Холодный резкий утренний свет поздней осени освещал Уну, сидевшую во главе стола за завтраком, безжалостно выдавая ее возраст.

— Я так рада, что ты решила учиться верховой езде, — с энтузиазмом говорила она Джулии, наливая кофе. — Ты знаешь, в наших местах для девушки очень важно уметь ездить верхом, иначе она будет себя чувствовать как-то не у дел.

Конор поднял голову от тарелки, не скрывая искреннего удивления.

— Только не говори мне, что Хью сам будет тебя учить, я этому просто не поверю.

— Почему же нет? — тихо отозвался Хью, накладывая себе сандвичей с серебряного подноса, стоявшего с краю стола.

Конор пожал плечами:

— Ты же в свое время наотрез отказался обучать Эйлин, когда она решила, что лучше рисковать свалиться с лошади, чем быть исключенной из общества, как только что отметила Уна.

— Из нее все равно не получилась бы приличная наездница, — не особенно галантно заявил Хью. — Потом, она слишком сильно нервничала.

— Надеюсь, ты тогда нашел убедительные причины, чтобы отказать даме, — сухо заметил Конор.

— Ну разумеется! — заверил его Хью, подливая себе кофе.

— И что, она приняла твои извинения и примирилась с отказом, позволь спросить?

— Насколько мне известно, ей на самом деле нужно было только научиться изящно сидеть в седле, не больше, — ответил Хью. — И ты не можешь не согласиться, что это ей удалось.

— О, несомненно, — подхватил Конор ироническим тоном. — Значит, ты видишь в Джулии будущую блестящую наездницу, раз вызвался сам обучить ее этому искусству?

Хью бросил быстрый взгляд в ту сторону, где сидела Джулия.

— Со временем она преодолеет свой страх и станет приличной наездницей.

— Однако, — казалось, Конор был слегка задет, — это даже странно, что ты готов уделить ей так много своего драгоценного времени. В конце концов, с этой задачей мог бы справиться любой другой подходящий человек, не такой занятой, как ты. У тебя ведь куча работы.

— Перестань, Конор, — резко прервала его Уна. — Ты сегодня какой-то бестолковый. Неужели не понимаешь, что это нужно просто для того, чтобы Джулия и Хью поближе узнали друг друга?

— Давайте сменим тему. По-моему, мы смущаем Джулию, и мне так это просто скучно. — Хью встал, высокий, широкоплечий, в бриджах для верховой езды, и широким шагом двинулся к открытой стеклянной двери. Он прошел через лужайку и скрылся за воротами конюшни.

Конор застонал, поглядев на Джулию, красную от смущения.

— Право же, Уна, ты по праву заслужила приз самой бестактной сводницы во всей Ирландии! На твоем месте я бы старался больше ни во что не вмешиваться.

— Сводницы? — рассеянно переспросила Уна, совершенно не замечая язвительного тона Конора. — Ты даже не представляешь, какое значение придавали этому в старые времена. Знаешь, это значительно все упрощает. Вот, например, у фермера Мерфи была дочь на выданье, и что же? Ему надо было только обратиться к своднику, чтобы тот помог найти подходящего молодого человека, подумывающего о женитьбе, вот и все. Он просто был посредником между двумя сторонами, они обсудили приданое, он поторговался. Потом наконец познакомили счастливую пару, устроили смотрины, чтобы молодые, по крайней мере, не возненавидели друг друга с первого взгляда. Сватовство прошло хорошо, и они поженились. Вот и все. А от этих романтических увлечений только одни осложнения, ты не согласна?

Несмотря на свое смущение, Джулия рассмеялась. Подход Уны был и правда по-своему вполне логичным и практичным, несмотря на существенные изъяны.

— Только я думаю, вы не стали воплощать на практике эту теорию, когда дело дошло до вашего собственного брака?

Уна вздохнула:

— Ну, с Барни все было совершенно по-другому, что ты. Я влюбилась в него по уши и забыла обо всем на свете. Никто другой был мне не нужен.

— Вот и я мечтаю, чтобы со мной случилось то же, — тихо проговорила Джулия. — Я хочу, чтобы все было ясно с самого первого взгляда.

Уна встала из-за стола:

— Прости меня за бестактность. Я на самом деле не хотела никого смутить, правда.

Когда она вышла из комнаты, Конор налил себе еще кофе.

— Да, правда, она не хотела, я знаю.

— Что не хотела? — рассеянно спросила Джулия, пододвигая к себе бисквит. Она думала о том, что, поскольку у нее нет подходящего костюма для верховой езды, следует надеть узкие брюки со штрипками. А вдруг у нее все получится? Хью уверен, что так и будет… От этой мысли у нее счастливо закружилась голова.

— Ты меня не слушаешь, — пожаловался Конор. — Я говорю, что Уна не хотела никого обидеть. Просто она мечтает, чтобы вы с Хью поскорее нашли общий язык. Она буквально сшибает барьеры на скаку, ко всеобщему замешательству. — Он помолчал и нежно добавил: — Джулия, не позволяй, чтобы Уна втянула тебя в то, о чем ты после будешь жалеть.

Она поставила чашку на стол и медленно покачала головой:

— О, не беспокойся, мой дорогой Конор, я этого не позволю. К тому же, как я уже поняла, Хью тоже скажет в этом деле свое веское слово, можешь не сомневаться. — С этим заявлением она вышла, оставив безутешного Конора жевать свой остывший тост.

Она переоделась в брюки и толстый джемпер с высоким воротником, посмотрела на себя в зеркало — худая мальчишеская фигурка, тени под глазами, нездоровая бледность. Действительно, Конор прав, вид у нее не слишком цветущий. Глаза грустно и потерянно смотрели из-под густой челки. Ничего удивительного, пробыв столько времени с непредсказуемыми Муртагами, она утратила свежесть и бодрость. Однако все не так уж плохо, думала Джулия, торопливо сбегая по лестнице и устремляясь к конюшне, где ее ждал Хью. Она представила себе, что Эйлин, с ее развитыми женскими формами, невыгодно смотрелась бы в такой одежде. Эта мысль заставила ее улыбнуться.

Хью держал за повод двух оседланных лошадей. Одна из них, как успела заметить Джулия, была невысокая пегая кобылка с добрыми глазами.

— Я дам тебе Барби, — сказал Хью. — Она спокойная, уже не очень молодая, у нее легкий шаг, так что у тебя не будет с ней никаких проблем.

К счастью для Джулии, смирный вид Барби ее не обманул, характер у лошади оказался покладистым. Джулия убедилась, что ее лошадь следует за гнедой кобылой Хью послушно, как овечка. Немного смущаясь под взглядами двух мальчишек-конюхов, которые наблюдали за ними и втихаря посмеивались над ее неуклюжей посадкой, Джулия старалась как можно ровнее держаться в седле. Она вздохнула от облегчения, когда они свернули на главную улицу.

В этот момент Руад с лаем выскочил из-за кустов смородины и гордо потрусил во главе кавалькады.

— Руад, домой! — строго приказал ему Хью, и огненный сеттер, с горестным видом поджав хвост, с мольбой посмотрел на хозяина. — Ах ты, шельмец! — расхохотался Хью. — Не может поверить, что мы уедем без него. Но в доме Дайсартов ему не место. Там такой идеальный порядок, повсюду разные безделушки, дорогие сувениры, вазочки, которые он может смести хвостом с модных нынче низких столиков.

Так, значит, они едут к Дайсартам! От этой новости Джулия сразу упала духом. Значит, чары Эйлин так сильны, что он не может долго пробыть без нее?

Воздух был свеж и пьянящ, как вино, бодрящий ветерок заставлял подгонять лошадей. Впрочем, к ее облегчению, Барби нисколько не возражала против таких условий прогулки. Джулия ехала точно за Хью, любуясь окрестностями. Копыта лошадей мягко ступали по устилавшим землю шуршащим осенним листьям; воздух был напоен запахом сырости и сосны. Узкая тропинка вела из леса к дому Дайсартов. Из-за живой изгороди поднимался сладковатый дымок от сжигаемых листьев, георгины с тяжелыми головками, золотыми и пурпурными, гордо возвышались на ухоженных клумбах. Небольшая площадка перед домом была усыпана гранитной крошкой.

Джулия впервые видела особняк Дайсартов, поэтому осматривала все с повышенным любопытством. Чистота и порядок поразили ее, все это резко контрастировало с беспечной разболтанностью Лискуля. По-видимому, Джулия не смогла скрыть своего удивления, так как Хью покосился на нее.

— В сравнении с нашим домом просто образцовый порядок, да? — ревниво поинтересовался он.

— Да, у Дайсартов все идеально устроено, — согласилась Джулия, — но мне в Лискуле больше нравится. Здесь так безупречно, так стильно, но ведь все время приходится этому как-то соответствовать, не так ли?

— Ну, что касается Эйлин, то, согласись, она отлично вписывается в эту обстановку, — заметил он, и Джулия с упавшим сердцем увидела, что его глаза устремлены на приближающуюся к ним Эйлин.

Гибкая, в черном свитере и бежевых брюках, Эйлин быстро шла к ним навстречу, держа руки в карманах. Налетевший ветер красиво играл ее волосами. На мгновение она напомнила Джулии фигуру на носу корабля — такая же безупречно прекрасная, но такая же неживая.

— О, какая приятная неожиданность! — протянула Эйлин, вежливо улыбаясь. — Итак, наша малышка Джулия учиться ездить верхом! Что-то раньше не замечала в ней особого интереса к верховой езде. По крайней мере, мне она об этом ничего не говорила.

— Конечно, с чего бы ей об этом говорить? — сказал Хью, ловко спрыгивая с лошади. — Она никогда не предложила бы сама — это целиком моя идея. Тебе не кажется, что Джулия слишком много трудится и слегка заскучала тут у нас? Мне пришло в голову, что, может быть, верховые прогулки вернут розовый цвет ее щекам.

— О, как ты трогательно заботлив! — сквозь зубы проговорила Эйлин и повернулась к Джулии. — Похоже, ты сумела проявить таившуюся в Хью галантность. Раньше за ним такого не замечалось.

Словно во власти внезапного порыва, она сорвала с себя широкий шарф персикового цвета, который свободным узлом был повязан у нее на шее. От этого резкого и совершенно неожиданного движения добродушная и сонливая Барби испугалась. Всхрапнув, она неуклюже встала на дыбы, и Джулия с ужасом почувствовала, что ее ноги вылетают из стремян. Не имея возможности больше на них опираться, она приникла к гриве Барби и беспомощно соскользнула на землю. Падая, она вытянула вперед руки и почувствовала, как острая гранитная крошка вонзается ей в ладони. Эйлин с притворным сочувствием смотрела, как Хью помогает Джулии встать.

— С тобой все в порядке? Ты не ушиблась? — с тревогой спрашивал он.

— Ну конечно все с ней в порядке, — раздраженно отвечала за нее Эйлин. — Ты же видел — она упала очень удачно, ничего не расшибла, всего несколько царапин. Хотя этим она не делает честь тебе как инструктору. Может быть, и к лучшему, что мне ты наотрез отказал, когда я обратилась к тебе с этой просьбой, — сладким голосом закончила она. Джулия видела, как Хью странно посмотрел на Эйлин. Взгляд его выдавал озадаченность.

— А что это ты на меня смотришь с таким подозрением? — оскорбленно подняла брови Эйлин. — Ты же, надеюсь, не думаешь, что я нарочно взмахнула шарфом, чтобы испугать эту несчастную старую клячу? Я думаю, ей хоть бомбу взорви перед носом — она и ухом не поведет.

— Однако твой шарф возымел на нее действие, — мягко упрекнул ее Хью. — Видимо, моя старая лошадь еще не утратила быстроту реакции. — Говоря это, он смотрел Эйлин прямо в глаза, и на какое-то мгновение неявный смысл его слов слегка смутил ее.

Она отвела глаза, но скоро прежний апломб вернулся к ней.

— Прошу вас, зайдите хоть ненадолго и выпейте чего-нибудь. Папа дома, он будет рад вас видеть. Правда, он сегодня не в настроении, но ваше появление наверняка разрядит обстановку и отведет от нас приближающуюся грозу.

Они двинулись к дому, и Джулия тайком посмотрела на свои ладони, измазанные кровью и землей, — красные ссадины от острой гранитной крошки досадно пощипывали.

— Я провожу тебя в ванную комнату, — сказала Эйлин как ни в чем не бывало. — А Хью подождет нас в гостиной, пока ты приведешь себя в порядок.

Она провела Джулию в туалет на первом этаже, потом куда-то поспешно ушла, как бы для того, чтобы не оставлять Хью одного. Джулия, не веря своим глазам, озиралась вокруг. Видимо, мистер Дайсарт готов был на любые расходы, когда дело касалось оформления домашнего интерьера. Раковина была роскошная, из черного с разноцветными вкраплениями мрамора; лакированные стены цвета дикой розы, на полу расстелен ковер с толстым ворсом. На серебряных поручнях по обеим сторонам раковины висели пушистые полотенца изумрудно-зеленого цвета.

Благоговея перед такой невиданной роскошью, Джулия намылила руки дорогим туалетным мылом, задаваясь вопросом, зачем девушке с такими барскими замашками и тягой к роскоши, как у Эйлин, так безудержно пытаться завоевать сердце Хью, весь строй жизни которого в корне отличался от ее беспечного, насыщенного удовольствиями существования?

Она задумчиво вернулась в гостиную. Модные вазочки из цветного венецианского стекла украшали низкий кофейный столик и были до странного уместны здесь, в этом доме. Она склонилась к одной из них, чтобы рассмотреть получше, как вдруг услышала из-за полуоткрытой двери соседней комнаты приглушенные голоса. Говорила Эйлин, голос у нее был тихий и страстный.

— Ну признайся же, Хью, ты просто так закрутил эту интрижку, чтобы заставить меня ревновать, и специально привез сюда эту бедную сиротку на старой кляче, чтобы позлить меня.

— Я возмущен твоим отзывом о нашей верной Барби, — безучастно ответил Хью. — Конечно, у нее, может быть, есть свои недостатки, но она вовсе не старая, а тем более не кляча.

Голос Эйлин стал чуть резче.

— Перестань шутить, Хью, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю…

— Боюсь, что как раз наоборот. — В голосе Хью тоже послышалась резкость.

Джулия смешалась и не знала, что ей делать: то ли войти в комнату, но тогда они поймут, что она их невольно подслушала, то ли остаться здесь. Судорожно сжимая в руке витую вазочку, девушка замерла на месте в нерешительности. Она боялась услышать что-нибудь отвратительное, боялась, что Эйлин, в стремлении завоевать Хью, дойдет до унижения, отбросит всякий стыд, и, к ужасу, следующие слова Эйлин подтвердили ее самые ужасные ожидания.

— Да, я все про тебя поняла, Хью Муртаг! Ты просто хочешь сыграть на руку своей матери. Ведь она выписала девицу сюда и буквально навязала тебе ее. Ни один уважающий себя мужчина, да еще аристократ, не стал бы показываться на людях с подобной особой. Получается, что деревенские сплетники правы: твоя пассия — богатая наследница, и ее прочат тебе в жены, чтобы спасти Лискуль от разорения.

— Ты же прекрасно знаешь, что Джулия простая секретарша, без гроша в кармане. Так что моя честь в полном порядке. — Голос Хью был так спокоен и ровен, что Джулия испугалась.

Но Эйлин, видимо, зашла так далеко, что не обратила внимания на этот тревожный знак.

— Хью, послушай меня, разве ты не видишь, что мы созданы друг для друга, мы всегда были вместе, с самого детства. Я знаю — деньги отца тебе не нужны, они для тебя ничего не значат, но, по крайней мере, ты не стал бы целыми днями надрываться в поле как простой фермер. Неужели ты не видишь, что я люблю тебя, и любила тебя с тех самых пор, как стала девушкой и поняла, что мне нужно в этой жизни?