Когда вам впервые уютно вместе молчать

Сидя на веранде, Саванна изучала разложенные на кофейном столике карточки со своими заметками. Поменяв пару из них местами, она бросила взгляд на часы. Двадцать минут четвертого. Ей не хотелось опаздывать, ведь еще надо было успеть переодеться во что-то более женственное, чем все то черное, что она привыкла носить. Вчера, чтобы завершить образ деревенской девчонки, она одолжила у Скарлет тесный, даже чересчур, сарафан с глубоким вырезом и сегодня решила поступить так же. Чего только не сделаешь ради сюжета, верно? Эта статья была ее шансом на возвращение, и Саванна не собиралась его упускать. Если Ашеру Ли нравятся деревенские девчонки и домашняя выпечка, значит именно такой она к нему и придет.

Она снова перенесла внимание на длинный ряд карточек. Вчерашнее посещение библиотеки не прошло впустую: она почерпнула массу сведений о предмете своего интереса и воссоздала непрерывный таймлайн всех событий его жизни.

Ашер Ли, единственный сын Памелы и Такера Ли, рос в состоятельной семье. Чуть ли не с рождения ему прочили большое будущее. Он посещал местную школу, где блестяще учился по всем предметам и — как в младших, так и в старших классах — был звездным квотербеком школьной футбольной команды. За год до окончания школы он потерял родителей, которые погибли в авиакатастрофе, разбившись во время перелета на арендованном самолете, после чего его опекуншей была назначена Матильда Джей Поттс, близкая подруга его покойной бабушки. Несмотря на тяжесть утраты, его успеваемость не снизилась, и после школы он поступил в Виргинский университет, где прослушал подготовительные медицинские курсы. И вот тут начинался туман. Саванна выяснила, что Ашера приняли в Школу медицины при университете Джона Хопкинса, но потом он — то ли отложив поступление, то ли совсем от него отказавшись — записался военным врачом в армию. Ради чего? Почему он сначала не доучился? Захотел получить врачебный опыт на передовой? Задался целью послужить родине? Подсознательно стремился к смерти? Саванна пометила карточку звездочкой в знак того, что этот период его жизни нуждается в прояснении.

В следующий раз имя Ашера Ли всплыло в «Дэнверс Газетт» в заметке о тяжелых ранениях, которые он получил в Афганистане через четыре года после начала службы. За месяц до своего двадцатипятилетия он подорвался на самодельном взрывном устройстве, когда пытался вынести раненого солдата в укрытие. Согласно заметке, взрывом ему серьезно повредило правую сторону лица и оторвало правую руку; пострадала и его правая нога. Он перенес обширные операции сначала в Кандагаре, затем в Сан-Антонио и спустя без малого год вернулся домой в Дэнверс.

В местной газете вышло короткое сообщение о его возвращении, но потом… ничего. Тишина. Ни единого упоминания. Ни единого слова. За все восемь лет. Он словно исчез с лица земли.

Почему? Что случилось, когда он вернулся? Почему он не смог адаптироваться к гражданской жизни? Саванна не припоминала, чтобы в детстве часто слышала о семье Ли, хотя ее родители наверняка хоть отдаленно, но были с ними знакомы, а к тому времени, как Ашер Ли возвратился домой, она уехала в колледж. И все же она никак не могла взять в толк, каким образом капитан футбольной команды, отличник — настоящий золотой мальчик, иначе не скажешь — превратился в отшельника? И как, черт возьми, он жил один все эти годы?

Она снова проверила время. Три сорок. Сложив карточки в аккуратную стопку, она перевязала их резинкой и проскользнула в дом.

— Скарлет?

— Мама, это я, Саванна.

Ее мать выглянула из кухни. Вокруг ее полной талии был повязан передник в цветочек, а на кончике носа белело пятнышко муки.

— Я пеку маффины. Давай дам немного с собой? Не идти же к этому несчастному парню с пустыми руками.

Сердце у Джуди Кармайкл было поистине золотое. Она с одинаковой радушностью относилась ко всем, невзирая на характер и внешность, и потому, когда Саванна сообщила, что на протяжении нескольких недель будет интервьюировать Ашера Ли, она только улыбнулась и похлопала дочь по руке, будто та была ангелом, ниспосланным с небес с миссией милосердия.

— С бананами и орехом?

— Мои фирменные!

По правда говоря, ее мать могла назвать «своей фирменной» абсолютно всю известную человечеству выпечку, о чем красноречиво свидетельствовали синие ленточки на стенах кухни — по одной за ежегодное участие в кулинарной ярмарке штата.

— Я возьму три?

— Четыре, — сказала мать, суетясь на кухне. — Ты такая худышка, кожа да кости.

Саванна усмехнулась, потому что это было неправдой, а потом, перепрыгивая через ступеньки, поспешила наверх, чтобы перед назначенной на четыре встречей стащить из гардероба Скарлет какое-нибудь симпатичное платьице пастельных тонов.

***

Беспокойно расхаживая по кабинету, Ашер вновь остановился у высокого зеркала, чтобы взглянуть на свое отражение. Начал он снизу.

Черные мокасины выглядели удобными, но элегантными. Проследовав глазами по своим облаченным в темно-синие джинсы ногам, он вынужден был признать, что пока все смотрелось неплохо. Ноги у него были длинными, шрамы скрывала ткань, а талия оставалась все такой же стройной, как в былые времена, когда он занимался футболом. Строгая голубая рубашка была заправлена в джинсы, подпоясанные черным кожаным ремнем. Из правого рукава рубашки свисал неудобный, а потому редко используемый протез — давно устаревшая, совершенно неподвижная модель, покрытая латексом телесного цвета. Ашер знал о существовании современных моделей, но он настолько привык обходиться одной конечностью, что и не задумывался о поездке в медцентр Уолтера Рида за новой бионической рукой. Может, как-нибудь в будущем. А пока, если держать свою так называемую руку на колене, этот его изъян будет не слишком заметен.

Удерживая взгляд на теле, которое казалось поразительно нормальным, он заставлял себя не смотреть выше шеи. В конце концов, готовый узреть неизбежное, он кивнул. Вдруг все будет не так уж и плохо. Вдруг время сотворило чудо, и он пусть и не стал красивым, но уже не выглядит таким… таким… Он поднял глаза и резко выдохнул, а потом поморщился.

Время не пощадило его, но это было уже неважно. Раздался звонок в дверь. Пришла Саванна Кармайкл, а значит идти на попятную было поздно.

***

На сей раз Саванну не оставили стоять за порогом, будто продавца вакуумных пылесосов. Распахнув дверь, мисс Поттс гостеприимно ей улыбнулась.

— Саванна! Как приятно видеть тебя, да еще так скоро! И опять с гостинцами.

— Мама передает вам привет, мисс Поттс. Сегодня она пекла свои знаменитые маффины с бананами и орехом и настояла, чтобы я угостила вас… и мистера Ли.

— Ах! Как мило. Кстати о мистере Ли… — Мисс Поттс указала взглядом на лестницу.

Висевшее на верхней площадке зеркало отражало послеполуденный свет, льющийся из расположенных по обеим его сторонам окон, и распускало во все стороны солнечные блики, которые мешали как следует рассмотреть стоящего перед ним человека. Саванна уставилась на него, привыкая к свету, и ее дыхание мало-помалу успокоилось. Ну что. Оказывается, он вовсе не монстр. Даже глядя против света было понятно, что за его джинсами скрываются длинные ноги, а за наглаженной голубой рубашкой — широкий торс. С того места, где стояла Саванна, его лицо, перекрытое яркими пятнами бликов, выглядело силуэтом, но это не имело значения. Он был высоким, стройным и сильным. И никаким не горбатым огром, которого она ожидала увидеть, наслушавшись сплетен сестры.

Она сделала шаг вперед. И, чувствуя, как на лице сама собой распускается улыбка, проговорила:

— Мистер Ли.

Медленно, с хорошо контролируемой, но все же заметной хромотой, он начал спускаться вниз. Его лицо и фигура постепенно проявлялись все четче, и Саванна, собираясь с духом, отправила тысячу мысленных спасибо журналисту, который дал ей возможность подготовиться, во всех подробностях описав характер его увечий.

О господи. О господи.

Она нервно облизнула губы, но как только нашла его глаза, уже не отводила от них взгляда. Словно ребенок на карусели, которому, чтобы не стошнило, наказали смотреть в одну точку, она смотрела в его яркие карие глаза — так, словно от этого зависела ее жизнь. Ее взгляд даже не дрогнул в сторону изрезанной шрамами правой щеки, обвисшего века и обгоревших участков кожи от скулы и до шеи. Она читала, что он лишился уха, и боковым зрением видела, что это место прикрыто длинными, взлохмаченными прядями волос. Она зацепилась за его глаза, точно отвечала на брошенный вызов, и наконец, удерживая на лице улыбку, подала ему ладонь — левую, чтобы они смогли пожать друг другу руки.

— Мисс Кармайкл, — произнес он тем самым низким, глубоким и благородным голосом, что так смутил ее по телефону, и взял ее протянутую руку.

Его рука оказалась крепкой и теплой, и, когда он осторожно сжал ее пальцы, она ощутила под его кожей упругость мышц. Еще бы его рука не была сильной. Она ведь у него одна. И все же ее сила и тонус удивили Саванну, и когда он заглянул ей в глаза, она почувствовала, как к ее щекам приливает кровь.

— Большое спасибо за то, что согласились со мной встретиться, — сказала она. Ни разу в жизни у нее не бывало такого интенсивного зрительного контакта с героями своих сюжетов, и, хотя она понимала всю его необходимость, для первой встречи оно казалось чересчур интимным.

— Не за что. Спасибо, что согласились на мои условия.

Голос его звучал ровно, но несколько неестественно, словно он тщательно выбирал слова.

— Конечно.

— И спасибо за брауни. Пусть из-за них мне и пришлось провести на беговой дорожке дополнительные полчаса.

Он по-прежнему держал ее за руку, и Саванна, оказавшись между жаром его прикосновения и жаром его глаз, поняла, что вот-вот превратится в кисель. Она опустила голову и забрала руку, а когда вновь подняла глаза, увидела, что он стоит со вздернутым подбородком, словно подготавливая себя к придирчивому осмотру.

Она не стала его рассматривать, но судя по тому, что увидела боковым зрением, его лицо было в точности таким изуродованным, как описывалось в газете. Снова опустив голову, Саванна притворилась, будто копается в сумочке, разыскивая блокнот и ручку, и, найдя к своему облегчению и то, и другое, предъявила ему.

— Давайте начнем? — спросила она, глядя прямо ему в глаза.

Левой рукой он сделал жест в сторону лестницы.

— После вас.

***

Так-так. А Саванна Кармайкл оказалась намного смелее, чем он ожидал. И профессиональнее. А еще, понял Ашер, с печалью гадая, где она добывала информацию, она подготовилась: подала ему левую руку, смотрела строго в глаза, не позволяя себе гулять взглядом по его истерзанному лицу. Он шел следом за ней по лестнице, и все его тело откликалось на ее близость — на легкую сладость ее духов, на то, как нежно покачивались ее бедра под сарафаном цвета лаванды…

— Налево или направо, мистер Ли?

— Ашер, — ответил он. — Налево. За первой же дверью — мой кабинет.

Напротив двери она остановилась, словно рассчитывая, что та чудесным образом отворится сама собой. Потянувшись через ее плечо, он толкнул дверь и вдохнул аромат ее шампуня или духов — черт, что бы там ни было, пахла она поистине волшебно. Его кровь устремилась в южном направлении, и Ашер мысленно выругался. Он ведь даже не знал ее. Она наверняка с кем-то встречается или помолвлена. Он не имеет права думать о ней такие… и вообще никакие вещи. И точка.

— Вы замужем, мисс Кармайкл?

— Саванна, — сказала она, присаживаясь на стоящий напротив его стола стул. — Нет. У меня никого нет.

Он проигнорировал скачок в животе от этого простого признания.

— Я подумал, нам будет лучше расположиться возле окна, — сказал он и шагнул к паре кресел, повернутых к витражному окну, которое расцвечивало деревянный пол радужными пятнами света, затем быстро вернулся обратно и, придержав спинку стула, помог ей встать. Раз уж он согласился на интервью, то по крайней мере будет следить за тем, чтобы, глядя на него, она видела только его неповрежденную сторону.

Когда она устроилась в кресле, он занял соседнее и вытянул ноги, расслабленно скрестив их в лодыжках. Саванна поставила сумочку на пол и положила ногу на ногу.

— Я боюсь, как бы не утомить вас, — мягко промолвила она, поворачиваясь к нему лицом.

— Не бойтесь.

— Должна признать, вы и впрямь кажетесь неутомимым.

Проклятье. Он не хотел, но невольно воспринял ее слова так, словно в них заключался сексуальный подтекст, и представил, как всю ночь напролет доказывает ей свою неутомимость. И, видимо, покраснел, поскольку она, удивленно раскрыв глаза, отвернулась.

— Я имела в виду, что вы производите впечатление физически крепкого человека, — поправилась она с дразнящими нотками в голосе.

— Я такой и есть.

Настал ее черед залиться краской, и он, отвыкший от компании — и в особенности от компании красивой женщины, — откашлялся.

— Я предупреждал вас, что несколько неотесан. Много лет я общался только с мисс Поттс, и мне не хотелось бы отпугнуть вас каким-нибудь глупым высказыванием.

— Ничего. Я не из пугливых, — сказала она с улыбкой.

— Не возражаете, если перед интервью я задам вам пару вопросов? — спросил он и немного развернулся в ее сторону, не забывая, однако, следить за тем, чтобы не показывать ей правую сторону своего лица.

— Спрашивайте. — Она поерзала на сиденье, и ее прелестный зад уткнулся в самый дальний от него угол кресла, а маленькая розовая балетка качнулась, чуть не задев его ногу.

— Кто заказал эту статью?

— «Финикс Таймс».

— Вы там работаете?

— Это фриланс, — ответила она слегка оборонительным тоном. Он не обиделся. С какой стати ей делиться своей недавней неудачей в «Нью-Йорк Сэнтинел» с почти незнакомым человеком?

— Статья для широкого круга читателей?

— Угу. — Она уставилась в пол.

Ашер прищурился.

— Но вы явно не в восторге от этого заказа.

Она вся подобралась, и их глаза встретились. Она впервые оказалась перед ним без защиты, и у него перехватило дыхание, когда ее глаза вспыхнули.

— Я этого не говорила.

— Сказали ваши глаза.

Она раздосадовано вздрогнула, а потом — к его удивлению и восхищению — кивнула.

— В прошлом я вела журналистские расследования. Такие темы не совсем мой жанр.

— И тем не менее статья обо мне представляется вам чем-то важным. Личный визит, брауни…

— Мне нужно зацепиться за эту историю, — признала она. — Мне нужна берущая за душу история об американском герое.

— Откуда вы знаете, что моя история возьмет кого-либо за душу?

Ее глаза распахнулись, и Ашер мельком увидел кончик ее розового языка, быстро облизнувшего губы. Это был нервный тик, но он солгал бы себе, если б сказал, что это никак на него не повлияло. Повлияло. И еще как. Он придвинулся к ней чуть-чуть поближе.

— Вы были воплощенным золотым мальчиком. А теперь…

— А теперь он Ашер Ли, бездельник, — раздался в тишине комнаты бодрый голос мисс Поттс, и она, нарушая интимность момента, водрузила на столик между ними серебряный поднос.

Только Ашер насупился, как его внимание отвлек аромат домашних маффинов.

Он повернулся к Саванне.

— На сей раз вы испекли маффины?

Саванна начала было что-то говорить, но мисс Поттс ее перебила:

— Именно. Нет, ну какая умница! И красавица. Саванна, если что, здесь парочки не хватает. Не смогла устоять.

Саванна опять покраснела, а затем взглянула на него… и произошло чудо. Истинное чудо, сравнимое с преломлением хлебов, и Ашер поклялся помнить его всю жизнь до последнего вздоха. Потому что Саванна Кармайкл, самая красивая девушка из виденных им вживую, смотрела ему в лицо. И улыбалась.

***

Мисс Поттс поболтала с ними немного, пока разливала по чашкам горячий кофе, а они жевали испеченные матерью Саванны маффины, а потом оставила их наедине для продолжения разговора.

— Бездельник. Что это значит?

Положив в рот последний кусочек маффина, он пожал плечами.

— Большую часть времени я читаю.

— Что именно? Прозу? Поэзию? Научную литературу?

— Все понемногу, — сказал он. — Вам разве не нужно вести заметки?

Саванна опустила взгляд на его длинные ноги. Да — было ответом на его вопрос. Естественно, нужно. Но этот визит с самого начала носил скорее социальный, нежели профессиональный характер, и она так втянулась в уютную, остроумную беседу, что не хотела нарушать создавшуюся атмосферу, раскладывая ноутбук или делая заметки. У нее была вся ночь впереди на то, чтобы записать свои мысли и соображения, а факты всегда можно проверить и позже. Самое главное, установить с героем сюжета эмоциональную связь, ведь так? Так. Затем и нужна первая встреча. Нет, она все делает правильно.

— В следующий раз. Сегодня мы просто знакомимся. — Она улыбнулась ему. — А что вы сейчас читаете?

— Сейчас? О… хм… одну очень содержательную книгу о… о человеческих взаимоотношениях.

Отвечая, он покраснел, и она задумалась, что же его смутило, но допытываться не стала. У него был такой глубокий, такой теплый и умиротворяющий голос, что она могла бы слушать его рассказы о книгах часами. Он поведал ей о своем детстве, которое оказалось поистине идиллическим, и перечислил главные события своей жизни, чтобы, опираясь на них, можно было выстроить основу статьи. И, не успела Саванна оглянуться, как в ее сумочке зазвонил колокольчик таймера на телефоне, оповещая о том, что отведенный на интервью час подошел к концу.

Смущенно улыбнувшись, она отключила таймер.

— Пожалуй, хватит на сегодня донимать вас вопросами.

Показалось ли ей, или при этих словах он и впрямь немного расстроился? Как бы то ни было, пришла пора уходить. Весь час она только и делала, что отвлекалась, поэтому ей было необходимо поскорее засесть дома и составить план игры на среду.

Больше всего ее удивило то, насколько легко с ним стало общаться, как только они устроились возле окна, и он повернулся к ней своей неповрежденной стороной. Ее не отвлекал ни его протез, что лежал вне поля ее зрения на дальнем подлокотнике кресла, ни шрамы и отсутствующее ухо. Она видела только суровую, закаленную красоту левой стороны его лица, нос с небольшой горбинкой, карий глаз, где иногда загорались искорки, и длинные ноги, которые он свободно вытянул и скрестил перед собой.

Он был умным и начитанным, и, несмотря на его предупреждения, она не заметила у него и намека на дурные манеры. На самом деле, если бы не покрытая шрамами правая половина лица, Ашер Ли мог бы считаться соблазнительным мужчиной. Причем очень.

Но увы. Хоть она и заставляла себя не отводить взгляда от его глаз, смотреть на его лицо было невыносимо. Никогда в жизни Саванна не видела ничего более страшного и изуродованного, и, глядя на него, едва сдерживалась, чтобы не поморщиться и не показать, какую она испытывает жалость и, к своему стыду, дискомфорт.

Что было призвано служить ей напоминанием: она пришла сюда не в поисках друга, а за сюжетом. Одно с другим лучше не смешивать. Это работа, Саванна, а не дружеские посиделки. Не забывай об этом.

Уже приготовившись встать и попрощаться, она оглянулась на Ашера и, то, с какой молчаливой покорностью, с каким терпением он смотрел на витражное окно, заставило ее остановиться. Она опустила сумочку на пол, откинулась в кресле и тоже устремила взгляд на радужное стекло, за которым медленно, омывая их обоих искристым светом, плыло к горизонту вечернее солнце. Не мигая и не дыша, она смотрела на красоту перед собой, завороженная игрой красных и синих красок, и боялась шевельнуться, чтобы не спугнуть совершенную тишину момента.

И только позднее, дома, она с изумлением поняла, что так долго и так уютно сидела в полном молчании с совершенно незнакомым ей человеком.