У Алиисзы болела грудь. Она не могла вдохнуть. Слова, произнесённые небесным судьёй при вынесении решения, повергли алю в дрожь — сердце бешено колотилось, было трудно дышать. До полудемоницы не сразу дошло, что раздавшийся пронзительный вопль ужаса издала именно она. Небожители собирались лишить её возможности когда-либо увидеть своего ребёнка. Весь этот судебный процесс оказался одной большой ловушкой.

Алиисза не могла понять, почему данная ситуация причинила ей такую боль, и мысль эта была сущим проклятием. Её не могли отделить от тела, от ребёнка. Этого не должно произойти! Эта мысль ввергла её в панику, заставив представить, как она падает на колени и просит о прощении. Алиисзу потрясло, что она вообще может думать о таком. Она обозвала себя трусихой, но это ничего не изменило. Она сделает всё возможное, чтобы остаться со своим ещё нерождённым ребёнком.

Но не успела она вздохнуть и сказать что-либо в свою защиту, всё вокруг вдруг поменялось. Она больше не стояла с Тораном в отдающем эхом и глухими звуками Большом Зале.

Внезапно алю почувствовала себя очень одинокой, оторванной от всего на свете. Сначала она решила, что просто закрыла глаза, но открыть их не могла. Но вот ситуация изменилась. И снова всё вокруг стало серой безграничной пустотой, лишённой каких-либо отличительных особенностей. Как и до этого, алю не чувствовала где верх, а где низ.

Но что-то изменилось. Она не просто находилась в пустоте, но была её частью, и, в то же время, чем-то отличалась.

По крайней мере, это длилось лишь мгновение.

Затем ощущение себя растворилось.

Когда Алиисза пришла в сознание, то обнаружила, что находится в прохладном месте, тёмном, но не в абсолютной тьме.

Казалось, она парила на воздушной кровати и смотрела вникуда. Она попыталась сконцентрироваться на окружающей обстановке, чтобы понять, где находится. И в миг, когда захотела это выяснить, алю увидела, что лежит в комнате, очень сильно напоминающей ту, в которой уединилась, когда только прибыла в Суд с Тораном.

Сначала Алиисза подумала, что снова находится в той же комнате, так как помещение было знакомым, хотя некоторые вещи видно было нечётко. Предметы, находившиеся в области бокового зрения, были расплывчатыми, туманными, и тут же исчезали, когда она поворачивалась. Казалось, что предметы, которые пропадали, являлись теми вещами, которые алю не могла чётко вспомнить, но знала, что они должны были находиться там.

Вскоре Алиисза поняла, что отстраивала комнату из собственных воспоминаний. Она воссоздавала реальность, но память о деталях помещения была неполной, недостаточной, так как она провела там слишком мало времени. Когда алю поняла это, всё вокруг заколебалось, замерцало и стало исчезать.

— Спокойно, — раздался рядом, но в то же время и отовсюду, голос. Это был Торан. — Нужно ещё немного времени.

Немного времени для чего? Подумала полудемоница.

Затем почувствовала головокружение. Неточная, незавершённая комната закружилась.

Каким-то образом она почувствовала, как Торан берёт её за руку, и сразу же Алиисзе стало легче, когда появилось чувство устойчивости. В следующий миг они стояли в полноценной комнате.

Алиисза была в своём настоящем обличии: на ней была чёрная кожаная броня, самым соблазнительным образом принимающая форму всёх изгибов тела. На правом бедре висел меч; магическое кольцо, защищающее от физических ударов, находилось на том же месте — на среднем пальце левой руки; также было и кольцо Фарона, надетое на безымянный палец правой. Другие безделушки, как и сумка с магическими компонентами для заклинаний, тоже были при ней.

Торан внимательно смотрел на неё, вновь с тем же слегка тоскливым выражением лица.

Алиисза обнажила свой длинный меч и рубанула по небожителю, прежде чем тот даже смог отреагировать. Она заметила, как ангел вздрогнул, и в смятении увидела, что меч прошёл сквозь Торана, не причинив ему никакого беспокойства.

— Ублюдок! — крикнула она.

Алю вытянула руку в его сторону, затем пробормотала слова распространённого заклинания, вызвав три сверкающих магических дротика, вырвавшихся из кончика пальца. Они помчались прямо в Торана, но, ударившись, сразу же исчезли. Ангел ни сморгнул.

— Чтоб ты сгнил в Абиссе! — закричала Алиисза, чувствуя себя ужасно нелепо.

Она развернулась и побежала к балкону. Затем рванулась в проход и прыгнула вниз. Её крылья широко раскрылись, и Алиисза взлетела, воспарив к небесам, полных пушистых облаков, окрасившихся в оранжевый от полуденного солнца цвет. Она ритмично взмахивала крыльями, набирая высоту, увеличивая расстояние между собой и своим мучителем так быстро, как только могла.

Как и раньше, земли видно не было, только нескончаемая протяжённость облаков. Она оставила позади Суд с его плоской горной вершиной, направляясь прямо в противоположную сторону.

Я это сделала, подумала Алиисза. Я ускользнула до того, как они успели лишить меня свободы и отделить от собственного ребёнка.

Алю задумалась о том, могла ли она полностью покинуть этот План. Она не знала, как это сделать, как и не знала того, как скоро Торан вышлёт погоню.

Её это и не заботило. Алиисза была свободной, по крайней мере, в этот миг, и больше никогда не позволит снова схватить себя.

Она посмотрела через плечо и, ужаснувшись, практически остановила полёт. Огромные здания Суда всё ещё были в поле зрения, нисколько не удалившись.

Каким-то образом, у неё не получалось увеличить расстояние между собой и горной вершиной.

Алиисза зарычала и начала резко снижаться, отвесно падая в укрытие из облаков, которые, подобно прозрачной равнине растянулись во все стороны, насколько только мог видеть глаз. Она падала всё ниже и ниже.

На мгновение Алиисза зависла в воздухе и прислушалась.

Не было ни звука. Она не видела ничего, кроме серого сияния облаков. Прохлада от влажности проходила ознобом по её коже и заставляла дрожать. Алю продолжила спуск, на этот раз контролируемый, устремляясь вниз с неизменной скоростью.

Облака не заканчивались.

Недовольная, Алиисза начала подъём. Практически мгновенно она вынырнула из клубящейся дымки в открытое пространство. В своём падении она нисколько не продвинулась.

Пути нет, запаниковала полудемоница. Я застряла здесь навсегда. Нет!

Алиисза устремилась вверх, складывая и вновь раскрывая свои крылья, стараясь изо всех сил, взлетая всё выше и выше, воспаряя над сверкающей скалой Суда так высоко, как только возможно. Она поднималась, боясь посмотреть вниз, зная, что увидит то, что и должна увидеть, когда оглянется.

Воздух стал разреженнее и прохладнее, а небо стало темнее. Над головой появились первые звёзды. Алиисза выбрала одну из них и полетела ей навстречу, продолжая свой подъём. Всё что угодно, только бы убраться из этого проклятого обиталища Тира.

Когда она посмотрела вниз, то по-прежнему могла видеть острова, хотя они и стали слегка поменьше. Но Алиисза знала, что не сможет сбежать. В отчаянии она закричала. Её голос раскатился сквозь бескрайнюю пустоту, которая окружала грубую имитацию Суда, затем быстро затих.

Алю почувствовала себя бесконечно одинокой.

Всхлипнув, Алиисза сложила крылья за спиной и ринулась вниз. Она лучше умрёт, чем останется в ловушке в этом коварном ужасном месте.

*****

Мишик стоял в прохладном фойе. Полудракон сморгнул, пытаясь свыкнуться с внезапным изменением обстановки. Его отец, Ророрим, уже рассказывал о подарке, дарованном дядей Нахонгларотом камбиону, но всё же был потрясён, увидев его в действии из первых рук. Даже находясь внутри, воину было трудно воспринять то, что он увидел.

Пол был сделан из полированных ониксовых тёмно-красных, практически багряных плит. Колонны из красного камня поддерживали балкон на втором этаже. На определённом расстоянии друг от друга на стенах и колоннах горели фонари, помещённые в чёрные железные бра, тепло и маняще освещая всё вокруг. В разных местах на плитах лежало несколько роскошных ковров, сплетённых по замысловатому образцу. Углы и стены комнаты украшали гобелены и различные скульптуры. Вглубь помещения вело ещё несколько дверей. По обе стороны балкона вдоль задней стены к нему вели двойные спиральные лестницы.

В центре комнаты стоял Засиан, с улыбкой на лице оглядываясь вокруг. И полудракон понимал причину радости.

У главного входа в две линии выстроились красивые человеческие женщины с блестящими чёрными волосами и изумрудно-зелёными глазами, и все улыбались. У каждой была исключительная внешность, и на каждой было надето прозрачное платье, открывая для обзора больше, чем скрывая.

— Но как это возможно? — спросил Мишик полным восхищения и трепета голосом.

— Карман в измерении, — объяснил жрец, шагая к стене, намереваясь рассмотреть гобелен поближе. — Что-то вроде магического дворца, — добавил Засиан. — Все эти размеры и формы вокруг — прихоть камбиона. Всё, о чём только он пожелает, исполняется. Довольно умное маленькое убежище, не так ли?

— Ещё бы, — согласился Мишик. — Здесь безопасно? Сможем ли мы вернуться?

Засиан пожал плечами.

— Достаточно безопасно, — сказал он. — Здесь определённо уютнее, чем там снаружи. Но если ты боишься, что это ловушка, ступай обратно, — добавил он, жестом указывая в сторону входа, находившегося за спиной полудракона.

Мишик развернулся и посмотрел туда, откуда пришёл. В том месте всё ещё колыхалась мерцающая завеса, формой похожая на бассейн с водой, только расположенный вертикально. Он всё ещё наблюдал за входом, когда оттуда появился Вок, шагнув сквозь колыхающуюся поверхность.

— Добро пожаловать в мой скромный «дом-вне-дома», — сказал он, указывая на дверь. Мерцание исчезло, оставив за собой каменную стену. Камбион направился к лестнице, ведущей на второй этаж. — Это должно существенно облегчить возникшее напряжение после нашего путешествия. — Он начал подниматься по ступеням, попутно отдав несколько приказов магическим слугам, заставив черноволосых красавиц спешно выполнять различные задания. Нескольким из них он приказал подготовить богатый стол, когда как остальные три должны были стать его личным обслуживающим персоналом.

Три женщины направились составить компанию Мишику, который стоял у пустой стены, на которой располагался магический вход, и проверял её. Она была твёрдой от края до края.

— Здесь мы в относительной безопасности, — сказал с балкона Вок, бросая последний взгляд на своих двоих гостей. — Я закрыл ход, чтобы всякие твари не смогли забрести сюда. Откроем его утром.

Мишик кивнул и повернулся, посмотрев на камбиона.

— Мне нужна хорошая ванна и интенсивный массаж, и, думаю, что вы тоже найдёте, что приказать своим служанкам, — сказал Вок, похотливо улыбаясь. Затем отвернулся, шагнул в двойные двери на вершине лестницы, и исчез из виду, закрыв их за собой, увлекая своих слуг в том же направлении.

Мишик посмотрел на Засиана.

— Ну и где? — спросил он. — Где чья комната?

Жрец пожал плечами, всё ещё ухмыляясь, затем повернулся к собравшимся рядом женщинам. — Которая из комнат моя? — спросил он одну из них.

Служанка не перестала улыбаться, но и не стала отвечать. Она просто продолжала смотреть на человека, будто чего-то ожидая.

— А, подождите-ка, — сказал Засиан, щёлкнув пальцами. — Я понял. — Он посмотрел прямо на обслугу. — Покажи мне мою комнату, — приказал он.

В тот же миг женщина развернулась и зашагала в сторону двери, ведущей из фойе, затем открыла её и изящно поманила за собой. Засиан кивнул.

— Тебе придётся всё переделывать в команды. Это магические слуги, они не могут говорить, но сделают всё, о чём скажешь. Наслаждайся! — он сдавленно засмеялся и исчез в своих апартаментах.

Оставшись наедине со своими тремя служанками, Мишик задумался на мгновение, затем скомандовал, чтобы ему показали его комнату. Войдя внутрь, он огляделся. Комната была украшена на манер фойе, что находилось снаружи, всё с тем же полированным мрамором и гранитом. Большинство поверхностей покрывали гобелены и ковры, лампы изливали тёплый свет. У стены стояла великолепная кровать, с отлично сшитыми постельным бельём. Угол комнаты занял бассейн с горячей водой. Рядом стоял письменный стол, следом — ряд книжных шкафов.

Мишик взглянул на женщину, стоявшую рядом с ним.

— Прими более приятную для меня форму, — приказал он и улыбнулся, когда слуги замерцали и преобразились в трёх прекрасных человекоподобных полудракониц.

Мишик проснулся от странного звука. Где-то в комнате звонил маленький колокольчик. Полусонный, он лежал в своей комнате для гостей, отослав всех слуг. Колокольчик ворвался в его сон, заставив вздрогнуть. Мишик сел прямо, нащупывая кинжал, который сунул под одну из множества подушек.

Драконический хобгоблин внимательно осмотрел комнату, определяя источник звука. Он увидел колокол, подвешенный прямо в воздухе над письменным столом. Мишик поднялся с кровати и осторожно приблизился. Звон был мелодичным и тонким. Полудракон потянулся, чтобы схватить предмет.

В тот момент, когда он коснулся вещи, звон прекратился, а колокольчик исчез. На его месте возникла голова Каанира Вока.

Мишик нахмурился и взмахнул кинжалом. Что это за магия?

— Ох, я разбудил тебя? — спросил камбион, улыбнувшись. — Мне правда жаль. Не угодно ли тебе присоединиться к нам за ужином? Он уже скоро будет готов.

Мишик опустил кинжал.

— Странная манера делать приглашения, — прокомментировал он.

— Вполне, — ответил камбион. — Просто я люблю подобные трюки. И так, ты готов отужинать? Пахнет восхитительно.

— Готов, — сказал Мишик. — Где?

— Ах, не беспокойся, Моруим, — сказал Вок. — Я пришлю девочку, она отведёт тебя.

Лицо Вока исчезло, и Мишик почувствовал, что был в комнате не один. Он повернулся и увидел служанку, стоявшую у двери. Она ждала, слегка улыбаясь.

Мишику понадобилось немного времени, чтобы освежиться и одеться, затем он скомандовал, чтобы ему показали дорогу. Когда он вышел из комнаты и последовал за эскортом в столовую, на него набросились аппетитные запахи жаренного мяса, приправленных овощей и свежего горячего хлеба. От этого у него потекли слюнки. Служанка провела его в дверной проём под балконом, где наверху встречались лестницы. За этим входом Мишик увидел большой, накрытый скатертью стол, вокруг которого стояли стулья с высокими спинками. Засиан с Воком уже принялись за еду, которая горками лежала на их тарелках.

Ещё больше еды лежало в стороне, количество которой не осилил бы и с десяток человек, но это не остановило троих от попытки со всем справиться. Мишику особенно понравилась тушёная свинина с соусом из горчицы и паштет из гусиной печени, обильно намазывая его толстыми слоями на хрустящие кусочки хлеба. Рядом стояла служанка и следила за тем, чтобы кружки троих едоков всегда были наполнены тёмным элем.

Испробовав всю пищу, трое откинулись в своих креслах, в то время как волшебные слуги убирали блюда, переходя на новый приступ тарелок и чаш, полных всевозможных десертов. Пудинги и свежие фрукты окунались во взбитые сливки, смешанные с деликатесами из сахара и острыми соусами. К угощению также прилагалось вино со льдом и фруктовый сок.

Когда трое больше не могли есть, тарелки тут же были убраны. Вок приказал служанке убрать скатерть, открывая взгляду тёмное полированное дерево. Камбион провёл рукой по его поверхности, промолвив фразу. Мягко мерцая, появилось изображение большой подробной карты. Мишик ахнул от восторга, затем с Засианом наклонился поближе к чертежу, полного тонких изысканных линий.

Некоторые детали были знакомыми для полудракона. Горы и озёра, плоские равнины и города — всего было в избытке. Другие линии выглядели странно и не к месту, либо вовсе терялись. Мишик рассмотрел то, что, должно быть, являлось гейзерами, отмеченными на карте, но не увидел ни одного леса. Текст для полудракона был неразборчивым.

— Мы появились здесь, — сказал Вок, указывая на горную цепь, протянувшуюся вдоль левой стороны карты. — Город Брасс вот тут. — Камбион провёл пальцем примерно в середину изображения. — В начале пути Кёркл сказал, что у нас займёт пять дней, чтобы попасть туда, если всё время будем оставаться на земле. Но это значит, что нужно будет обойти вот это, — он указал на то, что выглядело маленькой бухтой, выступающей за пределы верха карты. Преисподняя. Мы можем сократить время на один день, возможно, что и на полтора, если отыщем путь через неё, но это будет опасно.

— Какая лодка сможет оставаться на плаву, не занявшись пламенем и не затонув в море огня? — с удивлением спросил Мишик.

— Такая, которая будет защищена магией, похожей на ту, что у тебя в кольце, которое я тебе одолжил, — ответил Вок, указывая на инкрустированную камнями драгоценность, надетую на палец полудракона. — Большинство торговых суден находятся у берега. Убедить одно из них отправиться в плавание может оказаться слишком сложно.

— Или дорого, — сказал Засиан.

— Но, думаю, это необходимо, — сказал Вок, затем повернулся к жрецу. — Или нет. Есть ли причина, чтобы торопиться? — спросил он. — Должны ли мы рассматривать более короткий маршрут, даже если он может оказаться более опасным?

Засиан задумался, нахмурившись.

— Сложно сказать. Время во вселенной течёт везде по-разному, и, несомненно, в нашем плане существует элемент неопределённости, чтобы точно понять, как скоро Алиисза окажется на месте. Перед тем как уединиться, я бы мог заняться прорицаниями. Ответы могут оказаться достаточно мудрыми, если принять во внимание наши догадки о том, что сейчас происходит в Доме Триад. В то же время, не могу гарантировать, что наш выбор, исходящий от прорицаний исключит любые непредвиденные осложнения.

Вок кивнул.

— Да, покопайся во всём этом сегодня вечером, затем снова обсудим этот вопрос за завтраком.

После этого спутники ещё провели некоторое время, беседуя на разные темы. Вскоре камбион предложил удалиться и хорошенько отдохнуть, так как знал, что завтрашний путь будет тяжёлым.

В сопровождении трёх служанок Мишик вернулся в свою комнату и с полным животом после ужина сразу же уснул.

На следующее утро трое собрались за завтраком. Пища была такой же великолепной и в больших количествах, как и прошлым вечером. Мишик набивал себе брюхо, не столько от великолепного вкуса еды, сколько для того, чтобы быть уверенным в том, что будет чувствовать себя здоровым и бодрым на протяжении всего дневного путешествия.

Когда они ели, Засиан поведал о том, что ему стало известно из прорицаний прошлым вечером.

— Обстоятельства слегка тревожат, — сказал он с полным ртом с варёных яиц, смазанными сливочным сырным соусом. — Предсказания, которыми я и занимался, дали понять, что время имеет большое значение, но я чувствую, что тут что-то… Не то.

— Что это значит? — нахмурившись, спросил Вок. Он держал ломоть тёплого хлеба, смазанного фруктовым джемом, и уже собирался макнуть кусок в чашу со взбитыми сливками, но рука так и зависла на месте, так как камбион забыл о своём намерении, услышав новость Засиана.

— Не знаю, как объяснить, — ответил жрец. — Это почти как: чем быстрее мы будем двигаться, тем сильнее будем отдаляться от цели, но откладывать всё на потом — означает вовсе уменьшить шансы на успех. Не могу сказать внятнее. Я и сам толком не понимаю.

Злость вспыхнула в глазах камбиона, но Мишик почувствовал, что ярость Вока была направлена на что-то более отдалённое, нежели на сидящего за столом человека. Полудракон размышлял о том, что же стояло за всем этим путешествием. До сих пор Вок со жрецом не изъявляли желания просветить его об этом.

— Мне не нравится, как всё складывается. Если она никогда не достигнет ворот, или не поймёт, что делать, мы окажемся в ловушке в Брассе без надежды снова вернуться домой.

— Не совсем так, — возразил Засиан. — Существуют и другие доступные порталы, другие пути для странствий между планами. Может нам придётся очень дорого заплатить, либо золотом, либо услугами, чтобы использовать один из них, и если наш план не осуществится — есть и другой путь, чтобы вернуться домой.

Вок задумался ещё на несколько секунд.

— Что ты имел в виду, когда сказал «тем сильнее будем отдаляться от цели»? Разве мы не движемся в нужном направлении?

— Да, да, — ответил Засиан, — вопрос не столько в направлении, сколько в…во времени. Вполне возможно, что я получил сразу два разных ответа, основанных на двух разных вариантах выполнения нашей цели. Прорицания, как известно, обычно расплывчаты и туманны, знаешь ли.

Вок фыркнул.

— Тебе не нужно напоминать мне об этом, жрец. В своей жизни я прорицал больше, чем прорицают в рамках уроков по этому курсу. Иногда я убеждён, что сам процесс познавания различных вещей приводит к более ужасным последствиям, чем если просто быть несведущим и действовать, исходя из трезвости ума и интуиции.

Камбион вздохнул.

— Инстинкты говорят, чтобы я торопился. Так как мы не приблизились к ответам после твоих попыток, я склонен прислушиваться к своей интуиции. И так, мы перейдём через Преисподнюю.

Засиан кивнул.

— Я ждал, что таким и будет твоё решение. Судя по карте, мы дойдём до берегов Преисподней через пол дня пути пешком. Как бы то ни было, я бы мог найти более надлежащее средство, чтобы попасть туда. Мне нужно провести некоторое время в молитвах, почерпнуть божественного вдохновения для путешествия и, возможно, сделать наш путь более ровным.

С этим жрец удалился в свои покои, оставив Мишика и Вока наедине.

Камбион не выглядел предрасположенным к общению, поэтому полудракон закончил трапезу и тоже вернулся в комнату собирать вещи. Вок приказал служанкам приготовить еды в дорогу, поэтому Мишик упаковал в рюкзак побольше вяленого мяса и несколько кожаных мехов с водой.

Позже трое собрались в фойе волшебного жилища и ступили сквозь мерцающую завесу, попав на пылающую местность первичного плана.

*****

Алиисза пришла в себя. Она лежала на кровати. На своей кровати в пределах Суда. Была ночь.

Я не хочу эту кровать, эту комнату!

Медленно она села, пытаясь вспомнить, что произошло.

Было падение, вспомнила она, большой нырок в бесконечность из облаков.

Она свободно летела вниз, не замедляясь ни на миг. Нырок всё продолжался и продолжался, а вокруг, казалось, наступила ночь, и только ветер свистел в ушах.

Она ещё долго всхлипывала, зная, что судьбой ей было предначертано провести целый год в плену во всей этой роскоши, — то было решение небесных судей. Она согласилась и повела себя очень глупо, думая, что выбирает «жизнь-не жизнь» вместо смерти, всё ради своего ребёнка, чтобы стать ему матерью.

О, какой она была глупой, когда позволила себя обхитрить. Но, несомненно, она сама дала им этот шанс.

Во время этого меланхоличного катарсиса алю впала в нечто схожее с состоянием транса или полудрема.

Она не помнила, как вернулась в комнату и легла на кровать и размышляла над этим.

Бледный свет — возможно сверкание луны — лился сквозь балконное окно. Обнажённая, Алиисза встала с кровати и подошла к нему. Она посмотрела через стекло и увидела тот же горизонт, что видела раньше: море облаков, протянувшихся в бесконечность. Луна уже поднялась и светила вниз на жуткую перспективу, озаряя всё вокруг серебристым сиянием. Алю прислушалась, но единственным звуком было журчание фонтана, выбрасывающего струйки в бассейн, располагавшийся в дальнем конце комнаты.

Алиисза повернулась и увидела свою аккуратно сложенную на кресле одежду, доспехи и оружие. Она оделась и вернула себе все принадлежности, затем направилась к двери. Она слегка открыла её, оставив щель, и выглянула во внутренний двор. По обеим сторонам тропы низко висело несколько ламп, льющих мягкий свет медового оттенка.

Никого не было.

Буду ли я жить здесь совсем одна? подумала Алиисза. Это то, чего они хотят? Свести меня с ума от одиночества в этом огромном мире-копирке?

Тоска и страх вновь вернулись к ней, но алю тут же разозлилась на себя из-за таких трусливых мыслей. С Воком она провела несколько десятилетий под этой проклятой Крепостью Адских Врат. Да что вообще значил этот год?

Но тогда ты не была в одиночестве, напомнила она сама себе. У тебя был тот, с кем ты могла общаться. У тебя был Каанир.

Она хотят, чтобы я это поняла? Что мне нужны другие, чтобы быть счастливой? Это то, как я предположительно должна стать доброжелательной, глубже поняв свою полезность?

Она выбросила из головы эту глупую мысль.

Не позволяй им взять над тобой верх, — сказала алю сама себе. Обхитри их. Найди выход.

Вдыхая и пытаясь вернуть уверенность в себе, Алиисза толкнула дверь и вышла в сад. Сделав шаг, она остановилась и затаила дыхание.

Мягкий свет луны странно влиял на деревья, придавая им незабываемый небесный вид. Казалось, каждый листик сиял своим внутренним серебристым светом. В ветвях шептал нежный ветерок, и Алиисза подумала, что слышит в нём слабую музыку. Бесчисленные колокольчики тихо звенели в нём, и безмятежно журчали фонтаны.

— Ночь успокаивает, не так ли? — сказал голос из теней позади. Торан.

Алиисза внезапно развернулась на месте, вновь вскипая от злости.

— Что ты здесь делаешь? — рявкнула она. — Пришёл помучить меня? — она увидела, что он сидел на одной из скамей, скрытой до этого цветущей живой изгородью.

Небожитель помотал головой.

— Нет, конечно, — мягко ответил он. — Я пришёл, чтобы утешить тебя, если смогу.

Алиисза рассержено вскинула голову, не веря услышанному, затем отвернулась.

— Можешь обо мне не беспокоиться, — презрительно усмехнулась она. — Ты пришёл, чтобы позлорадствовать после своего обмана.

— Я не злорадствую, — сказал ангел, слегка с нажимом на эту фразу, почти угрожающе. — Я оставляю это для тебе подобных.

— Мне подобных? — скептически сказала Алиисза. — А кто конкретно это такие — мне подобные?

— Корыстные, вероломные, манипулирующие всеми существа, которые верят, что они превыше закона и не должны обращать никакого внимания на других — только на себя, — ответил Торан. — Думаешь, что тебе позволено делать, что только заблагорассудится, и не важно, какова этому цена? И вы явно получаете удовольствие, когда наблюдаете за тем, как корчатся убогие по вашей милости. Тебе подобные.

Алиисза рассмеялась.

— До этого самого момента я увидела всё то же самое от тебя и тебе подобных, — сказала она. Ангел ощетинился, но она продолжила, — Не прикидывайся, будто сам не манипулируешь. Не прикидывайся, что и сам не корыстен. Ты сказал достаточно, чтобы убедить меня, что у тебя были только лучшие намерения, тогда как по-настоящему вам нужен был только мой ребёнок. И ты думаешь, что можешь всё уладить, своим глупым притворным состраданием и нежной печалью.

— У тебя была возможность отвергнуть меня, — ответил Торан. — И мои интересы за гранью собственных потребностей. Я преуспел, когда спас твоего нерождённого ребёнка и избавил его от твоего порочного влияния.

— А, ну, наконец, вот и твоя правда: осуждения выходят на передний план, — позлорадствовала Алиисза. — Интересно, как долго это продлится — теперь, когда я попалась в твою ловушку? — Она уставилась на него самым злобным взглядом, на который только была способна. — Хотя, я всё же скажу тебе. Я лучше предпочту быть собой и себе подобным, чем таким, как ты, — сказала алю. — Заносчивая, склонная осуждать, с высоким самомнением, слишком страшащаяся думать по-крупному и ловить момент. Я могу быть всем тем, кем ты меня назовёшь, но, по крайней мере, я не притворяюсь. Я знаю, чего хочу, и беру то, что может предложить мне мир. Я не жалуюсь, не хнычу и не позволяю ни одному презренному стоять на моём пути.

— Таким образом, мы видим основу наших различий, — тихо сказал Торан, уже без угрозы в голосе. — Ты больше думаешь о себе, чем о других, но я же больше беспокоюсь о других, чем о себе. Колоссальное различие.

— Зачем? Почему? — Алиисза пришла в замешательство. — Что можно получить для себя, если больше заботишься о других? Как глупо! — сказала она.

Алю развернулась и зашагала по саду. Она услышала, как ангел поднялся со скамейки и последовал за ней. Алиисза вновь засмеялась.

— И, кстати говоря, огромная ложь. С твоих слов получается, что ты должен больше заботиться обо мне, чем о себе. Если бы это было правдой, ты бы не послал меня сюда и не закрыл бы в этом… месте, когда как знаешь, что я не хочу быть здесь. Как же насчёт заботы о других вместо себя?

— Ты здесь именно потому, что я — как и все здесь, в Суде — заботимся о твоём благополучии.

— Ты имел в виду о благополучии моего ребёнка, не так ли?

— И его тоже. Есть ещё одно объяснение.

Алиисза фыркнула, усмехнувшись.

— Если не хочешь выслушать — я оставлю тебя наедине со своими мыслями, — ответил Торан на её реакцию, — но ты просила.

— Начинаю уже сожалеть об этом, — сказала Алиисза. — Оставь меня одну. Ты ничем не сможешь утешить меня. Ты со своим трибуналом выслали меня сюда, прекрасно зная, что быть одной без единственного существа для меня мука.

— В надежде, что ты придёшь к пониманию всего могущества и радости от того, когда делаешь счастливыми других, в большей степени, чем себя.

Алиисза вновь усмехнулась, но усмешка получилась горькой.

— Я — девочка для плотских утех. Я жажду чувственных удовольствий. Прикосновений, запахов того, кто рядом. Они чувствуют то же, чего страстно желаю я, и тоже получают удовольствие и счастье.

— Эта радость — ложная, недолговечная, и всего лишь малая частичка того удовольствия, которое ты можешь получить, если откроешь своё сердце тому…

— Хватит! — перебила Алиисза. Она развернулась и посмотрела на небожителя через бассейн с низкими стенками, где в прохладном ночном воздухе пузырился фонтан в виде двух играющих детей.

— Не читай мне проповеди! Меня послали сюда, чтобы размышлять. В словах судьи не было ничего о том, чтобы меня пытали такие, как ты!

Торан развёл руками, уступая и храня молчание, но, так и не покинув алю.

Алиисза буквально ощущала на себе его взгляд, когда села на край стенки фонтана, стараясь не сделать немыслимое: она ни за что не заплачет перед ангелом. Она не могла допустить, чтобы он увидел подобное.

Чтобы отвлечь свои чувства, алю опустила руку к поверхности воды, проведя по ней пальцами и наблюдая, как возникают волны, смешиваются друг с другом и исчезают. Луна отражалась от искажающегося и постоянно колышущегося отражения воды в том месте, где сидела полудемоница. Алиисза подумала о ребёнке, растущем в ней, о тех мгновениях недалёкого прошлого, когда её вынудили, когда боялась возможного для себя вреда, и тогда кое-что поняла.

Она почувствовала внутри себя холодную пустоту, потому что ребёнок исчез. Вернее, исчезла она сама. Она почти уже сдалась и, несмотря на внутреннюю борьбу, чуть не расплакалась.

На противоположной стороне бассейна Торан тоже тронул рукой воду, и луна исчезла из вида. Вместо неё Алиисза увидела другой источник света, льющегося из бассейна — тёплый, мерцающий свет, такой же, как из садовых ламп. Несмотря на волны, на поверхности появилось разборчивая и понятная картина.

Алю ахнула. В изображении она увидела себя. Не своё отражение, но изображение себя, спокойно лежащей на постели с белыми простынями. Образ, существо с чертами лица женщины-человека, такая спокойная и красивая, стояла возле Алиисзы и внимательно смотрела на неё. Как и у Торана, у неё были белые пернатые крылья, и носила она похожее белое одеяние. Она развернулась и вышла из рамок изображения, оставив Алиисзу одну.

— Моё тело, — сказала Алиисза, отчасти самой себе. — Мой труп, моя оболочка. — Она сглотнула крупный комок, который почувствовала у себя в горле. — С моим ребёнком внутри. Ребёнком, с которым вы меня разлучили, и которого я никогда не увижу, — рыкнула она и отвернулась.

— До этого ты спросила, как я могу объяснить причину своей филантропии. Как я могу заботиться о тебе больше, чем о себе, и зачем теперь показал тебе эту чудовищную картину. Там, в изображении, кроется ответ на твой вопрос, Алиисза. Все существа заслуживают моей заботы и сострадания. Некоторые принимают её, пользуются и возвращают. Другие — нет. Когда те и другие заставляют меня выбирать, я выбираю защищать угнетённых, жертв. Таков путь Тира, таковы его учения.

— А кто же защитит меня от твоего угнетения? Кто может обещать мне утешение от моих мучений?

— Когда отвергаешь других, кто заслужил сострадание, ты выпадаешь из круга. Ты больше не на равных с ними.

— Недостойная, больше не имею права на твою заботу и сострадание, — сплюнула алю с сарказмом, на какой только была способна. — Должно быть, очень здорово быть таким идеальным.

Вздох Торана прозвучал уставшим и полным сожаления.

— Я больше не собираюсь дискутировать с тобой об этом, Алиисза. Ты выбрала дорогу, по которой пошла. И только ты сможешь найти направление на новый путь своими делами и поступками. Когда ты поймёшь это, когда будешь готова измениться и показать это всем тебя окружающим, тогда приду я, чтобы направлять тебя. До тех же пор ты будешь находиться здесь и размышлять, что всё это значит.

Алиисза почувствовала укол страха. Она поняла, что, несмотря на всё его заносчивое превосходство и очевидное к ней отвращение, она не хотела, чтобы Торан оставлял её одну.

— Когда ты вернёшься? — спросила Алиисза, но, по правде говоря, хотела попросить его остаться. Но сделать этого не могла. Она отказалась представать перед ангелом такой слабой.

— Скоро, — ответил он. — Но ты не будешь одна, Алиисза. Придут другие. И ты должна встретить их, — сказал он, и алю услышала нотки предупреждения в последних словах. От этого по спине пробежал холодок.

— Кто эти другие? — спросила она. — И как мне их встретить?

— Те, кого ты обманула в своей жизни, — ответил дэв. — Те, через кого ты переступила, чтобы заполучить то, чего жаждала сама. Ты должна встретиться с ними, противопоставить нечто той боли, которую им причинила, и решить для себя, что будет необходимо предпринять.

Алиисза задрожала. Внезапно все мягкие тени сада, казалось, стали темнее и зловещее. Колокольчики, звонящие на ветру, зазвучали более грубо, чем раньше. Впервые в своей жизни Алиисза была в ужасе.

На алю надвигались все её собственные демоны.