В ее голосе был такой ужас, что Тобиас расхохотался.
Мы предпочитаем говорить «свободная торговля». Но вообще-то, вы совершенно правы. Мы отплываем через денек-другой.
Какая наглость— предложить ей такое! Но, придя в себя от изумления, Джейн обнаружила, что вовсе не так уж шокирована. Более того, она вдруг поняла, что ей ужасно хочется пуститься в это приключение. Если она откажется, такого случая ей больше в жизни не представится, это уж точно.
На мгновение ей показалось, что совесть и чувство приличия побеждают, но, к своему собствен- ному ужасу, она воскликнула:
— Во Францию? Вы плывете во Францию? Тобиас понимающе улыбнулся.
Да нет, — отозвался он извиняющимся голосом, словно разговаривал с ребенком, которого не хотел разочаровать. — Нам не успеть туда и обратно за сутки, а я не думаю, что вы согласитесь отсутствовать дольше, как бы мне этого ни хотелось. Это было бы слишком уж неприлично. Разве вы решитесь на такое? Нет, я хотел смотаться в Ирландию. Нам надо кое-что туда доставить и кое-что забрать. Мы вполне успеем обернуться за день и ночь.
Об этом не может быть и речи, — холодно отозвалась Джейн. — И потом, как я объясню столь долгую отлучку?..
А разве столь независимая девушка, как мисс Берроуз, обязана спрашивать разрешения у кого бы то ни было? К тому же вы еще не замужем за его светлостью. Не забывайте, у вас еще нет ни столового серебра, которое необходимо пересчитывать, ни детей, которые цепляются за ваши юбки.
И, скорее всего, никогда не будет, если я поддамся на ваши уговоры! — сухо заметила Джейн. — А что я скажу дедушке?
Она сама не понимала, почему все еще ведет этот бесплодный разговор. О подобном путешест- вии не могло быть и речи: разве она сама только что не сказала об этом Маккарти? Это же безрассудство! Подобным поступком она навсегда скомпрометирует себя в глазах общества. Она должна думать о чувствах своего деда и о собственном будущем. Разве мужчине понять, как отличается положение женщины от его собственного и как дорого приходится платить женщине за подмоченную репутацию?
Небрежно, как будто ему было совершенно все равно, примет ли она его предложение, и все же с той же ноткой нежности в голосе, которая так удивляла и завораживала ее, Маккарти проговорил:
Неужели вы не сможете придумать что-нибудь? Притвориться больной? Никогда не поверю, что у вас недостанет изобретательности!
Джейн растерянно взглянула на него, и он, ко- нечно, понял, как сильно ей хочется поехать. Может быть, она может довериться своей горничной? В ее живом уме немедленно возникло несколько вариантов. Не то чтобы она собиралась ими воспользо- ваться, нет, конечно, но все же…
Когда вы отчаливаете? — осведомилась Джейн неожиданно для себя.
Тобиас с трудом удержался от улыбки.
Ну, скажем, послезавтра. У вас достаточно времени, чтобы придумать что-нибудь поубедитель- нее. Мы отправимся в полночь. Если вы не появитесь, мы отплывем без вас…
Джейн вовсе не собиралась давать окончательный ответ равно как и отправляться в путешествие. Все это пустая болтовня, не больше.
Интересно, с чего вы взяли, что я соглашусь рискнуть своей репутацией, решившись на подобный шаг? — осведомилась она с видом праведницы. — Если в мире есть справедливость, вас скоро схватят, и, когда я услышу о вас в следующий раз, вы будете за решеткой. Он расхохотался.
Давайте не будем говорить о страшном, моя прелесть! Вы можете лгать мне — хотя, должен признать, у вас это получается не слишком убедительно, — но вы слишком честны, чтобы вечно обманывать себя. Вы можете плыть с нами, можете отказаться — как хотите. Но если вы решите плыть, мы наконец навсегда покончим с вашими дурацкими сантиментами и устаревшими понятиями о приличиях и оскорбленной невинности. Вам они вовсе не идут, да у нас и нет на них времени. А теперь я должен вернуть вас его светлости графу Макгрегору, а то он снова объявит розыск и заподозрит, что у вас слишком много общего с дикими шотландцами, живущими на его землях.
При этих словах Джейн почувствовал, что к ней возвращается здравый смысл.
Мы что-то слишком размечтались, сэр! Вы, кажется, забыли, что Макгрегор намеревается арестовать вас в ближайшие несколько дней! Вы должны немедленно уехать отсюда!
Она и сама прекрасно понимала, что в голосе ее звучит горькое разочарование.
Вы очень похожи на моих маленьких племянниц, когда они вдруг не получают обещанного подарка, — тихо произнес Маккарти, чуть ли не вплотную приблизившись к ней. — Я не могу разочаровать девушку, особенно когда она смотрит на меня изумрудными глазами и так старается скрыть огорчение! Если вы задержитесь в этих местах, то скоро поймете, что здесь все не так предсказуемо, как в Англии, и что между тем, что Макгрегор хочет, и тем, что произойдет на самом деле, большая разница.
Но ему сообщили о том, что вы здесь! Говорю вам, все очень серьезно! Я уже давно поняла, что вы напали на нас тогда на дороге лишь с целью досадить ему, но как бы вам не пришлось об этом пожалеть. Макгрегор как-никак важная птица в этих местах и намерен стать еще важнее. Он не успокоится, пока не засадит за решетку любого, кто посмеет унизить его как раз тогда, когда он начинает завоевывать расположение местных жителей.
Джейн была сама удивлена тем, что сказала. Когда разбойники напали на карету его невесты чуть ли не рядом с его поместьем, у графа был довольно дурацкий вид. Так что после этого ему стало еще труднее завоевать в округе уважение. Он стал посмешищем и, конечно, понимает это.
Похоже, ее слова удивили и Тобиаса.
Благодарю вас за тревогу обо мне, моя прелесть! Ваше беспокойство мне очень льстит. Но давайте вернемся к тому, о чем. мы говорили. Итак, плывете вы с нами или нет? Мне бы не хотелось, чтобы вы поступали против своей воли. Вы сами должны принять решение. Так как же?
Я поплыву с вами, — ответила Джейн, прекрасно понимая, что сжигает за собой мосты. Но как только она дала ответ, ей немедленно стало так легко и весело, что она не смогла бы переменить решение, даже если бы захотела. Ну и что из того, что она ведет себя безрассудно? Она ни за что не откажется от такого необычного приключения!
Тобиас улыбнулся с довольным видом и тут же перешел к практической стороне дела. Он объяснил ей, как одеться и как незаметно выскользнуть из дома, и пообещал, что ее встретят и проводят до шхуны. Детали несколько обескуражили Джейн: предстоящее путешествие уже казалось менее романтичным, и она подумала, что, наверное, сошла с ума и еще не раз пожалеет о своем безрассудстве. Но Тобиас будет презирать ее, если она начнет колебаться и откажется от поездки. Он и так считает ее безвольной женщиной, и его мнение лишь укрепится.
А не затем ли он растолковывает все эти далеко не романтические подробности, чтобы дать ей возможность переменить решение, пока не поздно? Но эта мысль только укрепила ее решимость, и она выслушала его инструкции не моргнув глазом, как будто ей частенько приходилось подкупать горничную и дожидаться, пока слуги улягутся спать, чтобы незаметно ускользнуть из дома. Она старалась не думать, что ведет себя, как безумица, и что еще поплатится за это.
Тут Маккарти заявил, что осмотр шхуны при- дется закончить: ей давно пора возвращаться, ведь никто не знает, куда она отправилась, и ее могут хватиться. Джейн не возражала. Она пребывала во власти противоречивых ощущений и изо всех сил старалась скрыть их.
Весь следующий день она боролась с угрызениями совести, но, как ни странно, ее решимость нисколько не поколебалась. Хотя вся затея была безумием, настоя- щим безумием. Она рисковала гораздо большим, чем Тобиас мог предположить. Ни один мужчина, особен- но такой свободолюбец, как он, не в состоянии понять, как сильно опутывают женщину оковы традиций и приличий и что может случиться с ней, если она окажется скомпрометированной. Дед, конечно, засту- пится за нее, но у Макгрегора будет полное право взять назад свое предложение руки и сердца, если ее выходка станет известной. Да и вряд ли она сможет после всего вообще рассчитывать на замужество.
Но даже эта угроза— а ведь для женщины ничего не может быть хуже! — не казалась Джейн такой уж страшной. Во-вторых, ей наверняка повезет и ее короткая отлучка останется незамеченной. У Макгрегора нет никаких оснований для подозрений, сэр Чарльз вряд ли будет всерьез обеспокоен внезапным недомоганием внучки. Как, однако, просто сбиться с пути истинного! Во-первых, Джейн больше не могла обманывать себя. Она, конечно, жаждала приключений, но дело было не только в этом. Вряд ли бы она решилась рискнуть своей репутацией и будущим только ради тайной поездки в Ирландию. Нет, не так все просто. Она влюбилась— вопреки здравому смыслу, вопреки разу- му — в человека, который презрел условности и жи- вет вне закона. Глупость какая-то! Она не находила слов, чтобы описать все безумие своего поведения, и могла только спрашивать себя, что произошло с той благоразумной женщиной, какой она всегда была.
Но она все же понимала, что все это ни к чему не приведет. Даже если она забудет о своем происхож- дении и воспитании, забудет о морали и решит связать свою судьбу с контрабандистом (хотя она вряд ли готова зайти так далеко), она знала, что Тобиас никогда не предложит ей ничего большего, чем эта единственная украденная ночь. Он полушутливо говорил ей комплименты, но она не могла обманывать себя: для него она не более чем приятное приключение. Что бы он ни говорил, по крайней мере часть ее привлекательности для него заключается в том, что она гостья и, возможно, будущая жена графа Макгрегора.
Но все это неважно. Возможно, она просто хочет в последний раз почувствовать себя свободной от скучных правил и условностей, прежде чем навсегда подчиниться им. Никогда раньше она не хотела ничего так сильно, и уже одно это должно было предупредить ее, что ей лучше остаться дома. Однако Джейн не захотела услышать голос рассудка.
Ей не составило ни малейшего труда все устроить. Она подкупила горничную, которая пообещала сказать, что ее хозяйка больна, и покинула дом, никем не замеченная. Она немного испугалась, только когда увидела, что в кабинете графа все еще горит свет, хотя она сама и дедушка Чарльз уже давно разошлись по своим спальням. Наверное, Макгрегор был все еще занят планами строительства канала. Она уже знала, что он часто засиживается допоздна за работой, чтобы днем у него было время заниматься гостями.
Казалось бы, проходя на цыпочках мимо его кабинета и стараясь не дышать, чтобы не выдать себя ни малейшим звуком, она должна была чувствовать себя ужасно виноватой. Эдвард не заслу- жил такого отношения к себе. Он не сделал ей ничего плохого: предложил ей руку и сердце и всегда был добр и внимателен к ней. И он, не имея на нее никаких прав, не был ее тюремщиком. Так почему же она ведет себя, как неверная жена, которая идет на тайное свидание, обманывая ревнивого мужа? Ее никто не заставлял принимать предложение Макгрегора, совсем напротив, кодекс чести требовал, чтобы она отказала ему, не будучи уверенной, что станет для него верной и преданной женой.
Но Джейн не повернула назад. К своему удивлению, она обнаружила, что входная дверь не заперта. Ей ничего не стоило приоткрыть ее и выскользнуть наружу, в холодную ночь. Только через некоторое время, когда ее сердце перестало бешено колотиться, Джейн сообразила, что кто-то из слуг графа оставил дверь открытой специально для нее.
При этой мысли она остановилась как вкопанная. Как бы глупо она себя ни вела, как бы ни были преданы Тобиасу слуги Макгрегора, опасно, что кто-то из них так много знает. Став здесь хозяйкой, она может оказаться в весьма щекотливом положении, даже в чьей-то власти.
Постой, остановила себя Джейн. Неужели после такой своей выходки она может подумать о том, чтобы выйти замуж за Эдварда Макгрегора? Ведь она крадется среди ночи на свидание с другим мужчиной! Нет, у нее, должно быть, совсем не осталось совести!
Но она запретила себе все размышления на эту тему. Сотни слуг и самые страшные беды не смогут заставить ее проявить трусость и покорно вернуться в свою комнату.