Най сделал из веток деревьев, растущих вдоль Вакарузы, шесты, взял брезент и соорудил навес, чтобы Брианна могла готовить под ним ужин. Они оба все еще ощущали напряжение. Он подумал, что именно поэтому она пригласила Бодвинов к их очагу и предложила устроить совместный ужин.

Лилит принесла французское вино и хрустальные бокалы, а Марк — двух жирных кур. Пока женщины готовили еду, сыновья Бодвинов Франсуа и Жан Луи сидели рядом с Наем и наблюдали за тем, как он превращает кусок дерева в рычащего горного льва.

— Вот это да! Мистер Най, это просто чудо! — сказал Франсуа. — Я хотел бы научиться этому.

— У тебя есть нож?

— Нет.

— Сколько тебе лет? — спросил Най.

— В августе будет десять.

— В твои годы, парень, уже пора иметь собственный нож, — сказал Най и посмотрел на Марка. Тот кивнул, и он вытащил маленький ножик из своего походного мешка. — Держи, парень. Он острый, поэтому смотри не поранься. Попозже я сделаю для твоего ножа ножны, чтобы ты мог прикреплять его к ремню брюк.

Взяв в руки нож, маленький Франсуа просто засветился от радости.

— Благодарю вас, сэр. Я буду его очень беречь.

Най улыбнулся и потрепал мальчика по голове. Его еще никто не называл «сэр».

— Эй, а про меня вы забыли? — спросил Жан Луи, и его ангельское личико исказила гримаса недовольства. Казалось, он вот-вот расплачется.

— Ты еще слишком маленький, сынок, — заметил Марк.

— Это тебе, — сказал Най и протянул мальчику маленькую, размером с кулак, деревянную фигурку пантеры. — Теперь Франсуа сам сможет вырезать себе фигурки, а у тебя будет вот эта.

Довольно улыбнувшись, Жан Луи крепко сжал фигурку маленькими ручками и побежал показывать свое сокровище другим детям.

После ужина Най пошел к фургону, чтобы взять кусок кожи и сделать из него ножны для Франсуа. И в этот момент у их костра появился Эдуард Меградж.

Словно змея, ищущая теплое местечко, он не спеша подошел к Брианне. Не обращая внимания на кота, сидевшего на табурете, он впился глазами в ее груди и облизнулся. У нее была чертовски соблазнительная грудь, несмотря на то, что она была худой, хотя за последнее время она немного поправилась. Он считал, что вдовы — это легкая добыча, и многозначительно подмигнул ей.

— Приятно видеть, что ваши щечки порозовели, миссис Виллард. Я заметил, что вы сегодня гуляли по прерии, — сказал он.

Брианна очень хорошо знала этот взгляд. Он напомнил ей взгляд Баррета. Она слегка отступила назад. В обеих руках она держала жестяные тарелки. Вытянув вперед руки, она прикрылась тарелками, как щитами. Брианна побледнела как полотно, в ее глазах читался испуг. Шекспир громко замяукал.

— Добрый вечер, Эдуард, — сказал Марк Бодвин.

Он поднялся со своего стула, подошел к Лилит, которая стояла позади Брианны, и обнял ее за талию. Быстро положив тарелки в коробку, в которой хранилась посуда, Брианна побежала к фургону.

— Надеюсь, что я не испугал ее, — сказал Меградж, глядя ей вслед, при этом ему очень хотелось пристукнуть злобно шипящего кота.

Най выбрался из фургона и посмотрел на Меграджа.

— Тебе что-то нужно, Меградж? — спросил он.

Губы старшего каравана растянулись в плотоядной улыбке. «Интересно, — подумал он, — что скажет Най, если я признаюсь ему в том, что хочу перепихнуться с его сестрой?» Потом он заметил, как угрожающе блестят глаза Ная. Откашлявшись, он кивнул в сторону молодой пары, которая стояла чуть поодаль.

— Я привел людей, которые хотят поговорить с Бодвином.

Меградж повернулся к Марку.

— Говорят, что ты из Боулин-Грин, что в Кентукки, это правда?

— Моя семья там владеет магазином.

— О-о, «Бодвин Драй Гудс!» — воскликнула молодая женщина. — У вас самый лучший выбор товаров. Я надеюсь, что вы и в Орегоне откроете магазин.

— На самом деле я собираюсь разводить лошадей и херефордов.

Женщина поморщилась, как будто бы ее разочаровал его ответ.

— Херефордов, говорите. Вы имеете в виду этих прелестных коров с белыми мордами, которых я видела в вашем стаде?

Марк кивнул и улыбнулся.

Меградж подтолкнул вперед мужчину.

— Это Панч Молтон и его жена Дульси.

Панчу Молтону было около двадцати лет. У него было смуглое лицо с массивными челюстями, маленькими глазками и выпяченным подбородком. Это был тот самый парень, с которым Най подрался в конюшне Лонгмайера. Они очень неприязненно относились друг к другу.

Его жена была миниатюрной женщиной с маленькими ручками, маленькими ножками и кругленьким, похожим на пуговицу, носиком. Этот носик начинал слегка подрагивать, когда она волновалась. Коламбусу Наю она напомнила проворную маленькую бабочку. Она источала чувственность, сама того не ведая.

— Мы с женой уже собирались возвращаться в свой фургон, — нарушил молчание Марк. — Почему бы вам не присоединиться к нам, мистер Молтон? Мы можем поговорить там о Боулин-Грин. У нас с вами наверняка найдутся общие знакомые.

Молтон посмотрел на хрустальные бокалы, которые собирала Лилит, и на складной столик, накрытый белой льняной скатертью, и сказал:

— Я в этом не уверен.

Прошел целый час после того, как ушли супруги Бодвины, а Брианна все еще не возвращалась. Най решил разыскать ее. Трава была мокрой после дождя и холодной. Он чувствовал это сквозь мокасины. Несмотря на теплые дни, ночи всегда были холодными. В прерии, где пасся табун лошадей, ночной сторож пел заунывную песню, и в унисон его пению громко выл волк.

Най увидел Брианну в тот самый момент, когда услышал звук пощечины. Это Пинч Молтон бил по лицу свою хрупкую, миниатюрную жену. Брианна закрыла рот рукой и в ужасе замерла на месте, прячась за одним из фургонов.

— Прошу тебя, Панч! — причитала Дульси. — Меня совсем не интересует мистер Бодвин. Ты все неправильно понял.

— Не заговаривай мне зубы, — бросил Панч и помахал пальцем прямо перед ее лицом, так близко, что если бы она захотела, то могла бы его укусить. — Я видел, как ты улыбалась ему, — точно так, как ты улыбаешься другим мужчинам, когда думаешь, что я этого не вижу. И почему я, дурак, решил, что, когда мы уедем из Боулин-Грин, все изменится? Ведь мужчины везде остаются мужчинами. А шлюхи шлюхами. Даже если они беременны.

— Не называй меня так. Я не шлюха.

— Прекрати распускать сопли! — рявкнул Панч и пошел от нее прочь, как будто больше не мог выносить ее присутствия.

Но он тут же вернулся и снова ударил ее. Его кулак угодил ей в челюсть. Удар был таким сильным, что Дульси почти на метр отлетела назад. Она ударилась о фургон, громко застонала и сползла на землю. Там она и осталась сидеть, обхватив руками живот, чтобы защитить его.

— Что люди подумают о нас, когда увидят меня всю в синяках? — всхлипывая, произнесла она.

— Тебя это очень беспокоит? — спросил он, опустившись перед ней на колени. — Эй, сладкая моя, я знаю, как тебе помочь, — сказал он и отвесил ей пощечину. — Видишь? Это больно, но не оставляет никаких следов. Я научился этому у старого Свомпи. Помнишь его?

— Свомпи никогда не бил Мери. Она бы обязательно мне рассказала.

— Он никогда не бил ее с тех пор, как мы с ними познакомились. Потому что к этому времени она разучилась стрелять глазками направо и налево и научилась держать рот на замке. А еще она научилась всячески ублажать своего мужа. И именно таким способом он ее и учил, — добавил он и, убрав ее руки, которыми она закрывала лицо, снова ударил ее.

— О-о, прошу тебя, Панч! Я никогда больше и близко не подойду к мистеру Бодвину. Я обещаю тебе. Пожалуйста, не бей меня больше.

— Хорошо. Приготовь мне ужин. И подумай о том, как лучше меня ублажить, когда я лягу в постель.

— Но Панч, ведь… ребенок.

— Ты и трех месяцев его не носишь. Думаешь, я не буду трогать тебя все это время, ты, маленькая эгоистичная шлюха? Это не навредит ребенку. А сейчас приготовь мне что-нибудь поесть.

Когда он ушел, Дульси поднялась на ноги, одной рукой хватаясь за край фургона, а другой все еще поддерживая живот. У нее уже распухли губы. Пошевелив языком, она проверила, все ли ее зубы целы. Тыльной стороной руки она вытерла кровь с лица и начала разводить огонь.

Брианна, прижав руку ко рту, отбежала в сторону. Она упала на колени, уперлась рукой в землю, и ее начало тошнить. Опорожнив желудок, она припала к траве и горько разрыдалась.

Брианне еще никогда не доводилось видеть, как кого-то бьют. Сначала ей казалось, что это бьют ее. Панч принял обличье Баррета Вайта, и Брианна, как это было раньше, буквально ощущала его кулаки на своем теле. Ведь такое происходило много раз. Это было ужасно.

Она подумала о том, какое унижение ей довелось пережить сегодня днем. Ей, наверное, так и не посчастливится узнать, что такое любовь. Она вспомнила, как у нее дрожали колени, когда Баррет набросился на нее. Ей потребовалось все ее мужество, чтобы сопротивляться ему. И к чему это привело? Почему же такие женщины, как она и Дульси, любят таких мужчин, как Баррет и Панч? Может быть, с ними что-то не в порядке?

Нет, это совсем не так. По крайней мере, себя она считала нормальной. Ей просто очень хотелось, чтобы кто-нибудь был с ней рядом. Она ненавидела одиночество. Ее раздражало, когда люди жалели ее, ее, несчастную старую деву, которая из-за своего высокого роста и чрезмерной образованности долго не могла подцепить себе мужа. Ей до сих пор было противно вспоминать об этом.

Она почувствовала запах рвотных масс, и ее снова начало тошнить. Она не слышала, как к ней подошел Коламбус Най. Когда его теплые руки коснулись ее дрожащих плеч, она вздрогнула, и это движение снова вызвало у нее приступ тошноты. У нее в желудке уже ничего не осталось, кроме слизи, теперь она выходила из нее. Ее продолжало рвать, и она чувствовала себя униженной и раздавленной из-за того, что он видел ее в таком состоянии. Однако она ничего не могла сделать. Позывы к рвоте были такими сильными, что она содрогалась всем телом. Она даже подумала, что еще немного, и ее желудок просто вывернется наружу вместе с остальными внутренностями.

— Успокойтесь, — тихо сказал Най. Его беспокоило то, что его присутствие лишь усугубляет ее состояние. — Сделайте пару глубоких вдохов, а потом расслабьтесь.

Прическа у нее растрепалась, на лицо свесились волосы. Одной рукой он поддерживал ее, а другой убирал со лба пряди.

— Не смотрите на меня, — прошептала она.

Он видел струйки жидкости на ее губах и подбородке. Она вся дрожала.

— Не думайте обо мне. Просто расслабьтесь, и ваш желудок успокоится.

Он осторожно гладил ее по спине, массировал ей плечи и шею. Она еще никогда не испытывала таких приятных ощущений. Постепенно спазм прошел, и ее перестало рвать. Она вся сжалась, казалось, рвотные позывы так истощили ее, что она была не в состоянии сдвинуться с места.

Най оттащил ее в сторону и осторожно уложил на землю. Одну руку она прижимала к животу, а другой закрывала глаза. Ее била сильная дрожь, и она изо всех сил пыталась ее унять.

— Благодарю вас. Теперь мне уже гораздо лучше. Нет необходимости вам здесь оставаться, — сказала она.

Он проигнорировал это требование своего «работодателя», освобождавшее его от обязательств. Он быстро стянул с себя рубашку через голову, потом усадил ее и укутал ее плечи своей рубашкой. В неясном лунном свете она видела его обнаженную грудь, поросшую светлыми волосками. На холодном воздухе его соски сразу же отвердели. Под его рубашкой она сразу согрелась. Глубоко вдохнув, она почувствовала знакомый запах. Это был его запах. По ее спине пробежала дрожь. Интересно, он тоже испытывает такое же волнение, когда видит ее обнаженной?

Ведь он уже видел ее голой, когда она купалась в реке возле Сент-Луиса. Но тогда она не заметила никаких признаков возбуждения. Однако это было еще до того, как он ее поцеловал. Она подумала о том, что он может снова поцеловать ее. Здесь так темно, что никто этого не увидит. При мысли об этом у нее сладко заныло внутри.

— Господи, мы с вами здесь совершенно одни, и вы полураздеты. Это так неприлично, — сказала она, снимая его рубашку. — Пожалуйста, наденьте рубашку.

Он снова окутал ее плечи рубашкой. Потом он поднял ее на руки. У нее не было сил сопротивляться, и она почти машинально обхватила рукой его шею. Вторую руку она положила ему на грудь, почувствовав под пальцами мягкие завитки волос. Она быстро убрала свою руку, надеясь на то, что в темноте он не увидит, как она покраснела от стыда.

Все еще держа ее на руках, он присел на берегу небольшого ручья, который впадал в Вакарузу возле их лагеря. В его объятиях ей было тепло и уютно, как дома. Он намочил в воде свой носовой платок и осторожно вытер ее лицо. Соединив ладони лодочкой, он набрал в них воды и предложил ей попить. Брианна с готовностью согласилась. Ей очень хотелось прополоскать рот. Она почувствовала, что он задрожал, когда она коснулась губами его ладоней.

— Вам уже лучше? — спросил он.

Брианну еще никогда не держали на руках, и ей это очень понравилось. Ей хотелось, чтобы это длилось вечно.

— Вы хотите поговорить об этом? — спросил он.

Ей показалось, что он читает ее мысли.

— Поговорить? О чем?

— О Молтонах.

Вспомнив все, свидетельницей чего она стала, Брианна содрогнулась от отвращения.

— Это было ужасно.

Она говорила так тихо, что Наю пришлось наклониться, чтобы слышать ее. Он сидел на траве. Одна его нога была согнута в колене, а другая вытянута. Между его ногами сидела Брианна. Он обнимал ее рукой за талию, а ее плечо и рука были прижаты к его обнаженной груди. Они сидели в весьма интимной позе, и он с трудом сдерживался, чтобы не поцеловать ее. Он понимал, что ему нужно уйти, но не мог сдвинуться с места.

— Вас больше никто и никогда не обидит, — произнес он хрипло. — Пока я рядом, этого не случится.

Она недоверчиво посмотрела на него, не смея верить в то, что ему действительно не безразлично, что с ней может случиться.

— Если есть такие мужчины, как вы, которые считают, что женщин нельзя бить, то почему Баррет и Панч Молтон делают это?

— Я думаю, что это добавляет им уверенности в себе. Такие мужчины, как правило, в душе самые настоящие трусы. Они просто ничтожества. Вам нужно было уйти от него после того, как он первый раз вас побил.

— Я согласна с вами, — вздохнула она. — Однако это не так легко сделать, как кажется. Как только он женился на мне, деньги, которые я унаследовала от отца, стали собственностью Баррета. У меня не было ничего своего, кроме драгоценностей и одежды. Мне не на что было бы жить. Я знала, что не смогу найти другого мужчину, который согласился бы на мне жениться, да к тому же мне не хотелось быть обузой для сестры.

— Но когда я встретил вас, вы направлялись к своей сестре. Почему вы изменили свое мнение?

Она пожала плечами. Сорвав несколько травинок, она отбросила их в сторону.

— Хорошо, — сказал он. — Если вы не хотите отвечать на мой вопрос, то, может быть, объясните, почему вы уверены в том, что ни один мужчина не захочет взять вас в жены?

Она презрительно фыркнула.

— Я, Кол, прекрасно знаю, что я собой представляю. Я просто безобразная великанша, голова которой набита ненужными знаниями. Рядом с такой женщиной можно чувствовать себя уютно, только если у нее закрыт рот.

— Черт возьми, женщина, ты самая большая дура из всех, кого мне только доводилось встречать! — воскликнул он, подняв голову и заставив ее смотреть ему в глаза. — Что мне нужно сделать, чтобы убедить вас в том, что не все мужчины одинаковы?

Она печально улыбнулась ему.

— Вы могли бы жениться на мне, если бы я была свободна.

По его спине пробежали мурашки. Ведь это было как раз то, чего он хотел, — жениться на ней, любить ее и защищать от всяких негодяев типа Баррета Вайта. Вместо этого он начал рассказывать ей о том, какая она хорошая, и учить тому, как нужно защищать себя.

— На этой земле все равны, Брианна. Нет каких-то особенных людей. Каждому человеку, как и буйволу или орлу, есть что предложить этому миру. Существование любого человека чем-то оправдано. Так задумал Господь Бог. Марк Бодвин умеет разводить лошадей. Именно поэтому он и едет в Орегон. Он хочет заниматься тем, что у него получается лучше всего, а не просто жить за счет того, что он происходит из известной семьи. Лилит же, хотя и говорит иногда глупости, в любую минуту может поддержать и ободрить кого угодно. Том Кувер может приручить даже гремучую змею. Лавиния Декер, несмотря на то что она суетливая и шумная, умеет лечить людей, — сказал он и усмехнулся. — Даже старый Меградж обладает особым даром, чем доставляет людям радость.

— Ха! Я в этом сомневаюсь, — пробормотала Брианна.

— Это потому, что вы не слышали, как он поет. У Меграджа такой голос, что он может даже дьявола заставить отложить свой трезубец и взять в руки молитвенник.

— А я? Есть ли у меня какой-нибудь талант, Кол?

— Вы? Вы же сами признались, что много знаете. Как вы думаете, сколько человек в этом караване умеют читать? Я уверен, что, когда все эти фермеры осядут в Орегоне, им придется искать учителя для своих детей, чтобы он научил их читать, считать и прочим премудростям. Что же касается вашего высокого роста, то, наверное, Господь сотворил вас такой, зная, что дети лучше слушаются человека, на которого они должны смотреть, высоко задрав голову, — пояснил он и усмехнулся. — А может быть, он понял, что вам нужно иметь высокий рост для того, чтобы преодолевать все трудности на вашем жизненном пути.

Она молчала, и в наступившей тишине было слышно, как жужжат комары.

— Вы действительно во все это верите? — наконец спросила она.

— Да. И еще одно… — сказал он и провел пальцем по ее щеке. Его прикосновение было нежным, как будто это был лепесток розы. — Никогда не встречал женщину красивее вас.

Брианна почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы. Она вздохнула и часто заморгала, чтобы их сдержать. Теперь она понимала, каким талантом обладает Коламбус Най. У него добрая и отзывчивая душа. Это очень редкий дар. Такое сокровище ценнее всех рубинов и алмазов, вместе взятых.

— Я и представить себе не могла, что на свете существуют такие мужчины, как вы, — сказала она.

Он грустно усмехнулся.

— Вы можете найти сколько угодно таких мужчин, как я. В любом городе и на любой улице.

— Это неправда! Как вы можете такое говорить?

— Вы сейчас смотрите на меня так, как будто я святой. Я — обыкновенный человек, который уже достаточно пожил на этом свете и умеет разбираться в людях, — сказал он и поднялся на ноги, поднимая и ее.

— Запомните еще одну вещь, — сказал он. — Я согласился довезти вас до Орегона, и я выполню свое обещание, но сам я там не останусь. Я слишком долго вел бродячую жизнь и еще не готов навсегда остаться на одном месте.

Он посмотрел на небо. Тяжелые дождевые тучи закрыли луну, и если бы не вспышки молний, вокруг воцарилась бы кромешная тьма.

— Опять дождь собирается. Нам лучше вернуться, — сказал он.

Смущенная и озадаченная, Брианна молча пошла за ним к фургону. Они все-таки успели дойти до своего фургона, когда начался дождь. Он помог ей забраться внутрь, плотно завязал брезентовый полог и нырнул под фургон. Он был благодарен ей за то, что она настояла на том, чтобы они купили кусок индийского полотна для того, чтобы он мог накрывать свою постель.

Дождь громко застучал по плотному брезентовому покрытию фургона. Най долго лежал, не в силах заснуть, слушал шум дождя и думал, спит ли сейчас Брианна.

Как давно у него уже не было женщины? Достаточно давно. Поэтому неудивительно, что ему было так приятно держать на руках Брианну Виллард. Най конечно, понимал, что испытывает нечто большее, чем обыкновенную физиологическую потребность. Однако ему нужно было убедить себя в обратном. Он решил подумать о чем-нибудь другом и сразу вспомнил доверчивый взгляд Маленькой Бобрихи, когда они занимались любовью в первый раз.

Большинство членов племени, включая и ее семью, ушли охотиться на бизона, оставив в стойбище только женщин, детей, нескольких стариков и Коламбуса Ная. Он лежал в постели в семейном вигваме и смотрел на звезды сквозь дымовое отверстие, думая о том, что ему скоро нужно будет уезжать — ведь его рана уже почти зажила.

Было темно, свет шел только от маленького очага в центре вигвама. Когда она поднялась со своей постели, совершенно обнаженная, похожая на бронзового Феникса, и стала медленно приближаться к нему, он сначала решил, что это всего лишь какая-то причудливая тень. Остановившись на полпути, она дала ему возможность рассмотреть ее упругое, невероятно чувственное тело, освещаемое отблесками огня. Он смотрел на нее до тех пор, пока им не овладело непреодолимое желание.

Когда же Маленькая Бобриха опустилась перед Наем на колени, его сердце так бешено забилось в груди, как будто он снова стал тем самым четырнадцатилетним мальчишкой, которого молоденькая шлюха обучала тому, как нужно ублажать женщин.

Лицо Маленькой Бобрихи было юным и нежным. Она улыбнулась ему. Он смотрел на ее полные влажные губы, и ему стало интересно, целовал ли кто-нибудь уже эти губы до него. Ее упругие груди, похожие на сладкие, прибитые первым морозом яблоки, находились так близко от него, что он мог потрогать их руками. Ему стало жарко и душно под шерстяным одеялом. Он весь дрожал от нетерпения, предвкушая то, что должно было случиться. Она залезла к нему под одеяло. Когда ее мягкие груди прижались к его груди, все его тело запылало огнем. Когда же она обхватила руками его тугую плоть, то он, уже не в силах сопротивляться, был готов овладеть ею.

Даже сейчас, когда Най лежал на своем ложе под фургоном Брианны Виллард, посреди этой огромной, омытой дождем прерии, он снова почувствовал, что им овладело непреодолимое желание. Однако сейчас это желание возбудила не Маленькая Бобриха, а другая женщина.

Най уже не удивился, когда его снова разбудили крики Брианны. Он забрался к ней и фургон и обнял ее.

— Все хорошо, Бри, это просто сон, — сказал он, слегка тормоша ее. — Давай же, просыпайся.

Она открыла глаза, тихо вскрикнула и прижалась к нему.

— Тот же самый кошмарный сон? — спросил он.

Она вздрогнула.

— Нет. Пауки.

— В фургоне или в вашем сне?

— В старом подвале, где хранились фрукты.

Он подумал, что она еще не совсем проснулась.

— Его вырыли на холме возле сарая. Он был очень грязным — грязные стены, грязный пол. Когда отец Баррета построил новый дом, то вырыл под ним новый погреб, а старым уже не пользовались, — сказала она и снова вздрогнула. — Когда Баррет узнал, что я панически боюсь пауков, он начал отлавливать их в саду и бросать в старый погреб. Это стало его любимым наказанием — запирать меня там.

Она снова заплакала, и слезы ручьем покатились по ее щекам. Он обнял ее и крепко прижал к себе, пытаясь успокоить. Когда она снова заговорила, ему показалось, что с ней вот-вот случится нервный припадок.

— Сидя в этом погребе, я старалась не плакать и не кричать. Тогда он обычно подходил к двери и начинал мне рассказывать о том, что пауки заползают даже через закрытые двери, он рассказывал, как они… они заползают под мою одежду, добираются до самых интимных мест и кусают, кусают меня…

— Ш-ш-ш, это уже не повторится. Он больше никогда не тронет вас, — сказал он и поцеловал ее в лоб, продолжая осторожно гладить по спине. — Постарайтесь снова заснуть, а я буду отгонять от вас пауков.

Она еще крепче прижалась к нему, а он гладил ее спину и руки. Как бы ему хотелось вот так обнимать ее каждую ночь, отгоняя ее ночные кошмары.

Най прислонился к стене фургона и закрыл глаза. Он представил себе, как было бы прекрасно спать рядом с ней каждую ночь, крепко прижимая к себе ее обнаженное тело. Когда она подняла голову и посмотрела на него, ее мягкие волосы коснулись его щеки. Ее глаза были мутными, а губы дрожали.

— Благодарю вас, Кол. Вы не могли бы посидеть со мной, пока я не усну?

Он взял в руки ее лицо и сказал:

— Конечно, я останусь.

Он нежно поцеловал ее. Она не отстранилась, а просто смотрела на него, и ее огромные небесно-голубые глаза сияли. Ему очень хотелось поцеловать ее еще раз, однако он понимал, что если позволит себе это, то уже не сможет остановиться. Поэтому он просто провел пальцами по ее губам и сказал:

— Спите спокойно.

Когда же она снова прижалась к нему и закрыла глаза, а ее дыхание стало тихим и спокойным, он прижал к своим губам палец, представляя, что это ее губы прикасаются к его губам.