Свиней больше нет. Но запах остался, и такой сильный, что кажется, будто стены вымазаны навозом. Тут не помогут ни вода, ни сода, ни известь. Что ж, придется привыкать.

Рокко ушел пасти свиней. Он с сомнением покачал головой, не понимая, зачем это надо оставлять такой удобный свинарник. Маленький свинопас держал в руке надкусанный кусок колбасы. На прощание он выразительно взглянул на Антонио, а учитель сказал:

— Как сможешь, приходи и ты в школу.

Зачем? Что ему там делать? Разве что дон Антонио угостит его еще куском колбасы.

В глубокой тишине слышно, как поют птицы. Заливаются трелями, щебечут.

Что же будет дальше?

Только не унывай, Антонио Лазала. Главное — не пасовать. Засучи рукава и приступай к делу.

Когда он выгреб из свинарника кучу мусора, ему показалось, что первая трудность позади. Однако он ошибся. Густой темный дым медленно полз вверх, а огонь никак не разгорался. Кровать нигде не пристроишь. Может, все же в том углу поместится. Хорошо бы самому смастерить парты. Но нет ни досок, ни гвоздей. Ничего не поделаешь, придется заказать столяру. Во сколько это примерно обойдется?

«Крепись, Антонио, не поддавайся отчаянию. Сода и вода. Вода нужна горячая. Ой, мамочка, где ты? Да, сейчас я действительно как беспомощный ребенок!»

— Дон Антонио, дон Антонио, я учиться пришел!

«Кто это кричит? Да нет, мне показалось».

— Дон Антонио!

А, это Сальваторе. Он пришел в школу. Подвижный, худощавый, но почему-то с огромным животом.

— Отчего у тебя живот так раздулся? Ты что-нибудь такое съел или спрятал за пазуху?

— Это я Роккино принес. Поглядите, какой он стал хороший.

— Ну как, совсем поправился?

Сальваторе кивнул и осторожно вытащил за уши зайчишку, со страхом озиравшегося вокруг. Бедняга, он не знает, что Сальваторе любит его и уже дважды спас от смерти. Если б зайчишка мог, он тут же сбежал бы в лес, навстречу новой опасности и даже гибели.

— Вы его вылечили, учитель, а я спас ему жизнь. Змея гуардабассо заворожила его глазами.

— Гуардабассо?

— Ну да. Ведь она такая большая, злая и страшная, что могла бы одним взглядом человека с коня стащить.

— А почему не может?

— Потому что глаза у нее больно маленькие. Однажды я сам слышал, как гуардабассо прошипела: «Будь у меня глаза, как у моей сестры, я бы стаскивала людей с лошади».

— А кто сестра гуардабассо?

— Гадюка. Но гуардабассо хуже гадюки. В зубах у нее яд спрятан. Она в клубок свернулась, голову вытянула и как зашипит. Роккино так и обмер. Тут я подошел. Слышу свист и думаю: кто бы это мог быть? И сразу их увидел. Я сперва немного забоялся, но зайца-то надо было спасать. Лес там густой-густой, кругом никого нет, даже солнце спряталось, птицы умолкли, до того они змеи испугались. Листья дрожат, ветер гудит сердито: у-у, но тихонько, видно, и на него змея страху нагнала. Я хоть и не перепугался, как все, но на гуардабассо не смотрел, чтобы не околдовала, и уши заткнул, чтобы ее посвист не слышать. На счастье, змея меня не увидела. Я сразу же спрятался и стал искать сук или палку покрепче. Но подходящего ничего не нашел. Правда, я всегда ношу с собой палку, но моя не годилась. Тут нужно было что-нибудь потяжелей. Я шагнул и на что-то наступил ногой. Поглядел — здоровенный сук. Вот таким можно убить гуардабассо! Но только если ты храбрый. Я взял сук и подкрался к змее. Решил прикончить ее одним ударом, не то она бросилась бы на меня и укусила. И знаете, так одним ударом и перешиб ее. А она даже мертвая хотела ко мне подползти. Злющий ветер в лесу стих, листья перестали дрожать, выглянуло солнышко, снова запели птицы.

«Ну, мне пора опять браться за уборку. А то я и без змеиного свиста позволил заворожить себя сказкой о битве отважного рыцаря Сальваторе Виджано с кровожадной змеей гуардабассо».

— Дон Антонио, вы обещали на гитаре поиграть.

Метла, рисунки, гитара. Куда делись картонки с рисунками? А, вот они! Не будем терять попусту время. Этот Сальваторе Виджано паренек смышленый, большой фантазер и выдумщик. Может, он будет быстро схватывать объяснения? Вот бы подготовить его к лету сразу во второй класс, — инспекция выплатила бы первые пять тысяч лир. А раз пришел один, придут и другие. В самой маленькой начальной школе должно быть не меньше пятнадцати учеников. Тогда в будущем году он может рассчитывать на хороший отзыв и, глядишь, получит отличную характеристику. А если два-три ученика перейдут из второго класса в третий, он заработает пятнадцать тысяч лир.

— А твои друзья? Где Джулиано? Почему он не пришел?

— Пассалоне придет завтра. Он всегда все откладывает на завтра.

Завтра, послезавтра, после-послезавтра, после-после-после-завтра, никогда. Антонио и Сальваторе переглянулись. Они подумали одно и то же: вспомнили эту старую присказку.

— Давайте я подмету, учитель!

Роккино снова исчез за пазухой. Теперь уж он не высунется. Тереза пришила оторванную пуговицу.

— А когда дадите мне поиграть на гитаре?

— Поиграть не дам, а послушать разрешу. Но сначала хочу тебе кое-что показать. Погляди, что здесь нарисовано?

— Дом.

— Верно, дом. Возьми карандаш, попробуй нарисовать такой же. Видишь, тут внизу написано «дом»?

— Вот эти закорючки?

— Да, это буквы.

— А мне можно поучиться писать? Прямо тут, у вас?

— Ну конечно.

— У нас в семье никто не умеет писать. А я хочу научиться, чтобы отцу послать письмо в Венесуэлу. Он уехал туда, и никто не знает…

— Чего не знает?

— Что с ним.

— Он вам ни разу не написал?

— Ни разу. Может, он тоже неграмотный. А я научусь и сам ему напишу.

— Правильно. Молодец, Сальваторе! Ну попробуй. Только не торопись. Вот так. А теперь попробуй нарисовать дом. Каким ты его себе представляешь.

Первый раз трудно даже карандаш в руках удержать. Он выскальзывает, застревает, спотыкается. Это настоящее сражение, и Сальваторе готов биться с врагом не на жизнь, а на смерть. Свой дом он помнит на память, его-то он и рисует. Раньше он никогда не задумывался над тем, что можно изображать на бумаге то, что видишь. А ведь его рисунок очень похож на настоящий дом.

— Ну, а теперь сыграйте на гитаре, дон Антонио.

Свинарник, ученик, гитара. Хорошо бы сочинить шутливую песенку о невзгодах учителя начальной школы Антонио Лазала. Может, со временем он ее и сочинит. Тут нет электричества и даже телевизора не посмотришь. Не мешало бы купить транзистор. Но сначала следует приобрести печку и множество других необходимых вещей.

— Ну ладно, слушай.

Сальваторе застыл, широко раскрыв рот.

— Ты что, никогда песенку эту не слыхал?

— Нет.

— А по радио?

Сальваторе не понял. Неужели ни у кого в селении нет радио? Неужели?.. Здесь и не такое увидишь.

— Нравится тебе?

— Даже очень.

— Скажешь своим приятелям, чтобы и они приходили?

Сальваторе кивнул головой. Но домой не пошел. Ладно, пусть сидит. Первым делом надо стены побелить.

— Давайте я принесу вам воды, учитель.

И они вместе стали готовить побелку.

Дом, двор, дорога, дождь — все эти слова начинаются с буквы «д». Нужно из множества букв выбрать «д». Это проще простого. А потом поставить на место. Сальваторе увлекся этой веселой игрой.

— Хватит воды или еще добавить, а, Сальваторе?

— Хватит.

Сальваторе замешивает мел, известку, подливает воду. Ведь он не раз с дедушкой Винченцо белил свой дом.

А пока мальчик водит мазком по стенам, можно его и буквам поучить.

— Сарай, салат. Какие тут буквы одинаковые? Ну-ка, покажи.

— Эта и вот эта.

Антонио показывает ему карточку с буквой «а».

— Что это? Картофелина с глазком?

Глазком Сальваторе называет почку картофельного клубня.

Так идут занятия, и одновременно белятся стены. Наступает вечер.

— Сальваторе, Сальваторе, где ты?

Раздается отчаянный крик, и вдруг в дверь заглядывают хитрые глазки козы и расширенные от ужаса глаза Пассалоне.

— Сальвато́, я его видел, видел!

— Кого?

— Его!

— Да кого же?

— Тамбурино. Он сидит посредине реки и бьет в свой барабан — тамбурино. Это он созывает других разбойников. Вот посмотришь, они примчатся и всех нас схватят.

Сальваторе побледнел, дрожащими руками вытащил из-за пазухи Роккино и протянул дону Антонио.

— Возьмите его, учитель. Вы большой и сможете его защитить.

Антонио посадил зайца в старую кроличью клетку и завязал дверцу железной проволокой.

А мальчишки двинулись в путь.