От боли сон прервался и стал явью. В кроватках надрывались от крика на два голоса малыши, Алиса пыталась остановить текущую по моему плечу кровь, а Элиза исчезла и вернулась вместе с Ребеккой.

— Алиса, возьми Армана, Элиза, ты — Георга, успокойте их, — распорядилась бабушка и принялась обрабатывать рану. — И куда тебя, лягушка-путешественница, на сей раз занесло? Ты понимаешь, что тебя пытались убить?

— Извини, бабушка! Я не ожидала ничего подобного, — повинилась я. — На следующей неделе все из газет узнаем, ну или лорд Пэйн расскажет. Алиса, давай мне Армана, буду кормить малышей.

Ребекка села в кресло и задумчиво смотрела на нас.

— Красавицы мои родные, давайте договоримся, никаких путешествий в сновидения, особенно ты, Видана. Достаточно того, что за деток целая война развернулась, нам тебя потерять ни в коем случае нельзя.

И мы пообещали, а когда, накормив и перепеленав малышей, стали укладываться спать, бабушка поставила дополнительную защиту в нашей комнате и, пожелав всем сладких снов, ушла.

— И где ты была? — шепотом спросила Алиса, а Элиза, высунув голову из-под одеяла, прислушалась. — Расскажешь?

Я вспомнила обо всем только ранним утром, когда проснулась и почувствовала, что голова ясная и можно подумать о том, что же произошло в сновидении.

— Герний, — позвала я, и привидение проявилось сидящим в кресле. — Можно тебя попросить? Слетай к лорду Гиену Мордерату, выясни, все ли в порядке?

Он исчез, а я поднялась, голова немного кружилась, подошла к зеркалу и, убрав повязку, наложенную ночью, проверила рану.

— М-да, бабушка права, придись удар ниже — и прощай, жизнь, здравствуй, Вечность! — подумала я. — И тогда все пророчества на свалку, да еще и предки на том свете по шее настучат за такое безрассудство.

— Видана, давай помогу забинтовать, — Алиса выскользнула из кровати и приготовила бинт, пока я закладывала мазь в рану. — Ты ночью не договорила, уснула на фразе о сердитой тетушке Георга. Отдохнуть удалось?

— Да, бабушка защиту поставила, никто из сновидений к нам попасть не мог, — пояснила я и спросила, — вы сегодня чем займетесь?

— Дел много, но тебе нужно отлежаться, так мама Ребекка сказала, — пояснила девушка. — А потому мы поможем по хозяйству, соберем свои вещи и отправимся в Академию. Скучать вам не придется, сегодня вечером лорд Пэйн прилетит, а еще и Янина с вами. Слушай, а Дарина вернется в Академию?

— Должна, но как — это ректору решать. Она же училась все годы, дисциплины освоила, должен быть какой-то способ…

— Так, ложись обратно в кровать, — приказала Алиса, — я завтрак принесу сюда, и не спорь, Видана.

Вот только спорить никто не собирался, я вернулась под одеяло и увидела смеющееся личико Элизы.

— Видишь, тебя одни командиры окружают, — развеселилась сестренка, обнимая меня. — Здесь так спится хорошо. В комнате прохладно и тихо. Я сегодня во сне летала на метле по Академии и сверху увидела одинокий домик на окраине, интересно, кто в нем живет? Алиса, ты не знаешь?

— Хм, пойдем завтракать, — поторопила серьезная Алиса Тойби-Лангедок, делая вид, что не расслышала вопроса, — не будем никого заставлять нас ждать.

Девушки ушли, а я лежала под теплым одеялом и смотрела на малышей, крепко спавших в своих колыбельках. За окном было еще темно, и можно было подремать, но я ждала Герния, меня тревожило, что же на самом деле произошло в замке Офулдет.

— Видана, — привидение появилось передо мной, — я не смог выполнить твое поручение. Лорд в доме, что в Королевстве Тюльпанов, но пробиться к нему невозможно, он поставил защитный блок. У дверей в его покои сидит домоправитель, а рядом таз с окровавленной водой, выходит, он ранен.

— Это плохо, это очень плохо, Герний, — сна как не бывало, и я поднялась. — Попроси бабушку зайти ко мне.

Пока привидение отсутствовало, я надела зимние брюки и теплую тунику, связанную Ребеккой.

— Вида, что случилось? Ты куда собралась? — всполошилась бабушка, открыв дверь и увидев, как я зашнуровываю зимние боты и надеваю меховой жилет.

— Бабушка, пожалуйста, мне нужно попасть в Королевство Тюльпанов, Герний все объяснит. Присмотрите за малышами, я постараюсь быстро: одна нога здесь, другая там, — протараторила я и, расцеловав Ребекку, выскочила в коридор и побежала, перепрыгивая через ступеньки, в библиотеку, там открыла переход и исчезла в нем.

Я летела и думала только об одном: только бы успеть и суметь попасть в покои лорда Мордерата, чтобы оказать помощь. Почему-то я была уверена в том, что смогу пройти внутрь, минуя охранные заклинания. И еще мне не давала покоя мысль о том, что это нападение было спланировано ранее и согласовано с лордом Делагарди. Вот только зачем? Вариантов было много, но ни один из них не давал возможности леди Гровели и лорду Делагарди получить наших с Ольгердом детей под свою опеку.

Полет замедлился, переход раскрылся на втором этаже особняка Гиена Мордерата. Действительно, рядом с его покоями сидел поникший Томас и невидящими глазами смотрел на посудину, в которой вода была красной от крови и плавали какие-то тряпки.

— Томас, здравствуйте, хозяин не пускает Вас к себе?

— Леди, какое счастье, — он встрепенулся и поднял на меня уставшее лицо, — вот выставил два часа назад таз и, как я не просил разрешить оказать ему помощь, не отзывается. Может, у Вас получится?

— Очень на это надеюсь, — я шагнула к двери, вытянула руку и ощутила, как она проникает через плотную невидимую занавесу, и прошла сама. Дверь как распахнулась, пропуская меня, так сразу закрылась, не позволив Томасу даже разглядеть, что происходит за ней.

Лорд Мордерат лежал на кровати, раскинув руки в стороны, на его груди — множество ран от больших до маленьких, а на правой щеке и кистях рук — серьезные ожоги. Он был без сознания. Я огляделась, в комнате не было ни бинтов, ни лекарств. Как хорошо, что я додумалась взять с собой стандартный набор, состоящий из нескольких настоек, бинтов и пары мазей. Неожиданно до меня донесся громкий голос Томаса: «Лорд Гиен никого не принимает», но когда в ответ я услышала чье-то властное требование пропустить в покои, то раздумывать не стала. Взмах рукой, тело лорда Мордерата поднялось с кровати, а я уже открывала переход и, отправив раненого в него, заскочила следом, и мы улетели.

Во время полета я достала из внутреннего кармана жилета обезболивающую настойку и, влив сквозь сжатые губы лорда, достала следующую для снятия жара: кровь к моему появлению уже запеклась на ранах. К тому моменту, когда переход открылся в моей комнате, я успела перевязать раны и обработать противоожоговым настоем лицо и руки лорда Гиена. Бабушка, увидев нас, поднялась с кресла и, когда тело лорда плавно опустилось на кровать, уточнила: «Его тоже ночью ранили?»

— Я думаю, да. Мы успели улететь, в его покои кто-то рвался, а домоправитель не пускал. Ты осмотришь лорда?

— Хорошо, я его осмотрю, и если потребуется, вызовем лорда Маркеса. И еще, лежать лорд будет в другом месте, — произнесла Ребекка и склонилась над ним, — нечего ему в твоей комнате делать.

— Бабушка, конечно, — согласилась я, наблюдая, как она проверяет раны, ожоги, а на лице раненого даже ни один мускул не дрогнул.

— Сильный лорд, цепко за жизнь зубами держится, — с уважением сказала Ребекка, — и ты молодец, хорошо все раны обработала, а вот ожог на лице останется навсегда. Мы сейчас с Алисой соседнюю комнату подготовим и туда лорда Гиена отправим.

Бабушка ушла, а я проверила малышей и исчезла в гардеробной, совмещенной с санузлом, чтобы переодеться. Раздумывала на ходу: «А почему мои крохи спят? Со времени последнего кормления прошло много времени». И тут я поняла, в чем дело, и содрогнулась.

Я отсутствовала буквально пару минут и, когда вернулась, то обнаружила, что лорд Мордерат пришел в себя. Но я в первую очередь проверила детей и, убедившись, что они действительно спят, повернулась к нему.

— Видана, это Вы? Это действительно Вы? — он с удивлением смотрел на меня, с трудом выговаривая слова. — Как я здесь оказался? Я точно помню, что был в своей спальне…

— Простите, лорд Гиен. Я недавно отправила к Вам Герния, чтобы выяснить, что же на самом деле произошло ночью. Он принес весть о том, что Вы, по всей видимости, ранены, так как он не смог попасть в комнату, а рядом с ней сидел Томас. Я выкрала Вас, кто-то требовал от Томаса пропустить его в Вашу спальню. Мужской, властный голос, и мне он не знаком, — пояснила я, опускаясь в кресло. — Я сделала что-то не так?

— Хм, у Вас была прекрасная возможность покончить со мной и освободиться от требований лорда Гиена Мордерата, — с трудом усмехнулся он, но вот глаза говорили об обратном, в них была какая-то теплота. — И Вы ее упустили, леди Видана. Другого такого случая не представится, жалеть будете.

— Вы считаете, я настолько беспринципна, что могу убить беззащитного человека, пусть даже это один из самых сильных магов империи? — просто спросила я, замечая, как его взгляд очень плавно перемещается в сторону колыбелек и в нем появляются искорки неподдельной радости.

— Нет, конечно, нет. Но на Вашем месте мало кто бы смог удержаться от последнего удара, потому я выставил защитный блок.

— А я ничего не выигрываю от Вашей смерти, скорее нужно говорить о минусах, которые она принесет. Если не трудно говорить, что все-таки случилось ночью?

— Нинервия Зархак выдвинула Бейле условие: Георг будет жить, если она убьет Вас, — пояснил лорд, с трудом поднося руки к лицу и рассматривая опухшие кисти. — Мои осведомители поставили меня в известность, и я отправился в дом Делагарди, где все уже были в сборе. У Бейлы не выдержали нервы, когда она услышала историю, которую так стремилась похоронить, а имя Регины рода сработало как детонатор. Видите ли, она безумно боится и ненавидит Нинервию, истерика, которая случилась с ней, когда Вы потеряли сознание и пропали из виду, была жуткой, я ничего подобного не видел. Однако уверен в одном: Георга они все равно постарались бы убить, юноша мешает Зархакам припасть к деньгам своей матери.

— Если дело было только во мне, то почему Вы в таком состоянии? — не выдержала я. — Вас тоже старались убить.

— Ваша рана на плече и мои обожженные руки — результат одного удара, благодаря им огненная стрела, пущенная Бейлой, Вас не убила, а все остальное… это хорошо продуманная акция, одобренная лордом Делагарди…

— Вас приняли за другого человека? — уточнила я, хотя поняла, что попала в точку. — И за кого, если не секрет? Неужели за Ольгерда Тримеера? Они не верят, что он мертв?

— Леди Минерва посчитала необходимым проверить эту версию, — согласился лорд. — Удар шел с трех сторон: Бейла, Гикс и она собственной персоной. Если бы под моей личиной был он… в момент серьезного ранения маг возвращается к своему настоящему облику…

— А почему она так решила? Неужели только потому, что я не попала на роды в ее дом?

— Я думаю, что это одна из причин такого решения. Я дал им возможность удостовериться в том, что они не правы, и исчез в направлении своего дома, а вот там не рассчитал силы. Успел только поставить защитный блок, чтобы никто не смог проникнуть в спальню, и потерял сознание.

— Почему я смогла пройти в Ваши покои?

— Я доверяю Вам, — он прикрыл глаза и негромко довершил, — леди Видана, постарайтесь какое-то время не появляться в сновидениях. Мне нужна полная свобода действий, Вы понимаете, о чем я?

— Да, я буду каждый вечер ставить защиту от приглашений подобного рода, — пообещала я, а сердце сжалось, мне хотелось плакать. — И что, лорды Линдворм и Аллан Сент-Жен просто сидели и смотрели, как Вас убивают?

— Хм, думаю, что им тоже было интересно, кто я на самом деле…

Дверь распахнулась, и появился лорд Пэйн, а следом дед.

— Гиен, выходит, это не шутка… О, Черная Луна, как тебя отделали… Кто это был, брат? — лицо лорда Герна стало совершенно бледным, а дед присел на кровать в ногах раненого.

— Потом, Герн, я расскажу потом, позднее. Мне нужно все обдумать и решить, как действовать дальше. Рад вас видеть, лорды, — попытался он улыбнуться и как-то успокоить друга.

— Гиен, мы перенесем тебя в соседнюю комнату, — произнес дед, — сам понимаешь, здесь тебе находиться не положено. Это покои Виданы и мальчиков, а ты не ее супруг и, кроме того, ранен.

— Зачем переносить, я сам перейду, — попытался подняться лорд, но смог только приподнять голову и упал обратно на подушку, было видно, что он очень слаб.

— Брат, не хорохорься, тебе придется провести в постели несколько дней. Используй их для того, чтобы отоспаться, на тебя страшно смотреть, — предложил лорд Герн и добавил, — мой дед прислал сообщение, что тебя кто-то выкрал прямо у него из-под носа. Он был очень рассержен, пока Томас не признался, кто же этот нахальный похититель. В общем, он просит разрешения навестить тебя на днях здесь, в замке.

— Передай поклон лорду Карену, и если хозяева не возражают, то я готов пообщаться с ним послезавтра, — согласился лорд Гиен, — два дня беру на восстановление.

Дед заклинанием поднял его с кровати, в горизонтальном положении отправил в соседнюю комнату и сам ушел вслед за ним.

— Спасибо, леди Видана, — сказал лорд Герн, прежде чем покинуть мою спальню. — Наступит день, и Вы поймете, что сделали сегодня, кого спасли от гибели.

— Может быть, лорд Герн, может быть, — в душе разлилась печаль, а в комнате наступила тишина.

Я подумала и легла под одеяло, надеясь немного поспать, но упустила один момент — моя жизнь кардинально изменилась, и расписание дня и ночи стало зависеть не от меня, а от двух маленьких Тримееров, сон пришлось отложить на другое время.

* * *

Алиса с Элизой помогали Халли готовить обед на большую компанию, Янина сидела в углу кухни и чистила вареные овощи на салат, а бабушка отправила в печь противень с пирогами. Я спустилась к ним, чтобы узнать, чем все занимаются и не нужна ли моя помощь, в замке было тихо.

— А где наши юноши? — поинтересовалась я, не увидев никого из них, пока спускалась на нижний ярус замка, на котором располагались кухня, котельная, кладовые и прачечная.

— Шерлос, Георг и Патрик отлучились по делам, — ответила Ребекка, — а Веспасиан и Алистер помогают Давену, он печи растопил. Ближе к вечеру наши адепты вернутся в Академию, вот им с собой пирогов дадим.

— Скучно вам будет без нас, — предположила Элиза, — тишина наступит.

— Не наступит, — засмеялась Халли, — малыши силу набирают, да и вы скоро вернетесь на каникулы. Как хорошо, мы так давно об этом мечтали.

— У нас яйца имеются? — спросила я у Халли. Получив утвердительный ответ, добавила, — мазь нужно приготовить, а для этого нужны свежие куриные яйца.

Поставив на плиту кастрюлю с тремя десятками яиц, я присела у стола.

— Видана, иди отдыхай, как яйца сварятся, мы их выставим остывать, а затем пригласим тебя, — тоном взрослой леди предложила Алиса и обратилась к сестре, — Янина, ты не устала? Может, я дочищу овощи?

— А я уже заканчиваю, давай нарежем их вместе, — и девушки, стуча ножами по разделочным доскам, начали шинковать капусту, морковку и картофель. Я решила не мешать и вернулась обратно в свои покои, по дороге заглянув в библиотеку, где сидели дед и лорд Герн, а затем навестила лорда Гиена, он крепко спал под ватным одеялом, окна комнаты были задернуты плотными шторами, не пропускавшими свет.

— Ну, хоть здесь отоспится, — подумала я и, неслышно затворив дверь, ушла к себе, открыв сундучок с записями, привезенный Алисой из Академии, погрузилась в чтение.

Незадолго до моего исчезновения из Академии лорд Трибоний прислал несколько свитков с важной для меня информацией, касающейся пропавших нескольких сотрудников Тайной канцелярии, одним из которых был лорд Даргер. Я знакомилась с каждым из них, внимательно прочитывая и перечитывая характеристики, данные лордам, а в памяти всплыла фраза, которую мне однажды сказал лорд Сириус Лангедок: «Понимаешь, Видана, существует три варианта исчезновения человека. Первый — человек пропадает сам, по собственному желанию, он просто берет котомку с парой белья и покидает семью, друзей и службу, которой отдал немало лет. Второй — человека похищают с целью выкупа, шантажа и иных целей, а третий — его убивают, а тело прячут таким образом, чтобы не нашел никто и преступление нельзя было раскрыть». Три лорда пропали за последние тридцать лет, и все трое были сотрудниками одной организации.

Первым пропал обычный делопроизводитель из финансовой части Тайной канцелярии, выпускник Академии магических искусств, на тот момент ему исполнилось двадцать пять лет, и звали молодого человека Ирек Калимсток. Его считали последним учеником лорда Гавардера Мордерата, у которого он занимался два года перед исчезновением. Ирек был из очень небогатой семьи, невесты у него не было, на его содержании находилась мать-вдова, два младших брата и крошка сестра. Молодой человек пропал по дороге со службы домой поздним вечером, через три месяца после исчезновения лорда Гавардера Мордерата. По свидетельствам сослуживцев он был хорошим человеком, но магическими способностями не отличался, чему они очень дивились, так как Ирек окончил Академию магических искусств. Хотя я обнаружила одно очень осторожное предположение, что он просто скрывал свои способности, не желая, чтобы о них было известно. Было даже странное высказывание, принадлежавшее, кому бы вы думали? Да-да, именно, лорду Даргеру, главному криминалисту Тайной канцелярии. Он сказал следующее: «Мне было известно, что офицер Калимсток занимается у лорда Гавардера Мордерата, последний снабжал его книгами из своей личной библиотеки и даже выхлопотал ему абонемент в закрытый отдел императорской библиотеки, где мы однажды столкнулись лицом к лицу. Когда лорд Мордерат пропал, офицер Калимсток замкнулся и отказался от мысли предложить помолвку племяннице нашего эксперта лорда Фулдза Инесс. Так вот, я думаю, что и лорд Мордерат, и наш сотрудник пали от рук одной группы лиц или лица, они влезли во что-то запретное и поплатились за свое любопытство». Исчезновение единственного кормильца семьи, к счастью, не ухудшило ее материального положения, а скорее наоборот: мальчиков за счет императорской казны отправили в Академию, а матушке Ирека с младшей сестрой положили пенсию, это позволило им не беспокоиться о хлебе насущном.

Лорд Даргер пропал вторым, оставив после себя сильно обгоревший труп, пока с ним разобрались и выяснили, что это не он, лорд успел выиграть время и забраться далеко, туда, где его никто не опознает и не найдет.

— На момент исчезновения лорду Шарлю Даргеру было пятьдесят восемь лет, значит, сейчас ему должно быть семьдесят восемь лет, — подумала я, настойчиво ища упоминания о его семье и ничего не находила. — Получается, она у него отсутствовала? Или о ней было неизвестно?

Друзей у него фактически не было, сослуживцы отзывались о нем как о прекрасном профессионале, но очень замкнутом человеке, неохотно пускавшим в свой мир кого-либо. Собственно все собранные сведения крутились около этих двух утверждений. Хорошо образованный выпускник Академии Радогона Северного, знавший несколько языков, лорд Даргер исчез, но в империи остались его дальние родственники, которые, впрочем, ничего нового не сказали.

— Ну, предположим, — рассуждала я, положив свитки на стол у окна и начав прохаживаться по комнате, поглядывая на детей, — родственники дальние, виделись, может быть, раз в год на встрече всего рода, а куда подевались его родители, кормилица или няня? Получается, что и кухарки у него не было? Сам, что ли, готовил? Что-то берут меня сомнения. Вот и вопросы появились, сейчас запишу, а потом решу, кто будет искать на них ответы.

Записав все вопросы, я подумала о том, что кто-то очень неохотно собирал сведения о лорде Даргере, почти как в случае с леди Амилен Амбрелиаз. И вот тут вспомнив об Амбреализах, я отложила перо в сторону и оглянулась на малышей.

Леди Амилен Тримеер, впервые увидев внуков, тут же предложила мне заключить помолвку одного из них с Франческой Амбрелиаз, двухмесячной дочкой лорда Франца и Генриетты. Ну, она-то в отличие от остальных знала, что родство у новорожденных кузенов и кузин только на бумаге, а в реальности они ими не являются. Мы с дедом переглянулись, и я сказала: «Нет», не обращая внимания на насупленное лицо бабушки. Да, я понимала, что этот вопрос леди Амилен поднимет еще не раз, но была совершенно спокойна: линия поведения выбрана, и отступать от нее я не намерена.

— Ты почему не в кровати? — удивилась Алиса, внося поднос с обедом. — Мы же договорились: сегодня отдыхаешь после страшной ночи. И как только я отвернулась, ты уже с документами за столом.

— Не сердись, лучше расскажи, по каким таким делам юноши в столицу улетели? Сегодня выходной.

— А они не докладывались, просто сказали, что у них дела, и все, — поведала Алиса и, поставив поднос на стол, предложила, — заканчивай изучать свитки, у тебя целый месяц каникул впереди, все успеешь. Лучше пообедай и полежи, пока малыши спят. Рана не болит? Яйца сварились, остужаются.

— Спасибо. Неприятно, но не смертельно, — успокоила я, приготовившись пообедать, а Алиса отправилась в гостиную, где ее ждали за столом.

Закончив трапезу и собрав грязную посуду, я решила немного полежать, как и советовала Алиса, обозревая комнату, которая тридцать лет назад была спальней Эдварда и Уны. К моему появлению Шерлос и Патрик сделали здесь небольшую перестановку: большая супружеская кровать встала слева от входа, а рядом с ней расположили две колыбельки. У окна, напротив входной двери, стоял небольшой круглый стол и кресло, по обеим сторонам от окна разместились два узких шкафа с застекленными дверцами, в одном были книги, а в другом — фарфоровые статуэтки. Я думала разобрать шкафы, но пока отложила эти планы на время. Справа от двери была гардеробная, совмещенная с санузлом и душевой, шкаф в которой был заполнен пеленками, распашонками и прочими детскими вещичками. Портрет Эдварда и Уны, стоявший раньше на тумбочке у кровати, убрали в шкаф с книгами. А на тумбочке появились магический светильник и ваза с еловыми ветками, на которых висели маленькие стеклянные шарики белого, красного и синего цветов с золотистым напылением. Вевея стояла между ними, и ее фарфоровые глаза были направлены на колыбельки. Утепленное окно закрывали легкая прозрачная вуаль и плотные тяжелые шторы темно-красного цвета, на полу лежал большой ковер. Вот так разглядывая комнату, я неожиданно для себя уснула, и мне приснился странный сон.

Маленькая девочка сидит на кровати и, чуть склонив голову, наблюдает, как мама у зеркала подкрашивает глаза и улыбается ей.

— Артиваль, — отец выходит из гардеробной, он в длинном мужском халате, у него мокрая голова и полотенце на плечах, — няня пожаловалась, что ты ее напугала, исчезнув из своей детской. Солнышко, ты не должна так делать.

— Эдвард, не ругайся, дорогой, — Уна улыбалась ему, глядя в зеркало, — я тоже любила сбегать из замка через подземный ход. Кто же виноват, что его сделали в детской комнате? Так мои предки спасали своих наследников на случай нападения на замок.

— А тебе кто его показал? — поинтересовался супруг, подхватывая на руки дочь, а та расцвела и поцеловала отца в щеку.

— Мама, когда мы играли в прятки, — весело ответила малышка и предложила, — а хочешь, я тебе покажу?

— Конечно, хочу, — и с этими словами отец с дочерью покинули спальню, а Уна, проводив их глазами через зеркало, поднялась и подошла к шкафу с книгами. Достала фолиант в темно-синей бархатной обложке и раскрыла, что-то прочитала, немного подумала и вернула его обратно на полку.

В детской комнате, поделенной плотными шторами на зоны, стояли отец и дочь. Артиваль подошла к шкафу, на полках которого лежала ее одежда, и нажала на внутреннюю стенку, после чего он беззвучно открылся как массивная дверь, за которой был ход.

— Папа, пойдем, — предложила малышка и начала спускаться вниз по ступеням, Эдвард последовал за ней, а шкаф вернулся на свое место.

Раздался рев, и я мгновенно проснулась.

— Слушаюсь и повинуюсь, мое сиятельство, — пробормотала я, покидая кровать и подхватывая Армана, мокрого от пяточек до ушей. — Ух, какой ты водяной, неудивительно, что так возмущаешься.

Перепеленав и накормив сначала старшего, а затем и младшего, я не переставая думала о том, что увидела в кратком сне. Старинные замки кишели тайнами и неожиданными находками, вполне возможно, что и наш был из их числа, а значит, нужно проверить полученную информацию. Вернув малышей в колыбельки, я подошла к шкафу и открыла его, рассматривая книги, стоявшие на полках. Одна из них по размеру напоминала фолиант, увиденный во сне, правда, бархатная обтяжка больше походила на грязно-черный цвет. Я достала книгу и, открыв титульный лист, прочитала: «Тайны замка Рэдривел», а начав листать, поразилась еще больше, она была написана древним магическим языком, изучением которого я занималась последние полгода. Положив книгу на стол, я не торопясь пересмотрела все томики, стоявшие в шкафу. Там были исторические романы, несколько книг по военному искусству и расследованиям преступлений, а также травники и чистые гримуары, как я понимаю, исписанные нашли свое место на полках книжного шкафа в замке Офулдет или городском доме Серой леди.

Закончив разбираться с книжным шкафом, я решила проверить, что происходит в замке. Поиски подземного хода отложила на потом, когда нас останется немного. Заглянув в соседнюю комнату и убедившись, что лорд Мордерат по-прежнему крепко спит, я отправилась в библиотеку, где обнаружила лорда Пэйна, сидевшего за столом в окружении книг.

— Лорд Герн, Вы с утра так сидите? — поинтересовалась я. — Обедать ходили?

— Конечно, даже погулять выходил. На улице морозно, тишина и только снег скрипит под ногами, волшебная зима одним словом, — ответил он и добавил, — я вот подумал, если как утверждают, самые ценные книги исчезли из замка, то какие же здесь сокровища были? Ведь в реальности у вас тут много книг, которые еще не в каждой библиотеке отыщутся. Вы инвентаризацию проводили?

— Скорее всего, нет, или мне об этом ничего неизвестно. Но думаю, что сделаем, сравним описи книг с их наличием и подведем итоги: много пропало или нет.

— Я на вашем месте пригласил бы сюда на летнюю практику Веспасиана, — посоветовал лорд Герн, — он здесь и книги все перепроверит, порядок наведет и с первоисточниками поработает. Подумайте над моим предложением, Видана.

— Спасибо, очень интересное предложение, — согласилась я и предложила, — не составите компанию выпить чаю? А то какая-то тишина в замке, как будто его все покинули.

— Леди Ребекка в гостиной колдует над тканями, лорд Сириус там же читает вслух книгу, а девушки с Алистером и Веспасианом на санках катаются во дворе, — поведал он мне, вставая из-за стола. — Пойдемте, я с удовольствием выпью чаю. Видана, а если мы с магистром Вернардом летом будем работать в библиотеке замка, это не слишком наглым покажется?

— Прекрасно, просто прекрасно. Конечно, прилетайте и работайте, ну чего он стоит пустой, здесь должна кипеть жизнь, — обрадовалась я. — И мы появляться будем. Когда были здесь ранней весной, только-только почки набухать стали, мне понравилось, а летом, уверена, просто красота будет.

Мы спустились в гостиную, где дед вслух читал книгу, а бабушка сметывала детали платья, как я поняла, для Янины. Они сидели у стола, увидев нас, Ребекка поднялась и, отложив в сторону шитье, предложила: «Полдничаем?»

Тут же послышались голоса, и в гостиной появились румяные от мороза Алиса с Яниной, следом спешила Элиза с подносом в руках.

— Как мы устали, хотим горячего чаю, — весело объявила она и поставила поднос на стол, на нем была большая тарелка с пирожками и вазочки с вареньем, — чайники сейчас Алистер с Веспасином принесут.

— Вот как все вовремя собрались, — рассмеялся дед, Алиса расставляла чашки на столе. — Что-то долго наших орлов нет, застряли в столице.

— Это Вы не про нас случайно? — в дверном проеме появилась голова Патрика. — Мы уже здесь. Полдничаем и собираемся в Академию.

— Патрик, а Дарина? — спросила у него Элиза, усаживаясь рядом со мной и обнимая за руку. — Она тоже отправляется в Академию? Что решил лорд ректор?

— Да, ректор прислал сообщение, Дарина будет сдавать сессию на общих основаниях, — пояснил он, — мама с Рунгерд ее сейчас соберут, и Янек доставит сестру сюда, отправимся все вместе. Комнату ей выделили, жить будет рядом с Алисой.

Мы пили чай. Девушки рассказывали, как катались на санках и даже навестили заснеженный сад, а вот юноши, летавшие в столицу, скромно помалкивали и не считали нужным делиться, что же они там делали. Единственное, о чем поведал Георг, так это то, что втроем они зашли ненадолго к нему в квартиру, чтобы проверить, все ли лежит на местах.

— Видана, а ты уже решила, кого в крестные пригласишь? — спросила Элиза, подливая Алистеру чай. — Помнишь, леди Амилен все допытывалась об этом?

— А я еще до ее вопросов решила. Только нужно у них самих спросить, а то вдруг откажутся, — ответила я и посмотрела на Алистера, этот немногословный юноша оказывался в нужном месте и всегда своевременно: то Давену помочь, то с юношами дорожки чистил наперегонки, то девчонок на санках катал. — Я хочу предложить Алистеру стать крестным Армана, а Шерлосу — Георга. Конечно, если они не возражают.

— Ура! Моим крестником станет Арман Тримеер, тезка моего кумира, — обрадовался адепт Данглир, а Шерлос потер руки, — прекрасно-прекрасно, я крестный Георга. Если честно, даже мечтать об этом не смел. Думал, что Альбер будет их крестным.

— Так леди Амилен на это и намекала, — рассмеялась Алиса, — она уж и так, и этак заводила об этом разговор, а Видана делала вид, что не понимает, о чем идет речь.

— Да все я поняла, но решение принимают родители, то есть я. Когда вернетесь к нам?

— Мы все прилетим после сдачи экзамена, — пообещал Шерлос, — подумали, что готовиться можно и здесь в библиотеке. Не успеете соскучиться.

— Видана, — я обратила внимание на Элизу, она показывала на окно, — это кто?

Через стекло я увидела сову, сидящую на каменном подоконнике с внешней стороны и в упор смотревшую на меня. Я поднялась и поспешила на выход из замка, где в шкафу стояли валенки и висел дежурный тулуп, одевшись, вышла и, спустившись вниз по ступеням, пошла по дорожке к окну, выходящему из гостиной. Сова появилась совершенно бесшумно и опустилась на мою согнутую руку, вцепившись коготками в толстый тулуп. Я смотрела на нее, а она на меня, и обе молчали, как долго это продолжалось, не знаю, но неожиданно из глаз птицы выкатились две крупные слезинки.

— И что? Зачем Вы прилетели сюда, лорд Аллан? — не выдержала я. — Только не говорите, что Вы сожалеете о случившемся сегодня ночью.

Сова взмахнула крыльями и, отлетев на пару метров от меня, опустилась на снег, мгновение — и передо мной появился лорд Сент-Жен в теплой стеганой куртке и таких же брюках, заправленных в меховые унты. Он сделал шаг вперед ко мне и остановился, внимательно разглядывая окна замка.

— Как интересно, — вымолвил он, — я знал, что замок Рэдривел настоящая крепость, но находиться сразу под прицелом нескольких недружелюбных глаз неуютно. Это сколько же здесь народу? Вы под настоящей охраной, леди Тримеер.

— А это имеет значение? По какой причине Вы здесь, лорд Аллан?

— Причина одна — я хотел увидеть Вас и убедиться, что очаровательная леди Видана не пострадала, но ощущая запах, должен сказать, что это не так. Вы ранены. Мне очень жаль, правда.

— И на этом спасибо, — усмехнулась я и повернулась в сторону замка, прежде чем сделать шаг, посоветовала, — Вы все выяснили? Доброго пути обратно. Можете обрадовать или разочаровать своего патрона тем, что я все-таки жива.

— И все? Вы просто так уйдете? — поразился лорд. — А где праведный гнев, желание отомстить?

— За что, лорд Аллан? За чашку чая, в которую было добавлено сонное снадобье? — уточнила я и направилась к входу в замок. — Пусть это останется на Вашей совести, больше мне нечего сказать. Не тратьте на меня свое драгоценное время, надеюсь, что мы больше не увидимся. Прощайте.

— Это нечестно, леди Видана, Вы обещали не распространять на меня свое великодушие, — он шел за мной, снег скрипел под ногами, а свет, из узких окон замка падая на нас, отбрасывал длинные тени, тянувшиеся до крепостной стены. — Я рассчитывал, что Вы захотите пообщаться со мной, чтобы выяснить, что же случилось ночью в замке Офулдет, а Вы демонстрируете отсутствие какого-либо любопытства, что так не похоже на Вас.

— Мне не интересно, ночная выходка сказала обо всем и даже больше. И встречаться впредь ни с кем из вас не намерена, живите и дайте жить другим, — я взбежала по ступеням и, уже открыв тяжелую дверь, повернулась к лорду, стоявшему внизу, — прощайте, лорд Аллан. Еще раз попрошу — не ищите со мной встреч.

— Леди Видана, погодите. Бейла сильно сожалеет о случившемся, правда. Она просила Вам передать, что умоляет о прощении, а леди Минерва очень надеется, что Вы навестите нас в скором времени.

— Кто-нибудь еще пострадал? — Я стояла к нему спиной, и сейчас мне важно было услышать, что он ответит.

— Нет, конечно, нет, — мгновенно ответил он, и мне стало печально, какая же я все-таки наивная, неужели я верила, что сей достойный воспитанник лорда Делагарди скажет мне правду?

— А вот лгать нехорошо, лорд Аллан, — тихо произнесла я, но он услышал. — Вам понравилось зрелище, не правда ли? Решили убрать конкурента?

— Вы же не любите Гиена, — лорд Сент-Жен поднялся на пару ступеней вверх, — я это чувствую. Сейчас Вы ощущаете печаль, но Вы его не любите.

— Нет, я его не люблю, как, впрочем, и Вас. Однако мне сложно понять, как можно сидеть и смотреть, когда на твоих глазах убивают человека, даже если он не нравится.

— Он убил Вашего супруга, — напомнил мне лорд Аллан, — так почему Вам его жалко?

— Лорд Гиен убил моего супруга, но Вы-то здесь при чем? Его же на Ваших глазах убивали. Если бы это произошло в моем присутствии, я бы встала на его сторону и не позволила свершиться безумству, — с этими словами я скрылась за дверью, плотно закрыв ее за собой.

У окна в парадной замка стоял Патрик и смотрел на улицу, пока я раздевалась и убирала вещи в шкаф, он молчал, но стоило мне только закончить с этим и сделать шаг в направлении лестницы, ведущей наверх, произнес: «Видана, он принял облик совы и улетел, но меня берут сомнения, что насовсем. Ты не думаешь, что лорд будет тебя караулить?»

— Патрик, а зачем? Что ему это даст? Скорее всего, он отправился в обратный путь, чтобы доложиться лорду Делагарди о том, что я жива-здорова. Пойду к себе, мои повелители должны проснуться.

— Уже проснулись, с ними девчонки тетешкаются. Может, мне утром улететь? — предложил он. Я воспротивилась, — не нужно. Мы не одни, все в порядке, а тебе нужно отдохнуть и набраться сил перед экзаменами.

Я поднялась по лестнице, не встретив по пути никого, а когда вошла в комнату, то обнаружила, что Алиса с Яниной перепеленывали мальчиков, а Элиза, собрав мокрые пеленки, готовилась отнести их в прачечную.

— Вот и мама пришла, сейчас кормить будет своих крикунов, — покачивая Армана, приговаривала Алиса, — уж очень они распереживались, что тебя все нет и нет. А нам пора собираться в путь-дорогу, сейчас Дарина появится.

Через полчаса адепты улетели, дав слово, что в скором времени вернутся, а лорд Сириус решил отправиться в Академию на другой день с утра пораньше. Накормив сыновей, я уложила их в колыбельки, и мы с Яниной спустились в гостиную.

— Янина, давай примерим платье, я сметала, если все в порядке, буду сшивать, — предложила бабушка, дед и лорд Герн обсуждали книгу, а я направилась на кухню, нужно было сделать мазь от ожогов.

— Молодежь улетела? — уточнила Халли и немного опечалилась. — Жаль, когда много народу, так хорошо.

— Они прилетят через два дня, — успокоила я ее и приступила к чистке яиц, — как экзамен сдадут. Чистую сковороду выделите?

Халли подала чугунную сковороду, а я стала выкладывать на нее желтки, белки отложила в сторону: либо на салат, либо на корм курицам, как решит она сама.

— Ой, а я знаю этот рецепт, — поведала Халли, обратив внимание, как я размяла вилкой желтки на сковороде и стала помешивать их, чтобы не пригорели. — Бабушка моя ее делала, но уж больно трудоемкий процесс и желтков нужно немало.

— Согласна, но оно того стоит, — ответила я, продолжая помешивать на сковороде, — лучше этой мази я не знаю. Ожоги вылечивает быстро и без последствий.

Мы вели неспешный разговор о том, что приготовить на ужин, какое меню Халли и бабушка придумали на Рождество Черной Луны, и я успевала сливать в глиняный горшочек масло, образовавшееся на сковороде. Уже появилась Янина с подносом грязной посуды, а я все обжаривала желтки, и горшочек пополнялся и пополнялся целебной мазью.

— Видана, и для чего эта мазь? — поинтересовалась моя новая родственница, намывая посуду. — Что ей лечат?

— Ожоги, самая лучшая мазь для исцеления, — поведала я и, убрав в мусорное ведро пережаренные остатки, протерла сковороду тряпочкой и убрала в сторону. — А сейчас можно приступить к лечению.

Поставив горшочек в плетеную корзинку, я отправилась в комнату, где находился лорд Мордерат, по пути заглянув к себе и убедившись, что малыши спят, а в кресле сидит лорд Сириус и читает книгу.

— Они скоро проснутся, — предупредил меня дед, но я успокоила, что сейчас вернусь, и ушла в соседнюю комнату, где у окна со светильником сидел лорд Герн.

— И что нужно было лорду Сент-Жену? — негромко спросил он, наблюдая за моими действиями. — Зачем он прилетал? Чтобы убедиться, что Видана Тримеер жива?

— Да, передал слова сожаления от Бейлы Зархак и просьбу о прощении, а когда я спросила, не пострадал ли кто еще, ответил отрицательно, — рассказывала я, обильно смазывая ожоги на лице, а затем и кисти рук.

— Выходит, он еще не в курсе, что Гиен находится здесь, в замке. Странно, но зачем было лгать?

— Не знаю, но мне это не понравилось. В любом случае, я надеюсь, что мы больше не встретимся с лордом Сент-Женом.

— Сомневаюсь. Он не позволит Вам взять и вычеркнуть его из жизни. Гиен мне рассказывал по осени о планах лорда Делагарди и Серой леди на малышей. Как я понимаю, они считают, что лучший вариант — это женитьба лорда Сент-Жена на Вас.

— Но малышей из империи никто не выпустит, Вы же понимаете это, — я только сейчас осознала, что произнесла мысль, неоднократно всплывавшую в моей голове.

— Я знаю это, а вот они — нет, — скупо улыбнулся лорд Герн и глазами показал на друга. — Представляете, насколько он устал от недосыпания, спит почти двенадцать часов и еще проспит не меньше.

— Знаете? Значит, я высказала не бредовую мысль?

— Видана, не как комплимент, а только как констатация факта: Вы не страдаете боваризмом, — успокоил меня лорд, — наоборот, ведете себя порой даже слишком критично, несмотря на то, что обладаете удивительными способностями и живете в окружении огромного количества тайн. Я поражаюсь, как Вы не начали смешивать фантазии с реальностью?

— Это хорошо, что критичность присутствует, и все равно, я порой ловлю себя на мысли, что вижу все происходящее не так, как окружающие меня люди.

— Правильно, у всех нас та же самая проблема, как нам кажется. Но на самом деле никакой проблемы нет, просто мы смотрим на что-то, и каждый видит свое в зависимости от воспитания и жизненного опыта, — объяснил лорд Герн.

— Я оставлю мазь здесь, на столике. До ночи нужно будет ожоги смазать еще пару раз, видите, как она быстро впитывается?

— Конечно, оставляй, я все сделаю, — согласился он, и я вернулась к себе, где один из близнецов уже покряхтывал на руках лорда Сириуса.

* * *

— Видочка! Что все это значит? — леди Амилен, моя любимая свекровь и по совместительству двоюродная бабушка, ворвалась в гостиную, опережая лорда Генриха и потрясая «Дамским угодником», зажатым в руке. — Что ты творишь? Почему ты оставила моих новорожденных внуков и появилась в столице? Зачем ты свела свою безродную подругу Тамилу с очаровательным Мордератом? Ему сулят такое великое будущее, а в женах у него будет полукровка! Деточка, прежде чем сватать представителя императорской фамилии и будущего главу Финансовой канцелярии с Тамилочкой, следовало посоветоваться со мной! О, Черная Луна! Видюша, что ты натворила…

Леди Амилен разошлась не на шутку. Лорд Генрих, не обращая внимания на ее возмущение, поздоровался с лордом Сириусом, поцеловал руку бабушке Ребекке и, поглядывая на супругу с насмешливой, но очень доброй улыбкой, занял место за накрытым для чая столом.

— Я была потрясена, увидев на церемонии бракосочетания тебя собственной персоной с Шерлосом и юношей, как его?… Генрих, ты не помнишь, как зовут другого? — с растерянным видом повернулась она к деду.

— Георг, юношу зовут Георг Блэкрэдсан, — подсказал он и подал чашку с чаем. — Родная моя, выпей чаю и успокойся, а то ты так возмущена, что я теряюсь в догадках, что же такое случилось?

— Генрих, но Тамилочка и Мордерат? — выпучила глаза леди Амилен. — Нет, она, конечно, милейшая девушка, настоящая девушка, — выразительный взгляд в мою сторону, — но отец из касты воинов…

— И что в этом дурного? — спросила Ребекка, подавая ей блюдце с пирогом. — Девушка из достойнейшей семьи, чем плоха партия?

— Ну как вы не понимаете? — леди Амилен всплеснула руками от негодования. — Юноша — Мордерат! Двоюродный дядя нашего императора! А Видана, не посоветовавшись, взяла и свела их. Конечно, спору нет, красивая пара, глаз друг от друга отвести не могли, но для представителя императорской фамилии невесту нужно было подбирать из древнего магического рода.

— Например? Кто у тебя, бабушка, был на примете? — поинтересовалась я, не показывая, как удивлена ее словами о том, что присутствовала на брачной церемонии Локидса и Тамилы, то, что эту роль исполнил Патрик, я даже и не сомневалась. Думаю, что и молодожены были уверены в том, что там была я сама.

— Были достойные партии, вот Миранда Гор одна из них, прелестная девушка из старинной магической семьи, ее родственники живут во многих королевствах и везде на хорошем счету, — поведала она. А попробовав пирог, воскликнула, — Ребекка, это волшебно! Кто пек? Рецептом поделитесь?

— Конечно, леди Амилен, — согласилась бабушка, а лорды загадочно переглянулись и, предупредив, что покинут нас ненадолго, исчезли из гостиной, Ребекка поднялась, — сейчас принесу еще одно чудо кулинарии.

— Видана, — как только мы остались одни, произнесла леди Амилен, — очень тебя прошу, пока я не отошла от дел, не мешай мне заниматься сватовством.

— Сколько ты потеряла на свадьбе Локидса и Тамилы? — нахально поинтересовалась я. — Десять, двадцать, а может, и все тридцать тысяч къярдов?

— Больше, — она сердито смотрела на меня, — я потеряла больше, какую ты глупость отчебучила.

— Ты уверена? — я откинулась на спинку кресла и внимательно смотрела на леди Амилен. — А я так не думаю. Более того, считаю, что все сделала правильно.

— Ну конечно, ты пристроила в самую могущественную семью империи свою подружку-полукровку, считай простолюдинку, — желчно заметила бабушка, — можешь торжествовать. Я видела, как она бросилась к тебе на шею после окончания брачной церемонии, всю исцеловала. Сколько тебе заплатили ее бабка и дядя?

— Бабушка, успокойся, Локидс сам познакомился с Тамилой. Это был их, и только их выбор, а Регина рода одобрила выбор внука. Никакие обвинения не принимаются, и вообще, что ты имеешь против крестницы Ольгерда? Я уверена, он был бы счастлив такому повороту событий.

— Никогда не говори от имени Ольгерда, — обиделась она, — хочу тебе сказать, что ты и понятия не имеешь, какое сокровище было твоим мужем. Другого такого уже не будет. Но мой мальчик погиб, — всхлипнула она и, промокнув глаза надушенным платочком, довершила, — а твоя жизнь продолжается. Нужно подумать о браке. Да, я в курсе, что Регина не позволит нарушить траур до окончания тобою Академии, но после вручения диплома будет вынуждена согласиться на твой брак. И я считаю, что самая лучшая партия для тебя — Карл Барнаус.

— Юношу пожалей, — негромко произнесла я, в гостиной появились бабушка с подносом и оба деда, как я поняла, они навещали внуков, с ними осталась Янина, — неужели ты не понимаешь, что я сломаю его и Карл, сам того не желая, станет подкаблучником?

— И что? Не самая плохая участь для любящего мужчины, — легкомысленно отпарировала леди Амилен и, что-то вспомнив, достала свиток и, подавая его мне, торжествующее произнесла, — если ты соберешься выйти замуж за границу, мои внуки останутся в империи, наш правитель подписал указ.

— Почему ты говоришь, что внуки твои? — неожиданно спросил лорд Генрих, и леди Амилен покраснела. — Прости, дорогой, я так увлеклась, что не заметила, как вы вернулись. Конечно, наши внуки. Но я так счастлива, что Гедарн внял нашим доводам, даже не знаю, почему он так был добр?

— Да неужели? Вы да не знаете? Никогда не поверю, бабушка, — с ехидцей произнесла я. Пришло время расставить точки над i и дать понять нашей свахе магических родов, что есть рубежи, через которые не нужно лезть напролом. — Вы не можете не знать, с чем связано это решение.

— Видана, ты сейчас о чем? Я не поняла, — она надменно повернула ко мне лицо, но в глазах притаилась тревога, — я не могла знать, что император примет такое правильное и благородное решение.

— Конечно, знали… — я тянула паузу и ждала. Дождалась, леди Амилен занервничала и завершила фразу, — Вы, я думаю, не один день уговаривали леди Виргинию убедить императора, чтобы он подписал этот свиток. Даже могу сказать, на что упирали: на то, что лорд Гиен Мордерат начал якобы ухаживать за мной, а лорд Сент-Жен сделал предложение. И ведь уговорили.

— Какая ты всевидящая, — выдохнула и улыбнулась с облегчением, — да, я сумела убедить леди Виргинию, и она никогда не даст разрешения на брак Гиена с тобой. Так что, если ты захочешь выйти замуж за границу, опекуном мальчиков станет Альбер, и ты их не сможешь увезти с собой.

— Амилен! Ты что творишь? — возмутился лорд Генрих. — Малыши появились на свет несколько дней назад. Видушка еще от родов не оправилась, а ты уже принялась ее стращать и указывать, как жить.

— Генрих, я это сделала в интересах нас всех, — отпарировала свекровь, не обращая внимания на Ребекку и лорда Сириуса, удивленно смотревших на нее. — Я не желаю, чтобы Видана увезла внуков в другую страну и их воспитывал чужой человек.

— Но и Альбер их воспитывать тоже не будет, даже не надейся, — сказала я и поднялась, — спасибо, что навестили. Я с вашего позволения пойду, прилягу.

— Ты разрешить, я поднимусь и посмотрю на малюток? — ласково, слишком ласково произнесла леди Амилен, я только кивнула и покинула гостиную.

— Видана, как хорошо, что ты вернулась, — обрадовалась Янина, которой я запретила брать мальчиков на руки, ей пока ничего тяжелее ложки поднимать было нельзя, — они сейчас проснутся.

— Янина, сходи покушай, в гостиной накрыт стол, а потом мы вместе почитаем, — предложила я, и она согласилась, кроме того подходило время принимать прописанные лордом Маркесом целительные настои.

Не успела за девушкой закрыться дверь, как в комнате появилась леди Амилен. Я достала Армана из колыбельки и начала перепеленывать, меняя мокрые пеленки на сухие, а она стояла рядом и умилялась скрюченным ножкам красного цвета, длинным пальчикам на руках.

— Вот жили бы в нашем замке, я бы тебе помогала, сама пеленала и укачивала, — произнесла бабушка, наблюдая за мутноватым взглядом внука, который еще и не проснулся окончательно, но есть хотел и потому начал возмущаться. — И не обижайся на указ императора. Ты, может, не в курсе, но Ольгерда очень ценили при дворе, и потому его детей готовы защитить от любых притязаний. Леди Виргиния любила моего сына, много он добра для них сделал…

— А авансом на совершеннолетие дом в столице подарила, так выходит? — совершенно спокойно спросила я, приступив к кормлению Армана, а леди Амилен села в кресло и удивленно посмотрела на меня, услышав, что я сказала. — Не отвечай, это был риторический вопрос. Мне известно, почему Ольгерд получил тот дом.

— Что тебе известно? — хриплым, чуть придушенным голосом спросила она. — Глупости опять какие-то говоришь.

— Мне известно все о рождении Ольгерда, — так же спокойно отвечала я, — и потому, бабушка, если вы с Альбером попытаетесь на меня давить, предпримите попытку отобрать детей, я сделаю тебе больно, очень больно. Это не шантаж, ни в коем случае, это предупреждение. Пожалуйста, оставь свои попытки выдать меня замуж хоть за Карла Барнауса, хоть за императорского брата и забудь о том, что наши с Ольгердом сыновья должны жить и воспитываться в семье Альбера. Больше мы к этой теме возвращаться не будем, и сейчас только от тебя зависит, как будут развиваться дальше наши отношения.

Леди сидела и молчала, лицо побагровело, и она то смотрела на Георга, то на Армана, который спешил насытиться и сосредоточенно сосал грудь.

— Ты очень похожа на Ольгерда, — сухо произнесла леди Амилен после непродолжительного молчания, — но он еще старался меня поберечь, а ты сразу взяла за горло и сжала его. Я летом не верила, что ты убила леди Изольду Норберт, думала, что наговаривают, преувеличивают, а вот сейчас поверила — ты можешь убить. Откуда ты узнала?

— Он сам мне об этом сказал после свадьбы. Нужно же было объяснить, что происходит с его глазами в некоторые моменты жизни, — я положила Армана в колыбельку и взяла Георга. — Так что я в курсе, по какой настоящей причине император подписал этот указ. Бабушка, будь просто бабушкой для своих внуков, доброй и любящей. Что касается меня, я сама разберусь, как мне жить. Ты же не хочешь, чтобы начались ненужные расспросы по поводу глазок наших с Ольгердом детей, — я повернула Георга в ее сторону, и на леди полыхнули кошачьи зрачки рассерженного младенца, которому не дали грудь, а запах молока он уже почуял и недовольно забасил. — Тихо-тихо, маленький. И если не секрет, а как ты собиралась все это объяснять Альберу и Тарии?

— Но я же не думала, что у мальчиков будут такие глазки… — заволновалась она и всхлипнула. — А Карл, почему ты настроена против него? Юноша так любит тебя. И почему Армана и Аделину, его племянницу, не объявить помолвленными? Ну не хочешь с ней, давай с малюткой Амилен. Армана с Амилен, Георга с Франческой… Видана, ну вот почему ты такая упрямая? Тогда можно не волноваться, что состояние Ольгерда достанется посторонним людям, а останется в семье.

— Бабушка! — с нажимом произнесла я, и она смутилась. — Молчу, молчу… но мы с Витален так мечтаем об этом.

— Бабушка, ты знаешь Илению Лангедок? — поинтересовалась я.

— Ну да, она небогатая такая, поэтому до сих пор не замужем. Хорошая, милая, но за душой ничего.

— Небогатая девушка, говоришь? А может, напомнишь, благодаря кому? Не брату ли леди Витален, за которого вышла замуж мать Илении, когда овдовела? Он промотал ее наследство. Вот объясни, почему тебя это не останавливает? А ведь ты хотела Минерву за него сосватать.

— Но Карл не такой, — начала защищаться бабушка, — он совсем не похож на своего дядю. Карл — порядочный и умный юноша, это прекрасная брачная партия.

— Бабушка, прекрати. Карл — столичный вивёр, и если тебе об этом неизвестно, то тем хуже для знаменитой свахи магических родов. Для него ночные клубы и балы — самое любимое времяпровождение, если ты не в курсе, — отпарировала я, поглаживая Георга по голове и находя в его личике сходство с Ольгердом.

— Видана, ты такая жестокая. Карл не мот и не прожигатель жизни, как бы ты не пыталась мне сейчас это доказать, он милый и добрый, а ты просто не желаешь этого замечать, — всхлипывала она, пытаясь как-то повлиять на меня.

— Так одно другому не мешает, можно быть милым и добрым, но проматывать как свое, так и чужие состояния. Для этого и магические способности не требуются, было бы желание. Может, ты не знаешь, но преподаватели по всякому завлекают Карла в аспирантуру: то по одной дисциплине, то по другой, я думаю по просьбе его отца. Юноша действительно талантлив, но тяга к бесцельному прожиганию жизни наметилась, — поведала бессердечная я. — И я не тот человек, что будет излечивать Карла от родовой напасти.

Нет, все-таки странно, почему леди Амилен не хотела понять, что сейчас меня интересуют только два близнеца, которым и было несколько дней отроду?

— Вот Витален тебя не слышит, — пробормотала леди себе по нос, но поняв, что сейчас не убедит меня ни в чем, поднялась и, посмотрев на внуков, произнесла, — я пойду, отдыхай, Видана. В конце недели мы вас навестим, сегодня еще малютку Амилен нужно проведать, и Тария со мной не пререкается, а делает все, что я скажу. И тебе нужно брать с нее пример, мудрая леди и очень правильная, а ты просто сорванец в юбке, и за что тебя Ольгерд полюбил? Никак не могу понять.

Она ушла, а я спокойно докормила Георга и, уложив его спать, решила, что могу и сама подремать немного. Вроде и разговор с леди Амилен был недолгим, но сил он потребовал немало, чтобы она поняла, что я не блефую и в случае чего сдержу свое слово.

— А вот и я, — в комнату вернулась Янина, — буквально на минутку. Ты полежи, отдохни, а еще лучше поспи. А мы с мамой позанимаемся домашними делами, лорд Генрих и леди Амилен попрощались и отбыли в столицу, папа с лордом Герном работают в библиотеке. Ой, опять эта сова…

Я повернулась к окну, через прозрачные шторы виднелась фигура лесной жительницы, лорд Сент-Жен нашел комнату, где была я с детьми.

— Все хорошо, Янина, не пугайся, — поднявшись, я подошла и закрыла окно ночными шторами, — надоест сидеть — улетит.

Закутавшись в теплое одеяло, я уснула, а Янина вернулась к бабушке. Никогда не имевшая отца и матери, она стала сразу называть Ребекку и лорда Сириуса мама и папа, как только они предложили ей стать их старшей дочерью. А младшая установила опеку над Яниной и блюла, чтобы та не забывала вовремя выпить настои и питаться: ей нужно набрать свой нормальный вес в соответствии с телосложением и возрастом. Леди Каролина, узнав о решении сына и снохи, в тот же день появилась в замке и о чем-то говорила с ними за закрытыми дверями, после чего, расцеловав и благословив всех со слезами на глазах, вернулась в Орден. Янина попросила разрешения помогать ухаживать за малышами, я согласилась, но поставила условие не поднимать их, пока сама девушка не наберет вес, и она, раскрасневшись, пообещала. И с этого момента, если я покидала комнату, в ней появлялась Янина, чтобы не оставлять мальчиков одних — с другого этажа или подвального помещения их плача я могла и не услышать.

Ранние зимние сумерки накрыли замок, когда я проснулась от знакомого кряхтения и поднялась. Не зажигая магического светильника, я подошла к окну и, слегка раздвинув шторы, натолкнулась на совиный взгляд. Мой преследователь и не собирался покидать свой пост.

— Ну и сиди там до весны, — пробормотала я себе под нос и отправилась кормить Армана, пока он не разбудил брата.

— Ой, ты уже проснулась, — Янина неслышно приоткрыла дверь и вошла, — а я пришла тебя разбудить. Солнце давно зашло, и спать нельзя, голова болеть будет. Скоро ужин, мы уже все приготовили, и мама пригласила Халли и Давена.

— Хорошо, есть уже хочется, — согласилась я, — все и поужинаем за одним столом. Чем занимались, кроме готовки?

— Еще одно платье выкроили и сметали, мама пряжу отобрала, сказала, что мы свяжем теплые костюмчики к весне для малышей. А послезавтра, ближе к вечеру, твой папа с семьей приедет, и наши ребята прилетят после экзамена, — рассказывала девушка, присев рядом со мной на кровати.

— Янина, а ты где училась? — поинтересовалась я. — Нам так много нужно узнать друг о друге.

— В женском институте Сильфиды по индивидуальному графику: мне выдавали задания, и я в конце недели их сдавала устно или письменно. В Академию бабушка решила меня не отдавать, — улыбнулась она, — сказала, что я со своим здоровьем не потяну такую нагрузку.

— Правильно сказала, — ответила я, вспомнив о леди Петунье Огили, которую так же по состоянию здоровья отправили учиться в женский институт Сильфиды. — Чем займешься вечером?

— Буду вышивать, а перед сном почитаю. Слушай, леди Амилен оставила в гостиной «Дамский угодник», и я его просмотрела, но Видана, ты не покидала вчера замок, как ты могла оказаться на свадьбе Локидса Мордерата и Тамилы Рамон? Ты сама газету видела?

— Ага, в руках леди Амилен, но ее, конечно, не открывала. И да, ты права, я не покидала замок, — старшенький перекочевал в свою колыбельку, а у меня в руках оказался младший. — Нужно посмотреть, невеста должна быть очень красивой.

— Невеста очень красивая, да и жених — привлекательный юноша, — согласилась Янина и добавила, — тебя назвали Леди Непредсказуемость. Репортерша не удержалась и шпильку пустила в твою сторону, мол, не успела родить и уже оставила детей на кормилицу, а сама бросилась к развлечениям.

— И кто у нас репортерша? — уточнила я.

— Алиса Гоцци, я маме показала статью, а она только и сказала, что леди эта — сказочная фантазерка и замечена в том, что выдает желаемое за действительность, — поведала девушка. — Ты ее знаешь?

— Да, знаю, приходилось встречаться, — подтвердила я, вспомнив, что Шерлос рассказывал о том, что Алису Гоцци наказали условным сроком и выплатой штрафа в пользу Рунгерд Торверг, в замужестве Дурнен. Леди Гоцци после лечебницы не вернулась в дом леди Деворы Норберт, а поселилась в квартире мужа. По окончании следствия и вынесения приговора продолжила свою деятельность в «Дамском угоднике», читатели которого очень скучали без своей любимицы. Скучал по ней и Ледоруб Северный, отметившись кусачей статьей-приветствием в газете «На привале», как только в «Дамском угоднике» вышла статья Алисы Гоцци после долгого перерыва, после чего тиражи обоих изданий подскочили и противостояние вступило в новую фазу к вящей радости как читателей, так и издателей. Обо всем я негромко рассказывала Янине, а девушка сидела на кровати, укутавшись в плед и внимательно слушала, иногда задавала вопросы и улыбалась.

— Моя жизнь так изменилась, еще несколько дней назад я была уверена, что проживу совсем не много, и вдруг вы с папой забрали меня, целитель Маркес сменил лечение, и мое сердце, как мне кажется, становится сильнее, — поделилась она, когда я замолчала.

— Это хорошо, а почему ты была уверена, что скоро умрешь? — уточнила я, вспомнив слова Янины, сказанные в Ордене.

— Я нечаянно услышала разговор, сестра Патрусия сказала бабушке, что я не переживу эту зиму. Бабушка спросила, что еще можно сделать и не пригласить ли другого целителя, а сестра обиделась и ответила, что, если ей не доверяют, она может уйти из лечебницы. И той же ночью бабушка с помощницей Теофанией перевели меня из комнаты, где я жила, в келью настоятельницы, и мне не позволялось ее покидать. А через два дня появились ты и папа. Бабушка так обрадовалась, что меня решили удочерить, — смущаясь, поведала девушка, — сказала, что моя жизнь будет долгой и счастливой.

— Я согласна с ней, целитель Маркес пообещал укрепить твое здоровье, главное, чтобы и ты стремилась к этому, а счастье — это выбор, если ты решишь быть счастливой, то никто и ничто не сможет тебе помешать. Нам так профессор объяснял на магической психологии.

— Видана, а сова так и продолжает сидеть, — прошептала Янина, — она нас может слышать?

— Все может быть, хотя мы с тобой совсем негромко разговариваем. Слушай, а давай я малышей переложу в корзинки, позовем деда и лорда Герна, пусть отнесут в гостиную, будем там все вместе.

— Давай, я сейчас их позову, — и Янина покинула комнату, а я принесла из гардеробной переноски, наблюдая, как за шторами немного беспокойно зашевелилась сова, выходит, он слышал наш разговор.

— Мда, а вот это уже нехорошо, если лорд Сент-Жен догадается, что Янина урожденная Тетрамон, то неизвестно, какие последствия нам стоит ожидать, — думала я, перекладывая спящих сыновей. — Чуть подрастут, и им будет мало есть и спать, ох и дадут они мне жару.

За ужином — а нас было всего несколько человек, не то что в прошлые дни, — мы разговаривали о предстоящих праздниках, ожидаемых гостях, решали, где кого лучше разместить и чем занять. Относительно кушаний все было решено заранее, Давен закупил в деревне мяса и пригласил в помощь Халли кухарку.

— Видана, может, кормилицу нанять? — спросил домоправитель. — Деревенский староста говорит, у них недавно три женщины родили, и у всех молока много.

— Нет, я сама, — улыбнулась я и продолжила ужинать, прислушиваясь к разговорам и думая, как избавиться от стража на окне.

— Янина, а чему учат в институте Сильфиды? — полюбопытствовал лорд Герн.

— Там готовят домашних учительниц и домоправительниц, — ответила девушка, — нас обучали всему: шить, вязать, вышивать, готовить и обучать деток чтению, арифметике, географии, а также немножко лечить.

Она рассказывала, а Халли и Давен только головами покачивали в знак одобрения.

— Вы никогда, леди Янина, не пропадете, любой лорд захочет жену с такими знаниями и умениями, — поведал Давен, а дед с Ребеккой улыбнулись, — только выздоравливайте поскорее.

Лорд Герн ухаживал за нами, подкладывая добавку, и расспрашивал о планах на каникулы.

* * *

— Видана, — я мгновенно открыла глаза, было еще темно и рано. Надо мной склонилась бабушка, — к нам сейчас прилетит лорд Пэйн, а сова за твоим окном остается на месте. Я думаю, она все слышит.

— Сейчас, бабушка, — я поднялась, умывалась и, заплетая косу, решала, что делать с лордом Сент-Женом. Надела теплые брюки, вязаную тунику, меховой жилет с капюшоном, зашнуровала зимние ботинки и, поцеловав Ребекку, поспешила вниз.

Я вышла из замка и направилась по дорожке к домику привратника, сова полетела за мной, чего я и добивалась, нужно было увести лорда Аллана от замка и не мешать встрече лордов Мордерата и Пэйна. Сова села мне на плечо, даже не думая, я взяла ее на руки, она не сопротивлялась, и открыла переход, в котором мы исчезли. Летели совсем недолго, значит, Лесная школа находится во владениях Блэкрэдсанов. Переход открылся перед одноэтажным зданием, спрятавшимся среди непроходимых зарослей ельника, со стороны его не было видно, но я стояла прямо перед дверью, держа в руках сову, прижавшуюся к моему плечу и дремавшую.

— Вот еще один доверяющий мне, — подумала я, и один совиный глаз приоткрылся и закрылся вновь: птичка устала сидеть весь день и ночь перед моим окном.

Толкнув дверь, я попала в освещенный коридор и увидела старого лешего, сидевшего неподалеку от входа.

— Доброе утро, а леди директрису повидать можно? — негромко спросила я и он, покосившись на дремлющую сову, направился вперед, показывая мне дорогу. Около двери с табличкой «Директриса» леший остановился, постучал и, услышав голос леди Эммы, распахнул дверь, пропустив меня вперед.

В полутемном кабинете первое, что бросилось в глаза — большой стол и два кресла перед ним, далее в полумраке обрели очертания два шкафа. Настольная лампа освещала часть помещения, сова в моих руках беспокойно дернулась.

— Видана, как я рада тебя видеть, — леди Эмма стояла у окна и поливала цветы, в длинном прилегающем сером платье она оказалась выше, чем в сновидениях, — спасибо, что навестила. Проходи, садись в кресло.

— Доброе утро, леди Эмма, простите за столь раннее вторжение. Я ненадолго, вот привезла Вам гостя, — я опустила в кресло сову, которая встряхнулась и нахохлилась, недобрыми бусинками глаз рассматривая хозяйку кабинета, — а мне пора возвращаться к детям.

— Видана, не оставляйте меня наедине с этой леди, — глухо попросил лорд Сент-Жен, скинувший с себя совиную оболочку, и, сидя в кресле, усталыми глазами смотрел на меня, — иначе я за себя не отвечаю. Я никогда не прощу того, как она поступила с отцом, да еще назвала меня именем этого… вампира…

— Что? Как вампира? Но лорд Линдворм сказал, что Аллан Деймон человек, — потрясенно уточнила я, — вы мне что, лжете все и на каждом шагу?

— Он был человеком… это правда, — глухо ответил лорд, — его убивали, со смертельным ранением доставили к лорду Линдворму… дальняя родственница которого, увидев красивого юношу — без пяти минут покойника, — умолила целителя любой ценой вытащить его. В общем, Аллан Деймон — вампир, женатый на своей спасительнице.

Леди Эмма продолжала стоять у окна, устремив взгляд в сторону еще темного неба с рассыпанными по нему мириадами звезд, мне даже показалось, что она перестала дышать.

— Лорд Аллан, Вам нужно пообщаться, а я должна вернуться в замок. Пожалуйста, останьтесь, — попросила я и повернулась к двери, только протянула руку, чтобы открыть ее, как услышала его хриплый голос, — если Вы сейчас уйдете, то убьете меня. Неужели Вы не понимаете, что нужны мне? Почему Вы так жестоки, леди Тримеер? Ольгерда Тримеера не вернуть из Вечности, но я здесь, рядом с Вами…

— Лорд Сент-Жен, я хочу, чтобы Вы знали, император подписал указ. В случае если я выйду замуж за границу, мои дети останутся здесь, в империи, и как мне вчера дали понять, их опекуном станет Альбер Тримеер. Я не готова на такую жертву ни сейчас, ни впоследствии и потому возвращаюсь к своим любимым крохам, — с этими словами я покинула кабинет леди Эммы и быстрым шагом направилась к выходу, а в коридоре уже было шумно, ученики заполняли школу.

Я вернулась в замок, когда стало светать, и, перепрыгивая через ступеньки, добралась до своей комнаты, где сидела бабушка в ожидании моего возвращения и что-то вязала.

— Вот и я, мальчики не просыпались? — спросила я, исчезая в гардеробной, где скинула теплую одежду и надела платье.

— Ты отсутствовала не больше часа, они еще не успели понять, что мамы нет, — улыбнулась бабушка и поднялась, — пойду накрывать на стол, скоро завтрак.

Она ушла, а я подошла к окну и, открыв ночные шторы, посмотрела на улицу. Там нанятые в деревне мужики чистили дорожки: ночью был снегопад. Прислушалась — в замке было тихо. Немного подумав, я отправилась в соседнюю комнату, постучала в дверь — ни звука, открыла и онемела: кровать была заправлена, и не было никого, как и следов чьего-либо присутствия.

— Видана, мой дед вместе с Гиеном улетели в Королевство Тюльпанов, — услышала я негромкий голос лорда Герна, он появился неподалеку от меня, видимо, был в библиотеке и только что поднялся на наш этаж, — мазь он забрал с собой. Она уже стала давать результаты, и потому лечение будет продолжено. Гиен передал поклон и просил напомнить о своей просьбе: не появляться в сновидениях, пока он сам не пригласит.

— Спасибо, лорд Герн. Я рада, что Вашему другу стало лучше, — ответила я и, улыбнувшись, закрыла дверь, после чего ушла в свою комнату, а там прямиком в — гардеробную и бессильно опустилась на пуфик.

Боль, которая спряталась после смерти Ольгерда, неожиданно вырвалась из своей потайной комнатки и моментально залила меня изнутри. Она расползалась по сердцу, касаясь его своими холодными, липкими ручонками и сдавливая раз за разом все сильнее и сильнее. Боль брала реванш и требовала если не изгнания ее, то подношения, и в какой-то момент я ощутила свою полную беспомощность, невозможность дышать и разрыдалась. Слезы текли солеными ручейками по лицу, я не успевала их смывать, как они появлялись снова и снова.

— Страдания — неотъемлемая часть нашей жизни, — вспоминала я слова старшего прадеда, сказанные мне в тот день, когда умер мой первый питомец — маленький котенок, — и потому нужно научиться их принимать, не позволяя себя поработить и сломать. Это целое искусство, но чем скорее ты его освоишь, тем будет лучше для тебя. Они, как острая приправа к блюду, дают возможность ощутить всю полноту вкуса, почувствовать себя живым и умеющим справляться с трудностями. Вот видишь, он ушел в свою кошачью вечность, но вспомни, какие подарки оставил тебе Уголек. Ты ощутила, как хрупок цветок жизни, ты почувствовала боль от его ухода, потому что присутствие одарило тебя любовью и радостью, которые ты испытывала, играя с ним или ухаживая за ним, ведь он достался нам изувеченным. Это урок, Видана, и ты его усвоила. Жизненный путь Уголька окончен, ты будешь вспоминать его с теплой грустью, но наступит день, когда он исчезнет из твоей памяти навсегда, однако те струнки твоей души, что он затронул, укрепятся, разовьются и станут сильными струнами, от прикосновения к ним будет звучать красивая мелодия любви ко всему, что окружает нашу девочку.

У меня тогда не было сил, чтобы спорить с прадедом, слишком велико оказалось потрясение от неожиданной смерти Уголька, прожившего с нами всего пять месяцев.

И сейчас умом я все понимала, но мне казалось, что пришло время ввести меня в курс дела, однако лорды не посчитали нужным это сделать. А может, я ошиблась тогда, летом, решив, что разгадала тайну двух друзей? И забота лорда Мордерата обо мне — это забота о двух мальчиках, что спали сейчас в колыбельках, приходящихся ему дальними родственниками.

Проревевшись, я долго ополаскивала лицо холодной водой в надежде, что мои родные не заметят заплаканных глаз, и вернулась в комнату, где меня уже ждала встревоженная Янина. Она только посмотрела на меня, но задавать вопросов не стала, за что я ей была благодарна.

— После завтрака чем займешься? — спросила девушка, когда мы отправились в гостиную. — Лорд Герн предложил нам в его компании побывать в картинной галерее, а мама побудет с малышами. Рунгерд с тетей Ведой должны появиться.

— Интересное предложение, но я пока не готова отлучаться надолго, останусь с сыновьями.

— Тогда и я с тобой останусь, а в галерею можно будет вместе с юношами слетать, они завтра после экзамена вернутся, — решила Янина.

Завтракали мы вчетвером: Ребекка, лорд Герн и мы с Яниной. Дед рано утром улетел в Академию и обещал вернуться вечером. Выяснив, что в галерею мы лететь отказываемся, лорд Герн предложил, если есть желание, устроить небольшое общение в формате «вопрос-ответ», и мы согласились, предложив для этого не библиотеку, а мою комнату.

Лорд Герн принес из комнаты Янины кресло и, поставив его у стола, предложил ей занять одно из двух, а я, завернувшись в плед, села на кровать, удобно расположив за спиной подушку.

— Итак, кто первой начнет задавать вопросы? — поинтересовался лорд, чуть откинувшись в кресле и с любопытством разглядывая фарфоровые статуэтки в шкафу.

— Лорд Герн, а кто такие Бахруа? Летом встретила информацию, что один из представителей этой фамилии был похищен. Его, кстати, нашли? — спросила я, давая Янине время подготовить свои вопросы.

— Это, пожалуй, самая богатая семья в мире, и не только магическом, а также самая закрытая, — начал рассказывать он. — Большинству из живущих эта фамилия ни о чем не говорит, но вот тем, кто в теме, всегда было интересно, как Бахруа достигли таких высот. И нет, его еще не нашли.

— А зачем им много денег? — удивилась Янина. — Что они с ними делают?

— С какого-то момента деньги перестают быть ценностью, их столько, что даже для того, чтобы спускать в азартные игры или еще куда-либо, потребуется несколько столетий. Деньги отходят на второй план, а вперед выходит власть в чистом виде, ради нее деньги и нужны.

— А давайте поговорим о чем-нибудь другом, — покраснела Янина, — я мало что понимаю, когда говорят о власти или раскрытии преступлений, мне больше разные истории нравятся.

— Согласен с тобой, — мягко улыбнулся лорд Гиен, — мы с Виданой успеем пообщаться на данные темы, когда вернутся наши адепты. А сейчас можем обсудить что-то другое. Вот скажите мне, девушки, вы слышали легенду о союзе девяти магов?

— Я нет, а ты, Видана? — поинтересовалась девушка, укутываясь в большую теплую шаль.

— В первый раз слышу.

— Что совсем неудивительно, эту легенду не печатают в большинстве учебников для наших Академий, — поведал лорд, — и тому есть несколько причин. Самая главная — большое сомнение, что это легенда. По мнению наших ученых, союз девяти магов — реальность в течение многих веков, если не тысячелетий.

— А зачем этот союз был создан? Вы нам расскажете? — глазки Янины зажглись от удовольствия. — Какая загадочная история.

Да не тут-то было, дверь распахнулась, и на пороге появилась бабушка.

— Янина, целитель Маркес прилетел, он хочет осмотреть тебя, — сказала она, и девушка тут же поднялась и отправилась в свою комнату.

— Видана, Вы хоть немного успокоились? — спросил лорд Герн, когда мы остались одни. — Как я заметил, Вы плакали. Не спешите понять то, чего понимать не нужно. Знаю, каламбур получается, но это так. Не стучитесь в закрытую дверь, если ее и откроют, то в положенное время, а если нет, значит, для Вас это не нужно. Да, дед передал сообщение, что дядя и кузен Бейлы Зархак задержаны по обвинению в финансовых махинациях.

— Их передадут в Тайную канцелярию империи? — поинтересовалась я.

— Не думаю. Скорее всего их выпустят под крупный залог до суда, но только в случае, если за них походатайствует лорд Делагарди, — ответил лорд, — и тогда Гикс и Бейла будут по гроб жизни обязаны своему покровителю.

— Я думаю, что они сбегут куда-нибудь на край земли, — вздохнула я и с трудом подавила зевок.

— Может, желание такое у них и имеется, но дело в том, что всем задержанным и осужденным вводится под кожу маячок, — поведал лорд Герн, — найти и достать его самостоятельно или с чьей-то помощью невозможно, это секретная разработка древних магов. Удалить маячок может только тот, кто его ставит, он же и отслеживает передвижение подследственного. Так что сбежать нереально, и если такая попытка случится, то сразу последует наказание — заключение под стражу.

— Как же серьезно, но оно того стоит?

— Конечно. Нет смысла тратить государеву казну на содержание этих мошенников под стражей, когда можно знать их каждый шаг и деяния. Ложитесь, Вы не выспались. Отдохните, а о загадочном союзе девяти магов мы еще поговорим, — с этими словами он поднялся и покинул мою комнату, а я последовала его совету. Легла, укутавшись в плед, и закрыла глаза, сон мне действительно не помешает.

* * *

Ночь. В замке наступила тишина. Стараясь не потревожить спящую Янину, я выскользнула из-под одеяла и, неслышно ступая босыми ногами, исчезла в гардеробной. Брюки, вязаный свитер, меховой жилет и зимние ботинки — вот и весь наряд, я отправлялась на поиски потайного хода, увиденного мною накануне.

— Герний, ты где? — еле слышно спросила я, вернувшись в комнату, и он тут же проявился в кресле, а из колыбельки Георга показалась любопытная мордочка Сирши. — Ты пойдешь со мной?

— Конечно, — мгновенно поднялось привидение, а у окна объявилась Цирцея, — она остается дежурить, пока мы будем отсутствовать.

Убедившись, что Янина и малыши спят, я покинула комнату, привидение последовало за мной. Стараясь передвигаться бесшумно, я прошла по коридору и толкнула дверь в детскую. Она встретила меня тишиной, из окон струился холодный лунный свет, прокладывая на полу световые дорожки. Задержавшись буквально на мгновение, чтобы рассмотреть, как комната выглядит в ночной тьме, я направилась в ту ее часть, где стоял шкаф с вещами малютки Артиваль, и остановилась перед ним. Оглядевшись, открыла дверцу шкафа, отчего она жалостливо всхлипнула и явила мне полки. Присев на корточки, я начала нажимать на стенку, и под третьей полкой снизу что-то хрустнуло, я едва успела отскочить в сторону. Массивный шкаф совершенно беззвучно выдвинулся вперед, став дверью, за которой скрывалась темнота, и потянуло прохладным воздухом.

Я принесла и поставила стул таким образом, чтобы в мое отсутствие шкаф не закрыл вход в тайник, и только сделала шаг вперед, как позади меня раздался спокойный и негромкий голос.

— Вы далеко собрались, Видана? Да еще одна.

— А что, лорд Герн, я должна была поставить всех в известность, что хочу выяснить, на самом ли деле в замке имеется потайной ход?

— Нет, не всех, согласен, но меня должны были. Я пойду с Вами, одну в этот тайник я Вас не отпущу.

— Тогда поспешим, времени не так и много, — ответила я и начала спускаться вниз по узким ступеням, лорд Пэйн шел следом.

Спустившись, мы оказались в тоннеле высотой с человеческий рост, стены и потолок которого были выложены камнем, я ощутила только колебания воздуха от движения руки лорда, как вспыхнули светильники, закрепленные по стенам на равных расстояниях друг от друга.

— Хорошо укреплено и, похоже, далеко уходит, смотрите, конца не видно, — произнес лорд Герн, когда мы направлялись вперед. — Как думаете, куда он нас выведет?

— Не знаю, — честно ответила я, — чего только в древних замках не обнаружишь.

— Это да, но замок Рэдривел тем и славен, что никто до конца не может сказать, какие же тайны он хранит и сколько спрятано скелетов в шкафах его обитателей как живущих, так и уже ушедших в Вечность.

— Странно, если это потайной ход для спасения детей, то почему он такой обустроенный и высота здесь для взрослого мужчины? — удивилась я, обращая внимание на пол, так же выложенный камнем. — И что самое поразительное — он в рабочем состоянии, будто кто-то ухаживает за ним, своевременно ремонтирует каменную кладку и меняет сгнившие доски.

— Да, и я заметил, что потайным ходом пользуются до сих пор. И он не для детей, этот каменный мешок мог служить убежищем для небольшой армии, не удивлюсь, если сейчас наткнемся на потайные комнаты, где хранили провиант и оружие, — пояснил лорд и добавил, — а за Вами глаз да глаз нужен, Видана.

— Так Вы сейчас с нами именно по этой причине находитесь? — рассмеялась я. — А я-то думала, что Вас библиотека заинтересовала.

— И она в том числе, — произнес он и напрягся, — а вот это мне уже не нравится. Запах чувствуете? Воздух морозный, где-то неподалеку выход или…

Лорд Герн мягко, по-кошачьи и очень быстро двинулся вперед, оставляя меня позади себя, и только мы завернули за угол, как увидели вытяжное отверстие в потолке.

— Как все серьезно, интересно, сколько таких вытяжных отверстий по всему пути? — пробормотал он, внимательно осматривая находку. — Пойдемте дальше, золотой наш ключик от древних тайн. Ох, как это Гиену не понравится, он велел с Вас глаз не спускать.

— Да ему какое до меня дело? — неожиданно рассердилась я и прибавила шаг. — Тоже нашелся мне командир…

— Вы обиделись на него из-за столь поспешного исчезновения, — констатировал лорд, не отставая от меня. — Ну и зря.

— Тихо, — я резко остановилась и прислушалась, — кажется, мы приближаемся к выходу и там кто-то есть. Слышите?

— Да, — одними губами ответил мой напарник, в тот же миг все светильники на стенах погасли, и только маленький закрытый стакан со свечой теплился в его руке.

Прошли еще немного и остановились перед тяжелой дубовой дверью, из-за которой слышалось то ли бормотание, то ли причитание. На моих глазах замок слетел, и лорд Герн распахнул дверь, в нос ударил спертый запах давно немытого человеческого тела. Фонарь в руках лорда увеличился, и мы смогли разглядеть лежащего на деревянной лавке, служившей, судя по всему, кроватью, мужчину непонятного возраста, издававшего странные звуки.

— Не входите, Вам нельзя, — предупредил меня лорд Герн и прошел внутрь камеры, другого слова подобрать было нельзя.

Я стояла в дверном проеме и обозревала помещение. Напротив двери расположился невысокий стол, заваленный книгами, свитками, еще больше их было на скамье, напротив узника. Лорд Пэйн наклонился к мужчине и сказал: «Истощен до крайности, не найди мы его сейчас, к вечеру бы представился. На столе мешок пустой, похоже, в нем были сухари, а в руке нашего незнакомца зажат последний кусочек, он его сосал, чтобы растянуть подольше».

— Судя по наличию большого количества книг и свитков, его держали здесь для выполнения какого-то задания, — предположила я и спросила, — у него что, цепи на ногах?

— Да, он мог передвигаться, но до двери дойти не получится, цепи короткие. Это что за изверги такие сотворили? Есть предположения?

— Леди Изольда Норберт и ее компания, но больше мы узнаем только в том случае, если он придет в себя. Как будем поднимать наверх?

— Я буду, а Вы пройдите дальше и проверьте, куда выходит этот таинственный ход. Герний с Вами? — поинтересовался лорд, и привидение тут же проявилось. — Вот и хорошо. А я доставлю нашего немощного в прачечную, где отмою и положу его в комнате для слуг. Попрошу Халли сделать отвар овсяный, его силы нужно поддержать. Видана, — как только я повернулась спиной к нему, — подарок от королевы горгон при Вас? Покажите.

Я достала из-за ворота свитера артефакт и продемонстрировала его, лорд, успокоившись, кивнул: «Идите, с ним Вам ничего не грозит. И носите не снимая — это щит невидимости. Встретимся, когда возвратитесь, а камеру я закрою, потом разберемся с книгами и свитками, когда адепты прилетят».

Каждый занялся своим делом: я поспешила вперед, не зажигая света, так как хорошо видела в темноте, а лорд — узником. Я прошла еще минут двадцать, как потянуло холодным воздухом и сверху мелькнул луч света. Крадучись, я приблизилась к ступенькам, ведущим наверх, сквозь деревянные половицы пробивался лучик света, но не было слышно ни звука.

— Герний, проверишь, что там? — спросила я, и привидение исчезло, а я спустилась со ступенек и отошла в сторону.

— Там никого нет, сарай какой-то, — привидение проявилось передо мной, — тряпки драные, мебель разбитая. Что делать будем?

— Сейчас решим, — я поднялась по ступенькам и уперлась руками в половицы: выход же должен быть. Незаметная постороннему взгляду крышка поднялась, и я огляделась, приподнявшись еще на пару ступенек.

— О, Черная Луна, — пробормотала я, обнаружив, что потайной ход из замка привел нас с привидением не куда-нибудь, а в сторожку привратника. Ту самую, куда мы ранней весной зашли поглазеть и с содроганием увидели запустение и сырость. Перед входом в подпол находилась печь, на плите стоял осколок зеркала, в нем отражалась луна, этот свет мы и увидели снизу. Напротив, через окно, я увидела новую сторожку, из трубы шел дым, привратник топил печь.

— Странно, — спускаясь обратно, закрывая за собой крышку и накладывая на вход магические чары, чтобы никто не мог попасть внутрь, прошептала я сама себе под нос, — а почему этот домик не снесли? Вот обрушится и пришибет кого-нибудь. Нужно будет выяснить у Давена.

Дорога обратно заняла времени меньше, меня подгоняло осознание, что сейчас мои малыши проснутся и разбудят Янину. Пока мы возвращались в замок, я насчитала двадцать вытяжных устройств и пребывала в некотором замешательстве, пытаясь понять, где они расположены на поверхности. Дело в том, что зима была снежной и покров достигал метр и выше, чистили только дорожки, не могли же вытяжные отверстия быть на них. Я поднялась наверх и, закрыв вход, поспешила в свою комнату, где в колыбельке уже покряхтывал Арман. Рядом суетились Цирцея, которая несла ему какую-то околесицу, и маленький пехи, менявший пеленки, первый раз такое увидела и обомлела.

— Все, я дома, сейчас, одну минуту, — негромко произнесла я, чтобы не разбудить Янину, и исчезла в гардеробной. Приняв душ и закутавшись в теплый халат, я вернулась и приступила к кормлению старшенького, пока не проснулся Георг.

— И где тебя носило? — неласково заметила Цирцея. — Мы уже волноваться начали. Я даже проверила, кого лорд Герн доставил на нижний этаж. Они там втроем колдуют: он, Халли и леди Ребекка. Отмыли, подстригли и уложили в постель, отваром отпаивают. Говорить ваш узник пока не может, только потрясенными глазами смотрит, да слезы катятся. Хозяйка-то сказала, что его лет десять держали взаперти, он почти ослеп. А лорд Герн утверждает, что ученый это, слишком много книг и свитков в камере было, может, что искать посадили, а чтобы не сбежал, в цепи заковали.

— Ну вот, ты знаешь, где я была, не ругайся, — попросила я и уточнила, — целителя не вызывали?

— Хозяйка сказала, что утром леди Веду и Рунгерд пригласит, они и осмотрят дополнительно. Вам всем спать нужно, корми малышей и в постель, — сурово довершило привидение, — а я полюбопытствую, что там внизу происходит.

Поставив перед сном защиту от путешествий в сновидения, я спокойно уснула и только через некоторое время узнала, как много желающих было в ту ночь пообщаться со мной.

Утром за завтраком бабушка предупредила меня, чтобы без сопровождения я больше и не думала гулять по потайному ходу, пришлось пообещать для ее спокойствия.

— Ваш освобожденный говорить не будет, — сказала она лорду Герну, отчего он удивленно посмотрел на нее, — у него отрезан язык. Когда сил наберется, сможет написать, но придется подождать, мужчина очень слаб.

— Мда, как все серьезно, мало было заточить в подземелье, так еще и лишили возможности говорить. Наверное, для того чтобы Давен с Халли не смогли услышать, — предположил он и спросил у домоправителя, вошедшего в гостиную, — Давен, а Вы в курсе наличия потайного хода из замка?

— Лорд Герн, вот чего не знаю, того не знаю, — развел тот руками, — дел всегда хватало и в замке, и около него, где уж мне искать секретные комнаты и подземные ходы. Скажу честно, мы ведь иной раз и не видели, как в замке посторонние люди появлялись. Вроде шум наверху послышится, я поднимусь, начинаю проверять, а никого нет. Уже казаться стало периодами, что, может, старость подкралась и мерещится мне. Привратник-то наш пропавший, вот он видел часто, отчего и забеспокоился.

— Давен, а почему домик привратника не снесли? — поинтересовалась я. — Новый построили, а старый стоит и навевает ужас и тоску.

— Наш новый сторож Мартин предложил снести его весной, а на его месте небольшой сарай соорудить для хранения инвентаря и инструмента всякого. Лорд Брюс аккурат в замке был и, выслушав его доводы, согласился со сторожем, — пояснил домоправитель. — Мартин еще предложил там цветочные клумбы разбить, его супруга этим займется.

— Теперь понятно, а где Мартина наняли? — не унималась я, даже ложку отложила. — Он из какой деревни?

— Сам он появился и услуги предложил, сказал, что в городке услышал, что в замке требуются рабочие руки, — доложился Давен, — рекомендательные письма представил, он служил в столице, но по весне решили с супругой вернуться в городок, родители ее в нем живут.

— А можно эти рекомендательные письма посмотреть? — спросила Ребекка. Давен согласился, — конечно, леди, сейчас принесу.

— Видана, ты завтракать собираешься? — спросила бабушка, подавая мне бокал с молоком. — Пока не съешь кашу, документы не получишь.

Лорд Герн негромко рассмеялся, а Янина улыбнулась и положила мне добавку гречневой каши: «Тебе нужно набираться сил».

Домоправитель принес туго свернутые свитки и, передав бабушке, спросил: «У нас сегодня молодежь прибывает?», услышав утвердительный ответ, обрадованно добавил: «Это хорошо», а затем отправился по делам.

— Леди Ребекка, а по Вашим прикидкам нашему узнику лет сколько? — поинтересовался лорд Герн и потянулся за чайником, а бабушка, опередив его, налила чай в чашку и подала лорду. — Он, наверно, пожилой?

— Да нет, он молодой, лет сорок-сорок пять, не больше, — ответила она, передавая Янине бокал с лечебным настоем. — Вы с юношами его камеру осматривать будете?

— Да, я думаю, лучше подождать Шерлоса и Патрика, мне их помощь понадобится. Книг много, их нужно поднять в библиотеку и проверить камеру, необходимо понять, как он питался, где брал воду. Видана, ты больше ничего странного не заметила? — спросил лорд.

— Я поставила защиту на вход в подземелье, но меня удивил вот какой момент: а куда выходят вентиляционные трубки? Там внизу воздух свежий, а чистят только дорожки, неужели на них трубки выведены?

— Все может быть, выясним. А почему тебя привратник заинтересовал? Неужели потому что не дал дом снести? — полюбопытствовал лорд Герн.

— Кто-то же должен был навещать узника, приносить еду, воду и забирать выполненную работу, — пояснила я и, поблагодарив за завтрак, отправилась в свою комнату, захватив рекомендательные письма для изучения.

В комнате было тихо, тепло и темно. Я зажгла светильник над столом и, положив свитки, достала документы, полученные от лорда Трибония. Полистав, нашла свитки на третьего сотрудника Тайной канцелярии, пропавшего в течение последних тридцати лет, и сев в кресло, углубилась в чтение.

Гирон Лабури, выпускник Академии Мерлина, специалист по религиям и древним пророчествам, был приглашен на службу в Тайную канцелярию сразу по окончании учебы. В отделе аналитики он прослужил пятнадцать лет под руководством лорда Виарда, занимаясь различными вопросами, к секретным не относящимися. Женился на дочери своего преподавателя в Академии Мерлина, у них было двое сыновей, оба, судя по записям, в данный момент обучаются в Академии Радогона Северного на боевом факультете.

Гирон Лабури пропал десять лет назад знойным летним днем в деревне Фоксвиллидж, куда приехал, чтобы проведать свою сестру. Лорд Лабури несколько раз в год навещал сестру и обязательно посещал Храм Черной Луны и старинный склеп на кладбище, в котором лежали его предки по линии матери, происходившей из рода Лангедоков.

— Ничего себе! — прошептала я. — Ведь в то же время в деревне погибает Ядвига Брекноуг, и ее кладут в склеп Лангедоков. А я все никак не могла понять, кто открыл склеп, если это может сделать только представитель рода. Неужели этим человеком был лорд Лабури? Хм, десять лет назад… дядюшка Чарльз должен помнить пропавшего сотрудника.

Я поднялась, прошлась по комнате, проверила, не мокрые ли малыши, и решилась отправить сообщение Чарльзу. Если в камере находился пропавший лорд Лабури, то он должен его опознать, несмотря на прошедшие десять лет. И еще, мне необходимо было узнать у него, служил ли в тот момент в Тайной канцелярии Роберт Зархак. Если да, то это могло объяснить, почему леди Изольда Норберт смогла проникнуть в склеп Лангедоков.

Затем я проверила рекомендательные письма нашего привратника, он служил в нескольких домах в столице, в том числе и в доме лорда Ахорна, и отправила послание Вильмору, чтобы выяснить все более подробно, пригласила его к нам на обед. Ответ пришел незамедлительно, сотрудник охранного агентства принял приглашение и пообещал появиться через несколько часов и ответить на все мои вопросы.

— Хм, вот ведь догадливый какой, — улыбнулась я и занялась сыновьями, которые проснулись и пока еще тихо наблюдали за мной, стоявшей перед колыбельками.

— Видана, дай мне какое-нибудь задание, — попросил Герний, проявляясь у окна, — может, подземный ход проверить?

— Да, конечно, Герний, посмотри в камере, может, найдешь что-то кроме книг, — предложила я, и он исчез, а в комнату вошла Янина со стопкой сухих пеленок и распашонок.

Пока я кормила малышей, Янина разложила детские вещи в гардеробной и рассказала, что прилетели Рунгерд и Веда, осмотрели узника и подтвердили, что сейчас ему нужен покой, уход и овсяные кисели каждые два часа понемногу, чтобы не перегрузить желудок и вытащить его из изможденного состояния.

— Они сказали, что жить будет, организм молодой, только ослаб сильно, — поведала девушка и, сев в кресло, спросила, — как ты думаешь, этот мужчина — он кто?

— Затрудняюсь сказать, я его даже толком и не рассмотрела. Сейчас дядюшка прилетит, мы вместе с ним спустимся вниз и посмотрим.

— А я здесь останусь, буду читать сказки малышам, разрешаешь? Я не громко, — сказала Янина, и я согласилась.

Чарльз появился в тот момент, когда я, спустившись в гостиную, где было тихо, обходила наряженную елку, касаясь ее иголок и игрушек руками. Даже при свете дня она была волшебной, а уж вечером с зажженными фонариками в полумраке этот эффект усиливался многократно.

— Добрый день, родная, — поприветствовал меня дядюшка, наблюдая за моими хождения около елки. — Рассказывай, кого ты обнаружила.

— Давай лучше покажу, — предложила я, и мы отправились вниз, где в комнате лежал незнакомец.

Мы прошли мимо кухни, где хлопотали Халли и нанятая кухарка, а за ней было несколько комнат, открыв дверь в одну из них, мы обнаружили Ребекку, поившую из чайничка мужчину, лежавшего в кровати. Комната была небольшая, но светлая и теплая. Кровать выставили на середину, чтобы обеспечить подход с обеих сторон. Мы с Чарльзом подошли со свободной стороны, чтобы не мешать бабушке, и дядя внимательно, но ненавязчиво рассматривал больного. Худоба, седой ежик волос и прозрачные серые зрачки — это сразу бросилось в глаза, а потом я увидела лицо треугольной формы, длинный нос с горбинкой и ямочку на подбородке.

— Здравствуй, Гирон, — негромко произнес потрясенный Чарльз. — Как же так получилось?

Мужчина смотрел на него непонимающими глазами, в которых появились огромные слезы, и молчал, а бабушка тихо сказала: «Чарльз, у него язык отрезан. Так что словесного ответа не жди».

— Тетушка, я вызываю наших целителей. Не сердись, но сама пойми, это наш сотрудник, а значит, наше дело.

— Да я не возражаю, вот только его тревожить нельзя, но делай, как считаешь нужным, — ответила она. В комнате появился лорд Герн и сказал, обращаясь к Чарльзу, — в камере я создал фантом, если кто появится, а это будет обычный человек, не маг, то не поймет, что покойник не настоящий. А его, конечно, нужно отсюда увозить, пока не пошли по округе слухи.

— Засаду нужно оставить, — сказал Чарльз, отправив сообщения в столицу, — кто-то приносил пищу и воду. А может, вас всех отсюда отправить в Фоксвиллидж? А, Видана?

— Нет, это сразу станет известно, и мы вспугнем это человека или людей, — ответила я. — Могу ошибаться, но думаю, что за всем стояла леди Изольда Норберт и ее компания здесь, в империи. К нам на обед прибудет Вильмор Ахорн, в его семье, если верить рекомендательному письму, служил наш новый привратник. Я хочу расспросить юношу о нем и постараться понять, зачем человеку, служившему в столице домоправителем, потребовалось возвратиться в нашу глушь и устраиваться в замок.

— Ты не будешь возражать, если я тоже поприсутствую при вашем разговоре? — спросил Чарльз.

— Конечно, нет, оставайся на обед, а затем вернешься на службу. Все вместе и пообщаемся, — согласилась я, и, оставив его и бабушку в комнате с Гироном, мы с лордом Герном отправились наверх, чтобы встретить сотрудников, чье появление ожидалось с минуты на минуту, как сказал Чарльз.

Переход вспыхнул, и оттуда появились лорд Вулфдар, Альбер Тримеер и два незнакомых мне лорда.

— Кому-то совсем не живется спокойно, — весело поприветствовал меня лорд Вулфдар, — показывайте, леди Видана, где лежит Ваша находка. Я вначале даже не поверил, когда от Чарльза сообщение поступило, мы столько лет искали Гирона, а он, выходит, здесь в замке находился.

Через полчаса, забрав с собой узника замка Рэдривел, сотрудники Тайной канцелярии отбыли обратно, а один из незнакомых мужчин, как оказалось, это был лорд Виард, начальник Гирона Лабури, целуя мне руку в знак благодарности, сказал: «Вы не представляете, какую радость принесли его семье, да еще в праздничные дни. Если потребуется моя помощь, я всегда к Вашим услугам, леди Тримеер». Альбер просто подошел и, обняв за плечи, негромко произнес: «Наши с Тарией поздравления, Видана. Мы очень хотим увидеть мальчиков, и если позволишь, на праздниках выберемся к вам ненадолго».

— Конечно, Альбер, прилетайте. Только просьба огромная: никаких разговоров о помолвках, — попросила я, и он рассмеялся, — что, матушка уже и тебе об этом все уши прожужжала? Нет, мы с Тарией против такого расклада, близкие родственники не должны жениться между собой.

* * *

Вечером в замке стало многолюдно: прилетели Шерлос с Георгом, лорд Сириус, Алиса, Патрик с Дариной и Веспасиан, которому приглянулась Янина.

— Дорогие братцы, а можно было меня заранее оповестить о том, что я присутствовала на бракосочетании Тамилы и Локидса, а не узнавать это от леди Амилен Тримеер? — поинтересовалась я, здороваясь с Шерлосом и Георгом. Затем, повернувшись к Патрику, — дядюшка, а ты почему промолчал?

— Ну, — пожал он плечами, — было серьезное опасение, что тебе такая идея не понравится и наша леди Тримеер не позволит воплотить в жизнь такую изумительную задумку.

— Видана, молодожены уверены, что на бракосочетании присутствовала ты. Они счастливы, что ты сумела их поздравить лично, и потому мы считаем, что все сделали правильно, — поддержал Патрика Шерлос, а Георг стоял и с загадочной полуулыбкой смотрел в окно, за которым летели огромные пушистые хлопья снега.

Дурнены — брат с сестрой, — пообещав вернуться к ужину, поспешили в имение, чтобы обрадовать мать с бабушкой да Янека с Рунгерд своим появлением.

— Рассказывай, что вы здесь обнаружили и, главное, где? — потребовал Шерлос, подхватив меня под руку и направляясь в библиотеку, Георг и Веспасиан шли следом. — Папа прислал сообщение, велел смотреть в оба да помочь лорду Герну книги из подземелья достать. В общем, делись информацией.

В библиотеке стояла тишина, лорд Герн вместе с дедом общались в гостиной за чашкой чая, я прошла и села за стол, а юноши заняли кресла. Я рассказала о потайном ходе, выходящем в старом домике привратника, и подробно об узнике и большом количестве книг в камере.

— Я думаю, что его держали для работы с источниками, он что-то должен был найти для своих похитителей, — предположила я и добавила, — а чтобы его никто не услышал, лорду отрезали язык. Он один из трех сотрудников Тайной канцелярии, пропавших за последние тридцать лет. Но послушайте, работы у него было много, целых десять лет лорд провел в подземелье.

— Так может, не стоит откладывать до утра, а поднять все книги в библиотеку сейчас? — спросил Шерлос у вошедшего в библиотеку лорда Герна. — Вдруг тот, кто приносил еду узнику, обнаружит, что его нет, и уничтожит их.

— А я думал, вы захотите отдохнуть, — спокойно ответил лорд, — в таком случае, за работу. Видана, откройте нам вход в подземелье, пожалуйста.

Я выполнила его просьбу и, зафиксировав шкаф, отправилась в свою комнату, а лорд Герн, юноши и присоединившийся к ним лорд Сириус спустились в подземелье.

В течение часа все книги были подняты наверх и сложены в углу библиотеки, чтобы наутро разобраться с ними. Этим решили заниматься лорд Герн с Веспасианом. А Шерлос с Патриком и Георгом планировали обыскать не только камеру, но и весь подземный ход в надежде найти подобные каменные мешки, спрятанные от наших глаз.

А за ужином мне передали приветы от однокурсников и друзей с других факультетов. Веспасиан привез сумку подарков для малышей, Тамила с Камиллой нашили и навязали столько всего, что бабушка рассмеялась и сказала Янине: «Костюмчики вязать сейчас не будем, вон сколько всего подруги Видане прислали».

— По Академии каких только слухов не ходит, — посмеиваясь, поведал Шерлос, — но всех интересует, куда же ты сбежала? Где маленькие Тримееры появились на свет? Потому как известно, что замок Рэдривел обыскивали и никого не нашли. Я тут узнал, сколько человек было в этой группе, даже поименно назвали.

— И кто, если не секрет? — спросила я, памятуя о неосторожной фразе леди Минервы, что здесь был их человек.

— Альбер, три его сослуживца, Эдвард Дарнелл и его друг, вместе с которым он тебя пытался похитить осенью. Помнишь? Мне Алистер рассказывал.

— Хм, как интересно. А они зачем были привлечены к этому делу? Для массовки? — поинтересовалась я. Мы спокойно общались, не мешая никому из сидящих за столом.

— Так они сами напросились, как мне сказали, — ответил брат и принялся ухаживать за Дариной, а я обратила внимание на Веспасиана. Он сидел напротив Янины и рассказывал ей о том, какие вопросы задавали на экзамене по магической психологии и как адепты отвечали на них, а девушка слушала, и на ее худеньком лице светились заинтересованные глаза.

— Я список дисциплин на следующий семестр привез, — сказал мне Веспасиан и обратился к Янине, — а ты чем будешь заниматься, когда родители отправятся в Академию?

— Пока Видана на занятиях, я за малышами буду приглядывать, — ответила девушка, — учеба моя окончена, диплом получен и можно применить знания на практике, мы так с мамой решили. Дел много, скучать не придется. Да, я забыла сказать, сестра Теофания ждет тебя в гости. Она сейчас в Ордене Плачущих, помощница настоятельницы.

— Правда? — обрадовался юноша. — Завтра выберу время и навещу ее. Спасибо, какое приятное известие.

— Видан, а что рассказал Вильмор Ахорн? — спросил Шерлос, повернувшись ко мне. — Он к вам на обед сегодня прилетал, не ошибаюсь?

— Нет, не ошибаешься. Прилетал и побеседовал о погоде, службе, а также о том, что наш новый работник действительно служил у них в доме, но по весне женился на бывшей помощнице леди Лавинии, той самой, что преподавала в Академии Радогона Северного, она-то и предложила супругу покинуть столицу и поселиться здесь, в городке.

— Ух ты, даже так? — удивился Шерлос, а лорд Герн, сидевший неподалеку от нас, только задумчиво кивнул. — Значит, нужно к его супруге присмотреться, как я понимаю.

— Правильно понимаешь, — согласилась я, — и думаю, тебе завтра нужно будет слетать в столицу, выяснить кое-какие вопросы.

— Я и так планировал это сделать, — ответил брат, — завтра приемный день, может быть, привезу тебе документы, чтобы не заскучала на досуге.

По окончании ужина все разошлись, чтобы отдохнуть после напряженных дней, а я зажгла светильник и, сидя в кресле, оглядела свою комнату. В полумраке прятались колыбельки и кровать, на которой сидела Цирцея и рассказывала Гернию о встрече библиотечных привидений, проходившей пару дней назад.

— Что нового узнала? — поинтересовалась я у нее, открывая шкатулку с документами.

— Да скорее не я, а Конрад, — поведала летающая энциклопедия, — наследник империи Бахруа найден. Его поисками кто только не занимался, а нашла группа лорда Карена Пэйна. Наш консультант вдохновлен и счастлив, ну естественно настолько, насколько может радоваться привидение, — хмыкнула призрачная кокетка и, поднявшись, нависла над колыбелькой Армана. — Мой повелитель просыпается.

— Кто — кто? — удивилась я. — Ты же сама утверждала, что ваш хозяин Ольгерд, и вдруг такое признание.

— Не придирайся к словам, — назидательно произнесла Цирцея, — одно другое не отменяет. Вот Георг будет всю жизнь кошек любить, зря что ли Сирша ножки ему греет? А мы с Арманом дел-то натворим, вот только дай время.

— Ну ладно, поживем — увидим, — подходя к малышам, ответила я, — сейчас покормлю их и посижу немного, почитаю.

— А спать кто будет? — поинтересовался молчавший Герний. — Видана, отдыхать нужно, ты разве не замечаешь, что устаешь?

— Так, мои призрачные друзья и наставники, угомонитесь. Я успею и почитать и отдохнуть, не переживайте. Лучше расскажите, что в столице нового слышно?

— Балы зимние начались, — доложилась Цирцея, а Герний задумчиво кивнул, — в этом году в замке Тримееров он проводиться не будет в связи с годичным трауром семьи. Однако леди Амилен с супругом пригласили на императорский бал, и твоя бабушка получила несколько заказов на помолвки. Одна провалилась. Ей предложили девицу Гор сосватать за Локидса Мордерата, а он взял и женился на твоей подруге. Леди Амилен была очень разгневана, хотя ты же в курсе, чего я рассказываю.

— А что еще интересного было на встрече библиотечных привидений? — возвратила я Цирцею на интересную для меня встречу. — Где Бахруа нашли?

— Конрад мне сказал, что юношу похитили для получения выкупа, но не в виде денег, а некой серьезной уступки, позволяющей захватить контроль над одной из серых территорий за королевством Южных морей. Есть версия, что там обнаружили какие-то месторождения с редкими металлами.

— И каковы последствия нахождения юноши? — Я кормила сына и негромко разговаривала с привидениями, а по глазам Армана определила, что он их видит.

— Их несколько. Группа лорда Пэйна получила награду за нахождение наследника, их роль в делах такого рода серьезно возрастет, так Конрад сказал, — пояснила Цирцея. — Выясняется, кто стоял за похитителями. В общем, борьба в магическом мире не прекращается, каждый тянет одеяло влияния на себя.

— Понятно. А кстати, такой вопрос, род Гор действительно старинный? Я о нем не слышала, но леди Амилен так утверждает.

— Старинный, — согласилась Цирцея, — но довольно своеобразный. Они выходцы из Дальнего Королевства, живут в империи лет пятьсот, не меньше, и постарались породниться почти со всеми нашими древними родами. Исключение составляют Мордераты, Блэкрэдсаны и Лангедоки. Одна из представительниц этого рода вышла замуж за Тримеера, но это было двести лет назад. И между прочим, не знаю, рассказывал ли тебе лорд, но леди Амилен предлагала Альберу жениться на Дирве Гор, кузине несостоявшейся невесты Локидса Мордерата. Однако наш лорд не дал ей такой возможности, а познакомил брата с Тарией. Результат тебе известен.

Замок погружался в тишину, уже не было слышно шагов по коридорам и голосов из библиотеки, где после ужина собрались юноши: им не терпелось рассмотреть, что за книги они подняли из камеры узника. А я сидела и думала о том, что мне очень нужно прогуляться в сновидения, чтобы постараться выяснить, чем именно в Тайной канцелярии занимался Гирон Лабури. Из головы никак не выходило сообщение Цирцеи о группе лорда Карена Пэйна, что-то необычное, волнующее было в этой информации, как будто в мои руки попала шкатулочка с секретом и я, держа ее в руках, предвкушаю, что открою и увижу не одно дно, каждое из которых поведает мне свою историю. Ощущения были настолько явными, что сердце замерло, голова закружилась, и я увидела себя стоящей на краю обрыва, еще шаг, всего один шаг, и моя жизнь уже никогда не будет прежней.

Я поднялась и, обхватив руками плечи, прошлась по комнате, дыхание перехватило от неожиданно пришедшей мысли: «Этого не может быть!», и подойдя к окну, наткнулась на ледяной взгляд совы, сидевшей на карнизе по ту сторону стекла.

— Лорд Аллан, улетайте, — отправила я телепатическое сообщение, — оставьте меня в покое.

— Нет, я буду прилетать каждый вечер и сидеть здесь, у Вашего окна, пока жестокая леди Тримеер не примет мое предложение, — услышала я в ответ и, пожав плечами, задернула ночные шторы, произнеся в слух, — как знаете, лорд Сент-Жен, но я сказала все.

Вернувшись в кресло, я взяла чистый свиток и начала записывать свои догадки на магическом языке: мне не нужно было, чтобы кто-то посторонний заглянул в него и узнал мои мысли, но и держать их в голове тоже не считала правильным. Мне нужно было все перенести на свитки и понять, насколько верна моя теория и не могла ли я заблуждаться. Мысль опережала руку, отчего почерк был несколько рваным, хаотичным, но я боялась пропустить маломальские нюансы, которые открылись мне в один миг, правда, шла я к этому несколько месяцев, читая различные документы и ломая голову над поставленной лордом Гиеном Мордератом задачей.

— Это что получается, — подумала я, рассматривая свой текст, — искала одно, а вышла на другое, куда более серьезное. Да, Видана, как бы тебе, моя дорогая, не попасть в поле зрения этой группы, и ведь потом не докажешь, что все получилось совершенно нечаянно. Кто в это поверит? Самое главное — начать не спеша проверять эту версию и вычислять загадочного лорда Х, заменившего леди Изольду Норберт.

— Нет, все-таки, почему ты не спишь? — пробурчала Цирцея, являя себя. — Я проверила замок, кто спит и пятые сны видит, только Шерлос читает книгу, да Георг твой портрет рассматривает…

— Какой портрет? — моментально отреагировала я. — Где он его взял?

— Хм, написал. А что, ты не знала, что Георг неплохо рисует? — немного ехидно поинтересовалась призрачная кокетка. — У него в альбоме и рисунки малышей имеются, по памяти зарисовал. Может, найдешь для него брачную партию? Жалко юношу. Какой смысл ему по тебе сохнуть, ты же все равно на его чувства не откликнешься.

— И где прикажешь ее найти? И потом, без его желания я бессильна.

— Не прибедняйся, — раздался голос Герния, — если захочешь, то найдешь для него прекрасную партию. Нужно не только о раскрытии преступлений думать, но и о ближнем своем.

— Да что вы на меня напали? — возмутилась я. — А то вам неизвестно, что я не сваха и не планирую заниматься этой деятельностью. Леди Амилен и так не рада, ей постоянно кажется, что я встаю у нее на пути и мешаю показывать как свой профессионализм, так и получать хороший доход.

— Ну и что? — хмыкнул Герний. — Пока все получается очень даже неплохо, и Георга тоже не стоит обижать, подбирай ему пару. А сейчас спать, мы с Цирцеей еще не все вопросы обсудили.

Они исчезли с глаз, а я убрала свитки в шкатулку и, расстелив постель, сделала шаг к окну, и чуть сдвинув штору, выглянула. Сова сидела на карнизе и смотрела на меня.

— Зря это он, — подумала я и, умывшись, юркнула под теплое одеяло, — кругом праздничные балы, а лорд сидит на карнизе замка Рэдривел и ждет у моря погоды вместо того, чтобы найти себе достойную брачную партию.

Я сидела в постели, укутавшись в одеяло, и с удивлением рассматривала незваную гостью. Очень худая, скорее даже изможденная, в каких-то обносках, некогда бывших красивой одеждой, леди непонятного возраста прошествовала по комнате и, заняв кресло, укоризненно воззрилась на меня.

— Что смотришь? Некрасивая я, да? Страшная? — проскрипела незнакомка, обмахиваясь ветхим веером, рассыпавшимся в ее руке. — В этом виновата ты.

— Я? — удивленно переспросила я, продолжая рассматривать гостью. — Да я Вас первый раз в жизни вижу. Может, хоть назоветесь?

— Боль, меня зовут Боль, — с трудом приподнявшись, леди взмахнула веером, и он начал осыпаться на пол. — Ты черствая и жестокая девушка. От тебя только и требовалось плакать почаще да руки заламывать в истерике. Тогда бы я была красивой, в теле, да и наряды мои, — костлявой рукой и брезгливо морщась, она приподняла подол платья и, осмотрев, покачала головой, — были бы просто роскошными, а это что? Тряпка, которую и выкинуть не жалко.

— Прелестно! А сейчас Вы что здесь забыли? — поинтересовалась я и зажгла светильник.

— Так положено. Не тобой порядки заведены, не тебе их и разрушать. Не захотела меня кормить, я свою сестру пригласила, а она тетка жадная, свое возьмет, да еще с избытком, — поведала Боль, и сквозь дверь просочилось что-то большое и темное.

Крупная леди в черном платье печально рассмотрела мою первую гостью, и ее тягучий голос поплыл по комнате.

— Бедная моя сестрица, нельзя так доводить себя, нужно было срочно вызывать меня и восстанавливать свою форму. Надо же, до чего тебя довела эта наивная девчонка, ну ничего, вдвоем мы быстро справимся.

— Представиться не хотите? — спросила я, продолжая удивляться происходящему. Пытаясь понять: я сплю или нет?

— Да, нам пора познакомиться, — развернулась она, и мне стало страшно, настолько она была некрасивой. У нее не только одежда была черного цвета, но и крупное неприятное лицо было темным, — меня зовут Обида, и мне есть что поведать тебе. Не качай головой, Невера. Это ты по юности и житейской глупости ничего не замечаешь и не понимаешь, а я леди опытная, долго живу и много повидала. Сейчас буду вводить тебя в курс дела или, вернее, твоей жизни.

– Если мне не изменяет память, я Вас сюда не приглашала и попрошу покинуть замок сию же минуту, — потребовала я, мне совсем не хотелось общаться с сестрами, одна из которых была настроена довольно решительно.

— Вот все скажу и уйду, если, конечно, ты этого захочешь, — угрюмо ответила мне Обида, оглядевшись и не найдя, куда можно сесть, кресло в комнате было только одно, не спрашивая разрешения, опустилась на мою кровать, отчего та даже жалобно скрипнула. — Ничего, что я так по-свойски? Мы ж с тобой уже почти родные, я думаю, мы с сестрой здесь останемся на какое-то время.

От такой наглости я на мгновение потеряла дар речи, а леди Обида, сложив крупные руки с пухлыми пальцами на животе, этим воспользовалась.

— Вот ты мне не веришь, я еще даже не сказала ни слова, а ты не веришь, и потому я буду звать тебя Невера, — начала она, поглаживая свой живот. — И начну я свой рассказ с момента твоего поступления в Академию. Из тебя сделали подопытного кролика и наблюдали, как ты справляешься с трудностями, которых оказалось немало.

Неожиданно она всхлипнула и, вытянув из кармана платья огромный скомканный платок, промокнула невидимую слезинку.

— Твой попечитель внимательно наблюдал за тобой, он читал твои мысли, корректировал их в нужном ему направлении, не позволяя тебе делать свой выбор. А когда понял, что подопечная стала хорошенькой и совсем не глупой девушкой и появились женихи, то женился сам, чтобы не потерять такой ценный экземпляр. О, он был коварнейшим лордом, — Боль захлюпала носом, поддерживая сестру, а та вошла в раж, всхлипывая в голос и постоянно вытирая мокрые глаза, описывала картину моей никчемной, по ее версии, жизни. — Бедная наша Неверочка, он оставил на твоей руке помолвочное кольцо… И оно продолжает влиять на тебя, питая любовь к ушедшему в Вечность. Он обрек тебя на одиночество, — зарыдали в голос обе, а я ощутила, как сжимается сердце и стало трудно дышать.

— Бедная девочка, — подвывала Боль, которой были нужны мои силы, — вся твоя жизнь будет состоять из воспитания детей, помощи многочисленным родственникам, и никакой радости для тебя лично… Поплачь со мной, ой как мне плохо.

— И все тобой пользуются и будут пользоваться, — вставила свои пять къярдов Обида, — твоя бабушка что обещала? Быть с тобой всегда, а на деле вышла замуж и заимела двух дочерей, ей уже не до тебя. А твоя подруга Тамила? Даже на свадьбу пригласить не соизволила! Бедная наша девочка, это же так обидно и больно, ты разве не согласна с нами?

Эти слова меня совсем не задевали, я была рада за Ребекку и Тамилу, однако было в моей жизни нечто такое, что я не готова была вытащить на белый свет. Комната заполнялась тяжелым густым воздухом, таким удушливым, что от него закружилась голова и перед глазами возникла картина, которую я стремилась спрятать глубоко в сердце: появление на свет моих малышей.

Боль скрутила меня так, что я застонала. Веда и Рунгерд настояли на том, чтобы я легла, предварительно скинув с себя все и облачившись в коротенькую широкую рубаху.

— Не сдерживай себя, больно — кричи, — посоветовала Рунгерд и мгновенно накрыла меня простыней, когда раздался голос Веды, — лорд, Вам сюда нельзя.

— Извините, леди, но это не обсуждается, — услышала я знакомый голос, — я буду присутствовать при родах.

Гиен Мордерат ворвался в комнату, заполняя ее всем своим существом. Я ощутила его тревогу и боль, которая плескалась в глазах. Взяв меня за руки, — сопротивляться не было сил, схватки накатывали одна за другой, — он смотрел на мое лицо. И пока продолжались роды, не отводил от него глаз, чтобы не смущать еще больше, а причина была. Мужчина, не являющийся моим мужем или отцом, целовал мои руки и шептал: «Держитесь, Видана, какая Вы умница», промокал пот на лбу и слезы, бежавшие по лицу, платком. И когда раздался первый крик, возвестивший о появлении на свет Армана, я увидела слезы в его глазах, писк Георга, сменившийся пронзительным басом от легкого шлепка по попе, вызвал счастливую улыбку. Я видела, как лорд Мордерат надел охранные браслеты на ручки малышей, ставшие сразу невидимыми, после чего Веда и Рунгерд запеленали их. Он рассматривал моих сыновей, пока мне помогли переодеться, а затем, укутав меня в одеяло, пожелал: «Отдыхайте, я буду охранять Ваш сон и спокойствие», и я провалилась в целительный сон.

— Плачь, Невера, плачь, — вырвал меня из картины довольный голос Обиды, — а потом мы все обсудим, кости всем намоем и отомстим, ух, как же мы отомстим с твоими-то способностями, они пожалеют, что так поступили с нашей девочкой.

— Вот уж нет, — рассердилась я, — а ну-ка, непрошеные гостьи, собрали свои саквояжики дорожные, убрали в них домашние платья, — пока я плавала в своих воспоминаниях, сестры успели переодеться, а Боль даже посвежела на лицо, — и чтобы духу вашего здесь больше не было. Тоже мне нашли бесплатную харчевню.

Я встала, и видимо, мое лицо не предвещало ничего хорошего, так как Обида, поджав губы, поднялась с кровати, и в одно мгновение ее темно-синее фланелевое платье исчезло в саквояже, стоявшем рядом, а на ней появилось черное платье, в котором она и прибыла в замок. Боль вернулась в свои лохмотья, несчастно всхлипывая и хватаясь за сердце, побрела к дверям с жалобным вопросом: «Родная, и куда мы сейчас?»

— Ничего сестра, ничего. Мы еще достанем эту Неверу и устроим настоящее пиршество, уж потом-то она от нас не отделается, а сейчас мы направляемся к ее свекрови, леди Амилен меня сегодня приглашала на чай, подкрепимся у нее, — они исчезли за дверью, мне стало легче дышать, а к лицу прикоснулся влажный платок.

Я резко открыла глаза и обнаружила себя в кровати, рядом сидела Янина и обтирала мокрой салфеткой мое лицо.

— Вот как хорошо, что я тебя разбудила, — слабо улыбнулась девушка, — заглянула к тебе, а ты во сне плачешь. Сегодня ночь, когда грань между нашим миром и Вечностью тонка, а потому могут сниться кошмары, особенно, — она посмотрела в сторону окна, — если их напускают маги. Там на окне сова. Это маг?

— Да, и довольно мощный, — согласилась я и с благодарностью взяла из ее руки бокал с водой, — спасибо, боюсь, без твоей помощи я не смогла бы вырваться из плена сновидений.

— Я останусь с тобой, — решила Янина, — вдвоем веселее, и потом — на двоих видения насылать сложнее.

А ранним утром следующего дня Шерлос и Патрик наблюдали из своего укрытия за супругой привратника, пришедшей проверить узника и обнаружившей мертвое тело. Она не поняла, что на лавке лежал фантом, из чего юноши сделали вывод: Таис — так ее звали — не маг. Женщина вернулась в сторожку и как ни в чем не бывало занялась домашними делами, а Шерлос с Веспасианом улетели в столицу. Один, чтобы навестить сестру Теофанию в Ордене Плачущих, а другой — для сбора необходимой информации о помощнице леди Лавинии и приема посетителей. Патрик с Гергом начали исследовать потайной ход, ползая по нему на коленях и рассматривая каждую трещинку в каменной кладке, они были уверены, что найдут еще не одну скрытую от глаз посторонних кладовку.

Я старалась не покидать комнату, мой преследователь исчез до вечера, и у меня появилась возможность заниматься своими делами, не боясь, что кто-то станет считывать мои мысли, сидя по ту сторону окна.

Бабушка с дочерями и Дариной, предложившей свои услуги, готовились к приезду моего отца с семьей, также вечером обещались появиться Дурнены вместе с бабушкой Ветрицей и Чарльз с семьей. Праздничные дни обещали быть веселыми и насыщенными.

Цирцея с утра пораньше доставила целую кипу газет, скопившихся за последние две недели в городском доме. Я сидела за столом и просматривала номер за номером. Несмотря на праздничные дни, новостей было много. Причем не только в империи, но и в соседних королевствах, что лично меня радовало бесконечно: было чем заняться в промежутках между кормлением детей.

Я прочитала о нахождении наследника рода Бахруа и благодарностях тем, кто его нашел. Начавшиеся летом странные происшествия в соседних королевствах продолжались и до сего дня, причем их накал только усиливался, как будто кто-то щедрой рукой подбрасывал поленья в затухающий костер, и он разгорался вновь. Гибли и получали увечья те, кто так или иначе оказался рядом с тем самым гостиничным двором, где погибла делегация империи. Неожиданно из научного центра в Дальнем Королевстве пропали несколько ученых, их судьба неизвестна. Все бы ничего, но один из них, как написал мне адепт Академии Мерлина, уже преподает в ней с поздней осени.

Я сидела и, читая, делала пометки на свитке. Мое внимание привлекло сообщение о поимке в Королевстве Южных Морей компании фальшивомонетчиков и создателей подделок древнейших артефактов как раз накануне того дня, когда леди Минерва с Бейлой и Гиксом Зархаками решила проверить, настоящий ли лорд Гиен Мордерат перед ними или кто-то под его личиной. Эта группа работала в течение нескольких лет и была недосягаемой для служб безопасности разных королевств, пока их не выловило охранное агентство «Каменные врата», подчиненное Гиену Мордерату. Если я правильно поняла из краткой заметки, по рынку поддельных артефактов был нанесен серьезный удар. Газета Подлунного Королевства сообщила о том, что лорд Делагарди ходатайствовал перед королем об освобождении под залог отца и сына Гордон, защищать их взялся один из самых знаменитых и высокооплачиваемых адвокатов королевства. В той же газете я увидела объявление.

Магический салон леди Минервы Гровели приглашает своих друзей на праздничный вечер, который состоится в канун Рождества Черной Луны года в 22.00.

Серая леди.

Для вас будут выступать самые талантливые исполнители вокального искусства Подлунного Королевства.

Праздничное настроение возьмите с собой, все остальное вы получите у нас. Поспешите, количество мест ограничено.

Леди Непредсказуемость, для Вас забронировано место, мы ждем Вас с нетерпением.

— Мда, а им, оказывается, известно, что я читаю прессу Подлунного Королевства, — сказала я сама себе, понимая, кому предназначена последняя строка объявления.

— Видана, — дверь приоткрылась, и в комнату вошла Алиса, а следом за ней появились смущенно улыбающиеся, румяные от мороза, с взъерошенными волосами мои братики, — наши гости прибыли и потребовали отвести их к сестре.

— Какая радость, — улыбнулась я, отправляя свитки в шкатулку и убирая газеты, — проходите, как я вас давно не видела.

Забравшись на кровать, братики рассматривали своих племянников и переглядывались, младший Гай молчал и улыбался, а старший Герн расспрашивал: как зовут малышей и почему они спят, когда с ними можно будет поиграть. Узнав, что случится это совсем не скоро, опечалился и через мгновение заулыбался, обняв брата.

— Видана, а леший тебе привет передал, — загадочно прошептал он, — пообещал навестить, когда в Академию вернешься.

— Спасибо за привет, давно я Лешика не видела, — ответила я, доставая приготовленные для них подарки: книжки, цветные карандаши и альбомы для рисования, — вот, чтобы вам не скучно с нами было.

— Скучать им не придется, — рассмеялась Алиса, — завтра гулять будем, на санках кататься, а потом сказки в библиотеке читать. Мальчики, пойдемте в гостиную, Видана малышей накормит и придет к нам.

Через полчаса Шерлос с Георгом принесли корзинки и перенесли малышей в комнатку при гостиной, где нас уже ждали все, даже лорд ректор с супругой выбрался на ужин.

До Рождества, самого любимого праздника в империи, оставалось четыре дня, и все за столом предлагали свои варианты его встречи.

Поздней ночью, когда все спали, я лежала без сна и думала о том, что в последние два месяца, читая сказки империи под Черной Луной, не обнаружила ни одной подсказки. Это были просто сказки: добрые и страшные, но о том, что было когда-то давно, и в них мне не встречались знакомые лица, видимо, пришла пора идти самой по долгому пути, не рассчитывая на помощь Аллиан.

— Аллиан, любимая сказочница, жена Армана Тримеера и такая удивительная прапрапрабабушка, — думала я, глядя в темное окно, за которым, сдерживая свое обещание, сидела сова, — как я благодарна тебе за помощь, она просто неоценима.

Замок Тримееров готовился к Рождеству, об этом говорила большая ель в бальной зале. Я стояла и с изумлением рассматривала, как очаровательная Аллиан, а это была именно она, доставала из сундука, стоящего на полу, елочные игрушки, высвобождая их из сена, и подавала девушке, стоявшей на стремянке.

— Видана, посмотри, какая интересная игрушка, — она подала мне стеклянную сову, точно такая же сидела на карнизе моего окна, — как я рада, что ты нашла время и навестила меня. Зильда, спускайся, у тебя есть время, чтобы пообедать, пока я с моей гостьей побеседую.

— Я не помешаю? — уточнила я, глядя, как девушка в темном платье с белым передничком спустилась со стремянки и, благодарно улыбнувшись, поспешила из залы.

— Нет, что ты, дорогая. Нам пора было сделать перерыв, — Аллиан взяла меня под руку и повела в маленькую гостиную, где был накрыт чайный стол на две персоны, — садись, выпьем чаю и побеседуем. Я думаю, у тебя появились вопросы ко мне.

— Я решила, что нужно поблагодарить Вас за все советы, что были оставлены для меня в сказках, — ответила я, занимая место за столом, — без их помощи я бы не справилась.

— Конечно бы справилась, родная моя девочка, — ответила эльфийская принцесса, подавая мне чашку с ароматным чаем, — просто было бы дольше и сложнее, только и всего. Но ты заметила, что их больше нет, не так ли?

— Да, заметила, но решила, что пришло время обходиться без них.

— Умничка, — леди восхищенно улыбнулась. — Ты повзрослела, и мои подсказки будут только мешать. Перед тобой целая жизнь, и писать свою историю будешь только ты сама. Ты сделаешь свои шаги и примешь те решения, что посчитаешь нужными, не оглядываясь на чужое мнение, в том числе и мое.

— А если я ошибусь? — негромко спросила я, любуясь удивительной красотой ее глаз, они были сама любовь и понимание.

— Виданочка, а почему ты думаешь, что должна ошибиться? — улыбалась моя прапрапрабабушка. — Каждое решение, принятое тобой, будет верным для тебя. Это со стороны кому-то может показаться, что ты поступаешь не так, как нужно, но это не их жизнь и не их ситуации. Не стоит обращать внимания на чужое мнение, не всегда оно продиктовано благими намерениями, порой это манипуляция, желание вызвать у тебя чувство вины, чтобы получить что-то от тебя. Подумай над этим. Ты можешь попросить совета у самых близких для тебя людей — тех, кто знает тебя лучше остальных, но получив его, помни — решение принимаешь только ты и ответственность за последствия тоже нести тебе.

— Спасибо за поддержку, я согласна с Вами, что свою историю писать только мне, но я немного боюсь запутаться и наломать дров.

— Ничего страшного, они — часть нашей жизни, да что там, — она озорно улыбнулась и протянула мне вазочку с пастилой, — они и есть наша жизнь, настоящая, без прикрас. Если ты не возражаешь, позволь мне на правах старшей дать тебе несколько советов. И зови меня просто Аллиан.

– Аллиан, я буду рада их выслушать, — обрадовалась я, где-то в душе понимая, что встретимся мы в следующий раз совсем не скоро.

— Ты права, — она кивнула, прочитав мои мысли, — живые не должны часто общаться с ушедшими, тем более что ты, дитя, тяготеешь к магии жизни, магия смерти тебе будет неинтересна, в чем ты скоро убедишься сама. Наши встречи будут редкими, может, всего несколько раз за твою жизнь, и потому я хочу сказать: не бойся жить, Видана. Жизнь включает в себя радость счастливых моментов и горечь поражения, не бойся оказаться неправой и не бойся извиниться, осознав это. Не бойся быть странной и непонятной, мы — маги и не должны быть для всех открытой книгой. Не бойся выражать свою точку зрения и идти своим путем, если кто-то будет удерживать тебя и твердить, что ты не должна так делать, а обязана последовать их советам, отстранись от этих людей. Не бойся одиночества, дорогая, — Аллиан подлила мне чаю, себе и, вдыхая его аромат, сделала глоток, — поверь, иногда побыть в одиночестве очень полезно. Когда Арман задерживается на службе или улетает в командировки, я не топаю ножками, требуя его постоянного присутствия, а наслаждаюсь тишиной и возможностью больше уделить внимания себе, почитать, научиться чему-то новому и не только в магии, но и в рукоделии, придумать новое блюдо.

Мы помолчали, наслаждаясь вкусом чая, и Аллиан продолжила свое напутствие.

— Не бойся плакать, если слезы стоят в глазах, дай им вылиться, смой ими боль с души — это удел сильной леди, а ты должна ей быть. Никогда не жалей о том, что случилось, нередко бывает, что неприятности приносят нам благо, а исполнившиеся долго лелеемые мечты — боль и разочарование. И самое главное, — леди поднесла чашку к глазам, наблюдая за танцующими чаинками и опустив вниз, глядя на меня, добавила, — не бойся терять друзей и близких. Звучит жестоко и абсурдно, не так ли? Но ты уже знаешь, родная девочка, потери в нашей жизни неизбежны. В твоей недолгой жизни их было немало: мама, твои дедушки, так много сил вложившие в твое воспитание. В твоих поступках очень много от представителей касты воинов. Такие понятия как честь, верность своему слову, зашита слабых для тебя не просто слова, а руководство к действию, это полностью их заслуга. Ольгерд не просто так не хотел показывать тебя раньше времени в магическом мире, чтобы твои качества укрепились, а не изменились под влиянием магов, среди которых они не приветствуются.

— Аллиан, можно я спрошу? — я смотрела на ту, чьим потомком я являлась, и не была уверена, имею ли право на этот вопрос, но рискнула его задать. — Ольгерд действительно погиб?

— Леди Аллиан, к Вам гостья, — раздался голос из-за двери.

— Нам пора прощаться, родная девочка, — Аллиан поднялась, я последовала ее примеру, — обдумай на досуге мои советы, я надеюсь, они не будут лишними.

— Спасибо, Аллиан, — прошептала я, чувствуя, как мои глаза наполняются слезами, — я никогда не забуду тебя.

Открыв глаза, я обнаружила, что плачу, а в руке держу стеклянную сову как залог, что увиденное мною не просто сон, а реальное путешествие. Выскользнув из-под одеяла, я налила бокал воды и, промокнув носовым платком лицо, стала пить, прислушиваясь к звукам в замке. Тишина, если не считать урчания Сирши в кроватке Георга.

— А ведь на мой вопрос Аллиан так и не ответила, но и в числе моих потерь не назвала, — подумала я, вспоминая сон, — вот что хочешь, то и думай.

Я подошла к окну и отодвинула штору, совы не было. Я еще не знала, что лорд Сент-Жен, напустив на меня прошлой ночью морочный сон, увидел результат и решил, что будет прилетать каждый вечер и улетать, как только я буду засыпать: попытка взять измором, ну или приучить меня к его постоянному присутствию.

На столе лежала толстая папка с документами, их привез Шерлос из столицы и предложил прочитать, а затем рассказать о своих выводах. Решив отложить их изучение на утро, я достала газеты, которые не успела дочитать, так как появились братья.

Во Внешний совет Ордена инквизиторов был введен лорд Гикс Зархак, занявший пост ведущего консультанта.

— Странно, и о чем идет речь? — удивилась я, прочитав новость, набранную мелким шрифтом на странице важных сообщений. — Он же финансист.

Больше ничего интересного я не обнаружила и, переписав новость на свиток, отправилась спать, но почему-то я вновь и вновь возвращалась к ней. Проворочавшись до кормления сыновей, я поднялась и, выполнив свои материнские обязанности, а именно: накормила, перепеленала и уложила в колыбельки, не выдержала и отправилась в библиотеку.

Было тихо, на стене коридора и лестнице неярко горели магические светильники. Спустившись, я прошла по коридору второго этажа и, толкнув дверь в библиотеку, застыла от удивления на пороге. За столом сидели трое: лорд Герн, Веспасиан и Шерлос, перед каждым лежала стопка книг.

— Не спится? — спросил у меня Шерлос. — А мы решили поработать, заинтриговал нас узник замка, что же он искал в этих книгах?

— Ну, раз вы здесь, ответьте мне на вопрос: что такое Внешний совет Ордена инквизиторов? — поинтересовалась я, проходя в библиотеку и закрывая за собой дверь.

— Банк Ордена инквизиторов, — мгновенно ответил лорд Герн и устало улыбнулся. — Вас тоже заинтриговало назначение ведущим консультантом лорда Зархака? Лично я был удивлен. За его назначением стоит влиятельный человек, и Зархак будет проводником его планов, глазами и ушами в этой, несомненно, богатой структуре.

И вот тут я поняла — меня использовали. Я подошла к окну и, глядя в темноту ночи, вспомнила, как удивилась просьбе лорда Делагарди выяснить подноготную Жака Гордона. Древний маг, конечно, не мог сам уследить за всем, что происходит рядом, но он знал о шалостях отца и сына Гордон. Просто ему потребовался повод, чтобы привязать еще сильнее семейную пару Зархаков, и тут я со своими расследованиями. Поручившись за родственников Бэйлы, лорд Делагарди оказал им неоценимую услугу, и они будут благодарны ему до конца жизни, выполнят любое поручение своего Повелителя. Между расследованием дел брачных аферистов и назначением лорда Гикса Зархака в банк Ордена инквизиторов существовала прямая связь, мне стало противно от этой мысли.

— Видана, не травите себя, — попросил лорд Герн, — Тайная канцелярия потребовала, если не передать им отца и сына Гордон, то разрешить их специалистам участвовать в расследовании. Дед пообещал, что они добьются возмещения ущерба всем потерпевшим.

— Вы же понимаете, что меня использовали? — спросила я. — Мне не нравится такая ситуация. Расследуя это дело, мы надеялись, что все потерпевшие получат обратно свои украшения и деньги в полном объеме, но нежелание выдать отца и сына Тайной канцелярии ставит под сомнение, что они понесут наказание за свои преступления и рассчитаются по своим долгам. Мне обидно и за леди, и за наши усилия.

— Я думаю, что некто просто использовал возникшую ситуацию, не переживайте, такое случается, как правило, со всеми, — пояснил он и потер переносицу. — Юноши, давайте отправляться отдыхать, доделаем за праздники.

— Что обнаружили? — поинтересовалась я у Веспасиана. — Книги о чем?

— Чего только нет: тут и древние хроники нашей империи, и книги о религиозных орденах, и о боевых искусствах, — рассказывал он негромко, провожая меня до комнаты. — Ложись спать, днем расскажу больше.

* * *

— Вида! — дверь распахнулась. Я уже проснулась, но еще лежала в постели, позволяя себе немного понежиться, как в комнату ворвалась леди Амилен. Пробежав, она плюхнулась в кресло, и я увидела, как бабушка кусает губы и мнет ладони, — у нас проблемы, вернее, у тебя. Ко мне сегодня еще затемно прилетела подруга, леди Моргана. Она делала расклад карточный по моей просьбе и сказала, что на тебя идет магическая атака с нескольких сторон. Попытавшись отследить пути, Моргана потеряла сознание и, как только пришла в себя, сразу бросилась ко мне. Она говорит, что это зависть.

— Бабушка, и почему ты так встревожилась? — спросила я, покидая постель и накидывая длинный теплый халат. — Какой расклад делала твоя подруга? На что конкретно?

— Ну… — наша знаменитая сваха магических родов замялась и неожиданно стала пунцово красной, — я попросила узнать, кто будет твоим следующим избранником… Видочка, ты только не думай ничего дурного, я просто хочу все знать заранее и выбрать тебе достойную пару. Я очень напугана, ты еще не прошла посвящение, ты не маг, а адептка академии, и потому я спросила у Морганы, как лучше поступить, и она запросила такую цену за снятие проклятия, что я дар речи потеряла… И она утверждает, что все очень серьезно и нужно поспешить, иначе будет поздно.

— Успокойся, бабушка, — ответила я, заправляя кровать, — справлюсь сама, нас этому обучали.

— Видочка, ты не можешь это сделать. Если ты не расслышала, то напоминаю: ты не прошла посвящение и потому магическими практиками заниматься не имеешь права, — всхлипнула леди Амилен и начала рыться в кармане платье, ища носовой платок и непрестанно ерзая в кресле.

— Амилен, что случилось? — неслышно открылась дверь, и вошла бабушка Ребекка. — Ты промчалась по замку, скинув свою шубку на лестнице, так, будто за тобой мчалась стая ракшасов или оборотней.

— Меня напугали, — вытирая слезы, появившиеся в глазах, прошептала она, — Видану хотят извести, а малышей выкрасть и вывезти из империи. А я не умею ставить защиту от зависти, которой хотят уничтожить нашу девочку.

— Вот сейчас понятно, — спокойно ответила Ребекка, — но с этим мы справимся, а сейчас пойдем в гостиную, я тебя накормлю завтраком и напою чаем. Не нужно так расстраиваться. А Видана пусть занимается своими делами. Пойдем, Амилен, не будем ей мешать, — с этими словами одна бабушка подхватила под руку другую и вывела ее из комнаты, хотя та пыталась немного сопротивляться.

Умываясь, я все думала над словами и поведением леди Амилен, и мне показалось, что краски несколько сгустили, чтобы слегка облегчить ее карманы. Нужно узнать, не занимается ли наша сваха устройством брака детей или внуков этой загадочной леди Морганы?

Я кормила малышей, когда в комнате появилась Алиса.

— А ты почему так рано поднялась? — удивилась я, на часах было только шесть часов утра. — Надеюсь, тебя не леди Амилен разбудила?

— Нет, к Янине вызывали целителя Маркеса, — негромко пояснила Алиса, — он маму сразу предупреждал, что следует ожидать некоторого ухудшения как реакцию на смену лекарств. Если бы лечение сменили полгода назад, все прошло бы намного легче, а так затянули.

— Как ее самочувствие? Может, лучше находиться рядом с Яниной?

— Все в порядке, она уже спит, а целитель решил понаблюдать за ее состоянием, он в ее комнате сидит. Я увидела, как в твою комнату спешила леди Амилен, на ней лица не было, и решила спросить: что случилось?

— Ее напугали, ты с малышами не побудешь? Я хочу кое-что у нее выяснить, а потом расскажу, что произошло, — спросила я, укладывая сыновей в колыбельки.

— Конечно, иди, а я посижу в кресле, немного подремлю, ты не будешь возражать?

— Лучше ложись на кровать, вот, держи, — ответила я, подавая ей теплый плед, — и отдыхай, еще очень рано, на каникулах можно и подольше поспать.

Бабушки сидели в гостиной одни за накрытым для чая столом, и леди Амилен в очередной раз рассказывала Ребекке о том, как ее испугали слова леди Морганы.

— Бабушка, а ты не подряжалась кого-либо из ее родственников женить или замуж выдать? — спросила я, занимая место за столом и получая чашку с горячим чаем и молоком.

— А как ты узнала? — удивилась леди Амилен. — Я подбираю для Морганы брачную партию.

— Да? — наступила моя очередь удивляться. — И сколько ей лет? Если не секрет, конечно.

— Пятьдесят пять, это будет третий брак Морганы, два ее супруга ушли в Вечность, они были немного старше ее, но, тем не менее, это обстоятельство отпугивает потенциальных женихов. Моргану в некоторых домах называют Черной вдовой, и хотя многие леди с огромным удовольствием пользуются ее услугами, однако не горят желанием видеть ее женой их сыновей или братьев, — продолжая всхлипывать, поведала бабушка. — Она сказала, что не позднее как через два года я потеряю и тебя, и внуков.

— Я поняла. Еще такой нескромный вопрос, но поверь, он очень важный в свете того, что я услышала. Бабушка, ты большую сумму запросила за устройство ее брака?

— Да, но поймите меня правильно, я два года потратила на то, чтобы подобрать для нее брачные партии, договориться с Регинами, и то не факт, что дело дойдет до церемонии. И потом, я всегда плачу за ее услуги, вы можете мне не верить, — она выразительно посмотрела на Ребекку, — но я никогда не просила скидок. За то чтобы Моргана выяснила, как погиб Ольгерд, заплатила десять тысяч къярдов, не возражая, хотя это безумная сумма.

— Бабушка, не плачь, пожалуйста, — мне стало так жалко ее, растерянную и очень напуганную, — мы тебе верим. Я думаю, что леди таким образом решила устроить свою жизнь за твой счет, только и всего. Ты заплатишь ей за обряд, а она вернет эту сумму тебе. Или она больше назначенной тобой?

— Больше, в три раза. Я хотела попросить эти деньги у тебя, конечно, в долг, ты только не подумай ничего дурного, я их верну. Самое главное сейчас — снять проклятия, — прошептала леди Амилен, потупив глаза. Где-то хлопнула дверь, раздались тяжелые мужские шаги, и в гостиной появился лорд Генрих, весь в клубах морозного воздуха.

— Радость моя, что стряслось? Мне сказали, что тебя навестила эта шарлатанка Моргана, после чего ты стремительно исчезла из дома, — произнес он. — Чем она на сей раз напугала тебя?

— Моргана не шарлатанка, Генрих, — слабо возразила бабушка и вновь залилась слезами, вытирая лицо трясущимися руками.

— Душенька моя родная, она самая настоящая шарлатанка, сколько раз тебе об этом говорил и Ольгерд, и Альбер, и я, но ты никого не слушаешь, — успокаивающе произнес дед, поглаживая супругу по голове как маленькую девочку. — Успокаивайся, и возвращаемся домой, не нужно пугать леди Ребекку и Видану. Да и Генриетта сейчас проснется и будет искать тебя, она так радовалась вчера тому, что праздники проведет в родительском доме рядом с любимой матушкой. И мне показалось, что вы с ней полночи просидели в будуаре, все никак наговориться не могли.

— Бабушка, ты можешь отказаться и не подбирать больше брачные варианты леди Моргане? — спросила я, но в голове зашевелились какие-то предположения, вызванные словами деда. — Я тоже думаю, что она просто использует тебя, ничего серьезного за ее утверждением не стоит.

— Я не могу, вся работа выполнена. Сегодня смотрины, и если все пройдет удачно, то Моргана выйдет замуж за лорда Армиля, он дальний родственник Мордератов. Это прекрасная партия, и я хочу получить деньги за свои труды, а она надеется получить деньги от меня сегодня вечером и уже ночью провести обряд.

— Скажите ей, Амилен, что обряд снятия порчи от зависти проведут Блэкрэдсаны, и если потребуется помощь в делах такого рода, обращайтесь к нам, мы поможем, — спокойно сказала доселе молчавшая Ребекка. — Для нас это труда не составит, а ты будешь спокойна, и карманы твои обчищать не будем.

— А ты умеешь, Ребекка? — с надеждой спросила Амилен. Бабушка кивнула, — всегда умела, меня рано всем премудростям обучили.

— Как обнадеживающе, а я сквозь уши пропустила эти знания, мне они были неинтересны, — покаялась бабушка и поднялась, придерживаемая рукой супруга, — а то может не стоит себя утруждать? Моргана все сделает, она такая расторопная.

— Нет, это сделаю я, — неожиданно властно произнесла Ребекка, и леди Амилен окончательно сникла и пролепетала, — спасибо вам, дорогие, простите за такое раннее вторжение.

Мы проводили Тримееров в парадную, и они улетели в городской дом, а мы с Ребеккой вернулись в гостиную.

— Сегодня проведем обряд, — сказала бабушка, — что-то подобное может быть, как я поняла, тебе, моя девочка, завидуют многие.

— Из-за чего? Всем покоя состояние Ольгерда не дает? — спросила я, допивая чай с молоком. — А вообще зависти избежать можно? Просто интересно.

— Конечно, если исполнять закон трех Б: бестелесность, бесталанность, безденежье, — улыбнулась Ребекка. — Именно так я и жила в имении Мерцающих Звезд, что позволило вырастить Ядвигу, а потом и Элизу до Академии дорастить. Маги империи на нас внимания не обращали, потому малышка и дожила до первого курса, а вот если бы кто-нибудь узнал о ее талантах, то неизвестно, удалось ли бы нам продержаться десять лет с момента гибели Ядвиги. Я ведь и не знала, к кому за помощью обратиться. Оставалось только вести неприметный образ жизни и ждать.

— Ну, нам этот закон не исполнить, значит, будем жить и по необходимости защищаться, — произнесла я. — Пойду к себе.

— Погоди, я пойду с тобой, — предложила бабушка, — нужно кое-что проверить. Ты не заметила, что делала Амилен в твоей комнате?

— Крутилась в кресле не переставая, — ответила я. — Получается, вчера прилетела Генриетта, они полночи сидели, общались, а утром ее навестила леди Моргана…

— Тебе тоже показалось это подозрительным? — уточнила бабушка. Мы поднимались по лестнице, а в замке еще все спали за исключением нас и целителя Маркеса, — кресло сейчас проверь, только очень внимательно. Вот, надень, — она достала из кармана домашнего платья тонкие нитяные перчатки, — сама понимаешь, голыми руками нельзя.

В комнате было тихо, только посапывали малыши, да неслышно дышала во сне Алиса. Магический светильник над столом вспыхнул, и я опустилась на колени перед креслом, а бабушка взяла еще один плед из гардеробной и укутала Алису. Осторожно, сантиметр за сантиметром я осматривала кресло, обтянутое плотной холщовой рогожкой, и когда уже потеряла всякую надежду, наткнулась на головку иглы, воткнутую между спинкой и сиденьем, еще две обнаружила под подлокотниками. В руках Ребекки появился малюсенький глиняный горшочек — в такие высаживают листья фиалок, чтобы со временем получить розетку, — в него я и положила иголки.

— Пойдем вниз, на кухне возьмем кизлярки, — еле слышно, чтобы не побеспокоить спящих, предложила бабушка, — их нужно нейтрализовать.

На кухне хлопотали Халли с кухаркой. Не привлекая их внимания, бабушка открыла буфет и, доставав толстую бутылку с напитком, который использовали для пропитки бисквитных коржей, плеснула немного в глиняный горшок, который держала я. А затем, взяв коробок со спичками, глазами показала на выход. Мы поднялись в парадную и, одевшись, вышли из замка. Светало. На улице было морозно, снег скрипел под ногами. Мы прошли до каменной стены, я поставила горшок на расчищенную тропинку и сделала шаг назад, а Ребекка зажгла спичку и, бросив ее в горшок, последовала моему примеру. Огонь вспыхнул мгновенно, и над горшком появилась темная женская фигура, а следом и отвратительный запах, да такой, что я не выдержала и зажала нос. Фигура тряслась и извивалась, но когда кизлярка выгорела, она исчезла, и только запах продолжал витать рядом с нами. Бабушка спокойно наблюдала за всем происходящим, а затем достала из кармана кусок восковой свечи и положила в горшок.

— Сейчас расплавится и иголки зальет, после чего выбросим все в отхожее место, — пояснила она для меня. — Древний ведьмовской ритуал.

— Бабушка, так нам сегодня гостью ожидать? — поинтересовалась я.

— А вот и увидим, если сильная да злая ведьма, то появится обязательно. Но ритуал все равно проведем. Пойдем, — она ухватила горшок какой-то тряпкой и тут же завяла ее в узелок, — ты поняла, что это было?

— Иголки оставила леди Амилен, но вопрос: кто их заговаривал и чего хотят добиться? — спросила я.

— Денег, Видочка, она же все озвучила. И я не уверена, что дело в некой леди Моргане, — поведала бабушка, мы дошли до отхожей ямы, расположенной за замком на некотором расстоянии от подсобных помещений, и приоткрыв крышку, бросила в нее страшный узелок. — Дело в том, что кому-то очень потребовались деньги и тебя решили, напугав насылаемыми проклятиями, развести на серьезную сумму. Подумай сама, ты не отдаешь им состояние Ольгерда, хотя тебе открытым текстом это предлагали сделать не раз.

— Не мытьем, так катаньем, — пробормотала я, — как интересно, а ведь сегодня к нам собирался прибыть Альбер с Тарией.

— Если прибудут, то узнаем, кто против тебя начал строить козни. Не переживай, пойдем руки отмоем и позавтракаем, пока все спят, вот чую я, много дел сегодня будет, — предложила бабушка, и мы вернулись в замок через кухню.

Ждать пришлось недолго. Мы не успели позавтракать, как в гостиную вошел Давен со словами: «Леди Ребекка, к Вам гостья», а следом за ним спешила невысокая полноватая незнакомка в коричневом дорожном платье, короткой модной шубке, голову покрывала черная шерстяная шаль с алыми розами, из-под которой выбивались огненно-рыжие кудри.

— Доброе утро, я леди Моргана, и мне кажется, Вы, леди, перешли мне дорогу, — начала она очень взвинченным голосом, из карих глаз сыпались молнии, но бабушка поднялась из-за стола с таким достоинством и спокойствием, что наступила тишина.

— Присаживайтесь, леди Моргана. Нам есть что обсудить. Видана, не уходи, — попросила Ребекка и пояснила, — я хочу, чтобы ты сама все услышала.

Леди мгновенно скинула на руки Давену шубку и осторожно опустилась на стул, будто он представлял что-то опасное, немного поерзав и убедившись, что он устойчив, положила трясущиеся руки в черных кружевных перчатках на стол.

— Итак, ближе к делу, леди Моргана. Что такое произошло, что Вы решили навестить незнакомых людей, да еще и с обвинениями, — спросила бабушка, подавая леди чашку с чаем, — угощайтесь. Это чай, просто чай.

— Спасибо! — крупное лицо немолодой леди было бледным, несмотря на раннее утро, под глазами пролегли синие тени. — Вы нанесли мне серьезный урон. Я просто физически ощущаю, как из меня утекают силы. Что Вы сделали с иглами? Меня убедили, что никто ничего не заметит. Я потратила три дня на подготовку, только прилегла отдохнуть, как увидела себя висящей в воздухе и терзаемой нечеловеческими болями, что это было? — она заговорила медленно, растягивая слова, как будто находилась в состоянии оцепенения.

— Кто заказал у Вас заговоренные иглы? — поинтересовалась Ребекка, не отвечая на вопросы неожиданной гостьи. — Леди Амилен Тримеер? Что она пожелала?

— Почему Амилен? Это не Амилен, — мне показалось, что леди стала какой-то неживой, просто говорящая кукла, с трудом открывавшая рот, но послушно отвечавшая на вопросы. — Амилен — трусиха, она никогда бы на это не решилась. Нет, это Генриетта, ее дочь и моя любимая крестница. Эта девица, — в мою сторону повернулся палец леди Морганы, — задолжала Генриетте крупную сумму денег. Ее старший брат, покойный Ольгерд, неправильно составил завещание, и все унаследовала она, но это нечестно. Моей задачей было заставить его вдову поделиться состоянием.

— И все? Только это или было еще что-то? — выясняла Ребекка, а я пила чай и помалкивала, наблюдая за происходящим. — Да и какая же леди Амилен трусиха? Я не согласна, прибыть сюда ранним утром и найти возможность иголки пристроить значит быть довольно смелой, зная при этом, что гадость делаешь родственнице.

— Да, на первый раз этого было достаточно. Амилен обожает загребать жар чужими руками, потому и не стала сама иглы заговаривать, а только вызвалась их подложить своей строптивой снохе. Надо же, такая молодая, но уже расчетливая и жадная, — бормотала леди Моргана, — сидит и делает вид, будто это ее не касается. Мне плохо, освободите меня. Это жестоко, — она попыталась подняться и без сил опустилась обратно, — что Вы сделали против меня?

— Жестоко, но действенно, леди Моргана, — ответила бабушка и щелкнула пальцами правой руки, гостья дернулась, и ее взгляд стал осмысленным. — Я надеюсь, что это послужит уроком, и Вы больше никогда не будете затевать против членов нашей семьи ничего подобного.

— Да Вы что, с ума сошли? — прошипела леди, а ее лицо приняло землистый оттенок. — Вы себе что позволяете? Со мной так себя вести нельзя, я отомщу, да так, что Вы пожалеете, что на свет белый появились.

— А вот угрожать мне не нужно, — посоветовала Ребекка, — лучше возвращайтесь к себе домой и, отдохнув, поразмыслите над моими словами. Мы Вас больше не задерживаем.

После этих слов леди Моргана подскочила из-за стола и, вцепившись в спинку стула, замерла. В гостиную вошел совершенно седой худощавый мужчина в темном костюме, часть лица которого украшала почерневшая кожа. Я с трудом узнала в нем лорда Гиена Мордерата и то только потому, что смотрел он на меня. Величественный поворот головы, и на леди Моргану уставились мгновенно заледеневшие глаза, а она испуганно смотрела на мужчину.

— Что Вы здесь делаете? Кто позволил некромантке переступить порог этого замка? — он смотрел в упор на леди, а та кажется, потеряла дар речи. — Я сегодня же поставлю в известность леди Гровели, что обнаруживал Вас здесь ранним утром, когда приличные люди еще спят.

Сухой негромкий голос лорда возымел удивительное воздействие: леди Моргана очнулась и, подхватив свою шубку, бросилась вон из гостиной. Мы услышали, как зашипел переход, и наступила тишина.

— Доброе утро. Простите за вторжение, а что здесь делала эта леди? Для нее не существует правил и морали. Так что она здесь забыла? — обратился он к нам.

— Не переживайте, лорд Мордерат. С этого дня у нее кое-какие правила появятся, — пообещала бабушка, и на наших глазах чашка, из которой пила леди Моргана, вспыхнула синим пламенем, зависнув над столом, а потом со следами копоти опустилась на блюдце. — Восстанавливаться ей придется долго, и стоит этой леди только что-нибудь замыслить против нас, как она и дальше продолжит терять свои силы. Присаживайтесь, позавтракаете с нами?

— Спасибо, от чашки горячего чая не откажусь, леди Ребекка, — произнес лорд, занимая место за столом и незаметно рассматривая мое лицо. — Но Вы так и не ответили, почему леди Моргана здесь появилась, да еще в столь раннее время?

Бабушка налила для лорда чаю и, подав ему чашку, неторопливо рассказала утреннюю историю. Лорд Мордерат слушал внимательно, а я разглядывала почерневшую кожу его лица. Она засохла, значит, со дня на день начнет отпадать, под ней уже народилась розовая живая кожица.

— Мда, даже не знаю, что и сказать вам, — медленно проговорил он, — ситуация совершенно некрасивая, и хотя леди Амилен и Генриетту предупредили о недопустимости подобного поведения, выходит, что упертые мать и дочь вообще никого не слышат. Печально, как чужие деньги застилают глаза и лишают совести.

— Лорд Гиен, а Вы какими судьбами оказались здесь? — поинтересовалась Ребекка, пододвигая к нему блюдо с пирожками. — Угощайтесь, чего пустой чай пить.

— Спасибо. Я прибыл к Герну, он дал знать о найденном узнике и библиотеке, попросил навестить и посмотреть на некоторые книги, чтобы понять, чем тот занимался в замке целых десять лет, — пояснил лорд и, надкусив пирожок, добавил, — очень вкусно. Леди Видана, Вы позволите мне увидеть малышей? Я здесь ненадолго, надоесть не успею.

— Хорошо, лорд Гиен, — кивнула я. — Как встретила Вас дружная компания?

— С распростертыми объятиями и предложением лучших целителей Подлунного Королевства. Я отказался. Пусть видят результаты своей деятельности и наслаждаются моей красотой, — усмехнулся он, не отводя от меня глаз. — Я слышал, что Вы обидели лорда Сент-Жена, вынудив его всю ночь просидеть около Вашего окна и не обращая на него внимания. Леди Гровели ждет Вашего появления на праздничной вечеринке, у нее появилось много тем для общения с одной из самых строптивых леди империи. Хулиганите, леди Видана?

— А что, появилось желание запретить? — улыбнулась я. — А леди Моргана действительно некромантка? Лорд Генрих обозвал ее шарлатанкой.

— И он совершенно прав, она такая же некромантка, как я — балерина, — согласился лорд, — просто умеет втереться в доверие, подать себя, и клиентки сразу появляются. Такие, как леди Амилен Тримеер. Но кое-что она все-таки умеет, надо отдать ей должное, однако, нарушив магический закон: «Не нападать на своих», леди нанесла себе ущерб.

— А я наивно думала, что леди Амилен успокоится хотя бы на время, — сказала я, задумчиво рассматривая чаинки, сложившиеся в странный рисунок на дне чашки. — Ошиблась. Она предлагала заключить помолвку Георга с дочкой Генриетты, чтобы состояние Ольгерда не ушло из семьи.

— Я надеюсь, Вы отказались от столь нелестного предложения? — полюбопытствовал лорд Гиен, даже чашку на стол поставил.

— Конечно, сразу и наотрез. Нечего близкородственные браки разводить, — я поднялась. — Спасибо за завтрак, пойду к малышам.

Когда я поднималась по лестнице, навстречу мне спускались дед, лорд Герн и ректор с Оливией. Семейная пара Эрмитас собралась после завтрака вернуться в Академию.

— Лорд ректор, если Вам закрыли дорогу в библиотеку Тримееров, то добро пожаловать в нашу. Лорд Герн сказал, что у нас много прекрасных книг, которых не найти в других библиотеках, — предложила я, остановившись на площадке второго этаже.

— Хорошо, Видана, я воспользуюсь твоим предложением, — пообещал лорд Эрмитас, — а ты подумай, может, проживая в Фоксвиллидж, перейдешь на домашнее обучение? Учеба начинается через пятнадцать дней, ты готова к ней приступить или имеет смысл воспользоваться моим предложением?

— Нет, спасибо. Я выхожу на учебу со своей группой, бабушка мое решение поддержала.

— Хорошо, обсудим позднее, — согласился ректор, — мы прилетим завтра и обо всем поговорим.

Они отправились в гостиную, а я вернулась в комнату и, пока еще все спали, подошла к окну, отдернув штору, увидела, как темно-синий небосвод окрашивается яркими солнечными лучами.

Захлопали двери, в коридоре послышались шаги, замок ожил. Не дожидаясь завтрака, мои маленькие братья прибежали проведать своих племянников и убедиться, что мы с ними никуда не исчезли, и только после этого позволили увести себя в гостиную.

— Они ночью несколько раз порывались к тебе сбежать, — поведал отец. — Что-то бормотали о том, что у сестры кровать широкая и места всем хватит.

— Вот днем здесь и будете спать, — пообещала я, — погуляете, пообедаете и придете ко мне. Договорились?

Удовлетворенные моим обещанием мальчики согласились, что нужно позавтракать, и отправились вместе с отцом, а он старался казаться невозмутимым, хотя в глазах плясали смешинки.

Оставшись одна, я раскрыла папку с документами, которую привез Шерлос из столицы, решив почитать, пока сыновья спали. В дверь негромко постучали, и открыв дверь, я увидела Гиена Мордерата.

— Я не помешаю? Хочу увидеть малышей, и пора возвращаться обратно, — пояснил он, проходя в комнату.

— Вы уже успели просмотреть книги? — удивилась я, а лорд склонился над колыбельками.

— Да, кажется, я понял, чем занимался узник этого замка, — тихо, чтобы не разбудить малышей, произнес он, — и многие вещи сразу стали понятны. Изольда в Академии производила впечатления интеллектуалки, но последние десять лет поражала всех, кто знал ее раньше, такими знаниями и удивительными подробностями, будто она дни и ночи проводила за изучением древних фолиантов и только наука составляла главный смысл ее жизни. Однако это было не так, на серьезные занятия времени у нее не оставалось.

Я отошла и села в кресло, но наблюдала за его действиями, лорд, разглядывая моих сыновей, что-то шептал, а затем поднял голову и, посмотрев на меня, улыбнулся.

— Сотрудники Тайной канцелярии все выяснят, но уже сейчас могу сказать: лорд был интеллектуальным рабом. Ему ставилась задача, и он ее выполнял, выхода не было, а надежда, что рано или поздно ему позволят выйти на волю чем-то подпитывалась. Может быть, это было обещание Изольды, но она погибла полгода назад, а узник продолжал трудиться, значит, кто-то еще знал о его существовании.

— А над какими именно задачами он мог трудиться? — спросила я и замолчала, вспомнив отложенное послание леди Норберт, и ее слова о Тамиле, что выяснять, кто из нас троих приходится дочерью покойного императора, пришлось долго.

— Над чем угодно, начиная от древних магических практик и до составления генеалогических книг. Вы что-то вспомнили?

— Да нет, ничего заслуживающего Вашего внимания, просто подумала: леди Норберт погибла, но лорда навещали, и видимо, задания были, в противном случае мы бы обнаружили труп или пустую камеру.

— Может быть, Вы и правы, а значит, эта история возвращает нас к тому лорду, что заменил Изольду и Лиеса Грейбрана, — задумчиво ответил лорд. — Есть какие-нибудь предположения?

— Не знаю, ощущение такое, будто я что-то упускаю, — честно призналась я, — нужно посидеть, подумать, отключившись от суеты праздничных дней.

— Я не имею права торопить, тем более что после родов требуется время на восстановление. Но Видана, из-за того, что нам неизвестна эта персона и ее окружение, мы не можем предпринять некоторые шаги. Какая помощь Вам требуется от меня?

Я только пожала плечами, отвечать было нечего.

— Ну хорошо, я не буду мешать Вам думать, если потребуется что-то от меня, Вы знаете, как со мной связаться, — бросив прощальный взгляд на малышей, лорд покинул комнату.

Сыновья спали, в комнату никто не заходил, а я сидела и листала свитки, но сосредоточиться на тексте не удавалось.

— Странно, мне кажется, что это связано с леди Деворой Норберт. Что же я такое услышала? — думала я, меряя комнату шагами на цыпочках, в дверь постучали тихо-тихо, и когда дверь открылась, я увидела Дарину и замерла, иголочки впились в кончики пальцев.

— Я войду? — шепотом спросила девушка, я только кивнула и показала на кресло. — Что случилось, Видана? Ты смотришь на меня, как будто что-то странное увидела.

— Слушай, мы с тобой о леди Деворе Норберт не говорили? — спросила я и тут же сама ответила. — Говорили. Напомни, как звали лорда, которого вы там встретили.

— Виллистерн, лорд Грег Виллистерн, — ответила Дарина и поежилась. — Знаешь, а ведь это действительно был сон длиною в семнадцать лет. Я все вспоминаю, анализирую и думаю, как же я не поняла, не заметила тех странностей, что окружали меня все эти годы?

— Дарина, а как ты это могла понять? Ты же росла среди них, и они были привычными, другого отношения ты не видела, — пояснила я, — сейчас ты смотришь на прошедшие годы со стороны, потому и начала замечать. А что ты подразумеваешь под странностями?

— Ну, — она потерла виски, — лорд Тетрамон меня избегал, я видела его довольно редко. Как ты понимаешь, это ненормально, если речь идет об отце. Я в основном общалась с леди Пусеттой. Всегда была уверена, что я любимая дочь, правда, почему-то не представленная Регине рода. В доме Тетрамонов мне было запрещено появляться в покоях супругов, в кабинете лорда и библиотеке. Леди Пусетта приносила необходимые для обучения книги, но в основном я пользовалась библиотекой Академии. Как только я поступила в Академию, мне было предложено весь семестр находиться там и только на каникулы возвращаться домой. Она объяснила такое предложение тем, что мне нужно учиться жить среди обычных адептов. Я с детьми до Академии фактически не общалась, лето проводила в саду рядом с домом под присмотром няни, а осень и зиму в детской комнате.

— И чем ты занималась?

— Няня обучала меня рукоделиям, а потом появилась учительница, и я научилась читать и писать. Книги по магии я начала читать за три года до поступления в Академию, мне не мешали, сейчас уже понятно почему, — она прижала ладони к пылающему лицу. — Я никак не могу смириться с тем, что меня растили как любимое животное, где-то холили, даже лелеяли, но ждали того дня, когда чужую девочку принесут в жертву, получив благословение Черной Луны в виде живой и здоровой дочери, своей настоящей дочери. У нас с мамой украли семнадцать лет совместной жизни, Патрик хотя бы до двенадцати жил рядом с ней в Ордене…

Дарина повернулась в сторону окна, чтобы скрыть от меня слезы, навернувшиеся на глазах. Я поднялась с кровати, на которой сидела, покачивая колыбельки, и подойдя к ней, обняла за плечи, а Дарина уткнулась в мой живот и расплакалась. Она плакала, а я гладила ее по голове, не находя слов успокоения.

— Прости, — успокоившись и промокнув лицо носовым платочком, попросила девушка, — я долго держалась, не хочу маму расстраивать, а на тебя все вывалила.

— Ничего страшного, выплакалась — и хорошо, не знаю, как бы повела себя, окажись я на твоем месте. Слушай, помнишь, ты говорила, что у тебя украли игрушку из комнаты? Что она из себя представляла?

— Совушка, она такая небольшая была, с мою ладошку. Мама ее сама сшила и заговорила на здоровье. А когда я заболела, мне лет семь было, она в сновидении меня навестила и подарила, — рассказывала Дарина, — я ее всегда с собой носила, старалась никому не показывать. Даже сама не знаю почему, но и леди Пусетта о моей игрушке не знала. А в комнате в Академии она сидела на подушке, когда я появилась в Академии магических искусств, то разместила там же, и через несколько дней она пропала. У меня был шок, как будто я потеряла любимое существо, а с ним и часть своей души.

— Понятно, а твои однокурсники в Академии Януса Змееносца знали об этой игрушке? — полюбопытствовала я. — А у нас к тебе в комнату перед этим кто-нибудь заходил?

— Там в мою комнату никто не заходил, а здесь накануне пропажи ко мне заглянула Миранда Гор и передала письмо от леди Пусетты, напоминавшей мне о предстоящих именинах и прибытии лорда Сент-Жена. Ты думаешь, это сделала не Сабрина? — спросила Дарина, совершенно успокоившись и обняв меня за талию. — Мне так стыдно, я столько гадостей тебе наговорила. И как я рада, что ты здесь с нами, а не у Серой леди.

— Я тоже рада, — улыбнулась я, — думаю, что не Сабрина замешена в похищении твоей игрушки, а вот адептка Гор вполне могла понять, что вещь на твоей подушке заговоренная, и забрать ее, а значит, нужно присмотреться к ней внимательнее. Ты с ней раньше встречалась?

— Конечно, Миранда Гор тоже, как и мы с Сабриной, проходила практику в магическом агентстве леди Гровели, — пояснила Дарина, — но с нами она не общалась, я бы даже сказала, просто не замечала, и думаю, что и предстоящую практику она пройдет там же. Ей покровительствует одна из магинь, помощница Серой леди, и то ли она родственница Миранды, то ли хорошая подруга ее матери, так Сабрина сказала.

— О как вас судьба свела, — удивилась я. — Мои повелители просыпаются, есть захотели.

— Я пришла сказать, если потребуется помощь, только скажи. И посижу с малышами, и пеленки постираю, — девушка поднялась, а я, доставая сына из колыбельки, спросила, — тебя как в Академии встретили?

— Внешность у меня другая, да и фамилия тоже. Только спросили, где я раньше училась, но лорд ректор меня заранее предупредил, чтобы я назвала Академию Ведьмовства, она в Королевстве Южных морей находится. Я пойду, может, леди Ребекке помощь нужна, а нет, тогда в имение отправлюсь, — и Дарина неслышно закрыла за собой дверь.

Занимаясь детьми, я обдумывала то, что услышала от Дарины, и решила, что имеет смысл отправить мои вопросы относительно лорда Даргера нашему наставнику, а самой заняться документами, что привез Шерлос. Алиса принесла мне второй завтрак и передала просьбу бабушки находиться в своей комнате, а также позволить Янине быть со мной. Целитель Маркес добавил несколько лечебных настоек и, понаблюдав за состоянием своей подопечной, отправился в столицу, где его ждали другие пациенты.

Все в замке было готово к празднику, Алиса и Патрик катали моих братьев на санках, я наблюдала за ними из окна. Шерлос и Георг снова улетели в столицу, а Веспасиан с лордом Пэйном работали в библиотеке с книгами. Янина и малыши спали, а я, еще полюбовавшись тем, что происходит во дворе замка — там в снегу кувыркались маленькие Берги, — вернулась за стол и приступила к написанию письма.

— Цирцея, — негромко произнесла я, и наша летающая красотка проявилась сидящей на подлокотнике моего кресла, а Герний стоял у окна, — свиток доставишь к лорду Трибонию?

— Конечно, а на обратном пути в городской дом загляну, проверю, как там дела, — ответила она и исчезла вместе с письмом.

Завернувшись в любимый палантин, я вернулась к окну и, глядя на лес, начинавшийся за каменной стеной, думала о том, как изменилась моя жизнь с прошлого праздника. Я вспоминала любимого супруга и пыталась найти хоть какое-то подтверждение своим подозрениям, что Ольгерд жив и наступит день, когда он вернется к нам. Никого не посвящая в свои мысли, я накапливала их и анализировала многократно, делиться ими, чтобы вызвать подозрения в своей неадекватности, в мои планы не входило.

Идея назвать себя отправителем подарков, получаемых ежемесячно, вначале показалась мне чрезмерной, но как оказалось, это было правильное решение. Но я бы очень хотела знать их настоящего отправителя.

Меня удивляло и интриговало все происходящее в империи и за ее пределами, и хотя я понимала, что мне не быть впоследствии специалистом по магической геополитике, старалась вникнуть в ее хитросплетения, так как считала, что это приближает меня к Ольгерду.

— А вот и я, — у стола появилась Цирцея, и целая стопка газет и конвертов опустилась на его поверхность, — мне кажется, ты заскучала. Вот читай, просвещайся и не унывай. Каролина и Бруно передают приветы. Твой адресат письмо получил и заверил, что постарается с ответом не затягивать.

— Спасибо, ты мне очень помогла, — ответила я и, заняв место за столом, взяла в руки конверты, — странно, и кто-бы это мог написать?

— Ну, в столице известно, что леди Тримеер с детьми сейчас в замке Рэдривел. Я думаю, что кому-то потребовалась помощь, — пояснила Цирцея.

Вскрыв один конверт, я обнаружила открытку с поздравлением и свиток, в котором супруга и сыновья лорда Лабури благодарили за нахождение их мужа и отца и писали, что готовы выполнить по возможности любую мою просьбу.

— Цирцея, у меня такое ощущение, что кто-то шутит, — произнесла я, взяв в руки еще один конверт, а за ним следующий, читая надпись обратного адреса и фамилию отправителя, — письмо от леди Калимсток, если я ничего не придумываю, то это матушка Ирека Калимстока, пропавшего тридцать лет назад.

— Почему сразу и шутит? Ты же давно интересуешься пропавшими сотрудниками, вот и стала к тебе информация стягиваться по ним всякая разная, не помню, как это называется…

— Эффект Баадера-Майнхофа, мы изучали его на магической психологии, — задумчиво ответила, боясь открыть конверт и обнаружить просьбу с помощью о нахождении сына.

— Чего тянешь? Открывай, — поторопила меня призрачная помощница, — это то, о чем я думаю? Просьба о помощи?

— Да, и в тоже время что-то еще, — ответила я, прочитав письмо, — вот послушай:

— «Уважаемая леди Тримеер! Вчера вечером мой зять, он служит в Финансовой канцелярии, рассказал мне, что Вы нашли пропавшего десять лет назад лорда Гирона Лабури. Это известие меня очень порадовало, что хоть кто-то дождался своего сына и отца. Я бы, может, и не посмела обратиться к Вам за помощью, все-таки тридцать лет прошло с того дня, как исчез мой старший сын, однако не более как три дня назад получила письмо от известной Вам особы. Она утверждает, что знакома с человеком, который в состоянии помочь мне найти сына. Письмо после прочтения вспыхнуло прямо у меня в руках, сожалею, что не могу его приложить к своему посланию. По совету зятя я отправила ответ, в котором сказалась больной, и сразу же написала Вам. У меня нет никакого желания встречаться с леди Деворой Норберт, и я действительно не здорова, не покидаю дом уже целый месяц. Ваше агентство так хорошо зарекомендовало себя, что я прошу взяться Вас за мое дело об исчезновении сына Ирека Калимстока. Буду счастлива принять Вас в своем доме и ответить на все возникшие вопросы. С уважением, леди Натали Калимсток».

— Тебе не кажется, что мне кто-то на пятки наступить пытается?

— Видана, я, конечно, привидение, — призрачная кокетка потупилась, — но мне кажется, что тебе не просто на пятки наступают, а вообще пытаются обойти на огромной скорости. Приступай к поискам лорда Калимстока, потому что все это неспроста, не находишь? Кому потребовался лорд, пропавший тридцать лет назад?

— Только тому, кто подозревает, что это было не простое исчезновение, — задумчиво ответила я, продолжая держать письмо на весу, — и связано оно с каким-то серьезным делом, тут ты права. И леди Девора Норберт не страдает приступами благотворительности, как нам уже известно.

— Видана! — Герний появился в комнате, пройдя сквозь дверь. — К тебе два полусонных малыша идут вместе с Алисой. Утверждают, что ты позволила им спать у тебя.

— Какая хорошая память у мелких Бергов, — буркнула недовольно Цирцея, — мы тут делом занимаемся, а нам решили помешать.

Ответить ей я ничего не успела, дверь распахнулась, и ввалились два совершенно счастливых малыша, вот только глазенки у них были осоловевшими.

— Спать пришли, — только и пробормотал старшенький, а младший, застенчиво улыбаясь, сразу полез на кровать.

— Подождите, раздеться нужно, — рассмеялись мы с Алисой и, сняв одежду, уложили обоих под одеяло. Кровать и правда большая, на другой половине спала Янина, и братики ей не мешали.

— Сказку? — предложил Герн, когда их укутали и поцеловали. Но после первых фраз, произнесенных Алисой, глазенки у обоих закрылись, и вновь наступила тишина.

— Укатали сивку крутые горки, — философски заметила летающая энциклопедия, проявившись в кресле. — Ну что, продолжим нашу работу?

— Я хотела Видане предложить пойти пообедать, — сказала Алиса, — сама побуду здесь. А Вы, леди Призрак, подождете, Вам ни есть, ни спать не хочется, так что лучше пообщайтесь со мной.

— А о чем ты хочешь поговорить? — мгновенно заинтересовалась Цирцея, сил у нее достаточно, на всех хватало: и с Гербертом в городском доме по ночам дежурить, пока Бруно и Каролина спали, и со мной общаться, и с Гернием спорить о разных вещах.

— Цирцея, ты как к астрологии относишься? И вообще, ты веришь, что маги за пределы планеты выходили? — начала задавать вопросы Алиса с самым серьезным видом. — Тогда куда все подевалось? Неужели это результат Великой битвы?

— Ух! Нам есть о чем пообщаться, — обрадовалась летающая энциклопедия, а я со спокойной душой отправилась в гостиную обедать.

Моя мачеха Дармена не сидела, сложа руки, стараясь помочь бабушке, Халли, бросалась накрывать стол, мыть посуду и вставала к плите.

— Дармена, сядь, отдохни, — потребовала бабушка, когда та засуетилась, увидев меня, и принялась открывать супницу. В гостиной мы были только втроем, отец отправился на заставу, а дед и лорд Герн улетели в столицу по делам Академии.

— Что делают мальчики? — смущенно спросила Дармена, когда я заняла место за столом и взяла тарелку. — Не мешают? Они шебутные, неугомонные.

— Так они уже спят. Кровать большая, места на всех хватило. А сами почему не кушаете? Хоть чаю выпейте, если пообедали, — предложила я, зная, что Ребекка пьет чай не раньше, чем через час после основной трапезы.

— Да, пора, — согласилась бабушка и, разливая чай, заметила снохе, — Дармена, отдыхай, пока есть возможность, а то вернетесь на заставу, и опять все заботы на тебе будут.

— Я привычная, мне не в тягость, — ответила она и, сделав глоток чая, спросила, — а что Вы в него кладете? Такой ароматный и вкусный.

— Это кипрей и немного душицы, бери мед, варенье, не нужно стесняться.

— Видана, — в гостиной появился Веспасиан, — как освободишься, зайди в библиотеку, я хочу тебе показать одну занятную книгу.

— Хорошо, я приду, — кивнула я, продолжая обедать, — вы уже все книги пересмотрели?

— Что ты, конечно, нет, их около тысячи. Я начал записывать все названия, а лорд Герн рассортировывает по темам, — пояснил юноша, — не буду вам мешать, вернусь в библиотеку.

— Дармена, а кто твои родители? — обратилась я к мачехе. — Они к вам на заставу приезжают?

— Моего отца ты видела зимой, — медленно проговорила она, — я называю его отцом, потому что с двенадцати лет жила в его доме, он воспитал меня, дал образование, а я ухаживала за ним, как за родным человеком. А матери у меня нет с того момента, как она продала меня целителю Конраду за сто къярдов. Не самая приличная партия для твоего отца, да?

— Я этого не говорила. Женятся на человеке, а не на его титулах, деньгах и прочих регалиях. Раз отец женился на тебе, значит, ты его выбор, я же только спросила. Могла и не отвечать, если вопрос неприятный.

— Отвечать нужно, это скрывать бессмысленно, ты если захочешь, сама до всего докопаешься, все выяснишь, и мне будет стыдно, — все так же медленно отвечала Дармена, покрывшись пятнами, а бабушка поднялась и, обняв невестку, погладила ее по голове. — Ты — это не твоя мать, ты — это ты, и не нужно переживать. А пока мальчики спят, мы с тобой будем отдыхать и чаи гонять.

Я, поблагодарив за обед, поднялась в библиотеку, где в тишине и сумраке, разгоняемом магическим светильником, стоящем на столе, сидел Веспасиан и писал.

— Ты в такой тишине еще не уснул? — рассмеялась я, усаживаясь в кресло напротив. — Ну показывай, что такое интересное обнаружилось.

Веспасиан протянул мне толстую книгу, обтянутую плотной серой тканью, задумчиво глядя на нее.

— Странная книга, скорее даже не книга, а такой исследовательский дневник, в который заносились поступающие данные, а на их основе должен был быть сделан какой-то вывод.

— А почему ты так решил? — поинтересовалась я, забирая книгу и открывая ее. — Веспасиан, чем ты встревожен?

— Последние страницы выдраны, и ты сейчас все сама поймешь, там речь идет о трех девочках… тебе, Тамиле и Камилле. Собрано столько информации, что я сначала даже не понял, в чем дело, пока не вспомнил о том, что до сих пор ходят слухи о мнимой внебрачной дочери Фетарха Х. Но и это не все, о тебе информация стала появляться с момента поступления в Академию, значит, рядом с тобой стукач.

— Хм, а вот это уже интересно. Ладно, давай я ознакомлюсь с этим толстым фолиантом, а потом поговорим. Кто еще знает об этой книге?

— Я обнаружил ее сегодня утром, у нее название видишь какое? «Кулинария Подлунного Королевства». Ни я, ни лорд Герн не увлекаемся этой темой до такой степени, чтобы подобную книгу раскрыть первой. Приступай, потом обсудим, — предложил юноша, склонившись над составляемой описью.

Я листала книгу, разделенную на три части: первая была посвящена Тамиле, вторая — Камилле, и третья мне. Дело в том, что у исследователей была возможность, судя по тому, что я обнаружила в записях, наблюдать за девушками едва ли не с момента их рождения. Со мной все оказалось сложнее, до двенадцати лет я была для всех недосягаема.

Рассматривая рисунки, на которых Тамила и Камилла год за годом становились старше, читая записи о них, я знакомилась с ними маленькими. О Тамиле написали, что девочка на редкость пуглива, если кто-то повышал рядом с ней голос, она мгновенно сникала и начинала плакать. При этом отмечались ее доброта, нежное сердце и золотые руки. Наблюдать за девочкой получалось только летом, когда она жила в семье своей покойной матери, потому все рисунки, изображавшие Тамилу, были сделаны в это время года.

Камилла с самого начала жила в имении отца в окружении бабушек по линии своих родителей и видеть ее удавалось чаще. В записках отмечалась ее любовь к целительству, все куклы девочки были постоянно забинтованы и намазаны разными лекарственными настоями, которые готовила Камилла. Сравнивая девочек, исследователь особо отмечал внешнее сходство Тамилы и Камиллы, их совпадающие интересы к рукоделию. Здесь же были описаны и моменты, свидетельствующие, что родители у них разные. Читая их описания, я невольно ловила себя на мысли, что свидетельства были собраны людьми, имевшими возможность бывать в домах родных моих подруг.

Моих детских изображений в книге не было, да и быть не могло по вполне понятным причинам. А вот взрослые рисунки я обнаружила и удивилась, но не тому, что их увидела, а тому, в каком ракурсе я была изображена.

— Это я в ложе театра в день своего совершеннолетия в полный рост и смотрю на кого-то в упор, — рассматривая рисунок, я вспоминала, что это было. — Антракт, и я увидела лорда Линдворма. Странно, а кто писал? Мда, а этот рисунок? — на меня со страницы смотрела я сама, танцевавшая на балу после Клуба Магического единения в паре с лордом Делагарди.

Я решила, что вначале прочитаю, что написано про меня, а потом можно будет обсудить все с Веспасианом. И вернувшись к началу раздела, посвященного мне, ахнула.

Из слов нашего невольного информатора следует: «Адептка Видана Берг, поступившая в Академию через прохождение испытаний как ребенок из смешанного брака, производит впечатление довольно умной от природы, но начисто лишенной магических способностей. Скорее всего, ее зачисление есть результат того, что опекун девочки является главным попечителем Академии магических искусств. То, что адептка зачислена на три факультета, только подтверждает отсутствие магических способностей, а вся шумиха необходима для того, чтобы скрыть это обстоятельство и не позволить обвинить лорда Тримеера и ректора в зачислении в учебное заведение бесталанной полукровки». Мальчик, объясняя свою позицию по поводу однокурсницы, очень волновался, что позволяет сделать предположения:

— он не равнодушен к адептке;

— ее зачисление на три факультета задело его за живое.

Из поступившего донесения, через полгода после первого. Адептка Видана Берг находится в Академии постоянно. Ее никто не навещает, на выходные дни в течение семестра и на зимние каникулы адептку не забирали. Из этого можно сделать вывод: девица Берг — сирота, впрочем, с момента ее появления в Академии прошло слишком мало времени, посмотрим, что случится за последующие два-три года.

По окончании первого курса всех адептов Академии отправили по домам, а сирот по родственникам, Видана Берг остается в Академии. Наш источник нервничает по данному поводу, кажется, ему не хватает общения с адепткой. На мой взгляд, малец просто потерял голову от очень красивой, по его утверждению, девочки.

Второй курс окончился, адептка Берг в Академии. Источник утверждает, что она очень устает на занятиях, порой за ужином за столом факультета клюет носом, но не сдается, продолжая обучение на трех факультетах. У адептки Берг много друзей, но ее единственная настоящая подруга — адептка Тамила Рамон, с которой они практически неразлучны. Домашние задания выполняют вместе в комнате то у одной, то у другой.

— Так, круг подозреваемых лиц сужается, — подумала я, прочитав данный отрывок, — об этом мог знать только адепт, проживающий с нами на одном этаже, значит, это свой, из группы.

Задав ранее полученные вопросы источнику, мы получили следующие ответы:

— В паре адепток Берг — Рамон последняя смотрится миленькой девушкой, довольно слабой и плаксивой. Видана Берг на фоне подруги выглядит мифической валькирией, готовой наказать любого, кто только обидит Тамилу.

— Учатся адептки хорошо, но магическими талантами не блещут. Поговаривают, что Берг не только сирота, но и бесприданница.

P.S. По моему мнению, наш источник по какой-то причине не хочет, чтобы на Видану Берг обращали внимание другие юноши. Это ревность и боязнь потерять?

Видана Берг окончила третий курс и по-прежнему все выходные и каникулы проводит в Академии, ее никто не навещает. Адептка перегружена учебой, как она все выдерживает, мне непонятно, я все больше склоняюсь к мнению, что девушка одарена магически, в противном случае она бы или еле-еле сдавала сессии, или сошла с ума. Адепт, не имеющий магических даров, выдержать такой нагрузки не в состоянии.

Изучая изображения Тамилы Рамон, прихожу к выводу, что она очень красивая девушка, по какой-то причине адепт, влюбленный в Видану Берг, этого просто не замечает, называя ее «серой мышкой» и «молью».

Для выполнения поставленной задачи я настаиваю на том, что всех троих нужно поместить в одну Академию.

Четвертый курс учебы у адептки Берг остался позади. Ничего не изменилось, девушка по-прежнему находится в учебном заведении, родственники не появляются. Я в недоумении, такого просто не может быть, но никто не может сказать, кто же мать девочки. По мнению источников, под прикрытием адептки Берг ее подруга стала смелее, не боится демонстрировать свои эмоции.

Что меня больше всего удивляет: никто не смог увидеть всех троих в состоянии болезни, а следовательно, неизвестно, какими изменениями тела сопровождается высокая температура у девушек. Это важно!

Я просил не спешить, но меня не послушали!!!

Адептки Берг и Рамон в сопровождении юношей наведались в Фоксвиллидж, в Храм Черной Луны. Там была сделана попытка выкрасть Видану Берг, и эта валькирия, четыре года получавшая подготовку на боевом факультете, просто сбежала от похитителей и спряталась в одном из склепов на древнем кладбище. Мои аплодисменты смелой девушке! Хотя именно от решения поставленной задачи зависит, увижу ли я свою семью хоть когда-нибудь?

Получил известия, что адептку Берг забрали на каникулы впервые за четыре с половиной года. Сейчас дело пойдет быстрее.

Против адептки развернули травлю в «Дамском угоднике», некоторые леди и лорды в шоке, девушка предъявила права на род Блэкрэдсанов, утверждается, что она — наследница.

Получил первое изображение адептки Берг, встречу в императорском театре со своим похитителем она перенесла стойко, даже дерзко. Очень похоже на характер Мордератов: они прирожденный убийцы, охотники, судя по тому, что рассказывают об адептке, она из того же теста.

Была сделана попытка украсть адептку Рамон и внушить адептке Берг, что ее попечитель, лорд Тримеер, на самом деле ее настоящий отец. Реакция изумительная, я все больше склоняюсь к мысли, что перед нами истинная дочь Фетарха Х, она раскусила мнимого лорда Рамона и не позволила похитить подругу.

Желтые газеты империи как будто сошли с ума, в каждом номере грязные инсинуации об адептке Видане Берг, но она ничего не замечает, никакой реакции: ни оправданий, ни опровержений. Я прихожу к выводу: их затягивают в ловушку, ответ будет и повлечет за собой если не финансовое разорение юродствующих, то немалый штраф.

Итак, меня услышали: три адептки с зимнего семестра пятого курса учатся в одном учебном заведении. Вот только сразу возникает вопрос: лорд Тримеер что-то заподозрил или он тоже идет по следу? Тогда нужно поспешить, у этой ищейки прирожденный нюх, если бы не он, то я мог бы сделать восхитительную карьеру на следственном поприще.

Девять, целых девять лет не могли достать простой информации: кто крестные родители Тамилы Рамон, Камиллы Шензор и Виданы Берг, как только эта информация легла передо мной, вся полученная информация выстроилась в стройную картину.

Камилла Шензор отпадает, красивая, добрая девушка, и ее счастье в том, что она не имеет никакого отношения к Мордератам. Остались двое, кто из них? Безжалостная охотница Видана Берг или милейшее создание Тамила Рамон? Меня убеждают, что императорская дочь — Видана Берг, но почему-то я не спешу с этим согласиться. Вот странно, почему лорд Тримеер стал крестным отцом Тамилы Рамон, а у адептки Берг такие необычные восприемники? Вопросы, сплошные вопросы, когда получу на них ответы, тогда и смогу точно сказать, кто есть кто.

Адептка Берг вышла замуж за лорда Тримеера. Мне с пеной у рта доказывают, что этот серый кардинал Тайной канцелярии стремится войти в императорскую семью, потому и женился на адептке. Я несколько часов делал нумерологические расчеты, они говорят о том, что их брак кармический. Этой паре однажды не дали пожениться, но задача, поставленная перед ними, никуда не исчезла.

Получил изображение адептки Виданы Тримеер с бала в Королевстве Теней, а потом несколько дней изучал энциклопедии Мордератов, Блэкрэдсанов и обнаружил ее сходство с леди Блэкрэдсан, умершей сорок лет назад. Странно, но у леди была только одна дочь — Кларисса, сменившая впоследствии имя на Калерию, ее сын Чарльз погиб семнадцать лет назад, не оставив потомства.

Лорд Тримеер погиб, когда передо мной положили рисунок юной вдовы, сразу стало понятно: ее горе не наиграно. Леди любила супруга. Ее лицо, говорящее о полной погруженности в свою боль, отстраненности от всего происходящего вокруг нее, было безжизненной маской, и я вспомнил, где видел такое же. Пролистав энциклопедию по Блэкрэдсанам, я нашел портрет, и показал… Задача была решена. Требуются подтверждения. Через несколько дней получили свидетельства: узнав о смерти супруга, адептка Тримеер упала в обморок, ее глаза были нормальными, человеческими.

Дальше текста не было, страницы были вырваны.

— Веспасиан, ты ничего странного не видишь? — спросила я у родственника, развернув книгу к нему. — Как думаешь, это что за рисунки на полях страниц?

— Ты все правильно поняла, это разновидность магического письма, его еще называют гербарием Фаэтона, — ответил юноша, — правда, я им не владею, но знаю, что в Академии Мерлина есть такой факультатив. Так ты думаешь, что рядом с нами учится шпион?

— Скорее всего, не шпион, его использовали, не говоря ему об этом, — задумчиво произнесла я, неожиданно для самой себя сделала глубокий вздох, другой и покинула библиотеку.

Я шла по дорожке заснеженного парка в сторону красиво дома, там отмечался Праздник Рождения Черной Луны, едва ль не самый главный праздник в империи, который любили и взрослые, и дети. Украшенные елки, подарки под ней и рождественские песнопения, выливаясь за стены храмов, звучали не переставая. Был день, и праздничное представление ставили дети. Я вошла в парадную, незамеченная никем, и, поднимаясь по толстому ковру, устилавшему лестницу, оказалась в богато украшенной гостиной, заполненной адептами младших курсов. Я это поняла, увидев Карла и Северуса, трех мальчиков с боевого факультета и еще несколько знакомых лиц, но больше было незнакомых. Они все чинно сидели на стульях и ждали представления. Приоткрылась дверь, и выглянул паренек, в котором я узнала Мердока Зархака, он осмотрел гостиную и поманил пальцем Карла. Адепт Барнаус поднялся и, пожав плечами на вопрос Северуса, исчез за дверью, я последовала за ним.

— О, Карл, заходи, рад тебя видеть, — произнес Мердок и обратился к трем сверстникам, сидевшим за столом в небольшой комнате за карточным столом, — это Карл Барнаус, адепт Академии магических искусств. Мы познакомились на одной вечеринке. Садись с нами, чего тебе с малявками сидеть, сказку смотреть. Играть будешь?

— Нет, не хочется что-то, — начал отказываться Карл, — ночью на праздничной службе были, не выспался.

— Да, это уважительная причина, — одобрительно произнес Мердок, — ну посиди с нами, давай поговорим. Это правда, что у вас в группе две полукровки? Они учиться-то хоть в состоянии?

— Может, и полукровки, — передернул Карл плечами, но за стол сел, — мне кажется, обычные девчонки, хорошие.

— А кто тебе из них нравится? Ну же, Карл, не смущайся, мы никому не скажем, правда, друзья? — подмигнул Мердок остальным, те дружно закивали.

— Почему сразу и нравится? Просто красивая девочка, прелестная такая, — покраснел Карл.

— А ты сейчас о какой из них говоришь? — полюбопытствовал незнакомый мне паренек. — Об адептке Рамон или вашей гениальной Берг? Надо же, учится на трех факультетах, она что, и правда такая талантливая, Карл?

— Да обычная она, самая обычная, нет там никаких талантов магических, да Виданка вообще ничего в магии не понимает. Даже сказки и те мимо нее прошли, — рассказывая это, Карл просто побурел лицом, но продолжал. — Мы вообще думаем, что за ее поступлением на три факультета какая-то афера скрывается. Может, деньги императорские отмывают: ну, раз она учится на трех факультетах, то опекунский совет в Академию за нее деньги в тройном размере выплачивать должен. А ректор и главный попечитель их присваивают, они же друзья с пеленок, это всем известно. Как-то так.

— Карл, а ты очень умный паренек, молодец! Сам додумался или кто подсказал? — подмаслил Мердок. — Вот я с финансового факультета и то с первого раза ни за что бы не догадался.

Неожиданно дверь распахнулась, и на пороге появился Гиен Мордерат, внимательно оглядев сидящих за столом, он произнес:

— Адепт Барнаус, вернитесь к своим сверстникам в гостиную. А вы, юноши, кажется, забыли, что находитесь в мужском клубе и нарушаете его правила. Вам показать, где выход?

— Хорошо, хорошо, мы уходим, — адепты поднялись, Карла и след простыл, и покинули комнату.

А Мордерат продолжал стоять и смотреть на стену, к которой я прижалась. Когда он сделал шаг в мою сторону, мое лицо окатила вода, и я оказалась в библиотеке.

— Ты что творишь? — надо мной навис злой Георг, державший в руках кувшин с водой. — Видана, ты еще не окрепла, не смей больше гулять в прошлое, лягушка-путешественница. Забыла прошлую прогулку? Тебя едва не убили.

— Успокойся, ты чего разошелся, — Веспасиан забрал у него кувшин и протянул мне салфетку. — Это тот, о ком я думаю?

— Да, это был Карл, — согласилась я и обратила внимание на Георга. Он держал в руках фолиант и, перелистывая страницы, изменился в лице, а затем развернулся к нам.

— Объясните мне, что все это значит? — мой новоявленный брат повернул к нам книгу и начал показывать мои изображения. — Откуда в этой книге эскизы, украденные у меня?

— Так это твоя работа? — спросили мы хором.

— Да, моя. Но эти рисунки пропали из комнаты в городском доме Зархаков, что в Подлунном Королевстве. Я потребовал выяснить, кто это сделал, и мама ответила, что понятия не имеет, но у нее в гостях были отец и сын Мордераты. Это был кто-то из них, понимаете? — вскипел Георг.

— Не согласна, Георг, — возразила я, получив подтверждение, в чьих интересах трудился узник замка Рэдривел, — это не их работа. Не хочу тебя расстраивать, но рисунки забрала твоя мать, чтобы с моим изображением ознакомить лорда Лабури. А почему ты скрывал, что умеешь рисовать?

— Рисовать? — переспросил он. — Это же обычное умение, которому учат в магических семьях, разве не так?

— Учат, конечно, — согласился с ним Веспасиан, — вот только не все продолжают этим заниматься и писать такие добротные портреты, как то, что подшито в этой книге.

— Спасибо! — покраснел Георг. — Но это было нарисовано для себя, я не давал разрешения передавать кому бы то ни было изображения Виданы. И все-таки, как они оказались в этой книге?

— Именно так, как мы сказали. Георг, отдай мне книгу, пожалуйста, я возвращаюсь в свою комнату, дети должны проснуться.

Книгу он отдал, и, забрав ее с собой, я ушла, оставив юношей в библиотеке.

Интересная картина ожидала меня, до слез пробрала. В кресле сидел мой отец и держал на руках одного из близнецов, второго перепеленывала Дармена. На коленях у лорда Берга сидели оба сына и внимательно рассматривали каждую черточку на лице, как выяснилось, Георга.

— Пап, — пробасил старший, — а он почему на Видану не похож? Потому что маленький еще, да?

— Конечно, — согласился отец. — Им всего две недели, тут еще и не поймешь, будет ли что от Виданы, пока только видно, что копии Ольгерда Тримеера.

А младший ничего не говорил, только пальчиком гладил по лицу племянника.

— А куда сестры подевались? — хрипло спросила я, с трудом сглатывая ком в горле от увиденного.

— В гостиную отправились, Янине нужно поесть и настои принять, — ответила Дармена, покачивая Армана, — маленькие тоже кушать хотят.

— Да, время пришло, — согласилась я и, положив книгу на стол, взяла Георга на руки, — сейчас и приступим. Мальчики, отправляйтесь полдничать и папу с собой забирайте.

— Уходим, уходим, — улыбнулся грозный начальник заставы, и они поспешили на выход из комнаты.

Дармена, продолжая покачивать Армана, села в кресло, а я приступила к кормлению Георга.

— Видана, я хотела извиниться за все то зло, что причинила тебе, — произнесла мачеха.

— Дармена, ты о чем? — удивилась я. — Не понимаю, о каком зле идет речь.

— Конечно, причинила, я настолько лет лишила тебя отца. Он не навещал тебя в Академии, не писал письма, не забирал на каникулы — это была гадкая месть твоей обиженной мачехи. Я винила именно тебя в том, что, став вдовцом, твой отец сказал, что женится на мне, только когда Видана поступит в учебное заведение. Он чувствовал, что я завидовала Артиваль, и боялся, что начну обижать тебя, да и твои деды ясно сказали: «Хочешь жениться на Дармене? Пожалуйста, но внучка останется с нами, а ты уйдешь в другой дом». Он не захотел делать больно им и тебе, я, только этой зимой увидев тебя, поняла, что все эти годы мучила и изводила Троя. Гадко поступила, нет мне оправдания, но прощения все равно прошу, не держи на меня зла.

— Ты ждала его все двенадцать лет, наверное, тебя можно понять: годы уходят, и неизвестно, женится он или нет. Я не знаю, как бы сама поступила, окажись на твоем месте, и осуждать не берусь, а обиды никакой не держу. Да и про каникулы: меня никто не собирался отпускать из Академии, так что забрать меня отцу просто не позволили бы, — постаралась успокоить я мачеху. А на сердце стало тревожно, Дармена своими словами вызвала какую-то ассоциацию, какая-то тайна появилась рядом со мной совсем недавно, и я еще не успела понять, что это такое.

— Он был так счастлив зимой, когда ты оказалась на заставе, я его таким не видела много лет. А весной я заметила, что Герн стал через лаз наведываться в лес, постаралась проследить за ним и вечером все рассказала Трою, а он сказал, что ты в этом же возрасте впервые убежала в лес и подружилась с лешим и кикиморами. Так я поняла, что и мальчики пойдут по твоему пути, и ничего мы с ними не сделаем. Гай еще маленький, но и он вслед за братом лезет на чердак и сидит там с ним, слушает его, — рассказывала Дармена, а я, накормив Георга, уложила его в колыбельку и получила Армана. — Я сначала испугалась, вроде не в кого им быть такими, и вдруг выяснилось, что мать Троя из рода Блэкрэдсан.

— Дармена, а ты не знаешь, кто были мои крестные? — спросила я, когда мачеха замолчала и смущенно улыбнулась.

— Ой, как же я позабыла, — огорчилась она и поднялась, — мы же привезли тебе шкатулку с документами на твою маму, дедушек и, может быть, документ о крещении. Трой решил передать их тебе на ознакомление и хранение. Сейчас принесу.

Она покинула комнату, а я мысленно переносилась к книге, что лежала на столе. Дневник, тайный дневник, не предназначенный для посторонних глаз. В нем были фразы, что царапали меня по сердцу. Мне не нравилось, как автор называл Ольгерда, чувствовалась какая-то предвзятость и не нелюбовь, нет. Я мучительно подбирала слова, может, обида? Скорее всего да, обида. Но на что? Не значит ли это, что в деле об исчезновении лорда Гирона Лабури собрана не вся картина, позволяющая составить его истинный психологический портрет?

— А алфавит, где я найду такой словарь? Как прочитать, что написал лорд Лабури на полях книги? — задумчиво произнесла я вслух, и тут же появилась призрачная библиотекарь.

— Я здесь. Помощь нужна? — спросила она и тут же начала рассказывать о том, что происходило без меня. — Маленькие Берги освоились в замке, не удивлюсь, если сегодня ночью они прибегут спать к тебе, им здесь понравилось. Наши повелители их тоже интересуют, все рассматривали, пока малыши спали. А потом твой отец появился с супругой, хотели увести сыновей, но решили, что Янину и Алису нужно отправить в гостиную подкрепиться. Вот и остались здесь, понянчились. Лорду Бергу и Дармене это доставило удовольствие.

— Тебе известен такой алфавит — гербарий Фаэтона? — спросила я, укладывая Армана в колыбельку и поправляя одеялко у Георга, где Сирша тут же улеглась у него в ногах и замурлыкала свою волшебную песенку, а маленький пехи начал в унисон с ней напевать.

— Есть такой, — доложилась она, наблюдая, как засыпают маленькие Тримееры. — Но почему бы тебе не пригласить своего друга, он бы все тебе прочитал, а может, лорд Герн или твой дед им владеют?

— Это идея, как появятся, так и спрошу, очень хочется расшифровать тексты. Вот чует мое сердце, там должно быть что-то интересное, — поделилась я с ней. — А где Герний?

— Я здесь, — привидение проявилось сидящим на краешке стола, — Видана, покажи, о чем идет речь, вдруг я смогу помочь.

Когда я листала страницы, где на полях были нарисованы цветы, какие-то закорючки и всякие другие элементы, он молча смотрел, а потом, кашлянув, произнес: «Библиотекарь из замка Счастья поможет. Мы познакомились, когда я там оказался летом, ну ты помнишь. Он был жрецом и окончил Академию Мерлина».

— Да, помню, и когда ты за ним отправишься? — уточнила я, продолжая стоять у стола.

— Сейчас, а появится, как сам решит. Сегодня рождественская ночь, но он в замке один, можно пригласить его к нам, в компании со мной и встретит, — предложил Герний, и я согласилась.

Рождество — семейный праздник, омраченный в прошлом году убийством Хурина Мордерата, а в этом впервые за последние годы у меня появилась возможность встретить его за семейным столом. В Академии были зимние каникулы, все адепты разъезжались по домам, в канун Рождества появлялся лорд Тримеер. Мы пили чай, разговаривали на разные темы, я получала подарок, и он возвращался в столицу, а я встречала Рождество в кровати.

— Вот она, — в комнату возвратилась Дармена и протянула мне большую деревянную шкатулку, — в ней все, знакомься, а я пойду, помогу леди Ребекке накормить всех полдником, ты тоже приходи.

Цирцея и Герний исчезли, наша летающая энциклопедия отправилась к любимому Герберту в городской дом, а я, собрав все мокрые пеленки, поспешила вниз в прачечную, чтобы замочить их в мыльной воде. Возвращаясь, я заглянула в гостиную, где бабушка и Дармена кормили полдником братиков и Георга с Веспасианом, который сидел рядом с Яниной и успевал что-то негромко ей рассказывать. Алиса сидела на диване и вязала, у окна в кресле сидел лорд Герн с книгой, и неожиданно я заметила его взгляд, направленный на Георга, в нем была боль и какое-то сожаление. Я не успела отвести глаза, лорд Пэйн перехватил их и понял, что я увидела, и уткнулся в книгу.

— Очень странно, и что это значит? — подумала я и, развернувшись, отправилась наверх, где меня уже ждали два привидения.

— Видана, познакомься — это Каллимах, — церемонно произнес Герний, а библиотекарь из замка Счастья учтиво склонил голову, — он решил, что не стоит откладывать дела в долгий ящик.

— Спасибо! Я рада с Вами познакомиться, а не тот ли Вы Каллимах, библиотекарь Александрийской библиотеки времен Птолемея II Филодельфа?

— Да, леди Видана, это я, — так же учтиво отвечал библиотекарь, — и без ложной скромности скажу, алфавит, называемый гербарием Фаэтона, мне известен. Мы можем приступить к работе прямо сию минуту.

— Прекрасно, Вы будете читать, а я записывать, согласны?

Заняв место за столом, я раскрыла книгу и приготовила свитки для записей, а привидения зависли рядом.

— Хм, Вам это точно нужно озвучивать? — спросил Каллимах, пробегая глазами строчки шифрованного письма. — Здесь объяснения в любви к своей семье.

— А давайте сделаем так: Вы читаете личные записи про себя, но как только встретится что-то иное, озвучивайте. Договорились? — предложила я, и он согласился.

Страницы перелистывались сами, а я только сидела и смотрела, как все меньше их остается. Вдруг Каллимах застыл, его призрачные губы безмолвно шевелись, и он, кашлянув, произнес: «Записывайте».

Меня провели вокруг пальца, как маленького, почти десять лет я потратил на то, чтобы определить, кто же из трех девчонок приходится внебрачной дочерью Фетарха Х, попутно выполняя множество других заданий, и все только ради того, чтобы, назвав ее имя и предъявив доказательства, обрести свободу и увидеть свою любимую супругу и сыновей, которые выросли без меня. Но сейчас все в прошлом, именно сегодня исчезли последние иллюзии, что будет позволено выйти живым из этого склепа, он станет моей могилой. Она, получив доказательства, улыбнулась и сказала: «Жди, через несколько часов я вернусь» и ушла. Ушла, чтобы не вернуться ни через несколько часов, ни через несколько дней. Вместо нее через два месяца появилась другая и сказала, что Она мертва, погибла в тот самый день, когда получила что-то от меня. И потребовала рассказать, о чем шла речь, я был опустошен и раздавлен, слезы катились по лицу, последняя надежда умерла. Я думал, что меня убьют сегодня, дадут яд или что-то другое, но нет, мне дали новое задание: потребовали выяснить, на самом ли деле лорд Тримеер погиб или это такая операция под прикрытием. Называли его одним из самых сильных магов империи, талантливым сыщиком, и если раньше эти слова были бы для меня острым ножом в сердце, то сегодня я равнодушно выслушивал их, умом понимания, что получил по заслугам. Ведь именно черная зависть к этому человеку, на которого мне нужно было равняться, с которым нужно было работать в одной команде и даже дружить, привела в этот склеп и обрекла меня на медленную смерть, а мою семью на горе. Я согласился, но знал, какой выдам Ей результат: лорд Тримеер погиб в огне, но предварительно потяну время не меньше полугода, больше мне не дадут.

Я записывала, а привидение листало станицу за страницей и диктовало, на внутренней стороне обложки книги было последнее сообщение, датированное днем, через неделю после которого мы обнаружили узника.

— Я сказал, что лорд Тримеер погиб, Она усмехнулась и переспросила: «Это точно или еще нужно время для работы?», а затем лениво обвела глазами каменный мешок, в котором я нахожусь десять лет, и предложила: «Вы выйдете на свободу, но вначале вычислите, почему пропали лорд Гавардер Мордерат и его ученик Ирек Калимсток, если сумеете распутать эту головоломку, вернетесь домой, а легенду мы Вам такую придумаем, что никакая Тайная канцелярия не сумеет доказать, что это блеф. Вас еще наградят и с распростертыми объятьями примут обратно. Желающих найти ответ на этот вопрос немало, так что поспешите, если хотите увидеть свою семью». Я увяз настолько глубоко, что не осталось сил протестовать, Она исчезла, и я пишу эти строки. Лучше умереть, чем снова и снова проходить ад в надежде когда-нибудь увидеть солнце, каждый должен платить по своим долгам, чем я и занимаюсь последние десять лет.

— В последних строках он просит прощения у любимой супруги и детей, — произнес Каллимах, — озвучивать их я не буду, очень проникновенно, будь я человеком, то расплакался бы однозначно.

— Спасибо, Каллимах, Ваша помощь просто неоценима, — поблагодарила я, и привидения исчезли из виду, решив погулять по замку.

Я встала и прошлась по комнате, размяв ноги, решила, что несколько йоговских упражнений мне не помешает и, разложив коврик на полу, опустилась на него.

К праздничному ужину прибыли дядюшка Чарльз с семьей, Дурнены с бабушкой Ветрицей и лорд ректор с Оливией, пока все здоровались и размещались за столом, Чарльз поднялся в мою комнату, где я перекладывала малышей в переноски.

— Видана, я сегодня навещал в лечебнице Гирона Лабури, он написал просьбу привезти его личный дневник, название «Кулинария Подлунного Королевства», это чтобы замаскировать его среди книг на всякий случай. Я разговаривал с Веспасианом и лордом Герном, они сказали, что дневник у тебя.

— У меня, но я его не отдам. Это не столько личный дневник, сколько дневник-повествование о том, как лорд Лабури определял, кто из нас троих кто, — ответила я, книгу спрятала еще час назад, предположив что-то подобное.

— Значит, ты его успела изучить, — улыбнулся дядюшка, усевшись в кресло и вытянув ноги, — извини, набегался и они гудят. Похоже, наш узник очень неплохо изучил тебя, он передал письмо с условием, что я отдам его только в том случае, если ты откажешься отдавать дневник. Держи, — он достал толстый конверт из кармана пиджака и положил на стол, — что там было еще, кроме расследований по вам?

— Он получил задание определить, действительно ли погиб Ольгерд, а за неделю до того, как мы его нашли, ему поручили выяснить, по какой причине пропали лорды Мордерат и Калимсток, — пояснила я и добавила, — в отношении Ольгерда лорд Лабури дал ответ, что он погиб. Он обвиняет себя в том, что оказался в нашем замке в заточении. Чарльз, я читала дело по исчезновению Гирона Лабури, там ни слова не было о том, что он завидовал Ольгерду или стремился попасть в его отдел. Что произошло на самом деле?

— Письмо прочитай, — посоветовал дядюшка, — я могу тебе рассказать о том, каким человеком был тот Гирон Лабури, что пропал десять лет назад, но хочу, чтобы ты сама поняла, каким он был. Потому что тот человек, что лежит в данный момент в лечебнице, только телесной оболочкой похож на Гирона Лабури, а внутренне он настолько изменился, что всем, кто его знал, придется знакомиться с Гироном заново.

— Но согласись, это совершенно логично, человек десять лет отсутствовал, конечно, с ним придется знакомиться заново, а кто-то и знакомиться не будет: Гирона Лабури в их жизни нет давно, и его потери не заметили.

— Знаешь, родная, что нас больше всего поражает? — произнес дядюшка. — Твоя рассудительность, она больше пристала леди лет так после тридцати, но из уст семнадцатилетней девчонки слышать ее непривычно. Читать сейчас будешь или после ужина? Может, оставишь до утра, стоит ли омрачать праздник?

— Нет, я прочитаю его сейчас, — решила я и взяла в руки конверт, — ты с содержанием знаком?

— Ну а как же, — ответил он, — Гирон дал мне его прочесть и только после этого запечатал, да, я знаю, о чем в нем идет речь.

Вскрыв конверт, я достала свиток и, расположившись рядом со столом, приступила к чтению.

* * *

Праздничный вечер был поистине волшебным. Прежде чем занять места за столом, Регина поздравила всех с Рождеством и, оделив подарками малышей и юных представителей рода, коснулась рукой, и ель засветилась огоньками красными, синими, зелеными и желтыми. Мои братики ахнули и мгновенно оказались рядом с елкой, начав осторожно прикасаться к колючим ветвям руками, а Алиса, Янина и Дарина неожиданно запели, и все подхватили рождественские напевы. Для меня все настолько было в диковинку, что я сидела и смотрела на происходящее широко раскрытыми глазами. А потом был ужин, за которым все весело общались, затем молодежь, тепло одевшись, убежала на улицу, и я с братиками смотрела из окна, как Патрик начал запускать фейерверки. Взлетая вверх, огненный шар взрывался и распадался на множество стрел, образующих то корзину с цветами, то загадочных птиц или оленей, убегающих по небу.

После фейерверков Алиса села за рояль, стоявший в углу гостиной, а Янина взяла скрипку, и полилась музыка. Дарина стоя рядом с ними, развернулась к нам, протянула руки, и ее лицо стало каким-то неземным, отрешенным и… я ощутила, как моя кожа стала гусиной, а глаза наполнились слезами. И кажется, не у одной меня. Потрясение было на лицах взрослых, а тетушка Веда поднесла сжатые ладони к лицу, прижав их к губам, а по впалым щекам текли слезы. Дарина исполняла неизвестную мне арию, голос ее то понижался, то взлетал ввысь, раскрывая все свое богатство.

— Ария Дивы Плавалагуны, пять октав, — пробормотал сидящий рядом со мной Георг, — ну Даринка, вот это сюрприз для всех.

Я не стала переспрашивать, о чем это он, достаточно было того, что Брюс поднялся и, когда отгремели последние аккорды, помахал рукой, привлекая к себе внимание.

— Дарина, после праздников мы едем на прослушивание к леди Каллас, она набирает новый класс и должна тебя услышать. Академия магических искусств ничего не потеряет, если ты займешься дополнительным обучением у самой знаменитой оперной дивы нашего мира. Имея такой голос, — а я считаю преступлением хоронить его, — я бы не позволил своей дочери проходить магическое посвящение. Леди Веда, Вы согласны со мной? — он повернулся к матери Дарины.

— Мы с тобой согласны, Брюс, — ответила за нее леди Стефания. — Дарина не будет проходить магическое посвящение.

А дальше был музыкальный вечер, на котором блеснули своими талантами все за исключением меня и Патрика, который, посмеиваясь, объяснил, что весь талант достался сестре, а он только взрывать и научился.

Погружаясь в сон, я подумала, что сегодня был просто удивительный день, подарившей мне подарки, о которых я и мечтать не смела.

Я поднималась по лестнице дома Мордерата в Королевстве Тюльпанов. Магические светильники разгоняли темноту, но как-то не сильно, и потому коридор второго этажа, в котором я появилась, тонул в зыбком сумраке и оказался спасительным для меня, потому что дверь комнаты, в которой я останавливалась раньше, распахнулась, и оттуда вышла леди Арника в роскошном платье. Я мгновенно прижалась к стене в углу, чтобы меня нельзя было увидеть, стараясь слиться с ней. Арника сделала шаг, другой и неожиданно запела что-то очень красивое, нежное и начала кружиться посредине коридора, а свет, падая на драгоценности, надетые на ней, вспыхивал при каждом развороте. Это продолжалось некоторое время, а затем леди остановилась и топнула ногой.

— Леди, Вас приглашают спуститься в обеденный зал, — в коридоре появился Томас и смотрел на Арнику.

— Странно, я слышала, что близких людей лорд Гиен принимает в гостиной, к чему такая официальность? — она продолжала стоять посредине и не собиралась двигаться. — А где находится обеденный зал?

— На первом этаже, леди. Как Вам понравилась комната? — домоправитель был учтив как всегда и сдержан.

— Мне больше понравилась вот эта, — Арника подошла к комнате, из которой вышла, — почему меня не поселили в ней? Уютная. Кто в ней останавливается? Пригласите сюда своего хозяина, пока он не появится, я не спущусь в зал, — закапризничала леди и вернулась на середину коридора и начала кружиться, напевая что-то себе под нос.

— Хорошо, леди, я передам Ваши слова лорду, — Томас развернулся, и я услышала его негромкие шаги, затихающие по мере того, как он уходил дальше.

А леди танцевала и пела, ловушка на лорда Мордерата создавалась выпускницей Академии Цветущей Сакуры.

— Леди, Вы просили меня подняться? — я замерла. Лорд Гиен появился в проеме, но когда, я не слышала, он поднялся совершенно бесшумно, как истинный представитель своего рода.

Лорд стоял, скрестив руки на груди и слегка расставив ноги по ширине, эффектный черный бархатный костюм, белоснежная рубашка и бабочка у ворота. Седые волосы убраны в хвост, обожженная кожа лица отпала, и оно оказалось разделенным на части: одна розовая, почти младенческая, а другая — обычная, обветренная и чуть посеревшая. Былая внешняя красота Гиена Мордерата исчезла, но взамен пришло что-то другое. От него исходила мощная харизма и физическая сила, под обаяние которой попала леди Арника, но и я не стала исключением. Мне нечем стало дышать, и от слабости я прикрыла глаза.

— Лорд Гиен, какая радость, Вы решили пригласить меня лично, — не познакомься мы с леди на встрече клуба Магического единения, я бы подумала, что она говорит совершенно искренне. — Вы потрясающе красивы, от Вас такая звериная харизма исходит, что я боюсь потерять голову.

— Хм, если бы я не знал, что Вы желали брака с покойным Тримеером, то поверил бы Вашим словам, — произнес лорд, не двигаясь с места, но я кожей ощутила, что он принюхивается.

— Ой, да ладно, это было задание Повелителя — постараться выйти замуж за Тримеера, я даже рада, что он женился на своей худосочной подопечной. Я слышала, что Вы с ней знакомы. И как Вам юная вдовушка?

— И что Вы хотите услышать? — лениво поинтересовался лорд.

— Правду, только правду, — промурлыкала леди Арника и попросила, — не откажите, лорд Гиен, устройте мне экскурсию по дому. Я слышала, что комната Вашего батюшки необычайно красива, леди Минерва просто в восторге от нее. Так что Вы скажете о Видане Тримеер?

— Ничего, про Видану Тримеер мы говорить не будем, — решил лорд и двинулся в сторону Арники. — Пойдемте, я покажу Вам комнату своего отца. Он так обожал мою мать, что гостиная оформлена так, как любила она.

— Прелестно, я увижу эти потрясающие покои, — захлопала леди и, взяв под руку Гиена, прижалась головой к его плечу, и до меня донесся ее вкрадчивый голос, — а закончить экскурсию мы можем в Вашей спальне.

Они зашли в покои лорда Герния, и я, оторвавшись от стены, поспешила вон из этого дома. Я бегом спускалась по лестнице, как увидела бледное, потрясенное лицо Томаса, стоявшего в парадной.

— Леди Видана, — прошептал он, — Вы увидели не то, что есть на самом деле.

И тут начала открываться входная дверь, я метнулась к окну и спряталась за плотной ночной шторой.

— Здравствуйте, а лорд Гиен дома? Он меня ждет? — услышала я знакомый голос, сквозь щелочку в гардинах увидела леди Марицу, которая сняла шубку и протянула ее домоправителю. — Как я рада здесь оказаться. Спасибо моей любимой подруге Цецилии. Так куда мне идти? Да что Вы стоите истуканом?

— Леди, пожалуйста, Вам по лестнице, — домоправитель показал в нужную сторону, — и на второй этаж поднимайтесь, найдете лорда там.

— Вот сейчас другое дело, — довольно заметила леди, — шубку повесьте, только аккуратно, она очень дорогая, не запачкайте.

Напевая что-то веселое вполголоса, леди Марица поспешила в сторону лестницы, и когда я услышала ее каблучки по ступеням, вышла из-за гардин, домоправитель, продолжая держать шубу, расстроено смотрел на меня.

— Томас, голубчик, я Вас умоляю, меня здесь не было. С Рождеством! — с этими словами я выскочила за дверь, взмах рукой, и вспыхнувший переход унес меня в империю.

— Весело, — подумала я, открывая глаза и потягиваясь, как услышала попискивание сына, — так мне и надо. Никто не просил отправляться в этот дом, меня не приглашали, и лучше было бы избежать того, что я увидела.

Я поднялась, перепеленала, накормила сыновей, а перед глазами стояла картина: Арника прижимается головой к плечу лорда Мордерата и счастливое лицо Марицы. Постояв минуту у окна, посмотрев в ночное звездное небо, на котором сияла огромная луна, я приняла решение.

Дом леди Минервы Гровели светился как рождественская елка. Я поднялась на крыльцо и, толкнув дверь, оказалась внутри, где в парадной около зеркала прихорашивались леди. В воздухе ощущалась волшебная праздничная атмосфера, слышался заливистый смех, и кругом плавали довольные улыбки. Сняв шубку, я повесила ее на переносную вешалку, коих на входе было около десятка, и подошла к зеркалу, от которого отошла леди, как-то странно посмотрев на меня, она поспешила в гостиную. Поправив прядь волос, я внимательно оглядела свой наряд: шелковое синее платье с пышной юбкой и воротничок из бусин — подарок, полученный мной незадолго до окончания летней практики.

— Вот он и пригодился, — подумала я, коснувшись пальчиками тяжелого эффектного аксессуара, и увидела, как за моей спиной появился немного удивленный, но обрадованный лорд Аллан Сент-Жен.

— Какой сюрприз, леди Видана, Вы все-таки решились и появились на нашем празднике. Спасибо! — я повернулась, а лорд протянул мне руку. — Вы позволите?

— Доброй ночи, лорд Аллан, — я снова сделала вид, что не замечаю его руки, — показывайте, куда идти.

— Бунтарка, Вам так противно прикоснуться к моей руке? — он направился вперед, я последовала за ним. — Минерва будет в восторге.

— Гостей много? — поинтересовалась я, наблюдая за суетящимися леди.

— О, за право попасть на этот вечер целые битвы развернулись, — хмыкнул лорд, — а сколько интриг было, не счесть.

— Это Вам хорошо, лорд Аллан. Вы можете посещать данный салон без пригласительных билетов, — слегка подколола я его и тут же услышала в ответ, — Вы тоже, леди Видана. Нас таких счастливчиков двое, а давайте держаться вместе. И хочу сразу застолбить право на первый и все последующие танцы.

— А если я не хочу танцевать, что тогда?

— Не верю, да и Вам никто не позволит просто сидеть, лордов и леди поровну, так что, если Вы не будете танцевать, значит, кому-то придется тоже отказаться от этого.

Бальный зал был залит ярким светом, и по сторонам в креслах сидели лорды, что-то обсуждавшие, но при этом бросавшие заинтересованные взгляды на леди, которые, собравшись небольшими кучками, хихикали как адептки на своем первом балу и поглядывали в сторону мужчин.

— Хм, это что, рождественский бал знакомств? — вырвалось у меня, и лорд довольно улыбнувшись, кивнул. — Именно. Вы не поверите, но все приглашенные до конца этого года сочетаются брачными узами, Минерва видит в этом особую миссию: соединять одинокие сердца.

— Вот попала, — вырвалось у меня, — пока не поздно, нужно вернуться обратно домой.

Но было уже поздно. На нас глазели все кому не лень, а через весь зал к нам направлялась леди Минерва.

— Я ждала, я надеялась, и это свершилось. Видана, ты вместе с нами в эту удивительную праздничную ночь, — она взяла меня за руки и, заглядывая в глаза, негромко произнесла, — нам о многом нужно поговорить, я так счастлива, что ты приняла приглашение, моя леди Непредсказуемость. Это будет воистину волшебный вечер.

Ох, если бы только леди Минерва знала, какой хаос произойдет по моей вине, то она вместо рассыпания благодарностей выставила бы меня за дверь в тот же миг.

— Надо же, кого я вижу, адептку Тримеер, — раздался позади меня насмешливый голос, и вперед прошла, улыбаясь Серой леди, Миранда Гор.

В зал входили еще гости, я ушла в конец и села в кресло, оттуда было очень хорошо видно всех. Рассматривая гостей, я увидела Сабрину Крони и подходившего к ней молодого человека, моя однокурсница резко покраснела, и я сделала вывод: это был Мердок Зархак. Лорд Сент-Жен, о чем-то поговорив с Минервой Гровели, подошел и опустился в соседнее кресло.

— А что, Мердок решил помириться с Сабриной? — поинтересовалась я у него, но что лорд Аллан сделал удивленные глаза и пожал плечами.

— Странно, а почему Вы не спрашиваете, как мы пообщались с леди Эммой? — спросил он. — Бросили меня одного и исчезли, это нечестно.

— Ну, Вы еще скажите, что Вам не понравилась леди. Она удивительная, не правда ли?

— Видана, я еще не разобрался в той истории, — честно ответил лорд, — мне просто обидно за отца, он ведь любил ее, ну неужели ради сына нельзя было остаться с ним?

— Я не знаю, просто не знаю, да и кто я такая, чтобы судить леди Эмму?

Грянула музыка, и несколько пар двинулись в вальсе, я видела торжественные лица лордов и милые робкие улыбки леди, танцующих становилось больше.

— Леди, я приглашаю Вас на танец, — произнес он, поднимаясь и протягивая мне руку, — отказ не принимается, пожалуйста.

Лорд Аллан оказался прекрасным партнером, и танцевать с ним было одно удовольствие, однако я помнила про один древний обычай, придуманный именно в Подлунном Королевстве, и потому после второго танца раскланялась и тут же была подхвачена юношей с бледным лицом.

— Леди Тримеер? Я не ошибся? Я прибыл сюда, чтобы встретиться с Вами, — сказал он, смущенно улыбаясь и тут же торопливо добавил, — только не подумайте ничего плохого, я знаю о Вашем агентстве и делах, что Вы расследовали. Мне нужна помощь, я Раймонд Барге, сын погибшего лорда Рустика Барге. Вам известно это имя?

— Раймонд, вальсируем чуть медленнее, и расскажите, почему я? — попросила я и улыбнулась Сабрине, танцевавшей вместе с Мердоком неподалеку от нас. — Да, имя мне знакомо.

— Отец погиб, мне было пять лет, но его я хорошо помню. Когда подрос, узнал от мамы, что убийство так и не раскрыли. Тогда я решил потихоньку собирать хоть какие-то сведения о его жизни в империи, почему-то был уверен, что смерть отца как-то связана с ней, да и убили его неподалеку от императорского посольства. Он направлялся туда на встречу, что-то выяснил и решил поставить в известность дипломатов, не дошел.

— Сейчас танцуем, просто танцуем, а когда отдалимся от этой парочки, можете продолжать рассказ, — шаг, другой, и Сабрина с Мердоком остались позади, нас разделила эльфийская пара, танцевавшая с закрытыми глазами.

— Да больше и рассказывать нечего, — огорченно заметил юноша, — я читаю вашу прессу, узнал о расследованиях агентства «Мы бодрствуем всегда» и решил попросить о помощи. На адрес агентства я выслал все, что сумел найти: записные книжки и дневники отца, опросил его сослуживца, друга нашей семьи, он мой крестный, и чек. Сделайте, что возможно, пожалуйста. Если потребуется, я прилечу в империю, там у отца остались родственники, правда, дальние, но я им написал и получил приглашение в гости.

— Хорошо, когда появитесь в империи, дайте нам знать, а сейчас, Раймонд, проводите меня до места и, если Вас спросят, о чем мы разговаривали, что скажете?

— Я поклонник лорда Брюса, его псевдоним Грифон, вот о нем я Вас и расспрашивал, а Вы великодушно пообещали прислать билет на один из его спектаклей, — вспыхнул он до корней волос. — Не слишком нагло?

— Прекрасная идея, да будет по-Вашему, — кивнула я и присела в реверансе. — Вы прекрасный танцор, Раймонд.

Я только успела опуститься в кресло, как рядом появился лорд Аллан, но сказать ничего не успел, потому что в зал вошли еще гости — лорд Гиен вместе с Арникой и Марицей, и у моего соседа вытянулось лицо от неудовольствия.

— О, Черная Луна, девочки, как я рада вас видеть, Гиен, где ты их нашел? — ахнула леди Минерва и, оставив своих собеседников, поспешила к троице и заключила обеих леди в объятия. — Арника, Марица, вот это подарок. Ах, Гиен, а почему ты не взял с собой друга? У нас все парами.

— Конечно, конечно, но они обе для лорда Сент-Жена, — нагло ответил Мордерат и направился к нам. — Аллан, ты можешь выбрать любую из них. Мне нужно пообщаться, — он в упор рассматривал меня, — с веселой вдовой, ты позволишь, я займу твое место? Нет? Ну и ладно, леди Тримеер, вставайте, мы отправляемся в охранное агентство, дела не ждут.

— Гиен, что ты себе позволяешь? Сегодня рождественская ночь, и леди останется с нами, мы продолжим танцевать, — ледяным голосом отпарировал лорд, — дела могут подождать.

— Твои — да, а мои не ждут, и траур у леди будет продолжаться еще как минимум полтора года, так что прекратим препираться.

— Кстати, позволь спросить: это твоя работа — указ о том, что дети лорда Тримеера не покинут империю?

— Ты меня за чудовище не держи, это дело рук леди Амилен Тримеер, она боится, что невестка выйдет замуж и увезет внуков, вот и выхлопотала у императора такое распоряжение, — спокойно ответил Мордерат и протянул мне руку. — Леди, нам пора.

— Если Вам пора, то и отправляйтесь, я-то здесь при чем? — и поднялась навстречу Мердоку Зархаку, он пригласил на польку. — Я буду танцевать.

— А тебе нравится, что около тебя крутятся два этих напыщенных индюка? — спросил во время танца Мердок. — Смотри, они тоже здесь, как коршуны выслеживают, только и ждут смены партнера.

— Да Вы уж определитесь: индюки или коршуны? — посоветовала я, внезапно ощутив, как мне становится смешно от того, что происходит вокруг. Следом за нами шла пара Аллан — Арника, а далее Гиен — Марица, обе леди улыбались лордам, но когда взгляд падал на меня, то я читала обещание долгой и мучительной смерти.

— Да все вместе, — беспечно заметил он и насмешливо уточнил, — а эти две красавицы на тебя зуб имеют, заметила?

— Конечно, — согласилась я, и произошла смена партнеров, моя рука оказалась в руке лорда Сент-Жена.

— Видана, не уступайте ему, стойте на своем, — потребовал он, а я насмешливо полюбопытствала, — а Вам что, с Арникой плохо? Вы ей нравитесь.

— Они обе мечтают заполучить Гиена как когда-то Вашего супруга, но не меня, — хмыкнул он, кружа меня. — Я надеюсь, что леди будут столь благоразумны, что не подерутся здесь прилюдно. А мне нравитесь Вы, и я не столь ветрен, чтобы менять свои пристрастия как перчатки. Не исчезайте, вечер будет волшебным, Вы не пожалеете.

— Мы сейчас же покинем этот зал, — смена партнеров, и передо мной появился лорд Гиен. — Я Вас попросил, и Вы дали слово, что не появитесь в сновидениях, пока я не позволю.

— Так я Вам не мешаю, лорд Мордерат, занимайтесь своими делами, а я занимаюсь своими, — отпарировала я, не желая даже замечать его потемневшего лица. — Вы попросили меня об этом, чтобы я не мешалась под ногами, пока Вы разбираетесь с этими двумя леди? Не переживайте, я им не конкурент.

— Леди Видана, у меня уже выясняли, о чем мы так мило беседовали, — моя рука оказалась в руке Раймонда, — и даже спросили, не предлагали ли Вы мне спектакль смотреть в Вашей ложе? Я удивился и сказал, что нет.

— Кто? Кто это был?

— Миранда, она училась на третьем курсе, когда я окончил Академию, — поведал юноша, и неожиданно у меня вырвалось, — Раймонд, не вздумайте никого посвящать в наш разговор, Вы можете мне пообещать?

— Конечно, нас с мамой неоднократно приглашали к ним в гости, но мы как-то отнекивались, что-то останавливало от этого, — пояснил он и только отпустил мою руку, как она была схвачена жесткой ледяной рукой лорда Мордерата, — нам нужно поговорить.

— Лорд Гиен, пожалуйста, оставьте меня, — рассердилась я и, вырвав из его руки свою, покинула круг танцующих.

— Сколько танцев Вы станцевали с лордом Сент-Женом? — он не отставал от меня, я вернулась в конец зала и опустилась в кресло, увиденное в его доме, стояло перед глазами, и разговаривать мне с ним совсем не хотелось. Он сел рядом и, скрестив руки на груди, тяжелым взглядом уперся в фигуру Серой леди, отчего та беспокойно оглянулась, она беседовала с двумя немолодыми лордами, и мгновенно оказалась рядом с нами.

— Видана, почему ты не танцуешь? — обратилась леди ко мне. — Гиен, а ты? Мне кажется, вы с Арникой очень красивая пара.

— Ошибаетесь, — сухо ответил он, — оглянитесь, Аллан и Арника изумительны вместе, вот настоящая пара, а я так, очередное задание этой красотки, не так ли, Минерва?

— Адептка Тримеер, ты не уделишь мне минуту внимания, — ко мне подошла Миранда Гор, — мы можешь пообщаться в соседней гостиной.

— Пойдем, — решила я и поднялась. Мы прошли в примыкающую к бальному залу гостиную, где за карточным столом сидели две пары и с увлечением играли. Заняв кресла, стоявшие перед горящим камином, мы помолчали немного, глядя на огонь, а затем я спросила: «О чем ты хотела поговорить, Миранда?»

— Ты, наверное, уже знаешь, — продолжая смотреть на огонь, произнесла девушка, — что мои родственники просили сваху устроить брак с Локидсом Мордератом? Не удалось, он женился на твоей лучшей подруге, а мне по секрету шепнули, что ты можешь устроить мой брак лучше своей бабки.

— И на кого ты положила глаз? — поинтересовалась я, уже готовая сказать нет и еще раз нет.

— Я думаю, что Шерлос Блэкрэдсан — неплохая партия для меня, как думаешь? — она развернулась ко мне, давая возможность рассмотреть ее на близком расстоянии. Она была красивой девушкой, вот только ее губы, узкие и насмешливо кривящиеся, немного пугали. Странно, но я такие, вот именно такие уже видела… на портрете Гекубы Мордерат. Неужели родственницы? О чем я, недолго думая, и спросила.

— Да, моя мать — ее двоюродная племянница, — охотно ответила девушка и тут же спросила, — а как ты поняла? Ты разве знала Гекубу?

— Один только раз и видела, в Ордене летом. Шерлос отпадает, он помолвлен.

— Ой, ну ладно, не смеши меня, — фыркнула Миранда, — с этой нищенкой Дариной Дурнен? Она не пара ему, неужели Регина вашего рода слепа и глуха: кто я, а кто эта Дарина.

— А я думала, что ты будешь о Георге просить, — задумчиво произнесла я, пропуская мимо ушей ее высказывания о Дарине, вот не нужно сейчас выяснять отношения, мы это успеем в Академии сделать.

— Что? Георг? Этот выскочка и самозванец? Нет, Видана Тримеер, мне такая партия не нужна, меня родители не под забором нашли, а на шелковую пеленочку при рождении сразу положили и серебряную ложечку в руки дали. Георг ваш не лучше Дарины Дурнен, — доложилась адептка Гор, — ну так как?

— Миранда, а как тебе лорд Аллан Сент-Жен, вот чем не пара? — мило спросила я и увидела, как беспокойно заерзала девушка в кресле. — Издеваешься, да? Да меня леди Минерва уничтожит одним взглядом своих глаз. Нет, к ее любимчику я даже приближаться боюсь, мне нужен Шерлос.

— Миранда, а поведай, зачем ты украла игрушку из комнаты покойной Дарины Тетрамон? Она подозревала тебя и Сабрину, — пояснила я на ее недоуменный взгляд, — Дарина очень переживала из-за пропажи игрушки.

— Это был артефакт, защищавший ее, — сухо пояснила она, мой вопрос не понравился девушке, — пока он был с ней, адептку Тетрамон нельзя было заставить делать то, что нужно. Но это все в прошлом, я сожгла игрушку, и ты никогда не сможешь доказать, что именно я ее забрала.

— Да я и не собираюсь, — пожав плечами, я поднялась, — мне просто необходимо было получить ответ на мучавший вопрос, только и всего. Увы, Дарина погибла. Миранда, я не смогу тебе помочь, как я сказала, Шерлос помовлен.

Она осталась сидеть у камина, а я покинула гостиную и за порогом обнаружила обоих лордов, стоявших в коридоре и поджидавших меня.

— Леди Видана, с Вас танец, — начал было лорд Аллан, но я запротестовала, — Ваш лимит исчерпан, никаких танцев.

— Мы улетаем в контору, — произнес Мордерат, но я замотала головой и, обходя лордов, поспешила в парадную, они последовали за мной, но тут на пути у меня встала леди Арника, чьей лицо не предвещало ничего хорошего.

— Ты, вдовушка, у тебя хоть капля совести имеется? Оставь в покое лордов и не висни на Мордерате, он мой, ты слышишь?

— Всего доброго, Арника, — сказала я и, обойдя ее, вышла в парадную, где у вешалок стояла леди Марица и держала в руках обрывки моей шубки: «С тобой будет то же самое», — говорили ее злые глаза. Я оглянулась, на меня смотрели три пары таких разных глаз: в одних светилось торжество, в других плескался жидкий лед, а в третьих — самая неподдельная ненависть.

— Прощайте, леди и лорды, провожать меня не нужно, дорогу я знаю, — и, развернувшись, покинула дом Серой леди, стоя на крыльце под пронизывающим ветром, я пыталась создать переход, но почему-то у меня не получилось.

— Видана, вернитесь немедленно, — раздался за моей спиной голос лорда Аллана, — здесь в районе тысячи шагов магия не действует, Минерва так страхуется от разного рода эксцессов.

Он взял меня за руку, и я, выдернув ее, спустилась с крыльца и пошла вперед по заснеженной тропинке. Ноги разъезжались в туфельках на каблуке, тогда я сняла их и, спрятав в карман, подхватила юбку и побежала вперед.

— Беги, Видана, беги, — подбадривала я себя, все ускоряясь, — давно ты не бегала, но сейчас это нужно, иначе замерзнешь и заболеешь, а тебе это не нужно.

Я проснулась от резкой боли, открывала глаза и обнаружила, что ноги окровавлены, а сама я лежу в том платье, что была на балу. Поднявшись, посмотрела на часы: три часа ночи. Я отправилась в гардеробную, где, переодевшись и приняв горячий душ, обработала израненные ноги, а затем вернулась в комнату и, сменив простынь с пятнами крови, легла под одеяло. Сон не шел, я провертелась до кормления малышей и потом тщетно пыталась заставить себя уснуть, но все бесполезно.

— Нервное потрясение, — поставила я себе диагноз, ощущая, как закладывает нос и начинает болеть голова. — Как я хочу в Академию, на занятия к преподавателям, к новым знаниям и чтобы не думать об этих лордах. Есть мои дети и учеба, а все остальное пусть идет лесом…

Температура подскочила под утро, заставив меня провести в кровати целый день, но уснуть я так и не смогла. Я лежала и смотрела на Алису и Янину, взявшихся помогать мне, на встревоженную бабушку, задававшую мне только один вопрос: «Видана, что случилось?» и не получающую на него ответ. Я не могла рассказать любимой бабушке, куда сунулась по собственному желанию в сновидениях и что из этого вышло, не могла, так как было стыдно и не хотелось ее огорчать таким безрассудством.

Отец с семьей уехали на заставу, для него праздники закончились, наступали трудовые будни. Чарльз с семьей и Брюсом улетели в столицу, а лорд ректор с супругой — в Академию: каникулы подходили к концу, и нужно было проконтролировать подготовку к новому семестру. В замке остались только мы с бабушкой и дедом, Алисой и Яниной. Дурнены после праздничного вечера вернулись в имение, а ранним утром, когда еще все спали, в столицу улетели Шерлос с Георгом и Веспасианом, агентство начинало работу после рождественских каникул. Лорд Герн Пэйн не появлялся у нас уже два дня, решив отпраздновать Рождество в Королевстве Тюльпанов.

После обеда я ненадолго перешла за стол и принялась читать документы, а в какой-то момент осознала, что ничего не понимаю, поднялась и подошла к окну. В дверь тихонько постучали, и в комнате появились братья, вернувшиеся из столицы.

— Ты же добрая девушка, Виданка, что с тобой? — Георг с удивлением смотрел на мое сосредоточенное лицо. — Я чувствую, как небо затягивается тяжелыми снежными тучами и с минуты на минуту начнется зимняя буря.

— Познакомься, брат, с темной стороной Виданкиной души, — хмыкнул Шерлос, — бьюсь об заклад, что она сегодня полночи провела в сновидениях, видишь, на ногах сквозь чулки пятна крови проступают? Где ты была, беспокойная?

— На рождественском балу у Серой Леди и услышала нечто такое, что предпочла бы не слышать, и с этим нужно что-то делать, из головы выбросить не получается.

— Ага, конечно, Георг, ты понял, что она сказала? Я — нет. Отдохни, до учебы осталось несколько дней, а ты опять в драку рвешься. Вот тебе документы, изучай, — на стол прилетела объемная папка на завязках. — Пойдем отсюда, Георг, пока нас с тобой не выкинули, видишь, как глазами сверкает? На балу она была… неужели лорд Сент-Жен развел тебя на три танца?

— Нет, я не позволила, только два, — я продолжала стоять у окна и смотреть вдаль, — но попытка была сделана.

— О, ну тогда понятно, почему ты тогда такая злая и ноги разодраны, неужели по снегу без туфелек удирала? — не унимался Шерлос, но я не стала отвечать, и, постояв еще немного, братья покинули мою комнату, а я вернулась в кровать.

Вечером, когда температура снизилась, я поднялась, надела брюки с вязаными сапогами и теплую тунику, разложила на столе свитки, чтобы записать мысли, пришедшие мне в голову за то время, что я провела в кровати. Но в первую очередь я перенесла на свиток историю, рассказанную мне Раймондом Барге, на другой свиток высказывания Миранды Гор о Георге. Мне еще со времени первого покушения на юношу не давали покоя вопросы.

— Почему Зархаки стремятся убить сына леди Изольды? Да, конечно, он унаследовал большое состояние матери, которое, не будь юноши, досталось бы ее родственникам, но если Георг — сын покойного императора, то зачем убивать бастарда? Его присутствие в роду могло принести им немалые дивиденды, ведь только безумец будет резать курицу, несущую золотые яйца, а Зархаки безумцами не являются. Тогда что такое знают о Георге они, что решились подписать юноше смертный приговор? — думала я, задумчиво глядя на лунный серп за окном. — И в то же время он Мордерат. Я сама видела его глаза после ранения, да и целитель Маркес не потащил бы постороннего человека в дом Регины рода.

В дверь еле слышно постучались, и вошла Алиса с охапкой сухого белья.

— Видана, как хорошо, что тебе стало лучше, ты можешь спуститься в библиотеку? Тебя желают увидеть, — сказала она и, положив белье на кровать, принялась его рассортировывать и складывать.

Убрав свитки в шкатулку, я отправилась в библиотеку, думая о том, как больно наступать на израненные ступни. В освященной библиотеке меня ждали трое: дед сидел в кресле за столом, лорд Герн напротив него, а лорд Мордерат стоял между ними спиной к книжному шкафу, а лицом ко мне.

— Всем добрый вечер, — произнесла я, проходя к столу и опускаясь в кресло рядом с ним, — чем обязана вашему, лорды, приглашению?

— Видана, с тобой пожелал пообщаться Гиен, он для этого прибыл из Королевства Тюльпанов. Если я нужен, то могу остаться, — сказал дед, поднимаясь из-за стола, — если нет, то пойду в гостиную, помогу Ребекке, мы ожидаем гостей.

— Дедушка, не волнуйся, занимайся своими делами. Думаю, что убивать меня не будут, — спокойно ответила я, улыбнувшись ему и не обращая внимания на друзей, — не в этот раз.

— Но ты себя не очень хорошо чувствуешь, — озабоченно заметил он.

— Все в порядке, я чувствую себя хорошо, иначе бы не появилась здесь, — дед кивнул и покинул библиотеку.

— Итак, что случилось? Зачем вы меня пригласили, лорды? — разыгрывая непонимание, спросила я, переводя взгляд с одного на другого.

— Хотите сказать, что Вы не знаете, почему я здесь? — ехидно поинтересовался Мордерат, занимая кресло за столом. Образовался равнобедренный треугольник: он, я и лорд Герн, который молчал и смотрел на нас непроницаемым взглядом.

— Мне сложно понять, зачем Вы здесь, что Вас привело сейчас к нам, — ответила я, стараясь быть совершенно безучастной к происходящему. — Сегодня Рождество, и расследованиями я не занималась, со времени нашей последней встречи такой возможности не было.

— Жаль, тогда мне придется озвучить причину, по которой я здесь появился, — лицо Мордерата походило на безжизненную маску. — Зачем Вы нарушили обещание? Почему Вы оказались на рождественском балу у Серой леди?

У лорда Герна вытянулось лицо, а я спокойно разглядывала шкаф с книгами и не реагировала на вопросы.

— Молчите, а почему Вы молчите? — ледяным голосом уточнил лорд Гиен. — Что такое случилось, что Вы отправились туда?

— Лорд Мордерат, а Вам это зачем? Ну, узнаете причину, и что, Вам полегчает? — откинувшись на спинку кресла, спросила я, ощущая, что начинает кружиться голова. — Что это даст? Вы меня вызвали сюда только за этим? Тогда всего доброго, я, пожалуй, пойду к себе.

— Сядьте, — приказал он, когда я поднялась и сделала шаг к выходу, ноги предательски дрожали, но подчиняться ему я не собиралась.

— Только бы дойти до дверей библиотеки и скрыться за ними, — думала я, — а он пусть злится, мне все равно.

— Видана, — услышала я откуда-то издалека встревоженный голос, странно, мне показалось,… но черная мгла обняла меня своими заботливыми крылами.

Я очнулась в своей кровати, Ребекка смазывала виски пахучей жидкостью, а в кресле сидел тот, кого я меньше всего хотела видеть.

— Видана, у тебя резко поднялась температура, с постели не вставай. Я отлучусь на минуту и вернусь, — сказала она мне, подавая стакан с лекарственным настоем, которым я едва не подавилась под внимательным взглядом суровых глаз. Я допила настой и отдала ей стакан, после чего бабушка покинула комнату.

— Видана, что Вы творите? — негромко произнес Мордерат. — Что с Вами происходит? Я хочу, чтобы Вы дали мне слово, что не появитесь в сновидениях, пока я не разрешу.

— Зачем? — неожиданно с какой-то непонятной тоской спросила я. — Кто дал Вам право распоряжаться мной? Я прекрасно знаю, чего добивается леди Амилен Тримеер, но чего добиваетесь Вы, мне не понятно. Мне все равно, показали Вы свою спальню Арнике или нет, — эти слова сорвались с губ так неожиданно, его глаза расширились, а лицо приняло хищное выражение, — но свои запреты оставьте для нее или Марицы. Когда я выполню Вашу просьбу, пришлю письмо. Встречаться со мной не нужно, Вас я видеть тоже не желаю. Пожалуйста, покиньте мою комнату.

— Мы поговорим, когда Вы выздоровеете, — произнес он и поднялся, — но если я увижу Вас в сновидениях, предупреждаю, первое, что я сделаю — это силком утащу из любой компании и закрою в своем доме в Королевстве Тюльпанов без возможности его покинуть, Вы поняли?

— Мне Фоксвиллидж больше нравится, — ответила я и прикрыла глаза, лорд наклонился к малышам. Не выдержав угрызений совести, я произнесла, — извините меня. Я была не права, появившись без разрешения в Вашем доме, впредь этого не повторится. Но сейчас, пожалуйста, уйдите, мне нужно побыть одной.

— Извинения приняты, — я открыла глаза, лорд смотрел на меня, — я уйду, а Вы уснете, нужно отдохнуть.

Я уснула раньше, чем за ним закрылась дверь, заклинание, усовершенствованное Ольгердом, работало.

* * *

Каникулы закончились, и мы вернулись в Академию. За день до начала семестра мы прилетели в Фоксвиллидж, в доме было тепло и чисто, в нем накануне появились Веспасиан с Патриком и все подготовили. Я хотела занять детскую комнату, но бабушка не согласилась, обосновав, почему я с сыновьями должна разместиться в спальне. Спорить с ней я не стала, зашла в спальню, осмотрелась и решила сделать перестановку. Пока мы с юношами ее делали, бабушка с Алисой готовили обед, Янина с малышами находилась в детской комнате. После обеда, оставив бабушку и Янину в Фоксвиллидж, мы отправились в Академию, чтобы получить учебники для нового семестра, а я решила забрать свои свитки с лекциями и часть вещей из комнаты и перенести их в дом, так как мне предстояло в нем жить, появляясь в комнате только на переменах.

— Ой, Виданка, неужели это ты? — раздался веселый голос Северуса, как только мы покинули переход и появились на территории Академии. — Ух, как вас много.

На улице было очень холодно, и адепты, прилетая, быстро-быстро убегали в жилые корпуса. Северус, встретив Марка, подхватил его вещи, и вместе с нами оба родственника поспешили в помещение.

— Делись, скучала по нам? — не унимался адепт Дейдрис.

— Конечно, скучала, даже не сомневайся, — согласилась я с ним, — и ты рассказывай, надеюсь, не женился тайно, нас не пригласив на брачную церемонию?

— По окончании Академии, не раньше, и уж без вас праздника не получится, — заверил нас Северус. — Наши все ждут не дождутся твоего появления. Ты как, в комнате жить будешь или в Фоксвиллидж?

— Северус, какая комната? — удивился Шерлос, придержав меня за руку, когда я поскользнулась. — Мальчишки по ночам ваш этаж строить будут каждые три часа, по ним время сверять можно. Вы уже через сутки взвоете.

— Я так и подумал, что встречаться с Виданкой мы по вечерам больше не будем, — печально заметил адепт Дейдрис, открывая перед нами дверь в жилой корпус, — вот так мы и теряем друзей. Тамилку перевели на домашнее обучение, ты будешь с нами только на занятиях.

— Будем встречаться в Фоксвиллидж, не переживай, — постаралась я успокоить друга, переваривая слова о том, что Тамилу мы видеть в аудитории не будем.

— Ты сегодня здесь надолго? — спросил Северус, когда мы подошли к моей комнате.

— Получу учебники, соберу необходимые вещи и вернусь домой. Жду вас вечером на чай.

Переступив порог комнаты, я огляделась, все оставалось на своих местах. Собрав необходимые свитки в сумку, туда же спрятала шкатулку, полученную от профессора Бренена, и книгу Армана Тримеера.

— Видана, когда соберешься возвращаться в Фоксвиллидж, я открою переход, — ожила ректорская сова, — да, и мою конкурентку забери отсюда, пусть лучше за колыбельками наблюдает.

— Хорошо, дядюшка, спасибо за заботу, — я погладила совушку по голове, — пойду в библиотеку, получу учебники и ознакомлюсь с расписанием.

— Угу, завтра у вас продолжение спецкурса по магической геополитике, прессу почитай, в воздухе носятся перемены, — посоветовала ректорская сова и замолчала.

Около стенда с расписанием и объявлениями было много адептов, все переписывали дисциплины и переговаривались друг с другом, радуясь встрече.

— О, какая леди и даже без телохранителей, — удивленно произнес чей-то голос сзади. — Адептка Тримеер, а почему ты кольцо обручальное носишь не на вдовьем пальце?

Я повернула голову в сторону говорящего, чуть сбоку от меня стоял незнакомец в серой форменной куртке, в глаза бросилось бледное лицо, усыпанное веснушками, и ярко-рыжие волосы, рассыпавшиеся по плечам.

— Мы знакомы? — поинтересовалась я. Заметив, как в его карих глазах мелькнула странная улыбка, добавила, — что до меня, то я тебя вижу первый раз.

— Я Гелеон Виллистерн и с этого семестра буду учиться в этой Академии, — он обвел глазами коридор, в котором мы стояли, — в одной группе с тобой.

— Добро пожаловать, но откуда новичок знает меня? — поинтересовалась я, отходя от доски с расписанием, сделав на свитке запись о лекции по магической геополитике.

— Подготовился, — пожал плечами юноша, следуя за мной, — я же должен знать, с кем придется учиться в группе. Насколько мне известно, я не один новичок в Академии и даже в группе.

— Ясно, понятно, тогда до встречи на парах, — вымолвила я, планируя уйти одна в библиотеку, да не тут-то было, Гелеон не отставал.

— Ты не могла бы оказать мне такую любезность как знакомство с Академией? — попросил он. Я покачала головой, — извини, но мне некогда. Я направляюсь за книгами в библиотеку, а затем по своим делам.

— Жаль, может, в следующий раз?

— Гелеон, я уверена, что, когда ты познакомишься с адептами, тебе обязательно кто-нибудь покажет нашу альма-матер, — мы подошли к библиотеке, и я уточнила, — учебники получил?

— Еще нет, я час назад появился в Академии, — заметил он, входя вслед за мной в помещение, а навстречу уже летел улыбающийся Флинт, — Видана, вот и ты. Я подобрал для тебя учебники, пойдем, распишешься.

— А мне подберете? Я тоже адепт шестого курса факультета практической магии, — спокойно спросил юноша.

— Я знаю, ты один из новичков, учебники подготовлены, расписывайся и забирай, — распорядился библиотекарь и показал на журнал.

Юноша выполнил указания и, подхватив стопку с книгами, покинул библиотеку. Пока я расписывалась, а затем, выслушав поздравления от Флинта и забрав свои книги, вышла за дверь, обнаружила, что адепт стоял в коридоре и ждал меня.

— Я решил подождать тебя и проводить до комнаты, — пояснил он, заметив мой несколько недоуменный взгляд, — я кажусь тебе излишне назойливым? Извини. Просто мне немного не по себе: проучиться пять с половиной лет в другой стране и оказаться в Академии, где нет ни одного знакомого лица.

— А где ты учился до этого года? — спросила я, когда мы вышли на улицу и направились в жилой корпус, здороваясь на ходу с адептами, спешившими в библиотеку.

— В Академии Зеленых холмов, она в Дальнем Королевстве. Мой дед вернулся в империю полгода назад, и родители решили, что и мне нужно доучиться в одной из Академий и устраиваться на службу уже здесь, — пояснил Гелеон.

— А твой дед родом из империи?

— Говорят, что да, его маленьким увезли из империи, и вся его жизнь прошла в Дальнем Королевстве. Понимаешь, его родители погибли, и сестра его отца забрала пятилетнего мальчика в свою семью, своих детей у них с мужем не было, — рассказывал юноша, не обращая внимания на странные взгляды адептов.

— Слушай, а он тебе родной? — почему-то спросила я, обратив внимание, что он не назвал сестру своего прадеда прабабушкой.

— Моя бабушка, мама отца, овдовела тридцать пять лет назад, а через пять лет познакомилась с лордом Виллистерн и вышла за него замуж. По неизвестной мне причине они решили, что будет лучше, если отец возьмет фамилию отчима. Бабушка умерла год назад. И дед сказал, что не может оставаться там, где был так счастлив с ненаглядной Беатрис. Тогда и решил возвратиться в империю.

— Наверное, это очень сложно — возвратиться туда, где остались только могилы и никого из родных и друзей, — предположила я, мы вошли в корпус и стали подниматься по лестнице.

— Да, это сложно, — согласился он, — но дед очень общительный мужчина, и у него уже появились друзья, его регулярно приглашают в гости, и он не отказывается от такого удовольствия. Меня на днях познакомили с одной леди, ее зовут Девора Норберт. Она порекомендовала моим родителям Академию магических искусств, а мне посоветовала познакомиться с тобой и адептом Георгом Блэкрэдсаном.

— Спасибо, Гелеон, я пришла. Приятно было познакомиться, до встречи на занятиях, — произнесла я, стараясь не показать своего волнения от всего услышанного, остановившись у дверей своей комнаты.

— Тебе спасибо, был рад с тобой познакомиться и до встречи, — улыбнулся он и направился дальше по этажу, в сторону комнат юношей.

Я вошла в комнату, положив книги на стол, скинула сапоги, пальто и опустилась в кресло.

— А я наивно думала, что в этом семестре буду только учиться и никаких подводных камней ожидать не придется, — думала ошеломленная я. — Странно только, что юноша так спокойно и честно все рассказал. Даже о том, что дед не родной. Мда, и что такое замыслила леди Девора?

Мне не было страшно, скорее я была заинтригована, где-то в душе подняла голову и тряхнула пушистыми ушами большая собака-ищейка или это была сова, зорко высматривающая в траве полевку? А еще, обдумывая рассказ Гелеона, я ощутила, как застучало сердце, и поняла, что он поведал мне что-то очень важное.

— О чем задумалась племянница? — кашлянула ректорская сова. — Чем так тебя удивил адепт Виллистерн?

— Лорд ректор, а расскажите мне, Вам самому он как? Мне он показался довольно искренним юношей и каким-то потерянным что ли, — полюбопытствовала я.

— Он такой и есть, — согласился ректор, — я беседовал с родителями юноши и с ним самим. Дело такое, моя родная племянница: перевод Гелеона в нашу Академию — это целиком желание его деда, поставившего родителям странное условие. Видишь ли, — сова помолчала и продолжила, — его покойная супруга была очень богатой женщиной и оставила интересное завещание. Его смысл таков: все наследует супруг, а уж он решает, достанется что-то или нет их единственному сыну, отцу Гелеона. Он целитель, зарабатывает неплохо, но снимает дом, и кроме старшего сына, нашего новичка, у него две дочери, и нужно как-то подготовить им приданое, и младший сын, ему три года. Как я понял со слов лорда Виллистерна, если Гелеон переедет в империю и приступит к учебе в нашей Академии, то дед отписывает дом в столице Дальнего Королевства и часть имущества семье юноши. И они согласились.

— Грубо говоря, отец отдал деду внука за часть состояния своей матери, чтобы иметь возможность жить в собственном доме и получить деньги для приданого своих дочерей? — уточнила я.

— Да, такова цена за возможность вернуться в дом, где родился отец Гелеона, и все озвученное тобой, — подтвердил ректор, — ты правильно поняла. Что тебя тревожит?

— Я могу ошибаться, но адепта будут использовать втемную, не объясняя истинных намерений, — задумчиво произнесла я, глядя на сову. Мне было известно, что на самом деле ректор меня не видит. Он сидит за столом, а перед ним волшебный шар, в котором отражаются все комнаты темными кругами, а адепты лишь яркие звездочки на поверхности магического артефакта. — Он сказал, что один из новичков. У нас в группе пополнение?

— Да, у вас кроме Гелеона еще адептка Гринзи появилась, она училась в Академии Януса Змееносца, Подлунное Королевство. Ее родители вернулись в империю после длительной командировки, отец был третьим дипломатом в нашей миссии. На других факультетах тоже есть новички, но не думаю, что они тебе интересны, — пояснил дядюшка и предложил, — ну что, открывать переход?

— Да, — я поднялась с кресла, — еще один вопрос: Сабрина Крони и Миранда Гор, что с ними?

— Наша служба безопасности наблюдает за ними, но предъявлять пока нечего. Понимаешь, никто не видел, как Сабрина нанесла смертельный удар по адептке Тетрамон, как никто не может подтвердить, что адептка Гор зачем-то обездвижила привидение в лечебнице. Ты понимаешь меня? — поинтересовался ректор, заметив на своем волшебном шаре неподвижность звездочки.

— Конечно, я сейчас складываю книги в сумку и готова отправиться домой. Мальчики скоро проснутся.

Поздним вечером, когда родные разошлись по своим комнатам, я села в кресло у окна и, не зажигая светильника, стала смотреть на соседние дома, думая при этом о своей жизни. Причиной было адресованное мне письмо Гирона Лабури, в котором он ясно высказался о том, что гибель леди Изольды Норберт не освободит меня от преследования семьи Зархак. Регина рода поклялась у ее гроба в том, что возмездие настигнет убийцу и не позднее как к годовщине скорбной даты. Но был еще один момент: лорд Лабури написал, что Регина рода Зархак уже сделала заказ охотнику с просьбой найти предстоящее воплощение ее любимицы. Все это ему стало известно от навестившей его леди, которая появлялась после гибели леди Изольды три раза, последний раз это было за несколько дней до того, как Гирона обнаружили мы с лордом Пэйном. Ее описание нам ничего не дало: худенькая женщина невысокого роста и всегда в маске. Но в одном узник замка Рэдривел был убежден: леди была юной, лет семнадцать — двадцать, ее выдал голос. А затем я вспомнила, как исчезла жена привратника замка, чем очень сильно поразила не только его, но и сотрудников Тайной канцелярии, прилетевших побеседовать с ней. У родителей в городке ее не оказалось, по их словам они не видели дочь уже как месяца два. Тогда мы сделали вывод: супруга привратника сумела каким-то образом понять, что на скамье лежало не тело покойного узника, а фантом, или, поставив в известность своих хозяев, получила приказ скрыться. Но сейчас обдумывая события праздничных дней, я вспомнила о той, что не вернулась к осеннему семестру в Академию Радогона Северного, несмотря на письмо-обещание ректору, — о леди Лавинии. А почему мы решили, что она вообще покидала империю? Леди могла поменяться ролями со своей служанкой и выйти замуж за Мартина, а затем уговорить супруга вернуться в городок, чтобы быть рядом с замком Рэдривел. И почему-то мне эта версия не показалась дикой, тем более что Серая леди уверяла, что среди мужчин, обыскивающих замок, был и их человек. Так вот их человек мог и не участвовать в обыске, ему достаточно там было находиться рядом, чтобы знать: Видана Тримеер не могла рожать в замке Рэдривел, ее там не было.

— Как хорошо, что я приступила к магическим упражнениям через неделю после родов, — подумала я, поднимаясь с кресла и направляясь в душевую. — Надеюсь, что врасплох меня не застанут. Он или она, или они рядом со мной, в Академии. Регина рода Зархак словами кидаться не будет и никогда не простит мне не только убийства леди Изольды, этого кошелька на ножках, но и Дарины Дурнен за то, что девушка осталась жива.

Встав под теплую воду, я ощутила, как сильно устала за прошедший день. Янина предложила перенести ее кровать в мою комнату, чтобы помогать ночью с малышами, но я решила, что это лишнее. Новое лечение действовало благотворно, моя тетушка стала крепче, но нет ничего лучше для ослабленного человека, чем крепкий ночной сон, а с нами его не будет. Достаточно того, что Янина с Ребеккой будут с малышами весь учебный день. Бабушка с дедом меня поддержали, и моей новоявленной родственнице пришлось смириться и отправиться спать в соседнюю комнату.

Проверив малышей, я расправила кровать и, вытянувшись, посмотрела на свою фарфоровую советчицу, стоящую на прикроватном столике.

— Вевеюшка, как я давно не слышала твоего голоса, — негромко произнесла я, заметив, как из колыбелек мгновенно показались заинтересованные мордашки Эвена и Сирши.

— Да меня лучше и не слушать, — проскрипел долгожданный голос, я даже в кровати села, это же сделали пехи и кошечка, — я ничего хорошего и сказать не могу. Только предупредить: будь осторожна, желающих твоей смерти немало и они рядом, в Академии, под адептов маскируются, в друзья набиваются.

— Спасибо, моя дорогая советчица, — поблагодарила я и обратно легла, закуталась в теплое одеяло и, прикрывая глаза, пробормотала, — вот как чувствовала я, что не будет у меня спокойной учебы.

Я хотела спать и только спать, завтра первый день нового семестра, однако кто-то властно вырвал меня из сладких снов.

Замок Офулдет был погружен в темноту, и только магический фонарь у входа, покачиваясь на пронизывающем ветру, отбрасывал свет. Я вошла в парадную, где от стены отделилась фигура. Домоправитель, а это был он, протянул руки, чтобы забрать мою шубку, и показал в сторону гостиной первого этажа.

— Вас ждут, леди, — еле слышно произнес он.

В гостиной было тепло, огненные языки в камине беспощадно лизали поленья, над столом висел светильник, освещая только центр комнаты, а у окон уже было сумрачно. Во главе стола сидел лорд Делагарди, а по правую и левую руку от него несколько мужчин, из знакомых мне были лорды Линдворм и Сент-Жен.

— А вот и очаровательная леди Тримеер, — произнес, поднимаясь из кресла, хозяин замка, — хулиганка и бунтарка, но без нее, лорды, вопрос не решить, и потому я посчитал нужным пригласить леди на встречу. Присаживайся, Видана.

— Спасибо, — я выбрала место напротив него и поодаль от остальных лордов, — я сяду здесь, если Вы не возражаете.

— Никаких возражений, садись, где тебе нравится, — согласился он и вновь опустился в кресло. Видимо, речь шла о чем-то серьезном, лорд Сент-Жен посмотрел на меня и тут же перевел взгляд на мужчин, на столе перед лордом Делагарди лежали свитки.

— Итак, ближе к делу. Видана, — лорд смотрел на меня задумчиво, как бы раздумывая, стоит ли продолжать, — в Академии магических искусств несколько новичков с этого семестра. Я прошу тебя обратить внимание на второкурсника Ларса Бахруа, факультет практической магии.

Стараясь не выдать удивления, я немного откинулась на спинку кресла и слушала, осматривая при этом гостиную.

— Да, леди Тримеер, — вмешался пожилой мужчина, сидевший рядом с хозяином замка по правую руку, — мы в свою очередь хотим предложить Вам стать его телохранителем. О Ваших успехах мы наслышаны, сведения собрали за несколько месяцев.

Я даже рот не успела открыть, как сидевший по левую руку от Делагарди лорд Линдворм запротестовал: «Лорды, остановитесь. Леди Тримеер месяц назад стала матерью. Она не может и не должна быть телохранителем Ларса».

— Я поддерживаю точку зрения лорда Линдворма, — сказал лорд Сент-Жен. — Академия магических искусств, пожалуй, самое защищенное учебное заведение среди всех академий магического мира. Нужно сказать спасибо покойному лорду Тримееру, сумевшему сделать Академию неприступной крепостью. Там мальчику ничего не грозит, достаточно будет того, что леди будет знать его в лицо и присматривать за ним.

— Мы готовы заплатить, сколько леди скажет, — начал другой незнакомец. — Безопасность мальчика превыше всего, а для младенцев леди Тримеер можно нанять кормилицу и няньку.

— Нет, это исключено, — я поднялась и закончила, — ни телохранителем, ни надзирателем кого бы то ни было я не стану. Извините, лорды, подыщите другую кандидатуру. И мне не нравится, когда представительнице магического рода Тримеер предлагают стать нянькой ребенку из рода негоциантов, пусть даже он и является богатейшей фамилией мира. Мы не рассматриваем предложения стать фрейлинами при императорском дворе, так отчего я должна принять ваше, лорды? — да, разозлилась я не на шутку, но тон голоса сумела удержать в рамках сухого и неэмоционального.

Не обращая внимания на вытянувшиеся лица незнакомцев, я развернулась и сделала шаг к выходу, как лорд Делагарди открыл мне дверь и взял под руку.

— Друзья, займите беседой наших гостей, — бросил он в сторону Линдворма и Сент-Жена.

— И ведь не вампир, а какая скорость передвижения, он же за столом сидел, — подумала я, покидая гостиную в компании с хозяином замка.

— Леди Тримеер, нам нужно поговорить тет-а-тет, давно хотел показать тебе зимний сад, — произнес он и повел меня по коридору в сторону, противоположную выходу из замка.

В зимнем саду было светло. Фонарики, закрепленные по стеклянному потолку, освещали цветущие растения, стоявшие в кадках на полу, в горшках на подставках и свешивающихся с потолка. Меня провели внутрь, где царил теплый, влажный воздух и пахло множеством ароматов, но их перебивал запах лилий, к которым мы подошли.

— Обожаю эти удивительные цветы, — сказал лорд, слегка касаясь их стеблей, — а ты?

— Честно? Я не хочу такие держать в доме, их запах насыщенный, тяжелый и почему-то мне напоминает смерть. На улице — да, красивые, но в помещении — нет, — пояснила я, ожидая продолжения разговора.

— Видана, не в службу, а в дружбу, присмотри за мальчиком. Не телохранителем, этого не нужно, просто не выпускай его из поля зрения.

— Договаривайте, лорд Делагарди, — предложила я, — зачем его перевели в нашу Академию? Неужели ничего ближе не нашлось? А почему не домашнее обучение?

— Домашнее обучение отпадает, его выкрали из особняка, где, казалось, и муха не пролетит, — задумчиво ответил лорд. — Другие Академии не подходят, его снова похитят. Все дело в том, что он шестой ребенок в семье и единственный сын — наследник. А кое-кто уже размечтался, что в отсутствии законного наследника получит контроль над семейной казной и делами. Но есть еще кое-что… мой наставник, он настоятельно просил меня взяться за это дело. Видишь ли, я не имею права отказаться и провалить его тоже не могу, удар по репутации, — усмехнулся древний маг.

— Вам оказали услугу и сейчас взамен потребовали выполнить это дело? — полюбопытствовала я, сделав шаг к орхидеям, какое счастье, что они не пахучие. Да и я знала, что флюиды лилий таковы, что у человека начинала кружиться голова и развязывался язык.

— Хуже, — хмыкнул он и насмешливо посмотрел на меня, — я попытался много лет назад убить его и проиграл. Наставник мог стереть меня в порошок, но решил подарить жизнь и даже не поставил в известность остальных, однако выдвинул условие, что наступит день, и я буду должен выполнить одно серьезное задание. Что-то подсказывает мне, что оно слишком серьезное, и я решил спрятать мальчика в вашей Академии.

— А если его постараются убить? Вы понимаете, что подставляете нас? — возмутилась я. — Если все так серьезно, то поселите его в своем замке, и пусть преподаватели Ваших Академий — я в курсе, попечителем скольких из них Вы являетесь, — навещают адепта здесь. Что-то подсказывает мне, что они будут в восторге от такой перспективы.

— Они — да, я — нет, — ответил он и показал рукой в угол зимнего сада, там стояли стеклянный стол и два кресла. — Предлагаю выпить чаю и не спешить с ответом. Я по-прежнему заинтересован в наших дружеских отношениях, моя хулиганистая красавица. Поверь, у нас много общего, помоги мне уберечь мальчика, а я в свою очередь выполню любое твое желание.

— А они у меня есть? — поинтересовалась я, занимая место за столом, на котором появились приборы для чаепития и ваза с конфетами и пирожными.

— Может, сейчас и нет, но со временем появятся, — мудро заметил древний маг, и чайник по мановению его руки начал наполнять наши чашки. — Должен сказать, ты стойкая девочка. Да, Аллан уверен, что ты выяснила, что случилось тридцать лет назад в замке Рэдривел. А позволь узнать, почему тогда не поспешила в Тайную канцелярию? — лорд с загадочной улыбкой смотрел на меня, ожидая ответа.

— А потом прямиком в лечебницу Гриндол или в замок Рэдривел на пожизненное заключение, — отозвалась я, рассматривая танец чаинок, вот не любитель я толковать по осадкам в чашке, пожалуй, стоит отнестись к этому более серьезно.

— Умна и рассудительна, — одобрительно кивнул он и сделал глоток из чашки, — пей, не бойся, это чай, и больше ничего. И да, не стоит уподобляться леди в дамских салонах и пытаться читать судьбу по чаинкам, — прочитав мои мысли, заметил лорд, — лучше твори ее сама и не ошибешься.

— Я правильно понимаю, что против Вас начались некие военные действия? Не могу иначе рассматривать просьбу Вашего наставника, — пояснила я и взяла конфету, — кто делает такое чудо? Ваш кулинар?

— Да, мой кулинар. Будет желание с ним пообщаться, милости прошу, буду рад видеть тебя в моем замке. Тебе понравился Рэдривел? — уходя от моего главного вопроса, спросил черный маг и устало улыбнулся. — Вот скажи мне как на духу, чем ты займешься по окончании Академии? Только не говори о том, что будешь воспитывать детей, принимать гостей и устраивать балы да вечеринки, а в свободное от этого время посещать ювелирные лавки и свою любимую модистку. Ты же с ума сойдешь от такой жизни.

— А что не так с воспитанием детей? — спрашиваю я, понимая, что в данный момент этот древний лорд начал аккуратно давить на мое тщеславие, очередной этап склонения на свою сторону в действии.

— Ну, может, в силу своего возраста ты еще не знаешь, но детей воспитывать бесполезно нравоучениями, они неосознанно все впитывают от родителей. Если ты говоришь, что нужно быть доброй и жалостливой к людям, а сама третируешь слуг, то как в реальности твои дети будут к ним относиться? — спокойно ответил лорд, не замечая моей некоторой язвительности. — Хочешь вырастить своих мальчиков талантливыми магами, будь им сама.

— Хм, а я немного не поняла, к чему все это? Неужели только для того, чтобы уговорить меня приглядывать за отпрыском одного из богатейших финансовых родов мира?

— А ты шокировала лордов своим эпатажем, взяла и ткнула их носом в то, что им далеко до императорской семьи, которой Тримееры умудряются отказывать последние двадцать лет, — хмыкнул он и, отломив цветок белой розы, протянул мне, — и дала понять, что это будет продолжаться и впредь. Передо мной сидит следующая Регина рода Тримееров? Прелестно, мне нравится такой расклад.

— Вы не ответили на мой вопрос: зачем мне приглядывать за этим мальчиком? Именно мне, — вернула я лорда на тему обсуждения, не желая выслушивать о том, что ему нравится или нет.

— А кому еще? — пожал он плечами. — Ты бунтарка и хулиганка, но честная и без всяких там экивоков. Что ты хочешь взамен?

Я пила чай и смотрела на его суровое немолодое лицо, на котором резко контрастировали глаза, такие древние, много повидавшие и уже ничему не удивляющиеся. Лицо, которое я могла видеть с момента своего рождения, не случись тридцать лет назад страшной трагедии в замке Рэдривел, перепахавшей кровавым плугом жизни всех ее участников.

Седые волосы, серый пиджак простого кроя и такая же серая рубашка создавали обманчивый образ спокойного и благообразного лорда, и только глаза, которые не обманешь, да массивный перстень из червленого серебра в виде совы, державшей в когтистых лапах змею, подчеркивали его принадлежность к вершителям судеб. Я знала, что древний маг не откажет себе в таком довольствии как чтение моих мыслей, он улыбнулся уголками губ, и я решилась.

— Она знает? Я имею в виду Серую леди.

— Что? О ком ты сейчас спрашиваешь? — лорд улыбнулся шире, он все понимал, но опять тянул время, я должна была задавать конкретные вопросы.

— Почему леди Минерва уверена, что Артиваль умерла в нежном возрасте?

— А разве это не так? Хочешь, я покажу ее могилу в нашем родовом склепе? Родная, ты, конечно, не в курсе, но в замке Рэдривел нет захоронений его владельцев и представителей рода, — медленно произнес он, и я опустила чашку на стол, пытаясь осознать его слова.

— Не поняла, это как? А где же они?

— Здесь, в замке Офулдет, они все здесь. Когда-то мой предок, получая обратно наш родовой замок, попросил у короля разрешение перенести останки всех Блэкрэдсанов сюда, на нашу историческую родину, и тот милостиво согласился, — поведал он, ни один мускул при этом на его лице не дрогнул, а лорд продолжил, — у тебя есть право их навещать.

— Предок? — переспросила я, а затем уточнила. — А как долго, лорд Делагарди, вам пришлось этим заниматься? Останков, так на минуточку, за несколько тысяч лет накопилось немало. Да и зачем Вам это было нужно? Ах да, когда в империи будет уничтожен род Блэкрэдсан, то появится последний и предъявит свои права на престол. Помню, помню…

— Пакт Мордератов-Блэкрэдсанов, разработанный Эрном и подписанный обоими родами. Он был нарушен много веков назад, не так ли, Видана? Да, я собрал в склепе останки всех Блэкрэдсанов, чтобы при случае весь род ушедших магов встал на моей стороне, но что-то пошло не так, — он откинулся на спинку кресла и внимательно рассматривал мое лицо. — Тебе не говорили, что ты очень похожа на Уну? Нет, не на мать Артиваль, а на ту, первую. Какая сильная была магиня, до сих пор удивляюсь: почему она меня не уничтожила? У Регины рода такие силы были, и сейчас ты бы не сидела здесь и не смотрела на меня с жалостью, — неожиданно вырвалось у него, — хоть бы ради приличия немного от страха подрожала бы, хулиганка.

— Что от этого изменится? — я снова взяла в руки чашку, которую наполнили горячим пахучим напитком. — Артиваль прожила после гибели своих родителей еще четырнадцать лет, она не может быть в Вашем склепе.

— В твоей реальности нет, а в нашей она есть, так случилось, и Минерва живет с этим много лет, оплакивая свою девочку. Видана, давай оставим все как есть, не копайся дальше. Это не принесет тебе покоя, ведь многие знания порождают скорбь от осознания несовершенства нашего мира и беспринципности иных для достижения собственных целей.

— Вы это сейчас о себе говорите?

— В том числе, — согласился он. — Так мы договорились? Ты присмотришь за Ларсом?

— Одним глазком, лорд Илорин, большего не обещаю, — ответила я, услышав легкие шаги в сторону зимнего сада.

— А большего и не нужно, — улыбнулся он и мгновенно перевел разговор, к нам подходил Гиен Мордерат. — Видана, может быть, тебе удастся уговорить Гиена пройти лечение у лорда Линдворма? Его целители вернут нашему упрямцу его прежнее лицо.

— А зачем? Он же и так нарасхват. Марица с Арникой не подрались после бала из-за Вас, лорд Мордерат? — полюбопытствовала я, мельком взглянув на него. — Мужчина и не должен быть слишком красив, чтобы не отвлекаться на поклонниц.

— Жестоко, и не жалко Гиена? — развеселился древний маг. — И да, я в курсе, какой скандал случился на рождественском балу из-за тебя. Одна леди, потерявшая голову, порвала твою шубку, представляя себе, что это ты, чем шокировала многих гостей. Леди Арника устроила самую настоящую истерику, и Аллану пришлось ее успокаивать, и все потому, что они не ожидали тебя там увидеть. После твоего исчезновения Гиен обозвал обеих леди злобными паучихами и покинул дом Минервы, предоставив Аллану разбираться с леди и отпаивать чаем.

— Нет, а зачем его жалеть? Умный, состоятельный и профессионал своего дела, — я поднялась из-за стола, пропуская мимо ушей его замечание по поводу бала. — Спасибо за чай и беседу, лорд Делагарди. Не буду отнимать Ваше время, лорды в гостиной нервничают.

— Ты это почувствовала? Удивительно, но ведь ты не проходила посвящение, как адептка Академии смогла ощутить нервозность трех лордов на таком расстоянии? — изумился лорд Делагарди. — А что ты еще можешь сказать о том, что происходит в гостиной?

— Они заключили пари, сумеете Вы заставить меня выполнить просьбу или нет, — вот мне бы промолчать, но в тот момент я об этом не подумала, — сумма большая… Вы мне точно обо всем рассказали?

— Да, а лорды оказались чересчур азартными, — медленно произнес он и предложил, — Гиен, у тебя есть что сказать леди Видане? Я так и думал, всего доброго, Видана, если будут проблемы, обращайся.

Он исчез, а лорд Мордерат открыл переход, и мы оказались в помещении охранного агентства.

— Я долго Вас задерживать не буду, — успокоил меня лорд, занимая место за столом, — у Вас есть вопросы ко мне?

— Да, я выписала, что необходимо выяснить, — я достала свиток из кармана. — Сама я этого сделать не могу, так как мои интересы касаются нескольких мужчин и женщин из Дальнего Королевства.

— Хорошо, очень хорошо, — пробормотал он себе под нос, прочитывая мой свиток, — завтра передам все в работу. Как только будут ответы, я Вас приглашу сюда. Все в порядке, Видана? Вы выглядите озабоченной и, как мне кажется, встревоженной. Что случилось?

— Что-то происходит, в нашу группу перевели адепта Виллистерна, а еще письмо от лорда Лабури, он утверждает, что Регина рода Зархак поклялась убить меня до годовщины смерти леди Изольды.

— Видана, может, домашнее обучение? — лорд поднялся и навис над столом.

— Это не выход, лорд Гиен, — я только покачала головой, — и Вы это знаете. Мне пора, всего доброго.

* * *

Аудитория некромантии распахнула свои двери за минуту до звонка, и, войдя в нее, мы удивились: обычный кабинет. Вспоминая аудиторию, где мы изучали магию стихий, думали, что и эта будет с соответствующим антуражем, но нет: белый потолок, бежевые стены, ученические столы на одного адепта, преподавательская кафедра и черная доска.

— Добрый день, адепты, — профессор Крабер вошел в кабинет, стоило нам только занять свои места. — Не успели приступить к занятиям, как попали на одну из сложных и довольно противоречивых дисциплин.

— Профессор, а мы что, всегда тут будем заниматься? — невпопад спросил Карл Барнаус, крутя головой по сторонам.

— А что не так? — удивился профессор, вставая за кафедру. — Хорошая аудитория, светлая и теплая.

— Но, профессор, это же некромантия, и… я думал, — Карл замолчал.

— Хм, Вы, адепт, подумали, что мы ее на кладбище изучать будем? — уточнил профессор и потер руки. — Этого только не хватало. Там холодно, промозгло, еще чего доброго ревматизм подхватите.

Щелчок пальцами, и окна изнутри захлопнулись непонятно откуда взявшимися ставнями, стало темно. Потолок почернел, на нем появились звезды, луна, все заволокло тучами, завыл ветер, по стенам и между нашими столами появились склепы, а под ногами — жесткая трава.

— Так лучше? — поинтересовался профессор и улыбнулся. — Ну и зачем нам идти на кладбище, когда есть великое искусство миража? Погодите, вы еще и запахи почувствуете, и бьюсь об заклад, что большинству из вас они не понравятся.

— Вот так лучше, профессор, — раздался звонкий голосок новой адептки, — обожаю некромантию и не отказалась бы поколдовать на кладбище.

— А откуда, адептка, у Вас такое отношение к данной дисциплине? — уточнил профессор, открывая журнал. — Сейчас приступим к знакомству. С кем-то из вас я знаком, но с большинством нет. Итак, сначала пусть представится любительница некромантии.

— Я Эндора Гринзи, новенькая в этой группе и в Академии, — поднявшись из-за стола, объявила она. Адептка, худенькая, с жидкими темными волосами и некрасивым лицом заняла место позади Ильгуса.

— Какое странное имя, — еле слышно пробормотал Карл, однако его услышали все.

— Конечно, ведь меня назвали в честь самой известной некромантки, — ответила девушка и, опускаясь на стул, добавила, — это наше родовое поприще.

— А ты еще и чревовещательница? — тут же спросила у нее Сабрина, но адептка покачала головой. — Нет, этот дар мне не перешел от предков.

Далее профессор называл всех по списку, и каждый, понявшись, слегка склонял голову, а затем садился обратно.

— Вот и познакомились, не волнуйтесь, я запомнил всех, а сейчас приступим к первой лекции. Но для начала поведайте мне, уважаемые адепты, кого из некромантов кроме Эндорской колдуньи вы знаете? — предложил профессор, удобно расположившись за кафедрой в кресле. — Не вставайте, прямо с места называйте.

— Эрихто, — вскинув руку, произнес Веспасиан, опередив Эндору и Карла, отчего последний насупился и сделал вид, что не собирался ничего говорить.

— Джон Ди и его партнер Эдвар Келли, — добавил Гелеон, — эти двое очень почитаются в Дальнем Королевстве, а в Академии, где я учился до недавнего времени, в музее имеются их личные вещи и даже личный архив. А портреты висят в зале церемоний.

— Да, вы назвали довольно колоритных личностей, — произнес профессор, когда адепт Виллерстерн замолчал. — А жизнь колдуньи Эрихто должна служить примером, что не нужно становиться фанатом некромантии. Собственно, фанатом вообще не нужно быть, никаким. Вы знаете, что она жила в землянке на окраине кладбища, чтобы быть рядом с объектами своих действий? Эндорская колдунья вошла в исторические хроники как некромантка, оживившая прямо на поле боя только что погибшего воина, и его дух предсказал, что Секст Помпей проиграет битву Юлию Цезарю. Да, кстати, заказ колдунье сделал военачальник Секст Помпей, и он действительно проиграл.

— Но согласитесь, профессор, что Эндорская колдунья — самая известная некромантка, — перебила его адептка Гринзи. — Ведь она вызвала призрак самого пророка Самуила, а тот предсказал судьбу Саула. Да, конечно, это было много тысяч лет назад и, может быть, даже не в нашем мире, а параллельном, но суть дела это не меняет.

— Хорошо, хорошо, — слегка улыбнулся профессор, — не нужно так волноваться. Но, юная леди, я прошу запомнить: истинные таланты не стремятся открываться всем. Тем паче, что эта область магии уж очень специфическая. И до, и после Эндорской колдуньи были титаны, коим она и в подметки не годилась, просто о ней знают многие, а о них — лишь посвященные. Итак, записываем, адепты.

И профессор начал неспешно объяснять материал, а мы — записывать основные положения лекции. Работа у нас спорилась, но, слушая рассказ преподавателя, я где-то в душе понимала, что некромантия действительно не станет для меня любимой дисциплиной. А когда он начал объяснять, что для правильного проведения ритуала, особенно на первых порах, требуются вещи умершего, в которых его захоронили, над ними необходимо помедитировать, чтобы настроиться на объект, я ощутила некоторое омерзение. И, по всей видимости, меня передернуло, отчего в глазах профессора мелькнула смешинка, а из-за спины донесся язвительный шепот Карла: «А я почему-то думал, что тебе понравится. Убивать умеешь, так почему бы еще не научиться со своими жертвами разговаривать, пока они тепленькие».

— Адепт Барнаус, прекратите, — одернул его профессор Крабер, — вот как до дела дойдет, так и посмотрим, на что лично Вы способны.

— Профессор, а можно вопрос? — вытянула руку адептка Гринзи. — Как проходит магическое посвящение в этой Академии?

— Без комментариев. Это посвящение, а не игра в покер, — моментально отреагировал лорд Крабер. — Во-первых, там придется задействовать знания, полученные за все время обучения, а во-вторых, каждый столкнется с картиной только его личного мира, в котором он будет вынужден действовать хладнокровно и жестко.

— Значит, что-то страшное, — резюмировала адептка, и я услышала, как она потерла ладошки, — великолепно, лучшего и желать не приходится.

— Ну-ну, это сейчас так кажется, когда ты в теплой сухой аудитории и ничего не грозит, — едко ухмыльнулся Карл, — все ручки потирают в предвкушении, а как до дела доходит, то выясняется, что на посвящение пойдет часть группы.

— Профессор, это правда? — спросила адептка Гринзи.

— Да, диплом об окончании Академии получат все, если, конечно, выполнят программу обучения, а вот магическое посвящение проходят немногие, я бы назвал их избранными, — пояснил он и добавил, — но сразу оговорюсь, что все это непросто. А сейчас, адепты, тему посвящения закроем и продолжим изучение нашей первой темы.

После двух пар некромантии мы покидали кладбищенский мираж в тягостном молчании, не было никакого желания разговаривать. Я шла по коридору по направлению к раздевалке, чтобы забрать одежду и перенестись из своей комнаты в Фоксвиллидж. Была большая перемена, время обеда, и я поспешила к сыновьям.

* * *

На спецкурсе по магической геополитике наше количество возросло, добавилось несколько новичков и аспирантов. Профессор Тиберий не спеша вошел в аудиторию, оглядев ряды, заполненные слушателями, удовлетворенно кивнул головой и встал за преподавательскую кафедру.

— Рад вас видеть, адепты и аспиранты, — произнес он, — надеюсь, что на каникулах вы не забывали читать и разбираться в перипетиях геополитики? Поделитесь со мной и своими коллегами, что нового узнали, а может быть, у вас появились вопросы?

— Можно мне спросить, профессор? — услышала я незнакомый голос с верхнего ряда. — Почему император принял решение о возвращении адептов, обучавшихся в академиях других государств, в империю?

— Мы об этом уже говорили в прошлом семестре, — ответил профессор. — Вы приступили к обучению в Академии только сейчас? Понятно, хорошо, я повторю. Решение касается только тех адептов, кто планирует в дальнейшем служить в различных структурах империи. Те, кто намерен заниматься торговлей и прочими видами деятельности, не связанными со службой империи, могут продолжать обучение в любом учебном заведении мира. Но если учесть, что в вашем возрасте еще мало кто знает, чем будет заниматься в дальнейшем, решено вернуть всех, чтобы впоследствии не было обид и претензий. Ну и самое главное: чтобы никого из вас не могли взять в заложники, такие прецеденты уже имеются.

— А что дурного в том, что я, например, окончил бы учебу в Подлунном Королевстве и приступил к службе в императорской Финансовой канцелярии? — не унимался адепт.

— Хороший вопрос, а давайте сделаем так, чтобы Вы сами на него ответили, — предложил лорд Тиберий и адепт согласился. — Тогда скажите, почему Вы пришли на спецкурс «Магическая геополитика»? Чем он Вас так привлек? Ведь придется нагонять, он идет второй семестр.

— Как я уже сказал, я хочу служить в Финансовой канцелярии. Из разговора со своим отцом и книг, что прочитал по его совету и Вашему, профессор, списку, я сделал вывод: магическая геополитика — это война за ресурсы. С ней тесно связана такая дисциплина как геоэкономика — это пути и варианты вывоза этих самых ресурсов, — обстоятельно отвечал юноша, а коллеги, развернувшись в его сторону, внимательно слушали и кивали в знак согласия, — данной дисциплиной занимается специальный отдел Финансовой канцелярии, куда мне очень хочется попасть.

— Прекрасно, но Вы не назвали еще одну дисциплину, которая связана с геополитикой и геоэкономикой, — сказал профессор и, заметив, как адепт пожал плечами, добавил, — Вы не знаете? Речь идет о геокультуре — это не что иное, как навязывание своего культурного кода другим народам. Если наших юношей обучают, воспитывают в других государствах на их мифах, героях, то будут ли они, став взрослыми, служить на благо империи? Она для выпускников сторонних академий будет чужой, вот с этим и связано решение власти вернуть адептов в империю.

— Спасибо, профессор, сейчас мне понятно, и думаю, что это мудрое решение, — поблагодарил лорда Тиберия и сел, а преподаватель обратил внимание на первый ряд, — у Вас есть вопросы, адепт Дольний?

— Профессор, я занимался на каникулах, прочитал рекомендованные книги, ознакомился с цифрами расходов, и возник следующий вопрос: а зачем мы, я имею в виду империю, платим такой большой взнос в клуб Магического единения? Оно нам надо? — поинтересовался Сектус, сидевший на краю ряда.

— Хороший вопрос, — похвалил лорд Трибоний и спросил, — адепты, кто готов ответить? Есть варианты?

— Можно отвечу я, профессор? — Гвен опередил Шерлоса и Георга и, получив разрешение, начал отвечать. — Мы платим ежегодный взнос в клуб Магического единения наравне с другими представителями, имеющими особый статус, а значит, и полномочия. Если сумма кому-то показалась слишком высокой, то нужно понимать следующее: партнерство подразумевает равность весовых категорий. Если мы будем вкладывать меньше, чем это делают Дальнее и Подлунное Королевства, то и прав в клубе у нас будет меньше, в разы. Это политика, в ней никто церемониться не будет. Мы или равны, или добро пожаловать в реальность, где существуют сюзерены и вассалы. А империя ничьим вассалом не была и, надеюсь, никогда не будет.

— Адепт Дольний, Вы удовлетворены? — поинтересовался профессор, не скрывая улыбки. — Четкий и обстоятельный ответ адепта Лангедока лично меня порадовал. Слушаю Вас, адепт, — поднялся шестикурсник с боевого факультета.

— Профессор, я сразу извиняюсь, если мой вопрос покажется глупым, но объясните, в чем выражается талант правителя.

— А… Вы все переживаете от результата квеста, — констатировал лорд Тиберий. — Талант правителя выражается в уникальной способности: симбиоза системного мышления и отсутствия страха перед ответственными решениями. Что, конечно, не отменяет разумности, порядочности и умения работать с людьми. Талант правителя — это, поверьте на слово, тяжелейшая ноша для его обладателя. Мы видим, как всегда, только верхушку айсберга, а что там, внизу, и насколько глубоко, не всегда знает даже он сам. Обывателю неизвестно, скольким приходится жертвовать правителю: у него нет права на излишнюю эмоциональность, на спонтанные непродуманные действия. Его окружение тщательно проверяется, туда не попадают случайные люди, и даже его семья, самые близкие и родные, становятся заложниками такой ситуации. У правителя нет права на человечность в отношении родственников, в нашем понимании этого слова. Если кто-то из них будет представлять угрозу или станет предателем, его в лучшем случае изгоняют, в худшем — казнят или заточают в темницу на пожизненное заключение, — все просто затаили дыхание, слушая профессора. Ведь это так интересно понять, почему данный талант столь редок, что за ним охотятся представители императорского совета.

— Не расстраивайтесь, Гексор, все в Ваших руках. Учитесь старательно, служите честно, и обязательно окажетесь на том месте, где положено. У каждого свой потолок возможностей, так есть ли смысл биться об него головой вместо того, чтобы развивать способности, данные Вам от рождения? Если Вы будете этим заниматься, поверьте, вся жизнь пойдет в нужном направлении, и времени на сожаления не останется, — закончил профессор.

— Спасибо, я надеюсь, что так оно и будет. Скажите, а зачем мы изучаем геополитику? Разве от нас что-то зависит? Мы же просто наблюдатели.

— Адепт Тосгий, это Ваш вопрос, дерзайте, — предложил профессор, Веспасиан поднялся и, немного волнуясь, стал объяснять. — Как нам известно, общество разделено на три группы: одна — маленькая, это маги, принимающие решения, как жить миру; вторая — уже больше, маги в ней понимают, что происходит, и наблюдают за процессами, идущими в разных королевствах и обществах; и третья, самая многочисленная, — это остальные представители общества, которые не замечают, что происходит, а если замечают, то не понимают. Так вот, мы относимся ко второй группе, и нам необходимо разбираться во всем происходящем и по возможности влиять на различные события, чтобы не потерять наше будущее. Мне кажется, ситуация совсем не безвыходная. Профессор, я не слишком оптимистичен?

— Нет, Веспасиан, в самый раз, — поддержал профессор адепта, позволяя сесть на свое место.

— Но если нет возможности противостоять внешней силе, как тогда? — спросил Георг, записывавший ответ Веспасиана.

— Я могу ошибаться, но в этом случае есть прекрасная стратегия: встроиться внутрь внешней силы и разрушить ее, — ответил адепт Тосгий, и с ним согласились боевики, которым данную стратегию преподавали еще в прошлом году.

— Больше нет вопросов? — профессор задумчиво обвел взглядом аудиторию и, не увидев рук, решил. — Тогда давайте попишем, обсудим накопившиеся за каникулы мировые события.

* * *

— Виданка, ты не откажешься посидеть немного с нами в гостиной факультета? — когда я вернулась в свою комнату после занятий, ко мне постучался Северус и сейчас, стоя на пороге, ждал моего ответа. — Понимаешь, нам нужно познакомиться с новенькими и посмотреть друг на друга после каникул. У меня такое ощущение, ты только не смейся, но без Тамилки и тебя мы осиротели. Ильгус, Ардер и Леонард с Гермитой очень просили тебя прийти. Мы соберемся после ужина.

— Северус, я ничего не обещаю, — а увидев его расстроенное лицо, сказала, — но постараюсь. Если меня отпустят недолго, то я появлюсь в гостиной.

— Хорошо, спасибо. Мы будем ждать.

Он ушел, а я, сложив необходимые для выполнения домашних заданий свитки в сумку, открыла переход и через мгновение вышла в гостиной деревенского дома.

— Видочка, вот и ты, — обрадовалась бабушка, вместе с Алисой накрывавшая на стол, — корми малышей и будем ужинать, Сириус с минуты на минуту появится.

Поднявшись в спальню, я отправила Янину в гостиную, а сама занялась проснувшимися сыновьями.

— Как вы посмотрите, если я ненадолго отлучусь, — спросила я, вернувшись в гостиную, где за столом меня ждали бабушка с дедом и Янина с Алисой, — наша группа после ужина собирается в гостиной, решили познакомиться с новенькими, у нас их двое.

— Представляешь, и у нас тоже двое, а в группе Элизы адепт Бахруа появился, — сказала Алиса, когда я заняла место за столом. — Я даже удивилась немного, неужели для него ближе учебного заведения не нашлось?

— Да отлучись, конечно, пообщайся с друзьями, — согласилась бабушка, а дед, кивнув, ответил Алисе, — если я ничего не путаю, то мальчика отправили к нам как в самый охраняемый сейф, к которому просто так не подберешься. Видана, как тебе некромантия?

— Изучать придется, но через силу, она мне скорее всего не понравится, — пояснила я. — Сегодня новенькая адептка спрашивала у профессора Крабера о посвящении, он отказался рассказывать о нем, аргументировав свой отказ тем, что у каждого оно свое. А еще он сказал, что посвящение проходят не все выпускники. Это правда? И с чем это связано?

— Да, — подтвердил дед, — это как с церемонией бракосочетания, для каждой пары свое магическое испытание. И насколько мне известно, большинство адепток не проходят посвящение. Это обязательно только для тех, кто будет заниматься магией, а та, кто выйдет замуж и будет воспитывать детей, имеет полное право отказаться. Должен сказать, что девушки этим пользуются, и, как я слышал, последние лет десять никто из выпускниц в подземелье Изиды не спускался.

— Спасибо! Хоть что-то стало понятно. Странно только, а почему нам об этом не говорили старшекурсники или преподаватели? — удивилась я. — О дипломе речь пошла с начала шестого курса, а о посвящении — тишина.

— Всему свое время, я думаю, о нем предупреждают на седьмом курсе, чтобы адепт сделал свой выбор, — пояснил дед, раскладывая по нашим тарелкам салат, — чтобы все съели, его на следующий день оставлять нельзя.

Мы ужинали и разговаривали о новичках, которых еще добавилось в Академии, значит, мне на неделе придется поработать с их документами в ректорате; о новых предметах у Алисы и у меня. Янина заинтересовалась учебниками четвертого курса, и младшая сестра пообещала их доставить, чтобы та ознакомилась с содержанием.

— Если посчитаешь нужным, то возьмем для тебя книги в нашей библиотеке, — предложила Алиса, — я уверена, Флинт не откажет в такой малости.

— О, вот и Виданка появилась! — обрадованно произнес Леонард, увидев меня, входившую в факультетскую гостиную. — Давай к нам, мы тебе место заняли.

— Вот спасибо, — я села рядом с Гермитой и огляделась, — а вы чего такие кислые? Что-то случилось?

— Да понимаешь, Виданка, адепт Барнаус сегодня за ужином устроил допрос с пристрастием нашим новичкам, а особенно Гелеону, по какой причине они перевелись в Академию, — пояснил Ильгус. — Нас он просто не слышит, может быть, ты с ним поговоришь? Вот честное слово, его поведение бесит всех. Хвала Черной Луне, что он хоть сюда не пришел и дальше всем настроение портить.

— Так причина-то в чем? Только не говорите, что это все из-за меня, не поверю, — уточнила я, замечая слегка повеселевшие лица друзей, Ардер и Северус начали разливать чай, а Кирика разрезала фруктовый торт.

— Мы тут покумекали и решили: Карл не просто так взбеленился. Первое — это ты; второе — Эндора, влюбленная в некромантию, а значит, Барнаус никогда лидировать в этой магической науке не будет, в лучшем случае он второй; третье — появление Гелеона, он гипотетически может стать его соперником за твое внимание; и четвертое — до Карла только недавно дошло, что у Алиски фамилия Тойби-Лангедок. Скажу по секрету, его матушка в шоке, а рядом с Алисой — Патрик Дурнен, и хотя о помолвке еще не объявлено, но, похоже, с этим проблем не будет, — рассказывал Ильгус, а Дарина еле скрывала смех, ее выдавали искрящиеся глаза.

— Бедный Карл, — только и вырвалось у меня. В гостиной собралась вся группа за исключением Сабрины с подругами и адепта Барнауса. — Это же настоящая трагедия. Я слышала, зимнюю сессию он сдал не лучше всех. Это правда?

— Самое удивительное, что эту сессию на отличные оценки сдали пять адептов: Северус, Кирика, Эльзи, Веспасиан и ты, Виданка, — доложил Ардер, подавая мне чашку с чаем. — Мы с Ильгусом получили по одному «хорошо», а у Карла их — целых три. Вот еще одна причина для расстройства, его обошла половина группы. Ну да ладно о Карле, пусть лучше Эндора, Дарина и Гелеон расскажут о себе.

— Вот если честно, то особо и рассказывать нечего, — беспечно заметила Эндора, прихлебывая чай, — вся моя жизнь укладывается в несколько строчек: родилась, подросла и поступила в Академию, и вот перевели сюда. Из всех магических искусств мне нравятся некромантия и ритуальная магия, по остальным дисциплинам я учусь посредственно.

— А почему тебе нравится некромантия? — полюбопытствовала Эльзи, сидевшая с рукоделием. — Нет, я понимаю, что это родовое занятие, но все-таки.

— Мы росли вместе с кузеном, я его так обожала, — печально улыбнулась Эндора, — вместе бегали на кладбище, там три родовых склепа. Вместе начинали заниматься некромантией, он такой талантливый… был. Он умер, и я поклялась на его могиле, что буду изучать некромантию за двоих и стану лучшей в этом искусстве. Его и мои родители готовы были согласиться на помолвку между нами, но Регина рода резко воспротивилась и отказалась дать свое благословение, — пояснила девушка и добавила, — на его похоронах она отвела меня в сторону и сказала, что, если бы мы не пожелали брака, то вполне возможно, что Юрген был бы жив. Я часто думаю о нем и о словах Регины, находя в них здравый смысл.

— Извини, я не хотела сделать тебе больно, — мягко сказала Эльзи, а я при рассказе нашей новой адептки ощутила, как иголки впились в кончики пальцев, а внутри похолодело.

— Да нет, все в порядке, правда, — улыбнулась Эндора и приняла от Ардера тарелочку с куском торта, — у каждого из нас свой срок, тут мы ничего сделать не можем, ведь с Вечностью не торгуются.

— Странно, а я слышал, что это вполне известный ритуал, — произнес Гелеон, внимательно слушавший рассказ, — как мне объясняли, необходимо изменить имя, фамилию и дату рождения.

— Я соглашусь с тобой, Гелеон, но чаще всего достаточно просто изменить дату рождения, и судьба переписывается, — сказала Дарина, — у нас таким ритуалам целая дисциплина была посвящена.

— А ты где раньше училась? — развернулась к Дарине адептка Гринзи.

— В Академии Ведьмовства, что в Королевстве Южных Морей, — пояснила она и выдержала долгий взгляд Эндоры.

— Странно, но я тебя не помню, — медленно произнесла адептка Гринзи, на что Дарина пожала плечами, — не поверишь, но я тебя тоже впервые вижу.

— Я пошутила, если честно, — никогда не бывала в Королевство Южных Морей, — рассмеялась совершенно искренне Эндора и обратилась к Гелеону, — а где учился ты, златокудрый красавец? Неужели в Академии Зеленых Холмов?

— Ужели, Эндора, ужели, — хмыкнул адепт Виллистерн, — я видел тебя весной, шумная делегация адептов из Академии Януса Змееносца вместе со своим попечителем — лордом Делагарди. Вы вели себя, как бы помягче сказать, этакими снобами. Смотрели на нас свысока, не здоровались.

— Мы стеснялись, — возмутилась адептка и несколько повысила голос, — и кроме того, очень сложно сопровождать такого лорда, как Илорин Делагарди, а вы ему все в рот смотрели, заискивали.

— Неправда, не все. Я даже на встречах с ним сидел на последнем ряду и вопросы не задавал. Мне от него ничего не нужно, — отпарировал юноша и спросил, — а правда, что через два месяца будет турнир между Академиями?

— Да, ректор пообещал до конца этой недели утрясти все организационные вопросы и вывесить объявление, — согласился Северус, — а кстати, друзья, танцевальная вечеринка будет через три недели, но только внутри Академии, со стороны никого не приглашаем.

Настроение у всех улучшилось, девушки занимались рукоделием: кто вязал, кто вышивал, а юноши, убрав чашки и пустые тарелки в сторону, разложили на столе игры.

— Спасибо за прекрасный вечер, но мне пора, — я поднялась и, попрощавшись, поспешила к выходу, ощущая на своей спине чей-то взгляд.

Подходя к комнате, я увидела Карла, сидевшего на подоконнике.

— Нам нужно поговорить, Видана, — сказал он и тут же оказался рядом со мной, — ты пригласишь меня в комнату?

— Нет, Карл, тебе нечего там делать.

— Ты хочешь, чтобы весь этаж слышал наш разговор? Ну-с, изволь. Я хотел тебя предупредить, адептка Тримеер: или ты выходишь замуж за меня, или готовься к битве, долгой и отвратительной, — заявил Барнаус, сложив руки на груди и скривив губы. — Я уничтожу твою репутацию, да так, что все претенденты разбегутся в разные стороны и ты останешься одна до конца жизни. Или я, или никто. Ты поняла?

— А меня это устраивает, Карл. Я не планирую больше выходить замуж, так что мне нравится вторая часть твоего условия — никто, — улыбнулась я. — Однако хочу предупредить, адепт Барнаус: постараться мне нагадить ты, конечно, можешь, вот только и у меня есть кое-какая информация, обнародовав ее, я могу очень сильно испортить твою будущую карьеру. Ведь это ты нанес смертельный удар по Дарине Тетрамон, а Сабрина только подыграла тебе, чтобы вывести из-под подозрения, не так ли?

Я пошла ва-банк, у меня в тот момент не было доказательств, только догадки, но Карл резко покраснел и сделал шаг назад, в глазах плеснулась неприязнь, и этого было достаточно, чтобы понять — я права.

— Но и кроме этого, есть масса других вещей, например, то, что ты рассказывал Мердоку Зархаку обо мне и Тамиле. Ты ведь понимаешь, о чем я говорю, Карл… — я сильно понизила голос, в коридоре появилась Дарина и тут же вернулась в гостиную, а оттуда выскочил Веспасиан.

— Какая же ты, — бессильно прошипел адепт Барнаус, — жестокая, бездушная. Твой покойный тиран воспитал для себя красивую куклу и передал часть своей души. Какое облегчение для многих магов, что его убили. Мы с сестрой месяц проводили магические обряды, и о счастье — он погиб. Я потом целую неделю праздновал от радости, и не я один такой, а у сестры заказы на год вперед.

Пощечина, которую я влепила Карлу со всей силы, была такой звонкой, что из дверей стали выглядывать адепты, готовившиеся ко сну.

— Не смей говорить гадости о моем супруге, слышишь? Ты и мизинца его не стоишь, адепт Барнаус. И моли Черную Луну, чтобы леди Амилен никогда не узнала о твоих словах, она тебе не простит этого кощунства, — я была как натянутая струна, негромкие слова срывались с губ, а Карл, схватившись рукой за щеку, на которой показалась тонкая струйка крови, с ненавистью смотрел на меня.

— Не строй из себя Жанну де Бельвиль-Клиссон, адептка Тримеер. И запомни: ты сама приползешь ко мне и будешь умолять о браке, я терпеливый, подожду, и вот тогда ты заплатишь за все.

— Ты мало огреб? — поинтересовался Веспасиан, давший Карлу договорить. — Добавить? Или уйдешь в свою комнату и оставишь мою родственницу в покое? Зарубку себе в памяти сделай: Видана Тримеер никогда не выйдет за тебя замуж.

— Да кто ты такой, чтобы здесь распоряжаться? — психанул Карл и мгновенно замолчал под каким-то странным взглядом Веспасиана, а его слова, видимо, привели адепта в чувство, — я видел документ о том, как ты сливал информацию о девчонках и кому…

— Вы все больные, помешались на тайнах, заговорах и еще не пойми чем, — буркнул Карл и, развернувшись, направился в сторону своей комнаты.

— Поспеши, Видана, малыши, наверное, ждут не дождутся, — улыбнулся адепт Тосгий, — Янине привет передавай, я хочу завтра вечером напроситься на чай, позволишь?

— Конечно, ждем завтра, — согласилась я и исчезла в своей комнате.

Как хорошо дома, где тебя любят и ждут, а родные стены надежно охраняют от ветров, бушующих снаружи. Стоило мне только появиться в гостиной, как бабушка, сидевшая у камина с книгой, подняла голову и спросила: «Хорошо провела время? Может, по чашечке чая перед сном?»

— Да, с удовольствием, сейчас приготовлю, — и поспешила на кухню, где Янина колдовала у плиты.

— Мы испекли яблочный пирог, — поведала девушка, — папа решил перед сном расчистить дорожки, сейчас вернется, и будем пить чай. Малыши спят.

— Хорошо, пусть еще немного поспят, а перед ночным сном мы их искупаем. Завтра Веспасиан в гости прилетит, привет тебе передавал.

Янина улыбнулась и, покраснев, принялась расставлять чайные пары на столе, решив ее не смущать, я отправилась в спальню, чтобы проверить детей и едва не вспугнула пехи, сидевшего на столе и читавшего книгу.

— Эван, дружок, ты умеешь читать? — удивилась я. Он закивал и пропищал, — Элиза научила, мне сказки очень нравятся, а у тебя на столе большая книга лежит. Ты не возражаешь? — маленькое смешное существо смотрело на меня и ждало ответа.

— Конечно, нет, читай, а потом я тебе еще сказки дам. В детской на этажерке несколько книг стоит, их еще Ольгерд читал, когда был маленьким, — пообещала я, присаживаясь рядом с ним за стол. — А ты рисовать не пробовал? Вот у меня плохо получается, сплошные каляки-маляки.

— Да-да, и у меня тоже, — тихонько засмеялся он и придвинулся ко мне, недолго думая, я взяла его на руки и посадила к себе на колени. — Буду обнимать такого помощника, и чтобы я без всех вас делала? Никогда бы не справилась.

— Меня только Элиза и ты на ручки брали, — млея, прошептал пехи, — как хорошо, меня любят.

— Мрр… — рядом с пехи на моих коленях появилась хулиганка Сирша и улеглась, положив мордочку ему на живот.

Так мы и сидели в тишине, Сирша и пехи дремали, когда приоткрылась дверь и Янина шепотом позвала меня в гостиную. Переложив на кровать кошечку и Эвана, я спустилась следом за ней.

* * *

Дни летели за днями, я только успела заметить, как проскочил первый, а потом и второй месяц обучения. Возвращаясь после занятий, я засиживалась до поздней ночи, чтобы успеть выполнить все домашние задания, а их меньше не становилось, все-таки шестой курс был предпоследним перед окончанием Академии. В один из дней меня вызвали к ректору и вручили два объемных пакета с документами: один был от лорда Трибония, а вот другой — от Гиена Мордерата.

— Ты спать успеваешь? — поинтересовался дядюшка, передавая мне пакеты. — Я бы на месте леди Ребекки…

— Но Вы не она, лорд ректор, и потому пусть все идет своим чередом. Ничего криминального нет в том, если я прочитаю присланные сведения. А как Вам адепт Бахруа? Мне он показался добрым мальчиком.

— Да-да, тихий, добрый и немногословный, — согласился лорд Артур и добавил, — через два месяца состоится студенческая конференция в Академии Радогона Северного, но ты не участвуешь, не в этом году. Договорились?

— Согласна, отложу свое участие на следующий год, — я сидела рядом с его столом и заносила в книгу учета данные о поступивших средствах на обучение сирот, — адепт-финансист с этим справился бы быстрее.

— Быстрее — это, может, и хорошо, но сама понимаешь, нужно еще и язык держать за зубами, — отпарировал ректор. — Вот не позднее третьего дня была драка, и именно на финансовом факультете, а представь, если бы кто из них эту информацию имел, то что бы было? Я так и вижу презрительное лицо адептка Кардейна, сквозь зубы цедящего слова о нищих адептах, находящихся на содержании империи. Это ты с ними не сталкиваешься, наш Гвен Лангедок и Георг с Локидсом еще не все адепты этого факультета. У них некоторые до сей поры себя считают элитой Академии, а всех остальных недоразумением. Хотя надо признать, подвижки уже имеются, но все равно рано их допускать до наших финансов.

— Из-за чего дрались? — полюбопытствовала я, радуясь в душе, что записи подходили к концу. — Или из-за кого?

— Не из-за адептки, если ты об этом. Спор у них возник концептуальный, чья финансовая школа древнее и лучше. Когда аргументы иссякли, в ход пошли кулаки, — поведал лорд ректор, подписывая документы, перед ним лежала целая пачка. — Они не первые и не последние, кто решает споры таким образом.

— Понятно, как хорошо, что на нашем факультете драться не из-за чего.

— Ну не скажи, у вас одних вариантов одного или другого ритуала сколько? Вот то-то и оно. Вас спасает то, что адепты разнополые учатся, а если бы учились одни юноши, то они нашли бы, из-за чего повздорить. Да, все хотел у тебя спросить, — ректор подписал очередной документ и, отложив его в сторону, посмотрел на меня, — адепт Гелеон Виллистерн. Я смотрю, он участвует в жизни группы, общается с вами, но при этом умудряется оставаться такой закрытой книгой, которая не стремится никому открыться, или я ошибаюсь?

— Вы совершенно правы, Гелеон дружелюбный юноша, но есть барьер, поставленный между ним и остальными адептами. Друзей у него пока не появилось, но мне кажется, адепту нравится собственное общество, и еще я обратила внимание в библиотеке: он сидит, занимается, в какой-то момент его взгляд становится неподвижным, и Гелеон погружается в себя. Если я ничего не путаю, его что-то угнетает.

— Что совсем не удивительно. Как ты думаешь, зачем детей отправляют в такие академии, как наша? — ректор слегка откинулся на спинку кресла и потер виски. — Устал, неделя слишком насыщенная.

— Ну как зачем? Получать образование, заводить знакомства, которые могут пригодиться в будущем, — высказала я свое мнение, но ректор слегка усмехнулся.

— Правильная точка зрения, но только для обычных академий, там все именно так и происходит. А в магические академии, любимая племянница, отправляют в первую очередь для того, чтобы знать своих будущих врагов в лицо. Ты удивлена? Правильно, — заметив мое отрицательное движение головой, добавил он, — не стоит, просто имей это в виду. Тебя никогда не занимал тот момент, что, проучившись пять с половиной лет в группе, ты понятия не имеешь, какие дары есть у адепта Барнауса, например, или адепта Туалена? А они есть, поверь мне. Так вот, отправляя детей учиться, родители строго-настрого приказывают не распространяться о своих способностях и умениях. Как думаешь, почему я этот разговор завел? Не пожимай плечами, все ты знаешь, главная причина — новички. Да, император велел вернуть в академии тех детей, кто планирует в будущем служить в различных структурах, но среди них есть и те, кого внедрили по другому поводу. Вот потому и расспрашиваю всех.

— Да я понимаю Ваше беспокойство, лорд ректор, но у меня такое стойкое ощущение, что адепт Виллистерн не в курсе роли, что ему отведена. Потому он так и ведет себя, не лезет ни к кому в душу, не набивается в друзья, чего не скажешь о той же адептке Гринзи. Она ненавязчиво выясняла у Кирики и Эльзи, по какой причине на домашнее обучение перешли три наших соученицы, а не продолжили обучение с нами.

— Мне уже доложили, — заметил он, а я поняла, что слежка со стороны привидений не прекращается даже поздним вечером, именно тогда, засидевшись в факультетской гостиной, Эндора и стала расспрашивать девушек о тех, кто учился с нами ранее.

— Я закончила, можно мне отправляться в Фоксвиллидж? — я отдала книгу, и она тут же исчезла в сейфе, а лорд Эрмитас кивнул и создал переход, через который я и покинула Академию с двумя пакетами в руках.

Я вскрыла пакеты уже за полночь, когда в доме все заснули и наступила тишина, которую нарушали два маленьких помощника: Сирша и Эвен, они развалились на моей кровати и о чем-то переговаривались на своих языках.

Лорд Трибоний по моей просьбе нашел дальних родственников лорда Даргера и не только пообщался с ними, но и узнал адрес дочери его кормилицы. Какое совпадение, немолодая леди проживала в Фоксвиллидж рядом с книжной лавкой, в которой мы побывали зимой на встрече с писательницей Вальпургией, и была супругой ее владельца.

— Завтра выходной, можно навестить леди, если она не откажется, то и пообщаться, — подумала я, приступая к чтению свитков с рассказом родственников бывшего главного криминалиста Тайной канцелярии.

Увы, но родственники были действительно не близкими, видели лорда всего несколько раз в жизни, однако одна из его дальних тетушек по линии матери вспомнила, что его родители погибли молодыми и мальчика забирал в семью кто-то из родственников его отца, однако где они жили, объяснить не смогли. Впервые они встретились на празднике рода, когда юноша заканчивал Академию Радогона Северного, и после этой встречи пересекались еще два-три раза на подобных торжествах. Больше ничего добавить к сказанному двадцать лет назад они не смогли, но я была рада и той крупице о детских годах Шарля Даргера, она позволяла искать дальше. Набросав для себя возникшие вопросы, я потянулась к пакету от лорда Мордерата. Если наш наставник перепроверял данные по лорду Даргеру, то сотрудникам лорда Мордерата досталось больше работы: я запросила все, что только было возможно по покойному лорду Барди, а также предложила выяснить некоторые подробности перевода в нашу Академию адептов Виллистерна, Гринзи и Миранды Гор. И еще меня интересовало: действительно ли они учились именно в тех учебных заведениях, что называют?

— Моя жизнь разделилась на две части: одна — до рождения детей, заполненная учебой и общением с друзьями, другая — после появления на свет Армана и Георга, — думала я, отложив ненадолго присланные документы и глядя на спящих малышей. — Учеба никуда не делась, но время, ранее посвящаемое друзьям, отдано мальчикам, и это правильно. Ольгерд говорил, что я старше своих однокурсников, значит, так и должно было случиться рано или поздно.

Я поднялась и подошла к окну, глядя на небо, я раздумывала о том, в каком виде отправиться в книжную лавку, чтобы побеседовать с хозяином и его супругой. Появиться и сказать: «Здравствуйте, я Видана Тримеер» значит вызвать подозрение, а вот прийти под видом журналистки какого-нибудь издания и взять интервью — это совсем другое дело.

— Сначала накормлю детей, а потом свяжусь с лордом Мордератом, — решила я, услышав всхлипывание одного из малышей и закрыв ночную штору, отправилась к колыбелькам.

— Простите за внезапное вторжение, лорд Гиен, — сказала я, появляясь на пороге его кабинете в охранном агентстве, — но мне нужна Ваша помощь.

— Очень хорошо, у меня тоже появилась необходимость пообщаться с Вами. И здесь прохладно, — ответил он, поднимаясь со своего места, отодвигая от стола кресло для меня и подавая теплый плед. — Думал завтра Вас пригласить, чтобы сегодня дать возможность отдохнуть от тяжелой учебной недели, но коль Вы сами появились, то воспользуюсь случаем и обсудим появившиеся сведения. Но сначала Вы, рассказывайте, почему решили появиться здесь, в агентстве, а не в моем доме?

— Лорд Гиен, я не хочу оказаться незваным гостем и стать причиной ссоры с какой-нибудь леди, кроме того, мне совсем не интересно знать, кто Вас навещает: Арника, Марица или иная прелестница, — я сделала вид, что не замечаю его насмешливой улыбки. — Однако я здесь по другому поводу. У меня появилась возможность пообщаться с молочной сестрой пропавшего лорда Даргера, но я не могу появиться под своей фамилией. Вы позволите воспользоваться Вашим журналом «Элита империи» как ширмой? — я укуталась в плед, и мне было хорошо и спокойно.

— Ну, отчего бы и нет, сейчас выпишу Вам редакционное удостоверение, — ответил он, открывая ящик стола и доставая свиток, — под каким именем Вы желаете выступить?

— Артиваль Гровели, — медленно произнесла я и перевела взгляд с карты мира, висевшей на противоположной стене, на хозяина кабинета, который откинулся в кресле и смотрел на меня темным непроницаемым взглядом.

— Вы решили укусить Серую леди? Разумно ли это, Видана? А что потом будет с этим интервью? Я надеюсь, Вы разрешите его опубликовать в журнале?

— Так и сделаем, лорд Гиен. Я возьму интервью, Шерлос поможет его привести в надлежащий вид — все-таки это будет мой первый опыт в написании очерка для всеобщего обозрения, — и отдадим на опубликование. Потому что если все пройдет удачно, то я хочу пользоваться этой маской в дальнейшем.

— Хорошо, но первым, кто увидит это интервью, будет не Ваш брат, а я. Это мое условие. И вообще, я не думаю, что нужно кого-то посвящать в то, что у Вас появится такое прикрытие. Пусть это будет нашей тайной, — предложил он, и я согласилась, ну не спорить же с первого шага с хозяином журнала.

Лорд заполнил свиток и протянул мне со словами: «А Вы очень азартная леди, Видана Тримеер. Когда пойдете брать интервью, обязательно снимите серьги и обручальное кольцо. Я думаю, у Вас найдется какой-нибудь гарнитур подешевле?»

— Что-нибудь придумаю, — пообещала я, прочитав свиток, свернула его и спрятала в карман платья, — спасибо.

— Вы уже решили, о чем будете беседовать? — полюбопытствовал лорд, дверь распахнулась, и появился Томас с подносом, передо мной поставили бокал теплого молока. Я немного удивилась, увидев домоправителя здесь, но решила, что меня это совсем не касается.

— Да, я прочитала о том, что книжная лавка, принадлежащая супругу леди, древняя. Его род несколько сотен лет занимается книжной торговлей в деревне, дважды перестраивали здание. Несколько раз в год в лавке проходят встречи с разными писателями и поэтами: от самых знаменитых до почти никому не известных, — поделилась я, а он задумчиво смотрел на меня.

— Видана, Вы когда-нибудь видели изображения своей матушки? — уточнил лорд, когда я закончила свой рассказ.

— Да, мне передали альбом Ольгерда, там есть рисунок мамы в день их бракосочетания с отцом.

— Позвольте я дам Вам совет, раз уж Вы решили спрятаться под таким псевдонимом, постарайтесь не воссоздать ее внешний образ.

— Спасибо, но я и не собиралась это делать, — ответила я, еще дома решившая, как буду выглядеть, и выбранная внешность не имела ничего общего с мамой. — Вы сказали, что у Вас есть ко мне вопросы.

— Да, я не стал отправлять это с письмом, решил пообщаться с глазу на глаз. Видана, я не хочу пугать, но судя по тому, что Вы решили начать какую-то свою партию, должен предупредить: рядом с Вами находится подосланный казачок. Будьте осторожны и внимательны. Нам пока не удалось выяснить кто это — юноша или девушка, — но уверен, это дело времени. И пожалуйста, держите при себе мой подарок.

— Он всегда при мне, — я достала из кармана платья тессен и продемонстрировала лорду. — И про казачка я догадалась. А Вы не подскажете, почему Миранда Гор назвала Георга Норберта самозванцем? Если честно, меня это немного удивило.

— Вот чего не знаю, того не знаю, — ответил он, но почему-то я не поверила и попросила, — а можно выяснить, кто был первым супругом бабушки адепта Гелеона Виллистерна? Отец адепта был его сыном, но по какой-то причине, когда вдова вышла замуж второй раз, ему сменили фамилию.

— Хорошо, я понял. Как Вам новая дисциплина некромантия? — спросил лорд Мордерат и улыбнулся, заметив, как посуровело мое лицо. — Да, похоже, Вы от нее не в восторге. А зачем было бить адепта Барнауса? Чем он вызвал такой гнев? Не сердитесь, Видана, — рассмеялся лорд, читая на моем лице гамму чувств, — моя кузина не могла не поделиться такой новостью, а ей пожаловалась старшая сестра адепта. Она сказала, что юноше пришлось зашивать губу, которую Вы разбили. Леди Непредсказуемость, так Вас называют в кулуарах императорского дворца. Всех бесит тот факт, что не получается просчитать Вашу реакцию. Почему-то я уверен, что никто не догадается, кто же спрятался под псевдонимом Артиваль Гровели, нового репортера журнала «Элита империи». Дерзайте, леди Тримеер, — он поднялся, и я последовала его примеру.

Попрощавшись, поднялась, и мне тут же открыли переход, через который я перенеслась в свою комнату.

Утром, когда мы завтракали, поступила почта, и мне вручили большой пакет. Повертев его в руках, я отправилась в свою комнату, гадая, что такое мне прислали и главное — кто. В тишине я положила пакет на стол и, разрезав, обнаружила внутри еще два поменьше. В одном лежало письмо и ключ, опустившись в кресло, я приступила к чтению.

Видана!

Г.М.

Обдумав наш ночной разговор, я предлагаю Вам не спешить и отложить встречу с хозяевами книжной лавки на неделю. За это время Вам необходимо прочесть подборку статей за разные годы, в которых упоминается интересующий Вас объект, и, выбрав время, посетить небольшую квартирку № 8 по адресу: столица, ул. Грозовой Тучи, дом 6. Сегодня ранним утром мой сотрудник снял ее на неопределенное время для леди Артиваль Гровели, приглашенную в журнал «Элита империи» на почасовую оплату. На следующей неделе служащий журнала свяжется с хозяином книжной лавки и договорится об интервью, на которое Вам надлежит прилететь из столицы и туда же вернуться по окончании оного. В квартире Вас ждут некоторые вещи и предметы обихода, чтобы создать картину, что в ней проживают, а не появляются периодически. Уверен, что Вы и сами знаете, как это лучше сделать.

А на этих выходных Вы можете сходить в лавку в компании своих юных родственниц и приобрести несколько книг, чтобы осмотреться на месте.

Я открыла второй пакет и увидела объемный рулончик из туго свернутых свитков, которые мне предстояло прочитать за неделю.

— Очень логично и своевременно, — подумала я, как в дверь негромко постучали и появилась Алиса со словами, — странно, но вот этот пакет принесли сейчас.

Открыв вторую посылку и разложив ее содержимое на столе, я онемела, но, тем не менее, продолжала рассматривать.

— Ой, мамочка! — простонала Янина — я не слышала, как она вошла, — и бросилась назад. Мгновенно в комнате появилась бабушка, а за ней спешил встревоженный дед.

— Видана, что случилось? У Янины истерика, она говорит, что ты получила «черную метку», — Ребекка подошла к столу и, увидев вещи, лежавшие на нем, уточнила, — это саван?

— Да, бабушка, один большой — для меня, и два маленьких, — подтвердила я и опустилась в кресло, стоящее рядом. — Жестокая шутка.

— Видана, это не шутка, — не согласился лорд Сириус, — а предупреждение. Во что ты влезла на сей раз? Может, нужно остановиться?

— Дед, ты не поверишь, но мне неизвестно, с чем связан такой «подарок». Это может быть следствием гибели лорда Герния, поимки Лиеса Грейбрана, да все что угодно, понимаешь? Эта идиотская выходка меня не остановит, что нужно сделать — сделаю и обязательно выясню, кто прислал мне эту кучу тряпок, — я прощупала ткани и хмыкнула, — надо же, а поскупились. Если мне не изменяет память, магов не заворачивают в сатин, предпочитая лен или шелк.

— Я рада, что тебя не выбила чья-то злая выходка и холодная голова работает в нужном направлении. Предлагаю это сжечь, — сказала бабушка, сворачивая ткани, но я воспротивилась, — нет, это преждевременно. Сейчас запакуем обратно в пакет и положим в одну потайную комнатку, пусть полежит. Придет день, и этот саван пригодится как вещественное доказательство.

Дед с бабушкой переглянулись, и лорд Сириус, слегка откашлявшись, спросил: «А как ты нашла келью магов? Мне как-то рассказывали о ней настоящую легенду, но утверждали, что это не более чем выдумка».

— Для кого-то и наша жизнь выдумка, — ответила я, уходя от ответа на вопрос.

Потайную комнату, или как ее называли — келью магов, я обнаружила случайно в один из весенних вечеров, когда в выходной день вернулась из Академии и слонялась по дому, не находя себе места. Мне все казалось, что в воздухе носится голос Ольгерда, и, замерев, я прислушивалась к шороху на лестнице, а вдруг это его шаги? Шорох был, но это оказались не шаги, и я пошла на него, чтобы под лестницей в каморке для швабр и ведер обнаружить нечто другое. В стене, к которой были прислонены инструменты, засветилась по контуру дверь, и я толкнула ее. Так я открыла для себя самое загадочное место этого дома — потайную комнату, в которой бывали лишь редкие представители рода Тримееров, каждый из которых оставлял свое послание для всех последующих.

Частенько, когда засыпала бабушка, а меня преследовала бессонница, я спускалась в эту комнатку размером 2х2, где, зажегши магический светильник и заняв старинный деревянный стул около древнего секретера, открывала его и начинала читать ученические тетради моих предшественников. Чем они только не занимались: кто-то специализировался на травах как Адеилаида Тримеер; кто-то экспериментировал с камнями в поисках решения старинных загадок как Ализор Тримеер. Обнаруженные записи Ольгерда Тримеера свидетельствовали о том, что в тайник он попал довольно рано, и я могла увидеть, как менялся почерк того, кто через много лет станет моим супругом. Он прошел путь своих предшественников, попробовав повторить их опыты: варил зелья, составлял целительные сборы и астрологические прогнозы, а затем, вобрав их опыт и обогатившись знаниями, выбрал свою дорогу.

Леди Амилен ошиблась, сказав, что я не представляю, каким был Ольгерд. Я не просто представляла, я знала, каким он был…

Сокровищем Ольгерд Тримеер был только для своей любящей матери, а в реальности, заботливый к друзьям и сотрудникам, он был властным, жестким магом, знающим, что ему нужно в жизни и как этого добиться — странник одним словом. И лично меня не удивляло, что так много тех, кто обрадовался страшной гибели лорда Тримеера, они были уверены, что еще не скоро появится на горизонте такой талантливый следопыт, которого обвести вокруг пальца не представлялось возможным преступникам разных мастей.

Я очнулась от своих мыслей, дед с бабушкой ушли, а на столе лежал запакованный пакет с саваном, поднявшись и захватив его с собой, вышла из комнаты. День был в самом разгаре, на кухне готовился обед, а в гостиной на диване под пледом спала перенервничавшая Янина.

Дверь в потайную комнату беззвучно открылась, и я положила в деревянный сундук с коваными ставками пакет с саваном. Как-то я провела полночи, роясь в этом сундуке и рассматривая сказочные сокровища: оловянный котел для варки зелий, пестик для растирки разных веществ в порошок, исписанные книги Теней, атманы в замшевых ножнах, кадильницы для окуривания дома травами. В общем, чего там только не было, и мой вклад в семейный тайник был в самый раз.

— Видана, а ты не хочешь прогуляться после обеда? — спросила бабушка, когда я, покинув тайник, пришла на кухню. — Вместе с Яниной, вам обеим воздух свежий не помешает.

— С удовольствием, давно хотела сходить в книжную лавку, — обрадовалась я и принялась чистить овощи для салата, а бабушка, помешивая суп, добавила, — заодно и пуговицы для платья Янине подберете, да и, солнышко мое, познакомься с деревней осознанно. Мы гуляли с тобой прошлой весной, но что-то мне подсказывает, что ты ничего не запомнила, слишком далеко была мыслями. Ты и оживать стала, когда на практику в столицу улетели.

— Я знаю, как до храма дойти и где дом Галенов, остальное вспомню по дороге. А сколько магазинчиков в деревне?

— Много, в деревне каждый день появляются путешественники, на них они и рассчитаны. Вам достаточно дойти до центральной площади, там и книжная лавка, и текстильная, рядом бакалейная, — объяснила бабушка и напомнила, — у нас вечером гости, ждем Чарльза с семьей.

— Прекрасно. Тогда мы с Яниной долго гулять не будем, купим все необходимое и вернемся домой, — и принялась нарезать овощи в большую миску, а Алиса приступила к накрыванию стола для обеда.

Мы шли по деревне, Янина взяла меня под руку и сжала ладонь: «Как я рада, что мы с тобой вместе идем гулять. Ты такая занятая, мне даже страшно немного, ты точно высыпаешься?».

— Высыпаюсь, не переживай, — улыбнулась я и спросила, — мальчики много хлопот доставляют?

— Нет, они спокойные, мы с мамой даже не устаем. Видана, я хотела с тобой поговорить, — она покраснела и замолчала, мороз прихватывал нос и щеки, снег скрипел под ногами. Нам навстречу не попался никто, но впереди на площади было много народу.

— Пойдем в трактир к гному Грашеку, я хочу угостить тебя и себя мороженым, ты какое любишь? — спросила я у Янины и повела ее через площадь, здороваясь с преподавательницей из Академии.

— Любое, на твой выбор, — ответила она, когда мы вошли в трактир, где было тепло и почти все столики заняты.

— Ой, какие гостьи у нас, — раздался веселый голос, и Грашек собственной персоной появился перед нами. — Пойдемте, леди, у окна освободился столик. Что заказывать будете?

— Грашек, мы будем сливочное мороженое с клубничным вареньем, — сказала я, занимая место за столиком таким образом, чтобы видеть всех входящих в трактир, — и чай.

— Хорошо, принесу вам черный чай с листьями земляники и кусочками апельсина, — предложил он и исчез на кухне.

— Как здесь уютно, — Янина огляделась по сторонам, — ой, смотри, а на той стороне адепты из Академии сидят.

— Наверное, решили полакомиться деликатесами, — ответила я, заметившая представителей боевого факультета в момент нашего появления в трактире, а неподалеку от них сидела адептка Гринзи с семейной парой среднего возраста, я предположила, что это ее родители. — О чем ты хотела поговорить?

— Видана, понимаешь, — она опять покраснела, — я хотела тебя попросить, чтобы ты разрешила быть с тобой и с мальчиками всегда. Я согласна быть для них няней, воспитательницей, учительницей — кем пожелаешь…

— Янина, но у тебя должна быть своя семья: супруг, дети. А ты предлагаешь затворить тебя в рамках моей семьи, правильно ли это? Мне кажется — нет.

Нам принесли мороженое, чайники с чаем, поднос с чашками и вазой с конфетами, и я замолчала.

— Угощайтесь, леди, приятного аппетита, — Грашек, улыбаясь, поставил поднос на стол и поспешил к другим посетителям.

— Видана, я не выздоровею до такой степени, чтобы подарить супругу детей, так стоит ли в этом случае выходить замуж? Веспасиан единственный в своем роду, если я соглашусь на брак с ним, то, скорее всего, обреку на бездетность. Мне будет очень горько от того, что я стану причиной отсутствия у него наследника.

— А с ним ты разговаривала? Веспасиан знает о твоем решении?

— Он когда к нам на чай приходил последний раз, — Янина аккуратно отправила ложечку с мороженым в рот, — предложил помолвку, и я объяснила свой отказ. Надеюсь, что переживать не будет, если все обдумает, то поймет — я права.

— Поживем-увидим, не спеши с решением, — попросила я, ненавязчиво наблюдая за посетителями трактира и поняв причину, по которой Веспасиан не появлялся у нас два месяца, но регулярно справлялся о здоровье Янины и передавал ей приветы. — Я обратила внимание, ты начала заниматься по учебникам Алисы. Что именно тебя заинтересовало?

— Меня притягивает создание артефактов и заклинательная магия, — пояснила она, — а еще я стараюсь больше познакомиться с собой, понять, на что я способна. У меня такое ощущение, будто на нас смотрят.

— Смотрят на тебя. Наши адепты с боевого факультета, им интересно, что за прелестная незнакомка сидит рядом со мной, — улыбнулась я, заметив их взгляды, стоило нам только войти в зал. Однако не только юноши, но и леди, сидевшая за столом с Эндорой, присматривалась к нам, и я предложила, — ну что, пойдем по своим делам?

Расплатившись с Грашеком, мы покинули трактир, провожаемые множеством глаз, значит, после выходных наши адепты начнут выяснять, с кем я пила чай в трактире и как можно познакомиться с Яниной.

Сначала мы зашли в лавку, торгующую тканями и сопутствующими товарами, подобрав пуговицы для платья Янины, мы отправились в книжный магазинчик, где за столом на входе сидел немолодой гном. Поприветствовав нас, он продолжил листать толстую книгу, не забывая приглядывать за посетителями.

— А скажите, у Вас есть «Магический сундук» в двух частях? — спросила я у хозяина лавки, не найдя книгу на стеллаже с магической литературой. Я решила подарить ее Янине.

— Сейчас, юная леди, одну минуту, — и неторопливо направился к служебному помещению, откуда навстречу ему вышла пожилая женщина. Она скользнула по нам равнодушным взглядом и, выслушав супруга, вернулась обратно, чтобы возвратиться с толстыми книгами в руках.

— Кто спрашивал «Магический сундук»? — спросила она, положив книги на стол продавца. — С вас десять къярдов.

Расплачиваясь, я незаметно рассматривала леди, а она отошла к стеллажу с альбомами и стала наводить на нем порядок. Высокая, очень худая и какая-то раздраженная, леди не производила впечатления довольной жизнью, скорее расстроенной. Янина смутилась, и чувствовалось, что ей стало нехорошо после появления хозяйки в торговом зале, мы попрощались и поспешили покинуть лавку.

— Знаешь, мне показалось, что хозяйке этого магазинчика не понравилось наше присутствие, — поделилась она со мной, когда мы отправились домой, — она когда из кладовки с книгами вышла, то улыбалась, а увидела нас, и ее настроение изменилось кардинально.

— Странно, а я думала, что мне померещилось, — согласилась я и предложила, — поспешим? Думаю, что нас уже заждались.

* * *

Род Блэкрэдсан, как и планировалось прошлой зимой, собирался в последний выходной каждого месяца. Мы все не просто сдружились, а действительно стали частью одного единого целого — древнего рода. На встречах мы не только сидели за одним столом и обсуждали текущие вопросы, связанные как с родом, так и с империей, но и знакомились с предками. Еще на нашей первой встрече Регина предложила готовить исторический обзор по поколениям, и вот сегодня наступил черед того, чье имя было предано забвению из-за страшного преступления, едва не приведшего Блэкрэдсанов к исчезновению, — Эллана. Это имя, как и имя Уна, не давали детям на протяжении всех веков, прошедших с кровавой резни в замке Рэдривел. И только здесь, среди своих, можно быть уверенным, что в разговоре об Эллане и лорде Делагарди тебя не высмеют, не предложат закрыть рот и не распространять дикие фантазии о том, что он живет в мире с того самого момента, как родился в замке Рэдривел, и не уходил в Вечность.

Шерлос сам взялся за труд, чтобы проследить, с какого момента появился первый из Делагарди и сколько их было всего.

— А знаете, мои родные, — начал свой рассказ он, когда за ужином вспомнили историю Эллана и его изгнание из рода, — я думал, что эта задача будет намного сложнее, может, я излишне самонадеян, но думаю, что сумел выстроить верную, на мой взгляд, родословную семейства Делагарди.

За столом присутствовали: Чарльз с леди Стефанией, маленький Гриффин спал в детской комнате; бабушка Калерия сидела между старшим внуком и сестрой, рядом с которой расположился лорд Сириус и Алиса с Яниной, леди Оливия и ректор, а также Брюс и Георг, сидевший рядом со мной.

— И сколько их было, Шерлос? — полюбопытствовал Георг, который при такой встрече присутствовал второй раз, с огромным вниманием слушал докладчиков и даже умудрялся что-то записывать.

— Тринадцать, брат. Ныне здравствующий лорд Илорин Делагарди — тринадцатый представитель данного рода, — поведал наш докладчик и внимательно посмотрел на меня. — Вы не поверите, но эту фамилию носит всегда только один из сыновей. Работая с источниками, я обратил внимание, что ребенок всегда только один, одно поколение — один сын, и что самое удивительное, наследник никогда не живет в замке Офулдет до момента вступления в наследство.

— Шерлос, ты хочешь сказать, что других детей не бывает? — поразился Георг, которого в эту историю никто не посвящал до сего дня. — Ни дочерей, ни вторых-третьих сыновей? Только один ребенок и это всегда сын? А если несчастный случай или детская болезнь приберет младенца? Как тогда?

— Георг, не волнуйся ты так, — скупо улыбнулся Шерлос, — и этого-то ребенка никто и никогда не видит. Якобы его увозят в другую страну, и там он растет, учится, а отец периодически навещает своего единственного отпрыска. Лично меня при таком раскладе смутил бы следующий момент: а кто воспитывает наследника? Если отец не принимает в этом участия, как он может быть уверен в том, что сын станет достойным продолжателем его дел, а не промотает в будущем наследство, спустив его на азартные игры, спиртные напитки, одурманивающие смеси или женщин?

— Ну, и как ты ответишь на вопрос, который сам же и озвучил? — поинтересовался ректор, дегустируя горькую настойку, которую дед настоял на травах.

— Тут все просто и сложно одновременно: нет никакого младенца. Подходит время, тело изнашивается от старости как, например, у Ирваса Делагарди, прадеда лорда Аллана Сент-Жена, или подтачивается тяжелым заболеванием, как у предпоследнего представителя этого рода. Главное — вовремя найти того, чье тело подойдет для бессмертной сущности, которая займет его в момент смертельного ранения. И мир познакомят с наследником покойного лорда Делагарди, чье имя также начнется на букву И.

— А почему на И? — Георг, кажется, каждой клеточкой впитывал услышанное, впрочем, никто не удивлялся, он, а также и Алиса с Яниной обрели семью, которая будет за них биться до последнего издыхания, и они, ощущая эту защиту, сами стремились стать ее членами.

— Это Виданкино предположение, и я нахожу его верным. Все делается для того, чтобы не переделывать родовую печать, на ней ведь первая буква имени и фамилия, — пояснил Шерлос и обратился к Алисе с Яниной, — девушки, а вы чего потерянные такие?

— Шерлос, ты навел такую жуть, — Янина вздрогнула, — это что получается, любой мужчина может стать донором тела этого кровожадного лорда Делагарди?

— Да нет, Янина, не каждый, совсем не каждый, — подавая ей вазочку с фруктовым салатом, начал объяснять юноша. — Круг, я бы даже сказал, совсем не большой. Давай я перечислю условия, как сам понял. Первое — это должен быть представитель магического семейства, и что самое важное — древнего рода. Так что мастеровые, негоцианты и воины отпадают сразу. Второе — он должен быть женат, и очень желательно, чтобы супруга разделила с ним последующую жизнь, как в случае с леди Алисой Тетрамон, в замужестве Сент-Жен. Третье и, пожалуй, самое важное, — нужна уверенность в том, что род не будет лезть на рожон и искать своего пропавшего представителя. Если бы все три условия легко исполнялись, то думаю, он просто бы составил библиотеку возможных доноров и спокойно продолжал заниматься своими делами, которых у него очень много.

— А его что, оставить нельзя? — подал голос Брюс, заметив, как напряжение, возникшее при вопросе Янины, исчезло с лица Георга.

— Вот! Это самое интересное. Я нашел среди свитков, не буду говорить, как они ко мне попали, это сейчас не важно, следующее пророчество: если в противостоянии Тривии и Эквитас победит последняя, тогда возможно, что на этом тринадцатом лорде Делагарди род прекратит свое существование или перейдет в привычное всем состояние. Почему возможно? Там есть еще ряд условий, я назову только одно: близнецы.

— Шерлос, не пугай всех, — попросил Чарльз, улыбнувшись мне и замечая, как переглянулись Калерия и Ребекка, а Оливия интуитивно положила руку на живот, одним движением выдав свое положение. — Успокойтесь, объясни нашим леди подробнее.

— Лорд Делагарди на перепутье, — пояснил Шерлос, — у него два пути: или он переходит к хранителям и, оставшись в нашем мире, утрачивает свою власть, став совершенно незаметным для большинства людей; или он стремится занять место черного императора, но не будем скидывать со счетов тот факт, что лорд — лишь один из четырех, а кто сказал, что и они не стремятся к вожделенному призу?

— Жесть! — охарактеризовала Алиса все услышанное. Обежав глазами всех сидящих за столом, она спросила, — а можно я буду просто женой и матерью? Не поверите, меня пугают такие тайны и рассуждения. Слушать их очень интересно, познавательно, но как подумаешь, что это не фантазии, все имеет место быть, и становится страшно.

— Алиска, так мы и не предлагаем вам с Яниной такими игрушками заниматься, — рассмеялся Шерлос, — мы бы и Виданку за бортом оставили ради ее безопасности, вот только она не согласится. Ей это нравится, собственно, нам тоже.

— Это все хорошо, но про близнецов ты так и не договорил, — Георг задумчиво водил карандашом по свитку, и на моих глазах появлялось лицо Шерлоса, — в чем их роль?

— Они целиком в этой пока еще не сбывшейся истории, но большего я не могу сказать, потому как и сам не знаю.

— Врешь, — безэмоционально отпарировал Георг, — все ты знаешь. Ладно, придет время — расскажешь. Надеюсь.

— Договорились, как разберусь с пророчествами, поделюсь с тобой, — согласился Шерлос, и разговоры плавно переместились к предстоящему интеллектуальному турниру, а я поднялась и направилась в спальню, пора было кормить сыновей.

Свитки, о которых говорил Шерлос, передала ему для изучения я. Это были те самые свитки, что я обнаружила в бутылке с посланием столетней давности, предназначенным мне. Именно по причине, озвученной братом, мои сыновья так требовались Серой леди и лорду Делагарди, они определяли будущее черного мага, и он бы очень желал направить его в том русле, что требовалось ему и его окружению. Я не питала иллюзий, что нас оставили в покое, и не расслаблялась, занимаясь регулярно не только в аудиториях Академии, библиотеке, но и дома.

— Видана, ты не уделишь нам немного времени? — спросил Георг, когда наш вечер подходил к концу и все потихоньку начали собираться по домам.

— Да, конечно, пойдемте в библиотеку, — предложила я и первой направилась на второй этаж, где в конце была комната, служившая Ольгерду кабинетом и библиотекой. — Там мы никому не помешаем, да и нас никто отвлекать не будет.

Светильник вспыхнул сразу, как только я переступила порог библиотеки и показала Георгу и лорду Брюсу на кресла. Книжные шкафы располагались по трем стенам, а посередине комнаты стоял невысокий круглый стол в окружении низеньких кресел.

— Уютно, здесь вы проводите все вечера? — полюбопытствовал Георг, опустившись в кресло и с интересом рассматривая вокруг. — Тепло, светло и тихо. Райское место, а не комната.

— Да, нам нравится здесь проводить остаток дня, — согласилась я, поставив на стол чайные приборы, а Алиса принесла чайники и вазочку с пастилой, — предлагаю обсудить все вопросы за чаем.

— Видана, понимаешь какое дело, — нарушил молчание Георг, когда я разлила чай по чашкам и подала каждому, дядюшка с невозмутимым лицом посмотрел на него. — Я хочу, чтобы ты подобрала отцу брачную партию. Видишь, какое у него лицо? Он относится к моей идее негативно, и все-таки я настаиваю на этом.

— Обоснуй, чем-то ведь она вызвана, — предложила я, заметив, как в глазах Брюса зажглись веселые искорки.

— Я считаю, что отец не должен быть один. Пусть рядом с ним появится женщина, которая будет заботиться о нем. Я через год приступлю к службе, затем поднимется вопрос о создании семьи, а он все время, когда не будет репетиций и спектаклей, станет проводить в одиночестве. Я считаю, это неправильно.

— Чем тебе не нравится моя домработница? — хмыкнул дядюшка. — Она готовит, убирается и уходит к себе домой. Если я пожелаю с ней поговорить, то вполне могу предложить ей выпить со мной чаю.

— Отец, домработница — это домработница, — вспыхнул Георг, — тебе нужна жена, чтобы можно было сидеть с ней долгими зимними вечерами в гостиной и рассказывать о своих творческих планах, интригах в театре, показывать ей, как ты устал от вечного ношения маски успешного талантливого актера. Она уже срослась с тобой, но дома маску нужно снимать и становиться самим собой: немолодым мужчиной, пережившим не одно предательство, но не сломавшимся и по-прежнему жизнерадостным.

Георг подскочил и начал ходить по библиотеке, доказывая свою точку зрения, а дядюшка задумчиво слушал его и прихлебывал чай.

— И твоей супругой не должна быть одна из твоих театральных поклонниц, которые поджидают на каждом шагу с объяснениями в неземной любви и охапками заговоренных букетов цветов. Я думаю, чем дальше она будет от театра, тем лучше. Я хочу, чтобы твоя будущая супруга любила тебя не за то, что ты талантливейший актер, а за твою доброту, порядочность и веселый нрав. Отец, семья — это самое главное, что может быть. Увы, с моей мамой она не получилась, но не нужно ставить крест на своей жизни, пожалуйста.

— Георг, мне не одиноко одному, — возразил Брюс, подмигнув мне, — но, если ты хочешь получить мачеху, так и говори. Я соглашусь.

— Отец, не передергивай. Не одиноко тебе, как же, а кто по вечерам сидит, уткнувшись взглядом в стену? Я вернулся из Академии и почти час наблюдал за тобой, пока не решился окликнуть. В свете всего увиденного и сказанного мною: да, я хочу, чтобы у меня появилась мачеха.

— Ну вот, Виданка, ты все услышала, — развеселился Брюс, — заказ сделан, подбирай мне брачную партию, сын хочет, чтобы в доме появилась хозяйка.

— Понятно, заказ принят, и даже кандидатура уже имеется, точь-в-точь как пожелал Георг, — ответила я, и в библиотеку просунула голову Алиса, — ревут, кушать хотят маленькие тримеерчики.

Всю неделю я готовилась к интервью с хозяевами книжного магазинчика: перечитала с карандашом все свитки, фактически заучив их наизусть, посреди учебной недели, воспользовавшись «окном» между парами, слетала в столицу, навестив квартиру, из которой мне следовало отправиться в Фоксвиллидж. Войдя в нее, я обнаружила тесную комнату и крохотную кухню, в которой с трудом умещались плита для готовки пищи и стол со стулом. В комнате стоял шкаф для одежды, узкая деревянная кровать, а у окна — письменный стол и потертое кресло. На полу лежал старый, местами поеденный молью ковер. Я все внимательно осмотрела и обнаружила в шкафу сумку с вещами, выложила их на кровать и поняла — они для меня. Шерстяная юбка темного цвета, свитер бело-серого цвета, а в деревянной шкатулке — неброские серебряные серьги, кольцо и длинные бусы красного цвета.

— Какой он продуманный, — пробурчала я себе под нос, развешивая одежду в шкафу и поправляя простеганное одеяло на кровати. — Кто бы тут не появился здесь, ему сразу станет понятно: квартиру сняла небогатая репортерша, не уверенная, удастся ли ей закрепиться в столице, и потому вещей взявшая с собой по минимуму, чтобы при случае все сложить в сумку и вернуться туда, откуда она приехала.

Я подошла к окну и, слегка отодвинув штору, понаблюдала за оживленной улицей. На ней располагались бакалейные магазинчики, лавки с тканями и прочими товарами, мастерские, а на верхних этажах зданий — съемные квартиры. Закрыв штору, я повертела в руках искусственный букет роз, стоявший на столе в стеклянной вазе и, вздохнув, поставила на место. Еще раз оглядев комнату, я перешла на кухню и достала из коробки, лежавшей на подоконнике, бокал с эмблемой «Элита империи», тарелку, ложку с вилкой да пару полотенец. Там же обнаружились пакеты с черным чаем, сушками и халвой. Повертев головой, я не придумала ничего лучшего, чем расстелить на столе одно полотенце и, поставив на него посуду, накрыть ее другим. Продукты решила оставить в коробке. Заглянув в санузел, я увидела на полке рядом с раковиной мыло и зубной порошок.

— Так, я все увидела, пора и честь знать, — подумала я и, закрыв квартиру, покинула дом, не встретив никого на лестнице, только консьерж дремал за стойкой внизу.

* * *

— Профессор, ну почему мы все пишем и пишем, — возмутился адепт Барнаус на очередном занятии по некромантии, — очень хочется практики и понять, на что каждый из нас способен.

— Да, профессор, когда мы пойдем на кладбище? — поддержала Карла адептка Гринзи.

— А зачем нам кладбище? Весь мир и есть кладбище, но это так, к слову, — насмешливо поведал профессор и посмотрел на доску, — практики, значит, жаждете? Будь по-вашему, адепты.

Взмах рукой, и доска для записей исчезла, а на ее месте открылся удивительный вид: какие-то строения, вырубленные в каменных скалах, грубые ступени, ведущие вниз в подземные пещеры.

— Это так называемый Серебряный город — вожделенный рай для многих правителей и алчных разбойников со всех краев земли, — приступил профессор к объяснению, — ваше задание — определить, что это на самом деле такое. Дерзайте, адепты.

Мы все поднялись и подошли к волшебному зеркалу, занявшему всю стену.

— Настройтесь, отключите эмоции, внутренний диалог и почувствуйте, как в вас устанавливается тишина, спокойствие и вы начинаете слышать рассказ, который готова поведать эта картина, — голос профессора, негромкий, монотонный, прозвучал где-то далеко и исчез.

В аудитории стояла гробовая тишина, мы, рассматривая открывшийся вид, настраивались на свои ощущения, и нужно сказать, что они были неприятными. Несмотря на солнце, заливающее горы и безлюдные окрестности, от картины несло пронизывающим холодом и какой-то обреченностью.

— Это не рай, профессор, это склеп, — разволновалась Эндора, а Северус добавил, — конечно, склеп. Перед нами шахты по добыче серебряной руды и свинца, в которых трудились рабы и преступники, осужденные на смерть. Свой конец здесь нашли десятки, если не сотни тысяч несчастных.

— То-то я чувствую ледяное дыхание от картины, как самой морозной зимой, — пробормотал Карл, — и что мы должны дальше сделать?

— Зафиксируйте подробно на свитках все, что почувствовали, — посоветовал профессор, — и как можно подробнее. Вот и начнете нарабатывать свою библиотеку ощущений. Понравилась встряска? Привыкайте, то ли еще будет. Можете озвучить свое состояние.

— Да, ощущения совсем не радостные, — мгновенно ответил адепт Барнаус, — я почему-то был уверен, что это не так гадко.

— Бывает по-разному, адепт, но ту волну ощущений, что испытали от вида рудника, вы уже ни с чем не спутаете, она очень мощная и надолго впечатывается в память, а если вы подробно все запишите, то достаточно будет только перечитать свой конспект, и память вам услужливо напомнит, — пояснил профессор. Затем он пообещал, — больше такой легкой картинки для обучения не предложу, дальше будут виды сложнее и страшнее.

— Профессор, а можно вопрос несколько не по теме? — поинтересовался Карл, все остальные корпели над свитками. — Вот нам все годы обучения твердили, что нужно контролировать свои мысли и желания, так как они имеют свойства сбываться. Однако у меня есть одно желание, с которым я ничего не могу поделать, сколько не бьюсь — оно не исполняется.

— Адепт, если бы все наши желания исполнялись, то на земле творился бы сущий кошмар, — развеселился маг, — в течение дня у людей каких только не мыслей не возникает: то убить, то полюбить. Нет, счастье состоит в том, что исполняются только те желания, что сформулированы в определенном состоянии. Мы, маги, называем его «Сумеречная область». В нем человек спокоен и несколько отрешен, его сила не расплескивается во все стороны, как при мощном вулкане, а находится внутри. В этом состоянии покоя озвученное желание обладает просто беспредельной магической силой и обязательно исполняется в срок, назначенный человеком. Я думаю, что желание, о котором Вы обмолвились, стало наваждением и потому никогда не воплотится в жизнь.

— А магическим путем можно добиться его исполнения?

— Хм, можно, но не нужно. Вы должны помнить, что все всегда возвращается, не так ли? — профессор Крабер прошелся по аудитории, проверяя, все ли сделали записи. Далее он закончил свою мысль, — маг, истинный маг, никогда в жизни не совершит неоправданное и несправедливое воздействие, подавляющее чужую волю. Мы призваны уважать свободу и ценить жизнь не только свою и себе подобных, но и простых людей. Я убедил Вас, адепт?

— Профессор, это слова, просто слова, — вспылил Карл, — все говорят об этике мага, о том, что он обязан делать и не делать, а личное счастье не имеет для нас значения, да?

— Хорошенькое личное счастье, для которого нужно привораживать, — хмыкнула Сабрина, с усмешкой взглянув на Карла, — когда же это тебе надоест и ты поймешь, что для тебя это путь в потерю себя самого? Права была покойная адептка Тетрамон, сказав, что, если ты сумеешь добиться желаемого, то тебя, Карла Барнауса, больше не будет. Будет кто угодно, но не тот Карл, которого мы знали пять лет.

— Он поймет, обязательно поймет, — заверил ее адепт Дейдрис, заметивший, как и я, странное выражение лица Карла, который хотел сказать что-то резкое адептке Крони, но только открыл рот, как передумал и отвернулся от нее.

— Спасибо, адепты, за работу. Вы сегодня превзошли себя, — обрадовал нас профессор Крабер, — домашнее задание: написать эссе о своих ощущениях по работе с видом Серебряного города, один свиток, этого будет достаточно.

В течение недели, когда наступала ночь, я доставала коробочку с гримом, подаренную мне дядюшкой Брюсом, и начинала рисовать на своем лице леди средних лет. О том, что «Элита империи» договорилась об интервью с хозяином книжного магазина, мне сообщил лорд Герн Пэйн перед семинаром по магической геополитике.

— Видана, вместе с Вами в Фоксвиллидж отправится художник. Его дело — сделать зарисовки, — предупредил он меня, догоняя в коридоре учебного корпуса, — он будет ждать Вас около дома в столице.

— Как я его узнаю? — уточнила я, остановившись около дверей аудитории, где собралась почти вся группа.

— А Вы его знаете, это Ваш друг — Гай Труйен. Решено сделать его Вашим напарником, — пояснил лорд и открыл дверь, — пойдемте, я слышу шаги профессора.

* * *

Ранним утром выходного дня я поднялась, накормила детей и, оставив их на бабушку и Янину, исчезла из Фоксвиллидж, чтобы через час появиться в деревне в качестве репортера «Элиты империи».

Оказавшись в столичной квартире, я нанесла грим и из семнадцатилетней девушки превратилась в леди тридцати — тридцати пяти лет, внешность я позаимствовала у Уны Тримеер. Переплела косу и уложила ее короной на голове, памятуя, как это делала леди Изольда Норберт. Пока я приводила себя в надлежащий вид, в дверь негромко постучали.

— Доброе утро, напарник, — поприветствовала я Гая Труйена, открыв дверь и обнаружив его за ней, — заходи. Ты позавтракал?

— Да, конечно, — он с удивленной улыбкой рассматривал меня, — нам пора, до обеда должны взять интервью, мне еще сегодня с рисунками работать, а тебе статью писать. Шеф предупредил, что статья должна быть напечатана на следующей неделе.

— А кто у нас шеф? — полюбопытствовала я, завязывая большой платок и накидывая потертое зимнее пальто. Гай в теплом полушубке и огромном вязаном шарфе, укутавшем горло, топтался в узеньком коридоре.

— Гиен Мордерат, кто же еще. Сначала ему доставят на проверку, если одобрит, тогда сдадут в печать, — пояснил юноша, пока я закрывала квартиру и прятала ключи в объемной сумке.

— Как интересно, а что, ему все материалы сдают на проверку? — изумилась я. — Лорду больше заняться нечем?

— Нет, леди Артиваль, дело в том, что он хочет убедиться, что мы в состоянии сделать хорошее интервью, которое украсит журнал, — с достоинством пояснил Гай, рядом с консьержем стоял молодой человек и, не скрываясь, рассматривал нас. — В «Элите империи» запланирован цикл статей, посвященных древним замкам и усадьбам империи, потому Вас и пригласили из той Тмутаракани, где Вы прозябали столько лет. Как Вас вообще угораздило туда попасть?

— Интересный вопрос, — я печально улыбнулась, кожей ощущая взгляд незнакомца, — может быть, и расскажу, но не сегодня.

Как только позади нас захлопнулась тяжелая дверь дома, Гай потянул меня за угол, где создал переход.

На книжном магазине висело объявление «Закрыто до 12.00», Гай постучал в дверь, и она мгновенно распахнулась. Нас ждали.

— Доброе утро. Вы из журнала «Элита империи»? — поинтересовался паренек, открывший дверь, и, получив утвердительный ответ, пригласил нас пройти внутрь.

— А вы вовремя, мы с супругой как раз сели завтракать, приглашаем и вас за стол, там и пообщаемся, — в зале появился хозяин — гном Юлиус Гобби, — погода сегодня прекрасная, солнечная, но уж очень ветрено. За чашкой горячего чая и согреетесь.

Гном пошел вперед на жилую сторону дома. На нем была серая рубаха, поверх нее был надет красный жилет с вышивкой, темные брюки заправлены в мягкие домашние сапоги.

— Дорогая, наши гости прибыли, — провозгласил он, когда мы появились в небольшой гостиной, совмещенной с кухней, — проходите, садитесь за стол.

Круглый стол посредине гостиной был накрыт к завтраку, на вышитой скатерти стояли чашки, блюдо с пирожками, тарелка с большим желтым куском масла и розетки с вареньем. Хозяйка в темно-зеленом вельветовом платье, украшенном белым кружевным воротничком, стояла у плиты и заваривала чай. Ее голова была накрыта белой косынкой, из-под которой выбивалась седая прядь волос.

— Доброе утро, — улыбнулась она и накрыла заварной чайник, — садитесь, садитесь. Меня зовут Келен.

Мы заняли места за столом, хозяин расположился напротив нас, а хозяйка, разлив чай по чашкам и подав каждому, села рядом с ним.

— Мы получили предложение от «Элиты империи» и обрадовались, — степенно начал хозяин, — последний раз о нашем магазине писали пять лет назад в небольшой местной газете, а в столичных и не припомню, когда и было.

— Десять лет назад, — негромким, чуть уставшим голосом произнесла я, — а до этого каждый год в том или ином издании рассказывалось о Вашем книжном магазине и истории, с ним связанные. Наконец «Элита империи» решила исправить досадное недоразумение и отправила нас с художником подготовить материал.

— Это хорошо, очень своевременно, — закивал головой гном, а его супруга пододвинула к нам масленку и розетку с клубничным вареньем, — скоро лето наступит, гостей в Фоксвиллидж много будет, и хочется, чтобы наш магазин стороной не обходили. Вы кушайте, кушайте и спрашивайте, я все поведаю.

Я достала из сумки свитки и карандаш и, сделав глоток чая, приступила к записыванию, а Гай начал расспрашивать хозяина о том, почему его семья занялась книготорговлей. Мы задавали вопросы, получали обстоятельные ответы, но меня не отпускало ощущение, что леди Келен мысленно была далеко от теплой и уютной гостиной.

Я исписала несколько свитков, хозяин по памяти назвал нам всех писателей и поэтов, выступавших здесь в магазине за последние десять лет. А потом он предложил Гаю показать те места, какие, по его мнению, надлежало зарисовать, чтобы проиллюстрировать статью. Мы с хозяйкой остались одни в гостиной.

— У меня такое чувство, что Вы где-то очень далеко, — несмело произнесла я, игравшая роль несколько забитой жизнью леди, но стремящейся вырваться из-под ее гнета, — похоже, мы появились совсем не вовремя.

— Я много лет не живу, а только существую, — она поднялась и принесла с плиты горячий чайник и, доливая мне в чашку, а затем себе, продолжила, — Юлиус счастлив, что о магазине вспомнили, да еще в таком известном журнале. Когда из редакции пришло письмо, он обрадовался, как маленький ребенок желанной игрушке.

— Леди Келен, а почему десять лет о магазине не вспоминали столичные газеты и журналы? — поинтересовалась я. — Перед тем как отправиться сюда, я прочла много статей о нем, но все довольно старые. Что такое случилось десять лет назад?

— Беда. У нас случилась беда, только я Вас очень прошу, не пишите об этом. Душным летним днем десять лет назад прямо перед крыльцом магазина, я как раз стояла на нем, упала молодая красивая женщина и умерла у меня на руках, — произнесла она и замолчала, сделав глоток чая. — Поняв, что ей ничем нельзя помочь, я оставила ее на крыльце и забежала в дом, чтобы позвать из кладовой с книгами Юлиуса, а когда мы вдвоем вышли обратно, я отсутствовала буквально пару минут, женщины нигде не было. Тело пропало.

— Он сначала посчитал, что у меня от духоты начались видения, — пояснила она, — но когда через час исчезла наша воспитанница, то испугался и решил, что это наказание нам за то, что много лет назад мы не смогли оказать помощь человеку, который в ней очень нуждался.

— Воспитанница нашлась?

— Нет, наша Алексина пропала, — леди неожиданно достала большой носовой платок и стала яростно тереть свои глаза. — Вы скажете, что мы должны были вызвать специалистов из Тайной канцелярии? Да, и Юлиус говорил так же, но когда, обегав всю деревню, мы вошли в дом, то на столе магазина лежал плотный конверт, а в нем небольшая записка. После прочтения она вспыхнула и пепельными крошками легла мне на руки.

— И что в ней было? — осторожно поинтересовалась я, не забывая, что здесь я репортер, а не сотрудник охранного агентства, но вспомнив о подобном письме, полученном матушкой Ирека Калимстока совсем недавно.

— Леди Артиваль, — хозяйка развернулась ко мне и смотрела с такой болью на лице, что я ощутила, как холод внутри разлился и заморозил все эмоции, — помогите нам. Вы репортер знаменитого журнала и живете в столице, передайте мою просьбу в детективное агентство «Мы бодрствуем всегда» найти нашу девочку. Вас никто не заподозрит, а мы не покидаем деревню все десять лет, таково было условие в полученной записке. Я помню ее наизусть, будто вот пять минут назад ее прочитала.

— Расскажите, что в ней было, — попросила я, — записывать не буду, постараюсь запомнить.

Леди и лорд Гобби!

Вашу очаровательную малышку мы заберем на время, как страховку, что вы не поспешите в Тайную канцелярию и не начнете направо и налево рассказывать всем, что незнакомая леди умерла на крыльце вашего магазина.

Наступит день, и она вернется к вам, но для этого вам придется постараться, а именно: держать язык за зубами и не покидать Фоксвиллидж.

Соседям и знакомым скажите, что девочку забрали родственники, живущие в Королевстве Вулканов.

P.S. Девочку вернем тогда, когда в вашем магазине появится репортер из журнала «Элита империи» и возьмет интервью.

— Малышку? Сколько лет ей было? — я уже поняла, что за незнакомкой, умершей на руках у хозяйки дома, была Ядвига Брекноуг, мать Элизы.

— Нашей девочке было три года, — прошептала леди Келен, — и мы не рискнули ослушаться, тем более что в тот же день пропал старый ведун, он жил напротив нас. Его искали, долго искали, но не нашли. Понимаете, когда мы прочитали письмо и оно загорелось в моих руках, Юлиус заплакал. Дело в том, что журнал «Элита империи» никогда не изъявлял желания публиковать статьи о нашем магазине, и супруг был уверен, что мы больше не увидим нашу малютку, — ее глаза горели болью, но слез не было, наверное, за прошедшие годы леди их выплакала. — А когда пришло письмо из журнала, он снова заплакал, но сейчас уже в надежде, что Алексина вернется домой.

— А откуда у Вас появилась воспитанница? Где Вы ее взяли? — Гай и хозяин не возвращались, видимо, мой напарник делал зарисовки. — Вы извините, что я задаю такие вопросы, но ведь в агентстве придется рассказывать все как на духу, а значит, я должна знать.

— Это долгая история, но я думаю, что Вы должны ее знать, — она потерла виски, а на лице была неподдельная мука. — Так получилось, что я росла рядом со сводным братом, моя матушка была его кормилицей. Он был скрытным мальчиком, а когда поступил в Академию, то начал отдаляться от всех родственников, впрочем, у него их было не много. Ему было лет семь, когда его родители погибли и брата забрала сестра его матери, она жила в Дальнем Королевстве. По какой-то причине, когда пришло время поступать в Академию, его вернули в империю, и больше он ее не покидал, пока не погиб страшной смертью двадцать с лишним лет назад. Незадолго до этого брат, не общавшийся со мной много лет, появился у нас и попросил огромную сумму денег, которой у Юлиуса просто не было, о чем он честно и сказал. А брат предложил продать магазин и даже был готов найти покупателя, но супруг отказался. Покидая нас, брат пообещал припомнить наш отказ, а через месяц его не стало. Своих денег у меня не было, и брат знал об этом. Когда ко мне посватался Юлиус, я хотела отказаться, но матушка уже тогда была больна и плача умоляла меня выйти замуж за него. Мама очень боялась, что после ее смерти дочь-бесприданница будет вынуждена пойти в услужение, и еще неизвестно, как сложится жизнь. Она умерла через неделю после нашей свадьбы.

Я молчала и ждала продолжения рассказа, меня не удивляло нежелание леди Келен назвать имя брата, если лорд Даргер пытался обобрать ее супруга, то можно понять, насколько ей неприятно и больно это вспоминать. Для нее вся эта история могла закончиться разрушением семейной жизни, а может, и всей жизни вообще.

— Детей у нас не было, а тринадцать лет назад я получила письмо от дальней родственницы моего брата, — леди несколько успокоилась и продолжила свой рассказ, — она была уже немолодой и просила забрать к себе новорожденную малютку, чья мать умерла через несколько дней после родов. Мы даже и не раздумывали. Юлиус оставил магазин на помощника, и в тот же день мы отправились за девочкой. Вот тогда леди Гелия и рассказала мне странную историю, которую я под сомнение не поставила. Она утверждала, что Алексина — внучка моего брата. Как оказалось, у него была незаконнорожденная дочь Лия, мать которой однажды привезла Гелии девочку и со словами: «Это его дочь, я оставлю ее здесь» отправилась восвояси. Больше она ее не видела, а вот Лия, став взрослой, решила с матерью встретиться и возвратилась от нее в слезах. Что было дальше — тайна, покрытая мраком, леди Гелия отказалась что-либо пояснить, и как мы поняли, Алексина стала сиротой, практически как и ее покойная мать. Мы вернулись сюда с малышкой и стали жить-поживать, радуясь, что у нас появилась дочь, а у нее — любящая семья. До того злополучного летнего дня десять лет назад. Я на прошлой неделе видела в нашем магазине вдову лорда Тримеера, она, как я читала, служит в детективном агентстве, но не рискнула подойти. Вы только не смейтесь, но мне показалось, что за ней наблюдают. Паренек из Академии был в магазине, когда девушки вошли, он спрятался за стеллажами с книгами и не сводил с них глаз. А когда девушки покинули магазин, он вышел, купил книгу и поспешил на выход.

— А Вы не подскажете, какую книгу он приобрел? Раз я буду в агентстве, то обязательно скажу ей об этом, — пообещала я.

— Это была «Финансовая энциклопедия». Еще чаю?

— Спасибо, но уже достаточно. Леди Келен, — в коридоре послышались оживленные голоса хозяина и Гая, — я услышала Вас. Ничего обещать не могу, но в агентство наведаюсь, постараюсь прямо сегодня успеть, и попрошу о помощи. Спасибо вам с супругом за то, что нашли время пообщаться с нами, журнал со статьей пришлем обязательно.

— Ой, погодите, леди Артиваль. В агентстве нужно платить, не будут же они бесплатно работать, — засуетилась хозяйка, но я остановила ее, — я выясню расценки и дам Вам знать. Сейчас ничего не нужно.

Мы поблагодарили хозяев и попрощались, нас проводили до крыльца, — того самого, на котором умерла на руках леди Келен наша Ядвига, — и поспешили по улице в сторону Храма Черной Луны, рядом с ним можно было открыть переход и улететь.

— Не заскучала с леди? — спросил Гай. — Я сделал несколько набросков, сейчас дома над ними поработаю. А хозяин сказал, что супруга очень страдает душевно, правда, не уточнил причину, но я расспрашивать не стал, чтобы не вызвать подозрений. Ну что, полетели.

Гай проводил меня до квартиры, соглядатаев около консьержа не было, а сам он, подпевая что-то под нос, протирал почтовые ящики и, скользнув по нам взглядом, продолжил свое занятие.

Смыв грим и спрятав коробку в сумку, я переоделась и, убрав вещи в шкаф, открыла переход из комнаты, предварительно заперев квартиру изнутри на все замки, а через некоторое время вышла в спальне в Фоксвиллидж.

Вечером, когда малыши уснули и мне никто не мешал, я села за стол и сначала воспроизвела по памяти рассказ леди Келен, записала его и, достав свитки с копией дел об исчезновении лорда Шарля Даргера, начала искать знакомые имена. Увы, но следователь не допрашивал его родственницу леди Гелию, о ней вообще не было упоминания. Обдумав, я написала письмо лорду Трибонию и поставила ряд вопросов, после чего попросила Цирцею доставить свиток адресату.

До поздней ночи я писала статью о книжном магазине в Фоксвиллидж, а затем, приготовившись ко сну и накормив сыновей, погасила светильник и юркнула под одеяло.

За ежедневными заботами, отнимающими все время, я, только вернувшись из столицы, обратила внимание, что портрет Ольгерда поменял свое место. Сначала он стоял на тумбочке у моей кровати, а сегодня я обнаружила его висящим на стене над колыбельками малышей. На мой безмолвный вопрос Янина ответила, что ей иногда кажется, будто взгляд с портрета движется вслед за ней по комнате, и, повесив его на стену, она обнаружила, что он смотрит на малышей. Это ей понравилась больше, и портрет обрел новое место. Все бы ничего, но сейчас обзор у него стал больше, и лежа в постели, сквозь прикрытые ресницы я видела взгляд, обращенный на меня, и он был живым.

В охранном агентстве было тихо, только дежурный сидел за столом и что-то читал. На мое появление он неохотно поднял голову, как будто ожидал чего-то подобного, и произнес:

— Шеф у себя дома, отправляйтесь туда, леди. Вам переход открыть?

— Спасибо, не нужно, — развернувшись, я вышла на крыльцо и, вздохнув, — как мне этого не хотелось, — взмахнула рукой.

Меня занесло прямиком в гостиную дома Мордерата в Королевстве Тюльпанов, где он собственной персоной полулежал в кресле, вытянув ноги, и смотрел на огонь в камине. Стол был накрыт на две персоны — меня ждали.

— Доброй ночи, леди Тримеер, — хозяин поднялся, — я уже подумал, что Вы не появитесь. Гай прислал рисунки, но давайте сначала подкрепимся, Вы же не откажетесь составить мне компанию? Вот и хорошо. А потом оцените работу своего друга. Может, Георг справился бы не хуже, но мне почему-то совсем не хочется посвящать его в эту историю.

— А Вы общаетесь с Георгом? — я просто уточнила на всякий случай, нет-нет да вспоминая взгляд лорда Пэйна, обращенный на юношу. Я пока не поняла боль, прочитанную мною, но наступит день, и я разберусь, что происходит на самом деле.

— Нет, просто приглядываю, так, одним глазом, — хмыкнул он, удобно расположившись в кресле, а я заняла противоположное и полюбопытствовала, — лорд Мордерат, Вам известно все, что я говорю?

— Иногда, Видана, иногда, — и мне подали чашку с ароматным напитком, — все возмущаются, нервничают, и только я сержусь на Ваши выходки. Вот объясните мне, зачем было соглашаться присматривать за Ларсом Бахруа?

— Хм, так я не соглашалась, пообещала только, что одним глазком присмотрю. А мне предложили стать его телохранителем, — доложилась я, кусая яблоко, поданное им. — Странно, а почему Вы принимаете меня здесь, а не в обеденном зале?

— Мне здесь удобнее, — беспечно ответил лорд, расправляясь с куском мяса и запивая его бокалом красного вина. — Телохранителя мальчику Ларсу нужно было раньше нанимать, до того как его похитили. Но Вы все-таки приглядите за ним, Видана, у меня странные предположения появились в тот момент, когда дошла информация о том, что матушка адепта не покидает родовое поместье, хотя любительница театров, музеев и прочих интересных мест.

— А может, леди за полгода так переволновалась, что ей все развлечения не в радость? — спросила я, рассматривая гостиную, в ней что-то изменилось, хотя вещи продолжали оставаться на своих местах. Ах да, над камином появилась другая картина. Я поднялась и подошла ближе. С холста на меня смотрели два малыша: Арман и Георг.

— Что это значит? — я развернулась в сторону лорда Мордерата. Он как ни в чем не бывало ужинал. — Кто писал?

— Мне подарили, чтобы не забывал о том, что дети лорда Тримеера появились на свет в замке Счастья, — пояснил он. — Как пообщались с хозяевами книжной лавки?

— Спасибо, хорошо и очень познавательно, — я вернулась за стол и подала лорду исписанные свитки, — вот моя статья. А можно поинтересоваться, что с моими вопросами по поводу адептов?

— Потерпите немного, леди Тримеер, — лорд задумчиво развернул свитки и углубился в чтение, — пейте чай, а я отвлекусь ненадолго.

Пока я пила чай, он перечитал статью и, потерев переносицу, произнес, улыбнувшись:

— Мне нравится. Ничего править не будем, оставим как есть. Кто в Академии преподает литературу? Профессор Финер? Великолепно, у меня появилась идея попросить его поработать с сотрудниками «Элиты империи», немного расширить им кругозор и слегка выбить почву из-под ног, а то я наблюдаю, что иные репортеры так завязли в клише, что, даже не видя имени, а только прочитав один абзац, уже понятно, кто автор. Это наводит скуку и кроме того влияет на тиражи, следовательно, и на мои доходы, — нудно перечислял лорд. — Вы с адептом Труйеном будете свежей струей. Предлагаю Вам написать несколько статей на будущее, пусть лежат в ящике моего стола.

— И о чем Вы хотите, чтобы я написала? — полюбопытствовала я, наблюдая, как он достает из кармана домашней куртки свиток.

— Начните с Вашего родового замка, обязательно напишите о картинной галерее Дурненов, можете сделать небольшой экскурс в сей род и привлечь к нему внимание, они этого достойны, — объяснял лорд, а затем перешел на другую тему. — По адепту Виллистерну пока ничего нет, но очень интересная информация по девушке Эндоре Гринзи. Вы, конечно, уже в курсе, что некромант, упокоенный Вами прошлой зимой на заставе, ее кузен Юрген?

— Да, Эндора обмолвилась об этом, когда все знакомились в первый день, — согласилась я, — мне известно и том, что адептка Гринзи выясняла, по какой причине Тамила Рамон и еще две наших адептки перешли на домашнее обучение.

— Ах да, Тамила Рамон, в замужестве Мордерат, — его улыбка неожиданно стала такой интригующей, лорд откинулся на спинку кресла, чтобы лицо скрылось в полумраке, и продолжал, — а как Вы отнеслись к тому, что подруга даже не пригласила Вас на церемонию бракосочетания?

— Лорд Мордерат, а какой смысл был приглашать меня на торжество, если за несколько дней до этого волнующего события я родила близнецов? Она знала, что я не смогу присутствовать, разве не так?

— Однако Вы там были. Нет, ну естественно, не Вы лично, а Патрик под личиной двоюродной племянницы. Виновники торжества этого не поняли, уверяю Вас, — он продолжал улыбаться, — юноша справился со своей задачей великолепно.

— Вернемся к адептке Гринзи, — предложила я, не просто же так он начал о ней разговор, — что удалось выяснить?

— До меня дошел слух, что адептка Гринзи рассматривается как брачная партия для Мердока Зархака.

— Странно, а я, увидев на балу у Серой леди адептку Крони, подумала, что Мердок Зархак решил помириться.

— Две девушки, две адептки Академии магических искусств, обе учатся в одной группе и на одном факультете, и один юноша. На наших глазах возникает классический треугольник. Ваши предположения, — лорд Мордерат что-то знал или догадывался, но решил пока не говорить, надеясь, что я сама смогу разгадать эту рукотворную тайну.

— Вы считаете, что их совместная учеба в нашей группе — это определенного рода соревнование за некий приз? Выходит, они обе находятся в равных условиях и задание у них одно. Самое главное — кто из них добьется нужного результата. А что за приз?

— Приз? — переспросил он, и его улыбка стала широкой и очень довольной, передо мной сидел огромный кот. — Место Регины рода Зархак, конечно. Вы не знали? Вот теперь знаете, и делайте свои выводы, моя очаровательная компаньонка. Старая Регина готовит себе замену и предусмотрительно озаботилась проверить претенденток в деле.

— Хм, если я ничего не путаю, кто-то из них в деле уже не первый месяц. Юная дева навещала подземелье замка Рэдривел несколько раз, что следует из записей Гирона Лабури, — поделилась я, наблюдая за метаморфозами в поведении лорда. Ну, то что он не сводил с меня глаз — это было не в новинку, однако сегодня мне демонстрировали игривое настроение и желание если не съесть, то понадкусывать.

— Ах да, лорд Лабури, — широкая улыбка стала ироничной, — был способным малым в своем деле, но решил заняться расследованиями и сместить Вашего супруга с пьедестала, на который сам же его и возвел.

— В каком смысле? — уточнила я, мотая на ус услышанное, дело в том, что Гирон Лабури поправлялся и попросил встречи со мной в присутствии Чарльза или лорда Трибония — на мое усмотрение.

— Да как, в каком? Это ведь именно Гирон Лабури решил, что лорд Тримеер такой талантливый сыщик, что решил бросить ему вызов и доказать всем, что это не так, — хмыкнул лорд Мордерат и слегка наклонился ко мне через стол, — а сейчас место свободно, и Вам предложат сотрудничество.

— Да ладно, какое сотрудничество? Вы о чем?

— Пари? На что спорим? — он вновь откинулся на спинку кресла. Затем добавил, — я могу ошибаться, но не в этом случае, Видана. У Гирона сын старше Вас на год, потрясающая перспектива, Вы не находите?

— Вы ревнуете? — изумилась я, услышав странные нотки в его голосе. — Хотите пари, прекрасно. На что спорим?

— Если я выигрываю, — он помолчал и взял фужер с красным вином, — Вы дадите мне слово, что в течение последующих пяти лет не только не выйдите замуж, но и не согласитесь на помолвку с кем бы то ни было.

— И все? Только это? Да легко, лорд Гиен, — рассмеялась я, — а что должна попросить я, если выиграю пари? Нечто подобное? А как же Иления Лангедок? Вы собираетесь заставить леди ждать Вас пять лет?

— А она здесь при чем? И к слову сказать, леди увлечена, если не влюблена, Герном. Вот и знакомь после этого друзей с потенциальной невестой.

— Погодите, а как же любимая, которая может не дождаться? Я ничего не путаю? Это ведь Ваши слова, — припомнила я ему.

— А я от них и не отказываюсь, вот только к Илении Лангедок они не имеют никакого отношения, — пояснил лорд. — Разве я Вам ее имя называл? Вот именно — нет. Так что не ловите меня на слове, Видана.

В этом лорд был прав, имя любимой он не называл, и я замолчала. Тишина стояла какое-то время, что, по всей видимости, позабавило лорда.

— Вот никогда бы не подумал, что Вы дуться умеете, — улыбнулся он и попросил, — расскажите, как продвигается дело по моей просьбе?

— А знаете, лорд Гиен, я пару месяцев назад получила очень интересное письмо. Его прислала матушка Ирека Калимстока, — улыбка померкла, и он превратился в серьезного, внимательно слушающего лорда, — она утверждает, что получила письмо от одной известной мне особы, а именно — леди Деворы Норберт. Последняя предложила леди Калимсток познакомить с неким человеком, который может найти ее пропавшего сына. И что странно, письмо после прочтения сгорело. Не верить леди я не вижу смысла хотя бы по той причине, что она не знакома со мной и история наших взаимоотношений с леди Норберт — что старшей, что младшей — ей не должна быть известна во всей полноте.

— Так, а почему Вы мне раньше не рассказали об этом? — игривого лорда будто и не бывало, передо мной сидел уставший и несколько встревоженный человек, впрочем, мне могло и померещиться. — Это произошло до Вашего появления на балу у Серой леди?

— Нет, уже после бала. Через несколько дней. Какой смысл говорить об этом, если мне неизвестно, о ком шла речь.

— Предоставьте мне самому судить, есть смысл или нет. Леди Калимсток встречалась с Деворой Норберт?

— Нет, она отклонила приглашение, сославшись на болезнь, что соответствует действительности. И попросила помочь выяснить хоть что-нибудь о сыне.

— Вы согласились? — он смотрел в упор на меня и мне его взгляд не нравился. — Откажитесь. У Вас маленькие дети и учеба в Академии. Мое задание должно быть выполнено, чем скорее, тем лучше. Искать лорда Калимстока бесполезно, над этим бились лучшие умы Тайной канцелярии, не забивайте себе голову этим.

Слова, сухие, резкие, срывались с его языка, причиняя какую-то странную боль мне. Он знал, он что-то знал о лорде Калимстоке и запрещал мне даже думать об этом, значит, моя догадка по поводу двух пропавших лордов верна.

— Благодарю Вас, лорд Мордерат, за ужин и поддержку, — я поднялась, — но мне пора. Сейчас сыновья проснутся, и я не хочу исчезнуть не попрощавшись.

— Видана, Вы услышали меня? — он тоже поднялся и приподнял мой подбородок, чтобы видеть глаза. — Оставьте пропавших лордов Черным призракам и принцу Птолемею.

— Как скажете, лорд Мордерат. Я еще не дала согласия леди Калимсток, мне действительно некогда, — и не отводя глаз, убрала его руку с подбородка.

Потайная дверь рядом с камином отъехала в сторону, и я исчезла за ней. Как вовремя, еще мгновение, и он бы понял, что я солгала.

* * *

В кабинет ректора меня вызвали по окончании занятий, когда я складывала свитки и учебники в сумку, чтобы отправиться в Фоксвиллидж. Но деваться было некуда, пришлось идти. Покидая жилой корпус, я нос к носу столкнулась с Гелеоном Виллистерном, возвращавшимся из библиотеки.

— Ты куда спешишь? Можно я тебя провожу? Что-то не хочется в комнату возвращаться, — пояснил юноша, и я согласилась. Его одиночество бросалось в глаза всей группе, но он пресекал любую попытку нарушить его.

— Как позанимался? — спросила я, чтобы нарушить молчание, наступившее, как только мы спустились с крыльца и направились в сторону ректорского корпуса.

— Я читал энциклопедии по магическим родам. Меня на прошлых выходных приятельница деда все расспрашивала о нашей группе, — поделился Гелеон, — я не был готов к такому повороту, и мне попеняли за неумение общаться.

— И кто же заинтересовал эту леди? Кто-то конкретно или все понемногу?

— В этот раз Эндора и Сабрина, как-то зашла речь о тебе, но я сказал, что ты очень занята, а на переменах дремлешь, и от меня отстали.

— А я что, действительно сплю на переменах? — удивилась я. Гелеон улыбнулся, — да, с открытыми глазами. Я с таким состоянием знаком, потому и знаю. Отец частенько после службы так сидит, в себя приходит.

— Спасибо, Гелеон, я пришла, — мы остановились около ректорского корпуса, и он, глядя поверх моей головы, негромко произнес, — будь осторожна, Видана. Как оказалось, у тебя есть недруги.

— Спасибо, Гелеон, за предупреждение. Я догадываюсь, что леди Девора Норберт хочет моей смерти, — поблагодарила я и поспешила в дверь, которую открыл лорд Фоксгерн и стоял в проеме, разглядывая нас.

Оставив пальто в приемной, я постучалась и, получив разрешение, вошла в кабинет ректора. Он сидел за столом для посетителей, а напротив — семейная чета Мордератов.

— Видана, родители Локидса попросили устроить встречу с тобой, — пояснил дядюшка после моего приветствия, — присаживайся, я оставлю вас.

— Что-то случилось? — не выдержала я, занимая местом за столом. Если с отцом Локидса я встречалась на зимних каникулах в замке, то его мать увидела впервые. Передо мной сидела стройная женщина средних лет, длинные светло-русые волосы были заплетены в косы и убраны в аккуратную прическу. На ней было оливковое платье с отделкой черным кружевом, из крашений — только небольшие алмазные серьги и обручальное кольцо. Ничего лишнего или вычурного.

— Нет, леди Видана. Мы с супругой решили пообщаться с Вами без свидетелей и поблагодарить, — начал лорд Гамаил, а леди с улыбкой рассматривала меня, — мы только после бракосочетания Локидса узнали правду о Тамиле. Нас это потрясло. Регина сказала, что именно Вы настояли на том, чтобы не мешать дружбе Локидса и Тамилы, и попросили в случае, если они пожелают пожениться, не препятствовать им. Чем больше я узнаю Вас, тем больше поражаюсь, насколько же Вы похожи характером и поступками на Ольгерда.

— Тамила знает? — спросила я, когда лорд замолчал.

— Нет. Мы и раньше не возражали против брака сына на ней, даже когда были уверены, что девушка из брачного союза воина и магини, — пояснила леди. А лорд добавил, — когда мой брат решил именно Локидса готовить своей будущей заменой, он сразу нас предупредил, что ноша столь тяжела, что избранницу пусть он выбирает сам. Это не самая высокая плата за те труды, что ему придется нести в жизни. Мы не стали разрушать мир Тамилы, она любит отца, и пусть для нее все останется, как было раньше. Но на домашнем обучении настояли, так нам будет легче беречь ее, тем более что Регина рассматривает девушку в качестве своей преемницы.

— Спасибо! Вы успокоили меня.

— Видана, мы хотим сказать, что для Вас двери нашего дома открыты всегда и в любое время, — произнесла леди и положила передо мной шкатулку, открыв ее, я увидела свернутые льняные изделия, — это рубашки для Вас и малышей. Надев их, вы будете защищены от любого оружия. Никого не посвящайте в эту тайну. Мы долго думали, что подарить, но что можно преподнести в дар представительнице двух могущественных родов? Только что-то очень полезное и необычное. Вам с малышами пригодится, почему-то я в этом уверена.

— Огромное спасибо! Нам такой подарок действительно пригодится, и что-то мне подсказывает, что совсем скоро, — говоря это, я не кривила душой, у меня было ощущение, что одной ногой я уже стою на дороге серьезных перемен.

— Локидс и Тамила были счастливы, что Вы появились на брачной церемонии, — скупо улыбнулся лорд Гамаил, — но когда я увидел, как у Гиена вначале ползут брови вверх, а потом появилась странная улыбка и он ушел в противоположную от Вас сторону, я понял, что это был кто-то под Вашей личиной. А Регина сказала, что начинает узнавать Блэкрэдсанов, они умеют преподнести подарок даже в тот момент, когда это кажется невозможным. Вы позволите дать небольшой совет?

— Да, конечно, лорд Гамаил.

— Вас ждет много испытаний, странники — маги беспокойные и не всегда понятные большинству, но прошу Вас, никому не давайте согласия на помолвку хотя бы еще пять лет. Это немалый срок, но и не такой большой, чтобы осознать все случившееся с Вами, дайте себе время разобраться, — он что-то знал, как и лорд Гиен, но посвящать меня никто не спешил.

— Спасибо, лорд Гамаил. Вы совершенно правы, спешить некуда, да и честно говоря, нет никакого желания.

— Очень хорошо, что Вы услышали меня, — улыбнулся он и поднялся, леди сделала то же самое, — спасибо, что согласились встретиться с нами и пообщаться. Как сказала моя супруга, двери нашего дома всегда открыты для Вас, а сейчас позвольте откланяться и до встречи. Дождитесь лорда ректора, он просил об этом.

Они покинули кабинет, а я продолжала сидеть за столом и думала о том, что не бывает такого, чтобы два мага из одного рода за сутки попросили меня об одном и том же, а именно повременить с помолвками и браками.

— Вот что за люди, — думала я, поднимаясь и подходя к шкафу с книгами, — так бы и сказали: жди, Видана, наступит день, и он вернется. Ведь именно об этом попросил Ольгерд за несколько дней до своей гибели.

— Ты еще здесь? — лорд Эрмитас появился в кабинете. — Хорошо, что дождалась, нужно обговорить несколько вопросов. Вернись за стол, пожалуйста, — попросил он, занимая место за своим, — это касается предстоящего турнира в Академии Радогона Северного.

— Слушаюсь и повинуюсь, лорд ректор, — ответила я, усаживаясь за стол, — я внимаю, говорите.

— Мы отбываем на турнир через неделю, на время моего отсутствия за Академию отвечают лорды Фоксгерн и Крабер, ты может, не знаешь, но он был некоторое время исполняющим обязанности ректора в тот момент, когда старого сняли с должности по его просьбе, а со мной шли переговоры. В Академии Радогона Северного мы пробудем три дня, но я всегда на телепатической связи, — пояснил ректор, подписывая при этом документы.

— Кто из моих коллег отправляется на турнир? — поинтересовалась я, чтобы иметь полную картину.

— Из вашей группы в турнире участвуют: адепты Барнаус, Тосгий, Дейдрис, Эванс, Туален… проще назвать тех, кто остается: это ты, адептки Крони, Гринзи, Аурелика и еще пара человек.

— Я правильно понимаю, что команда отправляется большая?

— Да, тридцать человек, — ректор посмотрел на меня и попросил, — постарайся в мое отсутствие не разрушить Академию или Фоксвиллидж, пожалуйста.

— Как интересно, а имеются предпосылки к этому? — улыбнулась я, ощущая, как меня начинает затягивать какая-то новая реальность.

— Начнем с того, что ты не сводишь глаз с адепта Ларса Бахруа, и мои привидения доложились, что твой летучий страж сопровождает мальчика постоянно и покидает его только в тот момент, когда он укладывается спать, передав свой пост Флинту. Не хочешь поделиться, что это значит?

— Меня просто попросили за ним присматривать, только и всего, — как можно беспечнее ответила я. — Вы же знаете, что мальчика похищали летом и только через полгода сумели найти.

— Видана, ты должна была отказаться, — рассердился лорд Эрмитас, — у тебя своих забот полон рот.

— Как Вы себе это представляете, лорд ректор? Я, конечно, еще слишком молода, но уже наслышана о стиле заключения сделок лорда, предложившего мне это. Нужно соглашаться на первое предложение, потому что каждый отказ будет только ухудшать мои позиции, пока в один из моментов я не обнаружу себя загнанной в угол, и для того чтобы выйти из него, мне придется согласиться на любые условия. Лучше согласиться приглядывать за адептом Бахруа, чем стать его телохранителем, гувернанткой и целителем в одном лице, как изначально предложили представители мальчика.

— Хм, тогда тем более ты должна была поставить меня в известность, — возмутился ректор, — ты не находишь, что это очень серьезно?

— Лорд ректор, в нашу Академию перевели несколько десятков адептов, и переключение внимания на Ларса Бахруа могло быть запланированной акцией, дабы отвлечь Ваше внимание от кого-то другого, — пояснила я и предложила, — не нервничайте раньше времени. Я просто за ним присматриваю, если что-то пойдет не так, сообщу незамедлительно.

— Видана, ты себя слышишь? Вот научили на свою голову. И зачем я только подписал разрешение о твоем обучении на спецкурсе по магической геополитике? — ректор опять включил режим «дядюшка» и занервничал.

— Лорд ректор, пожалуйста, успокойтесь. Все под контролем. Лучше скажите, адепта Бахруа навещают родственники? — мой невозмутимый голос подействовал отрезвляюще, и ректор, не мигая, задержался на кое-то мгновение глазами на моем лице, а затем, тряхнув головой, усмехнулся.

— Наваждение, мне на мгновение показалось, что за столом сидишь не ты, адептка Академии, а он — мой как всегда хладнокровный и сдержанный брат. Адепт регулярно получает письма, родственники его навещают каждый месяц. Забирают на пару часов в Фоксвиллидж, кормят мороженым, общаются, а потом возвращают с пакетом, полным всякой выпечки, и мальчик угощает друзей.

— Понятно, спасибо. Значит, мои данные верны, — порадовалась я и уточнила, — адепт Виллистерн в турнире участвует?

— Нет, Гелеон решил в этом году оглядеться, так что он остается в Академии, — пояснил ректор и уточнил, — у тебя ко мне никаких вопросов нет?

— Есть, лорд ректор, — задумчиво ответила я, — помогите мне. Вы лучший специалист по родовой магии в империи, не спорьте, пожалуйста, — заметив протестующее выражение его лица, попросила я, — мне необходимо знать, какими дарами был наделен род Даргеров. У меня нет желания обращаться с этими вопросами в Тайную канцелярию или еще к кому-то, есть опасение, что мои вопросы станут достоянием заинтересованных лиц. А я бы предпочла сохранить тайну. И еще, зимой в замке появлялась нежданная гостья, подруга леди Амилен Тримеер — некромантка Моргана, насколько она сильна как маг?

— Хм, ну, племянница, ты полезла в муравейник, — ухмыльнулся неожиданно ректор, но тут же поправился, — хотя нет, я не прав, это осиное гнездо, не будем оскорблять тружеников муравьев. Даже не знаю, с кого тебе начать отвечать. И что ты хочешь услышать? О них скупо, но написано в «Энциклопедиях магических родов», тебе оттуда рассказать?

— Спасибо, но я умею читать. Вы мне лучше поведайте то, о чем в таких изданиях не пишется: сплетни, скандалы, в общем, любая неподтвержденная информация.

— Да, а ты далеко пойдешь, — развеселился дядюшка, — женская копия Ольгерда Тримеера, тот был таким же наглецом, вот подавай ему сплетни и слухи. Он и свою матушку частенько разводил на такие разговоры, сидит себе чай попивает, а леди Амилен от радости, что сын любимый навестил, чирикает, чирикает, спохватится, а он прикинется, что и не слушал ее. А сам все на ус намотал и выводы делает. Ладно, расскажу, что слышал, а ты уж сама фильтруй, где правда, а где вымысел. Черная вдова, так зовут леди Моргану, происходит из рода древнего, но обедневшего, и потому в жизнь вступила бесприданницей. Однако, как женщина хваткая и беспринципная свои финансовые дела поправила быстро: всего-то пару раз сходила замуж за богатых, но довольно пожилых лордов. Кстати, она училась у профессора Крабера, некромания — это ее прикрытие, но больше всего леди обожает ведьмовские штучки, правда, с нашей леди Альфидией ей не тягаться, та ее в порошок сотрет. Леди Амилен сделала попытку сосватать Черную вдову с дальним родственником Мордератов, но лорд Гиен разрушил все их планы, поставив в известность Регину рода о том, что леди Моргана провела ритуал против вдовы лорда Тримеера. Но как однажды мне сказала моя матушка, в жизни Черной вдовы было серьезное увлечение как раз после смерти первого супруга, и она родила ребенка, кажется, девочку. Ребенок скончался через пару месяцев, а безутешная мать вышла замуж второй раз через несколько недель после этого. Мне кажется, именно эта история и послужила причиной разрыва каких бы то ни было отношений между моей матерью и леди Морганой.

— А это ее увлечение, замуж-то почему она за него не вышла?

— Она никому не называла имени мужчины, — пояснил ректор, — но матушка сказала, что, по словам леди, он был ее старше на двадцать лет и не богат. Так что тот лорд был для души, а мужья — для кошелька. Может, он и не звал, а может, предложение сделал, да понял, что на самом деле нужно леди, и порвал отношения. Как бы то ни было, но незадолго до смерти ребенка Черная вдова была очень раздражена, и свое настроение выместила на приятельницах. А о роде Даргеров сказать больше, чем написано в энциклопедии, не удастся. Последний представитель этого рода — Шарль Даргер — погиб, как утверждается, не оставив наследников. Хотя, ты помнишь старенького профессора из Академии Радогона Северного, он умер той зимой, и наш аспирант перешел к ним на преподавание? Вот он однажды в одном частном разговоре сказал, что род Даргеров всегда о себе скрывал информацию, а родители Шарля погибли не просто так. Так что делай свои выводы, извини, но больше ничем помочь не могу.

— Спасибо, лорд ректор. Мне можно отправиться в Фоксвиллидж? — он кивнул, открыл переход, и я исчезла в нем, а через пять минут следом прилетело пальто, которое я оставила в приемной ректора.

Дома меня ждала целая пачка писем и журнал «Элита империи», который читала Янина вслух, как раз мой очерк о книжном магазинчике.

— Хорошо написано, пожалуй, нужно сходить, — решила бабушка, убирая в сторону шитье, — а сейчас давайте ужинать, Алиса в Академии осталась, к турниру готовится.

Забравшись в кресло с ногами, я приступила к чтению письма от лорда Трибония.

Добрый день, Видана!

Наставник.

По твоей просьбе я аккуратно, чтобы не возбудить подозрений, поработал с документами по исчезновению лорда Шарля Даргера. Самое удивительное, что сотрудник, занимавшийся расследованием этого дела, умер в тот день, когда родились твои близнецы. Вроде и мужчина он был не самый пожилой, до пенсии оставалось два года, и на здоровье не жаловался. Ты, наверное, знаешь, что сотрудникам Тайной канцелярии вменено в обязанности поддерживать свою физическую форму, для этого в их распоряжении несколько залов с тренажерами, целители регулярно проверяют. Вскрытие показало, что с ним случился сердечный приступ, но руководство потребовало взять образцы тканей и провести исследования, нет ли следов действия какого-либо яда. Все случилось слишком своевременно, как только по приказу лорда Вулфдора для тебя подготовили копии документов об исчезновении трех сотрудников.

Тогда я решил найти людей, знавших Шарля Даргера и его покойных родителей. И удача улыбнулась мне, хотя и не сразу. Чтобы не расписывать все перипетии, не о них речь, сразу перехожу к результату.

Родители Шарля Даргера погибли, когда мальчику было семь лет, так вот древний гробовщик, которого мне удалось разыскать, поведал, что хоронили их в закрытых гробах, потому как их тела и лица представляли собой кровавое месиво, будто их задрал какой-то зверь. И в имении после того, как мальчика увезла его тетка, поговаривали, что это его рук дело. Будто мальчик мог перевоплощаться, а накануне нянька прочитала ему сказку о непобедимом льве, он очень возбудился и требовал прочитать еще раз. Из этого я делаю вывод, что Шарль Даргер имеет дар хамелеона. Его вернули в империю перед началом обучения в Академии Радогона Северного, в имении он появлялся только на каникулах, вел себя предельно учтиво и спокойно. Дружбы ни с кем не водил, вел аскетический образ жизни, придерживался вегетарианской диеты, мяса в рот не брал и спиртных напитков тоже. Юноша регулярно посещал деревенский храм, ставил свечи за упокой родителей, и по его заказу склеп, в котором они лежат, был отремонтирован и заперт на внутренние кованые замки, ключ был изготовлен в единственном экземпляре и пропал вместе с ним. Останки, которые считались его, при всем желании захоронить в склепе не могли, так как нет ключа, и погребли неподалеку от него в обычной могиле.

Ведун, с которым мне удалось пообщаться, рассказал, что четырнадцать лет назад в деревню приезжала девушка, ей было лет двадцать. Она расспрашивала его и жреца о лорде Даргере, каким он был человеком и остались ли в деревне люди, помнившие его. Ей посоветовали обратиться к женщине, служившей экономкой в доме Даргеров при жизни его родителей. О чем они общались, сейчас уже невозможно сказать, но внучка той женщины вспомнила, что девушка, пообщавшись с ее бабушкой, была в слезах, они проводили ее на конный поезд, и больше в деревне она не появлялась. Внучке тогда было лет десять, она не больно и вникала, о чем идет речь, но, возвращаясь обратно, бабушка себе под нос бормотала: «Грешник, исчадие черной стороны Вечности. Родителей угробил, от дочери отказался, неужели его земля до сих пор носит? Кровиночка-то — копия он в юности».

Откуда прибыла эта девушка, сказать никто не смог, но имя вспомнили — Лия. С этого момента я приступил к ее поискам и ведь нашел, но увы, две могилы: ее самой и той леди, что воспитала девушку. Я перевернул деревеньку, в которой они жили, с ног на голову, ища ответов на свои вопросы. С трудом, но узнал, что девочку к старой леди привезли в возрасте пяти лет, где она была до этого, никто не знает. Лия выросла и в двадцать лет родила дочь, а сама умерла после родов. Ее приемная мать умерла через десять дней, а перед этим к ней приезжала семейная пара, очень колоритная: человек и гном, они-то и увезли с собой новорожденную малютку. А сейчас присядь, если стоишь, эти сведения выясняла двенадцать лет назад женщина, назвавшая себя подругой Лии по институту святой Арлеты, это местный аналог столичного института Сильфиды. Когда ее описали, то я будто воочию увидел Ягвигу Брекноуг, о которой вы с Шерлосом поведали мне летом. Ей рассказали все то же самое, что и мне, но тогда еще была жива помощница старой леди, и я уверен, что она назвала адрес этой семейной пары. Твоя заклятая «подруга» леди Изольда Норберт отметилась и здесь.

Будь осторожна, наша маленькая леди Видана, мы влезаем в очередную тайну, а меня нет рядом, чтобы защитить тебя. Может, пора напроситься к кузену на службу, чтобы быть рядом с тобой?

Моя бабушка и леди Марта передают приветы и наилучшие пожелания.

— Какое счастье, что есть Вы, лорд Трибоний, — прошептала я, сворачивая свиток и отправляя его в шкатулку, — без Вас я не справлюсь с такими делами.

Открывая следующее письмо, я знала, что его адресат Раймонд Барге, но меньше всего ожидала увидеть в нем еще одно звено в недостающей цепи. Раймонд прислал мне адреса дальних родственников своего покойного отца, и я, чтобы не ошибиться, достала из шкатулки бумаги о расследовании исчезновения Шарля Даргера.

— Да, так и есть, — пробормотала я под нос, чтобы не разбудить сыновей, — у Рустика Барге и Шарля Даргера одни родственники, и они между собой тоже родственники, пусть и дальние. Ох, как же все закрутилось, завертелось. Надо же, а родители Рустика умерли сразу после него, не выдержали гибели единственного сына.

Перечитав письмо еще раз, я убрала документы и отправилась готовиться ко сну. Не замечая теплой воды, смывающей с меня проблемы дня уходящего, я думала о несчастной Лие, лишенной с самого детства родителей, и ее дочери Алексине, которую похитили именно из-за возможного дара — хамелеонства. И как только я вспомнила о даре, так вернулась в осознанную реальность и, закрыв винтили с водой, закуталась в полотенце и вернулась в комнату.

— Редкий, странный дар. Девочку похитили именно из-за него, а перед этим убили Ядвигу в двух шагах от книжного магазинчика, чтобы хозяйка, стоявшая на крыльце, ее увидела и постаралась оказать помощь. Замарали, привязали и не позволили родителям малышки обратиться к следователям. Они скорее всего и понятия не имели о таланте, который у нее мог быть, а мог и не быть, — я стояла у окна и смотрела в ночь, деревня спала, и только фонарики перед дверями отбрасывали свет. — Спать, сейчас малышей накормлю и спать. Ой, какая невнимательная, а почему я не рассмотрела подарок Мордератов?

Отнесла полотенце в душевую и, вернувшись, открыла шкатулку, полученную сегодня в дар. Достала сверток, развернула рубашки, полюбовалась их вышивками, а затем взгляд плавно переместился обратно к шкатулке. Там на дне лежал плотный конверт, взяла в руки, открыла и обнаружила свиток с гербовой императорской печатью — Указ, позволяющий леди Видане Тримеер покидать империю вместе с сыновьями Арманом и Георгом с сегодняшнего дня в случае необходимости. А рядом еще один свиток, развернула и прочитала.

Виданочка!

Твоя сестра Тамила.

Я не умею видеть будущее, но последнее время меня преследуют мысли, что впереди у тебя серьезные испытания, и потому лорд Гамаил по нашей просьбе попросил для тебя у императора разрешение покидать империю вместе с детьми.

Эти рубашки мы изготовили вместе с матушкой Локидса и применили заклинание «Невидимости», вам троим они могут быть необходимы.

Поцелуй за меня твоих крошек.

— Вот это подарки, — только и подумала я, а затем все вернула в шкатулку и поспешила к хнычущему Георгу.

* * *

Накануне отъезда нашей команды на турнир в Академии появилась матушка нашего ректора, и меня пригласили на обед во время большого перерыва. Она прилетела, чтобы в отсутствии лорда Эрмитаса составить компанию Оливии. Тетушка была непраздной и, хотя срок был невелик, страшилась оставаться одна.

— Мама, я знаю, что эта тема для тебя неприятна, — произнес ректор, когда мы приступили к обеду, — но, пожалуйста, расскажи ту давнюю историю о дочери леди Морганы.

— А что именно тебя интересует, Артур? — удивилась она. — И главное — зачем?

— Это не ректора, а меня интересует та история, — вмешалась я, — просто у нас в расследовании есть одно дело, и мы собираем разные сведения. Вы не помните, как звали дочь леди Морганы и когда она умерла, а главное, сколько лет назад она родилась?

— Наша беспокойная девочка, — улыбнулась леди, мгновенно простив возмутительные расспросы сына, — ей сейчас должно быть тридцать четыре года. Моргана родила дочь в ночь перед Имболком и назвала ее Кассандрой. А через два месяца малышка умерла, по ее словам.

— Вы не верите в эту версию? — что-то в тоне ее голоса было такое, что ответ я собственно уже знала.

— Нет, не верю, — тяжело вздохнула леди, — я думаю, что она просто отдала малышку в другую семью. Поймите меня правильно, я не возвожу поклепы на Моргану, роды у нее принимали мы с Амилен Тримеер. И я слышала, как Моргана спросила у твоей бабушки, не выполнила ли она ее просьбу. А потом, уже один на один я спросила у Амилен, о чем шла речь, и та ответила, но предварительно взяла с меня слово, что я никому не скажу. Я пообещала. Амилен должна была найти для новорожденной малышки семью, Моргана не собиралась оставлять дочь с собой, так как впереди засветило новое замужество. И тогда я попросила Амилен, чтобы девочку отдали в нашу семью, она обещала поговорить с Морганой. Что случилось потом, вы знаете. Моргана сказала, что девочка умерла, и через три недели вышла вторично замуж. Ну, не может мать, только похоронившая своего единственного ребенка, пусть и нежеланного, тут же выйти замуж, как ни в чем не бывало.

— Да все бывает, мама, — задумчиво сказал лорд Артур, — ты столько лет живешь на свете и много чего видела, это еще не самое страшное, что бывает в реальности.

— Это правда, — согласилась она, а я спросила, — а неизвестно, кто был отцом ребенка?

— Вот чего не знаю, того не знаю, но на мой вопрос о том, зачем Моргана хочет отдать малышку в другую семью, Амилен заметила, что она боится, что отец ребенка узнает о ней и отберет девочку, а его связи и положение это легко позволяют сделать. Не знаю, может, она таким образом намекала на представителя императорской фамилии? Моргана всегда была слаба на титулы и состояния.

— Насколько я знаю, леди Амилен едва не сосватала ее за дальнего родственника Мордератов, некого лорда Армиля, — поведала я. Леди усмехнулась, — с Мордератами шутить не стоит, они не прощают грязных выходок. Однако недавно к Амилен обратился некий лорд, вдовец, он около года назад перебрался в империю и попросил познакомить его с блистательной Морганой, о которой много слышал. Так что третий брак, как я понимаю, совсем не за горами.

— Спасибо и за приятное общение, и за обед, — поблагодарила я и поспешила в Фоксвиллидж кормить малышей.

— Видана, ты можешь мне сегодня составить компанию? — спросила Янина, пока я занималась сыновьями. — Веспасиан пригласил меня в трактир Грашека, завтра команда отправляется на турнир, и он просит выслушать его.

— Хорошо, Янина, через три часа я вернусь и буду полностью в твоем распоряжении, — согласилась я, и она просияла.

Две пары пролетели как одно мгновение. Я занималась в корпусе лечебного факультета, и магистр Тарш отправил троих адепток в детское отделение, где под руководством леди Тариссы мы измеряли температуру, проверяли анализы и делали назначения, а затем готовили лекарственные настои и поили больных, после чего меня отправили в перевязочную. Там потребовались дополнительные руки, так как несколько адептов боевого факультета получили ожоги на полигоне.

Возвратившись домой и переделав необходимые дела, я собралась в трактир, заметив, что Янина прихорашивается перед зеркалом.

— Девушки, за вами пришли, — позвала бабушка, и мы, накинув пальто, поспешили на выход.

На улице — весна, снег тает и ручейками убегает в лес, и только ветер нет-нет да приносил морозное дыхание. Веспасиан стоял у крыльца и держал в руках букетик первоцветов, которые преподнес Янине, отчего тетушка заалела и уткнулась носом в цветы.

— Смотрите, а дорога уже высохла, значит, ноги не вымочите, — обратив наше внимание на мостовую, выложенную булыжником, сказал Веспасиан, — какая радость — зима закончилась.

— Да, уже тепло, и темнеет не так рано, — поддержала его Янина, а я совсем некстати подумала, что до годовщины со дня гибели леди Изольды осталось немного.

Мы шли втроем, Веспасиан о чем-то расспрашивал Янину, и она, смущенно улыбаясь, отвечала на его вопросы, а у меня, чем ближе мы подходили к трактиру, тем сильнее сжималось сердце. Но развернуться и сказать: «Извините, мне что-то не по себе» я не могла, эти двое должны были что-то решить для себя, а я была тем гарантом, что они не разбегутся раньше времени, оставив в подвешенном состоянии свои отношения.

В трактире было многолюдно, но мы быстро нашли столик в углу и, заняв места, стали ждать, когда к нам подойдут за заказом. А я тем временем стала ненавязчиво рассматривать зал и сразу заметила Гелеона Виллистерна в компании немолодого лорда, они сидели неподалеку от нас.

Веспасиан сделал заказ, и они продолжили беседовать, а я — наблюдать за посетителями. Когда нам принесли мороженое, зеленый чай с лимоном и выпечку, я уже увидела всех и сделала вывод, что в трактире старшекурсники устроили свидания перед предстоящим отлетом на турнир. Здесь были Шерлос и Дарина, Гвен и Кирика, рядом с ними за столиками сидели Северус и Камилла, а Патрик с Алисой захватили с собой Расмуса с Германом и угощали друзей мороженым. Но когда я увидела за столиком в противоположном углу уже знакомых лордов и Ларса Бахруа, мое сердце забилось быстро-быстро, что-то не совсем реальное было в этой картине. Дело в том, что мое привидение докладывало, что с Ларсом встречаются родные регулярно, раз в месяц, но для этого всегда снимались комнаты на втором этаже, и никогда встреча не происходила в зале, где было много народу. Мальчик оглядывался по сторонам и, несмотря на то, что рядом были знакомые лица адептов, чувствовал он себя как-то не радостно. Один из лордов, заметив, что я смотрю в их сторону, склонил голову в знак приветствия.

— Добрый вечер, — рядом с нами появился Гелеон Виллистерн, — Видана, можно тебя пригласить за наш столик, мой дед желает с тобой познакомиться.

— Гелеон, только ненадолго, — предупредил сокурсника Веспасиан и улыбнулся мне, — мы пришли сюда вместе и уйдем тоже вместе.

— Конечно-конечно, — поспешил заверить его юноша, и, захватив свою чашку с чаем, я отправилась вместе с ним за стол, где сидел пожилой лорд и изучающе рассматривал меня.

Я поздоровалась и заняла место напротив лорда, рядом с Гелеоном.

— Рад с Вами познакомиться, леди Тримеер, — произнес лорд Виллистерн после моего приветствия, — Гелеон мало рассказывает о своих сокурсниках. Он до сих пор переживает разлуку с близкими, хотя и не показывает этого никому. А я много слышал о Вас от своей приятельницы леди Деворы Норберт, отзывы очень лестные, хотя леди сердита на Вас за ее внука Георга. Но это так, к слову, — его задумчивые глаза, похожие на изумруды с золотыми проблесками, пытались прорваться в мою голову, — я решил пообщаться с Вами по другому поводу. Но вначале разрешите передать привет от очаровательной леди Шарлотты Винтерс, моя покойная супруга была ее дальней родственницей, и мы продолжаем общаться, обмениваться письмами.

— Спасибо, лорд Виллистерн. Передайте леди Шарлотте мои поздравления с рождением сына и наилучшие пожелания.

— Обязательно напишу, Шарлотта будет в восторге. Знаете, она много рассказывала о Вас и Ваших удивительных умениях и просила напомнить, что, если Вы откроете лечебницу для омоложения, она будет одной из первых и самых благодарных пациенток. Кстати, — он замолчал, взгляд стал интригующим, — она просила Вам передать, что знает лорда, который в состоянии помочь выяснить, действительно ли лорд Тримеер погиб. Есть подозрения, что он и вся делегация были похищены, а останки, что отдали власти Королевства Вулканов, не принадлежат им.

— О, Черная Луна, как грубо, — прошептало мне сердце, а вслух я произнесла, чуть волнуясь, — Вы думаете, что это было похищение? И что необходимо сделать, чтобы выяснить правду? Мне так его не хватает.

— Я не знаю, было ли это похищение, но не доверять Шарлотте не вижу смысла. Если она поставила вопрос таким образом, значит, в этом есть смысл, — пояснил мне лорд и сделал глоток черного кофе, его аромат витал над столиком, — я напишу Шарлотте и тогда дам знать Вам, что нужно сделать. А может, Вы появитесь в столице, и мы пообщаемся там? Гелеон, почему ты молчишь? — слегка повернул голову он к внуку.

— Не хочу мешать вам общаться, — отпарировал тот, но в голосе послышались плохо скрываемые нотки раздражения. Дед сверкнул на него суровым взглядом, и юноша уже спокойнее обратился ко мне, — Видана, ты последние пару недель сама не своя, что-то случилось?

— Я нахожусь под впечатлением одной старой истории, которую наше агентство попросили расследовать, — объяснила я, начиная партию, которую задумала несколько дней назад, после получения письма от лорда Трибония.

— Это секрет? Может, расскажешь, а мы попытаемся чем-либо помочь, — попросил Гелеон.

— Расскажу, но не назову имен и где все это происходило, просто канву обрисую, — согласилась я, а лорд Виллистерн налил из кофейника, принесенного Грашеком, в чашку кофе и приготовился слушать с самым внимательным и участливым видом.

— Даже не знаю, как начать, настолько мне не нравится вся история и безумно жаль двух ее участниц. Нас попросили найти малышку, украденную десять, почти одиннадцать, лет назад, ей было на тот момент три года. Девочку выкрали у приемных родителей, потому что ее настоящая мать умерла после родов. Лия, так звали покойную, тоже была воспитана приемной матерью, к которой ее привезла некая леди и сказала, что девочка — дочь ее дальнего родственника, и так как он не женился на леди, то пусть родственники малышку и воспитывают. Воспитательница была немолодой, но Лию приняла как свою родную дочь, вложив в нее всю душу, а когда девушка окончила женское заведение, то решила найти своих биологических родителей. Судя по тому, что нам удалось выяснить, — а это, поверьте, мизер, потому что прошло много времени, и те, кто мог рассказать больше, уже ушли в Вечность, — от матери Лия вернулась вся в слезах, а отца она не застала в живых, он погиб при странных обстоятельствах, когда ей было четырнадцать лет. Девушка не смогла попасть в склеп, где похоронены его родители, старая экономка отпаивала ее чаем и как могла успокаивала сироту, а потом проводила на конный поезд. Когда Лия умерла, ее приемная мать вызвала дальних родственников и попросила забрать новорожденную девочку, так как сама была не в состоянии ее воспитать. Они удочерили малютку, а леди ушла в Вечность через несколько дней вслед за своей любимой доченькой, так она называла Лию.

— А зачем выкрали малютку? — спросил Гелеон, его дед был задумчив, и пока я рассказывала, не прикоснулся к чашке с кофе, а только смотрел через меня куда-то вдаль.

— Мы думаем, что ее выкрали из-за дара, который мог бить у Алексины, — я намеренно назвала это имя и тут же прикусила губу. А затем продолжила, — кто-то знал о нем, потому что после смерти Лии некая леди выясняла в деревне, представившись ее подругой по женскому институту, куда увезли ее дочь.

— А Вы догадываетесь, какой дар мог быть у девочки? — безэмоционально поинтересовался лорд Виллистерн.

— Сложно сказать, магических даров не так уж и мало, но что-то мне подсказывает, что это был дар хамелеонства, — задумчиво пояснила я и промокнула выступившие на глазах слезы. — Ради чего-то другого слишком затратно совершать все то, что было сделано летним душным днем десять лет назад.

Вот и все, ловушка раскинута. Лорд Виллистерн откинулся на спинку стула и, сделав глоток, поморщился: как я его понимала, пить холодный кофе сомнительное удовольствие.

— Я не удивлен, что Вас так расстроила эта история, Вы молодая мать и все, что связано с детьми, Вас, конечно, волнует, — произнес он, допил кофе залпом и завершил свою мысль, — а Вы не подскажете, сколько лет сейчас должно было быть Лие? Я почему спросил: у меня был друг, и история, рассказанная Вами, напомнила его рассказ о дочери, которую он потерял.

— Ей было бы сейчас тридцать четыре года, а ее дочери — тринадцать, почти четырнадцать лет, — негромко ответила я, осознавая, что обратно дороги уже нет. Ловушка захлопнулась, он заглотил наживку.

— А Вам известна мать Лии, настоящая мать? — не унимался лорд, а Гелеон чуть повернул голову и посмотрел на соседние столы.

— Нет, этого я не знаю. Как не знаю и всего остального, — опечалилась я, а к столу подошел Веспасиан, — извините, что нарушаю ваше общение, но нам пора вернуться в Академию, и, Видана, ты уходишь с нами.

— Да, конечно, — я поднялась из-за стола, — спасибо за общение, было приятно познакомиться.

— Взаимно, взаимно, — добродушно произнес лорд Виллистерн и неожиданно предложил, — Гелеон, ты не хочешь вернуться в Академию с сокурсниками? А я отправлюсь в столицу. Мы с тобой вроде все обговорили.

— Спасибо и всего доброго, дед, — юноша тут же поднялся и поспешил за нами, как мне показалось, с огромным облегчением.

— Мне померещилось или ты действительно рад-радешенек покинуть трактир? — обратилась я к Гелеону, когда мы прошли большую часть пути по направлению к моему дому.

— Ты можешь мне не верить, но как только ты оказалась за нашим столом, что-то изменилось. Дед мгновенно собрался в тугой комок, и когда ты рассказывала историю, у меня было ощущение, что он перестал дышать, настолько внимательно слушал тебя. И еще странное чувство: кто-то из присутствовавших в трактире обладает яснослышанием, и когда ты говорила, тебя слушали не только мы, — начал объяснять юноша, Веспасиан и Янина, взявших за руки, шли за нами. — Тебя очень зацепила история кражи малышки Алексины, это было заметно, ты чуть не расплакалась, но в тоже время меня не покидает ощущение, что историю ты рассказала намеренно, это была наживка. На какого зверя ты охотишься, Видана?

— Ты хочешь это знать? Ты действительно хочешь это знать? — я остановилась и развернула его, несмотря на то, что адепт был выше меня на целую голову. — Адепт Виллистерн, а почему я должна тебе отвечать? Я не знаю в действительности, кто ты и почему твой дед принял такое странное решение, что ты должен учиться здесь, а не в той Академии, где учился ранее. Почему он оторвал тебя от семьи?

— Я не знаю, — совершенно искренне ответил он мне расстроенным голосом, — можешь мне не верить, но это так. Да, я знаю, что это условие: я перехожу в Академию магических искусств, а он отдает дом и часть состояния бабушки ее сыну, моему отцу. Он постоянно повторяет, что благосостояние моих родителей и сестер с маленьким братом целиком в моих руках: если я буду вести себя правильно, лорд будет отписывать им по частям то, что положено изначально.

— Кто был настоящим отцом твоего папы, Гелеон? Назови его фамилию! — потребовала я, не обращая внимания на потрясенные глаза Янины и бледное лицо адепта Виллистерна, смотревшего на меня сверху вниз. — На кого ты похож? Это твоя настоящая внешность?

— Видана, не сейчас, поговорим об этом позднее, пожалуйста, — прошептал юноша сереющими губами, — я должен подумать, вспомнить.

— Виданка, до встречи, — Веспасиан схватил меня за плечи и буквально затолкал в дверь дома, а затем, дотронувшись рукой до щеки Янины попросил, — пожалуйста, не отказывайся в будущем от своих слов, ты мне пообещала.

Я услышала шипящий звук перехода, и наступила тишина, юноши улетели в Академию.

— Видана, что это было? — осторожно спросила меня тетушка, а я осознала, что сижу в холодной прихожей на корточках у стены с закрытыми глазами. — Почему ты допрашивала юношу? Он не лгал, когда говорил, что не знает, он действительно ничего не знает и оттого шокирован, кажется, он понял, что его используют. Пойдем домой, нельзя здесь сидеть, простудишься.

— Пойдем, — согласилась я, поднявшись, сделала шаг, голова кружилась и раскалывалась от неясной боли. — Что же я наделала? О, Черная Луна, что я натворила? Самонадеянная девчонка, я все испортила.

— Ты думаешь, он обидится? — услышав меня, полюбопытствовала Янина и тут же принялась успокаивать. — Не переживай так, я уверена, он понял, что ты действовала из благих побуждений. Вот завтра в Академии пообщаетесь и разрешите возникшие вопросы.

— Спасибо, моя дорогая, — поблагодарила я девушку и убрала наши пальто в шкаф, открыла дверь в гостиную, где сидел дед и читал книгу.

— Хорошо отдохнули? — улыбнулся он. — Малыши проснулись, проголодались.

И я поспешила наверх, где бабушка носила на руках Георга, а пехи, сидя в ногах Армана, пел какую-то смешную песенку.

— Вот и я, извините за задержку, сейчас буду кормить моих героев. И кто самый терпеливый? — расспрашивала я, забирая из рук Ребекки сына.

— Корми и приходи за стол, а я пойду накрывать. Ничего страшного, что задержалась немного, они только проснулись, так что еще и не плакали сильно, — доложилась бабушка, а пехи продолжал напевать и прихлопывать в такт ладошками, радуя Армана, который, задержавшись взглядом на своем хранителе, улыбался ему.

Уже ночью, когда все дела были закончены, а сыновья уложены спать, я зажгла светильник и расположилась за столом, чтобы обдумать все случившееся. Мысль о том, что лорд Виллистерн и лорд Даргер имеют в своей истории немало общего, начала преследовать меня где-то через полтора месяца после знакомства с Гелеоном. Вот такой же поздней ночью я почему-то вспомнила наш первый разговор, а затем вновь достала копии документов, присланные зимой по моей просьбе. Я сделала таблицу и вписала в нее историю обоих лордов, казалось, что занимаюсь бесплодным делом, но последнее письмо от лорда Трибония добавило в нее недостающие детали о Шарле Даргере, и получилось, что собственно речь идет фактически об одном и том же человеке. И еще один небольшой штришок: Алексиной звали мать Шарля Даргера. Лия назвала свою дочку в честь бабушки, которую никогда не видела, но услышала самые теплые слова о ней от старой экономки.

— А не заблуждаюсь ли я? — думала я, сейчас перечитывая свиток. — Обвинить человека легко, а если эта ошибка будет роковой для него? С другой стороны один-два дня погоды, скорее всего, не сделают, ищут лорда давно. Нужно будет поговорить с Гелеоном и только потом сделать окончательный вывод.

Отправившись спать, я решила, что писать письма и отправлять с привидением в данный момент неправильно, и потому рискнула создать впервые в своей жизни отложенное сообщение. Адресат получит его не раньше чем через двое суток, а за это время, я почему-то была в этом уверена, что-то да прояснится. Мне так понравился процесс, что, отправив одно сообщение, я немного подумала и отправила еще одно, но другому адресату, впрочем, выйти на этого лорда по-другому не представлялось возможным. То, что мои адресаты получат сообщения, я даже не сомневалась, мне только не была известна их реакция, но это уже другая история.

* * *

На следующий день ранним утром улетела команда на турнир, и в аудитории я действительно обнаружила лишь несколько человек. Адепт Виллистерн появился в тот момент, когда профессор Крабер поднялся на кафедру и поприветствовал нас.

— Профессор, извините за опоздание, но Вы позволите мне войти? — на пороге стоял запыхавшийся Гелеон.

— Да, конечно, проходите, но впредь постарайтесь не опаздывать, — радушно согласился профессор и переключился на остальных адептов, предложив мне в виду отсутствия старосты раздать всем дополнительные материалы.

— Занимайтесь, будут вопросы, задавайте, — предложил профессор и погрузился в пачку свитков, лежавшую перед ним, — а я пока работы седьмого курса проверю.

В аудитории было тихо, каждый работал со своим заданием, и только муха билась в окно, внося некоторое ощущение жизни.

— Продолжим на второй паре, — произнес профессор, когда тишину нарушил клекот совы, объявивший перемену, — не сидите на месте, встаньте и прогуляйтесь по коридору.

— Адептка Тримеер, — раздался веселый голос Эндоры Гринзи, как только профессор покинул аудиторию и за ним закрылась дверь. — А чего это ты вчера вечером за грудки держала Гелеона? Мы возвращались из Храма и увидели такую интригующую картину. Я думала, ты его по мордасам отхлещешь, как Карла Барнауса, а Сабрина сказала, что этого не может быть. Так может, он твой следующий супруг, и это была почти семейная разборка между вами?

— Просто я нахамил Видане, — спокойно произнес Гелеон, стоявший у окна, — и меня хорошенько тряхнули, после чего я попросил прощения, и на этом конфликт был исчерпан.

— Хм, ты предлагаешь мне поверить в эту версию? — хихикнула Эндора. — А я хочу еще и Видану послушать.

— Хоти, вот только придется довольствоваться словами Гелеона, — отпарировала я и, покинув место за учебным столом, отошла к другому окну, около которого стояла Дарина и с улыбкой наблюдала за чем-то на улице.

— Чего интересного увидела? — встав рядом, спросила я и увидела шестикурсников боевого факультета, возвращавшихся с тренировки. Патрик, как и его сокурсники, раскрасневшийся, с мокрыми волосами, увидев нас, помахал рукой.

Эндора, не дождавшись моего рассказа, поднялась и, переговариваясь с Сабриной, покинула аудиторию, ее примеру последовали и оставшиеся адепты, и в кабинете остались только мы с Дариной.

— Дарина, вы вчера были в трактире, — начала я, а девушка чуть склонила голову, слушая меня, — ты слышала, о чем мы разговаривали за столом, где сидел лорд Виллистерн?

— Нет, я не слушала. Находясь рядом с Шерлосом, я чувствую себя настолько защищенной, что отсутствует необходимость сканировать помещение. Но в трактире неподалеку от нас был кто-то, кто имеет дар яснослышания, — пояснила она, — и это не Патрик. Дело в том, что вчера у Расмуса был день рождения, и брат с Алисой получили разрешение ректора и, забрав двух друзей из Академии, угощали их выпечкой и мороженым. Да и ушли они раньше, чем вы покинули трактир.

— Понятно, спасибо. Мне тоже показалось, что кто-то слушал, а почему не знаю. Даром яснослышания не обладаю, — улыбнулась я.

— Видан, я видела вчера, как в Академию возвратилась Эндора, ты знаешь, что она в деревне была с Сабриной? Закадычными подругами я бы их не назвала, но они частенько на пару покидают Академию и облюбовали трактир на окраине, «Глухая полночь», так кажется, он называется. Адепты в нем нечастые гости. Да и когда я слышу их голоса, то могу сказать: они обе играют дружеские отношения, какая-то фальшь проскальзывает.

— Твои музыкальные данные позволяют это сделать, — согласилась я, — но если они поймут, что ты их раскусила, жди подлянки.

— Я знаю, потому и молчу, как правило, — заметила Дарина, и тут сова подала сигнал, что перемена окончена, — продолжим упражняться в чувствовании тяжелых низких энергий Вечности.

Вернувшись на место, я задумчиво перечитала свое задание, чтобы понять, не упустила ли я чего, а в голове крутились слова, сказанные Дариной. Чуть прикрыв глаза, я воспроизвела зал трактира и людей, сидевших за столиками, неподалеку от Дарины располагались лорды с адептом Бахруа.

— Интересно, и кто из них слушал наше общение? — думала я и вновь вспомнила лицо Ларса, чувствовавшего себя совсем неуютно.

— Мне сказали, что ты отказалась быть моим телохранителем? — раздался нервный срывающийся голос за моей спиной, когда я покидала аудиторию. Я развернулась.

Адепт Бахруа стоял в двух шагах от кабинета и с каким-то напряжением смотрел на меня: «Это правда? Но почему? А сейчас ты мне поможешь?»

Мои сокурсники поспешили в столовую, Дарина, покидая аудиторию, задержалась рядом и негромко сказала: «Это он». Все бы ничего, но только это был не мальчишка. Ларс стоял неподвижно, позволяя внимательно рассмотреть его. Рука машинально коснулась совы на платье, мгновенно открылся переход, и появился лорд Гонорий.

— Адептка Тримеер, что случилось?

— Адепту Бахруа нездоровится, лорд Гонорий. Я отправлюсь с вами, — и протянула руку Ларсу, в которую он вцепился. Я чувствовала, как он дрожит, облизывая сухие, обметанные губы, а на лбу выступили капельки пота. — Не волнуйся, все будет хорошо. Что ты сегодня кушал?

В лечебнице переход открылся в кабине лорда Тарша, и тут же распахнулась дверь, и появился он собственной персоной.

— И что у нас на сей раз, а, адептка Тримеер? — поинтересовался целитель, а сам уже проверял температуру, кожные покровы. — Отравление, Гонорий, раствор и нужно подбирать антидот. Что ты съел? — обратился Тарш к адепту Бахруа, но тот ничего не говорил, только дрожал.

— Видана, раздевай мальчика, пижамка в том шкафу, — лорд Гонорий махнул рукой за ширму, и я увела нашего пациента за нее, чтобы снять ученическую форму и заменить ее одеждой для лечебницы.

— Ты меня не оставишь здесь одного? — еле слышно произнес мальчик, пряча от меня глаза, полные слез. — Мне страшно, и живот сильно болит, голова кружится, я так боялся, что не найду тебя.

— А почему ты решил обратиться ко мне? Мы ведь и не знакомы даже, — так же негромко поинтересовалась я, переодевая мальчика и усаживая на стул. — Сейчас придется много пить, процедура неприятная, но других вариантов нет. И большая просьба: прими свой настоящий облик, пожалуйста, я вижу, что ты не Ларс Бахруа, а испуганная девочка.

— Что ты сказала? — из-за ширмы показалась голова лорда Тарша, и его взгляд уперся в бледную девочку, сидевшую на краешке стула. — Чудны дела твои, Черная Луна. Я вызываю лорда Фоксгерна, а вы с Гонорием начинайте манипуляции.

Мы перешли в процедурную и приступили к промыванию желудка. Я придерживала девочку, когда она, склонившись над ведром и содрогаясь худеньким телом, извергала рвотную массу. Лорд Гонорий взял часть на анализ, чтобы определить отравляющее вещество и подобрать антидот. Когда из желудка пошла чистая вода, я подхватила на руки совершенно ослабевшую девочку и унесла в одиночную палату, где уложила в кровать. Укутала в теплое одеяло, присела рядом на стуле, а целитель Гонорий принес кувшинчик с настоем, позволяющий вылечить незнакомку.

— Видана, пои девочку, а я сейчас назначу дежурного к ней, чтобы никто посторонний в палату не заглянул, — распорядился он, проверяя своими прохладными пальцами пульс. — Как сердце бьется, такое ощущение, что вот-вот выскочит. Кстати, ты знаешь, что спасло эту юную красавицу? — с доброй улыбкой спросил Гонорий у меня и промокнул салфеткой ее заплаканные глаза. — Хороший кусок торта, если бы не его масляная основа, история пошла бы другим путем, но сейчас я могу сказать — ты будешь жить.

— Правда? А я так не хотела его кушать, — прошептала девочка, и глаза на посеревшем лице вновь наполнились слезами, — я вчера проиграл, ой, простите, проиграла пари Марку. Мы поспорили о планете Ольберса, в империи ее называют Фаэтон, проигравший должен был съесть последний кусок торта, он был очень маслянистым, и желающих не было.

— А когда это было? — поинтересовался лорд Фоксгерн, совершенно беззвучно появившийся в дверях вместе с магистром Таршем, от звука его голоса девочка вздрогнула.

— Я съела торт, и минут через десять меня забрали в Фосвиллидж, — пояснила она, — я хотела отложить до возвращения, но Марк рассердился и начал убеждать меня доесть. Фу, какая гадость, — прошептала девочка, добивая жидкость из стакана.

— Спасибо Марку, — резюмировал лорд Гонорий, — потому как яд был добавлен в конфеты. Да, молоко с полынью вкусным напитком не назовешь, но чтобы снять действие яда, тебе пришлось его выпить.

— Что именно, Гонорий, — уточнил начальник службы безопасности, — какой яд?

— Дурман и болиголов, благодаря хорошему куску масляного торта и противоядию, что выпила эта малышка, самое опасное позади, — пояснил целитель и добавил, прежде чем покинул палату, — дежурить будет Тим. А ты, Видана, как покормишь малышей, возвращайся, тебе сегодня будет, чем здесь заняться.

— А сейчас давай познакомимся, — сказала я, пересев к ней на кровать, а лорд Фоксгерн занял место у стола, — когда ты оказалась в нашей Академии?

— Три месяца назад. Я сирота и обучаюсь в закрытой магической школе в Дальнем Королевстве, «Черный кристалл» называется.

— Странно, первый раз о ней слышу, — произнес лорд Фоксгерн, разглядывая девочку, — но ты не врешь, правду сказала.

— Она при нашем приюте Ланнан Ши, — пояснила девочка, — он расположен довольно далеко от деревень и городков, на острове посреди болот. Приют небольшой, в нем тридцать девочек разного возраста и несколько воспитательниц.

— И все с разными магическими дарами, ведь так? — уточнила я. — А зовут тебя как? Расскажи, почему ты решила обратиться ко мне?

— Меня зовут… Кассандра, но почему-то я иногда во сне слышу, как меня кто-то зовет: «Алексина, доченька, вернись домой». Однажды спросила у воспитательницы, я маленькая еще была, лет пять — не больше, а она засмеялась и сказала, что я перегрелась на солнце. После этого я долго сны не видела, а вот последний год — постоянно, вижу одно и то же, но никому не рассказываю об этом. Когда меня отправили сюда, я должна была учиться и не менять образ, все должны были знать меня как Ларса Бахруа. Наша руководительница школы, давая это задание, сказала: «Кассандра, если ты справишься, то перед тобой откроются такие возможности, что дух захватывает. У тебя будет все, что ты только пожелаешь». Два раза меня забирали из Академии мужчины, что привезли сюда, и в гостинице расспрашивали обо всем: об Академии, адептах, о моих сокурсниках и о тебе, — девочка дотронулась до моей руки. — А вчера привели в трактир, заказали чай, мороженое и угостили конфетами, их делают в нашем приюте, очень вкусные. Они спрашивали, что я чувствую, находясь в таком людном месте, что я слышу. Я ответила, что мне страшно там находиться, а слышу я только гам голосов, посетителей было много, и большинство адепты. А когда я услышала твой рассказ, и ты назвала имя «Алексина», то поняла, что лучше сделать вид, что ничего не слышу. Когда ты покинула трактир, меня попросили послушать, о чем разговаривает пожилой лорд, с которым ты сидела за столиком, с леди, которая появилась после твоего ухода, но я удивленно посмотрела на них и сказала, что сидят они далеко и мне ничего не слышно. После чего меня попросили доесть конфеты, чтобы не забирать с собой в Академию.

— А почему? Ты не хотела угостить друзей? — полюбопытствовал лорд Фоксгерн. Девочка пояснила, — что Вы, конечно хотела, а мне сказали: «Если съешь эти конфеты, тогда для друзей получишь большой пакет» и показали его. Я запихала конфеты в рот, проглотила их, не чувствуя вкуса, запила чаем и получила мешок конфет ручной работы, и мы вчера на ужине пили чай с конфетами, нашим ребятам они очень нравятся.

— Так, и что нам с тобой делать? Пока лежишь в лечебнице, а как выздоровеешь, уже и ректор вернется, тогда и решит, как ты будешь жить дальше, — сказал глава службы безопасности, записав все сказанное Кассандрой, а она разволновалась, — а меня не вернут обратно? Я не хочу, оставьте меня здесь учиться, пожалуйста. Здесь так хорошо, но, наверно, со мной не захотят общаться адепты, я ведь не Ларс Бахруа, наследник богатого финансового рода, а обычная девчонка, да еще и сирота к тому же.

— Ага, вот только с очень необычными способностями, — улыбнулся лорд Фоксгерн и постарался успокоить, — не переживай, в обиду не дадим. А пока выздоравливай, отсыпайся, после таких испытаний тебе это необходимо. Видана, ты загляни ко мне, когда вернешься из деревни, договорились?

Он покинул палату так же неслышно, как и появился, и мы остались одни. Я поправила подушку, подоткнула одеяло и, стараясь не смущать, рассмотрела девочку. Худенькая, синеглазая малышка с длинными русыми волосами, собранными в хвост и закрепленными черной лентой, как носят юноши-адепты.

— Ты тайновидец, да? Раз поняла, что я не мальчишка, — несмело произнесла она, разглядывая меня. — Это редкий дар, у нас в школе учится одна девушка на пятом курсе, вот у нее он есть.

— У тебя тоже редкие дары: хамелеон и яснослышание не на каждом шагу встречаются, — улыбнулась я, поглаживая ее по голове. — Постарайся уснуть, а когда проснешься, будет новый день и другая жизнь. Спи, а я должна отправиться домой. Я загляну к тебе позднее, проверю, как дела. Главное — не волнуйся, здесь ты в безопасности. А вот и охрана, — в палате появился Тим с чашкой теплого молока с медом и учебником.

— Рассказывай, — это было первое, что я услышала, переступив порог кабинета лорда Фоксгерна. Он сидел за столом, а рядом с ним, чуть откинувшись в кресле с чашкой кофе, в руке лорд Птолемей.

— Добрый день для начала, — отпарировала я, занимая место напротив принца, — что именно Вы хотите услышать? Адепт стоял у аудитории, в которой мы занималась, и ждал меня. По внешнему виду я определила, что мальчику плохо, и вызвала целителя, все остальное Вы знаете.

— Деточка, ты зубы-то нам не заговаривай, — хмыкнул хозяин кабинета, — вот так просто, да? Адепт Бахруа нашел тебя, чтобы сказать о том, что у него болит живот, тебе самой-то не смешно? Передо мной лежит отчет нашего лаборанта, так вот, яд в организм попадал дважды: вчера и сегодня. И оба раза это были конфеты. Если вчера понятно, каким образом, то кто сегодня дал конфету адепту, нам неизвестно. Девочка спит, и пока тревожить мы ее не будем. Итак, начнем сначала: почему ты присматривала за адептом Бахруа?

— Меня попросили это делать, — честно ответила я, — имя называть не буду. Я к адепту даже не приближалась, просто приглядывала одним глазком, и все. Но сегодня он сам меня нашел, чем очень удивил.

— Хорошо, имя можешь не называть, я в курсе, кто это, — покладисто согласился принц Птолемей, — и уже отправил информацию Гиену, пусть разбирается, кому было нужно, чтобы сегодня в Академии погиб от отравления наследник рода Бахруа, которого сюда отправили, чтобы спрятать от недоброжелателей. И каких последствий нам удалось избежать благодаря тому, что девочка с даром хамелеона осталась жива. Гиен еще зимой предположил, что это был отвлекающих маневр, но попытка убийства — это уже серьезно. И да, вполне естественно, что девочку мы из империи не выпустим, говорите, она сирота?

— И что ее ожидает? Очередной приют? — уточнил лорд Фоксгерн у принца.

— С такими дарами в приют? Нет, только Академия, не правда ли, леди Тримеер? Вы согласны со мной? — загадочно улыбнулся принц, намекая на будущую роль главного попечителя нашего учебного заведения.

— Я бы не сказала, что она сирота. Прошу Вас пригласить одну семейную пару, у которой десять лет назад похитили дочь, — сказала я. — Если они узнают девочку, значит, вопрос с семьей будет решен, а обучение только у нас в Академии, я с Вами полностью согласна, лорд Птолемей.

— Так, выходит, ты все-таки занимаешься расследованиями, — утвердительно буркнул лорд Фоксгерн, — ну, я Трибонию хвост накручу, ты хоть спать-то успеваешь, неугомонная? Где потерпевших нашла, тех, что дочку потеряли?

Стоило мне только все объяснить, как глава службы безопасности гаркнул, и появившийся сотрудник, выслушав приказ, мгновенно исчез в направлении Фоксвиллидж.

— Пойдемте, проверим нашу незнакомку, да заодно и поприсутствуем при опознании, а вдруг это она и есть. Вот счастье будет и для родителей, и для девочки. Ее дары такую ответственность на всю жизнь наложат, так пусть хоть среди родных людей живет, чем не пойми где, — предложил лорд и первым поднялся из-за стола, мы с принцем последовали его примеру.

В лечебнице было тихо, большинство адептов факультета уже покинули учебные аудитории, переместившись в библиотеки или свои комнаты. Фурий с Оптием встретили нас в коридоре и, проводив взглядами, полетели в операционную, около которой стояли адепты седьмого курса.

Тим поднялся из-за стола, когда мы, стараясь быть как можно тише, вошли в палату. Девочка спала на боку, подтянув ноги к груди и прижав к себе непонятно откуда взявшегося игрушечного медведя, а на столе в стакане с водой стоял букет первоцветов.

— Элиза с Марком приходили, — увидев мой взгляд, пояснил Тим, — Алексина была счастлива, она думала, что ребята не захотят с ней общаться, а они даже с подарком появились. Пожелали ей скорейшего выздоровления и пообещали навещать, а еще и лекции записывать.

— Алексина? — переспросил принц. Адепт Никсон подтвердил, — да, она именно так попросила ее звать — Алексина.

За дверью послышались шаги, и появился лорд Гонорий, скользнув по нам взглядом, поинтересовался: «Делегацию запускать?», а затем вышел, чтобы в палату смогли войти супруги Гобби. Леди Келен, увидев спящую девочку, зажала рот рукой, чтобы не вскрикнуть, а Юлиус, опустившись на колени перед кроватью, осторожно приподнял прядь волос, прикрывшую ухо, и показал жене, там было красное вытянутое пятно.

— Келен, это она, наша доченька Алексина нашлась, — прошептал он и, поднявшись с колен, осторожно коснулся губами лба девочки, — какое счастье, она жива. Что с ней, лорд Фоксгерн? — развернулся гном к лорду и забросал вопросами. — Где нашли нашу девочку? Мы можем ее забрать домой?

— Не сейчас, Юлиус, девочку нужно вылечить, она только чудом осталась жива, разобраться во всем, и только потом решим, где и как она будет жить, — негромко ответил лорд и поблагодарил, — спасибо, что так быстро появились. И я думаю, нам нужно поговорить, пройдемте в мой кабинет. Почему вы не обратились ко мне тогда, десять лет назад?

— Я никуда не пойду, буду сидеть рядом с дочкой, — прошептала леди Келен и опустилась на краешек кровати, — не выгоняйте меня.

— Хорошо, леди, Вы останетесь здесь, а Ваш супруг пройдет со мной, — разрешил лорд Фоксгерн, и они покинули палату.

— Тим, я тоже пойду, скажи Алексине, что я навещу ее завтра. Всего доброго, леди Келен, — я была уже у двери, когда раздался голос леди, — сколько мы Вам должны, леди Тримееер? К Вам обращалась леди Артиваль Гровели по нашей просьбе.

— Вы мне ничего не должны, — я закрыла за собой дверь и увидела Алистера с Элизой, стоявших в коридоре.

— Видочка, а мы тебя ждем, — Элиза обняла меня, — спасибо, мы с Марком все знаем. Мы тебя проводим в комнату, а хочешь, и в Фоксвиллидж?

— А домашнее задание кто будет делать? — улыбнувшись ей, поинтересовался Алистер, и мы направились к выходу из лечебницы.

— Адептка Тримеер, ты не уделишь мне немного своего драгоценного времени? — на пороге моей комнаты стояла Сабрина Крони. — У меня всего пара вопросов.

— Проходи, Сабрина, — согласилась я, складывая исписанные свитки в сумку, чтобы затем отправиться в Фоксвиллидж, — проходи, садись. Я тебя слушаю.

Адептка Крони воспользовалась приглашением и заняла место за столом, сев на стул. Какое-то время она усаживалась удобнее, разглаживая свои юбки. Все дело в том, что во внеурочное время адепты старались одеваться по своему вкусу в более удобную одежду. Кто-то, как я, носил брюки и длинную тунику, кто-то платья, а Сабрина не изменяла себе уже шестой год: адептка носила в жилом корпусе юбки, собранные из нескольких видов тканей, они напоминали капусту, и подруги не раз подшучивали над ней, но девушка делала вид, что не слышит их.

— Меня на выходных приглашают в Подлунное Королевство, леди Минерва желает со мной пообщаться, но я не знаю причины и потому ощущаю некоторое беспокойство, — пояснила адептка, слегка покусывая губы. — Как думаешь, в чем дело? Причем приглашение составлено таким образом, что я не могу отказаться.

— А я откуда могу знать? — удивилась я, заняв кресло и поглядывая на нее. — Тебя одну пригласили или в компании с Эндорой?

— Не поняла, а при чем здесь Эндора? Разве она знакома с Серой леди? — по лицу Сабрины пробежала тень. — Почему ты сейчас заговорила о ней? Да, конечно, мы познакомились и даже немного дружим, вместе чай пьем в Фоксвиллидж, но ты же не ради красного словца это сказала.

— Нет, но я думала, что ты догадываешься, — я давно искала случая, чтобы донести до адептки Крони одну крамольную мысль. — Можно полюбопытствовать, тогда на праздничном балу Мердок Зархак вымолил у тебя прощение?

— Странно, что ты спросила об этом, — как-то кисло ответила Сабрина, — прощения попросил, сказал, что ракшас его попутал, когда он красивенькое личико Дарины Тетрамон увидел. Утверждал, что все осознал, как неправильно поступил со мной, сейчас даже письма пишет, получаю строго раз в неделю. Однако помолвку не предлагает, просит набраться терпения и подождать. У меня складывается впечатление, что он ждет знака с небес, чтобы избежать этого. Так я не поняла, при чем здесь Эндора? Ты мне не ответила.

— А ты разве не знаешь, что Регина рода Зархак выбирает из вас двоих будущую супругу Мердоку? Как мне поведали, та, что станет его женой, будет и ее преемницей, так что думай сама, в чем суть вашей дружбы. Как по мне, так адептка Гринзи при первой же возможности подставит тебе неслабую подножку и займет свое место в роду Зархак. Она потому и сдружилась с тобой, чтобы выяснить твои сильные и слабые стороны и при случае знать, где ударить. Ты точно уверена, что тебе по пути с Мердоком Зархаком, Сабрина? Может, тебя Серая леди именно для этого и приглашает? Мне кажется, что она тебе импонирует.

— Да, правильно про тебя говорила Мойра, что твое воспитание в касте воинов еще долго будет давать о себе знать, — язвительно произнесла адептка Крони. — В противном случае ты бы знала, что в касте магов редко кому удается по любви брак заключить. Впрочем, тебе этого не понять. Как вспомню, что ты вышла замуж за человека, годящегося тебе в отцы, даже противно становится. Мне вот интересно, а если бы ты знала до свадьбы, что твой отец происходит из древнего рода, ты бы вышла за Тримеера? Ведь все дело было в его состоянии и положении в обществе, не так ли?

— Нет, Сабрина, не так, — улыбнулась я, меня почему-то совсем не задевали ее выпады, — дело не в деньгах и не в связях, а в Ольгерде Тримеере.

— Ты хочешь сказать, что любила его? — удивилась Сабрина. Она горячо продолжила, — вот и я люблю Мердока и готова простить ему что угодно, лишь бы стать его женой и прожить с ним всю жизнь. Понимаешь, все что угодно, лишь бы выйти замуж по любви, а не по договоренности между родами.

— Сабрина, ты себя слышишь? Кто тебе сказал, что рабов любят? — негромко произнесла я. — В какой истории или сказке ты об этом читала? Все, о чем ты только что сказала, к любви не имеет никакого отношения, это какая-то болезненная зависимость от человека.

— Ты страшный человек, адептка Тримеер, — после непродолжительного молчания выпалила Сабрина и поднялась со стула, — вот кому нужно проходить практики у Серой леди, вы с ней по убивающей прямоте — родственные души. Решила применить древний закон: «Разделяй и властвуй»? У меня и так подруг в Академии нет, перевелись на домашнее обучение, так ты решила нас с Эндорой лбами столкнуть и с Мердоком развести? Если ты думаешь, что тебе удастся это сделать, то ты жестоко ошибаешься.

Когда за ней закрылась дверь, я еще посидела пару минут и вышла в коридор. Дошла до комнаты Гелеона и постучала, ответа не последовало, юноша избегал меня, отказываясь отвечать на поставленные вопросы, но что-то мне подсказывало, что ответы у него имелись.

Подождав немного, я вернулась в комнату и исчезла в переходе, торопясь в Фоксвиллидж.

* * *

Когда я проснулась, солнце только выпустило свой первый луч. Лежа в постели, я поняла, что сегодня случится что-то, что изменит мою жизнь навсегда, и помешать этому невозможно. Несмотря на то, что был день курсового проектирования и можно было заниматься дома, я собиралась отправиться в Академию. Мне было неспокойно, и ощущение, что необходимо там оказаться как можно скорее, подгоняло.

— Видана, ты очень бледная, — сказала мне бабушка, когда я вышла в гостиную в форменном платье, — как ты себя чувствуешь? Может, останешься дома?

— Все в порядке, бабушка, у меня странное состояние, будто что-то должно произойти, — поведала я, занимая место за столом. — Сейчас позавтракаю, и вперед — навстречу приключениям. Мне их не избежать.

Она украдкой взглянула на меня, а потом, подавая чашку с чаем сказала: «Мы с малышами сейчас переместимся в коттедж, в квартиру Сириуса, обедать приходи туда. Договорились?»

— Да, конечно. Так, может, мне помочь? — предложила я, но Янина замотала головой.

— Не переживай, нам папа поможет, а потом отправится на занятия, — пояснила она свой отказ, — мы все подготовили.

Я появилась в жилом корпусе, когда все адепты еще были на завтраке, только приготовила свитки и книги, чтобы отправиться в библиотеку, как в дверь постучали.

— Видана, доброе утро, — услышала я встревоженный голос Алисы, она зашла в комнату, а следом появилась Дарина. — Ты не знаешь, где Элиза? На зарядку она вышла, но вот потом я ее не видела, и в комнате ее нет.

— Странно, но и Гелеона нигде не видно, — добавила Дарина, — на завтрак не пришел, может, уже в библиотеке?

— Не нервничайте раньше времени, — посоветовала я и предложила, — давайте я схожу в лечебницу, может, Элиза там, решила проведать адепта Ларса. Тогда я отправляюсь, Алиса — бегом на пары, Дарина — займи мне место в библиотеке, я скоро приду.

В палате, где лежала Алексина Гобби, были леди Келен и магистр Тарш, совершавший утренний на обход.

— И чего это ты с утра пораньше? — удивился декан. — Часы для гостей после обеда.

— Да, я знаю, вот только почему-то была уверена, что найду здесь Элизу, — произнесла я, ощущая, как противная липкая нервозность расползается в душе и тут же замораживается.

— Нет, сегодня никто не приходил, Элиза с Марком навестили меня вчера и подарили мишку, — обрадованно поделилась Алексина, державшая леди за руку, — а я вечером проснулась, а рядом мамочка.

— Я рада, но позвольте вас покинуть, не буду мешать, зайду после обеда, — пообещала я, еще не подозревавшая, что снова мы увидимся нескоро.

Я задумчиво шла по коридору к выходу, когда меня догнал Фурий.

— Адептка Тримеер, что случилось? Ты бледная и расстроенная, я могу чем-нибудь помочь? — привидение зависло рядом и участливо смотрело на меня.

— Да, я Элизу не нашла, ладно, сейчас проверю ее комнату и решу, что дальше, — ответила я привидению и попросила, — вы с Оптием за девочкой Алексиной присматривайте, чтобы никто не появился в палате непрошенный.

— Договорились, а ты улыбнись, смотри, какое утро солнечное и теплое, ляпота одним словом, — и привидение исчезло, а я поспешила обратно в жилой корпус.

— Видана, а ты не знаешь, где Элиза? — у ее комнаты стоял Марк. — У нас сегодня на второй паре контрольная работа, мы вчера в факультетской гостиной весь вечер сидели, готовились. Я удивился, когда она не пришла на завтрак, стучу в комнату — тишина.

— Нет, я не видела, но уже приступила к поискам, беги на занятия, — скомандовала я и вошла в комнату Элизы.

Аккуратно заправленная кровать, на подушке сидит медведь — подарок Северуса. Я открыла шкаф, форменное платье висело на вешалке, туфельки стояли на коврике у входа. В комнате отсутствовали спортивный костюм и обувь, в которой бегала Элиза. Я вернулась в свою комнату и, переодевшись в спортивный костюм и захватив набор первой помощи, отправилась на беговую трассу, проходящую по лесочку, сразу за Академией.

Я бежала медленно и внимательно смотрела по сторонам, дистанция, по которой бегали младшие курсы, была мне хорошо известна. Углубившись в лесок, я перешла на шаг и, склонившись, стала изучать следы, отпечатавшиеся на земле. Первое, что бросилось в глаза, — смятая трава на обочине, дальше в стороне обнаружились сломанные кусты, через которые тащили кого-то. Я направилась по этим следам, отмечая ветки ели, лежащие на земле, и на них капельки крови.

— Понятно, магией решили не пользоваться, чтобы не привлекать внимания привидений, — подумала я, склонившись и поднимая обрывок красной ленты, такая была на спортивном костюме Элизы. Пройдя минут пятнадцать, я вышла из леса и очутилась на заросшей тропинке, которая вывела меня к одиноко стоящему домику. Это был тот самый дом, к которому вели испытуемых лесные дорожки, чтобы определить, на какие факультеты отправить учиться полукровок. Я поднялась на крыльцо.

— Алиса, я сегодня ночью во сне летала на метле над Академией и увидела на окраине дом. Там кто живет? — вспомнила я слова Элизы, когда мы вместе ночевали в моей комнате.

— Герний! — негромко позвала я, и привидение проявилось, оно сидело на перилах. — Герний, ты видел, куда я пришла, а сейчас возвращайся к бабушке и моим сыновьям. Если я не вернусь, ты знаешь, где меня искать.

— Мне приказано тебя не оставлять одну, Видана, — запротестовал он, но я пояснила, — Герний, так нужно. А если мы не вернемся оба, то еще неизвестно, когда нас найдут. Пожалуйста, не спорь со мной.

Тяжело вздохнув, привидение полетело вперед, чтобы я видела, что оно выполнило мою просьбу, и только когда оно исчезло в рощице, я открыла дверь. Тогда, шесть лет назад, помещение казалось просторным, а сейчас, переступая порог, я увидела небольшую, совершенно пустую комнату квадратной формы и дверь на противоположной стене.

— Сейчас все здесь проверю и буду возвращаться, — негромко сказала я себе под нос и только достигла середины комнаты, как пол раскрылся по спирали прямо у меня под ногами, и я, вскрикнув, полетела вниз.

Темнота объяла меня еще в полете, так как пол вверху закрылся, а я шлепнулась на что-то мягкое и сырое. Посидев немного, чтобы глаза привыкли к темноте, я начала осматриваться и обнаружила, что нахожусь на самом берегу узенькой речушки, а ноги в воде. На противоположном берегу к воде подступал вплотную лес, уходивший высоко в небо, отчего было темно и тревожно. Повернув голову в сторону, я увидела вдалеке на возвышении каменное полуразрушенное строение, к нему вела ветхая лестница с раскрошившимися ступенями, поросшими мхом, а весь холм зарос низенькими кустарниками и кустиками камнеломки. Примерно на середине лестницы сидела девочка и обтирала лицо юноши, чья голова покоилась у нее на коленях, а сам он в какой-то сломанной позе лежал на ступенях.

Поднявшись, я осторожно сделала несколько шагов в их сторону, как вспыхнули светильники, висевшие на деревьях, и я ахнула: «Лабиринт Изиды! Какого ракшаса!»

— Видочка, — раздался чуть слышный голос, я бросилась вверх по лестнице и подскользнулась на склизких ступенях, но удержалась на ногах, успев выставить вперед руки.

— Элиза, как ты тут оказалась? — я подскочила к ней и опустилась на колени перед адептом. — Гелеон? Малышка, что с ним?

— Я не знаю, Видочка, помню только, что бежала утром на зарядке, а потом подскользнулась и упала. А когда пришла в себя, то увидела, что сижу здесь, а рядом лежит ваш сокурсник, и у него кровь на лице, — захлебываясь слезами, рассказывала она. — И лампы загорелись только сейчас, когда ты здесь оказалась. А знаешь, какой странный запах был в темноте, такой тяжелой сырости и затхлости, как будто здесь нет ни одной живой души. Да и откуда людям взяться в этой лесной глуши, я удивляюсь, что здесь раньше кто-то жил.

— Успокойся, малышка, нужно сохранить силы, чтобы выбраться отсюда. Давай я осмотрю Гелеона. Мда, — только и произнесла я, — он до сих пор без сознания, а кровь от удара по голове.

Открыв пакет с лекарствами, я подала Элизе ватку с нашатырным спиртом и попросила подержать у носа Гелеона, а сама обработала рану и, перевязав голову, стала помогать ему прийти в себя. И пока юноша не очнулся, стояла тишина, нарушаемая изредка далеким завыванием какого-то зверя да бормотанием невидимой птички, спрятавшейся высоко в ветвях деревьев и наблюдавшей за нами. Строение наверху притягивало и отталкивало одновременно. В лучшие времена это был, как мне показалось, загородный особняк какого-нибудь богатого человека, но сейчас ужас и запустение царили в нем. Природа брала свое и разрушала творение рук человеческих. Но если мы хотим покинуть это место, нам придется пройти через строение, потому что другой дороги не было.

Когда Гелеон открыл глаза и смог сесть на ступеньке, поддерживаемый мной, раздался голос, доносящийся откуда-то из особняка.

— Вы находитесь в лабиринте Изиды, выйти отсюда можно, только пройдя его до конца, но для вас это фактически неразрешимая задача, — голос хихикнул, — адептка второкурсница, смертельно раненый и оттого не соображающий, что происходит, старшекурсник и кормящая мать. Никто не знает, где вы, и пока вас хватятся и начнут искать, пройдет немало времени, а лабиринт коварен и безжалостен. Здесь действует магия иного порядка, и потому все кошмары и наваждения, живущие в ваших душах, встретятся здесь. Адептка Тримеер, ты хочешь выбраться и увидеть своих крошек? Какой смешной вопрос, конечно, ты хочешь, а значит, брось эту парочку, нашему зверью нужно чем-то питаться, — Элиза вздрогнула и схватилась за мою руку, — и попытайся пройти все испытания. Но я уверена, что ты не справишься. Это тебе не чужие судьбы разрушать, безродная выскочка.

Я хотела только открыть рот, как рука Гелеона зажала его, и он еле слышно прошептал: «Молчи, она тебя провоцирует».

— Адептка Брекноуг, если ты думала, что со смертью леди Изольды избежала проклятия и смерти, то жестоко ошиблась. Мы поклялись уничтожить ваш род и доведем дело до конца, — продолжил голос, он был глухой, монотонный, и знакомый. — Прощай, адепт Виллистерн, твоя гибель была задумана давно, время пришло. Привет деду. Адептка Тримеер, в час, когда ты будешь умирать, вспомни леди Изольду и заплачь от осознания, что лучше бы ты погибла тогда, в замке, мгновенно, чем сейчас в страшных мучениях. И да, поверь мне, расстраиваться о твоей гибели никто не будет, все только выиграют от нее.

— К чему такой пафос? — еле слышно спросила я у Гелеона. — Это вообще кто? Голос мне, вроде как и знаком, но я не могу вспомнить.

— Я не знаю, но это голос немолодой леди, Видана. Нам нужно подниматься и идти вперед, но сначала, — юноша осторожно дотронулся до плеча Элизы, — малышка, ты должна уснуть.

— Что? Это как? — изумилась она, а на глазах вновь появились слезы.

— Не волнуйся, я тебя понесу, но ты должна спать. Элиза, ты не можешь увидеть в лабиринте ничего из того, с чем встретимся мы с Виданой. Ты маленькая и еще не готова к таким испытаниям, — пояснил он и добавил, — можешь сойти с ума.

— Как понесешь? Ты сам-то идти не сможешь, — запротестовала я, наблюдая, как он с трудом поднимается и осторожно, не торопясь, начинает растягивать позвоночник во все стороны. — А как здесь оказался ты? И о каком смертельном ранении шла речь? Гелеон?

— Погоди с вопросами, Видана. Помню только, как у меня во время бега развязался шнурок. Я отошел в сторону, чтобы не мешать адептам, и наклонился, чтобы его завязать. Сильный удар по голове, и темнота, в себя пришел только благодаря вашим с Элизой стараниям. Это все, что я могу сказать, — Гелеон чуть наклонился вниз и, аккуратно возвращаясь в горизонтальное состояние, резюмировал, — а никакого смертельного ранения нет. Чувствую я себе прилично, сейчас двинемся вперед. Передай деду привет? Так она сказала? Очень интересно, какому из них?

— Твоему настоящему деду, как я понимаю, — ответила я, спрятав лекарства в пакет и убрав его во внутренний карман спортивной куртки. — Мы можем здесь использовать магию?

— Нет, ни одно наше заклинание или манипуляция здесь не будет действовать, а значит, Элиза должна заснуть сама, — произнес Гелеон и протянул к ней руку, — или есть еще один вариант: повязку на глаза и вату в уши. Что выбираешь ты?

— Второй вариант, — разволновалась сестренка, — лучше так, а вдруг вам помощь понадобится, а я тут — рядом.

Я достала вату и скрутила трубочки, которые Элиза вставила в уши, а Гелеон разорвал свою темную фуфайку и, сложив лоскут в несколько раз, завязал ей глаза, после чего взял за руку.

— Пойдем, Видана, время не ждет, от испытаний нам не убежать, — он сделал шаг вперед и сказал, — пока мы еще в состоянии говорить и соображать: как только доберемся до выхода, хватай детей и улетай. Улетай туда, где будет возможность спрятаться на некоторое время.

— Не поняла. В чем дело, Гелеон? — он двигался по лестнице быстро, я едва поспевала за ним. — Ты что-то знаешь? Поясни, пожалуйста, нам еще ничего не говорили об инициации.

— Видана, я знаю немного. Самое главное, что, прежде чем мы дойдем до выхода, — а мы выберемся, даже не сомневайся, — мы внутренне изменимся настолько, что какое-то время нам будет казаться, что мы двинулись рассудком. Ты разве не знаешь, что после посвящения мага на два месяца изолируют от всех? Нет? Сейчас знаешь. И потому я тебе говорю: как выйдем, бери детей и исчезай от родственников, мечтающих забрать твоих мальчиков и состояние покойного супруга.

— А куда улетишь ты, Гелеон? — спросила я, отмечая, что прошли совсем немного, хотя торопились, мы только поднялись на верхнюю ступеньку лестницы, плавно перешедшую в крыльцо особняка. — Странно, почему так медленно?

— Это магия, она дает нам возможность собраться с силами. Нас двое, ты представляешь, что нас может ожидать? Посвящение всегда проходит один адепт, встречаясь со своими страхами, кошмарами и еще не пойми чем. И да, мне некуда спрятаться, и это правда. А сейчас войдем в особняк, — он толкнул дверь, и она беззвучно открылась, а перед нами возникла длинная галерея, уходящая вдаль. По одной стороне ее была глухая стена из деревьев, ветви которых, попав через окна, торчали во все стороны, я подошла к окну по другой стороне и увидела, что лес простирается далеко-далеко на многие версты и упирается в черную гору высотой до небес.

— Что это, как ты думаешь? — спросила я у неожиданного напарника, державшего Элизу за руку и смотревшего за движением моей руки.

— Я могу ошибаться, но предположу, что та гора и есть конец нашего путешествия, — ответил он и добавил, — на ее вершине находится замок, там проходят встречи Клуба Пятерых. Это резиденция черного императора.

— Что? Что ты сказал? — переспросила я потрясенно. — Ты хочешь сказать, что известно, где находится этот замок?

— Видана — это мираж, — улыбнулся Гелеон, — мы с тобой в лабиринте посвящения, и потому приготовься увидеть много необычного, но это не значит, что, выйдя отсюда, ты сможешь найти и гору с замком, и даже этот разрушающийся особняк. Бьюсь об заклад, что они находятся на серых территориях, куда нам ход закрыт. Впрочем, это я так, к слову. Просто знай, что, когда мы доберемся до черной горы, это и будет концом нашего путешествия, а оно только начинается. Пойдем, чувствуешь, каким затхлым стал воздух? Нас изгоняют отсюда.

Галерея привела нас в некогда жилое помещение, и нам пришлось обойти его, прежде чем мы смогли найти выход.

— Странно, у меня такое ощущение, что хозяева как-то слишком стремительно покинули дом, — произнесла я, когда мы оказались в роскошной гостиной, на стенах которой висели произведения искусства — картины и гобелены, чья стоимость на аукционах могла стать запредельной. На низеньком столе с гнутыми ножками стояла фарфоровая ваза, а в ней… свежие черные розы. — Гелеон, цветы как будто срезали час назад…

— Я заметил, не нервничай, или ты уже успела прочитать их послание? — он остановился у дивана и чуть принюхался к шелковому платку, небрежно наброшенному на подлокотник. — Это то, о чем я думаю?

— Да, месть, ненависть и пожелание смерти, — прошептала я, не касаясь ничего руками, но внимательно осматриваясь, — пойдем дальше, отсюда выход только один.

Мы проходили комнату за комнатой. В библиотеке пыль лежала толстым слоем на диване, креслах, а паутина закрывала книжные полки. В спальне незаправленная кровать, еще хранящая тепло того, кто совсем недавно спал на ней. В изголовье я обнаружила портрет молодой женщины с маленьким мальчиком на руках в позолоченой раме за стеклом.

— Я как будто где-то ее уже видела, — только подумала я, сделав шаг, чтобы вблизи рассмотреть женщину, как боковым зрением ухватила чье-то движение и резко развернулась. Никого. И в ту же минуту портрет сорвался со стены. Ударившись об пол, рама развалилась, а стекло, разбившись вдребезги на мелкие кусочки, привело в негодность изображение.

— Я ничего не понимаю, и от этого мне не по себе, — произнесла я, открывая дамскую комнату, где в раковине еще не высохли капли воды, — Гелеон…

— Видана, иди сюда, — раздался вдалеке его голос. Уже стоя в дверях спальни, я оглянулась… портрет, как ни в чем не бывало, висел в изголовье кровати.

— Видана, — я услышала напряжение в голосе Гелеона и поспешила спуститься вниз по лестнице, ведущей на цокольный этаж, обнаружив его и Элизу на кухне у стола, — в чашке еще теплый кофе. Я думаю, что выход здесь. В хозяйственных помещениях, как правило, всегда есть выход во двор. Пойдем, пока не стемнело, нам нужно уносить отсюда ноги. Я не хочу застрять здесь на ночь.

— Гелеон, ты что-то знаешь? Этот особняк как-то связан с тобой? — спросила я, когда мы вышли через черный вход и углубились в лес по узенькой, но довольно натоптанной тропинке.

— Это мой ночной кошмар с самого раннего возраста, — поведал юноша, подхватив Элизу на руки, чтобы она не запнулась за корни деревьев, торчащих на тропинке. — Я, когда видел этот особняк во сне, всегда кричал и просыпался. Ты заметила в спальне портрет женщины с ребенком? Мне всегда было интересно: кто они? Но мои родители считали, что я напридумывал себе что-то, а бабушка и дед шутили, что я начитался не тех книжек.

— А вот в этом я сомневаюсь, дело не в книгах, а в том, что пока ты не выяснишь, что это за особняк и что там произошло, кошмары никуда не денутся, — предположила я и из-за спины юноши увидела, что тропинка привела нас к высокому и длинному холму. На нем росли старые ели, обойти холм не представлялось возможным, но можно было пройти через тоннель, прорытый в нем. Переглянувшись, мы сделали шаг вперед. По земляным стенам тоннеля, укрепленного брусом, висели через определенный промежуток масляные светильники.

Мы прошли метров триста, как оказались по щиколотку в воде, и Гелеон мгновенно переместил Элизу на спину. Она ухватилась ногами за его торс, а руками за шею.

— Молодец, малышка, — сказал он мне, — страшно подвергать ее опасности, но у нас нет другого пути, только вперед.

Длинный тоннель с низкими потолками, заполненный водой, которая поднималась все выше и выше, и вот она мне уже по пояс, подбирается к груди. Гелеон поплыл, удерживая Элизу на спине, я плыла рядом. Тоннель сужался, потолок был все ниже и ниже, неожиданно я взглянула вниз, и перехватило дыхание — под нами весь пол был устлан человеческими костями, а из глазниц черепов выплывали черные змеи.

— Не смотри вниз, взгляд только вперед, — потребовал Гелеон, плывший впереди меня, я — позади. Плыть рядом было нельзя, настолько стал узким тоннель, — здесь целая сеть коридоров, нужно понять, какой из них ведет к выходу.

Мутная, теплая вода окружала нас, и казалось, ей нет ни конца, ни края, и мы никогда не выберемся из этих затопленных коридоров, по которым плавали в надежде найти выход. Прошло уже несколько часов, а мне казалось, вечность, мы проверяли коридор за коридором, чтобы в конце пути уткнуться в тупик и возвратиться обратно. А за нами неторопливо плыло огромное количество змей и каких-то гадкого вида рыбешек. Нет, они не нападали, но это пока мы держались на плаву, стоило нам только сдаться и пойти безжизненно ко дну, уже через несколько часов все то, что могло остаться от нас, присоединилось бы к остальным немым свидетелям былых посвящений. Тишина была такой давящей, что казалось, мы трое похоронены заживо.

— Такое чувство, что мы целую вечность болтаемся в этой грязной воде, — пробормотала я, но обострившийся слух Гелеона ухватил мою фразу, и он крикнул, — принюхайся, кажется, пахнет цветами.

— О, Черная луна, вот уже и галлюцинации начинаются, — подумала я, улавливая тошнотворный, густой запах лилий.

Гелеон поплыл вперед быстрее, я из последних сил старалась не отставать и упустила момент, когда уровень воды снизился, как результат — последние несколько десятков метров я не плыла, а ползла на коленях не в силах подняться на ноги и распласталась на траве, как только выбралась на сушу. Гелеон, сняв со спины Элизу, осторожно посадил ее на заросший травой холмик и снял повязку, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, а затем надел обратно и сполз на спину рядом с ней.

— Ты любишь лилии, Видана? — вырвал меня из полудремы его голос. Я с трудом подняла голову и застонала, — вот он, мой кошмар, — запах смерти.

Вокруг нас буйно цвели лилии разных сортов и расцветок, их запах, кажется, впитался даже в каменные стены, у меня закружилась голова, и я как будто улетела в прошлое и увидела гроб, стоявший посредине избы, в нем лежала мама, а вокруг в ведрах стояли белые лилии.

— Роскошные цветы, правда, запах у них тяжеловат, — произнес Гелеон, поднимаясь, — и потому мы будем двигаться дальше, пока они тебя не усыпили. Элиза, кстати, спит. Замучалась девчонка.

Я приподнялась, чуть покачиваясь, и бросилась вперед, чтобы поскорее вырваться из этого пахучего плена. Гелеон, будто не было позади жуткой водной западни, не отставал от меня, неся на руках спящую Элизу. Все мокрые, грязные, но мы даже не замечали этого.

Цветочные заросли остались позади, а впереди раскинулось редколесье, где деревья стояли полуголые с кривыми стволами.

— Болота. Еще неизвестно, где пахнет смертью, — увидев открывшийся вид, произнес Гелеон. — Знаешь, у меня с детства какой-то животный ужас перед ними. Еще бы понять почему. Разрушенный особняк и болота…

И как будто в ответ на его слова откуда-то из-за кочки, на которой появилась большая коричневая жаба, мы услышали стон: «Гелеон, Гелеон, подойти ко мне. Помоги мне, Гелеон».

— Нет, Гелеон, не вздумай, — испугалась я, когда юноша осторожно положил Элизу на маленький островок суши между болотистыми озерками и сделал шаг в сторону голоса, — а если он утопит тебя?

— Я должен вспомнить, Виданка, почему я так боюсь болот. Если я не выясню это, то ужас перед ними рано или поздно погубит меня. Это не сон, я в жизни боюсь болот. Оставайся с сестрой, я сейчас.

— Нет, я иду с тобой, Гелеон, — решила я, подложив под голову спящей Элизе свою свернутую спортивную куртку, предварительно отжав ее. — Она не участвует в посвящении, и значит, с малышкой ничего не случится.

Он двинулся вперед, перескакивая с кочки на кочку, я следовала за ним, проверяя поднятым здесь же длинным шестом глубину болота. По размерам оно было огромным, потому что деревьев, что растут на сухих почвах, не было видно, и местами — глубоким. Сгинуть в этих местах было проще простого.

— Гелеон, Гелеон, скорее, — торопил голос, и в какой-то момент юноша промахнулся, вместо кочки соскользнул в трясину и начал стремительно погружаться в нее, — все хорошо, мой мальчик, все хорошо. Не сопротивляйся, малыш, еще немного, и ты присоединишься ко мне, — голос стал таким удовлетворенным и убаюкивающим, — и больше никто не будет угрожать, ты спасен.

— Ну уж нет, — заорал Гелеон, хватаясь руками за траву, растущую вокруг трясины, но она просто оставалась у него в руках. Я заскочила на кочку, до которой не допрыгнул юноша, и протянула ему шест, а как только он ухватился за него, начала потихоньку, без резких движений вытягивать.

— Куда же ты, мой мальчик? — застонал голос. — Вернись, глупыш, тебя ждет Вечность, мы прокляты. Только рядом со мной ты можешь спастись.

В том самом озерке, куда свалился Гелеон, появилось лицо мужчины лет тридцати пяти-сорока, оно то расплывалось, становясь бесформенным, то собиралось, и его можно было хорошо рассмотреть.

Неожиданно откуда-то со стороны появился тонкий звук, нарастая, он становился все пронзительнее и противнее, и я инстинктивно выхватила из кармана тессен и, стремительно раскрыв его, выставила как заграждение, о которое тут же начали ударяться и падать гигантские комары.

— Прекрати немедленно, — заорало водяное изображение, — всех носатиков изведешь, вот объявилась на мою седую голову хулиганка. Гелеон, ты где такую подружку нашел? Она мне не нравится!

— Однако. Гелеон, он тебе никого не напоминает? — спросила я, внимательно рассматривая изображение в воде, и, вытерев тессен о траву, оставила открытым в руке. — А у меня такое ощущение, будто я уже где-то видела этого мужчину. Кто Вы? Мы можем Вам помочь?

— Отдай мне Гелеона, — потребовало изображение, — и спасешь нас обоих.

— Неправда, нельзя спасти человека, убив его. Так что Гелеона я Вам не отдам. Спрошу еще раз: кто Вы, где Ваше место упокоения? — я опустилась на колени, прикрыв шею и грудь тессеном на случай нападения, а Гелеон крепко держал меня за плечи и всем видом демонстрировал, что в воду он не пойдет ни при каких условиях.

— Я Эдвин Сент-Жен, если это тебе о чем-то говорит, и дед Гелеона, — ответил мне голос и сделал жест, приглашающий последовать за собой, но мы оба покачали головой в знак отказа.

— Хорошо, понятно. Эдвин, а кто был Вашим отцом? Алиса Тетрамон кем Вам приходилась? — уточнила я, несколько ошарашенная таким заявлением. Из него следовало, что рядом со мной находится двоюродный племянник Аллана Сент-Жена и родственник Илорина Делагарди.

— Алиса была моей бабушкой, — заявило изображение, неожиданно вынырнуло из воды и стало обретать телесные формы. Гелеон так сильно сжал мои плечи, что я едва не заорала от боли. — Мой отец был вторым сыном, первым был Эллан. А моя могила в болоте, и пока останки не достанут и не предадут земле по нашим обычаям, до тех пор я буду испытывать адские муки.

— Тогда тебе тем более нужно, чтобы я оставался живым. Только я могу найти твои останки, — заявил совершенно бледный Гелеон. — Но как так получилось, что тебя никто не искал? Мать, отец, твоя супруга…

— Так я сам виноват, — водяной лорд присел на корягу, торчавшую из воды, и поправил волосы, смотрясь в болотное озерцо, как в зеркало. — Отец не ладил с дедом, они совсем не общались, бабушку я видел несколько раз. Она была удивительная: красивая, умная, добрая и очень талантливая магиня. Я женился, не посоветовавшись с семьей, знал, что они будут против и не одобрят моего выбора. Наш брак был мезальянсом, но я так любил супругу, вот только она, как потом выяснилось, любила другого мужчину — друга юности. Он жил в другой стране, но регулярно наведывался в Дальнее Королевство, навещал свою тетку и появлялся у нас. Однажды он попросил меня сопровождать его в одно местечко, где его тетка возглавляла приют для девочек и закрытую школу. Я не отказался, надеясь поговорить в дороге и как-то разрешить нелепую ситуацию, в которой оказался лишним. Ну, вот и разрешили, — он развязал шейный платок и прикоснулся к горлу, на котором явно выступили следы удушения. — Последнее, что я помню, — его довольные глаза и обещание уничтожить моих потомков раз и навсегда. Если моя супруга знала об этом, то искать она меня и не собиралась, а с родителями я к тому времени не общался уже как лет пять.

— Имя заклятого друга назови, — попросил Гелеон, а лорд печально посмотрел на него, затем на меня и вздохнул, — я знал его как Ива, но сомневаюсь, что это его настоящее имя.

— Согласна с Вами, имя вымышленное, но вот его тетя… школа не «Черный кристалл» называлась? — спросила я, а лорд пожал плечами. — Все может быть, я не помню, называл он ее или нет, но его тетку звали Рудбекия Фейн.

— Дед, — водяной поднял голову, завязывая при этом шейный платок и заправляя его за ворот сюртука, — где жили твои родители?

— Подлунное Королевство, столица, улица Зеленой мили, дом 13, — распевно продиктовал он и уточнил, — запомнили? Хорошо, вы оба дали слово, что найдете меня и упокоите по нашим обычаям, сдержите его. Мне хочется обрести покой в родовом склепе рядом с родными и близкими. Гелеон, а твоя подружка изменилась в лице, к чему бы это? — подметил лорд и вновь предложил. — Так может, останешься со мной? Вдвоем веселее, а вечером закатим пирушку, пригласим кикимор да местного лешего. Он, правда, нудный и очень правильный, всех здоровому образу жизни учит, но все равно какая-никакая компания.

— Нет, мы постараемся найти твое тело, а сейчас нам нужно отправляться дальше. У меня вся жизнь впереди, а ты предлагаешь в этой вонючей яме поселиться? Нет уж, уволь, — сказал Гелеон, водяной хлопнул в ладоши, и мгновенно мы оказались на островке рядом со спящей Элизой, где присели, чтобы немного передохнуть и набраться сил для дальнейших испытаний.

Я, похоже, и правда изменилась в лице, услышав имя директрисы приюта. Некая леди Рудбекия Фейн была записана моей крестной матерью в свидетельстве о крещении, переданном зимой отцом.

— Папа, а что это за леди, и как она оказалась на заставе? — спросила я, прочитав часть документов из шкатулки, принесенной Дарменой. — И почему именно она стала моей крестной?

— Понимаешь, все произошло стремительно. У Артиваль начались схватки раньше времени. Дед побежал за целителем Гнустиусом, а к нему прилетела дальняя родственница, и она вызвалась помочь, сказав, что частенько выполняет обязанности повитухи в деревнях рядом с приютом. Она приняла тебя на руки и пока обмывала, пеленала, маме стало хуже. Артиваль умерла через минуту после того, как тебя положили рядом с ней на подушку, — рассказывая, он отошел к окну и стоял ко мне спиной, чтобы я не видела лицо, — в тот же час тебя окрестили. Леди готовила Артиваль к погребению, а дед по рекомендации целителя отправился к кормилице. Она была с тобой с первого дня твоей жизни, и потому ты считала ее своей крестной матерью, мы не разубеждали. Леди Рудбекия ночью покинула заставу, срок ее разрешения находиться там истекал в полночь, а потом через целителя передавала для тебя подарки, но попросила, чтобы ты узнала о ней не раньше своего совершеннолетия. Ольгерду — он прилетел сразу, как стало известно о твоем рождении и смерти сестры, — я сказал, что твоими крестными стали кормилица и дед Герн Берг.

— А на самом деле это не так, — резюмировала я, понимая, что боль утраты спрятана глубоко в его сердце и отцу тяжело открывать дверцу к ней, а потом затворять обратно. — Прости, что заставила тебя погрузиться в воспоминания. Но если нетрудно, опиши леди, как она выглядела: молодая, красивая?

— Не совсем так, — чуть хрипловато ответил он, — леди была немолода, я думаю, что ей сейчас где-то восемьдесят-восемьдесят пять лет, но она была красивой женщиной. Высокая, подтянутая, седые волосы, аристократические черты лица, и при этом какая-то простота в обращении с людьми. Она была родом из древней магической семьи, обедневшей, и потому за леди дали крошечное приданое, но его хватило, чтобы открыть приют для девочек. Дом был подарен ее бабкой, а друзья помогли найти попечителей. Замуж леди не вышла, а всю себя посвятила воспитанию сироток, которых иногда находила, принимая роды в деревнях. Все, что я сейчас поведал, рассказал целитель Гнустиус своей приемной дочери Дармене. Сама леди была очень немногословна, да и наше знакомство произошло не в тех обстоятельствах, что располагают к общению.

Все это я вспомнила сидя на островке, а вокруг застонали деревья, налетел холодный ветер, и вместо болота нас перенесло в заснеженный лес, очень похожий на зимний лес, что около заставы Блеквуд. Мгновенно наша мокрая одежда превратилась в ледяные панцири, а порывистый ветер сбивал с ног.

— Хм, и что мы здесь будем делать? — полюбопытствовал Гелеон, держа Элизу на руках. — Похоже, Видана, это по твоей части. Смотри, кто-то идет, женская фигура, как мне кажется. Мда, то вонь и сырость, то холод до костей продирает.

— Нет, это Юрген, кузен Эндоры Гринзи. Странно, что ему нужно? — удивилась я и сделала шаг ему навстречу, совершенно не чувствуя ног. — Что ты здесь делаешь? Ты погиб в бою и не можешь быть привидением, Юрген.

— Я не привидение, — согласилась со мной тень, приблизившись и остановившись на расстоянии вытянутой руки, но позади нее встали черные фигуры воинов. — Просто вы оба на грани жизни и смерти, мне разрешили подойти и пообщаться с тобой. Пообещай мне, что ты не станешь мстить Эндоре и поможешь ей вернуться на дорогу жизни.

— Не поняла, о чем идет речь, Юрген? — стоя напротив, я могла рассмотреть юношу, которого убила в бою у заставы более года назад.

— Она одной ногой в Вечности и, если не остановится, а продолжит делать то, что делает, то окажется в ней довольно скоро. А большего я сказать не могу, не положено. У вас есть несколько минут, чтобы покинуть этот лес, в противном случае вы останетесь здесь навсегда, — и он исчез. А воинов стало больше, они все прибывали и прибывали, я развернулась и увидела Гелеона, опустившегося на снег и засыпающего рядом с Элизой.

— Гелеон, немедленно встань, — я в ту же секунду оказалась рядом с ним и тряхнула за плечи, вынуждая открыть глаза и подняться со снега, — нам нужно уходить.

— Видана, будь человеком, дай хоть пять минут поспать, я не могу, — прошептал он, делая попытку опуститься обратно на манящий пушистый снег, но я, не обращая внимания на просьбы, хлестала его по щекам, приговаривая, — нет, только вперед. Гелеон, мы прошли немалый путь, ты дал обещание деду, меня ждут дети, они хотят есть.

Упоминание о детях вывело его из оцепенения, и, подхватив Элизу на руки, Гелеон побежал вперед, по направлению к заставе. Я спешила за ним, падая в снег, расцарапав руки в кровь, но не обращая на это внимания, так как не было желания раньше времени оказаться в мире мертвых.

И только мы достигли тракта, как из снежной зимы нас забросило в край непрекращающихся дождей. Наши ноги расползались по разбухшей от воды земле, проваливались по колено, но мы побрели вперед. Падая и вставая, мы шли грязные, продрогшие, пока не оказались на берегу широкой реки. На другом берегу светило солнце и стояла беседка, где можно было отдохнуть и немного обсохнуть, но добраться до нее было непросто, особенно с Элизой на руках. Дело в том, что моста в привычном понимании этого слова не было, а вместо него мы увидели отполированные каменные круги, расположенные на равном расстоянии друг от друга.

— Меня радует одно: Элиза спит и ничего не видит, — поделился Гелеон, когда мы присели на минутку, чтобы перевести дыхание. — Сейчас самое главное — перебраться через реку. Там мы можем отдохнуть, честно говоря, я уже устал от мокрой одежды и грязи, которая везде, даже в ушах.

— Да, обсохнем и обогреемся, — согласилась я и поднялась, — пойдем, мы можем оттягивать сколько угодно, но нужно перейти реку. Я пойду за тобой, чтобы, если сорвешься, поддержать.

— Я Элизу на спину перемещу, помоги мне, — попросил юноша, и когда это было сделано, ступил на первый камень, а перед этим я смочила руки, — Гелеон, вода ледяная. Постарайся пройти и не оказаться в ней.

Передвигались медленно, он старался не потерять равновесие, прыгая с камня на камень, и обеими руками прижимал Элизу к своей спине. Я страховала обоих, стараясь не смотреть вниз, потому что под водой, рядом с нами, плыла большая рыбина и ждала добычи. Не дождалась. Выскочив на берег, мы поспешили к беседке, но стоило нам только подойти к ней, как деревянная конструкция растаяла в воздухе, и мы, обессиленные, опустились на землю. Мы не разговаривали, вытянувшись на траве и глядя в синее небо, отдыхали, но не заметили, как задремали.

Я проснулась резко, как от удара. Раскаленное солнце палило нещадно, на небе ни облачка. Гелеон стонал во сне, Элиза задыхалась, а я не могла даже сказать ни слова, настолько пересохло в горле. Оставалось только трясти юношу, но все было безрезультатно.

— Не трогай их, иди вперед, тебя ждут дети, — раздался чей-то голос, и я вскинула голову, оставив попытку разбудить Гелеона. Неподалеку стоял старик в одеянии ведуна и укоризненно смотрел на меня. — О чем ты думала, отправляясь сюда? Ты — самонадеянная девчонка. Беги, спасайся ради детей.

— А как же они, — я показала на Гелеона, он очнулся из тяжелого сна, и пытался подняться, Элиза перестала задыхаться, дышала тихо и спокойно, как в мирном сне.

— Зачем они тебе? Кто они тебе? — резкие, отрывистые фразы ударили в уши, в них была боль и безнадежность. — Ты не спасешь всех, и потому займись собой. Беги, я отпускаю тебя. А они останутся здесь.

— Нет, мы пришли вместе и уйдем вместе, ведун. Это Вы пропали десять лет назад из деревни Фоксвиллидж? — страх куда-то исчез, и мне стало настолько спокойно, что я, сама не осознавая того, начала допрос стоящей передо мной тени. — Я правильно понимаю, что искать Ваши останки нужно, — я оглядела место, где мы находились, — на песчаной поляне или пляже? Да? — повернувшись к ведуну, я увидела, как он растворяется в воздухе. И мгновенно появились тучи, подул ветер, застучали веселые капли дождя, я, обессиленная, опустилась на песок и обняла Элизу, которая тут же прижалась ко мне.

— Черная луна, когда же конец? — прошептала я, подставляя лицо теплому дождю, а затем поднялась и помогла сделать то же самое Элизе. — Гелеон? Гелеон, ты где?

Оглядевшись и не увидев юношу, я взяла Элизу за руку и направилась вперед по единственной тропинке, уходящей с поляны в лес, непонятно откуда появившийся.

Мы вошли в лес, и неожиданно тропинку перегородила возникшая из воздуха женская фигура, которая раскачивалась на невидимых качелях. Я узнавала и не узнавала ее, вот сейчас передо мной леди Минерва Гровели, а через мгновение — Изольда Норберт, а затем — леди Девора, леди Нинервия Зархак, Сабрина, Эндора и еще какие-то неизвестные мне женщины. Она меняла ежеминутно личины и улыбалась, но какое счастье, что Элиза не видела этой кровожадной улыбки.

— Итак, ты выжила, Видана Тримеер. Скорее я рада этому, чем наоборот, — я не могла понять, кто находится передо мной, но слушала внимательно, — осталось совсем немного испытаний, но мою загадку ты не забудешь никогда.

С ее рук сорвался синий свет и ударил мне в сердце. Я ощутила, как лед расползается внутри него, а затем затихает, оставляя занозу. А леди летала и наблюдала за мной, чуть склонив голову к плечу.

— У тебя есть год, ровно год, чтобы узнать, как освободиться от меня, — неожиданно печально улыбнулась она и, выпрямившись, слегка отвела руки назад, и между ними возникла светящаяся пелена, будто крылья выросли у фигуры за спиной. — Если этого не случится, ты отдашь мне свои годы.

— Хм, только один вопрос, — уточнила я, совсем растерявшая страх за время, что мы провели в водном замкнутом пространстве, — Вы хотели сказать — жизнь?

— Да зачем? — пожала она плечами и вновь изменила личину. — Меня вполне устраивает эта телесная оболочка, она еще лет сорок послужит. Вот эти годы я и заберу у тебя, если ты не решишь озвученную задачу, вернее, ты сама их отдашь. Согласись, пари стоит того.

— Кажется, я что-то поняла, — решив потянуть время и выудить больше сведений, согласилась я, — но как это происходит?

— Юная, но хитрая Видана Тримеер, — развеселилась леди. — Очень мало на свете магов, кто знает об этом древнем колдовском обряде. Но я знаю и решила им воспользоваться, чтобы не оставлять своего любимого одного. О, его окружает так много юных прелестниц, что, немного погоревав, он оправится и продолжит жить, как ни в чем не бывало, но уже без меня… — ее веселость как рукой сняло, она потемнела лицом и стиснула ладони с такой силой, что я увидела, как они покрылись синеватыми пятнами. — Меня это совсем не устраивает, так что твои сорок лет будут решением возникшей проблемы. До встречи, Видана…

Я пару минут стояла в потрясении, гладя Элизу по голове, и только собралась сделать шаг вперед, как леди вновь возникла из ниоткуда.

— Чуть не забыла, Видана, не в службу, а в дружбу, выясни, откуда Гиен Мордерат выкопал репортершу Артиваль Гровели, — попросила она, поправляя прядь волос в прическе. — Я в курсе, что ты не читаешь великосветский сплетник «Элита империи». Так вот, уже как месяц в нем публикуются ее статьи. Я просила узнать о ней своих друзей, но все пожимают плечами и говорят, что репортерша — секретный проект. Я хочу знать, кто скрывается под этим псевдонимом и почему она похожа на мою подругу.

— Как странно, Вы желаете отобрать у меня сорок лет жизни и при этом просите об услуге. Где логика, леди? — возмутилась я. Но она дернула плечиком и пояснила, — не вижу причин сердиться, милая. Я же не воровка с большой дороги, если выиграешь пари, эти годы останутся с тобой, ну а если проиграешь, тогда как честный человек — отдашь. Да и что ты так переживаешь? Ну, подумаешь, проживешь на сорок лет меньше, чем отпущено с рождения, все равно как я погляжу, тебе свет не мил без твоего лорда Тримеера. Вот и встретишься с ним раньше, — леди ядовито улыбнулась и растворилась в воздухе. Если бы не ее возвращение и эта странная просьба, я бы долго ломала голову, кого видела на самом деле. Косвенные признаки указывали на нее, но можно было и ошибиться.

— Ага, держи карман шире, — произнесла я и повела Элизу в чащу леса на поиски Гелеона, — сорок лет моей жизни захотела, не получишь и одной минуты, леди Тривия.

Он стоял в глубине леса, мачтовые сосны, упиравшиеся в небо, образовали мощные стены, и только синий его клочок чуть разгонял темноту. Напротив Гелеона стоял высокий мужчина в длинном темном плаще, накинутый на голову капюшон скрывал лицо, но как только он заговорил, я удивилась, насколько глубоким был его голос, казалось, он заполнил собой все пространство. Взмахом руки маг втянул меня в круг, по границам которого мгновенно вспыхнул огонь, а Элиза осталась стоять за его пределами.

— Зачем ты пришел в этот мир, мальчик? — ледяной голос ударился о сосновые стены и затих. — Как долго ты будешь закрывать глаза на свои таланты и отказываться признать то, что лежит на поверхности? Ты по-прежнему отказываешься от них? Мне нужно знать здесь и сейчас.

— Нет, я не отказываюсь, — голос Гелеона, уставший, глухой прозвучал в тишине, под капюшоном проскользнула улыбка. — Я принимаю все, и свой нелегкий путь в том числе. Вас это устроит?

— Значит, заглянув несколько раз в лицо Вечности, ты захотел жить? Меня это радует! — он чуть повернул голову в мою сторону и склонил ее в знак приветствия, а затем поднял руки вверх, и все вокруг замерло.

— Я, один из Девяти Хранителей сакральных знаний, в присутствии Стихий — Земли, Воды, Воздуха и Огня — свидетельствую, что адепт и адептка с честью и достоинством прошли посвящение и с этого момента входят в магический круг и называются магами. Поднесите дары.

И в то же мгновение небеса разверзлись, и на нас с Гелеоном пролился прохладный дождь, смывший всю грязь и пот, следом подул теплый воздух, высушивая одежду. Огонь поднялся высоко, но не обжигал, а только лизал своими жаркими языками, наполняя неведомыми силами. А от земли по нам побежали зеленые волны, и вот уже я стою в синем платье с белой вышивкой, а Гелеон — в костюме, хоть сейчас на бал.

— До встречи, юные маги, — хранитель склонил голову и исчез, как исчезла и окружавшая нас картина, а мы втроем оказались перед высокими каменными стенами, уходившими высоко в небо.

Мы осмотрелись. Темнело, на небе зажглись звезды, потянуло ночной прохладой, и одинокий протяжный вой раздался неподалеку.

— У меня такое состояние, что, если волк появится перед нами, я задушу его руками, — прошептала я, ощущая, как внутри меня пробудились какие-то сущности и стали наперебой предлагать разные способы убийства, — и еще мне кажется, что я схожу с ума. Кто-то внутри моей головы поздоровался со всеми и сказал, что знает сто способов, как вывести моих врагов на чистую воду, а в ответ начался многоголосный гомон, и каждый спешит высказаться.

— Виданка, а я об этом говорил, — неожиданно застонал юноша, сжимая голову руками, — это же наши прошлые воплощения, союзнички. Им дай волю, вырвутся наружу, и всем мало не покажется. Откуда мне знать, может, я в течение десятков жизней был воином и умею только убивать, а если негоциантом — тогда знаю несколько сотен приемов честного отъема денег у простаков, или того хуже — был разбойником на большой дороге, и мои руки по локоть в крови невинных жертв. Мало пройти посвящение, нужно еще и выдержать период восстановления. Ты не обидишься на мои слова? Ты потрясающе выглядишь, Видана Тримеер.

И тут прямо на стене огненным карандашом кто-то нарисовал дверь, Гелеон протянул руку, но прежде чем открыть ее, напомнил: «Видана, закуси язык и молчи. Иначе нас изолируют сразу и без разговоров».

Мы появились на пороге ярко-освященной пещеры, где в креслах сидели профессор Крабер и леди Альфидия, перед ними — столик с чашками чая. Увидев нас, они зааплодировали. Но тут распахнулась противоположная дверь, и ворвался взбешенный ректор, за ним едва поспевали лорд Фоксгерн и магистр Тарш с сумкой целителя.

— Вы что творите? Профессор, Альфидия, как вы допустили такое безумие? В лабиринт Изиды попали два неподготовленных шестикурсника и адептка второго курса, — заорал ректор, и тут в комнате появился Алистер, а за ним Шерлос, Патрик, Георг и целая толпа галдящих адептов. Ректор мгновенно развернулся к ним, — вон отсюда.

Алистер, не обращая внимания на приказ, подскочил к нам и сорвал повязку с глаз Элизы. Увидев его, она вытащила из ушей ватные жгутики.

— Я не знаю, где мы были и что там творилось, но спать хочу, будто бегала вместе с ними, — сказала она Алистеру. Он подхватил ее и посадил перед Таршем, — магистр, пожалуйста, проверьте самочувствие Элизы.

— Успокойтесь, адепт. С девочкой все в полном порядке, чего не скажешь вон о той парочке, — заявил Тарш и сделал шаг в сторону, где, прислонившись к стене, стояли мы с Гелеоном. И каждый из нас думал только об одном: как исчезнуть отсюда и при этом никого не покалечить, не наговорить лишнего, к чему очень активно призывали проснувшиеся в процессе посвящения сущности. А кроме того они начали выяснять между собой отношения, и все могло перерасти в нечто большее, чем простая ругань.

— Артур, ну чего ты так нервничаешь? — примиряюще заворковала леди Альфидия, а ее истинная сущность плевать хотела на извинения, она стояла и, аплодируя, посылала нам воздушные поцелуи. — Никто не ожидал, что такое случится, но когда прозвучал сигнал тревоги, известивший, что в лабиринте живые люди, мы с профессором появились здесь и контролировали процесс.

— Хватит заговаривать мне зубы, — взорвался ректор, а Тарш осматривал нас, констатируя отсутствие ран и ожогов, — на три дня оставить нельзя, обязательно должно что-то случиться. Альфидия, собирайте свои вещи и отправляйтесь в Академию к зятю, Вы ему там крайне необходимы.

— Ни за что! — леди Альфидия поднялась с кресла, которое тут же отъехало к стене, и подошла к Элизе. Опустившись перед ней на колени, единственная ведьма Академии взяла ее ладошки в свои руки и, перевернув тыльной стороной, расцеловала. — Никогда в жизни, Артур. Пока в нашей Академии учатся вот такие экземпляры, я никуда не уйду. Выгонишь, все равно вернусь. Про Видану и Гелеона вообще молчу, и да, — она встала и подошла к нам, внимательно посмотрела на адепта, потом на меня и изрекла, — прекрасный тандем, хорошо будут вместе работать. Запомните мои слова, — она хотела еще что-то еще добавить, но тут в пещере, нарушая запрет ректора, появился взволнованный Патрик.

— Виданка, в Академии Альбер Тримеер, требует отдать детей. А еще он говорит, что тебя закроют для восстановления в замке Тримееров. Ректор, что будем делать? — обратился он к лорду Эрмитасу, по лицу которого то и дело пробегали грозовые тучи.

— Спокойно, — прошептала мне леди Альфидия, — я открываю переход, и вы оба, слышите? Оба исчезаете в нем. Вас уже ждут. Дырку от бублика он получит, а не твоих мальчишек.

Огонь вспыхнул совершенно неожиданно для ректора и лорда Фоксгерна, и Гелеон, толкнув меня в него, заскочил следом. Переход открылся в моей комнате. На кровати в подушках сидели малыши, на полу стояла сумка с вещами, а сверху нее шкатулка, подарок Мордератов. Янина кормила малышей из рожка, а Веспасиан ей помогал. Дверь распахнулась и появилась Алиса с бледным, почти серым лицом.

— Видана, какое счастье, ты уже здесь. Альбер, в нарушение правил Академии, поднимается по лестнице с леди Амилен. Я не пущу их, забирай детей и улетай, — решительно объявила она и, закрывшись на внутренний замок, приготовилась удерживать дверь.

В дверь постучали и дернули, Веспасиан подскочил и перехватил ручку у Алисы.

— Гелеон, ты летишь с нами. Возьми сумку с вещами, — приказала я, подхватывая на руки сыновей, — открываем портал.

— Видана, открой дверь, немедленно, — услышали мы голос Альбера из-за двери. — Я перехватил потоки, тебе никогда не открыть переход.

— Ох, ракшас тебя побери, — Янина схватилась за сердце, Алиса бросилась к сестре, дверь зашаталась.

Яркая вспышка, и открылся портал, а насмешливый голос поинтересовался: «Что смотрим? Заходим, адепты, и располагаемся согласно купленным билетам». Уговаривать не пришлось. Я мгновенно оказалась в нем, прижимая к себе детей, следом Гелеон с сумкой и последнее, что мы увидели, — дверь распахнулась, разъяренный Альбер ворвался в комнату с криком: «Видана, остановись, ты всех погубишь». Переход закрылся и понес туда, где можно было, спрятавшись от всего мира, восстановиться после посвящения, не расставаясь с малышами, в крепость древнего рода алхимиков.