Когда ты впервые выглядишь адски, а он и не замечает

Проблема была в том, что, сколько бы она ни крутила в голове историю Ашера, ей никак не удавалось придумать, как подать ее иначе. В 15:55, шагая по дорожке к парадному входу его дома, она продолжала перебирать идеи. Ладно. Допустим, она не станет зацикливаться на том, как принял его Дэнверс, а расскажет, к примеру, историю о взрыве. Вот почему они не протралили мины? Или почему на такое опасное задание отправили врача? Или…

Она остановила себя, поймав на том, что снова ударилась в экстремальный журнализм, тогда как от нее требовалось совсем другое. Проклятье.

Мисс Поттс, как обычно приветливо улыбаясь, отворила ей дверь и опустила взгляд на завернутую в фольгу тарелку, о которой Саванна забыла, но продолжала держать в руках.

— Ох. Чем же ты будешь искушать нас на сей раз?

— Булочками с имбирем и лимоном, — ответила Саванна, запоздало поднимая голову и натянуто улыбаясь пожилой женщине.

— Прости за прямоту, дорогая, но ты сегодня сама на себя не похожа.

Саванна увидела, как мисс Поттс оглядела ее с головы до пят. О черт! Она настолько ушла в мысли о переделке статьи, что забыла переодеться в одно из кукольных платьиц Скарлет и осталась в белых кроссовках, обрезанных джинсовых шортах и черной футболке с низким вырезом и пятном горчицы над левой грудью. И со спутанными волосами, наспех завязанными в пучок. Она выглядела кошмарно. Самой собой.

— И все-таки это я, — сказала она со смущенной улыбкой, заправляя выбившиеся пряди своих каштановых волос обратно в пучок.

— А я все гадала, когда же твоя сестра прикроет лавочку со своими запасами розового.

— Вы ничего не упустили, мисс Поттс?

— Вряд ли, моя дорогая. Я живу на белом свете лет сто, не меньше.

— Ну, тогда вас не слишком шокирует новость о том, что я не умею печь. Нет, если я буду ежесекундно коситься в кулинарную книгу, попутно устраивая на кухне бардак, то моя выпечка может получиться относительно съедобной — если вдруг повезет. Моя мать, с другой стороны, признанный пекарь. Сестра тоже неплохо готовит. Ну а я? Меня лучше не пускать на кухню, так что давайте больше не будем называть меня «нашей маленькой изумительной кулинаркой»? А то я чувствую себя какой-то обманщицей.

Глаза мисс Поттс широко распахнулись, но затем она усмехнулась и поплыла на кухню, бросив напоследок через плечо:

— Дорогая, как скажешь.

Саванна взглянула на себя в зеркало около вешалки. Без макияжа ее лицо смотрелось простовато, а волосы… Она распустила их, перевязала поаккуратней, потом подтянула футболку ко рту и принялась слизывать желтоватый потек, но добилась только того, что на ткани появилось большое, мокрое и еще более заметное пятно. Раздосадованно закатив глаза, она повернулась к лестнице, чтобы поплестись наверх, и тут увидела на верхней площадке Ашера. В брюках цвета хаки и заправленной за ремень строгой рубашке он выглядел воплощением светской элегантности, тогда как она…

— Я услышал звонок. Подумал, не заблудились ли вы.

Саванна замерла внизу лестницы в ожидании, когда он изучит ее внешний вид и, обнаружив полное отсутствие цветочков и южного шарма, назовет притворщицей и попросит уйти.

— Я не умею печь, — сказала она.

— Я слышал.

— А вот ваша мама умела. Я только сегодня узнала.

По-прежнему стоя на верхней площадке в ярких лучах послеполуденного солнца, он распахнул глаза.

— Вы дочка Джуди Кармайкл.

Кивнув, она вдруг испытала абсурдное желание извиниться за все синие ленточки, которые выиграла ее мать.

— Неудивительно, что все ваши гостинцы такие вкусные.

— Мама передает вам привет. Ей нравилась ваша мама. Очень.

— А моя мать восхищалась вашей.

— И я терпеть не могу сарафаны в цветочек.

— Я тоже. Покрой совсем не годится для моей хромоты. — Он начал осторожно, по ступеньке, спускаться вниз, и ей стало ясно, что, когда он передвигается медленно, его хромота становится не слишком заметна.

— Вот. Это я, — сказала она и развела руками, когда он, приблизившись, оглядел ее неопрятный наряд.

— И вы нравитесь мне, — сказал он, — такой, какая вы есть.

Она фыркнула.

— В драных шортах, испачканной футболке и с вороньим гнездом на голове?

— Меня устраивает.

— Моя сестра…

— Я не знаком с вашей сестрой, но пусть она оставит все свои сарафаны себе, если они не в вашем стиле.

— Я выгляжу адски.

Он встал напротив нее и отклонился назад. Обожженая сторона его лица была по-прежнему обращена к лестнице, а взгляд здорового глаза скользил по ее фигуре — медленно, лениво… почти эротично.

— Если ад выглядит именно так, то мне стоит пересмотреть свое представление о рае. Потому что я, похоже, серьезно его недооцениваю.

Она не собиралась делать то, что сделала следом. Она не думала, просто действовала, когда мягко приложила ладонь к гладкой коже его левой щеки и всмотрелась в его глаза. Ты должен был стать всего лишь статьей.

— Спасибо, Ашер, — сказала она.

***

Мир вокруг него закружился безумной каруселью, и Ашер на секунду прикрыл глаза, привыкая к прикосновению другого человека, который касался его добровольно, с лаской и нежностью. За исключением редких случаев, когда мисс Поттс клала руку ему на плечо, и еще более редких врачебных осмотров, к нему много лет никто не притрагивался. Тепло ее ладони, ее кожи, ласково прижатой к его лицу, было настолько неожиданным, настолько невероятным, что щеку начало покалывать от сладости этого ощущения.

Она убрала руку, и он открыл глаза.

— П-простите… Я не имела права…

— Я не жаловался, Саванна.

Ее брови сошлись на переносице, и он уловил в ней внутреннюю борьбу.

— Это было непрофессионально.

— Мне казалось, мы установили, что становимся друзьями. Я, конечно, давно не практиковался, но друзьям вроде разрешено время от времени прикасаться друг к другу.

Ее плечи расслабились.

— Я сегодня ходячая катастрофа.

— Хотите, поговорим об этом?

— Предполагалось, что я буду интервьюировать вас.

— Сначала дружба. Потом дела.

Он протянул ей руку и, когда она рассеянно приняла ее, потянул за собой наверх, в кабинет. Заметила ли она, что пропустила свои пальцы сквозь его пальцы, как только их руки нашли друг друга? Забилось ли ее сердце, как сумасшедшее, как у него?

— Им не понравилась моя подача, — проговорила она.

— Ваша подача?

— Мэддоксу Макнабу, редактору «Финикс Таймс», не понравилось, как я подала материал. Я хотела рассказать историю о том, как неприветливое отношение города повлияло на душевное состояние вернувшегося домой солдата.

— Веселенькая вышла бы статья, — сказал он, втайне радуясь тому, что ее жалостливый, пусть и правдивый текст завернули.

— Они сочли, что это недостаточно секси.

Ашер остановился и с недоверчивым выражением на лице повернулся к ней, стоящей на две ступеньки ниже.

— Недостаточно секси? Вы что, не сказали им о… обо мне?

Закатив глаза, она усмехнулась.

— Чтобы выглядеть сексуально, необязательно быть писаным красавцем. Вы очень даже секси, Ашер.

И его мир перевернулся во второй раз за две минуты. Он с подозрением всмотрелся в ее лицо, но не нашел ни следа насмешки. Она сказала это таким простым, таким искренним тоном, словно это на самом деле могло быть правдой. Его сердце нещадно заколотилось о ребра, и он, польщенный, почувствовал, что краснеет. Развернувшись, он увел ее в кабинет, где неохотно выпустил ее руку, чтобы притворить дверь.

Секси.

— Ну конечно.

— У вас бесконечные ноги, — сказала Саванна мягко, повернувшись к нему лицом.

Он прошелся взглядом вниз по ее телу, рассматривая ее ноги. Длинные, загорелые, в потертых шортиках, они напоминали о летних ночах в старшей школе, когда его в то время безупречные ноги переплетались с ногами какой-нибудь симпатичной девчонки на покрывале для пикника.

— У вас тоже, — ответил он.

И с безграничным удовольствием увидел, как она покраснела и тряхнула головой.

— Вы прочитали все эти книги?

Меняем тему. Ладно.

— Да.

— Все-все?

— Да. Саванна, вы мой первый гость за восемь лет.

Сцепив руки за спиной, она подошла к полкам, на которых стояли книги с особенно цветастыми корешками. Романы. Как назло. Ему пришло в голову отвлечь ее своей обширной коллекцией научной литературы и поразить своими познаниями в области всемирной истории, но, увы, было поздно. Она уже догадалась, на что смотрит, и Ашер приготовился к шуточкам на этот счет.

— Вы сказали все, верно? — спросила она, бросив на него лукавый взгляд.

Вот ведь какая!

— Что я могу сказать? Романы — моя слабость.

— Ну… по-моему, это секси, — проговорила она, поворачиваясь обратно к книгам. — Возможно, мне стоит написать об израненном ветеране, который, вернувшись с войны, увлекся чтением дамских романов.

Он пожал плечами. Все лучше, чем жалостливая статья.

Саванна заметила у стены лестницу, с помощью которой он добирался до верхних полок, и, поднявшись на пару ступенек, вытащила томик с невероятно кричащей обложкой. Прочитав аннотацию, она повернула обложку к нему лицом.

— Дева туманных топей?

Он попытался выхватить у нее книгу, но она подняла руку над головой и заговорила голосом из киношных трейлеров:

— Сумрачный чужеземец из далеких краев… пышногрудая красавица с зеленых берегов Англии…

— Дайте сюда, — потребовал он.

Она захихикала.

— …противостоят непримиримой страсти… — непримиримой страсти, Ашер! — в то время, как…

Он снова попробовал отобрать у нее роман, и когда она, отклонившись назад, потеряла равновесие и начала падать, его рука словно тиски обвилась вокруг ее талии, притягивая ее к его груди. Он крепко прижимал ее к себе, пока ее ноги не коснулись пола. Но и тогда не отпустил ее.

Она часто задышала, толкаясь грудями в его грудь, пока ее глаза всматривались в его лицо.

— Я с-сожалею.

— А я нет, — промолвил он, стараясь не обращать внимание на то, как закружилась голова, когда вся кровь в его теле хлынула к другому месту. Его грудь тяжело вздымалась, но не от напряжения, а от того, что она оказалась так близко, в его руках, в его крепких объятьях. Умри Ашер в этот момент, он умер бы счастливым.

— Ашер, — выдохнула она, облизнув губы. — Уже все нормально.

Когда ее слова дошли до него, он расслабил руку, отступил назад и отдал ей книгу, а она принялась рассеянно листать ее, склонив голову набок.

— Когда вы меня подхватили, то сделали это левой рукой.

Он кивнул.

— Я заметила, что правой вы почти не пользуетесь.

— Потому что у меня ее… потому что не пользуюсь.

— Тогда зачем вам протез?

— Я надеваю его только когда приходите вы, — сказал он.

— Зачем?

— Чтобы лишний раз не смущать вас.

— Не надо.

— Что?

— Снимите его.

— Что? Почему?

— Потому что я не умею печь и не ношу сарафаны в цветочек.

Две вещи произошли одновременно в его теле: его сердце взорвалось, а разум забил тревогу. Показать ей свою культю, гладкий овальный обрубок, которым заканчивалась его рука сразу после локтя? Это было рискованно. Очень рискованно. Он избегал показывать его даже мисс Поттс.

— Это всего лишь я, — промолвила она, а затем повторила его слова, сказанные в прихожей: — Вы нравитесь мне таким, какой вы есть.

***

Не сводя взгляда с ее лица, Ашер здоровой рукой начал расстегивать манжету, плотно прилегающую к силиконовому запястью телесного цвета. Пуговица поддалась со щелчком.

— Моя мама называет меня пуговкой, — глядя ему в глаза, нервно пробормотала Саванна.

Далее он поднес руку к воротнику и одну за другой расстегнул пуговицы, пока рубашка, распахнувшись, не открыла его широкий торс с агрессивно проступающими под белым хлопком футболки мышцами. Саванна сделала глубокий вдох, приказывая себе успокоиться.

— Помогите мне, — произнес он, протягивая к ней свою здоровую руку.

Она шагнула к нему и, пока расстегивала манжету, ощущая исходящий от его запястья жар, неожиданно осознала, кто он. Не просто раненый ветеран. Не просто изуродованный солдат. Не просто человек, добровольно изолировавший себя от мира. Но живой, теплый, дышащий и совершенно реальный мужчина, от близости которого ей стало жарко, а в голове закружился вопрос: каково это было бы — быть с ним?

Когда она вновь подняла глаза на его лицо, то уголки его губ оказались приподняты, а левый глаз поблескивал удивлением и озорством. Он сбросил с плеч рубашку, и она увидела ремни, которые тянулись от протеза вверх и перекрещивались у него на спине.

Она сглотнула.

— Не носите его больше ради меня. Никогда.

— Хорошо, — ответил он тихо.

Она смотрела, как он отстегивает ремни, завороженная тем, как перекатываются на его груди и руках мышцы. Он потянул за протез и, когда тот с тихим хлопком отделился, положил его вместе с ремнями на стол. Потом взялся за белый матерчатый чехол, прикрепленный к руке, и убрал на стол и его тоже. И повернулся к ней, чувствуя себя голым как никогда, пока она осматривала овальный обрубок плоти под его правым локтем.

Она потянулась было к нему, но потом ее взгляд вновь взметнулся к его глазам.

— Можно?

В изумлении глядя на нее, он кивнул, и она дрожащими пальцами дотронулась до обрубка под его локтем, осторожно исследуя поверхность искалеченной плоти.

— Такая гладкая, — произнесла она.

Он с шумом втянул в себя воздух.

— Я делаю вам больно? — спросила она.

— Нет, — пробормотал он. — Ничуть.

— Здесь сохранилась чувствительность?

— Отчасти, — признался он честно. — В основном фантомные ощущения.

Пока она продолжала осторожно гладить его культю, ее груди вздымались все выше и чаще. Он опустил на них свой голодный взгляд, а когда она заметила, куда он смотрит, вновь заглянул ей в глаза, и она приподняла брови, остро чувствуя его близость и ощущая, как под его взглядом в животе разливается сладкое тепло.

Дверь отворилась, и она отпрянула.

— О, вижу, мы решили устроиться по-домашнему, — сказала мисс Поттс, ворвавшись в кабинет с булочками и кофе. — Замечательная идея.

Саванна торопливо отошла от Ашера и шагнула к креслам возле витражного окна, по пути восстанавливая дыхание. Сев, она приложила к своим горячим щекам ладони, пытаясь понять, что между ними происходит, пытаясь убедить себя, что, чем бы оно ни оказалось, это очень, очень плохая мысль. Ашер плюхнулся в соседнее кресло, явно расстроенный несвоевременным вторжением мисс Поттс — в отличие от Саванны, которая вынуждена была признать, что испытала облегчение.

Дело было даже не в том, что Ашер был на несколько лет ее старше — разница в возрасте не имела для Саванны особенного значения, — но он был отшельником с внушительным багажом прошлого за спиной и, что важнее всего, он был объектом ее статьи. Господи, Саванна. Сперва источник, теперь объект. Бога ради, попытайся выжать из себя хоть каплю профессионализма.

Онемело приняв поданную мисс Поттс чашку кофе, она твердо настроилась больше не отвлекаться на потрясающий торс Ашера Ли, на его потрясающий голос, потрясающее чувство юмора, потрясающее… Все, хватит. Она будет тем, на кого училась — беспристрастным журналистом.

К тому времени, как в шесть вечера Саванна засобиралась домой, ей стало намного лучше. Остаток дня прошел без происшествий. Ашер отвечал на ее вопросы, не делая попыток дотронуться до ее руки или пойти на какой-то иной физический контакт. Их пальцы мимолетно соприкоснулись лишь однажды, когда они одновременно поставили свои чашки на стол, но заминки в разговоре не произошло. Более того, интервью получилось крайне информативным. Они успели обсудить не только школьные годы Ашера, но и его детские воспоминания о Дэнверсе, его отношение к принадлежности к семье Ли и трагическую гибель его родителей.

Когда он рассказывал об этом периоде своей жизни, она испытала сильное искушение взять его за руку, но сдержалась. Если они будут без конца отвлекаться на свои расцветающие личные отношения, то она никогда не напишет статью.

Стоп, подумала она, поворачивая ключ в замке зажигания. Или напишет?

Статья, интересная широкому кругу читателей, так? Что может быть интересней истории, рассказанной от первого лица, о том, как неудачливая репортерша нежданно-негаданно подружилась с нелюдимым ветераном войны? Ликуя, она ударила по рулю. Точно. Статья будет о том, как она из-за ненадежного источника потеряла работу. О том, как он потерял руку и оказался изуродован. О том, как они, двое неудачников, вернулись домой и подружились, как ощутили друг к другу нечто, отозвавшееся в каждом из них обоих.

Интуиция подсказывала ей, что такая подача редактору понравится, и она, едва добравшись до дома, быстро напечатала письмо с описанием своей идеи и в придачу приложила к нему черновик с покерными хитростями под названием «Ашер Ли: Всеамериканская история».

Следующий час Саванна, расхаживая по своей маленькой детской спальне, провела в безуспешных попытках отвлечься в ожидании ответа от мистера Макнаба. В какой-то момент в комнату заглянула Скарлет.

— Пошли вечером в клуб? Поужинаем, а потом потанцуем.

Саванна отрицательно покачала головой.

— Я жду одно очень важное письмо, Скарлет.

— Я отменю свои планы с Трентом. Кино и ужин. Только ты и я, а?

— Давай завтра? — спросила Саванна, зная, что не сможет сосредоточиться на фильме, пока новая подача материала не будет одобрена.

— Ловлю на слове. Между прочим, ты подружка невесты, а мы так и не начали обсуждать подготовку к свадьбе. Я знаю, это не твое, но по крайней мере проведи со мной чуть-чуть времени, пока я не стала миссис.

Саванна раскрыла сестре объятья.

— Прости, сладкая, что я отвлекаюсь. Просто если статью одобрят, то она станет для меня новым началом.

— Угу, в Финиксе, — ответила Скарлет хмуро.

— Финикс, Нью-Йорк. Какая разница? Ты по-прежнему останешься первой красавицей Дэнверса, а я обещаю приезжать почаще и нянчить на своих коленках старой девы моих будущих маленьких племянников.

Высвободившись из ее объятий, Скарлет присела на кровать.

— Знаешь, я впервые с момента твоего приезда вижу тебя настолько счастливой.

В сознании Саванны промелькнуло воспоминание о том, как Ашер поймал ее, и ее щекам стало горячо.

— Я не хотела за завтраком смеяться над Ашером, — сказала Скарлет.

— Все нормально. Просто не делай так больше, и все. Он, вообще-то, потрясающий парень.

— Серьезно? — спросила Скарлет с ноткой настороженности в голосе, но у Саванны перед глазами стоял Ашер, и потому она ее не расслышала.

— Да. Он умный, интересный и очень начитанный. И настоящий герой. И рядом с ним я чувствую себя такой… такой…

— Какой? — спросила Скарлет.

— Не знаю. Другой. Лучше, чем есть. Его имя, кстати, означает «счастье».

— Вэн, он живет в своем старом доме, сколько я себя помню. И никогда не выходит в город. И не пускает к себе никого, кроме тебя. Люди болтают о нем всякое. — Она замялась. — Его рука… и его лицо…

Саванна прищурилась и закусила нижнюю губу, сдерживаясь, чтобы не обвинить сестру в узости мышления.

— Я была у него три раза. Три раза, Скарлет. И клянусь, уже почти ничего не замечаю. Красиво ли это? Нет. Но он много больше, чем человек со шрамами на лице. Он… он удивительный.

Зажужжал телефон, и Саванна, перегнувшись через сестру, подхватила его с кровати.

— Мистер Макнаб?

— Кармайкл. Шикарный материал.

— Правда? — Она подняла голову и поймала Скарлет стоящей в дверях с обеспокоенным выражением на лице. Прикрыв трубку ладонью, Саванна прошептала: «Завтра смотрим кино и ужинаем», и Скарлет, кивнув, ушла.

— Правда. Мне очень понравилось. Не говоря уже о том, что сегодня вечером я планирую неплохо подняться в покер. — Он засмеялся. — Когда я получу следующий кусок?

— Я вижусь с ним по понедельникам, средам и пятницам.

— Присылай в пятницу продолжение, и тогда я решу, печатать материал по частям или придержать и выпустить целиком. Ты хорошо пишешь, Кармайкл. Джонс оказалась права.

— Огромное вам спасибо, сэр! Я вас не подведу!

— Уж постарайся. Счастливо.

— Всего хорошего, сэр.

Отключившись, Саванна бросилась на кровать и задрыгала в воздухе ногами, крича:

— Я вернулась, вернулась, вернулась!

Наконец успокоившись, она уставилась в потолок. На душе у нее впервые за много недель было легко. Сделать ее настроение еще лучше можно было только одним способом: поделившись радостной новостью с Ашером. И увидеть, как просветлеет его лицо, когда она расскажет о том, что придумала нужную подачу.

И только в этот момент, не раньше, Саванна поняла, что перед тем, как увидеть его снова, ей предстоит провести целые выходные и половину понедельника в одиночестве.