Во время плавания Дамон держался особняком. Ел он очень мало, не чувствуя аппетита, не испытывал сильной усталости и поэтому старался держаться начеку даже во время сна. В короткие часы забвения Грозный Волк видел только красную драконицу, целиком состоящую из огня. Она появлялась в окружении огнедышащих вулканов и сотворенных ею прислужников, покрытых красной чешуей и выпускающих огненные молнии. Иногда позади Малистрикс выстраивались армии гоблинов, хобгоблинов и Рыцарей Такхизис. Все они были сотканы из пламени, злобно трещали и шипели.

Сны становились все короче и реже, по мере того как «Наковальня Флинта» приближалась к Шэлси, а однажды исчезли совсем.

Когда Серебряная Лестница, ведущая в Цитадель Света, возникла на горизонте, освещенная полной бледной луной, бывший рыцарь почувствовал несказанное облегчение. Корабль бросил якорь в гавани, Дамон, Блистер и Риг отправились в шлюпке на берег. Сопровождаемые двумя охранниками, они прошли мимо многочисленных учеников, толпившихся в коридоре, и, наконец, попали в покои Золотой Луны.

Грозный Волк решил показать свою алебарду и рассказать про бронзовую драконицу. Возможно, жрица найдет ключ к разгадке происхождения этого оружия и объяснит, как оно попало к Шиммер. Но первым делом нужно избавиться от отметины. Чешуйка не причиняла боли, с тех пор как впервые коснулась кожи, но было ясно, что она – главная причина ночных кошмаров.

Звезды мерцали над Горой Малис. Красная драконица подняла голову к небу и заревела. Языки пламени рванулись ввысь. Вкладывая в рычание всю владеющую ею ярость, она взревела снова. На этот раз звук оказался настолько мощным, что горы задрожали, вулканы, окружавшие плато, извергли столбы ядовитого сернистого дыма, горячие потоки лавы вытекли из их кратеров и поползли к Малистрикс, черный пепел поднялся в небо, затмевая звезды и луну.

Контакт с Дамоном Грозным Волком и так был слабым, б когда он приплыл на остров Шэлси, исчез окончательно. Малис знала жрицу, одну из самых могущественных Героев Копья. Это была женщина, отмеченная богами, влияние и величие которой представляли серьезную помеху коварным планам драконицы.

– Я получу этого человека и его оружие, – шипела она. – Такая вещь должна принадлежать мне.

Малистрикс знала, что существуют и другие магические талисманы – Копье человека по имени Хума, корона, покоящаяся под волнами у рифов Димернести, кольцо, которое сейчас на пальце загадочного мага. Но она чувствовала, что ни один из них не может превзойти алебарду.

Драконица закрыла глаза и призвала свои скрытые силы.

На окраинах Анкатаваки Аша Маджере с тревогой смотрела в глаза Ворчуна. Полулюдоед вытянул ладонью вперед сильную руку и улыбнулся, пытаясь немного успокоить женщину. В другой руке он крепко сжимал Копье Хумы. Ворчун не мог ничего объяснить, но слов было достаточно в пергаменте, который Палин перечитывал во второй раз. Рыжий волк сидел у ног хозяина. Рядом стояла Фиона Квинити. Она держала копье Рига.

Алина и Гилтанаса с ними не было. Младший Маджере связался с отцом около часа назад и просил сотворить заклинание, способное перенести его спутников с Южного Эргота. Свои же планы он обрисовал весьма туманно.

– Я здесь, чтобы объяснить причины, по которым они решили остаться, – начала соламнийка. – Мне позволили на время присоединиться к вам. Я понимаю, что не смогу заменить Алина и Гилтанаса, но мой меч всегда в вашем распоряжении.

– А что ты знаешь об этом золотом драконе, Восходе Солнца? – спросила Аша.

Фиона пожала плечами и посмотрела на Палина.

Маг был сильно обеспокоен текстом пергамента. Он взглянул на жену, и его глаза увлажнились.

– Алин – взрослый человек. У него есть жена и дети. Кто бы мог подумать, что он бросит их, неизвестно насколько, чтобы изучать магию. Потом они с Восходом Солнца собираются на Драконьи Острова, чтобы рассказать добрым драконам об угрозе возвращения Такхизис. Пишет, что это миссия особой важности.

Плечи старшего Маджере поникли. Он никогда не контролировал жизнь сына, не хотел этого, да и не пытался.

– У него же семья – двое маленьких близнецов, Как ему в голову пришло вот так взять и исчезнуть? Я, правда, тоже частенько покидал тебя…

Аша отпустила руку Ворчуна и повернулась к мужу:

– Алин поступил так, именно потому, что он твой сын. А для Маджере самое главное в жизни – магия. Она никогда не давала тебе покоя и заставляла пропадать в самый неожиданный момент.

– Я всегда возвращаюсь.

– И Алин вернется.

«А вернется ли?» – подумала она про себя.

Мать лучше знала своего сына. Страсть к чародейству, заложенная в нем с детства, была, может, даже сильнее, чем у его отца.

Палин сжал пергамент в кулаке.

– Мы отправляемся в Башню Вайрет, – глухо сказал он. – Вся эта история с Такхизис…

– Если только это не обман, – уточнила Аша.

– Возьмем кольцо Даламара и немедленно в Цитадель Света. Владыки и сейчас достаточно опасны, а если к ним присоединится Королева Тьмы, угроза увеличится в десятки раз.

Ком встал в горле Палина Маджере, когда он вспомнил Войну Хаоса, смерть и разрушения, разорившие континент. Такхизис и владыки могут начать новую бойню, которая, возможно, окажется роковой для Кринна. Во всяком случае, человеческая и получеловеческие расы ее не переживут.

– Ты уже отправил остальных к Золотой Луне? – прервала Аша его размышления.

Палин кивнул:

– Да. А меня дожидаются Хозяин и Темный Чародей.

– Идут, – произнесла Золотая Луна.

Жрица стояла у окна, глядя на звезды.

– Да, Дамон здесь. Как хорошо, что Грозный Волк жив. Он действительно единственный, дорогой Речной Ветер. В этом не остается сомнений.

– …

– Что? И мореход, в которого верит Палин, тоже с ними. Ну и, конечно же, Блистер. У Ансалона еще есть надежда.

Она коснулась медальона.

– Я отдам символ Мишакаль, раз это поможет вернуть магию богов на Кринн. Он очень много значит для меня, не теперь это неважно. Помнишь, как мы трудились над возвращением в мир клерикальной магии? Для нас, молодых, задача казалась непосильной, и все-таки удалось разрешить ее. Кажется, это было только вчера. Ты был рядом и…

– По-моему, у нее кто-то есть, – донесся снизу лестницы голос кендерши. – Думаю, мы не помешаем важному разговору. Интересно, кто бы это мог прийти в такой поздний час?

Блистер, которой надоело вечно плестись в хвосте, неслась по винтовой лестнице, словно подхваченная ветром, гулявшим по пустым комнатам прозрачного дворца. Она прыгала прямо посредине узких ступенек, поэтому Дамон и Риг шли позади. Так они достигли овального зала.

– Смотрите-ка, нет никого, – заметила кендерша, оглядев комнату. – Наверное, послышалось.

Прозрачные занавески служили скорее для украшения, свет беспрепятственно проникал сквозь их тонкую материю. Изогнутые полированные стены и мраморный пол отражали сияние звезд. Казалось, что зал освещен десятками фонарей. Светлая березовая мебель создавала ощущение простора, во всем царили торжественность и изящество.

Как только Золотая Луна отошла от окна и увидела Блистер, ее губы тронула улыбка. Сегодня она выглядела лишь немного моложе, чем несколько месяцев назад, когда Дамон впервые откликнулся на ее зов. Светлые локоны с прядями седины лежали на точеных плечах. Голубые глаза не были такими тусклыми, как в тот день, но лунный свет подчеркнул морщины на лице, увядшую кожу на руках и подбородке. Джаспер рассказывал Грозному Волку, что лишь вера всякий раз определяет внешность жрицы при встрече с ней.

Кендерша же видела совсем другой образ – полный жизни и надежды, с радостно сверкающими глазами.

– Я действительно вижу то, во что верю! – вскрикнула Блистер.

Золотая Луна, мягко ступая, подошла к ним. Ее движения были грациозны, а в манере держаться сквозила уверенность в своих силах.

– Мое сердце наполняется радостью от встречи с тобой, Дамон Грозный Волк.

Она пожала руку бывшему рыцарю, кивнула мореходу и подмигнула Блистер. Риг хранил благоговейное молчание. Конечно, ведь жрица была одной из Героев Копья. Он слышал легенды о ней в тавернах всех стран, которые довелось повидать! Неожиданно мореход пожалел, что в такой торжественный момент нет рядом Шаон.

– Я тоже очень рад видеть вас. Приношу извинения, что сразу перехожу к делу, но моя нога… – начал Дамон. – К ней приросла чешуйка красной драконицы. Она там и сейчас, и…

– Минутку, – перебила Блистер и быстро засеменила к Золотой Луне. – Помнишь обещание, что, когда я приду в Цитадель Света, ты дашь мне Медальон Судьбы? Ну, то есть не только мне, а нам. Палин, Ферил и Джаспер ищут скипетр. Алин, Гилтанас, Ворчун и Дикий – Копье Хумы. Я думаю, что они уже все нашли. Есть еще кольцо. Палин сказал, что это его забота. Но…

– Вот он. – Жрица погладила пальцами края драгоценного талисмана.

От нетерпения кендерша махала руками как мельница, ей ужасно хотелось поскорее дотронуться до цепочки, собранной из серебряных звездочек. Не успела Золотая Луна передать реликвию Блистер, как та застыла с открытым ртом. Точно такой же медальон появился на месте прежнего. Сама жрица пришла в замешательство.

– Возможно, моя вера в Мишакаль оказалась так сильна, что символ Целительницы Руки создал свое подобие.

– Ну и дела! – восхищенно произнесла Блистер, внимательно разглядывая оба медальона и качая головой, – Они действительно совершенно одинаковые. А почему бы тебе было не сделать сразу четыре таких? Тогда бы Ворчуну не пришлось мерзнуть на Южном Эрготе, а Палину и Ферил – плутать в джунглях.

– Скорее всего, второй не обладает магической силой.

– Ох, думаю, ты права. – Кендерша вся светилась. – А о первом я позабочусь до возвращения Палина. Могу даже поносить для сохранности. Как думаешь, могу?

Золотая Луна кивнула. Блистер осторожно, чтобы не запутать цепочку в косах, нацепила медальон на шею. У кендерши била еще куча вопросов, но она решила дождаться более подходящего момента и повернулась к Дамону:

– А ты чего ждешь? Почему не расскажешь про чешуйку?

Джаспер не сразу понял, что стоит на острове Шэлси. Гному было не до того – он держался за живот и боролся с приступом головокружения. Ферил, пораженная непривычными ощущениями, хватала ртом сладкий морской воздух.

– Если бы у нас было больше времени, мы бы приплыли сюда, – объяснил Огненный Горн Фионе. – А так Палину пришлось применить волшебный способ перемещения. Это, конечно, интересно, только потом ничего вокруг не разобрать.

Он тяжело опустился у подножия лестницы.

– Приду немного в себя и представлю тебя Золотой Луне.

– Хозяйке Цитадели? О, это большая честь, – улыбнулась молодая соламнийка, склонившись к гному. – А Риг, про которого ты рассказывал, он наверху?

– Вместе с Дамоном, – не удержалась Ферил.

– Риг точно здесь, – указал Джаспер на берег, где к большому остроконечному камню была привязана шлюпка.

– А там мой корабль, – обратил гном внимание девушки на «Наковальню». – Я купил его за кусок яшмы, оставленный мне дядей Флинтом. Это длинная история. Когда-нибудь Блистер ее тебе расскажет. А вот и первый помощник капитана, Ворчун Дагмар.

– Пойду, отдам Копье, – сказала Фиона и направилась к полулюдоеду, придерживая длинный меч, который висел у нее на боку. – Не такое уж оно устрашающее на вид. Кто бы мог подумать, что Риг становится непобедимым с таким оружием!

– Нам пока везло, и капитану не довелось испытать копье в бою. – Огненный Горн тяжело поднялся на ноги и направился к входу. Ферил проскочила мимо и побежала, прыгая через две ступеньки. Ей не терпелось встретиться с Дамоном.

– Ах, любовь! – мечтательно вздохнул Джаспер. – Если они у Золотой Луны, то это на самом верху. Идемте быстрей. Подъем займет много времени. Вставай, Ворчун!

Полулюдоед, сидевший на берегу с Сагетом, не шевельнулся. Гном поманил его выразительным жестом.

– Идем, – он показал на дверь.

Ворчун покачал головой и потрепал Дикого по загривку.

– Не, – ответил он, – я здесь. Останусь со старым.

Полулюдоед любовался отражением звезд, танцующим на волнах.

– Уда-чи, Джас-пи-ер.

– Ну как хочешь.

– Только не подъем! – заерзал Сагет, поглаживая свою любимую табличку, значки которой стали совершенно неразличимы в темноте. – Мои ноги не любят лестниц. Кроме того, луна низко. Самая подходящая ночь. Нужно уничтожать реликвии на твердой земле. Чувствую, здесь найдется такое место. – Он вытянул тонкий дрожащий палец в направлении северной части острова, где простиралась равнина. – Там нет ни зданий, ни людей. Пусть Ворчун пойдет со мной выбирать место.

Огненный Горн опустил сжатый кулак правой руки на раскрытую ладонь левой и поднял ее, потом указал на Сагета.

Полулюдоед в последний раз взглянул на качающийся корабль, помог старому ученому встать на ноги и сказал:

– Я с то-бой.

– Мы там долго пробудем, – крикнул Джаспер через плечо, – нужно многое обсудить с Золотой Луной. Встретимся в условленном месте.

На Дамоне были свободные штаны, заправленные в голенища сапог. Опираясь на алебарду, он нагнулся и подтянул штанину – на ноге краснела отметина. Золотая Луна опустилась на колени и нахмурилась, было видно, что она очень взволнована.

– О великая Мишакаль! Какая темная магия! Она чувствует…

Жрица тщательно ощупала чешуйку, вздрагивая, словно прикасалась к иголкам. С ужасом выслушав рассказ, как умирающий Гистер успел передать этот знак, она заключила:

– Это невероятно сильное колдовство. Магия дракона.

– Он сказал, что я умру, если попробую избавиться от клейма, – уточнил Дамон.

– А как ты думаешь, можно ее оторвать? – приблизилась Блистер. На круглом лице кендерши застыло сосредоточенное выражение.

Мореход тоже с любопытством вытягивал шею. Он слышал, как Дамон и Ферил обсуждали случившееся, но до сих пор чешуйки не видел.

– Трудно сказать. Я попытаюсь, конечно. – Золотая Луна внимательно посмотрела в глаза Грозного Волка. – Не думаю, что ты обречен носить эту… штуку всю жизнь. Но убирать ее очень опасно. Я рискну сделать это только с твоего разрешения.

– Пожалуйста, помоги мне.

Бывший Рыцарь Такхизис внезапно почувствовал в глубине сознания чье-то присутствие, которое не появлялось уже несколько дней. Морда красной драконицы смутно замаячила на фоне лица женщины, чешуйка затрепетала сильнее, чем когда-либо. Дамон почувствовал, что его воля куда-то ускользает, а тело нагревается, он впился в древко и до боли сжал челюсти.

– Что такое? Что с тобой? – спрашивал Риг откуда-то издалека. Голос морехода слабел и таял.

– Нет! – застонал Дамон, борясь с наваждением.

Несколько мгновений образ драконицы мерцал, как колеблющиеся языки пламени, но постепенно ее голова вырисовалась совершенно отчетливо. Чешуя Малис сверкала, взгляд темных глаз цвета расплавленной магмы проникал в сознание, пронзал насквозь, захватывая все чувства.

«Ты мой, Дамон Грозный Волк», – прошипела Малис.

Слова звучали так близко и ясно, будто это говорила Золотая Луна. Дамон тряс головой, стараясь прийти в себя. Он что, спит? Или это опять видения?

«Ты – моя игрушка, моя…»

– Никогда не был ничьей игрушкой! – крикнул Грозный Волк.

«Моя игрушка», – повторила драконица громче, ее рев камнепадом раскатывался в голове бывшего рыцаря.

«Ты принадлежишь мне! Подними алебарду!»

– Дамон! – окликнул Мер-Крел, оттесняя Золотую Луну и кендершу назад.

На лестнице раздались приближающиеся шаги.

«Хорошо бы это оказался Палин», – молил Риг, чувствуя, что ему становится не по себе.

Глаза Дамона вспыхнули красным блеском. Он чувствовал, как рука сжимает оружие, чувствовал драконью мощь в своих жилах. Огонь вырвался из пасти Малис, обхватив кольцом массивную голову. Драконица продолжала направлять свою марионетку.

«Действуй немедленно».

Дамон безвольно пошел вперед.

– Что ты делаешь?! – закричал капитан, пытаясь схватить бывшего рыцаря, но тот уклонился и неумолимо двинулся на Золотую Луну.

– Стой! – кричала Блистер. – Оставь ее!

– Моя вера и Мишакаль защитят меня, – вздохнула Золотая Луна, отступая к окну. Молнией сверкнула сталь алебарды.

Ферил вбежала в зал как раз в тот момент, когда Риг вцепился в Дамона, повис на нем и повалил на пол. Оружие отлетело в сторону. Эльфийка не понимала, что происходит, чем вызван этот переполох. Она видела, как Блистер заряжает пращу, но не знала, в кого метит кендерша: в капитана или Грозного Волка?

В зал вошли Джаспер и Фиона.

– Ты с ума сошел! – взревел мореход.

Дамон ухитрился схватить свой чудесный топор и оттолкнуть Рига.

В мыслях еще оставался небольшой просвет, воспользовавшись которым можно было освободиться от влияния драконицы, но Малис всячески сопротивлялась.

«Сошел с ума? – слышал он собственный голос, произносящий чужие слова. – Нет! Мой рассудок еще никогда не был так ясен!»

Бывший рыцарь вскочил на ноги и ударил обоими кулаками Рига в живот. Мощный удар, усиленный Малис, заставил капитана согнуться пополам. Кендерша выстрелила, но ни один из осколков камня не достиг цели. Реакция, как и сила, у переродившегося рыцаря превосходила все человеческие возможности.

– Дамон! – всхлипнула Ферил. – Что же это?

Древко обожгло руки Грозного Волка.

«Оружие хорошее, – прошипела Малис, – а вот ты ведешь себя совсем не хорошо».

Дамон не сдавался. Он молился, чтобы Риг поднялся на ноги, а Ферил остановила его.

«Нет, не выйдет. Я научу тебя преодолевать боль. Вы оба мои. Делай, что тебе говорят! Убей эльфа!»

Острое лезвие мелькнуло перед лицом Ферил. Она в ужасе присела. Незамутненная часть сознания позволила Дамону осмыслить ужасающую картину – тяжелое древко опускалось на затылок возлюбленной.

– Стража! Стража! – кричала Блистер. – Дамон, пожалуйста, остановись!

Но он был неудержим. Очнувшийся Риг встал напротив с саблей наготове.

– Ты мне никогда не нравился, – сказал мореход сквозь стиснутые зубы. – Я терпел тебя только из-за Ферил и Палина, бывший Рыцарь Такхизис! Ты одурачил всех нас.

Дамон не стал пререкаться, а сразу атаковал. Мореход плавным движением ушел вправо. Острие чуть задело руку, кисть начала неметь. Риг изо всех сил старался не уронить саблю.

– Не советую убивать ее! – крикнул он, избегая второго удара и бросая быстрый взгляд на Ферил.

Мореход отступил, сунул руку за пазуху и вытащил два кинжала. Первый клинок пролетел над головой Грозного Волка и упал к ногам Золотой Луны, которая шептала молитву, второй воткнулся в левое плечо Дамона. Новая боль добавилась к жжению в ладонях, но драконица велела не обращать на это внимания и продолжать бой.

Удар алебарды пришелся в живот морехода, на белой рубахе вспыхнула ярко-алая полоса. Риг остановился и зажал рану.

– Во имя бороды Реоркса! Что все это значит? – кричал Джаспер.

– Позови стражу! Нужно его как-то остановить! – взвизгнула Блистер и выпустила очередной заряд, на этот раз удачно, и угодила Дамону прямо в грудь.

Это становилось невыносимым. Дамону хотелось скорчиться, забиться в угол, изгнать волю дракона из своей разгоряченной головы, немедленно прекратить кровопролитие. «Неужели Ферил убита?» Он повернулся к Золотой Луне.

– Жрица! – рявкнула Малистрикс голосом Грозного Волка.

Золотая Луна посмотрела на драконицу в обличье человека с вызовом.

– Постарайся справиться с этим, – сказала она Дамону тихим голосом. – Что бы ни захватило тебя, смотри в глубину своего духа. Ты добрый и сильный. Ты сможешь победить это!

«Она лжет, – прошипела Малис. – Я хочу, чтобы она умерла».

Воля драконицы оказалась сильней – Дамон продолжал наступать. Его невероятно чуткий слух уловил мягкий шорох шагов пришедшего в себя морехода. Быстрым движением Грозный Волк ткнул древком алебарды назад, попав точно в рану на животе темнокожего моряка. Риг застонал. Зазвенела сабля. Грузное тело повалилось навзничь. Послышались новые звуки – неуклюжая поступь гнома и еще чьи-то незнакомые шаги.

Очередная порция камней расцарапала лицо Дамона в кровь, он с трудом держался на ногах, но Малис снабдила его сверхчеловеческой выносливостью.

«Убей жрицу!»

– Дамон! Это же Золотая Луна! Ты в своем уме?

Огненный Горн разбежался, скользнул по гладкому полу и заслонил свою наставницу. Рядом встала Блистер, но она не была серьезным противником. Взмах ноги – и кендерша отлетела в дальний угол с разбитым лицом.

Джаспер поднял топор. Бедный гном не знал, что это бесполезно. Он не был на опушке, не видел, как магическое оружие легко проходило сквозь панцири Рыцарей Такхизис. Зато видел, как свет звезд отражается в наточенном до блеска лезвии и устремляется вслед за ним, словно хвост кометы. Видел, как разлетается в щепки его топорик, а алебарда продолжает свой смертоносный путь.

Затрещали ребра, кровь брызнула во все сторон, против воли из уст Огненного Горна вырвался хриплый вопль, он схватился за грудь. Теплая, липкая влага струилась сквозь пальцы, тело затряслось в судорогах, мир погрузился во тьму.

До жрицы оставалось всего несколько шагов.

– Мишакаль защитит меня, – прошептала Золотая Луна, закрыв глаза.

Малис очень медленно переставляла ноги своей игрушки, наслаждаясь долгожданным моментом. Скрежет металла заставил ее остановиться. Дамон повернул голову – драконица хотела знать, кто это там опять мешает, и увидела молодую женщину в ненавистных доспехах Соламнийского Ордена со сверкающим мечом.

«Убей ее!»

Дамон разглядывал выкованные на нагруднике изображения короны и зимородка. Сэр Джеффри Быстрый спас его много лет назад, вернул к жизни и отвратил от зла. Сможет ли соламнийка теперь помочь ему, освободить от ненавистного повелителя?

«Не пытайся меня одолеть!» – злорадствовала Малис.

Фиона Квинити взглянула на лежащего гнома, с облегчением отметила, что все остальные живы, и выкрикнула:

– Кем бы ты ни был, ты не убьешь ее!

Девушка замахнулась, целясь Дамону в сердце, но бывший рыцарь вновь оказался проворнее. Он отразил удар, разрубив длинный меч пополам, ударил ногой по голени Фионы и сбил ее с ног.

Уже ничто не могло спасти Золотую Луну. Оружие было занесено для рокового удара.

«Стой! Прекрати!» – закричал сам себе Дамон, цепляясь за угасающий лучик разума, а стальное лезвие все глубже погружалось в шею жертвы.

– Во имя всех богов!

Жрица упала. Красный цветок распустился на белой тунике.

– Нет!

Высоко в горах, на плато, когда-то именовавшемся полуостров Гудлунд, Малистрикс рычала от восторга. Скалы дрожали, вулканы взрывались. Маленький отряд недавно созданных красных потомков цеплялся когтями за камни, чтобы не упасть.

«Превосходно! – ликовала красная драконица. – Иди ко мне, моя кукла. Неси с собой волшебное оружие».

«Я проклят», – решил Дамон, вылетая из залитой кровью комнаты, где лежали поверженные друзья. Скольких он убил? Скольких ранил? Что с Ферил? Ноги несли Грозного Волка вниз по винтовой лестнице, через нижние этажи Цитадели Света, на берег, к шлюпке.

За спиной грохотали тяжелые шаги. «Мореход. Значит, Риг жив». Дамон вскочил в шлюпку, бросил на дно алебарду, довольный, что, наконец, освободился от обжигающего древка – распухшие, потрескавшиеся ладони больше не выдерживали. Но радость оказалась преждевременной – Малистрикс приказала браться за весла и отправляться на корабль.

Капитан не успел схватить предателя. Стоя по пояс в воде, он грозил кулаком и кричал вслед самые омерзительные слова, которые знал. Дамон понимал, что достоин их. Когда беглец отплыл довольно далеко, Риг побрел обратно к Цитадели Света.

Шлюпка приближалась к «Наковальне Флинта». Палубные матросы, стоявшие у фальшборта, что-то кричали ему. Драконица не разрешила отвечать, заставила поднять оружие и пробить корпус ниже ватерлинии. Алебарда крошила обшивку как ореховую скорлупу, щепки летели в разные стороны. На борту поднялась паника. Вода хлынула внутрь, корабль накренился. В Дамона начали стрелять из луков. Когда стало очевидно, что корабль обречен, Малистрикс позволила Грозному Волку убраться.

«Иди ко мне, – шипела она, – иди на Гору Малис. Ты моя самая достойная игрушка».

Ферил очнулась и подползла к Блистер. Кендерша лежала неподвижно и тяжело дышала, ее разбитые губы кровоточили, нос искривился. Фиона была без сознания, Золотая Луна – мертва, а Джаспер…

Эльфийка встала на колени рядом с гномом. Вокруг все было залито кровью – рана на груди оказалась очень глубокой, два ребра были сломаны, одно легкое проколото. И все-таки надежда на спасение оставалась.

– Я владею целебной магией, но одной мне не справиться. Помоги мне, Джаспер.

Ферил расположила его короткие руки вокруг раны так же, как сам Огненный Горн клал их на грудь Палина несколько недель назад, и боролась с подступавшими к горлу рыданиями.

– Пожалуйста, помоги мне.

В нескольких милях от Цитадели Света Ворчун с Сагетом обходили широкую лужайку. Дикий носился из стороны в сторону, знакомясь с новыми запахами. Лишь изредка волк замирал, поднимал мохнатую морду и разглядывал ученого. Они даже не подозревали о трагедии, происшедшей в покоях Золотой Луны.

– Хорошо, что ты ничего не слышишь, – хихикал старик.

Он глянул на табличку и шепнул:

– Подходящее место. Ждать осталось недолго.