Баннистер вышел из такси, расплатился с шофером и, попросив подбежавшего носильщика заняться его багажом, направился в холл отеля.

– Где я могу найти мистера Пайпа?- спросил он в службе регистрации.

Он еще не возвращался. Его ключ здесь.

– Моя фамилия Баннистер. Самуэль Баннистер. Я прилетел из Нью-Йорка. Я его лучший друг. Он меня ждет. Дайте мне ключ от его номера.

Администратор быстро провел коротенькое совещание со своими стоявшими рядом коллегами.

– Это невозможно, мистер. Господин Пайп не оставил нам никаких указаний на этот счет.

– Он забыл. Я очень устал. Мне надо принять душ. Давайте ключ!

– Право, мистер, я очень сожалею…

– Повторяю вам, что я лучший его друг. Ладно… У вас есть свободный номер?

– Сожалею, мистер но все номера заняты по август включительно. Вы можете обождать мистера Пайпа в баре.

– А душ?

В своем твидовом пиджаке он умирал от жары.

– Последний раз спрашиваю: «да» или «нет»?

– Напоминаю вам, мистер…

– Прекрасно!

Решительным шагом он направился к ближайшему креслу. Он уселся в кресло, снял туфли, галстук, расстегнул рубашку, стянул носки и начал расстегивать брюки. Народ, находившийся в холле, раскрыв рот, с удивлением наблюдал за неожиданно подвернувшейся сценкой мужского стриптиза.

– Быстро найди мистера Голена!- приказал администратор молодому посыльному.

– Кто это?- безразличным тоном спросила графиня де Саран. Граф ушел играть в гольф, а она только что возвратилась из магазина, купив себе небольшую коллекцию парфюмерии. Ее помятое накануне тело пронизывала сладостная истома.

– Этот человек выдает себя за друга мистера Пайпа, госпожа графиня. К сожалению, мы не можем дать ему ключ от номера мистера Пайпа.

Вид волосатых ног Баннистера крайне возбудил графиню. Этот мужчина был так некрасив, так зауряден, но в то же время так смел в отношении «общественного мнения», что она почувствовала болезненную необходимость отдаться ему, и немедленно. Ко всему прочему у него было лошадиное лицо. Лечь под лошадь была заветная мечта эротических фантазий графини. Она собралась уже вмешаться, но тут, в сопровождении посыльного, появился Голен. Он несколько секунд подискуссировал с Баннистером и сдался. Посыльный собрал одежду Баннистера, взял ключ от номера Алена и пошел к лифту. Мэнди машинально провела языком по губам.

– Какой номер у мистера Пайпа?

– 751-й, госпожа графиня.

Она вошла в лифт и поднялась на седьмой этаж. Дверь 751-го номера была приоткрыта. Она толкнула ее и вошла в комнату.

– Привет!

– Привет…- автоматически ответил Баннистер, не соображая, что может быть нужно от него этой холеной женщине.

Не давая ему прийти в себя, она всем телом прижала его к стене, засунула свой язык ему в рот и, запустив руку в его трусы, сказала:

– Трахни меня!

***

– Миссис, поклянитесь!

– Да, идиотка, да! Клянусь!

Алиса, горничная Нади, поднесла руку ко лбу.

– Господи! Мы выиграли три миллиона долларов!

– Я поклянусь тебе еще в одном… В этот раз я никому их не отдам… Я только что купила «Ла Вольер»!

– Виллу?!

– Ты вспомнила? Я же тебе говорила, что однажды она будет принадлежать мне. Все! Она – моя! Два миллиона долларов!

– О, миссис, это великолепно!.. Восхитительно! Нам будет там спокойнее.

– Сейчас ты отправишься туда,- сказала Надя.- Я хочу, чтобы все знали! Мой реванш! Сегодня вечером я устраиваю потрясающий прием! Приглашаю все побережье. Бетти Гроун умрет от зависти!

– А не поздно ли сегодня, миссис?

– Ты о чем? Я уже все уладила. Десять мальчишек-посыльных из «Мажестик» разносят в этот момент тысячу приглашений. Веселимся с полуночи и до полудня… Для тех, кто выживет, завтрак будет сервирован на берегу моря. Приглашено десять оркестров! Давай убирайся! Шофер ждет тебя.

Опустив голову, Алиса направилась к выходу. Надя остановила ее.

– Ты даже не поинтересовалась, у кого я выиграла эти деньги.

– У кого, миссис?

– У Хадада.

– Надеюсь, вы не пригласили его?

– Конечно же он приглашен. Но я не думаю, что он придет. Почему ты не спрашиваешь у меня, что ты будешь делать в «Ла Вольер»?

– Что я буду там делать?- послушно спросила Алиса.

– Ты будешь руководить разгрузкой. Мы устроим настоящий карнавал! В девять тридцать из Парижа прибывает спецрейс. Я вызвала трех костюмеров. Должны привезти маски, перья… Это будет птичий карнавал!.. И он состоится в моем доме!

– Миссис, кто же будет причесывать всю эту массу народа?

– Александр! Он прилетает в Ниццу последним рейсом. С ним будет пятнадцать помощников.

***

Спортивный пляж был заполнен стройными юношами, которые с нескрываемым интересом смотрели на них. Ален взял Тьерри за руку и провел в тихое место, за здание кафе.

– Слушай меня внимательно, Тьерри… Сейчас ты поедешь домой. Я вызову такси… Ты закроешься в своей комнате и не двинешься с места до тех пор, пока я не приеду к тебе.

В ее серых глазах еще отражался ужас пережитых мгновений.

– Ты слышишь меня, Тьерри?

– А ты? Что ты собираешься делать?

– Мне кажется, я знаю егеря сегодняшней охоты. Я хочу убедиться в своих предположениях и сразу же приеду к тебе.

– Когда?

– Через час… два…

Ему было страшно за нее. Их больше не должны видеть вместе. Первым его желанием было спрятать ее на яхте, но убийцы уже, вероятно, знают о ее существовании. Над именем организатора его уничтожения он долго не размышлял: это мог быть только Гамильтон Прэнс-Линч!

Он вспомнил завуалированные угрозы, когда отказался участвовать в предложенной ему игре, и его охватило дикое желание схватить Гамильтона за горло и бить его головой о стену до тех пор, пока она не расколется.

– На улицу не выходи…

Он зашел в бар, попросил вызвать такси и возвратился к Тьерри. Ее сотрясала нервная дрожь. Ален обнял ее.

– Не волнуйся, все будет хорошо.

Словно ища у него защиты, она всем телом прижалась к нему.

– Я люблю тебя, Тьерри… Я люблю тебя,- шептал он, зарывшись лицом в ее волосы.

Эти, произнесенные им слова оглушили его: никогда раньше он никому не говорил их.

– Ален… Ален… Я люблю тебя,- как эхо повторила она.

– Э! Мистер! Ваше такси.

– Иду,- ответил Ален.

Последнее пожатие руки, долгий, взволнованный и удивленный взгляд Тьерри…

***

Ален вошел в холл «Мажестик» бледный, переполняемый ненавистью и молил Господа, чтобы ему не встретился Гамильтон. В тот момент он был готов совершить любой безрассудный поступок.

– Ключ,- резким тоном обратился он к администратору.

– Его только что забрал ваш друг, мистер.

– Кто?

– Мистер Баннистер из Нью-Йорка. Мы делали все возможное, чтобы он не получил его, но он прямо здесь, в холле, разделся до трусов…

– Баннистер?!

Круговорот событий так закружил его, что он напрочь забыл о нем.

– Ален, где вы скрывались?

К нему прижалась Сара и трясла его за плечи.

– Я повсюду вас ищу. Жду вас целый час! Вы меня обманули!

Собрав волю в кулак, чтобы не накричать на нее, он осторожно высвободился из ее объятий.

– Извините, Сара, у меня непредвиденные обстоятельства… К сожалению, я должен срочно подняться к себе в номер.

– Я иду с вами!

– Это невозможно! Ко мне приехал мой друг. Он ждет меня.

– Пусть подождет! Мне нужно с вами поговорить.

– Сара, честное слово, я не могу.

– Ален, это очень важно!

– Позже, Сара, постарайтесь меня понять…

Он повернулся к ней спиной и почти бегом направился к лифту. Она бросилась следом. Из лифта вышла маленькая девочка, держа на поводке трех огромных собак.

– Ален, это не терпит отлагательства! Речь идет о нашем с вами будущем.

В этот момент в холл вошла возвращающаяся из «Палм-Бич» Марина. Увидев Алена, она остолбенела. Не задумавшись над тем, каким образом он оказался здесь, она бросилась к нему. Ее в свою очередь заметил Арнольд Хакетт, который выходил из бара, где провел несколько часов, наблюдая за ее окном. Забыв о своем возрасте, достоинстве, положении в обществе, он быстро засеменил к ней. Стальные двери лифта закрылись прямо перед носом Марины и Хакетта.

– Ален. Но секунду времени вы можете мне уделить?

– Нет.

– Ален!

– Нет, нет и нет! Оставьте меня в покое!

– Грубиян! Но я все же скажу! Я выхожу за вас замуж! Вы слышите?

Ален прислонился к стенке лифта.

– Что вы сказали?

– Вы и я, мы женимся.

Посмотрев на его выражение лица, она добавила:

– Мама об этом знает…

Мигнула лампочка пятого этажа.

– Сара, вы сошли с ума!

– Да, благодаря вам! Вам ни о чем не придется беспокоиться! Мои адвокаты составят брачный контракт! Медовый месяц мы проведем там, где вы скажете…

Проехали шестой этаж.

– Ален… Я знаю, что у меня импульсивный характер… Но впервые в жизни мне захотелось выйти замуж.

– Я не хочу!

– Мы будем прекрасно жить!

– Никогда!

Седьмой этаж. Двери лифта раздвинулись. Одновременно прибыл и второй лифт, откуда вышли Хакетт и Марина.

– Марина, я требую объяснений!

– Надоело! Все вам надо объяснять!

Она остановилась как вкопанная.

– Ален!

– Марина!- воскликнул Алей.

– Как ваши дела?- учтивым тоном поинтересовался Арнольд у Сары.

– Ален, кто эта женщина?- спросила Сара.

– Это – Марина,- чувствуя, что сходит с ума, ответил Ален.

– Здравствуйте, мистер,- холодно поздоровался Хакетт.

Марина бросилась Алену на шею, забыв, что встретила его в Каннах, когда всего лишь несколько дней тому назад рассталась с ним в Нью-Йорке.

– Как ты оказался здесь? Невероятно! Ты знаешь, с Гарри все кончено.

– Ален, прошу вас, представьте меня,- четко произнося каждую букву, ледяным тоном попросила Сара.

– Марина, это – Сара… Сара, это – Марина.

– Откуда вы ее знаете?- занервничал Арнольд.

– Ален, ты только послушай, что он говорит!- Марина рассмеялась. Затем повернулась к Хакетту и зло бросила:- Если вы такой любопытный… Мы жили вместе!

– Ален, это правда?- спросила Сара.

– Послушайте,- по слогам произнес Ален.- Слушайте меня внимательно!

Он глубоко вздохнул, собираясь сказать заключительное слово и прекратить эту перебранку, но нужных слов не находил. Это оказалось не так просто… Неожиданно он юркнул в коридор и, добежав до своего номера, забарабанил кулаком в дверь.

– Ален!- одновременно крикнули Марина и Сара и бросились за ним.

– Самуэль, открой! Это я! Открой!- стуча в дверь, умолял Ален.

– Ален, со мной никто никогда так не обращался,- подбежала Сара.

– Оставьте его в покое, сумасшедшая,- кричала Марина, оттягивая Сару за рукав платья.

– Закройте рот, вы! И не притрагивайтесь к моему жениху!

– Марина,- повысив голос, чувствуя, что нервы его на пределе, сказал Хакетт,- вынужден вам заметить…

– Да пошел ты, старый козел…

Дверь открылась, и показалась взлохмаченная голова Баннистера. На нем были только трусы и один носок, а выражением лица он напоминал боксера, только что поднявшегося с пола ринга после глубочайшего нокаута. Ален оттолкнул его в сторону и прошел в комнату. За ним дружно проследовала вся группа.

В гостиной его поджидал сюрприз: прямо на полу широко раздвинув ноги лежала графиня де Саран. С достоинством королевы Франции, восседающей на троне, она кивком головы поприветствовала вошедших.

– Самуэль!- истерично закричал Ален.

Баннистер бессильно развел руки в стороны.

– Ален, клянусь жизнью Кристель…- Он указал подбородком в сторону графини и тихо добавил:- Она меня изнасиловала.

С шутливым выражением лица Ален сказал:

– Разрешите представить вам моего лучшего друга Самуэля Баннистера. Сэмми, это – Марина, о которой ты уже слышал, это – мистер Арнольд Хакетт и мисс Сара Бурже.

Каждое произнесенное Аленом имя было как удар в солнечное сплетение. Показав на графиню, которая, не обращая никакого внимания на присутствующих, непринужденно облачалась в платье, Ален сказал:

– Графиня де Саран…

Арнольд Хакетт вдруг словно переломился в пояснице.

– Мое почтение, госпожа графиня! Я вас здесь не видел.

Мэнди рассеянным жестом протянула ему руку для поцелуя.

– Ален, я жду ответа,- потребовала Сара.

– Что ей от тебя надо?- ироничным тоном спросила Марина.

– Ален, я с вами разговариваю?

– Я имею право знать, чем вы занимались с этим арабом.

– Принимала ванну из шампанского!

– Ален,- дрожащим голосом обратился Баннистер,- я хочу чего-нибудь выпить. Покрепче…

В дверь постучали.

– Ален…

В комнату вошла Надя Фишлер. Ее лицо сияло. Не обращая внимания на присутствующих, она подошла к Алену и нагло впилась в его рот страстным поцелуем.

– Дорогой, я все отыграла! Вот денежки!

Она помахала перед носом Алена увесистым пакетом. Ален попытался вырвать его, но она быстро убрала руку за спину.

– Он – твой, но при одном условии… Дай слово, что ты придешь сегодня на мой праздник. Обмываю свою покупку… «Ла Вольер»!.. Приглашаю вас всех,- сказала она, делая широкий жест рукой.- Придешь?

– Надя, я не могу.

– Сколько здесь денег?- спросил Баннистер.

– Восемьсот тысяч долларов!- торжественным голосом объявила Надя.

– Он придет,- истошно закричал Самуэль.

– Я хочу, чтобы было весело, безумно весело!- сказала Надя, засовывая пакет за пояс брюк Алену.- Ночь птиц! Будем летать! Сегодня… В полночь… «Ла Вольер»…

– А сейчас все уходите!- нетерпеливым тоном сказал Ален.- Уходите! Он грубо оттолкнул обнявшую его Сару.

– Я тоже?- спросил Баннистер, поддерживая рукой трусы.

– До чего же ты нервный,- сказала Марина.

– До скорой встречи, дорогой!- сказала Сара.- Я незамедлительно даю публичное объявление о нашей свадьбе.

Хакетт посторонился, пропуская вперед величественную графиню де Саран, и во всю прыть засеменил своими коротенькими ножками за Мариной.

Ален повернул ключ в замочной скважине и прислонился спиной к стене. Широко раскрыв рот и прерывисто дыша, он молча смотрел на Баннистера отсутствующим взглядом.

– Ален, тебе плохо? Ален! Ты где?

– Убиваю одного типа,- произнес Ален, отстраняя его.

Баннистер вжался в стену.

– Ты можешь объяснить мне, что происходит в этом сумасшедшем доме?

– А чем ты сам занимался в трусах в холле?

– Послушай…

Ален закрыл лицо руками.

– Там бар… Есть виски… Налей мне.

Самуэль налил в стакан виски и протянул Алену. Тот опустился на пол и, глядя в пустоту, начал рассказывать о своих приключениях, беспорядочно перепрыгивая с одних событий на другие.

***

– Господи, какая ты бледная! Ты не заболела?

– Все прекрасно, Люси!

– По твоему виду этого не скажешь. Ты встречалась с ним?

– Мы вместе провели почти целый день на катере Дермонта.

– Рассказывай! Хорошо было?

– Чудесно!- ответила Тьерри, отводя глаза в сторону.

– Я встретила ребят из нашей компании… Кажется, они лихо провели ночь. Из Канн они перебрались в Монте-Карло и устроили погром в нескольких казино. Класс! Сегодня вечером они отправляются в Сьесту. Ты едешь?

– Нет.

– Почему?

– За мной должен заехать Ален.

– Нет, вы только посмотрите! У вас серьезно?.. Ты влюбилась? Попалась все же рыбка на крючок!

– И, кажется, до конца своих дней,- тихо, словно самой себе, сказала Тьерри.

***

Баннистер допивал шестую порцию виски. Ален заканчивал только вторую. Выполнение задуманного требовало светлой головы.

– Налей еще,- попросил Баннистер.

– Не терпится напиться?

– Отнюдь. Я очень расстроен тем, что не узнаю тебя. Такое впечатление, что ты – это не ты, а кто-то другой!

– А ты как думал? Прожить здесь три дня и остаться невинным! В Нью-Йорке меня замордовала работа и я мечтал, как теперь понимаю, сам не знаю о чем. Мне казалось, я был в этом уверен, что работа – это средство к обеспеченной жизни… Я был баран в стаде баранов и считал их честными и любезными. Я никогда не видел волков в деле. И я с интересом наблюдаю, как они рвут друг на друге шкуру, стараясь схватить зубами кусок пожирнее.

– Ты думаешь, что они счастливее нас?

– Двадцать пять лет ты натирал мозоли на заднице, работая на них. В итоге тебя, как прокаженного, выбросили на улицу… И ты еще говоришь о счастье. Пойми, Сэмми, жизнь дается один раз! Еще утром я хотел все бросить и возвратиться в прежнюю жизнь, в Нью-Йорк: вымолить какое-нибудь место и надрывать здоровье за полторы тысячи долларов в месяц. Это желание подтверждает, что я такой же недоумок, как и ты. Но тут появился Ларсен. Клянусь тебе, Сэмми, я не поверил ему! Когда же я увидел, что его слова не блеф, я понял, что в этом мире все возможно…

– Не спорю. Зато я сплю спокойно.

– Потому-то ты уже труп. Социально, финансово, сексуально! Свою немочь ты выдаешь за добродетель. А когда у тебя была такая женщина, как та, которую ты трахал здесь, в моей постели?

– С меня достаточно Кристель.

– Лгун! Ты всегда боялся переспать с другой.

Баннистер покачал головой, снял очки, достал платок и протер линзы.

– Ты прав. Но поступать так, как ты собираешься…

– Меня пытались убить, осел! Я всем нужен. Ты хотел бы, чтобы я всем простил?

– Не кипятись,- спокойно заерзал Баннистер.- Поставь себя на мое место. Пять дней тому назад я провожал парня, который находился в состоянии ужасной депрессии. Причина его болезни вполне уважительная: его вышвырнули с работы. А сейчас я встречаю контрабандиста оружием, который строит из себя набоба на Лазурном берегу: воротит свое рыло от стелющейся перед ним наследницы самого большого частного банка в Соединенных Штатах. А этот банк хочет проглотить шестьдесят тысяч работников фирмы и нанимает этого несчастного для такой щепетильной операции. Есть от чего закружиться моей голове.

– Ты сам меня на это толкнул! Все твои упреки – это твои же требования. Забыл?

– Это были слова.

– Безработный? Тоже слово? А мои останки в формалине в каннском морге? Тоже слова? Я знаю, ты бы взялся за организацию поминок по улетевшей на небеса моей душе! О, я могу представить себе эту сцену! Пять минут крокодиловых слез по несчастному Пайпу – и жуткая попойка в «Романос» вместе с коллегами.

– Не рви мне душу, Ален.

– Не надо было вкладывать в мою голову свои мысли. Гамильтон – подонок! Хакетт – мразь! Ты хочешь, чтобы я сказал им слова благодарности после того, что они с нами сделали? Все, Сэмми! Больше никаких подарков! Я прошел здесь хорошую школу.

Самуэль хотел возразить, но Ален прервал его:

– Слова закончились, переходим к делу.

Судорожным движением пальца он набрал три цифры на телефонном диске.

– Гамильтон Прэнс-Линч? Говорит Ален Пайп. Я хочу с вами встретиться. Немедленно! В холле. Иду…

Он повернулся к Баннистеру.

– Прекрати дрожать и не двигайся отсюда… Я скоро вернусь.

***

Гамильтон сильно сжал телефонную трубку.

– Что? Что вы сказали?

– Все провалилось,- повторил Цезарь ди Согно.

Гамильтон с опаской посмотрел на дверь: теперь его судьба полностью в руках Пайпа. Каким бы дураком он ни был, он догадался, кто организатор покушения.

– Надо во что бы то ни стало довести дело до конца!

– Мои люди предпринимают все возможное для второй попытки.

– Не будет ли она такой же «результативной», как и первая?

– Я делаю все, что в моих силах.

– Постарайтесь сделать больше! Я хочу, чтобы ликвидация осуществилась до того, как наступит завтрашний день.

В его голосе слышались угрозы. Гамильтон держал ди Согно в руках, и эта слизь знала, что он – в его власти.

– Я контролирую ситуацию,- сказал Цезарь.- Все будет в порядке.

– Я вам этого желаю…

Вне себя от ярости, Гамильтон бросил трубку.

– Кому ты звонил?

От неожиданности он конвульсивно дернулся и обернулся. Эмилия с ехидным выражением в упор смотрела на него. Как же он не заметил ее?

– Ошиблись номером…

Взгляд ее стал подозрительным.

– Ты отсутствовал весь день. Где был?

– Искал тебя. Заглянул в «Палм-Бич», на пляж Карлтон, на спортивный пляж, в порт Канто… Вот пришел…

– Ты чем-то обеспокоен?

– Тебе кажется. У меня – никаких проблем.

На ее лице появилась загадочная улыбка, именно та, которая всегда предшествовала очередной гадости, которую она собиралась сообщить.

– У меня неприятности с Сарой.

Любые неприятности, происходившие с Сарой, ласковым теплом грели душу Гамильтона. Но он нахмурил брови, и на лице появилось страдальческое выражение.

– Прекрати ломать комедию,- презрительным тоном сказала Эмилия.- Я знаю, что ты в восторге… К несчастью, ее проблема касается и тебя. Представь, она вбила себе в голову выйти замуж за Алена Пайпа!

Гамильтон почувствовал, как кровь отливает от лица. Зазвонил телефон, но он даже не обернулся.

– Чего ты ждешь? Возьми трубку!- В ее голосе слышались раздраженные нотки.

Гамильтон взял трубку с такой осторожностью, словно она была раскалена.

– Слушаю… Да… Это я…

Лицо его изменилось. Эмилия насторожилась. Он предупреждающе поднял руку.

– Когда? Где? Прекрасно! Я спускаюсь.

Он положил трубку.

– Ален Пайп. Он хочет срочно встретиться со мной.

– Я иду с тобой.

– Эмилия, это невозможно!

– Я лучше тебя знаю, что надо сказать этому альфонсу. И вообще, Сара – моя дочь!

Ему нестерпимо захотелось влепить ей пощечину.

– Эмилия, не торопи события. Позволь мне первому получить удар. Я выслушаю его, потом мы посоветуемся, и ты начнешь действовать. Хорошо?

– Долго не задерживайся!- резким тоном предупредила она.

Ален Пайп был уже в холле. Он ждал Гамильтона, сидя в кресле под пальмой, высаженной в кадке.

– Присаживайтесь, мистер Прэнс-Линч.

Гамильтон сел на краешек кресла, готовый в любую секунду броситься бежать, если Пайп вытащит оружие.

– Ваше предложение все еще в силе?

– Вы изменили свое отношение?- подозревая ловушку, спросил Прэнс-Линч.

– Я подумал и решил, что могу оказать вам услугу, но на несколько других условиях.

Гамильтон позволил себе немного расслабиться: никаких намеков на разговор о Саре, а тем более о покушении…

– Слушаю вас.

– Вы предложили мне сто тысяч долларов. Мои условия – двести тысяч!

От охватившей его радости Гамильтон чуть не бросился Алену на шею.

– Это – большие деньги, мистер Пайп!

– Не мне об этом судить, мистер Прэнс-Линч.

– Предположим, что я согласен.

– Ваши предположения меня не устраивают. Да или нет?

– Вы приставляете мне нож к горлу.

– Когда я получу деньги?

– Половину – как только мы придем к согласию. Вторую – по завершении операции. Но вначале я должен перевести на ваш счет два миллиона долларов, которые, после вашего отказа, были, естественно, отозваны.

– В какой банк вы собираетесь положить мои двести тысяч?

Гамильтон с недоумением посмотрел на него.

– В мой, разумеется! В «Бурже».

Ален решительно покачал головой.

– Нет, нет и еще раз нет! Я не испытываю никакого доверия к банку, который пользуется неисправным компьютером и который к тому же предает своего клиента.

Исходя из этих соображений, я аннулирую свой счет в вашем банке. Будьте любезны перевести эту сумму в «Фирст Нэйшнл». А теперь объясните мне в мельчайших подробностях механизм предстоящей операции. И в конце скажите, что именно требуется от меня взамен на двести тысяч долларов. Я внимательно вас слушаю.

Выпучив от удивления глаза, Гамильтон долго и молча смотрел на собеседника. Затем, положив руки на колени, начал говорить.