— Что-то мне это не нравится. Плохой знак, — произнес драконид, указывая на центральную улицу города. Беспорядочно торчащие кусты бурой высохшей травы производили удручающее впечатление, как лысеющая голова старика. — Похоже, ничего хорошего нам тут не светит.

Окна домов были почему-то открыты, ветер раскачивал облупившиеся ставни и безжалостно трепал выцветшие занавески. Надписи на вывесках сапожной и оружейной лавок практически смыли дожди, а другие вывески, вниз по улице, по большей части нельзя было прочесть вообще. Они висели на домах и столбах искореженные и отвратительно скрипели на ветру.

Не было видно ни одного ухоженного здания. У ближайшего строения — по-видимому, винодельни, судя по валявшимся тут же разбитым полусгнившим бочкам — обвалилась крыша, штукатурка потрескалась и повисла хлопьями, так что дом напоминал обглоданный рыбий скелет, клумбы поросли сорняками. Поверхности были запорошены густой липкой пылью, как, похоже, и все в этих местах.

Дамон перевел взгляд на другое одноэтажное строение, когда-то, по-видимому, очень респектабельное, а теперь покосившееся и полуразрушенное.

— Ты не прав, Рагх. В этих местах есть один значительный плюс. По крайней мере, здесь нам не нужно беспокоиться о том, как местное население отреагирует на нашу чешую.

— Я и не думал, что ты такой шутник, Дамон, — удивленно откликнулся сивак.

— Вовсе нет.

Дамон и Фиона направились к дому. Покосившееся здание стояло на краю недавно образовавшейся дыры и готово было вот-вот съехать вниз. Старинная каменная кладка была на грани осыпания — так давно ее не ремонтировали. Грозный Волк неосторожно дотронулся ладонью до одного из булыжников — камень выпал из стены, и ветхое строение едва не обрушилось.

Вокруг царил леденящий холод. Дамон заметил, как Фиона дрожит, но та не хотела признаться, что давно замерзла. За последние несколько часов она вообще сказала ему не более дюжины слов, хотя с Рагхом говорила довольно много. Это обеспокоило бывшего рыцаря — ему показалось, что девушка намеренно избегает общения с ним, — и он решил вызвать Фиону на разговор.

Его мучила жажда.

— Надеюсь, — произнес Грозный Волк, — что вода здесь такая же холодная, как воздух.

Тут Дамон увидел колодец и возликовал: наверняка там внизу есть свежая вода. Он схватил валявшиеся здесь же веревку и ведро и позвал за собой соламнийку:

— Уверен, ты тоже хочешь пить!

Фиона подбежала к бывшему рыцарю, в ее глазах блеснула надежда, но в следующий момент лицо девущки помрачнело: она взглянула на находку Дамона и увидела, что у ведра нет дна. Грозный Волк выпустил бесполезную рухлядь из рук. Ведро с грохотом полетело вниз и повисло в глубине колодца, болтаясь на старой истертой веревке.

— Я найду новое, — пообещал Дамон Фионе. — Должно же быть в этом городе что-нибудь подходящее!

Соламнийка повернулась и направилась к ближайшей лавке.

— Ну что ж, попробуй поискать там, — сказал ей в спину Грозный Волк.

На место Фионы подошел Рагх.

— Я бы спустился вниз, но, боюсь, кладка может обрушиться и я не смогу выбраться из-под камней. — Драконид облокотился на край колодца и вперил в глубину голодный взор. Он задел коленом один камень, после чего вывалился целый ряд. — А если подует сильный ветер, то от всего этого вообще останутся руины, — произнес он, поднял голову и поймал взгляд Дамона. — Здесь уже много лет никто не бывал.

— Это точно, — откликнулся бывший рыцарь и посмотрел на шевелящийся песок рядом с домом. — Похоже, люди бежали отсюда, когда появились эти дыры.

— Возможно, — неуверенно согласился драконид. — А ты хорошо посмотрел на парадный вход отеля на центральной улице?

Дамон резко отскочил от рушащегося дома, попутно столкнув в яму несколько камней, и пошел обратно на главную улицу. Отель, о котором говорил сивак, был некогда роскошным зданием. Когда-то у него было три этажа, но половина верхнего уже обрушилась. Дом был построен из камня и дерева. Каменные фрагменты когда-то выкрасили в темно-зеленый цвет, но от краски остались только едва заметные следы. У крыльца стояла полуразвалившаяся скамейка, инкрустированная ракушками и мелкими цветными камешками, большая часть которых давно вывалилась. На пороге лежали два обломка вывески, которая гласила: «Гостиница „Волшебный Изумруд“».

На пороге валялись штаны, развеваясь на ветру, как паруса, и только пряжка ремня, зацепившаяся за щель в косяке, не давала им улететь. Рубаха, по-видимому из того же материала, валялась на скамейке, куда ее унесло ветром. Рядом также были брошены сапоги и трубка. Из кармана штанов выглядывал кисет с табаком. Все выглядело так, будто кто-то неожиданно разделся, второпях побросал свою одежду и убежал.

Дамон и подоспевший к нему Рагх огляделись по сторонам. Дул ледяной ветер, и было так холодно, что изо рта у них валил пар. Но вдруг порывы словно стали теплее, и у бывшего рыцаря с драконидом возникли тревожные предчувствия.

— Похоже, люди бежали из этих мест не из-за зыбучих песков, — сказал сивак, проверяя твердость почвы под лапами.

Грозный Волк остановился и взглянул повнимательнее на улицу. Повсюду около домов и на порогах валялась одежда. Вдоль дороги лежали перевернутые и покореженные телеги.

— Кажется, их заставило уйти что-то другое. Давай-ка побыстрее осмотрим эти места, найдем что-нибудь, чем можно зачерпнуть немного воды в колодце, найдем какие-нибудь припасы и поспешим отсюда прочь.

— А ты умен, сивак! Почти как человек. Конечно, я не собираюсь здесь задерживаться.

Драконид осторожно приоткрыл дверь дома и просунул голову внутрь:

— Сначала я хочу выяснить, как называется город, и понять, где мы находимся. Должны же тут быть какие-нибудь карты. Попытаю удачи, вдруг найду хоть одну? Тогда мы сможем отсюда выбраться и отправиться по нашему основному делу — к Нуре Змеедеве!

Дамон увидел, как старая дверь за Рагхом захлопнулась, и услышал, что драконид принялся орудовать внутри дома. Тогда Грозный Волк прошел еще немного вниз по улице и направился к таверне. Он надеялся найти там емкость для воды и, возможно, пару бутылок с каким-нибудь пойлом, чтобы согреться и спастись от осеннего холода. По пути его взгляд упал на очередной брошенный костюм, лежавший на обочине дороги и покрытый пятнами грязи. Маршрут Дамона пролегал мимо лавки булочника. Караваи, лежащие на запыленных витринах, выглядели, словно замшелые булыжники. Бывший рыцарь удивился: он заметил, что по хлебу, ползают насекомые, но при этом нет никаких следов пребывания крыс или птиц. Посмотрев сквозь мутные окна внутрь помещения, Грозный Волк разглядел прилавки с окаменевшими горами плюшек и булочек. В центре комнаты валялась скомканная одежда, фартук, а также башмаки и шляпа булочника. Неподалеку лежали также детское платьице, кукла и нечто напоминающее собачий ошейник.

— Странно — ни людей, ни животных— пробормотал себе под нос Дамон и направился к следующему зданию.

Когда-то на его штукатурку были нанесены письмена. Грозный Волк попытался разглядеть надписи — ему показалось, что он когда-то уже сталкивался с чем-то подобным. Он провел пальцем по одной из букв, затем по другой и вспомнил: такие знаки ему показывал его друг Мэлдред в одном из старинных фолиантов. Дверной проем был завешен полуистлевшей соломенной шторкой, изнутри доносился какой-то странный запах — не то чтобы неприятный. Дамон сразу догадался, что это дом мага, и пребывал в уверенности, что здесь-то и узнает все про этот город. Он тут же забыл про голод и жажду и про то, что собирался быть осторожным, проскользнул мимо шторки и оказался внутри.

Фиона очутилась на каком-то складе. Она оставила дверь открытой, боясь оказаться в полной темноте. Вдоль трех стен комнаты стояли высокие стеллажи с полками, на которых аккуратно были разложены продукты. С первого взгляда соламнийка не обнаружила ничего похожего на ведро, но затем заметила обливной глиняный кувшин и схватила его. Она отбросила в сторону паутину, сдула пыль с небольшого участка стола, поставила на него кувшин и принялась набивать только что найденную кожаную сумку. Рядом на полке стояло несколько предметов из почерневшего серебра, и Фиона решила прихватить их с собой.

— На самом деле воровством должен был заниматься Дамон, а не я! — злобно процедила она сквозь зубы. — Это он — вор и обманщик! Такой же лжец, как его приятель, этот людоед Мэлдред. Лжец! Лжец! Лжец!

Девушка внимательно обследовала все полки. Здесь были гвозди и топоры всевозможных размеров, целую стойку занимали инструменты, нашлось и несколько мотков веревки разной толщины. Один из них Фиона взяла, чтобы заменить полусгнившую бечеву у колодца. Здесь обнаружилась также дюжина фонарей и высокая стеклянная бутыль с маслом. Соламнийка, увидев их, подошла и заправила маслом два фонаря — в лавке как раз стало темнее, и Фиона справедливо рассудила, что уже вечер, солнце садится, скоро будет совсем темно, так что фонари им вовсе не помешают. На полу валялись горы одежды, но ни один наряд не показался Фионе привлекательным — все они казались совершенно одинаковыми и были покрыты толстым слоем пыли и паутины. Зато она приметила пару охотничьих ножей и поспешила заткнуть их за пояс. Соламнийский Рыцарь, конечно, больше привыкла управляться с мечом, но она решила, что, пока не найдется подходящего клинка, и ножи могут послужить кое-какой защитой.

«Когда я, наконец, утолю жажду, можно будет заняться поиском подходящего оружия», — пообещала себе Фиона.

Совки, мотыги, грабли были аккуратно расставлены вдоль прилавка и у задней стены. Тут же в ряд стояли раскрытые мешки с нашитыми этикетками:

«Бобы», «Пшеница», «Рожь». Внутри них пировали насекомые. Рядом находилась бочка, наполненная мелкими головками лука — усохшими и окаменевшими.

Соламнийка как раз принялась осматривать пространство за прилавком, когда ее обожгло холодом: в помещение ворвался ледяной ветер. Однако в следующее мгновение он прекратился, и в лавке опять потеплело.

Смеркалось, и Фиона уже с трудом различала очертания предметов. Невдалеке на полу она заметила очередную одежду. На этот раз почему-то все было ровно уложено: аккуратные штаны, черная рубаха и нарядная куртка с манжетами. Внизу, под брюками, лежали сапоги, на расстоянии фута от воротника покоилась широкополая шляпа, а возле рукава — трость. Все выглядело так, будто бы владелец лавки вышел, но перед этим зачем-то снял с себя всю одежду и аккуратно разложил ее.

Под крышкой стойки стояла банка с монетами, наполненная в основном стальной мелочью. Фиона уже потянулась к ней, но в следующий момент отдернула руку.

— Я же Соламнийский Рыцарь! — сказала себе девушка шепотом. — О, Винас Соламн, что же я делаю! — Она дотронулась до банки, и ее пальцы задрожали. — Если бы только Риг был здесь! Он бы…

В ответ откуда-то сзади послышалось:

— Я здесь.

Фиона обернулась и принялась искать взглядом того, кто это сказал.

— Риг! — От волнения ее сердце бешено забилось. — Я знаю, ты нашел меня! Я только… но где ты?

Рядом никого не было — соламнийка стояла посреди лавки одна-одинешенька.

— Я в дальней комнате. За занавеской. Я так скучал по тебе, Фиона.

Девушка резко отбросила тяжелую кожаную сумку, подбежала к дверному проему, отдернула занавеску и, ни минуты не медля, бросилась в темноту.

— И все-таки это не жилище мага, — задумчиво произнес Дамон.

Он стоял в центре небольшой комнаты. Во всяком случае, судя по виду стен, здесь не мог бы жить никто из знакомых Грозному Волку чародеев. На стенах висели шкуры животных, окрашенные в яркие, ядовитые тона. Таинственные знаки на них были того же характера, что и снаружи, только чуть более яркие, поскольку солнце не попадало сюда и краска не выцветала. Несколько полок были сплошь заставлены черепами каких-то мелких животных и прозрачными склянками с цветным песком. В целом помещение отдавало каким-то варварством и безвкусицей одновременно. На полках стояли горшки с сушеными ягодами и грибами, цветами и травами. Там же были маленькие баночки, расписанные непонятными символами, шкатулки с бусинами и связки тонких палочек с перышками на концах. Удивительно, что во всем этом еще и наблюдался строгий порядок. Дамон предположил, что дом является лавкой, а все вещи — товарами. На одной из стен висел живописный гобелен, где на переднем плане был изображен двухголовый медведь, а на заднем парили четыре пегаса. По всему помещению разносился чарующий аромат, который Грозный Волк почувствовал еще снаружи. Он исходил от подноса, усыпанного клубнеподобными корешками. Эти корешки, в отличие от всего остального, что было вокруг, казались совершенно свежими и даже не были покрыты пылью.

«Похоже, тут действительно не обошлось без мага, но совсем не такого, как Палин. И даже если эти корешки съедобные, я не настолько обезумел от голода, чтобы их есть», — подумал Дамон.

Осмотрев помещение повнимательнее, он обнаружил кремень и кусок железа, зажег декоративную лампу, наполненную темным густым маслом. От застарелого масла пошел такой тяжелый дым, что неожиданно Грозный Волк едва не задохнулся. Инстинктивно он закрыл лицо руками и сделал движение, чтобы затушить светильник, но это у него не получилось, а через мгновение Дамон увидел, как помещение наполнилось мягким теплым светом.

Он разглядел еще несколько любопытных предметов, в том числе несколько чучел животных — какую-то необычную змею, скрученную в кольцо, ящерицу с загнутым хвостом и шестилапого ежа. Но, увы, бывший рыцарь не видел ни одного обрывка пергамента, на котором бы мог содержаться ключ к определению их местонахождения.

В задней части помещения стояла тонкая ширма, украшенная цветными бусинками. Возможно, она отделяла лавку от жилых комнат хозяина, и Дамон понадеялся, что найдет там какие-нибудь бумаги или Карты.

Протиснувшись в щель между стеной и ширмой, он оказался в другом помещении, еще больших размеров. Посредине него стоял круглый столик, покрытый толстым слоем пыли. Грозный Волк удивился: высотой столик был ему по колено. Он смахнул рукой пыль и поставил светильник на столешницу и в гладкой полированной поверхности увидел отражение своего исхудавшего, заросшего лица. Столик был сделан из орехового дерева и украшен серебряными вставками — это было настоящее произведение искусства. Вокруг были разложены мягкие подушки, также покрытые слоем пыли и изъеденные насекомыми. В центре столика лежала груда мелких костей — по всей видимости, фаланг человеческих пальцев — и окаменевших куриных лап, а рядом — несколько расписных деревянных кубиков и чашка, наполненная сухими зелеными листьями.

С потолка свисали пестрые ленты и платки, на полках стояли ряды крошечных чучел животных, обезьяньих черепов, статуэток из прозрачного камня, изображающих насекомых в натуральную величину, банок с песком и порошками и потрепанных свитков. Взгляд Дамона остановился на последних: «Возможно, здесь я наконец обнаружу какую-нибудь карту».

Грозный Волк потянулся к самому толстому из свитков и случайно коснулся одной из маленьких резных фигурок, большой гроздью висящих на нитях, закрепленных на верхней полке. Фигурка была размером со сливу и изображала медведя; размер остальных колебался от вишни до большого яблока. Фигурки завертелись, их грани засверкали в лучах светильника и заполнили всю комнату бликами, так что у Дамона даже слегка закружилась голова.

«Нет, это был никакой не колдун, — подумал Дамон. — Обыкновенная гадалка, — разочарованно заключил он. — И она давно покинула этот город».

Взяв толстый свиток, Дамон потянулся к другому. В это момент его взгляд остановился на одной из подушек, самой большой из всех. Поверх нее лежало одеяние пурпурного цвета, расшитое серебряными и золотыми нитями. Рядом лежали браслеты, серьги и изысканный головной убор необычной формы. К манжетам рукавов были пришиты тонкие деревянные пластинки. На других подушках также лежали горки оставленной одежды.

— Хозяева этой одежды тоже давно исчезли, — с тревогой пробормотал Дамон. — Пожалуй, и нам надо убираться отсюда как можно скорее.

— Риг! Риг! — кричала Фиона. — Я тебя не вижу! Здесь так темно!

Слабый рассудок Фионы отчаянно сопротивлялся происходящему, он убеждал хозяйку, что ее возлюбленный никак не может быть здесь и что ей надо поскорее уйти из этого места и вернуться к Дамоне и Рагху. Но соламнийка не послушалась внутреннего голоса — слишком уж все перепуталось в ее раненой голове — и продолжала звать морехода:

— Риг! Риг! Здесь слишком темно! Выйди ко мне! Слишком темно! И холодно! Очень, очень холодно!

— Как в гробу, — услышала она в ответ.

— Что ты такое сказал, Риг? — переспросила Фиона.

Она обернулась и увидела, как занавеска зашевелилась. Девушка решила, что надо вернуться в лавку и взять один из заправленных фонарей. Возможно, Риг прячется здесь — больной, ослабший, израненный потомками и драконидами, с которыми они сражались в Шрентаке. Может быть, он не хочет, чтобы она видела его таким — изувеченным, покрытым ранами. Но ей ведь не важно, как он выглядит. Она же любит его.

— Может, ты… ранен, но я не боюсь этого, — сказала Фиона, ее пальцы неосознанно коснулись шрама на лбу. — Я буду любить тебя всегда. — Она остановилась, прислушалась и, не дождавшись ответа, повторила: — Я не вижу тебя, Риг! Повтори, что ты сказал!

— Я сказал, что я здесь, моя дорогая, что я жду тебя. Я так скучал по тебе.

— Я тоже скучала, любимый. Я…

Из темного угла бесшумно, не вызвав даже слабого ветерка, выплыл небольшой черный смерч. Неожиданно Фиоиа почувствовала, как от него повеяло холодом.

— Риг! — закричала она этой подвижной массе, словно пытаясь разглядеть за ней или внутри нее фигуру морехода и спасти его от таинственного явления. — Риг! Осторожно, любимый! Я…

— Дорогая моя Фиона, я молился о том, чтобы ты пришла ко мне, — прозвучал ответ. Это был голос Рига, но Рига не было видно, и слова звучали словно изнутри черного смерча.

— Риг?… — неуверенно произнесла девушка, с каждым мигом теряя надежду. — Ты не Риг… Ты не можешь быть Ригом…

Вдруг комната наполнилась ярким светом, черный смерч мгновенно рассеялся, и на его месте возникло раскаленное светящееся ядра. На глазах у Фионы ядро сжалось, в воздухе заплясали мелкие языки черного пламени, затем они неожиданно слились в один и превратились в дымящуюся спираль. Наконец столб дыма застыл и принял форму человеческого тела. В центре его продолжало светиться огненное ядро. Соламнийка надеялась, что сейчас чары спадут и она увидит живого Рига, но, увы, перед ней появился лишь ее собственный двойник.

— Я ждал столько времени, — произнесла новая Фиона голосом Рига. — Кажется, прошел год с тех пор, как нас разлучили.

Девушка попятилась.

— Я… Я не… не понимаю… Что происходит? Риг, это ты?! Где Риг? Что же это?…

Она развернулась и уже хотела бежать, но двойник резко вытянул руку и схватил ее за запястье холодными как лед пальцами.

— Отпусти меня! — закричала соламнийка.

— Но, Фиона, дорогая моя, я и вправду так ждал тебя…

Двойник приблизился к девушке и обнял ее ледяными руками. Холодные пальцы впились в тело Фионы с такой силой, что выступила кровь. Ужасающие белесые глаза уставились на нее, и соламнийке показалось, что в нее вонзили десяток раскаленных игл.

Свободной рукой Фиона выхватила один из ножей, висящих у нее на поясе, и вонзила в грудь двойника. Лезвие вошло по самую рукоять, но существо даже не шелохнулось, и девушке стало понятно, что к боли оно абсолютно безразлично.

— Здесь так давно не было настоящих людей, — произнес двойник, уже не подражая Мер-Крелу.

Теперь его голос был тихим, мелодичным и совсем не похожим на человеческий. Существо спокойно перевело взгляд на нож, торчащий у него в груди, и злорадно улыбнулось.

— Т-твой голос был похож на голос Рига, — запинаясь, проговорила Фиона. — Ты обманула меня, заставила думать… Кто ты на самом деле?

— Я нашла этот голос в твоем сознании, сладкая моя. — Фиона-двойник широко открыла рот, в котором вместо зубов искрились странные блики.

— Но ты говорила, как Риг, а похожа на меня…

— Я всегда принимаю облик своей жертвы. Так делают все мои собратья.

— После того как ты меня убьешь, моя одежда будет так же лежать пустой, да?

Фиона-двойник тряхнула головой, и ее рыжие волосы взметнулись, как языки пламени.

— Верно. Мои собратья и я убили всех людей, которые жили здесь. Мы тогда были жадными… и глупыми. Людей в округе почти не осталось, и убийство стало редкостью. Мы только кормимся. Я очень давно не ела. На этот остров теперь мало кто прибывает, Фиона, а мы должны беречь наше стадо, чтобы оно размножалось.

Соламнийка побледнела.

— Так ты — вампир? — Прежде она слышала легенды об этой жуткой нежити. — Во имя Винаса Соламна, ты?…

— Мы не вампиры, — оборвала ее Фиона-двойник. — Мы — порождения Хаоса.

Существо посмотрело на девушку оценивающим взглядом. Ледяные светящиеся глаза тщательно изучали ее, словно стараясь проникнуть в душу, но прочесть мыслей жертвы им не удавалось.

— Странная ты, Фиона, — начало оно. — У тебя что-то с памятью, ты постоянно путаешь имена и лица. Но имя «Риг» ты повторяешь чаще всех. Будто бы этот мужчина является для тебя центром Вселенной… — Фиона-двойник на мгновение умолкла, затем продолжила говорить, но теперь снова голосом Рига: — Когда ты думаешь о нем, ты словно сосредоточиваешься, мыслишь яснее — остальные твои мысли смутные и противоречивые, как будто у тебя в голове вечный шторм.

— Создание Хаоса… Ты Бог? — спросила соламнийка.

— Я потомок Хаоса, рожденный в глубинах Бездны. Я смерть и власть и теперь совсем одна в городе. Мои собратья покинули эти места после того, как мы съели почти всех людей. Мы пожрали не только их самих, но и их детей, и тех, кто приходил их разыскивать. Когда никого не осталось, собратья отправились дальше, но я осталась. Я питаюсь теперь теми немногими, кто, случается, время от времени забредает сюда.

— Ты убила… всех в этом городе!

— Это было давным-давно, — ответило существо голосом Рига. — Мы выпивали их воспоминания. А когда человек теряет воспоминания, он теряет и будущее. Они обратились в ничто — много, много лет назад. Просто перестали существовать.

— Это хуже, чем убийство!

— Ну, они оставили вещи. Печальное наследие — одежду и имущество — в память о своем коротком существовании.

— Подлая нежить!

Фиона попыталась вырваться из рук чудовища, но безуспешно — тело отказывалось подчиняться. Девушка попробовала вытащить свободной рукой второй нож, но не могла даже пошевелить пальцами.

— Я смерть и власть, — повторила Фиона-двойник голосом Рига. — Я голодна, и мне необходимо насытиться.

Тварь сверкнула ледяными глазами, наклонилась вперед и раскрыла рот, внутри которого играли блики.

— Нет! — в отчаянии крикнула настоящая Фиона. — У тебя ничего не выйдет! — Но она уже чувствовала себя обессилившей и побежденной. — Пожалуйста, не надо!

Точная копия Фионы аккуратно взяла голову соламнийки обеими ладонями, подтянула ее поближе и поцеловала.

Неожиданно ударил мороз, и Дамой увидел, как у него изо рта при каждом выдохе вырываются облака пара. Он отложил свитки, которые просматривал, еще не видя ничего подозрительного, но уже услышав какие-то странные звуки, больше всего походившие на воркование голубей. Грозный Волк повнимательнее прислушался и понял, что где-то вдалеке смеется женщина. Он узнал голос.

Ферил? Неужели это Ферил? Глаза Дамона широко распахнулись, кровь быстрее побежала по жилам. Ферил была первой и единственной женщиной, которую он по-настоящему любил. Эльфийка из рода Каганести с Южного Эргота оказалась одной из немногих близких ему людей, кто еще был жив. Их пути разошлись давным-давно. Грозный Волк много лет ее не видел, но по-прежнему страстно любил.

— Ферил, — шепнул он с надеждой.

Но тут смех перешел в прерывистое хихиканье, а голос странным образом изменился, хотя по-прежнему до боли напоминал Дамону голос диковатой эльфийки. От волнения бывший рыцарь не заметил, что в комнате стало еще холоднее, а смеющиеся звуки приблизились.

— Ферил? — спросил Грозный Волк, моля всех ушедших Богов, чтобы это была она.

Хихиканье не прекращалось, к тому же теперь он смог разобрать несколько слов: «Дамон», «любимый», «держи меня», «я по тебе скучаю». Нет, он ошибся, это не Ферил, слух подвел его, это какая-то другая из его женщин.

— Рики? — снова спросил Дамон. Да, это могла быть она. Голос был высокий, приятный и уж точно эльфийский.

— Любимый, любимый, любимый, — зазвучало в ответ.

— Рики…

Теперь Грозный Волк был уверен, что это полу-эльфийка. Его захлестнула волна воспоминаний. Бывшему рыцарю нестерпимо захотелось поговорить с Рикали, он желал слышать ее голос, знать, как она живет, всего ли у нее в достатке, окружена ли она должной заботой, родила ли она уже и как себя чувствует ребенок. Ведь это же его ребенок! Нет, наверное, еще не родила, еще рано. Слишком мало времени прошло. Но это случится совсем скоро, может, уже через несколько дней, через неделю, самое позднее — через месяц.

— Любимый… Любимый… Любимый… Да, Рикали часто называла его так.

— Любимый…

— Рики, ты где?! Рики, это я, Дамон! Я здесь, Рики!

Правда, Грозный Волк тут же пожалел, что назвал ее имя. Хотя полуэльфийка следовала за ним повсюду — даже после того, как вышла замуж, — она не могла забраться так далеко, не могла перейти через Лес Квалинести и перелететь через море… Где бы они сейчас ни находились, это было попросту невозможно. Но вдруг?

Нет, этот смех, эти нежные слова точно принадлежали ей.

— Это невозможно, — прошептал бывший рыцарь.

— Нет ничего невозможного, Дамон. Я здесь, я же так скучала по тебе. А ты скучал?

Голос и смех стали еще громче, а воздух — еще Холоднее. Здесь стало так же морозно, как у покосившегося дома и у отеля, на пороге которого Грозный Волк оставил Рагха — словно суровой зимой.

Несмотря на холод, Дамон чувствовал близкое присутствие чего-то живого. Вдруг голос снова изменился. Он стал немного походить на мужской, отчего бывший рыцарь решил было, что где-то рядом Мэлдред, но затем превратился в такой глухой, зловещий и скрипучий, что Грозный Волк растерялся. Теперь его едва ли можно было принять за человеческий. Дамон понял, что кто-то хочет напугать его, добиться паники, поэтому не только не дал страху, овладеть собой, но и страшно разгневался на невидимого врага. Теперь ему было ясно, что это не Ферил и не Рикали.

Инстинктивно Грозный Волк бросил руку к поясу, чтобы выхватить меч, но его пальцы сжали воздух — он совершенно забыл, что выронил клинок в море.

«Как я мог забыть про оружие! — пронеслось в голове Дамона. — Может, это странное масло в лампе одурманило меня? Ведь мы все безоружны! Где теперь Фиона и Рагх, как я мог их оставить?!»

— Фиона! — крикнул бывший рыцарь. — Где ты? Сосредоточившись, он вспомнил, что соламнийка покинула их около покосившегося дома — пошла искать ведро, чтобы зачерпнуть воды в колодце, а драконид должен быть около заброшенного отеля.

«Как я мог отпустить друзей гулять поодиночке в этом странном городе, где нет никаких признаков жизни? Это с самого начала было небезопасно — здесь повсюду провалы и зыбучие пески. Какая невнимательность, какая беспечность! Это так непохоже на меня прежнего! Когда-то я, бывший Рыцарь Тьмы, помнил, что команда должна держаться вместе. О, Темная Королева! Неужели со мной что-то не так? Может, меня околдовали?»

— Фиона! Рагх! — снова закричал он.

— Да, это сделала я, Дамон Грозный Волк. Одним усилием воли я разлучила тебя с твоими спутниками. По отдельности с вами легче расправиться.

Бывший рыцарь обернулся, собираясь разглядеть, кто же это говорит, но увидеть человека даже не надеялся. «Может, это потомки опять меня преследуют? Или призрак гадалки, которой когда-то принадлежало это заведение? А, какое-то магическое существо. Кажется, вот там.»

Из-под стола выползла какая-то тень, пересекла комнату и неподвижно застыла в нескольких футах от него. Из нее повалил слабый дымок, затем клубы густого черного дыма, и наконец в воздухе возник образ существа, напоминающего потомка черной драконицы. Но, в отличие от последнего, у этой твари были блестящие глаза бело-желтого цвета, а на макушке торчали кривые рога. Дамон затруднялся определить, что это за существо, но с виду оно было настолько отвратительным, что даже хладнокровного Рыцаря Тьмы, хоть и бывшего, слегка передернуло.

Тварь распахнула крокодилью пасть, тонкий острый язык вылетел наружу и оказался в нескольких дюймах от лица Грозного Волка. Тот не шелохнулся, и чудовище отдернуло язык, его морда сморщилась, пошла волнами и через несколько мгновений превратилась в некое подобие человеческого лица. Затем в течение минуты существо приняло очертания сначала Ферил, диковатой эльфийки, затем прекрасной Рикали, Мэлдреда и, наконец, погибшего морехода Рига.

— Кто ты или что ты? — строго спросил Дамон, не столько вопрошая, сколько требуя.

— Я — порождение Хаоса, — ровным голосом ответило существо, из его рта повалил снег. Снежинки кружились в воздухе, падали на пол и тут же таяли, образуя под ногами Дамона растущую лужу.

— Нежить…

— Пожалуй, что так, — ответило существо голосом Рига, в точности копируя эрготианский выговор морехода. — Бессмертие, вечная жизнь — так уж я создана. Жители этого города прозвали меня Воплощением Хаоса.

— Те самые люди, которых ты потом убила?

— Твоя спутница… — Существо, копирующее голос Рига, сделало паузу и многозначительно вздернуло подбородок, словно подбирая подходящее выражение, затем высунуло изо рта тонкий змееподобный язык и медленно облизало губы. — Женщина, которая путешествовала с тобой, Фиона… Она обвиняла меня в том же, в чем и ты. А на самом-то деле она…

Дамон отскочил от мерзкой твари, подбежал к стене и с силой дернул вниз одну из узких деревянных полок. Обезьяньи черепа и склянки с порошками с грохотом повалились на пол. Грозный Волк схватил полку, сделал резкий выпад в сторону существа, орудуя доской, за неимением лучшего оружия, и тут же зарычал от ярости: дерево прошло сквозь призрак Рига, как сквозь пустое место.

— Ты демон! — вскричал он, яростно размахивая полкой, цепляя ею за занавески, ленты, платки, обрывая их с корнем, но не мог причинить никакого вреда Воплощению Хаоса.

— Глупец, — произнесло существо, протянуло вперед руку и с силой толкнуло Дамона в грудь, так что тот отлетел на несколько футов.

Грозный Волк удивился: рука твари казалась вполне осязаемой, к тому же она была холодной как лед. Он снова сделал выпад, размахнулся и с силой ударил тварь полкой по руке. Существо рассмеялось: дерево опять прошло, не встретив препятствия.

— Тебе не удастся мне навредить.

Дамон отбросил полку и быстро схватил тварь за шею, что есть мочи сдавливая ее сильными пальцами. Существо распахнуло широкую пасть, темную, сырую, источающую зловоние, из ее горла вырвался ядовитый смех. Грозный Волк в ярости еще сильнее сжал пальцы, и на какое-то мгновение ему показалось, что порождение Хаоса действительно задыхается. Он почувствовал, как тварь задрожала. Увы, она всего лишь вновь меняла облик. Теперь существо приняло формы самого Дамона и заговорило его голосом:

— Я же сказала, ты ничего мне не сделаешь. У тебя нет нужной магии.

Дамон стал медленно поворачиваться, пытаясь ни на секунду не терять свой призрак из виду. Его взгляд скользил по полкам и стеллажам в поисках оружия.

«Ты говоришь, я не могу навредить тебе, но ведь это может оказаться всего лишь ложью», — подумал он.

— Нет, я не лгу, Дамон Грозный Волк, и твои мысли мне тоже известны, — раздалось в ответ на его мысли. — Ты не способен причинить мне боль.

«Что ж, если ты знаешь, о чем я думаю, посмотрим, все ли ты предвидишь», — произнес про себя Дамон. Он резко выбросил вперед кулаки и всадил в живот твари, но руки свободно прошли сквозь тело Воплощения Хаоса и вышли с обратной стороны. Когда Грозный Волк выдернул их, ему показалось, что кисти и предплечья побывали в ледяной воде — так они покраснели от холода. Он продолжал отчаянные попытки сражаться с тварью. На одном из стеллажей Дамон зачерпнул горсть обезьяньих костей и запустил ими в существо. Безрезультатно. Он пробовал швырять в существо баночки с песком, склянки с порошками, палочки с перьями — все, что попадалось под руку.

Воплощение Хаоса вытеснило его в соседнее помещение лавки. Там бьюший рыцарь возобновил боевые действия. Он стал бросать в тварь кости, колокольчики и другие предметы. Когда полетели корешки, существо на секунду замерло, но, увы, никакого эффекта они тоже де произвели.

«Где мне раздобыть магию? — отчаянно думал Дамон. — Может быть, она содержится в корешках?»

— Да, ты правильно понял: меня можно победить только чародейством. Я говорю это тебе только потому, что здесь ты не найдешь ни одного источника магии.

«Вполне вероятно, — предположил Грозный Волк, — что во всем этом городе не найдется ни одного артефакта…»

— Здесь нет ничего, что могло бы навредить мне. Много лет назад я уничтожила все подобные предметы.

Дамон в ярости сорвал со стены очередную полку и стал размахивать ею изо всех сил. Бывали времена, когда он желал смерти — если чешуйка причиняла невыносимые страдания, — но сейчас Грозный Волк не мог позволить этому ничтожному созданию Хаоса убить себя здесь. Надо было еще найти Рики и их ребенка, а также Мэлдреда, оставшегося в Шрентаке. Надо было заботиться о Фионе. Тут бывший рыцарь вспомнил, что существо упоминало о девушке. Неужели оно убило соламнийку?

— Я лишь немного побеспокоила ее, — ответило на мысли Дамона его отражение, — но не причинила ощутимого вреда.

Дамон яростно взмахнул полкой, пытаясь ударить призрака, он размахивал ею снова и снова, попутно задевая все, что было вокруг. От бесчисленного количества ударов склад постепенно превращался в руины.

— Изуродованному зверю с тремя именами я тоже ничего особенного не сделала.

Грозный Волк продолжал наносить удар за ударом, но — тщетно.

— Три имени: драконид, сивак, Рагх. Этот зверь о тебе слишком высокого мнения, человек, и это, кажется, беспокоит его.

Несмотря на леденящий холод, который источало существо, бывший рыцарь взмок. Он уже заметно устал и сражался не так энергично, как прежде. «Должно же быть у нее какое-то слабое место!» — вертелось у него в мозгу.

— И я тоже о тебе высокого мнения. Ты не оставляешь попыток осилить меня, хотя в глубине души понимаешь, что не можешь победить. Ты все еще рыскаешь глазами в поисках оружия, хитрец! Твой мозг продолжает работать. Удивительно!

— Я не сдамся, не надейся! И не позволю себя убить!

На этот раз Дамон размахнулся еще сильней, но полка вырвалась из его потных рук и ударилась о стену. Обезьяньи черепа и склянки снова с грохотом посыпались на пол.

— У меня вовсе нет никакого желания тебя убивать. Дамон отстранился — его грудь тяжело вздымалась — и, прищурившись, посмотрел прямо в светящиеся глаза существа:

— Если ты не хочешь убить меня, тогда в чем дело?

— Дело в том, что если я убью тебя, Дамон Грозный Волк, то ты сгинешь навсегда, как все люди из этого города. Однажды я уже допустила подобную ошибку и теперь раскаиваюсь. Я собираюсь съесть только часть тебя, чтобы потом, когда ты вновь попадешься мне на пути, поесть еще раз.

Произнеся эти слова, двойник бывшего рыцаря поднял руку, которая мгновенно почернела и стала очень тонкой. Длинные острые когти вытянулись в дугу и коснулись груди Дамона.

Грозный Волк от ужаса не мог произнести ни звука. Не в состоянии продолжать бой, он чувствовал себя совершенно беспомощным и окончательно утратил веру в себя — готов был вот-вот сдаться на милость победителя.

— Не сопротивляйся, — произнес двойник Дамона. — Это бесполезно. Наконец настало время.

Обессиленный Грозный Волк почувствовал, как длинные когти впиваются ему в грудь. Тут что-то внутри него вздрогнуло и заставило снова бороться:

«Сдаваться нельзя. Такое поражение было бы слишком позорным».

— Тебе не победить меня, Дамон Грозный Волк, — услышал он в ответ.

Дамон опустился на колени, но та же мысль продолжала сверлить его мозг: «Я не могу сдаться».

— При всей твоей силе и выносливости тебе не справиться со мной.

На глазах у Грозного Волка выступили слезы, руки задрожали. «Я должен сражаться!» — приказал он себе.

— А я должна завладеть тобой так же, как я завладела всем этим городом. Я возьму у тебя то же, что взяла у твоих спутников. — Тварь всадила тонкие черные пальцы в бровь Дамона и резко дернула вниз. Образовалась кровавая рана.

«Не дать ей победить меня! Бороться — во что бы то ни стало!» — повторял про себя бывший рыцарь.

Воплощение Хаоса продолжало шевелить пальцами перед лицом Грозного Волка. Неожиданно оно запрокинуло голову, развело руки и зарычало. Призрак Дамона растаял как свечка. В следующее мгновение тварь обрела очертания ящероподобного существа с острыми завитыми рожками.

— Хватит сопротивляться, я сказала! — рявкнуло существо, — Все равно ничего не получится! Ты только оттягиваешь неизбежное, Дамон!

Бывший рыцарь глубоко вдохнул и расправил плечи. Его тело сотрясалось от ударов магии и леденящего холода, который исходил от рептилии, поэтому потребовалось колоссальное усилие, чтобы заговорить.

— Красная драконица не смогла подчинить меня себе до конца, — сказал Дамон в полной уверенности, что существо читает его мысли и знает о его борьбе с Малис и о чешуйках на ноге. — И уж тем более это не удастся такому ничтожному созданию, как ты. Я не позволю тебе завладеть моим сознанием.

Существо отодвинулось, медленно проплыв над полом, остановилось и принялось внимательно рассматривать Дамона, как будто бывший рыцарь был для него первой в жизни жертвой.

— Ты крепкий орешек, человек! Удивительно, но, похоже, я не могу откусить ни кусочка от твоих воспоминаний… пока что.

— Я знаю, что могу победить тебя, — произнес Грозный Волк. — Возможно, я не смогу навредить тебе, но и не дам тебе навредить мне.

Существо громко расхохоталось, у него заблестели глаза:

— Я не дам тебе победить. Дай мне то, что я хочу, Дамон. Брось свои жалкие попытки сопротивления, так будет легче и безболезненнее для нас обоих.

Бывший рыцарь лишь гордо тряхнул головой.

— Если ты не подчинишься, — продолжала тварь, старательно растягивая каждое слово, — я убью тех, которых ты называешь Рагхом и Фионой.

Грозный Волк глубоко вдохнул.

— Ты прекрасно знаешь, что я могу сделать это и что я это сделаю! — вновь заговорило существо. — Они не такие сильные, как ты, — даже бороться со мной не смогут. Я выпью их память, они умрут, и тогда ты будешь один в этом безымянном городе. Каждый раз, когда ты попадешься мне, я буду есть тебя. Я буду приходить за твоим сознанием снова и снова, выпивать его по частям до тех пор, пока оно не иссякнет и ты не умрешь. Тебе не спрятаться от меня навсегда. Так что покорись, если хочешь, чтобы твои спутники остались в живых.

На несколько минут в помещении воцарилась тишина.

— Ты ничего не сможешь поделать со мной! — повторило Воплощение Хаоса. — Ничего! Сдайся! Тебе не остается другого, если хочешь сохранить жизнь твоим спутникам — твоим друзьям!

— Что же все-таки ты хочешь от меня? Тварь распахнула пасть, обнажив огромные блестящие желтые клыки и высунув тонкий, длинный змееподобный язык, который тут же потянулся к Дамону.

— Только одно воспоминание, — прошипело она, — Это все, что мне нужно сейчас. Я питаюсь воспоминаниями живых и возьму у тебя только одно. В этот раз.

Язык обвился вокруг шеи Грозного Волка и подтащил его ближе к существу, тонкие пальцы легли на его виски.

— Только одно воспоминание, и ты со своими друзьями можешь уйти из этого города. Но учти, если ты опять попадешься мне на пути, я потребую новое. Потом еще и еще, пока твоя память не будет опустошена.

Несколько секунд Дамон еще сопротивлялся.

— Выбирай: смерть друзей или твое воспоминание. Всего одно воспоминание! — прошептало Воплощение Хаоса в последний раз.

Бывший рыцарь сделал глубокий вдох, закрыл глаза, и существо шагнуло внутрь его сознания.