Как только она легла в постель и зажгла лампу, сразу почувствовала, как зашатался фургон и кто-то залез внутрь. Брианна надеялась, что это был Кол, однако все-таки испугалась, представив, что это может быть ее муж. Она инстинктивно прижала к себе котенка и затаилась. Най, словно почувствовав ее страх, сказал:

— Это я, Бри.

Она закрыла глаза. Ей очень не хотелось делать то, что она должна была сейчас сделать.

— Почему ты здесь? Неужели снова пошел дождь?

— Дождь или не дождь, но я буду спать здесь. Не хочу, чтобы кто-нибудь пробрался к тебе ночью, черт возьми.

Ее глаза уже привыкли к темноте, и она теперь отчетливо видела каждое его движение. Он снял через голову свою кожаную рубашку и повесил ее на гвоздь, который был вбит в деревянный каркас фургона. На Кола не падал свет лампы, однако она и без этого отчетливо представляла все его тело — завитки светлых волос внизу плоского живота, упругие мышцы рук, узкие бедра и длинные ноги в кожаных брюках. Он сел на пол и снял мокасины. Потом он поднялся и снял с себя брюки. Все это время она следила за ним, затаив дыхание, но под конец не выдержала и глубоко вздохнула. Она задрожала всем телом и почувствовала, как жар разливается в самых интимных местах. Ей нужно было как-то отвлечься от этих мыслей и сделать так, чтобы он ушел из фургона.

— Ты обещал спать под фургоном, если будет хорошая погода. И прекрати чертыхаться. Чтобы я больше этого не слышала!

— Ха! Зато я слышу это сплошь и рядом, — фыркнул он, стащив с ноги штанину.

У Брианны внутри все сжалось.

— Еще бы! Обычно так выражаются малограмотные люди.

— Ты хочешь сказать, что я глупый? — спросил он, освобождаясь от второй штанины.

— Нет, я хочу сказать, что тебе следует выражать свои мысли на правильном, литературном языке.

— Я не умею говорить по-другому. Да и читать я тоже не умею. Это тебя раздражает?

Она закусила губу, чтобы ненароком не выдать свои истинные чувства.

— Конечно, это раздражает меня. Я…

— Ты можешь научить меня читать. Я уже знаю алфавит, — сказал он и, забрав у нее котенка, сел на постель рядом с ней, а потом обеими руками обнял ее и поцеловал. — Ты до сих пор не ответила на мой вопрос, — прозвучал его низкий, хриплый голос. — Ну так как, я хорошо целуюсь?

Он снова поцеловал ее, и сладкая истома разлилась по всему ее телу. Ей показалось, что она проглотила то самое средство, которым лечила больных, — смесь бренди, сахара и бараньего жира. Он поцеловал ее в висок, а потом начал покрывать поцелуями щеку и шею, спускаясь все ниже и ниже. Все ее тело стало ватным, и она никак не могла собраться с силами, чтобы оттолкнуть его. Вдруг ее охватила паника. А что, если Баррет расположился сейчас где-то неподалеку и наблюдает за ее фургоном? Ей нужно заставить Коламбуса уйти.

— Кол, я устала. Я не смогу уснуть, если ты останешься здесь. Почему бы тебе не лечь возле костра?

Най долго и пристально смотрел на нее. Он понял, что она чего-то боится.

— Что-то не так?

— Да. Я хочу спать, и для этого мне нужно, чтобы весь фургон был в моем распоряжении.

Он отпустил ее и сел на постели, но не ушел. Она ужаснулась, когда он поднял одеяло и лег рядом с ней.

— Кол! Что ты делаешь?

— Ты скоро все поймешь.

Он оперся плечами о деревянный каркас фургона, крепко обнял ее и прижал к своей обнаженной груди. Она вдыхала его сладкий запах, понимая, что теряет над собой контроль. Однако она все-таки еще раз попыталась оттолкнуть его.

— Коламбус Най, немедленно убирайтесь из моей постели!

— Я останусь здесь. Потому что только так я смогу защитить тебя.

— Прекрасно. Тогда уйду я.

— Черта с два! Какая муха тебя укусила, женщина?

Он еще крепче прижал ее к себе, когда она пыталась перелезть через него. Теперь одна ее нога лежала на нем, а его руки сжимали ее, не давая даже пошевелиться. Сквозь тонкую ткань ночной рубашки она ощущала тепло его тела. Жесткие волосы, покрывавшие его грудь, щекотали ее нежные груди.

Най моментально забыл обо всем на свете, когда почувствовал прикосновение ее твердых сосков. Он забыл о том, что должен защищать ее, и следовал только желаниям своего тела. Запустив пальцы в ее густые волосы, он придвинул к себе ее лицо. Когда он прикоснулся губами к ее губам, ему показалось, что в него попала молния, опалив все тело.

Брианна больше не могла сопротивляться зову плоти, который она еще не до конца осознавала. Вот сейчас рядом с ней Коламбус Най. Он крепко обнимает ее, и она знает, что больше всего на свете хочет, чтобы он всегда был рядом с ней. Его жизнь теперь стала для нее важнее ее собственной жизни. И эту жизнь Баррет Вайт грозится у него отнять.

Однако Баррета здесь не было.

И тут ее осенило. Если бы у Баррета была возможность самому приехать за ней, он бы уже давно приехал. Значит, что-то задержало его, и он послал вперед Панча, чтобы тот дал ей понять, что она не сможет скрыться от Баррета. Она не знала, сколько у нее осталось времени до того, как Баррет приедет и попытается убить Ная. Однако в одном она была уверена: сегодняшняя ночь в ее полном распоряжении.

Одна только ночь, чтобы насладиться друг другом, но воспоминаний об этой волшебной ночи ей хватит на всю оставшуюся жизнь. Когда она вернется в Сент-Луис и снова окажется в плену у Баррета, эти воспоминания помогут ей выжить.

Она обняла Кола за шею и сказала:

— Целуй меня! О-о, прошу тебя, целуй меня и не останавливайся ни на минуту.

Най нахмурился, уловив нотки отчаяния в ее голосе. Сначала она заставляла его уйти, а теперь требует, чтобы он поцеловал ее. Она чего-то боится? Он сразу понял, что интимная жизнь с мужем причиняла ей в основном боль, а не удовольствие. Он надеялся, что сумеет показать ей, что такое настоящая близость между мужчиной и женщиной, и она давала ему такую возможность. Однако интуиция подсказывала ему, что ее что-то заставило уступить ему. Но зов его возбужденной плоти был так силен, что он не стал выяснять истинную причину ее поступка.

— Я буду целовать тебя везде, — прошептал он, почувствовав, что по всему его телу пробежала дрожь. Сейчас он ощущал такое сильное влечение, какое ему еще никогда не приходилось испытывать. — Везде, где ты захочешь, — сказал он, и их губы слились.

Он обвел языком контур ее губ, а потом провел им по губам. Они раскрылись, давая возможность его языку исследовать влажные глубины ее рта. В нем бушевала такая страсть, что Брианна была не в силах сопротивляться. Она просто отдалась этой страсти. Она вдыхала его запах, ощущала вкус его тела. Все это сводило ее с ума. Теперь она хотела только одного — чувствовать его тело, вдыхать его аромат и ни о чем не думать.

Най покрыл поцелуями все ее лицо, потом нежно сжал зубами мочку ее уха, и по ее телу пробежала дрожь.

— Поцеловать тебя здесь? — пробормотал он, коснувшись губами ее уха. — Или здесь? — спросил он, поцеловав ее в подбородок.

Потом он начал целовать ее шею, легонько покусывал нежную кожу, опускаясь все ниже и ниже, до самой ключицы. Потом он облизал маленькую впадинку у основания шеи.

Брианна застонала и прижалась к нему.

— Как ты это делаешь? — прошептала она, задыхаясь. — Почему у меня внутри все горит огнем?

Кол тихо засмеялся.

— Это правда?

— Да. Я ощущаю в себе дикую, необузданную страсть, такое сильное… желание.

— В каком месте мне еще поцеловать тебя, женщина? — спросил он и нежно сжал ее грудь. — Может быть, здесь? Хочешь почувствовать, как мои губы коснутся твоего соска? Хочешь, чтобы я пососал его так, как это делают младенцы?

Его слова обжигали ее как огонь. Она почувствовала между ногами приятную влагу и трепет. И вдруг она вспомнила Баррета. То, как он хватал ее, как грубо овладевал ею. И она отодвинулась от Кола.

Он же подумал, что она специально сделала это, чтобы ему было удобнее. Кол начал ласкать ее груди, нежно потирая большими пальцами ее соски. Они сразу же увеличились и стали твердыми, как маленькие шишечки.

— Как же ты прекрасна! — пробормотал он, впиваясь губами в ее губы. — Я хочу ласкать и целовать все твое тело. То, что происходит сейчас между нами, — это не грех. Именно так все и должно быть. Ты понимаешь это? Мы принадлежим друг другу.

«Как луна и солнце», — подумала она. Неужели он прав и они действительно принадлежат друг другу?

Его руки, ласкавшие ее груди, дарили ей божественное наслаждение. Несмотря на свой страх, она не могла остановить его. Нет, она просто уже не хотела останавливать его.

Кол высвободил руку и развязал ленту, стягивавшую ее волосы. Потом он пальцами разворошил их. Теперь ее волосы, словно атласные ленты, свободно спадали на его руки. Он гладил эти мягкие пряди и вдыхал их аромат — легкий аромат роз. Этот запах смешивался с чистым и нежным ароматом ее тела. Еще он ощущал легкий, слегка пряный запах страсти, и это сводило его с ума.

Они перекатились на бок, и он начал осторожно расстегивать ее ночную рубашку. Она застонала и положила свою руку поверх его руки, и он, несмотря на то, что внутри у него бушевал настоящий вулкан страсти, понял, что по ошибке принял ее страх за желание. «Не нужно торопиться!» — приказал он себе. Он слишком настойчив. Его руки снова коснулись ее грудей. Он осторожно сжимал их и целовал ее до тех пор, пока она не расслабилась.

Он посасывал ее нижнюю губу, щекотал языком ее нежное небо, потом пососал ее верхнюю губу. Это была своеобразная подготовка. Потом он снова начал целовать ее груди.

Брианна убрала свою руку и поцеловала его в ответ. Он дарил ей столько чудесных ощущений, что она просто потерялась в этом огромном море удовольствия. Когда его губы отстранились от ее губ и он начал своими губами медленно прокладывать влажную дорожку по ее шее, она уже не противилась его ласкам. Он поцеловал ее в ключицу сквозь тонкую ткань ночной сорочки, и она замерла. Его дыхание согревало ее кожу. Когда же его губы опустились еще ниже, она почувствовала, как влажная после его поцелуев ткань сорочки коснулась ее кожи, добавив новый оттенок в палитру тех божественных ощущений, которые дарили ей его губы.

Она почувствовала, что он прикоснулся губами к ее груди, и затаила дыхание. Его прикосновения дарили ей все новые, чудесные и такие сильные ощущения. Она чувствовала себя цветком, который пробивается после суровой зимы через плотный снежный покров, чтобы погреться в лучах солнца. Насладиться его теплом, его ослепительным, обжигающим теплом. Казалось, что все ее тело сжалось в ожидании фантастического взрыва, который сотрясет все ее естество и навсегда изменит ее. Это пугало и в то же время очаровывало ее. Она теперь считала, что нет на свете большего удовольствия, чем это.

Потом он обхватил губами ее сосок. Она глубоко вдохнула и замерла, чувствуя, что вот-вот что-то разорвется у нее внутри, внизу живота, у основания ног, там, где бешено пульсировало желание. Он нежно облизывал ее сосок, легко покусывал его, катал между зубами, а потом начал энергично сосать его.

— Ты обжигаешь меня, — пробормотала она, выгибая спину. — Солнце… лучи солнца… обжигают меня.

— Это еще не все, — прошептал он, снова касаясь губами ее груди. — Я могу распалить тебя еще сильнее, поднять тебя еще выше.

Потом он быстро, одну за другой, начал расстегивать пуговицы на ее ночной сорочке. Когда он прикоснулся губами к ее обнаженному телу, она поняла, что он был прав. Непередаваемо прекрасным было ощущение, когда обнаженная плоть прикасалась к обнаженной плоти. Баррет тоже ласкал ее груди губами и зубами, однако это причиняло ей только боль и ничего, кроме боли. Но сейчас ее ласкал Коламбус, и каждое прикосновение его рук и губ было просто божественным.

Брианна застонала и еще сильнее выгнула спину, когда он взял в рот ее грудь. На вкус она была похожа на сладкий нектар, а на ощупь напоминала самый тонкий бархат. Он проводил языком вокруг розового кружочка и наслаждался мягкостью шелковистой кожи. Она тихо всхлипывала от восторга, и он чувствовал, что теряет над собой контроль. Ему нестерпимо хотелось разорвать ее сорочку, прижаться к ее бедрам, закинуть ее ноги себе за спину и войти в ее недра. Подумав о том, как было бы прекрасно вонзить свою возбужденную плоть в ее влажное и теплое лоно, он ощутил просто адскую боль. Он может умереть, если немедленно не овладеет ею!

Он начал ласкать ее вторую грудь и почувствовал, как сильно бьется ее сердце. Оно билось в унисон с его собственным сердцем. Он ласкал ее губами, языком и руками. Потом его рука опустилась ниже. Он погладил ее ребра, изящный изгиб талии, бедро, а затем прижал ладонь к ее мягкому животу.

Когда Брианна почувствовала, что его рука опустилась ниже и оказалась между ее ногами, она вся сжалась, ожидая, что сейчас снова почувствует боль.

Кол поднял голову, а его рука замерла на месте.

— Ты такая красивая, такая замечательная! — прошептал он.

Потом он снова прикоснулся губами к ее соску и нежно поцеловал его. Первый раз в жизни Брианна действительно ощущала себя прекрасной. Она попыталась расслабиться, убеждая себя в том, что сейчас рядом с ней Кол, и он не может причинить ей боль.

Она вдруг осознала, что напряженно ждет, когда он положит ее на живот, и она ощутит боль и унижение. И ее страстное желание уступило место страху.

Най почувствовал ее напряжение и выругался про себя. Приподнявшись, он оперся на локоть и посмотрел на нее. Она отвернулась от него. Погладив ее по щеке, он обнаружил, что она влажная от слез.

— Что с тобой? Ты же знаешь, что я никогда не сделаю тебе больно.

— Я… я знаю. Я просто не могу… Я постоянно вспоминаю Баррета и жду, что снова почувствую боль.

— Вот мерзкий ублюдок! Я убью его за то, что он сделал с тобой.

— Нет! — воскликнула она и прикоснулась рукой к его лицу. — Прошу тебя, не нужно. Я не переживу, если с тобой что-нибудь случится.

Почувствовав тревогу в ее голосе, он сразу же перестал злиться. Он ей не безразличен. Так беспокоиться можно только о человеке, которого любишь. От радости его сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

— Тише. Со мной ничего не случится. Не беспокойся обо мне. Мне еще никогда не было так хорошо, как сейчас с тобой. И я никому тебя не отдам, — сказал он.

Она так долго ждала этих слов, однако, услышав их, испугалась. Она вспомнила, что ей сказал Панч Молтон. «Ты должна оставить Коламбуса. Если Баррет увидит тебя с другим мужчиной, то он убьет тебя». Вот что он ей сказал.

— Нет, — сказал Кол и тихо засмеялся. — Если мы снова с ним встретимся, то умрет именно он. Забудь об этом, Бри. Главное сейчас — это наши чувства. То, что происходит между нами.

— Мы — как солнце и луна?

— Да, как солнце и луна. Я еще даже не до конца открыл тебе, какое наслаждение могут подарить мои руки.

— Прямо сейчас?

— Нет, сейчас уже очень поздно. Тебе нужно отдохнуть. У нас еще много ночей впереди и столько наслаждения, что ты даже представить себе не можешь, — сказал он.

Перевернувшись на спину, он прижал ее к себе и положил ее голову на свое плечо.

— Но Баррет…

— Забудь о нем, Бри. Я не позволю ему разрушить наши отношения. Я с ним разберусь. А сейчас спи.

Она долго лежала с открытыми глазами, но потом все же заснула. «Однако какой же мерзавец ее муж! — подумал Най. — Как же, должно быть, жестоко он с ней обращался, если она теперь панически боится заниматься любовью. А ведь интимные отношения доставляют только удовольствие и радость»… И в этот момент он отчетливо осознал, что один из них — Баррет Вайт или он, Коламбус Най, — должен умереть. И это неизбежно.

Он почувствовал, что она задрожала, его плечо стало влажным в том месте, где к нему прикасалось ее лицо.

— Бри? Что случилось? Ты все еще боишься?

— Нет, — пробормотала она, всхлипывая. — Я… я чувствую какую-то пустоту.

Не сдержавшись, он засмеялся.

— И я тоже, моя сладкая женщина. Твое тело не хочет спать, оно жаждет любви. Если ты доверишься мне, то я смогу удовлетворить потребности твоего тела.

— Я доверяю тебе. Но дело не в этом, — пробормотала она и разрыдалась, закрыв руками лицо. — Я думаю о Лилит, о Джулии, о Шекспире. Обо всех, кого я любила.

Он пробормотал ей слова утешения на незнакомом языке и прижал ее к себе. Он прекрасно понимал, что с ней сейчас происходит. Ко всем тяжелым переживаниям последних дней — смерть Лилит, ужасы холерной эпидемии — добавилось еще и неудовлетворенное желание. Это переполнило чашу ее терпения, и она утратила контроль над собой. Увидев ее слезы, он почувствовал благодарность и облегчение.

— Прости меня. Прости, пожалуйста. Я никак не могу успокоиться.

— Не беспокойся, — сказал он. — Это нормально. Плачь себе на здоровье. Теперь все будет хорошо. Обещаю тебе.

Брианне очень хотелось поверить ему, однако она знала Баррета гораздо лучше, чем он. К тому же Баррету теперь помогали Панч Молтон и еще один человек, с которым он вместе путешествует. Теперь, после того как она уступила Колу, поддавшись магии его поцелуев, ее положение стало еще хуже. А может быть, ей действительно не нужно ни о чем беспокоиться? Что, если Кол действительно сможет справиться с Барретом? Однако как же он сможет это сделать, если он даже не знает, сколько у него врагов? Наверное, ей стоит рассказать ему о Панче.

Нет, она сама должна найти способ все это уладить. Уладить так, чтобы не подвергать опасности жизнь Коламбуса.