– Тебя, кажется, что-то сильно беспокоит, братишка?

Луциан сидел на скамейке на заднем дворике своего дома. Подняв глаза, он увидел брата. Тот спустился по каменным ступеням террасы, обошел вокруг прямоугольного бассейна и подошел к Луциану. Обычно каждое воскресенье они собирались дома у Луциана. Хотя братья работали в одном здании, они могли не видеть друг Друга по нескольку дней подряд.

Девин был моложе Луциана на два года, обладал приятной наружностью и очаровательной улыбкой, которая располагала к нему людей. К тому же он был математическим гением, что было очень кстати, так как ему приходилось обольщать стольких женщин. Луциан нахмурился, когда Девин опустился на стул напротив. Их разделял столик со стеклянной столешницей, а над головами раскинул свои ветви клен.

– Ну, что случилось?

– Похоже, у тебя никогда не бывает проблем с женщинами, – проворчал Луциан, все еще хмурясь.

Девин усмехнулся и налил себе из кувшина чаю со льдом.

– Значит, у тебя такая кислая мина из-за женщины? – Усевшись на стуле поудобнее, он начал медленно потягивать чай. – Поскольку сегодня мы, очевидно, смотреть бейсбольный матч не будем, рассказывай. Я ее знаю?

– Это Миранда.

Девин прищурил глаза. Затем он медленно поставил стакан на стол. Он помнил, как десять лет назад брат взахлеб рассказывал об этой девушке. Такого с Луцианом раньше не случалось. В конце концов Девин встретил ее сам и понял, почему Луциан так себя вел. Она обладала той томной сексуальной красотой, которая заставляла мужчин терять голову. Он также помнил, что творилось с братом, когда Миранда порвала с ним.

– Когда ты ее видел?

Луциан рассказал ему обо всем и замолчал, ожидая ответа. Но его не последовало.

– Что, нечего сказать?

Девин положил руки на стол. Его взгляд был спокоен.

– Ну, это зависит…

Луциан сдвинул солнцезащитные очки на лоб:

– Отчего?

– От того, испытываешь ли ты по-прежнему к ней чувства. – Девин отщипнул пару виноградин с грозди, лежавшей на блюде с фруктами, но его острый взгляд оставался прикованным к брату.

Луциану следовало ожидать подобной реакции. Девин был исключительно преданным, но в то же время очень осторожным человеком. Луциан не помнил, чтобы он хоть раз в жизни совершил необдуманный поступок. Луциан вздохнул:

– Я еще не разобрался.

– Это на тебя не похоже.

– Да уж, – Луциан разочарованно откинулся на спинку стула. – Расскажи мне то, чего я не знаю. Кстати, она передает тебе привет.

Девин кивнул:

– Если ты так много думаешь об этом, значит, она все еще продолжает упорствовать.

Луциан бросил на брата быстрый взгляд. У него была еще одна черта: он называл вещи своими именами, не обращая внимания на последствия.

– На этот раз ты снова позволишь ей взять инициативу в свои руки? – Девин допил свой чай.

Глаза Луциана сузились. Сомнений быть не могло, в голосе брата явно угадывался вызов. Губы Луциана медленно расплылись в улыбке. Все стало на свои места. Он принял решение: Миранда больше от него не уйдет.

– Нет. Не позволю, – ответил он наконец.

Ухмыльнувшись, Девин встал:

– Ну, теперь, когда мы управились с этим делом, пойдем посмотрим игру. Сенди сказала, что оставила нам ветчину, картофельный салат и пирог с персиками.

Луциан тряхнул головой и последовал за братом в дом, оснащенный по последнему слову техники и обставленный современной мебелью, выкрашенной в черные, бежевые и синие тона.

– Как так получается, что ты лучше меня знаешь, что приготовил мой повар?

– Потому что я просто этим поинтересовался, – сказал Девин беззаботным тоном, направляясь на кухню.

Луциан остановился как вкопанный. Неужели все так просто? Он поспешил за братом. Тот как раз вынимал ветчину и картофельный салат из встроенного холодильника. Положив продукты на синий продолговатый столик, он спросил:

– А ты поинтересовался?

Девин вынул две тарелки из шкафчика, застекленного матовым стеклом, затем поставил два подноса на гранитный разделочный стол, на котором уже стояли приготовленные салфетки и посуда.

– Женщины хотят, чтобы они были нам необходимы; им важно ощущать, что их ценят. Никогда не мог понять, почему мужчины не осознают такой простой вещи.

Луциан с облегчением опустился на высокий стул, какие обычно можно найти в барах. Он не мог вспомнить ни одного разговора с Мирандой, кроме того, что произошел перед тем, как она его бросила. Даже нынче он не говорил с ней ни о чем, кроме секса. Луциан поморщился.

Увидев выражение лица брата, Девин сказал:

– Думал, ты сообразительнее.

– Я тоже так думал, – буркнул Луциан.

Отдав брату его поднос, Девин вытянул из холодильника две бутылки пива.

– Не волнуйся. Ничто не доставляет женщине большей радости, чем вид мужчины, готового признать, что он совершил ошибку и раскаивается в содеянном.

Луциан взял пиво и внимательно посмотрел на брата. Он был уверен в его ответе, но все же спросил:

– Я так понял, тебе никогда не приходилось раскаиваться?

Девин сделал вид, что обиделся.

– Однажды, вероятно, случится и такое. – Он направился в подвал, оборудованный под комнату отдыха, где находился огромный телевизор.

Луциан не знал, смеяться ему или дать брату тумака за его заносчивость. Но потом, подумав, что Девин может помочь в его отношениях с Мирандой, решил не обращать на это внимания. Если в мире существует справедливость, то где-то должна быть женщина, которая сделает его счастливым.

Что же до нынешней ситуации, то Луциану нужно было придумать, как вести себя с Мирандой. Он последовал за братом, но начавшийся бейсбольный матч не вызвал у него почти никакого интереса. Он продолжал думать о разговоре с Мирандой, состоявшемся накануне вечером. У него никак не шли из головы ее слова о том, что она не хочет, чтобы ей перемывали косточки весь следующий месяц.

Луциан не мог представить, что, если он отвезет ее домой, об этом обязательно узнают в Нью-Йорке. Он сомневался, что это вообще могло привлечь там чье-либо внимание. В то же время, если она проведет этот месяц в Далласе, это могло вызвать кое у кого интерес. Ему не нравилось об этом вспоминать, но его, как и Девина, считали одним из самых желанных холостяков во всем штате. В свое время в одном из крупных журналов даже была об этом статья. Ее беспокойство могло означать только одно.

– Она остается, – прошептал он.

– Ты что, ослеп? – Девин вскочил на ноги и начал возмущаться по поводу того, что происходило на экране. Судья явно был несправедлив по отношению к игроку команды «Ред Сокс». – Да он был черт знает где.

– Мне надо прокатиться. Закроешь тут все, если я не вернусь до конца игры. – В руках Луциан держал тарелку с нетронутой едой.

Девин удивленно поднял бровь и осклабился:

– Едешь каяться?

Луциану не понравилось то, как он это сказал.

– Нет, поговорить.

– Ну-ну. Давай проваливай и передавай Миранде привет.

– Хорошо.

Неожиданный поворот игры вновь приковал внимание Девина к телевизору. Луциан уже было хотел положить еду назад в холодильник, когда ему в голову неожиданно пришла интересная идея. Оставив поднос на столе, он отправился на поиски корзины.

Ночью Миранда плохо спала. В воскресенье утром она проснулась в таком же тревожном и неопределенном расположении духа, в каком была накануне вечером.

Причину такого состояния долго искать не пришлось – ею был Луциан.

Скрестив руки на груди, она смотрела на огромный задний двор, весь покрытый цветами. Она любила цветы. Летом они неизменно заполняли террасу в ее квартире на Манхэттене. Каждый понедельник она заказывала в офис букет свежих цветов. Это было одним из немногих излишеств, которые она себе позволяла. Детство, полное лишений, научило ее откладывать как можно больше денег.

Нет, она сможет найти способ забыть Луциана… Проведя рукой по волосам, Миранда подняла со стула блокнот для эскизов. На этот раз она твердо решила поработать над созданием модели для финала показа коллекции осень/зима, но в результате ничего не сделала. Впрочем, так же как и за последние две недели.

В нью-йоркском офисе ее окна выходили на Гудзон. Взглянув на юг, она могла наслаждаться прекрасным видом на Эмпайр-стейт-билдинг и Манхэттен. Однако это уже не вдохновляло ее, как раньше. Миранду на мгновение охватил страх, но она усилием воли подавила его. Ей всего лишь надо сосредоточиться. Все уже было готово для осенне-зимнего показа. Если она не придумает этот последний наряд, никто об этом не будет знать… кроме нее.

Звонок в прихожей заставил ее резко обернуться. Она никого не ждала в гости. Лишь несколько человек в Далласе знали, что она остановилась в доме Симон, пока ее подруга уехала в Париж решать вопросы моделирования одежды. Миранда думала, что смена обстановки вернет вдохновение. Она думала, что, удалившись от друзей и ежедневных забот, сможет завершить работу. Пока это не помогало.

В дверь снова позвонили. Швырнув блокнот на стул, она пошла открывать.

– Привет, Миранда.

Подсознательно она знала, кого увидит. В белой рубашке с закатанными рукавами, открывавшими сильные руки, Луциан был, как всегда, сексуален. Его кисти рук с длинными пальцами были красивой формы. Их прикосновения к ее коже могли быть нежными и в то же время требовательными, но неизменно эротичными. Воспоминание заставило ее вздрогнуть. Увидев в руке Луциана корзину, Миранда нахмурилась.

– Ланч или обед, называй как угодно, – улыбнулся Луциан, поднимая плетеную корзину. – Я подумал, что у тебя нет машины, чтобы поехать пообедать где-нибудь. К тому же я не зная, есть ли у тебя дома что-нибудь поесть, – пояснил он.

Понятно, что таким образом Луциан хотел обходным путем узнать, в каких условиях она живет. Но это было очень мило и неожиданно.

– Я живу у подруги, которая питается только творогом, йогуртом и фруктами.

– Значит, это как раз то, что тебе нужно. – Луциан открыл корзину. – Ветчина, картофельный салат и особое угощение.

– Луциан…

– Это все тебе. – Он протянул корзину. – От чистого сердца.

– Спасибо, – поблагодарила она, принимая корзину и все еще пытаясь понять, в чем подвох. Когда они встречались, Луциан никогда ничего не делал, все как следует не обдумав.

– Ну, теперь ты можешь вернуться к тому, от чего я тебя оторвал.

«К страху и мыслям о тебе».

Луциан нахмурился.

– Все в порядке? – Он посмотрел внутрь дома, как будто ожидая кого-то там увидеть.

Он тоже никогда не умел легко понимать ее состояние.

– Нормально. Я тут вожусь с моделями, кое-что никак не выходит, – созналась Миранда. Ей надоело держать свою тревогу в себе.

– Так можно и с ума сойти, – заметил Луциан. – У меня самого небольшая проблема. Хочу выпустить новое изделие, но что-то ничего не клеится с дизайном. – Он наклонил голову набок. – Может, помозгуем вместе… если у тебя есть время?

– Не уверена. – Провести время с Луцианом было плохой идеей.

– Ну, подумай над этим. Я положил в корзину визитку. Приятного аппетита. Совсем забыл – Девин передает тебе привет.

Когда он был уже у своего внедорожника, Миранда поняла, что он действительно уходит.

– Ты не хочешь остаться?

Луциан повернулся. Даже на расстоянии она ощутила жар его взгляда.

– Больше всего на свете, но важнее то, чего хочешь ты. – Он открыл дверцу машины.

Она уже не знала, чего хочет. Она не ожидала, что почувствует такую странную тоску и острое чувство одиночества, когда месяц назад увидела его фотографию в одном журнале. Она была очень удивлена, узнав, что он до сих пор холостяк.

– Спасибо, – она ощущала такую же растерянность, какую однажды довелось пережить ему. – Пожалуйста, береги себя.

Миранда проводила машину взглядом, затем вернулась на кухню и начала выкладывать продукты из корзины. Особым угощением оказались толстые ломтики сливочной помадки, начиненные миндалем. Также там оказалась записка, написанная аккуратным почерком Луциана: «Одно искушение заслуживает другого. Луциан».

– Ах, Луциан. – Миранда закрыла глаза, ее дыхание стало прерывистым. – Что ты делаешь со мной? Я не настолько сильна, чтобы сопротивляться или снова пройти через все это.

В 8:15 Луциан уже был на фабрике, в просторном цехе ручного производства. Когда он понял, что ему не забыть Миранду, то решил вернуть ее. На этот раз ей от него не уйти.

Руководители отделов неотступно следовали за ним, Его также окружали управляющий секретарь, главный технолог и главный повар-кондитер. Все знали, что Луциан ненавидит носить одноразовый бумажный колпак, как того требовали правила, а потому приезжает лишь раз в месяц, чтобы провести скучную инспекцию. Подобные инспекции он проводил во всех подразделениях.

Поскольку он был здесь всего неделю назад, служащие, понятное дело, были обеспокоены. Напряженное выражение не сходило с обычно улыбчивого лица хозяина, когда он переходил от одного участка к другому. Внезапно Луциан остановился и его лицо озарила улыбка.

– Этот шоколад выпускается сегодня? – спросил он. – Я хочу, чтобы его завернули в фольгу шоколадного цвета и перевязали широкой атласной лентой белого цвета.

В ответ послышался общий вздох облегчения главного технолога, главного повара-кондитера, персонала и женщины, которая наносила украшение на шоколадно-кофейное пирожное – брызги шоколадного сиропа поверх крупных орехов.

– Конечно, господин Фолкнер, – хором воскликнули главный технолог и главный повар-кондитер.

Лаванна Джонсон служила у Луциана секретарем уже не первый год. Изучив поверх очков в золотой оправе довольную улыбку на симпатичном лице босса, она записала распоряжение. Он явно пришел неспроста, и если ее догадка была верна, то приближалась кампания по охмурению некой женщины.

– Теперь давайте обсудим планы на завтра и на всю оставшуюся неделю, – предложил Луциан, когда они продолжили инспекцию.

Двое мужчин обменялись смущенными взглядами и поспешили за Луцианом. Лаванна лишь улыбнулась. Ее всегда радовало, когда она оказывалась права.

Миранда держала красиво упакованную коробку дрожащими руками. Ноги дрожали не меньше. Она знала, что это подарок от Луциана, еще до того, как посыльный передал ей завернутый в веленевую бумагу тяжелый сверток с изображением лебедя, также на нем были вытеснены имя и титул Луциана. Она не переставала дрожать, пока не положила его на небольшой кованый столик, за которым любила сидеть и размышлять.

Она отставила в сторону терракотовую вазу с плющом и розовой геранью и пододвинула коробку к центру стола. Миранда не могла понять, почему ее сердце так сильно стучит в груди.

Нет, могла. Она всегда обожала получать подарки. После развода родителей ей редко что-нибудь дарили. Подняв пакет, она вынула из него карточку.

Исследования показали, что любовь к шоколаду способствует более счастливой жизни. Я с этим согласен, но мне нужно кое-что еще: твое согласие пообедать со мной.

Луциан

Миранда вздохнула. Внизу карточки он написал номер телефона. Если бы можно было отбросить все предосторожности и принять приглашение! Отложив карточку, Миранда глубоко вздохнула и медленно подняла крышку коробки. Она была рада, что не пришлось разрезать роскошную белую ленту, которой ушло по меньшей мере метра два.

У нее перехватило дыхание. Миранда вынула из коробки пирожное, источавшее аромат кокоса и кофе. Не устояв, она откусила кусочек и застонала от удовольствия. Каким бы восхитительным ни было пирожное, она ощутила еще один вкус, который помнила и который желала… вкус Луциана.

Глаза Миранды широко раскрылись. Она быстро положила пирожное назад в коробку, накрыла ее крышкой и отнесла на кухню, как будто с такой же легкостью могла расстаться с эротическими воспоминаниями о Луциане. Он ни за что больше не разрушит ее жизнь.

Во вторник Миранда получила шоколадно-малиновый торт, завернутый в фольгу шоколадного цвета и перевязанный еще одной красивой лентой, на этот раз малинового цвета. Она съела его в один прием. Накануне она в конце концов так же расправилась с пирожным. К 8:45 в среду она уже ждала посыльного, который два предыдущих дня приходил точно в девять. Если она не прекратит есть все эти сладости, то не сможет влезть в одежду, предназначенную для показа мод.

Поскольку она не смогла бы устоять перед искушением, у нее был только один выход: отказаться принять подарок. Это решение не давало ей покоя, потому что тогда она не узнает, что на этот раз Луциан ей прислал, а главное – что написал в записке.

Во вторник послание было следующим:

Одно время шоколад считался источником силы. Ты обладаешь теми же качествами. Твой показ мод произведет фурор. Как насчет обеда?

Луциан

Следовало отдать Луциану должное: он был так же настойчив, как и в колледже. И поскольку она уже познала всю сладость его объятий, сопротивляться было намного труднее. К тому же она так редко позволяла себе куда-нибудь выйти. Чтобы добиться поставленных целей, ей иногда приходилось работать по восемнадцать часов в сутки.

Но эта записка нечаянно напомнила ей, почему она не могла принять его приглашение. Она так и не продвинулась ни на шаг в работе над моделями.

Миранда взглянула на часы: 9:05. Отодвинув занавеску, она выглянула из окна гостиной. Белого фургона доставки нигде не было видно. Ни в девять тридцать, ни в десять он так и не появился.

Миранда не знала, что ей думать. Неужели он перестал посылать ей сладости, потому что оба раза, когда она звонила поблагодарить за подарки, оставляла ему сообщение у секретарши, не дожидаясь, пока их соединят? А может, посыльный просто задерживается?

Она еще раз посмотрела в окно. Конечно, она не могла позвонить и спросить его об этом. Но стоять возле окна остаток дня она тоже не могла. Миранда отправилась в свою комнату за блокнотом для эскизов. Сегодня все будет по-другому.

– Все готово для инспекции, господин Фолкнер.

Луциан оторвал взгляд от ежемесячного отчета, который как раз просматривал, закрыл папку и встал.

– Спасибо, Лаванна. – Луциан взглянул на часы. Было 18:15. – Лимузин уже приехал?

– Ждет вместе с охлажденной бутылкой «Дом Периньон» и одной красной розой.

– Отлично. – Он вышел из-за стола. – Спасибо за то, что задержались.

– Ничего страшного, – ответила она, следуя за ним с записной книжкой под мышкой. Они вышли из офиса и направились к лифту.

Луциан усмехнулся:

– Держу пари, наши служащие гадают, что же происходит.

– Я думаю, они все прекрасно понимают, – заметила она.

Двери лифта открылись, и перед ними предстал Девин.

– Я как раз хотел тебя увидеть, – сказал он.

– Смотрю, офисный беспроволочный телеграф действует отлично, – невозмутимо отозвался Луциан. Войдя в лифт, он нажал кнопку первого этажа.

Скрестив руки на груди, Девин оперся о стену, обшитую дубовыми панелями:

– Ты быстро учишься.

– Ты что, беспокоишься? – поинтересовался Луциан.

– Мы за тобой не поспеваем.

– Ты еще ничего не видел, – уверил его Луциан, выходя из лифта.

– Вот именно этого я и боюсь, – сказал Девин и последовал за братом.