– К вам ювелир с улицы Старой липы, господин. Впустить?

Лорд Аденор, лениво поглаживающий сидящую у его ног собаку, поднял голову и улыбнулся, чуть прищурив светлые глаза.

– Само собой. Веди его сюда.

Через несколько минут в проеме двери появился невысокий и дородный человечек, явно чувствующий себя неловко в этом светлом и просторном кабинете.

– Заходите, мэтр Дивед, заходите, – пригласил хозяин с напускным радушием. И шикнул на заворчавшего было волкодава. – Тихо, Лово! Господин Арно – наш гость… Что-то вы сегодня рано, мэтр. Вызывая вас, я не рассчитывал, что вы явитесь с самого утра. Наш разговор, конечно, важен, но едва ли стоило ради него отказывать себе в возможности позавтракать… Как бы там ни было, я рад вас видеть.

– Благодарю вас, лорд, – тоскливо отозвался ювелир.

Он был в особняке уже не в первый раз, так что не заблуждался относительно любезностей, щедро расточаемых Ральгердом Аденором.

В последнее время его вообще не покидало ощущение, что лорд все это время просто забавлялся с ним, как кошка с мышью. А итог таких забав всегда один, уж это Дивед понимал прекрасно.

– Чем могу быть вам полезен? – спросил он.

Аденор в веселом изумлении приподнял бровь.

– А как вы полагаете?… Уж не считаете ли вы, что мне нужны услуги ювелира? Или, может, деньги в долг?… Нет, мэтр Дивед, я позвал вас, чтобы обсудить ваши сношения с контрабандистами.

– Но помилуйте, мессер! Я думал, мы уже уладили то небольшое… недоразумение.

– Недоразумение, что вы сейчас не в Адельстане, мэтр. А ввоз в столицу твисса и люцера – это преступление. Не беспокойтесь, я уважаю законы торговли. За одну услугу – одну плату, это только справедливо. Когда вы вернули мне мою расписку, я позволил вам спокойно забрать груз с "Альтарры". Сделка состоялась. Больше я с вас ничего не требовал, не так ли?… А вот вы, любезный мой Арно, и не подумали остановиться на достигнутом. Вы заключили новый договор – все с тем же капитаном Ратгаром… как видите, я в курсе ваших дел. Так вот. Вы понимаете, что, как лицо осведомленное, я уже не могу просто остаться в стороне?

Арно Дивед посмотрел на собеседника с плохо скрытой злостью, но покорно уточнил:

– Вы предлагаете… опять… купить ваше молчание?

– Да нет же, мэтр! Вовсе нет, – беспечно рассмеялся Аденор, отнюдь не питавший иллюзий относительно покладистости ювелира. Уж кто-то, а Аденор неплохо разбирался в людях и прекрасно знал, что Дивед мысленно перебирает способы избавиться от чересчур осведомленного аристократа. Лорд даже примерно представлял, какие меры может предпринять отчаявшийся ростовщик. Но Ральгерда это не тревожило. Он больше полагался на свою решительность и предприимчивость, чем на помощь собственных вассалов. – Видите ли, мэтр, вас, возможно, это удивит, но я хотел бы войти в долю.

– В долю?… – Дивед выпучил глаза.

– Да. А что вас удивляет, мэтр? Контрабанда – дело прибыльное, а с деньгами у меня не очень. Да вы сами знаете. Просил же я у вас пять тысяч под залог особняка. Так что я не прочь поправить свое положение. И поверьте, что так будет выгоднее нам обоим. Вам сейчас должно казаться, что я поступаю с вами, как разбойник с большой дороги и бессовестно пытаюсь обобрать. Ну, не скрою, в первый раз все так и было. Но потом я все обдумал и решил, что нам выгоднее быть друзьями. Уверяю вас, что выгода тут обоюдная. Немного поразмыслив, вы по ймете, что мое участие существенно поможет делу. Вместо того, чтобы тратиться на взятки эшевенам, а потом еще и разгружать корабль ночью, поминутно опасаясь появлению дозора, ваши люди теперь смогут прибывать в столицу хоть с утра, хоть в полночь, хоть средь бела дня. Ни один портовой чиновник не посмеет требовать досмотра корабля, на котором будет герб Ральгерда Аденора. Мое имя будет служить вам защитой от непрошеного любопытства городских властей, и вдобавок я охотно предоставлю вам своих людей и даже склады для хранения товара. Вместо того, чтобы посылать одну канторну, вы сможете снарядить две или даже три. В конце концов, я даже могу предоставить вам свой личный глейт, стоящий в Мирном, в двух-трех стае от Адели. Это еще новый и вместительный корабль, а команду вы, если угодно, подберете сами. Нет, конечно, если что-нибудь раскроется, то я тотчас же откажусь от всякого знакомства с вами и перед кем угодно присягну, что знать не знал о том, что вы творили, прикрываясь моим именем. Но в том-то все и дело, что, если устроить дело правильно, то правда никогда не выплывет наружу.

– Вы так полагаете? – скривился Дивед. Его кислое лицо как будто говорило – что ты можешь в этом понимать?

Аденор смотрел на собеседника все так же хладнокровно.

– Посудите сами. Я легко раскрыл все ваши тайны, мне известны имена ваших подельников, места, где вы храните контрабандные товары, у меня даже имеются все копии ваших расписок. Это говорит о том, что дело у вас налажено из рук вон плохо. То, что знаю я, в любой момент могут узнать и в Ордене. Не сочтите за бахвальство, но, поверьте, я сумею все устроить лучше… Да, и вот еще что, мэтр. Я уверен, что вы платите положенную десятину островным пиратам. А они в ответ, в согласии с традициями, обещают вам с подельниками помощь и защиту. И сейчас вы испытываете сильный соблазн обратиться к ним и попросить избавить вас от моих посягательств. Так ведь?… Ладно-ладно, можете не отвечать, – отмахнулся Аденор, прежде чем Дивед открыл рот. – Одним словом, я советую вам этого не делать. Одно дело – натравить "Волков" на обнаглевшего соседа, переманивающего покупателей и занижающего цены, и совсем другое – просить помощи пиратов против лорда из имперского совета. Подослать ко мне убийцу "сумеречники" вряд ли смогут, меня здесь надежно охраняют. А вот если кто-нибудь решит поджечь мои склады или корабль, то за эти пакости ответят не они, а лично вы. Передо мной и перед Орденом. Это понятно?

Дивед молча поклонился. Аденор, лениво опустивший веки, скользнул по ювелиру быстрым взглядом из-под неплотно сомкнутых ресниц, и остался вполне удовлетворен увиденным. Несомненно, и угрозы, и в особенности перечисленные лордом Аденором выгоды уже оказали благотворное влияние на Диведа-ростовщика. Ральгерд был почти уверен, что, еще немного поразмыслив, ювелир вынужден будет согласиться с его предложением.

А предложение было действительно взаимовыгодным. Лорд Аденор не сомневался, что, взяв руководство делом в свои руки, он сумел бы увеличить и без того баснословные прибыли контрабандистов почти вдвое. Ральгерд знал за собой многие таланты, и в числе прочих – практицизм, не свойственный его соратникам в Совете лордов. Он довольно скоро понял, что всевластие Дарнторнов и Финн-Флаэнов в Совете объясняется не столько высотой их рода, сколько запредельным состоянием как первого, так и второго. Даже дан-Энриксы, единолично распоряжавшиеся государственной казной, рядом не стояли с этой парочкой. От излишней щепетильности, как полагал лорд Аденор. Сам он рассчитывал рано или поздно встать на одну доску с двумя главными богачами империи, организовав триумвират, который можно будет, при желании, однажды противопоставить даже власти Императора и Ордена. Притом же Ральгерд ничуть не сомневался, что эта задача будет ему по плечу.

Доверительно признавшись Диведу, что с деньгами у него "не очень", Аденор слукавил. В действительности деньги у него водились, и немалые, вот только "немало" в данном случае не значило "достаточно".

Все эти размышления заняли у рыцаря не больше нескольких секунд. Ральгерд открыл глаза и полностью сосредоточил все свое внимание на госте.

– О чем это вы так задумались, любезный мэтр Дивед? – шутливо спросил он. – Прикидываете, что вам выгоднее – согласиться с моим предложением, попробовать заслать ко мне убийц или же все-таки, как честный человек, отправиться мостить карийскую дорогу под присмотром доминантов?…

– Нет, мессер. То есть об этом я, конечно, тоже думал, но недолго. Ваше предложение мне нравится, и, если мы договоримся о цене, то я его приму… а размышлял я о другом.

– О чем же? – вежливо поинтересовался лорд.

– О том, до какой степени вы не похожи на того, кем кажетесь. Я так и представляю, как сегодня на совете вы перекинете через плечо свой белый плащ и начнете рассуждать о благе государства. Будете цитировать Энор Фирем и Старый Кодекс…

– И всю остальную дребедень, – договорил лорд Аденор, постукивая пальцами по подлокотникам резного кресла. – Что ж, вы совершенно правы, мэтр, хотя должен вам сказать, что ростовщик и моралист – тоже сочетание довольно редкое. И столь же неприятное, как яблочный пирог с навозом. Но, раз уж вас так интересует, как я собираюсь сочетать цитирование Энор Фирема с контрабандой, я вам объясню. Вы ввозите драконью кость, которая используется магами для недозволенного колдовства. Так что с того? Я мало смыслю в магии, но даже мне известно, что та же драконья кость может служить для самых нужных и полезных чар. Так что нет особой разницы между контрабандистом, завозящим кость в Адель, и кузнецом, изготовляющим ножи. Которыми можно нарезать ветчину, а можно ткнуть соседа между ребер. Кузнеца это уже определенно не касается. Не правда ли?

– А как же твисс с люцером? – спросил Дивед, кажется, слегка опешивший от такой интерпретации своих поступков. О Старом кодексе он начал говорить лишь для того, чтобы поддеть Ральгерда Аденора и хоть как-то отплатить ему за ту холодную самоуверенность, с которой молодой аристократ навязывал ему свои условия. Моралистом ювелир, конечно, не был, да и свод законов, называемых Энор Фиремом, не особо уважал, и ему просто-напросто не приходило в голову придумывать какие-либо оправдания своим поступкам. До сих пор ему вполне хватало осознания того, что они выгодны. Похоже, Аденор считал иначе.

– Ах, люцер? Ну, тут все еще проще. Мне нет дела до людей, которые по собственной воле тратят свою жизнь на эту дрянь. Такие есть даже у нас в Совете. Сперва глотают синий дым, потом сидят с отвисшей челюстью и, закатив глаза, пускают слюни. Им так нравится? Это их дело. Если кто-то хочет хрюкать, как свинья, и валяться в каждой грязной луже – то причем тут я? Я что, должен вытаскивать его из канавы, где эта скотина будет в свое удовольствие плескаться, и учить вести себя, как человек? Благодарю покорно, это не по мне. Да и большинство других людей к такому благородному идиотизму в духе рыцарских романов не привыкли. Только они просто пройдут мимо, а я посмотрю, нельзя ли обернуть все это дело в свою пользу.

Где-то к середине своей речи Аденор впервые за все время разговора вышел из себя, и его серые глаза сердито засверкали, но закончил он уже вполне спокойно.

– Я удовлетворил ваше любопытство, мэтр Дивед? – спросил он почти лениво, перестав постукивать по подлокотнику. – Тогда нам осталось только выяснить вопрос о моей доле. Расскажите-ка, как вы делились до сих пор.

– Из прибыли?…

– Конечно же, из прибыли. О ваших выплатах поставщикам я и без вас все знаю.

– Что ж… Тогда все очень просто. Треть шла лично мне, треть капитану Ратгару с командой, а еще треть – Королеве.

– Кому-кому?… – лорд Аденор приподнял брови. – Какой, простите, королеве?

– Королеве Алой гавани. Так называет себя предводительница островных пиратов. Разве вы не слышали?

– Ах да. Кое-что слышал… – протянул Ральгерд. Он сцепил пальцы рук в замок, задумчиво вертя больщими пальцами. – Вы серьезно, что ли, мэтр?… Я всегда считал, что это байки.

– Нет, мессер. Чистая правда, – отозвался ростовщик.

– Вот так номер! – рассмеялся Аденор. – "Волки" подчиняются какой-то бабе. Раньше я их как-то больше уважал.

Дивед громко засопел.

– Как вам угодно, лорд, но Королева – это вам не просто баба. Это только вы сказали, что мы отдаем пиратам десятину, но на самом деле Айя забирает куда больше. И не только у меня – у всех. Если вы про нее правда слышали, то должны знать, что с нею шутки плохи. Плюс все ее головорезы в нее поголовно влюблены. Да-да, не улыбайтесь. Если девка машет топором, это еще не значит, что она совсем уродина… я, правда, сам не видел, но рассказывают – очень хороша. Ей только свистнуть, и меня к воротам приколотят. По частям. Так что давайте уж не будем трогать третью долю.

– Пффф, – фыркнул лорд. – Ну что ж, не трогать так не трогать. Тогда так. Треть этой вашей Королеве, остальное – делим на три равных части: капитану, вам и мне. Идет?

– Не рано ли, мессер? Помощи мы от вас пока не видели, а долю…

– Помощь будет. Не волнуйтесь, мэтр, прибыли на сей раз тоже будет больше. Вы в накладе не останетесь. Слово Ральгерда Аденора.

Лорд смотрел прямо в глаза своему гостю. Он улыбался, но глаза были холодные. Опасные глаза.

И Дивед сдался.

– Ладно. Я согласен, – сказал он. – Только…

– Остальное, думаю, обсудим в следующий раз, – не слишком церемонно перебил его лорд Аденор. – Ко мне как раз сегодня утром должен был прийти еще один полезный человек, и, сдается мне, он уже дожидается в приемной. Так что, если вы позволите, я навещу вас как-нибудь попозже. Фарни!

На пороге снова появился давешний оруженосец.

– Проводи моего гостя.

Лорд откинулся на спинку кресла. Арно Дивед потерянно огляделся, не нашелся, что еще сказать, и медленно заковылял к дверям, проклиная про себя своего скользкого, как угорь, собеседника. Аденор проводил его глазами и еще раз улыбнулся. На этот раз улыбка вышла искренней.

– Ну что ж, полдела сделано, – пробормотал он про себя. И уже громко обратился к замершему у дверей оруженосцу. – Как там мальчик? Ждет?…

– Да, монсеньор.

– Зови.

…Если накануне у "дан-Энрикса" еще оставались какие-то сомнения, касавшиеся предложения Димара, то после их ужина в особняке Ральгерда Аденора все они развеялись, как дым. Хозяин дома был так же приветлив и гостеприимен, как всегда, но на сей раз Крикс не обнаружил в его поведении намеков на расчетливость или лицемерие и даже усомнился – а уж не померещились ли они ему?…

Аденор, по-видимому, пребывал в прекрасном настроении. Он расспрашивал своих гостей об Академии и с удовольствием припоминал, как сам когда-то жил в Лаконе. А потом, когда лаконцы принялись за угощение, Ральгерд переключился на Дарнторна, ядовито комментируя его последнее выступление в Совете лордов. Крикс, не ожидавший ничего подобного, едва не подавился пирожком с паштетом, но надо признать, что желчное остроумие хозяина особняка пришлось ему по вкусу. К концу ужина он уже позабыл о своей прежней настороженности и смотрел на Аденора почти так же восхищенно, как Димар, сидевший рядом с ним. Лаконцы, как и сам хозяин дома, пили красное вино, нисколько не похожее на кислую и терпкую бурду, которую "дан-Энриксу" когда-то приходилось пробовать в деревне. Вино мессера Аденора было очень сладким и, как показалось Криксу, пахло ежевикой. А еще оно, по-видимому, было крепче всех, которые он пробовал до этого. Или, может быть, он просто слишком много выпил. Голова у мальчика слегка кружилась, на смуглых щеках выступил румянец, а глаза блестели. Крикс не был уверен, что, когда ужин закончится, он сможет дойти до дверей, не покачнувшись, и на всякий случай сидел молча, не желая походить на пьяных поселян, которые, выпив бутылки две вина, сейчас же принимались похваляться перед сотрапезниками и несли такую околесицу, что уши вяли.

Если бы Дарл не решил во что бы то ни стало рассказать Ральгерду Аденору утреннее приключение с Фуэро, то, пожалуй, весь остаток вечера "дан-Энрикс" так и просидел бы молча. А так ему все-таки пришлось участвовать в беседе, а точнее, слушать похвалы и отвечать на удивленные расспросы лорда Аденора. Тут-то опьянение и оказалось очень кстати. Обычно Криксу становилось здорово не по себе, если кто-кто хвалил его за то, чему он сам не придавал особого значения. Но на сей раз мальчик был уже не в состоянии по-настоящему смутиться. В голове шумело, золотистый свет от бронзовых светильников казался ярче, чем обычно, а Ральгерд, вне всякого сомнения, был самым лучшим человеком на земле.

В эту минуту Крикс от всей души любил и Арклесса, и лорда Аденора, и ночное небо над столицей, и ярко освещенную гостиную с роскошным пурпурным ковром. Когда Дарл спохватился, что им нужно было бы вернуться в Академии до тушения огней, и лаконцы, спешно попрощавшись с Аденором, вышли из особняка, Крикс, вопреки своим недавним опасениям, держался на ногах довольно твердо. Но Дарл все равно заставил друга сделать перед возвращением в Лакон изрядный крюк по городу, чтобы ходьба и свежий воздух помогли ему прийти в себя.

Наставник Хлорд столкнулся с мальчиком на галерее и рассеянно выговорил ему за опоздание, но, не заподозрив ничего особенного, велел ложиться спать. Но Крикс не торопился подниматься в спальню. Он зажег свечу и при ее колеблющемся огоньке развернул клочок пергамента, который Дарл сунул ему в ладонь еще на улице. Убористым, но четким почерком, каллиграфическая правильность которого сразу же выдавала скрибу из столичного Книгохранилища, на пергаменте был вписан текст вассальной клятвы. А внизу имелась сделанная другим почерком приписка, сообщавшая, что, если Криксу требуется еще время для раздумий, то он может распоряжаться собой по собственному усмотрению. Если же он уже успел принять какое-то решение, то его будут ждать в особняке на следующее утро.

Крикс не слишком удивился, но почувствовал, что от волнения сердце застучало чаще. Приносить вассальную присягу – это почти то же самое, что пройти рыцарское Посвящение… Мог ли он подумать, что ему действительно придется сделать что-нибудь подобное – и не когда-нибудь потом, когда он станет совсем взрослым, а всего лишь через несколько часов? Крикс придвинул подсвечник поближе и склонился над пергаментом, с жадным любопытством перечитывая текст присяги. Он решил, что клятву нужно выучить как можно лучше. Не хватало только опозориться, запнувшись в самую неподходящую минуту… Аденор-то, может, и не обратит особого внимания, списав подобную оплошность на его неопытность (хотя какая, к фэйрам, опытность в таких делах?…), но вот каково ему самому будет потом вспоминать эту историю с присягой? Крикс решил, что он не ляжет, пока не будет уверен, что он готов к завтрашнему испытанию. Главное, чтобы назавтра Марк и Юлиан не задались вопросом, почему их побратим отсутствовал всю ночь…

В результате в особняк Ральгерда он пришел невыспавшимся, с темными кругами под глазами и гораздо раньше, чем предполагал лорд Аденор.

Аулариум был хорошо натоплен, и глаза у Крикса начали слипаться почти сразу. Фарнс, оруженосец Аденора, указал лаконцу на обитую бархатом скамью в приемной, на которой тот благополучно задремал, пока Аденор в своей гостиной принимал другого гостя – Арно Диведа. Кажется, ему даже что-то снилось, но что именно – он нипочем не смог бы вспомнить. Из этого странного полузабытья лаконца вывел тот же Фарни, осторожно теребивший его за плечо.

– Монсеньор ждет, – неопределенно-вежливо сказал оруженосец, не очень понимающий, как обращаться к сопляку, которого мессер Ральгерд изволил удостоить утренней аудиенции.

Крикс поспешно встал.

Лорд Аденор с любопытством взглянул на вошедшего. Лаконец был бледен, насколько вообще может быть бледен энониец, но при этом выглядел по-взрослому сосредоточенным. Казалось, он действительно стал старше за те несколько часов, которые прошли со времени их ужина. И вместе с тем никогда раньше Аденор не понимал со всей очевидностью, что его будущий вассал – совсем еще ребенок. "Наверное, не спал всю ночь" – подумал Аденор почти сочувственно.

Разумеется, Крикс был в обычной городской одежде, а не в форменной серой рубашке и плаще ученика Лакона. В отличие от Дарла, приходившего сюда свободно на правах подопечного Ральгерда, да и вообще "родного сына" Арклесса из Брее, Крикс не должен был лишний раз мозолить глаза жителей особняка своей лаконской формой. Поэтому перед походом в особняк он всякий раз вытаскивал из сундука одежду, подаренную ему пару месяцев назад Далланисом и в одночасье приобретшую заношенный и жалкий вид после их схватки с Дарнторном. Аденор считал, что это как раз то, что нужно. То ли мальчик на посылках, то ли ученик из ремесленных скромов. Если бы еще не вечная привычка юного "дан-Энрикса" вышагивать по улицам Адели с видом полководца, проходящего по завоеванному городу – спина прямая, подбородок вверх, зеленоватые глаза смотрят на каждого встречного в упор, с каким-то дерзким вызовом – то все было бы просто замечательно! Но нет, какое там…

Надо сказать, что, если Крикс долгое время колебался, прежде чем проникнуться доверием к Ральгерду Аденору, то и рыцарь, в свою очередь, очень долго сомневался, стоит ли идти на поводу у Дарла и брать его нового приятеля к себе на службу. И окончательное решение принял только накануне памятного ужина.

Расчетливого и практичного Ральгерда, любовавшегося сдержанностью и спокойствием Димара, ужасала неотесанность его приятеля. Причем Аденор подозревал, что дело тут не в недостатке воспитания. От наивности, в конечном счете, можно вылечить. Вот только "дан-Энрикс" был из тех, кто налетает на все острые углы совсем не по наивности… Димар как-то пересказал мессеру Аденору разговор, случившийся у них в самом начале их знакомства. Тогда Дарл назвал своего нового приятеля "до тошноты прямолинейным".

Аденор считал, что лучше и не скажешь.

Ну и как ему, такому, поручить серьезные и требующие особой осторожности дела?

Но, приглядевшись к мальчику, лорд Аденор понемногу изменил свое мнение. Может быть, этот Крикс был и не самой подходящей фигурой для роли доглядчика, но, если Аденор хоть как-то разбирался в людях, из него со временем должен был получиться крайне любопытный экземпляр.

В духе тех самых благоглупостей из рыцарских романов, над которыми лорд Аденор так часто потешался.

Отказаться от такого было бы, пожалуй, слишком расточительно, решил Ральгерд. И лучше всего будет привязать его к себе уже сейчас, пока мальчишка предоставлен сам себе, но еще мало что соображает.

Надо сказать, что все эти расчетливые мысли не мешали Аденору относиться к своему юному гостю с искренней симпатией. Рыцарь даже собирался, по возможности, устроить его будущее.

Вот и сейчас Ральгерд поднялся мальчику навстречу, улыбаясь самой открытой и располагающей улыбкой. Для разнообразия, на сей раз совершенно искренней.

– А вот и наш "дан-Энрикс"!… – приветливо заметил Аденор. – Я так понимаю, Дарл вручил тебе мою записку. Очень рад, что ты решил прийти.

– Доброе утро, монсеньор, – с запинкой отозвался Крикс.

– Ксати говоря, об утре… Фарни говорит, ты здесь с четвертой стражи. Полагаю, я не вправе отпускать тебя без завтрака. Но об этом позже. Сперва закончим с нашими делами. Ритуал тебе знаком?

– Н-нет… Да! – вспомнил Крикс. – Мой друг Лэр рассказывал, как его брат присягал лорду Кейру.

– Прекрасно, – улыбнулся Аденор, садясь обратно в кресло.

Крикс пожалел, что не переспросил про ритуал еще раз. Что, если он что-нибудь напутает?… Но размышлять об этом было некогда. Мальчик подошел к Ральгерду, опустился на одно колено и вложил ладони в руки лорда Аденора. Лицо Аденора выглядело совершенно безмятежным, и Крикс успокоился, поняв, что делает все правильно.

Слова клятвы, выученной накануне и как минимум полсотни раз повторенной про себя, пока он готовился к приему у Ральгерда Аденора, слетали с языка почти помимо воли – гладкие, обкатанные, как морская галька.

– Клянусь с этого момента хранить верность лорду Аденору и служить ему по совести и без обмана. Клянусь всеми силами оберегать его благополучие и достояние, а также сохранять доверенные мне секреты в тайне и исполнить все, что будет мне поручено, как полагается вассалу. Клянусь впредь не оставлять его в опасности и принять его радости и скорби, как свои. Да будут Высшие свидетелями моей клятвы.

Аденор наградил его одобрительной улыбкой и ответил ритуальной формулой:

– Клянусь с этой минуты принять под свою защиту Крикса из Энмерри по прозванию "дан-Энрикс". Клянусь дать ему место под моим кровом и заступничество на суде, и впредь заботится о его добром имени, как о своем. Клянусь так же принять под свою защиту родственников и, – тут лорд позволил себе легкую улыбку, -…наследников Крикса из Энмерри, как того требует долг сюзерена. Высшие свидетельствуют моей клятве. Встань, дан-Энрикс… По традиции, я должен чем-то одарить тебя, но я не хотел бы ошибиться. Так что просто выбери любую из вещей, которые ты видишь в этой комнате, – Аденор небрежно указал рукой на стены, сплошь увешенные дорогим оружием, и на массивный стол, стоявший у окна, с забытыми на нем как бы случайно дорогими безделушками. – Она – твоя, если, конечно, ты не пожелаешь получить мою печать или фамильный меч.

– Спасибо, монсеньор, – растерянно ответил Крикс, поднявшись на ноги. Было заметно, что предложение Аденора привело его в замешательство. Аденор, наслышанный от Арклесса о щепетильности "дан-Энрикса", даже задался вопросом, уж не собирается ли мальчик отказаться от подарка. Но Ральгерд тотчас же отмахнулся от нелепой мысли. Одаривание новоявленного вассала было такой же частью ритуала, как и принесение присяги. Ни один гордец не усмотрел бы ничего зазорного в подобном даре. Взгляд лаконца медленно скользил по стенам, ни на чем не останавливаясь.

"Любопытно, что он все-таки попросит, – думал Аденор, внимательно следя за Криксом. – Меч, наверное. Или кинжал. О чем еще мечтать ученику из первого энгильда Академии…"

– Скажите, монсеньор, а здесь нет "Повести о Бальдриане"? – неожиданно спросил "дан-Энрикс", указав на полочку со свитками.

– Есть, – ответил удивленный Аденор. – То есть не обязательно здесь, в этом кабинете, но в моей библиотеке она точно есть, помнится, я получил ее от переписчика месяца три назад. Ты хочешь получить _ее_?

– Да… конечно, если можно.

– Ну, спасибо хоть не ранние стихи Алэйна Отта, – пробурчал лорд Аденор себе под нос. – Конечно, раз я обещал тебе любой подарок, ты получишь этот свиток. Правда, я бы в жизни не подумал, что ученик Академии, да еще в твоем возрасте, способен предпочесть оружию какой-то свиток. С чего тебе в голову взбрело просить такой подарок?

Крикс заметно покраснел, но все-таки решительно ответил:

– У меня на это несколько причин, мессер. Во-первых, пару дней назад наставник Хлорд отправил меня помогать Саккронису в разборе свитков, и там я начал читать эту книгу… а на следующий день ее отдали переписчику, и обещали возвратить в Книгохранилище только к Эйслиту. А мне очень хочется узнать, что стало с Бальдрианом и дан-Энриксом.

– Ничего такого, что бы могло тебя порадовать, – хмыкнул Ральгерд.

– Я знаю, – серьезно кивнул Крикс. – Саккронис говорил, что это очень грустная история. Но, в любом случае, я бы хотел ее прочесть.

– Это "во-первых". Ну, а "во-вторых"? – осведомился Аденор.

– А во-вторых, ученикам в Лаконе запрещается иметь свое оружие. К тому же все мечи, которые здесь есть, слишком большие и тяжелые. Зачем иметь оружие, если оно тебе не по руке?…

– Разумно. А кинжал?

– Спасибо, нет! – глаза "дан-Энрикса" запальчиво сверкнули. – С кинжалом я буду похож на Льюберта Дарнторна, который повсюду таскается со своей дурацкой перевязью и воображает себя взрослым только потому, что дядюшка купил ему красивый ножик…

– Вот оно что, – хмыкнул Аденор. – Я вижу, ты на редкость рассудителен для своих лет. Я уже забыл, что вам не разрешается иметь какое-то оружие, помимо тренировочных мечей. Пожалуй, мой подарок мог бы сослужить тебе плохую службу, если бы о нем узнали в Академии. Но ведь тебе хотелось бы иметь свой меч, не так ли?…

– Да, – вздохнул лаконец. – Но я же говорю, что нам нельзя…

– Забудь, – махнул рукой Ральгерд. – Любой запрет возможно обойти. Я подарю тебе твой свиток, раз уж ты о нем просил… А в следующий раз пришли с Димаром свой тренировочный меч. Я закажу своему оружейнику точную копию, но только это будет настоящее оружие. Которое ты сможешь носить хоть в городе, хоть даже в Академии, не вызывая ничьих подозрений. Если, разумеется, не станешь лишний раз вытаскивать его из ножен. Кстати, постарайся никого им не убить.

– Вы это серьезно? – у "дан-Энрикса" глаза на лоб полезли – не столько от самой идеи лорда Аденора, сколько от ленивого спокойствия, с которым тот делился с ним своими планами.

– Ну конечно же, серьезно. Вряд ли у меня на службе тебе скоро пригодится настоящее оружие, но, в конце концов, тебе все равно следовало им обзавестись. По старому закону, принести вассальную присягу может только взрослый человек, всецело отвечающий за все свои поступки… И обратно. Если ты принес присягу, значит, с точки зрения закона, ты считаешься мужчиной, как бы мало это не вязалось с твоим настоящим возрастом. А мужчине рыцарского рода полагается оружие.

Крикс сморгнул.

– Но, монсеньор… Я же не рыцарь – по происхождению.

Аденор меланхолично посмотрел на своего подчиненного.

– Тебе приходилось слышать о вассальной клятве для простолюдинов?…

– Нет, – сознался Крикс.

– Естественно. Ее не существует. Так что отныне ты перед лицом закона наделен всеми привилегиями и обязанностями взрослого человека благородного происхождения. Во всяком случае, теоретически… На самом деле о твоей присяге будешь знать только ты сам, Димар и я. Но тебе все равно придется привыкать к новому положению.

Лорд ожидал, что Крикс задаст ему еще какой-нибудь вопрос, но тот внезапно рассмеялся.

– Ммм? – лорд Аденор приподнял бровь, взглянув на своего вассала с некоторым удивлением.

– Простите, монсеньор. Просто я вдруг подумал, что, как только я вернусь в Лакон, кто-нибудь из мастеров наверняка прицепится ко мне за то, что я ушел до общего подъема, и отправит в кухню отмывать котлы. Им ведь не объяснишь, что с точки зрения закона я уже должен считаться взрослым!

– Да, обидно, – рассмеялся Аденор. – Но это не страшно, Дарл же как-то терпит. И, раз уж ты все равно нарушил ваши правила, то можешь с легким сердцем задержаться и позавтракать со мной.

Император, скрестив руки на груди, смотрел на здание Лакона. Из этой части дворца оно просматривалось просто превосходно. Догадаться, о чем думает Валларикс, было невозможно – император часто застывал вот так, устремив взгляд на первый подвернувшийся предмет, который с равной вероятностью мог быть отправной точкой для его дальнейших размышлений, а мог вовсе не иметь к ним никакого отношения. Лорд Ирем в таких случаях предпочитал не гадать, о чем задумался его друг и сюзерен, а подождать, пока тот сам захочет высказаться более определенно.

На сей раз Валларикс не заставил себя долго ждать.

Все так же глядя на позолоченные осенним солнцем башни Академии, он задумчиво произнес только одну фразу, совершенно непонятную для человека постороннего, зато слишком даже понятную для лорда Ирема.

– Интересно, как там мальчик…

– Вы о Криксе, государь? – вежливо удивился рыцарь. Что ж, все правильно. Последние месяца полтора они ни разу не упоминали о приемыше, но рыцарь понимал, что рано или поздно эта тема снова должна всплыть в их разговорах. – Полагаю, что он "там" в точности так же, как три с половиной сотни остальных учеников. Тем-то и хорош Лакон, что, даже не наблюдая за вашим подопечным, мы всегда можем с уверенностью сказать, чем он занят в настоящую минуту.

– Да. Наверное, ты прав, сэр рыцарь, – улыбнулся Император. – Но с тех пор как моя дочь уехала к Гефэйрам – кстати говоря, по твоему ходатайству! – я стал каким-то мнительным. Я беспокоюсь за Эллиссив, беспокоюсь за Крикса…

Ирем избавился от своего обычного лениво-ироничного прищура, и теперь смотрел на императора серьезно и внимательно. Пожалуй, большинство из тех, кто видел его только за пределами дворца, не сразу узнали бы в этом человеке резкого, насмешливого каларийца.

– Ну, с Эллиссив все понятно, – сказал Ирем непривычно мягко. – Вы, мой лорд, просто не привыкли отпускать ее надолго от себя. Хотя мессер Гефэйр, без сомнений, позаботится о ней не хуже вас. А может быть, и лучше, потому что он, по крайней мере, не обременен таким количеством обязанностей. Так что об Эллиссив беспокоиться не стоит. Что до Крикса, то в то время, когда он жил в Чернолесье, мы прекрасно обходились без каких-то новостей о нем. И вот теперь, когда он тут, почти у нас под боком (честно говоря, я лично предпочел бы, чтобы он остался там, где был до этого!), вы совершенно беспричинно начинаете переживать, не случится ли с ним какая-нибудь неприятность?…

– Будь он в Чернолесье, я бы и сейчас о нем не беспокоился, – возразил Валларикс. Бледное октябрьское солнце освещало узкий и высокий силуэт правителя, и в его свете было особенно заметна и усталость, и недавно появившаяся складка возле губ, делавшая лицо молодого еще императора старше и серьезнее. – Но столица – место куда более опасное, чем Энмерри.

Ирем только пожал плечами.

– Знаете что, государь? Мне кажется, вам следует развеяться. Вы же просто-напросто хандрите.

– Может быть, сэр рыцарь, может быть… – рассеянно кивнул Валларикс, но сэр Ирем был готов побиться об заклад, что все внимание правителя сейчас было сосредоточено на чем-то, не имевшем к его другу никакого отношения.

– Что ж, – заметил он решительно. – Для вашего спокойствия я обещаю лично присмотреть за вашим подопечным. С этого момента все, что с ним произойдет, хорошее или дурное, будет на моей ответственности. Я надеюсь, вы не думаете, государь, что я способен плохо выполнять свои обязанности?

– Нет. Конечно, нет, – Впервые с начала разговора Валларикс перевел взгляд с Академии на сэра Ирема.

– Хорошо, – ответил калариец. – Значит, с этого момента я забочусь о благополучии и безопасности Крикса, а взамен вы обещаете больше не изводить себя. Согласны, государь?

Как ни серьезен был правитель в это утро, но от такого предложения он даже улыбнулся.

– Ирем, Ирем, ну о чем ты говоришь? Ты – коадъютор Ордена, глава моей охраны, ты, по сути, первый человек в столице – и тебе брать на себя роль няньки?…

Ирем мог бы рассказать о том, что именно такую роль он выполнял – без ведома Валларикса – при его дочери последние пять лет, иначе говоря, с тех пор, как проявился независимый и авантюрный склад характера принцессы Лисси, но вместо этого сказал совсем другое.

– Видите ли, государь, я с удовольствием возьмусь за это дело, и не только потому, что оно позволит избавить вас от лишних забот, но и потому, что в прошлый раз я допустил несколько неприятных промахов, имея дело с нашим подопечным. Мне хотелось бы исправить эту ситуацию. Тем более, что я, мне кажется, теперь гораздо лучше представляю себе характер и склонности того, за кем я должен буду присмотреть. Я думаю, что это будет не особо сложно и отнимет у меня не слишком много времени. Основную часть работы за меня проделают наставники в Лаконе, мне же нужно будет только проследить, чтобы впредь не возникало никаких досадных неожиданностей, вот и все.

Император искоса взглянул на доминанта. Ирем явно не считал, что, принимая на себя эту обязанность, приносит тягостную жертву ради дружбы или блага государства – что, пожалуй, в этой ситуации было одним и тем же.

Он смотрел в окно и улыбался той самой улыбкой, которая уже не первый год бесила большинство придворных Валларикса, находивших эту тонкую улыбку нестерпимо наглой и самодовольной.

Император взял руку каларийца и крепко пожал ее.

– Спасибо, друг мой. Теперь я действительно не стану беспокоиться о мальчике.

Арклесс отделился от стены, с которой он почти сливался благодаря своей серой форме, и внезапно вырос на дороге Крикса, вышедшего из особняка. Мысленно еще находившийся в просторном светлом кабинете Аденора Крикс едва не налетел на своего приятеля.

– Что ты там торчал так долго? – спросил Арклесс с любопытством. – Я боялся, что мы разминемся, а вместо этого пришлось стоять здесь почти целый час.

– Прости, я же не знал, что ты придешь сюда. Мы завтракали.

– С Аденором? – удивился Дарл. – Ну ничего себе…

И, посмотрев на окна дома, он добавил – вроде бы шутливо, но Крикс различил в тоне приятеля и нотку ревности:

– Делаешь успехи, Рикс. Вот меня он никогда не приглашал позавтракать!

– А я подумал, что это еще одна традиция. Которая гласит, что нового вассала нужно непременно накормить… – откликнулся "дан-Энрикс".

Лицо Дарла прояснилось.

– Да, похоже, монсеньор решил отметить принесение тобой присяги. Ну, как все прошло?…

– Сначала подали горячее, потом закуски, а потом оремис и десерт, – ответил Крикс серьезно. Но в глазах плясали огоньки.

– Все смеешься, – понимающе кивнул Димар. – Ну-ну. А ты в курсе, что твой мастер знает обо всех твоих отлучках?… Он, представь себе, заметил, что вчера ты опоздал к отбою, а сегодня утром ни свет ни заря ушел из своей башни. А тут – как нельзя кстати! – подоспел Ратенн. С историей о том, что ты шатаешься по чужим башням до подъема.

Крикс даже побледнел. Не оттого, что испугался наказания, а потому, что слишком явственно представил, что теперь подумает о нем наставник Хлорд. Мало того, что с тех пор, как он взял Крикса в свой отряд, тот доставляет ему столько беспокойства ежедневными проступками, так теперь Хлорд еще и вынужден из-за него оправдываться перед остальными мастерами!

– Ох, нет! – пробормотал "дан-Энрикс".

Дарл безжалостно кивнул.

– Ох, да!… Я уже говорил тебе – ты должен быть предусмотрительнее! И не попадаться на каких-то пустяках. Особенно теперь… Пойми же, наконец, что, если ты все время будешь на виду из-за каких-то незначительных проступков, то и в важном деле у тебя не будет шансов на успех. Но в этот раз тебе невероятно повезло, "дан-Энрикс". Представь себе, ваш мастер все списал на то, что ты боишься опозориться перед своим отрядом во время марш-броска к Эрхейму и поэтому с утра до ночи тренируешься ездить верхом. Так что, кажется, он даже на тебя не рассердился. Наоборот, поймал меня сегодня утром в трапезной и велел найти тебя и передать – раз уж тебя так беспокоит предстоящая поездка, то он разрешает нам доехать до Эрхейма раньше остальных. Только втроем – ты, я и Лэр. Хлорд сказал, что мастер Дейрек уже выехал в Эрхейм со всем своим отрядом, так что нас там встретят. Красота!? Теперь пусть остальные тащатся в Эрхейм по тракту и глотают пыль, а мы возьмем коней хоть завтра, хоть прямо сегодня, и поедем в крепость не спеша, кружной дорогой. Сделаем привал у водопада, правда, осенью воды там совсем мало. А потом срежем дорогу через Перевал, я там ездил, и не раз, так что все тропки знаю. Ну чего ты скис?… Я же сказал тебе, что неприятностей у нас не будет. Хлорд не сердится.

– В том-то и дело, – неразборчиво пробормотал младший лаконец.

Получается, пока он пользуется предоставленной ему свободой для того, чтобы заниматься собственными делами, не имеющими никакого отношения к Эрхейму или верховой езде, мастер Хлорд искренне верит, что "дан-Энрикс" выбивается из сил, чтобы как можно лучше подготовиться к поездке. И добро бы он действительно сидел в седле, как прирожденный всадник, но всякий раз, когда они садились на коней, Крикс чувствовал, что, хотя он научился кое-как держаться на спине Шмеля и даже выполнять простейшие маневры, ему крайне не хватает легкости, сноровки и изящества, которые так явно выделяли остальных учеников Лакона. Остальные мальчики как будто родились в седле и чувствовали себя на коне так же свободно, как и на земле. Должно быть, для подобного умения действительно нужны были не дни, а месяцы и даже годы тренировки, и недаром Хлорд так волновался за ученика, попавшего в Лакон почти случайно…

Зато этот ученик палец о палец не ударил, чтобы оправдать надежды мастера!

Льюберт точно не упустит случая поиздеваться, когда они встретятся в Эрхейме.

И на сей раз будет совершенно прав.

– Где Юлиан?… – спросил "дан-Энрикс" невпопад.

– Ждет нас в конюшне. Кстати, я просил его собрать в дорогу вещи. В том числе твои. Кто знает, вдруг мы решим выхать сегодня же… Думаю, что Лэр уже управился.

– Тогда пошли к нему, – коротко отозвался Крикс. И, развернувшись, быстро зашагал по нужной улице. Дарлу, искренне не понимавшему, отчего настроение "дан-Энрикса" так резко изменилось, оставалось только пожать плечами и последовать за своим младшим другом.

По дороге Крикс ничего не говорил, поэтому Димару пришлось взять ведение беседы на себя. Впрочем, до сих пор во время их прогулок по Адели Крикс и так по большей части слушал.

Но на этот раз "дан-Энрикс", кажется, не расположен был даже и к этому.

Надо признать, что Дарла это не смутило.

– Интересно, почему Хлорд не отпустил вместе с нами Этайна, – сказал он, как будто просто рассуждая сам с собой. Вы, конечно, еще не успели разделиться на галаты, но в Лаконе побратимами чаще всего становятся те, кто живет вместе. Например, мы с Кэлрином, Рэнси и Дельвином сразу поселились в одной комнате, а потом вступили в одно братство. А Марк и живет с вами, и сидит рядом за столом, но Хлорд спокойно оставляет его здесь, как будто бы он не имеет к вам с Лэром никакого отношения. Это как-то даже и несправедливо…

– Просто мы с Этайном не друзья, и Хлорд об этом знает, – неохотно отозвался Крикс.

– Вот как? А кто же тогда друзья Этайна? Я один раз видел, как он вполне мирно разговаривает с Грейдом, но не мог же он…

– Нет, с Декарром и Дарнторном Марк не дружит. Он… – Крикс на мгновение задумался. Потом сказал – Он здесь вообще ни с кем не дружит. Мне кажется, что ему не нужны друзья.

– Да ладно, – недоверчиво ответил Арклесс. – Как ты себе это представляешь?…

Крикс нахмурился. По правде говоря, до этого момента он не очень-то задумывался над этим вопросом, но сейчас, когда Димар заговорил о нем, поведение Марка в самом деле показалось ему странным.

– Ну, ему и так не плохо. Он в любой момент может поговорить с Афейном, или с Льюбертом, или со мной. К нему вообще все наши хорошо относятся. У него нет здесь ни одного врага. А если бы он стал везде ходить со мной и Лэром, то Дарнторн и Грейд сейчас же начали бы относиться к нему так же, как и к нам.

– А ты уверен, что он держится от вас подальше именно поэтому?

– А почему еще?

– Ну, возможно, он просто не хочет к вам навязываться. Да вы с Лэром и ведете себя так, как будто вам никто не нужен.

– Вряд ли. Маркий, он… он просто не такой, как остальные. Например, когда мы разговариваем с Мирто и Афейном, он может встать рядом и все время просто слушать. Молча. Только глаза переводит с одного на другого и улыбается этой своей улыбочкой. По которой в жизни не поймешь, о чем он думает. Если к нему кто-то обратится – он ответит, а потом опять молчит. И все время улыбается, как будто он посол на императорском приеме. Мне кажется, что ему просто наплевать на нас на всех с высокой колокольни.

– Мда, и правда, любопытная фигура этот ваш Этайн, – пробормотал Димар. – Вот кто действительно понравился бы Аденору!

"Не понравился бы…" – возразил Крикс мысленно. Он смутно чувствовал, что, хотя его новоявленный сеньор и ценит в подчиненных сдержанность и умение хранить все свои мысли при себе, лорд все-таки привык иметь дело с людьми, которых он неплохо понимал благодаря своему опыту и проницательности. А вот человек, чье настроение было бы совершенно невозможно угадать, скорее уж заставил бы Ральгерда Аденора нервничать, чем восхищаться.

– Кажется, я где-то я уже слышал кое-что похожее на то, что ты рассказываешь. И как раз о человеке с таким именем. Этайн, Этайн… Этайн, – как заведенный, повторял тем временем Димар. – О, кажется, вспомнил! Ну конечно же!… Наверное, он сын Валерика Этайна. Того самого, который вел переговоры с Хавенреймом после Иллирийского сражения!

– Вел переговоры? – эхом повторил за ним "дан-Энрикс". – А о чем там было разговаривать? Мы же ведь их разбили наголову… От войск нагорийцев после Иллирийского сражения оставалось меньше половины. А дан-Хавенрейм бежал с поля боя и даже оставил свой штандарт. Мне Валиор рассказывал!

Дарл посмотрел на друга почти снисходительно.

– Да, только у Империи потери тоже были очень ощутимыми. К тому же Сервелльд Аракс Дарнторн как раз убедил мятежников договориться с Хавенреймом и отправить в Айришер гонцов. Ты представляешь себе, что бы получилось, если бы они действительно связались с нагорийцами и заключили договор?… Вот и пришлось в срочном порядке замириться с Айришером. А чтобы не потерять при этом половину завоеванных земель, как раз и нужно было, чтобы кто-то убедил дан-Хавенрейма, что у императора хватает сил и средств для продолжения войны. И если мне не изменяет память, то посольство Наорикса возглавлял сэр Валерик Этайн. Теперь понятно?

– И этот Этайн – отец нашего Марка?…

– Очевидно, да.

– Ничего себе! Ведь он же… в общем-то… герой?

– Да, разумеется. Герой почище тех, которые сражались на Иллирийском поле.

– Ну уж!…

Но глаза Дарла уже загорелись вдохновением, и от возражений спутника он просто отмахнулся.

– А ты сам представь – вражеский лагерь, куда каждую минуту может прискакать гонец от Сервелльда Дарнторна. И еще в любой момент какой-нибудь доглядчик может донести, как на самом деле вымотано войско Наина Воителя, и что провизию там выдают урезанными порциями, а всем раненным не хватает места в лазаретах. А ты, несмотря на это, все равно должен стоять перед дан-Хавенреймом и его придворными – один и без оружия – и хладнокровно врать ему в лицо. По-моему, скакать в атаку куда проще.

– Ладно, убедил… Но как же все-таки все странно оборачивается. Отец Этайна и Дарнторна были, вроде как, на разных сторонах, а Маркий с Льюбертом спокойно учатся в одном отряде.

– Потому что Маркий не такой дурак, чтобы показывать направо и налево, если ему кто-нибудь не нравится.

– А я, значит, именно такой? – Крикс посмотрел на Дарла, улыбаясь непередаваемой улыбкой.

Тот смутился.

– Ты – совсем другое дело… Я совсем не то хотел сказать. Я просто…

Энониец рассмеялся.

– Ох, да ладно, хватит извиняться. Неужели правда думаешь, что я обиделся?… Забудь. И кстати, мы почти пришли.

Мальчики свернули на двор Императорских конюшен. Дарл привычно подозвал слугу и властным тоном, вполне подобавшим знатному лаконцу – но никак не бывшему бродяге и воришке из Рыбного квартала – приказал подать им лошадей.

Когда Дарл назвал по именам Арниса и Шмеля, на обветренном лице конюха возникло озабоченное выражение.

– Арниса вам сейчас же поседлают, мейер Арклесс, а вот Шмель…

– Что Шмель? – с тревогой спросил Крикс.

Конюх слегка развел руками.

– Вы вчера, по-видимому, ездили не слишком осторожно. У Шмеля повреждено копыто. Он не может ехать.

Дарл негромко выругался. Видимо, идея сегодня же выехать в Эрхейм крепко засела в его голове, и каждое препятствие, мешавшее этому плану, воспринималось им с гораздо меньшим хладнокровием, чем обычно. Но Дарл все же быстро взял себя в руки.

– В соответствии с договором, заключенным моим другом, вы должны предоставлять ему коня, когда ему будет угодно. То, что его лошадь захромала, не меняет сути дела. Дайте нам другую, вот и все.

– Увы, у нас сегодня нет свободных лошадей.

– Что, ни одной? – сердито уточнил Димар.

– Нет, ни одной. Заняты все лошади, кроме одной кобылы, еще не успевшей разродиться, и… – конюх запнулся и после неловкой паузы закончил – В общем, у нас нет свободных лошадей.

Арклесс встрепенулся. Кажется, один возможный выход у них все же был…

– Тогда оседлайте моему товарищу Фуэро, – резко сказал он, боясь, что, если он сейчас же не заставит себя выговорить эту святотатственную фразу, то потом уж точно не решится предложить нечто подобное.

Конюх вытаращился сначала на Димара, а потом и на стоявшего с ним рядом Крикса, бывшего примерно на голову ниже своего товарища.

– Оседлать… Фуэро? Вы с ума сошли?!

– Да нисколько, – храбро возразил Димар. Начинавший в глубине души надеяться, что Крикс, до этого момента слушавший их перепалку молча, вмешается и сам откажется садиться на Фуэро. – Мы должны сегодня же уехать. Разумеется, моему другу нужен конь. Следовательно, мы берем того коня, которого вы можете нам дать.

Конюх снова перевел глаза на Крикса.

– Мейер Рикс, возможно, вы благоразумнее, чем ваш приятель… Бросьте эту глупую затею. Этот конь, Фуэро, необъезжен и опасен. Я не хочу весь остаток жизни упрекать себя за то, что вы сломали себе шею, а я мог это предотвратить, но ничего не сделал.

Мальчик поднял голову, и конюх встретился взглядом со странными, зеленовато-карими глазами. В которых, к удивлению мужчины, не было ни страха, ни запальчивого вызова. Скорее, взгляд казался изучающим.

– Мне кажется, что я могу попробовать, – негромко сказал мальчик.

Конюх только безнадежно махнул рукой и пошел прочь, на ходу отдавая приказания своим помощникам.

Дарл заметил то, что "дан-Энрикс" был бледнее, чем обычно, а застывшее лицо казалось слишком уж бесстрастным, чтобы можно было верить в натуральность этого спокойствия. Теперь, когда им оставалось только ждать, пока из денника сумеют вывести Фуэро, глаза Крикса лихорадочно сверкали. Он ни слова не сказал Димару относительно его идеи. Как если бы Арклесс вообще не имел никакого отношения к тому, что через несколько минут его приятель должен был сесть верхом на самого опасного и своенравного коня в Империи. Полагаясь при этом только на свою удачу и на то, что до сих пор Фуэро по каким-то непонятным для других причинам, был к нему несколько благосклоннее, чем к остальным.

Но ведь Крикс раньше не пытался на нем ездить…

Арклесс уже сожалел о том, что несколько минут назад ввязался в это дело. Если бы можно было каким-то чудом взять свои слова обратно, Дарл с радостью бы это сделал. Но сейчас, похоже, было уже поздно отступать.

Крикс не простит ему подобного вмешательства.

Дарл еще раз взглянул на энонийца, и его внезапно осенило. "Да ведь он же этого хотел! – ахнул он мысленно. – Ну да! Он только и мечтал о таком случае… Он же мне говорил, что это лучший конь в Империи… А теперь его от Фэйро и клещами не оттащишь. Потому что он – фанатик… Да, фанатик. Ну а я – просто разиня и дурак!… Только бы все обошлось благополучно! Высшие, только бы все…"

Но тут панические мысли Дарла были прерваны внезапным появлением Фуэро. То есть собственно Фуэро и трех конюхов, выводивших его из конюшни. Вычистить его, как чистили обычно лошадей перед парадным выездом, они, конечно, не успели, но черная шкура Фэйро все равно сверкала, как обсидиан. Арклесс даже на мгновение отвлекся и залюбовался жеребцом, обращавшим на трех взрослых мужчин, повисших на его уздечке, так же мало внимания, как если бы это были мухи, вьющиеся и жужжащие над его головой. Нельзя было понять, кто кого направляет в этой группе – жеребец ли конюхов или они – его. И только по тому, как напряженно двигались все трое конюхов, можно было догадаться, что они действительно с трудом справляются со своим подопечным. Когда один из них сделал движение, которое можно было истолковать как попытку сесть в седло, Фэйро покосился на него так бешено, что тот невольно отшатнулся в сторону.

Дарл понял, что, скорее всего, Фэйро на сей раз не даст "дан-Энриксу" даже поставить ногу в стремя. Казалось, что седло с уздечкой вызывают у коня такое раздражение, что превращают его в дикое, неуправляемое и опасное животное.

Впрочем, это было не совсем так.

Диким и неуправляемым Фэйро бывал не только под седлом, но и у себя в конюшне.

А опасным не переставал быть никогда.

– Отойдите! – резко сказал Крикс.

– Что вы… мейер Рикс… – с натугой отозвался главный конюх. – Походите осторожно, мы его подержим…

– Отойдите от него!

На этот раз никто не усомнился в том, что это был приказ. И хотя подчиняться своенравному мальчишке им хотелось даже меньше, чем вот так вот оставлять его один на один с Фуэро, конюх и его помощники все-таки послушались.

Почувствовав, что ничьи руки не вцепляются в уздечку, Фэйро понемногу успокоился. Тогда "дан-Энрикс" медленно направился к нему.

– Тише, Фэйро, это я… Все будет хорошо.

Крикс и сам не очень понимал, о чем он говорит. Ему просто нужно было заполнить хоть чем-то тишину, воцарившуюся во дворе конюшни, когда он пошел к Фуэро.

Он уже преодолел то расстояние, на котором Фэйро начинал воспринимать любого человека, как угрозу собственному спокойствию, и жеребец изогнул шею, прижимая уши.

"Высшие, что сейчас будет…" – только и успел подумать Дарл. "Если Рикс сейчас возьмется за уздечку, Фэйро точно озвереет"

Арклесс сам не заметил, когда начал называть Фуэро именем, которое нашел ему "дан-Энрикс". Очень уж оно казалось подходящим.

Но Крикс даже не взглянул на брошенную конюшим уздечку. Продолжая говорить коню что-то успокоительное и ласковое – впрочем, надо сказать, что вряд ли слышал сам себя и говорил скорее по инерции – мальчик подошел к нему почти вплотную и погладил по плечу. Совсем как в прошлый раз, когда зашел к нему в денник.

Так они простояли почти целую минуту. Фэйро словно окаменел, а Крикс продолжал гладить черную лоснящуюся шкуру, медленно сдвигаясь в сторону. Похоже, Фэйро разгадал его маневр, но все равно остался неподвижен. Крикс сообразил, что ему нипочем не сесть верхом без той приступки, которую он использовал для этой цели в деннике. Фэйро – это все-таки не коренастый Шмель, в седло которого Рикс мог залезть без посторонней помощи.

Но просить о помощи на этот раз было нельзя, и оставалось только подтянуть пониже стремя. Крикс проделал это, продолжая одной рукой гладить шею Фэйро и сосредоточив все свое внимание на ремешках. Так было проще. Он смотрел на свои руки и даже успел отстраненно удивиться тому, что они не только не дрожали, но и двигались до тошноты размеренно и плавно.

Завершив все необходимые приготовления, Крикс оттолкнулся от земли, так что через секунду, так и не поняв, как именно он это сделал, он уже сидел в седле и, закусив губу, подтягивал стремя повыше. Фэйро беспокойно переступил с ноги на ногу и покосился на наездника через плечо. Но этим все и кончилось.

– Теперь попробуй проехаться по двору, – осипшим голосом заметил конюх.

Крикс кивнул – сам знаю – и легонько тронул бока Фэйро пятками.

Тот тронулся с места и пару раз обогнул широкий двор конюшни, словно самый обычный конь. К этому моменту во дворе уже собрались все служители конюшни, вплоть до самого последнего конюшенного мальчика. Вместе с остальными из конюшни вышел Юлиан, чистивший в это время своего коня. Единственный из всех, кто находился в это время во дворе, он ничего не знал о Фэйро, и поэтому не слишком удивился. Просто проскользнул мимо собравшихся и встал рядом с Димаром, который был слишком потрясен происходящим, чтобы что-то ему объяснить. Но Крикс едва ли это замечал. Его внимание было всецело сосредоточено на Фэйро. Крикс уже успел немного успокоиться, прийти в себя и сделать вывод, что кататься шагом по двору – совсем не то, ради чего стоило вообще садиться на такого коня, как Фэйро.

– Давай-ка посмотрим, как ты ходишь рысью, – прошептал он черному коню.

Но то ли Фэйро застоялся на конюшне, то ли он просто не признавал такой аллюр, как рысь, однако на попытку подогнать его он отозвался тем, что с места взял в галоп. Кто-то из зрителей издал испуганное восклицание, и главный конюх бросился наперерез коню, чтобы попробовать его остановить, но тут же в тишине раздался голос Крикса:

– Не мешайте! Все в порядке…

И, похоже, это правда было так, потому что, сделав еще несколько кругов размашистым галопом – хотя и держась притом в седле не совсем так, как полагали правильным лаконские аристократы – он сумел остановить Фуэро и торжествующе обвел глазами всех собравшихся.

– Все хорошо, мейер дан-Энрикс? – спросил конюх, от волнения мешая прозвище клиента с титулом.

– Да, благодарю вас, – очень вежливо ответил Крикс. И сейчас же перевел глаза на Дарла с Лэром. – Думаю, я справлюсь.

Дарл только беспомощно развел руками.

Пока они шагом ехали по людным улицам столицы, Фэйро, относившийся к своему маленькому всаднику с изумляющей Димара снисходительностью, вел себя вполне пристойно. Поворачивал, когда им нужно было повернуть, не обращал особого внимания на остальных коней и попадавшихся им на пути прохожих. Но как только они выехали за ворота и оказались посреди открытого пространства, простиравшегося от тянущегося неподалеку леса до морского побережья, Фэйро, уже долгое время не оказывавшийся на воле, стал заметно нервничать и несколько раз сильно тряхнул головой, вынуждая наездника ослабить поводья. Крикс стиснул бока коня коленями, его лицо застыло. Арклесс тоже побледнел и мысленно спросил себя – с чего он взял, что все самое сложное уже осталось позади?… И почему не уговорил Крикса для начала ограничиться прогулкой по двору конюшни? – это же и так было гораздо больше, чем могли себе позволить остальные всадники, когда-нибудь мечтавшие сесть на Фуэро. Димар понимал, что дальше может получиться хуже, но его, как и "дан-Энрикса", как будто фэйры под руку толкали. Очень уж хотелось, чтобы Рикс еще раз поразил лаконских менторов и посрамил Дарнторна, появившись перед всеми на коне, сесть на которого не смели даже взрослые мужчины.

А чего хотел сам Крикс, не знал никто.

Возможно, в ту минуту, когда Фэйро сделал первую попытку сбросить своего наездника, тот в глубине души хотел только одного – снова оказаться на твердой земле и, по возможности, с неповрежденными конечностями.

Арклесс понимал, что, если Фэйро в самом деле пожелает "высадить" лаконца, у того нет ни малейших шансов удержаться на его спине.

Несколько раз конь резко бросался из стороны в сторону, как будто бы не мог решить, избавиться ему от всадника или все-таки еще немного потерпеть. Желая помешать ему, Крикс подобрал поводья покороче, и это, по-видимому, стало для Фуэро последней каплей, переполнивший в то утро чашу (а точнее, крошечный наперсток) его скудного терпения. Закусив удила, конь сделал несколько бешенных скачков и помчался вдоль городских стен таким неистовым галопом, что, казалось, он мог обогнать даже летевший с моря ветер. Арклесс – бледный, с перекошенным лицом, смотрел вслед Фэйро, понимая, что он уже ничего не сможет сделать, и только молясь, чтобы "дан-Энрикс" не сломал себе шею.

А потом младший лаконец закричал. Но только это был не бессвязный вопль перепуганного человека, а ликующий, восторженный и резкий крик, живо напомнивший Юлиану Лэру боевые кличи каларийских всадников. Крикс давно забыл все наставления своих товарищей и растопырил локти в сторону, откинувшись назад и слишком глубоко просунув ноги в стремена – короче, сделав все возможные ошибки, от которых его столько предостерегали Арклесс с Лэром. Но зато он больше не боялся. Страх, как клочья серой паутины, был сметен ударившим в лицо холодным ветром. Жухлая трава, далекие деревья и светлые стены города со страшной скоростью неслись мимо него. Он услышал чей-то громкий крик, а через пару секунд запоздало понял, что кричит он сам.

Казалось, упоение от скорости и неожиданно нахлынувшей свободы просто-напросто разорвало бы ему легкие, если бы не выплеснулось в крике.

Мальчик рассмеялся, а Фуэро, понемногу успокаиваясь, перешел на плавную, размашистую рысь. Потом на шаг. Дарл с Юлианом к тому времени давно остались где-то далеко позади. И с того места, где они остались, им едва ли было видно, что с их другом все в порядке. Значит, нужно было возвращаться.

"Все, теперь поехали обратно, Фэйро, – сказал Крикс охрипшим голосом. Слегка потянул за повод. – Возвращаемся! Вот молодец… Теперь все будет по-другому. У тебя будет новое имя, и я никому не дам тебя в обиду. Обещаю"

Крикс погладил жеребца по черной гладкой шее. Несмотря на их сумасшедшую скачку, шкура Фэйро была теплой и сухой, как будто он не покидал конюшни. А еще – теперь Крикс совершенно точно знал, что Фэйро нравятся его прикосновения, нравится ощущение чужой руки на своей шее и даже тяжесть на спине – хотя для Фэйро, от рождения предназначавшегося для тяжелой конницы, такая тяжесть была просто смехотворна. Мальчик вообще теперь знал о Фуэро куда больше, чем до этой скачки. Криксу даже показалось, что, если бы конь не перешел на шаг так скоро, то еще через пол-стае он сумел бы прочитать и его мысли. И получше, чем любой видун.

"Кажется, я знаю, почему ты не хотел возить Финн-Флаэна и остальных. – Крикс негромко засмеялся. – Может быть, ты просто ждал – меня. А, Фэйро?"

Конь даже ухом не повел в ответ на это, что и говорить, самодовольное предположение.

К Димару с Лэром Крикс подъехал сдержанной, неторопливой рысью, гордо выпрямившись и стараясь привставать на стременах со всем доступным ему изяществом. Про себя он полагал, что в эту минуту выглядит не хуже прирожденного аристократа. А ведь не так много времени прошло с тех пор, когда даже короткая поездка за спиной Эрлано казалась ему великим приключением! Но друзьям было не до того, чтобы оценивать его посадку.

– Как ты меня напугал! – сказал Димар. Он все еще был очень бледен. – Честно говоря, я был уверен, что эта зверюга тебя сбросит. Может быть, вернем его в конюшню и найдем тебе нормального коня?…

Вопрос прозвучал так безнадежно, что Крикс даже не счел нужным отвечать. Он чувствовал, что успех с Фэйро возвышает его в глазах Юлиана, чей народ всегда оценивал мужчину по способности сидеть в седле, и эта мысль была ему приятна. Как и то, что его другу еще только предстоит узнать о том, чем Фэйро славился на самом деле. Или не узнать. Во всяком случае, рассказывать об этом Лэру Крикс не собирался. Слишком уж такой рассказ был бы похож на похвальбу. А похваляться перед Юлианом ему было пока нечем. Хоть он и сумел каким-то чудом приглянуться Фэйро, всадник из него по-прежнему неважный. Вся надежда лишь на то, что за оставшиеся два или три дня он сможет хоть чему-то научиться. Чтобы не наверстывать упущенное под прицелом издевательски прищуренных глаз Льюберта.

– Я так понимаю, мы – в Эрхейм? – спросил Димар.

Переглянувшись, Крикс и Юлиан кивнули.

* * *

Крикс снял ножом еще несколько стружек и для пробы запустил волчок на верстаке, стоявшем у окна. На этот раз тот заскользил по столешнице, как по маслу, вращаясь с такой скоростью, что глаз не успевал подметить оборотов, и волчок казался совершенно неподвижным.

Проходивший мимо Марк остановился.

Крикс остановил волчок, для вида еще раз поскреб его ножом – хотя работа, вне всякого сомнения, была закончена – и запустил еще раз. Его охватила ностальгия. Он вспоминал, как запускал волчки для Тена и Тирена, и спрашивал себя, увидит ли он еще когда-нибудь приемных братьев. Ведь дорога до Энмерри неблизка, а отпуск из Лакона дают только самым старшим из учеников… Крикс изнывал от мысли, что он не может даже сообщить домой, что с ним все хорошо. Можно себе представить, каких ужасов могла навоображать мама после его побега, если даже отъезд Вали в крепость Четырех Дубов казался ей трагедией! Крикс все представлял совсем не так. Он не сомневался, что поступит в Энмерри в ученики, а там при первой же оказии передаст весточку домой. И Фила станет приезжать в Энмерри, чтобы повидаться с ним и Вали. Кто же мог знать, что его путешествие окончится не в Энмерри, а в месяце пути оттуда…

Крикс скорее чувствовал, чем видел, что Этайн не трогается с места, продолжая наблюдать за ним. Будь это кто-то другой, подобное внимание смутило бы "дан-Энрикса" и он, возможно, поспешил бы убрать законченную игрушку с глаз долой, пока над ним не начали смеяться. Но рядом стоял не кто-нибудь, а Марк Этайн, который делил с ним и Лэром комнату в Лаконе, так что Крикс давно привык к его внезапным появлениям и столь же внезапным уходам. Он был уверен, что Маркий, неизвестно почему заинтересовавшийся его занятием, пару минут понаблюдает за соседом и уйдет.

Но, очевидно, любопытство все же перевесило, потому что Марк присел на край скамьи и спросил:

– Что это у тебя?

– Волчок, – ответил Крикс, вертя в руках свою поделку. – Я его почти закончил, только не успел раскрасить.

Маркий с любопытством покосился на волчок, как будто ожидая, что тот снова ни с того ни с сего примется вертеться и носиться по столу.

– Раскрасить? А зачем?…

Тогда Крикс поднял голову и посмотрел на своего соседа с удивлением.

– Ты что, с луны свалился? Никогда таких не видел раньше?

Маркий чуть заметно покраснел.

– Нет, не видел. А зачем он нужен?

– Ну и ну, – Крикс рассмеялся. – Ни зачем не нужен. Так… игрушка. Я такие младшим братьям делал, еще дома.

– Ты по ним скучаешь, да? – внезапно спросил Айн, внимательно смотревший на южанина.

– Скучаю, – согласился Крикс. Чуть-чуть подумал и спросил – А у тебя есть братья?

– Нет, у меня только сестры. Четверо.

– Ого!

– Вот-вот. Они мне дома страшно надоели. Но теперь я был бы рад еще раз их увидеть. Они с утра до ночи играли в куклы, ссорились друг с другом или что-то шили. А еще каждые полчаса бегали жаловаться друг на друга матери.

– Ну, а ты во что играл?

– Ммм… да ни во что особенно. Я в основном учился. Так хотел отец.

– Тогда понятно, – сказал Крикс. А про себя подумал, что ему, пожалуй, повезло гораздо больше, чем многим из его друзей аристократов. Это ж надо – в десять лет даже не знать, как выглядит волчок! – А мы в деревне делали из палок деревянные мечи…

– Ну, на мечах я тоже каждый день тренировался, – вставил Марк. – Только не с ребятами, а с одним бывшим телохранителем из Мельса. Если честно, мне не очень нравилось. Летом мы ходили фехтовать на задний двор, на самый солнцепек. А зимой мне казалось, что защитная перчатка вот-вот примерзнет к руке, так что ее потом не отдерешь. И так по несколько часов, в любой день, кроме праздников. А стоит попросить о передышке – как тебе закатывают лекцию о том, что нужно быть мужчиной и бороться со своими слабостями. Не понимаю, как можно фехтовать для собственного удовольствия…

– Да мы не фехтовали, – покачал головой "дан-Энрикс". – Это было как игра… Еще мы делали ходули или строили из веток шалаши. Или купались. А однажды даже смастерили плот, только он быстро утонул. Играли в "барсука в мешке", в волчки и в кольца. В общем, было весело, – заметил Крикс, решив не уточнять, что очень часто самые веселые из этих развлечений ему приходилось наблюдать издалека, поскольку многими забавами верховодил Катти с дружками, а присутствия приемыша сын старосты бы ни за что не потерпел. – Хочешь, отдам тебе волчок, когда закончу?

– Да зачем… я же не маленький, – возразил Айн – впрочем, без особенной уверенности. Красноречивый взгляд, который Маркий бросил на волчок, доказывал, что он совсем не прочь им завладеть.

– Причем тут "маленький"? – пожал плечами Крикс. – На старших посмотри. Вон Синто Миэльвитт и его побратимы каждый день играют в куббл в парке Академии…

– Ладно, я возьму волчок, – быстро, словно опасаясь передумать, согласился Марк.

"Вот еще человек, который совершенно не похож на то, чем кажется" – глубокомысленно подумал Крикс. А вслух сказал:

– Ну и прекрасно. А не хочешь вечером пойти со мной и Юлианом к Дарлу? Он позвал нас посидеть у их костра на празднике.

– Это у старших, что ли?…

– Да. Мастер Хлорд нам разрешил. В лагере старших будут жечь костры и праздновать до самого утра. А нашим, если кто захочет, разрешили посидеть там до полуночи.

– Мастер Хлорд, возможно, разрешил, но старшие не очень-то обрадуются, если новички придут сидеть у их костра, – покачал головой Маркий, снова принимая рассудительный и отстраненно-вежливый тон, так удивлявший Крикса раньше.

– Нас же пригласил Димар. Мы с ним друзья. Так что все в порядке, – возразил "дан-Энрикс". – Ну так что, пойдешь?

– Пойду. А сейчас извини, я вообще-то шел по делу. Мастер Вардос приказал найти мастера Дейрека и попросить его пойти к нему.

– И он, конечно же, велел тебе поторопиться с этим делом? – рассмеялся Крикс.

– А как же, – Марк ответно улыбнулся. – Ладно, встретимся на ужине.

Крикс был удовлетворен беседой. "А он ничего" – подумал он о Марке. То есть Крикс, конечно, никогда не думал о нем плохо, но до сих пор его не особо интересовал сосед по комнате. А теперь оказывалось, что с ним тоже можно поболтать, как с Юлианом или с Дарлом.

С того дня, как они прибыли в Эрхейм, прошла неделя. Несмотря на то, что замок часто называли Деревянной крепостью, Крикс обнаружил, что старое здание сложено из мрачноватого серого камня, по словам Димара, добываемого на карьерах Перевала. В другое время Крикс был обязательно полюбопытствовал, откуда тогда вообще взялось название Деревянной крепости, но в тот момент и он был слишком измотан, чтобы задавать какие-то вопросы. По пути он успел дважды вылететь из седла – причем сбросить его Фэйро вовсе не пытался, и оба падения произошли не по его вине. Один раз мальчик сам не удержался на спине у Фэйро, когда тот слишком стремительно одолел крутой и скользкий склон холма, а в другой раз лопнул ремешок от стремени, и потерявший равновесие наездник не успел вовремя придержать коня. К счастью, в первый раз падение пришлось на мягкую, глинистую землю, а второй раз Крикс и вовсе сверзился в ручей на дне лесистого оврага, так что в Эрхейм он прибыл грязным, мокрым и покрытым синяками. Мастер Дейрек принял вновь прибывших в Деревянной крепости и, мельком взглянув на влажную одежду и на засохшую корочку грязи на лице и на руках "дан-Энрикса", велел согреть воды. Пока Лэр с Дарлом наспех ужинали у огромного камина, Крикс сидел в большой бадье, наслаждаясь блаженным теплом и приятной болью в натруженных за день мышцах. Потом все они должны были лечь спать, но тут прислали человека из конюшни с жалобой на то, что приведенное лаконцами "чудовище" кусается и скалит зубы, как собака, и ни в какую не дается себя вычистить. Провожаемый насмешками друзей, Крикс вытерся, переоделся в чистую одежду и, пошатываясь от усталости, пошел в конюшню чистить Фэйро. Спать он лег уже глубокой ночью.

А на следующий день…

Их, собственно, никто не заставлял вставать. Но когда Крикс и Юлиан услышали рожок, будивший остальных учеников, ни одному из них не захотелось подтянуть повыше одеяло и спокойно досыпать, пока не позовут на завтрак. Димар потом сказал им (несколько ворчливо, потому что младшие лаконцы разбудили и его), что через один-два года в Академии они начнут ценить каждую лишнюю минуту сна и перестанут вскакивать в самую рань.

Может, и так.

Но пока что ни Рикс, ни Лэр не способны были оставаться наверху, когда во дворе крепости, судя по звукам, происходило что-то интересное. Они вылетели на порог как раз вовремя, чтобы увидеть, что ученики мастера Дейрека выходят за ворота, направляясь к лесу.

– Куда все идут? – спросил "дан-Энрикс" у дозорных, собиравшихся закрыть ворота.

– Тренировка на Петле, – коротко и непонятно объяснил лаконец, бывший всего на год или полтора старше их с Лэром, но одетый в настоящую кольчугу и перепоясанный мечом. Стоявший рядом с ним подросток пресерьезно опирался на древко копья. Хотя в Эрхейме были взрослые, охрану здесь несли лаконцы. Крикс уже не удивлялся – только с нетерпением ждал дня, когда их посвятят в академическое братство и допустят наравне с другими охранять Лакон. Дарл, правда, говорил, что ждать тут нечего, поскольку все эти дозоры – только лишняя докука. Рот зевотой раздерешь, пока достоишь вахту на стене или у входа в башню.

Крикс бы не решился попросить у юного дозорного не закрывать ворота и дать им пройти – вдруг это нарушает заведенный здесь порядок? – но тот, похоже, сам сообразил.

– Если хотите посмотреть – идите с ними, – сказал он великодушно. – Мы потом вас впустим.

И Лэр с Риксом беспрепятственно вышли из крепости.

Последние ученики, одетые в серые куртки, уже дошли до опушки леса – с противоположной стороны от места, откуда накануне выехали двое младших с Дарлом. Переглянувшись, мальчики заторопились, чтобы не потерять их из виду. Но все опасения оказались напрасными. В лесу сейчас же обнаружилась тропинка, выглядевшая так, как будто бы ее протоптали много лет назад, и с тех пор не давали зарастать.

Дойдя до нее, все лаконцы сейчас же переходили на бег и быстро исчезали за деревьями. Крикс с Юлианом уже собирались тоже побежать, но этому помешал Наставник старших.

– Уйдите с дорожки, – велел он, ничуть не удивляясь, что приехавшие накануне младшие не спят сейчас в Эрхейме. – И не заходите слишком далеко, а то еще провалитесь куда-нибудь.

– Куда провалимся? – не понял Крикс, забыв даже добавить вежливое "мастер".

Но наставник Дейрек не обиделся.

– Это Петля. Тропа для утренней разминки. В Академии вы просто бегаете вдоль стены, а здесь есть разные препятствия, ловушки и преграды, которые нужно преодолевать. Ничего действительно опасного, конечно, но все равно каждый год случаются падения и вывихи. Вам с Лэром туда лучше не ходить. В первый год учебы проходить Петлю не полагается.

Несмотря на эти предостережения, наставник явно был настроен благодушно, и Крикс с самым невинным видом попросил:

– А можно нам хотя бы посмотреть? Мы будем очень осторожны… мастер.

– Ладно, посмотрите, – разрешил наставник. И зевнул, не разжимая губ.

Юлиан и Крикс направились вглубь леса. На тропу они не заходили, памятуя о предупреждении наставника. Но и далеко не отходили.

До сих пор им представлялось, что подростки из второго энгильда не так уж сильно отличаются от них самих. В конце концов, среди учеников мастера Дейрека встречались даже их ровесники – те, кто оказался в Академии в девять и десять лет.

Но сейчас они поняли, что разница огромная.

На их глазах лаконцы перепрыгивали через ров, потом, не покачнувшись, пробегали по наклонному стволу старого дерева, ловко соскакивали вниз и перекатывались по земле, не загрязнив форменных курток, словно соприкосновение с травой и глиной было столь коротким, что не успевало оставить след на плотной серой шерсти туники. Крикса с Юлианом уже начали учить подобным перекатам, но для них было загадкой, как можно выполнить его так быстро, не примериваясь и не обращая ни малейшего внимания на ножны с тренировочным мечом, висящим на бедре у каждого. Глубокий овраг, встречавшийся им дальше, ученики Дейрека привычно преодолевали, ухватившись за конец веревки и перелетая с одного берега на другой. Все это делалось быстро, молча и сосредоточенно, только на дне оврага жизнерадостно журчал ручей. На глазах у Крикса с Юлианом какой-то из лаконцев слишком рано отпустил веревку и, не удержавшись на глинистом откосе, с плеском рухнул в воду. Наверх он выбрался только с четвертой попытки – мокрый, перемазанный в земле и заметно приволакивающий ногу. На новичков, встревожено следивших за ним с другой стороны оврага, он даже не взглянул. Отер измазанные землей руки о штаны и, не сказав ни слова, побежал вперед, слегка прихрамывая. По мелькавшей за деревьями серой куртке друзья поняли, что дальше тропка круто забирает вверх. Оставалось только посочувствовать тому, кому приходится одолевать не слишком-то пологий склон с больной ногой.

– Переберемся на ту сторону?… – неуверенно предложил "дан-Энрикс".

Юлиан выразительно показал глазами на дно оврага. Крикс мысленно согласился с ним, что, попытайся они последовать примеру старших, у них куда больше шансов оказаться там, чем на противоположном берегу.

– Тогда пошли назад. Раз это называется Петлей, другой конец должен выходить к тому же месту, где остался мастер Дейрек.

– Правильно, иначе он не стал бы там торчать…

Конец Петли почти не отличался от ее начала. Здесь был выкопан такой же ров, что на другом конце тропы, но на сей раз такой широкий, что не перепрыгнешь. Через ров была перекинута доска, закрепленная с обеих сторон – нечто вроде узенького мостика без ограждений и перил. А посреди мостика стоял, припав на одну ногу и как будто отдыхая, незнакомый ученик. В руке он держал тренировочный меч. Услышав их шаги, лаконец покосился на новичков, но тут же отвел взгляд, сосредоточив все свое внимание на противоположной стороне моста.

– А это еще что?… – пробормотал Криксу на ухо Юлиан.

– Если это то, о чем я думаю, то будет весело, – ответил Крикс. – Со стороны похоже на одну игру… У нас в нее играли, только с палками, а не с мечами. Называется – "Тролль на мосту". Мостом может быть что угодно. Настоящий мост, или доска, или бревно… Один игрок встает посередине, а другой пытается пройти. Задача тролля – сбросить его в реку. Или в ров… – задумчиво добавил Крикс, поскольку в эту самую минуту из леса показался новый ученик, и, плавным, отработанным движением вытащив меч из ножен, встал на доску, осторожно продвигаясь к "троллю". Крикс знал, что сражение на доске обычно происходит очень быстро, и поэтому не удивился, когда через несколько мгновений нападавший соскользнул с доски и, взмахнув руками, рухнул вниз.

Всплеска не последовало.

Крикс заволновался, и на всякий случай, подойдя поближе, заглянул в ров. Оказалось, что вместо воды его заполнили песком. Пришлось признать, что это даже лучше. Вода, может, и смягчила бы падение, но каково потом бежать по лесу вымокшим до нитки?

– А что было бы, если бы вниз упал не он, а тролль? – поинтересовался Юлиан.

– Тогда победитель занял бы его место, и все бы пошло по новой. Будем еще смотреть?

– Конечно!

Они посмотрели больше дюжины подобных схваток, прежде чем решили, что пора идти назад. Криксу подумалось, что старую пословицу о том, что можно без конца смотреть на облака, песочные часы и водяную мельницу, можно было бы дополнить. Потому что наблюдать за "троллем на мосту" тоже можно было бесконечно.

Но, в конце концов, в Эрхейме их ждал завтрак.

Вот только жили в крепости куда скромнее, чем в Лаконе. По меркам простых горожан, ученики из Академии привыкли вкусно есть и мягко спать, хотя, возможно, они сами думали иначе. Здесь же, в Деревянной крепости, жизнь была лишь немногим лучше, чем в походе. Крикс с удивлением узнал, что старшие, прибыв в Эрхейм, живут не в замке, а палатках и шатрах, расставленных весной и осенью у леса, а зимой – прямо под забралом крепости. Сегодня тренировок не было, так как ученики мастера Дейрека строили на опушке леса лагерь, где им предстояло жить. Вбивали брусья частокола, устанавливали знамя, ладили скамьи из досок и готовили кострища. Самые ловкие, взобравшись на шесты, натягивали плотные холщовые навесы. Ровные ряды палаток вырастали, как из-под земли. Повсюду пахло деревом, смолой и дымом.

Лэр с Риксом наблюдали за происходящим, забывая закрыть рты от изумления. Дарл, котому такие зрелища были не в новинку, только снисходительно улыбался и рассказывал, что в первый раз, когда его отряду пришлось строить лагерь, Вардос придирался к каждой мелочи и заставлял по двадцать раз переделывать уже готовое, зато теперь они действительно могут разбить походный лагерь за положенные полтора часа, а не возиться с ним полдня, как ученики мастера Дейрека. Но Криксу с Юлианом вовсе не казалось, что они "возились". Все работы выполнялись слаженно и быстро, как на тренировке. Не хотелось даже представлять, какой же скорости и точности сумел добиться от своего энгильда Вардос.

Впрочем, через пару дней они это увидели.

Третий отряд прибыл в замок в одно время с Хлордом. А после обеда, съеденного прямо в поле и состоявшего из еды, захваченной собой еще из Академии, сразу же принявшийся за постройку и укрепление своего лагеря, как будто бы они действительно были не группой учеников, а войском, вставшим на привал. В тот день Крикс впервые испытал нечто вроде уважения к мастеру Вардосу, который вообще-то очень раздражал его излишней строгостью и мрачным педантизмом. Но, каким бы неприятным характером не обладал Старший наставник, в два часа по полудни напротив крепости возвышался лагерь, не идущий ни в какое сравнение с соседним – хотя до этой минуты Крикс считал, что и там придраться не к чему. Но теперь он понял, что ошибся. Двойной частокол и земляная насыпь защищали лагерь третьего энгильда ото всех возможных нападений – что, конечно, ничего не значило в Эрхейме, но в другое время могло оказаться очень важным. Лагерь был расчерчен идеально ровными дорожками, сходившимся под прямым углом к центральной площадке, где был вбит штандарт энгильда. Со стен крепости было прекрасно видно и штандарт, и замершего у древка дозорного. Юлиан скептически спросил, зачем ставить у стяга часового в лагере, где вход и без того надежно охраняется дозорными. Но ответ был слишком очевиден, чтобы кто-нибудь принял такое замечание всерьез. Излюбленная лаконцами всех возрастов игра в "Три штандарта" состояла в том, чтобы собрать у себя стяги из всех трех лагерей. То есть похитить у соседей два недостающих знамени. Даже старожилы Академии не могли припомнить случая, чтобы какому-то отряду в самом деле удалось подобное, но попытки повторялись каждый год. Пойманных в чужом лагере лазутчиков всегда жестоко колотили, но охотников украсть чужое знамя все равно не убывало. Хотя бы потому, что тех, кто приносил чужой штандарт в свой лагерь, остальные чествовали, как героев, и на многих отблеск этой славы падал еще долго после этого – не неделю, даже и не месяц, а несколько лет.

Глядя на дозорного, навытяжку стоящего у стяга, Крикс мечтательно подумал – вот бы каким-то образом суметь доставить этот флаг в Эрхейм, раз уж младших разместили в крепости… Можно себе представить, в какой ярости будет наставник Вардос, когда ему скажут, что штандарт его отряда смог забрать какой-то новичок!

Не то чтобы Крикс действительно вынашивал подобный план, но каждый раз при взгляде на дозорного внутри возникал щекочущий, веселый холодок – совсем такой же, как когда он в первый раз решился сесть на Фэйро. Может быть, и в правду стоит попытаться?… Юлиан с Димаром рты пооткрывают, если у него получится.

Крикс тешил себя этой мыслью еще несколько минут – пока не вспомнил, что Димар живет именно в этом лагере. И похищение "дан-Энриксом" их знамени едва ли вызовет у Арклесса энтузиазм.

Так прошел весь остаток недели. Младшие тренировались вдвое дольше, чем в Адели, да еще и ездили верхом, но без занятий в скриптории и вылазок в город свободного времени все равно оставалось больше, чем в Лаконе. От нечего делать Юлиан и Крикс облазили все закоулки крепости. Тогда-то они и заметили, что над главным входом в крепость вырезана надпись. Из-за трещин в камне ее было трудно прочитать, да и сами знаки неуловимо отличались от привычных им по Академии. Должно быть, надпись сделали очень давно. Пока они бились, стараясь разобрать первое слово, подошел Димар. Остановился, запрокинул голову.

– Я тоже первый раз не смог прочесть, – признался он.

– А потом смог?… Что здесь написано?

– "Страха нет. Боли нет. Смерти нет".

– Как-как? – Крикс резко обернулся.

Арклесс повторил.

– Это что, какой-нибудь девиз?

Димар задумался.

– Да нет… Я бы сказал, это напоминание. О том, чему мы должны научиться в Академии. Когда вы пройдете ритуал вступления в галат, вам все расскажут. Считается, что с новичками рано говорить об этом.

– А ты можешь рассказать сейчас?

– Хм… Ну, особой тайны в этом нет… Только боюсь, у меня не получится все сказать так же, как Наставники. – Дарл замолчал, как будто бы подыскивая нужную формулировку. – В общем, идея такова: для тех, кто победит свой страх и свою боль, смерти не существует. Если ты сильнее страха, ты сильнее смерти. Можно сказать, первый шаг к бессмертию – преодолеть свой страх. Но главные победы складываются из маленьких побед. Здесь, в Академии, мы преодолеваем сотни трудностей, чтобы потом суметь преодолеть себя… Впрочем, не забивайте себе этим головы, – неожиданно смутился он, увидев, с каким пристальным вниманием на него смотрят оба младших. – Лучше всего вообще забудьте этот разговор. Со временем вам все расскажут.

Никто больше не сказал ни слова о старинной надписи.

Но Крикс пообещал себе, что не забудет ничего, сколько бы времени не прошло после их сегодняшней беседы.

Этой ночью он лежал без сна на жестком тюфяке, заложив руки за голову и бездумно глядя в темноту, и давешняя надпись все маячила перед его глазами, будто ее написали огненными буквами на пололке их спальни.

Страха – нет.

Боли – нет.

Смерти – нет.