Дварфы, с отвращением подумал Вок. И здесь эти проклятые дварфы — в месте, столь отдалённом от Фаэруна, что и дальше некуда!

Крепыши во многом выглядели так же, как и выглядят все из их рода: сильные мускулистые руки и ноги, растущие из толстых коренастых туловищ. Хоть их волосы и бороды были из огня, всё же выглядели густыми и пушистыми. Как кожа, так и одежда дварфов, казалось, состояли из меди или бронзы.

И, что более важно, усмехнувшись, подумал Вок, они все хмурятся.

Те, что из первых рядов, размахивали боевыми молотами медного цвета, когда как стоящие сзади, приподняв, держали наготове копья. Все они старались незаметно приблизиться к двум путникам.

Невидимые, понял камбион. Он разозлился из-за их со жрецом беспечности, отключив своё внимание. Мы устали, подумал он.

Уставшие идиоты.

Вок повернулся к Засиану, чтобы угадать его намерения, и увидел вторую группу огненных дварфов, приближающихся с другой стороны. Секундой раньше они тоже были невидимыми, пока заклинание Засиана не раскрыло их.

Они подходили двумя рядами и находились по обе стороны тропы. Они хорошо спланировали засаду — так, чтобы двум путешественникам некуда было бежать.

Обе группы огненных дварфов, осознав, что их обнаружили, сбавили шаг и выше подняли оружие. Они внимательно смотрели на Вока с Засианом, но не спешили нападать, чего сначала ожидал камбион. Вместо этого один из первой группы выступил вперёд, и, ткнув оружием в сторону двоих, сказал:

— Сдавайтесь, чужеземцы, — прозвучало на Общем с жутким акцентом. — Или погибнете от пламени и оружия.

Засиан изумлённо смотрел на них. Казалось, он был удивлён таким поворотом событий. Жрец глянул на Вока.

— Ну? — спросил он. — Что предпочтёшь: погибнуть или сдаться?

Вок видел, что Засиан изо всех сил сдерживался, чтобы не засмеяться. Камбион не совсем понимал, что именно для человека было забавным.

— Не думаю, что это смешно, — чтобы не услышали другие, тихо рыкнул он. — Снова эти богами забытые дварфы, и нам пришлось попасть прямо в их толчею. Не желаю больше видеть ни одного дварфа в своей жизни!

— Сдавайтесь сейчас же, или мы убьем вас! — чуть громче и настойчивее крикнул командир огненных.

— Одну минуту, друг мой, — сказал Засиан, жестом призывая дварфа к терпению. — Мы обсуждаем твои условия. Он повернулся к Воку и еле сдержался, чтобы не рассмеяться. — Это забавно, потому что я знаю, как сильно это выводит тебя из себя! — всё ещё ухмыляясь, тихо сказал Засиан. Жрец ещё раз усмехнулся и успокоил мышцы лица.

— Хотя, если серьёзно, они призывают нас сдаться. Хочешь ли ты пробивать себе путь через них, или, возможно, нам удастся вступить в переговоры? Мы могли бы убедить их сопроводить нас в Брасс.

Вок сгримасничал.

— Не думаю, что дварфы — огненноволосые или нет — заинтересованы в том, чтобы помочь нам, — сказал он. — Я, скорее съем их живьём, чем буду говорить с ними, и, я уверен, чувство это взаимно.

— Не обязательно, — сказал Засиан. — Эти существа живут далеко от Сандабара и Серебряных Пределов. Нет причин думать, что они в курсе твоей вражды с их родом, или твоей репутации на родном плане.

Командир дварфов, очевидно, устав терпеть отказывающихся отвечать путешественников, пролаял несколько приказов группе солдат. Дварфы приблизились к Воку и Засиану с обеих сторон. Один из воинов с задних рядов даже запустил короткое копьё в воздух. Оружие воткнулось в землю у ног Вока, поколебавшись несколько мгновений.

— Я всех их прикончу, — зашипел Вок, потянувшись к Пылающей Крови. — Всех до единого.

— Нет, — предостерёг Засиан, — схватив камбиона за руку. — Держи себя в руках.

Вок хотел было выдернуть свою руку из хватки, но тон жреца заставил его помедлить. Вместо этого он злобно уставился на человека, предостерегая жреца от того, чтобы тот больше никогда не клал свою непрошенную кисть на кисть камбиона.

— Я уже говорил, что, когда посчитаю твои действия глупыми, то скажу тебе об этом прямо, — сказал Засиан, когда дварфы сократили расстояние. — Так вот, это как раз тот случай. Сражаясь с ними, ты ни коим образом не способствуешь продвижению своей собственной цели. Они вполне разумны — с ними можно договориться. Прежде чем ты превратишься в берсерка и с жаждой крови ринешься на них, дай мне всего один шанс.

Вок стиснул зубы от злости, не желая признавать, что в словах жреца был определённый смысл. Всё, что ему сейчас хотелось — учинить хаос в рядах огненноволосых противников, покончив с ними. Но он знал, что Засиан был прав. Они оба были вымотаны дорогой и сражением, и всё, в чём они по-настоящему нуждались — были союзники, а не враги. И вновь его вынудили довериться, когда как доверие как раз и давалось ему с трудом.

— Хорошо, — сказал полудемон, выдёргивая свою руку из хватки Засиана. — Попробуем сначала по-твоему. — Он вложил меч обратно в ножны и поднял руки как знак добрых намерений. — Мы согласны на ваши условия, — обратился к дварфам камбион. — Мы не хотим биться с вами.

Затем повернулся к жрецу и злобно прошептал:

— Но если это не сработает должным образом, я сожгу тебя заодно с Мишиком!

Ледяной взгляд Засиана оставался полным негодования, но жрец промолчал. Командир дварфов потребовал, чтобы путники бросили всё своё оружие. Пленникам потребовалось некоторое время объяснить, что брось они своё снаряжение, и оно тотчас же сгорит дотла.

— Обещаем, что не поднимем и пальца против вас, — сказал Засиан, — но мы не можем допустить, чтобы наши вещи были не при нас. Как бы то ни было, — добавил он, протягивая руку к тунике, — мы можем предложить вам кое-что в знак взаимного доверия.

Дварф, стоявший поблизости, встрепенулся, когда жрец начал что-то доставать из своих одежд. Остальные подняли оружие, готовясь к возможным неприятностям…

Заметив их беспокойство, Засиан помедлил и улыбнулся.

— Обещаю, ничего такого, что могло бы причинить вам вред. Это всего лишь знак надёжности наших взаимоотношений. — Он медленно высунул руку, показывая, что держит в руке всего лишь простой мешочек.

Вок узнал в нём один из тех многих связок с драгоценными камнями, которые они носили с собой с целью сгладить переговоры, когда достигнут Брасса. Ему не слишком нравилось то, что Засиан показывал, насколько они были богаты, но протестовать было уже поздно. Если эти дварфы были столь же алчны к светлым, сверкающим вещицам, как и их обычные сородичи, то они вполне могли смягчиться после такого подношения.

С другой стороны, подумал камбион, они могут попытаться разорвать нас в клочья, чтобы посмотреть, есть ли у нас ещё.

Засиан осторожно открыл мешочек и высыпал несколько аметистов себе на ладонь. Он держал камни на вытянутой руке, чтобы командир мог их увидеть. Жёлтые, не имевшие зрачков глаза дварфа вспыхнули ещё ярче, и он потянулся одной рукой к сокровищам. Засиан быстренько высыпал драгоценные камни обратно в маленький мешочек и положил его на ладонь дварфа.

— Я бы поискал что-нибудь, куда их можно положить, — посоветовал жрец, — Этот мешочек очень скоро превратится в золу.

Несколько мгновений дварф пристально смотрел на жреца, будто бы оценивая его, затем кивнул и достал из своих вещей маленькую медную урну. Он бросил туда мешочек с драгоценностями, затем убрал в сторону.

— Ваш дар весьма щедр, — сказал он, — но, так как вы наши пленники, то всё, что принадлежит вам — в любом случае наше. Есть ли у вас ещё?

Засиан распрямился и смерил дварфа повелительным взглядом.

— Мы бы предпочли думать, что являемся вашими гостями, — властно проговорил он. — И хорошенько подумай о том, что тебе удалось получить камни, не применяя силу. Взять больше, но против нашей воли, будет намного сложнее. Жизненные потери будут ужасающими, и вряд ли усилия оправдаются.

Глаза дварфа вновь широко раскрылись, хотя на этот раз причина была иной. Теперь выпрямился и он. Дварф был на шаг от того, чтобы принять вызов Засиана. Затем, казалось, обдумал ситуацию получше.

— Вы пойдёте с нами, — провозгласил он. — Мы должны проводить вас к Владыке Крипаколусу, вождю клана эйзеров. Он решит, что делать с вами.

Вок нахмурился.

— Мы много путешествовали, сражались в небе со странными крылатыми ящерами. Мы довольно устали и хотим уже отдохнуть. Это не может подождать? — Его не привлекала мысль быть доставленным в какую-то дварфскую крепость для допроса.

— Нет, — сказал дварф. — Наш лагерь находится неподалёку. Владыка Крипаколус захочет посмотреть на вас. Мы, эйзеры, не часто встречаем столь необычных путников в наших горах. Он примет вас как гостей — не пленных, если поделитесь с ним ещё большим количеством драгоценностей, как своих ему даров, конечно же.

Вок фыркнул, усмехнувшись, но Засиан предостерегающе посмотрел на него, затем кивнул дварфу.

— Если вождь твоего клана предоставит нам проводника, который покажет путь к нашей цели, тогда мы сможем прийти к соглашению, которое порадует его. — Затем немного мягче, так чтобы услышал только Вок, добавил, — Ну какой нам от этого вред? По крайней мере, они могут предложить нам более уютную обстановку для отдыха. Хуже, чем здесь быть просто не может.

Вок всё ещё противился, но всё же понимал, что доводы жреца имели смысл. И решил, что они последуют за дварфами, каким бы ни был итог. Он не видел причин менять свою точку зрения слишком быстро. Вок посмотрел на командира эйзеров и направился в их сторону.

— Ведите нас, — сказал он, злобно уставившись. — И молитесь, чтобы ваш вождь клана хорошо принял нас.

Дварф тут же бросил на камбиона ответный взгляд, затем повернулся и раздал ещё несколько приказов своим солдатам. Войско приняло позицию для сопровождения, окружив двоих гостей. Огненные гуманоиды повели своих подопечных вверх по тропе, взбираясь по склонам горы.

Путь петлял так же, как и до встречи с дварфами. Несколько раз тропа разворачивалась в обратную сторону, постоянно поднимаясь по крутому склону. Земля была твёрдой, хотя всё ещё потрескивала и практически непрерывно плевалась в воздух пламенными струями.

Дымка, столь преобладающая в низменностях, становилась ещё более густой на склоне. В отличие от горных высот на Абеир-Ториле, деревья не были здесь низкорослыми и не исчезали по мере продвижения вверх. Вместо этого деревья-кристаллы становились всё выше, формируя стеклянный навес, практически полностью заслоняя собой тлеющее сверху небо.

Воку показалось, будто он идёт по огромному собору — не очень приятное ощущение для полудемона.

Группа миновала несколько узких чёрных мостов, каждый из которых был сделан из блоков гладкого чёрного камня. Блоки не были вытесаны, но идеально вылиты из формочек.

По мере продвижения Вок прошептал спутнику:

— Как ты понял, что они были там? — спросил он, кивая головой и указывая на дварфов. — Как ты заметил их, когда они всё ещё были невидимыми?

— Ах, — протянул жрец, понимающе кивая. — Моё оружие. С его помощью я могу ощущать всё невидимое в любое время, даже если не собираюсь что-то обнаружить. Я всегда держу свиток под рукой для тех, у кого нет такого преимущества.

— Если бы мы заметили их пораньше, нам не пришлось бы попадать под их «опеку», — сказал Вок.

— И мы могли бы до сих пор спорить насчёт прибежища, — не остался в долгу Засиан. — Думай о возможной выгоде, а не о последствиях.

Вок зарычал.

— Я пытаюсь, — сказал он, — но старую ненависть сложно превозмочь.

Они прошли ещё немного, затем достигли долины — широкого плоского шельфа, вырубленного в горе у самой вершины. По обе стороны располагались крутые склоны хребтов, служившие защитой. Долину делила пополам огромная, из всё того же огненного камня, стена с большими вратами посередине. Сквозь низко расположенную щель в стене текла огненная струйка, которая дальше петляла через всю долину и переливалась через край, становясь небольшим водопадом, срывающимся с горного склона.

Вок увидел ещё нескольких из огненноволосого народа, размещённых на стене. Когда группа приблизилась, перед путниками поднялась тяжёлая опускающаяся решётка из бронзы — либо похожего на бронзу металла — впуская всех внутрь. Было похоже, что, как и на Фаэруне, дварфские кланы любили крепкие и грозные горные укрепления.

Эскорт провёл странников через большой проход и огороженное пространство, последовавшее сразу за решёткой, где вдоль главной дороги расположилась маленькая деревушка. Это была горстка домов, сооруженных из камня и медных металлов. Повсюду Вок видел огненные лужи, клубящиеся испарения, проносящиеся перед его взором. Несколько эйзеров, собиравших огонь в большие медные котелки или урны, остановились и в изумлении смотрели за проходящей мимо свитой. Камбион разглядел горожан всех возрастов: от очень старых до совсем ещё юнцов. Вок оглядывался на них, стараясь, не выказывать отвращения на своём лице.

Группа миновала маленькое поселение на поверхности, и если камбион правильно понял ситуацию, они дошли до поста и последовали за своим эскортом в большой проход, вырубленный в камне горы. В случае надобности, огромный зев пещеры мог закрываться при помощи двойных вентилей, но сейчас ход был открыт, и многочисленные эйзеры сновали туда и обратно под бдительными взорами вооружённых солдат, одетых на манер тех, кто сопровождал двоих путников.

Внутренняя часть большого тоннеля мерцала угольно-оранжевым цветом от огня. Вок увидел, что поток, пробивавшийся сквозь наружную стену, брал начало из этого прохода, стекая прямо с потолка и стен подобно сиропу, сливаясь в лужу на полу. Оттуда, извиваясь, поток протекал через всю деревню, и исчезал за склоном горы.

Путь преградил большой бассейн из лавы. Ряды крупных каменных блоков, шириной в несколько шагов, служили средством для перехода на другую сторону. Высота каждого блока была приблизительно равна росту человека, если бы тот стоял прямо в жидком пламени, и Вок всё равно ощущал источаемую им ужасную жару. Уже в который раз полудемон подумал о том, как его мучает сухость и жажда. Камбион размышлял о том, существовала ли вода на этом плане вообще.

После каменных блоков дорога вновь стала твёрдой и поднималась выше в гору. Как и во многих жилищах дварфов, центральный тоннель был широким, прямым и имел множество боковых коридоров. В одном месте огромной пещеры путь превратился в уступ с озером бурлящей и пенящейся лавы далеко внизу. С потолка громадного пространства помещения выпирали сталактиты. В отличие от каменных выступов в пещерах Фаэруна, виденных Воком, эти сталактиты формировались из расплавленной породы, которая застывала по мере того, как стекала вниз. Время от времени лава извергала большие пузыри горячего газа, лопаясь и вызывая брызги магмы у потолка, которая прилипала к причудливым геологическим образованиям.

Наконец, сомнительный почётный караул привёл двоих путников в дворцовую палату для аудиенций.

Все стены, колонны и потолок строители украсили медными листами, придав помещению соответствующий оттенок. Комнату освещали котлы с огнём и большие пламенные струи, вырывающиеся из пола вверх на определённых интервалах. От самого входа и до возвышения с троном в дальнем конце помещения по стойке смирно стояли воины, облачённые в броню медного цвета.

На массивных цепях, прикреплённых к потолку, висело множество клеток. Вок увидел заточённых внутри странных существ. Некоторые были похожи на змееподобных саламандр с человеческим туловищем и огненным веером из шипов. Других он не узнал. Вок заметил трёхногих ящеров с располагающимися на макушке головы ртами, щупальценосных чудовищ, которые скорее парили, чем сидели, — а также ещё с десяток тварей. Они безустанно расхаживали по клеткам, либо просто расслабившись, сидели на месте безо всякого интереса к тому, что происходило под ними. Некоторые сверлили взглядами наблюдателей своими глазами-угольками.

— Владыка Крипаколус, — чистым звенящим голосом провозгласил командир эскорта.

— Вождь клана Вечного Пепла, Король Дыма и Углей, представляю Вам двоих путников, обнаруженных при переходе через нашу гору. Они пришли сюда, неся дары. Они, ммм, не были обезоружены, Ваша светлость, так как утверждали, что их вещи сгорят, как только они оставят их.

Вок бросил сердитый косой взгляд на эйзера и закатил глаза. Вместе с Засианом он подошёл к трону. Когда жрец низко поклонился облокотившемуся на трон эйзеру, Вок поступил точно так же. Камбион украдкой бросил взгляд на комнату и с удовлетворением обнаружил, что огненные дварфы одобрительно смотрели на путников. Они выпрямились. Вок кивнул жрецу, чтобы тот взял всё на себя.

— Приветствую, Владыка, — обворожительным тоном начал Засиан. — Мы — всего лишь два потерявшихся странника, отыскивающих безопасный проход через твою территорию. Как твой служащий уже любезно отметил, мы и вправду несём с собой драгоценности как дары. Мы будем рады вручить их тебе, если поможешь нам в наших поисках.

Вок наблюдал за реакцией Крипаколуса. Повелитель эйзеров сел прямо и сверху вниз уставился на своих гостей. Вок мог разглядеть в его взгляде алчность.

Крипаколус потёр руки.

— Драгоценности, говоришь? Я бы взглянул на них, — сказал он, скрещивая руки на груди. — Покажи.

Засиан кивнул, но Вок ощетинился.

— Как скажешь, владыка, — сказал жрец всё тем же раболепным тоном. — У меня есть с собой немного, — он потянулся к своей тунике.

— Если вместо драгоценностей он вытащит оружие, — громко сказал эйзер, — убейте его.

Засиан помедлил, когда присутствующая охрана сдвинулась со своих мест и с боевыми молотами наготове подошла поближе. Не было сомнений в том, что они исполнят приказ своего повелителя в тот же миг. Вок потянулся к мечу, но пока держал руки у рукояти Пылающей Крови, не вынимая её.

Очень медленно жрец вынул ещё один мешочек с драгоценными камнями и держал его так, чтобы все в комнате могли его увидеть, затем осторожно открыл, потянув за шнурок.

Жрец перевернул мешочек и показал присутствующим горсть рубинов, высыпавшихся ему на ладонь.

Крипаколус довольно крякнул и подался вперёд, чтобы лучше рассмотреть драгоценности.

— Отлично, — сказал он. — Отдайте их моему сенешалю, — приказал эйзер, когда из-за трона вышел вперёд его служащий.

Засиан вернул рубины в мешочек, но всё ещё держал его при себе.

— Как я уже говорил твоему храброму командиру, передав ему сумочку, ты должен постараться перенести камни в более прочную ёмкость, так как мешочек займётся пламенем в считанные мгновения.

Солдат, который изначально столкнулся с ними на склоне горы, и который принял первый из мешочков с камнями, недовольно зашипел.

Камбион бросил на него взгляд и увидел, что тот сердито уставился на жреца. Воку хотелось рассмеяться. Ну что, сбросили с небес на землю? подумал он.

— Ты сдашь эти драгоценности сейчас же, Лакатаки, — приказал Крипаколус. — Все дары — моя собственность, до тех пор, пока не будут распределены иным способом.

— Да, ваша светлость, — ответил эйзер. Нехотя, он извлёк медную урну, в которую поместил мешочек с аметистами, и вручил её сенешалю.

— Благодарю за эти великолепные драгоценные камни, — сказал глава клана эйзеров. — Вы, несомненно, щедры.

Засиан вновь поклонился, и Вок, чуть помедлив, вторил ему.

— Есть ли у вас ещё? — спросил Крипаколус.

Жрец изобразил ошеломлённую улыбку.

— Возможно, — сказал он, — но, думаю, мы пока воздержимся от их выдачи. Считай, что они послужат средствами для нашей сделки. Нам нужна твоя помощь, за которую мы охотно и хорошо заплатим.

— Думаю, никакой сделки не будет, — ответил глава клана. — Думаю, я помещу вас под стражу и конфискую всё, что принадлежит вам, включая и оставшиеся камни как собственность клана.

Вок напрягся и вновь потянулся за мечом.

Нам что, придётся сражаться, чтобы уйти отсюда? подумал он. Ему не нравилось, что шансы их были невелики. Разве что, они могли бы привлечь на свою сторону союзников — существ из висевших сверху клеток.

— Ты бы мог сделать это, — осторожно сказал Засиан, — но подобная выходка определённо будет стоить тебе намного больше, чем того стоят камни. Нас будет не так просто взять, если вообще возможно, — предостерёг жрец. — Тебе не нужна эта битва, тогда как сотрудничество и великодушие может принести куда больше.

Погрузившись в размышления, Крипаколус ещё несколько мгновений поглаживал свою пламенную бороду. Напряжение у присутствующих всё росло. Преданные воины владыки напряглись, ожидая команды схватить, либо убить двух гостей. Вок мысленно перебирал все оставшиеся в его распоряжении заклинания, и был уверен, что Засиан был занят тем же. У камбиона их осталось очень мало, и даже если им и удалось бы вырваться из комнаты для аудиенций, то пришлось бы сражаться ещё с целой подземной цитаделью. Ситуация была не из лучших.

Будь ты проклят, Засиан, встревожился полудемон. Зачем я позволил тебе уговорить себя?

Вок уже был готов левитировать, чтобы убраться подальше от предстоящей битвы, когда глава клана эйзеров заговорил.

— Хорошо, — сказал он. — Вы весьма умны в переговорах. Я принимаю ваши дары и предлагаю свою помощь.

Вок вздохнул с облегчением, но затем услышал следующие слова огненного дварфа.

— В качестве дальнейшей платы за помощь вы сначала должны будете кое-что сделать для нас.

Вок глубоко раздражённо выдохнул.

— И что бы это могло быть? — спросил он, даже не пытаясь скрыть своё недовольство.

У нас нет на это времени! мрачно подумал он.

— Несколько наших братьев являются рабами ненавистного врага — ифритов. Вы отправитесь в шахты, где они трудятся, убьёте ифритов и спасёте эйзеров.

*****

Девица из таверны откинулась назад и рассмеялась. Это был весёлый звук, полный жизни и радости. Мужчина, на чьих коленях она сидела, улыбался от уха до уха, довольный тем, что его шутка так повеселила девушку. Алиисза наблюдала из-за угла. Она знала их обоих, люди из её прошлого. Алю вновь почувствовала, как в ней поднимается старая зависть, точно так же, как это было несколько лет назад. Она развернулась и начала искать себя — ту себя, что находилась в таверне в ту самую ночь, когда была замаскирована под хорошенькую молодую человеческую женщину.

Там.

Полудемоница увидела горящие зелёные глаза и надутые от недовольства губы. Её воспоминание пронзало взглядом ту самую девушку.

Алиисза помнила всё очень хорошо.

Та девица, такая хорошенькая, такая счастливая, была любимицей среди клиентов. Она всегда улыбалась, и не важно насколько тесно или беспокойно было в таверне. Она была известна за свою способность снимать напряжение с плеч работников. Её пальцы были сильными, ловкими. Они всегда знали, где нужно сделать массаж. И они были её наибольшей ценностью.

Алиисза ненавидела девушку за её непринуждённость, неподдельную радость и то, как она заражала своим хорошим настроением всех посетителей. Но больше всего Алиисзу бесило то, что мужчина был очарован другой.

В поисках общения либо просто покувыркаться на стоге сена в конюшне, большую часть вечера алю флиртовала с одним парнем. Но он только и делал, что пялился на ту миленькую девушку, сидящую у него на колене.

Девушка спрыгнула и продолжила массировать его мышцы, надавливая пальцами на правильные места. Мужчина закрыл глаза и вздохнул, а девушка засмеялась и завела разговор с рядом стоящими. Воспоминание для Алиисзы было болезненным и полным зависти.

Вспомнив, что она сделала, Алиисза хотела просто отвернуться. Она никогда не чувствовала ни стыда, ни вины за свою месть — и никогда бы не почувствовала — но она не знала о дальнейшей судьбе девушки из таверны после той ночи.

Алю увидела, как девушка извинилась и скользнула к чёрному выходу. Алиисза наблюдала за своим всё ещё замаскированным воспоминанием, которое двинулось следом. За таверной во дворе воспоминание Алиисзы поймало девушку, которая возвращалась из туалета. Она не и не подозревала, что может произойти. Быстрый удар в живот, затем локтем в затылок и девушка упала, растянувшись в луже.

Алиисза как загипнотизированная смотрела, как её воспоминание себя самой склонилось с кинжалом в руке и отрезало у девушки большие пальцы на руках. Такая мелочь, не слишком тяжёлое ранение. Но маленькая проститутка больше не сможет носить подносы с кружками, как и снимать напряжение с воспалённых мышц. Сделав дело, призрачный образ Алиисзы рассмеялся. Она надавила лицом девушки в лужу, приглушая тем самым крики, когда девушка уже пришла в себя от боли. И Алиисза двинулась прочь, улетая и возвращая себе свою истинную форму. Она взяла большие пальцы с собой, чтобы они не могли в дальнейшем быть магически восстановлены. Алю ни разу не оглянулась на рыдающую и извивающуюся в луже девушку.

Но настоящая Алиисза осталась. Она видела, как несколько посетителей вышли из таверны, чтобы узнать, что случилось. Алю стояла в тени, не желая быть замеченной, хотя и знала, что воспоминания не смогут увидеть её. Алиисза заметила, как появился мужчина, с которым флиртовала девушка. Когда он увидел, что с ней произошло, полудемоница ожидала, что тот просто отвернётся с отвращением. Кто захочет покалеченную девчонку? вспомнила она свои мысли на тот момент.

Но он не отвернулся. Вместо этого он перевязал её раненные кисти бинтом, поднял её на руки и понёс. Уткнувшись своим лицом в его плечо, она тихо плакала. В сопровождении нескольких людей, мужчина пронёс её через двор, вышел на улицу и направился к храму.

В дверях их встретил жрец Ильматера. Он взглянул на девушку и позвал всех внутрь. Прямо в святилище храма жрец прямо в ночном белье начал готовить заклинание перед алтарём изувеченного божества. Он положил свои руки на раны молодой женщины, надавил и начал молитву.

Алиисза знала, что должно было произойти. Руки исцелились. Девушка снова обрела свои большие пальцы, такие же молодые и целые, как и прежде. Когда ритуал был окончен, когда она обрела то, что потеряла, девушка преклонила колени и начала молиться рядом со жрецом. Мужчина, который принёс её в храм, достал мешочек с монетами из своей туники и положил его в чашу для подношений.

Девушка повернулась к нему и улыбнулась, покачав головой. Она не позволила мужчине платить за её же долги. Алиисза чувствовала это. Она видела, как всё закончилось. И могла чувствовать, как у девушки растёт святая аура, окружая её. Она стала жрицей веры, и те руки, те успокаивающие руки стали исцеляющими. Девушка посвятила себя помогать другим и целиком отдалась служению Ильматеру.

Мысль о том, что Алиисза привела её к тому, что девушка начала новую жизнь во имя добра, мучила полудемоницу. Она заставила картину уйти из головы. Воспоминание растворилось, и алю вновь оказалась в саду. Всегда присутствующие здесь ночные бризы заставляли ветряные колокольчики покачиваться.

Алю вздохнула. Хотя она всё ещё и ненавидела ту женщину, всё же было что-то… интригующее… в этой истории. Она не знала, что конкретно её притягивало, но, наблюдая за успехом своей мести, полудемоница почувствовала себя слабой и немощной. Она не привыкла к подобным чувствам, но её это и не заботило. Алиисза поморщилась и отвернулась от сада.

— Они поженились, как ты уже знаешь, — донёсся сзади голос Торана.

Каким-то образом Алиисза знала, что ангел будет здесь в эту ночь, хотя и не видела его уже несколько дней. Она повернулась и посмотрела на ангела. Он сидел в тени на одной из лавочек. Алю затаила дыхание, ожидая услышать то, чем он пришёл поделиться с ней. Она чувствовала, что ангел пришёл не просто поболтать.

— Мужчина, до которого ты домогалась, женился на ней. Он любил девушку ещё до того, что ты сделала с ней. Но когда увидел её самоотверженный поступок, когда увидел, как она посвятила свою жизнь целительству, то почувствовал по отношению к ней ещё большую любовь.

— Глупцы, оба, — сказала Алиисза, взмахом руки прогоняя картину из головы. — А я думала, что моё искупление будет предполагать то, каким образом мои преступления повредили несчастным и невинным. Едва ли этот случай отвечает требованиям, — усмехнулась она.

— Это был пример того, как сострадание и простая забота преодолевают эгоистические и ничтожные поступки. Ты думаешь, что неизменно сеешь хаос во всём, что делаешь, но когда всё сказано и сделано, добро этого мира продолжается. Люди оправляются, делятся и поддерживают друг друга. Это образ жизни, при котором все помогают друг другу.

— И вновь, довольно глупо, — раздражённо сказала Алиисза. Она хотела, чтобы Торан перешёл к делу. Она боялась, что он снова оставит её.

— Напротив, — сказал ангел, — это доставляет удовольствие. Люди относятся друг к другу с уважением, потому что лучше от этого чувствуют себя. По-своему, это в равной степени эгоистично — зачем что-то делать, если нет никакой выгоды? — но вознаграждение становится в десятки раз больше, потому что все довольны в равной степени.

— Думаю, вряд ли, — сказала Алиисза. — Я думаю, что люди делают это от страха. Они боятся того, что если они не проявят уважение к другим, то кто-нибудь придёт и начнёт над ними господствовать, возьмёт на себя контроль. Ёжась от страха, они становятся обязанными придерживаться проявлению заботы и уважения, и это то же самое, как если бы кто-то пришёл и начал бы повелевать ими. Люди подобны слабым хныкающим существам, так как боятся настоящей силы. Они боятся, что кто-то другой заберёт её у них и станет использовать сам. Люди не могут вынести мысли о том, что они могут потерять силу, поэтому притворяются, что она им и не нужна.

Торан вздохнул.

— Ты и вправду в это веришь? — спросил он тихим, возможно сдающимся, голосом. — Серьёзно?

Алиисза улыбнулась. Наконец-то, он начал понимать, подумала она. Он не может изменить меня.

— Я верю в это так же, как и в то, что ты держишь меня здесь не потому, что хочешь, чтобы я научилась любви и состраданию, но потому, что ты боишься того, что я смогу взять у тебя, когда буду свободна.

— Тогда, думаю, нет особого смысла говорить тебе, что у тебя есть сын, — сказал дэв.

Алиисза почувствовала дрожь во всём теле. Сын? У меня есть сын!

— Могу я увидеть его? — с трепетом спросила она. — Ты можешь показать его мне? — алю показала на фонтан.

До того, как ответить, Торан долго смотрел на неё.

— Нет, — сказал он, наконец. — Пока нет.

Алиисза почувствовала, как её щёки вспыхнули от злости.

— Почему нет? — потребовала она. Она прошла через открытую местность, где сидел ангел, готовясь столкнуться с ним, хотя и знала, что в любом случае не смогла бы причинить ему вред. По сути, в этом иллюзорном саду не было ни одного из них. — Почему ты не хочешь показать мне сына? — спросила она более мягким и умоляющим, чем она того хотела голосом.

— Потому что, — ответил ангел, — он ещё не более чем простое слабое, хныкающее существо, которое для тебя — всего лишь каменная опора к обретению настоящей власти.

Алиисза открыла рот, чтобы возразить, но у неё не было слов. То, что сказал ангел, было правдой. Она не могла одновременно, и любить сына и рассматривать его, как средство для достижения цели. Подобное не могло согласоваться.

Торан поднялся.

— Думаю, что ты, наконец, начала понимать, — сказал он. — Ты права, я не могу изменить тебя. Я никогда и не пытался. Ты и только ты сама можешь изменить себя.

— Я не хочу меняться! — яростно прошептала она. — То, что ты мне показываешь — не больше, чем просто боль, печаль и одиночество! Как люди могут хотеть этого? Они никогда не действовали с сильной позиции! Они никогда не были способны взять то, чего хотят! Как их образ жизни может быть лучше того, чтобы стать сильным, независимым и могущественным? Как можно предпочесть поддаться глупой романтической идее, а не закалять себя против всех тех, кто хочет что-либо отобрать у тебя?

— Я вновь вернусь к тебе, — ответил ангел, — когда почувствую, что ты сама готова ответить на эти вопросы.

— Не уходи, — сказала она. Впервые она попросила его остаться. — Не оставляй меня здесь.

Торан мягко улыбнулся, затем протянул руку, легко прикоснувшись к её волосам и щеке. Прикосновение не было наполнено жаром страсти и возбуждения. Оно было исполнено нежности и доброты, любви и сострадания.

— Верно, — сказал он.

Наблюдать за тем, как ангел исчезает, было для Алиисзы самым тяжёлым испытанием в жизни.