Сейчас канун Рождества, и я стою в ванной, пытаясь подготовиться к встрече с родителями Ашера. Прошёл месяц с того момента, как я узнала, что стала миллионершей. Единственный человек, который знает о моём наследстве, это отец. Я, наконец, согласилась с ним не отдавать часть денег матери. Она даже не позвонила мне с тех пор, как я приехала в Теннесси. Я пыталась звонить ей и даже оставляла пару сообщений, но она никогда не отвечала мне. Я уверена, что, если бы я упомянула деньги, то незамедлительно получила бы ответ, но я не хочу, чтобы деньги были единственной причиной её звонка.
Ещё одна дилемма — как рассказать Ашеру о деньгах. Каждый раз, когда я набираюсь смелости, то начинаю думать, как изменятся наши отношения. Не думаю, что это произойдёт, но нельзя знать наверняка.
Мы были вместе целый месяц, я продолжала спать в его постели каждую ночь, по сути, у меня не было выбора. Каждый раз, когда я заикаюсь о папином доме, на его лице возникает такое выражение, говорящее, что он затащит меня обратно самым пещерным способом. На самом деле, я не против. Мне нравится ложиться спать и просыпаться рядом с ним.
— Эй, детка. Ты в порядке? — спрашивает Ашер, подходя ко мне сзади, и кладёт руки мне на талию, а губами прижимается к коже на моей шее. Мои руки крутят бигуди у меня на голове. Я даже ещё не оделась. На мне всё ещё мой топик и пижамные шорты. Мы встали рано, позавтракали, а затем поползли обратно в постель.
— Ага, — шепчу я, когда он проводит от моей шеи к плечу. — Эм, вообще—то, мне нужно кое-что сказать тебе, — я глубоко вздыхаю, надеясь, что поступаю правильно.
— Скажи мне, — он прикусывает мочку моего уха, отвлекая меня.
— Я ... ах... эм...
— Малышка, твои «ах» и «эм» мне ни о чём не говорят.
— Ты отвлекаешь меня. Я не способна думать, когда твой рот на мне.
Он поднимает голову, и его глаза встречаются в зеркале с моими. Ямочки возникают на его лице вместе с дерзкой улыбкой.
— Тебе нравится, когда я использую рот, чтобы отвлечь тебя, — напоминает он мне о том, о чём нет нужды напоминать мне сейчас. Не тогда, когда я пытаюсь с ним серьёзно поговорить. Я смотрю на него в зеркале, и он хихикает. — Хорошо, детка. Говори.
— Я миллионерша.
Ладно, я не хотела так резко выпаливать, но теперь это вышло наружу. Я чувствую, как его тело напрягается позади меня.
— Что? — спрашивает он.
Я сглатываю и прикусываю губу. Сейчас уже нет пути назад. Разворачиваюсь в его руках и кладу ладони ему на грудь.
— Родители моей мамы оставили мне в наследство больше миллиона долларов.
— Когда ты об этом узнала?
Я очень не хочу отвечать на этот вопрос. Смотрю через его плечо прямо на дверь.
— Смотри на меня, — я снова смотрю на него. — Когда ты узнала об этом?
— Эм... Я ... — я кусаю губу и снова смотрю в сторону.
— Смотри на меня! — рычит он на этот раз. — Когда ты об этом узнала?
Я смотрю в его прекрасные голубые глаза и вижу грусть. От этого мне сильно становиться больно.
— Когда ходила на встречу с юристом, — шепчу я.
— Почему ты мне не рассказала тогда? — спрашивает он, отступая назад и забирая с собой всё тепло.
— Я не хотела, чтобы это что-то изменило между нами, — снова шепчу я, глядя вниз на кафельный пол ванной.
— Я когда-нибудь давал для этого повод? — задаёт он вопрос.
Я чувствую себя отвратительно из-за того, что не рассказала ему о деньгах с самого начала. Было глупо скрывать это.
— Нет, — произношу я, поднимая глаза на него.
Ему больно. Я это вижу.
— Ты права. Не давал. И я должен сказать, что чертовски зол, что ты даже на минуту задумывалась о том, что деньги изменят мои чувства к тебе.
— Знаю, это глупо. Я просто хотела убедиться.
Его глаза прищуриваются, и я понимаю, что снова сморозила глупость.
— Убедиться в чём? В том, что я с тобой не из-за денег? Господи, какого чёрта? Иногда я ни черта не понимаю, что творится у тебя в голове, — его слова причиняют мне боль, но я знаю, что он прав. — Я никогда не просил тебя платить за какое-либо дерьмо. Я никогда не хотел, чтобы ты за это платила.
Это правда. Всякий раз, когда я пыталась заплатить за себя, то получала такой взгляд, который говорил, что мне не понравится следующие действия, если я не уберу деньги.
— Ты прав. Я понимаю. Я должна была рассказать тебе.
— Должна. Но я понимаю, почему ты этого не сделала. Это меня не радует, но я понимаю.
— Спасибо, — отвечаю я, оборачивая руки вокруг его талии, и кладу голову ему на грудь.
— Просто не утаивай от меня ничего. Мне не нравится, что ты держала это в секрете от меня больше месяца.
Господи, я даже не задумывалась об этом.
— Мне жаль, — шепчу я ему в грудь, чувствуя себя полной дурой.
— Когда ты переедешь, мы поговорим о твоих деньгах.
— Что? — Моя голова дёргается назад, чтобы я смогла посмотреть ему в глаза.
— Ты прекрасно слышала меня и понимаешь, что это все равно бы скоро случилось. Мне не нравится то, что ты ездишь домой каждые несколько дней, чтобы забрать вещи и всякую другу хрень.
— Ашер, — говор я, глядя на него и уперев руки в бока для пущего эффекта. — Ты не будешь командовать мной.
— Здесь не будет никакого командования, детка. Ты сама хочешь переехать. Разве тебе не нравится кормить меня завтраками в постели каждое утро? — задаёт он вопрос, и я начинаю дрожать. Каждое утро он использовал меня как завтрак, прежде чем выбраться из постели, и да, мне нравилось кормить его. — Разве тебе не нравится валяться на диване и смотреть фильмы по вечерам? — Мне нравится это, или даже просто лежать на нём, пока он смотрит игры. — Разве тебе не нравится готовить на моей кухне? — Да, я люблю его кухню. Это моя самая любимая комната в доме. Мне нравится готовить выпечку здесь или просто читать книгу, сидя на столешнице. — Разве тебе не нравится, когда я трахаю тебя в любое время, когда тебе нужно быть оттраханной? — Эм. да! Я прикусываю губу и смотрю через его плечо.
— Это лишь несколько причин, по которым я не буду заставлять тебя переезжать ко мне.
Он был прав. Ему не нужно заставлять. Просто это немного рано. Может, через несколько месяцев, но не прямо сейчас. Я ощущаю себя комфортно, зная, что у меня есть папин дом, чтобы сбежать в случае необходимости.
— Мы можем сейчас не говорить об этом? Мне нужно подготовиться к встрече с твоими родителями.
— Хорошо, это может подождать, но потом мы всё равно поговорим.
— Отлично, — я закатываю глаза. — Жду с нетерпением.
Он целует меня в нос, а затем дарит мне ту улыбку с ямочками и уходит, заставляя наблюдать за ним, не отрывая глаз. Я качаю головой. Он такой придурок, но я всё равно люблю его. Подождите, что? Я люблю его? О, Господи, я люблю его. О, нет, я люблю его. Дерьмо! Боже, а он любит меня? Я оборачиваюсь, чтобы взглянуть в зеркало.
— Вот так вот. Ты его любишь, но он не обязан любить тебя в ответ, — шепчу я себе под нос.
— Что, малышка?
— Дерьмо! — Я подпрыгиваю и вижу Ашера в зеркале, который смотрит на меня. — Эм, ничего. Я просто, эм... обожглась.
— Ты в порядке? — спрашивает он, ухмыляясь.
Интересно, он слышал, как я призналась самой себе, что люблю его?
— Ага, я в порядке, замечательно, просто отлично.
Боже, теперь я тараторю, как идиотка. Он наклоняет голову и улыбается. Моё сердце начинает биться с двойной силой.
— Гм. Мне показалась, что ты что-то сказала, — говорит он, делая шаг ко мне.
— Неа, это не я. Я ничего не говорила. Может, это телевизор или что-то другое, — я скрещиваю руки на груди.
— Телевизор выключен.
— Хм, странно. Тогда, может, это призрак? — произношу я, наклоняя голову.
— Этот дом был построен на территории старого кладбища, так что я не удивлюсь, если это был призрак.
— Что? — шепчу я ошеломлённо.
Я ненавижу призраков. Не то чтобы я их встречала, мне просто не нравится сама мысль об этом. Я посмотрела первый фильм «Паранормальное явление» и в течение месяца спала с включённым светом. Нужно сказать, что моя соседка не была счастлива.
— Мы не можем здесь оставаться! — кричу я. — Мы должны нанять человека, который может избавиться от призраков. Затем, нам нужно освятить дом, и, если призраки не уйдут, то нам придётся переехать, — я задыхаюсь, а губы Ашера дрожат. — О, Господи! Это же не смешно. А ты знал, что мы могли умереть? Ты когда-нибудь видел экзорциста? — кричу я.
Он откидывает голову и заливается смехом.
— Детка, здесь нет призраков. Я пошутил. Дом не построен на старом кладбище.
Я бью его по руке.
— Это было не смешно. Зачем нужно было это говорить?
— То есть, ты признаешь, что разговаривала сама с собой?
— Я не разговаривала сама с собой, — резко отвечаю я. — Я говорила с Бистом.
Я гений. Я забыла о Бисте. Он идеальное прикрытие.
Его глаза прищуриваются.
— Тогда что ты говорила Бисту?
— Ничего. Просто сказала, что люблю его и он хороший пёс, даже если он не любит меня.
— Поверь мне, он любит тебя. Даже несмотря на то, что ты немного безумная.
Значит ли это, что Ашер любит меня? Подождите, какого чёрта?
— Я не безумная, — рычу ему в ответ.
— Ты любишь меня, детка?
— Ч... чт... что? — я заикаюсь, качая головой.
Он сажает меня на тумбочку.
— Не зли меня, детка, — рычит он.
Я прикусываю губу, стараясь сохранять спокойствие.
Его взгляд опускается к моим губам, глаза прищурены.
— Скажи, что любишь меня, — я начинаю качать головой, но он ловит моё лицо обеими руками. — Скажи, что любишь меня, чтобы я мог ответить тебе тем же.
— Что? — шепчу я шокировано и всматриваюсь в его лицо, пытаясь понять, говорит ли он правду.
— Скажи мне, детка, — я проглатываю комок в горле. — Скажи это, — он прижимает свой лоб к моему.
Зажмурившись, я шепчу:
— Я люблю тебя.
Моё сердце готово выскочить из груди в любой момент. Я слышу, как он резко вздыхает, а затем его руки зарываются в мои волосы.
— Открой глаза, — я сглатываю, прежде чем открыть их. — Я тоже люблю тебя, детка. Господи, я полюбил тебя с того момента, как увидел твоё симпатичное личико в баре в клубе твоего отца. Я знал, что ты создана для меня.
— Ты вёл себя, как придурок, — напоминаю я, улыбаясь.
— Ага, — он усмехается. — Я был зол, потому что думал, что мне придётся избить Майка.
— Что? — говорю я сквозь смех.
— Я хотел, чтобы ты стала моей, — произносит он, прикусываю мою нижнюю губу. — Если для этого нужно было бы подраться с Майком, я бы сделал всё что угодно, лишь бы заполучить тебя.
— Ты серьёзно? — Я хихикаю и качаю головой, не веря его словам.
— Ты стоишь этого, — шепчет он.
Я чувствую, как в носу начинает щипать, а по щеке катится одинокая слезинка. Его большой палец ловит её. Он нежно целует меня и снова прижимается ко мне своим лбом.
— Сейчас я бы очень хотел показать, насколько сильно люблю тебя. Но если я это сделаю, то мы опоздаем, а я не хочу злить маму в канун Рождества.
Внизу возникает покалывание, а соски твердеют. Я хочу, чтобы он показал, как сильно любит меня. Он снова целует меня, но на этот раз глубже, но недостаточно. Когда он отстраняется, я требую большего.
— Мы можем опоздать на пару минут. Я возьму вину на себя, — говорю я на последнем дыхании, царапая ногтями его кубики и наблюдая, как темнеют его глаза от моих прикосновений. Я наклоняюсь и прижимаюсь губами к его груди, проводя языком по ключице. Он рукой захватывает в кулак мои волосы, а другой тянет ближе к себе так, что я теперь на краю тумбы. Его жесткий ствол прижимается к моему центру. Он грубо завладевает моими губами, углубляя поцелуй, затем его рот покидает мой, и он прокладывает дорожку из поцелуев по моей шее.
Я оборачиваю ноги вокруг его талии, чтобы стать ближе. Он берёт мои руки и оборачивает вокруг своих плеч, затем поднимает и выносит из ванной. Я лечу в воздухе, пока моё тело не падает на кровать так сильно, что я дважды подпрыгиваю. Я слышу, как мои бигуди катятся по деревянному полу. Мои шорты и трусики исчезают следом. Его рука движется по моим бёдрам, разводя ноги по обеим сторонам.
— Я люблю эту киску, детка. Такая розовая, влажная и моя, — он рычит напротив моего клитора, отчего мой пульс зашкаливает. — Господи, такая сладкая, — говорит он, облизывая меня. Он лижет по кругу, не касаясь самого клитора. Я всхлипываю. — Тише, малышка.
Он снова облизывает меня, всасывая мой клитор в свой рот. Мои бёдра поднимаются вверх, руки удерживают его голову, а пятки впиваются в матрас. Он рычит, затем закидывает обе мои ноги себе на плечи, поднимая мою задницу. Его рот поедает меня так, словно он изголодался. Мои бёдра дрожат, прижимаясь к нему. Я близко, я так близко!
— Ашер, — стону я. — Пожалуйста…
Моя спина выгибается на кровати, и я зажмуриваю глаза. Мои руки сжимают простыни. Я так близко. Я только начинаю чувствовать невероятное наслаждение, как его рот покидает меня. Я хнычу, и тут он резко толкается в меня.
— Да, — выкрикиваю я.
Ашер смотрит на меня.
— Дай мне попробовать твой ротик, малышка.
Моя голова поворачивается, и он впивается в мой рот. Я чувствую свой собственный солёный вкус в его поцелуе. Оборачиваю ноги вокруг его бёдер, пробегаюсь руками по спине, чувствуя, как перекатываются его мышцы, пока он вбивается в меня.
— Я сейчас кончу, — говорю я, зарываясь лицом в его шею и покусывая кожу на ней. Мои мышцы сжимаются вокруг него.
— Нет. Ещё нет. Вместе, — произносит он, поднимая мои бёдра выше.
— Ашер! — кричу я.
— Чёрт! — выкрикивает он, толкаясь ещё сильнее.
Я откидываю голову.
— Такая чертовски красивая…
Его слова возбуждают меня. Я прикусываю губу, стараясь не кончить без него. Его руки покидают мои бёдра и начинают двигаться к моей груди, пощипывая оба соска. Я так близко, но стараюсь не кончить. Я чувствую, что прикусила свою губу до крови.
— Сейчас, — его слова действуют на меня, как спусковой крючок.
Я кончаю, разлетаясь на миллионы кусочков. Ещё два толчка, и он следует за мной. Его губы находят мои, чтобы поглотить мои крики. Я чувствую, как сжимаю его. Мои конечности оборачиваются вокруг него, прижимая ближе.
— Пожалуйста, не оставляй меня, — выдыхаю я, не готовая отпустить его.
— Никогда, малышка, — говорит он, и я понимаю, что за его словами стоит более глубокое чувство. Он целует линию моей челюсти, шею и губы. Через несколько минут он выскальзывает из меня, и я ощущаю потерю.
— Нам нужно собраться, детка, — шепчет он, прижимаясь губами ко мне.
Я выпячиваю губу, дуясь.
— Я не хочу.
Он усмехается и кусает мою губу.
— Прости. Моя мама надерёт мне зад, если мы там не появимся.
— Хорошо, — я продолжаю дуться и понимаю, что мне потребуется вечность, чтобы исправить весь беспорядок на голове. Плюс ко всему, мне нужно найти все бигуди, разбросанные по полу.
— Ты испортил мою причёску, поэтому я не буду брать на себя вину, если мы опоздаем.
— Ты любишь меня, детка?
— Да, — отвечаю я, тая от его слов.
— Хорошо, — бормочет он.
Он целует меня в нос, затем поднимается с кровати, потянув меня за собой.
— Ты должна поторопить свою задницу, чтобы не разозлить маму, — произносит он, шлёпая вышеупомянутую задницу.
— Какая разница, — бормочу я, когда иду в ванную. Мой парень горяч, он любит меня, и только что я получила крышесносный оргазм. Даже он сейчас не сможет вывести меня из себя.
***
Я поднимаю глаза на Ашера и вижу, что он наблюдает за мной. Я сижу на полу с его двоюродной сестрой Эммой, удерживая её, пока она прыгает на моих бёдрах. Она просто идеальна. Её щёчки пухлые, а губы такие маленькие, что просто созданы для того, чтобы их целовали. Пока я держу её, то начинаю думать о том, что тоже хочу своего собственного ребёнка. Интересно, хочет ли Ашер детей? Он был бы замечательным отцом. Я видел его с детьми из этой семьи, и все они любят его. Я отвожу взгляд, не желая, чтобы он прочитал его. Эмма хихикает и хватает меня за волосы, стараясь затянуть и себе в рот.
— Нет, сладенькая. Ты не будешь их есть, — я освобождаю волосы из её захвата и щекочу, заставляя Эмму громко смеяться. Нет ничего лучше, чем слышать детский смех. Есть в этом что-то невинное и прекрасное.
— Ты и правда очень хорошо ладишь с ней, — хриплый голос прерывает меня, и я поднимаю глаза, чтобы увидеть парня, которого раньше не встречала, нависающего надо мной.
— Эм, спасибо, — произношу я, пытаясь понять, кто он.
Он почти такой же высокий, как и Ашер, но слегка шире. Его чёрные волосы намного длиннее, беспорядочно обрамляют его лицо. Загорелый цвет кожи заставляет глаза выделяться. У него полные губы, небольшая щетина и квадратная челюсть. Он одет не так, как большинство здесь людей. На нём пара светлых джинсов и клетчатая рубашка. Я перестаю смотреть на него и возвращаюсь к Эмме, которая смотрит на парня, полностью зачарованная им. Я не виню её. Он очень хорош собой. Но есть в нём аура, которая говорит о том, что он опасен.
— Кентон, — произносит парень.
— Прошу прощения? — говорю я, снова поднимая глаза.
— Меня зовут Кентон.
— О, приятно познакомиться. Я Новембер.
— Милое имя. Никогда раньше тебя здесь не видел.
— Я ...
— Она моя, — говорит Ашер, подходя к нам с бутылкой пива в руках.
— Дерьмо, чувак. Я и не знал, что ты здесь. Как дела?
Он обнимаются по-мужски, и я встаю вместе с Эммой. Когда я поднимаюсь на ноги, Ашер тянет меня к себе, обнимая рукой за плечо.
— Я хорошо. Мама бы поджарила мои яйца, если бы я пропустил канун Рождества.
— Права, — Кентон смеётся, глядя между мной и Ашером. — Так это твоя девушка? — спрашивает он в недоумении, и я хихикаю. Все так удивлены, что у Ашера появилась девушка.
Ашер смотрит на меня и улыбается. Затем целует меня в макушку.
— Да, она моя.
— Ты же понимаешь, сколько сердец разбито? — задаёт он вопрос, глядя на меня.
— Уж я-то знаю. Поверь мне, — я закатываю глаза.
Я стала врагом номер один здесь. Можно подумать, что я зашла в каждый дом, где живут эти чики, и собственноручно отняла у них самое ценное.
— Что ты делаешь в городе? В последний раз, когда мы разговаривали, ты направлялся в Мексику, — произносит Ашер.
— Я вернулся вчера. Похолодало. Я приехал домой на Рождество, чтобы посмотреть, смогу ли найти каких-нибудь потенциальных клиентов. Если ничего не найду, то снова уеду после Нового года.
— Мне нужна твоя помощь, пока ты в городе. Я скажу тебе время на следующей неделе, чтобы мы смогли встретиться.
— Всё хорошо? Это касается Джоан? — спрашивает Кентон.
Из-за имени Джоан Ашер напрягается. Я поднимаю глаза и вижу, как сжата его челюсть. Кто такая Джоан? Но прежде чем я спрашиваю, Эмма начинает плакать.
— Эм... Мне нужно найти её маму, — говорю я, глядя на Ашера.
— Конечно, детка. Возвращайся ко мне, когда закончишь.
— Хорошо, — шепчу я, когда он целует меня в висок.
— Было приятно познакомиться, Кентон, — отвечаю я, улыбаясь.
Он внимательно смотрит на меня, качает головой, улыбаясь, и говорит:
— Да, мне тоже. Думаю, ещё увидимся.
— Ага, — бормочу я, чувствуя себя неловко.
Кто такая Джоан и почему это имя расстроила Ашера? Я нашла маму Эммы, мы поговорили несколько минут и обменялись телефонами. Она живёт в нескольких городах отсюда и примерно моего возраста. Она мне сразу же понравилась, и я бы хотела провести ещё больше времени с Эммой. Я иду сквозь толпу и вижу, что Ашер продолжает разговаривать с Кентоном. Атмосфера там напряжённая, поэтому я направляюсь на кухню, чтобы найти Сьюзан.
— Эй, тебе нужна помощь? — спрашиваю я Сьюзан, после того, как нахожу её в кладовой. Она стоит на лестнице и похоже, что сейчас упадёт.
— О, слава Богу, — она поворачивается ко мне, глядя вниз. — Мне нужно достать несколько подносов и подготовить их. Твой папа и бабушка уже здесь? — задаёт вопрос она, продолжая смотреть на полку.
— Нет ещё. Он сказал, что они опаздывают, но будут здесь в ближайшее время.
— Отлично. Возьми это, — она вручает мне три подноса. — Ты могла бы помочь мне, пока они не появятся, — улыбается она, спускаясь вниз по лестнице.
Мы идём на кухню. Она длинная и хорошо оборудованная, но скрыта от остальной части дома, так что вы не сможете увидеть, если кто-то сюда зайдёт.
— Могу я задать тебе вопрос? — спрашиваю, опуская подносы на столешницу.
— Конечно, знаешь, тебе даже не нужно спрашивать. Я всегда буду рада тебе помочь, если нужно.
— Спасибо, — отвечаю я. В моём горле застрял комок. — Эм, кто такая Джоан?
Её лицо застывает, и я не уверена, что это значит.
— Она была женой Ашера.
Вот дерьмо. Это совсем не то, что я ожидала услышать.
— Ох, — шепчу я, не зная, что ответить.
— Почему ты спрашиваешь?
— О, эм, Кентон упомянул её, — говорю я, разрезая сыр и помещая кусочки на поднос. Сьюзан подходит ко мне, убирая мои волосы с плеча. Я смотрю в её сторону, и она улыбается.
— Тебе не о чем волноваться.
— Хорошо, — я улыбаюсь в ответ и знаю, что мои глаза выдают, но я молюсь, чтобы она ничего не спросила. Я не хочу заплакать.
— Поговори с Ашером, если это тебя беспокоит.
— Поговорю, — обещаю я, зная, что пришло время поговорить о его бывшей жене и о том, почему он развёлся.
Совсем глупо, что это беспокоит меня, когда Ашер любит меня, но часть меня все же хочет, чтобы у него не было прошлого. По крайне мере, той части, где он был женат. Безрассудно, знаю. Я была обручена, но я люблю Ашера больше, чем могу себе представить. И теперь я ощущаю такую любовь, которую никогда не испытывала к своему бывшему. Он был идиотом. Я хотела его, чтобы начать свою собственную жизнь, где моя мать бы не имела контроля надо мной. Я рада, что этого не случилось. Я совсем не рада, что он спал с моей матерью, но наши отношения не были бы справедливыми по отношению к нему в будущем.
— Привет, девочка моя. — Я оборачиваясь и вижу папу, идущего в кухню, а также бабушку, следующую за ним.
— Папочка, — я делаю два шага и падаю в его объятия.
Он берёт моё лицо в свои руки.
— Ты в порядке? Выглядишь расстроенной.
— Я в порядке. Просто помогаю Сьюзан, — улыбаюсь я.
Я не хочу, чтобы он волновался обо мне. Его глаза сужаются, но прежде чем задать мне вопрос, Ашер входит на кухню.
— Майк, — он хлопает папу по спине.
Он смотрит на меня и прищуривает глаза.
— Что случилось?
— Ничего. Я просто счастлива, — закатывая глаза.
— Ты, чёрт возьми, не выглядишь счастливой. Ты выглядишь опечаленной.
— Господи, почему вы не думаете о том, что до этого у меня не было ничего подобного, и что я расстроена из-за того, что многое упустила?
— Дерьмо, — бормочет Ашер, потирая лицо.
Папа начинает злиться. И снова я должна держать рот на замке.
— Что ты делала на праздники? — спрашивает папа.
Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Я и мой чёртов рот. Когда я научусь держать язык за зубами?
— Я ходила гулять с друзьями. Пожалуйста, мы можем не говорить об этом и просто наслаждаться вечером? — спрашиваю я мягко.
Папа делает глубокий вдох, одновременно притягивая меня к своей груди и целуя волосы. Я поднимаю голову и улыбаюсь, а затем замечаю Сьюзан и бабушку, которые внимательно наблюдают за нами.
— Я должна помочь Сьюзан закончить наполнять подносы, — говорю я, отстраняясь от папы, и подхожу к подносу, который я начала.
— Ладно, девочка моя. Я пойду что-нибудь выпить. Мы подойдём, когда вы закончите.
Атака прекращена. Ура!
Улыбаясь, я смотрю на него.
— Я найдут тебя.
Мой папа улыбается в ответ и уходит из кухни. Если бы у меня была возможность загадать желание, то я бы пожелала, чтобы папа нашёл женщину, которую мог бы любить. К тому же, мой папа отлично выглядит. Меня немного смущает тот факт, что он не заводил отношений после мамы.
— Ты уверена, что всё хорошо, детка? — спрашивает Ашер, обнимая меня со спины.
— Я в порядке, — отвечая я, опираясь на его грудь.
— Я хочу закончить разговор с Кентоном. Я забеспокоился, что кто-то украл тебя, когда ты не вернулась.
— Иди и поговори. Я буду здесь в порядке. Когда мы закончим, я найду тебя, — произношу я, но в то же время хочу спросить, почему он развёлся с Джоан и почему Кентон спрашивал его, нужно ли ему поговорить о ней? Но у нас ещё будет время поговорить об этом, а сейчас канун Рождества. Я совсем не хочу его расстроить.
— Хорошо, люблю тебя, — шепчет он мне на ухо, и мурашки бегут по моей коже.
Он сжимает меня, а затем я чувствую, как он уходит, прежде чем я успеваю ответить, что тоже люблю его.
— Попалась, — говорит Сьюзан, заставляя меня подпрыгнуть.
— Эм, — бормочу я, и она начинает смеяться.
— Просто пообещай мне, что поговоришь с ним о Джоан. Я знаю, что их история беспокоит тебя.
— Обещаю, — говорю я с улыбкой на лице.
— Какая Джоан?
Дерьмо! Конечно, я забыла, что моя бабушка здесь. Она как чёртов ниндзя. Она подкрадывается к вам в тот момент, когда вы этого меньше всего ожидаете, или ведёт себя так тихо, словно её здесь нет, а потом выдаёт такое, что не должно было быть услышано ею.
— Бывшая жена Ашера, — делится Сьюзан, и я смотрю, как глаза бабушки готовы выскочить из орбит.
— Вот дерьмо. Не думала, что ты собиралась это сказать.
— Бабушка, — попрекаю я её.
У неё рот моряка.
— Не говори со мной таким тоном. Я слышала, когда ты садилась в машину, в ней играла песня о каких-то сучках там и сям. И я знаю, что твой мужчина ругается больше за одно предложение, чем я в день.
Что ж, здесь она меня подловила. В рэпе слово «сучки» обычно используется очень часто, а Ашер ругается всегда, когда даже для этого нет повода.
— Ладно, я поняла, — отвечаю я.
— Так почему ты расстроена, что у него была жизнь до тебя? Мне это не нравится, но смею тебе напомнить, что ты была обручена.
— Ты была обручена? — восклицает Сьюзан.
Господи, этот день начинался так хорошо, но каждый раз, когда я оборачиваюсь, кто-то заводит разговор о том, о чём я не хочу говорить.
— Была, а потом узнала, что парень оказался конченым придурком и бросила его, — я смотрю на бабушку. — Я не расстроена. Я просто хочу понять, почему они расстались.
Бабушка кивает головой в знак понимания.
— Что он сделал? В смысле, почему ты разорвала помолвку? — задаёт вопросы Сьюзан.
— Он мне изменил, — говорю я и слышу, как бабушка резко вдыхает.
Я никогда не говорила папе, почему разорвала помолвку, поэтому он не рассказывал ей ничего, но с тех пор, как я дома, она и не спрашивала.
Кроме того, тема для разговора о том, что он изменил мне с моей мамой совсем не то, о чём я бы хотела беседовать.
— Ну, думаю, ты должна поговорить с ним об этом, — говорит бабушка, словно только что она решила все мои проблемы.
Я улыбаюсь, качая головой.
— Я поговорю, только не в канун Рождества. Мы должны наслаждаться времяпровождением с друзьями и семьёй.
— Какая умная девочка, — произносит она, ущипнув меня за щеку, словно мне пять лет.
— Спасибо, — отвечаю я.
— Хорошо, тогда позволь мне и твоей бабушке всё закончить, а сама иди и наслаждайся, — говорит Сьюзан, забирая у меня из рук нож и сыр.
***
— Тебе нравится? — шепчет Ашер мне на ухо.
Это рождественское утро. Обе наши семьи здесь, и большинство из них всё ещё в пижамах. Так или иначе, все решили, находясь в нетрезвом состоянии, что им лучше остаться на завтрак и открыть подарки в доме Ашера.
Составлять планы на утро, будучи пьяным, не очень хорошо. Я приготовила супер горький кофе и достала аспирин в качестве аперитива перед завтраком. Вставать начали уже в восемь утра. Ашер поцеловал меня и выбрался из постели. Я спряталась под одеялом, надеясь, что все забыли о моём присутствии в этом доме. Это длилось лишь пять минут. Ашер вернулся в комнату, начал стаскивать меня с кровати и пытаться поднять в вертикальное положение, но я притворилась мёртвой и упала на него, даже не открыв глаза.
— Детка, нам нужно приготовить завтрак, — засмеялся он.
— Всё, что я хочу на Рождестве, это поспать, — ответила я, зарываясь лицом в его грудь.
— Ты можешь поспать позже, — сказал он, поглаживая мою спину, отчего мне ещё сильнее захотелось спать.
— Я буду твоим самым лучшим другом навсегда, если ты позволишь мне поспать.
Он залился смехом.
— Несмотря на то, что я очень сильно хочу, чтобы ты стала моим лучшим другом навсегда, мне нужна твоя помощь в приготовлении завтрака для всех. Я уверен, что прошлой ночью ты скакала от счастья и хлопала в ладоши, считая, как это будет весело — открыть подарки со всеми этим утром.
Дерьмо, и это тоже сделала я, но ведь всё случилось после четырёх стаканов эгг-нога, когда я уже не отвечала за свои действия.
— Я была пьяна. Это не считается.
— Хм, значит, все те грязные вещи, которые ты хотела со мной сделать прошлой ночью, тоже не считаются, — произнёс он, и я сильнее уткнулась в грудь Ашера, заставляя его замолчать. Я даже думать не хочу о том, что пьяная я могла сказать Ашеру.
— Не волнуйся, детка. Сегодня я...
Я перебила его, так как не хотела знать, что я сказала.
— Я проснулась, — выпалила я.
Я побежала в ванную и хлопнула дверью, прежде чем он смог мне ещё что-то сказать.
Я сделала поджаренные французские тосты и бекон. А Ашер сделал яичницу, которая, клянусь, могла быть получить награду. Он использовала сметану и сыр «Чеддер». Они растаяли у меня во рту, а каждый кусочек напоминал мне рай. После того, как мы поели, все собрались возле ёлки. Ашер притянул меня к себе на колени, чтобы мы смогли открыть подарки.
Я долго думала, что подарить ему на Рождество, но так как он всё время разговаривает по телефону о работе, посылает письма и делает заказы, то я решила подарить ему ipad mini. Теперь экран у него будет шире, и ему не придется щуриться. Плюс, я купила ему чехол со вставной клавиатурой, надеясь, что это облегчит ему жизнь, когда он будет посылать письма и составлять заказы. Я также подарила ему несколько футболок и бейсболку команды «Нью-Йорк Янкиз» Не то чтобы он был влюблён в «Янкиз», но мне нравилось, как он выглядит в бейсболках, и тем более я из Нью-Йорка, так что это было необходимо.
Как только все заканчивают открывать подарки, у меня занимает минуту, чтобы понять, что Ашер ничего мне не подарил. Я стараюсь сдержать боль, но это не срабатывает. Он полюбил свой ipad и всё ещё играл с ним, когда люди начали постепенно уходить из комнаты.
— Я пойду уберу со стола, — бурчу я себе под нос, потому что Ашер не сводит глаз со своей новой игрушки с тех пор, как её открыл. Я поднимаюсь с его раскрытых ног.
— Детка, ты не могла бы для меня закинуть эти вещи в шкаф? — спрашивает он, не отрываясь от глупого планшета. Я уже начала думать, не водонепроницаем ли он.
— Конечно, — ворчу я.
Я собираю все вещи, которые подарила ему, вместе с подарками, которые я получила от семьи, чтобы занести это всё в спальню. Бросаю свое на кровать, а затем несу всё его вещи в шкаф. Я думала о том, чтобы затолкать их туда, но мне не хотелось устраивать беспорядок.
Примерно после двух недель проживания в доме Ашера я вычистила его шкаф, отдельно сложила нижнее бельё, футболки и повесила на вешалки всё, что было необходимо повесить. Я также расставила всю его обувь. Мне нравился его шкаф. Я включила свет, не раздумывая. Сложив футболки на полку, я замечаю свой металлический манекен в углу. Я не верю своим глазам, но затем вижу огромный столик со всеми моими мелочами, включая очаровательные ювелирные изделия, и высокое зеркало со скрученными ножками, которое выглядит удивительно.
Оглядываясь вокруг, я замечаю, что вся моя одежда и обувь убраны в его шкаф, а в углу стоит прекрасное длинное кресло с небольшой коробочкой на нём. Мои руки начинают дрожать, я оглядываюсь, осознавая, что это и есть мой рождественский подарок, лучший из всех, что он вообще мог мне подарить.
— Тебе нравится? — я слышу, как он шепчет мне на ухо, а затем его руки оборачиваются вокруг моей талии, прижимая меня к своей спине.
Я не могу произнести ни слова. Всё, что я могу, это кивнуть головой. Я потеряла дар речи. Когда мне удается обрести голос, я спрашиваю его:
— Когда ты это сделал? Как?
— Мои парни поработали здесь, после того, как мы ушли вчера. Они установили новые полки, принесли столик и кресло. Твои папа и бабушка перенесли сюда все вещи и разложили перед тем, как отправиться на вечеринку к маме прошлым вечером.
— Мне нравится, — шепчу я. — Идеально. Шкаф-мечта. — Разве не ты выбирал украшения и зеркало?
Я чувствую тихий смешок за спиной.
— Лиз выбрала всё для тебя. Когда я рассказал ей, что собираюсь сделать, она прожужжала мне все уши про шкаф каждый раз, когда я появлялся в её магазине. Я понятия не имею, что там со шкафом и женщинами, но если путь к сердцу мужчины лежит через желудок, то к женщине — через шкаф.
Я улыбаюсь и таю. Лиз стала мне отличной подругой, а теперь постепенно всё больше и больше открывалась нам. Кроме тех случаев, когда Тревор был рядом, но я думаю, это потому, что он постоянно рычит на неё. Когда она игнорирует его, он злится. Когда она с ним разговаривает с ним, он тоже злится. Но когда другой парень пытается поговорить с ней, злится еще сильнее. Обычно он уходит в бешенстве и оставляет Лиз в замешательстве, а меня — смеющейся про себя. По его взгляду на нее я понимаю, что он серьёзен в своих намерениях. Это как смотреть любовный роман в действии, в ожидании того, кто сломается первым.
— Мне нравится этот шкаф. Мне понравился этот шкаф даже прежде, чем ты по-настоящему понравился мне, — говорю я честно.
Он смеётся, поворачивая меня в своих руках.
— Теперь ты любишь меня.
— Возможно, или я использую тебя ради твоего шкафа. Ты когда-нибудь об этом задумывался? — спрашиваю я, усмехаясь.
Вдруг он резко поднимает меня, из-за чего я взвизгиваю. Затем я оказываюсь в кресле, а он сверху.
— Что ты делаешь? — выдыхаю я, когда его рука находит мою грудь, а вторая спускается к моему бедру.
— Я собираюсь доказать тебе, что ты не используешь меня ради шкафа, — говорит он, пока его пальцы прослеживают дорожку от задней части моего бедра до передней части трусиков, а затем под них.
Он медленно проводит по моим половым губкам своим пальцем. Мои бёдра автоматически поднимаются, стараясь получить больший доступ.
— Здесь же люди, — стону я.
— Тогда тебе лучше быть тихой, детка, — шепчет он мне на ухо, его пальцы потирают мой клитор, а затем наполняют меня. Я кусаю его плечо, одна рука спускается под его футболку, а другая к его бицепсу.
— Ты такая мокрая. Господи, как бы я сейчас хотел попробовать тебя.
— Пожалуйста, — умоляю я, моё лицо отстраняется от его шеи. Я люблю его рот. Я хочу его рот на мне.
— Моя жадная девочка. Ты же знаешь, как я люблю твою киску, детка, но не могу. В ту минуту, как мой рот окажется на тебе, я должен буду трахнуть тебя, но я не могу, зная, что твой отец в соседней комнате.
Я хнычу. Его слова ещё больше возбудили меня. Его пальцы медленно скользят вперёд-назад, а большой палец кружит над моим клитором, и я чувствую, что начинаю распадаться на кусочки. Его рот ловит мои стоны. Я прижимаю его ближе, крепче оборачиваясь вокруг него. Мои глаза зажмурены, и я всё ещё чувствую, как сжимаюсь вокруг его пальцев.
— О, Господи, — шепчу, открывая глаза.
Я зачарованно смотрю, как Ашер подносит свои пальцы ко рту и облизывает их. Я ещё раз непроизвольно сжимаюсь. Затем его рот оказывается на мне, целуя глубоко и влажно. Когда он отстраняется, мы оба пытаемся восстановить дыхание.
— Может, я использую тебя для крышесносных оргазмов, — тихо говорю я.
— Ага, может быть, — он хихикает и целует меня в нос.
Я чувствую, как расслабляюсь.
— Нет, я определённо влюблена в тебя, — шепчу я своё признание.
Меня по-прежнему изумляет то, что этот парень, который казался настолько грубым, так нежен со мной.
— Я люблю тебя, малышка.
— Я тоже люблю тебя, — слёзы начинают жечь глаза, и я глубоко вздыхаю.
Ашер берет коробочку с кресла и вручает мне.
— Что это? — спрашиваю я.
— Ещё один твой подарок, — он улыбается своей дерзкой улыбкой, и я не могу не закатить глаза. Медленно разворачиваю серебряную бумагу и открываю маленькую ювелирную коробочку. Моё сердце готово выскочить из груди.
— Вау, — шепчу я, уставившись на самый красивый кулон на цепочке, который я когда-либо видела.
Две серебряных сердца переплетаются в одно, символизируя вечность. Я беру его в руки, гадая, знает ли Ашер о значимости этого дизайна.
— Он прекрасен, — говорю я по-прежнему тихо. — Я поднимаю голову, он внимательно наблюдает за мной. — Ты поможешь мне надеть его? — спрашиваю я, вручая кулон ему.
Мои волосы уже подняты, поэтому я поворачиваюсь спиной к нему, а он скользит цепочкой вокруг моей шеи и застёгивает ее. Я чувствую прикосновение его губ на задней части шеи. Мои руки движутся к сердцам, и я поднимаю их над грудью, опуская глаза. Он снова заставляет меня взглянуть ему в лицо.
— Прекрасная, — говорит он, и я начинаю плакать.
Он притягивает меня к себе на колени, и я утыкаюсь лицом в его шею, вдыхая его аромат.
— Малышка, почему ты плачешь?
Хороший вопрос. Я понятия не имею, почему плачу. Я просто сейчас чувствую себя очень волнительно.
— Прости, — всхлипываю я, вытирая его футболкой своё лицо.
— Ты только что высморкалась в мою футболку?
Я начинаю хихикать.
— Нет, это просто слёзы. Клянусь.
— Гм, — бормочет он и целует меня в макушку.
Я убираю лицо с его груди и смотрю в его красивые глаза. Мне так повезло.
— Теперь, когда твои вещи здесь, ты же понимаешь, что это значит, что ты официально переехала, правильно?
Я в полном шоке. Он обманул меня насчёт переезда. Вообще-то, если подумать, то обвёл вокруг пальца моего отца. Он добился своего, не споря со мной. Мне нравится находиться здесь, но мне также нравится иметь запасной план.
— О, Господи, ты командовал мной и добился своего, а я даже не заметила.
— Я не командовал тобой, детка. Я же сказал тебе, что ты захочешь жить со мной.
Он прав. Я так сильно хотела быть здесь, как и он моего присутствия.
— Ты не думаешь, что для этого ещё рановато? — ворчу я, качая головой.
— Чёрт побери, нет.
Хорошо. Он уверен насчёт этого. Я, с другой стороны, не совсем уверена.
— Я не хочу, чтобы все испортилось, ведь мы в этом новички. Мне кажется, мы движемся очень быстро. Я беспокоюсь, что это из-за того, что наши отношения в новинку для тебя, и ты не понимаешь, о чём просишь. Ты потеряешь интерес ко мне рано или поздно, и тогда я останусь с разбитым сердцем и вынуждена буду переехать из дома, в который влюбилась, хотя знала, что было слишком рано, чтобы въезжать в него.
Его руки движутся к моей шее, большой палец скользит под мой подбородок и отклоняет голову назад, устанавливая зрительный контакт.
— Ты выводишь меня из себя. — Ой. Он выглядит разозлённым. Дерьмо. — Я взрослый человек. Я знаю, чего хочу от жизни. Знаю, что хочу в ней. Ты не живёшь в моей голове, не знаешь, что я чувствую, поэтому прекрати принимать решения за меня, — говорит он, качая головой. — Я пытаюсь замедлить события для тебя. Для меня двигаться быстро — это надеть кольцо на тебя вместо цепочки с кулоном. Поверь мне, я двигаюсь так медленно, как только могу.
По какой-то причине я знаю, что он говорит правду. Есть только одна вещь, которую он не знает: если бы он попросил меня выйти за него, то я бы сказала да, без вопросов. В тот момент, как я увидела его, я захотела его. Безусловно, я посчитала, что он большой придурок, особенно после его реплик, но продолжала его хотеть. Когда в мою комнату забрались, а он был рядом со мной, заботился обо мне и держал в безопасности, я поняла, что он хороший мужчина. Затем манера его общения со мной и взгляды, направленные на меня, расставили все точки над i.
— Я люблю тебя. Ты предназначена для меня. Я знал, что с того момента, как встретил тебя, для меня уже не было вариантов. Мне нравится, что ты здесь, и я не вижу необходимости это менять, если ты думаешь так же, как и я. В противном случае тебе лишь нужно сказать, чтобы я смог убедить тебя передумать, — говорит он, ухмыляясь.
Интересно, он чувствовал то же самое к своей бывшей? Он любил её?
— Ты любил свою бывшую жену? — выпаливаю я, ощущая, как его тело напрягается подо мной. — Не бери в голову. Мне жаль. Я не должна была спрашивать тебя об этом, — я стараюсь подняться с его колен.
Его глаза прищуриваются, и он делает глубокий вдох.
— Ты можешь спрашивать у меня всё что угодно, — говорит он, притягивая меня обратно и прижимая мою голову к своей тёплой груди. — Я никогда не любил её. Я думал, что поступаю правильно. Мы спали с ней в течение года, и я понял, что не хочу ничего серьёзного с ней. Она всегда намекала мне на большее, но для меня она не была той единственной. Она меня не волновала, но я был влюблён. Затем меня не было месяц, и, когда я вернулся, она ждала меня перед дверью моей квартиры.
Она утверждала, что беременна, и этот ребёнок от меня. Я знал, что мне нужно было поступить правильно. Я не хотел, чтобы мой ребёнок рос в доме, где бы у меня не было постоянного доступа к нему или ей. Я сказал, что мы разберёмся с этим и поженимся. И таким образом, у неё будет медицинская страховка, а у меня полный доступ к моему ребёнку, и, может, я полюблю её. Она сказала, что находится примерно на третьем месяце.
Я уехал со своим отрядом примерно на две недели. Мы были женаты месяц, и она сразу переехала ко мне. После возвращения мой друг остановил меня перед входом в дом. Он сказал, что она переспала с ним, и ему жаль. Я пошёл домой и высказал всё ей в лицо. Она ничего не отрицала. Она утверждала, что сделала это всё для того, чтобы вызвать у меня ревность, а следом и любовь к ней. Это не сработало. Я выставил её задницу и сказал, что мой адвокат свяжется с ней. Несколько дней спустя она снова пришла и рассказала, что потеряла ребёнка. Я попросил доказательств, но они ничего мне показала.
И по сей день она старается как-нибудь поговорить со мной. Я не отвечаю на её звонки, но она всегда появляется неожиданно. Кентон узнал о ней, когда она заявила, что потеряла ребёнка, и кое-что откопал. Она ни разу не сходила ни на один приём к доктору всё то время, пока притворялась беременной. Очевидно, она думала, что я обрюхачу её после свадьбы, и концы в воду. Она не рассчитывала, что я буду предохраняться, даже когда она сказала, что беременна, и я надел кольцо на её палец. Тогда в глубине души я чувствовал, что что-то идёт не так. Я никогда не трахал её без защиты и теперь благодарен, что прислушался к себе.
Я не могу поверить, что кто-то мог так сделать. Притворяться беременной ради того, чтобы манипулировать кем-то, — отвратительно.
— Мне жаль, что она так с тобой поступила, — шепчу я, пробегаясь кончиками пальцев вдоль линии его челюсти.
— Мне тоже.
— Так что она хочет от тебя своими преследованиями?
— Не знаю. Мне глубоко насрать, поэтому я не отвечаю на её звонки. Мне ничего от неё не нужно, есть Кентон, который следит за ней и за её замыслами. Некоторые люди имеют неустойчивую психику, и она из их числа. К тому же, несколько лет назад она появилась в городе и начала нести всякую хрень о том, что я потерял лучшего друга из-за неё.
Что ж, теперь мне не придётся волноваться о его чувствах к бывшей. Я ненавижу её и то, что она сделала с Ашером, поэтому если я её когда-нибудь увижу, то постараюсь выбить всё дерьмо.
— Мне так жаль, что тебе пришлось пройти через это.
— Даже такое дерьмо, как это, может преподать очень хороший урок.
— И какой урок преподали тебе?
— Скажем так, что дорога в ад вымощена благими намерениями.
Я улыбаюсь ему.
— Хороший урок?
Моя голова резко поднимается, когда звонит телефон в спальне.
— Мне нужно взять его. Это должно быть Тиа.
Я целую его и поднимаюсь с колен, чтобы ответить. Сейчас Рождество, и я ожидаю несколько звонков от моих друзей из Нью-Йорка. Когда я наконец добираюсь до телефона, он перестает звонить, поэтому я включаю его, чтобы посмотреть, кто звонил. Это нью-йоркский номер, который я не узнаю, но он оставил голосовое сообщение. Прикладываю телефон к уху и тут же хочу запустить им в стену, когда слышу голос своего бывшего жениха.
«Привет, я... эм, просто хотел пожелать тебе счастливого Рождества. Знаю, прошло много времени, но я хочу сказать тебе, что люблю и скучаю, Новембер. Понимаю, я облажался, — следует длинная пауза, и я думаю, что он повесил трубку, но потом он заговорил снова. — Надеюсь, ты сможешь меня простить. Я скучаю по тебе. Пожалуйста, перезвони мне».
Моё лицо, должно быть, говорит всё за меня. Ашер забирает телефон из моих рук и прикладывает к своему уху. Затем смотрит на него, нажимает на кнопку и снова прикладывает к уху. Он слушает голосовое сообщение, которое только что прослушала я. Словно в тумане я наблюдаю за тем, как сжимаются его челюсти, и телефон трескается в его руке.
— Полегче с телефоном, Халк.
Ашер смотрит на меня, и я улыбаюсь. Он игнорирует мою улыбку, затем кидает телефон на кровать. Пользуется второй рукой, чтобы стянуть мою резинку с волос и накручивает мои волосы на свой кулак.
— Ты не будешь перезванивать этому куску дерьма.
— Я не буду ему перезванивать, — повторяю я.
Я и не собиралась этого делать. Вообще-то, мне хочется понять, как он узнал мой номер и почему позвонил мне. Единственный вариант: он позвонил моей маме и взял у неё номер.
— Какого чёрта он тебе звонит?
— Хороший вопрос, — говорю я, глядя через его плечо и пытаясь понять то же самое. Он тянет меня за волосы, и я поднимаю на него глаза. — Понятия не имею. Я даже не разговаривала с ним последние два года. После того, как узнала, что я он сделал, то сменила номер и избегала его, как вирус Эбола, — я наблюдаю за тем, как его взгляд смягчается, а губы дергаются.
— Почему ты не избегала свою мать?
Я глубоко вздыхаю и говорю правду.
— Я хотела простить её. Мне нужна была мать, которая бы меня любила. Мне показалось, что если я прощу её, она простит мне то, что заставило её так сильно ненавидеть меня.
— Ты ничего ей не сделала. Она была эгоисткой и не заслужила дочери, которая такая добрая и сострадательная, как ты.
— Не знаю, — шепчу я. — Она всегда ненавидела меня. Я была недостаточно хороша. Я понятия не имела, почему она так себя ведёт, но это не меняло того, что я жаждала её внимания и любви. Всю жизнь я хотела быть желанной. Пока я не встретила отца, когда мне исполнилось восемнадцать, и не почувствовала, каково это, принадлежать кому-то.
— Ты принадлежишь сейчас. Не только своему отцу и его семье, но и мне и моей семье. И в один прекрасный день ты будешь принадлежать нашим детям.
— Детям? — спрашиваю я шокировано.
— Детям. Я же сказал, что ради тебя буду двигаться медленно. Но ты станешь моей женой, и как только мы получим свидетельство о браке, я сделаю так, что ты забеременеешь.
Я закатываю глаза.
— Смотрю, у тебя всё распланировано, да?
— Чёрт, конечно.
Он улыбается. Я улыбаюсь в ответ. Его счастье такое заразительное.
— Не могу дождаться, когда увижу, как ты ходишь вразвалку, зная, что я сделал это. — Мои глаза сужаются, а он улыбается снова. — Что ты — моя жизнь, и носишь внутри себя жизнь, которую мы создали.
Я почти теряю сознание. Даже несмотря на то, что он сказал, что я буду ходить вразвалку, а ни одна женщина не хочет этого слышать или знать, что в будущем это случится, это всё равно самая прекрасная вещь, которую он когда-либо говорил мне.
— Сколько детей ты хочешь? — тихо спрашиваю я, обернув руки вокруг его шеи.
Его руки скользят к моей талии, под футболку. Кончики его пальцев проходятся по моим бокам, вызывая мурашки.
— Два мальчика и три девочки. Мальчики должны появиться первыми, чтобы защищать своих сестёр, особенно, если они будут похожи на тебя.
— А что будет, если первой появится девочка?
— Тогда я куплю ещё больше оружия.
Я начинаю хихикать.
— Ты же знаешь, какой горячий? В смысле, если у нас будут мальчики, то я буду вынуждена скупить все акции у «Троян» (прим.пер. компания, которая производит презервативы), чтобы убедиться, что они всегда будут с защитой. Либо так, либо вложить деньги в медицинскую компанию, дабы они придумали контрацепцию для мужчин.
Он начинает качать головой и хихикать.
— Мне нравиться, что ты говоришь «у нас», — мягко произносит он, в его глазах таилось тепло. — Теперь я знаю, что ты тоже видишь будущее со мной.
Он дерзко улыбается, и я заливаюсь смехом.
— Знаешь, ты очень властный и наглый.
Его губы дергаются, но я знаю, что он не согласен со мной. Нужно признать, что я удивлена тем, с какой уверенностью он говорил о нас. Это успокаивает меня. Я не беспокоюсь о том, что он думает о некоторых вещах проще, чем они есть. Он целует меня в нос, а затем нежно в губы.
— Мне нужно вниз, узнать, нужна ли маме помощь, и убедиться, что все готовы пойти в дом твоего отца.
— Спасибо.
Я встаю на носочки и быстро целую его, затем направляюсь в ванную и закрываю дверь. Я слышу, как Ашер покидает спальню. После того как понимаю, что горизонт чист, то стаскиваю полотенце с полки, утыкаюсь в него лицом и начинаю кричать что есть силы. Не могу поверить, что у меня есть всё, чего я так желала. У меня есть мужчина, который любит меня, великолепная работа и гигантская семья. Мне чертовски повезло.
Помню, как я провела Рождество в Нью-Йорке, наблюдая за парадом, а затем осталась с семьей Тии на весь оставшийся день. Если бы их не было рядом, то я бы приготовила для себя ужин, удобно устроилась на кровати с хорошей книгой в руках, пока мама была бы со своими друзьями или с парнем, который с ней встречался в тот момент. А теперь у меня есть друзья и семья, которые всегда будет рядом, чтобы провести вместе праздники.