Повороты, зигзаги, крутые спуски, опять повороты… Временами тоннель, казалось, заводил в тупик, но где-нибудь сбоку находился проход и космонавты продолжали идти в глубь горы.
Заметно потеплело. Тоннель расширился. Павел Кузьмич вынул из сумки термометр и положил на грунт.
— Ого! Минус тридцать, против морозца сто двадцать на поверхности! удивился Крамов.
— Вполне закономерно. Радиоактивные вещества, за счет распада которых сохраняется внутренний жар, на Луне расположены близко к поверхности, пояснил Павел Кузьмич.
— Смотрите! Что это? — раздался возглас Светланы.
Ученый взял у девушки прозрачный камешек и стал внимательно рассматривать при свете фонаря.
— Где взяли? — спросил он внезапно изменившимся голосом.
— Тут, отколола ножом.
— Это же лед! Самый настоящий лед! Он тает от тепла перчатки скафандра! в восторге закричал Павел Кузьмич. Одним прыжком он очутился у стены. — Да его здесь множество! Светлана Михайловна, вы сделали открытие огромного значения! Лед на Луне! Это же феноменально!
Крамов дружески обнял ее за плечи.
— Молодчина, Света!
У девушки застучало сердце. Кровь бросилась в лицо. Хорошо, что темно, никто не видит ее смущения…
Космонавты спустились по широкому проходу и вошли в зал. Стало жарко. Под ногами поблескивали лужицы воды.
— Плюс пять, — отметил Павел Кузьмич и выключил обогрев скафандра.
Светлана обшарила лучом фонаря стены, свод, пол под ногами. Она была почти уверена, что найдет живые организмы. Почему бы им здесь не быть? Температура положительная, вода есть… А как дело с кислородом? Впрочем, это не трудно проверить. Вынув из сумки коробок, она стала вычиркивать спички. Одна, другая, третья… Не загораются. Нет кислорода.»
Жаль», — подумала Светлана. Однако надежды она не теряла. Пока Павел Кузьмич возился со своими приборами и делал измерения, она вынула из сумки пластмассовые капсулы и взяла пробы грунта. Может быть, удастся найти бактерии или споры.
Крамову не давала покоя судьба американского космонавта. Он внимательно осматривал все закоулки. Не похоже, чтобы Линдея затащило в эту дыру. Здесь нет никаких следов. Но куда он мог деваться? Крамов оглянулся и увидел далеко позади свет двух фонариков. Что же они отстают? Опять увлеклись наблюдениями! Возвратившись, Крамов хотел было их упрекнуть. Нужно искать Линдея, а не заниматься другими делами. Потом подумал: кто знает, вернутся ли они еще сюда? А пройти через лунные недра поспешно было бы непростительно.
— Что, Павел Кузьмич, пойдем обратно? — спросил Крамов.
— То есть как это обратно! — запальчиво выкрикнул ученый. — Разве мы закончили осмотр подземелья?
— Подлунья, хотите сказать, — с улыбкой поправил Крамов.
— Пусть, подлунья. Дело не в названии. Что это вас отсюда тянет?
— Мы ищем Линдея и прошли немало. Пора убедиться, что его здесь нет, — с обидой ответил Крамов.
Павел Кузьмич смутился. Вот так всегда. Увлечешься, забудешь про основное, да еще и накричишь на человека.
— Вы правы, друже. Прошу извинения. — Он с сожалением посмотрел в глубь пещеры и начал складывать приборы в сумку. — Светлана Михайловна, кончайте дела! Пора возвращаться.
— Да что вы, Павел Кузьмич! Тут, можно сказать, только начинается, а вы возвращаться.
— Опять что-то нашла? — Крамов подошел и увидел, как девушка соскребает со стены беловатый налет.
— Нашла, — ответила она, ссыпая наскребенное в капсулу.
Крамов провел рукой по камню.
— Что это, плесень?
— Пока не знаю, — ответила Светлана. — Исследуем — увидим. Похоже на примитивную форму растительности.
Она тщательно закупорила капсулу и обратилась к ученому:
— Павел Кузьмич, нужно осмотреть все как следует. Наверху пустота и космический холод, ниже температура повышается, найден лед, вода, а здесь уже признаки растительной жизни. Видите, какие резкие изменения!
Павел Кузьмич задумался. Она права! Уйти, не осмотрев пещеру, преступление перед наукой.
— Ну как, друже, пройдем еще немного, — предложил он Крамову. И для успокоения совести добавил: — Кто знает, может быть и Линдей где-нибудь здесь.
— Что ж, с часок походить можно, — согласился тот. — А потом назад. Кислорода осталось мало.
Обрадованная Светлана пошла в глубь пещеры.
Теряющиеся в вышине каменные своды стали видны отчетливее. Потолок снижался. В конце пещеры космонавты заметили проход, ведущий дальше. Снова начался крутой спуск, и вскоре они вошли в следующий зал. Лучи фонарей осветили длинные беловатые ленты, свисающие с потолка грота. С возгласом изумления Светлана бросилась к ним.
— Стой! — Крамов схватил ее за руку. Странные ленты показались ему подозрительными.
Светлана рассмеялась.
— Ты что, боишься?
Крамов вспыхнул.
— Не говори ерунду!
Отстранив ее, он шагнул вперед и почувствовал, что наступил на мягкое, скользкое.
— Тьфу, черт! — отскочил он в сторону.
Под ногами оказался бесцветный нарост, похожий на шляпку гриба.
— Осторожнее, друже! — укорил его Павел Кузьмич. — Какую диковинку раздавил!
Ученый присел на корточки и стал рассматривать гриб.
Крамов брезгливо поморщился.
— Не жалейте, вон их тут сколько!
Светлана попыталась взять один из грибов. Но при первом же прикосновении он сжался в комок.
— Ого! — удивилась девушка. — Что же это такое?
Вынув нож, она отодрала «гриб» от камня и спрятала в сумку.
Крамов чуть не сплюнул. Брезгливый по натуре, он терпеть не мог даже что-либо похожее на слизняков. Вон те ленты и то выглядят приятнее. Стараясь не наступить на мерзкие, по его мнению, «грибы», он подошел к ближней ленте и тронул ее. Моментально, словно отпущенная пружина, она взвилась под самый потолок и скрутилась там в спираль. Крамов оторопел от неожиданности. Светлана подкралась к другой ленте и крепко схватила ее обеими руками.
Рывок! Вскрикнув от испуга, девушка взлетела к потолку.
— Брось! Сейчас же ее брось! — закричал Крамов.
Светлана разжала пальцы и упала ему на руки. Не на шутку перепуганный, Павел Кузьмич бросился к молодым людям.
— Это еще что за ребячество! — напустился он. — Вы, Светлана Михайловна, ученый-космобиолог, а ведете себя, извините за сравнение, как школьница! Пора знать, что в обращении с неизвестными организмами нужно соблюдать хотя бы элементарную осторожность!
— Извините, Павел Кузьмич, кто же мог ожидать…
— Кто мог, кто мог! Здесь всего можно ожидать! — проворчал ученый. — Да отпустите же ее! Не бойтесь, не съем.
Светлана выскользнула из рук Крамова. Какой он большой, сильный! А что у него за руки! Они словно обжигают, даже сквозь скафандр…
Павел Кузьмич подошел к стене, около которой свешивалось еще несколько лент. Странная, непонятная жизнь! Скорее всего — низшие животные. А может быть, растения? Мимозы, например, тоже реагируют, когда их тронешь. На обратном пути нужно добыть одну из этих лент.
Ученый хотел было идти за Крамовым и Светланой, огоньки их фонарей мелькали далеко впереди, но тут заметил, что ленты чуть колышутся, словно от легкого ветерка. Что это, сквозняк? Значит — атмосфера? Вынув зажигалку, он крутнул колесико, фитилек не вспыхнул. И здесь нет свободного кислорода. Очевидно ленты и грибы — анаэробные организмы. Они сами добывают кислород из воды или окислов, находящихся в горных породах.
— Павел Кузьмич, идите сюда! — прервал его размышления голос Светланы.
Ученый поспешил на зов. Крамов и Светлана стояли около озера, преградившего путь. Его противоположный берег не просматривался, лучи фонарей терялись во мраке.
— Смотрите, Павел Кузьмич! — Крамов осветил фонарем побережье. Там виднелись уходящие в воду широкие извилистые полосы. — Когда мы подходили, вода у берега взволновалась. Я видел, что в озеро бросились какие-то существа.
— Светлана Михайловна, вернитесь сейчас же! — крикнул Павел Кузьмич, увидев, что она спускается к воде.
— Но я хочу взять образцы породы.
Крамов в два прыжка оказался возле девушки.
— Ох и лазучая же ты! Иди-ка отсюда!
Он взял Светлану за талию и легко подбросил ее на скальный выступ, где стоял Маркелов, а сам сошел к берегу и набрал несколько горстей камешков.
— Хватит, Андрей Петрович! Уходите! — забеспокоилась Светлана. — Мало ли какая тварь здесь живет!
Крамов ссыпал камешки в карман и поднялся на выступ.
Убедившись, что дальше не пройти, космонавты решили вернуться к «Метеору». Нужно было перекусить и отдохнуть, а потом продолжать поиски Линдея.
Павел Кузьмич предложил пройти по берегу до противоположной стены, чтобы на обратном пути осмотреть другую сторону пещеры.
Космонавты поднялись по нагромождениям камней и, выйдя на скальную площадку, остановились перед полупрозрачными наростами, похожими на купола громадных медуз. Их было множество.
— Давайте вернемся и пойдем старым путем, — посоветовал Крамов. Уж очень ему было противно пробираться среди таких мерзких тварей. От одного их вида тошно становилось.
— Тс-с! — поднял руку Павел Кузьмич. — Слышите?
В наушниках раздалось потрескивание и шум, словно кто-то настраивался на их частоту. Линдей! Мелькнула у всех одна и та же мысль. Он недалеко! С поверхности радиоволны сюда не пройдут.
— Идемте! — крикнул Крамов. — Он где-то здесь!
Пробираясь среди отвратительных, напоминающих студень, сухопутных «медуз», Крамов то и дело вызывал Линдея. В ответ слышались щелчки и фон работы передатчика, но голоса не было. «Что-то у него неисправно», — подумал Крамов.
— Линдей! Линдей! Мы идем к выходу на поверхность! Ждите нас в тоннеле! Ждите в тоннеле! — передал он несколько раз и остановился. «Медузы» так стеснились, что не было возможности ни обойти, ни перескочить через них.
— М-м-да! Куда же теперь идти? — озадаченно спросил Павел Кузьмич.
Крамов обернулся назад. Что за дьявольщина! Там, где они только что шли, прохода уже не было. Медузы сдвинулись и окружили их со всех сторон.
— Ой! — вскрикнула Светлана. — Они шевелятся! Ползут!
Кольцо медуз вокруг космонавтов начало медленно сжиматься. Было что-то неотвратимо-зловещее в едва заметном движении непонятных существ.
Павел Кузьмич шагнул к ближней медузе.
— Гм, интересно, — пробормотал он.
— Какой тут к черту интерес! — не выдержал Крамов. — Мы в ловушке! Скорее туда! — указал он на середину пещеры, где луч фонаря осветил нагромождения камней.
Схватив Светлану на руки, Крамов огромным прыжком бросился к камням, но, не долетев до них, упал прямо на большую медузу.
— А, черт!
Ноги провалились и прочно завязли. Ни отчаянные рывки, ни попытки постепенно освободиться, не привели ни к чему. Он словно попал в трясину. Запыхавшись, Крамов прекратил борьбу. Где же доктор? Невдалеке Павел Кузьмич тоже тщетно пытался высвободиться из студенистой массы.
— Андрей Петрович, отпустите меня! Одному легче выбраться, — услышал Крамов голос Светланы.
— Куда? Чтобы и ты застряла! — Желая освободить руки, Крамов перебросил девушку за спину. — Держись за плечи, да крепче! Смотри, не сорвись!
Выхватив кинжал, он с ожесточением принялся кромсать медузу. Но рассеченная лезвием, студенистая масса сейчас же затягивалась. Порезов словно не бывало. Крамов выпрямился и увидел вокруг себя еще несколько медуз. Медленно громоздясь друг на друга, они как бы сливались в одно целое и обволакивали его своей массой. Ногами уже нельзя было пошевелить, они будто попали в тиски.
Впервые в жизни Крамова охватил ужас. Какая бессмысленная гибель! Быть засосанным мерзким слизняком! Потонуть в его массе! Нет, это невозможно! Но что делать?… Что делать?… Вдруг он почувствовал, что руки Светланы ослабели и она соскальзывает. Быстрым движением Крамов подхватил девушку.
— Какого черта не держишься! — в сердцах заорал он.
— Бросьте меня! Сейчас же бросьте! Я больше не могу…
— Это что еще за истерика! Да я тебя…»
А ведь верно! Бросить! Именно бросить! Пусть хоть она спасется!» Крамов поднял Светлану над головой и изо всех сил швырнул вперед. Девушка вскрикнула и, не долетев до камней, упала среди медуз. Издав звук, напоминающий рычание, Крамов рванулся к ней. Ни с места. Рывок, еще рывок! Последние отчаянные усилия… Все напрасно. Отвратительный студень уже подбирался к поясу.
В наушниках захрипело. Крамов обернулся и увидел в луче фонаря посиневшее лицо Павла Кузьмича. Ученый судорожно ловил воздух широко раскрытым ртом. Над медузами возвышалась только его голова.
— Прощайте… Андрей… Пет…, — услышал Крамов и тут же грудь его сжало, не стало хватать воздуха. Хрипя и задыхаясь, он попытался раздвинуть руками упругую массу и понял: сопротивление бесполезно…
В ушах тонко зазвенело. Затухающее сознание уловило странное видение: вблизи полыхнуло голубое пламя, заклубился пар или дым. В клубах возникла громадная массивная фигура. «Что это, бред?» — промелькнула последняя мысль и все погрузилось во мрак.