Прошло четверо суток с того дня, как Валенсия считалась золотой наследницей, проживая в роскошном замке со всеми удобствами. Она чувствовала себя здесь некомфортно, а почему — не могла понять. Все бегали за ней, предлагая различные виды времяпровождения, но она отнекивалась. Даже новые платья девушка не хотела мерить. С Алексом они каждый вечер сидели на лоджии и пили чай, рассказывая о себе, смеясь и плача. Братом она не могла нарадоваться. Золотой дракон оказался замечательным человеком, хотя по тем рычаниям, которые она слышала из тронного зала, видно, только для нее. Алекс был единственным, кто радовал, а других она стремилась обходить стороной. Зачем ей друзья, общающиеся с ней только потому, что она принцесса?

Отношения с Дареном зашли в тупик. Никтрот неоднократно пытался подойти к ней, чтобы поговорить, но Валенсия старалась избегать его безутешной любви. Ей казалось, что он не натурален… А почему, она не знала, ведь на самом деле он вел себя идеально, даже безукоризненно.

Шариньи она открыто опасалась, как, впрочем, и всех, кроме Алекса и наглого Девила. Знахарка постоянно норовила подойти к ней и прикоснуться, отчего наследницу трясло заранее. Верховный дракон на ее страхи реагировал интересным образом. Он ежедневно изводил Танину взглядом, ожидая от нее каких-то слов и упреков, но та лишь молчала или просто уходила. И это принесло свои плоды: ведьма больше не приближалась к Вали.

Ларисинья скрылась ночью того же дня, как Валенсия с Алексом объявили себя наследниками. Да, обещание девушка выполнила, до трех ночи разговаривая с Вали обо всем, о чем можно, и через час ушла из замка. Но что очень странно, Валенсия была уверена, что Алекс в курсе, где двоюродная сестра, ведь когда Тарентор прибежал на следующий день в обед и стал требовать организовать поиски дочери, Алекс сказал ему: «Нет! Ларисинья получила свободу от повелителя золотых драконов и считается независимой как от гильдии, так и от отцовских требований по семейным обязательствам, но, если она захочет, может вернуться обратно».

Ненависть в глазах старого мужчины была неописуема. Дракон был в бешенстве из-за того, что его дочь так с ним поступила, ведь он рассчитывал ее выгодно продать. Тарентор с презрением посмотрел на всех, а потом ушел к себе.

Валенсия долго рассуждала, когда все-таки двоюродная сестра попросила свободу решений у Алекса? Но это теперь останется тайной, так как Алекс в ответ на вопрос Вали просто улыбнулся и сказал, чтобы она не беспокоилась за Ларисинью, что с сестрой все будет хорошо. Он об этом позаботится.

Черный дракон — это отдельная песня. Такого ужаса от его злости Валенсия не испытывала никогда, хотя нет, подобное чувство было, когда она стреляла в подругу и боялась промахнуться. Как только Конер понял, что в золотой гильдии нет Ларисиньи, то сразу стал буйствовать. Если бы не его отец, властелин черных драконов, приехавший в гости с почетом к Алексу, неизвестно, стоял бы в целости и сохранности их дворец или нет. Конер превратился в мощного дракона и летал всю ночь низко над золотой гильдией, громко и гневно рыча.

Что интересно, только красный дракон самодовольно улыбался, радуясь, что ему не придется учить черного хищника правилам в отношении его Валенсии. Конер на нее даже не смотрел, хотя для приличия положено было бы, вроде как будущий супруг. Черный дракон и его отец побыли два дня в гостях и улетели, нехотя подписав новый договор на свадьбу.

Валенсия и Девил почти не виделись, так как его постоянно вызывали в судебный дворец, а когда он был здесь, то постоянно находился с Алексом, занимаясь бумагами. Лишь его черные пронизывающие глаза говорили о том, что он скучал… и это еще мягко сказано.

Кардинал постоянно разговаривал с Вали через связь их пары, узнавая, как Валенсия провела день и чем занималась. Девил даже предложил Алексу сделать сестре мастерскую, но Валенсия отказалась. Еще бы… После того как он рассказал ей о той мастерской, находившейся в судебном замке, где они сидели и занимались своими делами, переглядываясь друг с другом. Это было так интересно услышать, а тем более от сурового судьи, с нежностью рассказывавшего о том, как Вали подетально раскрашивала свои фигурки. Девил даже возмутился, что подарок ему (дракона) она так и не докрасила. На что Валенсия улыбнулась и сказала, что будет докрашивать только там, где лепила и рисовала.

Огорчало лишь ее самочувствие, с каждым днем все ухудшавшееся, и хотя все с надеждой смотрели на шаринью, Валенсия видела, что колдунья злорадствовала. Девушке было до ужаса страшно проходить обряд. Алекс настоял, чтобы его провели на лесной площадке, где совершались ритуалы, и колдунья поспешно согласилась, что еще больше напугало Валенсию. В ответ на ее переживания красный кардинал заверял, что все будет хорошо, но и в его голосе девушка чувствовала напряжение.

Сидя за завтраком, все непринужденно болтали, уже не спрашивая, почему Валенсия так плохо выглядит и совсем не ест. Во время приема пищи явился Девил, отлучавшийся по неотложным делам. Мужчина был мрачнее тучи.

— Когда состоится обряд? — спросил он, прожигая взглядом довольную Каридию.

— Как и договаривались, в полночь на ритуальной территории, — поспешно сказала она.

— Что необходимо для обряда? — дотошно уточнил Девил.

— Я думаю, эта тема неприятна Валенсии, — сказал Дарен, делая прискорбный вид, отчего красный кардинал смял вилку в положение «выкинуть, она негодная».

— Ей неприятна сама мысль, что она будет жертвой на обряде! И сейчас ей так погано, что плевать на то, что мы обсуждаем. Валенсия, может, ты пойдешь отдохнуть? — обеспокоенно предложил Девил.

— Она наотдыхается еще, — резко сказала колдунья, видя, что Вали не прикоснулась к завтраку. — Ты должна быть сильной. Съешь что-нибудь!

— Сил нет, — прошептала Валенсия, сдерживая слезы.

— Нужно обязательно съесть завтрак! — рявкнула недовольная женщина.

— Не повышай голос на мою сестру, — оскалился Алекс, произнесший это за секунду перед тем, как Девил хотел сказать то же самое, но в более грубой форме.

— Наследница перекусит в комнате. Я позабочусь, — сказал Девил и, обойдя стол, помог Валенсии выйти из-за него, тут же подхватив ее на руки.

— Но… — недовольно сказала колдунья, стараясь сдержать свою злость на этих тупых драконов.

— Девил, — недовольно произнес Дарен. — Мы хотим как лучше, а Танина нам помогает. Нужно съесть завтрак. И я как ее преданный друг…

— Закроешь свой рот, пока не остался без зубов, — прорычал дракон, уже не подавляя гнева. — Я сам знаю, что ей нужно.

Дарен вскочил из-за стола и с ненавистью уставился на грозного судью, а тот лишь пренебрежительно посмотрел на него и пошел из трапезной в холл, чтобы подняться по лестнице в комнату Валенсии.

— Как он смеет так разговаривать со мной?! И почему он понес ее в комнату?! Это недопустимо! — прошипел котран, недовольно глядя на Алекса.

— Может, потому, что она — его жена, и он знает, что мы все это тоже знаем, — предположил наследник, как ни в чем не бывало накладывая себе дополнительный бекон в тарелку.

— Недолго это будет длиться. Верты сделают свое дело, и дракон еще пожалеет, что так зазнался. Что же, Каридия правильно проведет обряд, и все будут довольны. А ты, Алекс, станешь самым могущественным властелином всех гильдий, — процедил Дарен, с ненавистью глядя на выход.

— Даже не сомневайтесь, — сказала колдунья, радостно предвкушая предстоящее действо.

Алекс резко отвернулся к окну, стараясь скрыть свои чувства. Только что он убедился в том, что давно подозревал. И «друг» выдал себя с ног до головы. Осталось только подтвердить это…

— Мне нужно будет отлучиться. Ты бы не мог несколько часов побыть здесь вместо меня на всякий случай? — спросил у Дарена Алекс.

— Конечно. А ты куда? — удивился котран, не понимая, куда друг может поехать.

— Хочу навестить кое-кого… а то тут пока никого не встретил, — отмахнулся Алекс.

— Тора — да. Настоящая опытная любовница. Я даже дам тебе согласие перевезти ее сюда.

— Да? Спасибо, Дарен. Надеюсь на тебя, — сказал Алекс и вышел из-за стола, держа в себе бурлившие эмоции. Нет, он не намерен нападать без доказательств. Только тогда, когда будет уверен в своих подозрениях. И это нужно сделать до обряда.

* * *

Девил положил Валенсию на кровать и спросил:

— Как ты себя чувствуешь?

— Меня как будто выпивают изнутри… тянут силы, лишают разума. Даже в самом начале такого не было… — прохрипела она.

— Когда началось?

— На второй день во дворце после завтрака…

— Почему мне не сказала? — сурово спросил дракон.

— Не хотела быть для тебя слабой и никчемной, — тихо прошептала Валенсия.

Девил ударил кулаком по кровати и тихо произнес:

— Для меня самое важное, чтобы ты была со мной. Живая и здоровая. Пусть даже не здоровая, главное, что со мной. Больше никогда ничего от меня не скрывай. Хорошо, малышка?

— Да… — просипела девушка.

— Ты совсем худая стала… А почему в одежде смотрелась нормально?

— Запихивала внутрь тряпки, а сегодня не было сил…

Девил моментально сел на кровать и стал развязывать корсет на платье девушки. То, что предстало перед глазами, повергло его в шок. Кости, обтянутые прозрачной мраморной кожей. Если бы он не видел Валенсию настоящую в доме Дарена семь дней назад, то не поверил бы, что можно так похудеть.

— Тураны, девочка моя…

— Все так плохо? — спросила Валенсия, понимая, что не просто плохо она выглядела, а ужасно.

— Ты прелестна, немного подкормить и все, — ответил дракон, нежно поглаживая ее по длинным локонам волос.

— Какой восхитительный обманщик, — сказала девушка, еле шевеля языком от усталости.

— Валенсия, я хочу предложить тебе один вариант, но он немного сейчас неуместен. Однако другого выхода нет! Колдунья что-то задумала и рассчитывает вести свою игру на обряде. А ее помощник будет сдерживать нас, поэтому у тебя должны быть силы не только выдержать обряд, но и дать отпор ведьме.

— Как? Я… не могу…Мне тяжело уже вставать, хотя я заставляю себя есть.

— Ты доверяешь мне? — уверенно спросил Девил.

— Да… — ответила девушка, из последних сил стараясь разговаривать.

— Есть способ передачи сил, вернее, обмен силы на слабость. Но он проходит через физическую близость. Мне нужно наполнить тебя, соединив наши души, и разбить заклятье, которое на тебя наложили через еду в твоем завтраке.

— Какие последствия? — тихо прошептала Валенсия.

— Твой мозг начнет все вспоминать, все, что было закрыто в сознании магией. В том числе и воспоминания твоей матери… А они, как ты говорила, очень тяжело передавались.

— Да…

— Я постараюсь усилить тебя и сущность в тебе, правда, она разбередит и зло. Но так вы сможете защищаться, а на обряде, если вы будете находиться без сил, зло может вас обеих уничтожить. Ты согласна?

— Да! — прохрипела девушка.

— Тогда… — сказал мужчина и стал снимать с Вали платье, от чего она засмущалась.

— Я как скелет… Тебе, наверное, противно… — пролепетала Валенсия, пытаясь сказать ровно, но получилось несколько слов с передышками.

— Не поверишь, ты даже скелетом меня привлекаешь, — пробурчал Девил и поцеловал ее в губы.

Мужчина не принуждал, не давил, он дарил и просил ответа. Валенсия, несмотря на слабость, стала отвечать на поцелуи и гладить Девила по одежде, не находя в себе сил снять ее. Дракон решил помочь, в несколько секунд освободившись от одеяния.

Девил старался не давить на нее, задерживая свое сильное мускулистое тело в воздухе, чтобы не причинить жене вред.

Обнаженная Вали даже не подумала, почему вроде бы незнакомый мужчина так идеально подходил ей. Все его ласки… Она мечтала о них… В отличие от разума, ее тело помнило. Когда Девил ворвался в ее лоно, Валенсия вскрикнула, но не от боли, а от непередаваемых ощущений. Его мощные, но в то же время медленные движения сводили с ума, подводя ее к манящей черте чувственной неизвестности.

Золотисто-красный свет окутал и накрыл истинную пару, но они этого не заметили. Здоровый мужчина отдавал свою силу слабой девушке, нуждающейся в ней как никогда. Он шептал мольбы богам и, сказав последние слова, врываясь в нежное тело, укусил Вали, вновь ставя метку. Укус — метка с кровью дракона для церковного обряда Туранов, для обмена силы на немощь и соединения душ.

Тело Валенсии начало наливаться энергией от каждого толчка дракона, и она стала отвечать на его действия, двигаясь с ним в такт, страстно целуя в губы, царапая ногтями его плечи.

Безумный танец любви, благословленный богами, осветил пару счастьем, и мужчина в порыве страсти подарил Вали и себе сладкое удовольствие, наполняя жену семенем с надеждой на сильную расу. И совершенно не представляя, что в эту секунду проклятье древней колдуньи развеялось как прах. Жестокий кардинал полюбил воровку, безродную девчонку, защитил от всех, отдав ради этой любви часть себя, чтобы только выжила любимая.

Счастливая девушка лежала на груди своего мужа, слыша его сильное сердцебиение. Она чувствовала себя уставшей, но не слабой.

— Я счастлива, — тихо прошептала она.

— И я, моя девочка. Потому что ты — самое дорогое для меня. Если что-то с тобой случится, я разорву всех и буду с тобой.

— Нельзя так говорить… Тураны даруют жизнь, и им ее забирать. В нашем мире истинные пары могут прожить всю жизнь, так и не найдя друг друга, а если умирает один, то второй может жить дальше.

Девил улыбнулся и прижал ее к себе, нежно шепча:

— Отдыхай, милая. Во сне сила только увеличится, делая тебя увереннее. И если что-то вспомнишь, не переживай. Это уже произошло, не стоит этого страшиться.

— Спасибо, — сказала Валенсия, сонно моргая глазами, а через две секунды произнесла: — Девил?

— Да, любимая? — тут же ответил он.

— Я люблю тебя… Хочу, чтобы ты знал об этом, — прошептала она, закрывая глаза.

— И я, малышка. Никогда не мог и подумать, что так полюблю. Безумно. Горячо. Несмотря ни на что.

Девил посмотрел на жену, но Валенсия уже сладко сопела, от чего казалась еще милее. Дракон лежал, не двигаясь и любуясь своей красавицей, около получаса, а потом переложил ее на кровать. Оделся и бесшумно вышел из спальни, прикидывая в уме возможные варианты места проведения обряда. Красный кардинал был в полной уверенности, что колдунья и маг изменят место обряда, поэтому нужно узнать, где именно он будет проходить. И единственный, кто сможет сказать это, предатель Тарентор, виновный в смерти родителей Валенсии.

* * *

Алекс предполагал, что в комнату друга он не сможет просто так пройти. Сильный магический щит защищал спальню от нежелательных гостей. Но у Алекса был подарок, изготовленный сильным магом специально для взлома самой мощной охранной стены.

Золотой дракон достал колбочку, в которой плескалась зеленая жидкость, и разлил ее у двери. Жидкость стала растекаться, дошла до щита и начала поглощать его, поднимаясь по нему вверх. Алекс дождался, пока будет возможно пройти, и вошел в спальню котрана.

Но и секунды искать на пришлось ему то, что доказывало бы вину Дарена во всех злодеяниях, направленных на семью Алекса. Вот оно — доказательство. На стене у кресла с камином висел огромный портрет черноволосой женщины. Вокруг него горели свечи. Много свеч, как необходимо при темном обряде. Да, дух колдуньи, находившейся в теле Танины, поддерживался обрядом через картину. Дарен вызвал душу ведьмы и ежедневно поддерживал эту нить несгорающими свечами.

Предатель. Почему Алекс сразу об этом не подумал? Ведь не зря столько лет он вспоминал об одном и том же, не понимая сути.

…Огромный мужчина сражался с никтротами, напавшими на него и его драконов при выходе из порта в море, откуда они только что приплыли. Все из последних сил сражались с хорошо обученными магами, подготовленными к войне против уставших драконов, мучившихся всю дорогу от неизвестной болезни, поразившей и ослабившей их на корабле за несколько дней. Маленький мальчик стоял в закутке с мечом и наблюдал за отцом, которого атаковали двое сильных магов. И тут отец неожиданно замер, совершенно не двигаясь. Два воина, воспользовавшись его положением, начали втыкать в него свои мечи с ядом черной турнианской змеи. Мужчина застыл с немым удивлением и презрением, из его горла и носа пошла кровь от яростных клинков, терзавших его тело.

Мальчик закричал и тут же подбежал к отцу, хотя Гарик приказал ему ни в коем случае не выходить из убежища. Но Алекс не смог… Его отец, пример для подражания, отважный и отчаянный дракон, не боявшийся ничего… в опасности.

Алекс выставил меч и с криком воткнул его в живот одного из убийц, отчего тот упал с воплем ужаса. Второй маг тут же разрезал пространство клинком, который должен был проткнуть мальчика насквозь, и сделал выпад. Но нет, лезвие только задело и зависло в воздухе… Боль… сильная, ядовитая… заставила мальчика стоять онемевшим, смотреть в оцепенении, как падал отец. Последним, запомнившимся Алексу, был рот Гарика, пытавшийся сказать имя. Было непонятно, и мальчик, собрав всю свою силу, повернул голову туда, куда смотрел отец. Напротив него в конце палубы стоял дядя Дарен, друг отца. Его руки были подняты вверх. Когда мужчина заметил взгляд мальчика, он опустил их вниз, и клинок тут же упал на пол. Котран в ту же секунду подбежал к Алексу и схватил его в охапку, приговаривая: «Глупцы. Я успел…»

Мужчина открыл глаза и с ненавистью уставился на картину. Значит, вот кто виновен в смерти отца, а в том, что отец не мог двигаться, замешана сила котрана… Дарен убил его отца. Зачем тогда он спас его?

Алекс быстро подошел к картине и только хотел опрокинуть свечи, как руки стали неметь, как, впрочем, и все тело. Вот так и отец умер…

— Как ты догадался, Алекс? Я не давал тебе повода усомниться в себе! Как? — прорычал Дарен, подойдя к наследнику вплотную, с непониманием и злостью глядя ему в глаза.