Вот уж поистине два извечных вопроса, которые в нашей матушке Руси мучили людей и не давали им покоя от самого её начала! Кто виноват и что делать? Что касается алкоголизма в России, как, впрочем, и в любой другой стране, эти два вопроса наиболее насущны. И чем дальше, тем всё труднее и труднее найти на них правильные ответы. А я утверждал и буду утверждать: кто виноват – сам; что делать – всё возможное и невозможное, чтобы стать трезвым. А если мои ответы тебе не нравятся, Человек, то это твои проблемы. Продолжай искать виновных. Продолжай обижаться на них и с горя снова и снова заглядывать в стакан с водярой, пытаясь на дне его обнаружить ответ на мучивший тебя так долго вопрос. Что? Не видишь ответ на дне стакана? А что видишь? Дно? Чьё? Правильно, уважаемый! Правильно!!! Когда диагноз – алкоголизм – уже есть, обижаться можно уже на кого угодно. Ты так и делал. Или продолжаешь делать. И продолжай. Если здоровья хватит. Кстати, даю тебе справку: те, на кого ты продолжаешь обижаться, кого ты проклинаешь и ненавидишь за свою скомканную, покалеченную жизнь, которая так бесславно тонет в стакане с алкогольным дерьмом, продолжают жить! Они работают, веселятся, ездят отдыхать на лучшие курорты мира, рожают детей, воспитывают внуков и даже не подозревают, что были причиной, по которой ты своими руками, за свои деньги в своё нутро заливаешь день за днём алкогольную отраву и назло им калечишь свою собственную жизнь.

Так кто же всё-таки виноват в том, что ты пьёшь? Скажи мне, пожалуйста, у тебя зеркало в квартире есть? Очень хорошо. Подойди к нему. Кого ты видишь? Поздравляю! Это именно тот, кому ты обязан своей скомканной и несчастной жизнью. Своим алкоголизмом. Перед тобой сейчас собственной персоной стоит и так же смотрит на тебя самый главный виновник всех твоих бед и несчастий. Это ты сам. Ты!

Знаю, Человек, знаю по личному горькому опыту прошлой, алкогольной, жизни, как это нелегко: глядя в зеркало, признаться самому себе в алкоголизме. Знаю и понимаю тебя. Почему понимаю? Да по той простой причине, что понять алкоголика можно лишь тогда, когда сам в своё время захлёбывался и тонул в этом дерьме. Точно так же, как понять израненную душу фронтовика может только фронтовик, повидавший ужасов войны по полной, ходивший не раз под смертью, голодавший и кормивший вшей. Для всех остальных, не воевавших, рассказ фронтовиков о войне будет всего лишь увлекательной историей, не более. Так и у нас, Человек! Понять алкоголика и помочь ему выбраться может только тот, кто прошёл путь алкоголизма от «А» до «Я», тот, кто, вкусив трезвости, выбрал свою нелёгкую миссию в этой жизни – на основе личного опыта помогать выбираться из бездны своим братьям по разуму. Ты ещё продолжаешь сомневаться, кто виноват? Упражнение здесь можно порекомендовать только одно – сто раз в день подходи к зеркалу и задавай себе этот вопрос.

А что же делать? На этот вопрос ты не просто должен, а обязан найти ответ сам. И любое твоё решение будет правильным. Потому что, как и любой свободный человек, ты имеешь право выбирать. Стать трезвым или оставить всё как есть. А теперь задумайся: если ты оставишь всё как есть, это уже решение. Твоё. И за всё, что произойдёт после, отвечать придётся только тебе.

Думай, Человек! Крепко думай!

 

История двадцать третья. Я и потребность

Я рос без отца, с матерью, бабушкой и сестрой. Отец был, но недолго. Мне было около пяти лет, когда он освободился, и около восьми лет, когда он ушёл. Но за этот небольшой промежуток «светлого» детства я увидел всё, что делает водка в семье: это и скандалы, и побои, и разбитая мебель и т. д. и т. п. Поэтому до 25 лет я ничего не употреблял.

Матери, конечно, было тяжело, и она нашла утешение в алкоголе благодаря своим подружкам-женщинам, которых я, придя вечером домой после тренировки, просто выгонял или выпихивал из квартиры. А про себя думал, что ни в жизнь не буду пить. А мои друзья уже вовсю выпивали, а потом гордились своими похождениями. Сейчас уже, по прошествии времени, начинаешь понимать, сколько в принципе неплохих людей – моих сверстников – этот змий уже свёл в могилу.

А первый звонок пришёл в мой день возвращения из армии. В этот день меня не дождался мой детский друг – его зарезали в пьяной драке, в которую он попал случайно. А я тогда даже и не выпивал ничего. И даже когда, спустя несколько лет, я поднял первую рюмку и выпил, меня вывернуло всего наизнанку. Я так и не понял, что я совершил с собой, какой пагубный шаг я сделал, потихоньку поворачивая жизнь в другую сторону, – к дьяволу, к аду.

А потом пошло и поехало. Все кругом пьют – значит, и я должен быть таким, как все. Как и они, губить и себя, и свою жизнь. Я позабыл о той боли, боли одиночества, когда и мама, и бабушка – кверху одним местом, а я с маленькой сестрёнкой один. Вечная нехватка всего и денег. И не в чем пойти куда-нибудь. А дальше – больше. Я стал всего стесняться, бояться выглядеть намного хуже других, поэтому летом стал подрабатывать.

Итог – мать умерла через три года после выхода на пенсию, хотя особенно и не болела. А мы с ней даже ни разу не поговорили на эту тему, а отец умер раньше неё, и я с ним тоже не успел поговорить ни о чём. Я так виноват, а всё потому, что стал уже регулярно употреблять спиртное, меня считали хорошим парнем в этих пьяных компаниях. Потому что мог прилично нагрузиться и не упасть по дороге до дома. Но это лишь пока. Пока не пришло время, когда один «добрый» знакомый не научил, как надо опохмеляться, – лучше бы он этого не делал. И всё пошло под уклон, и чем больше времени проходило – тем больше уже требовалось алкоголя.

Раньше я очень любил читать книги и собирать их. И даже про них я забыл. Есть лишние деньги – значит надо взять водки. Я перестал стесняться ходить в забегаловки один, потому что там всегда найдётся друг или знакомый. Это был тихий ужас, ужас падения и опустошения души. Ничего не надо, и не к чему стремиться. Но это я понял позже.

Когда подходил предел и мозг говорил «стоп!», я ещё останавливался и бессонными ночами, в холодном поту, думал, что всё – похмелюсь в последний раз и больше не буду. Я корил и ругал себя, думая о том, какая у меня хорошая жена, дети, всё есть, но чего-то не хватает мне в жизни. Ан нет, проходило две-три недели, и бесёнок говорил: «Ну давай пивка попьём». Или друг встречался, тоже предлагал выпить – о чём говорить трезвыми? И всё начиналось снова и снова, но уже не на день или два, а на неделю или две. И ничего не помнишь, а только рюмка и сон… рюмка и тяжёлое забытьё… А потом – вонь, перегар, холодный пот. Круг замкнут.

Я не думал, что можно порвать этот порочный круг, потому что многие знакомые пробовали кодировки разные, а в итоге – ещё более страшные запои, а некоторые уже на тот свет ушли.

Я понял, что одному мне не справиться, хотя кругом талдычили, что это болезнь. А для меня это уже стало страшным образом жизни. Я стал всего бояться, вздрагивать от любого стука и шороха в доме. Я чувствовал, что я приношу всем только горе. Я стал бояться, все стали оговаривать меня, а родные только учили и бранили, а сами-то продолжали выпивать. А мне-то только и надо было что похмелиться. Но им этого не понять.

И спасибо моему другу, хоть и пьянице, который привёл меня к вам, Александр Альбертович! Я понял благодаря вам и методу Шичко, что я смогу изменить свою жизнь только в лучшую сторону, что я не один в этой беде и что надо что-то с этим делать. Надо бороться. А как кто-то из великих говорил, что борьба – это движение, а движение – это жизнь.

И еще огромное спасибо моей супруге Татьяне, которая не бросила меня в этой беде, а, наоборот, помогла мне, хотя многие знакомые и говорили ей, что на её месте они давно бы уже избавились от такого.

Я приложу все силы и полученные знания, чтобы этот горький опыт не повторили мои дети. Я хочу дожить до того времени, когда уже внуки или правнуки будут ходить на рыбалку со мной и лепетать детские вопросы: «А почему?»

М. Н.