— У тебя есть ровно пять минут, Морган, чтобы сказать мне, что ты задумал. В противном случае я посажу тебя в Тауэр по обвинению в похищении человека и… в аморальном поведении! Это неслыханно! Подобного я не ожидал даже от тебя! Кого ты хочешь обмануть этой своей идиотской басней?

Прежде чем Данту удалось ответить на этот гневный выпад старика маркиза, какая-то неведомая сила рванула его назад, а еще через несколько мгновений кто-то сильно приложился к нему кулаком по челюсти.

Данта застали врасплох, и у него не было возможности защитить себя. Руки его были заведены за спину, и кто-то крепко обхватил его сзади. Немного опомнившись, Дант увидел перед собой Арчибальда Форрестера, который отчаянно пытался оттащить от него своего старшего брата, Реджинальда, готовящегося нанести Данту второй удар.

— Я думал, что Ньюпорт спятил, когда сказал, что у нас в доме Морган, — тяжело дыша, проговорил Реджинальд. — Но ничего, по крайней мере, я успел его погладить разок, отец. А теперь вышвырните его отсюда!

— Успокойся, Реджинальд, — сказал старый маркиз. — Ты недавно оправился от болезни. Тебе нельзя так напрягаться…

Дант подвигал челюстью, опасаясь, что она сломана. Ему повезло. Впрочем, когда он в следующее мгновение пригляделся к Реджинальду Форрестеру, он понял, что у того просто не хватило бы сил сломать ему челюсть. Они не виделись пять лет, и за это время Реджи сильно сдал. Он выглядел старше своих лет. Когда-то черные волосы были теперь посеребрены сединой, он сильно исхудал. Реджи и раньше не отличался богатырским телосложением, но теперь одежда висела на нем просто мешком. Глаза запали, и под ними пролегли темные тени. Наконец, одышка.

— Насколько я понимаю, сзади меня держит Марселлас, — проговорил Дант. — Ведь это ты? Два твоих братца передо мной, а у Ньюпорта никогда не хватило бы силенок противостоять мне. Отпусти меня, обещаю, что не буду делать резких движений. Тем более в таком приятном окружении. Не беспокойся, я не стану отвечать ему ударом на удар.

Марселлас, высокий молодой человек, который был гораздо сильнее, чем казался на вид, медленно отпустил Данта. Но не отошел от него и был настороже.

Дант потрогал рукой челюсть и взглянул на Реджинальда.

— Наверное, я заслужил это, хоть ты и застал меня врасплох. Тем не менее, считай, что мы с тобой в расчете.

— Иди к дьяволу, Морган! — крикнул Реджинальд. — Нет, мы с тобой еще далеко не в расчете! Ты заслуживаешь гораздо большего. Повезло тебе, что Арчи удержал меня, не то я вышиб бы из тебя весь…

— Хватит, Реджинальд, — вновь подал голос маркиз, успокаивая своего старшего сына. — Ты не можешь убить Моргана здесь, в моем кабинете. Пока, во всяком случае. Сначала он скажет нам, где Джиллиан.

Марселлас подошел к Данту ближе:

— Тебе известно, где Джиллиан? С ней все в порядке? Она жива?

Дант утвердительно кивнул. Ему всегда нравился Марселлас, самый спокойный и рассудительный из трех братьев Форрестеров. Он избрал своей профессией юриспруденцию и пользовался уважением при дворе. Марселлас никогда не терял головы, и сейчас Данту даже вспомнилось, что тогда, пять лет назад, он пытался отговорить своего старшего брата от дуэли.

— С твоей сестрой все в порядке, Марселлас, — проговорил Дант и добавил: — По крайней мере, физически она здорова.

— Что ты хочешь этим сказать, Морган? — вновь крикнул Реджинальд. — Если я узнаю, что ты хоть пальцем коснулся ее, я…

— Замолчи же, Реджи, — резко сказал Марселлас. — Ты мелешь языком, словно дешевая уличная девка. — Он вновь обернулся к Данту: — Где она?

— В безопасности.

— Не исключено, что в постельке в Морган-Хаусе, — вставил Реджинальд. — И…

— Не забывай, что речь идет о твоей сестре, а не о жене, Реджинальд! — резко оборвал его старик маркиз. — Если ты не придержишь свой язык, я попрошу Арчи вывести тебя из кабинета!

Реджинальд бросил на отца такой хмурый взгляд, что Дант понял: непонимание между ними имеет весьма далекие корни. И дело, судя по всему, не только в том, что старый маркиз не одобрил выбора своего старшего сына, когда тот женился. И не в том скандале, который разразился пять лет назад.

— Ладно, отпусти меня, Арчи, — буркнул Реджинальд. — Я его не трону.

— Отец? — неуверенно спросил средний брат. Арчибальд был превосходным солдатом. К сожалению, ему не удалось в полной мере реализовать на этом поприще свои таланты, так как он был комиссован по ранению во время войны с Кромвелем. К отцу он обратился потому, что не привык полагаться на слово старшего брата.

— Отпусти его, но стой рядом. На всякий случай. Реджинальд и Арчи опустились на скамью у окна, Дант сел на один из стульев у письменного стола маркиза, Марселлас рядом с ним. Маркиз вернулся за стол, но не сел, а оперся об него руками, подавшись всем телом вперед.

Первым заговорил Марселлас:

— Дант, расскажи нам, что случилось с Джиллиан.

— Я нашел ее поздно ночью около двух недель назад, когда ехал в Уайлдвуд. После смерти матери имение осталось без хозяина…

— Прими мои соболезнования по поводу смерти леди Хелены, — искренне проговорил Марселлас. — Это была замечательная женщина.

— Спасибо, — сказал Дант. Он продолжил: — Мы почти доехали до места, как вдруг кучеру пришлось резко свернуть, чтобы не наехать на то, что лежало на дороге. Мы пошли посмотреть и увидели, что на дороге лежит молодая девушка. Как выяснилось сегодня утром, это была твоя сестра Джиллиан.

— Что ты хочешь этим сказать? Как это «сегодня утром»? Разве Джиллиан не назвала тебе свое имя сразу же?

— У Джиллиан на голове была серьезная рана. Видимо, вследствие этого она лишилась памяти. Доктор Гринтри из Каслтона осмотрел ее, обработал рану и сказал, что на восстановление памяти, возможно, уйдет какое-то время. Могу сказать, что до сегодняшнего дня она еще не восстановилась.

Марселлас проговорил:

— Значит, Джиллиан даже не знает, как ее зовут?

— Не знает.

— А тебя она знает?

— Нет. Но она потеряла память не полностью. Кое-что она помнит.

— Например? — спросил Арчи, весь подавшись вперед.

Дант обернулся к нему. Он только сейчас заметил гладкую деревянную трость, на которую тот опирался, — видимо, следствие ранения.

— В ней сразу чувствуется благородное происхождение и хорошее воспитание. Она не забыла ни о правилах хорошего тона, ни о правилах официального этикета. Ее познания в математике превосходят то, чем может похвастаться мой управляющий Ренни. Наконец, она играет на бас-виоле так, словно родилась со смычком в руках.

— Это Джилли… — Глаза Марселласа увлажнились. Упоминание о бас-виоле стало реальным подтверждением того, что его сестра действительно жива. — Но ты говоришь, что она все забыла. И нас тоже?

— Именно поэтому я не привез ее сегодня с собой. Прежде у меня имелись и другие опасения, но теперь, когда твой отец объяснил обстоятельства ее исчезновения, я обрадовался. Он говорит, что ее похитили.

— Клер болтала, что Джиллиан сбежала сама, но я никогда в это не поверю, — сказал Марселлас. — Джиллиан не такая. Я убежден, что ее выкрали прямо из спальни поздно ночью, когда мы все уже спали. Никто ничего не слышал.

— Откуда нам знать, что это не ты ее похитил? — вновь вмешался в разговор Реджинальд.

— Данта и в Англии-то, наверное, еще не было, когда это произошло, — проговорил Марселлас. — Я слышал, его величество разрешил тебе вернуться?

— Да.

— Когда ты приехал, Морган? — спросил Арчи.

— Сошел на берег в Дувре тринадцатого.

— А Джиллиан исчезла пятнадцатого. Двое суток! — воскликнул Реджи. — За это время ты спокойно мог пробраться в Лондон и похитить ее. Тем более нам ничего не было известно о твоем возвращении.

Марселлас нетерпеливо вздохнул:

— Реджи, у Данта недавно от чумы скончалась мать. Он вернулся в Англию, чтобы отдать ей последние сыновние почести. Когда человек находится в таком положении, вряд ли ему может прийти на ум похищать кого-то.

— И все же на твоем месте я не стал бы исключать этот вариант, Марселлас, — упрямо проговорил Реджи. — Я знаю Моргана лучше, чем ты, и говорю тебе: его нельзя сбрасывать со счетов, каковы бы ни были внешние обстоятельства.

Марселлас покачал головой, как бы извиняясь перед Дантом за брата, и спросил:

— Когда мы сможем ее увидеть?

— Прежде я хотел бы прояснить кое-что.

— Ты не имеешь никакого права спрашивать нас ни о чем, — буркнул Реджи.

— Нет, имеет, — ответил за Данта Марселлас. — У него наша Джиллиан, и, я полагаю, нам придется ответить на его вопросы. Мы уже выразили свое недоверие к нему, и он имеет право выразить его по отношению к нам.

Дант кивнул Марселласу.

— Прежде всего, я хотел бы знать: почему вы не разыскивали Джиллиан?

Марселлас оглянулся на отца:

— Ты же говорил, что нанял несколько частных сыщиков? Маркиз чуть смутился:

— Я нанял одного человека, а тот уже привлек к поискам еще каких-то людей. Но они ничего не нашли.

— Ты нанял одного человека?! — изумленно воскликнул Марселлас. — Но я согласился не сообщать властям об исчезновении Джиллиан только после того, как ты заверил меня, что на ее поиски отправишь целую команду сыщиков! Почему же ты этого не сделал, отец?!

— Потому что я не знал главного: сама ли сбежала Джиллиан или ее похитили. Подумай о ее добром имени. Если бы выяснилось, что ее выкрали, а потом нам удалось бы ее вернуть, то первое же ее появление при дворе стало бы последним! Из-за этого похищения у нее была бы сломана вся жизнь! Но мы никому ничего не сообщали, и, следовательно, теперь, когда она вернется, ей ничто не будет угрожать. И потом, я допускал, что она сбежала. Теперь, когда стало ясно, что она у Моргана, этот вариант, разумеется, исключается. Но тогда же я ничего не знал! А побег — это уже совсем другое дело. Я просто ждал хоть каких-нибудь сведений о том, что же с ней все-таки произошло.

Марселлас поморщился и вновь повернулся к Данту.

— Если бы я знал, что отец не сдержит слова, я тут же заявил бы при дворе об исчезновении Джиллиан! И плевать мне на скандалы! Люди его величества прочесали бы всю Англию!

Дант внимательно посмотрел на него. Он верил Марселласу.

— Ты уверен, что Джиллиан не могла уйти из дома по своей воле?

— Мне очень трудно было бы в это поверить, Дант. Джиллиан была здесь счастлива. У нее были в жизни свои интересы, и она радовалась своему появлению в свете. Впрочем, с уверенностью никто из нас ничего утверждать не может. Нам надо увидеться с ней, и тогда она сама все расскажет. Когда она увидит нас, это, возможно, поможет ей восстановить память. Ты можешь привезти ее в Адамли-Хаус?

— И ты еще просишь у него согласия на то, чтобы он вернул нам Джиллиан? — вскипел маркиз. — Он обязан это сделать!

— Лорд Адамли, я настоятельно рекомендую вам обращаться с ней очень осторожно, — проговорил Дант. — Любой резкий жест с вашей стороны может тяжело отразиться на ней, и тогда она никогда уже не оправится от травмы.

— Проклятие, Морган! Место моей дочери — в моем доме, запомни это! Ей нечего делать в окружении чужих людей, в особенности рядом с тобой! Я еще далеко не убежден в том, что это не ты ее выкрал. Кто знает, может, тебя теперь заела совесть и поэтому ты здесь появился. А что касается этой глупости насчет потери памяти, то я могу заверить тебя: Джиллиан вспомнит все, едва только увидит нас. Она умная девочка. И тогда она расскажет нам, кто на самом деле ее похитил!

— Я очень надеюсь на это, — сказал Дант — Если, конечно, память вообще когда-нибудь вернется к ней.

— Мы это узнаем, как только ты привезешь ее сюда. В любом случае у тебя нет на нее никаких прав. Словом, я даю тебе двадцать четыре часа на то, чтобы вернуть ее. Иначе, будь покоен, я натравлю на тебя самого лорда мэра!

Лета, река забвения… И кто попробует от вод ее, тотчас преображается и уж не помнит былых ни радости, ни горя, ни наслаждения, ни боли…

— Здравствуйте, Беатрис.

Джиллиан подняла глаза от книги, которую читала, и улыбнулась, увидев Данта, стоявшего перед ней.

— Я не слышала, как вы подошли.

Дант приблизился и сел на каменную скамью рядом с девушкой. Теперь оба они оказались в небольшой естественной нише под балдахином из ярких цветов. Светило солнце, воздух был напоен нектаром множества растений, а неподалеку бил маленький фонтан.

Дант поднял с коленей Беатрис книгу и взглянул на обложку.

— Мильтон? Она кивнула.

— Мне нравятся мифы и легенды. Я прочитала сейчас стихи о реке, которая называется Лета.

Дант вернул книгу, заложив открытую страницу ленточкой.

— Ага, река забвения, если мне не изменяет память.

Джиллиан рассмеялась от этого невольного каламбура:

— Похоже, Лета время от времени и на вас оказывает свое влияние, милорд.

— А вам не приходило в голову, что, возможно, ваше нынешнее состояние объясняется тем, что вы украдкой глотнули из ее вод?

Джиллиан улыбнулась.

— Я скучала по вам за ужином.

— Приношу свои извинения, что не смог составить вам компанию. Надо было уладить одно дело.

— Мне Кассия сказала.

— А где Феба?

— Она с Кассией, которая, насколько я поняла, хочет дать ребенку урок рисования. Кассия — одаренный художник.

— Это мне известно. — Дант устремил неподвижный взгляд на садовую аллею. У него был такой вид, словно ему предстояло сейчас сказать нечто неприятное.

— Вас что-то беспокоит? — Джиллиан взяла его за руку. — Ваше дело… оно было не из приятных?

— В сущности, дело касается вас. — Он поднял на нее глаза. — У меня для вас есть новости.

— Новости?

— Да. Мне удалось выяснить, кто вы такая.

Джиллиан тут же, сама не зная почему, отпустила его руку, словно ей показалось, что это заставит его не продолжать. Она испуганно взглянула на него.

— Понимаю….

— Ваше настоящее имя, разумеется, не Беатрис. Вас зовут Джиллиан Форрестер. Леди Джиллиан Форрестер. Ваш отец — Александр Форрестер, маркиз Адамли.

— Джиллиан Форрестер… — медленно повторила Джиллиан, как будто надеясь, что это напомнит ей что-то. Но тщетно. — Вы упомянули о моем отце. А мать? Она жива?

— Да, ее зовут Джоанна. Они с отцом живут здесь, в Лондоне. Вместе с тремя вашими братьями и их семьями.

— У меня есть три брата?

Джиллиан вспомнился сейчас тот голос, который она услышала во время одной из прогулок с Дантом в Уайлдвуде, перед входом в пещеру. Голос дразнил ее и назвал «молокососом». Наверное, это был один из братьев.

— Реджинальд — старший, — продолжал тем временем Дант. — Затем идут Арчибальд и Марселлас.

Джиллиан молчала, повторяя про себя эти имена:

«Реджинальд, Арчибальд, Марселлас…»

Вдруг перед глазами возникла какая-то смутная картинка. Сломанные очки, детские лица, девочки и мальчики — и все разного возраста.

— Значит, вы говорите, моя семья здесь? В Лондоне?

— Да, и они с нетерпением ждут вас.

— Тогда почему же они не пришли сюда?

— Я не сказал им, где вы находитесь. Мне сначала нужно было все выяснить самому. Так сказать, подготовить почву, перед тем как… — Он не договорил.

— Перед чем?

— Перед тем, как вернуть вас им.

— Вернуть меня? Такое впечатление, будто речь идет о потерянной пуговице или книге, которую вы взяли почитать у этого маркиза Адамли. Значит, вот как вы обо мне думаете? Вы говорите, что они с нетерпением ждут меня? Что же они не искали меня, когда я пропала? Или им было все равно? Их не интересовала моя участь?

Джиллиан сильно расстроилась. Расстроилась настолько сильно, что ее даже охватила дрожь. Она не понимала, почему ей не хочется возвращаться к семье и к той жизни, которой она до сих пор жила. Словно какой-то внутренний голос удерживал ее. Вдруг она поняла: ей не хочется возвращаться туда, потому что это означало бы расстаться с Дантом и Фебой. Расстаться с единственными знакомыми ей людьми.

— Джиллиан, я…

— Я не помню их, Дант. Они как будто чужие для меня. Да не как будто, а так и есть! Чужие! Значит, вы подведете меня к их крыльцу, а сами уйдете? А если я так никогда и не вспомню их? Тогда я буду вынуждена всю жизнь прожить среди чужих мне людей! А как же Феба? Я что, никогда ее больше не увижу?

Она вся дрожала, и Дант обнял ее, чтобы успокоить. Он крепко прижал ее к себе, тихо нашептывая слова утешения. Джиллиан зажмурилась. Она отчаянно пыталась не расплакаться, но мысль о том, чтобы расстаться с Дантом и Фебой, вызывала в ней ужас.

«Не сопротивляйтесь, Джиллиан. Вам же лучше будет».

Девушка отшатнулась от Данта:

— Что вы сказали?

Дант удивленно посмотрел на нее:

— Ничего не говорил.

— Но я только что слышала чей-то голос, который сказал мне, чтобы я не сопротивлялась, и тогда, мол, мне же будет лучше…

Лицо Данта окаменело.

— Вы узнали голос?

— Нет. — Джиллиан помолчала и прибавила: — Но это был неприятный голос. Он угрожал мне.

— Послушайте, Джиллиан. Ваш отец считает, что вас похитили из вашей спальни, среди ночи. Со своей стороны скажу, что это объясняет и то, что вы оказались на дороге: вас бросили. Говоря откровенно, ваш отец даже думает, что я и есть тот похититель.

— Вы? Почему он так думает? Ведь вы спасли мне жизнь.

— Это не важно, Джиллиан. По крайней мере, сейчас. Равно как не важно и то, что думает обо мне ваш отец. Я хочу, чтобы вы знали: я не похищал вас, но думаю, что вы знаете, кто это сделал. Просто забыли. Видите, стоило мне рассказать про вашу семью, как вас тотчас же посетило воспоминание: вы услышали чей-то голос. Возможно, когда вы увидитесь с родными, то вспомните и еще что-то.

— И тогда я расскажу отцу, кто меня похитил, — договорила за него Джиллиан. Дант улыбнулся:

— Верно. Завтра утром я отвезу вас в Адамли-Хаус для встречи с вашей семьей. И задержусь до тех пор, пока вам это будет нужно. Если вы не захотите там остаться, я заберу вас. Я не брошу вас одну.

Джиллиан внимательно взглянула на него. Она вдруг вспомнила одно его давнишнее признание. Как-то Дант сказал ей, что никогда не лжет. И она поверила ему.

Она медленно поднялась со скамьи.

— Вы не бросите меня там? Не уйдете?

— Нет, если вы сами не попросите меня об этом. Можете мне верить, Джиллиан. Я даю вам свое слово. Все будет хорошо.

Они направились в дом. Дант был мрачен. «Теперь я знаю, кто ты. Но, вернувшись к своим, ты узнаешь — кто я».