Когда Джеральд О’Хара и Порк вернулись из Саваны, Эллен встретила своего мужа приветливой улыбкой. Он крепко прижал ее к себе и поцеловал в лоб.
— Здравствуй, милая, я так скучал по тебе!
В его голосе звучала неподдельная нежность и искренность, хотя и немного грубоватая. Было видно, что даже сам Джеральд О’Хара немного стесняется, когда говорит подобные слова. Ведь он больше привык приказывать, отдавать распоряжения, торговаться, произносить грубоватые шутки, рассказывать скабрезные истории.
— Как ты съездил, дорогой? — спросила Эллен, освобождаясь от объятий мужа.
— Просто прекрасно, милая, наши дела идут в гору. Думаю, что в этом году цены на хлопок подскочат еще выше. Ведь вся Европа, весь Старый Свет нуждается в наших поставках, а урожай в этом году должен быть превосходный, если, конечно, не будет слишком сильной засухи или проливных дождей. Но думаю, все обойдется и урожай соберем лучший, чем в прошлом году.
— Что нового в Саване? — поинтересовалась Эллен.
— О, это долго рассказывать. Я перевиделся почти со всеми: видел Эндрю и Джеймса, они все шлют тебе горячий привет.
— Спасибо им, — ответила Эллен.
— Все удивляются, почему это ты не желаешь показаться в Саване.
— Мне совсем не хочется отсюда уезжать, Джеральд.
— Тебе нравится наш дом? — обрадованно произнес Джеральд О’Хара.
— Конечно же нравится, я себя здесь чувствую себя спокойно, мне здесь хорошо.
— Тебя никто, дорогая, не обижал, когда меня не было?
— Да что ты, все меня любят.
— И я тоже.
— А как идут дела у твоих братьев?
— Нормально. Они продолжают торговать, богатеют. Их дети уже выросли.
Когда Джеральд заговорил о своих племянниках, его лицо вдруг стало абсолютно серьезным.
Эллен догадалась, о чем сейчас думает ее муж. Она стыдливо потупила глаза и опустила голову, а тяжелая серебряная вилка замерла в ее руке.
— Но я думаю, Эллен, что и у нас с тобой будут дети.
Эллен ничего не отвечала на это замечание Джеральда О’Хара.
— Не обижайся на меня, дорогая, я понимаю твое смущение, — Джеральд поднял рюмку и поднес ее к губам. — За нас с тобой, любимая, за наших детей! — и он разом опрокинул рюмку.
Тут в столовую вошла Мамушка. Она сразу отстранила Порка, который ничуть не сопротивляясь, уступил ей свое место. Ведь он хоть и был самым старым лакеем, но все же ссориться с Мамушкой не хотел. Он побаивался этой грозной неукротимой женщины, пышущей энергией.
— Мистер О’Хара, — строгим голосом начала Мамушка.
— Что? Я тебя слушаю, — мистер О’Хара отложил вилку в сторону и посмотрел на служанку.
— Надо чтобы вы обязательно запретили гонять через ваши земли скот.
— Почему, Мамушка? — изумился Джеральд О’Хара.
— Эти быки вечно вырываются, отбиваются от стада и всех пугают. На днях они напугали нашу госпожу.
Джеральд О’Хара вздрогнул и пристально посмотрел на Эллен.
— С тобой все в порядке, дорогая?
— Да-да, это было несколько дней Тому назад. Действительно, меня очень напугал большой бык с медным кольцом в носу.
— Ох, дьявол! — грохнул кулаком себя по колену Джеральд О’Хара. — Я им покажу, как гонять стада через мою землю!
— Они гонят скот и совсем не следят за ним, а наоборот, еще больше разъяряют животных и потом все в окрестностях боятся, — продолжала говорить Мамушка.
— Если я их увижу, обязательно накажу, — немного успокоившись сказал Джеральд О’Хара и вновь посмотрел на свою супругу. — Ты очень испугалась? — поинтересовался он.
— Да, Джеральд, ты знаешь, я испугалась так, что душа ушла в пятки, — сказала Эллен и покраснела.
— Я понимаю, — сказал Джеральд, — эти быки — страшные существа. Ведь мне самому в молодости доводилось с ними сталкиваться. У, чертово отродье! — выругался хозяин поместья. — Если кто-нибудь узнает, что через наши земли гонят скот, сразу же сообщите мне, я обязательно с ними разберусь.
— Вот это другое дело, хозяин, — сказала Мамушка.
Порк, стоявший в двери, тоже согласно закивал головой.
— Эти быки в прошлом году затоптали мальчика и пожилую женщину.
— Да, Порк, я об этом помню. Проклятые быки затоптали одного раба у Макинтошей. Эллен, — строго взглянув на жену, сказал Джеральд О’Хара, — а почему ты гуляла одна? Почему с тобой не было Мамушки?
— Я специально ее не брала, ведь ей тяжело ходить далеко.
На этот раз Джеральд О’Хара посмотрел строго уже не на свою жену, а на ее служанку. Мамушка смущенно опустила голову.
— Да разве ее, господин, уговоришь или переспоришь? Она если вбила себе в голову, то обязательно настоит на своем.
— Мамушка, впредь приказываю тебе не отпускать от себя хозяйку ни на шаг.
О’Хара говорил это очень строгим тоном, хотя сам прекрасно понимал, что будь рядом с Эллен хоть дюжина подобных Мамушек, они никак не смогут остановить разъяренное животное. Единственная надежда, что бык набросился бы не на Эллен, а на ее служанку.
Наконец, покончив с трапезой, Джеральд О’Хара предложил Эллен поехать в гости в соседнее поместье.
— У них сегодня будет вечеринка, так что, Эллен, давай съездим, немного развеемся, а то у меня от всех этих дел, цифр, голова пухнет.
— Джеральд, но ведь ты же знаешь, я не очень люблю Макинтошей, да и ты к ним не очень расположен. Они слишком надменные.
Джеральд посмотрел на свою супругу, явно довольный, что она поддерживает его мнение о соседях.
— Дорогая, а знаешь ли ты, где я еще побывал? — спросил, глядя в лицо Эллен, Джеральд О’Хара.
— И где же? — та взглянула на мужа и тут же отвела свой взор.
— Я побывал на одном очень большом аукционе в Саване. Это такое интересное зрелище, я тебе скажу!
И мистер О’Хара, щелкнув пальцами, подозвал к себе Порка.
— Поди-ка принеси подарок для нашей госпожи.
Порк засуетился и через минуту стоял рядом с Джеральдом О’Хара, протягивая ему небольшой сверток.
— Что это? — поинтересовалась Эллен.
— Возьми, это тебе, сейчас сама все увидишь.
Он развернул ярко-голубую ткань и в его руках оказался небольшой ларец, инкрустированный перламутром.
— Я подумал, дорогая, что тебе негде хранить свои драгоценности и этот ларец тебе придется по вкусу.
Эллен даже вскрикнула от восторга.
— Спасибо тебе, Джеральд.
Лицо мужа расплылось в самодовольной улыбке. Но он явно ожидал чего-то большего.
И Эллен это поняла. Она подошла к Джеральду и поцеловала его в щеку.
— Я знал, милая, что тебе понравится эта вещица. Правда, мне за нее пришлось заплатить втридорога, но для тебя мне ничего не жалко. Я, лишь только увидел ее, сразу понял, что она тебе очень понравится.
— Так ты ее приобрел на аукционе?
— Да, там распродавали всякую всячину: серебряные блюда, прекрасный фарфор, подушки, перины, мебель. Даже клавесин продавали. Покупателей был полон зал и все с деньгами.
— Ты приобрел только этот ларец?
— Нет, еще я купил старинные серебряные шпоры.
— А где же твои шпоры?
И тут Джеральд О’Хара картинно повернулся на каблуках. Шпоры зазвенели.
— Ну как, тебе нравится?
— Джеральд, я ничего в этом не понимаю, но по-моему, они просто замечательные.
— Эллен, они великолепны и лошадь это сразу же чувствует. Да к тому же они еще и очень красивые.
А Эллен, стоя у стола, поглаживала идеально отполированную поверхность ларца.
— А ты открой, открой его, дорогая.
Эллен повернула маленький ключик, замок щелкнул и крышка сама открылась. На багряном бархате покоилась золотая цепочка с жемчужным кулоном.
Эллен вновь вскрикнула и восторженно вынула украшение.
А на лице Джеральда О’Хара вновь появилась самодовольная улыбка.
— И это, дорогая, я купил для тебя. Мне хочется, чтобы тебе завидовали все дамы из окрестных поместий. А может быть мы с тобой когда-нибудь выберемся в город, пусть думают, какая молодая и очаровательная жена у старого Джеральда О’Хара.
— О, Джеральд, не говори так! — воскликнула Эллен. — Какой же ты старый?
— Нет, я намного старше тебя, Эллен, и могу себе позволить сказать подобное.
— Не надо, не надо так говорить, Джеральд. Спасибо тебе, — Эллен вновь поцеловала мужа.
— Давай я помогу надеть этот кулон тебе на шею.
Эллен тут же повернулась спиной к мужу и он толстыми крепкими пальцами принялся расстегивать изящный замочек на тоненькой золотой цепочке. Он никак не мог справиться с застежкой, как ни старался.
— О, дьявол! Эти чертовы ювелиры ничего не умеют толком делать.
— Погоди, Джеральд, дай я сама.
Она ловко расстегнула замочек и подала два конца цепочки Джеральду. Он положил украшение на шею Эллен и застегнул замочек. Потом подвел ее к зеркалу. Крупные жемчужины в золотой оправе подрагивали на ее груди.
— По-моему, очень красиво, — сказал Джеральд О’Хара.
Кулон действительно был к лицу Эллен. И она удивилась, как такой грубоватый мужчина как ее муж, смог отыскать на аукционе, выбрать, а потом купить столь утонченное украшение.
— Так тебе нравятся мои подарки? — спросил Джеральд.
— Конечно же, дорогой, — ответила Эллен и на ее щеках появился румянец.
— Я каждый раз, когда буду ездить в город, обязательно буду привозить тебе какое-нибудь украшение. Мне очень хочется, чтобы все тебе завидовали и тобой восхищались.
— Спасибо, Джеральд.
Жемчужины подрагивали на груди Эллен. Они напоминали крупные слезы, оправленные в золото. А цепочка буквально струилась, переливаясь на ее изящной шее и покатых плечах. Эллен даже отбросила волосы за спину, чтобы получше рассмотреть украшение.
Джеральд О’Хара неловко наклонился и поцеловал свою молодую очаровательную жену в плечо. Женщина вздрогнула и поежилась.
— Что с тобой, тебе неприятны мои поцелуи? — поинтересовался Джеральд.
— Нет, просто ты поцеловал так внезапно, что я испугалась.
Наступил сезон цветения табака. Все рабы теперь работали не на хлопковых полях, а на табачной плантации, которая располагалась сразу же за домом Джеральда О’Хара и простиралась до самых холмов.
Сам хозяин в высоких сапогах в широкополой шляпе расхаживал по плантации и отдавал рабам приказания.
— Все цветы, которые растут сверху на побегах, надо обломать, да и сами побеги тоже. Иначе они высосут соки из растений и урожай будет слабым.
Рабы тут же принялись выполнять приказание хозяина.
Эллен О’Хара прогуливалась недалеко от дома, у самого края табачного поля. Ее ноздри трепетали, она вдыхала дурманящий аромат цветущего табака.
Джеральд бросал на молодую женщину удовлетворенные взгляды. По его лицу нетрудно было догадаться, что он гордиться, любуясь своей женой.
Мамушка прохаживалась рядом со своей госпожой.
Светило яркое солнце и все были довольны жизнью.
На Эллен О’Хара была широкополая соломенная шляпа, отбрасывавшая на ее лицо тень. Она смотрела на своего мужа, который по-хозяйски распоряжался на плантации, и изредка приветливо помахивала ему рукой, словно давая понять, что помнит о нем.
А ее служанка вела с ней неторопливую беседу.
— Вот как, моя голубушка, все хорошо у нас складывается — и урожай хлопка наверное будет замечательный. Да и урожай табака должен быть хорошим. А все это благодаря расторопности и умению нашего господина. Он ни минуты не сидит спокойно. Вечно в разъездах, вечно руководит работой.
— Да, Джеральд хорошо ведет хозяйство, — согласно кивала головой Эллен.
И вдруг весь мир в ее глазах поплыл. Она качнулась и медленно осела на пыльную землю.
Мамушка бросилась к своей госпоже и громко закричала:
— Сюда, сюда! Госпоже плохо!
Рабы прекратили работу и бросились к краю поля.
Но первым подбежал к своей супруге Джеральд О’Хара. Он поднял ее на руки и, испуганно глядя в побледневшее лицо и подрагивающие веки, понес в дом, где сразу же уложил на кровать.
— Быстро за врачом, — приказал он Порку, — возьми лучшую лошадь, экипаж и скачи к доктору Бергу. Ни секунды не мешкай. Видишь, госпоже плохо.
Порк прекрасно все понимал, к тому же он очень любил молодую госпожу.
И уже через минуту послышался стук колес, щелки бича и крики Порка:
— Скорее, чертово отродье! Скорее!
Лошади понеслись по белой дороге.
— Эллен, дорогая, что с тобой? — опустившись на колени у изголовья кровати, шептал Джеральд О’Хара.
Он легонько сжал дрожащую руку супруги. Она медленно открыла глаза, но все перед ней продолжало плыть и качаться.
— Сейчас пройдет. Сейчас все пройдет, Джеральд, — прошептала женщина.
— Не беспокойся, дорогая. Я послал за доктором Бергом. Он скоро будет. Немножко потерпи.
— Мне уже лучше. Не стоит беспокоиться, — сказала женщина и попыталась приподняться, чтобы сесть на кровати.
Но это ей не удалось, и она бессильно опустилась на подушки.
— Не надо, не двигайся, — попросил ее Джеральд.
— Мистер О’Хара, — Мамушка осторожно взяла его за плечи. — Вам лучше выйти.
На лице негритянки была какая-то странная улыбка, смысла которой Джеральд О’Хара не понял. Но он покорно выполнил просьбу своей служанки и покинул комнату.
Женщины лучше понимают друг друга. А Мамушка положила на голову Эллен мокрое полотенце и принялась поглаживать ее руку.
— Потерпите, потерпите, голубушка, минутку. Сейчас приедет доктор, и вам станет лучше.
— Мамушка, что со мной? — шептала бледными губами Эллен.
— Сейчас все узнаете. Приедет доктор Берг и все расскажет.
— Но со мной такого никогда не было.
— Это просто обморок, просто обморок, Эллен, не волнуйтесь, скоро все пройдет.
Через полчаса к дому, грохоча колесами, подлетел экипаж.
Доктор Берг с кожаным саквояжем в руках спрыгнул на землю и заспешил к крыльцу, где его ждал Джеральд О’Хара.
— Мистер Берг, — попытался он объяснить.
Но доктор поднял руку, как бы давая понять, что сейчас говорить не время. И даже не остановившись возле Джеральда, прошел в спальню Эллен.
Молодая женщина лежала на подушках бледная, с подрагивающими губами и дрожащими пальцами.
— Всем выйти из комнаты! — строго приказал доктор, расстегивая пуговицы на платье Эллен.
Джеральд ходил по дому, словно он был самым последним человеком в поместье. Он нервно раскуривал сигару, бросал ее и начинал новую.
Мамушка входила и выходила из комнаты своей госпожи бессчетное количество раз. Она приносила салфетки, кувшин, таз с чистой водой.
На ее лице то появлялась, то исчезала какая-то игривая улыбка.
Наконец, доктор Берг пригласил в спальню Джеральда О’Хара.
Эллен, лежа в постели, счастливо улыбалась, глядя на своего мужа и мамушку.
Доктор, как умелый актер в провинциальном театре, выдержал паузу.
А Джеральд с недоумением переводил взгляд с Эллен на доктора, потом на Мамушку.
Но никто не начинал разговор.
Наконец доктор Берг улыбнулся в седую щеточку усов, одернул атласную жилетку.
— Дорогой мистер О’Хара, — продолжая улыбаться, сказал доктор, — оказывается, вы умеете прекрасно засевать не только поля хлопком и табаком, но и кое-что другое.
И он улыбнулся еще шире, показывая желтые крепкие зубы.
Джеральд стоял, держась за дверной косяк. Он все еще ничего не понимал, хотя и был уже мужчиной в годах.
— Так что с ней, доктор? — уточнил он, глядя в улыбающиеся глаза мистера Берга.
— Как это что? Неужели вы такой недогадливый?
Джеральд взглянул на Эллен.
Та продолжала улыбаться. Казалось, ее большие широко открытые глаза излучают счастье.
— Я думаю, мистер О’Хара, ребенок родится в сентябре. Самое позднее, в октябре.
— Что? Ребенок? — воскликнул Джеральд.
Эллен рассмеялась. Ее звонкий смех заполнил комнату.
Доктор Берг хлопнул себя ладонью по колену.
— Только не говорите мне, мистер О’Хара, что вы ни о чем не догадывались и не имеете к этому никакого отношения.
— Как доктор? Неужели у меня будет ребенок?
— Конечно же, и у вас, и у миссис О’Хара будет ребенок. Это я могу вам сказать абсолютно точно.
Доктор закрыл свой кожаный саквояж.
— Так по этому поводу стоит выпить, — воскликнул Джеральд О’Хара.
И крикнул Порку.
— Ну-ка быстренько собери на стол. Что стоишь как вкопанный?
— Я очень рад, господин, — ответил Порк и улыбнулся так широко, что казалось, все его лицо превратилось в одну ослепительную белую улыбку, а глаза вообще исчезли.
А Мамушка расхаживала по спальне с очень важным видом.
Наконец-то Джеральд О’Хара догадался, почему она так лукаво улыбалась. Она, это немолодая негритянка, все прекрасно понимала, она сразу отгадала причину недомогания своей госпожи.
— Мамушка, а ты почему мне не сказала? — с напускной строгостью спросил у нее господин.
— Это не моя тайна, сэр, — тихо ответила Мамушка и рассмеялась, прикрыв рот ладонью.
Все смеялись, только Джеральд О’Хара чувствовал себя каким-то обманутым. Все давно догадывались, а он узнал о таком важном событии самым последним.
Но его это ничуть не огорчало.
Он радовался своему счастью, как ребенок радуется дорогому подарку.
Он подбежал к постели, на которой лежала Эллен, склонился над ней и поцеловал в лоб.
— Я рад, что у нас будет ребенок.
Вместо ответа Эллен закрыла глаза.
— Это будет еще один О’Хара, — ударив себя в грудь воскликнул Джеральд. — Это будет Джеральд О’Хара-младший.
— Но я думаю, сэр, что вы ничуть не огорчитесь, если это будет девочка. Маленькая, прекрасная девочка, — заметила Мамушка.
От этих слов Джеральд замер, ему так хотелось мальчика. Но, поразмыслив несколько мгновений, он ударил в ладони:
— Девочка так девочка. Я буду ее любить не меньше, чем мальчика.
— Вот и замечательно, сэр, — сказал Мамушка.
Тут же она всплеснула руками и поспешила вниз, чтобы накричать на слуг, поторопить их.
Надо было как следует угостить доктора Берга. Ведь это он сообщил столь важное известие.
Теперь вся жизнь в доме приобретала совершенно иной смысл.
— Эллен, — задержавшись в дверях, обратился к своей супруге Джеральд, — ты же знала обо всем? Почему же ты не сказала мне?
— Иди, работай, — ласково улыбаясь, ответила Эллен. — Иди вниз, тебя уже наверное, ждет доктор Берг. А я немного отдохну.
— Тебе плохо? — участливо спросил Джеральд.
— Нет, дорогой. Я счастлива, и мне хорошо.
Но О’Хара был не в силах покинуть жену.
Тогда Эллен посмотрела на Мамушку и та, поняв ее взгляд, согласно кивнула головой.
Она подошла к Джеральду О’Хара, взяла его за плечи, пристально посмотрела ему в глаза и почти шепотом произнесла:
— Сэр, молодой госпоже надо отдохнуть. Она скоро будет матерью, не надо ей мешать. Пусть побудет одна в тишине.
— Конечно, конечно, — сказал Джеральд О’Хара и еще раз улыбнулся своей утомленной бледной супруге.
А Эллен, едва за Джеральдом закрылась дверь, посмотрела в потолок, закрыла глаза, сложила перед собой ладони и принялась молиться.
Прошло несколько месяцев.
Эллен оставалась такой же привлекательной и жизнерадостной, как прежде.
Но возникла новая проблема. Ни одно из ее прежних платьев не приходилось ей впору.
Поэтому Джеральд отправил Мамушку и Порка приобрести для миссис О’Хара подобающие ей наряды. Сам он не рискнул заняться таким деликатным делом, в женских нарядах он не смыслил ровным счетом ничего.
Его случайный успех с покупкой ларца и кулона оказался последним на этом поприще.
Эллен с нетерпением ждала возвращения своей любимой служанки, без которой чувствовала себя, как без рук.
Она каждый день несколько раз подходила к окну и вглядывалась вдаль — не видно ли на дороге экипажа, не спешат ли к дому слуги, чтобы известить ее о приезде Порка и Мамушки.
Но они приехали совершенно неожиданно.
Джеральд и Эллен сидели за первым завтраком, когда застучали колеса экипажа и чуть позже в столовую ввалился запыленный, но сияющий Порк и вплыла Мамушка. Негритянка держала в руках огромную картонную коробку.
Эллен, не окончив завтрак, отправилась к себе в спальню, чтобы примерить наряды.
Она разостлала на постели одно темно-вишневое и второе более светлое платье, на манжеты рукавов положила перчатки, у воротников примостила по шляпке, а поперек перчаток положила зонтики.
Потом выпрямилась над этими подобиями женских фигур в созерцательной позе.
Мамушка долго ждала, что же скажет госпожа на ее приобретения.
Эллен долго молчала, переводя взгляд с одного наряда на другой. Они нравились ей оба, но какое надеть первым, она никак не могла решить.
— Не стоит, милая, так долго раздумывать, — не выдержала Мамушка, заметив как сосредоточенно Эллен выбирает, какое же из двух платьев будет ей больше к лицу.
— Но выбирать новые наряды так трудно, — призналась Эллен, — я буду или этой дамой…
И она показала рукой на вишневое платье.
— … или же я буду этой особой…
И Эллен показала другой рукой на второй наряд, ничуть не похожий на первый.
— …но я не знаю, Мамушка, которая из этих двух женщин будет более привлекательной и будет больше нравиться своему мужу.
Мамушка заулыбалась — было ясно, что Эллен очень понравились оба наряда, и она не может остановиться ни на одном из них, потому что оба хороши.
— По-моему, милая, — заметила служанка, — муж будет вас любить в любом из этих нарядов.
В конце концов, совместными усилиями Мамушки и Эллен было решено, что сегодня она сделается темно-вишневой госпожой, а завтра сменит наряд.
Первое платье было признано превосходным и, надев его, Эллен вышла в гостиную, а Мамушка последовала за ней.
Утро было солнечное, ясное. Свет ярко заливал площадку перед домом, бассейн и фонтаны. Отраженный брызжущей водой свет рассыпался в комнате.
Внезапно раздался стук колес.
И на потолке заплясали фантастические вереницы вращающихся светлых клубов, кругов.
Эллен повернулась к окну.
Какой-то диковинный экипаж остановился напротив дома, словно его здесь собирались выставить для обозрения.
— Что это? — изумилась Эллен, глядя в окно на совершенно непонятную ей конструкцию.
Но тут в гостиную вошел Джеральд, он радостно улыбался.
— Недоумеваешь, дорогая, что это такое? — спросил он у жены, — я не говорил тебе, но угрохал кучу денег на это приобретение. Это конечно не кулон и не перстень, но с его помощью мы сможем заработать много денег. Мы сэкономим на работниках.
— Так что это такое? — спросила Эллен снова, глядя в окно.
А было это недавно изобретенное сельскохозяйственное орудие — конная рядовая сеялка, которая в этом своем усовершенствованном виде была пока неизвестна в южных штатах, где все еще, как во времена первых поселенцев, сеяли при помощи древнего лукошка.
Ее появление на рынке в Саване произвело такую же сенсацию, как если бы туда привели слона. Плантаторы и управляющие столпились вокруг сеялки. Женщины норовили подойти поближе, дети залезали под нее и в нее.
Но когда узнавали цену, то удивленно причмокнув языком, отходили от новейшего изобретения.
Единственным человеком, который решился купить ее на ярмарке в Саване был Джеральд О’Хара.
Его привлекло то, что машина была окрашена в яркие желто-зелено-красные тона и походила на какое-то гигантское насекомое. Нечто среднее между шершнем, кузнечиком и креветкой.
Он знал толк в машинах, его братья в последнее время сами начали заниматься торговлей сельскохозяйственным инвентарем.
И Джеральд прекрасно понимал, какая может быть выгода от этого чудесного приобретения.
Он был уверен, что потраченные на машину деньги с лихвой вернет себе после того, как соберет урожай. Эта машина должна была сэкономить ему на рабах — она могла заменить в поле добрых два десятка работников.
Да еще он хотел показаться в глазах своих соседей этаким прогрессивным хозяином, знающим толк в сельскохозяйственном производстве.
Ни у кого в округе подобных механизмов не было. Все надеялись только на рабов и лошадей.
Но Эллен пришло в голову совершенно другое сравнение. Она не увидела в этой машине насекомого, сеялка напомнила ей фортепьяно, лишенное передней стенки.
— Смотри-ка, — обратилась она к мужу, — это что-то вроде сельскохозяйственного фортепьяно.
Эллен вздохнула.
— Это, конечно, сюрприз, — сказала она, — ты бы мог со мной посоветоваться или хотя бы предупредить.
— А я и хотел сделать тебе сюрприз.
Джеральд обнял жену за плечи. Она очень нравилась ему в этом новом вишневом платье.
— Ты хочешь пойти посмотреть на машину?
— Конечно, — не удержалась Эллен.
Как все женщины, она была очень любопытна.
Бережно поддерживаемая мужем, Эллен спустилась с крыльца.
Окружающий пейзаж был красочным, но все равно проигрывал в насыщенности красок по сравнению с рядовой сеялкой.
Лишь одна Эллен могла соперничать с ней в своем новом платье.
На всех слугах и работниках были выгоревшие от солнца одежды.
Эллен с любопытством осматривала сеялку и слушала комментарии мужа. Тот показывал ей ряды вложенных одна в другую трубок с широкими раструбами и небольшие совки, похожие на вращающиеся ложечки.
— Совки эти бросают семена в раструбы и, ссыпавшись по трубкам, они попадают в землю.
Эллен вначале восхищалась, но потом ее начали одолевать сомнения.
— Джеральд, наверное, с практической точки зрения эта машина бесполезна? Ты купил себе дорогую игрушку?
— Бесполезна? Нет, что ты! — серьезно ответил ей муж. — Здесь, в наших краях, она произведет целую революцию. Сеятели уже не будут разбрасывать семена как попало. Каждое семя попадет туда, куда нужно и только туда.
— Значит романтика сева закончилась навсегда, — заметила Эллен. — Все меняется в жизни, Джеральд.
— Да-да. Но так оно и должно быть, — сказал Джеральд О’Хара, устремив глаза куда-то вдаль…
Потом добавил, словно оправдываясь в глазах жены за трату огромных денег.
— Такие машины уже появились на севере. К тому же, Эллен, у нас будут дети.
— А какое отношение имеют наши дети к этой машине? — удивилась Эллен такому странному повороту мыслей своего мужа.
Он всегда удивлял ее своими рассуждениями.
— Ты спрашиваешь, какое отношение? — улыбнулся Джеральд. — Наши дети должны жить лучше нас. Они вырастут образованными людьми, не такими, как я. Они должны быть лучше, Эллен.
— Мне что-то немного не по себе, — проговорила Эллен. — Душно, я лучше вернусь в дом.
— Да-да, — Джеральд проводил жену в ее спальню, уложил на кровать.
Но все-таки желание получше рассмотреть свое новое приобретение вернуло Джеральда во двор. Возле сеялки уже толпилась куча чернокожих ребятишек и домашние слуги.
Он осмотрел машину хозяйским глазом и распорядился закатить ее в сарай для экипажей.
Слуги принялись выполнять его приказание.