1. Клятва рыцаря

«Бэйр, ведьма с Великих равнин»

— Ааааааааааааа!!!

Вопль прорезался сквозь больное горло, как птенец проклевывается через скорлупу: голос, принадлежащий мне, как в первый раз звучал в моих ушах.

Кончившись, крик вернулся в уши грубым толчком эха, испугав еще больше.

Передо мной нависала огромная крокодилья морда, размерами превосходящая меня вдвое! Нос, покрытый сетью шрамов, маленькие хищные глаза, ноздри, шевелящиеся от моего запаха… Не могло быть никаких сомнений, меня собирались сожрать!

Как будто желая подтвердить верный ход моих мыслей, прямо перед моим лицом разверзлась пасть огромных оранжевых зубов, среди которых были заметны застрявшие ремни и осколки костей.

— Ведьма Бэйр? — язык в пасти зашевелился и смрадным облаком вытолкал мне в лицо эти слова, одно за другим.

Это был вопрос, который взбудоражил меня больше, чем сам факт того, что чудовище знает человеческую речь…

— Я? — голос все еще не слушался и звучал как-то неправильно, как будто мои связки сильно размякли.

— Ты — Бэйр, ведьма с Великих равнин? — ящер наклонился ко мне плоским пупырчатым лбом, под которым блестели черные бусины глаз. — Бэйр, которая хотела барашка?

— Я не Бэйр…

Невозможно было понять, почему монстр называл меня так, но ответить, кто я на самом деле, было так же невозможно. Четкое осознание того, что я не помню себя, нагрянуло в мою жизнь так же внезапно, как и эта морда!

В панике осмотревшись вокруг, я замечаю пещеру, заполняющее ее огромное тело ящера и то, что мои руки привязаны к холодному каменному столбу. Ничего из этого не нашло откликов в моей памяти, все казалось новым и незнакомым.

Я не помню, как это все случилось!

— Оставь деву, гад!!!! — зычный мужской голос прогремел в уже затихшей пещере. Дракон отвернулся от меня, чтобы увидеть говорящего, и тем самым дал мне разглядеть стоящую у входа в логово фигуру.

Это был воин, закованный в латы, с мечом и щитом в руках.

— Я здесь!.. — мой голос, хотя и не повиновался, звучал достаточно визгливо, и его можно было услышать. — Помоги мне!

— Не бойся, дева, я спасу тебя! — рыцарь махнул мне мечом.

Заходящее солнце отразилось в лезвии и попало в глаза дракону, ослепив его. Рыцарь, как будто ждавший этого, сорвался с места и кинулся на зверя, который был вдесятеро раз больше.

Испугавшись, что меня заденут, я прижимаю ноги к себе и пытаюсь высвободить из пут немеющие руки. Веревка держит их не так уж крепко, при желании можно освободиться!

Заерзав, я, терпя боль, начинаю расширять свои путы, и вскоре веревка упала, позволив мне спрятаться за столбом.

Почувствовав себя в относительной безопасности, я снова обращаюсь вниманием к драке за мою жизнь.

Дракон сжался, как пружина, а потом резко выпрямился, пытаясь схватить рыцаря поперек туловища и раздавить его своими огромными челюстями. Но воин в последний момент увернулся и рубанул дракона мечом по морде, выбив из чешуи сноп ярких искры.

На удар мечом дракон откликнулся отвратительным хрипящим ревом, все тело чудовища изогнулось, готовясь к новому нападению, и уже в следующий миг пасть вновь летела навстречу рыцарю. Тот выставил вперед щит и сгруппировался, готовясь принять удар. Уже не в силах остановиться, дракон по инерции обхватил зубами круглый щит, который тут же застрял в его пасти, не давая сомкнуть челюсти.

Ящер взревел, стал извиваться, толкать рыцаря прямо на стену, пытаясь раздавить. Вскоре воин уже был прижат к камням, вновь посыпались искры от бьющегося о чешую меча. Доспехи чиркнули по острому камню со скрежетом, больно полоснувшим слух.

Рыцарь начал проигрывать: его доспехи уже были сильно помяты и давили на его тело.

На моих глазах он, уже ослабевшей рукой, попытался ударить дракона в глаз рукояткой меча, но не дотянулся. Рукоятка скользнула по морде, и меч упал вниз, отпущенный ослабевшей рукой.

— Спасайся, дура!!! — закричал мне рыцарь охрипшим голосом.

Его крик сработал как будильник. В моей голове щелкнуло что-то и заставило двигаться.

Выход из пещеры мне заграждала драконья туша, и выбраться незамечено не было никакой возможности. Мне оставалось или погибнуть после рыцаря, или попробовать что-нибудь предпринять…

Зверь душил воина, вдавливая его в камни.

Мне хотелось жить.

Возле меня лежала старая сухая кость с острым обломанным концом.

В моей голове закрутились воспоминания: слабое место у драконов сзади, у основания черепа. С самого их рождения там нет одной чешуйки и кожа совершенно беззащитна. Один точный удар — и можно прикончить эту громадину.

Схватив кость, я, стараясь не думать о том, что это может стоит мне жизни или нескольких конечностей, начинаю медленно подкрадываться к рептилии. Ящер меня не видит, он занят рыцарем и не помнит обо мне. Единственное препятствие — его длинный извивающийся хвост, плетью бьющий по воздуху.

Не без труда уклоняясь от хвоста, я на негнущихся ногах подбираюсь так близко, как только возможно.

Вот, я уже у шеи, лишь пара метров меня отделяет от нужного места удара. А это один прыжок и одно верное движение…

Собравшись с духом, резко прыгаю прямо на извивающуюся шею дракона, пытающегося согнуть зубами застрявший в пасти щит.

Прыгнув, я как клещами вцепляюсь пальцами в гребни на спине ящера и тянусь к его шее, занося для удара кость.

Дракон вспоминает обо мне и старается быстрее покончить с застрявшим в пасти круглым щитом. Он догадался, что я хочу сделать, и теперь пытался скинуть меня, извиваясь так быстро, как только позволяет гибкость разжиревшего тела.

Наконец я чувствую, что в следующее мгновение дракон замрет, и быстро заношу руку, бью острым концом кости в нужное место. Медленно, с тихим хрустом кость входит меж позвонков и протыкает спинной мозг.

Дракон даже не крикнул от боли, он просто упал замертво, едва не погребя меня под своей тушей.

Сдирая все ноги в кровь, я в последний момент толи падаю, толи прыгаю с его спины на землю.

Все вокруг замерло.

В наступившей тишине я начинаю различать звуки лихорадочного биения собственного сердца: казалось, оно било прямо в уши. Тело сильно дрожало от перенапряжения, к членам подкатывались волны слабости.

Все получилось… мне очень повезло.

Осознание, что моей жизни уже не угрожает никакая опасность, вылилось на меня ушатом холодной воды. Теперь, когда дышавшая в затылок смерть ушла, жизнь заиграла другими красками. Окружающий мир тут же перетянул на себя все мое внимание.

Дракон — восьмиметровый жирный крокодил с хвостом-ниточкой — лежал, так и не выпустив из пасти круглый щит. От него шел тошнотворный сладковатый запах старой рептилии.

Возле него, залитый вечерним светом, мирно лежал рыцарь, запрятанный в свои латы, как в консервную банку.

Он умер, защищая меня… Наверное, это был человек долга и чести, коих в наше время редко встретишь.

Поднявшись на ноги, я подхожу к погибшему воину, чтобы рассмотреть его получше.

— Интересно, как тебя звали? — спрашиваю я у погибшего.

Тут рыцарь зашевелился, захрипел и, дико меня напугав, перевернулся на спину.

— Помоги снять это, не стой просто так!.. — рявкнул он.

Постояв в ступоре, я бросаюсь помогать. Опустившись перед ним на колени, пытаюсь осторожно снять шлем и расстегнуть ремни, скрепляющие латы вместе.

Когда ремни была сняты, из доспехов, как из лопнувшего яйца, вылез огромный плечистый мужик.

Увидев его, нельзя было не испытать некоторого разочарования: меньше всего этот тип напоминал легендарного рыцаря. У него была смуглая кожа, темные волосы, завязанные в низкий хвост, недовольно нависавшие над темными глазами черные брови. Вспотевшее лицо покраснело, под левым глазом был двухдневный синяк.

На вид этому персонажу было между тридцатью и сорока.

— Ты… убила дракона!? — недоуменно спросил он, характерно изогнув бровь. С таким подвижным лицом он мог бы быть неплохим актером, наверное…

— Да, кажется… — сажусь возле него, чтобы перевести дух.

— Вот дьявол, — рыцарь закрыл лицо широкими ладонями, а потом злобно глянул на меня, растопырив пальцы. — Зачем ты это сделала!?

— А мне нужно было дать ему тебя убить?

— Ты спасла мне жизнь, и теперь я обязан вернуть тебе долг, — он посмотрел на меня с таким видом, будто долг налагался на меня, и это я не хочу его исполнять.

Рыцарь смотрел на меня долго и пристально, будто пытаясь испепелить на месте своим до удивления выразительным взглядом.

Смотря на него не менее пристально, я постепенно догадываюсь, что что-то в сложившейся ситуации неправильно.

Эти латы с драконом на кирасе, двуручный меч с древними каракулями на лезвии, эта фишка с клятвами за спасения жизни — все это было атрибутами рыцарей ордена Черного Дракона. Члены этого ордена путешествуют по миру и убивают чудовищ, выручая простых людей и по возможности гребя за это неплохие деньги… Но только этот Орден ненастоящий. Он из книги, которую я пишу, которая на днях была возвращена мне редактором с пометкой «в истории нет идеи»!

Так что же происходит, раз я говорю с рыцарем из ордена в книге?…

— Может, я провожу тебя домой, и на этом разойдемся? — предложил мне мужик. — Только не вздумай требовать, чтобы я взял тебя в жены! Вы, девицы, только ради этого и живете, я знаю!

— Где я?… — вопрос, такой простой, казался мне сейчас большей загадкой, чем смыслы жизни и бытия.

В голове уже потихоньку очухивались воспоминания, и они никак не вязались с тем, что сейчас происходило: я точно помню, как засыпаю в квартире, в своей кровати, держа в руках рукопись. Помню, как до этого возвращаюсь домой из издательства, пью старую колу из холодильника и грею в старой гудящей микроволновке котлеты-полуфабрикаты…

— Ты в Рашемии, в деревне под названием «Старые Козлы», жители которой хотели скормить тебя дракону. Ты помнишь, где ты живешь? — голос рыцаря стал натянуто ласковым, как будто он говорил с опасным психом.

— Москва, улица Лукинская, дом 16, подъезд под номером 3…

— Что? Нет такого города!

— Как нет, когда я там живу уже двадцать пять лет!? — выкрикнув это, вскакиваю на ноги. Страх перед абсолютной неизвестностью и нелогичностью происходящего подталкивал меня все ближе к грани истерики.

— Так, мне это начинает надоедать! — поднявшись, мужчина угрожающе навис надо мной. — Назови свое имя, и скажи, чего ты хочешь от меня за спасение!

— Я не помню, кто я, — отвечаю, уходя подальше от рыцаря, который, видимо, терпимостью к ближнему не отличается. — Не помню, как так получилось, что я здесь…

— Так, девка, хватит морочить мне голову!

— Я не девка! — кричу на него, чувствуя, что еще немного и разрыдаюсь от пустоты внутри. Вся моя жизнь была как будто стерта, в памяти не осталось ни имени, ни личности, ни родственников, ни юности, ни детства… ничего.

Наклонив голову, я осматриваю себя, надеясь, что внешность поможет мне опомниться. Но это было огромной ошибкой: рассмотрев свои руки, ноги, белую рубашку, скрывающую женскую грудь и бедра, я только еще больше теряюсь.

— Но я не помню ничего этого… не знаю, было ли у меня мужское тело… но у меня точно не было женского!.. Я ничего не помню! — кричу схватившись за голову и почувствовав пальцами жесткие длинные волосы, которые не были моими.

— Она еще и больная… Замечательно, — произнес рыцарь, тяжело вздыхая. — Убогая, звать мне тебя как? Пойдем в деревню, сдам тебя кому-нибудь из старшин!

— Дракон назвал меня Бэйр, — отвечаю, вспомнив вопли ящера.

— Отведу тебя до мамки, и дело с концом, идет? — рыцарь подобрал с земли меч, воткнул его в ножны, а потом взял меня за руку и повел вон из пещеры. — Бэээйр… ну и имя!

— А как тебя зовут? Может, я тебя знаю? — спрашиваю в надежде.

В голове была такая потерянность, что невозможно было нормально воспринимать происходящее. Все казалось реальным, но это был рыцарь из моей книги, недавно сражавшийся с драконом, который хотел меня сожрать, и это все не могло быть нормально!

— Меня зовут Дейкстр Донан, — кинул мне через плечо мужик, направляясь куда-то вдоль по дороге, ведущей вон из пещеры.

По тропе мы вышли на небольшую сырую полянку, а потом очутились в лесу. Иголки на земле больно кололи мне ноги, а ветки путались в волосах, но мне нужно было идти быстро, чтобы поспеть за своим проводником.

— Отведи меня домой, Дейкстр Донан. Я не отсюда и не хочу здесь оставаться, — прошу, столбенея от звука собственного, но совершенно чужого голоса.

— Ну и где ж твой дом, убогая? — насмешливо спросил он.

— Я не знаю…

— К лекарю тебя надо. Может, я отведу тебя к лекарю, а? Один недавно приехал в соседней город, о его мастерстве ходят легенды.

— К лекарю?

А это звучит разумно… Вдруг этот рыцарь и дракон — галлюцинации? Что если я серьезно брежу, и именно в этом причина потери памяти? Может, у меня был инсульт, и я сейчас в коме?… Нет, слишком реальные ощущения для комы. Наверное, это скорее бред.

— Да, отведи меня к доктору… или к лекарю… да хоть к эльфийскому друиду, только потом доведи до дома, очень тебя прошу!

— Доведу, доведу, — отмахнулся от меня рыцарь. — До лекаря мы сегодня не доберемся, так что заночуем в деревне, жители которой тебя дракону отдали. Думаю, с них можно будет содрать втридорога за эту жирную ящерицу, а если не захотят платить, пригрожу обратиться к белым совам…

— Кто такие «белые совы»?

— Да что ты прицепилась ко мне? — вдруг возмутился рыцарь. — Не с тобой разговариваю! Просто иди за мной и молчи, не мешай мне думать.

Где-то через час, когда уже стемнело и сильно похолодало, мы вышли с лесной дороги к какому-то поселению, огороженному забором из высоких обтесанных кольев.

— Дейкстр Донан! Чем обязаны!? — сладенько заулыбался полубеззубый страж с вышки. Но, несмотря на счастливую улыбочку, ворота в деревню нам пока открывать не спешили.

— Дракон мертв, — крикнул ему рыцарь и ухмыльнулся. — Мне требуется положенные ночлег и обещанная плата… и скажи старшине, что я спас вашу юродивую! За нее тоже деньги полагаются.

— Но… — крестьянин замялся, отвернулся от нас и начал переговариваться с кем-то внизу по ту сторону ворот.

Старик пытался говорить тихо, но некоторые обрывки разговора все же дошли до наших с рыцарем ушей.

— Там… этот мурдюк… Чавось?… Денег требует, чавось ему еще надо, заднобздюну проклятому!?

— Может он…. того?… Успел?…

— Да тут…. с этим мурдюком… баба!

— Она!?

— Не вижу!

— Вот ляпня! Пускай их! Эти рыцари — те еще мурдюки, сто кож сдерут и сов натравят!!!

— Дейкстр Донан, кто с вами? — повернувшись к нам, мужик слащаво заулыбался, как будто мы не могли слышать его подозрительно матерных воплей.

— Девица, которую вы в жертву принесли дракону, — невозмутимо ответил рыцарь.

— Все, нам задодрец!!!! — схватившись за голову старик, повернулся к своим за оградой. — Он не успел ее сожрать!!!

Хм. Видимо, это обо мне… Все интереснее и интереснее, однако. Кажется, меня здесь откуда-то знают.

— За что тебя к дракону отправили? — тихо спросил у меня Дейкстр, пока мужики за воротами о чем-то перекрикивались.

— Понятия не имею, — пожимаю плечами. — Я же говорю, что ничего не помню кроме того, что живу не здесь… не в этом мире.

— Вы пускать будете или нет? — вновь крикнул Дейкстр, задрав голову к вышке.

— Ээээммм… — замялся мужик.

Очень мне не понравились эти его заминки. На улице было холодно, мои босые ноги уже были синие, и меня трясло, не прекращая. Внутри закипела злость, что-то дернулось во мне, вскинулось, и мне так захотелось поговорить самой…

— Уважаемый! — к чужому женскому голосу у меня постепенно развивалась привычка, и сейчас он звучал почти так, как мне хотелось — громко. Не услышать его было сложно, потому на меня сразу обратили внимание. — Вас сюда зачем посадили? Чтоб вы козлом бекали-мекали? Ворота сказано открыть, нам ночевать где-то надо, в чем проблема? Конкретно сказать, что от нас требуется, можно, или это выше ваших сил, сударь?

— Ха-ха-ха… Госпожа Бэйр! — заулыбался мужик, голос его задрожал, он схватился за сердце. — Не признал! Проходите, проходите, мы вам так рады!..

Нам немедленно распахнули ворота и впустили внутрь.

— Здесь есть трактир или таверна? — спросил Дейкстр у мужика, спустившегося с вышки.

— Конечно! Жена хозяина уже приготовила лучшую комнату, там бадья с теплой водой, натоплено и барашек уже жарится! — закивал мужик, посматривая на меня круглыми от страха глазами. — Все как вы любите, госпожа Бэйр!..

— И снова Бэйр… — задумчиво произношу новое имя, следуя за стариком.

Меня здесь точно знают, но я никого не помню, и как же это может быть? Неужели в происходящем со мной замешана не только потеря памяти о собственном Я, но и тело другого человека? Ведь очевидно, что эта дамочка Бэйр жила здесь до меня и как-то себя зарекомендовала, что перед ней так лебезят… Бог мой, а если у меня — у нее — есть муж или дети!? Надо срочно все выяснить!

— Сударь, ответьте, будьте добры, у меня здесь есть родственники или друзья?

— Все мы ваши дорогие друзья, госпожа Бэйр! Как же можно так? — наш проводник остановился и ради такого случая дружелюбно раскинул руки в стороны, демонстрируя засаленную и грязную льняную рубаху.

Одет мужик был, как типичный деревенский пропоица. Штаны из шерсти, на ногах старые лапти, на голове шляпа из соломы, настолько грязная, что материал был едва узнаваем. Лицо, шея и руки, все, что было видно, так же были немыты несколько лет как минимум.

Мда, страшно представить, как она жила среди таких «друзей».

Удивительно, но при таких близких знакомых, на мне рубаха была достаточно опрятная, тело тоже чистое, насколько можно судить по запаху и ощущениям.

Все же интересно, кто я тогда? Хотя не все ли равно, с другой стороны? Это известие наверняка поведет за собой какие-то проблемы, а чем позже эти проблемы появятся, тем лучше.

— Ладно, — здравый глас рассудка заставил меня передумать узнавать что-то о себе. Я женщина и зовут меня Бэйр, пока этого должно быть достаточно. — Веди нас в трактир или что там у вас.

— А благородный рыцарь ведь с вами, госпожа Бэйр?

— Ты со мной? — интересуюсь у Дейкстера.

— До тех пор, пока не отплачу долг, — угрюмо кивнул рыцарь. — И не верну тебя домой к родителям.

— Он со мной, — киваю старику.

— Аааа… пойдемте, госпожа Бэйр! — глаза старика стали еще больше, хотя это, казалось, было уже невозможно.

Без лишних вопросов он на негнущихся ногах повел нас в трактир, освещая путь фонарем.

По дороге мне выдалась возможность получше осмотреть место, куда меня занесло.

Деревня насчитывала где-то домов сорок, все они были обычными деревянными избами с соломенными, изредка с черепичными крышами, рядом с какими-то были огороды, сараи или хлева. Помимо домов и хлевов в деревне стояла тощенькая деревянная конюшня, большой дом старшины, и, на самом краю поселения, — раскормленный свеженькими пристройками двухэтажный трактир.

— Проходите! — старик, улыбнувшись так широко, что глаза превратились в щелки, любезно распахнул перед нами дверь самого популярного заведения в округе.

Внутри трактира царила полутьма, из всего освещения было только пять-шесть небольших восковых свечек. Мне пришлось прищуриться, чтобы осмотреться в новом место.

— Госпожа Бэйр, что-то не так? — испуганно спросил мужик. — Вам что-то не нравится?

— Скажем так, госпожа Бэйр будет рада, если ее комната будет немного почище, чем это место, — ответ вырвался сам собой, хотя мне и в голову не приходило злоупотреблять странным гостеприимством.

— Все будет, как вы пожелаете! — пообещал старик и вприпрыжку побежал к мужчине с просаленным фартуком, хозяину или управляющему.

Все пространство первого этажа занимали тяжелые грубо сколоченные столы и лавки, на полу было раскидано сено. За каждым столом сидело или спало по нескольку мужчин, все что-то пили и болтали, но стоило мне войти, как все они затихли и попрятали глаза.

Наблюдение за их странным поведением отвлекло меня, и я не заметила, как рыцарь уже оказался возле нашего старика и управляющего и о чем-то с ними договаривался.

— Госпожа Бэйр! — стоило мне подойти, необъятный трактирщик внезапно распахнул свои медвежьи объятия и воскликнул так громко в общей тишине, что мне пришлось невольно вздрогнуть и отшатнуться. — Так давно вас не видел, что уже соскучился! Чего пожелаете? Комната ваша любимая уже готова, как и ужин! Ваш друг? — он указал на Дейкстера, — Ваш друг — мой друг! Приятно, приятно… а на него тоже комнату, или вам одну? И ужинать он будет?

— Комнату одну, ужинать буду, — ответил за меня Дейкстр совершенно невозмутимо.

— Х-хорошо… — трактирщик, сильно растерявшись, тревожно глянул на меня, ожидая подтверждения. Мой случайный кивок мгновенно вернул ему прежнее красноречие. — Пока все готовится, чего-нибудь хотите? Жители «Старых Козлов» угощают дорогих гостей, победителей драконов!

Мы с Дейкстером сели за мигом освободившийся стол, и нам подали куски мяса в деревянных мисках. Мясо пахло бараниной… от этого запаха меня переворачивало.

— Но я не хочу баранину, есть что-нибудь еще? — спрашиваю у трактирщика, от чего тот аж холодеет.

— Все, что вам захочется…

— Даже жареную картошку и свинину?

— Непременно!

Трактирщик метнулся к очагу, где стояла кухарка, и, замахав руками, начал что-то возбужденно ей шептать.

— «Непременно»… и откуда они только слов таких набрались? — хмыкнул рыцарь, наблюдая за эмоциональным трактирщиком, которому сказали, что картошки нет. — И чего они так перед тобой вертятся, Бэйр?

— Я не помню, — мой шепот был таким тихим, что Дейкстеру пришлось нагнуться. — Но если они нас покормят и дадут мне одежду, это будет не так уж и плохо, верно?

— Эээхх… — разочарованно вздохнул рыцарь и больше не говорил со мной.

Прошло немного времени, и трактирщик поставил передо мной блюдо добротно пожаренной желтой картошки с кусками запеченной свинины.

После еды нас с рыцарем отвели в приготовленную на втором этаже комнату и оставили одних.

Комната оказалась очень даже неплохой по сравнению с условиями внизу.

Пол, хотя и представлял из себя рядок старых кривых досок, был достаточно чистым. У стен стояли две деревянные кровати с матрасами, набитыми сеном, и чистыми одеялами. Между ними даже был поставлен крошечный столик, на котором горела свеча в медном подсвечнике с гнутой ручкой. Еще тут был старый, как мир, большой платяной шкаф — предмет роскоши.

Это была первая комната. Из нее был проход в комнату поменьше, которая больше всего напоминала местный аналог ванной. Там был высокий стол с небольшим тазом, кувшином с водой, полотенцами и миской с кусками белого мылом, так же там была огромная бадья, как раз вместо самой ванны.

— Тут можно спать и даже мыться… кажется, жизнь налаживается, — поизношу, осмотревшись.

— Так, а теперь поговорим, — серьезно сказал Дейкстр, захлопнув дверь и закрыв ее на щеколду.

Развернувшись ко мне, рыцарь одним движением руки усадил меня на кровать, а сам встал у двери, как будто боясь, что я могу убежать.

— Ты кто такая? — спросил он сурово.

— Я же говорю: не помню, — встав с кровати, я отхожу к другому концу комнаты, где на столике стоит свеча. Если этот тип вздумает на меня напасть, у меня будет хотя бы подсвечник…

— Так, послушай меня, — Дейкстр пока еще держал себя в руках, но его тон становился все более угрожающим. — Ты меня спасла, я обязан тебе жизнью, но если ты думаешь, что теперь ты — это вся моя жизнь, то ошибаешься. У меня огромная яма проблем, дел и заданий, ты, девка, даже представить не можешь, насколько ты мне не упала! Но так уж вышло, что теперь я должен таскаться с тобой. И я не хочу, чтобы ты мне мешала, чтобы из-за тебя у меня возникали новые неприятности. Потому скажи мне сразу: кто ты и что из себя представляешь?

— Я не знаю… я ничего не помню, мне отшибло память! Как еще мне это сказать, чтобы ты отвязался от меня!? — возмущаюсь.

— Мне все равно, чего ты о себе «не помнишь», — объяснил мне рыцарь. — Я спрашиваю, за кого тебя принимают люди, что встречают как Повелителей Охмараги? Кем тебя считают эти крестьяне и почему они прыгают перед тобой, как дрессированные норуши? Ты что, дочь местного купца? Феодала? Беглая принцесса? Кто!? Мне не нужны проблемы еще и из-за тебя, мне хватает своих! Потому давай сразу договоримся, ты мне все о себе расскажешь и не будешь ничего скрывать! Ты можешь мне доверить свою тайну… Ты ведь меня пойми, девка, если бы не кодекс, которому я обязан следовать, я бы тебя в пещере и оставил, несмотря на все эти разговоры про честь и доблесть! Мне… как бы это?… — Дейкстр задумался, будто не хотел выражаться при даме. — … Скажем так, меня мало интересуют причины, по которым ты скрываешь свою личность, но я хочу знать о тебе все, чтобы в случае чего быть готовым! И поскольку от тебя отделаться я не смогу, пока не верну тебя домой, и мне надо тебя защищать, в моих интересах хранить твою тайну, потому как иначе этих чертовых проблем у меня добавится! Теперь ты понимаешь, чего я хочу от тебя?

— Я тебя понимаю, — спешу успокоить разволновавшегося рыцаря: он тяжело дышал и, казалось, находился на грани нервного срыва. — Но и ты меня пойми: я действительно ничего не помню! В моей голове полная каша, я не знаю, как это все случилось, откуда взялся этот дракон, эта деревня, это тело… несколько часов назад я засыпаю в своей кровати в городе, а сейчас я здесь! А теперь подумай, что я могу знать о той мухе которая укусила этих деревенских пьяниц!? Я живу в совсем другом мире, где!..

— Другом мире?… — неожиданно переспросил Дейкстр, задумавшись. — Ты, наверное, ученица магической академии в Тангейе. Это они обычно несут подобную ахинею и часто сходят с ума. Да и внешность у тебя похожа на тамошнюю… Ты ведь из Тангейя?

— Чего?… Я из России!

— Из Московии в Рашемии?

— Нет!.. Подожди, ты сказал, академия в Тангейя?

Память, которая отказывалась мне служить последние часы, неожиданно преподнесла мне сюрприз.

Тангей — это академия, где воспитываются маги Красного ордена. Ходят легенды, что в подвалах академии есть портал, через который можно перемещаться между мирами. Но я точно знаю, что этим порталом управляли божества, которые сейчас мертвы, то есть воспользоваться им невозможно.

И это снова сведения из моей книги, которую я почему-то помню лучше, чем свою собственную жизнь. Что за ерунда?…

— Что, что-то знакомое? Начинаешь вспоминать? — воодушевился рыцарь.

— Я помню про Тангей… это страна в моей книге…

— Боги, только не это опять! — рыцарь крепко выругался и уселся на кровать, с досады начав говорить сам с собой. — Что прикажете делать с чокнутой девицей, которой я обязан жизнью!? Если бы она считала себя упырихой, а мир — болотом, было бы проще… Но она думает, что мир — это ее книга!.. даже писать ведь не умеет, оборванка… Это же как надо свихнуться?…

— Что делать с моей памятью, которая пуста, как порожний сосуд, — этот вопрос посложнее будет, — вздохнув, усаживаюсь на кровать напротив рыцаря. — Ладно, вот что бы ты сделал на моем месте, раз такой умный? — недовольно смотрю на него.

— Отстал бы от рыцаря, — посоветовал он.

— А если серьезно? Я ведь на самом деле в большой беде… а если на языке местных — у меня в жизни большой задодрец. И я не знаю, как быть.

Рыцарь вздохнул, поднял на меня уставшие глаза, подумал, а потом произнес неожиданно спокойно:

— Я отведу тебя завтра к лекарю. Может, он восстановит твою память, и ты вспомнишь, где на самом деле твой дом. Я верну тебя в семью, и это будет все, что от меня требуется, ладно? Без всяких оговорок.

— Спасибо, — участие в голосе Дейкстера было первое в этом мире, что вселило в меня хоть какую-то надежду. — Как только я пойму, как мне вернуться к прошлому, ты будешь свободен. Но пока, прости, без тебя я не справлюсь. Я просто не знаю, куда могу пойти здесь… — мне хотелось сказать «в своей книге», но это вряд ли было уместно. Сено, выбившееся из матраса, слишком ощутимо кололо мне ноги, не давая забыть о реальности происходящего. Эти уколы были гораздо больнее и реальнее, чем воспоминания о том, как мне прищемило руку дверью машины — чьей машины и как выглядела рука, я не помню, но мне было очень больно.

— Иди, вымойся. Ты вся дрожишь и грязная, как свинья с хутора, — велел мне рыцарь. — Я скажу местным, чтобы приготовили тебе какую-нибудь сухую одежду.

Кивнув, я скрываюсь в комнате с бадьей, дверь которой закрывалась изнутри на щеколду.

Вода в огромном тазу была умеренно горячей и слегка мутноватой. Поводив в воде рукой, понимаю, что этот белесый оттенок от разбавленного в ней мыла.

— Мое это тело, или нет, но мыться все равно когда-нибудь придется… ведь так?

Зажмурившись, снимаю с себя длинную белую рубаху, и, не глядя, залезаю в бадью… Но чуть не упав и не сломав себе ногу о бортик, решаю не дурачиться и мыться с открытыми глазами.

С другой стороны, разве это не я? Это глупо — стесняться себя, своих собственных глаз, разглядывающих родное, хотя и незнакомое тело. И пусть я не помню этого, но я женщина. Смуглая, с длинными темными волосами, с заточенными ногтями на руках… и с очень хорошим зрением. В этом нелепом новшестве есть свои плюсы.

Вымыв себя мочалкой и прополоскав непривычно длинные волосы, хватаю полотенце: без него было слишком холодно.

Закутавшись как следует, решаюсь выглянуть к рыцарю.

Дейкстр сидел на своей кровати и полировал меч.

— Нашлась какая-нибудь одежда? — спрашиваю, высунув голову из-за двери.

— Когда я сказал про одежду, мне принесли это, — он кивнул на стопку вещей на моей кровати. — Кажется, это твои вещи, которые они думали присвоить.

— Мои вещи?… Это же замечательно! Я смогу хоть что-то узнать о себе… Можешь дать?

— А что ж сама не возьмешь? — ухмыльнувшись, рыцарь заигрывающее глянул на меня исподлобья. Если бы не нелепый фингал под его глазом, этот взгляд даже мог бы меня смутить, наверное.

— Просто холодно… да ну тебя к черту!

Выйдя из-за двери, беру свою одежду с кровати и возвращаюсь обратно в умывальную, не обращая внимания на вытянувшеюся морду Дейкстера.

— Однако придурь у нее точно не местная… — пробормотал он, когда дверь закрылась.

— Чего тебе опять не так? — кричу, убрав таз с кувшином со стола и расправив на нем вещи. Ответа так не последовало.

Все мое имущество помещалось в небольшой заплечный мешок. Рубашка из плотной ткани с вышитыми на воротнике и манжетах иероглифами-закарючками, странная кожаная жилетка, с плеч которой опускался целый плащ с капюшоном, юбка из темно-коричневой ткани со вставками кожи. Кроме того один подъюбник из тонкой шерсти, двое панталон, пара чулок и мешочек с каким-то белым порошком, напоминающим на ощупь стиральный.

Меня уже даже не удивило то, что ни одна из вещей не показалась знакомой. Но все они были не так уж плохи: крепкий покрой, очень качественные материалы. Особенно мне понравилась жилетка, она была очень похоже на облачение какого-нибудь злодея из фильма. Кожа была самой что ни наесть настоящей и отлично выдолбленной… Дорогущая, наверно, вещичка.

А вот юбка показалась мне очень безвкусной. Нужно будет заменить ее штанами.

Натянув чистую рубаху и панталоны на манер пижамы, выхожу из умывальной.

Рыцарь, уже валявшийся на кровати, увидев меня, округлил глаза.

— С тобой точно не все в порядке!.. — пробормотал он и отвернулся к стенке.

— У меня нет другой одежды, если ты об этом!

— Я, может, не кажусь особо воспитанным, но ты могла бы предупредить: я бы отвернулся заранее, — ответил Дейкстр, пристально смотря на доски в стене. — Я не собираюсь тебя совращать, но это не значит, что я стану долго терпеть такой вид…

— Какой вид? — удивленно смотрю на рыцаря, потом на себя. Длинная рубашка и панталоны ниже колен… да что тут может его так смутить!? — Нормальный вид, ничего другого для сна у меня нет.

— Поищи, может, найдешь в шкафу что-нибудь подлиннее нижнего белья… Боги, дожил, прошу женщину одеться приличнее! Обычно я прошу их не закутываться в шубы перед!..

Перед чем же он их просит, мне услышать так и не пришлось: Дейкстр закрыл голову одеялом и забубнил там.

Ради интереса все же открываю шкаф, надеясь найти там еще что-нибудь из одежды, но вместо этого нахожу нечто другое…

Стоило мне открыть дверцу, как в комнате появилась девушка. Сначала мне подумалось, что это только что вошедшая служанка, потом, что заблудившаяся постоялец… и только потом до меня дошло, что это просто зеркало на дверце шкафа.

А в зеркале — я.

Как в каком-то трансе смотрю в стекло, одновременно поражаясь и не веря.

У девушки в отражении была смуглая медная кожа, контрастом выделяющаяся на фоне белой рубахи. Мокрые волосы, зализанные назад, полностью открывали лицо… совершенно чужое.

Высокий лоб, вытянутая форма лица, неправильный прикус, округлый подбородок, но узкие челюсти придавали ему что-то лошадиное. Положение исправляли губы: большие в середине и сужающиеся к уголкам рта, четко очерченные, от природы темно-бежевые, а не красные, они смотрелись так, что можно было влюбиться. Нос был какой-то арабский: закругляющийся к низу, но с ровной прямой переносицей, с узким кончиком, но с размашистыми широкими ноздрями-каплями. Низкие, но хорошо обозначенные скулы придавали лицу совершенно экзотический вид. Глаза напоминали две линии, проведенные косой кистью с черной краской: они были узкие, но не миндалевидные, только уголки сильно поднимались вверх. Брови, широкие, густые и черные, почти портили всю немногую миловидность облика.

Такое странное лицо, не похожее ни на одну национальность в мире, который я знаю, невозможно было вообразить… Глаза были узкие, но до азиатского типа им было далеко, лицо овальное, рост нормальный и телосложение стройное, но европейцем даже не пахло. Можно было бы из-за скул и глаз отнестись к индейцам, но не тот цвет кожи и длина лица. Ноздри были, как у некоторых негров, а волос жесткий, хотя и не такой кудрявый, но кожа уходила в медный оттенок, а не в кофейный.

Очень странно было видеть себя и не узнавать. Несколько минут невозможно было унять желание двигать руками, ногами, корчить рожи перед зеркалом: мозг отказывался понимать, как это может быть, что совершенно незнакомый человек оказывается тобой.

— Боги, да что с тобой не так?… — рыцарь, наблюдавший за мной все это время, спросил с жалостью в голосе. — Что с тобой случилось, что тебя так дрючит постоянно?

— Память отшибло: считай, я себя первый раз в жизни вижу, — отвечаю Дейкстеру. — Забавно, что ты знаешь слово «дрючит».

— Ложись спать уже.

Совету рыцаря грех было не последовать. И хотя кровать выглядела не такой уж и удобной, она была чистой.

Когда голова коснулась подушки, к членам прильнула вся усталость, накопившаяся внутри меня. Ощущения были такие, будто меня расшибли на месте молотом, и мгновенно наступила смертеподобная темнота.

 

2. Верность закону

— Вставай, — над ухом раздался отвратительно громкий мужской голос. — Вставай, я считаю до трех. Ну? Раз. Два. Три!..

Мне сначала показалось, что бок полоснули ножом и это кровь потоками хлынула наружу, но, как выяснилось, это была всего лишь ледяная вода, которой мне окатили спину.

— Господи!.. — с воплем сев на мокрой кровати, замечаю над собой знакомого мужчину с кувшином в руке.

Дейкстр Донан…

Пещера.

Дракон.

Таверна.

Чужое лицо.

— Какой кошмар… — меня передернуло от тех немногих воспоминаний, скопившихся в моей голове за вчерашний день — единственный день, отпечатавшийся в моей памяти. — А ты!.. — шок прошел и внутри распалилась злость. Ехидная улыбочка Дейкстера была словно бензин. — Ты офанарел!? — из моего горло вырвался даже не голос, а какое-то нечеловеческое рычание, какое издают разъяренные кошки: — Думаешь, мне впечатлений в жизни не хватает, что ли!? Думаешь, я!?…

Не зная, что сказать, неистово машу руками, а потом по мгновенно пришедшему озарению вырываю из рук рыцаря кувшин и выпрыскиваю ему в лицо… но кувшин оказался пустым. Со злости, не понимая, что творю, замахиваюсь посудой, но Дейкстр вовремя останавливает меня, хватая меня за руку и отбирая оружие.

— Не мог нормально разбудить!? — продолжаю шипеть, лихорадочно соображая, что еще могу сделать, чтобы ответить этому мурдюку.

— Нет, — поразительно спокойным голосом ответил он, ставя кувшин на стол. — Но ты проснулась быстро и уже достаточно взбодрилась, а теперь не заставляй меня ждать, иди одевайся. У меня есть к тебе пара вопросов, выяснять которые лучше в собранном виде.

Утешая себя витиеватыми мысленными ругательствами и яркими картинами насилия с участием Дейкстера, поднимаюсь с кровати и скрываюсь в ванной, громко хлопнув дверью.

Умывшись, расчесав пальцами мокрые волосы, кое-как натянув непривычную одежду, выхожу к рыцарю.

— Я слушаю тебя! — говорю, нервно взмахнув руками. Злость не утихла, мне все еще хотелось как-нибудь отомстить своему мучителю.

— Сядь, — велел мне Дейкстр и указал на свою кровать, которая, в отличие от моей, была сухой.

Мне очень захотелось взбунтоваться, отказаться садиться и устроить скандал — бог знает, зачем. Мне было ясно, как день, что скандал — дело бессмысленное в моем положении. Но темперамент требовал свое, невозможно было побороть это желание выразить свое возмущение.

Усевшись на кровать, вызывающе складываю руки на груди и презрительно смотрю на рыцаря.

— Чего тебе? — спрашиваю.

— Что это такое, не объяснишь? — голос рыцаря прозвучал спокойно, но с подозрительными нотками затаенной угрозы. Дейкстр ткнул мне в лицо листок желтой низкокачественной бумаги с портретом какой-то девушки и надписями.

— Это что? — беру у него из рук листок и разглядываю его. — Ты читать не умеешь, что ли? — язвительность сама вырвалась изо рта. — Без проблем, сейчас прочту… мог бы так и сказать!.. тааак…

Это было что-то вроде объявления с фотографией. Буквы были латинские, только вместо точек над «i», например, везде стояли вытянутые ромбы, а некоторые черты букв были так странно изогнуты, что их едва можно было узнать. Слова, что самое удивительное, по звучанию складывались в понятные, русские… это как в некоторых старых телефонах, где иначе набрать сообщение, как латиницей, было нельзя, и вместо «привет» приходилось писать «privet». Тут было то же самое.

— Как читать, я помню, но в моем мире пишут не так, — замечаю рыцарю. — В общем здесь написано, что «Разыскивается Бэйр с Равнин, известная так же как Ведьма с Равнин. Обвиняется в грабеже, убийствах, продаже запрещенных законом зелий, мошенничестве, виновна в беспорядках и грабежах в городах и селениях. Особые приметы: принимает вид молодой девушки (примерно 19 лет), носит плащ из крыльев летучих мышей, ходит без обуви. За поимку живой шестьсот пятьдесят тысяч золотых. За голову Бэйр, Ведьмы с Равнин два миллиона золотых»… Ничерта себе, какие деньги! Хочешь поймать эту ведьму, да? Я только за! Бэйр… имя что-то очень знакомое. И лицо ее что-то напоминает… Может, она прямо в этой деревне? Точно! Я же пока только здесь…

— Ты. Издеваешься. Надо мной!? — угрожающе отчеканил Дейкстр, смирив меня озверевшим взглядом исподлобья.

— Нет… ну а зачем еще ты мне дал эту бумагу? — желание злиться и мстить обидчику предательски улетучилось, отдав почетное место страху, который не замедлил появиться после такого взгляда рыцаря.

— Грррр!!! — зарычав, Дейкстр схватил меня за ворот рубахи и зачем-то потащил к шкафу. Там уткнул меня лицом в зеркало и расправил рядом лист бумаги.

— Ч-черт… — улавливаю неповторимое сходство между своей новой внешностью и портретом на объявлении.

— Ты все еще ничего не помнишь, Бэйр, Ведьма с Равнин!? Что еще ты скрыла, кроме того, что тебя ищет вся страна!?

— Я понятия не имел!.. — оправдываюсь, перечитывая еще раз, в чем меня обвиняют. — Какого черта!? Еще и розыска мне не хватало… Но я же ничего, совсем ничего не помню!.. И мне не 19!.. По-моему, мой возраст был немного побольше… выходит, с новым телом мне еще и годы жизни прибавились?…

— Очень смешно, Бэйр с Равнин! Рассудим о твоем омоложении! — взмахнул руками Дейкстр. — Просто великолепно! Тебя подсунули дракону, потому что ты уже на протяжении трех лет держишь в страхе всю страну, убиваешь, обманываешь, нагоняешь страх на мирное население!!! — в гневе кричал рыцарь.

— Да откуда мне было знать!? Я помню только вчерашний день с момента пробуждения в пещере! Я вообще не из этого мира!..

— Еще одно слово про «другой мир, и я тебя собственноручно освежую! Ты понимаешь, что мне нельзя привлекать к себе внимания!? Я — рыцарь Ордена, служу во имя защиты мирного населения от таких, как ты!!! Как я могу появляться в твоем обществе, не вызвав подозрений!?

— Ну что ты мне предлагаешь, кислоты на лицо вылить!? — возмущаюсь, хотя новость испугала меня еще больше, чем тон рыцаря.

Ведь если меня поймают и я окажусь в тюрьме, не мудрено, что меня могут казнить, с таким-то внушительным списком достижений. Это объявление — множество проблем, как минимум, и новая угроза моей жизни. Государство будет пострашнее любого обычного дракона — последнего хотя бы можно убить, воткнув кость ниже затылка…

— Но… послушай… — лихорадочно соображая, что же делать, пытаюсь разубедить взбешенного рыцаря сдавать меня. Конечно, кодекс ему не позволит предать меня… но вдруг он сможет обойти законы чести и поручить мою судьбу страже?

— Вчера я, Бэйр, спасла тебя от дракона, ведь так? — напоминаю чуть ли не дрожащим голосом. — Значит, я не такая уж и плохая ведьма! Ты, как рыцарь, можешь сказать остальным, что я исправилась, тебе поверят, или… — в мою голову неожиданно пришла гениальная идея. — Чтобы не заподозрили, что ты мне помогаешь, ты можешь врать, что ведешь меня в пункт сдачи Ведьмы Бэйр, то есть к страже, чтобы получить награду за мою поимку. А убить не можешь… ну потому что жалко. Придумаем что-нибудь. Ведь это решение проблемы, так?

— И что, я тебя до конца жизни вести к страже буду? Уже через несколько городов поползут слухи о том, что я хожу в твоем обществе и не сдаю тебя никакой страже! Снова возникнут ненужные мне подозрения, — он особенно выделил слово «ненужные».

— Но мы же будем путешествовать, а люд-то не знает, где ты меня поймал. Мы можем говорить им, что я сбегаю периодически, а ты меня потом ловишь, но до стражи довести не можешь, потому что я опять сбегаю…

— Это все бред бьющегося в агонии безумца!.. — рыцарь отвернулся от меня и в бешенстве пнул ногой табуретку. Несчастная подлетела, ударилась о стену и развалилась на паленья.

— Но… я не понимаю, почему ты так бесишься? Меня же разыскивают, а не тебя. Это мне полагается рвать на себе волосы и орать благим матом…

— Тебе-то что? — процедил он сквозь зубы, не поворачиваясь. Рыцарь тяжело дышал, его плечи вздымались, как у разъяренного буйвола. — Твоя задница теперь моя задница, более того, тронь кто твою задницу, я прочувствую это больнее, чем если мне самому ее кто-то надерет! Твоя безопасность мне сейчас гораздо важнее моей… все из-за этого кодекса, с которым я кровью повязан!.. Теперь я либо сдохну, защищая тебя, либо сдохну с тобой на виселице… либо я просто сдохну, потому что меня найдут люди из гильдии!.. Лучше бы я дал дракону сожрать тебя, бестолковая девица!!!

Видя, что Дейкстр на взводе и может натворить что угодно, я решаюсь его успокоить. Поднявшись с кровати, медленно подхожу к нему сзади и кладу руку на плечо. Рыцарь вскинулся, как будто его не рука, а оголенный провод коснулся.

— Ты!.. — рявкнул он, но тут же замолчал. Дейкстр как будто боялся распалиться еще сильнее и, забывшись, сделать мне что-то. Он даже отошел, чтобы не провоцировать свои эмоции.

— Ты ведь можешь не только сохранить свою рыцарскую репутацию, но и даже прославиться. Ты ведь поймал саму Бэйр с Равнин…

— Да мне не нужно прославиться! Мне вообще сейчас нельзя как-то выделяться, понимаешь!? Меня ищут одни очень… понимаешь?… очень влиятельные существа! И если они меня найдут, то нам обоим предстоит такая чертовски приятная смерть, что пытки белых сов покажутся ласками нежнейшего любовника! Потому я очень прошу тебя: сними с меня этот чертов долг, иначе нам обоим крышка! — голос Дейкстера срывался, как будто у него начиналась истерика.

— Но я погибну здесь без тебя!..

— Да ты ведьма! — он швырнул в воздух скомканное объявление о розыске. — Ведьма такой силы, что даже маги из государственной стражи не смеют к тебе лезть, трусливо развешивают эти бумажки по всей округе, надеясь, что найдется самоубийца, охочий до золота! На кой черт я тебе сдался, раз ты грабишь на таком уровне!?

— Я — ведьма!? — теперь уже плохо становилось мне. К горлу начала подкатывать прежняя истерия, и унять ее, как и плач, было невозможно. — Ты что, слепой? У меня память отшибло до такой степени, что я даже не знаю точно, кто я на самом деле! Я не знаю, что за чертовщина происходит вокруг, что это за когти, что это за волосы, что это за рожа такая, которая на меня нацеплена, как глиняная маска, не знаю, что это за дурацкие тряпки! Я чувствую себя как… как… как деревянная шахматная фигура, которую с простой доски переставили на мраморную, на которой все фигуры из кости! Вот как я себя чувствую! А ты говоришь, ведьма… Да я даже по дороге в одиночку не пройду… Я… я ничего не знаю, а проблемы все валятся на меня, как спущенные с цепи псы!.. Я просто хочу выжить и понять, что со мной произошло!

Наверное, мои вопли напомнили рыцарю, кто из нас двоих истеричная баба. Дейкстр заставил себя успокоиться и, накинув поверх рубашки синюю тунику с гербом Ордена, стал прикреплять ножны на спине.

Когда он был готов, жестом велел мне взять свою сумку, и мы вместе вышли из трактира, не сказав друг другу ни единого слова.

На улице оказалось не только чертовски рано, — солнце еще не взошло, — но еще и отвратительно холодно и по-утреннему сыро: мои ноги прочувствовали это сполна, искупавшись в ледяной росе.

— На кой ты меня так рано разбудил? — спрашиваю, подавив нечаянную дрожь.

— Я и не ложился, — угрюмо ответил Дейкстр.

— Это не ответ на мой вопрос. — хмурюсь. — У нас есть еще какие-то проблемы, о которых я не знаю?

— Да. Нам надо убраться из этой деревни поскорее, пока до главы не дошли слухи, что я спас ведьму, а не местную.

— То есть?

— Если я спас ведьму — мне не заплатят, а если местную дурочку — то лишний десяток золотых, — объяснил он, постепенно успокаиваясь после утреннего скандала. — Теперь ясно? Я потерял доспехи, и мне нужны деньги хотя бы на кольчугу, к тому же, мне нужно будет заплатить твоему лекарю, а, может, даже и кормить тебя придется…

— Хмм… знаешь, раз уж мы начали считать, то деньги-то мои, а не твои. Это благодаря мне и моим знаниям дракон лежит мертвый, а ты все еще можешь считать чужие золотые…

— Что ты там вякнула?… — недобро произнес рыцарь, посмотрев на меня через плечо. — Повтори!

— Я говорю, что ты не убивал дракона, и деньги за него мои. Но будет справедливо, если я отдам тебе половину, что скажешь? — улыбаюсь, всеми силами подавляя нарастающую робость. Пока неизвестно, что за человек мой спутник, и можно ли с ним так общаться… с него станется и согласится, и зубы мне выбить за наглость. Но все же что-то внутри мне подсказывает, что руку он на меня не поднимет.

— Стерва!.. — возмутился он и отвернулся от меня. — Ни одна баба так болтать не умеет, только ведьмы!.. Откуда ты вообще столько знаешь о рыцарях, раз тебе память отшибло?

— Помню, мне пару лет назад начали сниться сны про легенду об одном из рыцарей вашего Ордена, — охотно отвечаю, следуя за рыцарем. Оказалось, что говорить о чем-то, что действительно помнишь, приятно до сладкой дрожи в лопатках. — Сны снились каждую ночь, и мне пришло в голову их записать, чтобы опубликовать и, может, немного подзаработать на своей графомании… Так вот, легенда была о Самодиве, десятом рыцаре ордена Черного Дракона. Он был храбрым воином и одним из основателей этого вашего рыцарского братства по борьбе с чудовищами… Мне снились многие подробности его жизни, потому я знаю о Тангейе и его красных магах — они постоянно враждовал с Самодивом и не хотели, чтобы его Орден существовал. Так же я знаю о кодексе. После обучения, прежде чем приступить к борьбе с монстрами, каждый рыцарь клянется соблюдать особые правила. Если после клятвы он нарушит кодекс, металл его меча потемнеет. Меч — это сугубо личная вещь, в Ордене ее дают раз и на всю жизнь. Если меч у рыцаря потемнеет или потеряется, рыцарь будет казнен без суда и следствия.

— Эти подробности у рыцарей разглашать не принято… это как тайна Ордена! Откуда тебе может быть известно об этих параграфах кодекса? И Самодив? Он жил лет сто пятьдесят назад! О нем ты знаешь, а о себе нет!? Как это может быть? — Дейкстр, поравнявшийся со мной, окинул меня недоверчивым взглядом.

— Я задаюсь этим вопросом со вчерашнего дня, — пожимаю плечами. — Результатов это пока не принесло… Самое интересное, что я так же помню сюжет «Матрицы» и таблицу умножения, отлично помню свою коллекцию кинжалов и цвет постельного белья… но черта с два я помню свое лицо или хотя бы имя!

— Знаешь, ты говоришь полную несуразицу, но так осознанно… Если честно, мне уже интересно, что скажет лекарь. Я никогда не слышал о такого рода безумии.

— Мне тоже интересно, что он скажет, — киваю.

За разговором мы дошли до дома старшины — новенькой добротной избушки.

— Быстро найди, где у них отхожее место, иди туда и сними свой ведьмовской плащ, — прошептал мне на ухо рыцарь. — Еще немного разлохмать себе волосы, расправь рубаху и… надень панталоны! Будешь играть юродивую, молчи и только мычи, если что! Делай, что я говорю, и мы выторгуем у этих олухов больше положенного…

— Панталоны надевать не стану, но в остальном — как скажешь.

Когда я вернулась, будучи в образе, Дейкстр поднялся по ступеням на крыльцо и без стука вошел внутрь. Я — за ним.

Мы попали в сени, а оттуда прошли в обычную деревенскую кухню — словно списанную с картинки из учебника истории.

На большой беленой печке спал сам старшина — полненький холеный мужичок с лохматыми седыми космами, круглым мягким лицом, и, почему-то, без бороды.

Рыцарь, совершенно не смущаясь в чужом доме, подошел к старосте и разбудил его немногим ласковее, чем меня: он неистово затряс несчастного, от чего тот так подсочил, что чуть не упал с печки.

— Чего н-надо!?… — заикаясь, выпалил старшина, садясь на своем ложе, свесив вниз голые ноги.

— Дейктер Донан, рыцарь. Пришел за своей платой, — объяснил ему мой ласковый спутник. — Надеюсь, казна при вас? — в устах Дейкстера это прозвучало до смешного вежливо.

— Ах… Донан… рыцарь… конечно… Но почему так рано?… — удивился старшина и нахмурился. Весь его вид ясно говорил о том, как он счастлив видеть нас в такое время.

Неловко спрыгнув с печки, старшина прямо в рубашке подошел к одному из стареньких столов, оказавшимся комодом, загроможденных всякими безделушками и банками со съестным. Бормоча что-то и продолжая хмуриться, мужичок со скрипом выдвинул один ящичек, и оттуда, как птицы из распахнувшейся клетки, вылетели на пол стаи желтых листков документов.

— Сейчас, я найду нужный документик, печаточку, немного воска, листочек мне, листочек вам, составлю протокол… Ага… Маргафа, проснулась, старая! Сообрази чего съедобного!.. — крикнул он старухе, невозмутимо стоящей в кухне. Она тоже была в одной ночной рубахе. — Донан, у вас доказательства убийства дракона есть? Кто-нибудь видел, что именно вы его убили? Есть ли у вас ранения, господин рыцарь? Вы знаете, это дело такое, у нас без доказательств нельзя… — бормотал старшина, недобро смотря на Дейкстера, который оставался абсолютно спокойным.

— Занесло же до петуха… не к добру!.. — выплюнула она в нашу сторону старуха и убралась туда, откуда пришла. Вскоре она вернулась, уже более-менее приведшая себя в порядок, надевшая сарафан и заплетшая седые волосы в косу.

Указав нам с рыцарем рукой на лавку у стола, она сгорбилась у печки.

Старшина, все еще в одной рубахе, все это время неторопливо расхаживал по дому и собирал какие-то мелкие вещички: то у него бумага рвалась, то перо оказывалось сломанным, то чернила были не те, то цифру сослепу не ту брал, то не оказывалось нужного листочка и нужно было бежать к помощнику, которого сейчас нет, и будет он дня через два… Рыцарь в ответ на эти откровенные чиновничьи издевательства терпеливо сидел за столом, не спуская со старшины внимательного взгляда.

— Я есть хочу, — тихо говорю ему.

— Хозяюшка, милая, дайте поесть чего девице, — попросил рыцарь почти нежным голосом. Когда старуха повернулась к Дейкстеру, она аж замерла: на его лице вдруг расплылась настолько добрая и приятная улыбка, так посветлел и смягчился его взгляд, что невозможно было узнать прежнего неприятного и грубого мужика. Бабка смотрела на рыцаря и сама как будто молодела: разгладились морщины на лбу, засияли блекло-голубые глаза, даже спиной она немного выпрямилась. — Совсем она худая, как бы не болезнь… — продолжил рыцарь, гипнотизируя старуху сияющим добротой взглядом.

Слова прозвучали, как заклинание: передо мной мгновенно появилась тарелка горячих вареников, а перед Дейкстером — кружка жирного молока.

Завороженная рыцарем, старуха села с нами за стол и стала расспрашивать о том, как мы сюда попали, не забывая докладывать в наши миски то хлеба, то сметаны.

— Откуда это ты? В наших краях рыцарей давно уж не хаживало, — спросила Маргафа, ласково улыбаясь.

— Я сюда прямиком из Тангейя, — охотно ответил ей Дейкстр, подцепляя рукой горячий вареник и макая его в сметану. — Там главное здание моего Ордена, где обучают новобранцев.

— То-то загорелый такой и здоровый. Это у нас — что не мужик, то пьяница, белый, как лягушачье пузо! — трескуче засмеялась старуха. — И дракона-то никому из наших одолеть не по силам, пускай бы и вдесятером!

— Тем и кормимся, бабушка, — засмеялся в ответ Дейкстр. — А вы тут как управляетесь? Деревенька у вас маленькая, до города полдня пути на лошади…

— Ой, да живем, как наши деды жили, — отмахнулась старушонка. — У нас тут пасека хорошая, лес богатый, луга заливные. Шкурой да воском с медом и кормимся… неподалеку еще болота: там такая клюква растет! Я вот сейчас вам дам, попробуйте: кислая, сладкая!

Вскочив, старушка сбегала куда-то и вскоре принесла нам в миске красных блестящих ягод.

— Вот! — она поставила миску перед нами.

Дейкстр подхватил пару ягодок и кинул в рот, потом взял горсть и высыпал передо мной, мол, поклюй.

— Прелесть ягода! — воскликнул рыцарь, сморщив нос от удовольствия. — Как же так, что дракон у вас поселился? Раз полей нет, так скотиной деревня не богата: неужели думал, что вы ему все людей приводить будете?

— У нас в селении так уж повелось, что человек человеку сам дракон, так что же? — Маргафа развела руками. — Раз в недельку, кто провинится, того и слали. Уже человек восемь или девять ушло. На днях, я слышала, ведьму послали какую-то… больно наглая ведьма, леса пожечь грозилась.

— Болтают, — уверил ее Дейкстр. — Послали не ведьму, а всего-то юродивую: бедолага двух слов связать не может! — он указал на меня.

Почувствовав, что тут мой выход, делаю лицо дауна и пристально пялюсь на старуху.

Посмотрев на меня, она охнула и отвернулась. Дейкстр одобрительно похлопал меня по колену под столом.

— Так вот, пещеру я нашел по крикам этой несчастной. Когда я подоспел, гад уже хотел отожрать ей ногу. Я вытащил ее из самой пасти!.. — продолжил рассказ рыцарь. На его подвижном лице заиграли такие живые эмоции, будто в самом деле он вытаскивал меня из пасти дракона, а не я его, причем делал он это именно сейчас.

Старуха слушала, затаив дыхание, к ней присоединился старшина, замерший где-то у печки.

— Держа обезумевшую от страха девицу одной рукой, а другой отбиваясь мечом от зверя, я добрался до выхода из логова и оставил ее на безопасной полянке, а потом уже стал биться со змеем. Тут меня заслуженно можно обвинить в глупости: это был не самый умный шаг, ведь сытого дракона победить гораздо легче, я мог дать ему съесть девушку, а потом без всякого риска убить… Но, знаете, она ведь тоже человек! Она так плакала, что я не смог оставить ее там… В итоге от смерти меня спасли лишь мои доспехи: пока дракон пытался прокусить их, я успел воткнуть меч ему прямо в глаз, потом крутануть рукоять и расколоть череп по швам!..

Надрываясь голосом, рыцарь размахивал руками, отчаянно жестикулируя. Его лицо покраснело, глаза горели… не поверить ему было невозможно.

— Так это юродивая, а не ведьма?… — растерянно спросила старшина в рубашке.

Повторив морду, смотрю на него, пока он сам не отворачивается.

— Ах, бедная, эк ее воротит! — сочувственно вздохнул он. — Куда ж вы ее денете теперь, господин рыцарь?

— Отведу к лекарю, а потом… может, женюсь. Девица в странствиях — всегда хорошо, — честно улыбнулся рыцарь.

— На дурочке такой-то? — удивилась старуха, уже любившая Дейкстера, как родного. — Мож потом красивую спасешь, на этой-то зачем?

— Да куда же ее еще-то? Пропадет она без меня, такую каждый обидеть может: вон, какие-то ваши олухи ее, как ведьму, дракону подсунули! Выпороть бы их надо, — назидательно посоветовал рыцарь, обняв меня за плечи. — А что дурочка, так не она же виновата, не ее и казнить. Я ее спас и теперь за нее отвечаю, ей брат, отец и муж. Собственно, и вас я разбудил так рано лишь потому, что надо ее поскорее к лекарю отвести: один чудотворец поселился на пару дней в соседнем городе, успеть бы нам до него добраться. За чудо лекарь этот, правда, берет немало: иначе бы я к вам и вовсе не заходил за платой. Но дело ведь не во мне. Коли поможет ей лекарь, так девица оправится от проклятия и заживет со мной, как добрая жена…

— Ах!.. — старшина аж прослезился, стыдливо пряча свои бесчисленные бумажки и печатки обратно в комод. — Какой человек!.. — донесся до меня его тихий шепот.

Старшина отсчитал нам положенные шестьсот и добавил тридцать семь золотых, а старуха дала корзинку с кувшином молока и миской клюквы в дорогу.

Солнце только начало всходить, а мы с рыцарем уже вышли из деревни и направлялись в город по дороге.

— Поверить не могу, что ты такой лицемер, — говорю Дейкстеру. Каждый его шаг отдавался звоном чуть ли не вырванных у крестьян монет. — Ты уверен, что ты вообще рыцарь? Как по мне, так ты еще больший аферист, чем ведьма с объявления!

— Это одна из причин, по которой в объявлении она, а не я, — усмехнулся он, похлопав увесистый мешок на поясе. — Я талантливее.

— Настолько талантлив, что тебе покоя не дают какие-то влиятельные ребята? Их ты тоже нагрел, как этих несчастных?

— Очень тебе советую не упоминать больше о том, что меня ищут, — игривое настроение мгновенно слетело с его лица. — В твоих же интересах ничего об этом не знать.

— Хорошо, — почуяв неладное, оставляю эту тему. — Но тогда скажи, это что, правда шесть сотен золотых монет? То есть, за одного дракона можно выручить столько денег!? — указываю на мешок. — Это же бездна драгоценных украшений, их можно… да, наверное, дом купить можно!

— Вообще-то это не так уж и много. Это раньше — как раз во времена Самодива — деньги были из настоящего золота, но потом один маг-алхимик изобрел сплав металлов, который невозможно подделать или переплавить, и деньги стали делать из него. Вот, — он достал одну монетку и показал мне. Это был плоский овал из желтого металла с чеканкой, изображающей драконью морду. — Тут нет ничего драгоценного, но по привычке все зовут это золотым, а на другом материке попросту драконом. С серебром и медью то же самое, просто цвет другой и чеканка. На серебре — конь, а на меди — собака.

— А какова цена золотого, меди и серебра? Там, откуда я родом, все измеряется немного иначе, знаешь ли, а еще там есть понятия валюты…

— Хорошо, объясню, — добродушно согласился рыцарь. Перед нами расстилалась пустая дорога посреди леса и полянок, и идти молча было бы скучно нам обоим. — Золотой — это ночевка в хорошей гостинице с едой и прочей роскошью. Серебро — это треть золотого, то есть обед или ночевка с завтраком на неплохом постоялом дворе. Медь — это десятая серебра, и, соответственно, миска бурды и матрас в ночлежке. Если так считать, то только что мы получили год среднего достатка жизни, здорового послушного коня или набор хороших доспехов — что-то одно. Беда лишь в том, что половину я по правилам должен отдать Ордену, — скупой рыцарь скорчил недовольную мину. — Потому сейчас мы пойдем в ближайший город, где понятия не имеют о том, что мне за дракона уплачено, и выторгуем у них на две сотни побольше.

— А как же совесть!?…

— Эй, лекарь, к которому я тебя поведу, это солнечный леннай, участвовавший в самой Войне Богов! Считай, это волшебный дух, сошедший с небес на землю. Я слышал, если прийти к нему пораньше, он даже принимает у себя простых смертных — такая вот у него блажь, — объяснил мне Дейкстр. — Если мы к нему попадем, придется отдать достаточно, а я не хочу, чтобы мне после этого осталось меньше, чем я заслужил, возясь с тобой.

— Леннай? — новое слово резануло слух. — Что это такое?

— Если ты знаешь про Самодива, то должна знать и про расы, разве нет? — Дейкстр удивленно посмотрел на меня, но потом продолжил свой краткий курс Скаханно-ведения. — Хорошо, расскажу про расы. Есть люди, нас очень много, но мы не первые были в этом мире. Не буду рассказывать тебе легенды про то, как на Скаханее вообще появились первые разумные… — покосившись на меня, рыцарь все же добавил, как бы в скобках. — … а их принесли сюда драконы… Но это неважно, я тебя так только запутаю, да и времени на эту придется тратить с сутки. Лучше покороче: после первых разумных было несколько рас, но все они вымерли, и сейчас осталось только пять основных и несколько видов особо разумных божьих детей. Леннайи — одна из этих пяти раз, они произошли от первых разумных и сейчас считаются древнейшими. В чем-то они похожи на людей, но отличий все же больше. У них кожа по оттенкам делится не от коричневого к розовому, а от голубого к прозрачно-белому и от черного к серому, уши острые, а черты лица как будто притянуты к этим ушам. Туловище у них пропорционально длиннее, чем у людей, на руках когти, во рту иногда клыки, — но это только у чистокровных. Полукровки же отличаются от людей только редкой смазливостью, полукровки у леннайев почему-то всегда красивее, чем чистокровные… Естественно, я говорю о женщинах! — поправился Дейкстр. — Ну так еще есть слевиты. Они вторые по рождению, и живут в горах и лесах близ гор, у них маленький рост, крепкое телосложение, склонность к охоте и торговым делам. Потом люди… про них, надеюсь, рассказывать не надо?

— Про них я все еще помню, — киваю.

— Потом ланки. Ланки — почти самая молодая раса, они произошли от людей. Был такой культ около тысячелетия назад, там поклонялись богу-змею. Сейчас этот бог мертв, но раньше он имел огромную силу — у него было много верующих. Так вот, когда верить в него стало более десяти тысяч, этот бог смог исполнить главную просьбу своих подданных — дал им «змеиное превосходство». У молящихся стали рождаться дети с чешуйчатой кожей, ядовитыми клыками и слабым зрением из-за вертикальных зрачков. Так появились ланки. Я знаком с этой расой ближе, чем мне хотелось бы, и точно могу сказать, что от людей они отличаются не только внешностью, но и характером: что бы не говорили эти Вещатели Мира в церквях, а все же ланки другие, и не которых лучше убивать при рождении, как вампиров. Они с младенчества злы и склонны к жестокости, хотя и умны необычайно: сколько живу, ни разу не встретил глупого ланка, хотя видел их более нескольких сотен.

— Люди-змеи? Как же это? Они рептилии, а не млекопитающие… они яйца откладывают?

— Что!? — Дейкстр аж поперхнулся. — Какие яйца!? У них рождаются самые обычные дети… если не считать того, что кожа чешуится. Многие из ланков живут с леннайями и людьми, как с законными супругами, и имеют детей, — в Воюющих Королевствах это вполне обыкновенное явление. Да и везде, где есть ланки, обычно находятся любители странного акцента, другое дело, что до супружества почти никогда не доходит: у змей паршивый характер.

— Так и это все расы? Леннайи, слевиты и ланки? И люди, конечно! А пятая раса? — мне было очень жалко, что рядом не было никакой тетради: было бы полезно все это записать. Но, что-то мне подсказывает, что я и так все запомню: в голове много свободного места и, к тому же, я узнаю новое не о сказочной фантазии, а о реальном мире, по земле которого хожу уже больше суток. Представления о возможном и невозможном меняются с каждым часом, и поверить в существование человекоподобных змей после нападения дракона не так-то сложно.

— Нет, это не все расы. Еще есть сенари — но это отдельная история, — продолжил рыцарь. — Никто не знает, как и почему они появились, но в один год они стали рождаться среди всех рас, а через пятнадцать лет после этого стеклись на тропический материк посреди морей. Этот материк они назвали Охмарага, освоили его и никого туда с тех пор не пускают — только в рабском ошейнике. Эти сенари не похожи ни на одну из рас, они что-то вроде живых тел, сквозь которые прошли стихии. Есть ветер, вода, земля и огонь. Как они выглядят — мало кто знает, но говорят, что сенари огня дышат пламенем, а на коже тех, кто принадлежит земле, растет мох и образуется почва. Что известно точно, так это то, что сенари — самая страшная раса, и, на самом деле, очень хорошо, что они сидят на своей Охмараге. Было несколько войн с ними, и это чуть не закончилось захватом всего нашего материка. Когда против тебя стоит сама природа, огонь, вода, земля и ветер, не остается выбора, кроме как повиноваться. Но, к счастью, сенари не понравилась наша земля, и они убрались восвояси… зато им показалось очень заманчивым использовать людей, как слуг, потому они забрали дань в размере около миллиона рабов, и только после этого оставили материк в покое. С тех пор так и живут, никто на них не нападает, и они почти не вмешиваются в дела внешнего мира. Единственное, они торгуют с Тангейем — моей родиной, но рабов незаконно покупают у многих других стран. Сенари ведь сказочно богаты — у них деньги не из металла, а из драгоценных камней, а еды столько, что они ее продают почти за бесценок, и имеют с этого неплохой доход! Конечно, благодаря своим силам они могут выкачивать из земли вдесятеро больше, чем самые трудолюбивые шахтеры и крестьяне…

— Ладно, это мне ясно. А что там с божьими детьми?

— О, их очень много и они очень разные! — закивал рыцарь. — Всех и не перечислить. Вообще, от богов там не так уж и много, многие из так называемых «божьих» на самом деле рождаются от проклятий, вампиры, например. Темный маг проклял роженицу, и ее дитя становится монстром — все просто. Сейчас этой гадины не так много — рыцаря моего Ордена постарались. Еще есть оборотни, но они с недавних пор претендуют на отдельную расу, хотя тоже пошли от проклятия, которое однажды навел на людей и нелюдей Ягуар, бог выживающих. Оборотни встречаются среди всех рас, кроме слевитов и сенари…

Дейкстр еще долго рассказывал мне про расы, про то, каковы из себя их представители, и досталась от рыцаря всем, кроме сенари, которых он никогда не видел. Леннайи слишком глупы — их девицы почему-то ни разу не принимали ухаживаний рыцаря, слевиты слишком просты и кроме как о быте с ними говорить не о чем, ланки слишком стервозны, а полукровкам нельзя доверять, потому что у них в мозгах с рождения две дури сошлись. Даже люди не казались Дейкстеру нормальными, их он считал слишком низменными и порочными — «все равно что животные, которым только жрать, да плодится». Как выяснилось на этом моменте, сам рыцарь не совсем человек, потому может судить людей объективно.

Как бы мне ни было интересно узнавать новое о месте, куда меня занесло, ворчание Дейкстера все-таки надоело. Мне в голову пришла идея рассказать о своем мире, но рыцаря это не заинтересовало, и он продолжил вещать о подлости ланков и чудаковатости леннайев. Несколько раз в его рассказе звучало сочетание «Война Богов».

Только он замолчал и мне выдалась пара секунд спросить об этой самой войне, как выяснилось, что мы уже пришли: дальше по дороге показалась равнина, а посреди нее — высокие стены города, сложенные из камня.

Дейкстр заранее убрал мешок с деньгами за пазуху, стряхнул пыль с герба на своей рыцарской тунике, а мне велел сделать измученный вид. Как итог — стража пропустила через ворота без пошлин и прочего.

Если с внешней стороны город казался чуть ли не пустым, то за стенами творилось настоящее буйство жизни: шумящие, вопящие, люди сновали туда-сюда, грохоча телегами, ругаясь с ослами, пыхтя с мешками и корзинами, споря с детьми, женами, слугами и наемниками, матерясь на стражу и на цены, стараясь перекричать друг друга… Людей было столько и они неслись с такой скоростью, что, казалось, можно утонуть в этой непрестанно двигающейся серо-песочной массе!

Чтобы меня не унесло потоком, рыцарь сжал мою руку и напролом пошел сквозь народ, по улицам меж каменных и деревянных домов прямиком к управе.

Городская управа с виду напоминала тюрьму: трехэтажное вытянутое каменное здание с крошечными окнами, заколоченными решетками. Внутрь нас пропустил сонный мужик в старой кольчуге, практически спящий, опершись на свою алебарду.

Как только мы зашли, уперлись в стол рецепшиона: деревянный, выкрашенный темным лаком, со странным типом во главе многочисленных стопок бумажек.

Это был выряженный в бордовый сюртук стройный мужчина, с хвостом каштановых кудрей. Полированные ногти, кружевные манжеты, сладкие духи… Господи, да откуда он мог здесь взяться!?

— Нам к мэру, — заявил Дейкстр, морщась и отворачиваясь, когда секретарь поднял головку и заинтересованно посмотрел в нашу сторону.

— Типоните Маркечиву? — вежливо уточнил парень высоким голосом и сверился с расписанием в одной из своих многочисленных книжечек. — Вы по какому делу?

— Дракона в окрестностях города убил, девицу спас. Плата полагается, — прочеканил рыцарь, даже не смотря в сторону паренька.

— Ага… — он проскрипел перышком по бумаге, а затем указал нам, куда идти: — Повернете направо, поднимитесь на третий этаж, а оттуда налево: пройдете, увидите дверь с надписью «Типонита Маркечив». И передайте ему это, — он протянул нам исписанный надушенный листочек.

— Он что, не в себе? — спрашиваю у рыцаря, когда мы вышли на лестницу. — Откуда в вашем мире такие… персонажи?

— Черт их знает, откуда берутся: матери портят, а потом этим ублюдкам от лености податься некуда. Пошел бы в рекруты, дурь бы выбило! — проворчал рыцарь, хмурясь. — Вырядился, как девица, и радуется… шут!

— А что за листочек он нам дал? — спрашиваю, догадавшись, что рыцарь не понял моего вопроса.

— Стихи какие-то, — Дейкстр брезгливо передал мне бумажку.

— Мне на этот раз надо будет кого-нибудь играть?

— Главное, не говори, что ты ведьма, а там по обстоятельствам.

«По обстоятельствам» мне пришлось молчать и лишь изредка кивать, подтверждая ложь Дейкстера, который снова нацепил на себя маску героя и играл так, как… как не каждый на его месте смог бы.

Неплохо он все же устроился, думалось мне, пока шел спектакль. Актерам, даже хорошим, платят не так уж и много что на Земле, что в Скаханее, но если ты хороший актер и играешь перед кем нужно служаку, идеально выполняющего свою работу, то получаешь раз эдак в десять больше положенного, да еще и чаевые.

Из управы мы вышли тяжелее на восемьсот пятьдесят четыре золотых. Настроение у рыцаря выросло пропорционально нашим доходам, но на мои просьбы остановиться и купить мне хотя бы лапти ответил трезвым отказом.

— Не развалишься, проковыляешь пару кварталов до гостиницы, посидишь у лекаря, а потом купим тебе обувь.

— Ты хоть можешь себе представить, что такое ходить стертыми в кровь ногами по этой грязи на дороге!?

— Я так лет двадцать ходил: ничего, жив остался. А теперь прекрати ныть, и иди быстрее…

По пути до лекаря мне выпала еще одна возможность хорошенько все осмотреть. Мы приближались к центру города и обстановка вокруг становилась все интереснее, появлялись причудливые разноцветные дома с башенками и балкончиками, садики, в которых росли совершенно не знакомые мне цветы, стали попадаться люди в странной одежде — модники, видимо. Женщины, которые были побогаче, носили длинные плащи без рукавов и широкие свободные пелерины, расшитые нитками, бисером или золотом, на головах у них были платки, обхватывающие на лбах кокошники, на ногах — сапожки. Мужчины при таких дамочках были разодеты в широкие тяжелые балахоны без рукавов. В них было тяжело двигаться, но бочкообразным бородатым представителям мужского пола оно и не надо было быстро — казалось, чем степеннее и неповоротливее они были, тем больше было им и уважение. Среди эдаких парочек постоянно шли разговоры о какой-то ярмарке, а остальные, одетые поскромнее, не разговаривали, а просто неслись стремглав в центр города с мешками и корзинами.

Мое любопытство разыгралось не на шутку, и мне захотелось поскорее увидеть эту самую ярмарку, на которую все так спешили. Но рыцарь даже не отвечал на мои просьбы заглянуть на главную площадь, где должны были быть выставлены все товары. Более того, Дейкстр даже не давал мне рассматривать прохожих. Он больно сжимал мне руку и каждый раз говорил, что нужно вести себя приличнее: ведь мы уже не в деревне, и некультурно так пялится по сторонам. Но при этом на мои вопросы о том, прилично ли девушке ходить босиком, в одной лишь рубашке, странной юбке и под ручку со здоровым мужиком, он отмалчивался.

В итоге ярмарку мне и одним глазком не довелось увидеть, Дейкстр как нарочно решил ее обойти. Хотя, возможно, у него для того были и другие причины, нежели чем поиздеваться надо мной: слишком уж внимательно рыцарь озирался по сторонам и зачем-то выбирал самые открытые улицы и переулки. Возможно, это был его профессиональный рефлекс — теряться в толпе, а, возможно, что-то действительно было не так.

Когда мы пришли в гостиницу, где поселился лекарь, меня долго не пускали внутрь из-за черных от грязи ног. Охрана долго спорила с нами, но потом рыцарь велел принести таз с водой, где я смогла вымыть ступни, и это решило все проблемы.

В небольшом, но светлом зале, где мы оказались, было удивительно уютно. Круглые по форме окна были завешены темными шторками, чтобы льющийся снаружи свет не слепил, но и не заставлял щурится во мраке. При этом пространство не заканчивалось россыпью аккуратных круглых столиков из дерева, устланных строгими коричневыми скатертями, между ними тянулись просторные ковровые дорожки для служанок, одетых в белы рубашки и темно-коричневые платья с корсетами. На бревенчатых стенах висели большие, хотя и незамысловатые картины, изображающие все, от обнаженных нимф до охотничьих натюрмортов. Кое-где среди них мелькали охотничьи трофеи, шкуры и чучела.

Здесь было действительно красиво — даже удивительно красиво после того, что мне довелось видеть в соседней деревне. Можно было бы даже назвать это место тематически стилизованным рестораном, если бы не странный душок из кухни.

— Лекарь, известный под именем Люка, тут остановился? — спросил Дейкстр у мужчины за стойкой у самого входа. Мужчина этот до смешного напоминал карикатурный образ француза — высокий, тощий, черноволосый, прилизанный, с горбинкой на носу, закрученными усиками и странным блестящим взглядом.

Моргнув два раза, как бы подтверждая: «запрос принят», мужчина молча раскрыл толстую гостевую книгу.

— Тут, — ответил он коротко, подняв на нас безразличные глаза.

— В какой комнате или квартире? — поинтересовался Дейкстр.

Мужчина замолчал и, не мигая, уставился на нас.

Постояв так немного, рыцарь понял, что этот кадр не задает вопросов — то ли из принципа, то ли тут правила такие.

— У нас особый случай, — начал объяснять он. — Хотя бы оповестите его о том, что рыцарь Дейкстр Донан, убивший дракона возле деревни, нуждается в его помощи и надеется на милосердие, которое, несомненно, будет хорошо оплачено, — Дейкстр многозначительно поставил один из наших кровно ворованных мешков, который оказался пуст наполовину. Видимо, находчивый рыцарь пересыпал половину монет в другой мешок, чтобы не раскрывать всего нашего богатства.

— Магри! — картаво крикнул мужчина, повернувшись к девушке-служанке, расставлявшей завтрак перед каким-то бородатым господином в тяжелом балахоне.

— Слушаю, — закончив обслуживать клиента, она подбежала к нам, проворно огибая пустые столики.

— Передай господину Люке, что к нему пришел раненный рыцарь, — велел тот, продолжая дико картавить.

Кивнув, девочка побежала по лестнице наверх, а когда вернулась, сообщила, что лекарь готов нас принять.

Дейкстр кинул две монетки из мешка роботоподобному мужчине у стойки и четыре девушке, улыбнувшись последней так, что та покраснела.

— Квартира третья! — крикнула нам девица, опомнившись.

— Скажи, а почему тут такая шикарная гостиница, а в нескольких километрах отсюда — хлев с претензией на трактир? Я имею ввиду то место, где мы ночевали. Почему такая разница?

— Через этот город проходит Императорский тракт! Разве можно этого не?… Хотя да, — опомнившись, Дейкстр начал объяснять: — Раз в год через дорогу по другую сторону города проезжает император, постоянно ходят торговые караваны, а здесь, — он обвел рукой коридоры второго этажа с множеством пронумерованных дверей, — здесь останавливаются богатые путешественники и купцы, бродячие рыцари вроде меня и особо талантливые барды. Еще тут принимают всех иностранцев с восточных границ Рашемии. Никто не станет держать таких людей в сене и на кислом молоке — только вино, только шелковые простыни… и служанки, ручаюсь, сюда отбираются по особым критериям, — он усмехнулся, видимо, припомнив девушку внизу. — А та деревня, где мы были… Приличным людям в ней делать нечего, она — излюбленное место упырей и оборотней, живущих в лесах и болотах вокруг. Ты думаешь, просто так там поставлен забор из осиновых кольев?

— И ты рисковал нашей безопасностью из-за лишнего мешка денег!? А если бы во время сна нас убили упыри или мы попали бы под нашествие оборотней?

— Запомни, дорогая, нет в природе этого словосочетания — «лишние деньги», — велел мне рыцарь, улыбаясь, как последний бизнесмен. — А вот и нужная нам квартира, — он остановился у деревянной двери с номером 3 на изящной табличке в виде дубового листа.

Пригладив волосы, собранные в хвост, Дейкстр постучал.

— Войдите! — раздался женский голос, низкий и немного грубый, но до дрожи приятный. После слов послышался еще и смех, такой же невероятный, он слился с другим, глубоким, звонким и прозрачным.

— Леннайи, — пояснил Дейкстр, заметив мое удивление. — Только не пялься на них, они этого не любят.

— Я за себя не отвечаю: это будет первый раз, когда я увижу другую расу… — заранее оправдываюсь.

Рыцарь отворил дверь, и перед нами предстала комната почти королевской обстановки. Пушистый темный ковер, большое окно со шторами в цветочных узорах, большая черная ваза с белыми цветами, резной письменный стол, выкрашенный черным, с россыпью белых листков с чертежами, огромный светлый шкаф, с дверей которого свисали легкие зеленые и сиреневые одежды.

На беленых стенах висели странные картины, будто украденные из музея импрессионизма, и одно большое зеркало, по обеим сторонам от которого находились две двери в другие комнаты.

Помещение, в которое мы попали, было настолько просторным и светлым, что не сразу можно было заметить стоящую у самой дальней стены кровать с тяжелым белым балдахином, который был закрыт. Именно оттуда доносился смех двоих.

— Кхе!.. — Дейкстр попытался обратить на нас внимание, громко покашляв.

— Люка, это к тебе кто-то пришел… — снова раздался женский голос, но на этот раз он больше походил на ворчание разозленного волка, чем на шелест бархата.

— Ах, да, рыцарь…

Из балдахина высунулась голова леннайя, мгновенно приковав к себе мой взгляд.

Фиалковые раскосые глаза, гораздо больше, чем у людей, как будто загримированная жемчужная кожа, белые легко вьющиеся волосы, чем-то напоминающие длинную пушистую гриву белых единорогов с картинок, уши, немного выступающие из копны волос, острые, изогнутые кверху черты лица… Это было самое невероятное зрелище! Сложно было адаптироваться и понять, что это — настоящее лицо, а не искусно сделанная маска из кинофильма.

— Чем я могу вам помочь? — его текучий голос переливался звонко и в то же время нежно, будто журчание лесного ручья. Казалось, это поет какая-то невиданная птица.

— Девушке нужна помощь, у нее проблемы… — начал было Дейкстр, но тут из балдахина высунулась еще одна голова. Вот тут мне уже пришлось схватиться за руку рыцаря, чтобы ненароком не упасть, а падать было от чего!

Это была обладательница того самого голоса… но от своего белого сородича она отличалась, как океанская волна от облака.

Ее угольно-черная кожа, на первый взгляд напоминала матовый бархат, совершенно белые прямые волосы были очень коротко подстрижены, только косая челка закрывала почти половину лица. А лицо это было еще одно нечто!

Во-первых, у нее были разные глаза, один — зеленый, а другой — чисто бирюзовый. В носу, на губах, у правой брови кожу прокалывали металлические серьги такой искусной работы, какой в моем мире было не найти даже самым отчаянным панко-готам: эти серьги действительно украшали лицо… насколько подобные вещи вообще могут украсить. Длинные уши тоже были проколоты, на них изобретательная хозяйка развесила множество серег из когтей и клыков животных, цепочки из крошечных звеньев, а в каждой мочке был проделан небольшой, как по мне, в пределах разумного, тоннель.

Это зрелище пугало и удивляло одновременно, хотя не могло не восхищать: настолько гармонично смотрелось сочетание темной кожи и состаренного металла.

— Люка!.. — проворчала она, и черные изящные пальцы за шею утащили белокожего обратно.

По звукам поцелуев несложно было догадаться, что к супругам мы пожаловали не вовремя.

Но спустя какое-то время, когда стоять ровно и спокойно уже не представлялось мне таким невозможным, из балдахина к нам выскользнул светлый леннай в легком шелковом белом халате. Его белые волосы пушистыми локонами спадали на плечи и вились по длине во весь рост, губы пылали, лицо налилось розовым румянцем, а на нежной жемчужной шее проявились красноватые следы поцелуев… Кажется, я начинаю влюбляться.

— Прошу извинить, надеюсь, мы не очень вас смутили?… — робко улыбнулся лекарь, убирая свои роскошные волосы на одно плечо.

— Это пусть они просят прощения за то, что нам помешали, Люка. Нельзя быть таким добрым! — оборвала его чернокожая, выбиравшись из кровати в коротком черном почти прозрачном халате… Весь смысл в том, что из-за черной кожи халата не было видно, и наоборот — под черным прозрачным халатом не было видно тела.

Но прежде, чем мы с рыцарем это поняли, прошло некоторое время.

— Маша, а дети проснулись? — растерянно спросил лекарь, не зная, стоит ли ему просить жену не смущать посетителей и надеть что-нибудь приличнее, или, напротив, попросить нас не уйти и не пялится на его жену.

— Проснулись, иначе бы я не решилась встать так рано, — проворчала чернокожая маша, зевая. Совершенно не обращая внимания на нас, она прошла в одну из комнат, из которой послышались детские голоса.

— Бэйр, будь поскромнее, — прошипел мне на ухо Дейкстр, крепко сжимая мою руку. Когда я, опомнившись, перестаю пялится на нелюдей, он обращается к приблизившемуся леннайю. — Итак…

— Пойдемте, — Люка пресек его речь изящным жестом и, взяв нас за плечи, подтолкнул к одной из двух деверей.

Это оказалась умывальная, причем очень своеобразно устроенная. С одной стороны находились стол с кувшином и тазом — вместо раковины, и бадьей, а с другой — еще один стол, заваленный всякими склянками и баночками, порошками, травами, мазями и хирургическими инструментами.

— Итак, чем могу помочь, благородный рыцарь? — поинтересовался леннай, умываясь. — Еще раз извините, что я в таком виде: вчера был тяжелый день и мы всем семейством легли спать позднее обычного. Если бы вы пришли, договорившись со мной заранее, я бы оделся и привел себя в порядок к уговоренному часу… Но раз уж так все вышло, то подождите немного.

— Мы можем подождать внизу, в зале, — предложил рыцарь, упорно смотря в пол: леннай скрылся за низкой для его роста ширмой и снял свой халат. Судя по тону и по спокойствию, с каким лекарь разделся, ему было абсолютно фиолетово, что тут находятся посторонние и среди них, как никак, женщина.

— Не стоит, я уже готов, — он вышел из-за ширмы в шелковых одеждах, очень похожих на кимоно: сверху просторная фиолетовая рубаха, расшитая цветочным узором, снизу широкие зеленые штаны. Волосы леннай убрал в свободную косу. — Только вот…

В умывальную вдруг ворвались два новых лица — леннайи поменьше. Видимо, это были дети лекаря и его чернокожей подруги по имени Маша.

Оба ребенка были беловолосые, серокожие. Один, мальчик, был с косой, которую успел отрастить за свои годы, глаза у него были фиалковые. Девочка же была вся растрепанная и кудрявая, с разными глазами: один фиалковый, другой бирюзовый. Мальчик был одет в зеленую шелковую пижаму, а девочка в черную. В остальном они ничем не отличались.

— Доброе утро, отец, — мальчик кивнул лекарю. — Вы с мамой завтракали?

— На самом деле, мы все проспали даже обед, — вздохнул Люка, уступая детям таз для умывания.

— Что-то сегодня мы поздно… — зевнула девочка, без стеснения отпихивая брата от таза. Тот в долгу не остался, и в итоге завязалась драка.

— Эй! Вы не одни, нельзя драться при чужих, — пожурил их отец, вылив обоим на головы по полковша воды.

Интересные у леннайев методы воспитания, однако: раздеваться при чужих можно, а драться нельзя, а если кто-то не понимает, то холодной водой ему в морду, как непослушной собаке…

— Люка, не вздумай опоздать к завтраку! — в ванную заглянула жена лекаря.

— Маш, может, принесешь сюда мне и гостям? — попросил он робко. — Вдруг все будет долго?

— Не жирно им? — она смерила нас подозрительным взглядом.

— Думаю, нашей скатерти все равно, скольких кормить, — заметил Люка.

— Ну ладно, — проворчала она и закрыла дверь.

Когда дети, мокрые после воспитательных процессов отца, выбежали из умывальной, лекарь указал нам на кушетку возле своего рабочего стола — того самого, который был завален склянками. Сам он сел напротив и попытался немного прибраться, то есть свалил все в одну корзину.

— Я внимательно вас слушаю… — произнес он.

— У нее что-то с рассудком, — Дейкстр указал на меня. — Расскажи ему, в чем дело, Бэйр.

— Не стесняйся, — подбодрил меня леннай, заметив, что я не тороплюсь отвечать.

— Я не стесняюсь, я скорее думаю, с чего начать, — объясняю. — Так вышло, что я ничего не помню о себе со вчерашнего дня. Знаю только, что я не отсюда: в моей памяти остался совсем другой мир, а это место — Скаханн — это мир из моей книги! То есть, я живу не здесь и пишу книгу, а вчера как-то оказываюсь в Скаханне без малейшего представления о том, кто я! Я не помню даже своего тела, оно мне кажется совсем чужим… Если честно, я не знаю, что хочу от вас услышать, но, может, вы как-нибудь сможете вернуть мне память, чтобы можно было понять, как все это произошло?

Леннай за весь мой короткий рассказ не выказал ни удивления, ни раздражения, ни понимания. Он просто сидел и слушал, как будто ему каждый день рассказывают что-то подобное странные босоногие девушки.

— Другой мир, значит. Другое тело… — задумчиво произнес он, потерев подбородок. — Все это звучит, как нелепая выдумка, но я лечил многих сумасшедших… и ты не похожа ни на одного из них. Что касается твоей истории, то поверить в это сложно — ты ведь понимаешь наш язык, так почему же ты думаешь, что твое сознание из другого мира?

— Действительно, откуда ты можешь знать язык? — рыцарь удивленно на меня посмотрел.

— Я не знаю, откуда я его знаю. Мне кажется, что я говорю на своем прежнем языке, — объясняю, разводя руками в стороны.

— Ладно, это можно объяснить памятью твоего тела, — решил Люка.

— Завтрак, любимый! — тут в ванную вошла Маша с подносом, на котором были три тарелки пышных оладий, вазочки с вареньем и медом, и чайник, от которого пахло чем-то, похожим на цикорий.

От чудесного запаха у меня живот свело, и пришлось сглотнуть слюну, чтобы она не закапала изо рта… надо же, человеческая еда в этом богами забытом мире!

— Спасибо, родная, — улыбнулся леннай и ласково поцеловал жену в почти металлическое ухо, пока та расставляла перед нами тарелки и ложки.

— Смотри, крови у них много не лей, а то как прошлый раз, придется платить уборщице за испорченные нервы, — проворчала она, глянув на нас с Дейкстером.

— Не стоит пугаться, крови не будет, — поспешил успокоить нас лекарь, когда жена ушла. — Маша не очень любит людей: она из темных и росла совсем по другим правилам, хотя и была в своем роде бунтаркой…

Люка разлил по чашкам ароматную светло-коричневую жидкость, которая на вкус оказалась как корица, и обильно полил вареньем и медом наши с Дейкстером оладьи.

— Ешьте, сколько хотите, не стесняйтесь. Это со скатерти-самобранки, такие раздали всем участникам Войны Богов, — улыбнулся леннай, подбадривая наш аппетит. — Вы ведь слышали об этой войне?

— Она — вряд ли, а я слышал, — заявил Дейкстр. Странно, но на этот раз, как мне показалось, на его лице отражалось самое искреннее восхищение. — Поход против бога-узурпатора, великая битва нелюдей, которых возглавлял Повелитель Теней, и небесных ангелов, направляемых Богом… Кто не знает о Походе? Двадцать лет, а до сих пор говорят так, будто это было только вчера!

— Я был предводителем светлых леннайев, — кивнул лекарь. — Я знал самого Предателя, серафима, предавшего Клевора — того самого бога, угнетающего нелюдей. Этот серафим, его звали Рэмол, был из другого мира, как и ты, — Люка посмотрел на меня. — У этого серафима был брат-близнец, чудаковатый колдун по имени Истэка Демонтин. Он изучал материи и постоянно говорил о других мирах, пытался пробраться в один из них. Как-то по глупости я спросил у него, почему он так прицепился к этой безумной идее, найти путь в другой мир, и Истэка рассказывал мне вот такую историю. В своих исследованиях он выяснил, что якобы существует некая Земля, на которой правят машины, нет магии и живет лишь одна-единственная раса — люди. У того мира — у Земли — есть два кармана в пространстве: Ад и Рай. Так вот, Истэка думал, что он и его брат Рэмол должны были родиться в Аду, но произошел какой-то межмировой скачок, и они родились здесь, в Скаханне. Благодаря адским душам, они оба стали сильнейшими магами, но каждый в своей стезе. Истэка может управлять материями, а Рэмол — жизнью. Но оба они родились почти триста лет назад, и с тех пор в их судьбах многое поменялось — хотя бы то, что родились они людьми, а сейчас оба серафимы при молодой изгнанной на землю богине… Да что это я? Об этих братьях-серафимах есть несколько огромных баллад. И к чему я все это рассказываю? — опомнившись и заметив наши с Дейкстером непонимающие лица, леннай сменил тему монолога, и обратился ко мне. — Я сам не могу тебе помочь вернуть память: я лекарь, а не маг, и лечу от болезней, а не от потерянности в пространствах. Но я могу посоветовать тебе найти Истэку Демонтина и его брата Рэмола. Я не знаю, где они сейчас, после войны мы все разошлись по своим дорогам, но могу сказать, где они могут быть…

— То есть, нам нужно найти ученого серафима, который может что-то знать о… мире, из которого она пришла? — спросил Дейкстр, пытаясь перестроить мысли на новый лад. Видимо, ему нелегко было принять то, что вся моя болтовня оказалась вполне реальной: по его лицу даже было видно, как тяжело укладывались в черепной коробке эти неожиданные факты.

— Так как нам найти Демонтина? — спрашиваю у леннайя. Для меня его слова были все равно что лекарство. Межреальный скачок, ученый, который знает о Земле, об Аде и Рае, память тела — все это превосходно объясняет мое положение! Я в своем уме, а окружающий меня мир — не бред галлюцинирующего мозга. Все в порядке, просто меня вынесло из моего пространства, в другое… ведь говорят же, что существует множество параллельных вселенных, в одной, например, доисторическая лягушка начала квакать, а в другой — чирикать, и это так повлияло на мироздание, что получились два разных мира, возможно, те же Скаханн и Земля. Допустим, эти две реальности слишком близко сошлись своими гранями и точка дыры совпала с моей головой, сначала через нее мне стали приходить видения из Скаханна, а потом и меня сюда выкинуло…

Может, это и не так, но эта хоть какая-то теория, в которую можно верить, пока все окончательно не выяснится.

Лучшего и не возможно было ожидать от этого визита.

— Итак, о Демонтине… — Люка тем временем ковырял четвертый блин, измазанный вареньем. — Как я уже сказал, я не знаю, где он, но могу рассказать, где он может быть. Они с Рэмом, как правило, скрываются, часто переезжают и живут отшельниками: ведь люди не всегда могут принять их внешность и привычки. Они могут останавливаться в лесах или в отдаленных заброшенных особняках, чаще всего на открытой равнинной местности — серафимам необходимо постоянно летать, иначе они и не передвигаются. Еще их богиня. Она особа… весьма не мягкого характера и не низкого самомнения, хотя понятия не имеет, кто она на самом деле: девушка думает, что обычная колдунья. Сейчас ей около двадцати лет, но серафимы по-прежнему ее стерегут, как две няньки старой закалки. Естественно, периодически она от них сбегает дня на три-четыре, но потом всегда возвращается к «дядюшкам». Так что если вдруг увидите девушку с цветом волос, отливающим фиолетовым, с синими глазами и белой кожей, которая сияет в лунном свете, как алмазная крошка, можете считать, что близки к серафимам: она тут же отведет вас к ним, если попросите.

— Ясно… — выдохнул Дейкстр. — Значит, нам нужно искать по всему миру этого Истэку Демонтина, или его брата Рэмола, или их подопечную с синими глазами?

— Да. И еще они могут быть на Охмараге. Последний раз я встретил их там три года назад, когда мы всей полковой компанией съехались на бал в честь девятнадцатого дня рождения царевича.

— Это невозможно… — рыцарь, закрыл лицо руками и протер глаза. — То есть, ты хочешь сказать, что она не свихнулась? Может, лучше проверить ее получше, чем искать этих… серафимов?

— Она в полном порядке, — возразил лекарь, еще раз внимательно меня осмотрев. — Никаких нарушений в ее ауре я не вижу. Но… я не хочу вас обнадеживать, но Истэка рассказывал мне, как пытался вернуться на родину «Великого Хаоса». Он говорил, что даже ему не по силам прорубить ход в другой мир… а если что-то не может он, то это невозможно.

— Нет уж, мы его найдем, — говорю твердо. — Я не хочу оставаться здесь до конца жизни.

— Я всего лишь предупредил вас, чтобы вы были готовы ко всему, — Люка поставил грязные тарелки одна на другую на поднос. — Все, что знаю, я вам сказал и всем чем мог, помог. Мешок с деньгами убери, рыцарь, за такие пустяки брать мне совесть не позволяет!

— Спасибо, вы очень мне помогли…. - встав со своего места, пожимаю леннайю руку.

— Мне страшно представить, какого тебе сейчас без памяти, в чужом мире. Надеюсь, ты сможешь у нас прижиться: земной Скаханн не такое уж и плохое место… по сравнению с Планом богов, — леннай улыбнулся и его уши чуть задергались.

— До свидания, и всего вам и вашей семье доброго, — натянуто улыбнулся рыцарь, и мы вышли вон из квартиры, а потом и из гостиницы.

 

3. Наемный убийца

— И что же мне с тобой теперь делать? — спросил Дейкстр, когда мы устроились подальше от суеты, на веранде какой-то булочной-забегаловки.

Мы заказали по кружке кваса, и сидели, раздумывая над тем, чем заниматься дальше.

— А что нам остается? Искать этого Демонтина, — вздыхаю, прихлебывая прохладный квас. Не то чтобы на улице было жарко: по ощущениям не больше пятнадцати градусов, но квас все равно бодрил… а, может, дело было вовсе не в квасе. С тех пор, как в случившемся со мной хоть что-то прояснилось, меня не покидало чувство, будто все вокруг только что проснулось.

— Ты уверена, что тебе оно надо? Сказал же Люка: Демонтин не нашел пути в другой мир… или что у тебя там? Так зачем? Сними с меня долг, и разбежимся по своим делам.

— Но постой, раз в другие миры нельзя проникнуть, то как меня сюда занесло, да еще и в чужое тело? — возражаю. О том, чтобы отпускать Дейкстера, и речи быть не могло. Без него я, скорее всего, даже не выживы, не то что не найду Демонтина. — Наверняка есть способ вернуться на Землю… если получилось один раз случайно, значит, получится и второй раз специально, если хорошенько изучить условия, при которых это произошло. К тому же Люка сказал, что видел этого ученого последний раз три года назад. Вдруг Демонтин за три года нашел способ, но не отправился в свой мир из-за той же богини или брата?

— Ты ведь понимаешь, что это безумие? Если бы можно было путешествовать по мирам, люди давно бы знали об этом, или хотя бы о том, что эти другие миры вообще есть! Я эту чушь слышу со вчерашнего дня, а до этого жил, и никогда не сталкивался с подобным! — разглагольствовал рыцарь с пеной от кваса на усах и бороде.

— Нет, Дейкстр, — качаю головой. — Пусть уйдут годы, месяцы, вся моя жизнь… Но мне нужно знать, что мной сделано все возможное, чтобы вернуться обратно! И, я знаю, я вернусь, если мне хватит сил не отступиться.

— А мне что делать? — воскликнул рыцарь, утерев пену с усов. — Почему я должен тратить свою жизнь и время на эти поиски, которые ни черта мне не принесут!?

— А какая тебе вообще разница? У тебя что, есть какие-то особенные планы? Ты странствующий рыцарь, так почему бы нам просто не странствовать вместе, и по ходу дела искать следы Демонтина? Найдем ученого, и я освобожу тебя от клятвы.

— Ага, так я тебе и поверил, — проворчал рыцарь, прикладываясь к кружке. Видимо, возразить ему было нечего — кроме меча да воровской смекалки у него за плечами ничего нет, он птица свободного полета, которую ничто нигде не держит. — Сначала был дом, потом лекарь, а теперь мифический серафим! Ты просто решила использовать меня, как своего раба!

— Эй, если бы не я, ты бы был мертв, — напоминаю разошедшемуся рыцарю. Не стоило давать ему забывать это, хотя мне итак ясно, что он просто не сможет от меня отделаться, и ворчит скорее для вида. — Что лучше, умереть в зубах дракона или жить дальше со спутницей?

— Спутницей… — рыцарь скривился, покосившись на меня. — Ты рожу свою в зеркале видела, спутница, чтоб так навязываться?

— Причем тут моя рожа? — в памяти тут же всплыло мое странное лицо. Рожа она и есть рожа, но хорошо хотя бы то, что я просто девушка неместного разлива, а не папуас с дисков в губе и костями в носу. — Моя внешность, по-моему, это последнее, что должно тебя волновать… И под спутницей я подразумеваю напарницу, а не любовницу, так что даже не думай!..

— Нужна ты мне, черномазая… — рыцарь осмотрел меня еще раз. — Ладно. Но раз ты хочешь быть спутницей, а я обязан стеречь твою задницу от всего на свете, то давай заранее договоримся о том, по каким законам будем жить дальше, идет?

— Валяй, — киваю.

— Первое. Главный я, и я же всегда прав, — начал загибать пальцы Дейкстр. — Если то, что я решил, не вредит твоему здоровью, значит, ты мне не возражаешь. Второе. Ты мне не сестра и не нянька, и не пытаешься раскрошить мне череп своими упреками: я гуляю, как захочу, где захочу и с кем захочу. Ты же гуляешь только с тем, с кем я позволю, и никуда без моего ведома не ходишь. Но и я обязываюсь тебе говорить, где я буду, идет?

— Идет, — киваю. Пока условия рыцаря хотя и звучали жестко, были вполне закономерны. Я знаю об этом мире очень мало, и опека мне необходима… хотя бы первое время.

— Третье. Всеми деньгами распоряжаюсь я, никаких заскоков и дорогих штучек! Все необходимое, еду и одежду, мы будем покупать вместе, и гулять, если на то пошло, тоже будем вместе. Если у тебя резко появятся какие-то нужды — просишь, и я решаю, давать тебе денег или не давать. Я зверствовать не буду, но и ты знай меру.

— Допустим, я тебе верю. Что дальше?

— Дальше… — рыцарь посерьезнел. — Ты никогда, ни при каких обстоятельствах не ставишь мою жизнь под угрозу и не делаешь так, чтобы я должен был умирать за тебя. Если вытворишь что-то такое, а я потом выживу… лучше тебе не знать, что я умею делать с предателями. Я защищаю тебя, а ты меня не подводишь, и сама проблем не ищешь.

— Мне незачем ставить твою жизнь под угрозу, так как она — гарантия моей собственной, — пожимаю плечами. — За это могу поручиться.

— Вот и славно, — Дейкстр оставил пару медяков из мешка на столе, и мы пошли по направлению к ярмарке. — А теперь нам стоит купить некоторые вещи, мне кольчугу, а тебе одежду поприличнее и обувь. Думаю, стоит еще найти что-нибудь для ночевок в лесах, которые нам предстоят.

— А разве у тебя ничего нет? — удивляюсь.

— Ты видишь на мне котел или хотя бы флягу!? — рыцарь встал передо мной, расправив руки. — Моя голова, да эти тряпки с железкой — все мое имущество. Я вышел из учеников Ордена меньше недели назад, и с тех пор успел только потерять доспехи.

— Так вот, почему ты так странно дрался с драконом! Ты, значит, вчерашний студент? — улыбаюсь, глядя на Дейкстера. — А не поздновато ли ты туда пошел? На вид тебе не меньше тридцати. Обычно из Ордена выходят юношами.

— Мне не тридцать, далеко не тридцать, — осклабился рыцарь. — Скажем так, до Ордена у меня были другие профессии, а это… — он провел рукой по синей тунике. — Это — попытка начать все заново, а точнее, временный способ заработка.

— Временный? У тебя есть какие-то задумки на будущее?

— Ты задаешь слишком много вопросов, Бэйр! Что ты как надоедливый ребенок? — Дейкстр нахмурился и кинул на меня недовольный взгляд.

— Я ничего о себе не помню, и передо мной — новый неизвестный мир! Я буду задавать вопросы, пока не превращусь в такого же старого ворчуна, как ты, — смеюсь. Чем ближе мы подходили к ярмарке, тем выше поднималось мое настроение и все больше укреплялось чувство, что все налаживается.

— Я и не так стар, — возразил Дейкстр, криво улыбаясь.

Невозможно описать мой восторг, когда, наконец, из-за очередного поворота показалась площадь, которую заполонили лавочки с разноцветными пологами. Отовсюду доносились звуки музыки, крики продавцов и покупателей, смех детей, а откуда-то шли такие запахи, что ни о какой сытости и речи идти не могло!

Лавки, люди, звуки, все мешалось в одну головокружительную разноцветную массу, которая уносила как в другое измерение, кружила в своем водовороте, не позволяя ни опомниться, ни, тем более, освободиться! Меня магнитом тянуло к каждому новому прилавку, мне не терпелось увидеть очередной товар, хотелось запомнить все: что говорят торговцы, как ведут себя люди, как что называется, что съедобно, что несъедобно, что модно, что безвкусно, что дорого, что дешево…

Посреди всего этого мне, как айсберг посреди моря, попался бард, который сидел у прилавка с бочонками пива и запивал им свои баллады. Это был самый настоящий бард, как с картинок! Он был разодет в яркую цветную рубашку с пышными рукавами, в шапку с тонким изящным перышком, с обаятельной улыбкой романтика и хитрым взглядом расчетливого жулика. Играл он попеременно то на свирели, то на лютне, и то, и другое получалось у него удивительно красиво, мне даже захотелось остановиться и послушать, несмотря на ужасный запах перегара.

На тот момент бард пел балладу о доблестном воине, который по случайности стал избранником юной драконицы и, получив взаимность, сам превратился в золотого дракона. Но влюбленным пришлось расстаться, и после этого молодой воин долго скитался по свету в поисках любимой, пряча свое истинное обличие под широкой мантией и помогая нуждающимся. Он скитался много лет, объездил все материки, обошел все леса, забирался на самые высокие горы, но нигде не мог найти свою возлюбленную, и, как говорят, ищет ее по сей день, странствуя по Скаханну.

Баллада была такой красивой и впечатляющей, а музыка — трогательной, что мне даже удалось заставить Дейкстера дать барду пару монет.

После этого мы снова окунулись в кутерьму ярмарки, но теперь мне уже не так сильно хотелось кидаться во все стороны: в голове продолжали звучать слова баллады, занимая все мои мысли. Правда это, или сказка? Бард утверждал, что чистейшая правда, Дейкстр пожимал плечами… Так вдруг на самом деле эта сказка — явь? Раз я в мире с драконами и рыцарями, значит, можно верить почти всему, и не ошибаться… Это прекрасное чувство, которое точно не было мне знакомо раньше, на Земле.

Из мыслей о балладе меня вытащил Дейкстр, который резко ухватил меня за плечо, останавливая.

— Вот здесь купишь себе одежду.

Осмотревшись, вижу поблизости лавку с юбками, сарафанами и платьями. Продавщица — вываливающаяся из туго свернутых на талии цветных тряпок квокочущая тетка.

— Нет, это я не надену, — мотаю головой, боясь даже подойти к чудовищной торговке. — Я хочу штаны.

— Бабы в штанах не ходят, с вас их пока снимешь… Так что давай, выбирай, чего здесь тебе надо, и пойдем за кольчугой.

— Штаны с себя снять я и без тебя смогу, а это, — указываю на жуткого вида платья, — даже надеть без посторонней помощи не сумею! Так что веди меня в лавку с мужской одеждой.

— Черт с тобой, — выругался рыцарь, и мы снова нырнули в поток толпы.

Уже через несколько минут Дейкстр отыскал нужную нам лавку, где продавали неброские, но надежные и практичные вещи.

В итоге небольшого шопинга мой костюм стал куда удобнее. Не без труда мы отыскали штаны по размеру, но все остальное найти оказалось легче легкого. Удобные сапоги не только ничего не терли и нигде не жали, но были «на все сезоны», как утверждал продавец. Тот же самый продавец, — кожевенных дел мастер, — всучил мне многофункциональный ремень с приделанным кошелем и ножнами, а так же петлями для всякого разного, и широкополую шляпу в придачу. Дейкстр заставил меня ее надеть, чтобы не было видно моего лица, которое могли узнать стражники или другие люди, заметившие где-нибудь объявление о розыске.

Штаны, высокие сапоги, широкополая шляпа (без пера, правда) и рубашка с широкими рукавами — все это создавало мне образ аля-Дартаньян. Не хватало только сабли, да плаща. Но плащ у меня был, тот самый, «из крыльев летучих мышей», а вот оружие Дейкстр мне покупать отказался, так как «еще порежусь».

Сам рыцарь купил себе кольчугу, синий, под цвет туники, походный плащ с капюшоном и побаловал себя кинжалами, с которыми он управлялся, как бог. Хвастаясь, Дейкстр показал мне пару приемов, и в итоге на нас собралась смотреть целая толпа: люди подумали, что это представление с кинжалами, и накидали мне в шляпу столько медяков, что получился десяток серебром.

На этот десяток находчивый рыцарь купил необходимых в походе вещей, фляги, котелок, кремень, лежанки, сумки и прочее.

По ходу того, как рыцарь подходил то к одному, то к другому прилавку, у меня нарастало желание попросить его еще о кое-чем для себя, но просить было страшно — вдруг откажет? В итоге мне удалось выбрать верный момент — как раз когда рыцарь хорошо сторговался и выбил нам лежанки-матрасы за полцены, и мое желание было исполнено.

— Так и быть, сегодня я добрый… Так, выходит, ты все же у нас грамотная?

Из ближайшей же «ученой» лавке в мою сумку попала пустая тетрадь в твердой обложке и принадлежности для письма: угольные палочки, перья, чернильные камни и дробилка для них. Продавец научил меня все это использовать, так что ближайший же вечер должен был стать вечером записи всего увиденного.

Теперь у меня была фобия снова все забыть. Чтобы этого не произошло, лучше будет занести все в дневник… да и грех против науки попасть в новый мир и не составить его краткое описание.

Когда все, что нужно, было куплено, Дейкстр увел меня с ярмарки и мы направились на западный край города. Там был выход на Имперский тракт, а дальше — дорога, ведущая в город, где находилось одно из посольств Ордена. Нам нужно было попасть туда и отдать половину из одного мешка.

Но прежде, чем выйти из города, рыцарь зашел в ближайший трактир, где мы сытно пообедали.

Уходя из зала, Дейкстр внезапно завернул в конюшню возле трактира, увлекая меня за собой.

Конюха рядом не оказалось, и четыре лошади стояли одни, удивленно нас рассматривая.

Рыцарь, поглядев на каждую из них, подошел к черно-белому коню, погладил его по морде, отпер дверцу стойла, вывел лошадь, надел узду и оседлал.

— Тебе какая нравится? — спросил у меня рыцарь, гладя своего коня.

Оставались рыжая, белая и серая в яблоках. Мой взгляд почему-то сразу пристал к рыжему коню… невозможно понять, почему, но меня сразу потянуло к этому странному созданию.

— Рыжий, — указываю на коня, не очень хорошо понимая, что происходит.

После моего ответа рыцарь невозмутимо вывел его из стойла, оседлал и дал мне поводья.

Мы смогли провести лошадей из города, а когда отошли достаточно далеко, Дейкстр забрался в седло своего черно-белого коня и выжидающе посмотрел на меня.

— Но я не умею ездить на лошадях! — возражаю, опасливо косясь на рыжую громадину. Всю дорогу рыжий пытался откусить мне пальцы, и это не особо поспособствовало моей любви к копытным.

— Это несложно, забирайся на него. С виду он, вроде, смирный, — махнул рукой рыцарь. — Давай же, мы и так много времени потратили впустую!

Что было потом, лучше не вспоминать! Меня скидывали на землю, пытались топтать копытами, кусали за руки, Донан в бешенстве орал на меня, поражаясь, как это можно не уметь сесть в седло… Все это было ужасно. К тому моменту, когда мне удалось взобраться на коня и проехать хотя бы два метра, прошло полтора часа обучения. Зато после тех двух метров все более-менее наладилось, эта рыжая сволочь все-таки перестала меня скидывать: то ли устала, то ли совесть проснулась.

Но сесть в седло оказалось не самым главным: нужно было еще научиться управлять этой махиной. Рыцарь, конечно же, всю дорогу надо мной издевался, то резко поворачивал, то тормозил, то пускал своего коня рысью, заставляя меня догонять. Ощущения были, как у новичка в школе вождения, которому достался не только на редкость паршивый инструктор, но и транспорт, у которого руль сломан, тормоза барахлят и газ нерабочий…

О том, что лошади были краденные, и это мое первое фактическое преступление в этом мире, прибавившееся к деяниям моей предшественницы, задуматься как-то не пришлось: нужно было следить, чтобы конь ни во что не врезался и не вздумал снова кидать меня на землю!

Эта пытка в седле могла показаться вечностью, но все же дорога до города была не бесконечной, и, как и любая дорога, кончилась у ворот.

После долгой езды мои ноги при ходьбе стали разъезжаться в разные стороны, и Дейкстеру пришлось одновременно помогать мне идти и вести двух наших краденых лошадей. Радостные эмоции по этому поводу его просто переполняли.

Дейкстр решил оставить меня отдыхать в гостинице, и пойти в Орден одному. Вручив конюху наших питомцев и приплатив за замки на стойлах, рыцарь договорился с хозяином о комнатах и отвел меня в одну из них. Там мне и было велено оставаться, пока сам Дейкстр ходит по делам. Возражать мне было незачем: безумная усталость заставила забыть даже о пустой тетради, ждущей моих заметок.

Кое-как раздевшись и вымывшись мокрым полотенцем от дорожной пыли и пота, заваливаюсь в кровать и мгновенно засыпаю.

* * *

Проснуться меня заставил громкий крик, донесшийся из открытого окна, выходящего на улицу. В комнате было не так уж темно — солнце пока не зашло, потому сонливость быстро улетучилась, уступив место любопытству.

Накинув рубашку, иду смотреть, что же такое творится снаружи, что так кричат.

Происшествие, как оказалось, моего любопытства не стоило: какая-то повозка с лошадью врезалась в тетку с корзинками. Тетка осталась жива, а вот повозка пострадала. Но выжившая при этом голосила так, что можно было подумать, будто по ней и телегой, и лошадью все еще туда-сюда ездят.

Это было ужасно: из-за этой глупой женщины сон больше не шел ко мне. Устроившись поудобнее на подоконнике, от делать нечего продолжаю наблюдать сцену.

Может, рыцарь уже вернулся из Ордена? Пойти, проверить соседнюю комнату, или посидеть тут, в одиночестве, подумать?…

— Да где же это видано, чтобы под вечер да при народе с убийствами на людей честных покушалися!?… — вопила тетка с улицы, как намеренно привлекая мое внимание.

— Уймись, глупая баба!.. — орал ей в ответ невезучий возница, складывая тяжелые мешки обратно на телегу с разбитым бортиком.

Каким-то образом серая в яблоках коняга выбралась из упряжи и ходила вокруг аварии, ехидно подмигивая хозяину и дергая хвостом, подъедая яблоки из корзины, которую уронила тетка.

Вокруг сцены стали собираться зрители, вскоре их стало так много, что они заполнили всю улицу. В итоге даже два стражника пожаловали: оба на больших сильных лошадях в попонах, сами в кольчугах и красных туниках с гербом города, оба были при алебардах.

Стражники мне особенно понравились, красивые, совсем как из фильма…

Эх, вообще все тут, в Скаханне, как из фильма. Внешне чем-то напоминает средневековье, но нравы не те, соображение гигиены имеется, да и вещи сделаны слишком хорошо, наверняка не вручную, а с помощью каких-нибудь мудреных станков.

За мыслями взгляд постепенно поднимался и касался других домов, близких к центру. Высокие усадьбы, огражденные каменными стенами с коваными воротами, с большими парками и садами… Район богатеньких Буратин вдали выглядел очень интересно.

Постепенно мне показалось, что смотреть в окно — не самое лучшее занятие. А вот прогуляться прохладным вечерком по городу было бы очень даже неплохо.

Одевшись, иду в соседнюю комнату к рыцарю. Мысли о предстоящем маленьком путешествии так захватили меня, что от моего внимания ускользнули подозрительные звуки из комнаты Дейкстера.

— Дейкстр, можно я в город схожу? — спрашиваю, еще не открыв двери до конца.

Ответа так и не последовало, но зато вместо него была куча эмоций, подаренных мне щедрым зрелищем: бравый рыцарь притащил к себе какую-то женщину и сейчас в ускоренном темпе ее раздевал. А она его. Но, появись я минутой позже, было бы совсем неловко, а сейчас было просто неловко.

— Так я могу погулять по городу?… — спрашиваю громче, чтобы поскорее получить ответ и уйти отсюда.

— Да, да! Проваливай отсюда, куда хочешь, но чтобы утром была здесь! — раздраженно крикнул мне рыцарь, оставляя на кровати уже почти полностью раздетую женщину и подходя ко мне нетвердым шагом. — И возьми мой медальон, чтобы тебя не тронули. Он означает, что ты под моей опекой, и поможет мне тебя найти, если что-нибудь случится… — быстро сунув мне в руки какую-то круглую побрякушку, он вытолкал меня из комнаты. — И шляпу надень!.. — он захлопнул дверь и задвинул щеколду.

— Отлично, просто лучше некуда… — ворчу, посматривая на захлопнутую дверь, из-за которой доносился женский смех и чудовищный скрип старой кровати.

Нахлобучив на голову шляпу и нацепив жилетку с плащом, выхожу из гостиницы, сжимая в руке круглый медальон с черным драконом, обвивающим крест.

На улице тетка все еще вопила, мужик складывал на телегу многочисленные мешки, а коняга продолжала ходить вокруг хозяина и ехидно фыркать время от времени.

Протиснувшись сквозь толпу зевак, устремляюсь к центру города, разглядывая все, что только можно было разглядеть в вечернем полумраке.

Косхотан — именно так назывался город — отличался от предыдущего городка некоторой солидностью. Здесь дороги были выложены камнем, дома-коттеджи аккуратными рядами стояли вдоль улиц, добрая их половина была увешана вывесками, такими как «Сапожных дел мастер», «пекарня Толстой Гаффи», «кузнеца Шеггерена» и прочее. Видимо, тут кто где жил, там и работал, и торговал. Никаких рынков или прочего в этом духе не было.

Так же нельзя было не отметить, что и люди здесь были какие-то другие.

Женщины ходили в разноцветных платьях с длинными подолами, а вот рукава могли быть разной длинны или вовсе отсутствовать, дамы так же не закрывали шею и открывали декольте настолько, насколько считали нужным, волосы все убирали в какие-нибудь прически, красивые и совершенно мне непонятные. Все женщины были одеты по одному типу, и сложно было определить, у какой муж богаче.

Костюму же мужчин отличались куда большим разнообразием, тут по одежде сразу можно было сказа: этот — рабочий, тот — ремесленник, тут — приезжий, там — местный.

Попадались и еще одни мужчины, очень странные, которые раньше мне не встречались. Тощие, с редкими, но длинными волосами и нехорошими взглядами. Эти ходили в мантиях всех цветов и покроев, какие только можно вообразить. Мантия — это что-то похожее на халат, только застегивается плотнее, ткань дороже и больше всяких экзотических узорчатых нашивок. А что эти люди делали с воротами на своих одеяниях? То они были подняты аж на тридцать сантиметров, закрывая лицо, то, наоборот, лежали плащом на почах, спине и груди, то топорщились в стороны, как диск у собаки, страдающей от ушных болезней… Подобные одеяния вызвали у меня немало вопросов, но отвечать на них было некому.

Один из таких мужчин в мантиях выскользнул из лавки под странным названием «Чудесный молот». Лицо чудака было такое довольное, что невольно брала зависть.

Любопытства ради, решая заглянуть в ту самую лавку. Она, к счастью, была открыта, и оказалась оружейной. Товар был уложен на стенды и полки, расставленные вдоль стен: ходи и любуйся, как в музее.

Тут были мечи, сабли, топоры, булавы, палицы и даже луки — не какие-нибудь согнутые ленточкой тросточки, а огромные тугие рогатины, которые и натянуть-то не каждый сможет.

— Даму что-нибудь интересует? — ко мне подлетел торговец, стоило мне дольше положенных трех секунд задержаться у лука.

— Да нет, я просто смотрю, — отвечаю, продолжая осматривать лук. Это же какие руки надо иметь?…

— Может, даме подойдет что-нибудь изящнее? — не отставал он.

— Что же? — мне вдруг стало интересно, что мне тут могут предложить.

— Пройдемте! — заулыбавшись еще сиятельнее, продавец взял меня за руки и подвел к высокому столу, где под стеклом на шелковой ткани лежал кинжал.

Он был из совершенно незнакомого мне металла, который ничего не отражал, хотя был гладок, как зеркало. На свету лезвие играло бледно-лиловыми и темно-серыми бликами. Деревянная рукоятка кинжала была очень тонкой, в диаметре не больше одного с половиной сантиметра. Она была туго обмотана тонкими полосками разноцветной кожи: красной и черной, так получался осязаемый узор, из-за которого рука уж точно не должна была соскочить на гарду, представляющую собой два выходящие к изогнутому лезвию зубца. Оголовье было из того же металла, что и лезвие, но только на нем были выжжены узоры, странные символы, напоминающие те, что были у меня на рубашке. Кроме них на самом кончике были вплавлены четыре крошечных черных камня, явно не драгоценных, но что-то да значащих.

Кинжал привлекал меня не столько даже странным металлом и красотой, сколько чем-то другим, неясным…

— Хотите взять в руки? — предложил торговец.

Я киваю, хотя у меня не было ни гроша, чтобы заплатить за вещицу.

Когда пока еще непривычные пальцы коснулись рукояти, в подушечках что-то закололо, от ножа пошло странное тепло, которое не согревало рук, но ощущалось из-за мелкой вибрации. Сам кинжал при этом не дрожал и не дергался, он спокойно лежал в руке.

Подняв лезвие к глазам, замечаю, что темно-серые и светло-лиловые блики стали перемещаться, как будто внутри лезвия был не металл, а вязкая текучая жидкость.

Коснувшись лезвия пальцем, чтобы убедиться, что это не стеклянный сосуд, с удивлением замечаю, что по нему пробежали тонкие лучи желтой молнии — они выскользнули прямо из моих пальцев.

Руку на рукояти приятно щекотало, ощущение было схоже с тем, когда касаешься железных струн гитары. По памяти пробую начать перебирать эти невидимые «струны», переставляя пальцы на рукояти, как на флейте…

Каково же было мое удивление, когда желтоватые молнии стали вылетать в лезвие, сплетаясь в спирали! Желтые лучи вливались из моей руки по рукояти в лезвие кинжала и выходили красными и черными спиралями.

Визг продавца и запах гари вывели меня из транса.

Я понимаю, что все происходящее было и непонятно, и странно, и глупо. Что это за видение с цветными лучами?…

Открыв глаза (не помню, когда они оказались закрыты), я вижу, что я стою посреди горящей комнаты! И пламя шло ни от чего-то там, а от кинжала, который по-прежнему был в моей руке! Его лезвие превратилось в длинную струю самого настоящего огня и врезалось в пол прямо под моими ногами, прожигая доски!!!

От испуга не успеваю подумать и, вместо того, чтобы выбросить кинжал, зацикливаюсь на вибрации и тепле в руке, держащей это нечто, напоминающее джедайский меч, и прекращаю эти ощущения.

Внезапно пламя исчезло, доски перестали гореть. В моей руке был прежний кинжал.

Рядом с моими ногами образовалась дыра в полу, из подвала сквозь нее на меня ошалелыми глазами смотрел какой-то мужик. Мы переглядывались с минуту, а потом до меня дошло, что все это пахнет жареным… и если не штрафом, то темницей и новыми проблемами с законом.

— Простите, я нечаянно! — восклицаю, возвращая продавцу кинжал.

— Ааа! — подскочив на месте, торговец замахал на меня руками, и не думая брать кинжал обратно. — Не убивайте меня!.. — пискнул он, хватаясь за голову и падая мне в ноги.

— Берите что хотите, госпожа Бэйр, только не трогайте больше мою лавку и моего племянника! — взмолился из подвала мужик, получивший моей милость окно на первый этаж.

Так они что, узнали меня? Как!?

— То есть… — осторожно пячусь к выходу. — Я могу идти?

— Конечно, если изволите! — лихорадочно закивал продавец. — Были рады вас повидать, госпожа Бэйр! Не хотите ли вашу шляпу, вы обронили? А то еще придется возвращаться за ней… не дайте боги… ну так держите вашу шляпу, и всего вам хорошего!

Мужик осторожно, на цыпочках подошел ко мне на метр и, держась двумя пальцами за самый край полей, подал мне шляпу.

Оторопело нацепив ее на голову, поспешно выбегаю из оружейной. Нужно поскорее убраться отсюда, пока не нагрянула стража… Главное — не бежать, иначе все поймут, что что-то не так… Нужно идти быстро, но спокойно, как будто все в порядке. И кинжал стоит убрать в ножны на поясе, чтобы люди не думали, что я иду на них с оружием.

И как же все это могло произойти? Этот адский нож сам начал превращаться в огненный меч, я здесь ни при чем! Или все-таки при чем?… Что это были за молнии, выбегающие из моих рук?

Как будто пытаясь найти ответ на этот вопрос, на ходу смотрю на правую ладонь. Внутренний голос подсказал, что просто смотреть мало, нужно попробовать снова вызвать прежние ощущения — вибрацию и нетеплое тепло… ведь раз получилось один раз случайно, получится второй раз специально. Если хорошо изучить условия, при которых все происходило.

Свернув с улиц к одной из усадеб, перед которой был разбит небольшой парк, прячусь за самым крупным и ветвистым деревом. Кто знает, что случится, если я повторю этот опыт? Будет лучше, если поблизости не окажется ни одного человека, которому я смогу навредить, и никто ничего не увидит.

Убедившись, что рядом никого нет, снова смотрю на свою руку и пытаюсь вызвать прежние ощущения.

Ладонь, где-то по линии жизни возле большого пальца, свела легкая судорога, и на всех пяти пальцах зажглись огоньки.

— Господи!..

Вскрикнув, зажимаю себе рот и опускаюсь на траву под деревом, чтобы не упасть.

Огоньки, как самое обычное пламя на свечах, светились на кончиках пальцев, не причиняя никакой боли.

— Я же ведьма… и это не бандитский псевдоним, — произношу вслух, успокаивая себя звуком собственного голоса — все еще не родного, но уже привычного.

После того, как прошли минуты страха, вновь проснулось любопытство. Мне захотелось поиграть огоньками на пальцах, сделать еще что-нибудь удивительное.

У меня получилось управлять огоньками, они замирали, стоило подкинуть их в воздух, сливались в один, стоило захотеть, и разбивались на тысячи искорок, стоило лишь приказать… И от каждого нового действия по рукам расплывались такие приятные ощущения, будто их массировали невидимые потоки воды, как в джакузи.

Это была настоящая магия, и ей можно было управлять!

— Удивительно захватывающее зрелище, не правда ли? — вдруг раздалось у меня над ухом. Подскочив от неожиданности, собираю в руке пучок горящих искорок и только после этого оборачиваюсь на незнакомца.

— Кто здесь!?…

— Все в порядке, — успокоил меня неизвестный.

Возле меня под деревом сидел мужчина с бледно-серой чешуей, бирюзовыми змеиными глазами и длинными, зачесанными назад белыми волосами… Это было красиво, но слишком походило на грим: казалось, невозможно, чтобы все это было от природы. Но, кажется, это вполне реальное лицо — передо мной ланк.

— Кто вы? Что вам от меня нужно? — отойдя от первого впечатления, отодвигаюсь от него подальше, пряча руку с огоньками за спиной.

— Проходил мимо, заметил это жонглирование, стало интересно, — улыбнулся незнакомец, не спуская с меня острого взгляда своих жутких глаз. Голос у него был высокий, шелестящий, с неприятным свистящим акцентом. — Меня зовут Адольф. Адольф, Снежный змей.

— Бэйр.

— Не хотите ли немного прогуляться, Бэйр? — змей поднялся и подал мне руку, чтобы помочь встать.

— Вообще-то меня ждут, — встав с земли, выхожу из-за дерева на улицу, чтобы в случае чего быть на виду у людей.

— А я хорошо знаю город, могу рассказать о его истории, — проворный ланк обогнул дерево быстрее меня и встал на моем пути. — Не отказывайтесь так сразу!

— Оставьте меня в покое, уважаемый! — и чего ему может быть от меня нужно? Нежели ему могла приглянуться девица с таким лицом? Экзотику любит?

— Постойте, вы обронили, — прежде, чем мне удалось уйти, ланк показал мне медальон Дейкстера. Он держал его, подвесив на пальцах. — Боюсь, ваш спутник расстроится, если вы вернетесь без этого.

— Спасибо, что подняли, — подойдя, пытаюсь вырвать у змея медальон, который все время висел у меня на шее. Что бы не произошло, он не мог упасть… но все же сейчас он был у этого ланка. — Эй! — стоило моей руке приблизиться, змей отдернул побрякушку.

— Позвольте я вас хотя бы провожу, — он спрятал медальон в подкладке своего плаща, продолжая улыбаться.

— Хорошо, — лучше согласиться, чем спорить с этим жутким типом. Вдруг это маньяк? Неизвестно, чего можно ожидать от подобных персонажей.

— Вы остановились в гостинице у восточных ворот, не так ли? Ну так я знаю короткий путь, пойдемте, — взяв меня под руку, ланк пустился вдоль пустеющих улиц.

Уследить за тем, куда меня вел змей, было невозможно: он шел, постоянно сворачивая и петляя по дворам, шел то с одной, то с другой стороны… он как будто нарочно путал меня, чтобы мне невозможно было вернуться.

В мою голову закралась мысль, что можно было бы припереть змея к стенке и подставить ему под горло руку-факел, тогда бы он отдал мне медальон и мы бы разошлись, возможно… А, возможно, он бы не сунулся ко мне, если бы не имел при себе какого-нибудь оружия, с которым нестрашно подкрадываться сзади к ведьме.

— Знаете, ваш спутник, Дейкстр Донан, — змей вдруг заговорил. Идя по пустой улице, мы приближались к одной из старинных усадеб. — Мы с ним давние приятели, и я был бы очень рад встретиться с ним после целых двух лет разлуки. Он ничего обо мне не рассказывал?

— Сомневаюсь, что он хочет сейчас кого-то видеть…

— В самом деле? Ах, как жаль! — притворно огорчился змей, отпирая калитку ворот и подталкивая меня внутрь.

— Эй, вы что!?

— Сделайте одолжение, выпейте со мной немного! — натянуто вежливо прошипел змей, обнимая меня за плечи одной рукой. — Лучше не капризничайте, так будет куда проще нам обоим. — Мне в бок уткнулось что-то острое.

От ужаса меня как будто парализовало. Змей повел меня куда-то, как послушную куклу, и я даже не помню, как мы прошли через парк и оказались в усадьбе.

Внутри было темно и пусто, но ланку, казалось, все было отлично видно. Он помог мне пройти по коридорам и комнатам, ни во что не врезавшись, а затем мы спустились в подвал по крутой лестнице.

Отпустив меня, змей зажег свечу.

Подвал оказался винным хранилищем: тут везде были огромные бочки, а посередине почему-то стоял стол со стульями.

— Присаживайтесь, — змей галантно провел меня к одному из стульев. — Вина? Тут есть даже Охмаражское… У хозяина был весьма неплохой вкус. У Юкки, впрочем, он тоже неплохой: она будет рада пополнить свою коллекцию.

— Да что тут происходит? — спрашиваю едва сдерживая дрожь в голосе. Все это было тем страшнее, чем непонятнее. Не пить же он меня сюда притащил! Дело в чем-то другом… и откуда он знает о Дейкстере?

Что бы это все ни означало, хорошо это быть не может. Пока единственное, что вселяло в меня надежду, было то, что меня пока не связали и даже не пытались.

— С вами — ничего не происходит, — улыбнулся он, расстегивая свое синее пальто и аккуратно вешая его на спинку стула. Одет ланк был до странного интеллигентно, в темно-синюю блузу и классический жилет из неизвестной мне темной ткани, вокруг чешуйчатой шеи даже красовался шелковый лиловый галстук.

— Зачем вы меня сюда притащили!?

— Без истерик, пожалуйста, — попросил меня ланк, откупоривая один из бочонков и наливая вина в невесть откуда взявшиеся здесь бокалы. — Вы немного посидите здесь, а потом я вас отпущу и пойдете, куда захотите. А пока — выпейте. Мы должны дождаться гостя.

— Не хочу я пить, — отказываюсь от предложенного бокала. Хотелось добавить «не хочу я пить с вами», но что-то мне подсказывало, что лучше не оскорблять своего похитителя.

— Ну ладно, в конце концов, спаивать девушек не прилично, так? — улыбнувшись, змей изящно опустился на стул и пригубил свой бокал. — Может, поболтаем пока? Скажите вот, все никак не могу понять, с каких это пор Ведьмы с Равнин ищут защиты у рыцарей?

— Мало ли, для чего слабой и хрупкой девушке нужен защитник? — отвечаю, пытаясь сохранить спокойствие, хотя в голове заметались самые разные опасения.

Бэйр многие знают, и это не должно меня удивлять… но все же, вдруг это мой — ее — бывший знакомый!? Что если у них какие-то счеты, поэтому он меня сюда завнл? Как же мне стоит себя вести, притворятся, что я его помню?… Но это уже поздно. Лучше продолжать в том же духе, и попытаться выяснить, что ему от меня надо.

После моих слов ланк рассмеялся неприятным свистящим звуком.

— … Слова о твоей слабости и хрупкости звучат как странная, но забавная шутка, Бэйр! — сообщил он, улыбаясь и показывая змеиные клыки-иглы, пока наполовину спрятавшиеся в деснах. Все остальные зубы казались человеческими, а улыбка могла сойти за голливудскую.

— Я не помню, когда мы перешли на «ты», — хмурюсь.

— Ах, как невежливо с моей стороны! — покачал головой змей в притворной досаде. — Чем же я могу загладить свою вину? — он продолжал издеваться, хотя и не явно.

— Верните мне медальон и отпустите.

— Чего не могу, того не могу, — змей сожалеющее пожал плечами. — Видите ли, по этой вещице я смогу найти Донана. Он кое-что должен мне и другим своим старым друзьям.

— Старые друзья, решившие восстановить дружбу подобным способом, настораживают, знаете ли! — хорошо, значит, змей ищет не меня.

— Вы просто не знаете, кого на самом деле стоит бояться, — уверил меня змей, на этот раз в его голосе не проскользнуло и тени насмешки. Теперь он говорил серьезно. — Дейкстр Донан — мошенник, предатель и убийца. Он собственную мать продаст за мешок серебра, что же говорить о ведьме, за чью голову обещано целое состояние?

— Так говорите вы, — замечаю. — А он уже не раз доказал мне свою верность, и я знаю, что ему можно доверять, — это была ложь, но вряд ли мне будет от нее хуже.

— В самом деле? А почему же вы тогда здесь одна, а?

— Потому что пока у меня не было необходимости его вызвать, — говорю спокойно. В голове созрела одна нелепая идея, и мне почему-то показалось, что если воплотить ее в жизнь, я смогу что-нибудь узнать об этом Адольфе и о том, зачем ему я и этот медальон.

— Вызвать?

— Да, можно связываться с ним через его медальон, — киваю на карман на плаще ланка, где лежала побрякушка. На самом деле змей знал об этом медальоне куда больше, чем я, но немного лжи может значительно прояснить ситуацию. — Медальоны рыцарей ордена Черного Дракона напрямую связаны с их сознанием, так что Дейкстр по своему или по желанию того, кто держит медальон, может услышать весь наш разговор.

Змей оторопело посмотрел на меня: видимо, он не мог даже представить о таком свойстве украденной вещицы.

— Как интересно, — протянул он, вытаскивая медальон. — Значит, я могу передать ему любое сообщение через это?

— Да, — киваю. — Подставьте поближе ко рту и говорите, мысленно представив Донана.

Говори, не стесняйся…

— Здравствуй, Дейкстр, — прошипел змей как будто доброжелательно. — Нет никаких сомнений, ты не мог забыть обо мне и об остальных за эти два года. Можешь быть уверен, и мы о тебе не забыли. Ты знал, на что идешь, предавая свою семью — ты знаешь, что должен умереть. Но я не хочу убивать тебя так, как мы с тобой убивали. Я жду тебя в усадьбе торговца Лукария.

Ланк говорил серьезно, пугающе серьезно, но при этом в его голосе не звучало угрозы.

Закончив, он положил медальон на стол и поднял на меня похолодевший взгляд бирюзовых глаз.

— «Не хочу убивать тебя так, как мы с тобой убивали»? — переспрашиваю, чувствуя, как будто внутри что-то оборвалось. Я чего-то не знаю о Дейкстере, чего-то очень важного.

— Разве не знаете? Он наемный убийца, Бэйр, — теперь в голосе змея не было и тени прежнего позерства, он говорил с искренним сожалением. — Он вырос в гильдии, среди нас, был нам братом, хотя рожден и не нашим племенем. Но он предал нас, убил нескольких и бежал, украв бесценный артефакт. Он вор, предатель и братоубийца.

Адольф встал и, заложив руки за спину, принялся ходить по подвалу.

— Никому глава гильдии так не доверяла, как ему, а он предал… знаешь, это все равно, что предать родную мать. Ведь Юкка вырастила его.

Юкка… это имя мне уже доводилось слышать от самого Дейкстера. Он говорил, что это люди Юкки его ищут и что если найдут, его дни сочтены.

— Не знаю, собиралась ли ты его защищать, но он того не стоит, — подвел итог Адольф, встряхнув головой, как бы сбрасывая с себя все сожаления. — Когда он придет, тебе лучше уйти и забыть обо всем, что с тобой было.

Мне не хотелось ничего отвечать ему.

То, что говорил змей, могло быть правдой, и это означало, что мне снова не на кого надеяться, кроме как на себя.

Ведь сам Дейкстр не посчитал нужным сказать мне о своем прошлом — побоялся. Слова Адольфа объясняют и все остальное, эти аферы с деньгами, краденых лошадей, умение владеть кинжалами, совершенно не рыцарское поведение. Дейкстр наемный убийца, привыкший грабить и обманывать… но все же, если задуматься, есть кое-что, что не возможно увязать с этим.

Раз для Донану нет ничего важнее своей шкуры и денег, то почему он пошел на риск, оставив меня в живых в той пещере с драконом? Он был прав, когда говорил той старухе: это слишком глупо, идти на голодного зверя, спасая незнакомку. Дейкстр мог убить дракона, подкравшись к нему незаметно, пока тот ел, но вместо этого он отвлек его на себя, чтобы мне можно было убежать, и это чуть не стоило самому Дейкстеру жизни. Это не был поступок расчетливого наемного убийцы.

Из мыслей меня выдернул громкий скрип дверных петель.

Подняв голову, я вижу Дейкстера. Он был в полном облачении и с мечом за спиной. На меня рыцарь даже не посмотрел.

— Я знал, что ты придешь, — Адольф уверенно подошел к нему, не имея при себе никакого оружия.

— А я знал, что вам не хватит ума оставить меня в покое, — ответил Донан, хмурясь. — Юкка все еще не успокоится, не может простить мне, что я предпочел свободу ее безупречной гильдии?

— Ты знаешь, что никто не хотел этого, но таковы законы, — Адольф вернулся к столу и взял в руки свой бокал вина. — Я меньше всего хочу резать тебе горло во сне или убивать со спины потом, когда ты не будешь этого ждать. Прими же свое наказание с достоинством и избавь меня от необходимости предательства, которое совершил ты. Мне будет сложнее занести над тобой кинжал, чем было тебе, когда ты убил семерых своих соратников.

— Я убил их, потому что они пытались убить меня. И тебя убью, если ты не образумишься!

— Я умру, но не оставлю тебя в живых, таков приказ Юкки, — покорно кивнул змей. — Умру я, и она пошел другого, третьего, четвертого… сколько понадобится, чтобы отомстить за позор. Это будет длиться всю твою жизнь, и вопрос не в том, кто победит, гильдия или предатель, — ты уже проиграл нам и уже обречен. Вопрос лишь в том, сколько еды ты еще проглотишь перед смертью и сколько женщин совратишь — но все это будет бессмысленно, ты все равно умрешь не своей смертью, как и твои дети, если таковые объявятся. Подумай, стоит ли бежать и прятаться всю жизнь, или лучше закончить все сейчас, здесь?

Закончив, Адольф вдруг широко разинул рот, как в зевке. Его змеиные клыки выползли из фиолетовых десен и с них закапал прозрачно-желтый яд. Змей пригубил стакан с вином, и яд потек туда.

— Выпей, и покончим с этим, — он протянул бокал Дейкстеру, смотря прямо в глаза рыцаря.

— Мне тоже не хочется убивать тебя, Адольф, я помню нашу дружбу и то, как ты не раз спасал меня, — произнес Донан, пристально посмотрев на змея. — Но я вынужден послать тебя и твое предложение ко всем чертям! — он выбил бокал из рук змея, и вино с ядом облило роскошную блузу Адольфа.

Ланк среагировал мгновенно, он оскорблено зашипел, раскрыв свою ужасную пасть, и в его руках как из воздуха появились кинжалы, с которыми он бросился прямо на рыцаря.

Откуда не возьмись из-за бочек одна за другой стали вытекать тени в плащах, их было около десятка.

Вскочив в ужасе и схватив медальон, все еще лежащий на столе, пытаюсь сообразить, что нужно делать.

Тени оказались таким же ланками, как и Адольф, их лица по переносицу были замотаны темными шарфами, а руки были в перчатках. Они двигались к Дейкстеру, обтекая меня, как неживое препятствие.

Рыцарю не справиться в одиночку… если я сейчас что-нибудь не сделаю, его убьют!

При этих мыслях моя рука сама потянулась к волшебному кинжалу на поясе, потребовался не больше секунды, чтобы его лезвие превратилось в огромный огненные меч…

Зажмурившись, замахиваюсь на убийц, не успевших вовремя заметить мои действия. Их плащи мгновенно загорелись, раздались крики, некоторые сразу упали…

Едва сохраняя рассудок от страха, пробираюсь к двери, неумело размахивая мечом и поджигая деревянные стены подвала.

— Дейкстр!

Рыцарь теснил Адольфа в угол, они дрались на кинжалах, и Донан определенно был в этом деле большим мастером, чем змей. Хотя Адольф был меньше и проворнее, Дейкстр не давал ему использовать эти преимущества.

Услышав мой крик, рыцарь толкнул змея на пол и, пока тот не встал, бросился за мной к двери.

— Бежим через сад, там лошади! — выпалил он, толкая меня наверх, к лестнице. — Ланки боятся огня, твоя магия их задержит!.. Да шевелись же ты!

Мы уже выбрались из подвала, прошли через дом и оказались на заднем дворе, когда услышали, что нас догоняют: ланки двигались гораздо быстрее и ловче.

Когда мы пересекали парк, из пышных стриженных кустов выскочил еще десяток змей в плащах.

Нам пришлось остановиться, кольцо наемных убийц постепенно сужались, отрезая нам пути к бегству. Сзади из дома выбежали остальные, по главе с Адольфом.

Мы оказались окружены со всех сторон, один из убийц кинул камнем в руку. Огненный меч выпал из разбитой кисти, мгновенно превратившись в обычный кинжал.

— Я же говорил, что бежать бесполезно, — выдохнул Адольф, щеря клыки. Из-за них он с трудом мог говорить. — Вы окружены, и теперь я вынужден зарезать тебя, как дичь…

Дичь. Это слово очень точно описывало наше положение. С таким количеством нам двоим не справится, даже если огненный меч был бы при мне… Но, может, внутри меня есть оружие, мощнее этого кинжала?

Если бы не угроза жизни, мне бы никогда даже в голову не пришло пробовать, но сейчас было все равно: или меня зарежут, или я погибну от неудачного опыта.

Все эти мысли промелькнули меньше, чем за секунду.

Я закрываю глаза и быстро призываю силы, которыми играла меньше часа назад, создавая огоньки. На этот раз я даю им вылиться наружу, не пресекаю, и тогда они начинают сами литься наружу, свиваются в рваные кружева. Я выпускаю все больше и больше этой энергии, рассеиваю ее вокруг, надеясь, что это что-то даст…

И дало.

— Бегом! — рявкнул рыцарь, хватая меня за плечо и выводя из небольшого транса. Мы помчались прямо в сквозь стену пламени, которым были объяты убийцы.

Испугавшись, я торможу перед огнем и падаю, прямо на ушибленную руку… она коснулась острия кинжала и я бессознательно хватаю его. Дейкстр поднимает меня и практически тащит сквозь пламя.

Мы бежали так быстро, что почувствовали только жар, но не боль.

Сразу после огня мы нырнули в кусты, и, пробравшись через острые ветки, понеслись к воротам, пытаясь оставить позади настигающих нас убийц… Только вот рыцарь мог бежать быстрее, чем я!

В ушах застучала кровь, появилась отдышка, ноги стали спотыкаться на ровном месте, бежать так же быстро мне было невозможно, я отстаю. Делая последние рывки, я уже понимаю, что меня настигают плащи во главе со Адольфом и, скорее всего, меня вот-вот схватят…

Я стараюсь ускориться, но и без того ясно, что я итак выжимаю из себя все до последнего, и меня все равно настигнут!

Подняв глаза, сквозь деревья вижу, как рыцарь уже перелезает через ворота, до которых мне оставалось метров десять. Тут Дейкстр оборачивается, видит меня, начинает махать руками и орать что-то.

— Что!?… — спрашиваю в ответ, но получается лишь какой-то неясный пищащий хрип.

Неожиданно сзади на меня кто-то навалился и опрокинул на землю, вдавливая в нее своим весом. Отбиваясь, что есть сил, я даже не успеваю разглядеть, кто это.

— Я ведь предупреждал, чтобы ты не лезла! — прошипел Адольф, дергая меня за волосы, заставляя опасно выгнуть шею.

Быстро направляю остатки сил в зажатый в руке кинжал, заставляя его взвиться языком пламени, и пытаюсь направить на змея. Но он быстро вывернул мою руку, и кинжал чуть не выпал. Тогда я очень опасно для плечевого сустава изворачиваюсь всем телом и даю змею кулаком свободной руки в скулу. Адольф опрокинулся назад, но мою руку все равно не выпустил, мне пришлось повалиться вместе с ним.

Не знаю, почему плащи не навалились на меня сверху, не оттащили и не помогли змею прикончить меня, но это спасло мне жизнь. Это, и заточенные женские когти.

Падая на землю вместе со змеем, изворачиваюсь и выставляю вперед руку с растопыренными пальцами. Адольф не успел ничего сделать, один палец попал ему прямо в глаз и раздавил его.

Змей завизжал так, что у меня мурашки пробежали по всему телу, на пальце у меня осталось что-то склизкое и теплое…

Пока змей вопил, хватаясь обоими руками за глаз, мне удалось встать и активизировать огненный меч. Замахиваясь на ближайших убийц, я попадаю струей огня по лицу и голове Адольфу, пламя тут же охватывает его кожу, белые волосы и голову змея, а так же одежду тех, кто стоял поблизости.

До того, как я успеваю узнать, как выглядят разжаренные мозги ланков, вскакиваю и, что оставалось сил, бегу к воротам за рыцарем.

Сердце бешено колотилось, в голове не было ничего, кроме страха и паники, душа должна была выскочить и унестись куда-нибудь, подальше отсюда!

На ворота я не залезаю, а взлетаю, и, не помня, как, тут же оказываюсь внизу.

Дейкстр, как только я мы встретились, подсаживает меня на уже оседланного коня, сам взбирается на своего.

Мы помчались вон из города, ни говоря друг другу ни слова, только подгоняя лошадей.

Выбравшись за стены, мы понеслись по дороге, залитой лунным светом, и скакали во весь опор до тех пор, пока лошади не начали хрипеть. Тогда мы спешились и завели их так далеко в лесную чащу, как только смогли, привязали коней к деревьям и завалились спать прямо на сырую землю, расстелив на ней плащи.

Рыцарь был поразительно спокоен, он только тяжело дышал после бешеной скачки. У меня же была настоящая истерика, мир разом превратился во что-то злое, непонятное и ужасное… Убийства, кражи, страх настигаемой жертвы, скользящая перед носом смерть, — все это смешивалось в одну картину, в одно состояние.

Мне еще никогда не приходилось переживать такого страха и отвращения перед жизнью.

Когда нужно было лежать и успокаиваться, мое сердце бешено колотилось, в голове, что с открытыми, что с закрытыми глазами, проносились жуткие картины пережитого. Во время самих действий бояться просто не было времени, и только сейчас пришло осознание того, что на моей совести теперь убитые и жестоко искалеченный змей, который заранее велел мне уйти, потому что не хотел трогать меня… От тих мыслей мне стало не то что стыдно, мне стало омерзительно быть собой, чувствовать эти чудовищные руки, ощущать биение сердца и пульсирующую во всем теле магию, которая, как разошедшийся хищник, все еще требовала выхода — крови.

По моей вине погибли существа, которые ничего мне не сделали, и мне нужно засыпать здесь, посреди леса, находясь в полном здравии… Как так? Как такое вообще возможно? Они погибли, а я живу… В кого я превращаюсь в этом мире?

— Ты чего? — послышался голос Дейкстера, лежащего рядом. Он уже отдышался и был спокоен.

— Ужас… — вздыхаю, закрывая глаза руками. — И каждый день здесь так? Каждый день приходится убивать?…

— Что ты такое несешь? Не надо никого убивать каждый день… если ты не связываешься с бежавшим из гильдии наемным убийцей. Я виноват, мне не стоило отпускать тебя, но я не думал, что они найдут меня так быстро… — Дейкстр как будто пытался успокоить меня, отвлечь. Странно было получить от него такую заботу, особенно после того, что говорил Адольф, но мне действительно было необходимо с кем-то поговорить. — Послушай, девочка, не вздумай винить себя. Все когда-нибудь кого-нибудь убивают: убийца — заказанного, бандит — богатого, обиженный — обидчика, фермер — курицу, девица — паука… Сути между убитыми и убийцами не меняются, смерть убирает различия между расами, видами и положениями. Ей неважно, кто кого, ей главное свое получить. Все это важно только тебе, оставшемуся в живых звену. Только ты из вас троих, — смерти, тебя и убитого, — задумываешься о том, что и как ты сделал, должен ли был это делать… Незачем думать об этом. Убитый не думает, почему умер, смерть не думает, почему получила его, так зачем и тебе мучиться? Все получили, что получили, этого не изменишь.

— Это просто какой-то кошмар… я не хочу так жить! — рыдания начали подбираться к горлу.

— Слова, которые я сказал, они верные, — Дейкстр коснулся моего плеча, пытаясь успокоить. — Я тоже плакал после первого своего убийства. Заперся в одной из кладовок гильдии и сидел там, пока не уснул… Я же не всегда был с ними. Мать бросила меня, когда мне исполнилось десять. Она была ведьмой, как ты… только она была жестокой. За те годы, что я рос с ней, она воспитала меня слишком хорошим для жизни, которая мне предстояла. До сих пор ненавижу ее за это. После того, как она меня бросила, я пять лет скитался, голодал, болел, едва выживал на задворках жизни, и вскоре невыносимая жизнь бродяжки заставила меня пойти в гильдию, где ланки увидели во мне талант и стали воспитывать по-своему. Первый свой заказ я получил спустя три года обучения. Это была молоденькая девица, дочь одного богатого дворянина… ей было лет пятнадцать, где-то. Заказала ее ее же сестра, старшая. Из зависти: на что только не пойдет женщина из-за этого. Заказчица была тощей, как вешалка, с паучьим лицом и почти без волос, смотреть на эту страхолюдину было жутко, и мужа она не находила. Заказанная же была красавицей. Румяной, белокожей, с густыми черными кудрями, с фигурой… Мне было восемнадцать. Я пробрался в дом под видом слуги и зашел в покои девицы ночью. Она не спала, она знала, что за ней придут, до сих пор не могу понять, откуда. Вся бледная, она сидела на кровати, так и не сняв платья. Ты не поверишь, Бэйр, что со мной тогда было, меня всего переворачивало, весь мой мир рушился… Я не мог взять и просто зарезать ее, просто не мог… Тогда я готов был убить себя, лишь бы оставить ей жизнь, но я знал, что если сделаю это, за ней придут другие: таковы правила гильдии. Умная, красивая, скромная, добрая… таких девушек я в жизни не встречал: я влюбился в нее с первого взгляда, с первого слова. Но мне все же пришлось сделать то, за чем я пришел, потому что так было надо. Меня бы вышвырнули из гильдии, искалечив. Несколько раз к тому времени я уже видел, что делали с убийцами, по каким-то причинам не сумевшим выполнить заказа. Одного на моих глазах лишили кистей рук, ослепили и вышвырнули на улицу. Другого, который оказался сообщником наших врагов — других гильдий — лишили всех конечностей, ослепили, вырвали язык, обмазали медом и кинули на муравейник в лесу. Чтобы он мучился дольше, раз в день его приходили кормить… Так у нас положено, жизнь в страданиях, вот что меня ждало за позор, нанесенный гильдии невыполненным заданием… Тем более таким элементарным! Убить пятнадцатилетнюю девицу, что может быть проще этого? Хладнокровные змеи… гильдия принадлежит ланкам, многое человеческое им было чуждо. Меня бы никто не понял и не оправдал. Мне пришлось. Я тихо сел рядом с ней. Как сейчас помню, она спросила, будет ли больно, я ответил, что да, достаточно. Она побледнела еще больше, закрыла глаза и заплакала… Повинуясь глупому юношескому порыву, я обнял ее, прижал к груди, стал нести какую-то чушь, зачем-то пытался ее успокоить. Она уснула у меня на руках, тогда я осторожно, пока она не проснулась, провел лезвием кинжала по ее горлу. Лезвие было смазано ядом: мне не пришлось разрезать девушку, как куриную тушку. Она умерла во сне, так ничего и не поняв. Я же выпрыгнул через окно и вернулся в гильдию. От ужаса я несколько дней не мог даже говорить, но потом у меня появилось новое задание, за ним еще одно, третье, четвертое, пятое… Я убивал много лет, как и любой другой убийца, пока не понял, что не могу так больше жить и не бежал. Но гильдия — это на всю жизнь, бегство из нее — это предательство семьи, как они себя зовут. Потому меня и ищут…. Теперь ты понимаешь, Бэйр, что тебе повезло? Ты убила нескольких хладнокровных гадюк, заслуживающих смерти, а не невинных людей. Ты можешь спать спокойно.

Низкий размеренный голос рыцаря успокаивал, но то, что он говорил, переворачивало мне всю душу. Как человек, которому в жизни досталось подобное, вообще может улыбаться?…

— Господи, и ты так жил?… — произношу, пораженно смотря на рыцаря. В темноте сложно было разглядеть его лицо, но мне очень хотелось видеть, какое оно сейчас.

— Ты меня совсем не поняла, Бэйр, — вздохнул он, укладывая на бок возле меня. — Я не говорил тебе о том, как мне было печально убивать девочку. Я говорил о том, что, хочешь ты того или нет, иногда, чтобы сохранить свою жизнь, нужно откупаться от прожорливой смерти другими. Пока ты будешь кормить эту собаку, до тебя она не доберется — вот правда, и это не правда убийцы, это правда того, кто хочет жить… Будет лучше, если ты это поймешь до того, как ланки нападут на нас во второй раз — а они нападут… Ложись-ка ближе ко мне, спина к спине. Здесь холодно, лучше спать рядом.

У меня не было сил отвечать Дейкстеру, и больше мы не говорили. Вскоре мне удалось уснуть.