Изабель вернулась в свою квартиру в начале пятого.

Она хорошо провела этот день; в торговом центре толпился народ, но там царила оживленная атмосфера и было много яркоокрашенных предметов, что Соне очень нравилось. Изабель радовалась счастливому состоянию Сони. Она сама еще не думала заводить ребенка — слишком была увлечена карьерой, — но ей нравилось, что Соня пробудет у нее эти несколько недель. Испытаем себя в роли крестной матери.

Она и Мел немного тревожились о том, что девочки будут капризными и раздражительными после разделения, но когда прошли физические боли, казалось, что ничто их не беспокоит. Однако Изабель заметила, что несколько раз, когда сестры были в разных комнатах, каждая, казалось, внимательно к чему-то прислушивалась, и она с удивлением подумала, что они, скорее всего, обладают телепатическими свойствами. У близнецов такое часто бывает. Она не была уверена, что Мел это заметила, но не стала говорить об этом, потому что у Мел и так было достаточно проблем, чтобы озадачиваться телепатией и шестым чувством.

По крайней мере, Соня прекрасно себя чувствовала в компании Изабель, хотя оба ребенка были привязаны к матери, конечно, но в этом возрасте все, в чем нуждаются дети, — это пища, ласка, тепло и чистота.

Она припарковала машину возле дома, вышла и открыла главную дверь, а затем вернулась за Соней, оставив дверь открытой. Она любила этот дом и надеялась, что новый жилец квартиры на первом этаже не окажется шумным, неаккуратным и навязчивым; умерший недавно владелец был милым стариком, и у них были прекрасные отношения. Но для того чтобы она уехала, недостаточно будет навязчивого соседа: она любила этот дом, его комнаты с высокими потолками. По лестнице только тяжеловато подниматься с покупками. Было тяжело поднимать и Соню, но ничего не поделаешь.

Изабель осторожно поставила переносную кроватку на пол наверху лестницы, чтобы Соня не вывалилась. Теперь, когда первый этаж был пуст, дом, казалось, полнился шорохами и скрипами. Остается только надеяться, что там не завелись мыши.

Она спустилась к машине, чтобы забрать свои покупки. Там была пара сумок с продуктами для уик-энда. Она вытащила все это из багажника и затем нагнулась к переднему сиденью, где лежали две экстравагантные покупки для себя: Длинная, до щиколоток, шерстяная юбка цвета мха и шелковая блуза цвета осенних листьев к ней. Торговый центр выставил сезонные коллекции, и оба предмета одежды были с дизайнерскими марками. Они стоили баснословных денег, но прекрасно подойдут для зимы. Изабель любила устраивать небольшие вечеринки с ужином — ее гостиная была огромной, и она накрывала стол у бокового окна, которое выходило в сад.

Она думала о том, как пригласит Мартина Бреннана и Мел на ужин: все трое очень сблизились во время этого странного путешествия по Европе. Изабель нравился Мартин, но у нее было подозрение, что Мел он нравился еще больше. Она была рада за подругу; пришло время, чтобы и ей улыбнулась удача. Ей казалось, что и Мартин к Мел неравнодушен, но помочь ему не помешает. Да, она пригласит их на ужин — уже пора вернуться к старым традициям — и еще пару знакомых, чтобы это не выглядело слишком уж явным сватовством.

Ей придется дождаться, пока Мел безопасно и тихо устроится. Когда они вернулись в Англию, Мел поехала в Норфолк — после смерти Джо Изабель это показалось немного странным, но Мел любила Норфолк. Ее привлекало обилие света и уединенность этих мест. Ты примиряешься с жизнью в таких местах, сказала она. Она сняла небольшой коттедж на пару месяцев, планируя после продажи дома начать поиски более основательного жилья поближе к Лондону.

Изабель чувствовала, что Мел захочет переехать еще не раз в ближайшие несколько лет, и ей думалось, что та была больше расстроена этой историей с Роз, чем хотела показать, — и это было понятно. Нужно будет держаться в курсе дел по купле-продаже недвижимости, чтобы Мел не потеряла деньги, — Изабель чувствовала ответственность за Мел, которая была для нее вместо младшей сестры. Их связывала прекрасная дружба, но даже в ней было несколько закрытых тем, одна из них — деньги. Мел говорила о деньгах только однажды, когда вдруг откровенно сказала, что у Джо была замечательная черта: он очень умело оформил страховки, и деньги были выплачены немедленно после его смерти.

Изабель еще не сказала Мел, но, прежде чем они уехали в Швейцарию, она подготовила новое завещание, оставив ей все свои деньги и эту квартиру. Состояние было небольшим, но в случае ее смерти Мел бы получила все, и близнецы получили бы дополнительный капитал. Если бы они не прибегли к этой уловке о сообщении смерти Сони в прессе, Изабель бы завещала девочке все напрямую как крестная мать. Но ни она, ни Мел пока не знали, удался ли их план, и Мел еще предстояло оформить все документы на смену имени. Уже после того, как Мартин вернулся в Англию, чтобы никоим образом не скомпрометировать его, они сфабриковали два сообщения о смерти Сони для британской прессы, специально сделав их противоречивыми.

Изабель была очень рада, что операция миновала и что все прошло хорошо. По мнению хирургов, Соня, наверное, будет слегка прихрамывать, а у Симоны останется больше шрамов на левом боку, чем им хотелось бы, но, как сказала Мел, с этим можно жить, и в свое время можно будет это вылечить дополнительно. Пересадка кожи для Симоны, физиотерапия и ортопедическое лечение для Сони. Важнее всего было то, что близнецы могли начать жить обычной жизнью, и уже совсем скоро они научатся обычным вещам.

— Они смогут делать все самостоятельно, — сказала Мел. — Позвоночник Сони не совсем прямой, и ее правый бок немного искривлен, так что она должна будет делать специальные упражнения. Врачи считают, что ей очень будет полезно плавание, а также езда на велосипеде. Они сказали, что этот недостаток не будет очень заметен, если рано начать его лечить. Хотя она, возможно, и не сможет танцевать.

— Жаль, что она не сможет танцевать, когда станет взрослой, — сказала Изабель. — Но я не думаю, что после всего, что вы все пережили, стоит жалеть, что она не сможет танцевать.

— Нет, конечно. Они — два отдельных человека. И это самое главное.

Изабель поднялась по лестнице в свою квартиру, думая о том, что дать Соне на ужин. Развивается совершенно новый взгляд на вещи, когда вдруг в доме появляется Маленький ребенок, которого нужно кормить. Вместо того чтобы думать о пасте и салате, ты ловишь себя на мысли, что выбирать приходится между овощным пюре и измельченным куриным мясом, а рисовый пудинг на десерт вообще под вопросом.

Она разгрузила сумку на кухне, поставила чайник и наполнила стакан апельсиновым соком для Сони. Придерживая его, она говорила Соне о том, что хочет устроить вечеринку:

— Поскольку твоя мама такая утонченная леди, а твой папа был мерзкой жабой, хорошо, что он вне игры. И я думаю, хорошо бы ей быть с Мартином Бреннаном, а ты как думаешь?

Дом казался иным сегодня. Может быть, потому, что мысленно она оставалась в Швейцарии, или из-за того, что Соня была с ней. Ей казалось, что она слышит, как скребутся мыши или — о ужас! — крысы. Она прогнала эту мысль и, оставив Соню на кухне, пошла в спальню, чтобы переодеться в джинсы и свитер. Ее новые покупки, разложенные на кровати, все больше нравились ей. Она вынула старые джинсы из ящика комода и вдруг услышала очень близко резкий скрип. Она оглянулась на дверь, но за ней была только маленькая прихожая, а дальше — большая гостиная, освещенная мягким светом настольных ламп. Показалось. И все же она посмотрела, что Соня в порядке, и снова вышла в прихожую, чтобы проверить, заперла ли она дверь. Да, конечно. И это была хорошая, плотная дверь, и даже если кто-то попытался бы вломиться снаружи…

Конечно, никого там не было. Никто не мог проникнуть через наружную дверь без грохота и стука, которые Изабель услышала бы. Это только нервы. Может быть, из-за ответственности за столь маленького ребенка. Да, все из-за этого. Она сняла юбку, положила ее в бельевую корзину и натянула джинсы. Затем вернулась на кухню. Она стала наполнять Сонину маленькую тарелку морковным пюре, когда услышала нечто, что заставило сердце вздрогнуть. Она обернулась в сторону спальни, прислушалась. Это опять игра воображения, но звук был такой, как будто кто-то тихо отворяет дверь платяного шкафа. Или?.. Да, без сомнения — медленный слабый скрип петель.

Изабель остановилась в сомнении и затем, бросив взгляд на Соню, перешла через прихожую и встала в дверях спальни, глядя на платяной шкаф. Тот, кто проектировал квартиру, хорошо распределил пространство: платяной шкаф и туалетный столик аккуратно стояли под скатом крыши в этой части дома. Туалетный столик был узким, но гардероб — прямо под крышей — был широким и глубоким. Достаточной глубины, чтобы в нем спрятаться.

Конечно, там никого не могло быть. Квартира была закрыта весь день, и входная дверь также была заперта. Что она услышала, или ей показалось, было вызвано, скорее всего, сквозняком. Или она не закрыла дверь шкафа плотно, когда уходила. Пока она стояла и смотрела на гардероб, вновь раздался этот звук, она поняла это безошибочно, и тень появилась из-за двери, как будто кто-то тихонько отворял ее изнутри.

Изабель стала отступать, напрягая мышцы для рывка к двери. Но ей нужно было схватить Соню по дороге. И затем — открыть дверь квартиры и наружную дверь. Ее сумочка с ключами лежала на кухонном столе. Успеет ли она схватить ключи и Соню? Может быть. В квартире кто-то был — грабитель, который как-то проник внутрь, пока ее не было, и спрятался в платяном шкафу. Мелькнула глупая мысль — минуту назад она переодевалась здесь. Он наблюдал за ней?

В голове с бешеной скоростью проносились мысли. Надо ли ей бежать, схватив Соню и ключи, и надеяться на удачу, что она выберется наружу, прежде чем незнакомец схватит ее? Или лучше двигаться медленно и тихо, притворяясь, что не знает о нем? Если бы она была одна, то кинулась бы бежать, но нужно было подумать о Соне. Медленный, как бы беспечный шаг. Но, прежде чем она смогла пошевелиться, дверь шкафа вдруг распахнулась и стукнулась с размаху о стену.

На короткий блаженный миг Изабель подумала, что ошиблась, потому что в шкафу, казалось, не было ничего, кроме одежды на плечиках. Должно быть, порыв ветра распахнул дверь шкафа, или Изабель не затворила дверь хорошенько, а может быть, это чей-то кот…

И тогда темные полы длинного зимнего пальто отодвинулись, и из шкафа в спальню вышел человек. Роз Раффан. Изабель мгновенно узнала ее, потому что видела ее раньше в больнице Святого Луки и когда та сидела с детьми. Ее сердце подскочило от страха. Несмотря на все предосторожности, несмотря на все их уловки — Роз выследила ее и каким-то образом проникла в квартиру. Она пришла за Соней, конечно, — жалкое безумное создание; Мел была права, говоря, что у нее не в порядке с головой, достаточно было взглянуть на нее.

Изабель была до смерти напугана, но она ни за что не покажет это Роз. Она не знала, как лучше вести себя в таком случае, но, собрав всю свою волю, сказала резко:

— Роз? Как ты посмела пробраться сюда! Убирайся вон!

Но Роз уже рванулась вперед, ее лицо было искажено нечеловеческой гримасой. Изабель попыталась уклониться и инстинктивно выбросила вперед руку, защищаясь, но споткнулась и стала заваливаться за порог прихожей. Она искала чем защититься, но Роз уже была на ней, и, прежде чем Изабель смогла что-то придумать, она оказалась на полу. Сильные пальцы железным кольцом сомкнулись на ее горле, и она ударилась головой об пол. Изабель задыхалась и боролась, нанося удары наудачу, но, даже когда ее кулак ударился о мягкое тело, руки Роз на ее шее не ослабли. К своему ужасу, она услышала, как Соня начала плакать, испуганно и тоненько, и она вновь попыталась освободиться. Но руки Роз сжали ее горло в тиски, и она сидела на Изабель верхом. Отвратительно и мерзко было ощущать тело Роз на себе и вдыхать запах ее тела. Изабель с удвоенной силой стала бороться, но неровный свет забился уже в ее глазах, и словно тугая веревка обвилась вокруг головы, неумолимо приближая агонию. Если бы только вдохнуть, то тогда можно бороться с этой тварью, этой похитительницей детей, и ей нужен только один вдох.

Кровавый туман разлился в ее голове, и она все глубже погружалась в кружащуюся пустоту…

Роз предпочла бы убить Изабель ударом по голове — но она не очень хотела физического контакта и борьбы, хотя и знала уязвимые точки на черепе. Однако она не могла рисковать, любое повреждение черепа могло вызвать подозрение, а это должно выглядеть всего лишь как трагическая смерть от несчастного случая. Она тщательно проверила, не осталось ли в Изабель признаков жизни, как ее учили на тренинге медсестер. Да, совершенно точно, Изабель была мертва. Хорошо, все идет по плану.

Она взяла ребенка, который плакал от страха и растерянности, и несколько минут успокаивала его. Она вытерла слезы и, поскольку она не знала, кто из близнецов был у нее на руках, распахнула маленькую курточку и увидела большой хирургический шов на правом боку, от ребра до плеча. Значит, это Соня. Оставить это имя? Она думала, что да, ребенок мог уже откликаться на него, и Роз оно нравилось.

Не плачь, Соня, теперь ты моя. Ты будешь жить со мной — мы уедем завтра утром, целый мир перед нами, я позабочусь о тебе. У тебя будет все, и мы сами позаботимся об этих швах. Я осторожно вытащу нитки, ты даже не заметишь. А когда ты вырастешь, я расскажу тебе историю моей семьи и спою тебе песни, которым меня научила тетка, и люди из этих историй станут твоей семьей.

Она нашла ключи Изабель, которые были в ее сумочке на кухне, затем укутала Соню как можно теплее и взяла ее осторожно, чтобы не задеть швы. Но, спускаясь вниз в главный холл, она почувствовала, как непередаваемо хорошо держать этого живого ребенка. Роз была в хирургических перчатках, которые она надела на случай, если план сорвется, и сейчас ей хотелось снять их, чтобы почувствовать мягкое пухленькое тело Сони. Девочка перестала плакать, ей было тепло, она раскраснелась и уже ничего не боялась. Роз казалось, что она даже с любопытством смотрит па происходящее, как бы задаваясь вопросом, куда ее несут. От ее чистого тела пахло присыпкой и мылом, и Роз старалась нести ее осторожно, чтобы не давить на швы.

Она положила Соню на подушку в квартире внизу и взяла то, что принесла с собой. Кошачью корзину с тем, что лежало скрючившись внутри, и сумку с другими весами. Корзина была не такой уж тяжелой, но она была большой и неудобной, и несколько раз она ударяла ее о лестничную ступеньку. Извини, Дж. Д. Ф., и извини зато, что будет с тобой, но ты умер несколько дней назад, и тебе уже все равно, что станет с твоим телом.

Она положила Дж. Д. Ф. в Сонину кроватку и укрыла его одеялом. Надеть на него что-нибудь из Сониной одежды? Нет, в этом нет необходимости. Она вынула из корзины и открыла маленькую банку с топливом для заправки газонокосилок, потом вылила содержимое на ковер и занавески, с осторожностью убедившись, что ни капли не пролила на себя. Хватит? Нет, еще немного разлить на кухне. Пожары в домах чаще всего начинаются на кухнях.

Она оставила дверь квартиры открытой и осторожно стала разматывать моток толстой веревки, привязав конец к дверной ручке и раскладывая ее на лестнице, капая на веревку горючее, пока спускалась. Нужно было экономить горючее, но в то же время веревка должна быть хорошо пропитанной. На промежуточной лестничной площадке она оставила несколько лоскутков и газетную бумагу.

Соня была там, где Роз оставила ее. Роз махнула ей рукой, и ей показалось, что Соня, хоть и не очень уверенно, подняла свою маленькую ручку в ответ. Она взяла Соню на руки и свободной рукой достала из кармана маленькую зажигалку. Держа Соню прямо у левого плеча, она правой рукой зажгла каминную свечку из сумки. Она горела ровно, и Роз осторожно наклонилась вниз, чтобы поджечь конец веревки. Эта толстая волоконная веревка, загоревшись, будет гореть до конца. Сердце ее замерло, когда ей показалось, что пламя не займется, но затем яркий огонь побежал по лестнице вверх. Достигнув кучки тряпья и газет, он вспыхнул еще сильнее.

Роз не отважилась смотреть дольше: когда загорится второй этаж, то дом вспыхнет, как спичечный коробок. По-прежнему прижимая к себе Соню, она ногой захлопнула дверь и как можно скорее вышла на дорогу.

Она подождала минутку, пока пламя полностью охватит дом. Тогда она поняла, что ее план удался. Она стояла в глубокой тени дерева в отдалении и смотрела. Пожалуйста, гори, и гори быстрее…

Как бы в исполнение этого безумного пожелания жадное пламя взвилось к ночному небу, и дождь искр посыпался на соседние сады. Со свистом огонь запылал сильнее, пламя пожирало бревна и старые кирпичи. Запах дыма и жара разлетелся вокруг, раздались крики и топот ног: люди выбежали посмотреть, что происходит. Роз стояла на месте, наблюдая. Кто-то уже вызвал пожарных, и скоро они приедут тушить, но когда они собьют пламя и смогут войти внутрь, два тела на верхнем этаже сгорят так, что их трудно будет опознать.

Она повернулась и пошла прочь в направлении центра города. Предстоял долгий путь, и Соня оказалась тяжелее, чем она думала, но это было уже не важно. Если надо, она пронесет Соню и сотню километров.

Тем временем она дошла до большой улицы, которая по-прежнему была полна народу, и направилась к длинным рядам такси, стоящим у обочины. Она выглядела как обыкновенный субботний покупатель с дочкой, и — надо же! — пока они были в магазине, их детскую коляску столкнул мотоциклист, так что она хочет взять такси. Она была безымянной и обыкновенной, и она была, наверное, десятым пассажиром этого таксиста.

Сегодня вечером она уложит свои вещи и то, что купила для Сони, а утром позвонит в больницу и скажет, что один из членов ее семьи заболел, она должна отправиться к нему и не появится на работе в понедельник утром. Через неделю она напишет в отдел кадров, заявит об уходе с должности по семейным обстоятельствам и попросит выплатить месячное жалованье по уведомлению. Больница Святого Луки — большое учреждение, никто и не заметит, если одна из младших сестер неожиданно уволится.

А еще она напишет агентам, к которым обращалась с вопросом о сдаче дома. Она может послать им набор ключей заказной бандеролью и сообщит им свои банковские Реквизиты для оплаты ренты. Кроме этого, довольно много еще оставалось от наследства тетки, а также деньги ее родителей, положенные на депозитный счет с хорошими процентами. Роз думалось, что она сможет жить на и деньги, а также за счет ренты без затруднений. Это нельзя назвать богатством, но этого должно хватить на несколько лет, и уж точно достаточно для того, чтобы снять где-нибудь дом. И когда Соня станет постарше, р0з сможет вернуться к должности медсестры. Когда Соня станет постарше… Она еще раз прокрутила эту фразу в голове. Хорошо было заглянуть в будущее и увидеть себя вместе с Соней, ее, только ее дочерью, и увидеть, как им будет хорошо и уютно вместе. У них будет хороший дом, и Роз может даже пойти на курсы вождения и попытаться приобрести небольшой автомобиль. Очень полезно иметь машину, особенно когда живешь за городом.

Роз прекрасно знала, что она в полной безопасности, и чувствовала полную уверенность во всем. Было маловероятно, что кто-нибудь установит связь между ужасным исчезновением тела маленького мальчика в больнице Святого Луки и обуглившимися костями, найденными в огне старого дома за двадцать километров оттуда. И даже если так, это не валено, поскольку Роз будет уже далеко. Ее дом займут респектабельные квартиросъемщики, и она будет жить за тысячу километров. Под вымышленным именем? Да, почему бы нет? Она откроет новый банковский счет, и ни у кого не возникнет мысль о том, что довольно чопорная, похожая на серую мышку сестра Раффан, у которой никогда, это всем известно, не было даже своего парня, и есть веселая мать с маленькой дочерью, живущая в…

Ее губы скривились в улыбке. Живущая в месте, называемом Западной Эферной, — там, где когда-то жила ее тетка столько лет назад. Поскольку жизнь движется по кругу, я хочу быть именно там, думала Роз, там, со всеми этими историями. Бее эти истории, рассказанные стареющей женщиной маленькому боязливому ребенку, который ненавидел темноту и безысходность этих рассказов и который был до смерти напуган наводящей страх песенкой о повешенном в лунном свете, но не мог не слушать, прикованный к жутким образам.

Роз знала, что сегодня она свершила возмездие, и ей думалось, что она восстановила равновесие между Соней и потерянным детством ее тетки. Она получила Соню, а эта сучка, Мелисса Андерсон, будет считать Соню кучкой сгоревшего праха в сожженной квартире. Мелисса будет считать Соню погибшей, но она не будет требовать расследования, поскольку уже официально объявила, что Соня умерла в Швейцарии после операции. Она вырыла яму и теперь сама в нее попала.

Но Мелисса никогда не узнает правды о Соне. Никто не узнает правды о том, что случилось с Соней Андерсон.