, распорядился обеспечить ее всем необходимым, и машину тут же выделили, позаимствовав ее у какой-то другой съемочной группы.
В телецентре все прошло настолько быстро, что к месту назначения Лиза прибыла даже немного раньше, чем обещала. Роскошная многоэтажная башня на северо-западе Москвы, где проживал Лисовец, охранялась не хуже секретного военного объекта. Здание окружал сплошной забор с двумя пропускными пунктами, вдобавок к этому секьюрити были еще и в каждом подъезде. Хмурые, но вежливые стражи покоя элитных жильцов, одетые в щегольскую униформу, проверяли документы у телевизионщиков с такой тщательностью и подозрительностью, что Лизе даже стало как-то не по себе.
«Теперь понятно, почему с Лисовцом решили разобраться на острове… – растерянно подумала она. – Тут, в Москве, к нему вообще фиг подступишься…»
На этаже съемочную группу встречала сама хозяйка.
Лиза ожидала увидеть юную знойную красотку с пышным бюстом, осиной талией и ногами от ушей – стандартный вариант супруги преуспевающего бизнесмена, этакий непременный атрибут абсолютного благополучия – вроде шестисотого «мерина» или виллы на Лазурном побережье. Но Марина Михайловна Лисовец никоим образом не подходила под этот убогий стереотип.
Во-первых, она была отнюдь не юна, хотя и выглядела просто превосходно. По всей видимости, ей было лет тридцать пять, впрочем, она относилась к той редкой категории женщин, возраст которых определить довольно сложно. Жизнь без особых тревог и волнений плюс тщательный уход за собой не позволили прожитым годам оставить заметный след на ее лице и фигуре.
Во-вторых, Марина Михайловна была, безусловно, умна. Лиза заподозрила это еще во время первого телефонного разговора. Теперь ее предположения подтверждались – внимательный взгляд выразительных, чуть навыкате, зеленовато-карих глаз госпожи Лисовец, которым та встретила Лизу, лучше всяких слов свидетельствовал о ее незаурядном интеллекте.
А в-третьих, Лиза как-то сразу поняла, что с этой дамой все будет совсем не просто. Супруга миллионера производила впечатление человека не то чтобы скрытного, но и нимало не склонного откровенно проявлять свои эмоции. Для того чтобы разглядеть ее реакцию на фотографии игроков, Лизе, вероятно, предстояло мобилизовать всю свою проницательность.
– Здравствуйте, – хозяйка сдержанно, с достоинством кивнула и сделала короткий приглашающий жест в сторону открытой двери. – Прошу вас, Елизавета…
– Просто Лиза, – как можно любезнее улыбнулась в ответ Чумичкина. – Вы уж простите мою настойчивость, Марина Михайловна, но дело действительно безотлагательное, я вам сейчас все объясню…
Телевизионщики со всеми своими причиндалами (камера, микрофон, да еще два штатива с софитами) переместились в просторный холл. Лисовец пригласила всех в гостиную, и пока оператор с ассистентом готовили съемочную площадку, Лиза решила объяснить хозяйке цель своего визита.
– Скажите, вам известна суть нашей игры, ее правила? – поинтересовалась она для начала.
– В общих чертах, – кивнула с саркастической усмешкой женщина. – Семеро мальчишек будут гоняться друг за другом по лесу, а тому, кто всех победит, вручат… Господи, что же ему вручат?.. – она сделала вид, что задумалась. – Глобус?.. Книжку про партизан?.. Почетную грамоту?.. Что же?.. Ах да! Как же я могла забыть?! Целую кучу денег, вот что!.. Только, простите, Лиза, но какое отношение ко всей этой глупости имею я?!
То, что супруге Лисовца до такой степени не по душе их телеигра, оказалось для Лизы полнейшей неожиданностью. На какое-то мгновение ее охватило замешательство, она потерялась, не зная, как реагировать на столь язвительный тон. Не придумав ничего лучше, Чумичкина решила пропустить мимо ушей едкие слова хозяйки и несколько невпопад с энтузиазмом выдала заранее приготовленное вступление.
– Видите ли, Марина Михайловна, у нашего руководства в последний момент появилась оригинальная идея – задействовать в программе жен наших участников. Для вас решено устроить специальное соревнование – так называемый конкурс женской интуиции!
В этом месте у Лизы была запланирована пауза. Здесь она ожидала услышать радостные охи-ахи, поток взволнованных вопросов или, на худой конец, хоть какое-то очевидное проявление вполне понятного в данной ситуации любопытства. Но хозяйка удивила Лизу еще раз: она промолчала, не выказывая ни тени заинтересованности, ее красивое, чеканное лицо осталось совершенно безучастным. Пришлось проглотить и эту пилюлю, и после крохотного перерыва Чумичка заговорила с прежним подъемом.
– Смысл конкурса в следующем. Каждой из вас нужно будет угадать последнего противника своего мужа. Если, паче чаянья, вашему супругу не повезет и ему придется покинуть игру раньше времени, то таким последним противником, как вы понимаете, станет его обидчик. Ну а если господин Лисовец выиграет главный приз, то его последним противником станет…
– …его последний противник, – усмехнулась Марина Михайловна. – Извините, я вас перебила…
«Вот язва!..» – с мимолетным раздражением подумала Лиза и с милой улыбкой продолжила:
– Совершенно верно. Те, кто сможет проявить свою интуицию в полной мере, получат роскошный приз…
– …посудомоечную машину! – фыркнула мадам Лисовец и тут же спохватилась: – Ох, простите, пожалуйста, Лиза, я опять…
«Стерва! – всерьез рассердилась Чумичкина. – Слова не дает сказать!..»
– А вот и нет! – выдавила она очередную улыбку. – Победительница конкурса получит эксклюзивный вечерний туалет от Юдашкина! Согласие кутюрье уже получено, – зачем-то, видимо, для пущей убедительности, приврала Лиза.
– Потрясающе! – с искренним, казалось, восхищением воскликнула Марина Михайловна, но тут же следом огорченно развела руками. – Жаль только, что я Юдашкина терпеть не могу… Скажите, Лиза, а я могу отказаться от этого вашего конкурса?..
«Вот это номер! – ахнула про себя Чумичкина. – Она что, не станет сниматься?.. А как же?..»
Вымученная улыбка медленно сползла с ее лица, она испуганно взглянула на невозмутимую хозяйку и совершенно растерянно пролепетала:
– Марина Михайловна, да как же так?! Вы же нас без ножа зарежете! Нет, это никак невозможно!.. Что вы, что вы!! – Лиза даже замотала головой от отчаяния, словно отгоняя саму мысль о возможном отказе.
– Ну почему же – невозможно?.. – жена бизнесмена недоуменно двинула плечом, с легкой ехидной улыбочкой наблюдая за паникой, охватившей девушку. – Ну не станете же вы заставлять меня силой, верно?..
– Нет-нет, это категорически невозможно! Поймите, игра уже началась, и мы кровь из носу должны снять весь конкурс именно сегодня, пока все участники еще в игре, пока никто не выбыл! Ко всем же нам уже выехали съемочные группы, везде идет работа, и если я вернусь без вашего сюжета… – Лиза тараторила с безумной горячностью футбольного фаната, доказывающего, что его обожаемая команда на голову сильней всех прочих. – Марина Михайловна, да меня же просто раздавят, уничтожат, выкинут на улицу!.. Ну ладно – я… Но ведь будет загублены блестящая идея, труд десятков людей… Неужели вам не жалко всего этого?!
– Нет, представьте себе, ни чуточки, – равнодушно покачала головой хозяйка. – Никакого блеска в вашей идее я не нахожу, напротив, этот конкурс представляется мне полной чушью. А следовательно, и труд ваших коллег лишен всякого смысла. Но вас, Лиза, мне действительно жаль, – госпожа Лисовец вежливо и чуть снисходительно улыбнулась. – Мне бы очень не хотелось, чтобы вы пострадали… – она, опустив глаза, на минутку задумалась и коротко кивнула. – Ну хорошо, что я должна делать?..
– Уф-ф-ф… – не сдержала облегченно го вздоха Лиза. – Как вы меня напугали…
– Неужели у вас такое строгое начальство?
– Что вы, Марина Михайловна, – звери!.. К тому же, между нами говоря, это моя первая самостоятельная съемка, и если бы я вернулась пустой… – Лиза сделала страшные глаза и еще раз вздохнула, приходя в себя. – Так, ладно… Теперь – к делу.
Чумичкина встала с дивана, на котором сидели женщины, и подошла к изящному столику с затейливой, очень красивой инкрустацией.
– Снимать будем здесь, – Лиза мгновенно преобразилась, двигалась и говорила бодро, энергично, от ее былой растерянности не осталось и следа. – Вы сидите в этом кресле, я даю вам фотографии участников игры, и после небольшого раздумья – секунды три-четыре, не больше, – вы выбираете последнего противника вашего мужа. Хорошо?..
Хозяйка, следившая за ней с дивана, молча кивнула.
– Но прежде, Марина Михайловна, вам нужно будет сказать несколько слов, адресованных вашему мужу. Пожелания удачи, победы в игре – своеобразное напутствие, если угодно…
– О господи, а это еще что за ерунда?! – перебил Лизу недовольный голос с дивана. – Кто придумал эту пошлость?.. И, главное, зачем?!
На сей раз Лиза была готова к подобной реакции госпожи Лисовец и принялась с жаром доказывать необходимость такого сюжета.
– Понимаете, Марина Михайловна, без этого процедура выбора будет выглядеть суховато, как-то чересчур расчетливо и даже несколько двусмысленно по отношению к нашим игрокам. Ну посудите сами – супруг в поте лица сражается на далеком острове, а его благоверная в это время разглядывает его противников, оценивает их, выбирает… Вы не находите?.. Так вот, для того чтобы у зрителя таких сомнений не возникало, надо придать сюжету правильную эмоциональную окраску, понимаете?.. Всего лишь несколько теплых слов, ободряющая улыбка, пожелание успеха…
Хозяйка поднялась с дивана и подошла к Лизе.
– Вот что, уважаемая, – отчеканила она ледяным тоном. – Я, как вы, вероятно, догадались, с самого начала была против участия Валерия Валентиновича в вашей игре и желать ему успеха в этом глупом предприятии не собираюсь.
– Хорошо, – с готовностью кивнула Лиза, – скажите что-нибудь другое, любые добрые, душевные слова… О, идея! – воскликнула она. – Пожелайте ему хорошего отдыха! Знаете, ведь ваш муж говорил на собеседовании, что не ставит перед собой задачу непременно победить! Что он отправляется на остров отдохнуть, набраться новых впечатлений, встряхнуться…
Марина Михайловна как-то не слишком весело усмехнулась.
– И вы ему поверили?..
Лиза удивленно подняла брови.
– А как же иначе?!
– Лиза, дорогая моя, – вздохнула женщина. – За что бы ни брался мой муж, он всегда и во всем стремился только к полной, безоговорочной, абсолютной победе. Всегда и во всем, понимаете?! Любое поражение для него – трагедия! – в ее словах отчетливо слышалось раздражение. – Валерий Валентинович даже на рыбалку всегда ездит только в гордом одиночестве, потому что если вдруг кто-то рядом поймает рыбу крупнее, чем он сам, – все, конец! Отдых будет испорчен и ему, и всем вокруг! Он весь изойдет желчью, потеряет аппетит, не сможет заснуть ночью…
– Надо же… – осторожно вставила девушка. – Никогда б не подумала, что ваш муж настолько азартен…
– Это не азарт, Лиза, – покачала головой Марина Михайловна. – Это нечто иное… Целеустремленность, доведенная до максимума, до абсолюта, до крайности… Да разве Лисовец достиг бы таких грандиозных успехов в бизнесе, если б умел мириться с поражениями!..
Хозяйка снова усмехнулась, опустила глаза и, помолчав несколько секунд, нехотя согласилась:
– Ладно, Лиза, давайте снимать. Ду маю, я найду что сказать… «для правильной эмоциональной окраски»!..
– Конечно, давайте! – с готовностью воскликнула Чумичкина. – Прошу вас… – она широким жестом указала на кресло.
Ассистент включил софиты, микрофон, оператор приладил на плече камеру, Лиза быстро нанесла Марине Михайловне тон, и через пять минут все к съемке было готово.
– Внимание… Начали! – скомандовала Лиза.
Госпожа Лисовец, сидевшая в кресле с невозмутимой физиономией сфинкса, мгновенно преобразилась. Ее недавнее раздражение испарилось, растаяло, от него не осталось и тени. Откуда ни возьмись, на лице хозяйки появилась кроткая, ласковая улыбка, и, обратившись к камере, она заворковала приторно нежным, прямо-таки ангельским голосом.
– Валерочка, дорогой! Ни секунды не сомневаюсь, что ты добьешься своего и победишь всех своих соперников! Прошу тебя только об одном: не питайся всухомятку и держи ноги в тепле! Не переутомляйся, высыпайся как следует и ни в коем случае не сиди на голой земле… Да, чуть не забыла, – вчера звонил Никитка, он ужасно гордится своим папой и тоже уверен в твоей победе! А еще тебе передает привет и желает успеха мама. Мы все тебя любим, Валера, и ждем с победой!
«Дурака валяет, артистка… – усмехнулась про себя Лиза. – Причем даже не пытается этого скрывать! Н-н-да, интересно девки пляшут…»
Закончив представление, супруга миллионера выдержала паузу и уже своим обычным, несколько капризным тоном, поинтересовалась у Лизы:
– Ну как, надеюсь, эмоциональная окраска была правильной? Такой вариант вас устроит?
– Вполне, Марина Михайловна, спасибо огромное! Это именно то, что нужно! – радостно воскликнула Лиза, подумав при этом вскользь, что если б она на самом деле принесла такую откровенную туфту в свою программу, над ней бы потешалась вся редакция, а Наговицын просто сожрал бы ее с потрохами!
Теперь, наконец, дошел черед и до фотографий. Наступал, можно сказать, момент истины.
Лиза взглянула на оператора – камера, как и было оговорено, работала без остановки. Она достала из папки заранее приготовленную стопку фотокарточек. Первым в ней было снимок самого Лисовца, фото Усольцева Чумичкина положила предпоследним (последней, от греха подальше, она засунула карточку Пятницы). При этом она рассуждала так: первые фотографии – мужа и не – известных, чужих людей – Марину Михайловну успокоят, расслабят, и тут вдруг раз! – знакомое лицо. Даже если жена бизнесмена и не захочет признавать свое знакомство с Усольцевым, скрыть реакцию на его фото ей будет непросто.
– Ну вот, а теперь – выбор последнего соперника вашего мужа, – беззаботно улыбнулась Лиза. – Марина Михайловна, значит, делаем так. По моему сигналу вы берете фотографии, спокойно их рассматриваете, можно с короткими комментариями, а потом делаете свой выбор и показываете снимок камере. Хорошо?
Лиза положила стопку фотокарточек на стол перед хозяйкой и, не спуская с нее глаз, сделала два торопливых шага назад, чтобы выйти из кадра.
– Внимание… Начали! – негромко скомандовала Чумичкина.
Замерев, она напряженно следила за женщиной в кресле. Вот она чуть наклонилась вперед, протянула руку к фотографиям и…
Лиза чуть не закричала: «Стоп! Не так!..» Потому что Марина Михайловна одним быстрым движением размазала всю стопку по столу, снимки разом разлеглись веером – все до одного! Опустив глаза, мадам Лисовец рассматривала фотографии, но на кого конкретно она глядела в данный момент, понять было совершенно невозможно.
«Вот зараза! Она ж нарочно!..» – мелькнула смятенная мысль. Все получалось совсем не так, как задумывалось, но Лиза не поддалась панике. Надо было выжать из ситуации максимум, постараться заметить хоть что-нибудь, и Чумичкина, затаив дыхание, продолжала наблюдать за женщиной напротив.
А понаблюдать-то, между прочим, было за чем.
Марина Михайловна повела себя довольно необычно. Она не предъявила камере первое попавшееся фото, как опасалась Лиза. Она вообще больше не прикасалась к снимкам. Было похоже, что жена миллионера вдруг основательно задумалась – она сидела абсолютно неподвижно, сложив руки на коленях, сильно подавшись вперед и низко опустив голову над столом с фотографиями.
Секунды бежали, а госпожа Лисовец, казалось, и не думала что-либо предпринимать, она словно уснула или впала в какой-то странный, необъяснимый столбняк.
– Марина Михайловна… – осторожно, вполголоса позвала ее Лиза.
Хозяйка подняла голову и рассеянно взглянула на девушку. Лишь один крохотный миг ее взгляд оставался неприкрытым и обнаженным, спустя мгновение она уже взяла себя в руки. На ее лицо как будто разом опустился непроницаемый занавес, надежно скрывающий от чужих глаз ее истинные мысли и чувства. Марина Михайловна, даже не взглянув на стол, подняла первый подвернувшийся под руку снимок (им оказалось фото Субботы) и совершенно ровным, безучастным голосом произнесла:
– Мне кажется, что последним противником моего мужа в вашей игре станет этот человек.
Еще секунду-другую она держала фотографию перед собой, а потом небрежно бросила ее обратно на столик и решительно поднялась.
– Все, господа, на этом мы и закончим! – сухо и твердо отчеканила хозяйка. – А сейчас, извините, прошу вас оставить меня, я должна уйти.
– Да-да, разумеется, большое вам спасибо, – мелко закивала Лиза и, повернувшись к оператору с ассистентом, знаками показала им, чтобы те собирали свою аппаратуру.
– Марина Михайловна, – Чумичкина снова обратилась к супруге миллионера, – скажите, пожалуйста…
– Прошу прощения, Лиза, но мне придется вас покинуть, – холодно оборвала ее госпожа Лисовец. – Я уже опаздываю, а мне еще надо переодеться…
Не дожидаясь ответа девушки, она немедленно развернулась и вышла из гостиной.
Лиза озадаченно посмотрела ей вслед. Без всяких сомнений, Марина Михайловна Лисовец что-то скрывала, вот только что именно?.. И, самое главное, – с кем из участников игры была связана ее тайна?..
Мужчины быстро свернули аппаратуру, смотали шнуры, сложили штативы и вынесли все в прихожую, к двери. Хозяйка дома к гостям все еще не выходила, а уйти не попрощавшись было неудобно, поэтому Лиза крикнула в глубь апартаментов:
– Марина Михайловна, мы уходим…
Через секунду откуда-то издали донесся глуховатый ответ:
– Одну минутку.
Прошла, действительно, минута, а то и две, прежде чем в холле появилась мадам Лисовец. Не взглянув на телевизионщиков, она стремительно прошагала мимо них к порогу и открыла дверь. Оператор с ассистентом попрощались и, подхватив свои манатки, вывалились на лестничную площадку. Следом за ними шагнула к выходу Лиза.
– До свидания, Марина Михайловна, – кивнула она, пристально всматриваясь в лицо женщины.
– Всего хорошего, Лиза… – та коротко взглянула на девушку и протянула ей руку.
Ладонь ее была вялой, безжизненной и слегка влажной. Лиза задержала ее в своей руке, затягивая прощание, она как будто ждала чего-то от хозяйки, каких-нибудь слов, хоть как-то объясняющих ее довольно странное поведение. Но жена бизнесмена не проронила больше ни звука. Не поднимая глаз, она осторожно высвободила свою руку и недвусмысленно взялась за дверь. Лизе не оставалось ничего другого, как перешагнуть порог квартиры.
Едва она оказалась на лестничной площадке, как дверь за нею тут же закрылась.
Уверенность Лизы в том, что объект ее наблюдений скрывает что-то очень важное, стала тверже гранита, поскольку подкрепилась двумя новыми, весьма любопытными обстоятельствами.
Во-первых, в гостиной хозяйка заявляла, что опаздывает и должна срочно переодеться. При желании за то время, пока телевизионщики собирали аппаратуру, она запросто могла сделать это дважды, а между тем прощаться госпожа Лисовец вышла все в том же самом светло-бежевом костюме. А во-вторых… Во-вторых, Лиза могла чем угодно поклясться, что каких-то пять минут назад Марина Михайловна… плакала.
Съемочная группа загрузилась в лифт, и пока он, отсчитывая этажи, беззвучно плыл вниз, в голове Лизы родилась идея. Она снова достала из папки фотографии игроков, убрала из пачки снимок Лисовца, а остальные сжала в руке.
Лифт остановился, мужчины взялись за свои железки, а Лиза сразу бросилась вниз, к каморке охранника. Она очень торопилась – ведь мадам Лисовец могла появиться здесь в любую минуту.
– Здрасьте! Мне нужна ваша помощь! – выпалила она.
– Здравствуйте, слушаю вас, – мгновенно насторожился могучий охранник, похожий на задумчивого бульдога.
Чумичкина перевела дух и постаралась выдать как можно более обворожительную улыбку.
– Скажите, пожалуйста, молодой человек, не доводилось ли вам встречать среди гостей супругов Лисовец кого-нибудь из этих людей? – Лиза выложила на стойку перед парнем аккуратную стопочку снимков.
Охранник сразу помрачнел и, даже не взглянув в сторону фотографий, ледяным и чуточку брезгливым тоном процедил сквозь зубы:
– Мы таких справок не даем…
К подобному ответу Лиза была готова. Открыв портмоне, она выудила оттуда двадцатидолларовую бумажку и положила ее рядышком с фотографиями.
– А может, все-таки взглянете?..
Парень скосил глаза на стойку. Но не на фото, как ожидала Лиза, а на купюру возле них. Разглядев номинал банкноты, он ничего не ответил, только хмыкнул и лениво ухмыльнулся.
«Вот гадство!.. Расплодили взяточников!..» – с внезапной злостью неизвестно на кого подумала Лиза. Однако она проявила благоразумие и не стала демонстрировать свое раздражение наглому хапуге-охраннику. Наоборот, вполне понимающе ухмыльнулась в ответ и, второй раз открыв кошелек, накрыла свою купюру еще одной двадцаткой.
Парень, быстро глянув по сторонам, резким, неуловимым движением руки разом сгреб и фотографии, и деньги. Опустив голову, он стал рассматривать под стойкой снимки – Лиза отчетливо слышала шелест перебираемых карточек.
– Сорри, мисс… – парень, виновато пожав плечами, протянул Лизе снимки. – Никого из этих ребят я здесь не видел…
– Точно?.. – недоверчиво прищурилась девушка.
– Обижаете, мисс, – усмехнулся секьюрити. – У меня профессиональная память…
– Спасибо… – совершенно разочарованно пробормотала Лиза.
Она взяла фотографии и, сунув их в папку, направилась к выходу.
Охранник безучастно посмотрел ей вслед. Вообще-то физиономия одного парня вроде бы показалась ему знакомой, появлялся здесь пару раз похожий тип на сером «опеле», но… Во-первых, тот, на «опеле», помнится, был с усами и с модной бородкой, а во-вторых: на хрена это ему нужно – искать приключения на свою задницу?! Ну правда, на кой ляд сдались ему, рядовому секьюрити, проблемы миллионера Лисовца?!
Лиза забралась в старую студийную «газель» и с досады что было сил грохнула за собой раздолбанной дверцей.
– Эй, барышня, а нельзя ли полегче?.. – проворчал недовольный таким варварским обращением с машиной пожилой шофер.
Чумичкина даже не взглянула в его сторону – она пребывала в совершенно расстроенных чувствах. Мало того, что она, похоже, с треском провалила важнейшее задание руководства, так еще и выбросила впустую совсем нелишние сорок долларов. Причем последнее обстоятельство отчего-то представлялось ей особенно обидным, где-то даже оскорбительным.
Однако времени для переживаний у нее не было – надо было срочно звонить Стрельниковой, докладывать о результатах своего визита к новоиспеченной вдове. Только прежде чем звонить и докладывать, неплохо было бы сперва разобраться самой – каковы же они, эти результаты?..
Для начала Лиза решительно выкинула из головы мешающий ей сосредоточиться злосчастный эпизод с хапугой-охранником и бессмысленно потраченными деньгами (хотя бы на время!). Она собралась с мыслями и постаралась проанализировать свои впечатления о знакомстве с вдовой убитого. Вывести, так сказать, чистое сальдо.
Итак, никаких подтверждений наговицынской версии ей добыть не удалось – это не вызывало сомнений. Даже если предположить, что реакция Марины Михайловны на фотографии игроков – это реакция именно и только на Усольцева, то и тогда трактовать этот факт в пользу предположений шефа нельзя. Уж больно странным было поведение госпожи Лисовец… Во всяком случае на то, что она узнала на фото постороннего человека, преследующего ее мужа, это никак не похоже!
А на что же тогда это похоже?.. Лиза постаралась как можно лучше припомнить то единственное мгновение, когда взгляд вдовы бизнесмена был беззащитен и открыт. Что было в нем?
Смятение? Да. Боль? Безусловно. Страх? И это тоже было. А еще было нечто неуловимое, не поддающееся точному определению, но тем не менее безошибочно угаданное Лизой. Она вряд ли смогла бы внятно объяснить, что конкретно в этом взгляде привело ее к такому необычному умозаключению, однако конечный вывод, сделанный Лизой Чумичкиной, был однозначен и не вызывал у нее никаких сомнений.
На одной из фотографий Марина Михайловна увидела страстно любимого ею человека, и этот человек – вовсе не Валерий Валентинович Лисовец.
Таков был окончательный вердикт Лизы, и в его истинности она была убеждена на все сто процентов. Само по себе это, конечно, было неплохо. Плохо, по мнению девушки, было то, что этот вывод – единственное, что ей удалось вынести из знакомства с супругой Лисовца. Много это или мало – она точно не знала, но предполагала все-таки, что маловато. Ведь к ответу на главный вопрос – кто убийца? – она не приблизилась ни на шаг.
Вот почему номер «мобильника» Наговицына Лиза набирала с некоторым волнением. Она опасалась вполне заслуженного, как полагала, нагоняя от Стрельниковой.