Стена северного крыла озарилась секундной вспышкой, но тут же растаяла. Мужчина крепко сжал руку девушки и, прошептав: «Удачи!», исчез. Валенсия посмотрела по сторонам и накинула на себя полог невидимости, видя, как к ней направились два кардинала, похоже, заметившие вспышку.

— Я почувствовал постороннюю магию, — сказал светловолосый.

— И я… — недовольно скривив губы, поддакнул темноволосый мужчина.

— Но тут никого нет… — удивился первый дракон, начиная принюхиваться к воздуху. — Однако я чувствую посторонний запах никтрота и сильную мощную энергию.

— Нужно доложить парткардиналу.

— Нет, давай понаблюдаем. А то сочтут, что мы плохо ведем дозор.

— Не знаю… Если что-то случится, и мы пропустили кого-то, то последний рассвет будем встречать с воровкой.

— Ага… Заметь, девушка совсем не похожа на воришку.

«А чем это мы должны быть похожи на воров? Тем, что не хватает на существование? Хорошо рассуждать, когда есть крыша над головой и еда. А когда умираешь от голода, и тебя никуда не берут, потому что ты безродная, то с чистой душой пойдешь воровать…» — размышляла Вали, недовольная мужскими разглагольствованиями.

— Хорошо, давай будем зорко наблюдать за стеной, чтобы потом проблем не было.

— Тогда я в дозор, а ты стой, — сказал темноволосый дракон.

— Верно.

Один кардинал ушел, а второй остался, постоянно принюхиваясь к воздуху, посматривая на то место, где находилась девушка.

«Нужно уходить! Кардиналы рано или поздно найдут меня из-за нестабильного состояния меняющегося контура. Нужно идти туда, где никто не отыщет, и чтобы там было много посторонних запахов и следов магии…»

Девушка осторожными шагами стала передвигаться по каменному полу к лестнице, где была ниша, куда складывали оружие кардиналов и одежду. Скорее всего, тут лежало то, что не нужно хозяевам, но что было необходимо новичкам, которые только приступали к службе, не имея золотых для покупки такого добра. Хотя это отпадало, так как новичков не могло быть из-за того, что красные драконы вновь не рождались. Следовательно, тут только ненужное старье воинов, никто за ним не придет.

Естественно, запахи здесь были просто невозможные. Хотелось заткнуть нос от смешения различных ароматов и остаточной магии. Девушка осторожно пролезла в нишу и села на самый край, чтобы не пораниться мечами.

Боль появилась вновь, но не такая сильная, а потом и вовсе прошла. Видно, напиток начал действовать.

На секунду закрыв глаза, Вали провалилась в глубокий сон, переплетавшийся с видением, передаваемым магической вещью матери.

…Женщина лежала на кровати, вся в поту, дрожа от страха и непонимания, почему ее малышка захотела родиться на месяц раньше.

— Ринория, Ринория! Умоляю, позови знахарку. Моя малышка готова сейчас родиться. Тураны, как же больно! — всхлипнула она, продолжая громко хрипеть. — Почему ты не зовешь никого? Мы же знаем, что я не смогу родить сама…

— Не волнуйся, все будет хорошо.

— Нет, я знаю, что не будет.

— Успокойся, Констанция. Все будет нормально, — раздражительно ответила женщина.

— Почему в твоих словах я чувствую злость и злорадство? Почему? Разве я обидела тебя? Разве плохо относилась? Почему ты не хочешь позвать знахарку? Без нее я умру и моя малышка тоже.

— Я не померла, ты тоже не помрешь, — процедила женщина, доставая всякие травы.

— Ты? Но как? Когда?

— Глупая гусыня! Ты даже не замечала, что у меня растет живот! И еще считала меня своей подругой! Какая я подруга, если ты живешь во дворце женой повелителя, а я в комнате для гостей, и для всех я твоя компаньонка.

— Нет, ты для меня всегда была как сестра.

— А ты никогда не была моей сестрой. Даже магию мы выбрали разную. Ты белую, а я черную… и повинуюсь теперь шаринье.

— О Тураны, но как?

— Я всегда была для тебя той, кого ты нашла на дороге в детстве. Твоей игрушкой, потом подружкой и компаньонкой. И ты совсем не замечала, что мы разные. Хотела всем счастья… Глупая! Но разве это счастье — быть у кого-то на побегушках? Столько лет! И вот теперь… я займу твое место.

— Не понимаю, как? О-о-о… — скривилась женщина, чувствуя, что у нее началась схватка. Только шла она неправильно, без подготовки тела к родам. С резкой разрывающей болью, что означало, что роженица находилась под действием яда.

— Что ты со мной сделала? — прохрипела Констанция.

— Я дала тебе яд соров. Он должен был усыпить тебя навсегда, никто бы ничего не заметил. Но ты сильна, как и твоя дочь… И в ближайшие полчаса родишь, так как твой организм понимает, что смертельно отравлен. Он старается сберечь самое ценное.

— Ринория, за что? — со слезами на глазах прошептала женщина.

— У меня тоже есть ребенок. Золотая драконица, рожденная на первый снег, который тут же растаял.

— Ты говоришь о пророчестве? Как больно… Ринория, что будет с моей девочкой?

Женщина молчала, делая вид, что не слышит.

— Ринория, умоляю… скажи мне, что будет с моей малышкой?

— То, что ей судьба преподнесет. Я не убиваю детей. И тебя не хотела… но он дал яд. И если бы я этого не сделала, то оказалась бы на твоем месте…

— Кто он?..

Все стало расплываться, и Вали резко открыла глаза. Солнце поднималось, горизонт окрасился в ярко-оранжевый цвет, переливаясь разными линиями непривычных мерцающих оттенков. Что в Гильдорге было изумительным, так это рассветы и закаты, которые восхищали и поражали своей красотой и необычностью.

На душе девушки было очень плохо от того, что произошло с мамой. Почему такая несправедливость? Ведь ее мамочку убили… А Вали всегда считала, что от нее отказались, так как у нее не было магического дара или сущности оборотня. Боги ее отвергли, лишив всего, а родители не стали терпеть такого позора, подкинув новорожденную девочку в приют. А тут, оказывается, такая ужасная трагедия…

Но если так… то что случилось с отцом и братом? Где они? Неужели тот, кто заставил Ринорию дать яд Констанции, уничтожил и их? Какая жуткая история… Почему богатство и власть всегда сопровождались корыстью, завистью, злостью и предательством? Кто тот оборотень, уничтоживший семью Валенсии?

Если бы у нее были силы и возможность, она бы все сделала, чтобы отомстить за свое пропавшее счастье. За двадцать три года, политых ее бесконечными слезами, из-за постоянных нападок и угнетения более сильными никтротами и нирами, считавшими себя лучше, чем она. Возможно, она бы прогнулась и не справилась с тягостным давлением и ненавистью детей, да и персонала в приюте, но она старалась держаться… отвечать как могла… или убегать. Последнее было чаще всего, ведь это очень тяжело — терпеть нападки тех, кто сильнее и превосходит количеством. Пока в один из таких дней, когда над ней издевались, унижая словесно и прожигая платье, ей не помогла маленькая черная драконица. Вместе они выстояли против жестокой игры детей и стали дружить, стараясь приспосабливаться в этом мире среди отверженных ребят, полных злобы и высокомерия к таким же, как они сами.

Валенсия вытерла выступившие слезы и снова посмотрела на изумительный рассвет. Она спасет Лузарию! Обязательно. Подругу, ставшую ей роднее сестры. Та всегда была для нее поддержкой… А если не спасет, то и сама тогда сдастся. Хотя нет, она сделает все возможное, чтобы они вышли отсюда… или выползли… Ведь умение придумывать сложные варианты в самом простом воровстве сделало их неуловимыми. И хотя тактика по нестандартным вариантам большей частью заслуга Лузарии, а Валенсия только осуществляла замыслы, она тоже кое-что понимала в стратегии, поэтому не все потеряно. Есть самое главное: твердая уверенность и желание спасти единственного родного человека.

Девушка встала, кривясь из-за неприятных мужских запахов от обмундирования, где она спала. Состояние было нормальным, совершенно ничего не беспокоило. Даже появилась какая-то вера в то, что она все сможет, и леденящая хладнокровность. Скорее всего, это действие микстуры мага.

«Все-таки есть в нашем мире не только приверженцы норм поведения по судебному уставу, но и добрые никтроты, помогающие даже прокаженным… Что же, теперь казнь… Надеюсь, я смогу выстрелить точно в цель и спасти подругу. Не буду переживать… От этого только хуже… Буду действовать без эмоций… Тяжело, но я буду стараться. Кардиналы — это самые свирепые хищники, и только один путь выйти отсюда: неординарность и внезапность поступков. Без логики… но надо продумать эту хаотичность до мельчайших подробностей…»

Вали вышла из укрытия и направилась к месту, открывавшему самый лучший вид на помост для казней. Отсюда она прямым попаданием должна выстрелить в свою подругу ядовитой стрелой.

* * *

Девил стоял на площадке для обзора у трибуны, где он выносил вердикт. Руки его сжимались, так как сегодня он не желал этого делать. И все из-за поведения «воровки», которая во время допроса только молчала. Правда, иногда отвечала, но исключительно на то, что вызывало ее непонимание или возмущение.

— Зачем тебе нужно было воровать этот камень? Не хочешь зарабатывать достойно по законам Гильдорга? — спросил он.

— Верховный кардинал, а разве у нас не принято всячески прижимать тех, у кого способности развиты не в полной мере? Если их вторая сущность очень слаба, и от них отказалась гильдия? Или если Тураны сделали их прокаженными? Разве дети в этом виноваты? Но общество осуждает неугодных, не давая легальной возможности жить достойно, так как приют считается самой низшей ступенью, не дающей даже поручительства и рекомендаций для работы.

— Согласен с тобой, но это не повод воровать. Я как верховный кардинал должен искоренить это в нашем мире.

— Легко говорить, когда ни в чем не нуждаешься. А когда живешь в маленьком чужом доме и платишь за это убожество вдвое больше золотых, потому что для таких, как я, можно и увеличить плату? Когда нечего есть, желудок сводит от истощения…

— Понимаю… Но воровство — это воровство.

— Верховный судья, зачем тогда эти вопросы, если мы с вами не понимаем друг друга? Сытый голодного никогда не поймет.

— Райдер сказал, что ты ничего не ела… — задумчиво произнес красный дракон.

— Когда знаешь, что утром на твоей шее затянется петля, аппетит пропадает, — тихо сказала Лузария.

— Я знаю, что ты не воровка. Скажи, кто она? — грозно спросил мужчина.

— Это ваше мнение.

— Ты слабая драконица и не можешь проходить незаметно! — уже рычал верховный.

— Вы очень наблюдательны, тер Девил. Но я не желаю это обсуждать. Прошу простить за дерзость.

— Ты глупа, раз прикрываешь вора.

— Пусть так… Надеюсь, на этом разговоры закончатся? И я смогу поплакать перед смертью?

— Да? А я думал, что ты так же задерешь подбородок и будешь стоять, сжимая губы.

— Конечно, но одна… в камере… я могу и поплакать. Правда? Ведь это позволено в вашем судебном законе?

Мужчина встал и ударил кулаком по стене, чувствуя себя погано, что ни в чем неповинную девушку должен казнить. Но это их священные законы, и воровство является тяжким преступлением. А тут… совсем девчонка… Гнет сурового мира довел ее до этого. Нет, не ее… ту, кого она защищала…

— Почему ты не выдаешь ту, которая должна быть на твоем месте?

— А если я не согласна с вашим утверждением? Или вы считаете, что ваши ошибки и несовершенство мира должны быть для меня незыблемым святым законом?

— Девчонка, да как ты смеешь идти мне наперекор?! — грозно прорычал верховный кардинал, приходя в неописуемое бешенство из-за того, что девушка могла перечить ему.

— Но если вы не правы… в данном вопросе, то нужно менять законы и давать возможность жить, а не существовать, — тихо сказала Лузария, глядя на свои пальцы, дрожа от страха перед этим жутким человеком, которого боялись даже повелители.

— Ладно, уведите ее. Разговор наш бесполезен, — сказал мужчина, проклиная женскую глупость…

А потом ему пришлось видеть угнетенное лицо Райдера, своей правой руки. Друг молчал, но видно было, что он переживал за девушку.

Сегодня за завтраком Райдер все же не вытерпел, видно, за ночь накипело, и сказал:

— Дай ей свободу! Помилуй.

— На каком основании? — сухо ответил верховный кардинал.

— Но ты же знаешь, что она не виновата! — прорычал Райдер.

— Перестань. Не выводи меня из себя. Ты знаешь, что наши законы священны, и мы не можем их так открыто нарушать.

— Адский Нор, неужели нет выхода? — возмутился темноволосый мужчина.

— Есть, но он почти невозможный, — ответил верховный кардинал.

— Это какой? — с надеждой спросил Райдер.

— Если ее возьмет в жены кардинал. Для нас есть исключения во всем. Мы — судебная инстанция, имеющая право на любые льготы, всегда можем найти лазейку… но какой ценой — каждый решает сам.

— Нор, то есть если… кто-то возьмет ее в жены…

— А именно кардинал…

— Обвинение снимут?! — уточнил Райдер.

— Да! Слушай, друг, зачем тебе это? Ведь это брак красных кардиналов. Ты повяжешь себя с ней и не сможешь больше иметь отношений с женщинами. Обрекаешь ее на бездетность, так как мы не можем дать потомства. Если твоя жена изменит тебе, то ее ждет смерть. Супруга кардинала — это не обычная девка, не женщина по договору, которая спит с нами за украшения и богатства. Это единственная женщина в жизни красного дракона. А свадьба у нас — это смешение душ навсегда.

— Я прекрасно понимаю, что это будет означать.

— Вот и отлично! Не забудь об этом, когда я буду выносить приговор и говорить о помиловании, если будут желающие на свадьбу.

— Обязательно! Забудешь тут…

— Тогда давай завтракать, и на суд…

— Хорошо, — буркнул Райдер, доедая лепешку с копченым окороком.

Вспоминая этот разговор, Девил понимал, что, возможно, сегодня будут сюрпризы. Он встал у трибуны, где все кардиналы уже в полном составе ожидали, когда начнется процесс.

Райдер стоял рядом, прожигая взглядом ту, которая нашла отклик в его сердце, волновала его дракона так, что сейчас тот буйствовал и рычал, требуя свободы. Возможно, это обыкновенная похоть, но почему теперь он, как и его дракон, сходил с ума от беспокойства за упрямую девчонку?

Ночью он неоднократно к ней приходил, глядя, как она через решетку смотрит на звездное небо. Она была прекрасна, хотя и не являлась эталоном красоты в Гильдорге. Но для него она была самой нежной, красивой, желанной и такой закрытой. До самого отхода ко сну Райдер пытался достучаться до разума «воровки» объяснениями, что ее ждет, но услышал лишь тишину.

И вот наступил момент… Все замерли. Девил стал читать обвинения каждому из подсудимых, а потом выносил вердикты, коротко объясняя мотивы своего судебного решения о помиловании или приговоре. Обвиняемых было трое: двое мужчин, заядлых воришек, и Лузария, смотревшая куда-то ввысь, совсем не слушавшая, о чем говорил верховный кардинал.

После вынесения приговора мужчинам Девил посмотрел на девушку пронзительным взглядом и произнес:

— Лузария, ты можешь быть помилована, если…

Резкий крик «смертницы» заставил всех обернуться в сторону площадки, где были за шею привязаны пленные воры. Посередине стояла девушка, в ее груди торчала стрела. Лузария вновь закричала и стала неадекватно себя вести: дико рычать и вертеться, пытаясь пойти на трансформацию.

Райдер, ничего не понимая, сорвался в ее сторону, спрыгивая с площадки и направляясь туда, где была девушка. Лузария начала увеличиваться в размерах, по ее телу пошли красно-черные волны, обволакивающие и проникающие внутрь него.

Вскрикнул стражник, потом второй, они моментально упали на землю. Девил зарычал и стал высматривать стрелка. Кардиналы бросились к воровке, которая принудительно превращалась в драконицу, разрывая на себе одежду.

Вновь раздался вскрик, и мужчина увидел, как те, кто ближе всех подходили к площадке, получали стрелу в руку и падали.

«Невидимка!!! В его непреступный дворец пробралась маленькая девчонка!»

Девил прикинул примерное расстояние полета стрелы и посмотрел на стену, граничащую с морем. Там откуда ни возьмись появилась светловолосая девушка, которая натягивала лук и пускала стрелы в его лучших кардиналов.