«Когда уже – на финишной прямой…»
Когда уже – на финишной прямой,
то жизнь – в прекрасной подлинности длится.
И можно каждым мигом насладиться,
и осенью глубокой, и зимой.
Ведь жизни нить тонка, а рвётся – всё, что тонко.
Давай глядеть без страха в полутьму.
Пусть время – власть теряет. Ни к чему
спешить. Как ясно: бесполезна гонка!
Прийти – не первым. Глупо опоздать.
Мгновению позволить задержаться.
Как книгу, жизнь медлительно листать
и дать всему, что быть должно, свершаться.
И, времени голодному назло,
испить сполна все радости, все боли.
Нет будущего. Прошлое ушло.
Есть только то, что есть сейчас – не боле!
И жизнь уже не сказочная птица, —
тобой заслуженная радость дня.
А лампы свет, что падает на лица,
с тобой сближает ласково меня.
02.11.08
«А ночь просторна, а душа упорна…»
А ночь просторна, а душа упорна
– и нужно штопать времени дыру.
Чтоб истины, никем не зримой, зёрна,
быть может, проросли, когда умру.
Так сон влечёт! Но лишь прикроешь веки —
провалишься в захламленный подвал.
И, хоть уснул, конечно, не навеки,
но книгу не дочёл, но мысль – проспал.
Нас усыпляет индустрия бреда.
А жизнь живая – выделки ручной.
Тот, кто не спит – дотянет до рассвета,
он свет во тьме – не сгусток тьмы ночной.
Евангельское слышу слово «бодрствуй!»
Будь в мире духа – вечный космонавт.
Чтоб красота была среди уродства.
Чтоб правда ожила – средь полуправд.
8.06.10
«Пока ещё на этом берегу…»
Пока ещё на этом берегу,
дай Бог мне впасть в последнюю свободу,
отсеивая от руды породу
и нагружая трудную строку.
Без страха: не прочтут и не поймут.
Тому, кто смертен – некогда бояться.
Глаголы горячи – и душу жгут.
Им нужно волю дать, сказать, сказаться.
Да, выговорить то, чему пришла
пора. То, что до формы, звука, слова.
Как голый смысл. Как правда, что гола.
Как нищенка бродячая – без крова.
Рассудок – он сговорчив и лукав,
ему нужней сегодняшняя слава.
Дай жизнь тому, что не имеет прав,
но знает, что, в конечном счёте – право.
11.12.11
«Ну а день-то, ну а день-то каков!..»
Ну а день-то, ну а день-то каков!
Как подсвечен нижний край облаков!
Вот слепящая, как солнце, кайма.
Зимний день сошёл, должно быть, с ума.
Не тоскует – что ему холода!
Он ликует, он горит без стыда.
Он на серую грунтовку холста
бросил небо, землю, снежный простор.
Серебрится и сияет, чиста,
эта даль. Ну а всё прочее – вздор!
Вздор – заботы и болезни, хандра.
В суете ли охмуряющей – суть?
Этот день, что так прекрасен с утра,
неужели хочет нас обмануть?
И не скроет облаков пелена
свет светила, что незримо пока.
И внезапная небес глубина
намекает нам, что жизнь – велика!
Велика. Но так от нас – далека!
Хоть и ближе ничего нет для нас.
До неё бы дотянулась рука —
лишь скажи два слова: «здесь и сейчас»!
Где ты? Кто ты? Ты и вправду ли – здесь?
Ну а день – не утаил себя – весь,
несмотря на хмурь и зимнюю хмарь,
вписан в космос, в бытие, в календарь…
21.12.10
«Снег летит – и сразу тает…»
Снег летит – и сразу тает,
не укроет прозы пошлой.
Зря он в воздухе летает,
зря упорствует – он прошлый.
С каждым днём весна всё ближе.
Белый свет в оконной раме.
Снег, как чистое двустишье,
не расслышанное нами.
Торопились сбросить шубы.
Что нам, этот тихий шепот,
холодеющие губы,
трезвость мысли, горький опыт?
Строки в воздухе косые.
Весть, написанная бегло.
Ну а мы уже другие.
Нам из холода бы – в пекло!
Снег летит – и сразу тает.
Он – из тьмы – и снова в темень.
Ибо время убивает,
если ты – не своевремен.
Ибо время убивает,
ибо время убывает.
…Только тех оно и помнит,
кто о нём не забывает.
27.03.11
Стихи, сочинённые во время бессонницы
Ну что же делать – всё живое хрупко!
Я бью челом всему, чей краток век.
Я впитываю всё в себя, как губка,
пока – живой, покуда – человек.
Потратить жизнь, зевая равнодушно,
не ведая, что значит бытиё?
Чего желаешь – как бы и не нужно.
А чем владеешь – как бы не твоё.
Чтобы листок на ветке – трепетал,
чтоб жизнь живой была – нужны усилья.
А ветер почему-то дуть устал.
А бабочка на миг сложила крылья.
На свете всё устроено так чудно!
Мгновенье счастья – годы не сотрут.
Всё, что легко – на самом деле трудно,
но всё же – это не сочтём за труд.
И если хочешь спать – и всё не спится,
и эта жизнь тебе как бы тесна —
стихотворенье вылетит как птица,
роняя на постель скорлупки сна.
2.04.11
«Стволы освещены осенним солнцем…»
Стволы освещены осенним солнцем.
Убор листвы заметно поредел.
Не бесконечно всё – и видно донце.
И жизнь надёжней, если есть предел.
Прав не безумный физик, а мудрец.
Мир, слава богу, всё-таки не бездна
(без дна). И есть начало и конец.
И есть закон земной, закон небесный.
Жить человеку в мире без границ
нельзя. Не нужно слишком заноситься,
не стоит в рабском страхе падать ниц,
а нужно трезво знать, что есть – граница.
Контрабандист, ты жизнь свою в мешке
через границу смерти переправишь?
Как лист, летящий с ветки, – налегке
уйдёшь. И всё, чем здесь владел, оставишь.
И ветер, что сорвал тебя – был прав.
Так вот свобода вольного полёта?
Ну, а покуда держат за рукав
жизнь и судьба – не кончена работа.
Спокойно как освещены стволы.
Листва ещё страшится стать золою.
Не нужно ни хвалы нам, ни хулы, —
знать, что чисты перед небом и землёю.
4.10.11
«Перед лицом вселенской тьмы…»
Перед лицом вселенской тьмы,
перед безглазой пустотой —
что можем? Вправду ль мыслим мы?
Поглощены ли суетой?
Неужто мир настолько прост,
и ты на жизни пир – не зван?
…А небо тёмное без звёзд —
как будто выключен экран!
Изобрели мы фонари
и наши ночи – ярче дней.
А тот огонь, что в нас внутри —
не жжет и светит всё бледней.
– Ты где? – Я в трепете огня,
что жжёт и рвётся из меня.
– Но в силах ли дрожащий свет
ближайший осветить предмет?
…Увидеть нужно – и назвать,
и друга милого позвать,
и воедино всё связать,
и слово честное сказать.
25.12.10
«Не выше, и не ниже я растений…»
Не выше, и не ниже я растений,
я только существо – не божество.
Любой цветок среди пустыни – гений.
Всё, что живёт – имеет естество.
Естественно оно – ибо на свете
есть в самом деле – не жалея сил,
всю сущность вкладывая в формы эти,
пока огонь безумный не остыл.
Живая жизнь – живёт, не рассуждая,
живёт, как ей повелевает страсть.
…Но в нашем небе – птиц железных стая.
Но в нашем море – рыб железных власть.
Но в нашем мире – в проводах железных
запуталась крылатая душа.
К чему она? Забыв о звёздных безднах,
мы, по асфальту шинами шурша,
спешим. Среди железа и бетона,
среди пестро раскрашенных пластмасс, —
ты, робот, тычешь в кнопки полусонно,
да и живёшь, не поднимая глаз.
Чтоб, заглянув в глаза, не угадали
твою от нас скрываемую суть:
не человек! Из кремния и стали!
Да биомассы гаденькой – чуть-чуть.
14.01.11
«Мир нужно захватить врасплох…»
Мир нужно захватить врасплох —
когда он не готов, не скроен,
когда на холоде продрог,
или же чем-нибудь расстроен.
Когда не смотрит в объектив
и не позирует парадно,
когда не очень-то красив,
когда одет неаккуратно.
Мир нужно захватить врасплох —
вот дверь нечаянно открыта,
ну а за ней – то плач, то вздох,
иль просто судороги быта.
Вот жизнь, забывшая о том,
что есть Всемирный Соглядатай,
не одержимая стыдом
(а что творит – хоть стой, хоть падай!)
Понять её – не в красоте,
не в истине, не в миг полёта.
Но в повседневной суете —
увидеть истинное что-то.
И пусть он, мир, и плох, и лжив,
забыв о правде сокровенной, —
а всё же был живой порыв,
пусть очень краткий, пусть мгновенный!
Его бы только подглядеть.
Он между слов и дел, он – между
всего, что живо лишь на треть.
Но, значит, есть ещё надежда.
16.06.10
Дар
Я Дар беру. Я принимаю Дар.
Весь мир, что дан мне в дар – я принимаю.
Как ухватить его? Он кругл, как шар.
Как удержать, как им владеть – не знаю…
Кому по силам он? Чем – отдарить?
Не легче ль – дар не принявшим? Бездарным?
Легко живущим? Ведь – придётся быть
его достойным, верным, благодарным.
Тут нужен только весь ты – а не часть.
Весь – до последней клетки – без изъятья.
И воля вовсе не твоя, и власть, —
а мира власть, что взял тебя в объятья.
Как с даром совладать? Не обладать, —
но Целое держа в руках – быть целым.
И если ты упал – придётся встать.
И если трусишь – быть придется смелым.
Не отвертеться. Некуда бежать.
Ты здесь стоишь. Ты страж, хранитель, воин.
А, значит, нужно каждый раз решать:
ты вправду дара бытия достоин?
13.06.11
«А жизнь уходит, ничего не знача..»
А жизнь уходит, ничего не знача.
И спит душа, и горько ей во сне.
Она, как в детстве, безутешно плачет,
а днём – не помнит о своей вине.
Бездельнице – ей до всего есть дело,
но в наши не вмещается дела.
Спроси её: ты этого хотела?
Потел, трудился – ты со мной была?
На всё, чем я живу, глядит оттуда —
из детства ли, из вечности глядит.
Она наивна – ибо верит в чудо.
Она мудра, и потому – молчит.
И многознанью вопреки, что мнимо,
не знает меры и не помнит зла.
Лишь то и подавай ей, что любимо.
И что ей крохи с барского стола…
13.12.11
«Облака – дотянись и тронь их!..»
Облака – дотянись и тронь их!
Высоко. Ну а я – внизу.
Я держу бытие в ладонях.
Удержу? И куда понесу?
Бытие – не водицы горстка.
От него – хоть на миг ошалей!
Это нечто, что меньше напёрстка,
но огромной горы тяжелей.
И кому ты о нём расскажешь?
Мы и слов таких – не найдём.
И кому ты его покажешь?
Я – свидетельствую о нём.
Высоки облака, но тронь их —
эфемерны, как пар и дым.
…Донести бытие в ладонях.
До тебя. До всех, кто любим.
19.03.08
«Хайдеггер нам дал совет…»
Хайдеггер нам дал совет —
видеть бытия просвет.
Что в просвете бытия
вижу? Может, муравья?
Ну а этот муравей
лезет в небо, дуралей,
свалится со стебелька
от порыва ветерка.
Том возьму Розанова —
себя открою заново.
А с ребёнком пообщаюсь —
сам в себе не умещаюсь!
Переполниться простором!
Поглазеть на облака!
Но, конечно, скажут хором,
что похож на дурака.
Полежу под деревом —
став совсем потерянным.
Я и Дерево. И нет
телефонов и газет.
То, о чём шумит листва, —
новость, что всегда нова.
Ей, единственной – и верьте!
…Тихий лепет о бессмертье.
22.03.11
«Я просыпаюсь среди ночи…»
Я просыпаюсь среди ночи.
И жизнь, и смерть глядят мне в очи.
Я посредине. Обо мне
их спор. Я их трофей, добыча.
И ночью – думаю о дне,
все силы на подмогу клича.
Я знаю – мой отмерен век.
Но рвусь из смертного удела.
Кто я – душа ли, разум, тело?
«Я червь. Я бог…» Я – человек!
Я – человек, я посредине,
на острие добра и зла.
Вот шаг – и подорвусь на мине
(должно быть – совесть подвела!).
Вот – получи кусочек счастья,
иль от беды сходи с ума.
И всё – без нашего участья —
машина вертится сама?
Нет, по своей страдаю воле.
И если счастлив – счастлив сам.
И брошен в яму, корчась в боли, —
взгляд устремляю к небесам.
О высшем ведаю и низшем.
Не прячу голову в кусты.
Зачем живём, целуем, дышим?
Вот жизнь и смерть. Что выбрал ты?
26.11.10
«Конечно, смерть придёт, накроет нас цунами…»
Конечно, смерть придёт, накроет нас цунами.
Да мало ль что случиться может с нами?
Как муху нас прихлопнет чья-то длань.
Поднять ли руки вверх, сказав, что дело дрянь?
И принимать всё то, что неизбежно, —
с покорностью, за всё благодаря?
Но вот луч света в этой тьме кромешной:
меня прихлопнут – но живу не зря!
Живу не как травинка или птица,
не как летящий тополиный пух, —
не зря мне что-что снится, что-то мнится,
мысль озаряет, вспыхивает дух.
Когда в твоем сознанье полусонном
исчезнет объективности гипноз,
поймёшь: мы, люди, по другим законам
живём, всё дерзко ставя под вопрос.
Есть мудрость жалкая, что накопили годы.
И есть звезда, что пляшет среди тьмы.
Закон природы и закон свободы
ведут войну. А поле битвы – мы.
11.08.10
«Я не играю в этой жизни роли…»
Я не играю в этой жизни роли —
дышу, горюю, радуюсь, живу,
и вскрикиваю иногда от боли,
и, восторгаясь, падаю в траву.
Я в этой жизни – ни актёр, ни зритель,
аплодисменты не нужны и лесть.
Как хорошо: ни раб, и ни правитель!
Ни шут, и ни король! А тот, кто есть.
Я роли не играю – мне не судьи
те, кто на сцену с жадностью глядят.
Присутствую – и нахожусь при сути,
мгновению дарованному рад.
Но значит ли, что ничего не значу?
Ах, просто быть, как солнце и трава…
Не жду похвал, но и себя не прячу.
Неважно, ты ли прав – иль жизнь права.
А важно быть живым, лететь, как ветер,
листву колебля, ветви шевеля,
и знать наверняка: ты есть на свете,
как всё, что есть. Как небо и земля…
4.03.09
«Боюсь я, что какой-то рак…»
Боюсь я, что какой-то рак,
ну а не рак – так просто рок,
жизнь обрывая просто так,
рванёт стоп-кран, нажмёт курок.
Ищи потом среди бумаг,
в пустых пробелах между строк:
что мог сказать – сказал не так,
а что хотел – сказать не смог.
Ветшает плоть и крепнет дух,
и взгляд всё больше смотрит ввысь,
и ловит ослабевший слух
тишайшее: поторопись!
Пока, как глину, мнёт рука
слова, чтоб смысл явить. Пока
строка, что пишется – твоя.
Пока в ней голос бытия…
4.12.10
«Я был всегда – и лишь сейчас родился…»
Я был всегда – и лишь сейчас родился.
Хоть где я был – мне ведать не дано.
Мой образ, тот, что матери приснился,
вселенная замыслила давно.
Я – в веществе молчащем, полусонном,
в космической материи слепой —
предчувствовался. Ибо мир был лоном,
он был и мной, а не одним собой.
Я был всегда. Меня ждала округа,
чтоб я вошёл, как равный, в жизни круг.
И бабочка звала меня, как друга,
в полёт. Я муравьям и травам – друг.
Но как же нужно жить, чтобы не выпасть
из этого начального родства?
Брат-телефон, брат телевизор? Дикость!
Как немощны бескровные слова…
Ответить ветру, небу, солнцу, дню,
чтоб отзывался жизни каждый атом,
всем существом – любить свою родню,
и стать всему, что есть, сестрой иль братом.
29.11.12
«Я – глина. Я сама себя леплю…»
Я – глина. Я сама себя леплю.
Но я ли сотворила круг гончарный?
Я глина. Я сама себя люблю.
Кому же я должна быть благодарной?
Я быть могу бесчувственной и спящей.
Плоть ест, совокупляется, блажит.
Но что во мне – не мне принадлежит?
Какой-то вечный дух животворящий.
И отчего сама я не своя,
когда собой, казалось бы, владею?
Ищу я форму и ловлю идею,
и жажду подлинного бытия.
Я – глина. Я – податливая плоть.
Я быть могу горшком и человеком.
Но вечное – не веку побороть.
Не буду заодно с неправым веком.
Я – смертный прах. Но нет борьбе конца.
И нет на свете большего блаженства,
чем миг, когда я – в жажде совершенства —
сама постигну замысел Творца.
17.01.13
«Жизнь – вечная новость. Дыши – кто живой…»
Жизнь – вечная новость. Дыши – кто живой,
живи, обнимая живое,
дряхлеющий мир обновляя собой,
рискуя своей головою.
Разумны машины. Безумна звезда —
ведь светит, себя же сжигая!
Сгорит. Но останется свет – навсегда,
как весть, бесконечно благая.
Смерть – есть несвобода (её Абсолют!).
Жизнь – дар (возвращаем обратно!).
Всё врут логарифмы! А рифмы – не врут,
хоть что говорят – не понятно.
Но всё же – попробуем толком прочесть,
покуда золою не станем.
Ведь если на свете хоть что-нибудь есть —
есть лишь в напряжении крайнем.
В предельном усилии (выдох и вдох,
и неутолимость объятий…)
А если покажется: мир этот плох,
не мы ли в том – всех виноватей?
Всё – ныне, сейчас, в этот час, в этот миг
рождаешь, а, может быть, губишь.
Гляди: мирозданья ликующий лик!
Ты видишь его – если любишь.
4.09.10
«…Во мне, быть может, множество других…»
…Во мне, быть может, множество других,
со мной совсем несхожих, добрых, злых.
И сам, наверное, мог быть другим я.
И у него – моё бы было имя!
Я мог бы быть другим. Во мне другой —
мной (усыпив меня) завладевает.
Вот он с экрана мне махнул рукой.
Вот, развалившись в кресле, он зевает.
Красавчик искушающий – с реклам,
подсовывая нам ненужный хлам,
при этом улыбается невинно.
Его лицо – как бы из пластилина!
Все знают точно, что они умрут,
и всё же – нагло врут, безбожно врут,
и с важной миной мелют горы вздора.
Они ведь лишь – наёмные актёры.
И мир мой самобытный – страшно хрупок.
Как самому себе не изменить?
Как совершить свой собственный поступок?
Как не позволить душу подменить?
О, нужно просыпаться спозаранку,
пытаясь вправду жить – не делать вид.
И отыскать живое место, ранку —
где совесть шевелится. Мысль болит.
7.08.11
«Эта жизнь – плохо сшита…»
Эта жизнь – плохо сшита,
плохо скроена – да?
Но куда – без души-то…
А с душою – куда?
Вот вопрос на засыпку:
жизнь тащить на горбу?
Иль с душой, как со скрипкой —
в гомон, в давку, в толпу?
И поднять над собою,
над судьбой и бедой,
над заботой земною
свой смычок власяной.
Средь вселенского гама,
шума, шороха шин,
хоть простейшая гамма —
знак упорства души.
Это некий порядок,
это жизнь, что чиста,
что из детских тетрадок,
чётких линий листа.
Жизни строй – с нотным станом —
разменять на гроши?
Ах, с душою – куда нам…
Но куда – без души?
3.02.12
«Птичка хочет пить…»
Птичка хочет пить.
Спичка хочет жечь.
Камень хочет быть.
Время хочет течь.
Дерево – стоять,
а не мёртвым лечь.
…Кто-то хочет спать.
Жизнь не стоит свеч?
О, как трудно встать,
этот мир постичь,
человеком стать…
Вот и снится дичь.
Нужно нить продлить.
Нужно суть беречь.
Мысль, что хочет жить —
превратится в речь.
27.04.13
«О, наши скудные изданья…»
О, наши скудные изданья,
что превратятся в пыльный хлам!
Надеяться на пониманье —
вот всё, что остаётся нам.
Нас время обложило данью
и уплатить её придётся.
Надеяться на пониманье —
последнее, что остаётся.
Со смертью не сыграешь в прятки.
Но ведь и так живёшь, рискуя:
прозренья копишь и догадки,
Бог весть кому их адресуя.
Сочтётся всё – а что зачтётся?
Осуществил своё призванье?
Последнее, что остаётся —
надеяться на пониманье.
17.02.13
Диптих
1.
Чем ты там занимаешься —
мчишься куда-то, маешься?
Скуку одолеваешь?
Или, очнувшись невольно,
что-то вдруг понимаешь —
и становится больно?
Мания понимания,
жжение постижения,
горестное внимание,
трепетное движение…
Боль без названья
нежданно остра —
только она пониманья
сестра.
21.05.13
2.
И покуда история длится,
нужно жить, и писать, и не злиться,
нужно длить эту нить,
что так рвётся легко,
нужно ближних – любить
и глядеть далеко.
И держа эту нить,
продевая в иглу,
нужно жить, нужно шить,
сесть поближе к столу,
и грядущее нужно поймать за хвост,
чтобы с прошлым связать его.
…Храбрый портняжка, встань во весь рост
и не бойся уже ничего.
22.05.13