Прошло без малого два месяца. Гвен Ричвуд сидела в пабе вместе со своими коллегами, отмечая... да ничего, собственно, не отмечая. Просто конец недели. Просто некуда идти. Просто невозможно сидеть дома в одиночестве и думать о Родриго.
Британские пабы не имеют ничего общего с обычными питейными заведениями Европы и барами Америки. Сюда приходят одни и те же посетители, изо дня в день, из года в год... Пиво пенится, звякают большие кружки, хрустит под ногами скорлупа подсоленных орешков, и красотка Мэри или Дженни, а может быть, Ширли, хорошеет год от года, стоя за своей стойкой, словно королева на балконе Виндзорского замка, и ее обесцвеченные кудряшки завиваются все более тугими кольцами, а шикарный бюст заставляет вспомнить великих голландских живописцев...
Английский паб — это образ жизни.
Здесь тебе не станут лезть в душу и приставать с расспросами, просто молча поставят перед тобой любимый напиток, ведь здесь прекрасно знают, какой напиток ты действительно любишь.
Ты вряд ли узнаешь посетителей и завсегдатаев этого паба, встретив их на улице, но внутри полутемного, пропахшего пивом и дымом паба все между собой знакомы и почти близки.
Английский паб — это философия.
Сюда приходят клерки из маленьких контор, приветливо кивают банкирам и подсаживаются к докерам из порта. Здесь все знают, что у Дика за третьим столиком родилась третья девчонка, но он все еще надеется на парня, а мистер Джейкоб за пятым столиком все не может отойти после смерти жены; что у Лиз (слева, за стойкой, с челкой, видите?) проблемы с боссом, а ее подружка Джейн собирается переехать в Кент...
Английский паб — это целый мир.
Гвен Ричвуд пила сок и мрачно смотрела, на спорящих между собою Джека Донахью и Тоби Моррисета. Два молодых юриста, два удачливых адвоката, два симпатичных парня, они соперничали во всем и постоянно. Сейчас, например, они яростно выясняли, кто из них будет танцевать с Гвен.
Гвен не хотела танцевать вообще.
Тоби был более трезв, и менее нахален, к тому же они с Гвен давно дружили, так что он не сомневался, что Гвен выберет в партнеры его. В то время, как подвыпивший красавчик Джек был заранее уверен, что Гвен не устоит перед его красотой и обаянием.
Теперь Тоби сидел рядом с Гвен и пытался укротить Джека, а тот хватал Гвен за руку и норовил утащить на танцевальную площадку силой.
Гвен устало вздохнула.
— Джек, отстань, я не хочу танцевать. Совсем. Я не в настроении.
— А я приведу тебя в настроение. Ну же, Гвенни, не будь занудой...
— Я не хочу, Джек.
— А я сказал, хочешь!
Гвен возвела очи горе и вознамерилась начать приводить Джека в нормальное состояние с помощью чрезвычайных мер, но в этот момент...
В этот момент над самым ухом Гвен раздался голос, от которого она окаменела.
— Леди сказала, что не хочет танцевать с вами, молодой человек. У вас проблемы со слухом?
Джек несколько опешил, в основном потому, что был сантиметров на пятнадцать ниже говорившего и вдвое уже его в плечах, но темный вишневый портер уже бродил в его крови, и отважный мистер Донахью совершил вечную ошибку всех пьяных задир. Он еще крепче ухватил Гвен за руку и заносчиво поинтересовался:
— А вам-то что за дело, мистер... мистер...
— Мистер Родриго Альба!!!
Это, выпалил Тоби, все это время, всматривавшийся в незнакомца, стоящего рядом с Гвен.
Джек Донахью на секунду опешил — но не сдался.
— Да? Ну и что? Какое вам дело, мисстер Альба, до нашей подруги Гвенни...
— Да, вот такое дело, мистер нахал, что она моя жена.
С этими словами Родриго положил свои стальные пальцы на запястье Джека и слегка их стиснул. Джек скривился и убрал руку. Гвен, сидела ни жива, ни мертва, боясь пошевелиться и посмотреть в лицо, которое преследовало ее каждую ночь в самых разных снах — от кошмаров до прекраснейшей эротики. Еще через мгновение завязался всеобщий разговор, от которого облизнулся бы самый взыскательный и привередливый любитель театра абсурда.
— Успокойся, Джек. Я потанцую с тобой потом... Откуда ты взялся, чтоб мне провалиться...
— Ты не будешь танцевать с этим человеком, Гвен. Ты будешь танцевать со мной... Юноша, отвалите!..
— Слушаюсь, ваше величество! Сейчас, разбежалась! Джек, не трогай пепельницу!..
Синие глаза сузились, а в разговор вмешался восторженный Тоби, только сейчас обретший дар речи после удивительного известия о том, что его подруга Гвен — жена известного мультимиллионера.
— Надо же, Гвен, прямо не верится! Сам Родриго Альба! Самые стабильные акции европейского рынка! Ну и ну! Вот это да! Позвольте представиться: Тоби Моррисет! Адвокатура уголовных дел, но вообще-то я всегда мечтал о крупной торговой фирме...
— Я запомню... Что ты сказала? Нет, что ты сказала?!
— Что слышал! Могу повторить! Джек, немедленно поставь на место вазочку!..
— Я не позволю приставать к м-моей дев-ву-ик-шке!..
— Так ЭТО твой ухажер? Значит, стоит на секундочку отвернуться, и вокруг тебя, начинают виться какие-то пьяные придурки...
— Мистер Альба, я ужасно рад нашему знакомству, — захлебывался от счастья Тоби.
— Он мне не ухажер, а ты мне не муж... Джек, не трогай бутылку!..
— Почему — ик... Этот мужик-ик прет... прет нхал... Гвен... длен Рич... ик... Вуд не какая-то вам там... ик!..
— Джек, уймись, прошу тебя... Родриго, нет! Мы не на острове, это Великобритания... Поставь его на место, ты меня слышишь?!
— До чего же вы, англичане, заносчивы и неискренни! У нас мужчины дерутся из-за женщин, и никто не считает это преступлением...
— Мистер Альба, а если говорить совершенно откровенно, то я давно мечтаю поработать в такой компании, как ваша...
— Вы говорите по-испански, Тоби?.. Отпусти ее, придурок... Гвендолен, прекрати щипаться!
— О, вы запомнили мое имя... Джек, уйди немедленно, не видишь, мы с мистером Альба разговариваем...
— Пчму... эт... мжк...ик?!
— Заткнитесь! Заткнитесь все, немедленно!!!
Наступила неожиданная тишина. Джек самозабвенно икал, сидя на полу и оставив наконец все попытки выяснить, что это за мужик, Тоби сиял от счастья, остальные посетители паба со сдержанным, но искренним интересом ждали продолжения скандала, и в этой тишине Родриго молча взял Гвен за руку и повел танцевать.
Она понимала, что бессильна перед Родриго Альба, но молчать не могла.
— Что ты здесь делаешь, Родриго? Оказался проездом в Англии, не знал, как убить время? Дай-ка, подумал, заеду и доломаю Гвен Ричвуд остатки ее покалеченной жизни! Будет над чем посмеяться, дома у камина...
— Мне не до смеха.
— Если же ты насчет развода, то опять же, незачем было устраивать такой карнавал. Твоего адвоката было бы вполне достаточно. А теперь все знают...
— Да, твой круг общения несколько сузится после сегодняшнего вечера, это верно. Скажем, этот не слишком трезвый юноша не будет ухаживать за замужней женщиной, потому что таким, как он, не нужны неприятности...
Гвен немедленно разозлилась и уже набрала воздуха в грудь, чтобы разразиться возмущенной тирадой, но в этот момент сильные руки просто приподняли ее над полом — и Родриго продолжил танец, как ни в чем не бывало.
— Поставь меня на место, ты...
— Ты сегодня прекрасно выглядишь, моя драгоценная.
— Ты тоже, но я не хочу...
— Мало ли, чего ты не хочешь.
— Ты говоришь так, как будто мы женаты...
— Мы женаты.
— Да-а? И кто это говорит? Тот, кто уехал от меня по собственной воле сразу же после первой брачной ночи, даже не простившись? Тот, кто прислал за мной машину и распорядился отправить меня домой, забыв спросить мое мнение по этому вопросу?!
— Ты понятия не имеешь, принцесса, чего мне это стоило, но я был уверен, что ты именно этого хочешь...
— А я этого и хотела!
— ... Но, я был дураком. Полным идиотом.
— Когда мы разводимся?!
— Никогда!
Он поставил ее на пол и заглянул в глаза. Гвен немедленно ощутила уже знакомую слабость в коленях.
— Я скучал по тебе, Гвен...
— Я тебе не верю!
— А я тебе докажу!
Поцелуй был долгим, ужасно долгим, но Гвен не замечала времени. Все ее чувства расплавились в горниле страсти и неутоленной нежности, мир вокруг расплылся и превратился в ничто. Остались только жадные губы да сильные руки, обнимающие ее так, словно она — хрупкая фея.
Она с трудом заставила себя отстраниться.
— Ты думаешь, этого достаточно, чтобы произвести на меня впечатление?
— Гвен, не испытывай мое терпение! В гневе я небезопасен...
— О, это я помню. Чуть что — бьешь девушек по голове комодами и берешь за себя замуж...
— Гвен, я очень изменился. Эти семь недель изменили меня. Я думал... все это время я думал о тебе, и вот теперь я знаю...
— Да? И что же?
— Я знаю, когда я влюбился в тебя.
— Что... что ты сказал, Родриго Альба?
— Я влюбился в тебя в тот самый миг, когда увидел впервые. Сразу же решил, что ты будешь моей. А потом испугался этого чувства. Там, в церкви, после венчания, когда тебе стало плохо... Я вдруг понял, что меня это испугало по-настоящему... И я тебя отпустил. Я боялся умолять тебя остаться, потому что я глупый и упрямый мачо...
— Родриго, знаешь...
— Что, драгоценная?
— В тебе есть и другие достоинства... Может быть, их достаточно, чтобы я тебя простила. Но я все-таки хочу услышать еще раз — что ты сделал, когда увидел меня впервые?
— Влюбился.
— Громче.
— Я влюбился в тебя!
— Еще громче.
— Я! В тебя!! Влюбился!!!
Теперь они целовались еще дольше, и Гвен больше не сдерживала себя, совершенно забыв, что они здесь не одни. Прервало их тактичное покашливание Тоби.
— Прошу прощения...
— О Господи, Тоби...
— Дорогая, не смущайся. По-моему, нет ничего такого в том, что ты целуешься со своим мужем. Не так ли, мистер... Моррисет?
— Я в восторге, что вы так считаете, но... дело в том, что музыка закончилась пять минут назад, и посреди танцпола стоите только вы двое... Я подумал, что должен вам об этом сообщить.
Гвен закрыла лицо растопыренными пальцами, а Родриго расхохотался и подхватил ее на руки. Затем он повернулся к Тоби и серьезно отвесил ему полупоклон — все еще держа Гвен на руках.
— Мы вам очень благодарны, Тоби. Просто мы с женой очень давно не виделись. Позвоните мне завтра в десять в отель «Хилтон». Раз вы знаете испанский...
— Это не сон?! Это не шутка?!
— Когда дело идет о бизнесе, я серьезен, как папский нунций. А теперь вы извините нас, но нам с Гвен нужно идти.
Гвен откликнулась, пряча лицо на его груди:
— Спасибо, что предупредил.
— А ты предпочла бы продолжать наш увлекательный разговор здесь?
— А я не заметила, что мы разговаривали!
— Вот именно поэтому я и предлагаю переместиться, в более уединенное место. Отель «Хилтон» тебе подойдет?
— Уточни, будь так добр, зачем мы туда идем? Поговорить?
— Заняться любовью.
— Так что же мы стоим! Вперед! Нет, стой.
— Вперед — значит вперед.
Родриго вынес ее из паба на руках и бережно усадил в лимузин такой длины, что в нем поместилась бы вся семья Ричвудов... Только что ей тут делать, семье Ричвудов?
Гвен забилась в угол и нахмурилась. Родриго захлопнул за собой дверцу и повернулся к ней.
— Что-то случилось?
— Ты серьезно не хочешь разводиться?
— Гвен, я хочу, чтобы мы были вместе. Всегда. Всю жизнь. Больше ничего.
— И я должна бросить работу?
Родриго рассмеялся.
— Я бы не хотел лишать тебя того, благодаря чему ты стала такой, какой я тебя узнал. Потом, если я попрошу тебя бросить работу, ты же обязательно поступишь наоборот...