— Я, Тереза Виджано, открываю окно и начинаю гаданье. Я хочу знать, что случится завтра и что меня ждет, счастье или беда.

Распахнись окно минутой раньше, все было бы иначе. Завтрашний день сокрыт в ночи, и каждый звук, каждый шорох означает либо горе, либо радость.

Залаяла собака. Сердце Терезы сильно забилось. Это к счастью. Где-то вдалеке закуковала кукушка. Кто-то хочет помешать ее счастью. Звук доносится с опушки леса. С той стороны, где учитель собирается открыть школу. На луну набежало облачко, разорвалось, зацепилось краем за черные ветки. А небо такое светлое, точно днем. Тереза закрыла окно и юркнула в постель.

Святой Джулиано, что это? Под боком у Сальваторе семиглавый волосатый зверь!

Но Сальваторе открывает глаза и говорит:

— Это Роккино.

— Кто, кто?

— Роккино.

— Какой еще Роккино?

— Да мой заяц.

— О святой Джулиано, помоги мне! Положить на чистую простыню зайца! Да я только вчера их сменила. Как я напугалась! Думала, чудище какое-то.

— Чудище?

— Ну да, волосатое, с семью головами. Теперь я всю ночь не засну. Убери его сейчас же, не то я тебя отлуплю!

— Не надо, Тереза, не надо.

— Убери, тебе говорят!

— Терезочка милая, ну не трогай его.

— Выкинь его сию минуту за дверь.

— Хорошо, с кровати сниму, а из комнаты не выпущу. А то его сразу убьют.

— Мне-то что?

— Тереза, ну Терезочка!

— И не стыдно тебе? Что он, человек, что ли, твой грязный заяц?

— Дон Антонио, как человека, его лечил. И лекарства ему давал.

— Кто?

— Дон Антонио Лазала, учитель.

— Лечил его?

— Честное слово.

— Ложись в постель, а то замерзнешь.

— Я оставлю Роккино в корзине.

— Ладно.

— А дедушке не скажешь?

— Не скажу. Только ложись поскорее… Ой! Какие у тебя холодные ноги, Сальваторе!

— Ты спишь, Тереза?

— Нет еще.

— Знаешь, я пойду в школу. Прямо завтра.

— Скажи, а дон Лазала…

— Что?

— Ничего, ничего. Спи, уже поздно.

Луна уже не глядится в окошко, но в комнате не темно. Пока Тереза и Сальваторе спят, в ночи зреет завтрашний день. Светает. Занимается утро нового дня. Каким он будет?

В комнате на комоде стоит маленькое зеркальце, и в нем отражается Тереза Виджано. Такая красивая, лучезарная, что Сальваторе кажется, будто это зеркало просветлело и стало чище и прозрачней. Глаза у сестры черные, волосы золотистые, нос маленький, а губы красные-красные. Сальваторе любит старшую сестру, она заменила ему мать, которая умерла, когда он был еще совсем маленьким. Тереза работящая и очень добрая. Позволила Роккино в комнате оставить. А другие хотели его убить. Сальваторе очень любит сестру, хотя ему частенько и попадает от нее. Нередко и за дело, ведь он не из послушных.

— Тереза, правда ты выходишь замуж за Феличе? И скоро уедешь из деревни?

— Кто тебе сказал?

— Так, слышал.

— От кого?

— Дедушка говорил отцу Феличе.

— Дядюшке Франческо?

— Да.

Тереза будто сразу подурнела. Лицо ее нахмурилось, и на глаза навернулись слезы.

Сальваторе соскочил с постели и обнял сестру.

— Что с тобой, Тереза? У тебя что-нибудь болит?

Лучше бы он ничего не говорил. Она крепко обняла брата.

— Оставайся с нами, Тереза!

— Зачем, Сальваторе?

— Не надо выходить за Феличе.

Тереза не отвечает и смотрит в окно. Вот она и узнала: оказывается, старики уже обо всем переговорили и порешили между собой. Протестовать бесполезно. Ни слова ей не сказали, сами распорядились ее судьбой. Зачем гадать, выспрашивать у ночи, надеяться? Она — женщина и должна повиноваться. Выйдет замуж за Феличе, видно, никуда от этого не денешься. Тереза заплакала. Громко, почти навзрыд. Сальваторе с жалостью глядел на нее, но помочь ничем не мог. Наконец Тереза успокоилась, отерла слезы и пошла на кухню. Дедушка уже стоял у печи. Он разжег огонь и варил в кастрюле кофе.

Грубая мука, вода и соль. Тереза месит тесто на потемневшем, потрескавшемся деревянном столе. И хотя его тысячу раз мыли и скребли, в трещинах застряли кусочки теста. Девушка быстро, почти механически, лепит ушки. Она хорошая хозяйка. Дядюшка Винченцо и Сальваторе очень любят ушки, политые томатным соусом. Любят их и дядюшка Франческо Коланджело с Феличе.

— Как поживаете, дядюшка Винченцо? — В дверях стоит Феличе.

— А ты как поживаешь, Феличе? Тереза, посмотри, кто пришел. Ты знала, что Феличе к нам в гости пожалует?

Тереза не отвечает. Да, вчера вечером она гадала. Но не на Феличе. Ей хотелось знать, какая ее ждет сегодня судьба. А что придет Феличе, и без гаданья ясно было.

— В Пистиччи все живы, здоровы. Велели вам кланяться. Я вам, дядюшка Винченцо, бутылочку луканского принес.

— Не стоило беспокоиться. Ну, а с работой как?

— Подал прошение. В наших краях нелегко устроиться. С севера рабочих привезли. У них у всех есть какая-нибудь специальность, и они позанимали все лучшие места.

— Ничего, Феличе, я тебе помогу.

— Как, дядюшка Винченцо? Вы с начальниками знакомы?

— Это ни к чему. Я другие пути знаю. Ты мне только назови всех, кто подал прошение, а уж остальное моя забота. И фотокарточку, пожалуй, достань.

— С фотокарточкой трудновато будет. Но попробую.

— Вот и хорошо, Феличе. А что в горах нового?

Тереза лепит ушки на потемневшем, потрескавшемся деревянном столе.

— Вы бы, дядюшка Винченцо, посмотрели, какую дорогу в долине провели, и место, где фабрику будут строить, уже забором обнесли. Понастроили железные башни в три дома высотой, вышками называются. Чтобы какой-то метан под землей искать. А кругом дома, чуть не все из стекла. В них инженеры живут.

— Когда тебе за ответом приходить?

— Не знаю. Может, через месяц, а может, и еще позже. Кто говорит, полгода надо ждать, кто — год.

— Год?

— Так говорят.

— А что же ты все это время делать будешь?

— Ждать.

Целый год! Тереза поднимает глаза и смотрит на двух мужчин у потухшей печи. Дедушка словно врос в камни очага. Он неподвижно сидит на старом деревянном стуле и словно чего-то ждет. Никогда он не обращался к другим, все к нему приходят. И люди и вещи липнут к нему, а он никогда и с места не тронется.

Целый год!

Для Терезы это значит, что она пока свободна. Феличе за нее не боится, он женится на ней, как только получит работу. Мужчины сосредоточенно молчат. Им не о чем больше говорить. Неподвижно сидят друг против друга и ждут.

А вдруг что-нибудь случится? Тереза исподтишка наблюдает за ними. Хорошо бы, если б на время они превратились в серые каменные статуи, как в сказке. Тогда она и в самом деле стала бы свободной.