1. Фестиваль Бондьярского Эля

Бэйр, ведьма с Великих равнин

Мы доехали до Генсенгта за пять дней. Прежде чем убить людоедку, Арланд выяснил у нее, как выбраться из леса, потому мы не застряли в чаще дольше положенного. И путь, кстати, все же сократили. На два дня.

Утром инквизитор рассказал нам, что Лорелея не нападала на него. Когда он отыскал ее ночью, она лежала в своей маленькой кровати и ждала. Ее выходка действительно была самоубийством. Как выяснилось, она, ела мясо людей, чтобы продлить жизнь и не могла умереть естественной смертью, так же она не могла позволить себя убить местным жителям, которые не стали бы хоронить ее тело. К счастью, ей попался Арланд. Истинный джентльмен, который не только сам пришел к ее кровати, но и принял исповедь, прежде чем зарезать, а потом похоронил со всеми обрядами. Лорелея была зарыта в белой рубахе, а на ее могиле лежали цветы, которые инквизитор лично искал несколько часов по лесу.

Да… Арланд донельзя честный и принципиальный, почти никогда не отступается от того, что считает правильным и справедливым. За это его даже по неволе начинаешь уважать. Впрочем, только уважение к нему и можно испытывать, если не хочешь жестокого разочарования.

Все дни пути мы с Арландом общались не много и только по делу. Вся моя симпатия к этому человеку, или скорее демону, резко пропала после его обвинения. Сам инквизитор пытался наладить отношения, но это у него получалось не очень хорошо. Хотя, стоит отдать ему должное, он не стал врать, что ему жаль и что он на самом деле не считает меня ведьмой, готовой отдаться кому угодно за пару капель силы… Судя по всему, Арланд вообще не может поверить, что существуют хорошие люди, которые желают ему добра, ничем не угрожают и просто, без всякой корысти, любят его, как человека. Конечно, до большой, светлой и чистой любви нам с ним было, как Дейку до монашеской кротости, но все равно мы были достаточно близки и доверяли друг другу. По крайней мере, я доверяла, чего делать не следовало, как оказалось.

Помучавшись досадой первую половину первого дня пути из леса, я перестала думать о случившемся. На следующий день мне было уже не до инквизитора.

Леопольд, вырвавшись на свежий воздух, был спокоен только первые два дня. Наверное, это были последствия какого-то затяжного шока, но когда этот шок ушел, оборотень почти в буквальном смысле озверел. У него началась ужасная боязнь открытого пространства, он сходил с ума от бесконечного неба над головой, его приводила в ужас мысль о том, что вокруг нет стен, что повсюду светло и витают разные запахи. Будучи зверем, он постоянно скулил или выл от тоски, зарывался в норы, из которых его потом приходилось чуть ли не выкапывать, если он превращался в птицу, то не мог летать, просто падал, вяло помахивая крыльями. Дороти пришлось ехать на коне вместе с Арландом, так как Леопольд больше не мог ее вести. Но это еще не самое плохое. Когда оборотень был человеком, он впадал в апатию. Ничего не говорил, ни на что не реагировал, а иногда, сидя у костра и обхватив руками колени, начинал нервно покачиваться взад-вперед. Однажды он ушел в лес на долгое время. Когда я отправилась его искать, то нашла под деревом почти без сознания. Бедняга просто упал под него и, не в силах остановиться, рыдал от страха и отчаяния до полного изнеможения.

Леопольд безумно скучал по дому, месту, где вырос, скучал по матери, его всего как будто рвала изнутри эта тоска. Я готова поклясться, для него уход из родных мест оказался чем-то вроде маленькой смерти.

Оборотня всем было безумно жалко, но никого, кроме меня он не слушал и не принимал. Я пыталась его как-то приободрить, утешить, но выходило у меня не очень. Я все время таскала его зверенышем за пазухой или в карманах, где он спал, свернувшись пушистым клубком, гладила, когда он вылезал наружу. Когда он был человеком и ему становилось совсем плохо, обнимала и пыталась объяснить, что все не так паршиво, как может показаться. Заплетала ему косу, заставляла открывать глаза, а не прятать их под челкой, ходить ровно, выпрямлять спину, поменьше боязливо озираться по сторонам. Конечно, ему было не до этого, но мои замечания заставляли его вспоминать, зачем он ушел из дома, и тогда он хотя бы пытался взять себя в руки.

Леопольд только начал успокаиваться, как мы приехали в город. В первый же день бедняга отстал и потерялся. Причем потерялся он на рыночной площади, где полно людей, которым только дай обидеть и обокрасть наивного простого паренька… К тому времени, когда я отыскала оборотня, он уже превратился в зверя, покусал десятерых людей и, забившись в какую-то сточную канаву, сидел там и выл так, что уши закладывало. К счастью, он все-таки не свихнулся от страха. Притащив Леопольда, избитого, всего в синяках и ссадинах, в гостиницу, я его вымыла, привела в человеческий вид и уложила спать. Приехали мы утром, нашла я его в полдень, но оборотень не проснулся даже в пять часов вечера, все спал и спал.

Ему можно только посочувствовать, на самом деле. Леопольд пока дикарь, которому простой переезд кажется концом света, не говоря уже о потери матери, отца и привычных условий для жизни. Нельзя ждать от него осмысленного поведения взрослого человека… на самом деле удивительно даже то, что он в таких условиях жизни говорить не разучился и ходит на двух ногах. Раньше я об этом не задумывалась, зато теперь понимаю, что Лео обладает просто невероятным умом и волей, раз смог сохранить в себе разум и таланты человека, живя в звериной шкуре.

Помимо Леопольда была еще одна небольшая проблема: Дороти. За несколько дней рыцарь все же окончательно вскружил ей голову, а она поддалась, потому что видимо, так и не услышала меня тем вечером. Уже на второй день пути из леса они вдвоем ушли куда-то подальше от нас, а вернулись только поздней ночью. Только Леопольд не понял, что они делали все то время, которое отсутствовали. В итоге девица, когда в Генсенгте Дейк сдал ее на попечение в посольство Ордена, так рыдала от горя, что даже рыцарю стало не по себе. Конечно, бедняжка была влюблена в него по уши и когда пришла пора навсегда расстаться с «любовью всей жизни», готова была убиться от тоски понимания несправедливости мира. И кто ее успокаивал? Конечно, как самый добрый и, по мнению большинства, человеколюбивый член нашей компании, я. Именно я просидела с девицей целый час, пытаясь ей объяснить, что ее жизнь только начинается, а Дейк — та самая нить, которая связывает ее с прошлым. Нить надо оборвать, иначе она никогда не сможет стать нормальным человеком. Убедив в этом Дороти, попрощавшись с ней, я ушла из Ордена и вернулась на свой пост в спальне оборотня, где провела все время до позднего вечера.

— Бэйр? — в приоткрытую дверь заглянул Дейк. — Ты скоро вылезешь отсюда?

— А что, тебе что-то нужно? — спрашиваю, оторвавшись от дневника Маггорта, предоставившего мне легенды этого мира в качестве успокоительного чтива.

— Мне — ничего, а вот тебе надо поесть. Пойдем, Леопольд, в конце концов, не ребенок, чтобы ты сидела у его кровати.

— Может, я не для него сижу, а от вас прячусь, — ворчу, закрывая дневник и убирая его на дно сумки. — Ты ведь уже все заказал?

— Уже принесли, — кивнул рыцарь, закрывая за нами дверь. — Как он там вообще?

— Живой, но я боюсь, как бы у него не случился нервный срыв, — с опаской оглядываюсь на лежащего в кровати оборотня.

— Надо что-то делать, а то он так себя доконает, — согласился Дейк. — Порадовать как-нибудь, заставить не думать о том, где он и почему.

Мы спустились вниз в обеденный зал и сели за стол, где уже находился Арланд. На ужин у нас было… очень дорогое, по местным меркам, блюдо. Морепродукты, какие-то водоросли и… что-то вроде гигантского лобстера на тарелке по середине.

— Это откуда!?… — спрашиваю, округлив глаза.

— Я завтра уезжаю, так что решил устроить нечто вроде прощального ужина, — объяснил инквизитор. — Сегодня я угощаю, можете ни в чем себе не отказывать.

— Не переживай, не будем, — усмехнулся Дейк, с жадностью глядя на лобстера.

— Пахнет потрясающе, — киваю, вдохнув запах, идущий от гигантской креветки.

Разложив всю эту роскошь по тарелкам и заказав вина, мы, не слишком думая о приличиях и всяких специальных вилочках, принялись за еду.

После лобстера мы заказали на десерт шоколадный торт и местный горячий напиток, напоминающий чай. Затянулась беседа.

— В какую сторону ты едешь? — спросил Дейк.

— На юго-запад, ближе к Московии, — ответил инквизитор. — Думаю, буду там уже через неделю, а потом всего один световой день езды верхом до Ордена.

— Когда закончишь? Ты же собираешься после экзамена найти нас, верно? — уточнил рыцарь.

— Да… Думаю, отправлюсь за вами через месяц, не раньше.

— А как ты нас найдешь? — интересуюсь. — Мы не можем сидеть на одном месте и ждать тебя.

— Все просто, — улыбнулся Арланд, резко выхватил нож и быстро махнул им в районе моей шеи. У меня бы инфаркт случился от страха, но все произошло так быстро, что я просто не успела нормально испугаться.

— Ты что!? — возмущаюсь.

— Прядь волос приведет меня к тебе, в какой бы точке мира ты не была, — объяснил инквизитор, показав мне черных локон в своей руке. — Надеюсь, ты не будешь переживать из-за прически?

— Нет, не буду, — качаю головой, потрогав укороченную прядь. Не страшно. — Значит, ты точно нас отыщешь?

— Если только меня не убьет ритуал в Ордене, не зарежут по дороге или я не заболею чем-нибудь смертельным. Все может быть, — пожал плечами, улыбнувшись. — Но тогда я пришлю тебе весточку о том, что можешь не ждать.

— Такой романтик, что тошно, — ухмыльнулся Дейк, прикладываясь к горлу бутылки из-под вина и запрокидывая голову. Бутылка оказалась пуста, потому через пару секунд рыцарь уже хмурился. — Черт…

— А вы куда направляетесь?

— Я пока не решил, — сказал Дейк, с недовольным видом залпом выпивая чашку горячего напитка и с недоверием поглядывая на шоколадный торт. — Может, на Равнины, повидаем родину Бэйр, может, до ближайшего порта, на корабль и прямиком в Нейвиер. Нам бесполезно искать какое-то определенное место, те, кто меня преследуют, найдут где угодно, хоть в лесу леннайев… Хм. Неплохая идея. Агирад и его темные ушастые тоже могут стать целью нашего следующего путешествия!

— Понятно, — усмехнулся Арланд, посмотрев, как я кладу себе уже второй кусок торта.

— Что? Хочется мне! — возмущенно смотрю на инквизитора.

— Ладно, значит, вы сами пока не знаете, куда хотите? — продолжил инквизитор, отвернувшись.

— Да, в принципе, все равно, куда. Для меня и для Бэйр везде работа найдется, а Леопольду везде будет по горло нового и интересного, — сказал рыцарь и все же положил себе в тарелку кусок торта, потом передумал, отодвинул кусок и пододвинул к себе сам торт. — Я первый раз в жизни ем эту странную штуку, не смотрите на меня так!

Доужинав, мы попрощались и пошли по комнатам. Я заглянула к Леопольду, но оборотень все еще спал в коконе из одеяла, как в норке. Забрав свою сумку, я отправилась в нашу с Дейком спальню, где через полчаса вечернего туалета и через час ритуальной болтовни с рыцарем все же легла спать.

* * *

На утро я встала поздно. Дейк был настолько добр, что разрешил мне целых два часа проваляться в кровати… впрочем, он сам оттуда не вылезал и наслаждался уютом. Скорее всего, нам еще долго не представится возможность переночевать не на улице. Так вот, перед смертью мы оба никак не могли надышаться: собирались вставать несколько раз, но потом передумывали и ложились обратно. Причем мы даже не разговаривали, просто лежали или с закрытыми глазами, или смотрели в потолок.

Это царство блаженной лени разрушил, как ни странно, Леопольд. Он без стука зашел к нам уже одетый и причесанный. Удивительно, но сегодня он даже сам заплел свои роскошные волосы в косу, хоть и немного кривоватую.

— Что вы так долго? — грустно спросил оборотень, садясь на табуретку возле кровати, играющую роль тумбочки.

— Это все Бэйр… она навела на меня сонное заклятие. Я сопротивляюсь, как могу, но моих сил не достаточно… — простонал рыцарь, делая лицо умирающего и прислоняя ко лбу руку.

— Он врет! — замечаю, обвиняющее тыкая пальцем в сторону кровати рыцаря.

— Я давно проснулся, меня Арланд разбудил, — продолжил Леопольд, не слишком обращая внимание на нашу с рыцарем перепалку. — Он уже уехал.

— Как!? — хором воскликнули мы с рыцарем, мгновенно остановившись.

— Как он мог уехать, не повидавшись с нами? — продолжаю уже спокойнее.

— Он зашел ко мне, разбудил и попрощался, и заодно вылечил ссадины. А потом просил передать тебе вот это, — сказал оборотень, протягивая мне небольшой сверток. — Вот. Эм… Я когда встал, был очень голодный. Пошел на кухню и попросил меня накормить и сказал, что вы заплатите. Так ведь можно делать?

— Да, конечно, — киваю, удивленно принимая сверток.

— Открой, посмотрим, что там, — предложил Дейк садясь на кровати.

Я тоже села и принялась раскрывать бумажную упаковку.

— Черт… — присвистнул рыцарь. — Эта штука безумно дорогая. С чего бы ему делать тебе такие подарки? Ты что, все-таки переспала с ним!?

— Отвали, — отмахиваюсь от него. — Это не подарок, это что-то вроде… залога, может? — предполагаю, рассматривая белую костяную трубку. — Тут есть записка! — замечаю свернутый лист бумаги внутри. — «Не поминай лихом!»

— «Жди, я вернусь, только обязательно жди и не забывай меня!…» — пафосно произнес Дейк, сделав лицо «наивный влюбленный романтик» и приложив руки к сердцу, потом хохотнул над своей выходкой и отобрал у меня трубку, начал рассматривать. — Тьфу на него! Трубку подарил, а табак где!?

— Купим, — возвращаю себе имущество инквизитора. — Это мое, пока он не вернется!

— Пф, — насмешливо фыркнул Дейк. — Вы оба что, любовных романов начитались?

— Хватит уже. Тебе что, завидно, потому что сам без подарка остался? — ехидно смотрю на него.

— Нет, не завидно, потому что ты будешь давать мне курить.

— А вот фиг тебе!

— Посмотрим, — многообещающе ухмыльнулся рыцарь и встал с кровати. — Ладно, давайте собираться, у нас впереди безумно долгий путь!

— А ты уже придумал, куда мы поедем? — спрашиваю.

— Да, но об этом за завтраком. А пока я умываюсь, заправь кровати и приготовь мою тунику, женщина!

Вздохнув, я встала с кровати и, убрав трубку в сумку, принялась выполнять поручение.

Умывшись, одевшись и собрав сумки, мы спустились вниз и заказали себе завтрак. Когда милая блондинка в голубом платье принесла нам кашу, плюшки с вареньем и аналог кофе, мы начали завтрак и заодно разговор.

— Эх… вот что значит хорошая гостиница! — улыбаюсь. — Лобстеры, торты, даже что-то вроде кофе есть! Почаще бы в таких останавливаться…

— Если не помнишь, мы остановились здесь только из-за того графского выродка, привыкшего к роскоши, — напомнил Дейкстр, рассматривая роскошный зал. — Этот брезгливый инквизитор просто-напросто отказался ночевать где-то еще, раз мы, мол, в нормальном городе!… А так это первый и последний раз. Я на одни комнаты угрохал десять золотых, не говоря уже о еде!

— Какой же ты жадный… у тебя после дракона, хаарь, единорога и Хранителя в банке не меньше миллиона золотых!

— У богатых никогда нет лишних денег, Бэйр, — наставительно сказал рыцарь. — Чтобы построить поместье, купить титул и жить безбедно всю оставшуюся жизнь, мне нужно десять миллионов… а лучше двадцать!

— Ясно все с тобой, — говорю, прежде чем засунуть в рот ложку с кашей.

— А я тоже кашу и булочку хочу, — робко попросил Леопольд, поглядев щенячьими глазами на Дейка.

Вздохнув, рыцарь позвал служанку и попросил ее принести еще порцию.

Когда каша была перед оборотнем, он поерзал на месте от предвкушения вкусной еды и, взяв ложку, принялся есть.

— Так куда ты придумал ехать? — спрашиваю, отодвигая от себя пустую тарелку и принимаясь за кофе с плюшкой. — Мы увидим леннайев или, может, в джунгли к ланкам на другом материке? Загадочная Финья или сумасшедший Ишимер? Равнины или вообще другой континент? Не томи, говори уже! — в нетерпении смотрю на рыцаря.

— Мы поедем… — Дейк радостно усмехнулся. — В Тангей, на ежегодный фестиваль Бондьярского Эля!

— Что!? — хором в недоумении переспросили мы с Леопольдом.

— Фестиваль Бондьярского Эля! — повторил рыцарь, сияя. — Грандиозное ежегодное событие на моей родине! Туда свозится самая лучшая выпивка из Тангейя, Агирада, Ишимера, Нейвиэра и, конечно же, Лиазгана! Бесплатные напитки, красивые девочки, праздничные игры, куча пьяных драк! — начал загибать пальцы, жмурясь от удовольствия так, как будто он уже там. — К тому же, сейчас в Тангейе разгар лета, а тут оно только начинается, и все равно холодно!

— Выпивка, праздник и драки — это хорошо, — соглашаюсь. — Но мы же одуреем туда ехать! На это может уйти целый месяц!

— Так фестиваль и начнется примерно через месяц! Мы прибудем в самое время, если не будем задерживаться. Леопольд, ты как?

— Куда вы — туда и я, — пожал плечами оборотень, не отрываясь от своей плюшки. — Только я больше не буду лошадью.

— Не будешь, — кивнул Дейк. — Вообще, сегодня мы идем на рынок, куплю вам парочку вещей, так как сегодня я добрый.

— Лео нужна не парочка, ему нужен целый гардероб, у него кроме этой рубахи и штанов ничего нет, — напоминаю.

— И еще ему нужно кольцо оборотня, — добавил рыцарь.

— Что это такое?

— Это кольцо, которое избавляет от проблем с одеждой, — пояснил Леопольд. — Оно сохраняет костюм, который был перед оборотом, а потом, когда оборотень снова человек, возвращает одежду. Причем она не пачкается, не рвется и не мнется, где бы ты не побывал в облике зверя.

— Да уж, хорошая штука, — киваю. — И тебе она необходима, так как ты вечно попадаешь в неудобное положение…

— Да, наверное, — неуверенно кивнул Леопольд.

— Ну, раз все поели, тогда пойдемте на рынок. В общем и целом, если рассчитать, в Тангейе мы будем через три с половиной недели. Мало спать, много и быстро ехать, не сворачивая, когда не слишком надо — вот наша цель, потому нечего рассиживаться! — произнес Дейк, как торжественную речь, и первый встал из-за стола.

Мы забрали вещи из комнат и ушли на рынок, где закупились всем необходимым для долгой дороги и, наконец, приобрели качественную походную одежду для Леопольда, который уже какой день ходит в изорванной шелковой рубашке и мягких, быстро пачкающихся штанах. Помимо этого мы купили ему персональную сумку, флягу, кинжал, расческу, кожаных шнурков, чтобы перевязывал волосы, и повязку на лоб, чтобы челка не лезла в глаза. Так же мы приобрели кольцо оборотня, ну и, чтобы отвлечь беднягу от душевных терзаний, резную флейту, якобы леннайского производства. Впервые со времен великой депрессии оборотень улыбался и выглядел счастливым… хотя, скорее, просто не таким убитым.

Помимо этого Дейк еще растратился на подарки мне и себе любимому. Мне он купил мешочек табака и… большой, красивый, безумно дорогой клетчатый шарф и новую недешевую, сделанную из кожи какой-то ящерицы шляпу, напоминающую ковбойскую. Причем не по моей просьбе, а по собственной инициативе растратился! Судя по всему, мысли о фестивале дарили Дейку уж совсем занебесно-хорошее настроение. Себе он приобрел ни много, ни мало, новое седло и седельные сумки, ножны для меча и обновил гардероб, где вся одежда была уже по десять раз заштопана и вся вытерта.

Порадовав себя покупками, мы пообедали в какой-то дешевой корчме не слишком хорошей бараниной, которая вообще напоминала утку, запили все это сидром, и, забрав лошадей из городской конюшни, двинулись в путь.

Путешествие до Тангейя было просто замечательным, что и говорить! После первой недели я уже выла, так как мне-то новое роскошное седло не купили и над моей драгоценной задницей творились такие адские пытки, что лучше не представлять… Обычно мы иногда прерывались на день-другой, но теперь ехали, почти не останавливаясь, потому верховая езда превратилась из обыденности в настоящую муку. Правда, в городе рядом с границей Дейк сжалился и купил мне первоклассное седло по последнему слову ремесла. Оно было чуть ли не бархатом обшито и перышками набито, потому показалось мне неощутимым пухом по сравнению с предыдущей кожаной доской.

Леопольд, счастливый стервец, в лошади не нуждался, и потому не представлял себе, что такое верховая езда. Оборотень путешествовал крысой, сидя у меня на плече. Когда ему хотелось спать, он залезал в мой пышный шарф и устраивал себе там норку, а когда у него начинался приступ паники, лез мне за пазуху.

Мы продвигались все ближе и ближе к границе, причем шли даже быстрее, чем было запланировано. По большей части это из-за того, что мы почти не останавливались в трактирах, а в случаях, когда кончилась еда, отправляли Леопольда в лес за дичью. Сам оборотень не возражал, ведь в зверином состоянии, особенно за охотой, когда на полную работают инстинкты, он успокаивался и чувствовал себя на своем месте. Впрочем, и человеком он постепенно осваивался в этом большом и новом мире. Люди, при присутствии которых оборотень сильно нервничал, нам попадались редко, в основном это были попутчики, потому Леопольд получил время на то, чтобы привыкнуть хотя бы к новым условиям жизни. Это время, как выяснилось, стало для него одним из главных переломных моментов. Началось все с того, что он начал проявлять нешуточный интерес к своей новой флейте. Вечерами, хотя, скорее, ночами, когда Дейк все же объявлял привал для шестичасового сна, оборотень, спавший весь день в моем шарфе, брал флейту и, уходя куда-то в лес, пытался научиться на ней играть. Эта учеба (а после оборотов и готовки Леопольд больше всего на свете любит именно учиться) стала его отдушиной от различных невеселых мыслей. Она как бы показала ему, что и в этом большом страшном мире можно жить и даже иногда радоваться.

Первую незатейливую мелодию он представил нам уже через две с половиной недели, сияя от гордости. Это случилось, когда нам попались первые попутчики, это были две милые сестры, которые путешествовали с мужем одной из них. Нам было по пути, потому мы целый день ехали вместе, и даже остановились вместе на ночевку. С ними, как ни странно, оборотень вел себя куда смелее, чем обычно среди людей. Пару раз он даже удачно пошутил, чем вызвал признание публики, а когда сыграл на флейте, ему даже поаплодировали… Бедный Лео чуть ли не плакал от счастья, получив столько внимания и любви. Конечно, путники приняли его за умственно отсталого дурачка и обращались, как с ребенком, но зато они своими добрыми ласковыми словами сильно приободрили оборотня.

В общем, дела у Лео все же пошли в гору, постепенно он привыкал к новой жизни, хотя работы все равно было еще очень много.

За какие-то три с половиной недели я начала замечать сильные изменения в себе. Мне чего не хватало… точнее, я чувствовала, что хочу чего-то, но долго не понимала, чего именно. Поначалу это желание было как зуд от какого-нибудь комариного укуса, но потом стало серьезной потребностью, причем я сама не знала, чего конкретно хочу. Я стала определенно злее и раздражительнее. Дейк свалил все на ежемесячное событие в женском организме, но я-то знала, что это не так. Хотя не сразу мне в голову пришла гениальная мысль о том, что не просто так элементарные бытовые заклинания стали получаться даже не с полпинка, а с одной только мысли об этом пинке. Мне стоило только подумать, что надо бы разжечь костер, как он уже пылал жарким пламенем, стоило захотеть создать светящийся шар, как я получала внушительных размеров земное солнце. Задумавшись над этими феноменами однажды ночью, я неожиданно для себя поняла, в чем дело. Вспомнилось, что рассказал мне Арланд и из-за чего мы в итоге разругались. Тот ритуал, последствия которого должны были проявиться через несколько недель… судя по всему, это были его последствия.

Я попросила Леопольда проверить свою ауру, и оборотень с круглыми от ужаса глазами подтвердил, что моя персональная «магическая опухоль» увеличилась почти в три раза и там до черта неиспользованной энергии. Отсюда и раздражительность, так как если долго не выпускать это из себя, можно просто лопнуть.

Я попросила Дейка задержаться на один день и весь тот день посвятила тренировкам. Я, наверное, часов десять подряд кидала самые большие по количеству затрачиваемой энергии заклинания в деревья вокруг, но даже спустя столько времени я не израсходовала все, хотя физически вымоталась так, что на следующий день меня было почти не поднять. К счастью, я быстро разобралась, как магическую энергию, которой у меня теперь хоть отбавляй, переводить в жизненную, и, восстановив физические силы, смогла продолжить путешествие. Теперь, к счастью, я чувствовала себя не так паршиво, как раньше.

Дейк, узнав о том, что у меня было и чем это кончилось, конечно, сильно разозлился. Он советовал мне выбрать себе кого-то другого, намеривался даже прикончить этого демона, как монстра, вел на него охоту, а я, его первая помощница и верная напарница, завела с этим монстром роман и, мало того, переспала с ним не без плачевных последствий. Нет, для любой другой ведьмы такие силы — огромное счастье, но я ведь ничего не умею, мне они просто не нужны! Разжечь костер, зажечь фонарик — все. А если теперь я не буду выплескивать эту энергию, просто лопну в один день. И выход был только один — учиться крутым сложным заклинаниям, чтобы если костер, то многофункциональный, например, специальный, для поджарки курицы «с хрустящей корочкой и нежным, тающим во рту мясом», чтобы сам настраивал температуру и не допускал того, чтобы продукты подгорели, без дыма и вообще прогревающий землю на которой мы спим, как печка. Если фонарь, то видимый только нам троим, например, а для остальных незаметный.

В общем, пришлось мне прямо в седле читать дневник Маггорта и учиться таким фокусам, о которых я даже представить не могла. Конечно, на словах это легко, но на деле каждая цепь таких вот первосортных заклинаний была длинной, запутанной и сложной, просто недоступной для моего понимания. У меня не получалось довести ее даже до середины, не хватала концентрации и просто умения. В итоге я только и выучилась, что напрасно тратить энергию при первой удобной возможности… то есть тренироваться в создании изученных цепей заклинаний, если говорить красиво.

Вот таким образом мы и прошли огромный путь. Я никогда не забуду те дни, когда мы пересекли границу Тангейя и Рашемии. Во-первых, в новой для меня стране почти не было лесов. Через несколько дней пути по сплошным городам, вообще без природы, мы очутились… в карьерах. Огромные, сухие, потрясающе красивые и бесконечные, ровно как с фотографий Дикого Запада. Пыль с дороги убивала, жара изматывала, воды не хватало, а птицы, кружащие в небе, пугали. Не прошло и пары часов, как я начала нервно оглядываться вокруг, боясь быть застигнутой врасплох местными индейцами: уж слишком все вокруг напоминало сцену из какого-нибудь фильма о ковбоях! Леопольд, к слову, среагировал на резкое изменение в атмосфере так же: сначала его поразила на повал красота пейзажей, а потом измотала жара и боязнь того, что кто-то выпрыгнет из-за холма или камня. Один Дейк чувствовал себя прекрасно. Он улыбался, напевал какие-то народные мотивы и время от времени пускал своего коня во весь опор, поднимая за собой столбы красноватой дорожной пыли.

По степям и пустыням старого доброго Дикого Запада, аналогом которого в этом мире и был Тангей, мы путешествовали ровно полтора дня. В полдень второго дня мы оказались в достаточно большом и просторном городе, где и остановились, в ожидании фестиваля. Судя по тому, что жители украшали дома всякими фонариками и вывесками, а на огромной рыночной площади был жуткий балаган, мы успели прямо к началу.

Остановившись в гостинице «Голодный Койот», мы, наконец, смогли вымыться и вытрясти пыль из сумок. После этого завалились спать до самого вечера. Собственно, нас и разбудили восторженные крики заведенной праздником толпы снаружи.

Одевшись попроще и не забыв укрыть лицо шляпой и шарфом, я вышла на улицу вместе со спутниками.

Зрелищ, к слову, в городе оказалось не мало, хватало на любой вкус! Приехал какой-то цирковой балаган с гадалками, клоунами и фокусниками, на улицы вышла целая орава девиц с короткими, по колени, юбками. Повсюду бегали дети, играя в какие-то незнакомые мне игры, в общих шествиях и затеях участвовала даже местная беднота.

Но самое веселое было на рыночной площади. Там находилась целая сотня различных тележек, на которых стояли бочки с напитками. Эти тележки выстроились ровно по периметру площади, рядом с каждой такой находилось по десять-двадцать больших столов с лавками, чтобы желающие могли посидеть там с кружечкой отменного эля или еще чего-нибудь.

Кроме напитков были выставлены десятки прилавков с закусками, едой и даже ремесленными изделиями: одеждой, посудой и инструментами. Повсюду были толпы людей, они пели, играли на каких-то неизвестных мне инструментах, громко кричали… в общем, веселились, как могли.

В центре гигантской площади был отгорожен ровный круг диаметром пять метров. Внутри него происходило главное развлечение — соревнования мастеров боя со всего света, приехавших показать себя и напиться так, как никогда в жизни.

Бои проходили между парами, владеющими чем-то определенным: это мог быть один вид холодного оружия или какие-то особые техники боя. Единственное что, там не было соревнований в магии. Дейк объяснил мне это тем, что в Тангейе есть крупнейшая академия магов, ученики которой считаются мировой элитой и против них бесполезно выступать другим колдунам.

Мы вместе обошли все сто тележек с напитками, и в итоге выбрали только одну, — Бондьярский Эль Тангейя. Дейк его очень рекомендовал и описывал, как лучшее пойло в мире. Налив себе по кружке, мы постояли у лавок с закусками и купили, кто чего: я себе взяла мешочек каких-то диковинных орешков, Леопольд кусочки сушеного мяса, а Дейк… большую сушеную ящерицу, которую ел, держа за хвост. Зверское зрелище.

Запасшись всем этим, мы пошли на кулачные бои, чтобы не пропустить самое интересное, так как самые сильные участники подходят ближе к концу.

— Бои закончатся ровно в полночь, — объяснял по пути рыцарь, с трудом перекрикивая шум пестрой толпы вокруг. — Тот, кто выиграет минимум десять раундов и победит в самом последнем — когда часы пробьют полночь — будет считаться главным героем фестиваля. Для него все, что есть на рынке и появится в следующие семь недель, будет бесплатным, так же бесплатно и проживание в любой из понравившихся гостинец. Но победители — дело редкое. Никто не выдерживает десять боев и, измотавшись, просто не может одержать верх в последней битве, которая ничем особо не отличается от обычной. Вот так!

— Интересно будет на это посмотреть! Я вся в предвкушении…

— Ты даже не представляешь, как, Бэйр! — весело заорал рыцарь, хотя я все равно его едва слышала. — Леннайи, танцующие с саблями, слевиты с великолепными топорами и копьями, ланки с идеальными кинжалами из секретной стали, порой, очень редко, попадаются даже сенари с их легендарными мечами! Последние — самое красивое и страшное зрелище, которое можно увидеть!

— Мне уже не терпится посмотреть на это! — воскликнул Леопольд, пробиваясь за нами сквозь народ.

Трудами моих маленьких электрических молний мы все же разогнали толпу и пробились к лучшим местам у самой сцены. Сейчас там стояло двое обнаженных по пояс человеческих мужчин с замотанными бинтами кулаками. Оба на вид были настоящими быками: толстые шеи, широкие плечи, объемные крепкие животы. На их груди были густые заросли черных волос, кудрявые черные бороды спускались чуть ли не до пупков, а лысые головы блестели на свету фонарей.

— Слева — Имондей Бычий Хвост, — завопил ведущий этого представления, низкий крепенький мужичок с лысеющей головой и гулким басом. Он попытался поднять руку бычары слева вверх, но не смог даже с места сдвинуть. Бычара с невозмутимым видом послушно поднял руку сам… Вместе с ухватившемся за кулак ведущим. — Справа — Гвеней Степной Шакал! Рукопашный бой!!! НАЧАЛИ!!!

Мужичок, спрыгнув на выложенную камнем площадь, поспешил убраться подальше со сцены. Он ловко перескочил через деревянные барьеры высотой примерно в метр тридцать сантиметров и смешался с толпой.

Участники боя встали друг напротив друга, каждый прижался спиной к стене. На секунду все замолчало и застыло, но потом раздался душераздирающий рев мужчин и они со зверскими выражениями лица кинулись друг на друга. Взлетели кулаки, напряглись мышцы и двое столкнулись со звуком, похожим на гулкий шлепок.

Со стороны казалось, что они завязывались в узел, переплетались конечностями, как будто у них просто не было костей! То и дело раздавались звуки ударов, но не было ни одного вскрика или стона. Вскоре лица обоих участников покраснели, тела заблестели от пота, потекшего по коже. Невозможно было понять, кто из них проигрывает, а кто выигрывают, все время они держались на ровне… но неожиданно один из участников упал на площадь, другой в ту же секунду вскинул руки вверх и заорал какой-то клич, показывая всем крепкие белые зубы.

Толпа ликовала! Все кричали, кидали вверх шляпы… Один из рядом стоящих даже попытался мою шляпу кинуть, но я ему этого не дала.

Следующими участниками стали два светлых леннайя. Что это были за существа! Низкие, тонкие, стройные, они казались слабыми и ломкими, как тростинки, но как только ведущий выкрикнул заветное «НАЧАЛИ!!!» они превратились в две быстрые, неуловимые для человеческого глаза тени. Сабли из сверкающего металла мелькали тут и там, белые косы участников развивались вокруг, как ленты гимнасток, периодически, когда изогнутые мечи касались друг друга, слышался идеальный серебряный звон.

Вся толпа наблюдала за легендарным явлением, затаив дыхание, никто не шумел, не смел произнести ни слова, все сосредоточенно пытались уловить ход битвы.

— Они прекрасны… — прошептал стоящий рядом Леопольд. Его глаза двигались очень часто и быстро, неестественно для человека. Я могла поспорить, что оборотень видел каждое движение леннайев.

Неожиданно один из участников упал на колени, наклонив голову и выставив саблю вперед и немного вверх на вытянутых руках, причем так, чтобы оружие не было направлено в чью-либо сторону. Это и был побежденный. Победитель, чье тело сверкало от бисеринок пота на белой коже, исполнил замедленный вариант пируэта с саблей, чтобы все могли видеть его изящество и красоту, при этом он выкрикнул какой-то невероятный клич, который просто не мог выйти из человеческой глотки.

Следующими участниками были слевиты. Их сражение было не так впечатляюще, но зато прошло очень весело! Параллельно с тем, что стояли на одном месте колотили друг другу топорами по шлемам, слевиты покрывали друг друга местным семиэтажным матом, за что получали ободряющие крики толпы, которая даже затянула какую-то матерную слевитовскую песню, притоптывая и прихлопывая в такт, чтобы подбодрить дерущихся. Испытание закончилось так же неожиданно, как и предыдущие. После очередного удара топором о шлем, один из слевитов упал на спину, забавно дернув ногой в железном сапоге.

Толпа зашлась хохотом и улюлюканьем, а слевит-победитель… взял и обильно помочился на побежденного.

— Вот по этому все и опасаются воевать с ними! — захохотал мне на ухо рыцарь, который вместе со всеми пел и выкрикивал различные шутки.

Мы провели у сцены час, кто только не побывал на ней за это время! Потом же настал получасовой перерыв. Мы вновь отправились бродить вдоль тележек и прилавков, пока не отыскали достойные нас яства: налили по полной кружке каждому агирадского пива, купили большие жареные пироги, мне с мясом, Дейку с каким-то набором непонятных трав и мяса очередной ящерицы, а Леопольду с картошкой и яйцом.

Через полчаса мы вернулись обратно к сцене. Конечно, были еще танцы, цирк, фокусы, гадания, игры, но это все не шло ни в какое сравнение со зрелищами, происходившими на сцене. Наверное, это было самое невероятное и потрясающее, что мне когда-либо приходилось видеть в этом мире!

Наконец, толпа собралась вновь и на сцену вышел уже порядком потрепанный и явно выпивший лишнего ведущий. Впрочем, опьянение только придавало ему задора и резвости: кричал он с большим воодушевлением, даже махал крепкими руками в порыве чувств.

— Дамы и господа!!! — забасил он, да так, что голос эхом разносился по площади, как будто у него был рупор. — И вот, последние одиннадцать раундов, которые еще могут определить победителя!!! Самые искусные и умелые воины!!! Наши участники!!! Прошу приветствовать!!!

Толпа зашлась криками и радостными воплями, под которые и выходили лучшие бойцы, желающие участвовать в последних битвах. Кто-то из них уже выиграл шесть раундов, кто-то даже семь. У каждого был шанс выиграть все десять и дотянуть до самого последнего.

— Имондей Бычий Хвост!!! — завопил ведущий, взмахнув рукой в сторону знакомого силача с черной борой и лысой головой. Бычара проревел свой клич, чем вызвал восторг толпы.

— Канд Ван'Ариан Магенар!!! — сделав сальто, на сцену выпрыгнул светлый леннай с саблей. Кажется, один из тех двоих, которых я видела.

Помимо них вышли один ланк, шесть человек, среди которых была даже одна женщина аля-ниндзя, так же было два слевита. Но это были не все. Требовался последний, двенадцатый участник, который никак не шел. В толпе заволновались, так как на последние раунды записываются заранее и если хотя бы один участник не приходил, то, как правило, не находилось желающих сразиться с лучшими воинами, и соревнования отменялись.

— Что такое? Неужели кто-то отказался? — тереблю за рукав Дейка.

— Нет, вон, смотри, толпа пропускает кого-то к сцене, — рыцарь кивнул на странный коридор, образовавшийся слева от нас. По нему прошел последний участник.

Сначала я не поняла, чего в нем было такого, что все вдруг решили уступить ему дорогу, но потом увидела. Этот человек или нелюдь был в широком плаще и черной шкуры… черного льва. Капюшон, сделанный из головы зверя, закрывал лицо. Это выглядело более, чем впечатляюще.

— Держу пари, он эту штучку не на рынке купил, — шепнул мне на ухо Дейк.

— Кто знает, — пожимаю плечами.

Участник оказался на сцене, он быстрым движением снял плащ и повесил его на барьер, затем встал в общий строй в тишине, без криков приветствия и комментариев ведущего.

— Ваше имя, сударь, могу я узнать его? — робко спросил он совершенно непонятное существо.

— Значения не имеет, — громко, четко и ясно ответил нелюдь, уставившись в одну точку, где-то посреди толпы. Кто-то, на кого упал его взгляд, упал в обморок. — Я участвую.

— Как скажете, — кивнул ведущий и отошел. Он стал перечислять правила боя и условия побед в раундах. Я их не слышала, все смотрела на невероятно странное создание на сцене, не в силах понять, что это такое. Впрочем, скорее всего, не я одна пыталась это определить.

Вызвавшийся двенадцатый был очень высокий, его рост был, может, два метра двадцать или два метра тридцать. Он был широкоплеч, но удивительно строен, в нем проглядывались леннайские пропорции, мышцы его тела были даже на вид сильными, но не такими большими, как у того же Быка, кожа была смуглая и идеально гладкая, без единого волоска. Тело, как и лицо этого существа, выглядело неестественно, сплошной смесью противоположного. Черты лица были тонкие, но при этом широкий волевой подбородок, нос немного крючковатый и приплюснутый, при этом изящный, почти аристократический, глаза то ли узкие, то ли по привычке прищуренные, то ли раскосые, то ли просто немного косоглазые. Длинные, иссиня черные волосы были распущены и разлетались в разные стороны, как будто каждый волос был сильно наэлекстризован. Все было зачесано назад и убрано под костяной обруч со странным темным камнем посередине и изящными шипами, сквозь которые пробивались буйные пряди. Но все это не шло ни в какое сравнение с самым главным… с огромными, сантиметров в двадцать пять, ушами! Ни странные синие шаровары с похожими на арабскую вязь узорами, ни непонятная переливающаяся с черного до темно-синего татуировка на плече, ни шрамы от гигантских когтей и зубов, ни что из этого так не удивляло, как эти чертовы уши!

— Сородич! — тут же сказал Леопольд, заулыбавшись. Просто ради веселья оборотень поменял ипостась и стал той же расы, что и мать. Почти такие же огромные уши, как у нелюдя на сцене, тут же растопырились и загородили мне весь обзор.

— Дейк, что это такое? — спрашиваю у рыцаря, указывая на существо. — Кажется, если бы леннайи имели такие уши, и были смуглыми накаченными великанами, они выглядели бы так.

— Ты посмотри на его волосы… — присвистнул рыцарь. — Если приглядеться, видно, что они не имеют одного цвета. Темно-синий, черный, темно-фиолетовый… как будто по ним волны цветов пробегают…. я понятия не имею, что это за ублюдок! Какие же расы надо было смешать, чтобы такое получилось!?

— Мммм… — Леопольд тут же увеличился в росте, стал шире в плечах и черты его лица изменились настолько, что его стало не узнать. Он был похож на полукровку на сцене. — Я уверен, тут есть что-то от расы моей матери. Но так же есть что-то еще, чего я совсем не понимаю. Может, тут больше одного народа?… нет, не понимаю.

— Я желаю участвовать в первом поединке, — произнес неведомый пришелец, когда ведущий закончил зачитывать правила.

— Ваше право, — кивнул он. — Кто решится вступить в бой с этим исполинским леннайем!? — завопил на всю сцену.

От того, что его назвали исполинским леннайем, исполинский леннай пришел в ярость. Он беззвучно ощерил огромные клыки, гневно сверкнул потемневшими… в буквальном смысле потемневшими глазами, прижал к голове длинные уши, как делают звери в моменты агрессии. Его волосы приобрели гораздо более ясный фиолетовый оттенок, среди них как будто прорезалась седина, а потом всего на секунду выступили ясные идеально белые пряди, смешавшиеся с фиолетовыми. К счастью, ведущий не увидел этого, так как стоял спиной к странному существу. Иначе бедняга упал бы в обморок, как и большинство зрителей, которые схватились за сердца, увидев такое.

— Черт, я его уже боюсь… — пробормотал Леопольд и превратился обратно в себя.

— Не бери пример с Бэйр, не ругайся, — отвесил ему подзатыльник Дейк. — А это правда что-то новенькое… в жизни не встречал таких. Наверное, несладко живется бедолаге с такой внешностью.

— Его волосы и глаза цвет меняют так, как будто это нормально… у Арланда это хотя бы медленно происходило, а тут постоянно, как будто волны набегают! — поддерживаю всеобщее удивленное настроение.

— Я, Кабр Гусак, хочу доказать этому выскочке, что его рост не дает ему право быть выскочкой!!! — завопил слевит, взмахивая топором и выступая вперед. Он был почти в три раза ниже неведомого существа и выглядел по сравнению с ним, сильным и величественным, просто жалко.

— Принимаю вызов, — кротко кивнул нелюдь. — Прошу освободить сцену.

Переглянувшись, все бойцы и ведущий поспешно удалились, оставив двоих друг другу.

Участники встали друг напротив друга и приняли боевые позиции. Слевит взмахнул топором и заворчал, как бы подбадривая себя, а нелюдь… сел на корточки.

— Уже сдаешься!? — презрительно сплюнул слевит.

— Нет. Ты ниже меня, будет нечестно, если я буду стоять, — спокойно объяснил исполинский леннай.

— Мы еще не перешли на ты, ушастая шлюха!!! — завопил слевит.

Не стоило ему этого делать.

«К бою!» рявкнул нелюдь и, стоило слевиту только шаг сделать в его сторону, совершил какой-то невероятный звериный прыжок, пролетел мимо противника, сделав какое-то движение одной рукой, и приземлился в идеальную позицию, даже не сбившись в дыхании.

Слевит просто упал. Без слов.

— Победитель первого раунда!!! — завопил ведущий, возвращаясь на сцену.

Ушастый не стал издавать дикие кличи или танцевать от счастья. Он стоял, сложив руки на груди, с лицом, искаженным злобой и ненавистью. Видимо, он еще не забыл ведущему «исполинского деннайя».

— Эй, ты, стоять можешь? — спросил ведущий у слевита. Тот не ответил и не пошевелился. — Ээ-эй! Приятель, поднимайся!

— Он мертв, пустоголовый раб, — злобно произнес нелюдь. — Он не поднимется. Прикажи своим слугам унести тело.

— Что!? Нельзя убивать на турнирах!!! — возмутился ведущий. — Я исключаю тебя!

— Да? Ты, кажется, слишком пьян или совсем слеп! — с ядовитый усмешкой на тонких губах произнес ушастый. — Еще три минуты назад ты зачитывал правила, в которых говорилось, что смертельное оскорбление может быть смыто кровью оскорбившего прямо на сцене!

— Но… это ведь их национальная привычка! — возмутился кто-то в толпе. — Нельзя убивать за такое!!!

— Моя национальная привычка — убивать за оскорбления, — коротко сказал нелюдь.

— Да ты кто такой вообще!? — закричал кто-то из толпы. — Национальная, как же!

— Лучше вам не знать откуда я, — спокойно сказал ушастый, хотя волосы его опять приобрели заметный фиолетовый оттенок, что были, видимо, признаком злобы.

— Что ж, я самолично прошу тебя не убивать всех, кто посмеет перечить твоей драгоценной персоне, — пробормотал ведущий во всеобщей тишине. — Ты на празднике, а не на войне.

— Он перечил не только мне, но и законам моей страны, которые важнее. Я же чту любые законы и правила и не потерплю их нарушения, — произнес нелюдь.

Тело слевита быстро унесли, а сцену отчистили от крови. Празднество продолжалось.

— Итак, кто из бойцов осмелится сразиться с нашим первым победителем!? — заорал ведущий, раскидывая в стороны руки.

Толпа зашумела, когда на сцену вышел тот самый мужик с длинной черной бородой и лысой головой. Он не слишком отличался ростом от исполинского леннайя, но был заметно мускулистее и коренастее… возможно даже, что сильнее.

— Я, Имондей Бычий Хвост, сражусь с тобой, иностранец!!! — крикнул мужик, стукнув себя кулаком в грудь. — Но ты должен вести бой так, как принято! Ты обязан сразиться со мной, как я того захочу, таковы правила, которые ты так чтишь! — последнее он произнес с издевкой, поклонившись противнику, как какой-то особе королевской крови.

Нелюдь глянул на мужика с легкой величественной улыбкой, которая тут же превратила шутку в самый настоящий ритуал оказания чести «его величеству». Имондей, заметив, как серьезно воспринял его насмешку «иностранец», едва сдержал рвущийся наружу хохот. По толпе тоже побежали смешки и шепотки, вроде «иш, какой важный!», «королевич, тоже мне!».

— Я согласен на любые условия, — сказал похожий на леннайя мужчина. — Говори.

— Ты сразишься со мной без оружия, техникой шои-ен'ди. Знаешь такую?

— Владею, — кивнул нелюдь, встав в какую-то странную позицию, чем не мало удивил мужика. — Начнем, не стоит больше тратить время на разговоры.

Противники кинулись друг на друга, столкнулись телами, и принялись кружиться по сцене, отвешивая друг другу быстрые, но тяжелые тумаки. Нелюдь дрался ровно так же хорошо, как и мастер этого странного шои-ен'ди, а чтобы его высокий рост не оскорблял соперника, немного присел и передвигался на пригнутых ногах.

— Раз этот парень такой честный, значит думает, что может себе это позволить… скорее всего, он выйдет через один-два боя, — шепнул мне на ухо Дейк. — Я бы с таким, на месте участников, побыстрее разделался. Сейчас, увидев его технику и стиль, они вышлют к нему леннайя, вот увидишь! Совершенно другая методика движений, приемы и техника… вряд ли он устоит, если белобрысый потребует соблюдений законов леннайского боя.

— Не знаю… кажется, это парень просто бог войны, — пожимаю плечами, глядя, как нелюдь, наигравшись с противником, резко перешел к решительным действиям и… буквально за две секунды уложил мужика.

— Победитель второго раунда!!! — завопил ведущий, выскакивая на сцену. Мужичок, уже опасаясь, подошел к побежденному и наклонился над ним с опаской. — Живой?…

— Живой! — рявкнул мужик, поднимаясь на ноги. Он радостно скалился во все зубы и, кажется, светился от счастья. — Ты — великий боец! Я рад, что мне выпала честь сразиться с тобой! — заявил он нелюди и, раскрыв объятия пошел обнимать противника.

Ушастый, как ни в чем не бывало, точно так же оскалился и так же раскрыл объятия.

Похлопав друг друга по плечам, воины разошлись, тогда нелюдь снова сделался угрюмым и злым на вид.

— Третий раунд!!! — завопил ведущий. — Кто согласен вступить в бой!?

На сцену выплыл леннай с длинной белой косой и серебристой саблей.

— Я, Канд Ван'Ариан Магенар, мастер серебряной сабли и лучший воин солнечных леннайев, сражусь с тобой, полукровка, по своим правилам, — брезгливо сообщил он ушастому.

— Я, согласен, если мне предоставят саблю, — спокойно ответил нелюдь. Он, видимо, и правда был полукровкой, потому не посчитал это оскорблением. — Таковы правила, — внимательно посмотрел на нового противника.

Один из нескольких леннайв, прибывших на фестиваль, вручил длинноухому свою саблю.

Опробовав ее, странный тип кивнул и… принялся заплетать себе косу.

— До первой крови, — хищно оскалился леннай, вставая в стойку. На лице неизвестного «иностранца» что-то промелькнула.

— Победивший получает волосы противника, — добавил нелюдь, чьи темные волосы превратились в толстую длинную косу.

Встав в стойки и замерев на секунду, противники ринулись друг на друга. Теперь длинноухий был настоящим леннайем… он танцевал так же легко и непринужденно как его противник, его черная коса развивалась шелковой лентой вокруг нечетко силуэта, а сабля при ударах звенела с той же частотой, что и у настоящего ее обладателя.

Итог боя, как мне показалось, был предопределен с самого начала. Получив порез, выделившейся алой ниточкой на белоснежной груди, солнечный леннай проиграл и упал на колени перед победителем.

Нелюдь, сделав пируэт и издав ровно такой же клич, который издавали эти существа при победе, взмахнул саблей и укоротил шевелюру леннайя до предела возможного. Белая коса упала на камни, а плечи леннайя, потерявшего как минимум свою честь, задрожали.

— Я забираю это, — сухо произнес длинноухий, подобрав косицу и кинув ее на барьер, прямо на свой плащ.

— Черт возьми, кто его обучал!? — невольно воскликнул Дейк.

Дальше все смело делали ставки на неземного мастерства воина без имени, только самые отчаянные ставили на других. Конечно, не понятно откуда взявшийся нелюдь побеждал каждого, какие бы условия ему не ставили. Он сражался по всем правилам, идеально владел каждой техникой, знал все ритуалы и кличи, но при этом ни разу не показал чего-то своего. Своего способа боя, своего клича, каких-то своих движений. Даже предположить было нельзя, кто он и откуда, настолько умело мужчина копировал своих противников!

Особенный восторг публики вызвал этот нелюдь тогда, когда каким-то образом перехитрил ланка, который был его десятым противником. Хитрый змей, выйдя на сцену, воспользовался правилом о том, что участник может потребовать любого способа боя, предложил некий вариант, при которой один участник лежит и не имеет права двигаться, а второй нападает на него с кинжалом. Удивительно, но у ланков действительно существовал такой… Нелюдь, конечно же, согласился. Он лег на спину, вытянул ноги, сложил руки на груди, закрыл глаза.

Ланк кружил над ним, а потом прыгнул, замахнувшись кинжалом… и пролетел мимо, нечаянно воткнув лезвие себе в грудь. Как неведомый пришелец это сделал, не знал никто, но восхищались все.

Одиннадцатым противником стала девица-ниндзя. Исполинский леннай, по идее, должен был устать за непрерывные бои и истратить все свои ресурсы. Девица же уже одержала десять побед до этого, и успела хорошо отдохнуть. Этот бой был определенно не на равных, так как длинноухий на самом деле вымотался.

Пока судья зачитывал новые правила, любимец публики уселся в позу лотоса, закрыл глаза, и принялся медитировать.

Достаточно неожиданно поднялся жутко сильный ветер, все быстро прижали к головам шляпы, а ведущий и вовсе схватился за плечо гиганта, чтобы не улететь.

Когда правила были зачитаны, нелюдь встал.

Они с ниндзя разошлись и начался бой, теперь каждый был обязан использовать только свою «родную» технику.

— Редкие, незаметные, мощные удары, это звериное рычание… ты только погляди, он разорвал ей одежду когтями! — присвистнул Дейк, наблюдая за тем, как кувыркается и прыгает странный участник.

Странная битва длилась целых десять минут, за которые все зрители сумели уловить сходство поединка с самой настоящей охотой. Девица нападала быстро, заносила в прыжке странные четырехлезвийные кинжалы, издавала противные визгливые кличи, чтобы ввести противника из душевного равновесия. Длинноухий не отставал, он кружил вокруг нее, делал ложные прыжки вперед, ускользал от оружия, рычал, щерился, замахивался рукой, как звериной лапой. Итог битвы был предрешен, все это поняли уже через четыре минуты после начала. Мастер с неизвестным никому именем пригнал противницу к стенке и, отрезав на секунду все пути отступления, просто поймал и скурит, не давая и пальцем пошевелить.

Когда стало ясно, кто победил и по толпе уже начал гулять восторженный рокот, нелюдь схватил свою поверженную противницу за шкирку и швырнул в центры сцены, как мертвую дичь. Когда жертва попыталась подняться и, не сумев это сделать, распласталась на камнях, победитель запрокинул голову вверх и издал такой пронзительный, переливчатый, глубокий клич, что даже леннайи завистливо засопели. Их прекрасные глотки тоже не могли издавать таких звуков.

— Одиннадцать побед подряд!!! — завопил ведущий, выпрыгивая на сцену. — Такого еще не было, что скажете!?

Толпа заревела, зааплодировала, барьеры аж подвинулись под ее натиском.

— Безоговорочный победитель!!! — выкрикнул мужичок, подбегая к нелюдю и вручая ему какую-то дощечку. — Любая выпивка, вещь, комната и, — перешел на громкий шепот, многозначительно ухмыльнувшись, — по секрету скажу, любая девушка, все твое на этом фестивале в этом году!!! Можем ли узнать твое имя, великий победитель!?

— Нет, — холодно ответил нелюдь и отвернулся. Кажется, его вообще мало что волновало здесь. И то, что он теперь легенда фестиваля, тоже.

Забрав дощечку и свои вещи, он пошел через людей, окруживших сцену, на площадь. Конечно, толпа тут же ринулась к герою фестиваля, всем хотелось с ним поговорить, хотя бы потрогать, или, если уж совсем повезет, оторвать кусочек от чудного плаща… Но когда нелюдь оказался в гуще толпы, раздались возмущенные возгласы. Видимо, таинственный мастер куда-то исчез.

— Да, такого я не забуду никогда в жизни! — говорю Дейку по пути к какому-нибудь из столиков.

Зрелища, которые изматывали зрителей нервами и переживаниями, оставили после себя легкую трясучку и зверский голод. Мы решили набрать всего побольше в открывшихся лавках с горячей сытной едой и отдохнуть где-нибудь.

— Я тоже до сих пор отойти не могу, — кивнул Дейк. — Я не видел подобного за всю свою практику. Победить леннайя его же саблей, убить слевита одним ударом по его шлему, одолеть ланка гипнозом, скрутить кья`дживу, как какую-то дичь! Это просто уму не постижимо! Я не представляю, кто, как и сколько обучал это длинноухой чучело, но ученик он определенно талантливый… или, может, в нем столько разной крови, что он с рождения имеет способности ко всем видам магии, его мышцы и скелет устроены так, что он невероятно гибок и ловок, как последний леннай, но при этом крепок и силен, как не знаю кто! В принципе, глядя на него, скорее убеждаешься в том, что такие таланты ему подарили родители-извращенцы.

— Возможно, — соглашаюсь. — Но я даже представить себе не могу, кто они могут быть. Леннай-то определенно… но откуда тогда все эти фокусы с окраской и потрясающий воображение голос?

— Да кто его знает, — пожал плечами рыцарь. — Хотя к черту все эти бои! Я от этих переживаний снова голоден! Пойдемте, наберем чего-нибудь съедобного и поужинаем наконец!

Спустя полчаса исследований, мы купили каждому из нас по огромной тарелке и наложили туда всякой разной еды, которую нашли на прилавках, так же налили по большой кружке разных напитков, кто чего захотел. После мы стали искать себе свободный стол. Чего и следовало ожидать, таких просто не оказалось. Все везде было забито компаниями по десять человек, да еще и распутные девицы сидели прямо на столешницах и демонстрировали желающим свои прелести. В общем, места для нас ну совсем нигде не было.

— И как у них только аппетит от таких зрелищ не портится! — морщусь, глядя на очередную «настольную красавицу».

— Вполне с тобой согласен… — пробормотал Дейк, чуть ли не выворачивая шею, заглядываясь на большие груди проститутки. — Боги, да они просто гигантские…

— У меня появилось резкое желание дать тебе подзатыльник. Не было бы подноса, так бы и сделала, — замечаю.

— Брось, Бэйр, я же мужчина!

— Вряд ли моего понимания хватит на то, чтобы понять способного оценить привлекательность этих грязных гнилозубых потаскух.

— Пф, это тебе на глаза такие попадаются, а я вижу очень даже хороших девушек. Тем более, ты просто не знаешь, какие они тут, в Тангейе! — почти мечтательно вздохнул Дейк. — Их тут обучают чуть ли не лучше, чем жриц Шерис.

— Но это же отвратительно, что они делают! — воскликнул Леопольд, в панике отпрыгивая от прошедшей мимо девки, которая игриво шлепнула его по заднице. При этом оборотень чуть не выронил поднос.

— Поверь, друг мой, ты так не скажешь, когда одна такая кудесница раскроет тебе все тайны бытия. Уж тебе-то даже платить им не придется! — ухмыльнулся рыцарь.

— Платить? — моргнул Леопольд. — За что?

— Дейк, не порть парня! — ухмыляюсь, пихая рыцаря плечом. — Ему еще рано вникать в такие вещи.

— Ладно, — нехотя остановился рыцарь. — Ты дорос до тринадцати лет, вот будет хотя бы шестнадцать, тогда и поговорим.

— Мне девятнадцать, — поправил оборотень.

— В душе ты наивное дите! — пояснил Дейк, вдруг останавливаясь. — Нет, так дело не пойдет. Тут нет ни одного свободного стола! Давайте разбредемся, а через десять минут встретимся вот у этого прилавка со сладостями. Кто не придет, значит, нашел стол, и оставшиеся будут его искать.

— Идет! — кивнули мы с Леопольдом и каждый из нас побрел в свою сторону.

Я прошлась по двум скопищам столиков и лавок, но везде все было занято, ни намека даже на одно место, не то что на целых три.

Во время поисков меня всячески толкали другие люди с тарелками, полными еды. Все они были настолько милы и дружелюбны, что столкнувшись, тут же начинали материться. Когда же по велению одной моей мысли перед ними возникала цепь искрящегося заклинания, извивающегося в воздухе подобно змее, они тут же понимали, с кем имеют дело, и поспешно отходили, извинившись.

Один раз только было исключение, которое, впрочем, радовало не больше. Подошел мужик-проститутка, поиграл своими внушительными грудными мышцами, показал бицепсы, сделал красивое лицо и томно посмотрел на меня.

— Как насчет одной незабываемой ночи за два золотых?

— Совсем обнаглели, — вздыхаю. — Видишь, я есть иду! — показываю ему тарелку с едой. — Не порть аппетит, вон с глаз моих!

— Понял, — кивнул парень и быстро переключился на другую даму.

Я нырнула в, как мне показалась, наименее «заселенное» скопление столов, но и там почти ничего не нашла. Не слишком надеясь, я пробралась к самому концу, чтобы убедиться, что точно ничего больше нет… и, о чудо, именно там оказались искомые места! Был целый свободный стол, за которым в самом углу сидел некто в черном. Настораживало то, что неподалеку человек пять ели стоя, вместо того, чтобы сесть рядом с этой личностью, но я все же решила попытаться устроиться там.

Улыбнувшись пошире, я уверенно пошла туда. Стоило мне приблизиться, как нелюдь, сидевший там, резко обернулся ко мне. Это был тот самый победитель.

Под его злобным взглядом я оробела и не решилась заговорить первой, потому начал он.

— Прежде чем ты раскроешь свой рот, я хочу кое-что тебе рассказать, — твердо и ясно, чеканя слава, произнес нелюдь. — Я приехал на материк две недели назад, с тех пор двадцать семь человек умерло. Они жили и погибли в разных местах, по-разному, кто-то быстро, кто-то в муках. Но их всех объединяло одно: каждый из них хотел знать, кто мои родители. А теперь сложи в своей голове два плюс два и убирайся отсюда с глупыми вопросами.

— Эм. Здесь ведь не занято? — спрашиваю, придя в себя.

— Занято. Тут сидим я и Саша.

— А, может, ты и Саша, — осмотревшись, никакой Саши я не увидела, но возражать не стала: Арланд тоже иногда выдавал что-то в этом роде, а шизофреникам надо верить. — Может, вы пустите к себе еще нас троих?

— Я вижу тебя одну и больше никого, — сказал нелюдь, презрительно посмотрев на меня. Кажется, он и меня принял за шизофреника…

— Мои друзья скоро придут, — спокойно объясняю. — Так можно нам устроиться рядом? Мы мешать не будем, просто есть стоя не хотим.

— Садись, — кивнул длинноухий, поморщившись.

— Отлично! — улыбаюсь, усаживаясь напротив него и ставя перед собой тарелку.

Я не стала дожидаться Дейка и Леопольда, тут же принялась за еду, так как была безумно голодна. Голод ушел только тогда, когда я очистила уже половину огромной тарелки и выпила треть деревянной кружки нейверского сидра. Причем сразу после этого у меня возродился интерес к окружающему меня миру, я вспомнила о том, с кем сижу и мне стало любопытно за ним понаблюдать.

Динноухий сидел сгорбившись, нависнув над столом пасмурным облаком и угрюмо ковырял вилкой мясо и гадкую на вид картошку, недовольно хмурясь каким-то своим мыслям.

Мои приятели все никак не шли, и через некоторое время я решилась заговорить со странным нелюдем.

— Ты, кажется, выбрал не самую вкусную еду, — замечаю. — У меня осталось много риса с овощами и специями, не хочешь? Он куда съедобнее этого, — киваю на гниловатую картошку.

— Оставь меня, смертная, я пытаюсь сосредоточиться, — туманно произнес нелюдь, даже не посмотрев на меня.

— Как хочешь, — пожимаю плечами. Прошло минут пятнадцать, Дейк и Леопольд все не шли, так что я от скуки вновь предприняла попытку заговорить с ушастым. — Скажи, ты случайно не какой-нибудь монах?

— Монах? — от удивления на лице этого леннайя-переростка даже проявились кое-какие эмоции. — С чего ты взяла, что я монах?

— Складывается такое впечатление, что ты очень сильно привязан к какому-то учению или убеждению! — принимаюсь воодушевленно объяснять. — Ты странно говоришь, странно себя ведешь, многое умеешь. Ты случайно не воспитанник какого-нибудь тайного ордена или, может, связан с религией?

— То, чему я служу, выше ваших религий, — надменно буркнул он, важно разгладив воротник своего плаща из шкуры черного льва.

— А откуда ты?

— С Охмараги, — нехотя ответил нелюдь. Потом в его глазах мелькнуло что-то, похожее на идею, и он, устроившись поудобнее, посмотрел на меня, как на собеседника, а не как на назойливую муху. — А тебе какое дело?

— Вообще-то никакого, просто интересно, — пожимаю плечами. — Ладно, раз ты не монах, то кто?

— Ты задаешь нелепые вопросы, как же мне с тобой говорить? — разочарованно вздохнул нелюдь, принимаясь поигрывать вилкой, вертя ее между пальцев. — Давай лучше поговорим о магии. Ты ведь ведьма, так? Причем ты очень сильная для человеческого мага… Думаю, в некоторых аспектах ты даже сравнишься со мной.

— Уж в самомнении я с тобой точно не сравнюсь, — хмыкаю.

— Я достаточно скромен, но не настолько, чтобы занижать свои достоинства, — просто объяснил ушастый. — Но что мы все обо мне? Лучше расскажи, что с твоей рукой, которую ты закрыла не только это странной перчаткой, но и рукавом, как будто сквозь него не видно бирюзового света… Я никогда такого не видел! Что это, все-таки? — сильно заинтересовавшись, нелюдь бесцеремонно схватил мою левую руку и потянул на себя, заставив меня почти лечь на стол.

Быстро засучив мне рукав и расстегнув первые несколько ремешков на перчатке, он принялся рассматривать плотные белые узоры на слегка голубоватой коже.

— Потрясающе! Как ты это сделала!? — восторженно спросил он.

— Тебя не касается! — говорю, пытаясь вырвать у него свою руку. Конечно, с его мышцами и моей «удобнейшей» позой, это у меня не получилось.

— Ха-ха-ха! Твои ногти! Маленькие и ломкие, такие смешные! Кого ты собираешься ими убить? Птичку? Червячка? — засмеялся нелюдь, подергав меня за пальцы. Ногти я все еще специально затачивала, чтобы в случае чего выцарапать врагу глаза или просто суметь хоть немного ранить.

— Не вижу ничего смешного! Немедленно отпусти мою руку!

— Смотри, какими они должны быть на самом деле, глупая человечка, — усмехнулся нелюдь, показав мне свою испещренную жилами лапу с длинными, жесткими, как у зверя, острыми от природы прозрачными когтями.

— Чудесно, маникюр у тебя неплохой, но если ты не отпустишь!… - быстро пускаю в ход все известные мне быстродействующие заклинания… но они просто растворялись, стоило им коснуться нелюдя.

— То что? — нахально усмехнулся он, больно вывернув мою руку и заставив меня выкрутиться на столе. Черт, еще немного, и он ее вовсе сломает… — Ты ничего мне не сделаешь, силенок не хватит. А вот я могу сделать с тобой, что захочу! Могу оторвать тебе руку и оставить себе, буду ее изучать, — сильнее надавил на конечность, заставив меня вскрикнуть.

Его тон, не похожий ни на тон безумного маньяка, ни на жуткую шутку, сильно меня испугал. Этот нелюдь рассуждал так, как будто собирался бабочку на иголку насадить, а не искалечить человека! Впрочем, этот страх был нечем перед пониманием того, что ушастый не шутит и действительно собирается сделать это со мной. Ужас и паника сыграли свою роль, как и всегда… Все произошло очень быстро. Моя левая рука вспыхнула бирюзовым пламенем и мгновенно выскользнула из лап нелюдя, как будто мгновенно оказалась бестелесной. Почти машинально я, вырвавшись, тут же попыталась врезать жестокому гаду по морде, но он увернулся и подставил под удар руку. Мои пальцы как будто прошли сквозь нее, но при этом я почувствовала на мгновение тепло и влагу.

Когда я поднесла свою руку глазам, бирюзовое пламя ушло… на свои пальцах я увидела жидкость странного цвета, что-то между бордовым и темно-лиловым.

— Ха-ха, подумать только!.. — прошипел нелюдь сквозь зубы, хватаясь за руку, которой оборонялся. Перетерпев вспышку боли, он резко закатал рукав темно-синей шелковой рубахи и принялся изучать, видимо, раненую конечность. Но… там ничего не было. Кожа чистая, без крови и даже без царапин.

Пока существо не опомнилось, я быстро встала из-за стола и пошла вон. Правда, стоило мне сделать пару шагов, как я потеряла способность двигаться. Совсем. Застыла на месте, как статуя, только голову могла поворачивать.

— Стой ты, мне стало еще интереснее, — велел нелюдь, рассматривая свою с виду здоровую руку и болезненно морщась. — Ты разорвала мне мышцы! Твои убогие маленькие когти проникли под мою кожу и поработали внутри!… Как ты это сделала? Твоя ручонка что, может становиться бестелесной и проникать внутрь тел?

— Я не стану отвечать на вопросы ненормального! — говорю, пытаясь снять с себя паралич. Конечно, все мои попытки были бесполезны.

— Брось, ты практически искалечила меня! — усмехнулся нелюдь, зажигая на здоровой руке яркий светлый огонек и принимаясь водить им по поврежденному месту больной конечности. — Последний раз это удавалось моему отцу года три назад, с тех пор и он не мог… Нет, я просто обязан выяснить, кто ты и как это делаешь!… Не смотри на меня так, как будто я ненормальный мясник. Я не собирался отрывать тебе руку, очень мне это надо, таскать ее с собой потом. Я просто хотел посмотреть, как ты будешь сопротивляться, надеялся, что будет интересно. Как видишь, не ошибся!

В ответ я промолчала, пытаясь кинуть все силы на то, чтобы разорвать паралич. Конечно, толку не было никакого, так как я просто не знала, как обезвреживается это сложное заклинание. При этом я почти не слушала нелюдя, только улавливала интонации, с которыми он говорил. Судя по ним, ему до смерти любопытно и убивать он меня не собирается.

— Я тебя отпущу, а ты сядешь рядом и мы продолжим разговор, ладно? — поставил условия нелюдь. Я молчала. — Ну ладно, я компенсирую тебе моральный ущерб тем, что научу ставить блоки на магию, идет? Ты ведь совсем ничего не умеешь, слабая, как котенок, а я мастер в этом деле! Садись, поговорим.

Я почувствовала, что могу двигаться. Посмотрев на нелюдя, внимательно наблюдающего за мной, я поняла, что иного выхода, кроме как сесть обратно, нет. Хотя, видят боги, надо бы бежать за тридевять земель от этого типа!

— Начнем с главного. Кто ты такая? — спросил когтистый, с любопытством посмотрев на меня своими непостоянными глазами. Сейчас, вблизи, их взгляд казался острее, чем леннайская сабля…

— Бэйр, ведьма с Равнин.

— Черт бы тебя побрал! — неожиданно раздраженно воскликнул он.

— Читаешь мои мысли, — бормочу, смотря на ушастого садиста. Дернул меня бес сесть с ним рядом… теперь ведь не отделаюсь.

— Превосходно… — раздраженно выдохнул нелюдь, начиная царапать столешницу звериными когтями на руках, как делают кошки. Спустя минуту он продолжил уже куда спокойнее. — Дело в том, Бэйр, что я собирался избавить от тебя несколько стран, жители которых в ужасе от жестокой ведьмы. Я узнал о твоих выходках, когда был еще в порту, и с тех пор все время искал… А ты имела наглость найтись именно здесь, — меланхолично махнул рукой в мою сторону.

— И ты расстроен? — уточняю.

— Да, расстроен, черт возьми, — вздохнул он.

— Немного поводов для расстройства, ты нашел, что искал, и теперь можешь меня убить, — хмыкаю. Странности этого существа наводят на мысли о том, что он все же сумасшедший, который не знает, чего хочет, и при этом капризен, как жестокий ребенок.

— Ты что, правда не понимаешь? — удивился нелюдь. — Что будет, если я прикончу тебя здесь, сама подумай! Новость месяца: царевич Кудеяр избавляет мир от коварной ведьмы на фестивале Разврата и Выпивки в Тангейе! Сразу возникает вопрос о том, что наследник престола делал в таком месте… Я не могу так опозорить свою страну, и тебя теперь убить не получится, потому что ты только что села за мой стол и предложила мне разделить с тобой еду!

— Так ты — царевич Кудеяр!? — от изумления у меня глаза на лоб полезли.

— Ты ослепла? — возмутился он, выпрямившись и расправив уши. — Кем еще я могу быть? Меня узнает каждый встречный, даже в этом захолустье каждый пятый догадывается о том, кто я такой!

— Хм. Ну, с учетом того, чего я наслушалась об Охмараге и о твоих родителях… в общем, это меняет дело… — ошалев от такой новости, я стала запинаться, толком не понимая, что несу. — Но… Я думала, царевичи Охмараги выглядят как сенари, а не как леннайи-переростки, — решаю немного подразнить судьбу. Наверное, я слишком много выпила, чтобы сдерживать себя… да, наверное.

— Я наполовину сенари, наполовину повелитель теней, на четверть лесной леннай… Странно, что об этом еще кто-то не знает, — поморщился Кудеяр. — Двадцать два года назад на весь мир прогремело известие о не в меру могущественном ублюдке, который родился у царя Охмараги и его жены, легендарной Королевы Теней. С тех пор я чуть ли не самая обсуждаемая личность на Скаханне.

— Я искренне сочувствую твоим родителям… — вздыхаю.

— Эх, это мне надо сочувствовать, — с ироничной усмешкой заметил Кудеяр. — Я, по сравнению с ними, просто маргаритка в садике. Впрочем, это неважно. Ты знаешь, кто я, я знаю, кто ты, теперь мы можем перейти на ту стадию отношений, когда люди зовутся «знакомые»… У меня никогда не было знакомых людей, ты самая первая, кстати! Это увлекательно, ведь раньше я вас вообще видел только в рабских ошейниках и никогда не говорил с вами так близко… — пустился в рассуждения, но потом сам остановился. — И так, что с твоей рукой? Что ты с ней сделала?

— Это не я сделала, это со мной сделали, — объясняю кратко, устраняя возможность дальнейших расспросов. — Я получила это недавно и ничего не знаю. А вот о тебе я знаю кое-что очень важное для меня и…

— Раз не знаешь, то давай изучим это! — с небывалом энтузиазмом воскликнул обрадовавшийся Кудеяр. — А ты не знаешь, есть ли подобное у кого-нибудь еще?

— Не знаю. Послушай…

— Хм. А кто это сделал? Может, это какое-то новое сильное оружие? Против чего же?

— Да послушай ты меня! — почти кричу, перебивая царевича. — Разберемся с моей рукой попозже, сейчас я хочу сказать, что давно искала тебя!

— Искала меня? — удивился он. Его уши дернулись. — Зачем?

— Ты знаешь, где сейчас Истэка Демонтин! Люка, солнечный леннай с милой чернокожей женой и двумя детишками, он советовал мне найти тебя, если хочу отыскать Демонтина!

Черта с два, вот эта ниточка! Вот она, у меня в руках… я могу скоро попасть домой! Это настолько невероятно, что кажется неправдой… не галлюцинации ли у меня, в самом деле? Я же сижу и говорю со своей путевкой на Землю! Здрасте, оформите мне, пожалуйста, визу!…

— Люка? А, помню, это леннай-лекарь… — кивнул нелюдь, задумчиво почесав вытянутый подбородок с двумя ямочками. — Родители относятся к нему с большим уважением и считают другом. Значит, он посоветовал найти тебе Истэку? Зачем же он тебе понадобился?

— Если вкратце, то я интересуюсь перемещениями между мирами.

— Демонтин тебе не поможет, — тут же сказал Кудеяр. — Истэка мне вроде родного дяди, так что я точно знаю, что он так и не нашел способа перемещаться между мирами.

— Но я должна это услышать от него, только тогда успокоюсь! В общем, мне нужно знать, где он, и я жду твоей помощи.

— И с какой стати мне помогать тебе? — любопытствующее улыбнулся Кудеяр. — Назови хоть одну причину, развлеки меня…

— Во-первых, от тебя не убудет, если ты просто скажешь мне, где он, во-вторых, для меня это вопрос жизни и смерти… хотя тебя это вряд ли волнует. В-третьих, тебе, как я поняла, все равно пока нечем заняться, раз ты приехал на этот фестиваль. Можешь даже проводить меня и навестить своего дядюшку!

— Ах, ты просто предполагаешь, как все примитивно, — недовольно фыркнул Кудеяр. — Вы, люди, и правда глупые. Я надеялся, что ты додумаешься прочесть мои мысли, даже специально снял защиту… тогда бы ты узнала, что я не просто так нахожусь в этом месте и что я просто не смогу тебе отказать! — вдруг заявил он. — Ведь я еду к Истэке по поручению моей матери и как раз собирался найти себе какого-нибудь ополоумевшего мага, восхищающегося талантами моего дяди. Одному путешествовать скучно… — под столом что-то завозилось и Кудеяр, заглянув туда, продолжил, как будто оправдывался перед кем-то, — Ну, с Сашей и Мафусаилом мне тоже хорошо, но они же не жалкие двуногие, так? А кто, кроме двуногого мага, согласится идти со мной до Демонтина и рассказывать о мире людей? — он засюсюкал, теребя что-то под столом.

— Значит, ты проводишь меня и моих друзей прямо до порога Демонтина?… — спрашиваю, замерев в предвкушении ответа.

— Нет, это вы проводите меня, — объяснил нелюдь, все еще не вылезая из-под стола. — Считай, тебе повезло: ты первая встала в очередь и поэтому я выбираю тебя.

— Мда. Ваше великодушие безгранично, ваше высочество… — усмехаюсь. Черта с два, неужели это все правда!?…

— Нет, не надо этого, — попросил он, садясь нормально. — Зови меня просто царевич Кудеяр… нет, можешь даже называть меня только по имени! Да, зови, по имени, — он кивнул с такой решительностью, как будто делал мне бесценный подарок.

— Бэйр!!! — рядом раздался знакомый возмущенный крик. Это Дейк меня наконец нашел. — Засела в такую даль, что не найти, ведьма!!!

— Не кричи, лучше посмотри, на кого я наткнулась…

— Это же тот злодей, который убил слевита, обесчестил леннайя и кинул об камни девушку! — нахмурился Леопольд, выйдя из-за спины рыцаря.

Когда оборотень подошел поближе, он резко вздрогнул и замер. Положив свою тарелку на стол, он наклонился и… и сел на землю.

— Какая красавица! — вскликнул, когда к нему вылезла пантера и принялась обнюхивать.

— Это Саша, — представил свою спутницу Кудеяр. — И не трогай ее, еще испачкаешь ей шкуру…

— А ты кто такой? — нахмурился Дейк, глядя на царевича. — Не слишком ли большого ты о себе мнения?

— Дейк, это царевич Охмараги, его зовут Кудеяр, — объясняю, пока рыцарь не разозлил этого верзилу. — Он проводит нас до Демонтина, так что на какое-то время мы с Кудеяром в одной упряжке! Сядь, я объясню, что к чему. Боюсь, нашему отдыху от пути не суждено продлится дольше одного дня…

После того, как мы окончательно уяснили, что и до каких пор нас связывает с царевичем, Дейк не долго думая предложил отметить свое скорое избавление от меня. Он предложил купить большой пирог с овощами и специями, а так же что-нибудь алкогольное. Конечно, за едой мужчины решили послать меня, причем пинками. Кудеяр так же распорядился, чтобы я добыла свежей телятины его пантере. На мое замечание о том, что «я тебе не рабыня, вот купи себе парочку, ими и распоряжайся!», царевич ответил просто: «зачем мне тратиться на рабов, раз теперь у меня есть ты?». Это был мягкий намек на то, что если я не стану исполнять все его прихоти, он откажется вести меня к Демонтину. Ушастый шантажист оказался достаточно умным и бессовестным для того, чтобы воспользоваться моим положением.

— Ну что ж, какой ослиной мочи налить этим двум узурпаторам? — бормочу себе под нос, стоя в середине площади и выбирая, к телеге с какими напитками мне пойти.

— Думаю, не стоит наливать именно это… — раздался голос прямо над моим ухом.

— Леопольд, зачем ты за мной пошел? — удивленно оборачиваюсь к оборотню.

— Кудеяр сказал, что то, что ты ему нальешь, сначала должен буду выпить я у него на глазах. И теперь я, как заинтересованное лицо, пришел следить за тобой, чтобы ты не добавила чего-нибудь ему в напиток, — путано объяснил Леопольд, помогая себе жестами. Видимо, он дословно цитировал сложную речь царевича.

— Вот догадливый засранец! — от возмущения я невольно топнула ногой.

— Он умный, — заметил Леопольд.

— Он засранец, — качаю головой. — Ладно, друг, тогда пошли, отомстим ему иначе.

— Это как?

— Ты, солнце мое, любишь малиновую шипучку?

— Ага! — усердно закивал Леопольд.

— Надеюсь, царевич тоже ее любит…

Заговорщески переглядываясь, мы с оборотнем направились к телеге, возле которой вилась толпа детишек и их суровых горластых мамочек.

Очередь за шипучкой была не такой уж и большой, человек пятнадцать, так что ждать нам предстояло немного, от силы минут десять. Но встав за угрюмой женщиной с ребенком на руках, я резко почувствовала, что стоять на одном месте не смогу по вполне объясним после стольких кружек выпивки причинам.

— Слушай, Лео, ты тут один справишься, мне надо отойти кое-куда?

— А что надо делать?

— Когда подойдет твоя очередь, дай эти две кружки дяде в фартуке, а потом, когда он вернет их полными, отдай ему эти две монетки, — улыбаюсь, протягивая оборотню и то и другое. — И все.

— Хорошо… думаю, справлюсь, — кивнул оборотень, неуверенно поглядев на монеты и на кружки. — Только ты постарайся побыстрее.

— Попробую, — говорю и быстро удаляюсь в направлении ближайшего отхожего места.

Когда такое нашлось, выяснилось, что не я одна слишком много выпила, потому что очередь к деревянной кабинке была еще больше, чем к напиткам. Плюнув на все, я пошла к нам в гостиницу, где уж точно не было очереди (такие удобства только для жильцов). Благо, «Голодный Койот» был недалеко от главной площади.

В комнате я задержалась немного дольше, чем планировала, потому что решила немного расчесать разлохматившиеся волосы и надеть что-нибудь потеплее. Дейк красиво и много рассказывал о холодных ночах Тангейя, когда путники в пустыне умирали от холода, если не находилось фляги с крепким алкоголем… Не то чтобы это было так правдоподобно, но все же холодок к вечеру стал заметно ощущаться.

Когда я спускалась в общий зал по лестнице, случайно столкнулась с каким-то ланком.

— Смотри куда идешь, чешуйчатый, — привычно ворчу, отпихивая его подальше.

— Снежок, ты скоро? — донеслось из одной из комнат. Змей после этих слов взбежал вверх по лестнице и скрылся в коридоре.

Я бы не обратила на него никакого внимания, но странное прозвище меня заинтересовало так, что я приостановилась. Правда, через пару секунд я уже обо всем забыла и мчалась на площадь к Леопольду.

Когда я вернулась, оборотня у телеги с шипучкой уже не было. Видимо, он уже отстоял очередь, не стал меня ждать и пошел к Кудеяру и Дейку. Значит, мне осталось только купить пирог.

Простояв у прилавка с пирогами, возле которой поругалась с пьяным мужиком, попытавшимся пощупать мою задницу, повздорив с бабой-кабанихой, собравшуюся влезть вперед меня, я все же добралась до продавца и купила злополучный пирог.

Когда я пришла, Кудеяр потягивал шипучку с видимым удовольствием и, заинтересованно растопырив огромные уши, слушал рыцаря, который с довольной ухмылкой рассказывал что-то королевичу.

Саша сидела на лавке и тянула голову к рыцарской кружке с шипучкой, норовя отхлебнуть немного, пока хозяин не видит. Но что нашему бравому рыцарю, побеждавшему драконов, какая-то пантера? Он бесстрашно отвешивал ей подзатыльники за наглость.

— А где Леопольд? — удивленно спрашиваю у Дейка.

— А? — переспросил рыцарь, нехотя отвлекаясь от своего рассказа и отодвигая подальше от Саши свою кружку.

— Он пришел, отдал нам напитки и ушел обратно. Сказал, что ты велела ему ждать рядом с той телегой. Видимо, он все еще там, — объяснил Кудеяр. — Наверное, ты его не заметила.

— Неужели мы разминулись? — бормочу, разворачиваясь и идя обратно.

Чего и стоило ожидать, оборотня на месте не оказалось.

Я расспросила тех, кто еще стоял в очереди, но никто не видел высокого стройного юношу с красивыми глазами и длинной серой косой. Пришлось вернуться к спутникам.

— Его нигде нет! — объявляю. — Он опять потерялся, его надо срочно найти!

— Опять!? — возмутился Дейк, вставая из-за стола. — Что же ему на месте не сидится!? От тебя, наверное, нахватался, ведьма! Пошли, пока ничего не стряслось!

— К чему такой переполох? — удивился Кудеяр. — Ваш странный друг, что, сам дорогу не найдет?

— Он недавно вышел в люди, пока всего боится и глупый к тому же, как дитя, — объяснил Дейк.

— Я бы скорее назвал его умственно отсталым, глупый — слишком мягко, — равнодушно заметил царевич. — Что ж, ладно, идите ищите его, а я пока побуду здесь в одиночестве, так и быть, — меланхолично взмахнув когтистой кистью, нелюдь откинулся на спинку лавки. Его мученическая мина почему-то здорово меня разозлила… Хотя не почему-то, а потому что складывается такое ощущение, будто этот ушастый искренне считает, что мы должны были спросить у него разрешения и еще извиниться за то, что уходим искать друга!

— Тебе никогда никто не говорил, что твоя рожа иногда так и напрашивается на кулак? — спрашиваю как можно более вежливым тоном.

— Мой отец постоянно говорит об этом, а иногда даже разбивает мне лицо, остальные же бояться остаться без рук, — улыбнулся Кудеяр. — А что?

— Думаю, я завидую твоему отцу, — хмыкаю.

— Ему все завидуют, — кивнул царевич. — Идите же, чего вы ждете? Дайте мне побыть наедине с мыслями.

Мы с Дейком, переглянувшись, отправились на поиски. В итоге мы облазали всю площадь, расспросили всех, кого только смогли, но оборотень как сквозь землю провалился: никто его не видел и не слышал. Радовало лишь то, что пока не ходила молва о взбесившемся звере. Это значит, что Лео пока не заметили особо «доброжелательные» жители, и сейчас он, спрятавшись в тихом уголке, дожидается, пока мы его отыщем.

— Ему нужен ошейник и поводок, — ругался рыцарь, расталкивая народ вокруг, чтобы нам было, где идти. — Что на него вообще нашло!?

— Мало ли, что могло случиться, — вздыхаю. — Меня больше волнует, все ли с ним в порядке. Его ведь любой ребенок вокруг пальца обведет!

— Зачем ты его вообще вытащила из поместья, дурная ведьма!? Всем только хуже стало! — продолжил ворчать Дейк.

— Не говори ерунды. Леопольд добрый, честный, прекрасный юноша, который необходим вашему жуткому миру, полному насилия и убийств! Такие самородки не должны прозябать все жизнь в подземельях.

— Так какого черта этот самородок ведет себя, как непослушная собака? — буркнул рыцарь, после чего замолчал. С тем, что Леопольд редкий образец бескорыстности, доброты, честности и немалого ума, спорить было просто глупо, как и с тем, что он имеет полное право жить в мире, где его оценят, а не в подвалах вместе с крысами.

Но, как мы не старались вернуть этот образец лучших человеческих качеств, спустя целых два с половиной часа поисков по городку мы все же его не нашли.

Быстро стемнело, улицы наполнились нетрезвыми бандитами, встречаться с которыми было небезопасно. Гуляющие переместились в помещения и продолжили кутить уже там.

Перекатило за полночь, когда я отошла в темный переулок, чтобы проверить, нет ли там Леопольда. Там меня встретила банда из пяти крепких мужиков… Они мгновенно прижали меня к стенке и полезли тискать. Первого же нахала я шарахнула молнией такой силы, что от него остались одни угольки. После этого остальные разбойники немного протрезвели и помедлили с тем, чтобы продолжить домогаться до слабой одинокой девушки. За пару секунд их сомнений подоспел Дейк и, схватив меня за руку, быстро утащил подальше. Как он мне потом объяснил, в Тангейе есть законы и ни одно убийство, увечье или насилие просто так не оставляют. То есть, я не могу убивать в целях самообороны, так как загремлю за это в тюрьму. Поначалу я возмутилась, но потом вспомнила законы своего мира, в который, возможно, скоро вернусь, и умолкла.

Это происшествие стало последней каплей. Мы решили, что в такое время лучше не шататься по улицам, а вернуться в гостиницу. В конце концов, Леопольд может превратиться в мышь и никем незамеченным дождаться полной темноты, а потом стать птицей и, выследив сверху нашу гостиницу, вернуться.

Прежде, чем пойти в номер, нам нужно было узнать, где найти царевича завтра. Конечно, надеяться на то, что мы еще увидим ушастого, было глупо, но мы все равно вернулись к столу, за которым ужинали… и, о чудо! Кудеяр был там, причем все в той же меланхоличной позе, в какой мы его оставили. Пантера царевича сидела на столешнице и поедала пирог с его тарелки.

— Ну как, нашли? — скучающе поинтересовался ушастый, как будто очнувшись от транса.

— Нет, — вздыхаю. — Надеюсь, с Лео все в порядке.

— Надежда глупое чувство, — поморщился Кудеяр. — Я как раз надеялся, что моя сестра придет на встречу вовремя…

— Твоя сестра? — заинтересовался Дейк, садясь на лавку и отрывая себе кусок уже остывшего пирога.

Подумав, что бега по городу меня измотали ничуть не меньше, и я тоже имею право поесть, сажусь рядом с рыцарем, беру себе кусочек холодного пирога и подогреваю его. Впоследствии пришлось подогревать и для Дейка, и для Кудеяра, и для Саши.

— Да, моя сестра, — кивнул Кудеяр. — Не по крови, правда. Нас обоих выкормила моя мать и мы росли вместе, пока Раф не исполнилось двенадцать и ее дяди не увезли ее. Сегодня мы с ней должны были встретиться. В этом городе, на этом фестивале, за этим самым столом, до полуночи. Но она не соизволила прийти и через полчаса после того, как прозвонил ночной колокол!

— Так вот, что ты здесь делаешь, — понимаю. — Я почему-то думала, что ты на фестивале ради удовольствия.

— Моя мать велела нам встретиться именно здесь и немного развлечься, а так я не любитель подобных… мероприятий. Обычно в них нет ничего по-настоящему интересного. Впрочем, эта розовая жидкость с пузырьками весьма неплоха, хотя и слишком сладкая, — кивнул на пустую кружку из-под шипучки.

— А кто это твоя сестра? Зачем вам встречаться здесь? — спросил Дейк. — Как я понимаю, вы не слишком-то сентиментальны, и встреча не из-за того, что вы давно не виделись?

— Она подопечная Истеки и его блаженного братца. Они устроили себе убежище в лесах рядом с Искуплением… этого города нет на картах и я вообще сомневаюсь в том, что это настоящее поселение, а не эксперимент моего дяди. Так вот, Раф должна отвести меня к Истэке, так как только она знает, как добраться до их заколдованного дома, — объяснил царевич.

— И что теперь делать, если она не пришла? — обеспокоенно спрашиваю, от удивления так и не донеся кусок пирога до рта. Так-так, видимо, Кудеяр не такая уж и значимая для меня фигура, раз дорогу до Демонтина не может показать, и бояться мне нужно не его капризов, а того, что эта девица так и не найдется!

— Будем ждать, — пожал плечами Кудеяр, а потом плавно разинул свою клыкастую пасть в чудовищном зевке. — И лучше это делать в теплом месте недалеко от спальни…

Царевич встал из-за стола и собрался уходить.

— Подожди! — очнувшись от своих мыслей, вскакиваю и бегу за ним. — А где ты остановился? Как нам тебя найти?

— В яме под названием… ммм… «Тощий Волк»? — задумчиво предположил Кудеяр, остановившись и повернувшись ко мне. — Может, «Голодный»? Не помню.

— «Голодный Койот»? — усмехнулся Дейк, вставая и медленно подходя к нам.

— Да, — кивнул царевич. — Я не очень хорошо запоминаю эти странные названия.

— Мы остановились там же, так что пошли вместе, — решил рыцарь.

— Я не против, — благосклонно кивнул Кудеяр и величественно двинулся дальше.

— А эта твоя сестра… она похожа на тебя? — спросил Дейк уже по пути.

— Нет. Раф человек, хотя в ней есть что-то характерное для моей матери. И это неудивительно, ведь царица ее и воспитывала, — спокойно ответил царевич.

— Подожди-ка, царская семейка Охмараги воспитывала человека? — уточнил рыцарь. — Звучит, как несмешной анекдот… Насколько я знаю, сенари очень трепетно относятся к чистоте крови, а тут человек в царской семье, да еще и не в качестве раба… настораживает. Как же так получилось, что вы с этой Раф росли вместе?

— Моя мать любила детей, отец любил мою мать, отца любила вся Охмарага. Никто никому не перечил, — просто объяснил царевич. — Пусть это и расходится с общепринятыми убеждениями, но правители Охмараги оказались слишком человечны, чтобы прогонять ребенка, который так их любил. А Раф была очень ласковой и нежной девочкой, после ее коронного «папочка, мамочка, ну пожалуйста!» мой отец был готов на все и мать тоже… — прижав уши к вискам, царевич едва заметно ощерился и нахмурился. Кажется, тут имеет место детская ревность… — Они оба всегда обращались с Раф с куда большей заботой и добротой, чем со мной, — царевич вздохнул, его уши сами собой повисли, как у расстроенного щенка. — Я до сих пор с обидой вспоминаю эту разницу, хотя давно не ребенок. Иногда кажется, что родись я хоть немного менее нелепым существом, ко мне относились бы иначе.

После этих слов мне стало так жалко царевича, что я даже забыла о том, насколько жестоким он может быть. Поддавшись мимолетному порыву чувств, я дружески положила руку ему на плечо, хотя это было нелегко, учитывая разницу в росте.

— Брось, дело вовсе не в твоих ушах и змееподобных волосах. Ты же для родителей не только сын, но еще и наследник. Тебя надо было воспитывать в строгости, а не как девочку, которой даже место при дворе не светит…

— Я знаю это, но так же я знаю, о чем говорю. Одно время мой отец хотел лишить меня права на трон из-за некоторых генов моей матери, — немного сбивчиво пожаловался Кудеяр. Потом, поняв, что плачется незнакомой ведьме, поспешил исправиться. — Впрочем, ты не должна это слушать, а я не должен тебе это говорить.

— Ну да, — киваю. — Видимо, это не самая приятная тебе тема, лучше поговорить о другом… Слушай, а ты уверен, что твоя сестра именно опоздала? Может, она просто не нашла тебя, и нам стоит поискать ее вместе? — предполагаю.

— Я же нашел место, где мы должны были встретиться. Почему она его не нашла? Такое может быть только в одном случае: она и не пыталась найти, — объяснил Кудеяр, раздраженно вздохнув. — К сожалению, для нее не существует таких понятий, как «надо» и «обязана». Так уж ее воспитывали.

Я не знала, что еще у него спросить, и потому наш разговор закончился.

Спустя пару минут мы уже дошли до гостиницы, где нас ждал сюрприз: оказывается, был установлен комендантский час. Сторожила ни в какую не соглашался пускать нас внутрь, пока Кудеяр не вспомнил про свою дощечку победителя. Показав ее, он получил возможность войти.

— Эй, а мы!? — возмущенно смотрю на нелюдя.

— Эти двое — мои рабы для плотских утех, — объяснил он сторожиле. — Их тоже надо пустить.

Сторожила посмотрел на Дейка и, сморщившись от отвращения, пропустил его внутрь.

— Рабы для плотских утех!? — возопил оскорбленный рыцарь, когда мы отошли подальше от сторожилы. — Можно было просто сказать, что мы твои друзья!

— Я сказал первое, что пришло мне в голову, — пожал плечами царевич.

— Извращенец! — обругал его Дейк.

— У нас в стране друзья не так важны, как рабы. Рабов с хозяином пустят хоть в покои к жрице, а вот друзей хозяина — никогда, — невозмутимо объяснил Кудеяр.

— А мы с Дейком так похожи на двух жалкий, голодный и истощенных рабов, что убиться можно… — поддакиваю рыцарю.

— Да, вы очень жалкие и плохо одетые рабы, мне, как хозяину, было бы стыдно за вас, — невозмутимо согласился царевич. — Впрочем, это неважно. Я хотел бы попробовать еще что-нибудь из местной еды до того, как лягу спать. Вы посидите со мной?

— Ммм… да, пожалуй, — соглашаюсь. — Мне все равно нужно ждать, пока не вернется Леопольд.

— И я с вами, — кивнул рыцарь, похлопав по плотному животу. — Пирога мне было определенно мало… Только надо заглянуть в комнату, мало ли, вдруг наш многоликий друг уже вернулся и ждет там?

— Я тоже зайду к себе, — кивнул Кудеяр. — Нужно уложить Сашу спать, а то завтра не добужусь ее.

Пантера махнула хвостом и с шаловливым видом потрусила за хозяином.

Кудеяр ушел в свою комнату местного уровня «люкс», а мы с Дейком пошли искать оборотня в наших комнатах. К сожалению, Леопольда не оказалось ни в его спальне, ни в нашей с Дейком.

Лениво обложив несчастного оборотня трехэтажными красочными метафорами, рыцарь захлопнул дверь в нашу комнату и зачем-то пошел к шкафу, где лежали наши сумки.

— Это все эта чертова шерстяная тряпка!… - пробормотал Дейк, в неистовстве стаскивая с себя шерстяное пончо и такую же шерстяную рубаху. Все это он купил на рынке, проникнувшись патриотизмом к своей стране, в которой уже очень давно не был. — У меня из-за нее все тело чешется! — рыцарь принялся усиленно расчесывать кожу, при этом блаженно улыбаясь. — Чтоб я еще раз надел этот ужас!…

— На тебе самом шерсти не меньше, чем в этой шторе, — усмехаюсь, глядя на могучий торс товарища.

— Моя «шерсть» мне не мешает, — заметил Дейк, напрягая мускулы и самодовольно посмотрев на себя в зеркале, приделанном к дверце шкафа. — Так и должен выглядеть настоящий мужчина!

— Давай, одевайся уже, а не то я ослепну от твоей неземной мужественности, — хмыкаю.

— Ой, не ехидничай, — весело отмахнулся Дейк, быстро одевая рубашку. — Сама-то глаз от меня не отводишь.

— Тебе это примерещилось из-за выпивки, — морщусь.

— Бэйр, прошу, только не оправдывайся, а не то я начну сомневаться в твоем чисто приятельском отношении ко мне! — хохотнул Дейк и, выходя в коридор, приобнял меня за плечи. — Идем.

По пути вниз мы встретили Кудеяра, который величественно спускался по лестнице.

— Эй! — окликнул его рыцарь, ускоряя шаг.

— А, вот и вы, — равнодушно констатировал факт царевич.

Мы спустились в пустой обеденный зал, где царил полумрак, а за столами сидели тихие выпивохи и картежники. Служанки, тоже желающие отдохнуть в такой день, уже не бегали туда-сюда, да и мужик у стойки куда-то ушел. Попросить принести что-нибудь съедобное было не у кого.

Царевич, подумав пару секунд, подошел к двери на кухню, требовательно постучал в нее и попросил принести ему что-нибудь, достойное его царского желудка. Разумеется, царевича громко, четко и ясно послали. Тогда, прижав уши к голове, чтобы не слышать оглушающих воплей с кухни, Кудеяр невозмутимо ковырнул скважину двери когтем, открыл ее, вошел и через некоторое время вышел вместе с подносом, на котором были чайник, чашки и корзиночка с печеньем.

— Ты меня поражаешь, — восхищенно присвистнул Дейк, усаживаясь напротив царевича за последний свободный стол. — Такого возмутительного нахальства я еще не видел!

— Нахальство — это не дать мне того, чего я хочу, — заметил Кудеяр, разваливаясь на большом удобном стуле с подлокотниками. — Я же был предельно вежлив, — сказал, оттопырив мизинец и по-английски изящно отпив из маленькой по сравнению с его лапой чашечки.

— Половина второго ночи, — хмыкаю, посмотрев на настенные часы. — Потревожил бедных кухарок…

— Вместо того, чтобы выполнять свою работу, сидели и пили чай с этими хрустящими штуками. В моей стране за подобное пренебрежение к своим обязанностям обычно изгоняют в джунгли, — продолжал свое благородное ворчание царевич.

— Эм… ты что, забрал это у них? — киваю на поднос.

— Нет, не забрал, я взял только часть… Но не переживай, чашки чистые, — уверил меня он.

— Хах, продолжай в том же духе, и обязательно завоюешь признание народа, — шутливо заметил Дейк, отправляя в рот горсть печенья. Продолжил он уже с набитым ртом: — А фообше, пешенье нишего так, вкушное…

Рыцарь хотел сказать еще что-то, но его перебили: из коридора неожиданно раздались пронзительные крики старого сторожа.

— Да сколько можно!? Пошла вон! Нам шлюндры всякие не нужны! Хорошие девки уже дома давно!

— Что!? Как ты меня назвал!? — возмущенно крикнула девица. После ее слов никто больше не возмущался, зато послышался глухой стук, как будто кто-то упал на доски…

Все немногие присутствующие в зале, услышав это, начали переглядываться, но потом из коридора вышла девушка и все успокоились. Маленькую стройную леди никто не обидел, и хорошо. А стук тела о доски, наверное, всем послышался…

Сама леди, впрочем, своим видом привлекла не меньше внимания, чем ссорой со стариком. Гостья была окутана в дорогой черный плащ с изящными кружевами на плечах, остальной одежды, наверняка такой же красивой и дорогой, не было видно за плотными складками. Что же могла делать состоятельная девушка в гостинице в такое время?

— Красавица, что случилось? От кого-то бежишь? — поинтересовался уже достаточно выпивший мужик, сидящий за одним из карточных столов. На эти вопроса девушка только раздражительно фыркнула, отстань, мол.

Осмотревшись, гостья заметила, что у нашего стола есть еще два свободных места, и направилась к нам.

— Вечер добрый, — сказала она, сняв капюшон. Огромные синие глаза — единственное, что я поначалу увидела. Только после я обратила внимание, что к этим глазам прилагается овальное лицо с острым подбородком, тонким прямым носом и высоким лбом, наполовину скрытым косой челкой прямых черных волос. Девица не была румяной красавицей в общепринятых понятиях этого мира, но в ее чертах ощущалась такая порода, свойственная «голубой крови», что по неволе начинаешь восхищаться с первого взгляда.

От раздавшегося совсем рядом голоса уши Кудеяра мгновенно расправились, а он сам, оторвав взгляд от стены, в которую смотрел все это время, повернулся к пришелице.

— О! — только и смогла сказать девица, увидев царевича.

— Ты! — нехорошо прищурился Кудеяр и мгновенно вскочил из-за стола. — Где тебя носило!?

— Какая разница? Мы же все равно встретились!… - неуверенно улыбнулась девушка, делая шаг назад. — Ты ведь не будешь меня бить за это, да? — сказала громко и с выражением.

Компании с некоторых столов, услышав жалобный девичий возглас, настороженно поглядели в нашу сторону. Дейк, заметив это, поспешил успокоить Кудеяра.

— Ваше величеств, вы смущаете народ, — тихо заметил он. — Сядьте и будьте паинькой, пока нас не выгнали отсюда. Взлом кухни — одно дело, а вот массовая драка, которая сейчас начнется — совсем другое. За нее можно загреметь на месяц в тюрьму, причем все будет ровно по законам, которые вы так чтите…

— Вот видишь? — усмехнулась девица. — Парень дело говорит, ты его послушай.

— Если бы не они, видят Священные Огни, я бы убил тебя, — пророкотал Кудеяр, сверкнув потемневшими до темно-синего глазами.

— Да, но вместо этого ты обнимешь свою сестру, поцелуешь ее и уступишь место несчастной, которая все ноги сбила, спеша на встречу! — звонко рассмеялась девушка, выжидающе посмотрев на царевича. Кажется, это и есть та таинственная сестрица по имени Равнейрис. Неожиданно она объявилась, однако… Впрочем, объявилась, и хорошо! Теперь-то я уж точно попаду к Демонтину и беспокоиться не о чем.

— Ну что, так и будешь стоять? Мы пять лет не виделись! — воскликнула она.

Сделав шаг навстречу Кудеяру, Раф встала на цыпочки и попыталась дотянуться до шеи великана. Но царевич был настолько рассержен, что только хмурился и продолжал изображать каменную статую. Ругаться и беситься ему запретили, а кроме этого он, видимо, ничего сейчас не хотел делать.

— Ну же, братик, не будь врединой… — усмехнулась девица, принимаясь ластиться к царевичу. Она обхватила изящными ладонями его лицо, наклонила к себе и горячо поцеловала в щеку. Не получив за это самовольство ни затрещины, ни ругани, Раф осмелела и, крепко обняв брата за шею, принялась покрывать поцелуями все, что попадалось: уши, скулы, глаза, лоб, нос, губы, подбородок… была бы на ней помада, Кудеяр был бы весь красный! При этом девушка гладила это косматое чудовище по голове и ушам, бормоча что-то ласковое.

Вскоре царевич не выдержал и все-таки улыбнулся, потом сгреб сестрицу в объятия, покружил немного и тоже расцеловал ей все лицо. Раф дернула брата за уши, а он ее за косу, при этом оба радостно рассмеялись, как дети.

— Эх, какая трогательная семейная встреча, — умиленного вздыхаю, отпивая из своей чашки.

— Все же эти сенари неуравновешенные и несдержанные сумасшедшие, — решил Дейк, отправляя в рот последнее печенье. — Удивительно, но я никогда не слышал об этом раньше.

— Ха-ха, нет, это вы, люди, скрытные и закомплексованные сухари, — все еще смеясь заметила Раф, усаживаясь на стул брата. — Кудь, принеси молочка сестричке, — попросила, мило улыбнувшись. — И яблочко!

Что-то проворчав, царевич послушно поплелся на кухню.

Посмотрев ему вслед, девушка принялась поспешно расстегивать пуговицы плаща, открывая не менее впечатляющие виды. Небольшая, но упругая грудь и тонкая талия, стянутая корсетом дорогого фиолетового платья, одним своим видом привели в восторг ту половину сидевших в зале, которые все еще наблюдали за припозднившейся гостьей.

— Рафнейрис, я так понимаю? — со своей фирменной улыбкой уточнил Дейк, с трудом отрывая взгляд от девичьей фигуры.

— Я, может, и замужем, — заметила она, не убирая ослепительной улыбки и сморщив маленький белый носик. Выражение лица при этом у нее получилось такое очаровательное, что не смотря на открытую угрозу в голосе, невольно хочется улыбнуться в ответ. — Так что убери эту лицемерную мину, смотреть противно.

— Ты сестра Кудеяра, так? — решаю не церемониться. Видимо, у сенари это не принято.

— Да, я самая, — кивнула, слегка повернувшись, чтобы снять плащ, продемонстрировав при этом тонкую длинную шею. — А вы кто? Что-то раньше не замечала за Кудеяром привычки так запускать своих рабов…

— Он согласился отвести нас к Истэке Демонтину, так что мы не рабы, а попутчики, — объяснил ей рыцарь.

— Это вы думаете, что попутчики, а он думает, что вы его новые слуги, — с улыбкой заметила девица, посмотрев на дверь кухни, как будто надеясь увидеть там сводного брата. — Он никогда за просто так ничего не делает, уж я-то знаю.

— Мы это уже поняли… Кстати, приятно познакомиться, Рафнейрис, меня зовут Дейкстр Донан, — поздоровался рыцарь и протянул девушке руку.

— А мне, может, не приятно, — весело заметила девица, игнорируя жест Дейка. — Мне, может, противно.

— Воспитанности тебе не занимать, — хмыкнул рыцарь, убирая руку.

— Возможно, — равнодушно пожала плечами, но в следующий миг вновь заигрывающе глянула на Дейка. — А ты, видимо, собрался быть воспитателем?

— Раф, прекрати, — велел неслышно подошедший царевич, поставив перед сестрой кружку с молоком и яблоко. — Они не поймут твоих глупых шуток. Это же люди.

— Это еще почему? Эта вон, черномазая, улыбается сидит! — заметила девушка, хватая кружку и отпивая из нее.

— Черномазую зовут Бэйр, — объясняю, беря из принесенной корзиночки печенье. — А те, кто ее называют иначе, после смерти горят в аду.

— Хи-хи, ладно, уговорила, — кивнула Раф. — Бэйр… ну и именем тебя мамочка наградила.

— Тебе тоже досталось, Рафнейрис, — хмыкаю. — Так и просятся разные рифмы…

— Кудь, где ты ее откопал? — поинтересовалась девица у севшего рядом брата.

— Сама пришла и еще двоих с собой притащила, — вздохнул ушастый, подсаживаясь поближе к сестре и обнимая ее одной рукой. — Они хотят повидать Истэку, спросить у него что-то о других мирах.

— Ну пусть идут с нами, мне не жалко, — пожала плечами и, поставив кружку с молоком на стол, поудобнее устроилась в могучих объятиях брата. — Эм… Как вы все там поживаете? Как мама с папой? Как сестрички?

— У нас все по-старому, — вздохнул Кудеяр. Нас с Дейком эти двое просто перестали замечать, как будто мы испарились. Впрочем, мы не особо возражали. Общаться, что с Раф, что с Кудеяром, было не очень-то приятно, а послушать, о чем они говорят, даже любопытно. — Недавно завершилось строительство нового храма… ну, того, который отец велел построить в честь рождения девочек. Мать все работает над своим участком страны, там все по-прежнему, как в эпоху Древних людей… Ничего нового. Меня, разве что, провожали чуть ли не всем царством, то ли праздник был, то ли траур… мать прослезилась, сестры тоже разрыдались… опозорились перед всем народом.

— А сколько тебе скитаться нужно? — спросила Ранейрис.

— Отец сказал, что пока не стану известным. Лет десять, может, больше.

— Ничего, у нас тут тоже здорово! Я, правда, иногда скучаю по Охмараге, но и здесь не так уж плохо, поверь, — приободряющее улыбнулась брату Раф.

— А вы с дядями как, все хорошо? — осведомился он.

— Эх, да так же, если подумать, — вздохнула. — Истэка загорелся новыми идеями, теперь целыми днями не вылезает из своей лаборатории. То и дело дом трясется, а из подвалов то идет жуткая вонь, то доносятся взрывы, — хмыкнула. — Рэми вот недавно притащил очередного котенка выхаживать…

— Что, опять? — удивленно усмехнулся царевич. — Ему еще не надоело?

— Да он их может десятками таскать, только волю дай! — фыркнула Раф. — Все силы на них тратит, да еще и меня заставляет за этими котятами ухаживать… Он уже давно никого не приводил, целый год, а тут вдруг притащил какого-то юродивого. Ничего никому не объясняя, заперся с ним в кабинете и не выходил оттуда сутки. Судя по крикам, на этот раз попался совсем уж запущенный случай. Рэм после работы так и остался там лежать, даже встать не мог. Измотал себя до крайности, идиот… Но, знаешь, — Раф загадочно улыбнулась, прикусив нижнюю губу и посмотрев в сторону. — Этот котенок оказался не таким, как прочие. Он у нас жил некоторое время, помогал мне приводить в чувства Рэма и сам восстанавливался. Правда, дурачок начал за мной ухаживать, и когда Истэка застукал нас за поцелуем, то вышвырнул его вон из дома…

— С каких пор ты заводишь романы с оборванцами? — нахмурился царевич.

— Он не оборванец! — возмутилась Раф. — Он был владельцем театра, но завистники его таланта искалечили его и… в общем… Он мужчина с очень трагической судьбой, вот! Он обещал, что когда вернет себе свое законное место в театре, то даст мне главную роль в гениальном спектакле, который придумал, скитаясь по дворам!

— Больше его слушай, — хмыкнул Кудеяр.

— Зануда, — поморщилась Раф, опять дернув брата за длинное ухо. — Ну так вот, к чему я все это… в общем, Истэка сказал, что ноги этого развратника больше в доме нашем не будет, а я вспылила и сказала, что и моей тогда тоже не будет, пока он, книжный червь и еще мальчик в свои двести с хвостиком, не перестанет контролировать каждый мой шаг… Обычно, за меня в таких случаях Рэм вступается, но он был слаб, лежал в кровати и вообще не слышал, что мы ссорились. Ну, Истэка, конечно, разошелся и сказал, что я могу проваливать на все четыре стороны, раз не ценю их заботы и бла-бла-бла-бла-бла… В общем, я сбежала от него с драматургом!

— И что? — нахмурился Кудеяр. Он чувствовал, что все это клонится к чему-то, что ему очень не понравится.

— Ну… — замялась девица, — Понимаешь, он такой красивый, такой милый, такой обходительный… Конечно, вряд ли он вернет себе свой театр и даст мне роль, начнет мою блистательную карьеру актрисы, но все же… Мне хочется побыть с ним подольше, прежде чем навсегда расстаться. Этот скандал с Истэкой и побег… это ведь только сегодня произошло, потому мы и вместе побыть не успели толком.

— Не пойму, чего ты от меня хочешь?

— Ммм… давай я тебе направление скажу, а ты сам до домика дядюшек дойдешь? Всего две недели пути! Когда вы до Искупления доберетесь, я к вам перемещусь и проведу через зачарованный лес.

— Что за ерунду ты говоришь? — нахмурился царевич. — Как ты могла уйти из дома сегодня и оказаться здесь, если мне надо добираться до него две недели?

— У меня талант к телепортации, так Истэка говорит. Я много тренировалась, и теперь могу перемещаться на огромные расстояния! Так что, поверь, все будет, как надо! Ты две недели будешь в пути, а я за это время погуляю здесь со своим драматургом! И все довольны, видишь? — улыбнулась.

— Я не доволен, — нахмурился Кудеяр. — С какой стати я должен позволять тебе гулять с каким-то совершенно незнакомым мне типом, который, к тому же, не собирается брать тебя в жены, а если и соберется, то я первый его убью?

— Ну братик, ну пожалуйста! — Раф широко раскрыла свои гипнотизирующие синие глаза и прильнула к груди брата. — У тебя девицы лет с пятнадцати водятся, а я что, до пятидесяти в девках ходить буду? Мне тоже хочется любви и романтики! А с этими узурпаторами какая романтика возможна, когда одному молитвы каждую ночь читай и по воскресениям в церковь ходи, а другому за книгами по теории магии сиди целыми днями?

— Нет, я не позволю тебе…

— Ну Кудеяр! Вспомни свою невесту, как вы с ней гуляли по саду, как ты дарил ей цветы, как вы обнимались при луне и ты, робко уткнувшись носом ей в щеку, впервые целовал ее нежные губы, неуверенно встречаясь с языком… — вдохновенно проговорила, похлопав длинными ресницами. — Разве ты не хочешь, чтобы я была такой же счастливой?

— Во-первых, я никогда не дарил ей цветов и скорее удавился бы, чем прогулялся с ней по саду или поцеловал. Во-вторых, я не стану потакать твоей очередной блажи! — сурово ответил царевич, отстранив от себя сестру и сложив руки на груди в знак неоспоримости своего решения.

— Ну… ну хочешь, я его с тобой познакомлю? — заканючила Раф. — Ты убедишься, что он хороший, и перестанешь вредничать? Пожалуйста!… Ну чего тебе стоит, а? Просто поговоришь с ним!

— Ты и мертвого достанешь… — вздохнул царевич, сдаваясь под умоляющим взглядом сестрицы. — Он далеко?

— Куденька, милый мой, как я тебя люблю, ушастика! — залепетала Раф, обняв брата вновь расцеловав его лицо. — А он уже спит, ему от Истэки так досталось, что, наверное, Рэму заново работать придется… я вас завтра познакомлю, идет?

— Идет, — кивнул Кудеяр. — Но это еще не значит, что я согласился оставить тебя здесь одну!

— Да-да, конечно-конечно, я это понимаю!…

— Знаете, это все конечно безумно интересно, но мы, пожалуй, пойдем спать, — вдруг сказал Дейк. — Бэйр, подними свою задницу! — спихнул меня с лавки. — До завтра, ваше величество! — кивнул Кудеяру и, ухватив меня за плечи, подтолкнул в сторону лестницы на второй этаж.

— Почему это мы идем спать? — спрашиваю, как только мы оказались в спальне.

— Нам действительно пора ложиться, — просто объяснил рыцарь. — Думаешь, я дам тебе валяться в кровати до трех часов дня? Разбежалась!

— Ну да, — хмыкаю.

— Честно, я ужасно устал, — широко зевнул Дейк. — У меня глаза слипаются… Я решил, что надо уйти, пока они не начали новый разговор о какой-нибудь ерунде, прервать который будет смертельным оскорблением для обоих.

— Спать и я уже хочу, — соглашаюсь. — Но как же с Леопольдом?

— Думаю, он не пропадет. В конце концов, мы ничего не можем сейчас сделать, да и он сам виноват.

— Ты сволочь и меня этому учишь, — вздыхаю. — Нельзя бросать друга.

— Ты сама порядочная сволочь, Бэйр. Так что давай расстилай кровати и не ворчи. Он не маленький, может стать Хранителем и растерзать любого.

Подумав, я решила, что Дейк все же прав, и незачем мучить себя, если правда хочется спать. Я быстро расстелила кровати, умылась, переоделась в ночную рубаху и залезла под одеяло. Вскоре ко мне присоединился рыцарь и мы, погасив в комнате свет, уснули.

Спалось мне, правда, неважно. То и дело возникали какие-то тревожные мысли о Леопольде, который так и не вернулся, о странном королевиче и его сестрице, о Демонтине, о том драматурге… Когда я уже начинала засыпать, эти образы смешивались и становились одной большой картиной, у меня в голове мелькала одна очень важная мысль и я, пытаясь ухватиться за нее, просыпалась. Кроме того мне всю ночь мерещились какие-то странные звуки, как будто кто-то ходил по крыше гостиницы или кидал в нее мелкие камни… Это было жутко, я каждый раз вздрагивала при этих шорохах.

Когда за окном рассвело, я все еще не спала, потому заметила, что в стекло стучится какая-то птица. Сначала я не поняла, в чем дело, но потом до меня дошло, что это Леопольд вернулся.

Я встала с кровати, открыла окно и пустила оборотня в комнату. Он превратился в кота, запрыгнул на кровать, свернулся клубком и уснул на груди Дейка.

Я решила, что мне пытаться заснуть уже бесполезно, потому умылась, оделась и села на стул возле окна, стала смотреть на рассвет и на просыпающийся город… и, черт возьми, заснула прямо в стуле.

 

2. У границы пустыни

На этот раз мое утро наступило как никогда поздно: я проспала аж до половины третьего. Мой благородный рыцарь не только дал мне выспаться, да еще и перенес на кровать, чтобы мое бренное тело не затекло на стуле. Проснулась я его стараниями так, как еще никогда в этом мире: не от хорошего пинка, встряски или кувшинчика с водой, а из-за запаха. Дейк подсунул мне под нос тарелку с еще теплыми ватрушками и чашечку с кофе… Что и говорить, я мгновенно проснулась, причем с небывалой бодростью!

Пока я завтракала, не сводя благодарных глаз с рыцаря, он сидел рядом и рассказывал события дня, которые я благополучно проспала.

Когда наш ушастый друг очухался от своего царственного сна, выяснилось, что его сестра сбежала от нас со своим драматургом, оставив записку с картой на столе брата. В записке она извинялась за свою неземную любовь, толкающую ее на безрассудства, и клялась, что ровно через две недели будет в городе под названием Искупление. Именно там она нас встретит и отведет к Демонтину. Добраться до туда мы должны по оставленной карте… только вот загвоздка: единственная дорога, ведущая к точке, где якобы должен находиться Искупление, займет не две недели, а в лучшем случае месяц из-за длиннющего ущелья, которое надо обходить!

Кудеяр, конечно, был в ярости от этой выходки сводной сестрицы. Дейкстр, потея от страха, как при работе с атомной бомбой, предложил царевичу успокоиться и хорошенько все обдумать, прежде чем начать разрушать город в поисках взбалмошной девицы. Вняв советам мудрого, ушастый все же остудил свою горячую голову пятиминутным медитированием, после чего они с рыцарем отправились закупаться провизией для нашего путешествия и искать новый вариант карты, где есть это Искупление.

Во время прогулки они не только приобрели карту, но и услышали, что в этот город прибыл какой-то путешественник и рассказывает, будто недавно построили какой-то новый мост через ущелье, который якобы должен сократить путь торговцам и обезопасить их от разбойников, расселившихся целыми стаями на старой дороге. Хотя кто именно построил этот новый мост, неизвестно. Сверив все маршруты, названия дорог, поселений и различных фигуристых скал на карте, Кудеяр и Дейк пришли к выводу, что этот мост построили очень вовремя, так как с ним наш путь как раз составит две недели, и это если мы будем тратить на дорогу часов семь-восемь в день, а остальное время отдыхать. В общем, красота, да и только!

Царевич, утвердив план пути, ушел вон из города, сказав, что подождет нас на окраине леса, так как ему нужно дождаться некого Мафусаила. Рыцарь с этим согласился, вернулся в гостиницу, где заказал мне завтрак и велел Леопольду идти запрягать лошадей, а потом пошел будить меня…

— Как, мы уже едем!? — удивляюсь, вскакивая из-за стола и спеша за рыцарем, уже взвалившем на плечо мою сумку.

— Да, нас же ждет сам Кудеяр! Его величество там мучается, томясь под палящем солнцем! Ты представляешь, какой опасности мы себя подвергаем, заставляя эту несравненную особу тратить лишнюю минуту на ожидание!? — разглагольствовал рыцарь, сбегая вниз по лестнице.

В конюшне нас встретил Леопольд с уже оседланными лошадьми. Оборотень выглядел немного потрепанным, но вполне нормальным. Ни синяков, ни ссадин, ни даже понурой головы после вчерашнего побега… видимо, на этот раз обошлось.

— Лео, а ты где был вчера? — спрашиваю его, одновременно с тем давая по морде Черту, решившему попробовать на зуб мою шляпу. — Фу, скотина! — мягко шлепая его по морде.

— А? — растерянно посмотрел на меня оборотень, как будто очнувшись от дремы.

— Где тебя вчера носило? — повторяю вопрос. — Мы несколько часов искали тебя по всему городу!

— Это… — замялся он. — В общем, когда я шел обратно к телеге с шипучкой, меня остановила одна странная особа. Она предложила сыграть на моей флейте, якобы она это очень хорошо умеет, я согласился… Потом я и опомниться не успел, как она привела меня в какое-то странное место, где на матрасах, огражденными шторами, были мужчины и женщины, и они все… Оказалось, что мы с той дамой совсем не поняли друг друга… я едва ноги унес, — путано объяснил оборотень, ужасно смущаясь. Он начал теребить руками волосы, а потом просто сдернул повязку и закрыл лицо серой челкой. — Это было ужасно!

— Кажется, одна из местных дамочек решила насильно сделать его своим клиентом, — хохотнул Дейк, залезая на Лешего.

— Это была очень странная женщина, — пробормотал Леопольд, краснея от стыда. Обернувшись крысой, он подбежал ко мне и забрался по одежде на плечо.

— Ну все, теперь можно и в путь, — говорю, в последний раз проверяя крепления сумки и забираясь в седло.

Мы без проблем выехали за стены города и поехали по тропам среди фермерских домиков, разбросанных вокруг еще на добрых три километра. На дорогу то и дело выбегали заигравшиеся дети или животные.

— Кудеяр будет ждать нас в безлюдных местах, как он сказал, — объяснил Дейк, поспешно дергая поводья и грозно посмотрев на детей, полезших под копыта Лешего. — Мафусаил, который так нужен царевичу, не слишком любит людей… или люди не слишком любят его.

— А кто он такой, этот Мафусаил? Вчера я слышала о нем, мне показалось, это друг Саши, то есть еще один леопард. Разве нет?

— Не знаю, — пожал плечами рыцарь. — Я так и не понял, кто это такой. Кудеяр сказал, что этот мужик прекрасно разбирается в картах… но при этом у него линька в связи с переменой природных условий, и из-за этого он ужасно злой, потому царевич и не взял его в город.

— Может, оборотень? — предполагаю.

Леопольд, услышав, что речь идет о его сородичах, вылез из моего шарфа, превратился в попугая и, устроившись поудобнее на голове Черта, заговорил.

— Оборотни не злые, когда ли… — мой конь не согласился с тем, то на его лбу кто-то будет сидеть, остановился и принялся сильно качать головой вверх-вниз. Попугаю пришлось сохранять равновесие, взмахивая крыльями в такт кивкам. Улететь бедняга не мог, так как слишком сильно вцепился когтями в ремешок… зрелище было то еще! — Не! Злые! Они! Ко! Гда! Ли! Ня! Ют! Он! Не! Об! Ор! Оть! Энь! — вопил попугай, отчаянно пытаясь удержаться на месте. — Ме! Ня! Сей! Час! Тош! Нить! Нач! Нет!

— Черт, угомонись! — втыкаю в бока коню шпоры. — Кому сказала угомонись!?

Но Черт и не думал успокаиваться, он затряс головой так, что и меня начало качать! Вокруг нас уже собралось немало зевак, смешки которых постепенно переросли в громкий хохот.

— Шо коняга творит! — вопили дети.

— От щас девка-то в пыли искупается!!!

От пронзительных криков и шума Черт окончательно взбеленился, он принялся рыть копытом землю. Почувствовав, что дело совсем худо, я заорала на зевак, чтобы бежали отсюда, но они не услышали.

— Уходите, еще вас затопчет! — кричу на бестолковых людей, изо всех сил натягивая поводья. — Ну не молниями же в вас, идиотов, кидаться, отойдите!

Пока еще была такая возможность я попыталась снять Леопольда с ремешка, но как только я протянула к нему руку, Черт заржал и встал на дыбы, взбрыкнув передними копытами. Вцепившись в поводья, я едва удержалась на спине лошади, а вот тяжелая сумка с вещами постепенно поехала куда-то вниз, один из ремешков расстегнулся.

— Дейк!!! Что делать!? — кричу рыцарю, с трудом удерживаясь на окончательно взбесившемся коне.

— Леопольд, превращайся, черт тебя дери!!! — рявкнул рыцарь, спрыгивая с Лешего и подбегая к нам. Черт уже опустился и чуть не размозжил голову какому-то мальчику, к счастью, того успел подхватить Дейк. После этого люди уже начали понимать, что я не ради их веселья тут глотку деру, и быстро попрятались за заборы домов.

— В Ко! Го!? — истерично заорал попугай, изображая ковбоя. — Я! Жить! Хо! Чу!

— Дейк, лучше не подходи! — кричу рыцарю, который попытался приблизиться. Черт окончательно вышел из себя и попер на Дейка, пытаясь ударить его передними копытами.

— Голову ему набок поверни! — велел рыцарь, ловко отпрыгивая.

Я послушно натянула поводья так, чтобы голова Черта была повернута налево и прижата к плечу. В таком состоянии конь еще пытался некоторое время побрыкаться или убежать, но в итоге только кругами бегал. Спустя четырнадцать кругов и скачков вокруг своей оси, он, наконец, успокоился и встал.

Я осторожно ослабила поводья и, пока было время, попыталась отцепить Леопольда от ремешка, в который он вцепился мертвой хваткой.

— Лео, отпусти! — велю оборотню, который после такой встряски был, мягко говоря, не в себе. — Превратись в крысу.

Попугай послушно стал крысой, которую я без всякого труда взяла в руки и засунула себе в шарф.

Черт, видимо, успокоился. Он опустил голову к земле и покачивал ею из стороны в сторону, как обессиленный истерикой психопат. Я с трудом расслабила мышцы ног и кое-как слезла с коня, чтобы поправить сумку.

— Ну все, угомонился? — спросил Дейк у Черта, осторожно подходя поближе. Конь его вопрос проигнорировал, продолжил в исступлении качать головой.

— Чуть сумку не скинул! — ругаю взбалмошную скотину.

— Бэйр, это уже седьмой раз, — напомнил рыцарь. — Седьмой раз он тебя чуть не скидывает, и четвертый за последние две недели!

— И что? Что я могу сделать с этой дурной лошадью!? — раздраженно спрашиваю, получше закрепляя жесткий ремень сумки.

— Так не может больше продолжаться, — серьезно сказал Дейк. — А если в следующий раз ты не удержишься и свернешь себе шею? Что мне тогда делать прикажешь?

— А что мы вообще можем сделать с ним? — киваю на Черта. — Такой уж у него характер.

— Характер!? Бэйр, это бешеный конь! — воскликнул рыцарь. — Он ведет себя ненормально, и лично я вижу не слишком много выходов из положения. Мы или отпустим его в лес, где его сожрут звери, или продадим на мясо… При последнем еще и денег получим, на которые купим тебе нового красивого жеребца, без «характера»!

— Ты… ты что, предлагаешь его убить? — пораженно смотрю в глаза Дейку. — Ты же сам мне его подарил!

— Бэйр, это были не мои лошади, я их украл из конюшни одной таверны. Я понятия не имею, кому принадлежало это животное и куда его вели! Раньше я не слишком об этом задумывался, но теперь понимаю, что не просто так рядом с его стойлом тогда не было ни седла, ни узды.

— А что же Черт тогда делал в конюшне, раз на нем никто не ездил?

— Не знаю, — вздохнул рыцарь. — Но ездить на нем опасно, пахать нельзя, в племя не возьмешь. Нужно от него избавиться.

Как будто уловив, о чем говорит Дейк, Черт прекратил качать головой, встрепенулся и повернулся к нам мордой. Я подумала, что сейчас будет очередная лошадиная истерика, но нет. Конь только раздраженно заржал и толкнул меня в плечо мордой, мол, не неси ерунды, ведьма, меня нельзя на мясо.

— Не возвращаться же обратно в город для того, чтобы продать его мяснику, — неуверенно говорю, смотря в поразительно умные черные глаза рыжего скакуна. Жалко его все же… — Черт выглядит вполне здоровым большую часть времени… Мы же не лошадиные психологи, не знаем, почему он себя так ведет! Вдруг у него, скажем, комплексы, или кобылы не хватает?

— Ага, как же, комплексы, — фыркнул Дейк. — Сейчас мы, конечно, не будем возвращаться в город, потому что там фестиваль. Мясник так же пьян, как и все остальные… да и другую лошадь мы сейчас там не купим. Поехали дальше, но если еще раз случится такой припадок, я просто зарежу это рыжее недоразумение.

— Хорошо, — соглашаюсь. — Слышал? И я больше за тебя заступаться не буду! — грожу коню пальцем.

Скотина щелкнула зубами рядом с моей рукой, и когда я резко отдернула конечность от кусачей пасти, Черт уткнулся мне в лицо мягким носом и… облизал.

— Фу! Это было ну очертеть, как приятно! — морщусь тщательно отплевываясь и вытирая лицо. — Плохой конь!

Постояв еще немного на дороге, чтобы убедиться, что Черт окончательно успокоился, я все же забралась обратно в седло. Не успела я тронуть поводья, как жеребец сам поскакал ровной рысью в нужную сторону. Когда мы проезжали мимо рыцаря, Черт ехидно заржал и показал ему свои желтые зубы, вытянув в его сторону шею.

— Это демон, а не конь, — нахмурился рыцарь, похлопав по шее своего Лешего. — Да? — спросил у него. Но тот, в отличие от Черта, даже не понял, что его о чем-то спрашивают, только дернул ушами, отгоняя непонятные звуки, как назойливых мух. — Вот! Вот это реакция нормальной тупой лошади! Пошел, мальчик!

К счастью, Черт больше не выкидывал никаких фокусов, и до безлюдных мест мы доехали спокойно, если не считать, что Леопольд от стресса начал ужасно линять и украсил мой шарф своей серой и темно-бордовой колючей шерстью. Когда я попыталась выудить крысенка из складок ткани, он цапнул меня за палец и провалился под рубашку, где и уснул в итоге. Это был верный признак того, что оборотень очень сильно нервничает и лучше его оставить в покое. Подобные депрессии обычно длятся целый день…

Примерно через полчаса езды домики начали значительно редеть, а местность стала совсем заброшенной. Мы остановились тогда, когда из реденькой рощи не слишком высоких деревьев до нас донесся голос Кудеяра.

— Стойте! — крикнул нам великан.

— Что, грабить будешь? — усмехнулся рыцарь, останавливая своего коня.

— У вас нечего взять, — поморщился не понявший шутки царевич. — Слезайте, Мафусаил еще не явился. Подождем его в тени.

— А где твои вещи? — удивленно спрашиваю, глядя на Кудеяра. На нем была только вчерашняя одежда и изогнутый кинжал на поясе, больше ничего.

— У Мафусаила. Я подумал, что не стоит брать поклажу в городскую гостиницу, обворуют еще, — объяснил ушастый, возвращаясь под тень реденьких деревьев. Мы, взяв коней под уздцы, последовали за ним.

Привязав лошадей к веткам, мы с Дейком уселись на густую, но жесткую траву и приготовились ждать. Леопольд вылез у меня из шарфа и полез к рукам, мол, гладь меня.

— Так Мафусаил — это твой слуга? — вновь начинаю доставать царевича вопросами, почесывая при этом за ухом у крысенка.

— Можно и так сказать, — кивнул ушастый. — Хотя, скорее, как Саша, компаньон, — добавил, ласково погладив лежащую рядом пантеру по голове. Кошка довольно замурлыкала и положила голову на колени хозяину.

— Откуда у тебя ручная пантера? — спросил Дейкстр.

— Отец подарил, — усмехнулся царевич. — Это, кажется, семейная традиция. Нас, несчастных первенцев царской семьи, с самого детства мучают занятиями, как могут. Через нервные срывы, слезы, обмороки и продолжительные психические расстройства родители делают нас могущественными владыками, достойными трона… Мой отец, когда был подростком, однажды не выдержал бесконечных уроков и убежал из дворца. Когда же он вернулся, надеясь на то, что его выходка образумит царя и тот уменьшит количество занятий, его ждал сюрприз. После долгой проникновенной речи о том, как ему жаль, что у сына нет ни друзей, ни игр, ни даже других интересов, кроме как учебы, царь взял и подарил своему отпрыску котенка ягуара, вот тебе, мол, друг на всю жизнь, напарник в играх и интерес, помимо учебы. Занятия, кстати, никто так и не отменил. Со мной было то же самое. Когда я в очередной раз был измотан до крайности бесконечными занятиями то с матерью, то с отцом, просто удрал от них на несколько дней. Когда же я вернулся, меня ждала большая трепка от обоих и… котенок ягуара в утешение. Думаю, своему сыну я тоже подарю эту кошку, так как он тоже наверняка однажды сбежит от бесконечных уроков.

— Судя по тому, что ты вчера устроил на площади, таскали тебя не зря, — усмехнулся Дейк, срывая травинку и засовывая ее в рот. — Правда я не понимаю, почему царевич Охмараги должен уметь драться с леннайями и слевитами на их технике.

— Это все из-за моих родителей, — охотно разъяснил Кудеяр. — Они же оба из совершенно разных народов, а я должен совместить в себе навыки и тех, и других, отсюда леннайские сабли и техника сенари. Помимо этого у нас полно «друзей семьи» еще со второго Великого Похода Предателя, где участвовали все нелюди. Так вот эти родительские друзья если приезжают к нам во дворец, то непременно пытаются навязать мне еще и свои умения… как будто мне без них мало переломов и синяков! А я, конечно, не имею права отказать, так как непременно их оскорблю…

— Поверь, тебе это все ох как пригодится на материке! — с видом бывалого вояки сказал ему Дейк. — Тангей — далеко не самая безопасная часть материка, а пустыня, куда мы направляемся, не просто так зовется Долиной Смерти.

— Как-как она зовется!? — заслышав название места, куда нас на этот раз понесло, я села поближе к рыцарю и уставилась на него, ожидая ответа. — Только не говори, что там опасно!

— Там смертельно опасно, — кивнул Дейк. — Но с нашим новым другом мы переберемся через нее и пальца не поранив, — улыбнулся. — Иначе бы я ни за что не согласился туда сунуться!

— А что там такое? — Кудеяр заинтересованно обернулся к рыцарю, отвлекшись от поглаживания Сашиной головы.

— Там почти нет растительности и воды, бывают песчаные бури, и, естественно, полно неизученных Орденом тварей, которые на протяжении столетий жили и развивались, не сталкиваясь с человечеством. Обычно по пустыне ездят караванами в окружении не менее десятка наемников, но при этом все равно по пути один-два человека пропадают…

— А теперь главное: зачем мы туда идем? — перебиваю рыцаря. — Дейк, ты совсем сдурел!? Нельзя было сразу сказать, что там такое!? Ни я, ни Кудеяр не знали об этом, мы впервые в Тангейе! Ладно я, но ты хоть понимаешь, что если ты угробишь царевича-наследника, тебя найдут, воскресят, а потом убьют снова, и так несколько раз, пока от твоего духа ничего не останется!

— Очень сомневаюсь, что в вашей пустыне найдутся твари, с которыми я не справлюсь, — остановил меня Кудеяр. Его лицо озаряла легкая горделивая улыбка. — Я без оружия и магии побеждал чудовищ из сердца собственной страны, а этого льва я убил в одиночку голыми руками, — он погладил свой роскошный плащ. Такая огромная шкура могла принадлежать черному льву раза в четыре больше, чем те, которые живут в моем мире. — Если я применю магию, от этой пустыни останется только пепел… потому ты можешь не беспокоиться. Дейкстр прав, со мной вам нечего бояться.

— Но ты ведь тоже иногда спишь, — напоминаю. — Знаешь, с моей фатальной везучестью мне не безопасно даже в кусты одной ходить, не то что в место с названием Долина Смерти!

— Ты можешь обходиться без происшествий, когда хочешь, так что не ной, ведьма! — отмахнулся от меня Дейк и воодушевленно продолжил: — Это же легендарное место, столько сказок я слышал о нем в детстве… Это что-то вроде мое давней мечты, пересечь эту пустыню!

— Легендарное место? — царевич навострил уши и аж подобрался. — Что ж, тогда не может быть и речи о том, чтобы туда не пойти! Я обязан заработать себе славу, так что начинать можно и с малого… Рыцарь, скажи, ты знаешь, как обрабатывать шкуры тварей, которые тут водятся? — обратился к Дейку. — Я должен обзавестись хотя бы одним трофеем!

— То есть, стоит мне первый раз в жизни предложить что-то разумное, как все меня игнорируют!? — восклицаю, никак не понимая, в чем дело. — Дейк, ау!

— Бэйр, все уже решено, мы не станем тратить месяцы на обход пустыни. И хватит об этом, — снова заткнул меня рыцарь.

Кудеяр резко поднялся со своего места и начал вглядываться в небо, сильно щурясь.

— Кажется, Мафусаил скоро будет…

— Он прилетит? — удивленно спрашиваю.

— Да, — кивнул царевич, неожиданно срываясь с места. Он быстро побежал в сторону дороги. Мы с Дейком, переглянувшись, кинулись за ним.

Когда мы миновали заросли кустов, увидели достаточно необычное зрелище: Кудеяр стоял посреди тропы и усердно размахивал руками.

Посмотрев на небо, я увидела, как над деревьями мелькает нечто черное, похожее на гигантскую змею. Я не успела толком разглядеть, что это такое, как с одного из близких к обочине деревьев на землю то ли спланировало, то ли спрыгнуло это существо. Оно двигалась очень странно, но удивительно быстро. В считанные секунды оно оказалось рядом с нами.

— Наконец-то! — воскликнул царевич, подходя к…. дракону. — Мафусаил, — представил нам своего питомца, указав на его плоскую морду. Зверь вперил в нас с Дейком подозрительный взгляд своих зеленых кошачьих глазенок.

— Ящерица!? — округлил глаза рыцарь. — Мафусаил — ящерица? Я был уверен, что это человек!

— Согласись, было бы странно, если бы я ездил на людях, — хмыкнул царевич, продолжая гладить чешуйчатую спину небольшого дракона. — И это не ящерица и не дракон… Я сам не знаю, кто это. Мне его дядя на девятнадцатый день рождения подарил. Это существо создано специально для меня, — самодовольно похвастал Кудеяр, — Мафусаил обладает разумом, умеет читать и считать, сейчас я учу его говорить. Скажи: «Слава Охмараге!»

— Сва-а О-га-ге! — прокурлыкал дракончик, запрокинув вверх голову.

— Ха-ха! Видите? — улыбнулся Кудеяр, похлопав своего питомца по широкому лбу. — Он умница.

— Да уж… ничего так созданьице, — присвистываю, обходя Мафусаила вокруг.

На самом деле он был чем-то похож на гигантского черного аксолотля-переростка. Узкое тело матово-черного ящера было примерно четыре метра без хвостав длину и полтора метра в ширину. Все насчитывалось три пары ящериных лап, двухметровый хвост с большой перепончатой кисточкой и два крыла, которые в сложено состоянии плотно прилегали к телу и становились почти незаметными. Голова дракончика была особенно забавна. Широкая, плоская, с достаточно длинными закругленными ушами и отростками на щеках. Большие, где-то с крупное яблоко зеленые глаза с узкими зрачками сильно напоминали кошачьи, от чего животное казалось милым и безобидным… пока не открывало широкий рот с двумя рядами острых зубов, похожих на акульи.

Почти все тело ящеры было в ремешках необычного седла, которое располагалось между первой и второй парой ног. Помимо седла на ремешки крепились несколько продолговатых мешков с вещами царевича и, как я поняла, мешок-нора для Саши.

— Ух-ты! — воскликнул попугай у меня на плече. — Какой зверь!

Увидев странную птицу, Мафусаил насторожился, широко раскрыл свои зеленые глаза и расправил странные уши. Леопольд по своей неизменной привычке тут же превратился в такого же. Он был серебристый с темно-бордовыми узорами вдоль боков и прежними изумрудными глазищами.

Радостно курлыкнув, оборотень побежал знакомиться с новым другом, едва не спотыкаясь на коротеньких косолапых лапках. Мафусаил при виде сородича так удивился, что даже открыл рот, но потом, когда Леопольд встал поближе, черный его рассмотрел, понюхал и признал за своего. Вскоре оба ящера радостно носились друг за другом кругами и весело курлыкали.

— Это нормально? — на всякий случай спросил ошалевший от такого зрелища Кудеяр.

— Вполне, — кивнул Дейк.

— Сколько же у него ипостасей? Моя мать знала оборотня с двумя ипостасями, но то был дар богов, а у вашего Леопольда их уже три! Я видел человека, барса, крысу и теперь вот, существо, название которого даже не знаю!

— Он не простой оборотень. Может принимать обличие все живого, что увидит, — объясняю. — Половину жизни он прожил зверем. Мы с Дейком сейчас вывезли его из дома и пытаемся приучить жить нормально, но вот, как видишь, кое-чего у него не забрать и не запретить. Частью души, кажется, он навсегда останется беззаботным животным, — грустно вздыхаю.

— Даже так… Что ж, любопытно, — качнул головой царевич. — Мафусаил! Иди сюда!

Ящер, услышав зов, остановил игру и потрусил к хозяину.

— Поехали, нечего задерживаться, — сказал Кудеяр, забираясь в странное седло. — Саша! — позвал пантеру. Та тут же выбежала из кустов и забралась на спину дракончику, в свою небольшую нору.

— Ар!… - пророкотал Леопольд, подбегая ко мне. Он странно зашевелил пастью, как будто у него к небу прицепилась какая-то пища и он никак не может ее снять. Совладав, наконец, со ртом, Леопольд продолжил. — Я так побегаю пока! — его голос был неузнаваем и очень забавен.

— Хорошо, — киваю, возвращаясь в рощу за Чертом.

Сев кто на кого, мы двинулись дальше по дороге, навстречу этой Долине Смерти.

По пути со мной не разговаривали, Дейкстр по просьбе Кудеяра начал вещать о легендарных монстрах пустыни, причем две трети того, что он говорил, заведомо было приукрашенной ложью. Еще Мафусаил с Леопольдом довольно перемурлыкивали на какие-то свои темы. Время от времени эти двое вновь принимались играть, тогда Кудеяру и Саше приходилось не сладко, так как их начинало качать и трясти во все стороны. Ушастый прикрикивал на своего ящера и тот успокаивался. Через какое-то время все повторялось, и так до тех пор, пока Леопольду не надоело бегать и он не вернулся на свое законное место — в мой шарф.

Когда дело пошло к сумеркам, мы ехали вдоль бесконечного на вид обрыва. Останавливаться было негде, потому мы продолжали путь до тех пор, пока совсем не стемнело. Тогда мы, наконец, вышли на более ровную холмистую местность, на которой можно было найти не только более-менее достойное место ночлега, но и высохшие кусты для костра.

На ночь мы расположились под высоким холмом, укрывающим от сильного в этих местах ветра.

Отправив Леопольда собирать ветки, а Саша на охоту, мы с Дейком принялись расчищать местность от бревен и среднего размера камней. Кудеяр все это время занимался будущим кострищем.

Когда появились ветки, я быстро развела костер. Леопольд мастерски разделал четыре тушки каких-то мохнатых зверьков и натер их различными приправами, купленными Дейком еще утром. Кудеяр заворожено наблюдал за процессом готовки, а потом вдруг встал и принялся рыться в сумка на спине Мафусаила. Оттуда была выужена какая-то фляга. Царевич откупорил ее, закатил глаза от удовольствия, вдохнув запах, а потом протянул флягу Леопольду.

— Смажь этим мясо, будет очень вкусно, — пояснил Кудеяр оборотню, не понимающему, чего от него хотят.

— Хм, — задумчиво промычал Леопольд, нюхая жидкость. — Что это такое? Ни в одной книге не встречал подобного, а уж я-то знаю все возможные приправы.

— Это из Охмараги, ты и не мог ничего о ней слышать, — кивнул царевич. — Мать подарила, сказала, что меня будет первое время рвать от вашей никчемной еды, и я должен добавлять в пищу это. Вам она понравится, поверьте.

— Пахнет хорошо, — согласился Леопольд и вылил немного желтоватой жидкости с разными листочками и маленькими красными ягодками внутри на руки. Обильно обмазав все тушки, оборотень положил их в котелок, куда перед этим добавил немного масла. Коснувшись раскаленных стенок, мясо тут же запузырилось и покрылось желтоватой корочкой. Видимо, это как раз от приправы, данной Кудеяром.

Довольно поглядев на готовящийся ужин, Леопольд превратился в крысенка и начал тщательно умываться. Когда от приправы и крови не осталось и следа, оборотень вновь стал человеком, только уже чистым.

— А ты когда-нибудь моешься? — полюбопытствовал царевич, внимательно пронаблюдав весь процемм. — Или только вылизываешься?

— В зависимости от ситуации, — объяснил Леопольд. Усевшись возле меня, он принялся переплетать растрепавшуюся за день косу. — Сейчас воды нигде нет, так что и выбора у меня тоже нет.

— Ясно, — кивнул царевич. — Ты вообще странное создание. По твоей ауре тебя абсолютно не отличить от обычного животного, она меняется вместе с телом и в ней не появляется ничего, что говорило бы о наличии других ипостасей… Это удивительно! Что ты с собой сделал, чтобы быть таким?

— Родился, — хмыкнул оборотень. — Мой отец был проклят.

— Интересно, — кивнул Кудеяр, а потом повернулся ко мне: — Ну а ты, ведьма? Что с твоей рукой? Ты так ничего и не рассказала мне.

— И не буду, — удивленно смотрю на царевича. — Это не твое дело.

— Эй, хватит пререкаться, ужин готов! — объявил рыцарь, протыкая одну из тушек тонкой острой палочкой.

Эти слова подействовали, как заклинание, мы все разом замолчали и с жадностью уставились на куски ароматного мяса. Разделив все это великолепие между нами и питомцами Кудеяра, мы принялись за еду, предварительно поставив на огонь чайник с травами.

— Мясо действительно получилось потрясающее, — похвалил Дейк то ли стряпню Леопольда, то ли приправу царевича.

— Я же говорил, — сказал Кудеяр, откусывая от одного из кусков.

После еды, когда голодный желудок каждого наполнился, мы умиротворенно развалились около костра с кружками псевдочая. Даже вечно угрюмый царевич заулыбался, лег на землю и блаженно замурлыкал. К нему присоединилась пантера и оба они стали сотрясать воздух своим громоподобным «муррр».

Небо постепенно чернело, вскоре все, что находилось дальше от костра, ушло в темноту. Вокруг стало холоднее, промозглые ветры стали как будто сильнее. Среди этого свиста мы все вдруг ясно различили еще один, который вызвал холодные мурашки страха на коже и нервную дрожь.

— Волки? — насторожился Леопольд, по-звериному поведя носом по воздуху.

— Если бы, — помрачнел Дейк, поглядев в темноту. — Не просто так боятся пустынь Тангейя. Здесь водятся твари похуже волков.

— Нам нечего бояться, — усмехнулся Кудеяр, едва сдерживая дрожь на плечах. — К огню они не подойдут, а если осмелятся, то у Мафусаила будет плотный ужин.

— Чего дрожишь? — спрашиваю у царевича.

— Мерзну. Я привык к теплу Охмараги, а з-здесь… здесь ужасно холодно, — объяснил он, прикладываясь к своей кружке с горячим отваром и кутаясь в меховой плащ. — Ненавижу холод.

— Да уж, — кивнул Дейк, прижимаясь боком ко мне. — Холодно. Спать лучше всем вместе, так не замерзнем.

— А мне обязательно спать человеком? — спросил Леопольд, тоже ежась.

— Да! — хором ответили мы с рыцарем.

— Ты совсем не бываешь в нормальном состоянии. Скоро на двух ногах ходить разучишься, — проворчал Дейк, подкидывая веток в костер.

— Но я же замерзну! — запротестовал оборотень.

— Укутаешься плащом, прижмешься к нам и не замерзнешь, — пресек все возражения рыцарь. — Ты хочешь стать человеком или озвереть в конец?

— В шкуре теплее, — обиженно заметил Леопольд, обнимая колени.

— Ладно, давайте спать, — вздохнул Дейк, прицеливаясь и закидывая свою кружку точно в котелок.

— Мафусаил! — позвал своего дракона Кудеяр.

Как только тот прилетел, царевич велел ему лечь прямо у подножия холма. Мафусаил лег, свернувшись широким кругом, и мы все устроились рядом с животом ящера, как за забором.

Дейк по неизменной традиции лег рядом со мной и обнял, закрыв плечом от ветра. Леопольд устроился спиной к спине с рыцарем, а Кудеяр завалился спать, прижавшись спиной ко мне и обняв свою пантеру, которая легла с самого края. Все мы укрылись с головы до пят плащами и так приготовились провести ночь.

 

3. Кроличья ферма

Сложно сказать, сколько времени я проспала, прежде чем проснуться. Кудеяр, на чей широкий меховой плащ я улеглась во сне, ни с того ни с сего вскочил, резко дернув шкуру за собой. В итоге меня перевернуло в воздухе и я упала на голую землю.

— Ай! — невольно вскрикиваю, хватаясь за голову. Чую, светит мне большая шишка на затылке…

— Что это за звуки? — пробормотал Кудеяр, поднимаясь.

— Ветер, наверное, — говорю, сев на земле. Удивительно, но ни Дейк, ни Леопольд не проснулись от моего вскрика, оба спали, как убитые.

— Нет, не ветер, — помотал головой царевич. Настороженно растопырив свои длинные уши по ветру, как локаторы. — Это… как будто дети плачут.

— Откуда здесь могут быть дети? — недоуменно спрашиваю, прислушиваясь. В отличии Кудеяра, я не различала никаких подозрительных звуков… хотя, возможно, виной тому звон в ушах после удара головой. Из-за него я и себя не очень-то хорошо слышу. — Ложись спать, тебе примерещилось.

— Тс! — шикнул на меня царевич, приподняв уши повыше. — … Вот, опять! Звук идет оттуда, — указал куда-то вперед. — Там точно кричат дети!

— А это не могут быть твари, заманивающие нас к себе своими изменчивыми голосами? Я слышала, что тут и такие водятся…

— Возможно, — неуверенно сказал Кудеяр, призадумавшись. — А если это все же дети? Судя по голосам, им лет восемь-девять… почти как моим сестрам.

— Предлагаешь пойти проверить? — спрашиваю, до последнего надеясь, что никуда идти не придется.

— Да, — твердо сказал царевич, разбив все мои надежды. — Пойдем вдвоем, незачем будить этих, — кивнул на спящих. — Я справлюсь с любой тварью, если понадобиться, а ты детей успокоишь. Меня они наверняка испугаются не меньше, чем стаю волков…

— Ладно, пойдем, — вздыхаю, поднимаясь с земли.

Глянув на спящих и молча им позавидовав, я еще раз вздохнула и, кутаясь в плащ, последовала за длинноухим царевичем, в котором вдруг пробудилось благородство.

Лунного света вполне хватало для того, чтобы различать крупные предметы на несколько десятков метров вокруг… но только не камни на земле, о которые я то и дело спотыкалась и в итоге отставала от Кудеяра. Растопырив свои локаторы, царевич уверенно направился в сторону слышащихся ему звуков. Он как будто заранее знал, где ему попадется камень или ямка, быстро обходил все препятствия.

— Они совсем рядом! — вдруг воскликнул царевич и перешел на бег. Я устремилась за ним, пытаясь если уж не догнать, то хотя бы не потерять Кудеяра из вида.

Мы пробежали еще около трехсот метров, а потом вдруг выяснилось, что мы двигались прямо к холму, который резко обрывался. Тренированный нелюдь мгновенно сгруппировался и спустился вниз по крутому склону без всяких затруднений. Я же, пытаясь затормозить, споткнулась у самого края, упала на землю и красиво покатилась вниз по веткам, острым камням и кочкам… Когда я добралась до основания холма, все тело напоминало избитый и изрезанный мешок с костями. Лицо и голову я, слава всем богам, все же смогла вовремя закрыть руками, потому сотрясение мозга или уродливые шрамы на лице мне не грозили. К сожалению, о черных синяках, вывихах и даже переломах того же сказать нельзя.

Кудеяр, пронаблюдав мое падение, тяжело вздохнул.

— Как ты вообще дожила до своих лет? — удивленно спросил он, помогая мне подняться. — Ходить можешь?

— Относительно… Ой-ей-ей… рука!…

— Ну ты и чучело! Пойдем. Разберемся с детьми, потом с тобой.

Первые десять шагов я хромала, но потом привыкла к боли и смогла идти быстрее.

— И где твои дети?

— Помогите!!! — неожиданно я все же уловила едва различимые звуки. — Кто-нибудь!!!

— Теперь и я это слышу! — восклицаю, пытаясь ускорить шаг. Резкая боль в коленке мне этого не позволила.

С каждой секундой крики становились все более отчетливыми, видимо, не только мы приближались к детям, но и они шли к нам. Судя по голосам, их было двое, мальчик и девочка.

Кудеяр не выдержал и побежал в сторону голосов. Вскоре я услышала испуганные вопли детей: царевич их все же нашел.

Когда я доковыляла до места их встречи, увидела вполне ожидаемую картину: двое ребят жались спинами к огромной скале и плакали от страха, а царевич пытался с ними поговорить.

— Откуда вы здесь?… От кого бежите?… Грррр!!! Да хватит уже орать, у меня от вашего визга уши закладывает!!!

— Кудеяр, лучше отойди, — советую царевичу.

— Кто здесь? — испуганно воскликнула девочка.

— Меня зовут Бэйр, а это Кудеяр. Мы пришли вам помочь, — объясняю спокойным голосом, подходя к ним поближе. — Не бойтесь, мы вас не тронем.

— Это двухголовое чудовище с рогами! — мальчик указал на царевича.

— Двухголовое?… Нет, это просто капюшон плаща в виде головы льва. И это не рога, а уши, в темноте вам просто плохо видно, — с трудом опускаюсь на колени прямо перед детишками. В темноте было тяжело разглядеть их лица, но по очертаниям можно было догадаться, что они одного роста. Видимо, брат и сестра ровесники, то есть двойняшки. — А кто вы такие, как вас зовут?

— Я Орджио, — сказал мальчик, утирая рукавом слезы.

— Я Каррет, — всхлипнула девочка.

— Там… на нас разбойники напали!…

— Где? — удивленно спрашиваю. — Здесь, в пустынях?

— Мы с родителями путешествовали в повозке, — шмыгнула носом девочка. — Мы с братом, мамой и бабушкой спали, а потом вдруг резко затормозили. Снаружи послышались голоса каких-то дядей… — она замолчала, не в силах продолжить. Бедняжку душили слезы.

— Мама отвлекла их, а мы вылезли на улицу сквозь щель навеса и убежали, — закончил за нее мальчик.

— Бандиты? В этой пустоши? — недоверчиво дернул ушами царевич. — Да и что им можно взять у нищих беженцев? Трудиться ради телеги и клячи?

— Это правда, дяденька! — закричала девочка. — Там наши родители!

— Ну, я бы не стал на вашем месте говорить о родителях. В лучшем случае у вас еще может быть жива мать, и то только до тех пор, пока каждый бандит не изнасилует ее.

— Заткнись немедленно!!! — в ярости кричу на царевича.

— Ч-что сделает?… — дрожащим голосом переспросил мальчик.

— Ничего, — успокаиваю ребят. — Он иностранец, не всегда помнит слова, да и дурной к тому же.

— У вас, людей, что, не принято говорить детям правду? — удивился Кудеяр.

— Давно вы в бегах? — спрашиваю двойняшек, игнорируя вопрос царевича.

— Не знаем. Уже темно было, как сейчас, когда на нас напали, — тихо сказала девочка. — Вы поможете нам?…

— Сначала отведем их к остальным и вместе решим, что делать, — решил царевич. — Не вижу смысла в том, чтобы преследовать бандитов.

— Но там папа, мама и бабушка! Бабушка ходить не может! — зарыдал мальчик, его сестра тоже заплакала.

— Зачем искать трупы неизвестных нам людей и мстить за них? Это глупо, — твердо сказал царевич. — Я не хочу тратить свое время и силы на это.

Я задумалась, пытаясь в уме прикинуть, как правильнее поступить. С одной стороны, надо бы прикончить мерзавцев, которые напали на беззащитных, но с другой Кудеяр прав, и идти туда нет смысла, так как разбойникам просто незачем оставлять кого-то в живых, то есть никого мы уже не спасем. Тем более, детей нельзя оставить здесь, и уж точно нельзя брать с собой на расправу с преступниками.

— А с ними что делать? — киваю на двойняшек. — Не бросать же…

— Для начала стоит посмотреть, в порядке ли они, — царевич подошел ближе к детям и присел на корточки. Те испуганно отступили назад, вжавшись спинами в камень. — Я вас не обижу, просто посмотрю, — попытался ласково сказать Кудеяр, что с его звучным рокочущим басом получилось, мягко говоря, не очень.

Ушастый зажег небольшую свечку в воздухе, которая давала очень мягкий, не раздражающий привыкшие к темноте глаза свет.

Дети были в старых, по сто раз заштопанных рубашках, в затертых штанах и босые. Пока бежали, крохи стерли себе все ноги в кровь. Увидев свои ступни при свете, дети испугались еще больше и тихо заплакали от ужаса.

— Ой… — пискнула девочка.

— Бедняжки, — жалостливо вздыхаю. — Кудеяр, ты говорил, что маг. Можешь залечить раны?

— Я - темный маг. Я не могу лечить, — тихо прорычал царевич, видимо, выходя из себя от моей тупости. — А вот ты можешь.!

— Я не умею лечить такое! — пристыжено опускаю глаза. Что-то мне заранее подсказало, что ушастый не на шутку разозлиться…

— Кто бы сомневался в том, что ты не умеешь! Ты вообще хоть что-нибудь умеешь!?

— Нет! Ничего я не умею, доволен? С детьми что делать будем?

— Что-что… идите сюда, — проворчал он, раскрывая объятия. — Я вас понесу.

Двойняшки не слишком-то спешили приближаться к страшному нелюдю, даже наоборот, попытались отойти на шаг назад, только было уже некуда.

— Не бойтесь его, он только выглядит страшным, а так… видите, какой у него плащ теплый? Согреетесь, — пытаюсь вразумить детей.

Поглядев на то, как гуляют мышцы на лице Кудеяра, я поспешила его предостеречь.

— Ради всех богов, только не смей улыбаться! Они же в обморок упадут от страха от твоих клыков!

— И что? Проще нести будет, — проворчал он, но вернул прежнее угрюмое выражение лица.

Постояв еще минуту, дети все же решились и маленькими шажками двинулись к нелюдю. Как только они подошли на достаточное расстояние, Кудеяр сгреб их в охапку, осторожно укрыл обоих плащом и встал.

— Пойдем, — велел мне.

Я с трудом поднялась, стараясь не обращать на боль от многочисленных ушибов. Теперь, когда прошел шок, все тело сильно заныло и двигаться стало труднее.

— Надеюсь, мне не придется еще и тебя тащить?

— Нет, я сама, — говорю, пытаясь не вскрикивать от боли при каждом шаге. — Нет, нет в моей жизни удачи…

Минут за пятнадцать мы добрались до лагеря. Там все всё еще спали, что самое удивительное.

— Будить будем? — шепотом спрашиваю у царевича.

— Зачем? Пусть спят. И мы поспим.

— Это что, ваши друзья? — спросила девочка сонным голосом. Видимо, она успеха задремать на руках своего спасителя.

— Да, — кивнул Кудеяр, осторожно опуская детей на землю. — Постойте здесь, я сейчас принесу бинты и специальную мазь, обработаю вам раны, — направился к своим седельным сумкам на боках Мафусаила.

— Тебе помочь? — спрашиваю.

— Нет, сейчас и тебя ведь осматривать надо, мало ли, вдруг вывихи есть.

Порывшись в своих сумках, царевич вынул несколько мотков бинтов, среднего размера флягу компактную коробочку с мазью.

— Стой смирно. Будет больно, ты терпи, — велел он мальчику, взяв за ногу.

Сначала Кудеяр полил на окровавленную ступню водой, смывая грязь, потом бережно смазал раны мазью и обмотал бинтами. Парень за все это время даже не пискнул, хотя из его глаз выкатились две крупные слезы. Заживляющая мазь причиняет боли не меньше, чем сама рана, так что выносливостью мальчика можно заслуженно восхититься. Девочка пару раз пискнула, но тоже держалась молодцом.

После таких сцен мужественности я просто не могла позволить себе даже поморщиться, когда великодушный царевич принялся ощупывать мои кости и суставы. Сама я не могла определить, чем мне легче двигать, а чем двигать я не могу вовсе: все тело уже онемело от боли.

— Так, кисть… — пробормотал царевич, берясь за конечность. — Готова?

— Нет… Уй! — процедив воздух сквозь сжатые зубы, я все же смогла сдержать крик.

— Колено… как ты вообще шла?

— Медленно, — отвечаю, готовясь к вспышке боли.

— Все, можешь открыть глаза.

— Как? Ничего же не было!

— Я просто парализовал на пару секунд твою ногу.

— Спасибо… Знаешь, еще немного, и я начну думать, что ты не такой мерзавец, каким кажешься.

— Я не мерзавец, с чего ты это взяла? — удивленно спросил Кудеяр, вставая. Он расстегнул свой львиный плащ и отдал его детям. — Держите, в нем вы не замерзнете… Только не смейте пытаться удрать и забрать мой плащ с собой. Попробуете — он превратиться во льва и загрызет вас!

— Ой… — дети испуганно посмотрели на шкуру.

— А теперь спать, — велел им Кудеяр, указав на место рядом с Дейком и Леопольдом. — Утром во всем разберемся.

— А мама?…

— Спать!

Дети тут же умолкли и послушно улеглись неподалеку от спящих и завернулись в плащ. Убедившись, что все в порядке, мы с Кудеяром вернулись на свои старые места.

Но как только я опустилась на жесткую землю, тут же заныли ушибы, и я поняла, что заснуть будет не так уж просто. Ворочаться в поисках удобной позы было не лучшим выходом из положения, потому я несколько минут просто лежала, пытаясь привыкнуть. Но нет, ничего из этого не вышло…

Вдруг Кудеяр, лежащий спиной ко мне, мелко задрожал.

— Опять мерзнешь, что ли?

— Да, — коротко ответил он. — Мерзну.

— В такой тонкой рубашке конечно мерзнешь, — хмыкаю, садясь на земле и расстегивая свой плащ. — Тебе не по росту, но все равно лучше, чем ничего, — укрываю плечи царевича.

— Хм, — только и сказал он, машинально укутавшись в теплую материю. — А ты?

— Не пропаду, — усмехаюсь, ложась на землю. — Дейк? — тихонько пихаю рыцаря. — Дейк, проснись.

— Чего тебе?… — сонно пробормотал рыцарь, не открывая глаз.

— Мне холодно.

— Надоела, — проворчал он, притягивая вплотную к себе так, чтобы было удобнее закрыть меня и собой, и плащом.

Поерзав немного, я устроилась в объятиях рыцаря достаточно удобно для того, чтобы не чувствовать больше половины ушибов. После этого мне не помешала забыться желанным сном даже борода Дейка, колющая мне лоб.

* * *

Поутру все было так, как и ожидалось. Выслушав печальную историю моих ночных приключений, рыцарь помрачнел, чуть не выругался, потом посмотрел на детей, вздохнул и позвал их к костру завтракать, благо Леопольд в спорах и объяснениях не участвовал, а сразу после пробуждения пошел готовить, потому и ждать не пришлось.

— У вас кроме родителей и бабки кто-то еще есть? — хмуро поинтересовался рыцарь у двойняшек, сидящих рядом со мной. Видимо, я им показалась самым безобидным существом во всей компании.

— У-у, — помотал головой Орджио.

— А когда мы пойдем искать маму и папу? — спросила девочка.

— Они мертвы, я еще вчера вам это сказал, — сухо напомнил Кудеяр. — Вам хочется посмотреть на их трупы? Я отведу вас, если хотите.

— Кудеяр! — крикнул на него Дейк.

— Мама с папой… умерли? — тихо спросила девочка.

— Мы не знаем точно, но найти ваших родителей сейчас почти невозможно. Мы не знаем, где они, не знаем, куда могли уйти бандиты в этой большой пустыне, — объясняю, стараясь сделать свой грубоватый голос хоть немного более ласковым. — То, что Кудеяр услышал ваши крики, уже чудо. Боюсь, второго чуда не произойдет.

— Значит, мы их больше не увидим? — спросил мальчик.

— Боюсь, нет, — вздыхаю.

— Мама всегда говорила, что однажды так случится, — грустно сказала Каррет, обнимая брата. — Вот, так случилось.

— Мы довезем вас до города или фермы, пристроим куда-нибудь на первое время, — сказал рыцарь, поспешно отведя глаза от сирот. — Большего, вы уж извините, сделать не можем.

Дети покивали головами и прижались друг к другу теснее. Из глаз обоих опять текли слезы.

— Жизнь без родителей не так уж плохо… — начал было Леопольд, но, заметив наши взгляды, замолчал.

Позавтракав, мы закопали кострище, собрались и двинулись дальше. Детей, которые так ничего и не поели из-за своего горя, устроили у Кудеяра, так как на его четырехметровым питомце без труда можно провезти даже десять человек, не то что троих. У двойняшек не осталось сил даже на то, чтобы испугаться дракона, потому они молча забрались на спину к Мафусаилу и за всю дорогу ни разу не обратили на себя внимания, просто молча ехали, стараясь не свалиться. После привала, правда, Кудеяр с чего-то решил, что дети устали удерживаться на ящере и взял обоих на руки, чтобы они могли вздремнуть.

Не осталось незамеченным, что царевич менялся на глазах, когда смотрел на двойняшек. В нелюде начинало проявляться что-то человеческое. Я думаю, это как-то связано с его семьей, не даром же он вчера что-то сказал о двух своих сестрах, которым тоже примерно девять лет. Скорее всего Кудеяр сильно скучает по дому и по семье, потому так странно относится к детям… все же от кого, а от него такой заботливости никто не ожидал.

Примерно в семь часов вечера Дейк, в очередной раз выудив карту из сумки, объявил всем радостную новость: неподалеку от места, где мы находимся, есть кроличья ферма. Пусть то, что в этих пустошах вообще есть ферма, звучит дико, но зато у нас есть возможность поспать сегодня хотя бы на сене, а не на земле.

Воспрянув духом, мы двинулись по направлению к ферме, до которой добрались к сумеркам.

Как только мы подъехали к воротам, к нам обратился какой-то мужик, сидящий на вышке за забором из кольев.

— Эй! — гаркнул он. — Пошли вон отсюда со своей ящерицей, бродяги!!!

— Мы мирные путники и ищем ночлег, — миролюбиво улыбнулся Дейк, посмотрев вверх на сторожа. — У нас тут двое детей.

— У нас тут таких с детьми и калеками на неделе по два десятка наберется! — крикнул в ответ сторож.

— Пусти, добрый человек, нам бы только от зверей укрыться, да не на земле спать! — продолжил Дейк.

— Хм. Кто вы такие?

— Я - Дейкстр Донан, рыцарь ордена Черного Дракона, со мной моя жена и друг-полукровка, кроме того двое детей, которых мы нашли в пустынях. Их родителей убили разбойники.

— Я поговорю с командиром, ждите! — крикнул мужик и исчез.

— Дейк, с каких пор мы женаты? — усмехаюсь.

— Кого они скорее пустят, по-твоему, жену рыцаря или ведьму? К тому же, к замужней не будут приставать. На крупных фермах всегда полно мужчин и практически нет свободных женщин, так что лучше подстраховаться, — объяснил он.

— Крупная ферма? — нахмурился Кудеяр. — Но я не чувствую запахов животных.

— Наверное, вольеры находятся дальше, — пожал плечами рыцарь.

— Надеюсь, — царевич прижал уши к вискам и задумчиво посмотрел на ворота. — Хотя я отлично чувствую запах мужского пота и металла… И вот что еще странно, я, конечно, ничего не знаю о людях, но никогда бы не подумал, что вы разводите кроликов такого размера, что для них требуется высокий забор из осиновых кольев.

— Знаешь, Дейк, это правда странно, — соглашаюсь с царевичем.

— Разберемся, — вздохнул рыцарь. — Думаю, с Мафусаилом и гибридом двух сильнейших существ в мире нам ничего не страшно.

— Не надейся на меня так слепо, — предупредил Кудеяр. — У меня очень много уязвимых мест, каждый третий пустяк может свалить меня.

— Например? — спрашиваю.

— Я не такой дурак, чтобы открывать свои слабости.

— Я спрашиваю, чтобы прикрыть, если что-нибудь случиться!

— У меня нет оснований доверять тебе, — ответил Кудеяр.

— Эй, вы все еще там!? — донесся из-за стены голос сторожилы.

— Да, мы здесь, — ответил за всех рыцарь.

— Мы пустим вас только с тем условием, что ящер останется снаружи.

— Это условие будет выполнено, — сказал Кудеяр и слез с Мафусаила, потом помог соскочить детям. — Лети, поохоться, но не слишком далеко. Завтра утром чтобы был у этих ворот.

Облизав лицо хозяина, дракончик курлыкнул нам на прощание и, взмахнув черными кожистыми крыльями, взлетел.

— Больше животных нет?

— У моей жены ручная крыса, — ответил Дейк.

— Крысу можно. Отойдите, чтобы вас не задело.

Мы послушно отошли подальше от ворот. С той стороны послышались крики мужчин, потом напряженное пыхтение и, наконец, тяжелые ворота распахнулись, оставляя за собой борозды вспаханной земли.

— Входите, — к нам встречу вышел тот самый сторожила. Вместе с ним было примерно восемь мужиков, все как на подбор крепкие мускулистые воины с квадратными головами и маленькими глазами, не выражающими ничего, кроме враждебности. Сторож же был почему-то тощий, в длинной грязной рубахе, подпоясанной тонкой веревкой, шерстяных штанах, босиком и, ко всему прочему, в нелепой шляпе.

— Чувствовать себя как дома не советую, на особый почет не рассчитывайте, — скахал он, подойдя к нам. — Проспитесь в сарае вместе со своей скотиной, жрать будете то же, что и все.

— Нас устраивает, — кивнул Дейк, слезая с лошади.

— Тогда проходите, — махнул рукой сторожила. — Меня здесь зовут Сиплый, я, так это сказать, здешний сторож, дозорный и дипломат, — весело объяснил, когда мы оказались за стенами.

Место, куда я попала, в корне отличалось от моих представлений о кроличьей ферме. Забор был не таким уж длинным, потому я думала, что площадь, ограждаемая им, тоже небольшая, — что ж, я ошиблась. Огромную территорию, другой конец которой я едва могла различить среди построек, ограждал не только забор, но и высокие каменистые горы, которые я по неизвестным причинам не заметила, находясь снаружи.

Само место больше походило на лагерь. Здесь было около сорока небольших деревянных домиков, несколько больших сооружений, некоторые из которых были в два этажа. Десяток сараев, одна конюшня и одно странное здание, сделанное из камня, в нем не было окон и имелась только одна дверь, почему-то железная. По всему лагерю расхаживали торопящиеся куда-то обнаженные по пояс мужчины с оружием. Это были копья, колы, топоры, боевые косы, огромные тесаки, ножи, кинжалы, дротики, самодельные луки и орудия, названия которых я просто не знаю… Господи, да что они делают с несчастными кроликами!?

— Кроличья ферма? — Дейк посмотрел на Сиплого, выгнув бровь. — И давно кроликов копьями убивают?

— Конечно, это не ферма, — улыбнулся сторожила тремя золотыми зубами. — Хотя когда-то была, я еще помню те времена.

— А что здесь сейчас? — спрашиваю, с любопытством вглядываясь в каменное здание.

— Твоя баба слишком много болтает для женщины, — презрительно сплюнул старик прямо мне под ноги. У меня от возмущения уже рука поднялась, но Дейк остановил меня подзатыльником.

— Да вот воспитываю, как могу, только она из диких, не понимает ничего, — грозно посмотрел на меня. — Штаны вон носит, на коне ездит, ноги раздвинув, ругается, пьет, трубку курит…

— Эх, дикие-то они такие, — ухмыльнулся Сиплый, поведя нас, наконец, к сараю. — С Равнин небось?

— А как же!

— Хе-хе-хе, зачем же в жены взял-то? — полюбопытствовал старик.

— Баба в пути завсегда пригодится, а эта неприхотливая, все стерпит, — просто объяснил рыцарь.

— Ну да, ну да, — покивал сиплый. — А вот он и ваш сарай.

Место ночлега оказалось вполне нормальным. Животных там не было, видимо, его использовали как раз для хранения сена.

— Скотину привяжете снаружи, а сами здесь, — объяснил старик. — Вы вообще вовремя пришли, у нас ужин вот-вот. Ха, как чувствовали!

— Надеюсь, детям можно есть вашу пищу? — спросил Кудеяр, ведущий за руки двойняшек.

— Ну, коли они глотнут кактусовой настойки перед тем, как есть, то ничего им не сделается, — пожал плечами старик, поглядев на детей.

— Л-люди! — раздраженно выругался Кудеяр, закатив глаза.

— А кто он такой? — заинтересованно спросил старик, указав пальцем с черным ногтем на нелюдя.

— Лучше не знать, — предостерегаю старика, но опять получаю подзатыльник от Дейка.

— Молчи, женщина, когда мужчины говорят!

В ответ я только пихаю Дейка в бок локтем.

— Хе-хе-хе, — опять противно захихикал старик. — С огоньком девка! Ладно, привязывайте лошадей и поведу вас в нашу столовую, а то вас там никто ждать не станет!

Мы сделали так, как сказал этот мерзкий Сиплый, и пошли за ним в столовую, которая представляла собой длинный навес, под которым находились столы, поставленные впритык друг к другу, и лавки. На столах в мятых железных блюдах лежали куски запеченного мяса какого-то животного, кое-где встречались глубокие миски с какой-то слизистой зеленью. За столами уже сидело около сотни мужиков, все они громко ругались, хохотали и били кулаками по столешницам.

От вида этих подвыпивших обезьян мне стало как-то не по себе и я невольно прижалась к рыцарю.

— О чем я и говорил, — шепнул он мне.

— Вон там командир, с ним сядьте. Он с тобой, рыцарь, поговорить хотел, — сказал Сиплый, подтолкнув нас к самому краю навеса, где сидел угрюмый мужик, лысый и с выгоревшей бородой.

Мы пошли к нему и уселись напротив. Кудеяр с детьми сел с самого края, я устроилась между ним и рыцарем.

— Так вы, значит, гости, — пророкотал мужик, откусывая от куска мяса значительную часть, хрустнув при этом попавшейся костью.

— Мы, — невозмутимо кивнул Дейк. — Вы, уважаемый, хотели видеть нас?

— Да. Ешьте, не стесняйтесь, — указал на блюдо в середине стола. — Детям и женщине я велел принести воды.

Я собралась сказать, чтобы мне тоже принесли кактусовой настойки, которую я еще не пробовала, но Дейк поднял руку, и я промолчала, взглядом пообещав ему все припомнить.

— Меня зовут Жаг и я здесь, как вы уже поняли, главный, — объяснил мужчина, громко разгрызая еще одну кость, попавшуюся под мясом. Он специально, что ли?…

— Дейкстр Донан, — представился рыцарь.

— Кудеяр, — бросил царевич, даже не посмотрев на главаря этой странной фермы.

— Где мы? — спросил Дейк, беря с блюда кусок мяса. Я последовала его примеру, за нами потянулись дети и, в конце концов, Кудеяр, который позеленел уже от одного вида пищи.

— Это оборонительный лагерь, — начал рассказ Жаг, сделав большой глоток из своей кружки с мутной белесой жидкостью. — Здесь и впрямь была ферма еще каких-то десять лет назад, но потом хозяева разорились из-за местных тварей. Территорию заселили добровольцы, которых я собрал из тюрем и каторг со всего Тангейя. У нас есть свое хозяйство, примерно тысяча кроликов и огород, тем и живем. Раз в год нам привозят материалы для строительства и оружие.

— А от кого вы защищаетесь в пустыне? — поинтересовался Дейк. — Границы достаточно далеко отсюда, а здесь настоящая пустошь, зверей нет, не то что людей.

— От тварей мы защищаемся, а не от людей, — усмехнулся Жаг. — Ты ведь из ордена Черного дракона, верно мне передали?

— Да, — кивнул рыцарь и показал медальон.

— Тогда ты не мог не заметить, что в последние годы резко выросло число нечисти, нежити, чудовищ и прочих, — она наклонился к рыцарю, заговорив тише. — Они стали агрессивнее, набрасываются на людей просто так, даже когда сыты. В пустыне и раньше было тяжело из-за них, теперь же стало совершенно невыносимо. Их в разы больше, они крупнее и сильнее, кровожаднее, готовы пойти даже в огонь, лишь бы убить. Прямо за пустыней есть город, куда эти гады непременно отправятся, если мы их не остановим. Каждую ночь, в последнее время даже днем мы выходим на охоту и сталкиваемся с отрядами организованных монстров. Эти твари стали настолько умны, что используют орудия труда убитых! Недавно они построили мост, к которому вы, видимо, и идете.

— Что!? — рыцарь слушал Жага с округлившимися глазами, как будто видел в главаре этого лагеря сумасшедшего. Впрочем, я сама смотрела на этого мужика так же.

— Мы идем по пустыне уже второй день и на нас никто не напал, — сказал невозмутимый царевич. — Наша ночь прошла вполне спокойно, если не считать того, что мы нашли детей, едва убежавших от бандитов, которые напали на повозку их семьи.

— Какие здесь бандиты, юноша!? — возмущенно сплюнул под стол Жаг. — Да ты руку высунешь за ограду ночью — отцапают, и моргнуть не успеешь! Эта пустыня кишит нечистью! Ни бандитов, ни повозки, ничего бы не осталось в первый же час езды по пустыне!

— А наше появления и живых детей как ты объяснишь? — нахмурился Кудеяр, которого издевательски обозвали юношей. И хотя ему было всего каких-то двадцать два, выглядел он определенно постарше.

— На вас они не нападали, потому что с вами был тот ящер. Он крупнее любой нечисти, обитающей здесь, — решил ветеран, обсасывая очередную кость. — А вот дети… понятия не имею, почему они остались живы и дошли почти до середины пустыни. Даже предположений нет о том, как они могли выжить, как их родители могли оказаться в этой местности и как бандиты могли сюда пробраться! Это невозможно!

— Я бы заметил, если бы к нам кто-нибудь приблизился, — продолжил царевич. — Я всю жизнь прожил на Охмараге, и если ты имеешь хотя бы небольшое представления о моей стране, то знаешь, что в наших лесах живет огромное количество чудовищ, вид и возможности которых люди и представить себе не могут. Ни одна наземная тварь не ускользнет от охотника-сенари, связанного с тенью и ветром так же, как с самим собой.

— О, как запел! — весело протянул Жаг, ухмыльнувшись. — Ты, видать, сынок наложницы одного из этих охмаражских ублюдков? Оно и видно, волосы у тебя чудные… Но еще б ты засек этих монстров, ушастый! Они не на земле и не на скалах, не среди деревьев! Они в пещерах и под землей, дурень! Ты шел, а на глубине трех метров под тобой вилась стая жарыгов, сходящих с ума от запаха твоей крови и биения твоего сердца! Ты понял бы, что они рядом, только тогда, когда они вылезли бы и кинулись на тебя!

— С землей я не связан, — признался царевич. — Если так, то я действительно мог не заметить.

— То-то и оно, — кивнул главарь. — Мне вам врать незачем.

— Так, ты на полном серьезе говоришь мне, рыцарю Ордена, что нечисть построила мост? — спросил Дейк, отойдя от поразившего его щаявления.

— Да! Они стащили топоры у наших убитых, нарубили деревьев за пустошью и построили мост через ущелье, чтобы люди ездили здесь, а не где-то еще, чтобы у тварей был вечный приток свежего мяса! Эти гады стали настолько умны, что додумались до этого! Они даже пропустили несколько десятков путников, чтобы весть о мосте разошлась! — уверенно заговорил Жаг.

— Кто построил мост!? — не выдержав, крикнул Дейк. — Жарги своими зубами и лапами? Может, гигантские змеи? Пещерные черви? Голубые коровы взялись за топоры копытами!? Что за бред ты несешь!?

— Я не видел тварей, которые научились держать орудия. Они не нападают на наши отряды, зато очень умело прячутся, — терпеливо объяснил Жаг. — Но они точно есть, причем очень умные, засранцы. Насколько мы знаем, они не слишком ладят с остальными монстрами… да монстры вообще между собой не ладят, только внутри стай стали организованнее и потому опаснее… как будто у них приказ свыше, и они начали создавать армии, каждый вид свою! Это настоящее безумие, знаю, но я уже десять лет занимаюсь этим и вижу, как неестественно стали вести себя твари! Грядет нашествие нечисти, черт возьми, а мне никто не верит, хотя я писал во все города! — в ярости Жаг ударил кулаком по столу, от чего тарелка с мясом и миска со странным салатом подпрыгнули. Успокоившись, главарь лагеря продолжил. — В общем, мост явно не люди строили, и я подозреваю, что построившие его существа — далеко не единственный новый вид нечисти. Да-да, стали появляться новые виды, не смотри на меня так, рыцарь! Настоящее расселение тварей не около городов и деревень, а именно в таких безлюдных местах, как эта пустошь. Здесь они растят потомство, скрещиваются между собой, получаются все новые и новые…

— До моста мы дойдем и разберемся, кто его построил, — прервал его рыцарь. — Но ты говоришь про нашествие, а это очень серьезное утверждение.

— Об этом я и собирался с тобой поговорить, Донан, — кивнул Жаг. — В Ордене не могли не заметить всего того, что происходит. Вчера я видел, как с севера летела еще одна хаарь. Взрослые особи покидают Равнины десятками! Что это может означать, от чего они бегут и зачем? Какова бы не была причина, она ужасна, эти птицы никогда не улетают из родных краев просто так… Думаю, что именно с Равнин и пошло все это чудовищное безумие. Правда, кроме пролетающих время от времени хаарь и того, что вижу почти каждую ночь, я ничего больше не могу предоставить в доказательство своих слов. Но ты сам должен был уже заметить, что твари как обезумили в последнее время! Одинокие монстры бросаются на людей без раздумий, а стайные начали размножаться даже вне сезона, теперь они нападают большими организованными отрядами!

— В первом же посольстве я доложу Ордену о твоих проблемах, — сказал рыцарь, подумав.

— Если дойдешь до этого посольства, — хмыкнул Жаг.

На этой ноте и закончился сей важный разговор, и я, наконец, вспомнила о еде. Леопольд, который нервно наматывал круги вокруг моей шеи, дожидаясь кусочка со стола, быстро спустился ко мне на колени и, приняв из моих рук кусочек мяса, начал есть, да так, что за маленькими крысиными ушками трещало. Я умиленно погладила крыса по голове.

— Девушка, которая не боится крыс? — недоверчиво посмотрел на меня Жаг. — Дейкстр, где ты ее откопал?

— На Равнинах и откопал, — ответил рыцарь, тоже только что вспомнивший о еде. Говорил этот красавец с набитым ртом, так, что куски пищи летели в разные стороны. Я не выдержала и отвесила ему точно такой же подзатыльник, как и он мне.

— Ха-ха! — хохотнул Жаг, глядя на нас. — Женщины у нас редкие гости, они нам все в диковинку, но эта какая-то уж совсем странная.

Дальше разговор пошел о бабах, причем к этому разговору с воодушевлением присоединились все, кто находился рядом. О чем еще говорить мужчинам, у которых нет женщин? Конечно же о женщинах!… Дейк, почувствовав всеобщее внимание к своей «женатой» персоне, принялся врать напропалую, расхваливая чудесных девушек равнин, которые ни жары, ни холода, ни бедности не боятся, выносливые, хозяйственные, верные, мужу ни в чем не прекословят, помимо того неутомимые мастерицы в искусстве любви… в общем, под конец его песни на меня со звериной жадностью смотрело более десятка сальных глаз, половина обладателей которых решили, что если и женятся, то непременно на уроженке Великих Равнин. Я же вела себя так, как и следовало в такой ситуации, ни на кого не обращала внимания, невозмутимо ужинала и играла при этом с крысенком.

Леопольд, будучи крысой, обожал играть в догонялки, когда моя рука, двигаясь по столу с помощью пальцев, как паук, пыталась его схватить, а он прятался за разные предметы или перебегал на других людей.

Сейчас оборотень убегал за салатницу, один раз даже нырнул в нее, и за блюдо с мясом. Когда вокруг них ему бегать надоело, Леопольд решил прыгнуть на Кудеяра, но в последний момент передумал и спрятался за руку Каррет, которая сидела, опираясь щекой на кулак. За рукой у девочки была ее тарелка с нетронутой едой, и Леопольд инстинктивно попытался что-нибудь стащить оттуда. Каррет, заметив крысу, с силой ударила ее. Несчастный оборотень обиженно запищал и побежал прятаться ко мне в шарф.

— Ты зачем его ударила? — удивленно смотрю на девочку, которая уже приняла тот же беззаботный немного сонный вид. — Он же просто играл!

— Он меня напугал, — вяло пробормотала она.

— Дейкстр, Бэйр, я отведу детей спать. Уже стемнело, к тому же они устали после долгого пути, — сказал Кудеяр, посмотрев на двойняшек, и осторожно встал с лавки. Девочку он бережно взял на руки, а мальчик просто пошел рядом с ним.

— Вы поглядите, какой заботливый! — ухмыльнулся главарь, посмотрев вслед царевичу. — Прямо мамка!

— Только ему этого не говори, — усмехнулся Дейк. — Ты бы видел, как он владеет этим нелепым телом и оружием…

— А каким оружием?

— Всем.

— Гхм. Ну да, — хмыкнул Жаг, почесав подбородок, упрятанный где-то за густой бородой. Главарь лагеря не отводил взгляда от удаляющихся детей. — И все же странно, как этим крохам удалось выжить в пустыне? Неужели у нечисти развилось чувство благородства, и они решили не трогать больше женщин, детей и стариков?

— Сомневаюсь, — улыбнулся рыцарь. — Если у них у всех цель уничтожить побольше людей, то такие льготы они бы устанавливать не стали.

— Тогда как же?

Леопольд сбежал по моей руке обратно на стол и побежал к оставленным детьми тарелкам. Побегав вокруг них, крыс так ничего и не тронул, зато принялся неистово пищать.

— Ты чего? — удивленно смотрю на него. — Все в порядке?

Леопольд вздыбил серую шерсть и принялся подпрыгивать на месте, продолжая говорить на крысином.

— Я не понимаю тебя!

— Ты посмотри, они даже не притронулись к еде, — заметил Дейк. Крыс тут же перестал пищать и угомонился, внимательно уставился на рыцаря. — И утром тоже ничего не поели.

— Стресс? — предполагаю. — Да и еда тут… не лучшего качества.

— После долгого пути голодный ребенок может заставить себя съесть обыкновенное кроличье мясо, — покачал головой Дейк. — Тем более, судя по одежде детей, они не трюфелями на золотых блюдах раньше питались.

— Гхм, — многозначительно кашлянул главарь. — Ребята… а вы проверяли, насколько это вообще дети?

Его слова прозвучали так жутко, что у меня по спине пробежала дрожь.

— То есть? Что значит, не дети?… — испуганно спрашиваю, уже догадываясь, что имеет ввиду этот охотник.

— То значит, что ни один монстр не станет есть приготовленную пищу, тем более, пищу из нашего лагеря, ядовитую для тварей пустыни… Ладно, я не хочу на вас давить, но вы хотя бы видели эту телегу, или трупы родителей, или бандитов? — стал развивать свою идею Жаг.

— Нет, это было ночью, и потому мы не стали преследовать преступников, — отвечаю. На этот раз мне уже никто не давал подзатыльников за невежественность.

— Кудеяр с его подозрительностью наверняка проверил бы ауры детей, прежде чем так печься о них, — нахмурился Дейк. — Не мог он так глупо проколоться.

— А если они как Леопольд, меняют обличия и их аура полностью подстраивается под образ? — предполагаю.

— А как мы тогда проверим нашу догадку? — задал встречный вопрос рыцарь.

— Раз уж разговор все равно зашел обо мне… — сказал Леопольд, усевшись на столе в образе человека. Мужики, которых уже достаточно обескуражил наш с Дейком «ученый» разговор, при виде Леопольда на столе и вовсе шарахнулись от нас, как от нечистых. — Знаете, если бы я был голодным чудовищем, способным превращаться в ребенка, я бы дождался, пока останусь с тем, кто не сможет причинить мне вред из моральных соображений, наедине и быстренько разодрал бы ему горло. Так вот, к чему это я… Кажется, Кудеяр и есть тот морально-соображательный кретин, с которым эти двое остались наедине в укромном сарайчике вдали от всех.

— Так, я пойду и проверю, — решительно встаю из-за лавки.

— Я с тобой! — сказал Леопольд, обернувшись крысой и прыгнув мне в руки.

Почти бегом я направилась в сторону сарая, в котором уже давно скрылся Кудеяр с детьми.

Когда я с замирающим сердцем тихонько приблизилась к стене и прислушалась, то не уловила ни единого звуки изнутри, как будто там никого не было.

Эта безумная мысль, будто дети могут оказаться упырями или чем похуже, теперь уже не казалась бредом заработавшегося пустынного охотника.

Начав подозревать самое худшее, я, прежде чем зайти, кинула параллельно стене с входом камешек… и правильно сделала! Стоило камешку шмякнуться о землю напротив двери, его разорвала на миллионы пылинок яркая малиновая молния, вылетевшая изнутри строения.

— Кудеяр? — спрашиваю, догадавшись, кто хозяин заклинания.

— Кто ты? — спросил царевич, и не думая выходить.

— Это я, Бэйр… — удивленно отвечаю. — В чем дело?

— Яркая вспышка… яркая вспышка, черт возьми, вот в чем дело!

— Что? О чем ты?

— Зайди в сарай, но без резких движений. Иди ровным шагом прямо ко мне, встань на расстоянии вытянутой руки и замри, тогда поговорим. — велел он монотонным голосом.

Совершенно не понимая, в чем дело, я послушно исполнила поручение царевича. Он недвижно стоял посередине сарая, смотря куда-то за меня. Пряди его странных волос вились в воздухе, как в воде с течением.

— Не дергайся, — приказал он и поднял свои руки ко мне. Осторожно нащупав мое лицо, он принялся водить по нему когтистыми пальцами.

— Эй! — возмущенно кричу, когда он спустился с лица на шею, потом на плечо и, скользя пальцами по левому предплечью, коснулся груди. При этом выражение лица у него было донельзя странное, сосредоточенное, но какое-то пустое… в глазах ничто не отражалось.

— Я должен знать, что это ты. Из всех отличительных признаком помню только грудь и плотные узоры на левой руке… — пробормотал он, беря меня за руку в кожаной перчатке. — Ладно, это ты.

— Ты в своем уме!?

— В своем, — ответил царевич, отпустив меня. — Я ослеп. Я слепну на несколько часов, иногда даже дней от резких ярких вспышек света.

— Что?…

— Гены, — вздохнул царевич. — У меня много уязвимых мест, помнишь? Одно из них — яркий свет, — он помахал перед своими глазами рукой.

— Ладно, это долго и запутанно, я поняла… Что произошло?

— Не знаю. Я привел детей в сарай, уложился спать, уже собрался уходить, но Каррет позвала меня, я обернулся, увидел яркую вспышку, ослеп… пока я несколько секунд боролся со своим зрением, ничего не слышал, когда же пришел в себя, детей нигде не было. Я не понимаю, что происходит… кажется, это были не простые дети.

— Ты не пытался выйти?

— Я что, похож на самоубийцу? — царевич скривился. — Если дети не те, за кого себя выдают, то я стою против двух неизвестных мне существ, воевать с которыми вслепую не лучший способ сохранить здоровье и красоту на долгие годы. Тем более, здесь сотня зрячих людей, зачем мне утруждать себя?

— Значит, Жаг был все-таки прав, дети оказались не настоящими… Ты не видел их ауры?

— Если бы я видел ауры, ослепнув, я бы не сидел здесь, — объяснил царевич. — Я останусь здесь, а ты иди, найди их и разберись, в чем дело.

— А если они зайдут?

— Никто не зайдет живым, кроме тебя. И рыцарю скажи, чтобы не подходил ко входу… Твой-то голос я запомнил.

Я вышла из сарая и, немея от ожидания чего-то очень плохого, побежала к Дейку, сообщать, что наши опасения подтвердились. Но рыцаря среди мужиков не нашлось, он пошел за мной и, видимо, услышав наш разговор с царевичем, уже отправился искать паршивцев.

Мужики, узнав, в чем дело, повскакивали из-за столов и быстро разбрелись по лагерю в поисках. То, что в стан людей пробрались монстры, привело мужчин в настоящую ярость, они действовали, как разъяренные псы, вынюхивающие след зверя под каждой подозрительной корягой.

Похватав оружие, охотники разбрелись по всей ферме, заглядывали в каждый сарай, за каждую кучу, громко переговаривались, зажигали все больше и больше факелов…

Среди всей этой суматохи я тоже пыталась что-то сделать, где-то посмотреть, но меня отовсюду гнали, мол, не бабье дело. Мне только и оставалось что возмущаться такому отношению к женщинам и украдкой высматривать темное местечко, куда могли залезть дети или монстры.

Осмотревшись в очередной раз, я выбрала своей целью здание, то самое одинокое каменное строение, которое так заинтересовало меня, когда я только пришла в лагерь. Когда я приблизилась, из-за стены раздался громкий призывный клич и, как черт из табакерки, прямо на меня выскочил Дейк.

— Бэйр! — крикнул он.

— Фух! Напугал, дурак! — воскликнула я, машинально отскочив от него.

— Они там, за этим зданием… оба! — он махнул за строение.

— Почему ты их не взял?

— Ну… каждый размером с корову… со злую когтистую и клыкастую корову, — объяснил рыцарь, подойдя ко мне. — Схватить их было бы трудно.

— Что у тебя с рукой!? — в ужасе смотрю на окровавленный рукав, который Дейк прижимал к груди.

— Один меня поранил, так что я вне игры, — печально улыбнулся он.

— Почем же они не убили тебя?… Почему мы вообще тут стоим и разговариваем!?

— Они… даже не знаю, — засомневался рыцарь. — Я нашел именно детей, они, увидев у меня нож, все поняли и обернулись монстрами, один из которых и рассек мне руку… я закричал, и они снова превратились в детей, чтобы в случае, если кто-то прибежит на крик, они еще могли бы выкрутиться.

— В чем дело? — к нам подошло несколько мужчин, увидев руку Дейка они все поняли. — Где?

— За этим зданием… Если они еще не удрали, конечно, — сказал им рыцарь.

— Эй, все сюда, они здесь!!! — крикнул один из охотников.

Вскоре у каменного здания столпились все мужчины, находившиеся сейчас в лагере, у каждого из них было оружие. Охотники быстро окружили строение, но не торопились ничего предпринимать, видимо, ждали Жага. Когда главарь подошел, он первым делом обратился к нам с рыцарем.

— Они за этим зданием, — объяснил Дейк. — Я не успел хорошо их разглядеть, но, кажется, это голубые коровы.

— Голубые коровы? — удивился Жаг. — Они же не могут превращаться, только сливаться с местностью!

— Видимо, теперь могут и это, — нахмурился Дейк.

— Что ж, чудовища не должны были приходить сюда, не должны были обманывать людей и пользоваться их добротой, — вздохнул глава охотников, потом повернулся к своим и крикнул: — Взять их!

Круг их охотников постепенно начал сжиматься, скорее двое из них выволокли из-за здания двух выбивающихся и плачущих детей.

— Дейк, ты уверен, что они?… — спрашиваю на всякий случай. Вид двух крох, которых мужики грубо волокли по земле, вызвал во мне желание раскидать всех этих подонков и защитить двойняшек от жестких охотников.

— Уверен, Бэйр.

— За что!? Пустите нас!!! — вопил мальчик, захлебываясь слезами и пытаясь отцепить сильные пальцы охотника от воротника своей рубашонки, но в итоге только получил сильный удар по голове от другого мужика.

— Мои волосы!!! — пропищала девочка, которую из особой нежности тащили именно за них.

— Тетенька, тетенька помогите! Что они делают!? — увидев меня, дети закричали еще громче, не переставая плакать и вырываться. Мальчик из последних сил дернулся в мою сторону, но его резким рывком вернули обратно.

— Какой ужас!… Почему нужно так грубо!? — невольно вскрикиваю, прикладывая руки к губам. Наверное, если бы Дейк не держал бы меня, я бы не выдержала и все же вмешалась.

— Бэйр, ты не видела их настоящий облик. Они хотели сожрать всех нас и непременно так бы и сделали, если бы не Мафусаил, находящийся рядом.

Детей подтащили к главарю, он велел зажать им носы и, как только они открыли рты, сунул что-то внутрь. Дети тут же выплюнули ошметки чего-то шипящего на землю.

— Нечисть, — вынес приговор Жаг и занес топор.

— Не смотри, — велел Дейк, быстро прижав мою голову к своему плечу здоровой рукой. Раздался глухой удар, от которого я сама содрогнулась всем телом.

— Нет!!! Не надо!!! Я не хочу!!! Нет!!! — забилась в истерике девочка.

Опять глухой удар, мгновенно прекративший крики. У меня на глазах сами собой выступила слезы, дыхание сбилось, как будто от бега…

— А вот теперь смотри.

Когда я, заставив себя, посмотрела на место, где должны были быть дети, то увидела две огромные туши бледнокожих бегемотов, головы которых валялись неподалеку.

— Видимо, эти двое совсем молодые, решили работать вместе, да не все просчитали, — усмехнулся Жаг, рассматривая тела чудовищ, потом он посмотрел на рыцаря. — Вполне может быть, что они увидели эту повозку, увидели бандитов, сами всех перебили, превратились в детей и обвели вас, господин рыцарь, вокруг пальца.

— Не разумнее было бы изучить их возможности, прежде чем убить? — с сомнением проговорил Дейк, поглядев сначала на монстров, потом на Жага.

— Мы не ученые, тут не все даже считать умеют. Изучить-то оно хорошо, да вот кто тут чего сможет хотя бы записать? Я знаю тварей пустыни, знаю, как их убивать, и пока нам этих знаний хватает. Есть монстр — монстр убит, — указал на две туши. — Завтра пожарим и съедим.

После этих слов я почувствовала, что меня тошнит… кого же я ела сегодня, выходит?

— Дейк, пойдем, обработаем тебе рану… — мягко тяну рыцаря в сторону сарая.

— Идите-идите, тут женщине смотреть не на что, — ухмыльнулся Жаг.

Мы с Дейком вернулись в сарай, где нас ждал царевич. Когда мы вошли после предварительного предупреждения, ослепший Кудеяр сидел на сене, скрестив ноги и опустив голову вниз.

— И чем все кончилось? — спросил он.

— Это были голубые коровы, сейчас они мертвы, — кратко рассказал Дейк, укладывая на сено так, чтобы опираться спиной о стенку. — Бэйр, поласковее, у меня рука ранена, а не оторвана, я ее все еще чувствую!

От увиденного у меня постепенно начиналась апатия, окутывающая все вокруг как будто в сонный дурман. Я не нашла в себе сил даже ответить на извечные капризы рыцаря.

Все началось и кончилось слишком внезапно и слишком страшно… только что были дети, теперь — две жуткие твари. Я никак не могла понять, как это вообще возможно. Мне по-прежнему казалось, что все это — какая-то ошибка, хотя факты говорили о другом.

— Голубые коровы? — усмехнулся царевич. — Ну и название… а кто это такие?

— Огромные лысые бледно-зеленые твари с уродливыми толстыми мордами, которые питаются сырым мясом, — начал рассказывать рыцарь. — Они могут часами, днями выжидать свою жертву, слившись с окружающей местностью. Эти две, видимо, каким-то образом получили способность не просто сливаться со средой, а превращаться в какую-либо ее часть.

— Опасные твари, — согласился Кудеяр. — Жаль, что я не знал об их существовании. Ведь получается, что это я виноват в том, что случилось, — произнес даже без намека сожаления в голосе.

— Никто не виноват, — возразил Дейк, поморщившись от щиплющей кожу мази, которую я как раз накладывала на рану. — Сомневаюсь, что об этих монстрах было известно кому-то, кроме этих с фермы да рыцарей моего Ордена.

— В таком случае я не виноват, — произнес Кудеяр.

— А что с тобой стряслось? Почему ты так странно сидишь? — поинтересовался рыцарь.

— Он ослеп из-за вспышки света, — объясняю, заканчивая завязывать бинт на руке.

— Какой еще вспышки?

— Я слышал, у некоторых оборотней превращение сопровождается вспышками, — выдвинул свое предположение Кудеяр. — Наверное, один из них обернулся, но потом передумал, и оба они удрали от меня в облике детей.

— А ты что, слепнешь от вспышек? — удивился Дейк.

— Да, — тяжело вздохнул Кудеяр всей своей могучей грудью. От этого вздоха даже воздух в сарае взволновался.

— Наверное, это неприятно…

— Еще бы! Я треть своей жизни провожу слепым из-за этого, потому что теряю зрение от любого яркого света! Резко подниму голову к небу днем — слепну, в полной темноте при мне зажгут свечку — слепну, даже от своих собственных заклинаний я слепну, если не успеваю закрыть глаза!… Единственный переходы из темноты в свет, который способно вытерпеть мое зрение, это восход солнца.

— Почему так? — спрашиваю, надеясь отвлечься от мыслей о недавних событиях.

— Не знаю. Никто не знает — это еще не изучено. Мне это от матери передалось.

— А что еще? — спрашиваю. — Может, все же расскажешь? Мало ли, что еще по пути случиться…

— Нет. Вы узнали про зрение — этого достаточно, — сказал царевич, осторожно вытягивая ноги ложась на сено. — Все, я хочу спать.

— Мы тоже спать, — ответил ему Дейк, потом сполз по стенке в стог сена и голосом умирающего простонал: — Бэйр, приласкай своего несчастного мужа, ему так досталось сегодня за храбрость и героизм…

— Я смотрю, ты привыкаешь к мысли о том, что я твоя женушка, — усмехаюсь, ложась рядом с рыцарем. — Лучше не привыкай, а то ведь скоро приедем к Демонтину и наши пути разойдутся.

— Посмотрим, — пробормотал Дейк, устраивая на моем боку свою пораненную руку так, чтобы она не слишком сильно болела.

Я пролежала без сна еще некоторое время, слушая, как снаружи шумят мужики. По отдельным возгласам я поняла, что вернулся отряд охотников с добычей. Вылазка была удачной и никто не погиб.

Переходя от мысли к мысли, я еще раз задумалась над этими псевдодетишками.

Дейк и Кудеяр отнеслись к этому так удивительно спокойно, что я невольно чувствую себя жалостливой наседкой на их фоне. Это же были дети, мальчик и девочка, потерявшие родителей… В моей голове так ясно отпечатались два этих образа, что я никак не могла соединить двойняшек с теми уродливыми тушами, которые я увидела после казни. Странно было даже подумать, что два монстра смогли так точно сыграть детей… если это и были монстры, то они были очень умные и не без зачатков души. Почему, спрашивается, они не убили слепого Кудеяра? Потому что он больше всех с ними возился, заботился о них, возможно. Для чудовищ это необычно, нехарактерно. Может, Жаг прав, и с нечистью действительно творится что-то неладное?… Хотя что этот образец начитанности вообще может понимать в монстрах? Живя в таком месте, в любом случае рано или поздно начнешь подозревать большую разумность в большинстве тварей.

Но ведь, с другой стороны, у меня у самой немало доказательств странному поведению нечисти. Домовой, бросающийся на путников, Хаарь, улетевшая с Равнин и додумавшаяся до того, чтобы использовать в своих целях девчонку, бешеный единорог, больные кентавры, взбесившийся от каких-то трав Хранитель, необычайно злое привидение по имени Дороти, сумевшее с помощью ритуалов усилить себя… все это ненормально. Пусть я недавно в этом мире и мало что знаю о нем, но путешествуя с Дейком я все же уяснила некоторые стандарты. Так вот, то, что нам попадается, — чистая патология. И мне хочется верить, что это просто случайный набор происшествий, связанный с моей несравненной задницей, которая притягивает к себе все самые отборные неприятности, расположенные на милю вокруг…

— Бэйр? — шепотом позвал меня рыцарь, мгновенно прервав ход моих мыслей.

— Я думаю… — отвечаю ему так же тихо.

— Я тоже.

— И о чем думаешь ты?

— А ты о чем?

— Нечисть в вашем мире сходит с ума…

— Ммм… и что за мысли у тебя по этому поводу?

— Нет мыслей.

— Гениально, — тихо хмыкнул рыцарь. — А я думаю, что я не стану говорить Ордену о том, что творится в пустыне. Не стану говорить о спятившей нечисти.

— Это еще почему!? — удивленно поворачиваюсь к рыцарю.

— А ты сама представь, что начнется, когда Орден наслушается местных россказней и объявит о том, что нечисть взбесилась. Начнутся массовые истребления! Даже тех, кто в порядке, люди будут убивать из банального страха за свою жизнь, — начал он, серьезно смотря мне в глаза. — Русалки, кентавры, фавны, домовые, привидения, лешие… всех их объявят бешеными чудовищами и просто вырежут за какие-нибудь десять лет! Нельзя этого допустить.

— Ты преувеличиваешь масштабы последствий. От того, что ты скажешь о проблемах в пустыне, никому хуже не станет, только перебьют побольше опасных тварей и помогут здешним охотникам-самоучкам. Если ты не скажешь о пустыне Ордену, то рано или поздно все равно скажет кто-то другой…

— Чем позже это случиться, тем лучше, — упрямо сказал Дейк. — Рыцари сейчас ходят особо радостные от того, что им работы прибавилось. Раньше один нетопырь в месяц — уже огромное счастье, а теперь что? Что не неделя, то дело. И через год ты или труп, или сказочно богат. Никто из моих соратников особо не печется о том, почему нечисти стало много и что с ней что-то не так… Это я, идиот, из-за тебя-дуры вынужден вникать в каждую ситуацию, общаться с монстрами лицом к лицу, а не просто молча сечь им головы… только потому я и замечаю неладное. Так что если я, между прочим уже достаточно уважаемый рыцарь, заявлю вдруг, что наблюдается повышение агрессивности у нечисти, и в доказательство приведу все свои дела, которых уже не мало даже для среднего уровня, то к моим словам не только прислушаются, мне поверят и раздуют из пары фраз катастрофу!

— Ты бредишь, Дейк. Один взбесившийся единорог, стайка кентавров, да больно умная хаарь не могут быть свидетельством какой-то катастрофической эпидемии…

— А пустыня?

— А что пустыня? Мужики только десять лет назад тут поселились. С чего ты взял, что местная нечисть не размножалась здесь на протяжении столетий? Тут же никто не жил, никто точно не знал, какие твари здесь водятся и какие у них возможности. Только сейчас эти охотники прибыли и заметили, что все не совсем так, как они думали. Это не катастрофа, это совпадение…

— Ты в это веришь сама-то? Что это все совпадения?

— Дейк, вся моя жизнь после переселения души — это куча несчастных случаев и совпадений, причем самых нелепых! — коснувшись больной темы, я уже не смогла остановиться. — Я иду в лес за палками, а сталкиваюсь с отрядом спасения кентавров во главе с фавном, я просто падаю с лошади, а в итоге мы попали на дело Сеймуров, я… черт возьми, я вместо того, чтобы потерять невинность с симпатичным мне мужчиной совершаю сатанинский ритуал! Все это безумные совпадения, связанные с какими-то законами вселенной, которые я или та Бэйр, или мы обе нарушили, так нелепо поменявшись душами… Так что да, Дейк, я уверена, что все эти дела, все эти монстры — совпадения, которые посланы мне, как кара, как месть мироздания за нарушенные законы! Вот, что я думаю!

— Ой, бедная моя девочка… какая у тебя жизнь сложная, какая ты несчастная, — издевательски запричитал Дейк, погладив меня по голове. — А знаешь, почему все это? Потому что спать надо было со мной, а не с этим демоническим отродьем!

— Отвали, дурак, — больно пихаю его ногой и разозлено отворачиваюсь.

— Брось, я шучу, — усмехнулся рыцарь.

— А я нет. Все, что со мной происходит, это наказание вселенной… это прекратится, когда я вернусь в свой мир. А ты, когда уйдешь от меня, начнешь встречать нормальных тупых монстров.

— Откуда ты знаешь?

— Просто знаю.

— Нет, откуда ты знаешь, что вернешься? Тебе каждый, знающий Демонтина, говорит, что он не отправит тебя обратно…

— Этого нет, не знаю… но надеюсь, — вздыхаю. — Я ведь не продержусь в этом мире слишком долго, погибну лет через десять от очередной случайности. Мне только и остается, что надеяться.

— Хочешь, задолжай мне быстро по-крупному, и после этого ученого еще вместе поездим, я какое-то время буду исправлять твои эти вселенские случайности?

— Нет. Спасибо, но после я поеду одна.

— Почему? — в голосе рыцаря послышались искреннее удивление.

— А зачем мне ты? — снова поворачиваюсь к нему. — Все равно ты скоро такими темпами накопишь денег на свое драгоценное поместье, женишься, остепенишься… а я что? Я буду тебе больше не нужна, и тогда уйду черт знает куда одна, совершенно не приспособленная к жизни в этом мире. Знаешь, уж лучше сейчас расстаться, когда все дела между нами будут действительно закончены, чем когда один из нас просто бросит другого, потому что не нужен или надоел.

— Ты так уверена в том, что я остепенюсь в своем поместье? Я польщен…

— Я уверена, что нам нужно расстаться после Демонтина.

— Но…

— Что «но»? К чему этот разговор вообще? Уж не хочешь ли ты сказать, что привязался ко мне? Дорогой наемный убийца, я ведь всего лишь девица, которая случайно спасла тебя от дракона и множество раз подвергала твою жизнь опасности. К тому же, ты скрывающийся от гильдии преступник, а я ведьма, и чем раньше я лишусь твоей опеки, тем быстрее смогу заставить себя использовать свои силы. Мы мешаем друг другу, надо бы это признать, несмотря на всю привязанность.

— Кто ты и что ты сделала с Бэйр? — вздохнул Дейк. — Она никогда так не говорила и не сказала бы.

— Это я так не говорила, а она, старая Бэйр, говорит и не такое… Пойми, Дейк, нам нужно будет расстаться. Хоть не навсегда, но расстаться. Я думала об этом, пока мы ехали, вчера и сегодня. Я чувствую, что это будет правильно для нас обоих.

 

4. Встреча

Юкка напряженно расхаживала взад-вперед по небольшой гостиничной комнате, то и дело замирая перед дверью, чтобы прислушаться к звукам, доносящимся из коридора. Она ждала глухих, немного шаркающих шагов, мелодии беззаботного свиста и шороха от пернатых крыльев, трущихся об узкие деревянные стены прохода… Но и на этот раз было тихо.

Глава гильдии нервно, даже с некоторым содроганием вздохнула и продолжила в тревожных предчувствиях бродить по комнате. Она ощутила как где-то под чешуей на руках начинался неприятный зуд. Юкка задумчиво поскребла когтями красивые бронзовые чешуйка.

В последнее время она постоянно ощущала тревогу перед каждой встречей со своим старым, очень старым другом… но сейчас эта тревога переходила в предчувствие неизбежного скандала.

Юкка застыла посреди комнаты, окунувшись в размышления и воспоминания.

Она познакомилась с ним примерно двести лет назад, когда знаменитый Воробей был еще слабым и невозможно нелепым существом, не умеющим ни читать, ни писать, а она сама — нищим карманником.

Это был конец осени и Юкка, чтобы не загнуться зимой от холода, устроилась служанкой на ферму одного человека достаточно безрассудного для того, чтобы позволить себе укрывать нелюдей от неусыпных слуг Клевора. И вот, как-то ночью к порогу дома, где работала ланка, как будто с неба вместе с дождем свалился странный крылатый гость. Он был ранен и его оставили на какое-то время, чтобы подлечился, потом началась зима и падший ангел, надеясь на убежище в это суровое время года, попросился у хозяев быть вторым слугой, при этом не потребовав никаких денег за свою работу. Его, конечно же, взяли.

Собственно, вместе прислуживая в доме, они с Юккой и познакомились, именно тогда, будучи молодыми и глупыми, обрекли себя друг на друга. Любовь до самозабвения между змеей и серафимом, что могло быть более нелепым в те опасные времена? Разве что происходящее с ними обоими после счастливых месяцев на ферме. Еще не растаял снег, когда крылатого упекли в темницу для демонов-иномирян, а Юкка, которая уже не мыслила себя без друга, следующие семьдесят лет своей странной непрекращающейся молодости потратила на поиски. Тогда ланк и связалась с гильдиями, запрещенными организациями и тайными обществами, отвергающими священные божественные идеи Клевора, опустилась в самые низы, чтобы с помощью запретных знаний вытащить свою любовь из темницы Аббатства Церкви Черных Куполов.

Потом, когда она все же вызволила ангела, уже просто не смогла отвязаться от гильдии, более того, и его, серафима с вечно детской душой, втянула в эту грязь. Так и родился Воробей. Юкка и представить не могла, на что способен демон, если научить его жестокости и убийствам, потому и научила, о чем жалела долгие годы после. Что-то, что давно сдерживалось внутри серафима, полезло наружу, и остановить это он уже не мог — он менялся, утопал в своей жестокости. Не выдержав жизни вместе с демоном, Юкка оставила Воробья и скрылась, оставив его наедине с тьмой и грехом, которыми он насквозь пропитался. Уход ланка подействовал лучше, чем масштабный скандал или проповедь умелого экзорциста, Воробей погиб в душе крылатого в тот же день, когда рядом не стало любимой. Что именно щелкнуло в голове демона, непонятно, но с тех пор, как оставил истерзанную душу без сил и опоры, он ни разу не возрождался. Воробей тогда исчез, хотя слухи о нищим и блаженном оборванце еще долго эхом разносились ко всем уголкам Скаханна.

Случайно встретившись с небесным после пятидесяти лет разлуки, Юкка не узнала в нем даже тени того, кого любила. Это было несчастное, измученное сожалениями существо с понурым крыльями и поблекшими глазами. Отчаянные попытки казаться довольным своим нищим и убогим существованием, нескончаемые запои в промежутках между спасением невинных, фанатичная набожность и при этом пугающая отстраненность от жизни. С первого взгляда Юкка тогда поняла, что недолго ему еще мучиться на этом свете: не убьют, так сам себя прикончит… Однако нет, с тех пор прошло двадцать лет, и ее друг по-прежнему жив. Он нашел силы для этой жизни в своей семье, в брате, которого уже давно похоронил, но который вдруг появился двадцать лет назад и сумел вытащить бывшего Воробья из состояния апатии… Апатии, но не из доходящего до абсурда фанатизма, с которым серафим летает и по сей день. Хотя, наверное, это странное стремление исправить свои ошибки, спасти потомков тех, кого убивал он и истреблял его жестокий бог, — все это и есть суть серафима, это и есть воздух, которым он дышит и который поднимает в небо его крылья.

Сложно представить, что он еще может любить Юкку, которая, в отличие от него, не сдвинулась с места ни в духовном плане, ни в положении. Она стабильно, вот уже полтора века глава гильдии, невозможно далекая от мира кружевных облаков и солнечных лучей, играющих в изумрудной листве деревьев. Ее будни насыщены убийствами и проблемами, в душе с каждым годом разрастается жажда превосходства над прочими кланам наемных убийц, а это влечет новые смерти. Сотни, тысячи смертей людей и нелюдей, которые даже не подозревали о том, что встали на пути у легендарной Юкки…

Казалось бы, с такой жизнью ланк и серафим давно бы должны разойтись и, более того, возненавидеть даже имена друг друга. Но, вопреки всем законам логики, эта разницу между ними не делает их дальше друг от друга, хотя и вносит в отношения немало разногласий.

Серафим по-прежнему любит подругу давних дней, а Юкка по-прежнему уважает его… Хотя, уважает, это не то слово. Она готова пойти за ним в любую пропасть, если будет необходимо, она пожертвует для него все, что у нее есть. Через боль и страдания, но она отдаст даже жизнь ради своего маленького крылатого божества… Хотя эта благоговейная любовь никогда не мешала ланку использовать и обманывать серафима. Да, она отдаст ему все, но и возьмет не меньше. То, что люди обычно называют предательством, в ее понимании просто временная необходимость…

«Да, именно, что необходимость!» — думала Юкка и закатила в отчаянии глаза.

Ей был необходим один артефакт, и она попросила его. Друг, как и всегда, не смог отказать. И никто не предвидел того, что из этого вышло… Хотя объяснить, что все это дикая случайность и непредвиденность, серафиму, который вот-вот придет, будет не так просто. Точнее, Юкка знала наверняка, ничего объяснять не придется, он выйдет из себя после первой же фразы и не станет ничего слушать. В конце концов, и у небесных кончается терпение… а она трепала ему нервы, как кошка старую лавку, очень долго, до щепок. И сегодня будет последний раз, в конце которого ланк узнает, как выглядит предел терпения у серафимов.

Юкка нервно сглотнула, подумав о предстоящем разговоре. Она чувствовала, что полный крах ее жизни совсем рядом. Он совсем-совсем рядом…

Рассуждения Юкки прервал резкий тычок в бок откуда-то сзади. Подпрыгнув от неожиданности, ланк молниеносно развернулась, попыталась подсечь неприятеля и повалить на пол, добавив ударом в лицо.

— Этого всего лишь я! — весело улыбнулся серафим, схватив ее за руку и остановив движение ноги. — Ты с этой гильдией стала совсем нервной, дорогая. Тебе нужен отпуск!

— Здравствуй, — коротко поздоровалась Юкка, попытавшись высвободить руку из горячих ладоней серафима. — Отпусти, незачем держать меня так долго.

— В самом деле? — усмехнулся он, наклонившись поближе к лицу подруги. Ланка окутали запахи его крыльев, кожи и волос. Птица, дерево и лекарственные настойки — так бы описал эти запахи человек с завязанными глазами.

— Как ты добрался, без проблем? — выдавила Юкка, пытаясь вернуть власть над голосом, дыханием и телом, которое пробила мелкая дрожь.

— Как и обычно добрался.

— Как Адольф?

— В порядке. Он здоров, по-прежнему красив, кроме того я усовершенствовал его слух и немного подправил зрение. Я постарался для тебя, — улыбнулся он, погладив плечи подруги.

— Ты голоден? Мне заказать чего-нибудь?

— Я сам все принесу, ты пока посиди тут, возьми себя в руки, — усмехнулся серафим. — Ты как будто нервничаешь… неужели боишься меня?

— Принеси чего-нибудь прохладного, — попросила Юкка, не отреагировав на другие слова крылатого.

— Как скажешь, — кивнул серафим, быстро выходя за дверь.

Как только он вышел, ланк глубоко вдохнула и отрывисто выдохнула. Уняв таким образом дрожь, она подошла к кровати и села на нее, выпрямив спину и положив руки на колени. Эта поза почему-то всегда успокаивала ее.

Именно в таком положении увидел ее серафим, вернувшись с подносом еды и кувшином сидра.

— Я принес твоих любимых кре-веэээ-тооок! — пропел он, ставя поднос на низкий столик рядом с кроватью и садясь рядом с подругой.

— Спасибо, — устало вздохнула Юкка, с некоторым усилием отпив из своей кружки.

— Так о чем ты хотела поговорить со мной?

— Сначала креветки, — остановила его ланк и, хотя ее сейчас тошнило при мысли о еде, засунул в рот несколько штук. Все лучше, чем говорить о возникших проблемах, которые поведут за собой новый скандал.

— Что, возникли неприятности? — догадался серафим. От его слов Юкка чуть не подавилась.

— Помнишь состояние Адольфа? — глава гильдии решила начать издалека, подбираясь к опасной теме медленно.

— Я его помню, — поежился серафим. — Я его каждой косточкой, каждым нервом помню…

— Его покалечили, когда он выполнял мое задание, касающееся нашей проблемы.

— И что же?

— Я хотела бы попросить тебя… помочь ему и мне с этим заданием.

— Что, все так сложно? — удивился серафим. — Вам что, нужно убить старшего дракона или, может, воскресить столетнего мертвеца в образе юной девственницы?

— Хах, нет, все не так запущенно, — хрипло хохотнула Юкка. — Я бы не стала просить тебя о ерунде, которую могу поручить любому гильдийцу… но конкретно эта ерунда касается тебя. Я посчитала, что ты должен знать.

— Должен знать что? — насторожился серафим.

— То, что ты дал мне пять лет назад… украли, — и эта была та самая первая фраза.

— ЧТО!?!? — от мгновенно нахлынувших чувств серафим вскочил и замахал всеми шестью крыльями, сбивая все неустойчивую мебель в комнате, смахивая на пол посуду и разбивая кувшин. — Мой бесценный артефакт!?

— Да, — тихо произнесла Юкка, замирая от страха. Этот страх шел изнутри живота, поднимался к самому горлу и сдавливал его до отчаянного писка.

— Это же наше единственное оружие!!! Как ты могла позволить кому-то украсть его!?

— Это был гильдиец, захотевший отвязаться от гильдии. Его ждала смерть, он бежал от моих подчиненных, забрался в кабинет, схватил его и удрал. Вот уже третий год мы ищем преступника. Адольф нашел его и почти схватил, но ведьма, которая путешествует с предателем, жестоко искалечила моего преемника, — Юкка говорила, чувствуя себя машиной. Он боялась взглянуть в сторону серафима.

— Три года!? — схватился за голову небесный, не в силах поверить в услышанное. — Три года ты молчала о том, что часть моей души украли!?

— Прости…

— Прости!?!?

— Я не хотела тебя волновать лишний раз, — тихо сказала она, чувствуя свою вину как никогда сильно. — Я была уверена, что справлюсь сама, что найду предателя… я не знала, что на его сторону встанет маг такой силы, что даже я побоюсь связываться! Прости, что не сказала тебе сразу…

— Опять!!! В который раз я должен тебя простить!? — закричал серафим, расправляя в ярости все шесть огромных крыльев. Они закрыли всю комнату, казалось, вокруг больше ничего нет, только эти крылья, только пятнистые, бело-коричневые перья… — И почему я должен это делать, Юкка!? Почему бы мне не убить тебя на месте, змеиное отродье!?

В ответ ланк промолчала, ей нечего было сказать. Она каждой чешуйкой чувствовала, что ее ждет кое-что похуже смерти… правда что именно, страх не позволял ей даже представить.

— Скажи, зачем тебе нужен был артефакт? — убийственно спокойным голосом спросил серафим. Его лицо застыло и стало походить на искусно сделанную маску, но сквозь глаза уже просвечивался небесный огонь, пробудившийся от сильных эмоций. — Зачем тебе нужен был артефакт, я повторяю!

— Заказ на мага… очень влиятельный клиент, — Юкка произнесла это, понимая, что обречена.

— Клиент… — прошипел серафим, да так, что любая змея бы позавидовала количеству ненависти и яда в его голосе. — Ты использовала часть моей души, чтобы убить, чтобы заработать деньги и чтобы сохранить гильдию!? Как ты могла так поступить, как могла обманывать меня столько лет!? До чего ты докатилась, Юкка!?

— Это было важно…

— Это не было важно по сравнению со мной!!! — взревел он, снова забив крыльями. — Это был пустяк, мелочь, очередной комок грязи, который ты сожрала и впитала в себя вместе со всей той мерзостью в которой ты живешь и возишься, в которой ты ежедневно умываешь свои руки!!! — серафим весь светился от праведного гнева, красноватые лучи закрались в его волосы, глаза, крылья, они просвечивали сквозь дыры в одежде. Ланк чувствовала, какой мощный поток энергии курсирует вокруг него по комнате, физически ощущала жар каждого чувства, испытываемого ангелом. — Ты понимаешь, что уже помешалась на гильдии!? Ты обезумела! Давно ты думала о чем-то, кроме очередного убийства!? Чему ты в последний раз радовалась!? Уж точно не спасенной жизни! Подумай, чем ты живешь!!! Подумай, во что тебя превращает такое существование, если ты уже способна продать кусок моей души за гильдию!!!… Молчишь? Что ты молчишь, горло сдавило!? Отлично! Надеюсь, я могу полагать, что ты понимаешь: ты поступила, как последняя наемница!… Я, не сомневаясь в тебе ни мгновения, доверил тебе самое дорогое, и что в итоге!? Часть моей душа в руках какого-то человека!!! Нельзя заниматься убийствами так долго, как ты, понимаешь!? Ты теряешь всякое представление о ценности и важности жизни! Однажды ты без раздумий убьешь и меня, получив заказ!… Да что там, ты уже преступила эту черту, позволив какому-то гильдийцу стащить кусок моей души!

Юкку пробила сильная дрожь, она застыла, не в силах даже посмотреть на друга.

— Значит так, расправимся с этой проблемой, и ты уйдешь! Обещай мне это! — потребовал он, пристально взглянув на ланка глазами, полными отблесков небесного пламени. — Ну!? Я жду!

— Откуда уйду?…

— Из гильдии! Мы закончим это дело, ты передашь все своему преемнику и уйдешь ко мне, расплавив свои кинжалы на кольца и серьги!

Юкка замерла в немом ужасе, не в силах выговорить ни слова. Да и что она могла сказать разгневанному серафиму? Ее положение просто — выполнять все требования, надеясь на милость… Но отказаться от всего разом, так резко оборвать все нити с гильдией, которой посвятила более сотни лет своей жизни? Это было слишком тяжело…

— Что тебе, в конце концов, дороже, я или стайка наемных убийц!? — продолжил напирать серафим. — Если тебе все же важнее гильдия, так и скажи! Я уйду и ты никогда больше меня не увидишь!

— Ты для меня дороже всего, — без раздумий ответила она, пересилив себя и взглянув на друга. — Но я не могу так быстро покончить с гильдией, как ты не понимаешь? Я столько лет…

— Ты можешь, но не хочешь, вот, что я понимаю! Все, с меня довольно этого лепета! Говори: ты обещаешь мне, что порвешь с гильдией после того, как мы разрешим проблему!? И ты отлично знаешь, что тебе лучше не говорить мне «нет»!

— Ты позволишь мне хотя бы помогать им? — тихо спросила она, вновь начиная дрожать.

— Что во фразе «навсегда забудешь о гильдии» тебе не понятно?

— Я согласна. Закончим это и я уйду к тебе, — произнесла Юкка, сама не веря в то, что ее губы и язык издают эти звуки, складывающиеся в очень тяжелую клятву.

— Обещаешь? — серафим внимательно посмотрел в глаза подруге.

— Обещаю, — совсем тихо сказала она, чувствуя, как глаза впервые за столетие наполняются слезами. Это было очень больно, плакать спустя столько лет. Соленая влага жгла кожу даже больнее, чем клятва — душу.

Совершенно обессиленная, Юкка опустила голову и закрыла лицо руками.

— Хорошо, — серафим тяжело выдохнул, выпуская из легких вместе с воздухом весь накопившийся гнев. — Ну и славно, — прошептал, подходя к кровати и садясь рядом с подругой. — Это все равно предстояло когда-нибудь сделать, родная.

Ланк ничего ему не ответила, но про себя подумала, что никогда бы самостоятельно не бросила гильдию, куда ушло так много ее крови. И теперь все это напрасно, все бессмысленно… столько будет стерто. Бросить гильдию — то же самое, что умереть и начать жить заново.

Эти разрушительные мысли высасывали все силы из ланка. Почувствовав еще большую слабость, Юкка пошатнулась, но так и не упала: ее подхватил небесный и прижал к своей груди, закрыв крыльями, как мягким одеялом.

— Ну-ну, Юк, ты как ребенок, у которого забрали любимую игрушку, сказав, что пора взрослеть, — усмехнулся серафим, ласково гладя подругу по спине. Ланк вся сжалась, чувствуя себя глупой жестокой девчонкой и, уткнувшись лицом в грудь серафима, все же заплакала. — Найдешь себе новое увлечение. Например, будешь изучать танцы, вспомнишь, как надо готовить, может, тебе понравится рисовать… все лучше, чем убивать людей днями напролет, так? Это ведь не твое, я знаю. Ты просто завела себе дурную привычку, затягивающую, как курение, и не можешь от этого избавиться. В душе ты все еще та же умная, строгая, немного ворчливая девица, которую я встретил много лет назад!

— Поразительно, что ты сам веришь в это…. - всхлипнула Юкка. — Моим именем люди пугают своих детей уже несколько поколений.

— У тебя вечность для того, чтобы это исправить, — улыбнулся серафим, погладив короткие жесткие волосы ланка. — Я не хочу, чтобы ты и дальше катилась в бездну, но ты сама не видишь, в какую сторону ты идешь. Приходится направлять тебя, хотя сворачивать на другой путь всегда непросто… А кто, как не твой ангел хранитель, должен заставить тебя свернуть?

— Зачем ты вообще со мной возишься?… — тихо спросила Юкка, прижимаясь к серафиму.

— Мой брат говорит, что я идиот, неспособный отвязаться от прошлого, а я до сих пор уверен, что просто не смогу жить, зная, что тебя нет и не будет рядом, — пожал плечами он. — Как думаешь, что правдоподобней?

— Первое, — вздохнула ланк, чувствуя, как быстро успокаивается в объятиях друга и как все вокруг начинает казаться как будто светлее. Аура серафимов всегда так действует. — Определенно первое. Любой нормальный нелюдь давно бы оставил меня, а ты все бегаешь, помогаешь…

— Я помогаю людям, чьих имен даже не знаю. Как я могу оставить без своего надзора тебя, которую знаю и люблю всю жизнь? — улыбнулся серафим, поглядев на ланка. — Только посмотри на себя, ты совсем вымоталась… тебе лучше поспать. Давай, я помогу тебе снять этот кошмарный металлический костюм.

Юкка кивнула и позволила ему помочь себе раздеться. Она действительно чувствовала себя измотанной, хотя разговор был не такой уж долгий. Видимо, не обошлось без уловок хитрого ангела… ну конечно! Он усыпил ее, когда гладил по голове! И зачем он это сделал, известно только ему одному.

Для ланка все вокруг постепенно начинало расплываться, накатила ужасная слабость и двигаться с обычной ловкостью стало трудно.

Опустившись на заботливо расстеленную кровать, Юкка на мгновение как будто уснула, но потом взяла себя в руки и, собрав последние силы, заговорила.

— Не уходи, останься на ночь со мной, пожалуйста…

— Куда я полечу в такую темень? Конечно, останусь, — успокоил ее серафим, снимая дырявый плащ, а затем и остальную одежду. — Тем более, ты так и не рассказала мне, кто именно украл артефакт и кого мне надо искать. Поговорим об этом утром, когда тебе станет лучше.

— Прости меня, я не должна была вообще просить его у тебя… — слабым голосом пробормотала Юкка, прижимаясь к теплому телу улегшегося рядом серафима, от которого все так же пахло птицей, деревом и лекарственными настойками.

— Прощаю, куда деваться? — вздохнул он, укрываясь одеялом и своими крыльями. — Я же небесный, черт возьми…

 

5. Страшные ночи пустыни

Бэйр, ведьма с Великих равнин

Дейк с гордостью прочел клятву рыцарей Ордена и взмахнул своим двуручным мечом так, чтобы отражение пламени от костра превратились в яркий отблеск на кончике клинка. Получилось феерично, ничего не скажешь…

— Черт тебя дери! — выругался Кудеяр, закрывая глаза руками. — Без этого никак!?

— Нет! — гордо улыбнулся рыцарь, втыкая меч в землю и опираясь на него. — Ты сам просил показать, как я приносил клятву. Кстати, нас этому движению специально учат за несколько месяцев до последнего испытания. Ведь рыцарь должен работать красиво — в этом вся суть подготовки Ордена. Красивые клятвы, красивые доспехи, красивые рыцари… Убить монстра любой наемник может, если вдруг узнает, как именно, а вот убить профессионально — это уже искусство, которому так просто не научишься, и за которое платят куда больше!

— Меч ты держишь так, что в твоем искусстве я не сомневаюсь… — насмешливо фыркнул царевич, часто моргая. — Кажется, пронесло, — пробормотал, осматриваясь вокруг.

— На что ты намекаешь? — нахмурился Дейк. — По-твоему, я не умею держать свое оружие?

— Именно, что не умеешь! Даже Бэйр взяла бы его получше, я уверен, — кивнул в мою сторону царевич. Я от таких похвал перебрала с затяжкой и закашлялась, чуть не выронив трубку на землю.

— Кхе-кхе, я даже не знаю, что на это сказать! — говорю, уняв кашель.

— Она его и поднять не сможет, — ухмыльнулся рыцарь, посмотрев в мою сторону. — А если и поднимет, то непременно уронит и отрежет себе что-нибудь.

— Не сомневаюсь. И потому я говорю, что она все равно будет держать меч лучше тебя, — невозмутимо продолжил Кудеяр, но в краешки его рта все же закралась улыбка.

— Эй, это уже оскорбление, — Дейк предупреждающе посмотрел на царевича. — Без ушей оставлю!

— Ой, я так испугался! — сказал Кудеяр, скопировав каждую нотку испуганного возгласа недалекой блондинки. Леопольд, сидевший рядом, захихикал, а я снова чуть не подавилась дымом, на этот раз от смеха.

Поудобнее развалившись на земле и кинув от скуки в костер какую-то веточку, царевич продолжил.

— Хочешь, покажу тебе, как правильно нужно держать такие мечи? — предложил он рыцарю.

— Его не стоит трогать кому-то, кроме меня, — серьезно сказал Дейк. — Он связан с моей душой и с еще какой-то «священной» энергией, так что я не знаю, чем все закончится, если ты возьмешь в руки этот меч.

— Ну мы и посмотрим. Вряд ли он мне как-то повредит…

— Ты думаешь, я о тебе волнуюсь? — усмехнулся Дейк, возвращая оружие в ножны и усаживаясь на свое место у огня. — Я о мече забочусь! Если он погаснет, мне не поздоровится, так что убери свои когтистые лапы обратно под плащ.

— Мои сестры про таких, как ты, говорят «жадина-слонятина и зад тупой мартышки», — невозмутимо произнес царевич, валясь на спину и закладывая руки за голову. Уставившись в звездное небо, он вновь тяжело вздохнул.

— Чего ты? — спрашиваю, вынув из зубов мундштук и посмотрев на царевича.

— Скучно, — пожаловался Кудеяр. — Вроде привал пораньше сделали, чтобы отдохнуть, а я чувствую, что куда интереснее было бы ехать дальше…

— Ну, раз тебе скучно, то расскажи об этих своих сестрах. Ты постоянно вспоминаешь их, но никогда о них не рассказывал!

— А что о них рассказать? Они двойняшки, им десять лет, одну зовут Драгомира, другую Ольха… Эммм… Могу показать портреты.

— Давай! — вспыхнув любопытством, пододвигаюсь поближе к Кудеяру. Все же интересно посмотреть, какие у этого чудовища могут быть родственники, да простит меня моя совесть!

Царевич сел на земле и полез по подкладку плаща. Вскоре он достал оттуда три металлические пластинки. Они были овальной формы и на одной из сторон у каждой была сделана картинка. Удивительно, но портреты были такими, как если бы их писали маслом на холсте… интересно, как такого же вида добиваются, расписывая металл? С помощью магии, разве что.

— Ух-ты! Как такие делают? — спросил Леопольд, перегнувшись через плечо Кудеяра, чтобы лучше видеть пластинки.

— Государственная тайна, — важно ответил царевич, потом показал нам обоим первую пластинку. — Вот это — мои сестры.

— Сестры?… — с недоверием смотрю на картинку.

На пластинке были изображены две девочки, обнимающие друг друга за плечи.

Девочки улыбались.

На этом их сходства заканчивались.

У одной была сероватая кожа, тонкие изящные губы, маленький носик, раскосые изумрудные глазища. Милое овальное личико обрамляют прямые черные волосы, убранные в немного распущенную косу. На лбу красовался тонкий серебряный обруч, похожий на застывший стебель какого-то вьющегося растения. Бросались в глаза огромные уши, совсем как у Кудеяра. Одета черноволосая была в какое-то странное платье и накидку, очень напомнившие мне что-то арабское или татарское… или просто восточное… или черт знает какое. Другая же девочка… не то чтобы противоположность, но определенно другой расы. Небесно-голубая кожа, круглое лицо с точеными чертами, губы заметно больше, чем у первой девочки, помимо того нос с едва проглядывающейся горбинкой. Брали за душу голубовато-серые глаза в опасном прищуре… такой взгляд у маленькой девочки выглядит как минимум жутко. Волосы у нее — пушистые белые перья, отстриженные по мочки ушей и разлетающиеся в разные сторон, никаких украшений на голове нет, а одета она в простое платье из куска белой ткани, чем-то похожее на тогу.

— Ты хочешь сказать, они — родственники? — недоверчиво смотрю на Кудеяра.

— Чудеса генетики, — пожал плечами царевич. — Кстати, эти таблички нарисовала Ольха, она здесь в белом платье. У нее удивительный талант, так говорят все ее учителя, хотя и без их слов нам понятно, что Ольха очень одаренная, — рассказал Кудеяр, с любовь проведя пальцем по табличке. — Правда, она, «как и каждый художник», немного не от мира сего, как говорит наша бабушка… впрочем, наша бабушка сама и подает ей пример. А вот Драгомира, — он указал на девочку с черными волосами. — Она настоящая царевна, любимица отца. В свои десять она идеально знает все правила приличия и этикета, прекрасно держит себя в высшем обществе, разбирается в моде, балах и потихоньку начинает вникать в дела государства.

— Дети-гении, — хмыкаю. — Не помню, какой я была в свои десять, но вряд ли я разбиралась в балах и рисовала такие портреты…

— Нам, царским отпрыскам, положено быть гениями. Я в свои десять лет мог сварить зелье, способное убить взрослого виверна одной чайной ложкой, — пожал плечами Кудеяр, потом показал нам вторую пластинку.

На ней была изображена худощавая, скорее даже скелетообразная, откровенно некрасивая женщина, или даже старуха, с темной серо-голубой кожей и болотного цвета глазами. Длинные, как будто поблекшие светло-серые перья на голове были обхвачен на лбу кожаным ремешком, одежда — мешок с прорезями для головы и рук, подпоясанный на талии веревочкой.

— Это — Ольга. Мне приятно думать, что она моя наставница… правда она сама это отрицает.

— Гхм. Носить с собой портрет наставницы? — хмыкнул Дейк, который незаметно подсел к нам.

— Я восхищаюсь ее даром… в свое время я готов был поклоняться ей, как божеству, — объяснил царевич, благоговейно вздохнув. — Она всевидица, знает все, абсолютно все в этом мире! Она мысленно задает вопрос и ей тут же приходить в голову ответ, это же изумительно! Этот великий дар забрал у нее стихию, физические силы и красоту, но зато она бесценна для царя и всей страны, без нее не принимается ни одно решение… хотя когда-то, еще до моего рождения, ее считали безумной дурой.

— Ну, это не очень интересно, — фыркнул рыцарь. — Давай дальше.

На третьей пластинке были изображены двое. Типичный сенари, как я поняла, то есть широкоплечий высоченный буйвол с белыми перьями вместо волос, широкими белыми бровями, сгорбленным широким носом, большими губами и злыми прищуренными глазами, взгляд которых даже с пластинки заставил мои колени задрожать. Рядом с ним — женщина, маленькая и изящная, бледнокожая, ушастая и изумрудноглазая девушка, с черными, но поседевшими волосами, и некрасивым шрамом, рассекающим правую сторону лица от середины лба до самой шеи. У обоих обручи на лбах, оба в странных одеждах, похожих на те, в которых была черноволосая девочка с первой пластины.

Можно было бы предположить, что эти двое — родители царевича и его сестер, но проблема в одном: оба выглядели чуть ли не младше самого Кудеяра.

— Это кто? — спросил Леопольд.

— Мои родители, царь и царица Охмараги. Разве не понятно?

— А откуда сестра, которая рисовала это, знает, как они оба выглядели в молодости? Увидела на других картинах? — решаю уточнить.

— Они сейчас так выглядят, — удивленно посмотрел на меня царевич.

— Но твоя мать… ей же тут не больше двадцати пяти!

— Она же не человек для того, чтобы стареть. Помимо прочего она ведь еще и ведьма, так что продлить молодость мужу для нее не составляет большого труда.

— То есть… Когда у тебя будут дети, их бабушка будет выглядеть на двадцать пять? — удивленно смотрю на него.

— Да. Только вот дети у меня появятся очень не скоро, я пока жить хочу, — пожал плечами Кудеяр, улыбнувшись. Он убрал пластинки обратно в карман за подкладкой.

— Твоя старшая сестричка что-то говорила про невесту, — ухмыльнулся Дейк. — Что же невеста думает о твоих «жить хочу»?

— Она надеется, что я погибну в путешествиях или пробуду в них лет сто хотя бы. То есть, вполне разделяет мои взгляды на женитьбу…

— А почему так? — любопытствую. Хотя личная жизнь царевича меня не слишком волнует, но раз говорить все равно больше не о чем, то почему бы не поболтать о любви и прочих радостях жизни?

— Она не выбирала меня, так решили мой отец и я, — охотно начал объяснять Кудеяр. — Мы на Охмараге невест редко по симпатии выбираем, у нас очень важна чистота крови, все исходит из этого. Поскольку царская династия теперь воздушной стихии с примесью крови повелителей, жену мне надо выбирать по чистоте крови, то есть чистокровную сенари ветра из как можно более обеспеченной и влиятельной семьи. Так вот, эта девушка была одной из подходивших по этим критериям, к тому же, в отличие от других претенденток, она маленькая и не будет занимать слишком много места на моей кровати, когда нам придется спать вместе. Собственно, потому я ее и выбрал, или, по ее словам, «обрек на пожизненные мучения».

— Как лошадь, — усмехнулся рыцарь. — Чистокровная, с родословной, места много в конюшне не занимает, ест мало…

— Пф, лошадь мы с отцом подбирали бы с куда большим интересом, — улыбнулся царевич. — От нее хотя бы могла быть польза.

— Пожалуй, твоей невесте можно посочувствовать, — замечаю. — По-моему, это ужасно, жить с… эм… мужчиной, который ставит тебя ниже лошади.

— Я своим выбором подарил ей богатство, роскошь, почет и уважение всей страны, ее дети будут царевичами и царевнами. По-моему, этого вполне достаточно для того, чтобы она была довольна своей участью, — пожал плечами Кудеяр.

— Не знаю, я бы… хотя что я?… Полагаю, существует множество женщин, которые ставят благополучие семьи и любовь мужа выше, чем богатство и титул, — пожимаю плечами. — Зачем ты вообще выбрал себе невесту, если жениться не собираешься и, к тому же, уехал на десяток лет в чужие земли?

— Что бы была. Ведь когда я вернусь, уже не будет времени на то, чтобы подыскивать кого-то. А так пусть ждет меня, к дворцу привыкает, в обществе осваивается… Что же до «семейного благополучия», то я считаю, что это неважно, а «любовь мужа» в моем случае просто невозможна. Кого и за что я должен полюбить? С какой стати? В этом мире нет девушки, достойной меня по могуществу или хотя бы по навыкам!

— Да уж, в этом тебе не повезло, — ухмыльнулся Дейк, подкинув палок в костер. — Не найдется девицы, которая будет хотя бы внешне похожа на тебя, не говоря уже о способностях.

— Хах, моя внешность создает не мало проблем с женщинами, это точно, — усмехнулся Кудеяр. — Обычно при виде меня наложницы впадают в истерику или падают в обморок, в итоге полночи я привожу их в чувства и успокаиваю, и только к утру они готовы без слез принять меня.

— Наложницы? — удивленно смотрю на царевича, скривившись. — Это же мерзко! Неужели в вашей «величайшей» стране считается нормальным принуждать женщин!?

— Мы принуждаем рабынь, которых вы нам, кстати, для этого и продаете, но никогда не заставляем свободных, — напомнил Кудеяр. — Что до меня, то мне приятнее спать с бескорыстными чужестранками, чем с придворными дамами, которые в душе будут плеваться от отвращения, но все равно отдадутся в надежде на статус фаворитки. Кроме того, наложниц я никогда не принуждаю, так как им, в отличие от сенари, могу по-настоящему понравится после некоторого времени общения. Я, в конце концов, считаюсь уродом только у сенари, по меркам остальных рас я достаточно симпатичный.

— Эээх… — мечтательно вздохнул Дейк. — Хотел бы я жить во дворце и иметь свой гарем!… Вот жизнь бы была, а? Тебе, ушастый, можно только позавидовать!

— У меня нет гарема, так что мне ты можешь не завидовать, — улыбнулся Кудеяр, дернув ушами.

— Как так? Ты же только что говорил о прекрасных наложницах, которые толпами бывают в твоей спальне! — воскликнул рыцарь с таким лицом, как будто только что разбили его самую сокровенную мечту.

— Зачем же гарем во дворце? На его содержание траты нужны, а я лучше эти деньги на свою лабораторию пущу… Нет, можно, конечно, и гарем, но я предпочитаю придерживаться принципа моего отца. После того, как понравившаяся мне девушка начинает приедаться, я дарую ей свободу и отправляю обратно на родину, подарив что-нибудь на память.

— Да ты само благородство, — хмыкаю.

— Так не один я делаю, это становится нормой на Охмараге, — пожал плечами Кудеяр. — Есть конечно те, кто оставляет понравившихся девиц возле себя навсегда, но таких случаев не очень много.

— Да уж… тебя послушать, так вы там все белые зайчики! — заметил рыцарь.

— Не белые и не зайчики, но и не звери, какими вы нас считаете. Сенари, в отличие от людей, никогда не теряют благородства и не опускаются до того, что начинают издеваться над рабами или подчиненными.

— К слову о зверях… — произношу, наблюдая за Чертом, который с хитрым видом потихоньку приближается ко мне. — Ты чего, рыжая морда, из себя строишь?

В ответ конь заржал, показав свои желтые зубы, и подошел вплотную ко мне.

— Ну чего тебе? — недовольно спрашиваю, когда он принялся обнюхивать мое лицо. — Отстань…

Черт перестал нюхать мои волосы и опустил морду к рукам. Его особенно заинтересовала трубка Арланда, которую я все же решила выкурить разочек, пока инквизитор не вернулся.

Уткнувшись левой ноздрей в чашечку, конь блаженно вдохнул, закатив глаза от удовольствия. Потом он открыл глаза, в них блеснула твердая решимость. Черт быстро выхватил у меня трубку зубами и побежал.

— Эй, а ну верни! — возмущаюсь, вскакивая с земли и бросаясь за лошадью. — Стой!

Зажав трубку в зубах, конь тихой рысцой отскакал подальше от меня настолько, насколько позволяла веревка, которой он был привязан к кольям, вбитым в землю.

— Что это она вскочила? — удивленно спросил царевич у Дейка.

— Ха-ха! Ее конь украл у нее трубку! — объяснил ему рыцарь, засмеявшись. — Давай, Бэйр, попробуй его поймать! Повесели нас!

— Помог бы лучше! Вещь дорогая, он ее сейчас поцарапает и испачкает! — кричу в ответ, пытаясь хотя бы подойти к коню.

Поскольку Черт был большим мальчиком, а кроме того наглым и упертым, приблизиться к нему, не то что поймать без его желания было невозможно: стоило мне сделать один шаг, он тут же отходил на свои два. В итоге мы сначала наматывали круги вокруг костра радиусом равному длине веревки, удерживающий лошадь, а потом я попыталась как-то схитрить, но в итоге мы с ним чуть не затоптали костер.

Все это продолжалось минут пятнадцать под мои крики, недоуменное ржание Лешего, который отпрыгивал от взбесившегося товарища, как от прокаженного, каждый раз, когда тот приближался, и под громкий смех всех трех мужиков, которым, наконец, попалось развлечение получше болтовни.

Кончилось все тем, что Черт плюнул обслюнявленную трубку на землю, и, махнув хвост, как ни в чем не бывало пошел спать.

— Гррр!!! Кусок конины!!! — от несдерживаемой злости рычу и пинаю ногой землю, поднимая в воздух пыль. — Сдам тебя мяснику при первой же возможности!!!

Конь удивленно посмотрел на меня, а потом закрыл глаза.

— Сил моих больше нет! — ругаюсь, поднимая трубку с земли. Она, естественно, была вся в грязи. Отмывать ее от слюней, песка и от мокрой каши из пепла с табаком желательно в теплой воде и с мылом, а такой роскоши я не найду еще три-четыре дня, а, значит, и покурить мне не удастся.

— Подумать только! — воскликнул Дейк, утерев слезы смеха. — Ты могла бегать за ним несколько часов, но он, как воспитанный мужчина, сдался тебе, как только ты начала отставать! Этот конь убивает меня!

— Да, зрелище действительно забавное! — согласился царевич, у которого от смеха уши сами собой растопырились и застыли в таком положении. — Это было определенно веселее болтовни о гаремах!

— Весело им… вы посмотрите, что он сотворил с трубкой! — демонстрирую им трубку, облепленную песком и мокрым пеплом с табаком. — Что мне теперь с ней делать!?

— Заверни в платок и убери в сумку, потом помоешь, — пожал плечами Кудеяр.

— О, спасибо за подсказку, ваше величество! — раздраженно отвечаю, подходя к своей сумке и доставая оттуда платок.

— А у тебя странный конь, — заметил царевич, подумав.

— Да что ты говоришь? — притворно удивляюсь, возвращаясь к костру. — А я и не заметила!

— Я не о поведении, мало ли, какие у кого мухи в голове… Он вообще странный.

— А чего же в нем странного, помимо тяги к табаку и не по-лошадиному ехидного ржания? — усмехаюсь, прикладываясь к своей фляге. От этих прыжков через костер и игр в догоняйку у меня сильно пересохло в горле.

— Хотя бы цвет. Шерсть полностью рыжая, без каких-либо пятен… не думаю, что такие чистые окрасы вообще бывают, если это не специально выведенная масть. Но твой совершенно не похож на хорошего коня с внушительной родословной, над происхождением которого ни один год трудились коневоды. Твой — обыкновенная ездовая лошадь, не больше. Так почему же?

— Морковки много ел, — пожимаю плечами.

— Ладно, допустим, — согласился царевич. — Но у него определенные зачатки интеллекта, чувство юмора и, к тому же, абсолютно человеческая наглость! Как ты это объяснишь?

— Он взбесился, — предложил Дейк, посмотрев на спящего коня, который, в отличии от своего друга Лешего, спал исключительно лежа.

— Ну а аура? Бэйр, ты хоть видела ауру того, на ком ездишь?

— Нет.

— А зря, потому что там есть одна очень любопытная деталь… Плетение обыкновенное, какое и должно быть у лошади, но оно несимметричное! Проглядывается явный отросток, который может свидетельствовать только об одном… У твоего коня есть предрасположенность к магии!!!

— Что!? — мы с Дейком и Леопольдом крикнули это хором.

— Поразительно! — воскликнул царевич, глядя куда-то в пустоту вокруг спящего Черта. — Это лошадь-маг! А учитывая ее поведение, можно попробовать провести параллель между магическим даром и разумом, можно предположить, что второе вытекает из первого, то есть магия способно породить разум! Напишу об этом диссертацию и меня сделают архимагом как минимум, мое имя войдет в историю науки!…

— Э, придержи лошадей, царевич, это — мой конь! И если у него есть что-то, дающее звание архимага, то это что-то — тоже мое! — перебиваю размечтавшегося колдуна. — Диссертация… и откуда вы в своем мире слова такие знаете?

— В нашем мире? — недоуменно посмотрел на меня Кудеяр.

— Неважно.

— Ну-ну, — произнес он, ясно дав мне понять своим выражением лица, что когда-нибудь докопается до истины. — Вообще, куда тебе звание архимага, если ты не умеешь элементарных вещей?

— Так научи! — улыбаюсь. — Помнится, ты как раз обещал мне, что научишь накладывать и снимать магическую защиту.

— Да, начинаю припоминать это, — кивнул Кудеяр, подумав несколько секунд. — Что ж, можно начать сейчас, раз делать нам все равно нечего.

— Я не против, — пожимаю плечами и усаживаюсь поудобнее. — Давай с самого начала.

— То есть, с самого начала?

— Представим, что я абсолютно ничего не умею! С чего обычно начинают маги?

— Ну, ничего не уметь ты не можешь.

— Поверь, может, — встрял в наш разговор рыцарь. — Она умеет только действовать на нервы окружающим… в этом она виртуоз!

— Дейк! Не лезь, — угрожающе смотрю на рыцаря. — Ты не маг, так что сиди и молчи в тряпочку.

— Ладно, может, ты и правда сейчас не на таком уровне, чтобы создавать добротную магическую защиту, — решил Кудеяр. — В таком случае покажи, что ты можешь, свой максимум, так сказать.

— Эм… мой максимум?

— Зажги свечку, яви свою мощь! — издевательски посоветовал Дейк.

— Я тебя подожгу, если не замолчишь! — злобно смотрю на рыцаря.

Хотя он в чем-то прав, определить, что из усвоенного мной может сойти за тот самый максимум, непросто. Огненные шары — явно не подходит, как и фокусы с нагреванием чего-либо вообще, в том числе и невидимая поджигаемая нить, которой я когда-то скрутила стайку кентавров. Невидимые магический потоки, которые по плотности могут заменить твердые тела, требуют много энергии, но уж точно не умения, потому с их помощью я смогла починила фонтан в саду Сеймуров. Что еще я могу? Толкать силовым импульсом предметы, например Дейка, когда он во сне на меня наваливается и храпит в ухо, не так сложно, хотя это требует большего опыта, чем для простого магического потока. Из иллюзий мне удается создавать неподвижные образы и делать невидимыми маленькие предметы, больше ничего. Единственное, что может сойти за заклинание, которое не так стыдно будет показать Кудеяру, это то самое плетение, которое я безуспешно пытаюсь создать последние две недели.

— У меня уровень новичка-самоучки, потому это, наверное, самое сложное, что я могу, — объясню, немного смутившись, но потом беру себя в руки и сосредотачиваюсь на плетении. Ну сейчас-то у меня просто не может не получиться!

Старательно перебирая неуклюжими пальцами воздух, невольно высунув от усердия язык, я старательно выплетала сложную сеть, стараясь не порвать какой-нибудь магической нити ненароком.

— Бэйр, видела бы ты свое лицо! — хихикнул Дейк, мгновенно сбив мне всю концентрацию.

Нить лопнула, потом другая, и в итоге вся энергия ушла в окружающую среду, сверкнув напоследок своим искрящимся фиолетовым хвостом.

— Дейк!!! — разозлено смотрю на рыцаря. — Из-за тебя все придется начинать заново! — швыряю в него молнию, заставив отскочить. Так-то!

— Стой, ты все делаешь неправильно, — покачал головой Кудеяр, останавливая меня, взяв за правую руку, пальцы которой уже начали скрести по воздуху. — Во-первых, ты посмотри, как ты держишь руки! Локти нельзя растопыривать в стороны, старайся держать их как можно ближе к телу. Затем выпрямись, спина должна быть прямой, а поза симметричной. Только в правильной, ровной, симметричной позе все потоки энергии будут беспрепятственно курсировать по твоему телу, и только тогда ты сможешь использовать свою силу полностью! — он сам выпрямился и показал, как надо. — И еще одно, действуй двумя руками, а не одной.

— У меня левая рука не может использовать магическую энергию, — объясняю, снимая перчатку Маггорта и показывая царевичу руку. — В ней магии по плечо нет.

— Это неудобно, — задумчиво произнес Кудеяр, посмотрев на конечность с бирюзовой кожей и плотными белыми узорами. — А ты уверена, что не можешь использовать ее для магии?

— Она поглощает любую свободную энергию, особенно любит заклинания, дух всякой нечисти и прочую скверну.

В доказательство я зажгла в воздухе магическую свечку правой рукой и потушила ее левой, впитав энергию обратно.

— Видишь? Направлять силу в эту руку бесполезно. Магическая энергия тут же перерабатывается в жизненную и возвращается в тело, но никогда в окружающую среду.

— Любопытно… — сев по-турецки, царевич задумчиво потер подбородок. — Что ж, есть только небольшой круг заклинаний, для изучения которых необходимы две руки, но нет ни одного, для которого в конечном итоге вообще нужны руки. С опытом тебе не нужно будет делать пассы и вообще двигаться, поначалу возгласа, а дальше и мысли будет достаточно. Смотри!

С этими словами Кудеяр выпрямился, положил руки на колени и посмотрел куда-то сквозь мой лоб. В воздухе между нами возникло то самое плетение, которое я пыталась показать сначала. Искрящиеся фиолетовые нити возникали как будто из ниоткуда, сами собой быстро переплетались и связывались в узлы. Под конец все узлы сжались в тугую веревку, которая взмыла с вверх с огромной скоростью и взорвалась где-то в небе.

— Видишь? Одна только мысль! Тебе, конечно, еще рано так пробовать, но посмотреть, как можно, не помешает, — улыбнулся, как бывалая учительница начальных классов. — Так, с позой мы разобрались, сидишь правильно. Теперь пальцы. У тебя они неуклюжие, едва двигаются. У колдуна пальцы должны быть, как у музыканта, они должны жить своей жизнью, каждый должен уметь двигаться отдельно от других, иначе ничего не получится. Кроме того, тебе необходимо соблюдать размер нити и расстояния! Для каждого заклинания пальцы должны быть в разных позициях, например, когда-то указательный должен прижиматься к среднему, а когда-то удаляться, вот так, — показал на своей руке. — Кроме того, узлы и петли. Твои пальцы путаются и потому плетение не получается. Ты не заканчиваешь узлы, рвешь нити, а петли у тебя выходят слишком маленькие. В заклинании руки — это спицы и крючки, вяжущие из клубка, клубок — это все твои внутренние силы. Мало кто может с самого начала сразу правильно «связать» заклинание, каждому нужна нить…

Сказав это, Кудеяр протянул руку к моей голове и… вырвал волос.

— Смотри, например, для твоего заклинания необходимо держать кисть в такой позиции, — он переплел мой волос между пальцами так, чтобы он образовал фигуру, по которой потом пойдет плетение, то есть то, что будет в разрезе заклинания, грубо говоря. Этот разрез будет меняться по ходу плетения, тогда и фигура из волоса изменится, пальцы должны будут плавно переплести волос в новый узор. Похоже на игру в резиночку, когда из нее делают самолетики или звездочки, натягивая на пальцы!

— Волос, как наглядная форма плетения!? Гениально!… Я бы не додумалась до такого!

— А то! По началу никто без этого не может, держать узор в голове тяжело, — усмехнулся Кудеяр, заполняя теперь уже видимую нить энергией. Его пальцы задвигались, как детали механизма, ритмично и точно свивая нужные узоры. Вскоре заклинание было готово и отпущено в воздух так же, как и первое. — Теперь попробуй ты.

— Эм… а я не стану лысой с таким способом подготовки?

— Учись быстрее и, может, сохранишь шевелюру, — пожал плечами царевич. — Неплохой стимул, не так ли?

— Да уж, это точно, — улыбаюсь, вырывая еще один волос.

Намотав его на пальцы, как это делал Кудеяр, я принялась плести нужные узоры. На этот раз все получалось гораздо лучше, я увидела, где не добирала расстояния, а где наоборот, перебарщивала. В итоге у меня буквально за пять секунд получилось практически идеально заклинание, которое я с гордостью взорвала где-то под небом.

— Получилось! — восторженно выдыхаю, не веря в произошедшее. — Невероятно! Дейк, ты видел!? Я две недели над этим билась, а тут так сразу получилось!

— Браво, — произнес рыцарь, сделав кислую мину и вяло похлопав.

— Да ну тебя! — махаю на него рукой и поворачиваюсь к Кудеяру.

— Видишь, все просто. Теперь давай что-нибудь посложнее… — предложил царевич, в глазах у которого появилось заметное оживление. — Хочешь, научу тебя создавать постоянную сферу из электричества и вообще из чего бы то ни было?

— Конечно хочу! — киваю, невольно подобравшись от любопытства и предвкушения. — А разве можно создать что-то постоянное из электричества? Я думала, только молнии…

— Ну все, понеслось… — проворчал рыцарь. — Я спать. А вы постарайтесь не взорвать пустыню!

— Не взорвем, не переживай, — пообещал Кудеяр.

— А я посижу, посмотрю, — сказал Леопольд сев поближе к нам. — Это интересно!

— А то! Магия — самое невероятное, что есть на свете и во тьме, — улыбнулся Кудеяр, на руках которого запрыгали разноцветные искры. — С ее помощью можно создавать невероятные вещи, такие, которые не под силу даже природе. Только живое разумное существа с отклонением в ауре способно использовать магию, и никто больше! Только представьте, извержения вулканов, торнадо, цунами, землетрясения, все это — огромная мощь буйства природы! Но ничто из этого не способно породить даже крохотную искорку магии!

Леопольд, послушав такие речи, засиял от восторга и энтузиазма.

— Жаль, что я не маг, — грустно произнес оборотень.

— Кудеяр, ты говоришь, как типичный учитель в школе, — замечаю, невольно улыбнувшись.

— Я преподавал магию детям несколько лет в городе повелителей на Охмараге, — объяснил царевич. — Мне нравится приобщать еще кого-то к этой удивительной способности. Ну так о сферах…

И понеслось! После того, как я спустя пару часов научилась создавать сферы из ветра, огня, пыли, электричества, колючек, веточек, пепла и всего того, что меня окружает, мы занялись совершенствованием моих навыков создания иллюзий. Леопольд не вынес, и все же пошел спать… он так и не увидел того чудесного кота, который дышал, мурлыкал и даже ходил из стороны в сторону, и который был всего-навсего моей иллюзией!

Потом мы с Кудеяром совсем разошлись, и он решил научить меня более продуктивным заклинаниям, связанным с огнем, теплом и светом. Я научилась правильной технике и смогла создавать что-то вроде огненного лазера, способно разрезать металл и плавить песок, делать светляки различных размеров, цветов и яркости, которые к тому же вырабатывали тепло. Когда же я приступила к изучению предотвращений взрывов, которыми обычно сопровождается исчезновение более мощных огненных заклинаний, Дейк не выдержал, встал и разогнал нас с колдуном по разным сторонам лагеря, за аргумент взяв то, что уже четыре часа утра и ему, видите ли, хочется спать, а не слушать оглушительные хлопки и щелчки от моих неудачных опытов.

Засыпала я довольная, как ребенок, которому подарили множество новых игрушек. От восторга меня чуть ли не трясло, и потому уснула я только тогда, когда уже начало светать. Зато уснула очень крепко, как будто в яму провалилась.

* * *

— Бэйр, просыпайся немедленно! — прокричал мой будильник, легонько пнув меня в бок сапогом.

— Аааах… — невольно вырвавшийся стон доставил пересохшему горлу столько приятных ощущений, что из глаз брызнули слезы. — Ч-черт!…

— Вставай! — повторил Дейк, сев рядом, и принялся трясти меня за плечо.

— Воды… — хриплю, садясь на земле. Голова почему-то раскалывалась, а перед глазами все плыло. Когда перед моим носом замаячила фляга, я схватила ее дрожащими руками и, с трудом открыв крышку, отпила немного.

Вода показалась отвратительной на вкус, какой-то приторно-сладкой и немного кисловатой. Желудок сжался в судороге, я почувствовала, что меня сейчас вырвет…

— Кошмар какой… Мы же вчера не напивались, в чем дело?…

— Леопольд тоже проснулся больной, беднягу уже пять минут рвет, Кудеяра не добудиться, спит, как мертвый и… Бэйр, лошадей нет!

— Не грузи меня, я сейчас, кажется, в обморок упаду… — бормочу, закрывая глаза и опуская голову на руки, чтобы немного отдохнуть и прийти в себя.

* * *

Кажется, я действительно потеряла сознание на несколько минут, но потом очнулась в той же позе. На этот раз я чувствовала себя немного лучше.

Где-то рядом уже трещал костерок, судя по запаху, Дейк готовил отвар, который должен был улучшить мое самочувствие и состояние Леопольда. С набором трав рыцарь не ошибся, один запах варева как будто прочищал голову.

Открыв глаза, я поняла, что отваром занимается не рыцарь, а Леопольд. Дейк же валяется без сознания рядышком… Кажется, я отключилась не на несколько минут, а на час, и это в лучшем случае. По крайней мере, если судить по солнцу, сейчас часа два-три дня, и жара стоит невыносимая.

— Что случилось? — спрашиваю слабым голосом у оборотня, подползая поближе к нему. Потрогав волосы на голове, я убедилась в том, что они раскаленные. Как бы мне не схватить солнечный удар…

— Не знаю, но это вряд ли хорошо, — вздохнул Леопольд, посмотрев на меня. Сам оборотень выглядел вполне здоровым. — У всех ужасное отравление, мне повезло, меня вырвало и на этом все закончилось, Дейк проснулся здоровым, но буквально через десять минут свалился, так вон и лежит. Кудеяр вообще не просыпается, я пытался его растолкать, кричал, даже полил ему на лицо воды, но он все равно спит, как убитый. Лошадей нет… причем не только лошадей! Мафусаила тоже.

— Что за чертовщина происходит!?

— Не знаю, — покачал головой Леопольд. — Я ходил на разведку, в десяти метров от нашего лагеря начинаются следы, по которым видно, как волокли Мафусаила и несли лошадей… хотя я не помню, чтобы у Черта или Лешего копыта были тридцать сантиметров в диаметре и к тому же раздвоенные, как у козлов. То есть там есть только следы от этих огромных копыт и линия от хвоста Мафусаила. Все.

— Хочешь сказать, кто-то не просто украл, а унес лошадей?

— Я сам не понимаю, — вздохнул Леопольд. — Гигантские козлы унесли на спинах наших коней и дракона… Это так странно, что даже я не могу в это поверить!

— Да уж, есть, чем удивляться, — соглашаюсь. — Что, думаешь, нам надо делать?

— Подлечим Дейка, попытаемся привести в чувства Кудеяра и пойдем по следам, что еще мы можем? — пожал плечами Леопольд. — Без лошадей все равно далеко не уйдем.

— Ох, как же это приятно, когда рядом полно мужиков и они продумывают все планы действий за меня, — улыбаюсь. От этой улыбки голова почему-то вновь закружилась, и я прислонилась к плечу оборотня, чтобы не упасть на землю.

— Да уж, мужик из меня тот еще… — хмыкнул он, помешав варево в котелке. — Сейчас попьешь этого и тебе станет легче.

Когда отвар подошел к стадии готовности, оборотень подсыпал туда очередного порошка для того, чтобы он был гуще.

Зачерпнув походным половником зеленоватой жижи, Леопольд заставил меня выпить все до последней капли. Я послушно все проглотила, хотя вкус был мерзкий… Впрочем, буквально за минуту мне стало гораздо лучше.

После того, как сам выпил зелья, оборотень зачерпнул новый половник и мы пошли отпаивать Дейка.

Рыцарь лежал весь зеленый и чуть ли не бредил.

— Пошла вон, нечисть проклятая! — отмахнулся от меня он, когда я села рядом.

— Давай, оживай! — говорю с улыбкой, тихонько потряся Дейка за плечо. От моих попыток разбудить его рыцарь позеленел еще больше, его глаза закатились от подступившей дурноты.

— Может, не стоит его трясти? — с сомнением спросил Леопольд. — Кажется, ему так только хуже…

— Эта скотина меня ногами пинала, когда мне было так же плохо! Сейчас я его хорошенько пну, он тоже очнется!

— Бэйр, — с укоризной посмотрел на меня оборотень.

— Ладно, — морщусь. — Я шучу…

С трудом приподняв практически бесчувственного рыцаря и устроив его на своих коленях, я как можно более ласково похлопала его по щекам, чтобы он хотя бы не спал, когда мы будем отпаивать его лекарством.

— Выпей то, что мы тебе дадим, — велю более-менее очнувшемуся Дейку и подношу к его губам половник, придерживая при этом голову.

Почуяв не самый приятный запах, рыцарь застонал, но все же послушно пил, с видимым трудом проглатывая густую жидкость.

Когда половник опустел, Дейк открыл помутневшие глаза и несвязно попросил «нечисть» положить его обратно на землю и не мешать спокойно умирать.

— Пускай приходит в себя, пошли к Кудеяру, — вздыхаю, устроив рыцаря на земле, закрыв голову плащом от солнца.

— Пошли… — ответил Леопольд, возвращаясь к котелку, где как раз осталось немного для царевича.

Ушастый нелюдь валялся в беспамятстве на земле, подобно огромному черному льву. Грива его разлетающихся в разные стороны волос была иссиня-черной, как в спокойном состоянии, цвет смуглой кожи тоже никак не изменился. Никаких намеков на тяжелое отравление не было… только вот…

— Он же не дышит!!! — в ужасе кричу, посмотрев на бездыханное тело царевича. — Неужели он умер!?!?

— Он наполовину сенари ветра, они во сне дышат только кожей, — объяснил Леопольд. — Я где-то читал об этом…

— Фууух, так он не мертв? — облегченно вздыхаю.

— Нет, просто спит. Пульс у него, по крайней мере, есть, — пожал плечами Леопольд.

— Тогда надо как-то его поднять и тоже напоить твоим чудесным отваром, может, тогда он очухается?

Неуверенно сев на землю возле тела великана, я осторожно попыталась перевернуть его, но это оказалось не так-то просто. Даже голова нелюдя была тяжелой настолько, что я с трудом могла ее поднять, не говоря уже о туловище, которой весило не меньше ста килограммов. Для меня двигать Кудеяра было то же самое, как если бы я пыталась перевернуть огромный валун, потому когда у меня на лбу от усердия уже выступили капли пота, Леопольд вручил мне половник и сам попытался перевернуть нелюдя.

— А ведь и не жирный вовсе, — замечаю, осмотрев Кудеяра. — Чего же он такой тяжелый?

— Скелет… — выдавил сквозь зубы Леопольд, с огромным трудом переворачивая царевича лицом вверх. — Теперь его надо приподнять, — грустно сказал оборотень, утерев пот с лица.

— Надо снять с него этот плащ, а то он сварится заживо, — говорю, расстегивая застежку шкуры на шее Кудеяра.

После того, как я закончила, Леопольд попытался приподнять нелюдя, чтобы тот не захлебнулся варевом, когда мы будем его им поить. Когда спустя десять минут оборотню все же удалось устроить туловище царевича у себя на коленях, мы начали попытки привести его в сознание, чтобы он смог хотя бы глотать.

— Ваше величество, извольте очнуться! — громко говорю в самое ухо Кудеяру, пытаясь потрясти эту громадину за плечо. — Ваше величество!!!

— Это бесполезно, он не просыпается, я чего только не пробовал! — вздохнул Леопольд. — Может, просто вольем отвар ему в рот и он рефлекторно проглотит?

— Или захлебнется…

— Ну, если он захлебнется, то, может, очнется, чтобы откашляться? — предположил оборотень.

— Эх… А если мы утопим царевича Охмараги в этой жиже, ты представляешь, что будет?

— Плохо будет!… - Леопольд принял очень обеспокоенный, даже истеричный вид. — Но что-то же сделать все равно надо! Мы не можем не напоить его целебным отваром, вдруг он больше всех отравился и сейчас умирает, и только лекарство может его спасти!?…

— Ооо, Лео, тебе надо было меньше читать приключенческих романов! — вздыхаю, чувствуя, как заражаюсь от оборотня беспокойством. — Ладно, давай попробуем его хоть так напоить…

Я дрожащими от волнения руками поднесла половник с уже остывшим варевом к губам нелюдя и… и тут я поняла, что что-то не так.

— Надо открыть ему рот… — понимаю, глядя на сомкнутые тонкие губы.

— Открывай сама, я его держу, у меня руки заняты, — сказал Леопольд, судорожно вздохнув.

— Черт… а вдруг он меня укусит? — отдергиваю руку от лица царевича. — Ты помнишь, какие у него клыки?…

— Думаю, он не станет кусаться во сне…

— А если у него это рефлекторное?… — нервно хихикаю.

— Попробуй, в случае чего, быстро уберешь руку, — предложил оборотень, хотя сам, как и я, трясется от волнения. Все же Кудеяр, несмотря на его очаровательный характер, представляет собой ничто иное, как огромное ужасное чудовище, к которому и приблизиться-то страшно, не то что дотронуться… а тут в рот лезть приходится!

— Давай быстрее, а то у меня колени уже затекают! — поторопил меня Леопольд.

— Ладно, сейчас!

Собравшись с духом, я осторожно раздвинула губы царевича, потом замерла на несколько секунд, увидев пару толстых трехсантиметровых клыков. В остальном зубы были нормальные, человеческие, ровные, беленькие… и очень, очень острые.

— Ну тебе же не целоваться с ним, что ты его разглядываешь!? — возмутился Леопольд, копируя интонацию Дейка. Ну да, нашел предмет для подражания… — Мне тяжело его держать!

— Да не кричи ты, — сердито говорю оборотню, с трудом раздвигая пальцами пасть Кудеяра.

Я осторожно прислонила половник к губам царевича и влила немного жидкости ему в рот, надеясь, что он рефлекторно все проглотит… Но нет, жидкость просто полилась обратно, так как мое «немного» заполнило весь рот нелюдя.

— Аааххааррх!

Очнувшись, Кудеяр забулькал, потом закашлялся, свалился с колен Леопольда обратно на землю. Все, что я успела влить ему в рот, было извергнуто на землю… видимо, беднягу еще и вырвало. Сам царевич, только на секунду придя в себя, перевалился на бок, подальше от зеленого пятна на земле, и вновь потерял сознание.

— Фу… — скривился Леопольд.

— Сам такой же был какое-то время назад, — осуждающе смотрю на оборотня, потом взволнованно на тело ушастого. — Ему совсем плохо, раз он даже проснуться не может.

— Может, ему просто это лекарство не подходит? Он же сенари… их не всегда можно лечить так же, как людей.

— Ну что тут у вас? — к нам подковылял оклемавшийся Дейк. Вовремя, надо заметить, он пришел в себя.

— С Кудеяром беда, он даже не просыпается! — указывая на царевича.

— Меня больше волнует, как так получилось, что у нас стащили лошадей! Почему мы никто из нас не проснулся? Да и как вообще их могли украсть!? Ну ладно Леший, но как Черт и Мафусаил могли позволить себя увести? Саша, черт возьми, куда смотрела?

— Она спала в своем мешке на спине Муфусаила, так что могла просто не успеть вылезти, — предположил оборотень.

— В мешке!… А мы почему спали? — сказал, будто выругался Дейк. — Ладно, это неважно на самом деле, потому что нас уже обокрали и поздно что-то менять… Кстати, я чувствую себя вполне сносно, вы оба как?

— Здоровые, — отвечаем хором с Леопольдом, переглянувшись между собой.

— Так, тогда мы имеем трех здоровых и одного больного, кроме того у нас три пропавшие лошади, одна из которых дракон… Сидеть здесь при таком раскладе нельзя, надо пойти на поиски наших копытных и крылатых, без них мы не успеем выбраться из пустыни до того, как у нас закончится вода.

— Но что делать с царевичем? Не можем же мы его тут бросить и уйти искать лошадей! — указываю на бесчувственное тело великана.

— Я могу превратиться в ящера, как Мафусаил, тогда мне не составит никакого труда потащить его на себе, — предложил Леопольд.

— А это мысль! — согласился Дейк. — Мы повесим на тебя наши сумки, которые похитители лошадей почему-то не тронули, и уложим Кудеяра, тогда мы вообще можем больше не возвращаться на это место!

— Мммм… да, хорошо, — кивнул Леопольд, сомневаясь. — Только умойте его кто-нибудь.

— Бэйр, умой его, — велел мне рыцарь.

— Эй, я его уже трогала, теперь сами давайте!

— Ты у нас женщина, а значит — сестра милосердия! Вперед, а я пока вещи соберу! — приказал Дейк тоном, не терпящим возражений.

Вздохнув, я пошла к своей сумке, достала оттуда последний чистый платок, намочила его водой из фляги, потом вернулась к царевичу и вытерла с его рта пару зеленоватых капель, так смущавших оборотня.

Дальше началась обыкновенная каждодневная суета. По несколько раз перепроверив, не забыли ли мы котел, нож, какую-нибудь чашку или еще что, Дейк, наконец, взвалил всю нашу поклажу, в том числе и седла с седельными сумками, на спину Леопольда, и устроил между его крыльев Кудеяра. Только после этого мы двинулись в путь под палящим солнцем.

Следы, по которым нам предстояло идти, надо отдать им должное, были четкие и не прерывались. Причем по ним ясно проглядывалось, что три пары огромных парных копыт шли друг за другом. Причем именно с последней парой была связана неглубокая борозда на земле, которую мог оставить только хвост Мафусаила.

— Они забрали только животных, даже не подумали взять вещи… Бэйр, что ты об этом думаешь? — спросил у меня Дейк спустя, наверное, час пути.

— Я думаю… думаю… нет, я ничего не думаю, мой мозг кипит, а тело требует бадьи с холодной водой! — отвечаю заплетающимся сухим языком. — Нет, я этого не вынесу! Если мы не найдем Черта, я умру в этой пустыне…

— Если мы не найдем лошадей, мы все умрем, — ободряюще улыбнулся рыцарь. — Так что ты будешь не одна.

— О, это совсем другое дело! — покивала я, натянуто улыбнувшись в ответ.

— И все же, тебе это не кажется странным?

— Конечно кажется. Мне все в произошедшем кажется странным… Кому вообще мог понадобиться мой стервозный конь!?

— Гигантским козлам! — радостно курлыкнул пробегающий мимо Леопольд. Ему, белой ящерице, конечно же, на жаре было хорошо. Он улыбался и счастливо топтал песок своими шестью лапками, время от времени поправляя крыльями бесчувственное тело царевича, чтобы тот не упал.

— Непременно им, — вздыхаю.

Дальше желание говорить у всех пропало, так как даже эта незначительная болтовня отнимала много сил. Шагать в закрытых сапогах по горячей пыльной земле, под палящим солнцем, к тому же без возможности лишний раз приложиться к фляге, было верным способом узнать, каково может быть в аду. На лошадях, конечно, не было прохладнее или приятнее, но сил там определенно затрачивалось меньше. По крайней мере, не хотелось упасть в обморок и хоть на пару минут уйти от этого кошмара в забытье… Правда, такой роскоши мне не перепало за весь день пути. Я все шагала и шагала, умирая от жары и уносясь вместе с мечтами в чудесную Рашемию, где сейчас царит осень, холодный ветер и промозглая морось. Поместье Сеймуров представлялось раем, летающим в небе на черных, полных влаги тучах.

Время до заката пролетело, как одна большая и ужасная жизнь, как очень долгий страшный и мучительный сон. Когда Леопольд промурлыкал о том, что какие-то там следы вдруг оборвались и куда идти, непонятно, мы с Дейком как-то вяло покивали, переглянулись и, заметив на лицах друг друга светлое озарение, упали на землю, где стояли.

Как я поняла, мы оба уснули и проснулись только к ночи, когда хозяйственный Леопольд уже обустроил лагерь.

Если не считать ненависти к этому миру и ко всему живому, я проснулась более-менее довольной жизнью. Вечерняя прохлада немного ободряла, а отдохнувшее тело не так сильно ныло, все остальное было не так уж и важно в этой богом забытой пустыне.

Часто поморгав, я окончательно проснулась и села на земле.

— Бэйр, как хорошо, что хоть ты встала! — заметив мое пробуждение, Леопольд, сидевший неподалеку, встрепенулся и подполз поближе ко мне. — Тут творится что-то ненормальное! Как только стемнело, рядом с местом, где кончаются следы, появилась гора с пещерой!

— Что? — переспрашиваю, тупо похлопав глазами. — Какая еще гора?

— Я сам не понимаю! Но эта гора там стоит, и в ней пещера, и в эту пещеру уходят следы тех, кто украл наших лошадей!

— Исчезающая гора?… Лео, а ты точно не перегрелся на солнце?

— Нет! Иди сама посмотри, если хочешь, — сердито ответил оборотень указав куда-то за камни, в круг которых он нас всех, видимо, перетащил, чтобы мы были подальше от той странной пещеры.

— Горы из воздуха… что ж, ладно, в этом мире встречается и не такое, — вздыхаю, почесав затылок. — Надо разбудить Дейка и пойти на разведку, — говорю устало.

— Дейка не надо будить, Дейк уже встал, — простонал рыцарь, поднимаясь с земли.

Вид у него был кошмарный, что и говорить. К голой груди прилип песок и всякие мелкие веточки, которые были на земле, где спал рыцарь. Растрепанные волосы были покрыты плотным слоем пыли, а лицо — серыми пятнами грязи.

Сама я, конечно, выглядела так же убого, но все же не смогла удержать свой язык.

— Вид у тебя, как у двухнедельного упыря, которого плохо закопали, — замечаю.

— На себя посмотри, — огрызнулся рыцарь, стряхивая песок со штанов. — Когда выйдем из пустыни, в нас людей не каждый узнает.

— Ну, не обобщай, — нахально сказал Леопольд, пригладив седые волосы.

Он-то, благодаря тому, что бегал по пустыне животным, сохранил костюм чистым и, поскольку мог умываться без воды, сам не был похож на извалявшееся в пыли чучело. Сейчас оборотень выглядел безупречно по сравнению с нами и даже с царевичем.

— Пока лежал, я слышал, о чем вы говорили, — перевел бесполезную тему Дейк. — Значит, похитители наших лошадей в пещере в исчезающей горе?

— Лично мне это напоминает какую-то старую народную сказку, — задумчиво произношу, вслушиваясь в голоса памяти. — Правда, я не помню, что за сказка и какая из двух моих половин ее помнит.

— Сказка — не сказка, а нужно пойти и разобраться, в чем дело, — твердо сказал рыцарь. — Сидеть здесь бесполезно.

— А что с царевичем? — киваю на спящего беспробудным сном великана, которого Леопольд заботливо укрыл плащом из шкуры льва.

— А что с ним? — удивленно спросил Дейк. — Неужели он до сих пор не может проснуться?

— Не может, я пробовал его разбудить, — помотал головой Леопольд. — Мне начинает казаться, что похитители лошадей опоили его чем-то.

— Его опоили, а нас нет? Что за несправедливость!? — возмущаюсь.

— Вот именно, — согласно кивнул Дейк. — Нас бы тоже отравили, если бы было, чем. Но нет, воры использовали что-то другое.

— Кроме того, моя логика мне подсказывает, что напоить чем-то Кудеяра насильно невозможно. Он просыпается от детских криков за километр и уж точно проснулся бы от шагов в метре от себя или от того, что ему что-то льется в рот, — добавляю. — Я даже представить не могу, что и как должны были с ним сделать, чтобы он так спал.

— Может, его надо поцеловать, как спящую красавицу, тогда и проснется? — ухмыльнулся Дейк.

— И в вашем мире есть эта сказка? — удивляюсь.

— Это у вас, может, сказка, а у нас суровая реальность, — напустил на себя важный вид рыцарь и принялся объяснять. — Поцелуй первой любви или поцелуй особы королевской крови с неизменным постоянством снимает любые заклятия, проклятия и даже болезни, связанные с изменением облика или сном. К слову, во времена, когда ведьмы пользовались беззаконием и веселились, как могли, красивых девиц часто превращали в лягушек, а царевичи-королевичи ездили по миру и одаривали своим поцелуями всех встречных жаб, надеясь найти среди них вечно благодарную невесту. Эти же королевичи выводили из мертвого сна тяжело больных девушек, к слову. Хотя на самом деле совсем не важно, кто именно сменил облик или заснул от болезни, простой человек или царевич. Главное, чтобы один из целующихся был королевской крови, а другой нет.

— Хочешь сказать, в вашем мире королевский поцелуй способен вывести из комы? — округляю глаза.

— Если кома, это то, что я думаю, то да, причем такая практика очень распространена, — важно кивнул рыцарь. — Так что наша проблема разрешима…

— Ну, иди и поцелуй своего ненаглядного, раз так хочется, — усмехаюсь. — Может, он и правда очухается.

— Вообще-то, такого рода заклятия признают поцелуи исключительно противоположного пола.

— На меня даже не смотри! — говорю Дейку, который, судя по всему, уже нашел единственное верное решение этой проблемы. — Тем более, на Кудеяре постоянная магическая защита, его не могли проклясть или заколдовать, и он точно не в коме. Скорее всего, он просто получил то же самое, что и мы, только в большем количестве.

— Хм… магическая защита? — переспросил Дейк. Лицо рыцаря озарила своим ярким светом какая-то гениальная идея. — Бэйр, он же вчера показывал тебе какие-то фокусы! Наложи на него и на наши вещи защиту и невидимость, чтобы монстры не потрепали, тогда мы сможем оставить его и сумки здесь, а сами пойдем в пещеру на разведку.

— Легко сказать: наложи! — фыркаю.

— Так ты можешь или нет?

— Наверное, могу, — пожимаю плечами, потом перебираюсь поближе к телу царевича.

Вспомнив те технические приемы, которым он меня вчера научил, я смогла создать более-менее прочную сеть защиты от физических воздействий и вплести в эту сеть немного иллюзии, сделавшей тело Кудеяра невидимым.

— Вроде бы все, — неуверенно говорю, поднимаясь с земли. — Вы их видите?

— Нет, — дружно помотали головами.

— Ну и хорошо, значит, все получилось!

— А ты что, видишь? — поинтересовался Дейк, выуживая из своей сумки мятую рубашку и надевая ее на себя.

— Мое же заклинание, так что, да, вижу.

Убедившись, что наши вещи и царевич в относительной безопасности, мы собрались с духом и двинулись через лабиринт каменных глыб к той самой волшебной горе, появляющейся после заката.

Гора эта на вид казалась совершенно обычной, ничем не примечательной большой скалой с кривым отверстием пещеры.

Не медля, мы втроем прошли внутрь, где я зажгла настоящее чудо. На этот раз нас сопровождал не яркий светляк и не маленький светящийся шарик, а сам собой по стенкам тоннеля расползался приглушенный желтый свет, который, тем не менее, обнаруживал для нас даже маленькие камешки на земле.

— Неплохо, — одобрительно поджал губы Дейк. — Чую, не за годами тот день, когда тебя можно будет назвать ведьмой в профессиональном смысле этого слова.

— Иди ты, — фыркаю, уходя дальше в пещеру.

Мы продвигались вглубь тоннеля уже минут десять, когда путь достаточно резко пошел вниз. Насторожившись, мы прижались спинами к стене и пошли тише, внимательно прислушиваясь к звукам за каждым поворотом. Все, естественно, было тихо, ни единого шороха, кроме наших шагов. Единственное, что менялось по мере продвижения вглубь, так это запах. Чем дальше мы шли, тем сильнее становился этот едкий козлиный душок…

Когда вдруг тишину прорезал громкий рокочущий хохот, мы все разом подпрыгнули на месте от неожиданности.

— Пришли, — тихо прошептал Леопольд, переведя дух.

— Хах, я уже сгораю от любопытства! Кто же эти козлы, которые украли наших лошадей? — пробормотал рыцарь, поправив меч за спиной.

— Скоро узнаем, — говорю, приготовив на правой руке часть плетения того самого заклинания, которому научил меня вчера Кудеяр. Сейчас приготовлю, а потом за пару секунд закончу и мало чего останется от монстров, если это все же окажутся они.

Дальше мы шли напряженнее, готовясь в любой момент встретить конокрадов лицом к лицу. На всякий случай я потушила свой волшебный свет. К счастью, в темноте мы были недолго. Через несколько шагов после того, как мы услышали хохот, на пути замаячил поворот, из-за которого был виден мерцающий свет, как будто от костра.

— С огнем управляются. Значит, разумные, — подвел итог рыцарь.

К концу поворота мы подошли, затаив дыхание. Вот-вот мы должны были увидеть таинственных похитителей и, возможно, вступить в драку, число противников в которой пока неизвестно.

Наши ожидания, слава всем богам, не оправдались.

За поворот оказалась большая пещера с очень высоким потолком, причем в каменных стенах наверху было несколько огромных дыр-окон. От тоннеля, откуда мы пришли, зал был огражден заборчиком из больших каменных глыб, которые тут как специально для нас поставили. За этими камнями можно было спрятаться и наблюдать за происходящим в пещере.

— Умом эти твари определенно не отличаются, кто бы они ни были, — проворчал Дейк.

Мы осторожно, почти ползком подобрались к забору из камней и выглянули в большие щели, чтобы увидеть пещеру.

— Вашу мать… — выдохнул поднабравшийся от меня ругательств оборотень.

— Ну да… что еще это могло быть? — пробормотал себе под нос рыцарь.

Одна я потеряла дар речи от увиденного и вместо того, чтобы болтать, во все глаза смотрела на пещеру и на ее хозяев.

Зал был обустроен не как комната в гостинице для аристократов, но вполне уютно. По периметру находились ровненькие отшлифованные валуны, покрытые плохо обработанными шкурами животных. Видимо, это были кровати.

В центре пещеры был разведен огромный костер, а на вертеле над ним жарилось что-то очень большое.

У костра находились двое. С наших мест их было достаточно хорошо видно.

Это были очень большие и высокие существа с аномально толстыми ногами… точнее, копытами. Вместо ног у наших «козлов» были огромные копыта с длинной черной шерстью. Верхняя же часть нелюдей больше напоминала человеческую, хотя сходство это было очень сомнительным. Широкие плечи, увесистый живот, две руки, одна толстая шея — все это было почти классикой, как называют в этом мире типичное телосложение людей и нелюдей. Но болотный цвет кожи, маленькие крепкие головы и один-единственный красный глаз на лбу все сходства с уже известными мне тварями перекрывали.

— Я правильно понимаю, что это циклопы с козлиными ногами? — спрашиваю у Дейка.

— Циклопы? — удивился Леопольд. — Никогда о таких раньше не слышал.

— Я слышал, так что все нормально, — перебил его Дейк. Заметив мой удивленный взгляд, рыцарь пояснил. — Это не новый вид, повода для волнений нет.

— А где же наши лошади? — спросил оборотень.

— Я их не вижу, — отвечаю, осмотрев всю пещеру еще раз.

— Посидим, узнаем, — прервал нас Дейк. — Давайте послушаем, развлечемся… речь полуразумных всегда забавная.

— …Зверь плохой! Как его есть!? Воняет!!! — сокрушался один из циклопов, расхаживая вокруг костра. У него была черная грива, похожая на ирокез.

— Лучше, чем склизкий червяк, — заметил второй, с рыжеватым ирокезом, поморщившись. — Лучше, чем злой птица.

— Злой птица есть яйца! Яйца вкусно! А зверь, — указал на вертел, — нет яиц и воняет!

— Зверь большой, много мяса, — пожал плечами тот, который рыжий. — Лучше, чем мало мяса…

Вдруг из пола пещеры поднялся люк, которого мы поначалу не заметили. Оттуда показалась голова третьего циклопа, лысого. Из люка донеслось разъяренное ржание и шипение. Лысый, услышав это, заторопился так, что даже споткнулся, вылезая.

— Черт!

— Ты ругаешься или узнала свою лошадь? — на всякий случай уточнил Дейк.

— И то, и другое, — улыбаюсь. — Отлично, значит, лошади в порядке! А шипение… думаю, это Мафусаил!

— Что ж, тогда дело за малым, пойти и забрать нашу живность, — кровожадно улыбнулся рыцарь, бесшумно вытягивая меч из ножен.

— Где еще зверь!? — закричал на лысого брюнет, прервав наш разговор. Мы тут же умолкли и продолжили слушать.

— Там черный злой! С зубами!!! — крикнул тот в ответ, ткнув пальцем себе в рот. Я заметила, что у циклопов трехпалые руки. — Прыгает!

— Кто черный прыгает? — недоуменно пробасил рыжий.

— Кот! — ответил лысый. — Большой!

— Кто!? — заорал в ярости циклоп с черным ирокезом и затопал на месте. Грохот от тяжелых копыт, бьющих по камню, кажется, сотрясал даже стены. — Кот!?!? Нет там кота!!!

— Появился! — пожал плечами лысый, пятясь подальше от брюнета.

— Откуда!?

— Щенок у большой черный?… — предположил рыжий, самый задумчивый. Он так и не встал со своего места, только равнодушно крутил вертел, когда надо было.

— Щенок? — переспросил брюнет, повернувшись к рыжему. — Щенок — хорошо, быть больше мяса… А где зверь? Ты принес зверь? — вновь посмотрел на лысого. Тот было подошел к костру, но теперь опять начал пятиться.

— Кусают! — ответил он интонацией обиженного ребенка, продемонстрировав руку, на которой я даже с такого расстояния увидела красные разводы крови. — Больно! Убьют!

— Я убью!!! — заорал главарь шайки, кинулся на соплеменника и вмазал ему такую затрещину, что я даже вздрогнула от страха за несчастного.

— Ай!

— Не надо их брать. Сидеть будут, есть не будут, слабыми станут, тогда надо их брать, — меланхолично произнес рыжий, со знанием дела потыкав палочкой тушу на вертеле.

— Нет, не надо ждать — отрезал брюнет. — Черный и кот пожрать рыжий зверь!

— Ммм… — с сомнением промычал лысый. — Рыжий сам пожрать черный и кот.

— Пусть драться и сидеть там, мы потом их жрать, — махнул рукой в сторону люка циклоп с черным ирокезом и уселся у костра. Видимо, ему надоело орать.

— Они украли у нас лошадей, чтобы съесть? — посмотрел на меня Леопольд, вопросительно изогнув бровь. — Почему они тогда нас не взяли? Неужели у них есть принципы насчет людоедства?

— Может, мы показались им не такими мясистыми? — предполагаю.

— Леший… — произнес побледневший рыцарь, страшными глазами глядя на вертел. — Конек мой, друг верный!…

— С чего ты взял, что это он? — удивленно смотрю на рыцаря. — наверняка просто зверь какой-то.

— Рыжий зверь — твой Черт, большой черный — Мафусаил, а кот — Саша! Они не упоминали о Лешем! Почему!? Потому что моего коня они уже жарят!!!… - он зажал рот рукой в ужасе.

— Тише ты, нас же услышат! — успокаиваю Дейка, положив руку ему на плечо. Но рыцарь грубо стряхнул мою руку и с бешеной решимостью во взгляде потянулся за мечом.

— Дурак, они тебя раздавят, стой ты! — удерживаю его.

Наше счастье, что сами циклопы не умолкали и треск большого костра заглушал наши крики, иначе нас бы давно услышали и пошли бы разбираться.

— Они убили Лешего!… Он мне был как брат!… Моя первая лошадь!… Выпотрошу тварей!!! — рычал Дейк, без труда вырываясь из моих слабеньких рук.

— Леопольд, сделай что-нибудь! — кричу оборотню, который стоял столбом и смотрел на происходящее.

— Хорошо, — пожал плечами оборотень и, превратившись в Хранителя, побежал за рыцарем.

Судорожно вздохнув, я закончила приготовленное в руке боевое заклинание и двинулась за этими двумя идиотами.

Циклопы, увидев нашу компанию, настолько растерялись, что не сразу кинулись в драку. Эти секунды замешательства стоили одному из великанов жизни: на этот раз Дейк не церемонился, не читал речей, он просто с размаху снес голову ближайшему монстру.

Густая кровь окропила редкими брызгами двух оставшихся циклопов. Это стало для них сигналом к действиям, они сорвались со своих мест и бросились на нас, свирепо рыча.

Черный, самый большой, кинулся на Дейка, но его сбило с ног мое заклинание… Правда, я целилась в живот, но промазала и попала прямо в копыто циклопа, лишив того возможности ходить.

Дейк без раздумий набросился на лежащего и проткнул циклопа длинным мечом прежде, чем он дотянулся до самого рыцаря. Конечно, такой удар был не смертельным для огромного монстра, но зато причинил сильную боль, от которой он в конец озверел. Кое-как поднявшись, циклоп бросился на рыцаря, размахивая своими огромными руками. Дейк бешено зарычал и кинулся прямо навстречу великану, взмахнув мечом… Я не успела ничего предпринять, даже рукой взмахнуть. Голова с черным ирокезом подкатилась к моим ногам.

Я поискала глазами Леопольда. Он прижимал лапой несопротивляющегося рыжего циклопа к полу, не давая тому пошевелиться. Дейк, заметив еще одного живого великана, направился в их сторону. Но когда он подошел, оборотень предупреждающе зарычал, не разрешая рыцарю приблизиться к оставшемуся нелюдю.

— Дейк, остановись! — кричу, подбегая к разъяренному Дейку. — Уймись, нам надо оставить одного!

— Зачем!? — прорычал рыцарь, с ненавистью глядя в сторону циклопа.

— Этот великан может многое нам рассказать, его стоит оставить в живых хотя бы на время! — кричу, надеясь достучаться до разума Дейкстера. — Нужно узнать, что они сделали с нами, тогда, может, станет ясно, как нам привести в чувства Кудеяра!

Дейк ничего не ответил, в его глазах по-прежнему светился праведный гнев. Хотя было видною, что рыцарь никак не мог решить, чему же ему поддаться, жажде мести или все же разуму.

— Ну же, очнись! — говорю уже жестче, тряся его за плечо. — Не веди себя, как ополоумевший дикарь!

— Ладно, — сказал Дейк, оттолкнув меня. — Может, ты и права, — нехотя опустил окровавленный меч.

— Нужно перенести сюда вещи и Кудеяра, — говорю Дейку, подумав. — Вы с Леопольдом идите, а я подержу пленника, хорошо? Заодно ты на свежем воздухе голову прочистишь.

— Уверена, что удержишь? — недоверчиво посмотрел на меня рыцарь.

— Уверена, — киваю, мысленно оплетая циклопа невидимой нитью. — Идите.

Как только нить загорелась, превратившись в огненную клетку, Леопольд с Дейком отправились наверх. Скрученный циклоп даже не попытался пошевелиться, когда они ушли, он смирно лежал, обреченно глядя в потолок. Постояв над ним несколько минут, я решила, что ничего плохого не случится, если я открою люк и посмотрю, что с оставшимися в живых зверями.

Двигаясь боком и не спуская таким образом с пленника глаз, я подобралась к решетке в полу, сделанной из толстых, переплетенных между собой веток. Без особого труда я подняла ее и заглянула в «кладовку». От отверстия люка вниз шли выдолбленные в камне ступеньки, эта некрутая лестница, судя по всему, вела в пещеру, где и держали наших животных.

— Саша, Мафусаил, Черт, вы там? — кричу в темноту, надеясь, что умные звери мне ответят. Но на мой зов никто не отозвался.

Возможно, я бы спустилась вниз и проверила, в чем дело, но от проблемы с заточенными животными меня отвлек запах горелого, резко ударивший в нос.

Подумав, что это циклоп попытался вырваться из моих пут и поджарил себе что-то, я кинулась к нему, уже начиная проклинать свою беспечность.

Но, к счастью, рыжий был паинькой и не дурил, лежал себе спокойно, пялился в потолок.

— Что же горит? — задумчиво пробормотала я себе под нос, осмотрев пещеру.

— Зверь, — подсказал циклоп. — Испортил еду тупой человек…

— Черт!

Вспомнив про то, что останки несчастного коня так и не были сняты с огня, который никто из нас не додумался потушить, я кинулась к костру.

Без труда усмирив огонь костра, я создала в руках сферу из пламени такой температуры, что даже мне до красна жгло руки. Эту сферу я запустила прямо в тушу. Вспышка жара и яркого света заставила меня прикрыть глаза рукой и отшатнуться, но уже через секунду все было кончено. Открыв глаза, я не обнаружила ни вертела, ни туши. Осталась только небольшая кучка пепла на углях.

— Да будет тебе загробный мир зеленым лугом и рощей с кобылами, — говорю, склонив голову перед только что кремированным конем.

Вскоре вернулись Леопольд с Дейком, рыцарь тащил все сумки, а серый дракончик вез на спине царевича, который, конечно же, спал.

— Ну что? — спросил Дейк, посмотрев на меня.

— Все хорошо, этот не дергается, — киваю на циклопа. — Нужно проверить темницу, звери что-то не откликаются.

— Пойдем, — вздохнул рыцарь, скинув вещи на одну из каменных кроватей и подойдя к люку.

Мы спустились вниз по лестнице, которая привела нас к большому камню, который, скорее всего, загораживал вход в пещеру, где держали животных.

Дейк внимательно изучил валун, попытался сдвинуть его, но ничего не получилось даже с моей помощью. Естественно, пришлось звать Леопольда. Уж он с его нечеловеческой силой вполне мог сдвинуть этот камешек с места.

Оборотень, пробормотав что-то о том, что он великий и незаменимый, напрягся и все же убрал валун, открыв вход в пещеру… откуда на него тут же бросилась Саша, повалив на каменный пол.

Счастью пантеры по поводу внезапного освобождения не было предела. Она с любовью облизала каждый сантиметр лица оборотня, и только после этого слезла, позволив бедолаге дышать.

— Не стоило благодарностей, милая… — выдавил Леопольд, со стоном поднимаясь с пола.

Но только оборотень поднялся, из прохода выскочил Мафусаил, толкнув его обратно на землю. Дракон ринулся наверх, разразившись беспокойным мяфом, какой издает кошка, зовущая потерявшихся котят. Видимо, ящер бросился на поиски своего подопечного царевича.

Последним из пещеры вышел Черт с гордым и независимым видом. Махнув мне хвостом в знак приветствия, он с неожиданной уверенностью начал подниматься по ступенькам.

— Что ж, зато все звери целы, — пропыхтел Леопольд, поднимаясь на этот раз уже с моей помощью. — Только вот… — не закончив, он с сочувствием посмотрел на рыцаря.

— Леший был тупым конем, за то и поплатился, — сказал рыцарь, черты лица которого стали как будто резче. — Невелика потеря.

Впрочем, мне не составило особого труда понять, что, прикрываясь этой суровой миной, в душе Дейк готов плакать, как маленькая девочка, у которой собака загрызла котенка. Рыцаря хотелось пожалеть, несмотря на все его старания выглядеть черствым мужиком.

— Поэтому ты бросился на тех двух циклопов? — спросил Леопольд, наивно похлопав глазами.

— Лео, лучше молчи, — предостерегающе смотрю на оборотня. — Дейк и так в трауре.

— Заткнитесь лучше оба, — огрызнулся рыцарь и поспешил вернуться в пещеру.

Мы с Леопольдом, переглянувшись, последовали за ним.

— Странный он, — шепнул мне оборотень по пути.

— Просто сильно расстроен. Сегодня к нему лучше не лезть, — объясняю.

Вернувшись в пещеру, мы занялись бытовухой охотников за нечистью. Леопольд, превратившись в дракончика, начал вытаскивать трупы циклопов из пещеры, а Дейк, усевшись в самом темном уголке, принялся приводить в порядок свой меч. На мне же был ужин и Кудеяр, который, все еще спал беспробудным сном.

Вокруг царевича, лежащего на одной из каменных кроватей, собрались все животные. Мафусаил обвил своим длинным телом большой камень, на котором находился Кудеяр, нервно мяукал, то и дело приподнимаясь на передних лапах, чтобы посмотреть, не проснулся ли хозяин. Саша улеглась рядом с гигантским телом и пристально за ним наблюдала.

Сам Кудеяр выглядел как какое-то странное сказочное создание. Он лежал, как в гробу, вытянув ноги и сложив руки на груди. Возможно, это Леопольд решил пошутить и положил его в такую позу, но выглядело все равно впечатляюще.

Темно-синяя рубаха с золотой вязью узоров была из такой тонкой ткани, что она ложилась на тело царевича, очерчивая каждый его изгиб, каждый мускул. Из массы иссиня-черной гривы волос расплывались по воздуху отдельные пряди, создавая иллюзию парения. Не особо красивое лицо царевича было расслаблено, но черные брови все равно были как будто нахмурены и выражали поистине царское недовольство.

— Да уж, даже спать с такой мордой — это уже искусство, — бормочу себе поднос, чтобы очнуться от оцепенения. Вид этого нелепого существа меня заворожил, как мне не стыдно в этом признаться.

Когда я приблизилась к спящему, Мафусаил настороженно курлыкнул и расправил свои чудные уши, а Саша глухо зарычала. Впрочем, звери все же дали мне осмотреть своего хозяина, у которого, как выяснилось, были ледяные руки и синеватые губы… но пульс тоже был, к моему счастью. Просто его величество изволило зверски замерзнуть.

Отыскав в общей свалке всех наших сумок сверток львиного плаща, я расправила его, а затем заботливо укутала Кудеяра.

Решив, что больше ему ничего не нужно, я пошла заниматься ужином.

Быстренько устроив над углями наш походный котелок, я налила в него немного воды, насыпала гречки, покидала кусочки сухого мяса и подлила немного охмаражской приправы для вкуса, чтобы потом не выслушивать от любимых мужчин «какое зелье ты на этот раз недоварила!?».

К тому времени, когда Леопольд выволок трупы циклопов из пещеры, а Дейк оставил свой меч в покое, ужин был почти готов. Я сидела возле котелка и лениво помешивала кашу, начиная потихоньку засыпать.

— Нам еще нужно допрашивать оставшегося одноглазого и как-то разбудить Кудеяра, — вывел меня из дремы угрюмый голос рыцаря, севшего рядом. — У тебя есть какие-нибудь предложения?

— М? — переспрашиваю, часто моргая и выходя из состояния профессионального аутиста. — Ах, циклоп…

— Он хочет кушать! — заметил Леопольд, сев мне на плечо. Сейчас он был попугаем. — Хочет кушать!

— Предлагаешь его накормить? — Дейк одарил оборотня таким взглядом, что тот сжался от страха, став в два раза меньше.

— Нет, — пискнул попугай, прыгая с моего плеча назад и превращаясь в человека. Прижавшись к моей спине и испуганно выглянув из-за плеча, Леопольд продолжил. — Но я бы не стал играть на его инстинктах… Голод может толкнуть на многое!

— Это он должен думать о том, как сдержать свои инстинкты, а не мы, — нахмурился рыцарь. — Я лично убью эту тварь с огромным удовольствием, стоит ей дать мне для этого повод.

— Дейк, откуда у тебя эта кровожадность, куда делось твое рыцарское благородство? — с укоризной смотрю на него. — Тебе не кажется, что уже пора успокоиться?

— Мне кажется, что тебе нужно поменьше болтать, — кинул на меня злобный взгляд рыцарь.

— Эй! На меня-то ты за что кидаешься? — возмущенно смотрю на него. — Я ведь и ответить могу, причем так, что ты замолчишь на пару дней! Если неймется, иди на улицу и попробуй выпустить пар на чем-нибудь другом.

— Я спокоен, просто ты меня раздражаешь, — угрюмо, но зато вполне спокойно объяснил Дейк, вспомнив, что имеет дело с ведьмой, которая вообще-то добрая, но разозлившись может вспомнить множество самых мерзких заклинаний.

— Я его раздражаю… превосходно! — от избытка чувств я взмахнула ложкой и случай катапультировала немного каши в циклопа. Горячая жижа обожгла великана и тот застонал. — Прости! — виновато кричу циклопу. — Я случайно!

— Думаю, тебе не извиняться перед ним нужно, а пойти и допросить, — заметил рыцарь, покосившись в сторону пленника. — Я не выдержу и прирежу его, если он останется здесь хотя бы на час. Тебе стоит поторопиться.

— Эх, я уже надеялась, что ужина с меня будет достаточно, так нет, я должна еще и этим заниматься! — раздраженно бубню под нос, поднимаясь с места на ноющих, обрадовавшимся было отдыху ногам.

— Что ты там бормочешь? — поинтересовался Дейк таким тоном, что мне стало страшно стоять к нему спиной.

— Говорю, что кому-то нужно выпить валерьянки, — отвечаю, повернувшись к рыцарю.

Сев неподалеку от циклопа, я приготовила в правой руке сферу из электричества, которой научил меня Кудеяр. Дейк встал над монстром, приготовив веревку.

— Я сейчас сниму путы, ты сядешь, позволишь себя связать, потом ответишь на наши вопросы. Ясно? — спрашиваю у циклопа.

Тот задумался на целых две минуты, но в итоге кивнул. Впрочем, циклоп был не дурак, он сидел спокойно, но связать себя обычной веревкой позволил только тогда, когда Дейк снял все оружие, которое было на нем.

— Итак, откуда вы в пустыне? — угрюмо спросил рыцарь, закончив с последним узлом пут и отойдя на несколько шагов от пленника.

Циклоп вопросительно посмотрел на него, потом на меня. Видимо, он не понимал, о чем его спрашивают.

— Где вы жили раньше, почему пришли в пустыню? — пытаюсь сформулировать вопрос попроще.

— Большая драка в семье, — начал великан, подумав некоторое время. Он говорил медленно, размышляя над каждым словом по несколько секунд. Видимо, старался, чтобы его речь была похожа на нашу. — Старшие родичи стали как враги. Они били нас и кусали. Мы были братья. Братья были Зуг, Оа и Уы. Зуг, — кивнул на себя. — Мы ушли от родичей и жили тут. Мы тут меньше одной луны. Тут жили волосатые звери с зубами и руками, мы их убили. Их шкуры тут, — красноречиво посмотрел на шкуру, где я устроилась. — Кончилось мясо, мы шли на охоту. Много ночей мы не могли поймать зверя, звери прятались от нас, были только колючие толстые шишки из земли. Оа нюхал их цветы и уснул. Мы выдолбили в больших палках дырки, сыпали туда крошки сухих цветов и дули, когда звери были далеко и мы их видели. Звери от крошек засыпали и мы их брали. Уже три ночи зверей не было, мы стали слабыми. Когда мы нашли вас и подули в трубки, вы спали, а мы взяли зверя. У вас есть еда в мешках, а у нас нет. Было… честно.

— Хм, — промычал Дейк, выслушав рассказ. Потом начал переводить. — Они удрали от своего племени, потому что их сородичи взбесились и стали убивать своих. Эту пещеру они отбили у каких-то полуразумных тварей, чьи шкуры постелили на кроватях. Циклопы находятся здесь примерно месяц. Они нашли какого-то растения, чьи цветы обладают усыпляющим свойством. Высушивая эти цветы, они растирают их в порошок, который насыпают в трубки из веток и распыляют неподалеку от спящих стай зверей. То же самое они сделали с нами. То есть встали с ветряной стороны, распылили порошок, который мы вдохнули во сне и в итоге отключились…

— Что ж, теперь все встало на свои места, — говорю, посмотрев на циклопа с некоторым уважением. — Только вот одно меня коробит… Скажи, Зуг, почему ваши сородичи «били вас и кусали»?

— Кровожадные стали, — объяснил циклоп. — Мы жили, как вы, как люди, но кровожадными стали, как звери, люди стали нас убивать, а мы стали убивать их, но потом наши стали убивать своих, не отличать их от людей. Мы убежали, чтобы нас не убили люди, свои или кровожадность.

— Кровожадность? — вопросительно смотрю на рыцаря.

— Жажда крови, — объяснил он, еще больше помрачнев.

— Ты хочешь сказать, все ваши родичи были одержимы жаждой крови и кидались не только на людей, но и на своих? — спрашиваю у циклопа.

— Да, — ответил он, когда разобрал, что именно я у него спрашиваю.

— У вас было большое племя?

— В лесу меньше деревьев, чем нас в семье.

— Дейк… — встревожено смотрю на рыцаря.

— Он может врать, — осек меня он.

— Зачем ему врать? — спрашиваю, слезая с камня. — Если они пришли сюда примерно месяц назад, то где-то еще могут идти страшные войны между мирными жителями и озверевшими циклопами!

— А почему ты смотришь на меня так, как будто я могу это исправить? — недовольно поинтересовался Дейк.

— Наверное потому, что ты можешь это исправить! Ты должен пойти в Орден и рассказать не только о Кроличьей ферме, но и об этих циклопах! — восклицаю.

— Не буду я ничего рассказывать, — вновь завел старую песню рыцарь. — Это не наше дело.

— Может, это и не мое дело, но зато это твоя прямая обязанность! — не выдерживаю и перехожу на крик. Вчера своими оговорками про какие-то межрасовые войны он меня чуть не вывел, а сегодня, видимо, решил окончательно довести. — Ты приносил клятву, в которой обещал защищать мирных людей! Так вот, ты явишься в Орден и сообщишь о том, что данным населенным пунктам нужна срочная поддержка в виде хотя бы двадцати рыцарей Ордена!

— Я не стану этого делать и я уже объяснял, почему! — крикнул он в ответ. — Мое решение не обсуждается! А теперь развязывай этого ублюдка, и если через минуту он еще будет здесь, я выпотрошу его, как праздничную свинью!

Прорычав это, разъяренный рыцарь вернулся к костру и оттуда стал внимательно наблюдать за мной и за циклопом.

Мне, естественно, ничего не оставалось делать, кроме как прогнать великана из его же пещеры.

Развязав ему копыта, я указала на выход.

— Ты все слышал. У тебя мало времени.

Циклоп быстро поднялся и побежал на улицу, не оглядываясь. Когда гулкий стук копыт о камни затих, я вернулась к костру.

Леопольд, который предпочитал не встревать в наши с Дейком нередкие перепалки, уже положил в наши походные миски кашу и сидел молча, ел. Рыцарь же своей порции даже не притронулся, угрюмо глядел в огонь и думал о чем-то своем.

Я, несмотря на ссору и испорченное настроение, аппетит не потеряла и все же заставила себя съесть отвратительную на вид кашу.

После ужина мы вытерли всю посуду специальными тряпками, порцию Дейка вывалили обратно в котелок, а потом стали готовиться ко сну.

Рыцарь постелил свой плащ недалеко от костерка, но ложиться, видимо, не собирался. Вместо этого он пошел прогуляться по пещере на ночь. Я не стала его останавливать, так как прогулка ему действительно была необходима, к тому же он не взял с собой меч, то есть искать и добивать последнего циклопа Дейк не собирался.

Когда рыцарь ушел, мы с Леопольдом продолжили подготавливать место нашей стоянки ко сну. Оборотень расстелил свой плащ неподалеку от Мафусаила и Саши, чтобы ночью тайком от меня перебраться к ним.

— Лео, почему ты спишь там? — спрашиваю у него тоном мамаши, застукавшей ребенка за шалостью. Иначе с этим чудом нельзя разговаривать в некоторых случаях, или звереет, или смертельно обижается.

— А что, нельзя? — Леопольд изобразил на лице удивление.

— Ложись рядом с людьми, а не с животными. Мы же это уже проходили!

— Ладно, — проворчал оборотень, нехотя перетаскивая свой плащ поближе к костерку. — Но я не хочу спать рядом с Дейком. Он сегодня такой нервный, еще и на меня кинется…

— У него убили коня, он расстроен. Дейка считает, что у него и так всегда полно причин для недовольства, а сейчас ему гораздо хуже обычного, — оправдываю рыцаря, сама толком не понимая, зачем. — Сейчас он прогуляется и успокоится, вот увидишь.

— Хотелось бы, — вздохнул Леопольд, ложась на свой плащ и сворачиваясь клубком. В такой позе, похожей на собачью, оборотень стал смотреть на огонь.

Я тоже решила, что пора бы уже ложиться. Расстелив свой плащ, я завернулась в него, как в своеобразный кокон. Я приняла месяцами отрабатываемую позу и сделала огонь на углях чуть тише, чтобы не светил слишком ярко.

— Спокойной ночи, Лео.

— Спокойной ночи… — прошептал оборотень, сладко зевнув.

Поначалу я решила, что не стану засыпать до тех пор, пока не вернется Дейк, но я так его и не дождалась: отключилась в первые минуты. Когда же рыцарь соизволил вернуться, он поступил, как и подобает настоящему мужику… растолкал меня и велел погреть ему ужин, который он так и не съел.

Мне хотелось материться, но я пожалела чуткие ушки спящего оборотня и без лишних слов стала подогревать то, что осталось в котелке.

— Бэйр, а почему ты ничего не сделала с Кудеяром? — шепотом поинтересовался рыцарь. За время прогулки он выплеснул все раздражение, потому теперь был вновь довольным жизнью и интересовался скорее из интереса, чем из желания ткнуть носом в очередную недоработку.

— А что я могла с ним сделать? — отвечаю спокойно, хотя раздражение так и кипит внутри, грозя взорвать все мое самообладание.

— Если он не очнется, как мы доберемся до Демонтина? — задал мне как бы наводящий вопрос рыцарь. Сказав это, он вырвал у меня из рук свою миску и набросился на жуткую кашу так, как будто это был гусиный паштет с императорского стола.

— И что ты предлагаешь с ним делать? Лекарств у нас немного, а чем можно лечить это несчастное дитя двух извращенцев мы понятия не имеем.

— Может, все же попробуешь способ, о котором я тебе говорил? — вновь предложил Дейк, на этот раз без всяких намеков и ехидства, а на полном серьезе.

— Нет уж, мне Арланда по горло хватило, — провожу пальцем по шее для наглядности. — А с таким субъектом я связываться уж и подавно не стану! Еще неизвестно, что из этого выйдет.

— Как знаешь, но таким образом ты избавила бы его от мучений, а нас от проблем.

— Мучений!? — возмущаюсь, переходя голосом на фальцет. — Да я бы полжизни отдала за возможность дрыхнуть днями напролет и не просыпаться!

— Какая ж ты… — поморщился рыцарь, откладывая быстро опустевшую миску в сторону и утирая губы рукавом рубахи. — Ладно, я поел, теперь можно и спать ложиться.

— Ну и чудесно.

Фыркнув, я полезла обратно на свой плащ и стала устраиваться там так же удобно, как до того момента, когда меня подло разбудили.

— Бэйр, — со смешком в голосе позвал меня Дейк, улегшись на свое место. — Почему ты спишь там?

— Отвали, — огрызаюсь, укрываясь плащом с головой. Впрочем, я уже сейчас почувствовала, что рыцарь не сможет просто взять и оставить меня в покое.

Он и не отстал от меня, пока я не легла рядом, а до тех пор пытался щекотать сквозь плащ… Неудивительно, что Дейк скрывает ото всех свой возраст. Порой кажется, там набралось не больше двадцати.

В итоге своих мучений я, наконец, смогла уснуть, пригревшись рядом с рыцарем, у которого что ни часть тело, то мышечная подушка. На этот раз сон был как падение в бесконечную бездну тепла и сладкой дремы, откуда не хотелось выбираться никогда и ни за что. Наверное, так же прекрасно чувствуют себя зародыши в утробе матери…

Впрочем, как гласит вторая статья закона подлости, хорошего понемногу. Наверное, я проспала часа четыре к тому времени, когда меня разбудили страшные свистящие хрипы.

Проснувшись, я не сразу поняла, в чем дело, но постепенно до меня дошло, что это было дыхание одного из спутников. Только вот кого именно?…

Дейк, лежащий рядом, дышал ровно и тихо, Леопольд, зарывшийся в своей плащ, как в гнездо, тоже был в порядке.

— Кудеяр, черт его побери! — вскрикиваю, быстро вставая с места и кидаясь к царевичу.

Ушастому и правда было совсем плохо. Он часто и тяжело дышал, причем ртом и носом, что для сенари во время сна не характерно, как я поняла. К тому же, смуглая кожа сейчас была синеватой и что-то мне подсказывало, что это совсем не из-за очередной смены настроения.

Звери царевича обеспокоенно обнюхивали его, пытались разбудить, легонько подталкивая мордами.

— Кыш отсюда! — велю им, усаживаясь на камень, заменявший кровать.

Первым делом я сдернула с царевича жаркий плащ, а потом начала паниковать, так как у меня не было даже предположений о том, откуда, чем могут быть вызваны эти жуткие хрипы. Единственное, что мне было понятно — Кудеяр задыхался.

— Дейк!!! — громко кричу, бросаясь будить рыцаря. — Дейк, очнись!!!

— Ммм? — недовольно промычал он. — Чего тебе?

— Кудеяру плохо!

— Что?… — с огромным трудом продрав глаза, Дейк сел на плаще и тупо уставился на меня. — Что с ним, очухался, что ли?…

— Нет! Он задыхается! Надо что-то делать!

Проснувшись, наконец, рыцарь осознал, что громкие хрипы это не звон у него в ушах после внезапного пробуждения, а дыхание царевича. Испугавшись, как и я, Дейк вскочил и подбежал к больному, по пути взяв из общей кучи сумок нашу импровизированную аптечку.

Я тем временем подняла на ноги Леопольда, так как он много читал о врачевании и разбирается в местной медицине. Уж кто-кто, а оборотень должен понять, что не так с полукровкой.

Подняв на ноги и Леопольда, я вернулась к Кудеяру.

— Дейк, что с ним такое!? — обеспокоенно смотрю на рыцаря.

— Понятия не имею, — ответил он, нахмурившись. — Я не понимаю, что не так и, главное, почему.

— Какая-нибудь аллергическая реакция на те цветы? — предполагаю. — У среди лекарств нас нет ничего против аллергии?

— Издеваешься? — с укором посмотрел на меня рыцарь.

— Может, ему не хватает воздуха? — подошел проснувшийся Леопольд.

— Думайте быстрее, он сейчас загнется у нас на руках, что тогда делать будем!? — мой голос сорвался на истерический крик.

— Попытайся направить воздух ему в глотку, ты же умеешь направлять стихии! — велел Дейк, уступая мне место рядом с царевичем. — Я понятия не имею, что с ним такое, но, думаю, это должно помочь!

— Я же не умею с воздухом работать, только с огнем!…

— Бэйр, твое «не умею» приведет к мировой войне! — воскликнул Дейк. — Только представь, что будут делать его родители, если это чудовище погибнет на чужбине!

— Но я ведь могу сделать еще хуже! — кричу в ответ, лихорадочно напрягая мозги.

Так… так-так-так… если воздух находится повсюду вокруг меня, то его надо просто почувствовать и как-то захватить над ним власть, управлять им… но как?

После первой же попытки я поняла, что все то бесполезно. Петля магии, так легко покоряющая огонь, легко соскальзывала с воздуха, не было никакой возможности даже почувствовать стихию, не то что управлять ей.

— Дейк, я не могу! — в отчаянии смотрю на рыцаря после нескольких попыток. — Это не моя стихия!

Кудеяр тем временем начал дышать чаще и судорожнее, с трудом глотая воздух. Ужасный свист как будто стал громче. Впрочем, мне скорее всего показалось.

— Леопольд!? — смотрю на оборотня.

— Я не понимаю! — пожал плечами Лео, внимательно осмотрев царевича и прижавшись ухом к его груди на время. — Наверное, это как-то связано с тем, что в нем кровь сенари… о них даже в книгах почти не пишут, я ничего не знаю!

— Дейк!? — вновь смотрю на рыцаря.

— Попробуй то, что я сказал тебе еще днем!

— Он задыхается, черт возьми, а ты предлагаешь мне действовать по методу из сказок!?

— Да! У нас больше ничего нет, мы не лекари-сенари, у нас нет для него никаких лекарств!

Подумав немного, я мысленно согласилась с рыцарем и, преодолев секундное отвращение, прижалась к уже фиолетовым губам Кудеяра. В следующую секунду я ощутила мощный толчок не пойми откуда взявшейся где-то между нами энергии, при этом поцелуй получился такой крепкий, как будто меня какой-то силой прижало к царевичу. После толчка я ощутила как будто воронку смерча, быстро вытягивающую из меня силы.

Все это продолжалось секунд десять, которые были для меня сродни нескольким часам. Кошмарный обряд кончился, когда в мои плечи неожиданно впились сильные руки царевича и оттолкнули так, что я чуть не упала на пол. К счастью, меня подхватил Дейк.

— Очнулся! — воскликнул оборотень, тут же отпрыгивая от Кудеяра, который резко сел на кровати и страшно закашлялся, от чего его длинные волосы встали дыбом и стали похожи на огромный сгусток непонятной черной субстанции.

— Кудеяр, ты как? — спрашиваю у царевича, пытаясь постучать его по спине. Но он не отвечал, только жутко кашлял. Свист из груди никуда не ушел, царевич хоть и очнулся, но по-прежнему задыхался. — Что тебе нужно сделать, скажи!? — пытаюсь достучаться до сознания полусенари.

— В сумке… — прохрипел он и закашлялся с новой силой, так, что свалился с достаточно высокого камня.

Ударившись о пол плечом, царевич непроизвольно вскрикнул от боли. После этого он потерял возможность даже кашлять, просто лежал на полу, и из его груди вырывался жуткий хриплый свист.

Я бросилась к Мафусаилу, на котором было полно различных сумок, и взяла ту из них, от которой шел сильный запах сушеных трав. Скорее всего, это была аптечка, в которой могло находиться нечто, что царевич использует при таких приступах… Видимо, это у него не первый раз, если он специально подготовился… неужели он астматик?

Сев возле Кудеяра на каменном полу, я протянула к его рукам уже раскрытую сумку.

— Что из этого тебе нужно!?

Дрожащей рукой царевич судорожно принялся искать что-то внутри черного мешочка, его глаза при этом беспорядочно бегали по потолку, как у незрячего.

Наконец, он вытащил из сумки небольшой кулек и попытался что-то мне сказать.

— Вввв… уу…. иии… — после двух более-менее понятных звуков Кудеяр вновь захрипел.

Раскрыв кулек, я взяла оттуда щепотку сушеных трав и сунула под нос царевичу. Он замотал головой, показывая, что я делаю не то.

— А что надо!?

— Наверное, это заварить! — посоветовал Леопольд, уже держащий в руках железную кружку с водой.

Кивнув, я бросила несколько щепоток трав в эту воду и взяла кружку в руки. Пламя на моей правой ладони за несколько секунд разошлось до огромной температуры, а уже через минуту вода вскипела. К счастью, царевич продержался эту минуту, хотя уже начал закатывать глаза и терять сознание.

Леопольд приподнял голову Кудеяра, и я осторожно прижала горячий ободок кружки к губам царевича. Почувствовав это, он из последних сил сделал глубокий вдох, чтобы дым от варева вошел в носоглотку.

После этого Кудеяру видимо полегчало, он смог обхватить губами ободок чашки и, не обращая внимания на то, что там был кипяток, принялся жадно пить, прерываясь после каждого глотка, чтобы сделать очередной вдох.

Видно было, что еще кипящая жидкость причиняет Кудеяру адскую боль, обжигая полость рта и желудок, но царевич, хоть у него и катились непроизвольные слезы, а лицо покрылось красными пятнами и испариной, не позволил себе даже стона, не то что крика.

Когда напиток в кружке кончился, Кудеяр оттолкнул от себя Леопольда, который его держал, упал на пол лицом вниз и неуклюже закрылся руками.

Спина царевича теперь часто вздымалась, дыхание нелюдя было ритмичным и без свиста. Видимо, хороший знак…

— Кудеяр? — тихо зову царевича после минуты молчания. Никто из нас пока не понимал, кончилось все или же нужно делать еще что-то. — Кудеяр, ты в порядке?

Судя по звукам, донесшихся от царевича, он попытался что-то произнести, но не смог. Все его тело как будто скрутила судорога, он скрючился на полу, прижав колени к груди.

Рядом с Кудеяром сел Леопольд. В руках оборотня была небольшая продолговатая бутылочка, в которой мы хранили целебную мазь, способную быстро заживлять неглубокие раны, синяки и ожоги.

— Выпей, легче станет, — велел царевичу оборотень, переворачивая его лицом вверх.

Кудеяр, открыв глаза, увидел, чем именно его пытаются напоить и бешено затряс головой, пытаясь отстраниться от Леопольда, но тот одной рукой схватил нелюдя за ухо, чтобы не дергался, а другой зажал нос.

— Дейк вылей ему в рот одну треть! — крикнул он рыцарю.

Дейк растерялся только на секунду, но потом схватил упавшую на пол бутылку, вытащил пробку и, как только Кудеяру стало не хватать воздуха и он открыл рот, сунул туда горлышко.

Жидкость хлынула в глотку нелюдя, от чего у несчастного глаза на лоб полезли. Вкус у этой дряни, должно быть, бы такой же мерзкий, как и ощущения, которыми всегда сопровождается заживление… Но как царевич не пытался это выплюнуть, Леопольд все же заставил его проглотить всю порцию, затем еще и еще.

Кудеяра всего трясло, как эпилептика, когда он выпил ровно треть из бутылки.

Леопольд, облегченно выдохнув, закупорил ее и положил в нашу аптечку. Мы стали наблюдать за царевичем. Вскоре Кудеяра перестало трясти. Он судорожно сглотнул, после чего на его лице проявилось удивление. Видимо, он обнаружил, что боль ушла.

Нелюдь нашел в себе силы сесть рядом с рыцарем, опершись спиной о камень и прижав колени к груди. Весь вид царевича вызывал жалость, он был похож на огромного измученного ребенка, который едва держится, чтобы не начать истерику. Его длинные уши опустились и дрожали, волосы упали на плечи.

— Ты в порядке? — спрашиваю у него в который раз, попытавшись аккуратно приблизиться. Впрочем, царевич, как только я протянула к нему руку, окинул меня таким ненавидящим взглядом, что всякие ассоциации его с больным и несчастным мигом пропали.

Утерев рукавом шелковой рубахи слезы с лица, царевич глубоко вздохнул, потом прикрыл глаза, сел в позу лотоса, и застыл.

— Кудеяр?… — зову его спустя минуту.

— Он в трансе, вряд ли ты его сейчас дозовешься, — вздохнул Дейк, потянув замершего царевича за ухо. Никакой реакции не последовало. — Видишь?

— Это значит, что все хорошо? — уточняю, в душе не слишком веря, что все обошлось. — Нам не надо больше ничего делать?

— Не надо, — кивнул мне Леопольд. — С ним все в порядке, он просто восстанавливает силы.

— Кошмар какой-то… — теперь и я позволила себе вздохнуть с облегчением. — Что это вообще было?

— Думаю, он объяснит нам, когда придет в себя, — пожал плечами рыцарь. — А это произойдет нескоро. Разумнее всего нам сейчас лечь обратно и немного поспать.

— Спать!? После такого я не усну! Меня всю трясет так же, как и его несколько минут назад, — указываю на царевича.

— Куда ты денешься? — угрюмо спросил Дейк, вставая и идя к своему плащу. — До рассвета не больше двух часов. Этого времени хватит, чтобы ушла усталость.

Леопольд последовал примеру рыцаря и вернулся в свое странное гнездо. Мне ничего не оставалось делать, кроме как улечься на свое прежнее место и попытаться хотя бы успокоиться… Это было не так-то просто. Хотя Кудеяр был в относительном порядке, мне все время казалось, что вот-вот ему опять станет плохо. Для того, чтобы не нервничать, я легла так, что могла видеть медитирующего царевича.

Примерно через час непрерывного наблюдения за неподвижной фигурой у меня начали слипаться глаза. Впрочем, уснуть я себе не позволяла, почему-то страх за странного нелюдя не отпускал. Вдруг что-то случиться, а я буду спать и никто так и не услышит? Ведь за все время он даже не шевельнулся, нормально ли это?…

Стоило этой мысли в сотый раз проскочить в моей голове, как у меня внутри как будто случилось замыкание. Я моргнула… а когда открыла глаза, оказалась в пустыне, залитой ярким солнечным светом.

Подумав, что у меня галлюцинации на нервной почве, я поморгала еще, а потом вновь открыла глаза и осмотрелась.

Пустыня никуда не исчезла.

Вскоре я сообразила, что к чему. Дейк, Леопольд, Черт, Мафусаил и Саша — все они были на месте. Кажется, пещера, в которой мы уснули, действительно исчезает днем. Вот, день наступил, а она закономерно исчезла. Видимо, я все же уснула, только сама не заметила, как.

Подивившись логичности своих размышлений, я села на земле и хорошенько потянулась, пнув ногой спящего рыцаря. Тот недовольно всхрапнул и попросил отвалить на ближайшие полчаса.

Хмыкнув, я встала с плаща и укрыла им Дейка, чтобы он не получил перегрев от начавшего припекать солнца.

Почувствовав безумную жажду, я направилась к нашим сумкам, заметив по пути, царевича. Он уже ожил и сейчас сидел около ядовито-зеленого костерка, пытаясь силой своего страшного взгляда заставить варить котелок, который неизвестно почему потемнел и обзавелся вмятиной…

Кудеяр, к моему удивлению, был в одних только синих шароварах. Рубаху, сапоги, оружие и прочее, чем он был увешен, — все было снято. Волосы царевич заплел в аккуратную длинную косу, а ее уже скрутил в какой-то замысловатый пучок.

— Ты все же очухался! — дружелюбно улыбаюсь, садясь возле царевича и делая один большой глоток из своей фляги. — Как ты себя чувствуешь?

— Я простудился и безумно голоден, — угрюмо объяснил мне он, посмотрев на котелок, в котором находилось примерно восемь разбитых яиц, уже начинающих поджариваться. — Как я могу себя чувствовать, по-твоему?… Апчхи! — чудовищный чих чуть не потушил зеленый костер и заставил огромные уши царевича расправиться и хлопнуть в воздухе. Бедняга достал платок из сложного пояса шаровар и изящно высморкался.

— Простудился? Ты сегодня ночью лежал при смерти, вообще-то!

— У меня это называется самой обычной простудой. Впрочем, обычно у меня при ней нет галлюцинаций… Это странно, но когда был приступ, я был уверен, что нахожусь в пещере. Но сейчас мы по-прежнему в пустыне.

— Ах, да! Ты же ничего не знаешь… Сейчас расскажу.

И я поведала Кудеяру все, что произошло за последние сутки. Узнав о циклопах, о Лешем и о том, что все это время происходило с ним самим, царевич надолго задумался. Он вышел из своих рассуждений только тогда, когда огромный омлет был уже готов. Поскольку Дейк и Леопольд благополучно спали, мы с Кудеяром отрезали себе по большому куску и стали завтракать. Будить спутников не хотелось.

— Значит, я отравился той пыльцой… Ааа… — царевич вдруг задергал носом и снова чихнул так, что уши хлопнули по воздуху. — … Если пыльца распылена по воздуху, то это вполне возможно. Ведь во мне часть от сенари, ветер проходит через мое тело свободно, как через решето, оставляя всякую дрянь внутри… Мне еще повезло, что это было всего лишь снотворное, а не яд. Иначе я бы точно умер.

— То есть… я не понимаю, что значит, ветер проходит тебя насквозь?

— Все ткани моего организма имеют особую сеть клеток, из-за которых я меняю окраску и, самое главное, могу управлять стихией и чувствовать ее. Сенари ведь не маги, это их врожденные физические способности — управлять стихиями. Но мне не повезло, природа распорядилась так, что у меня оказалась кожа самого простого леннайя, а не сенари, — Кудеяр указал на свою смуглую голую грудь. Я подумала о том, что надо бы смутиться, но потом вспомнила про омлет и фигура нелюдя выскочила у меня из головы. — Моя кожа слишком тонкая и не защищает меня от того, что носит в себе ветер. У чистокровных сенари она очень плотная, к тому же, меняет цвет… Апчхи!… А у меня все иначе, потому если какое-то вещество распылить в воздухе, оно попадет мне не только в дыхательные пути, но и, возможно, под кожу, внутрь… Это достаточно тяжело представить, но это так.

— Хочешь сказать, любой яд моментально распространяется по всему твоему организму?

— Да, если он находится в воздухе… — Кудеяр опять чихнул и шмыгнул носом.

— Что ж… тебе можно только посочувствовать. Получается, ты можешь серьезно заболеть, просто постояв с чем-то, что источает отвратительный запах и прочие вредные частицы?

— Именно.

— Тогда это все объясняет! Вчера я ужасно испугалась, потому что никак не могла понять, что с тобой происходит… Скажи, а как это предотвратить?

— Обычно я пью тот отвар и дышу его паром. Это помогает. Если у меня опять будет приступ, можешь просто дать мне его. И ничего больше делать не нужно, — сказал Кудеяр, утерев ладонью кончик носа и почему-то улыбнувшись.

— Что ты так улыбаешься? — спрашиваю, с подозрением посмотрев на царевича.

— Хм… — он улыбнулся шире и приподнял уши. — Если у меня снова случится приступ, не нужно меня целовать. Это лишнее.

— Ах, это… Это Дейк меня заставил, — морщусь. Еще и это припомнил, сволочь… — Но после поцелуя ты очнулся и объяснил мне, что нужно делать. Так что, может, это было не так уж и бесполезно.

— Что ты имеешь ввиду?

— Это же легенда о королевском поцелуе. Снятие многих заклятий, огромная сила и все такое… Неужели ты об этом не слышал?

— Первый раз, — удивленно посмотрел на меня Кудеяр.

— Дейк мне сказал, что это поможет тебе проснуться, а другого выхода у нас нет. Я просто попробовала… — оправдываюсь.

— Хм. Так вот, в чем было дело, — фыркнул царевич, едва сдержав очередной чих. — Я ведь очень удивился, когда проснулся. Первые несколько секунд я понимал только то, что вокруг темно и ты зачем-то меня целуешь… Не очень люблю разочаровывать женщин, но это уже переходило всякие границы, приставать ко мне, пока я сплю! Помню, я пытался тебя отстранить и сильно толкнул, ты чуть не упала на пол… Думаю, с учетом обстоятельств, стоит извиниться за это.

— Да ладно, ерунда. — улыбаюсь. — Главное, все живы. Кроме бедняги Лешего. Жалко его, хороший был конь…

— Никогда, — раздался прямо надо мной злобный голос рыцаря. От страшной интонации я невольно вжала голову в плечи. — Никогда не упоминай его при мне больше!

— Ах… ты проснулся? — смотрю вверх. Дейк стоял прямо надо мной.

— Да, — зевнул рыцарь. — Я проснулся. Смотрю, и наша спящая красавица очухалась. Ну как ты, девица? — посмотрел на Кудеяра.

— На твоем месте я бы не стал так говорить, — многозначительно посмотрел на него царевич, угрожающе прищурившись и прижав уши к голове. — Я не вспыльчив, но… Аааа… — Кудеяр неожиданно задергал носом, сморщился… но все же не чихнул, только сбил все впечатление. — Черт!… Ааапчхиии!!!… - от громоподобного чиха и сильного потока воздуха пламя костерка прижалось к земле, а мы с Дейком вздрогнули. Царевич утер нос платком, посмотрел на нас красными глазами и продолжил голосом несчастного простуженного, у которого насмерть забит нос. — … Но оскорблений не потерплю!

Конечно, мы с Дейком покатились со смеху, чем еще больше оскорбили царевича. Он расстроено опустил задрожавшие от обиды уши и отвернулся.

— Не обижайтесь на наш смех, ваше величество, — усмехнулся рыцарь, садясь рядом со мной.

— Я не обижаюсь, — раздраженно буркнул Кудеяр, вновь прижавшись носом к платку. — Я жалок, и мне самому от себя противно! Думаю, на вашем месте я смеялся бы так же громко.

— Ты не жалкий, ты просто очень смешной… — улыбаюсь, едва не покатываясь со смеху. — Особенно твои чудесные ушки… они так дергаются, я не могу!… Ха-ха-ха!…

— Бэйр, хватит ржать! — одернул меня Дейк, который сам из последних сил держался. — Лучше положи мне этого омлета… В свою тарелку, чтобы не мыть потом лишнее!

— Эх, ладно… хе-хе-хе…

Ничего особенного дальше не происходило, обычная утренняя болтовня и завтрак.

Вскоре, правда, проснулся Леопольд, и все спокойствие ушло в небытие.

Увидев относительно здорового Кудеяра, оборотень на радостях полез его обнимать. Тот, увидев оголтелые глаза Леопольда, шарахнулся от него так, как будто он покусать собирался его величество! Зрелище было еще веселее прежнего, и пока Кудеяр в ужасе отползал от Леопольда, пытаясь ему объяснить, почему на Охмараге объятия между мужчинами не приняты, мы с Дейком до слез ржали над этими двумя, чуть ли не хватаясь за животы…

 

6. Дикари

После развеселого завтрака настроение у всех было соответствующее. Быстро собравшись, мы пустились в путь, попеременно ехидничая друг над другом и отпуская разные шуточки…. так было до того, пока жара нас всех не заткнула, высушив глотки. Тогда наш путь вновь стал прежним, то есть невыносимо однообразным и мучительным. Мы вернулись в мирок невыносимой духоты, палящего солнца и пейзажей, которые не менялись с новыми километрами. Все встало на свои места, как будто ничего страшного не произошло с нами вчера.

Вообще, путешествие по жаре, среди этих красных песков, холмов и колючей травы делало что-то невероятное с моей памятью. Я как будто проваливалась в яму во времени: минуты растягивались в часы, а часы — в недели. И к вечеру мне уже казалось, что все произошедшее с нами, с царевичем, с Лешим… все это было несколько месяцев назад, никак не меньше.

Так проходили и все следующие дни.

Завтрак, путь, привал, ужин и милая дружеская болтовня перед сном, когда воздух и земля остывали настолько, что мы вновь могли чувствовать себя живыми.

В такие вечера Леопольд развлекал нас игрой на своей флейте. Кудеяр, который хорошо разбирался еще и в музыке, научил оборотня нескольким мелодиям, так что теперь наш флейтист чувствовал себя как минимум бродячим менестрелем, у которого огромный талант, только, увы, пока непризнанный публикой.

Я, к слову, тоже не сталась без внимания царевича. Обучая меня основам магии, он вошел во вкус и решил натаскать меня хотя бы до среднего уровня. Кудеяр старался выжать из тех немногих часов занятий все, что только можно было… Мне даже сложно сказать, рада я этому или нет. Конечно, мне всегда нравилось совершенствовать свои навыки, но раньше это походило на игру, а теперь стало тяжелой работой, приходилось выкладываться по полной, чего я раньше никогда не делала… точнее, думала, что делала, но теперь поняла, что это не так, и изматывать меня можно гораздо дольше и с большими изощрениями.

Впрочем, старания Кудеяра не прошли даром. Я очень многому научилась, в своих глазах так вообще перешла на новый уровень и взглянула на магию другими глазами. Только вот ушастый учитель уверил меня, что только теперь я с гордостью могу называть себя магом средней руки, а до настоящего искусства мне еще по-прежнему очень далеко… Звучало это немного обидно, но, с другой стороны, заставляло с большим рвением тянуться к знаниям.

Сам Кудеяр, поездив пару дней без верхней одежды, то есть под прямыми лучами нещадно палящего солнца, вскоре пропекся насквозь и избавился от своей простуды. Кроме того, это чудо загорело и теперь было похоже на какого-то диковиного араба. Иссиня черные волосы, коричневый загар и яркие светло-голубые глаза… Да уж, это надо было видеть! Даже внешность Леопольда теперь казалась вполне себе заурядной по сравнению с видом царевича. Впрочем, с Кудеяром никто не мог сравниться в необычности, это было очевидно. За время пути я только больше убедилось в этом. Чем больше я узнавала царевича Охмараги, тем больше понимала, что он — самое противоречивое создание из всех тех, которых я встречала и, возможно, встречу. Все его странные принципы порой даже взаимоисключали друг друга, но каким-то образом все же существовали вместе. Понять царевича было невозможно ни мне, ни Дейку. Разве что Леопольд благодаря гибкости своего мышления мог перестроиться не только на разум животного, но и на разум этого полусенари.

Проще говоря, однозначного мнения об этой живой легенде у меня так и не сложилось. Он казался мне инопланетянином, судить которого я не могу просто потому, что не понимаю, как он устроен.

Примерно через неделю после того, как мы встретили циклопов, Дейк, просматривая одним утром карту, объявил радостную новость: через денек мы пересечем мост и окажемся в городе, а там уже будет всего несколько дней до Искупления! Конечно, после недели в отвратительных условиях пустоши это звучало так же, как «через пару дней вам простят все грехи и вы попадете в райские кущи, где будете вечно довольны и счастливы».

К тому времени я уже грезила о бадье с ледяной водой и как минимум полусотне баночек с мылом, шампунем, различными зельями… Это было ужасно, ходить столько дней, не имея возможности ни в речке искупаться, ни хотя бы просто ополоснуть лицо. Кроме того, я не могла нормально поесть, не могла постирать грязную одежду и, что уж там, даже выспаться нормально не могла! Сущий ад для человека, привыкшего к чистоте и хоть немного нормальной еде.

В общем, город стал для меня олицетворением чего-то прекрасного и вечного, к чему стремится каждая человеческая душа. Да и не для меня одной, на самом деле. Кудеяр, которого уже трясло от однообразной еды, даже предложил не спать ночью, чтобы к полудню следующего дня быть уже за городскими стенами. Дейк эту идею поддержал, а меня и Леопольда уже никто не спрашивал — все и так было понятно.

И, собственно, вот, уже закат, а мы продолжаем путь, хотя к этому времени обычно уже на привале.

Леопольд превратился в орла и сейчас был в небе, осматривал местность, чтобы потом доложить нам, сколько еще идти до моста.

Дейк, приноровившийся сидеть на Мафусаиле в позе Мыслителя, о чем-то сильно задумался, а Кудеяр от скуки напевал что-то себе под нос.

Мысли о том, что мы скоро выберемся из этого кошмарного места в цивилизованный мир, как будто оживили мой разум, и мне захотелось живого общения.

— Как думаете, а кто все же построил тот мост? — спрашиваю у спутников, вспомнив вдруг о том, что мы обещали мужикам с Кроличьей Фермы разобраться с этим.

— Циклопы, наверное. Связали вместе несколько бревен, чтобы перебраться через ущелье, — лениво предположил Кудеяр.

— Пару бревен? — насмешливо фыркнул Дейк. — Пару троек десятков бревен, если уж на то пошло. Это ущелье — не ямка посреди дороги. Длинна не меньше полусотни метров, ваше величество.

— У нас в стране земля не покрывается трещинами и не раскалывается, так что я, к своему счастью, не знаю, как выглядят ущелья, — язвительно заметил Кудеяр. — В любом случае, мост построил кто-то, кому нужно было перейти с одной стороны на другую. Пока нам известны те циклопы, которые, по вашим словам, бежали от своего племени. Разве они не могут быть виновниками наших волнений? Как по мне, так вполне могут.

— Циклопы могли бы, но чтобы построить мост, нужно больше рук, втроем они вряд ли справились бы, — заметил рыцарь.

— А кто сказал, что их было трое? — как бы невзначай спросил царевич.

— Циклоп, которого нам удалось спасти от Дейка, — отвечаю ему.

— И вы что, на самом деле ему поверили? — с укором посмотрел на меня Кудеяр. — Судя по твоему молчанию, вы не слишком-то задумывались о том, сколько их на самом деле.

— Они слишком тупые для того, чтобы так умело врать, — покачал головой рыцарь. — Тот и двух слов правильно связать не мог, и это когда знал, что хочет сказать. Но во время допроса он старался говорить правильно и прерывался не больше, чем на пару секунд… придумать свой рассказ и правильно говорить одновременно он просто не мог.

— Дейк прав, — киваю. — Вряд ли тот бедняга мог врать.

— Что ж, тогда посмотрим, кто нас встретит на мосту, и там разберемся по ходу дела, — решил царевич.

Буквально через несколько минут после этого разговора к нам вернулся Леопольд. Еще в полете он превратился в попугая, чтобы сесть мне на руку и не поцарапать ее здоровыми хищными когтями.

— Мост за тем холмом! — радостно крикнул попугай, встопорщив хохолок и взмахнув крыльями. — Совсем ничего осталось!

— Тогда почему тебя так долго не было, раз мост, до которого тебе надо было лететь, находился так близко? — с подозрением спросил Кудеяр.

— Полли просто любит летать! — радостно крикнул ему попугай и вновь взвился в воздух, устремившись в сторону холма.

— Черта с два, если эта серая курица прибудет на мост быстрее нас! — неожиданно весело гикнул Кудеяр и велел Мафусаилу набирать скорость.

Черта даже подгонять не нужно было, он сам разогнался и помчался во весь опор рядом с драконом. Конь пытался соревноваться с Мафусаилом, хотя разница в количестве ног у обоих заранее определяла итог этих состязаний.

Ящер, конечно же, скрылся за холмом первым, что ни на шутку разозлило моего коня. Он ринулся за драконом с неистовым ржанием, как будто хотел укусить того за кончик хвоста.

Но когда мы, мчась во весь опор, обогнули холм, выяснилось, что за ним был очень узкий проход и всего каких-то два метра до той самой расщелины! То есть, если мы срочно не затормозим, то свалимся!

Я потянула поводья на себя, наклонившись всем телом назад и сильно рискуя упасть. Конь сам попытался сбавить ход и остановиться, но было уже поздно… Мы оба где-то внутри уже понимали, что падение практически неизбежно, а времени, чтобы что-то сообразить, очень мало.

Но вдруг, за какие-то тридцать сантиметров от пропасти, Черт резко повернул в сторону и, сделав какой-то невероятный прыжок в сторону, приземлился ровно там, где начинался каменный мост. Присев на задние копыта, конь проехался немного по земле, потом взошел на мост и там через несколько метров смог, наконец, остановиться.

Не веря в то, что все обошлось, я какое-то время неподвижно сидела в седле, не в силах даже разжать пальцы на поводьях.

Черт пришел в себя быстрее, чем я, и встал в нормальную лошадиную позу, а не в позу креветки с расставленными в стороны копытами.

Без моего веления развернувшись к началу ущелья, где находился Мафусаил, конь ехидно заржал и показал ящеру свои зубы, как бы говоря, что он все равно пришел на мост первым, а тот неудачник. Мафусаил обиженно курлыкнул и посмотрел на своего царевича, умоляя о поддержки.

Кудеяр же не обратил внимания на свое животное, он пристально всматривался куда вперед, как загипнотизированный. Я обернулась, чтобы посмотреть туда же, куда и царевич, но ничего странного не увидела.

Мост на котором я стояла, в длину был около семидесяти метров. Он был достаточно грубо выдолблен в как будто упавшей в расщелину скале… хотя не как будто, а точно. Одна из скал на другой стороне по неизвестным причинам упала в расщелину и застряла, а кто-то с помощью инструментов выдолбил в ней этот проход.

— Кудеяр, ты в порядке? — кричу царевичу, который не отрывал взгляда от пустого моста.

— Да, — спустя какое-то время ответил царевич и пустил своего дракона вслед за Чертом. — Мне просто показалось… впрочем, это неважно. Я просто устал, наверное.

— Ничего, скоро отоспимся и отдохнем, — улыбаюсь, разворачивая коня.

Фыркнув, Черт гордо поскакал вперед, как специально приподняв подстриженный хвост, чтобы Мафусаил видел его зад. Дракон сзади что-то недовольно урчал, как будто жалуясь на ужасный характер коня.

— Чертик, они особы из королевского дворца, как ты себя ведешь? — шепчу ему, потрепав за рыжее ухо. Жеребец в ответ на этот жест недовольно затряс головой и возмущенно заржал, мол, что хочу, то и делаю.

Мы уже достигли середины моста, когда я поняла, что что-то действительно не так. И то, что так взволновало Кудеяра, теперь стало мерещиться и мне.

На расстоянии одной трети от обрыва сбоку от перил воздух как будто подрагивал, как бывает от высокой температуры. Это явление то исчезало, то появлялось вновь, пока я не подъехала на десять метров и не поняла, в чем дело…

Это были не колебания воздуха, а два больших очень хорошо замаскированных под местный пейзаж шатра, установленных на специально сделанные выступы. По мере приближения рисунок на них искажался и это было похоже на дымку, которая мне померещилась.

Окончательно я в этом убедилась, когда расстояние между мной и шатрами было примерно три метра, и тогда было уже поздно что-то предпринимать.

Я не успела ничего сделать, когда прямо передо мной выскочили какие-то странные существа невысокого роста, с землистого цвета кожей, странными прическами и мордами с кошачьими носами и маленькими раскосыми глазами. Кто это такие, я понятия не имела, но копья в их четырехпалых руках и набедренные повязки говорили о том, что существа разумные и не просто так они из шатров выпрыгнули, а с определенной целью…

— Стой! — крикнул один из них, подбегая ко мне. Два других побежали чуть позади него, держа наготове странные длинные трубки.

— Пограничники, что ли? — удивленно спрашиваю, притормаживая Черта.

— Кто такая? — злобно спросил у меня главарь, втянув своим кошачьим носом воздух вокруг меня.

— Странствующая монахиня из церкви святого Патрика, пришла проповедовать, есть грамотка о неприкосновенности, — усмехаюсь. Вблизи существа оказались не страшным, а скорее забавными, хотя выражения их лиц не предвещали ничего хорошего.

— Шутим, значит? — нехорошо оскалился главарь странных созданий, наклонив голову с маленькими ушками набок.

— Что вы, разве я не похожа на монахиню?…

— Аааа-аать! — крикнул главарь и махнул рукой.

Два солдата тут же достали трубки и… дунули в них, что есть сил.

Примерно через секунду я поняла, что это значит, но было уже поздно.

* * *

Я очнулась связанной, в темной плетеной из сильно пахнущей соломы хижине, причем было не ясно, сколько времени я провела без сознания.

Без особых трудностей я прожгла веревки на руках и ногах чем-то вроде лазера, затем стала звать спутников.

— Эй, кто-нибудь тут есть? — шепотом спрашиваю, в надежде, что нас свалили в одну кучу.

— Я, — тихо отозвался Леопольд откуда-то слева. — Меня они не заметили, я успел улететь, потом пробрался к тебе.

— А где остальные?

— Тут никого больше нет. Кудеяр опять впал в спячку и его куда-то унесли, а Дейка, как единственного адекватного мужчину, увели на допрос. Черта загнали к остальной скотине и, кажется, собираются съесть, а Мафусаил вырвался и улетел на скалы.

— Чудесненько… я даже уже не удивлюсь, что мы опять вляпались в передрягу, — хмыкаю. — Ладно. Сколько я тут валяюсь, не скажешь?

— Не больше получаса, — неуверенно ответил оборотень.

— Ага… Мало. В прошлый раз трава действовала дольше.

— Эти твари просто лучше ее обрабатывают, — предположил Леопольд. — Кстати, их тут очень много, целый город! Они оттащили вас с моста к себе в лагерь, который находится в кольце скал. Здесь их убежище. Вход только через хорошо охраняемую пещеру, закрытую камнем снаружи. Думаю, удрать отсюда будет трудно, те камни даже мне не сдвинуть.

— Так сколько этих чудиков?

— Тысяча, а, может, и больше.

— Ты узнал что-нибудь о том, чего они хотят?

— Нет, я только пробрался к тебе и не уходил никуда.

— Угу, ясно… Скажи, а меня охраняют?

— Да, один стоит прямо у двери.

— Так…

В голове у меня довольно быстро сложился простенький, вполне осуществимый план.

— Что ж, тогда начнем с классики. Давай, становись крысой, будешь сидеть у меня в шарфе, в случае чего, вылезешь и поможешь.

— Хорошо.

Оборотень быстро взобрался ко мне на плечо, а там уже залез в свой любимый шарф.

Я встала, стряхнула с себя пыль и прошла к ближайшей стене темного сарая. Спустя какое-то время поисков на ощупь я обнаружила дверь и изо всех сил стукнула в нее кулаком. Она, естественно, не поддалась.

— Чего долбишь!? — крикнул мне кто-то снаружи.

— Это ошибка! — крикнула я жалобным голосом с нотками истерического плача. — Я монахиня! Отпустите меня, я ничего не сделала!

— В борделе мы таких монахинь видали!

— За что вы заперли несчастную девушку!?

— Заткнись и сиди смирно! Глава с тобой разберется позже.

— Где мой братик!? Где мой муж!? Я хочу их видеть! — ору, якобы окончательно впадая в истерику. Не забываю усердно колотить в дверь кулаками. — Мне страшно! Что с ними!? Что вы с ними сделали, чудовища!?

— Прекрати орать, а не то я войду! — гаркнул монстр снаружи.

— Как ты имеешь право так разговаривать с девушкой!? Вы связали меня и бросили в грязный сарай, боги покарают вас за это, нечестивые твари!…

Я продолжала выкрикивать всякую чушь донельзя противным и режущим слух голосом до тех пор, пока охранник не рассвирепел, не открыл дверь и не вошел.

— Ну все, девка! — прорычал он. — Посмотрим, как ты будешь верещать без зубов!

В тот момент, когда он оказался внутри сарая, я почувствовала какое-то странное неукротимое веселье, растекшееся от сердца по всему телу. Захотелось гаденько ухмыльнуться и захихикать…

Одним жестом я заставила дверь закрыться на щеколду. Охранник удивленно обернулся, но так ничего и не успел понять. Через несколько секунд он уже лежал без сознания.

Оттащив его к противоположной стенке и хорошенько связав веревкой, я на всякий случай обездвижили его заклинанием. Стащив у стражника связку ключей и ножик, я сняла с него «мерку» и нацепила на себя иллюзию, чтобы окружающие видели меня именно этим охранником. На него же я наложила иллюзию, чтобы он выглядел, как мирно спящая я. Только после того, как я все это сделала, я вышла наружу и заперла дверь с охранником на ржавый замок.

Сложно описать, насколько крутой я себя почувствовала в тот момент!

— Как я его, а!? Знай наших! — говорю крысенку в шарфе, погладив его за ушком. Леопольд пискнул в знак согласия. — Кудеяр, наверное, гордился бы мной.

В месте, где я оказалась, жизнь просто кипела. Странные существа носились туда-сюда, кто-то тащил бревна, кто-то ведра или горшки. Повсюду были крики, среди них даже слышались вопли грудных детей и чем-то недовольных женщин.

— Да у них тут, походу, цивилизация в разгаре, — тихо сообщаю Леопольду, идя среди в толпе гоблинов, как я их решила назвать.

Жили эти создания в шатрах, расставленных по периметру круга, который находился у подножий сомкнутых в кольцо скал. Кроме шатров эти существа использовали, как жилища, норы в стенах этих скал.

Посередине этого жилого круга была огромная площадь, на которой располагалось все остальное: загон с каким-то скотом, что-то, напомнившее мне колодцы, и навес, под которым были сложены груды оружия и инструментов.

Я бродила в толпе гоблинов и осматривалась вокруг до тех пор, пока не нашла взглядом шатер вождя. Он был самым большим и ярким, как и полагалось. Без особых проблем дойдя до него, я столкнулась с двумя стражниками, они были в юбках из сушеных листьев и с деревянными масками, скрывающими лицо. В руках они держали по жуткого виду серпу и копью.

— Нельзя. Вождь ведет допрос пленника, — сказал один из них, преградив мне путь копьем.

— У меня срочное донесение! Касается пленницы! — пытаюсь говорить низким голосом, чтобы он хоть немного соответствовал иллюзии, которую я на себя наложила.

— Пленницы? — стражники переглянулись. — Ладно, входи.

Я мысленно подивилась тому, как тут все просто, и вошла в шатер.

— …Убить два мой брат и хотеть убить меня!!! — громко закричал кто-то знакомым голосом, как только я вошла.

Осмотревшись, я увидела следующую картину: связанный рыцарь валяется на полу перед вождем этих гоблинов, рядом с которым сидел на корточках уже знакомый мне циклоп и указывал на Дейка.

— Его надо убить и съесть! — настаивал он.

— А его можно есть? Он не ядовитый? — с сомнением спросил вождь. — Они вторглись на нашу территорию, убили двух твоих братьев… Это достойно казни, но съедения? Даже не знаю…

— Эм… — я неуверенно переступила с ноги на ногу. — Великий вождь, у меня плохие новости…

— Что случилось? — существо обернулось ко мне так резко, что я даже вздрогнула.

Предводитель гоблинов был в набедренной повязке и ожерелье из многочисленных зубов и когтей. На его голове красовалось подобие индейского головного убора из перьев с красными кончиками, вид которого сбил меня с толку на несколько секунд и я замялась с ответом.

— Эм… пленница сбежала, — сообщаю им радостную новость, отойдя от впечатления. Индейцы-гоблины… этот мир прекрасен!

— Что!? Ты упустил девицу!? — возмутился вождь, подходя ко мне и замахиваясь своим длинным тяжелым посохом, которого я не заметила поначалу с длинными перьями.

Я машинально уклонилась от удара и едва не ударила обидчика в ответную в челюсть. К счастью, меня вовремя остановила мысль о том, что я говорю с обожаемым вождем своего племени и вообще не должна ему дерзить, не то что давать в челюсть… точнее, так считает вождь и охрана снаружи, которая прекрасно все слышит. Не хотелось бы мне их разочаровывать.

— Она обманула меня! Я был бессилен против ее ума и коварства! — оправдываюсь, уклоняясь от очередного удара посохом. — Кажется, это была не простоя девица!

— Гррр!!! Придурок!!! Это была ведьма! Если она вырвалась, то нам всем грозит опасность!!! — кричал на меня вождь, а я едва сдерживалась от того, чтобы не улыбнуться и не захихикать, убегая от его посоха. — Хотя… подожди-ка, — вождь неожиданно остановился и задумался. — Скажи, ты успел дать ей семицветный мох?

— Что? — непонимающе спрашиваю, тоже останавливаясь и выпрямляясь.

— Семицветный мох! Ты дал ей его?

— Эммм… Да, дал.

— Тогда все в порядке, — облегченно выдохнул вождь и неприятно улыбнулся. — Она не сможет долго быть в сознании, скоро свалиться где-нибудь, будет познавать Божественную Благодать и пускать слюни.

— Вы… Вы ведь не о наркотиках говорите!? — задергался связанный Дейк. — Вы что, напоили ее какими-то дурманящими веществами!?

— А как иначе? Мы жить хотим, с ведьмой нам иначе не справится, а так пусть сны веселые поглядит, — ухмыльнулся вождь, повернувшись к рыцарю. — Да ты не волнуйся, ей будет хорошо.

— Идиоты! — неожиданно истерично закричал Дейк. Только я одна поняла, что это очередное шоу, остальные же искренне прислушались к его словам. — Да вы знаете, что она тут устроит, пока будет под кайфом!? Свалится она, слюни будет пускать, как же! Да она в день по несколько трубок выкуривает, для нее Сушеный Выкурень то же самое, что и табачок!!! Сейчас разойдется от вашего мха, у нее начнутся галлюцинации и она пойдет убивать, не разбирая, кто есть кто!!! Придурки!!!… Мы все умрем!!!… Прощайте, детки мои!… прощай, Марта!… я никогда тебя не забуду!…

Откинувшись на пол, рыцарь очень реалистично завыл от отчаяния.

Мне стало как-то не по себе. Я ведь не знаю, успели мне дать эту дрянь или нет… конечно, можно надеяться на то, что нет… но вдруг еще не подействовало и мне все только предстоит?

Вождь тем временем обдумывал услышанное и пытался понять, врет рыцарь или нет. В итоге решил, что врет не врет, а лучше подстраховаться.

Быстро выйдя из шатра, гоблин заорал на весь лагерь о том, что ведьма сбежала и что ее срочно нужно найти и обезвредить.

Пока он орал снаружи, я благополучно запечатала вход в шатер так, что хоть топором руби — все равно никто не сможет войти. Потом я повернулась к недоумевающему циклопу и одним щелчком пальцев парализовала его.

Дейк усмехнулся и стал ждать, пока я его развяжу.

— Каждый день по несколько трубок, да? — усмехаюсь, осторожно прожигая толстые веревки.

— Еще скажи, что не так… Ну и видок у тебя! — фыркнул рыцарь, поднимаясь на ноги. — Ты уже разобралась, кто это такие и что им нужно?

— Нет, сама недавно очнулась, — объясняю. — Как я поняла, тут у них целая деревня. Колодец, скот, дети — все имеется.

— Кудеяр и Леопольд?…

— Леопольд у меня, а вот Кудеяр… не знаю, где он.

— Чую, царевича они точно накачали этой дрянью, — нахмурился Дейк. — Нужно поскорее его увезти отсюда и прочистить, а не то подохнет от передозировки. Этот семицветный мох — очень опасная вещь. Хватит одного вдоха, потом несколько дней принявший будет по уши в «божественной благодати», а когда очухается… не каждый третий выживает. Учитывая особенности нашего друга, ему точно не светит ничего хорошего.

— А откуда у них вообще эта штука, они же в пустыне живут!

— Семицветный мох растет только в этой пустыне, Бэйр, — скривился рыцарь. — Это все знают.

— Оу… я не знала об этом.

— Ладно, давай выбираться отсюда, — вздохнул он, соображая. — Воевать с этими гоблинами нам сейчас бесполезно, их любовь ко всяким порошкам может плохо для нас кончиться. Главное — удрать отсюда.

С этими словами рыцарь направился к противоположной от входа стене шатра и кое-как пролез под ней, чтобы оказаться снаружи сзади шатра, где никто бы нас не увидел. Я вылезла следом за ним.

— Давай я сделаю тебя вождем, а? Тогда нам никто не помешает найти Кудеяра, — предлагаю.

— Хорошая идея, — одобрительно кивнул рыцарь. — Наконец-то мне от тебя польза будет.

Примерно за десять минут я создала доброкачественную иллюзию вокруг рыцаря и подправила ее на себе, сделав себя еще одним охранником в деревянной маске. После этого мы отправились искать царевича.

После объявления вождя о сбежавшей ведьме в лагере поднялся настоящий переполох, все носились кругами с воинственными криками, заглядывая под каждый камень.

— Они скоро додумаются заглянуть в сарай, где меня держали, и обнаружат там меня же, то есть иллюзию, которую я навела на охранника. Поймут, что что-то не то происходит и пойдут разбираться. Нам нужно свалить отсюда до тех пор, пока они не просекли, что я их обманула, — говорю Дейку, стараясь уверенно держаться в толпе гоблинов, делая вид, что тоже ищу беженку.

По пути рядом с загоном для скота я увидела Черта. Он мирно расхаживал взад-вперед вместе с другой скотиной, ждал, пока я приду его спасать.

— Смотри! — указываю рыцарю на коня. — Что будем с ним делать?

— А вот… подожги-ка брусья ограды, все звери разбегутся, а Черт знает, куда ему скакать и кого ждать, — предложил рыцарь.

Я послушно подожгла деревянную ограду в нескольких местах. Моих действий, разумеется, никто не заметил.

Очень быстро в лагере поднялась еще большая паника, кто-то выстроился в очередь у колодца, чтобы потушить пожар, который я развела, а кто-то бегал и ловил скотину, но все они орали и безумно суетились, а так же кричали о разбушевавшейся ведьме…

Мы с рыцарем уже не таясь принялись заглядывать в каждый шатер, надеясь отыскать Кудеяра. Шатров всего было около сотни и осмотреть все быстро мы не могли, пришлось разделиться.

В общей толпе гоблинов я уже ни на что не обращала внимания, пробираясь к очередному шатру, главное было — найти царевича, обо всем остальном я совершенно забыла. Потому я не заметила, как случайно наткнулась на вождя.

— Эй, ты!!! — завопил он. — Стой!!!

Я, почуяв неладное, нырнула в толпу и постаралась с ней смешаться. Вождь как будто каждого в лицо знал, он уверенно преследовал меня, как я не старалась скрыться… Самое ужасное, что он почти догнал меня, когда я начала чувствовать, что иллюзия постепенно разрушается! Конечно, она была не вечной, но я не думала, что начнет слетать так скоро! Хотя, возможно, она слетела и раньше, потому предводитель гоблинов так уверенно шел за мной…

В нарастающей панике я нырнула в ближайший шатер и быстро запечатала его изнутри.

Очевидно, что вождь начнет ломиться и не сможет войти, тогда он поймет, что внутри ведьма, зачаровавшая вход. Тогда вождь позовет воинов и они окружат шатер, отрезав мне путь к отступлению…

— Вот черт! — раздраженно рычу, лихорадочно соображая, что же мне теперь делать.

Я осмотрела место, куда попала, и с огромным удивлением обнаружила, что в шатре помимо меня еще какая-то гоблинша и… и спящий Кудеяр. Судя по тому, что у женщины в руках была миска с зеленоватой жидкостью и странная трубочка, Дейк не ошибся насчет того, что эти ненормальные сделают с царевичем.

— Так-так… — усмехаюсь, смотря на испуганную женщину. Видимо, иллюзия окончательно слетела и она видела, кто я на самом деле.

— Не трогай меня, я лекарь! Я все делала по приказу!… - залепетала гоблинша, вжимаясь спиной в стенку шатра, чтобы быть подальше от меня. Из ее рук выпала миска и трубка, жидкость разлилась по шкуре на земле.

— Можешь привести его в чувства? — киваю на царевича.

— Нет… — дрожащими губами произнесла она. — Но с ним все будет хорошо, он просто спит и видит сладкие сны… Не трогай меня!… только не трогай!

— Не трону, я же монашка, как-никак, — улыбаюсь, вытаскивая из шарфа Леопольда и опуская его на пол. — Лео, иди, предупреди Дейка, чтобы забрал наши вещи и ждал у выхода вместе с Чертом, потом возвращайся сюда за мной и Кудеяром, я как-нибудь сдержу напор воинов. И не забудь сказать ему, что иллюзия минут через пять спадет, так что ему нужно торопиться!

— Кивнув, крысенок побежал к стене шатра, пролез под ним и скрылся.

Как только он ушел, я принялась колдовать над шатром.

Хорошенько укрепив все стены и еще круче запечатав вход, я прочертила внутри круг из пламени. Стен огонь не касался, но если вдруг кто-то проломит мою защиту, у меня будет время, пока этот некто будет пробираться через пламя.

Завершив эти приготовления, я кинулась к бедолаге Кудеяру.

Он спал беспробудным сном, как и в прошлый раз ни на что не реагировал. Сейчас у меня не было никаких лекарств, не говоря уже о спасительном чае, прочищающим организм царевича. Кроме того, неизвестно, как на него подействует наркотик и как он будет себя вести, если я его все-таки разбужу…

Прислушавшись к тому, что происходит снаружи, я с ужасом поняла, что мои опасения оправдываются: там собираются и шумят воины, хотя пока они не пытаются войти.

Так, дело — дрянь. Одна я со всеми не справлюсь, шатер не будет неприступным вечно и скоро воины ринуться внутрь! Я буду отбиваться, но меня все равно задавят числом, схватят и, скорее всего, сразу убьют, чтобы лишних проблем со мной не было… Нет, все же помощь Кудеяра мне необходимо, иначе мы оба погибнем, так и не дождавшись Леопольда… Пусть царевич будет и под кайфом, но зато сможет двигаться и, возможно, поможет мне, если в шатер ворвутся.

Не мешкая, я хорошенько вытерла рукавом губы царевича, чтобы самой не отравиться той дрянью, которой его напоили, и поцеловала его. Знакомые ощущения продлились несколько секунд, потом Кудеяр очнулся и… больно укусил меня за губу!

Отпрянув от него, я прижала ладонь ко рту. Естественно, пальцы тут же окрасились кровью. Видимо, насквозь прокусил клыками, паршивец!

— Совсем сдурел!? — возмущенно смотрю на Кудеяра.

Царевич мне не ответил, он пялился в потолок с таким видом, как будто там скрывались ответы на все вопросы вселенной.

— Вставай! — тормошу его. — На нас сейчас нападут!

— А?… — равнодушно переспросил Кудеяр, слизывая сиреневым языком мою кровь со своих губ… выглядело это жутко.

— Очнись!

— Ха-ха-ха… зачем?… — протянул царевич, глупо захихикав. Он посмотрел на потолок с таким восторгом, что и я невольно туда посмотрела, чтобы, возможно, тоже приобщиться к его радости. — Я лечууу… — протянул царевич, подняв руки над собой и сделав гребок по воздуху. — … Лечууу… я птица!…

— Видели бы тебя твои родители! — фыркаю, поднимаясь.

Шатер уже весь трясло под натиском гоблинов, было ясно, что долго он не выдержит.

Перепуганная гоблинша, которая была моим заложником, забилась в угол и громко выла от страха. Я на нее прикрикнула, так как она мешала мне сосредоточиться на работе: я латала магическую защиту в тех местах, где она ослабевала под напором воинов.

Понимание того, что больше десяти минут я не продержусь, вгоняли меня в панику! Прорех с каждым десятком секунд становилось все больше и я уже не успевала их убирать!

— Где же Леопольд!?… — бормочу себе под нос, с трудом запечатывая целых две бреши одновременно, а потом тут же переходя на следующие три.

Примерно через две минуты стенки шатра разрезал первый топор, сразу за ним появились еще два разреза…

Я усилила пламя и кинулась к невменяемому царевичу, который все еще «летал».

— Тебя сейчас собьют из рогатки, если ты не остановишься! — начинаю его трясти, пытаясь хотя бы заставить сесть. Кудеяр даже не обратил на меня внимания, продолжил перебирать руками воздух.

В шатер уже проникли первые воины, но столкнулись со стеной огня. Умники понеслись за ведрами воды, не зная, что магический огонь водой не потушить, сколько не старайся. Это дало мне какое-то время на оборону.

Кудеяр вдруг разошелся и начал беспричинно хохотать. От его смеха воздух вокруг заколебался, создавая неприятные ощущения. Уши от такого закладывало, а голова начинала кружиться, это безумно раздражало. Схватив царевича за руки, я прижала их к полу, не давая играть с воздухом. Кудеяру это, конечно, не понравилось и он возмущенно замычал, отталкивая меня в сторону, а потом продолжил свои махинации, действуя мне на нервы все больше.

Я решила, что толку от него все равно не будет, и попыталась терпеть этот комар, стала отстреливаться от подпирающих к костру гоблинов. Они уже окончательно разрушили шатер, но сквозь огонь пробраться не могли, он был для них слишком высоким и плотным, в нем можно было сгореть заживо.

Конечно, они были моими врагами на данный момент, но устраивать резню мне все равно не хотелось, потому я запускала в них легкие огненные стрелки, которые оставляли ожоги, но не более. Это продолжалось всего несколько минут, потом я бросила все силы на то, чтобы поддержать ослабевающий огонь, сквозь который до меня уже летели камни.

Увлекшись защитой, я не заметила, как Кудеяр перестал «летать» и сел на пол, стал наблюдать за происходящим кошмаром. Когда я это все же увидела, то поняла, что с царевичем что-то не так… В его глазах со зрачками, превратившимися в две едва заметные точки, светилось самое настоящее безумие! Он как завороженный смотрел на языки пламени, вслушивался в крики снаружи и что-то бормотал себе под нос… Вслушавшись в смысл этого жуткого бормотание, я поняла, что ему окончательно снесло крышу, и находиться рядом просто опасно.

Кудеяр плавно встал и развел руки в стороны, при этом на его лице расползлась такая страшная отрешенная улыбка, что у меня по спине поползли мурашки.

Почувствовав где-то внутри, что сейчас царевич начнет действовать, я схватив гоблиншу-заложницу за руку и подтащила ее к себе, мы вместе спрятались за спиной Кудеяр, чтобы он нас не увидел.

Маг тем временем начал орать на каком-то неизвестном мне языке проклятия, с его рук посыпались искры, первые молнии связались в тугие узлы…

Что было дальше, лучше не вспоминать.

Кудеяр совершенно не соображал, что творит. Он разрушил мою огненную стену и на нас ринулись десятки гоблинов с оружием в руках… Но ни один так и не добежал. Все падали замертво, взрывались, горели, растворялись в воздухе, растекались по земле…

Я впервые в своей жизни увидела, что такое настоящая боевая магия и что может сделать обученный маг с огромными резервами, если, к тому же, войдет в боевое бешенство. Сказать, что происходящее потрясло меня, не сказать ничего.

Кудеяр даже в таком состоянии работал идеально, его голос смешивался с отточенными до последнего жеста движениями. Поначалу это походило на танец, лишь потом стало похоже на оттачивание боевой техники, и много позже я поняла, что царевич делал на самом деле. А на самом деле он сплетал вокруг огромную сеть из чистой магии. Всего через несколько минут она была уже повсюду, я чувствовала ее мощную вибрацию всем телом, как будто попала в сосуд, полный энергии. Сеть, по нитям которой тек поток убийственной силы, шла от груди нелюдя и пронизывала каждого гоблина на расстоянии десяти метров. Когда царевич посылал по многочисленным нитям заклинания, они убивали целые ряды воинов, не останавливаясь на ком-то одном, самом первым.

Невозможно было поверить, что вся эта мощь шла от царевича. Казалось, силы разрывали его изнутри, стремясь с треском вырваться наружу, прорывались сквозь кожу, долбились в грудь, мешая дышать. Кудеяр ревел, как будто от боли, и выливал из себя огромное количество энергии. Одновременно он сплетал заклинания руками, выкрикивал, создавал силой мысли, сеть же работала как будто сама… Несколько залпов абсолютно разных плетений за пару секунд — норма. Кудеяр уничтожал заклинания, не закончив их, из-за чего вокруг нас раздавались целые ряды громких и ярких взрывов. Сразу после этого колдун начинал сплетать более мощные заклинания. Он раздрабливал их на части и собирал в новые, совершенно чудовищные конструкции, которые вытворяли с гоблинами такое, что после первого раза я решила, что не буду смотреть ни на кого, кроме царевича… такую мясорубку лучше не видеть.

Кудеяр был похож на магическую машину, которая сломалась и теперь из нее беспорядочно вылетают убийственной мощи молнии, поражая противников сразу группами. Царевич как будто играл с гоблинами, как с куклами, заставлял их остановиться, поджигал, потом их начинало разъедать изнутри или безумно трясти… До меня долетали ошметки тел или брызги крови гоблинов, если от них вообще хоть что-то оставалось после встречи с плетениями.

Но то, что я видела, было только началом. Когда противника перестали нападать и пустились в бегство, Кудеяр пошел за ними, добивая всех, без разбору. Он окончательно свихнулся, перестал разбирать, где живое, а где неживое. Он с бешеными криками кидался на камни, взрывал бревна, мял инструменты, брошенные на землю убегающими, его стараниями скоро весь город был в огне. Войдя в раж, царевич пытался убить даже землю, яростно рыча на нее.

Я и гоблинша, как только Кудеяр ушел, спрятались за остатками шатра, которые были сзади колдуна и которых он просто не видел, так как шел только вперед и никогда — назад.

С головой укрывшись остатками полога, мы прижались к каменистой стене, к основанию скал, окружающих деревню гоблинов. Мы сели на корточки, стараясь выглядеть как можно более неприметно, при этом обнявшись, как испуганные дети.

Я, как загнанное животное, с ужасом вслушивалась в то, что происходило снаружи. Взрывы, крики, отвратительные звуки, когда очередное заклинание вгрызалось в плоть… было похоже на чавканье. Кроме всего этого я слышала, как выл обезумевший маг, и это был самый ужасный звук из всех. Мне снова казалось, что я попала в ад.

Спустя вечность этого кошмара, я не выдержала и перестала слушать, захотелось потерять сознание, чтобы не слышать воплей боли, взрывов и этого жуткого рева.

Я непроизвольно уткнулась лицом в плечо гоблинше, пытаясь хоть как-то спрятаться. Она сама уже давно прижалась к моей груди и плакала, обхватив сильными длинными руками мою шею.

— Мы не знали… — я едва расслышала ее тихий голос. — Мы же не знали…

Поддавшись странному чувству, я провела рукой по жестким волосам женщины и крепко обняла ее. У меня самой от ужаса происходящего текли слезы, которые я утерла о шею странного существа.

Не знаю, сколько мы так сидели, пока с нас не сорвали полог. Мы обе даже не стали кричать, понимая, что смерть будет очень быстрой и мы не успеем ничего предпринять…

Но это был не Кудеяр. Нас нашел Леопольд. Сейчас он был серым драконом.

— Быстрее! — крикнул оборотень, подставляя спину. — Дейк и Черт уже выбрались, они снаружи! Тут находится опасно, я едва пробрался!

С трудом шевеля конечностями, я усадила гоблиншу на спину Леопольда и забралась на него сама. Кое-как схватившись за костяные отростки на его спине, я приготовилась к полету.

В воздухе было страшно, я предпочла не открывать глаза, только крепче вцепилась в спину оборотня и наклонялась в разные стороны при поворотах. От напряжения я даже не сразу поняла, что мы приземлились, подумала, очередной прыжок в воздухе.

— Бэйр! — голос Дейка вывел меня из оцепенения. Я открыла глаза и только тогда поняла, что я на земле.

Рыцарь стащил меня со спины дракона и помог спуститься гоблинше, потом опять вернулся ко мне.

— Как ты, не ранена? — обеспокоенно спросил он, провожая меня к костру.

— Н-н… н-н…. нет, к-кажется, — заикаясь, ответила я. Ноги подкашивались, я едва шла. Меня всю трясло от пережитого, я никак не могла понять, что происходит, мысли путались.

— Все кончилось, давай, успокаивайся, — попросил Дейк, усаживая меня на землю и обнимая.

— Там… т-там…

Я еще слышала взрывы, визг гоблинов и вой колдуна, но сейчас они были тише. Я не понимала, почему… это у меня в голове еще звенит или я все еще сижу там и мне мерещится Дейк?

— Их уже не спасти. Кудеяра невозможно остановить, единственный выход — запереть его в тех скалах и подождать, пока он не потеряет сознание от бессилия, — объяснил рыцарь. — Черт возьми, он действительно чудовище… я пару раз видел, как работают боевые маги, но такого я даже представить себе не мог! Кажется, его родители совершили большую ошибку, не убив его в младенчестве… или научив его такому.

Я не нашла в себе сил ответить, настолько мне было паршиво. Ясный разум не возвращался, хотя я была уже в безопасности и понимала это.

— Просто чудо, что ты жива! Он ведь был рядом и ты могла стать первой жертвой… Если бы ты знала, как я испугался, когда понял, что к чему! — продолжал говорить рыцарь, не выпуская меня из рук и гладя по голове.

— Поседею я в вашем мире, — говорю, дрожащими руками обнимая Дейка. Меня ни разу не посетила мысль о том, что он мог попасть под гнев взбесившегося Кудеяра, но зато теперь, когда я это представила, сразу безумно испугалась и обрадовалась одновременно. Все обошлось…

— Поседеешь… Если голову сохранишь, Бэйр, тогда, может, и поседеешь, — нервно усмехнулся он, прижимаясь щекой к моему затылку. — И что ж тебя вечно в самое пекло закидывает, а?

— Везучая слишком.

Так мы просидели до тех пор, пока не поняли, что начинаем засыпать, не смотря на весь грохот, доносившийся от скал, которые были не так уж и далеко. Кудеяр никак не мог угомониться, хотя криков гоблинов уже не раздавалось. Все были мертвы.

Когда бодрствовать больше было невозможно, мы расстелили на земле плащи и заснули, как только легли на них. Гоблинша спала рядом с нами.

* * *

На утро мы проснулись в пугающей тишине, даже ветра не было слышно. Почему-то это казалось противоестественным.

Странно, но пробудились мы все одновременно, и, как будто не понимая, в чем дело, машинально стали готовить завтрак, как в самое обычное утро.

Правда, к тому моменту, когда Леопольд разложил по тарелкам кашу, каждый для себя уже вспомнил, что было прошлой ночью, но никто не решался заговорить первым, все молчали. Эту тишину прервал Дейк.

— Как тебя зовут? — обратился он к гоблинше, которая ела вместе с нами.

Только сейчас я решилась рассмотреть ее повнимательнее.

У нее было странное лицо сердце видной формы, над кошачьим носом было несколько толстых складок, почти как у мопса. Рыжеватые жесткие волосы росли назад, как жесткая шерсть. Одета гоблинша была в какое-то платье из сухой травы, большая висящая грудь была открыта, остренькие уши протыкали какие-то косточки-украшения.

— Жиихат, — растерянно ответила она, оторвавшись от своей миски. — Меня зовут Жиихат, я лекарь.

— Скажи мне, Жиихат, зачем вы остановили нас, усыпили и привезли к себе? — спросил рыцарь как можно более ласково, чтобы не испугать несчастную.

— Мы… — на глаза женщины навернулись слезы, ее лицо исказилось горем. — Мы не знали!…

— Расскажи, зачем вы нас связали и отнесли к себе в лагерь, мне это важно, — мягко попросил рыцарь, снова.

— Хорошо… — едва сдержав слезы кивнул гоблинша. — Несколько дней назад к нам пришел тот большой циклоп и рассказал, что охотник за нечистью идет по нашей территории и убивает все, что видит вокруг. Он сказал, что у вас много вкусного мяса с собой и что вас легко усыпить, — принялась рассказывать Жиихат, пытаясь унять дрожащий голос. — Это он нам сказал, чтобы мы вас остановили и связали.

— Я знал, что его нужно было убить сразу! — Дейк с укором посмотрел на меня. — Если бы ты позволила мне это сделать, целое племя гоблинов продолжило бы тихо жить в своей долине!

— Не ори на меня! Я понятия не имела, что все так кончится, — зло смотрю на рыцаря. — Никто не знал, что этот ублюдок натравит на нас гоблинов, они накачают Кудеяра какой-то отравой, от чего тот взбесится и начнет убивать!

— Никто не знал, — кивнула гоблинша, утирая потекшие из глаз слезы. Не выдержав, он закрыло лицо ладонями и зарыдала. Это было похоже на плачь котенка, никак не на человеческий. — Никто…

— Потому что думать нужно, прежде чем поить неизвестно чем метиса! — закричал на нее рыцарь, вдруг сорвавшись. — За вашей расой никто слабоумия не замечал, так что же!?

— Мы думали, это леннай!…

— Где вы видели таких здоровых леннайев!?

— Мы их вообще никаких не видели…

— Дейк, успокойся, — кладу руку на плечо рыцаря. — Она не виновата. Ей отдали приказ, она его исполняла. Вообще, никто не виноват, никто не мог предугадать, чем все так кончится!

— Никто не виноват… — прорычал рыцарь, с таким лицом как будто лихорадочно соображал, кто же из всех нас причина этим несчастьям. Так и не найдя подходящей кандидатуры, Дейк молча признал мою правоту и начал потихоньку успокаиваться.

— Нужно вытащить его оттуда, — впервые заговорил Леопольд, посмотрев на скалы. — Наверняка ему сейчас очень плохо.

— Да уж… после того, как врезал целый город гоблинов, устал, наверное! — раздраженно прорычал Дейк.

— Хватит, — осекаю его, нахмурившись.

— Я полечу… — продолжил Леопольд. — Найду его и принесу сюда. Думаю, вам следует пока приготовить аптечку и его особое лекарство.

Не сходя с места, оборотень превратился в дракона и быстро взлетел в воздух.

Отложив тарелку в сторону, я пошла подготавливать место для царевича и заранее смешивать некоторые мази. Дейк поставил котел с небольшим количеством воды на огонь и насыпал туда той травы, которая помогла нам неделю назад.

Леопольда не было достаточно долго. Отвар уже кипел, когда над скалами появился силуэт дракона. Он приближался очень медленно, видимо, старался не уронить тяжелую ношу.

Приземлившись, оборотень осторожно подошел к заранее расстеленному плащу и осторожно скинул туда царевича, немного наклонившись.

— Боги… — невольно выдохнула я, увидев, во что превратился Кудеяр.

— Ты уверен, что это он? — спросил у Леопольда Дейк.

— Уши, вроде, его, — пожал плечами оборотень, вернувшись в свой обычный облик.

— Боюсь, тебе придется вернуться туда и принести воды из колодца… очень много воды, — говорю, садясь около царевича. — Кошмар… на нем живого места нет!

— Хорошо, принесу, — вздохнул Леопольд, вновь превращаясь в дракона. Взяв наш запасной котелок он опять полетел за скалы.

Царевич был похож на большой кусок обугленного дерева. Он был полностью черным от сажи, весь в ранах, нарывах, глубоких порезах, из которых еще сочилась кровь. Непонятно, как Лео его вообще узнал среди обломков города.

Волосы царевича не развивались в стороны, как обычно. Половина их длинны была сожжена, а то, что осталось, намертво прилипло к голой спине, даже руками было не отодрать. Уши Кудеяра были порваны в нескольких местах, лицо разбито, от носа шла струйка запекшейся крови. Руки царевича были в сплошных ожогах, с пузырящейся кожей, как будто заклинания под конец просто прожигали ладони.

Сначала нужно было отмыть Кудеяра от грязи. Этим занялся Дейк, а Леопольд без устали таскал ведра воды из едва уцелевшего колодца. Я тем временем варила в котелке целебные зелья, не отрываясь от дневника Маггорта, где были написаны пошаговые инструкции. Гоблинша, что самое удивительное, бегала по местности вокруг и собирала какие-то травки пучок за пучком. Говорила, что целебные, должны будут помочь царевичу отойти от той дряни. Хотя, наверное, Жиихад не столько хотела помочь, сколько занять себя делом, чтобы не думать о погибшей семье и друзьях, так жестоко поплатившихся за глупость вождя.

Когда Кудеяр был относительно чист, мы занялись ранами. Особенно сильно досталось рукам, за грязью было незаметно, но с них сошло как будто несколько слоев, они были все красные и в некоторых местах лопнувшая кожа отделалась от мышц, собираясь. Я обильно обмазала их зельем и замотала бинтами, как в боксерские перчатки.

С остальными ранами разбирались по-разному. Какие-то достаточно было смазать мазью, какие-то надо было зашивать, а над какими-то сначала поколдовать, чтобы их можно было хотя бы зашить. В итоге Кудеяр был замотан настолько, насколько у нас хватило бинтов. А если бы мы перевязывать каждую рану, то из царевича получилась бы мумия, так как ожоги и порезы были повсюду.

С нашим скудным набором лекарств, конечно, лечить Кудеяра было бесполезно. Потому после того, как оказали первую помощь, мы поместили его на спину Мафусаила и медленно двинулись к городу, взяв с собой в попутчики гоблиншу.

Приезд в долгожданную цивилизацию был вовсе не таким радостным, как я ожидала. Люди здесь были, мягко говоря, неприветливые. Поначалу нас даже не хотели пускать за стены города, потому что мы выглядели, как стайка восставших мертвецов. Потом, правда, за определенное количество монет, нас все же впустили.

Гостиниц тут не было, потому пришлось остановиться на единственном постоялом дворе, где нам, опять же, только за круглую сумму, разрешили занять три комнаты на несколько дней.

Первым делом мы уложили Кудеяра в постель и вызвали лекаря, который, только увидев пациента, сказал, что понятия не имеет, как таких лечить, и ушел. В итоге нам пришлось самим справляться.

По очереди дежуря у постели царевича, мы смогли, наконец, вымыться и привести себя в порядок. После того, как помылись и оделись в чистое, занялись уже Кудеяром, который так и не пришел в себя.

Дейк полчаса отмачивал его в бадье с горячей водой, потом, кое-как дотащив вместе с Леопольдом до кровати, позвал меня и я стала заниматься оставшимися ранами и обнаружившимися, слава богам, легкими переломами в не самых важных местах.

Таким образом, мое познание лекарской магии началось с практики. Я, трясясь от страха, сращивала бедолаге порванные уши, лечила ожоги и ранки, которых мы раньше или не заметили за грязью, или на них не хватило мазей.

Это лечение заставляло меня ужасно нервничать, так как раньше я ничем подобным не занималась и боялась, что сделаю что-то не так.

Конечно, мне можно было не мучиться, оставить все так и сказать, что само заживет. Но в таком случае Кудеяр проснулся бы жутким уродом и ему пришлось бы всю оставшуюся жизнь ходить, закрывая лицо и тело. А после моей хоть первой, но на удивление качественной работы не оставалось никаких больших шрамов, а лицо было почти чистым.

Я провозилась с царевичем до вечера и под конец дня была уже без сил. Дейк сказал, что сам будет отпаивать Кудеяра зельями, чтобы наркотик вышел из тела, а меня отправил ужинать и спать. Я, конечно же, согласилась.

На следующий день все было еще хуже, потому что Кудеяр пришел в себя. От слабости он не мог даже подняться, только открывал глаза и смотрел на нас помутневшим взглядом, не понимая, почему ему так плохо. У него была высокая температура, бешено билось сердце, бедняга бредил, вспоминая все самые кошмарные моменты своей жизни… О его печальной биографии мы узнали достаточно много, Леопольд один раз даже прослезился от жалости.

В тот день мы вчетвером, включая Жиихад, сидели у кровати Кудеяра и, если не отпаивали его чем-то, то скрещивали пальцы. Казалось, что в любую секунду он может затихнуть и для него все кончится… Но этого, слава всем богам, не произошло.

К утру следующего дня царевич уснул и очнулся вновь только в полдень. Он по-прежнему был слаб, но теперь мог говорить, правда, несвязно. Смог немного поесть, постоянно просил воды.

Только на третье сутки у Кудеяра начался, что называется, отходняк. Он с трудом мог вставать, говорил что-то иногда, но в основном метался между умывальной и кроватью, так как его ужасно рвало. К вечеру опять поднялась температура и царевич начал бредить.

На четвертый день Кудеяр почти пришел в себя, сам ходил и даже спустился вниз, чтобы позавтракать, хотя съел совсем немного. Насчет питания надо было что-то придумывать, потому что за какие-то пять дней Кудеяр из красивого юноши превратился в скелетоподобное нечто, а нам его со дня на день надо было сдавать сестре и дядьям. В итоге я нашла в дневнике Маггорта рецепт какого-то бульона, который получался негустым, но достаточно сытным и питательным, и стала отпаивать им царевича, не забывая и про настойку из его трав, прочищающих странный организм.

Наконец, Кудеяр созрел для конструктивного разговора и спросил, что же с ним случилось. Как оказалось, он ничего не помнил с того момента, как нас остановили на мосту. Мы решили не рассказывать ему всей правды, то есть о том, что он перерезал целый город гоблинов. Конечно, муки совести еще никогда не были лишними, но сейчас царевичу нельзя было переживать, ему и так много досталось. Тем более, его насильно опоили той дрянью, он был не в себе и не мог себя контролировать, следовательно, его вины нет и муки совести необязательны. Будет еще всю жизнь считать себя виноватым… уж знаю принципиальность этого царевича, можно наверняка сказать, что будет. О таких вещах все же лучше не знать.

На пятые сутки Кудеяр потребовал, чтобы мы продолжили путь, так как он якобы почувствовал себя здоровым. Но зеленоватый цвет кожи и болезненный блеск в глазах говорили об обратном, как и то, что царевич, если долго не лежал, просто падал в обморок, где стоял. А лежать этот идиот, конечно же, не желал, ибо он сильный мужик и могучий царевич…

Как-то я зашла в его комнату, чтобы проверить, все ли в порядке, и увидела такую картину: Кудеяр лежал на письменном столе, опять случайно отключившись, в руке у него было перо, а рядом уже написанные письма. Укрыв царевича одеялом, я не удержалась и прочла их.

В одном письме он предупреждал сестру о том, что задерживается, потому что «немного приболел» и не хочет заразить ее. В другом, как оказалось, Кудеяр писал своей матери. Это было интереснее…

Он рассказывал, что с ним тут приключилось, как мы шли вместе и как он встречался с пустынными монстрами. Царевич подробно описывал, какие тут все ужасные дикари, лишенные всякого благородства, и что его отец был прав во всем, когда рассказывал о людях и нелюдях. В письме Кудеяр кратко описывал то, как циклопы подло усыпили его, а через неделю усыпили гоблины и, как последние крысы, отравили ужасными ядами, избили до полусмерти и кинули в костер, от чего у него по всему телу ожоги, а забинтованные руки едва двигаются, из-за чего и почерк выходит такой кривой. Так же письме царевич сокрушался о том, что не может вернуться домой, хотя уже безумно скучает по родителям и сестрам. Писал, что не понимает этого ужасного мира и не представляет, как он сможет прожить здесь еще десять лет, если при всей своей подготовке в первый же месяц он несколько раз побывал на грани смерти из-за подлости и аморальности здешних жителей. Но, что было приятно, кроме всех этих восклицаний и возмущений царевич посвятил часть письма нашей скромной компании. В этой части он описывал каждого из нас и писал о своих впечатлениях… ну это я, конечно, не смогла не прочесть.

Дейка он характеризовал, как матерого волка, бывалого наемника, интересного товарища и вместе с тем ворчливого старика, бегающего за молоденькой девочкой… то есть, мной. Как выяснилось, Кудеяр все это время был уверен, что Дейк в меня влюблен и что мы, как бы, любовники… Мда.

Леопольд описывался, как добрый друг, верный помощник и просто чудесное существо, необыкновенные способности которого мешают Кудеяру спать ночами. Царевич признавался матери, что не перестает думать о том, как напишет диссертацию и сможет стать настоящим ученым магом, полагал, что писать будет именно о таких существах, как Леопольд, и поставит себе целью за десять лет своих путешествий найти таких еще немного.

Я же описывалась как неуч, у которого все валится из рук, но который искренне старается все исправить. Целый абзац царевич писал, как невозможно его умиляют мои попытки научиться чему-то и то, как «целеустремленно она карабкается по ступенькам знаний, пытаясь добраться до желаемого результата». Кроме того я характеризовалась как надоедливая ведьма и одна из самых нелепых девушек, которых он когда-либо целовал…

В конце он клялся матери в вечной любви и снова сокрушался о том, что еще долго не сможет ее увидеть, так же передавал привет отцу и, как я поняла, ехидно осведомлялся насчет того, как он там переживает его отъезд.

Прочитав это письмо, я осторожно положила его обратно на стол, разбудила Кудеяра и отправила в кровать, чтобы набирался сил, а не маялся дурью.

Через пару дней царевич окреп настолько, что мог сидеть в седле и держать поводья, так как его руки хорошо заживали, хотя по-прежнему были в бинтах.

За время пребывания в городе Дейк нашел себе нового коня, гнедого, с красивой черной гривой и волнистым хвостом. Коня он назвал Задира, что тому очень подходило. Видимо, на этот раз рыцарь решил выбрать кого-то, похожего на Черта, чтобы мог дать копытом, если что.

Гоблиншу, кстати, мы определили в помощники к местному лекарю, который тут, как выяснилось, был недавно, и понятия не имел о здешних травах и лекарствах. Так с Жиихат все в итоге было относительно хорошо. Конечно, ворчливый старик не заменит ей потерянную семью, но зато это лучше, чем скитаться одной по пустыням.

Из города мы уехали с чистыми сердцами и спокойными душами, не оставляя за собой никаких долгов. Именно тогда, как мы выехали за ворота, у меня появилось то долгожданное ощущение, будто пустыня, наконец, закончилось.