В Академию целителей взяла с собой Лямкина и Фридмана, по дороге рассказав им о новом деле.

– Кстати, пару недель назад к вашему дяде приходила Нора Нобиль и поведала о пострадавших девушках из академии, – неожиданно вспомнил дознаватель. – Может, эти дела как-то связаны с кражей артефакта и убийством секретаря?

– Вряд ли. Девицы потеряли память, хотя уверена, они просто скрывали встречи с ухажерами, когда их прищучили, – ответила и тут же опомнилась: по идее мисс Марч не знает о том деле. – Но могу ошибаться. Я утром быстро пролистала папки с делами.

Подъехав к высокому каменному забору, оставили у ворот мобиль и предъявили полицейские документы охраннику. Нас пропустили на территорию академии, указав на здание учебного корпуса. Оно не сильно отличалось от особняка лорда Нобиля – лишь размерами. Тот же полет фантазии, те же башенки на крыше и массивные колонны у входа. А рядом разбит парк с фонтанами и беседками. Стайка девушек и несколько парней сновали по дорожкам, держа в руках книги. Наши коллеги из отдела убийств уже были на месте. Скотт Мур взял с собой одного сыщика – седовласого мужчину с хитрым прищуром. Кажется, его звали Рой Эванс.

– Эй, Марч, решила привезти с собой всю команду? Боишься, что одна не справишься? – подколол меня Мур.

– Боюсь, что тебе нужна помощь, раз ты до сих пор не раскрыл это преступление, – высокомерно заметила я и гордо прошла мимо ошарашенного сыщика.

Охранник на входе в здание сообщил, что лорд Нобиль еще не приехал, но на месте его заместитель – мистер Арон Петрик.

– Главное, не мешай. Я расследую убийство и задаю вопросы, – нагло заявил Мур, когда мы поднимались по лестнице.

– Лучше ты не путайся под ногами. У меня кража ценного артефакта, дело под контролем у императора, – парировала я и громко хмыкнула, увидев вытянувшееся лицо коллеги.

А он думал, раз женщина, то промолчу? Это было в прошлой жизни, а теперь леди Эвелин могла за себя постоять.

– Держи портрет убитой мисс Евгении, рисовал наш художник. Северс просил тебе передать.

Сыщик нехотя протянул лист бумаги с изображением привлекательной курносой блондинки с аппетитными щечками и лукавым взглядом. На вид ей было лет тридцать.

Пожилой страж подвел нас к кабинету ректора, где у дверей караулил еще один парень в форме охраны академии. Он бросил мельком взгляд на портрет и побледнел. Якобы случайно дотронулась до его руки, и моему внутреннему взору предстали образы юношей и девушек, лица преподавателей, среди которых был лорд Нобиль. Но чаще всего в воспоминаниях молодого охранника мелькало лицо мисс Евгении.

– Вы не могли бы пригласить мистера Петрика для беседы со служащими полиции? – любезно попросила я.

Охранник кивнул и направился на поиски декана.

– Мур, допроси этого парня. Возможно, он что-то знает про убийство секретаря, – прошептала коллеге.

Сыщик бросил на меня удивленный взгляд. Видимо, решал, верить или нет. Но профессионал в нем победил:

– Что-то увидела? Расскажешь?

– Он много думает о мисс Евгении. Возможно, у них был роман.

Мы вошли в кабинет, а Фридман и Рой последовали за нами. Лямкин кружил по этажу, заглядывая в соседние комнаты. Как и в поместье лорда Витаса, на полу в кабинете ректора лежал белоснежный ковер с цветочным рисунком, у окна красовался полированный стол из красного дерева, точно такой же шкаф занимал всю стену. У другой стены расположился диван, обитый золотистым бархатом. В углу ютился небольшой стол. Я подошла ближе и обнаружила благодарственные письма лорду Нобилю от знатных семейств империи: в академии учились отпрыски виднейших целителей.

– Мисс Евгения работала здесь? – Я указала на маленький стол.

– Ага. И уверен, она прекрасно слышала все разговоры начальства, включая заклинания, – подмигнул мне Мур и подошел к шкафу.

Он открыл дверцы, явив моему взору пузатый серебристый сейф. Все под рукой, не надо далеко ходить.

– Интересно, кому понадобился артефакт? Может, твой воришка и пришил мою дамочку? – рассуждал Скотт Мур.

– А где сидит заместитель Нобиля Арон Петрик? – спросила у коллеги.

– Мой кабинет по соседству, – услышала я встревоженный голос и обернулась.

В дверях стоял мужчина среднего роста с русыми волосами, одетый в дорогой костюм. Даже отсюда я ощутила аромат парфюма с резким цветочным запахом. Мур чихнул, я прокашлялась.

Магистр Петрик проводил нас в соседнюю комнату. Она была меньше, чем кабинет Нобиля, все пространство занимали два широких дивана с красной шелковой обивкой. Рабочий стол, как и у мисс Евгении, был маленьким и узким. И девственно-чистым.

– Мистер Петрик, мы с вами недавно встречались. – Мур пожал мужчине руку. – Теперь хотел бы пообщаться в компании Марч из отдела по расследованию краж.

– К вашим услугам, – улыбнулся сыщику мужчина. На меня не обратил никакого внимания. – А ваш коллега Марч когда подойдет?

– Уже. Эвелин Марч – это я.

– Но как же так? – возмутился мистер Петрик, хмуро рассматривая меня.

Интересно, чем же я так не понравилась этому мистеру?

– Как же так? – вновь повторил вопрос магистр. – Женщина – и в полиции!

– Привыкайте! – неожиданно строго произнес Мур. – Новое распоряжение императора.

Не знаю, в курсе ли моего назначения император Эрик, но лорд Северс сумел правильно подать информацию сотрудникам отделения.

Мы с Муром расположились на шикарных диванах и начали допрос. Оказалось, что мисс Евгения работала в Академии целителей с момента основания, то есть уже четыре года.

– Ее рабочее место вы видели. Жила она в коттедже на территории академии, дома выделяют преподавательскому составу, – неторопливо вещал мистер Петрик. При этом смотрел только на Мура. – Работала исключительно на лорда Нобиля и на меня.

– А много ли в академии преподавателей и учащихся? – уточнила я.

– Коллектив небольшой. Несколько потоков, на каждом от двадцати до тридцати учащихся. Ректор, четыре магистра, секретарь и ассистент. И обслуживающий персонал: комендант миссис Гаранкина, охранники, дворники, повар, библиотекарь. Я преподаю целительскую артефакторику и совмещаю с должностью заместителя ректора. Расс Веллюр – магистр по энергетическим практикам. Ассистент мисс Лютенция помогает учителям составлять расписание лекций, зачетов и экзаменов.

– А какие предметы ведут два других преподавателя? – вмешалась я.

Мистер Петрик бросил на меня раздраженный взгляд:

– Вольдемар Вудс пришел в академию недавно, он преподает хирургию, раньше работал с лордом Бригзом и военными. Ставленник лорда Нобиля Борис Олви ведет предметы по аптекарскому делу. Мисс Евгения… ну, это вы уже знаете.

– Позвольте задать вопрос, – вновь заговорил Скотт Мур. – Вы замечали, что мисс Евгения задерживается в кабинете ректора допоздна?

– Вы ранее спрашивали об этом. Понятия не имею, – пожал плечами Арон Петрик. – Я не слежу за секретарями. Вон, спросите у охранников.

– А у кого был доступ к сейфу? – прищурилась я.

– Только у лорда Нобиля, – тут же отреагировал магистр. – Ректор гордился своими охранными заклинаниями, держал их в тайне. Даже я, его правая рука, не знал. Если вы на что-то намекаете.

– Ну что вы, мы не намекаем. Обычные вопросы при ведении дела. – Я мило улыбнулась магистру.

– Мне их уже задавали! – огрызнулся мистер Петрик.

Я не стала реагировать на выпад магистра и вновь спросила:

– А кто-то мог подслушать заклинание?

– Да откуда я знаю! – резко отозвался заместитель ректора.

– А как часто кристалл целителей оставляли в академии? – не сдавалась я.

Ответ Петрика удивил:

– Камень и прочие артефакты привозили из музея примерно раз в месяц для занятий по артефакторике. Их хранили в сейфе пару-тройку дней. – Мы с Муром переглянулись, а магистр тут же торопливо добавил: – Впрочем, вам следует поговорить на эту тему с лордом Витасом.

– А зачем на уроках по артефакторике камень? – спросил мой коллега.

– Кристалл целителей – главный артефакт Риджинии. Да, он сейчас неактивен, но на занятиях студенты делают эскизы, разбирают знаки. Мы проводим – условно, разумеется, – простые ритуалы. Будущие целители должны знать, как это может работать на практике, – высокомерно произнес магистр, защищая свой предмет.

– А что, артефакт нельзя изучить в музее? – усомнилась я.

– У нас в группах по двадцать – тридцать человек. Согласитесь, весьма неудобно приходить в музей толпой и проводить там полдня. Поэтому лорд Нобиль и договорился о передаче кристалла и прочих артефактов в академию примерно раз в месяц. – Мистер Петрик махнул рукой: – Да кому нужен мертвый камень? За четыре года не было ни одного происшествия.

– Зато сейчас сразу два – кража и убийство, – произнес Мур и впился взглядом в собеседника.

– А кто-то из студентов мог использовать артефакт? Например, активировать? – задала вопрос.

– О чем вы? В Риджинии всего четырнадцать аристократических семей, в которых лишь несколько отпрысков с сильным целительским даром. Да и тем многому надо учиться. Остальные лишь условно называются целителями, – пренебрежительно фыркнул Арон Петрик. – Сейчас в академию лезут все кому не лень. Что говорить, если они кристалл целителей не отличают от ока Ди или камня стихийников.

В словах декана сквозила желчь, хотя, как я уже знала, он не был представителем ни одной из четырнадцати аристократических семей. Как с таким снобом наладить контакт? Как проникнуть в воспоминания? Я дотянулась до его руки, а магистр вздрогнул. И даже поморщился. Явно он меня невзлюбил.

– Простите, мистер Петрик. У меня еще один вопрос, не относящийся к делу. Почему Академия целителей работает летом? Разве сейчас не время для каникул?

Магистр окинул меня высокомерным взглядом:

– Сразу видно, что вы не местная. Потому что летом есть возможность собрать травы, провести практикумы на природе. А что важно для аптекарей и целителей? Растения! Поэтому летом мы учимся, зимой отдыхаем.

– Спасибо, теперь все понятно, – улыбнулась я.

Мне и правда многое стало понятно. Как только дотронулась до руки магистра, перед внутренним взором замелькали женские фигуры во фривольных одеяниях. Но лиц не разглядела, да и образы нечеткие, будто смотрела через стекло. Интересно, это студентки или кто-то из преподавателей? Оказывается, наш Петрик – дамский угодник.

Нам так и не удалось добиться откровенности от заместителя ректора. Попрощавшись, мы с Муром покинули основное здание и направились к преподавательским коттеджам. Небольшие домики были разбросаны в парковой зоне и огорожены кустарниками с яркими цветами.

Мур направился к розовому коттеджу с коричневой черепичной крышей.

– Забрал ключ на время, пока не раскроем преступление, – объяснил он мне, открывая дверь.

В гостиной было неуютно, даже странно, что здесь жила женщина – секретарь лорда Нобиля мисс Евгения. Ни скатерти, ни тюлевых штор на окнах, лишь толстые гардины и такие же в спальне. Две комнаты – гостиная и спальня – соединены дверью. Створки шкафа распахнуты настежь, являя взору скромные наряды из дешевых тканей.

– Кое-что покажу тебе, Марч, – усмехнулся Мур и открыл один из ящиков комода.

Там я обнаружила ажурные чулки с бантиками, корсеты из шелка с вышитыми розочками, полупрозрачные сорочки.

– У нашей дамы был любовник? – взглянула я на сыщика, хотя откровенное белье могла носить и скромница.

– Уверен, не один, – подтвердил Мур.

– Таинственный любовник, он же убийца. А может, и вор артефакта.

– Не факт, – покачал головой сыщик. – Мы не знаем, являлась ли мисс Евгения воровкой. Кабинет ректора караулят охранники. Они утверждают, что секретарь покинула в тот день кабинет вместе с лордом Нобилем и больше не возвращалась. А утром ее убили.

Я напомнила коллеге:

– Допроси того молодого стража. В его воспоминаниях часто мелькал образ мисс Евгении. Он явно что-то знает.

– И зовут его Петр Ворон. А послание подписал некий «Вэ», – насупился Мур, закрывая ящик комода и направляясь к выходу. Явно в его душе происходила борьба: стоит ли верить моим словам или игнорировать. – Может, пройдешь по территории и посмотришь воспоминания преподавателей и студентов?

– И как ты себе это представляешь? Здесь около ста человек. Я всех даже за неделю не успею просмотреть. А надо же настроиться, выцепить из воспоминаний нужное и отринуть неважное, например детские годы.

– Ты права. Вот если бы здесь жить… – вздохнул Мур и захлопнул входную дверь коттеджа.

– Жить? – переспросила я.

В голову пришла идея, но решила сперва обсудить ее с Лукасом.

У ворот мы встретили коллег-полицейских. И только собрались покинуть территорию академии, как услышали крик:

– Стойте! Ну стойте же!

По парковой дорожке к нам бежала раскрасневшаяся леди Нора. Значит, жди скандала. Девушка решительным шагом направилась к Юрису и взяла его за лацканы пиджака:

– Вы же с мистером Марчем обещали, что займетесь расследованием! И что? Уже две недели прошло, а никто в академии не появился. Вам нужна новая жертва? Я спрашиваю, где Марч? – Леди Нора с силой тряхнула худосочного Фридмана.

– Погиб при исполнении, – прохрипел тот.

– А как же расследование? – искренне удивилась леди Нора.

– Э-э, ладно, мы пойдем. Пообщаемся с охранниками, – сориентировался Мур и подхватил под локоть напарника.

– Я, пожалуй, посмотрю столовую и общежитие, – пробормотал Лямкин и направился в сторону трехэтажного особняка в глубине парка.

– Расследование проведу я, – вздохнула я и постаралась освободить Юриса от цепкой хватки студентки Нобиль.

– Вы кто? – напряглась девица, тут же уперев руки в бока. – Мы с вами нигде не встречались?

Разумеется, мы встречались с леди Норой на приеме в доме ее отца. Я тогда изображала невесту лорда Вивера – яркую Эви Дженкинз. Но сейчас я выглядела гораздо скромнее без грима и вечернего платья. Меня могла спасти самоуверенность, граничащая с наглостью, поэтому строго ответила:

– Вряд ли. В Академии целителей я не училась, а по приемам, где бывают богатенькие цыпочки, не хожу. – Леди Нора, к моему удовольствию, покраснела, а я продолжила: – Может, напоминаю вам Лина Марча? Он мой дядя. Я – Эвелин Марч, занимаюсь расследованием краж и афер.

– Вы первая женщина-полицейский в Дардании! – с восторгом вскрикнула девушка. – А я – Нора Нобиль, дочка ректора и главы клана целителей. Мечтаю стать аптекарем, но отец говорит, что женщин-аптекарей не бывает. Теперь предъявлю вас…

– Не надо меня никому предъявлять! – перебила я восторженную Нору. – Лучше займемся делом. У меня не так много времени. Где мы можем пообщаться с девушками?

– Ах да, с девушками, – вспомнила про потерпевших дочка ректора. – Я найду свободную аудиторию и позову Лизу и Марту.

Мы с дознавателем прошли за леди Нобиль на второй этаж. В комнате прождали ее возвращения минут двадцать. Зашла она в компании высокой, худой и рыжеволосой девицы, которую представила как Лизу Камерон.

Я сразу же приступила к вопросам, но потерпевшая лишь невнятно блеяла, а затем заплакала:

– Ничего-о-о не помню-у-у!

Решила зайти с другой стороны:

– После происшествия вы обращались к целителям?

– Если имеете в виду то самое, то Лиза все еще девица, – надменно проговорила Нора Нобиль, а подруга закивала.

– Никаких телесных повреждений? – вновь спросила я, размышляя при этом, как разговорить пострадавшую.

– Нет! – ответила Нора.

– Я не уверена, но… – Лиза показала запястье.

На нежной коже виднелась бледная полоса от пореза. Но не прямого, а волнистого. Какая-то зигзагообразная линия с утолщением на конце.

Фридман тут же перерисовал странный знак в свою тетрадь.

– У вас появилась эта отметка после происшествия?

– Да. Я п-проснулась. Точнее, о-очнулась. Вернее, п-пришла в себя… – Девица, заикаясь, подбирала слова, Нора Нобиль гладила ее по плечу, а мы с Юрисом терпеливо ждали. Лиза набрала воздух в легкие и неожиданно затараторила: – Как и прочие студентки, я должна была приготовить микстуры для сдачи зачета по аптекарскому делу. Для этого нужны редкие травы. Студенты обычно их собирают сами на рассвете на Приюте Лекаря.

– Мы так называем плато на окраине Ольвии. Там чудесный пейзаж: море бьется о скалы, а поляна – будто пестрый ковер с редкими цветами и травами. Поэтому мы и прозвали это место Приютом Лекаря, – любезно пояснила леди Нора. – Конечно, можно не утруждать себя и купить травы в городской аптеке, но за это магистр снижает оценку. Так что все студенты собирают растения сами.

Я кивнула и обратилась к Лизе:

– И вы пошли на поляну собирать травы одна?

– Да, так принято. Никто не должен мешать или подсказывать. Нас забирает экипаж, который мисс Лютенция заказывает заранее. Кучер ожидает на дороге возле поляны, он же присматривает за студентками, а потом везет обратно.

– Кто такая Лютенция? – полюбопытствовала я.

– Ассистент преподавателей. Она составляет расписание занятий, экзаменов и зачетов. И планирует раз в неделю выезд студентов за сбором трав, – объяснила Нора, а Лиза согласно кивнула.

– Обязательно это делать по расписанию? А сами студенты не могут нанять экипаж и поехать на поляну в удобное им время? – спросила я у подруг.

– Что вы! В Академии целителей с этим строго. Без разрешения студентам нельзя покидать территорию. Только мне и Эльзе отец разрешал ночевать дома, – вновь встряла леди Нобиль. – Но после кое-какого происшествия теперь я тоже живу в общежитии.

Разумеется, я поняла, о каком происшествии идет речь, – о скандале с ожерельем. Только зря лорд Нобиль решил упрятать старшую дочку в академии. Что-то мне подсказывало, что девица найдет приключения и здесь.

– Получается, эта Лютенция вызвала экипаж и вы доехали до Приюта Лекаря? – обратилась я к Лизе Камерон, а Фридман все это время записывал ответы в тетрадь.

– Да. На рассвете, примерно в пять утра, я покинула здание академии. Извозчик довез до плато, остался ждать на дороге, а я вышла на поляну. Помню, что уже собрала люцерну, потянулась за кубышкой и…

– И что кубышка? – Я спрятала улыбку.

– И дальше не помню, – поникла девица. – Я почувствовала сильный запах дурман-травы, а затем наступила темнота. Когда открыла глаза, обнаружила, что лежу возле моря. Рядом была рыбацкая деревушка, один из жителей меня нашел. Страшно болела голова, и не было сил, словно их кто-то выпил.

– Что случилось потом? Вы обратились к лекарю или в полицию? – вновь задала вопрос Лизе.

– Нет, что вы! Вернулась в академию. Но зачет провалила, ведь травы я не собрала, даже корзинку потеряла.

– Но можно же было обратиться к ректору? – своевременно вклинился Юрис.

– Как только Лиза мне все рассказала, мы так и сделали: обратились к ректору, к моему отцу! – сказала Нора Нобиль. – Папа предпочел замять дело, сказал, что Лиза перегрелась на солнце и потеряла сознание. Дал возможность пересдать зачет и отправил в лечебницу к Веллюру. Там и подтвердили, что она до сих пор девица, проблем со здоровьем нет. Значит, и полицию вызывать не стоит. Но больше на поляну Лиза не рискнула ехать, травы заказала в аптеке Ольвии.

– Если все так, как говорите, может, и правда вы потеряли сознание от жары? – предположила я.

– А вместе с сознанием заодно и магию! – Из глаз страдалицы потекли слезы.

– Возможно, дар исчез от потрясения? – уточнил Юрис.

– Да, мистер Веллюр так и сказал. Тем более что магия у меня слабая, – кивнула девушка. – Но куда делись воспоминания? Куда пропал целый день? Где я была и что со мной делали? Обидно, но родители не поверили. Они считают, что я отлынивала от учебы. Моя семья принадлежит к древнему роду, и обучение дочери в Академии целителей для родителей дело чести.

– Разберемся! – резко проговорила я, пресекая очередные рыдания девицы.

– Только не говорите родителям, что я общалась с полицией, – жалобно попросила Лиза.

В знак утешения я сжала ее ладонь, сама же попыталась считать воспоминания. Обнаружила образы из детства, унылые дни учебы в Академии целителей, шалости студентов и страх перед экзаменами. А вот воспоминаний о сборе трав действительно нет.

– Вы не помните, когда примерно с вами произошел тот случай? – спросил Юрис и перевернул страничку.

– Прекрасно помню: почти три месяца назад. Тогда в академию привезли кристалл целителей. Я как раз за день до происшествия посетила семинар по артефакторике и была очарована легендами о камне, которые нам поведал магистр Петрик, – живо откликнулась Лиза Камерон.

Юрис вновь заскрипел карандашом в тетради. Я же призадумалась. Этот жук Нобиль таскал артефакт в академию, когда ему захочется. Нужно выяснить поподробнее, в какие дни привозили кристалл и как долго он здесь находился.

– Вообще-то травы – не мое, – продолжила рассказ внезапно разговорившаяся студентка. – Я больше люблю работу с энергиями. Магия позволяла видеть цветовые изменения в ауре. Вот предметы по артефакторике и аптекарскому делу приходилось зубрить. Везет Норе, она с детства знает все растения, чувствует их совместимость!

Я едва сдержала усмешку, ведь в моем времени именно этим и занимались все студенты – зубрили! А здесь привыкли полагаться на магию. Мне бы тоже следовало не слишком увлекаться чужими воспоминаниями, а подключить логику и нюх ищейки. Поблагодарила Лизу, попросив держать в секрете события того дня. А Нора Нобиль уже побежала за другой потерпевшей.

Спустя четверть часа в комнату вошла Марта Кармалис. Я поразилась, насколько студентка похожа на Лизу Камерон: светлые рыжие волосы, белоснежная кожа и скромный наряд. Марта рассказала похожую историю, которая приключилась с ней два месяца назад. Только она не доехала в тот день до поляны, а села в экипаж, что ожидал ее возле ворот академии, а очнулась днем на окраине города рядом с незнакомым домом. Его жильцы и вызвали родителей потерпевшей. К сожалению, близкие посчитали, что она их обманывает и хочет уйти из академии. Дома Марту ждал возлюбленный, но родители выбор дочери не одобряли. И у этой девушки дар был слабенький, она могла различать лишь некоторые растения по запаху, только и всего. Лечить заклинаниями или воздействовать энергией ей было не по силам.

Как и у первой пострадавшей, я обнаружила на запястье странный порез. На мой вопрос о невинности девица покраснела и подтвердила, что блюдет себя до свадьбы.

– Есть еще кое-что, – робко произнесла студентка.

– Вы что-то вспомнили? – насторожилась я.

– Не знаю, воспоминание это или ночной кошмар. Но иногда мне снится, что я еду в экипаже, чувствую резкий запах трав, и все плывет перед глазами. А потом появляется он, – с ужасом прошептала Марта.

– Кто? – спросила я.

– Чудовище. – Глаза девицы округлились. – С белым лицом, длинным носом, напоминающим клюв. И стеклянными глазницами.

Мы с Юрисом переглянулись, а я вздохнула:

– И что же чудовище? Напало на вас?

– Он поднял меня на руки и куда-то понес. Может, это был кучер, который превратился в страшилище? – Девушка заплакала.

Я сжала ее руку в знак сочувствия, заодно и воспоминания посмотреть. Разглядела лишь лица студентов и преподавателей. И юношу, вероятно, жениха. Воспоминаний о том дне и «чудовище» не было.

– Думаю, ты сильно понервничала и тебе снятся кошмары. – Нора порывисто обняла подругу.

И я полностью согласна с этим утверждением.

Юрис записал нашу беседу, и мы отпустили студентку, попросив никому не сообщать о разговоре. А вот еще одна потерпевшая, Виола Грон, уехала домой. Нора поведала нам, что с девушкой произошел подобный случай. После этого дочка ректора пришла в полицию, встретилась с Марчем и узнала, что дело студенток никто не расследует. В академии тоже были не в курсе случившегося, да и сами девушки молчали. По словам Норы, отец последней пострадавшей студентки Виолы поскандалил с ректором. Тому пришлось отдать деньги за обучение, только бы семья не предала случай огласке.

– Я как раз находилась дома, когда лорд Грон пришел к отцу. Ему принесли извинения и возвратили деньги за обучение дочери. Насколько я поняла из разговора, Виола тоже не доехала до поляны, она потеряла сознание в экипаже. А дальше ничего не помнит. Девушка сразу же обратилась к родителям. Те посчитали, что в академии плохая охрана, раз на студенток нападают, – с деловитым видом сообщила нам дочка ректора. – Это хорошо, что я дружу с Лизой и Мартой, и они мне по секрету все рассказали. Иначе скрыли бы, а преступник дальше продолжил насильничать.

Юрис закашлялся, я же попыталась успокоить не в меру активную девицу:

– Пока о насилии речь не идет. Возможно, кто-то из студентов решил подшутить над девушками?

– Да вы что?! В Академии целителей строгая дисциплина! У нас учатся отпрыски известных семей или те, кто по конкурсу прошел экзамен. Все думают лишь об учебе, на подобные поступки студенты не способны! – горячо заверила леди Нобиль.

Поверить ей на слово я не могла. Мне предстояло прочитать воспоминания каждого студента, всех преподавателей и прочих работников академии, чтобы убедиться в этом. А еще найти извозчиков, что забирали девушек из учебного заведения и караулили возле поляны.

– Пока не понимаю, что означают эти случаи, – честно призналась я леди Норе. – Лишь прошу: не обсуждайте это ни с кем, даже с отцом.

– А с ним бесполезно обсуждать. Я столько раз просила папу надавить на полицию, он мне обещал, а в итоге дело закрыли. Правда, тогда думала, что это вина лорда Северса. Даже накричала на него, – гордо сообщила Нора Нобиль.

Я уже выяснила, что полицейский, который занимался этим делом, уволен. Именно он работал на Вивера, и вместо него в отделение взяли моего Марча. Вероятно, коллега не гнушался брать взятки не только у Макса, но и у лорда Нобиля. Недаром «дело студенток» замяли так, что начальник полиции был не в курсе расследования. Вспомнив скандал, учиненный девушкой в отделении, усмехнулась:

– Все бывает. Что ж, мистер Фридман в ближайшее время навестит Виолу Грон и задаст вопросы.

– А вы чем займетесь? – прищурилась Нора.

Этой девице в полиции бы работать, а не аптекарем.

– А я буду думать. И искать мотив. – Я встала и направилась к выходу.

Мало того что мне предстоит найти артефакт, так еще и заниматься сомнительным делом о потере памяти и магии. Пока склонялась к версии, что кто-то из студентов балуется запрещенными зельями. Больше похоже на жестокую шалость, чем на преступление, ведь девичья честь не пострадала. Пожалуй, стоит внедрить в академию своего человека и проследить за студентками. Или… внедриться самой!